VII. От психологического к онтологическому

Грехопадение лишило человека живоначального дыхания Божия и превратило его в безумца, то есть лишило его светлого созерцания, производимого огненной любовью Творца. Человек отпал от мира Духа. Его ум помрачился, и его душа заключилась в тварном мире чувств. Грех возвел стену между Богом и человеком⁹⁹¹. В результате образовался иной уровень жизни: помимо духовного плана святой жизни Царства Божия, возник уровень чувственной жизни, на котором господствуют грех, тление и смерть. Первый духовный уровень – божественной жизни и любви – мы называем онтологическим, а второй уровень – падшей жизни чувств – мы называем психологическим.

В Ветхом Завете ведение онтологического и вечного, которое имели Пророки в исключительные мгновения своей жизни, вызывало иногда вдохновение⁹⁹², а иногда страх⁹⁹³. В Новом Завете, с воплощением Сына Божия и сошествием Утешителя, созерцание и усвоение Царства Божия стало возможным через Единородного⁹⁹⁴. Как в Ветхом, так и в Новом Завете возвращение или переход с уровня чувств или психологического уровня жизни на онтологический осуществляется через покаяние. Человек должен пройти путь покаяния, чтобы быть принятым Небесным Отцом⁹⁹⁵.

С начальной стадии покаяния и до его завершения существует множество ступеней, соответствующих напряженности и степеням духовного плодоношения покаяния. Старец Софроний различал два вида покаяния:

а) несовершенное покаяние, которое происходит в психологическом или моральном плане;

б) совершенное покаяние, которое происходит в духовном или онтологическом плане силой Святого Духа.

Покаяние, осуществляемое в психологическом или моральном плане, определяется главным образом человеческим фактором – ничтожным, хотя и необходимым для спасения. На этом уровне человек прилагает все усилия, чтобы убедить Бога в том, что принадлежит Ему.

Второй вид определяется главным образом божественным фактором: Бог Сам совершает все необходимое для спасения человека. Он запечатлевает усыновление того, кто подвизался законно и был принят⁹⁹⁶.

С того момента, как человек принимает призыв Бога и обращается к Нему в покаянии, он живет одновременно в двух планах бытия. Достаточно трудно определить, как они сосуществуют. Тем не менее можно наблюдать, что чем более увеличивается сила покаяния в своей освящающей энергии, тем далее отступает психологический уровень, давая место онтологическому. Так, человек, пребывавший некогда во тьме, совершенно возрождается и становится «светом в Господе»⁹⁹⁷. Однако некоторое участие человека в онтологическом плане непременно наличествует и на первых стадиях после его обращения⁹⁹⁸, так же как и определенный элемент психологического плана остается с человеком до самого конца – из-за немощи плоти⁹⁹⁹ и страха смерти¹⁰⁰⁰. По этой причине и покаяние на земле не ведает конца, пока человек не предстанет перед Богом в вечности¹⁰⁰¹.

Важнейшей предпосылкой для стяжания человеком вечного бытия является тот факт, что изначально человек сотворен Богом «по образу и по подобию»¹⁰⁰². Согласно Старцу, Бог является первоначальным Бытием: при создании человека повторяет неким образом Самого Себя¹⁰⁰³. Он творит природу человека, способную вступить в личную связь с Создателем Богом как с Отцом. Бог есть Сущий. Непрестанное устремление человека к Нему обнаруживает истинный смысл его существования и наделяет его истинным бытийным содержанием¹⁰⁰⁴. Человек, будучи сотворен из ничего, когда замыкается и остается в самом себе, отрезает себя от своего источника и становится ничем¹⁰⁰⁵. В подобном эгоистическом удалении оказался Адам после своего преслушания. Так прекратилось его общение с Богом лицом к Лицу. Когда же пришла полнота времен, это общение пришел возобновить Христос, направляя падшему человеку призыв к покаянию и возвращению. Проповедь Евангелия начинается и завершается одной и той же заповедью: «Покайтесь»¹⁰⁰⁶. Как вначале творящим повелением Бог даровал человеку ипостась¹⁰⁰⁷, так и теперь слово Христово предлагает человеку «якорь безопасный и крепкий»¹⁰⁰⁸ для восстановления в спасительной благодати Творца.

Слово Христово, хотя и выражается словами человеческими и относительными, тем не менее носит абсолютный характер и передает животворящую силу¹⁰⁰⁹. Оно исходит из того вечного и непреложного Бытия, носителем которого является Христос. Оно возводит всех, кто принял его, к грани между тварным и нетварным¹⁰¹⁰. Как воплотившееся слово Божие «изошло от Отца и пришло в мир; и опять оставляет мир и идет к Отцу»¹⁰¹¹, так и слово Христово открывает и начертывает для человека тот же путь. Благодатью покаяния и подвигом человек неким образом повторяет путь Господень¹⁰¹².

Этот путь предлагается в Церкви, которая является Телом Христовым. С вступлением в Церковь человеку дается духовный капитал, который вновь вводит его в общение с Богом и помещает на уровень онтологического общения с Ним. В крещении, миропомазании и божественной евхаристии верный получает всю совокупность даров Божиих, необходимых для обновления и обожения. Ему остается лишь освободиться от остатков эгоизма (или смертности), которые препятствуют проявлению дара Божия в его жизни. В этом заключается важность покаяния, которое начинается уже в таинстве крещения и остается показателем жизни человека на всем ее протяжении.

Покаяние является подвигом всей жизни и необходимым условием для исполнения заповедей, которые сохраняют человека в Церкви как причастника новой твари.

Старец усматривал два пути, которые ведут к покаянию. Первый путь аскетический. На нем преобладает психологический фактор. Человек подвизается, чтобы представить свой дух суду слова Божия. Благодаря внимательному и подробному рассмотрению своей внутренней жизни он убеждается, что далек от той меры, которая предначертана заповедями. Это вызывает в нем покаяние¹⁰¹³.

Другой путь покаяния является благодатным и безопасным. Благодаря вере в божество Христа человеку передается любовь, которая действует в нем благодатью Духа Святого. Человек осознает свою греховность и переживает сокрушение. На этом пути он собирает все свои силы, чтобы пребывать в состоянии, данном ему. Всякое дело или движение сердца, вызывающие ослабление в нем чувства благодати, он переживает как грех и отпадение от любви Божией, которую познал. В результате, находясь во власти императива покаяния, он может естественным и незаметным для себя образом достигнуть высот святости и совершенства¹⁰¹⁴.

В обоих описанных случаях покаяние осуществляется как синергия дара Божия и свободного подвига, который человек берет на себя ради принятия и сохранения этого дара. Мера дара Божия определяется свободным откликом человека, который Бог предвидит¹⁰¹⁵. Каждый раз, когда дар любви Божией с бесконечной щедростью изливается в сердце человека, сила благодати господствует в каждом движении его ума и в каждом чувстве сердца. Все проявления его жизни получают положительный характер. С помощью действенного присутствия Святого Духа он «побеждает зло добром»¹⁰¹⁶. Старец утверждает, что «в подлинно благодатной жизни подвига нет»¹⁰¹⁷.

Обычно покаяние начинается в психологическом плане. Благодаря первому методу, описанному нами, человек, вспомоществуемый действием благодати Божией, ощущает в себе «проклятое» наследие первородного греха. Он вступает в тяжелую брань против страстей, убивающих его дух. Он открывает, что не владеет своей природой и что она непроницаема для благодати Божией. В результате он предается возможно более полному покаянию¹⁰¹⁸. Это покаяние раскрывает сокровенные глубины его бытия и обнаруживает до тех пор незаметное лукавство его ума и сердца. В результате кающийся, желая, чтобы любовь Божия восторжествовала в его жизни, не только приносит в жертву все самое дорогое, что связывает его с этим миром¹⁰¹⁹, но совлекается и истощается через отречение от всякой привязанности и воли, если они несут в себе что-либо противное любви Христовой.

Пока брань направлена против страстных состояний, она остается психологической, человеческой¹⁰²⁰. Но постепенно напряженность страдания и горячность покаяния приводят человека к пределу самовозненавидения, который и освобождает его от какой бы то ни было ограниченности во времени и пространстве, так что он всецело становится «стремлением к любви»¹⁰²¹. Этот чудесный поворот является «временем», когда Господь возрождает человека и поставляет его «жизнь на новую орбиту, в сфере иного бытия»¹⁰²². Тогда человек принимается Господом не только как Его достойный ученик¹⁰²³, но также как сын и наследник Его Царства. Благодаря желанию любви человек становится известен Богу и его возглас «Твой я, спаси меня» бывает услышан и получает ответ от Небесного Отца: «Ты сын Мой, Я ныне родил тебя»¹⁰²⁴. Именно в этот момент осуществляется переход из психологического и человеческого уровня на онтологический и вечный. В результате человек приобретает бытийное познание ипостасного Бога, которое есть экзистенциальное общение в бытии, а не высокомудрствующие размышления о Его существовании¹⁰²⁵.

Покаяние в психологическом плане сопровождается чувством греховности и бранью против последствий содеянных согрешений и страстей. По крайней мере на первой своей стадии покаяние в немалой степени является внешним. Также оно предлежит главным образом человеку в его подвиге за исправление своей жизни и установление связи с Богом любви. Когда же человек истощается, дойдя до предела своих собственных возможностей, Бог отверзает перед ним врата Своей милости. Тогда покаяние приобретает другие масштабы и начинает осуществляться в онтологическом плане, получив иные силы и иной смысл.

В первом виде покаяния человек борется за исцеление своей души от ран греха. Его подвиг при этом имеет характер более эгоцентричный. С крайним напряжением всех сил он подвизается болезненным подвигом – «адом покаяния», как его называет Старец, чтобы насколько возможно совершеннее исполнить первую заповедь Божию¹⁰²⁶.

Первым шагом на пути целительного покаяния является собирание ума, рассеянного через чувства снаружи, и введение его в сердце, «объятое пламенем любви ко Христу»¹⁰²⁷. Тогда ум, принимая крещение огнем этой любви, просвещается и сообразуется с этим внутренним событием. Он соединяется с сердцем в новом ведении и в новой перспективе. Это соединение осуществляется по образу «"обратной» иконографической перспективы»¹⁰²⁸. То есть Бог становится центром всех вещей¹⁰²⁹, а человек – Его образ – со смирением устремляет все свое существо к своему Первообразу. Благодаря раскрытию глубины сердца под действием слова Христова, Бог становится для человека единственным полюсом, фокальной точной, куда направляются все жизненные устремления человека¹⁰³⁰. Благодаря покаянию в онтологическом плане разумные твари занимают подобающее положение по отношению к своему Создателю. Так проясняется и становится очевидным предвечный замысел Божий о человеке: человеческому духу открывается образ Сына Отча. Созерцание этого образа вдохновляет человека на уподобление славному облику Иисуса Христа. Сей Образ является окончательным предопределением человека. Одновременно обнаруживается, насколько искажена в нас первоначальная идея Создателя о человеке¹⁰³¹. Другими словами, человек начинает понимать сущность и размеры греха в его метафизическом измерении. Он направляет все силы своего бытия на брань против греха. Он глубоко живет первоначальную идею Божию о человеке в свете святости Божией. Как следствие этого он ощущает свое отступление от Него, человек приходит во всецелое покаяние и вступает в жизнь Божественного Сущего¹⁰³².

Покаяние в психологическом плане является избеганием греха. Оно мотивируется главным образом внешними факторами и чувством вины человека, а также осознанием им своих недостаточности и непостоянства. Человек с большим трудом поддерживает в себе огонь этого покаяния. Когда же происходит его переход на онтологический уровень, как мы описали выше, тогда покаяние вдохновляется духовным созерцанием, осуществляемым божественной любовью. Оно доставляет человеку мир и радость, потому что отныне вместо него трудится благодать Божия¹⁰³³. Покаяние в онтологическом плане умерщвляет человека для греха и оживляет его для Бога.

Когда человек вступает в ипостасную связь с Богом, в нем начинает действовать некий «преобразователь любви», который преобразует всякое тварное действие в духовное. Благодаря этому человек способствует, во-первых, своему собственному спасению, во-вторых, спасению всего мира. Тогда исполняется слово Апостола, которое гласит: «Любящим Бога... все содействует ко благу»¹⁰³⁴. Всякое действие радости или скорби превращается в действие покаяния¹⁰³⁵.

Старец учит, что без встречи с живым Богом человек не имеет необходимого знания для того, чтобы претворить свои психологические состояния в духовные переживания, которые имели бы глубокий онтологический смысл. Преобразователь любви способствует тому, что жизненные состояния – радостные или скорбные – становятся благоденственными и приносят вечность. Последняя же непрестанно возрастает как динамическое наполнение ипостасного начала человека¹⁰³⁶. То же учение в зачатке мы встречаем у отцов-пустынников. Они поясняют, что указанное преложение достигается тогда, когда человек принимает от тварного мира всякое чувство или действие, но при этом сосредотачивает свое внимание на памяти Божией¹⁰³⁷. Имея ум и познание Христа, он претворяет горизонтальные мирские действия, направленные против него, в действие, которое углубляет его диалог с Богом и «пленяет всякое помышление в послушание (и любовь) Христу»¹⁰³⁸. Без этого человек не может питаться твердой пищей страданий по Богу и иметь «навыком приученные чувства»¹⁰³⁹, чтобы всегда различать праведность Христа, которая одна ведет в Царство Небесное. Этой науке мы учимся у Самого Христа, Который вольно претерпевал гонения и смерть как «чашу Отца», не уязвляясь действиями Своих распинателей, но предавая Себя «Судии праведному»¹⁰⁴⁰ и молясь: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают»¹⁰⁴¹.

Благодаря покаянию в психологическом плане человек приносит Богу в качестве жертвы свои свободу и волю. Бог принимает эту жертву и в качестве воздаяния дает человеку благодать, чтобы тот преодолел узкие рамки своего естественного существования и вошел в поток Его вечности¹⁰⁴². Данное онтологическое применение предоставляет человеку апокалиптическое созерцание, которое восхищает его дух во все более глубокой молитве и выводит его за пределы узкой темницы мира – на свободу бесконечности Божией¹⁰⁴³. Состояние этого созерцания убедительными и простыми словами описывается святым Силуаном в конце его писаний. Согласно этим словам, человеческая душа пленяется любовью Божией¹⁰⁴⁴.

На психологическом уровне слово Божие возжигает дар покаяния. Благодаря любви это слово остается единственным законом существования человека. После этого наступает «время», когда лицезрение святости смиренного Бога (Христа) возжигает природу человека, превращая ее во всецелое желание любви¹⁰⁴⁵. В этот момент происходит переход от психологического уровня жизни на онтологический. Для созерцания святости Божией, одного покаяния никогда не бывает достаточно. Несовершенным также остается познание истины, содержащейся в заповедях Христовых. Поэтому и возрождение человека в непоколебимом Царствии как переход в истинную онтологию происходит посредством великой скорби покаяния. Эта скорбь покаяния превращает дух человека во всецелую молитву. Молитва же в свою очередь является необходимой предпосылкой для возрождения человека и возведения всей его жизни в онтологические категории. Тогда человек переживает всего Адама как единого человека-человечество и его логика преображается, чтобы воспринять бытие в богословских категориях¹⁰⁴⁶.

Слово Божие и заповеди Христовы занимают центральное место в учении старца Софрония. Он верит, что слово Христово, благодаря своему божественному происхождению, есть явление божественной Вечности на земле¹⁰⁴⁷. Также он утверждает, что слово Христово является нетварным божественным Светом и направлено в человеческое «глубокое сердце», которое является местом и центром ипостасного начала¹⁰⁴⁸. Также он свидетельствует, что, чтобы глубокое сердце открылось слову Христову и человек получил благодать покаяния, он должен иметь всецелую веру в божество Христа¹⁰⁴⁹. Тогда он принимает глаголы Божии не как мертвые писания, но как действенные «дух и жизнь»¹⁰⁵⁰, как откровение¹⁰⁵¹, которое отражается в сердце человека отзвуком таинственной вечности¹⁰⁵². Живое слово Божие падает в глубины сердца, как семя любви, и рождает в душе покаяние, предоставляя человеку возможность преодолеть границы обыденного религиозного сознания¹⁰⁵³. Тогда человек на опыте убеждается, что учение Христово превосходит уровень этики. Что оно является боготворящим¹⁰⁵⁴.

Когда подвижник, благодаря всему этому, достигает меру, благоугодную Богу, он возрождается Его благодатью и переходит на уровень вечности. Он разрывает оковы индивидуума и раскрывается, чтобы принять новое онтологическое содержание. Это содержание есть состояние Самого Христа. В нем человек открывает истинные измерения любви к ближнему. Через Христа и во Христе он переживает всемирную трагедию, от падения Адама до конца веков. Как Христос сошел в глубины ада из любви к человеку, так и человек, подвизающийся в подражании Христу и уподобляясь Ему, переживает ад любви к ближнему, принося свое покаяние не только за самого себя, но также за весь род страждущих вместе с ним людей, спасения которых он жаждет.

Фундаментальной предпосылкой истинного покаяния, как мы уже отмечали, является осознание человеком греха. Согласно слову Старца, грех есть не только нарушение нравственных начал, но, прежде всего, отпадение человека от вечной жизни Божией, ради которой он был создан и к которой предназначался¹⁰⁵⁵. Через грехопадение Адама грех стал всемирным явлением и законом, который укоренился в глубине духовной природы человека¹⁰⁵⁶.

Чтобы человек вошел в полноту покаяния и познал ад своего личного убожества и, как следствие этого, ад любви к ближнему, он должен одержать победу над князем мира сего во всех планах. Его дух должен померяться силами со всяким явлением духовного мира и подвергнуться предельно возможным для него испытаниям. Только тогда ему передается полнота богоуподобления. Тогда он переносит на онтологический уровень не только свое личное существование, но также судьбы всего мира. Подобная способность, которую можно назвать ипостасной способностью, приличествует человеку, созданному по образу Божиему.

Грех как духовное явление таинственным образом действует в глубине сердца человека. Прежде всего именно там подвергается воздействию его свободная воля, в результате чего он уклоняется от прямого пути и цели, заложенной в его природу Создателем. По мысли Старца, не только грех Адама, но также всякий грех любого человека имеет большое значение и приобретает всемирные масштабы¹⁰⁵⁷. Следовательно, исправление греха является первой стадией восстановления воли человека, искаженной грехом. В жертве, приносимой во всецелом покаянии, осуществляется окончательное исцеление от последствий первородного греха, которые суть тенденция к самообожению, а также проявляется духовная свобода. Это покаяние необходимо, чтобы положительным образом укрепить свободное самоопределение человека в отношении воли Божией. Последнее ведет к его освящению и уподоблению Христу¹⁰⁵⁸.

Грех, согласно откровению Божию, является началом человеческой трагедии. Осознание греха приводит к истинной вере, оправдывает Бога как Истину и спасает человека по дару Его. Осознание и лицезрение греха в свете благодати Божией является духовным даром. Этот дар необходим для духовного восстановления человека и подается он соразмерно вере в слово Христово. Следуя Отцам Церкви и духу православной аскетической традиции, Старец утверждает, что никакая молитва не достигает слуха Господа Саваофа, если не совершается с сознанием, напоенным глубоким чувством греховности человека¹⁰⁵⁹. Он подчеркивает, что этот дар ощущения греха является более ценным, чем видение Ангелов, и становится основой всей аскетической жизни¹⁰⁶⁰. Когда человек с ответственностью исповедует свой грех, он восстанавливает подлинную связь с Богом. Одновременно он исповедует истину всемирного духовного явления, о котором мы говорили выше, и становится истинным. Утверждаясь таким смиренным образом в истине, он привлекает к себе Дух Истины. Этот Дух просвещает глубины человека и открывает сокровенное его сердца. Он дает ему возможность видеть свое подлинное состояние глазами Бога. Это самопознание, осуществляемое Духом Божиим, приводит его также к богопознанию, благодаря чему человек становится ипостасью – по образу триипостасного Бога.

Как грех действует в глубине сердца, так и покаяние осуществляется в самом внутреннем месте духа человека. Грех является разрывом личной связи и преступлением против Отчей любви¹⁰⁶¹. Покаяние направлено на то, чтобы выявить грех в его онтологической глубине и таким путем исцелить всего человека: восстановить связь его жизни с онтологическим планом жизни в Царстве Божием. В этой перспективе сущность греха проявляется как самоубийство на метафизическом уровне и как вечное отпадение от Бога.

Через все, две тысячи, страницы произведений старца Софрония, изданных до сего дня, проходит тема нетварного божественного Света. В четырех расширенных главах из его различных произведений дается систематическое изложение и описание предпосылок созерцания нетварного Света, свойств его природы и действий¹⁰⁶². С первой же страницы его книги «Старец Силуан», а также во всей системе своего опытного богословия Старец свидетельствует, прямо или косвенно, что исключительная цель существования человека и его предвечного призвания со стороны безначального Бога заключается в том, чтобы он «стал на веки селением Его Света»¹⁰⁶³. Старец Софроний по праву был назван богословом ипостасного принципа¹⁰⁶⁴. В равной степени он может быть охарактеризован как учитель высочайшей науки созерцания нетварного Света.

Согласно учению Священного Писания и главным образом евангелиста Иоанна, Бог есть Свет и Его познание есть общение в Свете¹⁰⁶⁵. Этот Свет, видение которого дается человеку как дар Божий, и самого человека делает «светом в Господе»¹⁰⁶⁶. Полнота этого состояния является наследием будущего века, ради которого евангелист Иоанн призывает чад Божиих к очищению от всякого греха¹⁰⁶⁷.

Необходимым основанием для просвещения человека стало воплощение Иисуса Христа¹⁰⁶⁸. Он является Светом Жизни, потому что «в Нем обитает вся полнота Божества телесно»¹⁰⁶⁹. Этот великий Свет проявился во времени и вошел в жизнь и историю мира¹⁰⁷⁰. Он дал людям возможность стать чадами Божиими, возрожденными благодаря «избытку» жизни «от полноты Его»¹⁰⁷¹.

Слово Божие определяет, что для всякого стремления к Богу необходима вера¹⁰⁷². И в случае созерцания нетварного Света, то есть общения с Богом в Его бытии, как утверждает Старец, вера человека является первой и необходимой предпосылкой. К этой теме он возвращается непрестанно, чтобы объяснить и подчеркнуть, что без веры во Христа ни грех не открывается, ни человек не наследует дар усыновления, но его жизнь поглощается тьмой небытия. Благодаря же вере устанавливается личностная связь между Христом Богом и человеком, благодаря чему грех воспринимается как отречение от этой связи. Без этой веры, как говорит Господь, «мы умираем во грехах наших»¹⁰⁷³.

Вера, о которой идет речь, является тем самоотверженным доверием Христу Богу, которое заключает в себе спасительную силу¹⁰⁷⁴. Оно дает человеку крылья для перелета через бездну греха к Свету Богоявления с победой над смертью¹⁰⁷⁵. Также Старец подчеркивает, что вера, которая возводит человеческий дух в сферу божественного Света, является той верой, которую ожидает от нас Сам Христос. То есть она состоит в том, что Сам Христос есть Истина нетленного Бытия¹⁰⁷⁶. Только при таком условии человек открывает божественное происхождение и абсолютный характер творящего слова Христова. Он познает, что исполняя его, он становится соработником Божиим, преобразуя все в дивный рай Божий¹⁰⁷⁷.

Несомненная вера в божество Иисуса рождает духовное мужество. Оно придает подвижнику силы не отступать перед лицом ужасающей бездны, которую он должен преодолеть для достижения божественной вечности¹⁰⁷⁸. Вера и научение в заповедях Христовых приводят человека к противостоянию со всеми противными силами и отрицательными явлениями духовного мира. Они доставляют ему радость идти на «риск», с детской простотой доверяя победоносному Промыслу Божию¹⁰⁷⁹.

Живую веру во Христа Старец усматривает у святых Апостолов. Согласно его словам, как только Апостолы исповедали божество Христа устами Петра, они были возведены на гору Фавор. Там исполнилось слово Господне, и они увидели Свет Преображения – «Царство Божие, пришедшее в силе».

Отождествление Преображения Христова с явлением Царствия Божия характерно для всей святоотеческой традиции¹⁰⁸⁰. Старец, на основании собственного опыта, утверждает, что та же череда событий повторяется в жизни каждого верующего¹⁰⁸¹. Действием апостольской веры в жизни ученика Христова и исполнением всей праведности закона¹⁰⁸² он приуготовляется «ко всякому доброму делу»¹⁰⁸³, которое может способствовать его просвещению.

Главным делом веры, которое приводит человека к просвещению души Святым Духом, является покаяние. К теме покаяния старец Софроний возвращается непрестанно. Развивая эту тему, он часто повторяет одни и те же мысли, однако с каждым повторением показывает новые стороны этого явления и добавляет новые элементы. При этом всегда подразумевается такое покаяние, которое осуществляется в онтологическом плане и имеет две стороны, как мы описали их в предыдущей главе. Это покаяние исцеляет человека и укрепляет его природу благодатью, чтобы он мог понести превосходящее естество созерцание божественного Света.

Тот, кто кается истинно и смиренно, с верой в слово Христово, не ищет небесных созерцаний. Все свои силы он сосредотачивает на брани против греха и страстей. Когда очищение от греха и страстей достигает адекватной степени, он естественным образом становится готовым к созерцанию Света и посещению божественной любви¹⁰⁸⁴. Покаяние, о котором здесь речь, должно быть всецелым и достигать предельной степени отчаяния. Это благодатное отчаяние, которое сопровождает глубокое и всецелое покаяние, рождает неудержимое стремление к Богу, вплоть до смерти¹⁰⁸⁵. Человек духом оказывается на краю разверзающейся перед ним пропасти над внешней тьмою. Таинство созерцания этой пропасти вдохновляет его на горячую молитву, которая очищает его от страстей и приуготовляет путь для пришествия божественного Света¹⁰⁸⁶. Элементы отчаяния и неудержимого желания привносят в молитву такую сосредоточенность, что дух человека «всецело погружается в Боге без возврата на себя самого»¹⁰⁸⁷.

Когда молитва становится огненной и охватывает все существо человека, переживающего в отчаянии ад своего покаяния, тогда он «воспринимает Его Любовь во Свете нетварном вневременным образом»¹⁰⁸⁸. Скорбь покаяния и неудержимое стремление к Господу порождают предельную боль любви к Богу, вплоть до самовозненавидения¹⁰⁸⁹. Эти святые страдания, вызываемые божественной любовью, вместе со страшным отчаянием, вызываемым самопознанием, возбуждают непереносимую жажду живого Бога до такой степени, что «покаянный порыв временами бывает всепоглощающим»¹⁰⁹⁰. Тогда человек безутешно страдает о Боге, так что ни в его уме, ни в сердце не остается никакой иной мысли, кроме ненависти к обдержащей его лукавой тьме и горячего призывания Спасителя Бога.

Тогда человек не только освобождается от всего тварного, но и его ум обнажается от всего мысленного, от всякой мысли и образа¹⁰⁹¹, чтобы предоставить все свое существо Посетителю Свыше. На этом этапе, помимо всего прочего, достигает пика добродетель монашеского нестяжательства, как она подразумевается в святоотеческой традиции¹⁰⁹².

Этот момент является «временем сотворити Господеви». Господь, однако, по Своему предвидению и рассуждению может повременить с приходом. Его благость является причиной того, что кающийся проходит через более полное истощание и оставленность. Благодаря этому он приобретает большую духовную устойчивость и достигает более полного уподобления «сошедшему» и потом «восшедшему Господу»¹⁰⁹³.

Покаяние, предшествующее видению Света, приобретает всемирные масштабы, становится Адамовым. Кающийся осознает всемирность грехопадения¹⁰⁹⁴. Он живет трагедию греха всей земли¹⁰⁹⁵. Страдания и скорби его духа превосходят его естество и достигают крайних пределов, на которые способна тварь¹⁰⁹⁶. Через вопль молитвы за весь мир человек входит в вечный поток молитвы Христовой в Гефсимании. Тогда разрушается скорлупа индивидуума и приобретается опыт ипостаси – состояния, присущего Богу¹⁰⁹⁷. Человек кается за падение всего Адама, за грехи всего человечества и возрождается по образу Нового Адама, приобретая опыт воскресения из мертвых.

Как было описано выше, плач, вызываемый болью покаяния, имеет целью соединить в единое целое все силы души кающегося и исцелить его природу. Благодаря этому он получает возможность понести полноту любви Божией, которую требуют от человека заповеди Христовы¹⁰⁹⁸. Несмотря на то что Старец подчеркивает значение покаяния более чем другие писатели-подвижники, он добавляет, что для созерцания нетварного Света никаких собственных усилий души недостаточно, если Сам Бог не укрепит ее Своей благодатью, чтобы она могла понести Его неизреченный дар¹⁰⁹⁹.

В укреплении нуждается не только душа человека, но также его тело¹¹⁰⁰. Старец Софроний, неуклонно следуя антропологии Отцов Церкви и всегда рассматривая человека в психосоматическом единстве, вовсе не недооценивает важности тела в аскетической жизни и опыте и не делает односторонних заключений.

Продвижению человека на пути к нетварному Свету могут воспрепятствовать две вещи:

а) страх человека повергнуть себя в предельное покаяние¹¹⁰¹;

б) самоудовлетворенность от достигнутого относительного прогресса¹¹⁰².

В обоих случаях сердце не утончается достаточным образом, но остается отяжелевшим. Также порог нетварного мира кажется непреодолимым. Конечно, существуют и другие препятствия, как, например, ненависть, гордыня и пренебрежение к «малым». Все это отчуждает человека от Святого Бога¹¹⁰³. Нетварный Свет остается навсегда невидимым для тех, кто не искал его всем своим существом¹¹⁰⁴.

Как мы подробно рассматривали в предыдущих главах, старец Софроний подчеркивает, что глубокое и полное покаяние является необходимой предпосылкой для возрождения человека в Свете Божества. Одновременно он выделяет другие предпосылки, которые способствуют очищению и просвещению, как например пост, молитва, пребывание в Духе Господнем и вообще соблюдение божественных заповедей.

Пост, как говорит Старец, утончает сердце и делает его прозорливым¹¹⁰⁵, способным получать по благодати духовные знания. В том же духе учит и святой Силуан. Он говорит, что пост бывает полезным, когда соединяется с воздержанием, бдением, безмолвием и другими добродетелями. Однако главным образом пост черпает силы в смирении¹¹⁰⁶.

Освящающая божественная энергия входит в сердце человека, когда тот пытается пребывать в духе слова Господня. В этой многотрудной попытке он начинает понимать, что заповеди Христовы являются отблеском нетварного Света Божества, самооткровением Бога¹¹⁰⁷. Евангельское учение сиянием слова Божия просвещает внутренне зрение человека и утончает духовное чувствование его сердца, так что его внимания не избегает ни одно движение или мысль¹¹⁰⁸. В божественном Свете этого учения человек видит себя обнаженным и открытым и смиренно располагается к тому, чтобы принять этот Свет.

Пребывание в слове Господнем выражается в соблюдении божественных заповедей. Благодаря этому человек помещает себя на пути Господнем, и Бог становится его спутником. Тогда человек, подобно Апостолам на пути в Эммаус, узнает своего Господа по горению и умилению от Его любви, пребывающей в «горящем сердце»¹¹⁰⁹.

Евангельское слово может быть усвоено нашей природой в такой степени, что мы будем владеть им, как своим родным языком. Это приводит к уподоблению человека Христу. Обожение человека осуществляется, когда заповеди Господни становятся единственным и вечным законом всецелого его бытия¹¹¹⁰. Благодаря непрестанному пребыванию в области заповедей Христовых, человек исцеляется от тления и смертельной раны греха, тогда как вся его жизнь просвещается нетварным Светом божественной Вечности¹¹¹¹.

Наконец, просвещающее действие Духа Господня входит в человека благодаря непрестанному призыванию имени Иисусова. Имя Господне неразрывно соединено с Его личностью. Следовательно, когда происходит его призывание «от чистого сердца»¹¹¹², оно способствует тому, что присутствие Божие становится ощутимым. Присутствие Духа Господня упраздняет тление и всякую сопротивную силу. Оно доставляет мир и любовь. Старец, основываясь на своем исихастском опыте, утверждает, что призывание имени Господа Иисуса сопровождается присутствием нетварного Света. Только тогда человеку открывается истинный смысл этого имени. Имя становится ключом, отверзающим двери в Царство Божие, где человек слышит глас Отчий: «Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте»¹¹¹³.

Особенно уподобляет человека Господу славы молитва за обижающих нас¹¹¹⁴.

Среди описанных предпосылок к созерцанию нетварного Света наибольшее значение имеет покаяние. Покаяние само по себе является светом. Однако этот свет просвещает человека как бы «сзади и издалека», чтобы осиять собой то духовное «пространство», в котором пребывает сей человек. Это пространство называется «адом». Это тьма, в которой живет человек¹¹¹⁵ и которая должна быть осиянной «светом жизни»¹¹¹⁶. В этом месте Старец формулирует духовный закон преображения во Христе. Он говорит, что в меру того, насколько человек уподобляется Христу во внутренних движениях своего сердца, разуме, опыте и молитве, настолько он становится подобным Ему по Божеству: он принимает свет усыновления и обожения¹¹¹⁷. Последний вывод совпадает с неписаным сознанием церковной традиции, а именно, что созерцание божественной Реальности невозможно вне состояния, как то ей соответствующего¹¹¹⁸.

Прежде чем продолжать описывать природу и свойства нетварного Света, нам кажется необходимым поместить пусть даже краткое описание православной триадологии, как она излагается в трудах Старца¹¹¹⁹.

Божественное Бытие, безначальное и совершенное по природе, не имея никакой внешней причины, является для тварного человека Данностью или, как называет его Старец, чистым Фактом¹¹²⁰. Таинство совершенного Бога открыл человеку Христос, Сын Божий, благоволением Отца и содействием Святого Духа. Отец, Сын и Дух Святой составляют Святую Троицу Лиц, или Ипостасей. Эти три Лица имеют одну Сущность, или Природу. Они являются Троицей единосущной и нераздельной. Божественная Природа обладает своими собственными действием и жизнью. Каждая Ипостась имеет полноту Природы и Действия. Ипостась абсолютно отождествляется, но также абсолютно различается с Сущностью, или Природой. Природа и Действие таким же образом полностью отождествляются и полностью различаются. Божественное Бытие, как говорит Старец, абсолютно действенно и поэтому определяется как Чистый Акт, «Actus purus»¹¹²¹. Чистое Действие здесь не должно пониматься в аристотелевском или томистическом смысле. Оно выражает позицию православного учения о возможности участия и познания Бога со стороны человека. Святая Троица являет нам совершенную простоту и единство в трех различениях.

Сущность, или Природа божественного Бытия, превосходит всякое познание и разумение твари. Тем не менее действие природы Бога открывается разумным созданиям как благодать, любовь, сила, жизнь, свет и т. д., причастниками которых они становятся¹¹²². Действие Божие является единым и простым. По дарованиям же и плодам оно «многоразлично»¹¹²³ и имеет бесконечность имен. Когда в святоотеческих произведениях оно называется Светом или нетварным Светом, это имя отображает конкретный характер опыта божественного действия как живого ощущения, в котором участвует даже тело, получающее освящение. Также это имя показывает, что видение Света является опытом целостным. Поэтому Свет созерцается не только мысленными очами души, но и даже телесными глазами. Это происходит тогда, когда подвижник уже пережил Божественное освящение и укрепление тела и души нетварной благодатью Божией. Когда человек чувственным образом становится причастником божественного Действия или нетварного Света, это не означает, что нетварное превращается в тварное или тварное в нетварное. Несмотря на теснейшее соединение обоих, различие между ними остается вечным и неслиянным, как и в ипостаси Христа Един Господь пребывает в двух природах, соединенных нераздельно и неслитно¹¹²⁴.

В текстах старца Софрония говорится о трех видах Света:

а) природном, или чувственном;

б) умном, или мысленном¹¹²⁵;

в) нетварном и невечернем божественном Свете¹¹²⁶.

Естественный свет является символом нетварного божественного Света, а солнце является образом Солнца Любви и Правды. Как естественный свет солнца согревает и животворит своими лучами все творение, так и нетварный Свет Божества просвещает и оживляет все созданное по образу Божиему. Естественный свет хотя и указывает на действие Божие, будучи его результатом, тем не менее не дает непосредственного познания таинства Живого Бога. Нетварный же Свет несет в себе прежде всего откровение Царства Небесного Отца. На основании своего личного опыта Старец свидетельствует, что после созерцания нетварного Света естественный свет солнца кажется грубым и иногда даже агрессивным¹¹²⁷.

Здесь необходимо отметить, что даже в случае созерцания нетварного Света, всякий раз когда человек имеет более сильный опыт созерцания, предыдущий опыт воспринимается им как тьма в сравнении с последующим. Это происходит потому, что в веке Света не существует отъятия, но только прибавление и продвижение вперед, пока человеческая душа не достигнет Неба Небес¹¹²⁸.

При описании природы нетварного Света иногда употребляются апофатические термины, а иногда – катафатические. Апофатические термины указывают на сверхприродный характер, божественное происхождение и природу Света. Катафатические же открывают положительный характер опыта Света и возможность приобщения к нему. Тем не менее даже в катафатических определениях Света необходимо всегда видеть их апофатическую перспективу.

Таким образом, Свет, согласно опыту Старца, «не поддается чувственному контролю. Иной, неуловимый по своей природе, он приходит неопределимым для нас образом»¹¹²⁹. Он является нетварным, неименуемым, неудержимым, невещественным, не поддающимся принуждению¹¹³⁰. Этот Свет неизъясним¹¹³¹, неощутим¹¹³², недоступен¹¹³³, невыразим словами¹¹³⁴. Его действия неописуемы, и блаженство любви, которую он вселяет в человека по отношению к Богу, неизреченна¹¹³⁵. Этими апофатическими определениями выражается инаковость Света по отношению ко всему тварному. Он сверхмирен и исходит из единой Природы Бога¹¹³⁶. Он не является действием неипостасным, но личностным Богом¹¹³⁷, ипостазирующимся в Ипостасях Отца и Сына, и Святого Духа, Которые он открывает во всегда личностном¹¹³⁸ характере своего проявления.

Когда этот небесный Свет направлен к твари и открывает себя, он обнаруживает некий порядок и способ существования. Он есть Свет совечного Отцу Логоса и исходит от Отца¹¹³⁹. Этот Свет является действием Святого Духа, потому что подается Им. Порядок его появления в домостроительстве Святой Троицы всегда таков: от Отца через Сына, в Святом Духе.

Несмотря на богатство апофатических терминов, которые мы встречаем у старца Софрония при описании им природы нетварного Света, в них трудно найти оригинальность. В предшествующей святоотеческой традиции мы видим уже сформировавшуюся апофатическую терминологию, которая описывает природу и опыт нетварного Света. Тем не менее частые повторения, всегда с новыми элементами, как мы уже отмечали, придают учению Старца особый и личный характер. Со времен Григория Паламы никто другой не выразил этого опыта с таким знанием и глубиной.

Святой Василий Великий называет то, что созерцают чистые сердцем, и то, чем таковые просвещаются, «неизреченной красотой»¹¹⁴⁰. Святой Григорий Богослов описывает сие как «несказанный Свет», который есть Царство Небесное¹¹⁴¹. Святому Дионисию Ареопагиту принадлежит заслуга формирования апофатического богословия в его окончательной отточенности. В отрицательных выражениях он описывает участие человека в мысленном Свете и в «превышающем ум» единении «в неведомом и блаженном осенении превосходящих всякое проявление лучей». Также он говорит, что «божественный Мрак есть неприступный Свет, в котором, как говорится, обитает Бог»¹¹⁴². Святой Епифаний Кипрский, говоря о способности видимого созерцать невидимое, подчеркивает, что человек «сподобляется... видеть невидимое» только когда невидимый Бог укрепляет его природу¹¹⁴³. Святой Макарий Египетский, описывая видение божественного Света, определяет его как «невещественный и божественный огонь», который пожигает грехи, подает силы и бессмертие, дарует просвещение святым душам и составу разумных сил¹¹⁴⁴. В другом месте он говорит о «неизреченном свете»¹¹⁴⁵.

Чтобы не делать наше повествование излишне пространным, упомянем еще двух Святых Отцов: святого Симеона Нового Богослова – гимнопевца нетварного Света – и святого Григория Паламу, который подвел итог учения о Свете. Первый в апофатическом описании святого Света говорит: «Он есть воистину божественный огонь,.. нетварный, невидимый, безначальный и невещественный, совершенно неизменный, равно как и неописуемый, неугасимый, бессмертный, никак не постижимый, пребывающий вне какой бы то ни было твари»¹¹⁴⁶. В другом месте он опять называет этот Свет «безвидным, неудобопостижимым и невыразимым»¹¹⁴⁷. Второй, будучи известен как богослов благодати и божественных Энергий, отмечает, что видение Света превосходит природу. Один из путей, ведущих к этому видению, состоит в чистой молитве. Описывая это видение, он отмечает: «Он (подвижник) сверхъестественным образом с точностью знает, что видит Свет, превышающий всякий свет. Однако как он его видит – он тогда не знает. Также он не может исследовать его природы – из-за неисследимости Духа, через Которого он видит (этот свет)»¹¹⁴⁸. Все же у святого Григория преобладает желание показать «ведомое Бога», которое подается человеку благодаря его участию в благодати Божией и приобщению к созерцанию нетварного Света.

Старец Софроний в своих рассуждениях движется по тому же пути, что и святой Григорий Палама. Желая подчеркнуть конкретный и истинный характер живого опыта познания личностного Бога, в своих описаниях природы Света он прибегает к катафатическим выражениям. Он предпочитает положительные определения, хотя всегда использует их с апофатическим подтекстом. Он подчеркивает, что Бог Священного Писания является Богом Отцов, но не Богом философов. Оригинальность, которая отличает его описание Света с помощью катафатических выражений, объясняется его попыткой представить богословие как духовное состояние¹¹⁴⁹, а не как плод философского или абстрактного мышления¹¹⁵⁰.

Катафатические выражения обычно описывают природу действия Света в жизни человека. Каждое из этих выражений обнаруживает ту или иную отличительную сторону такого действия. Характерно разнообразие соответствующих выражений. Все они свидетельствуют об общении Бога с человеком. Они являются терминами истинного и опытного богословия, потому что повествуют и описывают события личной встречи человека с Богом. Благодаря этому богословие носит характер описания познания Бога в Свете¹¹⁵¹. Подобный вид богословия как описания характеризует все произведения старца Софрония.

Бог есть Свет. Этот Свет прост по природе и разнообразен по силе и видам¹¹⁵². Он является всесильным и превосходящим по крепости все окружающее нас¹¹⁵³. Одновременно он неизреченно кроток, тих и умиротворителен¹¹⁵⁴. Он досточудный, просвещающий¹¹⁵⁵, открывающий, всегда небесный и святой¹¹⁵⁶. Он доставляет нетление и утешение¹¹⁵⁷ и при этом как непорочный, тихий и умиротворяющий привлекает к себе ум и сердце человека таким образом, что тот забывает о земле¹¹⁵⁸. Он легкий и более тонкий, чем все, что известно на земле¹¹⁵⁹. Он ровный, чистый, исполненный глубокого мира¹¹⁶⁰.

Нетварный Свет действует в сердце человека, как живое ощущение присутствия Божия¹¹⁶¹. Он есть дыхание святой любви¹¹⁶², милость, смирение, истина и мудрость¹¹⁶³. Он является подлинной жизнью, исполненной мира, благой вечностью¹¹⁶⁴. Он есть тонкое пламя, исцеляющее, очищающее и неощутимо пожигающее всякую вещь, противную Богу¹¹⁶⁵. Наконец, он есть неудобоносимая благодать и неизреченный дар¹¹⁶⁶.

Этот Свет является любящей рукой Божией, которая действует тонким образом¹¹⁶⁷. Он есть Свет силы и премудрости, Свет воскресения и новой жизни¹¹⁶⁸. Он является Светом Богоявления, который наполняет все, так что пребывание в нем является раем Божиим¹¹⁶⁹. Он есть Свет божественной жизни и посещения Божия¹¹⁷⁰. Он является Светом горнего мира и будущего града¹¹⁷¹. Он есть Свет Царства¹¹⁷².

Свет этого безначального Царства, приходя со своими сверхмирными осиянием и широтой, удостоверяет своей неописуемой красотой, как иное видение и иное слышание, истинность всех определений и описаний, изложенных выше, насколько они относятся к его природному происхождению и Божеству¹¹⁷³.

Свет обнаруживает прежде всего грех и порочность человека. Он позволяет увидеть тьму, которая окружает человека. Появление Света доставляет человеку истинное самопознание. Как после молнии, блеснувшей ночью, человек с особой остротой замечает, какая непроницаемая тьма окружает его, так и после молнии Света Божества он приобретает более ясное осознание тьмы, пребывающей в нем. Эта тьма подобна для него «сгущенной массе отвратительной нечистоты»¹¹⁷⁴. Лицезрение этих нечистот воодушевляет его на покаяние в онтологических масштабах, как это было описано в предыдущих главах, а также приуготовляет его к принятию более действенного и полного посещения Света. Эти посещения доставляют человеку неописуемое смирение, потому что он начинает понимать предвечный замысел Создателя о нем и то, насколько он не соответствует этому замыслу¹¹⁷⁵. Одновременно сияние Света исцеляет его природу и освящает тело¹¹⁷⁶. Благодаря самосознанию, выносимому из созерцания Света и достигающему всемирных и сверхмирных размеров¹¹⁷⁷, человек приближается к своему окончательному становлению как личности. Он начинает осознавать себя перед Богом как «худший всех»¹¹⁷⁸. Освящение тела, обладание природой, вместе с самопознанием и неописуемым смирением делают человека способным сообразовывать свою волю с волей божественной на каждом шагу своей жизни¹¹⁷⁹. Он поучается в правильном отношении к ближнему¹¹⁸⁰. Так человек исполняет обе наибольшие заповеди и достигает совершенства, определенного для него Богом.

Просияние божественного Света обогащает человека сокровищем «познания славы Божией в лице Иисуса Христа»¹¹⁸¹. Это сокровище является полнотой энергии Божией, которая обитала в теле Господа Иисуса, принятого Им «от Духа Свята и Марии Девы» и прославленного крестом, воскресением и вознесением¹¹⁸². С тех пор всякое проявление Света включает верных в это тело и свидетельствует о Божестве Господа Иисуса. Истину этого сверхмирного познания часто повторяет и подчеркивает старец Софроний. Этот Свет не приходит приметным образом или внезапно, но мирно, тихо и мягко¹¹⁸³. Когда Свет осиявает человека, сей последний узнает в нем Христа, благодаря чему подтверждается его вера в Божество Христово¹¹⁸⁴. Согласно свидетельству Старца: «Все... явления (нетварного Света) приводят к одному: Откровению Божества Христа Иисуса»¹¹⁸⁵. Это Свет Царства Христова, свидетельствующий, что Христос есть «верховный факт безначального Бытия»¹¹⁸⁶.

Сей святой Свет доставляет духу молящегося ощущение того, что весь человек пребывает в Боге и что «явившийся ему – есть Предвечный Владыка всего сущего, Первый и Последний»¹¹⁸⁷. Свет свидетельствует о славе, причастником которой стал человек через сие явление, как славе Христа «Единородного от Отца»¹¹⁸⁸. Когда явления Света достигают определенной полноты, человек сподобляется личного собеседования со Христом, как Апостолы на Фаворе и Павел на пути в Дамаск¹¹⁸⁹.

Здесь необходимо отметить, что когда тонкий, утешающий и животворящий Свет осеняет человека, тот не только неизъяснимо признает Божество Господа Иисуса, но также получает уведомление, что «через Единородного и он усыновляется Богу, Отцу Вседержителю»¹¹⁹⁰.

Свет, подаваемый Святым Духом, входит в сердце человека и утешает его. Он наполняет душу, ум и тело экзистенциальным познанием Бога¹¹⁹¹. Он передает человеку состояние Иисуса Христа¹¹⁹². Он восстанавливает первоначальный образ человека и доставляет ему опыт всемирности¹¹⁹³. Как Христос носит в себе всего Адама, так и человек, имея состояние Христово, расширяется и охватывает своей любовью все творение¹¹⁹⁴. Это расширение в Духе Святом рождает в нем скорбь о страданиях всей вселенной, но также силу пережить драму всемирной истории человечества как свою собственную драму¹¹⁹⁵. Этот духовный опыт направляет человека к молитве за весь мир, которая является плодом созерцания святого Света¹¹⁹⁶.

Кроме трех великих действий Света, производимых в человеке – самопознания, богопознания и молитвы за весь мир, – в качестве плодов просвещения Светом описывается также множество других добродетелей, как, например, милосердие по отношению к врагам¹¹⁹⁷, бесстрастие¹¹⁹⁸, духовная свобода¹¹⁹⁹, бессмертие¹²⁰⁰, божественное смирение¹²⁰¹, различение духов¹²⁰², совершенная любовь, соединенная со стремлением к Богу¹²⁰³, и бесконечное число других.

Благодаря опыту Света, человек одновременно со своим собственным воскресением ощущает также воскресение всего мира¹²⁰⁴. Он приобретает новые знания, новую иерархию ценностей¹²⁰⁵, отсутствие попечения о преходящем, радость и славословие¹²⁰⁶, блаженное ослепление¹²⁰⁷, пророческое исповедание своей греховности¹²⁰⁸, мертвость для мира¹²⁰⁹, новые смыслы и новое сознание¹²¹⁰. То есть он входит в новую онтологическую действительность, становится новой тварью во Христе. Удаление Света и прекращение созерцания его он переживает как выпадение из истинного Бытия¹²¹¹. Опыт созерцания Света способствует тому, что человек приобретает мудрование, по духу родственное слову Божию. Человек усваивает слово Божие¹²¹².

Сверхмирный опыт созерцания нетварного Света неизреченным образом уведомляет человека о его окончательном призвании стать носителем полноты богочеловеческой жизни по подобию Христа. Благодаря божественному расширению, действуемому Светом, в глубине сердца кающегося рассветает «дивный свет: Персона-Ипостась»¹²¹³. Следовательно, осуществление ипостасного начала в человеке закладывается благодаря опыту нетварного Света и совершается ипостасной молитвой, о которой пойдет речь ниже.

Человек, согласно учению Старца, через покаяние обновляется и приобретает благодать божественного усыновления. Он становится причастником истинной любви Небесного Отца, Который есть воистину Сущий. Такой человек препобеждает тление грехопадения и страстей. Силой Святого Духа в своей неудержимой устремленности покаяния он уподобляется Христу. Он очищается от проклятого наследия и становится причастником божественного Бытия¹²¹⁴. Благодаря всему этому он возводится в сферу истинного Бытия. Его дух познает иное, неописуемое Бытие, а его ум, освобожденный от оков естества, познает новый образ жизни¹²¹⁵ и приобретает новое ведение судов и предвечной воли Создателя.

Указанное видение является двойным. Оно направлено одновременно к двум диаметрально противоположным полюсам и покрывает собой весь спектр духовных состояний христианина. На нижнем полюсе находится ад или «внешняя тьма», а на верхнем созерцается «Царство Божие, пришедшее в силе»¹²¹⁶. На одном полюсе дышит дух любви к Богу – любви вплоть до самовозненавидения¹²¹⁷. На ином же стоит зловоние себялюбия и эгоцентризма вплоть до возненавидения Бога¹²¹⁸. Между этими двумя полюсами «движется вся духовная жизнь разумных личных существ»¹²¹⁹. Человек, когда кается «из глубины», познает тайны явлений духовного мира, происходящих между этими двумя полюсами. Его познание распространяется от глубин ада и достигает небесных высот. Он несказанно расширяет содержание своего бытия¹²²⁰. Чтобы стяжать это познание, человек подвергается предельным испытаниям во всех планах¹²²¹. С верою в слово Христово его ум сходит в бездонный океан сердца, горящего любовью Христовой, и там бытийно вкушает действие двойного видения.

Одна сторона этого ведения вселяет в человека ужас и отвращение к страстям, гнездящимся в нем, особенно же к страсти гордыни¹²²². С глубокой болью переживает он свое ничтожество и сокрушается от познания своего недостоинства. Он болезнует в стенаниях своего сердца, испытывая горечь раскаяния от сознания своей греховности. Последняя отныне предстает во всем своем бытийном измерении¹²²³. Он ощущает, что расстояние, отделяющее его от Бога, бесконечно велико и скорбит от лицезрения своего духовного убожества¹²²⁴. Как сокрушающее действие смерти он переживает все, что противостоит слову и благодати Христовой. Он испытывает непереносимое отвращение к самому себе¹²²⁵ и пребывает в отчаянии от своей искаженности и нечистоты. По Промыслу Божию он созерцает в себе свой личный ад.

Одновременно в нем действует другая сторона ведения. Ощущение святости Божией вводит человека в «благой ужас»¹²²⁶. Свет лица Божия позволяет ему узреть как свой внутренний ад, так и святость Живого Бога¹²²⁷. В живом переживании присутствия Божия им овладевает страх. Этот страх раскрывает человеческое сердце для совершенной любви Божией. Первоначальный ужас от внутреннего ада превращается в совершенный страх оказаться недостойным такого Бога, Бога святой любви. Человек чувствует, что именно в этом состоит вечный ад¹²²⁸. Лицезрение не только святости, но и смирения Божия «поражает душу, и она с великим благоговением внутренне поклоняется Ему в любви»¹²²⁹. Она вкушает блаженство божественной вечности и освобождается даже от желания привременного владения чем-либо¹²³⁰. В горении этого духовного созерцания открывается Христос – «ощутимый» образ предвечного Бога, согласно которому был сотворен человек. Сравнивая себя со святым образом Христа, человек ощущает свое собственное безобразие¹²³¹. Одновременное пребывание в двух планах двойного ведения является признаком пророческой жизни.

Истинный пророк разрывается между двумя сторонами сего дву-видения. Его покаяние непрестанно пребывает на онтологическом уровне. Насколько более действенно он ощущает Бога, настолько более ясно он осознает свое недостоинство перед Ним¹²³². Лучи созерцаемого им невидимого Света Святого Духа осиявают тьму его грехопадения. Познание живого Бога приводит его к ведению замысла Создателя о человеке, задуманного прежде создания мира. Это ведение предвечного замысла Божия и эсхатологического образа Человека Христа Иисуса поражает душу кающегося скорбью. Только тогда он понимает, каким он должен быть, чтобы исполнилась цель его существования и было достигнуто нерасторжимое в веках единство с Отцом всего сущего. Не достигнуть этого великого предназначения он считает бессмысленной погибелью и смертоносным неведением¹²³³. Горечь от своей бесполезности, а также безутешная скорбь о своем крайнем убожестве, доставляемые лицезрением внутреннего ада, вместе с открытием своего последнего предназначения во Христе Иисусе обостряют страдания души до точки, когда боль духа становится вневременной и превышающей естество¹²³⁴.

Сменяющиеся видения сих двух миров подвигают человека к крайнему напряжению покаяния. Он погружается духом в предвечный замысел Спасителя Бога о Его разумном творении. Сие возбуждает в человеке невыносимую жажду разорвать оковы своей природы и войти в бесконечность духовного пространства. Там «ничего и никого нет, кроме Бога любви и видения Его беспредельности»¹²³⁵. Лицезрение внутреннего ада в свете святости Божией и Его непорочной любви вызывает в душе неудержимое желание освободиться от «удушающих объятий постигшего нас грехопадения» и всецело предаться Богу света и любви¹²³⁶.

Духовная сила сего дву-ведения укрепляет и вдохновляет человека на непрестанное покаяние, осуществляемое на онтологическом и Адамовом уровнях. Человек вначале переживает ад своего личного покаяния, чтобы затем исполнить первую и наибольшую заповедь любви к Богу. По мере же того как он укрепляется в ведении другой стороны указанного созерцания и усваивает образ и дух Второго Адама, он открывает свое онтологическое единство со всем родом смертных. Он начинает понимать бесконечную любовь Христову ко всему миру и убеждается, насколько сам недостаточен для исполнения второй и равной с первой заповеди любви к ближнему – ко всем людям. Как Христос принес Свою жизнь, так и служитель Его духа спускается в ад той же любви, принося свое непрестанное покаяние за всего Адама. Полнота этого покаяния, если бы таковая была достижима на земле, означала бы, как свидетельствует Старец, совершенное познание «Единого Бога в Трех Ипостасях и наше бессмертие»¹²³⁷.

Только сие дву-видение может привести человека к пробуждению от долгого сна греха¹²³⁸. Оно ставит его как перед лицом ада самопознания, так и перед бездной богопознания. Оно приносит ему полное познание духовного мира. Сие видение возжигает в нем стремление к покаянию, которое поставляет его «на непредвиденные рубежи, где ему сообщается некий зачаток Божественной универсальности»¹²³⁹. Пройдя до конца путь покаяния, он познает все человеческое. И с приобретенным духом постигает даже глубины Божий¹²⁴⁰. Благодаря приобретенному состоянию он укрепляется в созерцании нетварного Света Божества, что является наибольшим возможным на земле проявлением его ипостасного начала.

В писаниях святого Силуана и старца Софрония часто различаются аскетическое смирение и неописуемое божественное смирение, которое познали только те, кто видел Господа. Первое является плодом человеческих веры и дел благочестия, тогда как второе – дар Святого Духа. Сей последний приходит в душу подвижника, когда подвижник сподобляется видения света и славы лика Господа Иисуса. Первого без второго недостаточно для полноты спасения. Второе приводит к совершенному уподоблению непорочному и нескверному Агнцу Божию Христу.

Аскетическое смирение сопровождается болезненной бранью, которую человек предпринимает с целью а) освободиться от духа гордыни, умерщвляющей душу, и б) сообразовать свое разумение с волей и Духом Божиими. Все добродетели, которые он пытается стяжать, – такие как пост, воздержание, бдение, покой, покаяние, самоукорение, принятие Промысла Божия и другие, – имеют одну цель: смирение, и из него черпают они свои силы¹²⁴¹. Человек приближается к пределу аскетического смирения, когда приобретает сознание того, что он хуже всех¹²⁴². В этом состоянии он становится способным научиться сказанному Господом: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим»¹²⁴³. Если человек с терпением преуспевает в этом подвиге, поучаясь от Самого Господа, как утверждает святой Силуан, то он удостаивается познать и божественное смирение Христа в Святом Духе. Это смирение является состоянием Ангелов и Святых¹²⁴⁴.

Различие между двумя видами смирения мы находим также у преподобного Дорофея Газского. В своем слове о смиренномудрии, в качестве первого вида смирения он называет то состояние, при котором человек считает своего брата во всем более благоразумным и лучшим, чем он сам, а самого себя – хуже всех. Второй вид смирения он определяет как способность «приписывать Богу свои достижения»¹²⁴⁵. Затем он поясняет, что первое смирение является путем ко второму, которое велико и божественно¹²⁴⁶.

Таким же образом и святой Иоанн Лествичник говорит о двух смирениях. Первое, говорит он, является смирением кающихся, которые еще не победили греха. Это смирение суровое. Второе смирение является смирением совершенных: «Блаженное и богатое смирение, которое особенным Божиим действием вселяется в совершенных»¹²⁴⁷. Также преподобный Исаак Сирин говорит, что смирение Святых есть «некая таинственная сила, которую по завершении всякого подвига принимают совершенные Святые»¹²⁴⁸.

Из представленных текстов мы видим, что различие между двумя видами смирения существовало и ранее в жизни и учении Церкви. Тем не менее в учении святого Силуана и его ученика старца Софрония мы замечаем новые основополагающие элементы, которые более четко определяют смирение совершенных.

Святой Силуан, как отмечает его ученик, в начале своей монашеской жизни удостоился увидеть Живого Христа¹²⁴⁹. Основываясь на этом великом и редком опыте, он свидетельствует, что божественное смирение Христово является плодом боговидения. Оно передается человеку как состояние в момент лицезрения им Живого Христа через Духа Святого. Тот же Святой отмечает: «Когда душа увидит Господа, как Он кроток и смирен, тогда она и сама смиряется до конца». По явлении Христа, вкусив сладость «непостижимого смирения Христова», как он называет его, сие последнее становится единственным желанием всего существа человека, так что он уже не может его забыть¹²⁵⁰.

В своих писаниях святой Силуан неоднократно подчеркивает, что это «совсем особое смирение» Христово имеет только тот, кто познал Господа в Духе Святом. Он имеет иное познание и иной вкус – божественного упокоения. В этом случае познание Господа в Духе Святом означает состояние боговидения. Как он свидетельствует с характерной для него простотой, он познал, что существует Дух Святой, только тогда, когда увидел Господа¹²⁵¹. Его настолько поразило смирение Христа в момент видения, что он и Духа Святого называет «смиренным Духом Святым»¹²⁵². После подобного опыта единственным прошением молитвы человека – прошением, на котором концентрируется все его бытие, становится: «Господи, дай мне смирение Твое, да вселится в меня любовь Твоя». Жажда этого смирения заставляет человека «криком кричать» к Богу «день и ночь»¹²⁵³.

Когда присутствует смирение Христово, Дух Божий свидетельствует душе о ее спасении¹²⁵⁴. Это смирение является исключительным даром Божиим, который несравненно превосходит все остальные дары. Этот дар всегда соединен с любовью к врагам и молитвой за весь мир¹²⁵⁵.

Святой был научен божественному смирению непосредственно от Господа. Первый раз – в момент явления ему Христа, и второй раз – когда в его сердце эхом отдались слова Господа: «Держи ум твой во аде, и не отчаивайся». Тогда он уразумел, что смирение является путем Господним¹²⁵⁶. Научение в этом пути является делом жизни и называется великой наукой¹²⁵⁷. Ее изучение доставляет познание великого и неизреченного таинства святого смирения во Христе¹²⁵⁸. Этим смирением совершенно побеждаются враги¹²⁵⁹, изгоняется нерадение¹²⁶⁰ и приобретается огонь благодати Святого Духа¹²⁶¹. Другими словами, кто следует по пути Господнему, познает Святого Духа. Он научается от Него смирению и становится подобным своему учителю Иисусу Христу, Сыну Божию¹²⁶².

Согласно святому Силуану, дар смирения является наиболее желанным даром. Он более всего радует Господа. Ради него и Дева Мария стала Богоматерью и ныне прославляется на небе и на земле превыше всех тварных существ¹²⁶³. После падения человека смирение стало одеждой, которая не постыжает, но прославляет, небесным облачением для всех познавших его через Духа Святого¹²⁶⁴.

Благодаря смирению становится возможным исполнение заповедей Господних. Душа получает обильную благодать и силу, чтобы понести божественное видение. Так человек узнает, что божественное смирение является не только плодом боговидения, но также силой, позволяющей понести его¹²⁶⁵. Когда человеческий ум пребывает в титанической борьбе с умом врага «в поднебесной»¹²⁶⁶, смирение изгоняет демонов¹²⁶⁷. В Христовом смирении содержатся любовь, мир, кротость и вообще все добродетели¹²⁶⁸. Смирение от созерцания Лика Божия непосредственным образом научает душу, очищает ум, умиляет сердце и упокаивает его во Христе. Его вкус вызывает неутолимое и непрестанное стремление к Богу¹²⁶⁹. Смирение Христово и любовь к врагам делают человека обителью Бога¹²⁷⁰.

Святой Силуан как Святой нашего века постоянно говорит о смирении и подчеркивает его дары¹²⁷¹, возможно, чтобы противопоставить его лукавому духу, который все более и более помрачает мир в наше время.

Старец Софроний, жизнеописатель и истолкователь аскетического опыта святого Силуана, продолжает его учение о двух родах смирения в той же перспективе. Изъясняя богословский опыт Святого, он повторяет, что божественное смирение является духовным даром, который проистекает из созерцания. На вопрос, который он задал святому Силуану за несколько минут до его смерти, хочет ли он умереть, тот ответил: «Я еще не смирился». Старец был уверен, что, отвечая таким образом, Святой имел в виду неописуемое божественное смирение Христово, которое он познал в час явления ему Христа и которое уже никогда более не мог забыть. Также он добавляет, что это смирение сопровождается полнотой благодати Святого Духа, Который неизреченным образом соединяет душу с Богом. Это состояние имеет предельную напряженность, подается на кратчайший промежуток времени и трудноносимо как для души, так и для тела¹²⁷².

Очищенное сердце человека становится обиталищем Отца и Сына, и Святого Духа. Человек лицезрит одновременно «недоступность святости Бога, а вместе и безмерность Его смирения». Это мистическое созерцание является в действительности предвкушением Царства Божия, в котором «неисповедимое величие слито воедино с соответствующим ему смирением и кротостью»¹²⁷³.

Старец, основываясь на опыте боговидения и состоянии, которое подается с ним, открывает, что божественное смирение является категорией божественной любви. Он определяет, что это смирение есть Сам Бог¹²⁷⁴. Среди имен, которые мы приписываем Богу, всегда аналогичных проявлению Его действия, есть и смирение, потому что оно является совершенством Его любви¹²⁷⁵. Он описывает смирение как Бога с помощью выражений, характерных исключительно для Божества. Так, смирение является непостижимым и абсолютным, несравненным и неописуемым, вызывающим удивление и восхищение¹²⁷⁶.

Следуя учению святого Силуана, что смирение есть свет, в котором открывается Бог-Свет¹²⁷⁷, Старец говорит, что божественное смирение являет человеку вневременную вечность. Другими словами, смирение открывает образ Бытия Самого Бога, как Он явился во плоти и в любви Своего Сына «до конца»¹²⁷⁸. Старец объясняет, что смирение Христово является категорией божественной любви. Эта смиренная любовь открывает себя целиком навстречу всем и безоглядно истощается в своем служении миру, так что даже принимает раны от своих творений. Это смирение никогда не «отпадает», но является силой, которая побеждает все¹²⁷⁹. Оно является путем Господним, который явился в «безумии» и истощании Креста, а также в мудрости и силе Вознесения, которое последовало¹²⁸⁰.

На этом пути Господь сходит «вниз», чтобы передать Свою жизнь тем, которые желают уподобиться Ему. Кто встает на этот путь, исполняет закон Христов, согласно которому «уничижающий себя возвысится»¹²⁸¹, и подтверждает обетование, что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать¹²⁸². Кто удостаивается созерцания смиренной любви Христовой, тот воодушевляется на шествие вниз, в подражание Христу желает своего собственного уменьшения, чтобы в нем возвеличился Христос¹²⁸³. Именно по этой причине, то есть поскольку путь вниз как путь Господень сопровождается благодатью Святого Духа, злострадания от отчаяния и истощания, претерпеваемые человеком ради Бога, превращаются в неописуемое смирение Христово¹²⁸⁴.

Божественное смирение – знак любви Христовой, как оно явилось в Лице воплотившегося Слова, – характеризуется готовностью принять в себя и понести всех людей – врагов и друзей. Другими словами, это смирение неописуемо, потому что является природным свойством истинной Ипостаси Сына Божия¹²⁸⁵.

Смирение является единственным путем, ведущим к победе над ветхим человеком¹²⁸⁶. Дьявольская гордыня скрывает от человека «глубокое сердце», которое является местом духовной молитвы. Она постоянно пытается завести человека в тупик¹²⁸⁷. Напротив, смирение сопровождается радостью, умилением и светом, которые изгоняют лукавые помыслы и очищают ум и сердце. Тогда благодать Божия, благодаря сокрушенности человека, обретает «глубокое сердце» и поселяется в нем¹²⁸⁸.

Благодаря самоукорению и непрестанной памяти имени Христова, человек стяжевает аскетическое смирение и научается жить в глубине своего сердца. Он начинает понимать смирение Христово и ощущает самого себя ниже всякой твари. Это смирение, которое является святым и бесстрастным, неизреченным образом превозносит своего служителя выше всякой твари¹²⁸⁹. Когда он преуспевает с терпением в этом подвиге, сподобляется благодатного смирения, которое является состоянием Христа. Аскетическое смирение действует в человеке, «доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в его сердце»¹²⁹⁰. Это означает духовное возрождение человека, его восхождение на более высокую ступень бытия – онтологическую¹²⁹¹.

Раскрытие «глубокого сердца» означает разрыв оков индивидуума и принятие человеком призыва Божия. Оно превращает человека в ипостась по образу Христову: сия ипостась приобретает всеобщую любовь, охватывающую все бытие Божие и все бытие человека¹²⁹². Это раскрытие означает также обретение «сокровенного сердца человека в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно перед Богом»¹²⁹³. В этом также состоит начало осуществления ипостасного начала в бытии человека¹²⁹⁴.

Как святой Силуан видел божественное смирение подобно славному одеянию рая, так и Старец усматривал в смирении спасенных наиболее возвышенное созерцание. В раю смиренные будут иметь радость и веселие, видя себя малыми, а других более славными, чем они¹²⁹⁵. Божественное смирение совершенным образом уподобляет человека Богу, Который приносит неправедному «все Свое» и «радуется покаянию грешника»¹²⁹⁶.

Дары Божии неописуемы. Единственный способ, с помощью которого человек может пребывать в смирении Христовом, заключается в синергии божественной силы и его собственной благодарности, с которой он принимает от Бога жизнь¹²⁹⁷. В этом пункте учение Старца напоминает слово святого Максима: смиренномудрие есть знание человека, что он всем своим бытием обязан Богу¹²⁹⁸. Человек приближается к совершенству божественного смирения, когда его состояние становится прозрачным для действия Божия¹²⁹⁹. Состояние такого благодатного смирения, соединенное с любовью к врагам, является предельным и наиболее достоверным критерием истины в Церкви¹³⁰⁰.

Божественное смирение во Христе является путем, который Бог Своей премудростью избрал, чтобы спасти падшего человека. Не нарушая свободы человека, Он показал ему путь Своего смирения. Благодаря этому смирению человек может вознестись на высоту, охватить глубину и ощутить широту смиренной любви Божией. Через сие смирение он может реализовать себя как ипостась в богочеловеческой полноте. Свобода является даром Божиим человеку, данным ему при его сотворении по образу Божию. Одновременно свобода является предпосылкой для совершенствования человека по подобию Божию.

Свобода есть дар Божий человеку, заложенный при сотворении его по образу Божию. Одновременно свобода есть основание для становления человека по подобию Божию.

Дар свободы велик. Он не может быть отнят. Человек, хотя и является тварью, есть «определенный факт» для самого Бога¹³⁰¹, Который всегда блюдет свободу Своего образа¹³⁰².

Человек состоит из души и тела и живет одновременно в двух планах: видимом и невидимом. В видимом плане – телом, а в невидимом – духом. Его тело является «предметом» мира сего, пребывающим под властью природных законов, зависимым и управляемым силами, находящимися вне его. Но его душа, будучи духом, способна встретить Христа, расшириться в Боге и вознестись в Царство Святого Духа, где дышит свобода божественной вечности¹³⁰³. Встреча человека со Христом развивает его ипостасное познание до пределов, когда уничтожается его зависимость от земных законов.

Бытие всякого разумного существа, как говорит Старец, движется между двумя пределами. Первым пределом, как мы уже говорили, является любовь к Богу вплоть до самовозненавидения, а другим пределом – любовь к самому себе вплоть до боговозненавидения¹³⁰⁴. Это обуславливается тем, что человек имеет возможность свободного самоопределения. От него зависит: выбрать ли усыновление у Бога и Отца, или удалиться от Него в тьму небытия¹³⁰⁵. Среднего пути не существует. В зависимости от этого решения проявляется либо величие человека в благодати спасения, либо его ничтожество, состоящее в его зависимости от своего естества.

Старец различал два вида свободы: 1) абсолютную и нетварную свободу Бога, которая «восприяла в себя все бытие»¹³⁰⁶, и 2) ограниченную тварную свободу человека. Тварная свобода человека является ничем иным как отблеском абсолютной божественной Природы. Она дается как возможность окончательного самоопределения человека перед Богом и божественной вечностью. Нетварная божественная свобода имеет иное свойство: она позволяет определять образ своего существования вне какой бы то ни было зависимости или необходимости, не будучи ограничена какими бы то ни было пределами. Человеческая свобода не имеет возможности творить «из ничего» и бывает искушаема самообожением¹³⁰⁷.

Свободное самоопределение божественных Ипостасей является безначальным Фактом и происходит из самих Ипостасей¹³⁰⁸. Бог, абсолютный в Своей внутренней свободе, остается таким же абсолютным, когда Его творящая мысль осуществляется и приводит в бытие мир. Тем не менее тварный мир становится темницей для человеческого духа. Его свобода не заключена в его тварном естестве. Поэтому он обращается и взыскует Бога, в Котором пребывает «последняя цель и последний смысл его бытия.

Бог, имея единственной целью спасение человека, уважает человека и смиряется перед ним. Он никогда не нарушает его свободы. Бог посещает его Своей благодатью, только когда человек пребывает в состоянии смиренной открытости Ему. Даже и тогда Он остается совершенно кротким и неприметным¹³⁰⁹. Если Он, будучи Богом, обращается с человеком не как со Своей «энергией» и ничего не делает без его согласия, то и человек должен знать, что благоугодно Богу. Если Господь оберегает свободу Своего разумного творения и желает Своей смиренной любо вью «всех привлечь к Себе»¹³¹⁰, то и человек не до жен позволять себе дел или внутренних движений, которые бы огорчали или прогоняли Святой Дух. Следовательно, чтобы человек был достоин своей тварной свободы, как мы упоминали выше, он должен уклоняться от греха и пребывать в Боге. Духовная свобода человека является плодом безгрешности, даруемой единственно Христом¹³¹¹.

Бог открывается человеку «как Он есть», предоставляя ему свободу последовать призыву этого откровения. Как свидетельство, что человек принимает сей божественный призыв, он вступает в борьбу за хранение им заповедей. Тем самым он показывает свою готовность к жертвам. Своими злостраданиями он стяжает духовную свободу, без которой невозможно возлюбить Бога всем сердцем и ближнего, как самого себя. Тогда заповеди перестают быть навязываемой извне необходимостью. Их исполнение диктуется внутренней потребностью духа человека, который осознает свою свободу как возлюбленного чада Отча. Благодаря соблюдению заповедей, верный приобретает любовь Божию и познает Его истину. И любовь, и истина возводят его в боговидную свободу чад Божиих. Как Христос предал Себя в волю Небесного Отца и унаследовал все народы, так и подвижник Христов в борьбе против греха предается в руки своего Создателя и наследует полноту божественной жизни¹³¹².

В Своей любви Бог отдает Себя человеку совершенно, всецело и абсолютно. Однако в человеческом бытии есть некая сила, которая способна воспрепятствовать этому дару и его абсолютному характеру. Эта сила определяется Старцем как самоопределение¹³¹³. Поскольку Бог обращается к человеку не Своим всесилием, но смиренной любовью, свободный человек способен отказаться от дара Божия и разорвать связь любви с Ним, определив себя отрицательным образом по отношению к Небесному Отцу. Это является негативной и трагической стороной свободы¹³¹⁴.

Тем не менее самоопределение является необходимой предпосылкой для совершенствования тварной личности, для ее возрастания в Боге. Любовь, к которой призывает заповедь Божия, приобретается человеком борьбой в своем самоопределении. Принимая наказание Божие, человек вынуждается проявить свое самоопределение и определить себя для вечности. Дар свободы развивается в человеке при достижении им совершенства. Это совершенство состоит в полном и свободном подчинении человеком своей воли воле Божией. Такое подчинение происходит раз и навсегда, исключая вероятность иного выбора – подобно соединению двух природ в Ипостаси Слова Божия. Так уничтожается грех, и человек становится способным принять огонь Отчей любви. Это окончательное самоопределение человека в его отношении к Богу является истинным пространством, где выявляется свобода его личности, а любовь – ее глубочайшим содержанием и совершенным выражением¹³¹⁵.

Старец различал две степени духовной свободы. Тот, кто кается со смирением и пытается научиться от смиренного Духа единого учителя Христа, не желает властвовать ни над кем. В этом состоит первая степень свободы. Вторая степень свободы есть «внутреннее раскрепощение от власти других над тобою»¹³¹⁶. Совершенствование человека в свободе является совершенствованием его как личности.

Личность является единством всего, направленным внутрь (ad intra)¹³¹⁷. Однако человек не может осуществить в себе это единство, поскольку руководствуется самостью, производимой страхом смерти. Его самораскрытие навстречу осуществлению этого единства возможно только через его самораспятие.

Это распятие осуществляется в двух фазах: в первой фазе человек освобождается от рабства миру, а во второй фазе – от рабства самому себе. Таинство распятия выражено апостолом Павлом в следующих словах: «Для меня мир распят, и я для мира»¹³¹⁸. Святые Дорофей Газский и Григорий Палама истолковывают это место, применяя данные две фазы распятия к жизни монаха. Оба Святых Отца связывают первую фазу с отречением от мира и мирских вещей, а вторую фазу – с внутренним умерщвлением человека для греха. Святой Григорий Палама при этом добавляет, что сказанное достигается путем восхождения к созерцанию Бога¹³¹⁹.

По учению святого Силуана и старца Софрония, существует только одно настоящее рабство – рабство греху. Также существует только одна истинная свобода – воскресение в Боге¹³²⁰. Рабство греху предает человека страху смерти. Этот страх замыкает его в его индивидуалистичности и препятствует его открытию наружу (ad extra). Это самораскрытие может сделать человека центром восприятий и единства всего¹³²¹.

Человек, принимая нетварный дар Божий и связывая себя со всем миром, становится истинной ипостасью, которая объемлет всецелое богочеловеческое бытие. Становясь общником безначальной и бесконечной божественной жизни, он приобщается к безграничной и нетварной свободе Бога, вводя в нее также всю тварь. Благодаря этому в человеке исполняется желание всей твари обрести истинную свободу.