I. История Санкт-Петербургской епархии, с учреждения, 1-го сентября 1742 года, единоличной епископской кафедры до наших дней

В предшествовавшей настоящему труду, истории православной церкви в пределах С.-Петербургской епархии, мы достаточно выяснили, что С.-Петербургский край, в церковно-каноническом отношении, состоял с древнейших времен, за исключением местностей, ближайших к Пскову, в смотрении новгородских иерархов, а с 1721 года – под непосредственным ведением высшей церковной власти в России, т. е. Святейшего Правительствующего Всероссийского Синода. Единоличное же епархиальное управление для С.-Петербурга и уездных его городов с селами, о чем приходится теперь писать, следуя порядку времени, установлено только в 1742 году, в самом начале царствования Императрицы Елисаветы Петровны.

С того времени, в течении ровно 130-ти лет, кафедру С.-Петербургской епархии, в непрерывном преемстве, занимали следующие лица: епископ Никодим, архиепископы: Феодосий, Сильвестр, Вениамин и Гавриил I; митрополиты: Гавриил II, Амвросий, Михаил, Серафим, Антоний, Никанор и Григорий. Все иерархи, включительно по настоящее время, пребывание свое постоянно имели и ныне имеют в Свято-Троицкой Александро-Невской Лавре.

В настоящее время С.-Петербургской епархией управляет первенствующий член Святейшего правительствующего Всероссийского Синода, высокопреосвященный митрополит Исидор, с титулом Новгородского, С.-Петербургского и Финляндского, и в звании священно-архимандрита Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры.

С 1817 года при С.-Петербургской митрополии установлено первое викариатство. Епископами-викариями при митрополитах состояли в порядке, один за другим, следующие лица: Филарет, Владимир, Григорий, Никанор, Смарагд, Венедикт, Иустин, Нафанаил, Христофор, Платон, Агафангелл, Леонтий, Герасим, Аполлос, Палладий и Павел.

С 1859 года установлено второе викариатство в С.-Петербургской епархии. Эту степень при митрополитах занимали епископы: Нектарий, Иоанникий, Иоанн, Григорий, Павел и Тихон. Все викарии имели и теперь имеют свое пребывание также в С. – Петербурге при митрополии – в Свято-Троицкой Александро-Невской Лавре.

В настоящее время викариями С.-Петербургский митрополии состоят преосвященные: Тихон, епископ Ладожский и Палладий, епископ Выборгский.

Уже из самого этого реестра видно, что в С.-Петербурге иерархическая власть развилась исторически, восходя с первой степени епископства до высшего в синодальной русской церкви сана митрополита, с присвоением санкт-петербургскому митрополиту звания первенствующего члена Святейшего Синода и с учреждением при нем двух викариатств.

С тем вместе, с одной стороны – область управления С.-Петербургских иерархов нередко изменялась, то увеличением ее границ, то сокращением, с другой же – и титулы как главных правителей, так и содействующих им епископов-викариев принимали разные наименования не только по местностям, но и в отношении к главным епископам, по степеням архиерейского достоинства. Так, например, первый епископ и архиепископы именовались С.-Петербургскими и Шлиссельбургскими, первые викарии долгое время титуловались и были епископами Ревельскими и т. п.

В период единоличного иерархического управления С.-Петербургскою епархией, несколько раз изменялись и формы тех учреждений, через которые действует епископская власть в своих церковно-канонических распоряжениях. Так, при первом епископе, сперва существовала домовая архиерейская канцелярия, с отменою бывшего до нее С.-Петербургского Духовного правления, а потом, при нем же, а именно в 1744 году, устроилась С.-Петербургская духовная Консистория, с упразднением домовой канцелярии. В последствии духовные правления были открыты по всем уездным городам митрополии. Уставом духовных консисторий, утвержденных после основания консистории, без малого, через 100 лет, а именно: 17-го марта 1841 года, консистория С.-Петербургской епархии, вместе с другими консисториями в России, была поставлена на других, более точных, началах, без изменения, впрочем, основных правил церковного устройства. Духовные же правления, еще на памяти нашего времени, были вовсе закрыты по городам, за исключением Финляндии, в которой и поныне существует в городе Выборге Финляндское Правление, ради особенности местных условий края. 10-го сентября 1823 года, по высочайшему определению, установлены существующие ныне способы содержания православного духовенства в Финляндии, и в том числе – назначено жалованье председателю Финляндского Духовного правления и штат канцелярии оного, с должностью переводчика.

Наконец, и в низшей, распорядительной инстанции, взамен заказчиков духовных дел, с постепенностью установлены были благочинные, инструкция которых неоднократно подвергалась изменению и улучшениям. В настоящее время ожидается уже новая реформа епархиального управления и суда, а благочинным, с 1869 года, в С.-Петербургской митрополии приданы помощники, которые, вместе с своими благочинными образуют благочиннические советы.

Намечая, в сем предварительном очерке, главные перемены в епархиальном управлении С.-Петербургского края, мы не считаем уместным здесь же раскрывать и подробную историю каждой из них, за лучшее признавая исполнить задачу сию, в связи с причинами и обстоятельствами дела, там, где перемены сии будут выступать на очередь при подробном изложении епархиальной истории.

У нас имеются разные опыты исторического повествования об отдельных епархиях русской Церкви, – опыты последнего времени и опыты первых изданий сего рода. Среди большого разнообразия способов изложения, в них, по преимуществу, преобладают два главных направления: или излагается собственно история иерархии, в которой содержится личная характеристика архипастырей, – при чем, последователи сего направления вовсе не интересуются состоянием паствы за их время; или же описывается история самой епархии в последовательных явлениях и состояниях собственно паствы, т. е. духовенства и народа, – при чем, поклонники сего направления об архипастырях говорят не многое и больше со стороны их служебных перемен. Не вдаваясь в критику сих направлений, которые, быть может, устанавливались, отчасти, взглядами составителей на предмет, отчасти, запасом сведений, ими добытых, мы будем держаться в своем труде обоих направлений вместе: т. е. излагая сведения об иерархах, будем описывать и состояние, в их время, паствы, насколько позволят нам обрисовать и то, и другое источники нашего предмета. Понятно, что совместное описание иерархии с епархией полнее обнимает задачу и соответствует самому существу ее, так как, в Христовой Церкви, пастырь и паства живут и действуют в неразрывном союзе друг с другом.

С.-Петербургская епархия открыта при воцарении Императрицы Елисаветы Петровны, и само определение об учреждении ее состоялось не в С.-Петербурге, а в Москве. Поэтому, чтобы изложить предмет с большей полнотой и в связи событий, мы начнем историю епархии с воцарения Елисаветы, тем более, что в воцарении ее скрываются источники некоторых особенных установлений и случаев, о которых неминуемо придется говорить впоследствии. Так напр. в связи с воцарением состоят: построения некоторых церквей, в том числе – нынешнего Преображенского, всей гвардии, собора, совершение крестного хода с иконой Знамения Божьей Матери и т. п.

В кратковременное управление Россией Анны Леопольдовны, принцессы Брауншвейг-Люнебургской, Цесаревна Елисавета Петровна, дочь Петра Великого, жила отдельно от семейства правительницы, в собственном дворце, который занимал, в приходе Пантелеймоновой церкви, то самое место, против Царицына луга, на котором стоят ныне казармы лейб-гвардии Павловского полка с церковью. В покоях Цесаревны находилась, пользуясь особенным благоговением, икона Знамения Божьей Матери, древнего иконописного художества, которую она, по преданию, получила в благословение от отца своего, императора Петра I. В полночь с 24 на 25 число ноября 1741 года, Елизавета Петровна еще не спала, но, ставши пред сею иконою, усердно молилась Богу и Пресвятой Богородице (см. описание Царскосельской иконы Знамения Божьей Матери. Спб. 1865 г. стр. 33–34). Еще не кончила она молитвы, как предстали пред ней лейб-медик Лесток, графы Воронцов и братья Шуваловы, и доложили, что вся Россия единодушно желает видеть ее, как законную наследницу, на прародительском престоле. Тогда Цесаревна, укрепленная молитвой и упованием, отправилась в казармы лейб-гвардии Преображенского полка и там в коротких словах изъяснила солдатам свое предприятие, с требованием их помощи (Записки Манштейна, ч. II, 161).

Тотчас, 300 человек гренадер, давши клятву пожертвовать для нее жизнью, последовали за ней ко двору Анны Леопольдовны, где сия правительница и ее семейство были арестованы, а Елисавета впервые провозглашена императрицей (Очерки Русской истории, Иловайского).

После этого, Елисавета Петровна возвратилась в собственный дворец у Царицына луга. Несмотря на темную и морозную ночь, улицы города, особенно ближайшие к ее дворцу, уже полны были народом. Не вдалеке от дворца, на разных пунктах, стояли под ружьем полки гвардии. Разложены были огни. Солдаты пили вино. В воздухе раздавались восклицания: «Здравствуй наша матушка, Императрица Елисавета Петровна». За невозможностью подъехать ко дворцу в экипажах, вельможи пробирались пешком чрез тесноту, чтобы принести поздравление Государыне.

Придворных и сановников в покоях Императрицы собралось много. Скоро вышла сама Императрица и приняла от них поздравление. При сем повелено было собраться 25-го ноября, в девятом часу утра, в Зимний дворец для дальнейших распоряжений, и о сем повелении уведомлены были курьерами все, кому надлежало присутствовать при всенародном вступлении Государыни на престол.

В назначенный час, в Зимнем дворце состоялось большое собрание. Между прочим, прибыли члены Св. Синода с другими знатными персонами из духовенства, в числе коих, в документах, упоминается Петропавловского собора протопоп Михаил Слонский. Духовенство и государственные сановники приходили пешком сквозь толпы солдат и народа. Императрица же прибыла в открытой коляске, окруженная преданными гренадерами. Собрание происходило в самой церкви Зимнего дворца. До вступления ее в церковь, между сенаторами шли рассуждения о принятии мер для приведения всех подданных к присяге, и постановлено по сему окончательное решение, как упомянуто о том в самом манифесте: ибо в манифесте сказано, что он составлен сенатом в собрании в большом, Зимнем дворце «в церкви Божьей (П. С. З. т. XI стр. 538, ст. 2)». Когда же новая Императрица, войдя в церковь, остановилась на царском месте, то собранию объявили, что Ее Высочество, Цесаревна Елисавета Петровна соизволила восприять Всероссийский Императорский престол и что титул Ее утвержден тако: Благочестивейшая, Самодержавнейшая, Великая Государыня Императрица Елисавета Петровна.

Тотчас после сего объявления всем присутствовавшим духовенством совершен молебен о здравии Государыни, а по окончании молебна прочитан первый краткий манифест (П. С. З. т. XI, стр. 537), к тому времени, уже напечатанный в сенатской типографии. В манифесте же сказано, что Императрица приняла престол, по прошению подданных, и теперь соизволяет, чтобы они учинили Ей присягу, но что вперед будет издан еще другой манифест «Со обстоятельством и с довольным изъяснением». Немедленно, по выслушивании сего акта, бывшие в церкви, по порядку своих чинов, стали чинить новой Императрице торжественную присягу. Форма ее ничем не отличалась от присяги прежнего времени (П. С. З. ХІ, 538). Несмотря на то, что присяга длилась до прекращения дня, бывшие во дворце, все не успели присягнуть в тот день. В самый же день восшествия на престол, в некоторые места поспешно разосланы были прямо от двора Ее Величества с нарочными курьерами манифест и формы присяги. Из нынешней С.-Петербургской епархии такое распоряжение дано было для города Нарвы, который тогда принадлежал к Псковской епархии. В тот день успели выслать в Нарву манифесты и присяги, напечатанные только на русском языке, возил же их подпоручик лейб-гвардии Протопопов. А спустя немного дней, в Нарву отправлены были на штафете манифесты и формы присяги на немецком языке, тотчас по выходе их из типографии.

Петропавловский протопоп Михаил Слонский, как мы заметили выше, с утра присутствовавший в церкви Зимнего дворца, домой воротился только в пятом часу пополудни. В исходе сего же часа, на колокольне Петропавловского собора начался самый торжественный благовест. Собору вторили все церкви столицы. Такое распоряжение дано было Св. Синодом в церкви Зимнего дворца. В церквях повсюду стекалось множество народу. Духовенством отслужены были благодарные молебные пения с торжественным звоном. Так, 25-го ноября 1741 года, славный день восшествия на престол Императрицы Елисаветы Петровны, начатый ею молитвой в уединенных покоях пред чудотворной иконой Знамения Божьей Матери, закончился в храмах Божьих совершением общественных и благодарных молений всего населения столицы Русского государства.

На следующий день, 26-го ноября, в Петропавловском соборе –литургию служил преосвященный Гавриил, архиепископ Устюжский и Тотемский с чередными архимандритами. По окончании же литургии к ним присоединились члены Св. Синода, и опять совершено было общенародное благодарственное моление по случаю восшествия на престол Императрицы. В прочих соборах и церквях столицы, литургию и молебен служили члены местного духовенства. К литургии и молебнам был торжественный благовест и во весь тот день по Петербургу происходил звон. По окончании же синодального молебна, с Петропавловской крепости произведена пушечная пальба.

Сверх того, целый день 26-го ноября, с семи часов утра до вечернего благовеста, в столице чинилась присяга. Члены коллегий, канцелярий, контор и комиссий, не успевшие присягнуть накануне, исполняли сей долг в придворной Ее Величества церкви, приказные же и прочие, ниже их, служители – в Петропавловском соборе. Обыватели же столицы, из людей нечиновных, исполняли верноподданнический долг присяги в приходских церквях, где кто хотел. Присягавшие расписывались на листах, которые, по окончании дела, поступали в Сенат.

Присягали все, начиная с 12-летнего возраста. Только пашенные крестьяне были освобождены от присяги. Относительно же чинов священнического и иноческого, Сенат, неизвестно почему, выразился с некоторой строгостью: «прилежно смотреть, чтобы никто того (т. е. присяги) миновать не мог, особливо же священно-и-церковно-служители и их дети, не только действительно у церквей служащие, но и те, которые и не у церквей, хотя которые и в подушный оклад за кем записаны, все б, не обходя, к тем присягам приведены были и подписались (П. С. З. т. XI, стр. 539). Может быть, впрочем, такая заметка вошла в манифест без особого какого-либо намерения, а просто потому, что манифест сей скопирован с манифеста Императрицы Анны Иоанновны, где и было сделано такое указание на чины священнический и иноческий.

Того же 26-го ноября, из С.-Петербургского Духовного Правления разосланы по всей епархии указы о совершении молебнов со звоном и, где можно, с пушечной пальбой, и о принесении присяг. В Выборгскую провинцию, входившую тогда в состав синодальной епархии, манифесты о вступлении на престол Елисаветы отправлены были на разных диалектах: русском, немецком, шведском и чухонском. Нарочные курьеры, посланные с манифестами, поступали так: прибыв на место, они требовали в церковь священника, собирали народ, объявлял манифест и производили присягу. С.-Петербургское Духовное правление в короткое время, получило от всех мест епархии репорты, следовавшие один за другим, о совершении молебнов и присяг, а из некоторых мест и списки всех присягавших духовного звания.

В жалованных грамотах, данных городам Нарве и Выборгу, указано на то, что чины и жители сих мест учинили торжественную присягу в верности Государыне и ее наследникам, и что Государыня, в уповании на их верность до положения живота, подтверждает все права и привилегии, которыми города сии доселе пользовались (П. О. 3. XI, 701–702 и 705–706).

На третий день по восшествии на престол, а именно – 27-го ноября, издан второй пространный манифест о сем предмете с обстоятельным изъяснением ближайшего и преимущественного права новой государыни на императорскую корону (П. С. З. XI, 542–544). Так, вполне неожиданно, но по воле Провидения Божия, мирно и благополучно совершилось вступление на прародительский престол дочери Петра Великого. Сама Императрица приписывала дело это Богу и покровительству Матери Божьей. Убеждение в Божественном Провидении она торжественно выразила в манифесте о короновании, как увидим ниже, а сознание покровительства Матери Божьей показала в особенном усердии к иконе Знамения Божьей Матери, пред которой молилась в уединении пред отправлением в Преображенский полк. Она повелела, в знак благодарности Царице небесной, устроить из собственных сокровищ драгоценную ризу на икону Знамения Божьей Матери, а по сторонам изобразить лики святых: апостола Петра, Алексия, человека Божия и праведных – Захария и Елисаветы (Описание иконы, Спб. 1865 г., стр. 36). Таким же образом и прочие, как русские люди, так и иностранцы, в воцарении Елисаветы Петровны исповедовали дело рук Божьих (Сочин. кн. Кантемира, СПб. 1868 г. ч. II, стр. 212).

5-го января 1742 г. С.-Петербургское Духовное Правление получило из Сената и в тот же день разослало по С.-Петербургским церквам именный указ о коронации Императрицы, каковое событие имело совершиться в Москве в апреле месяце, того же года, без означения числа. В сем указе, между прочим, содержатся следующие достопримечательные слова Государыни: «Мы, последуя Боговенчанным предкам нашим и всем Христолюбивым потентатам и пред всем светом исповедуя, яко полученная нами превеликая и преславная сея монархии наследственная держава есть дар, данный нам от Царя царствующих, единого подающего и утверждающего царские скипетры Бога, прося Его же Божия благословения, восприяли намерение в столичном нашем граде Москве, при всенародной церковной молитве и благословении, Императорскую корону с прочими клей нотами и священное помазание восприять, еже в апреле месяце сего года, Его же Вседержителя изволением, совершено быть имеет» (П. С. З. XI, 557).

Указ этот был читан духовенством всенародно по церквям – сперва в С.-Петербурге, а потом, по времени получения его, и во всех заказах С.-Петербургской синодальной области.

Вскоре после манифеста, Святейший Синод отбыл в Москву на коронацию. В С.-Петербурге, по бывшим примерам, устроена была временная синодальная контора, управителем которой состоял Феофилакт, архимандрит Костромского Ипатьевского монастыря, посвященный потом в епископа Воронежского. Архимандриту Феофилакту дана была инструкция, в которой, между прочим, сказано: «Ведомства С.-Петербургского Духовного Правления к церквам требующим на праздные места – поставление во иереи, дьяконы, церковного причта людей в чтении, и в пении и в прочем принадлежащем –свидетельствовать и слушать вам в синодальных палатах, где заседание имелось Св. Синода. А о произведении их в те чины, по прошениям их, дела велеть производить в С.-Петербургском Духовном правлении, по правилам св. отцов и по духовному регламенту, и по указам, без всякого пристрастия и замедления, и те дела вносить в синодальную контору по реестру, кто прежде прошение подал, дабы никому напрасной волокиты не происходило. И достойных в те чины, по усмотрению искусства и указных лет (кроме С.-Петербургского Петропавловского и других соборов протопопов и священно-служителей, а в Петропавловский собор даже до церковного причта), для посвящения отсылать к чередно служащему архиерею, по прежнему обыкновению». Относительно же производства на праздные места в соборы, архимандрит обязан был испрашивать определения у Св. Синода.

Контора проводила все распоряжения в действие по С.-Петербургской епархии чрез Духовное правление. Между прочим, и Духовное правление, доживая последние дни свои, разбирало в пределах предоставленной ему власти, поступающие к нему всякого рода дела, представляя их с своим мнением, предварительно исполнению, на утверждение в синодальную контору.

Правление, в то время, составляли: чередной архимандрит Пахомий, настоятель московского Высоко-петровского монастыря, вызванный на службу сию 26-го сентября 1741 года, вместо Варлаама, архимандрита Нижне-ломовского монастыря, присутствовавшего в 1740–1741 годах; протопоп Михаил Слоцкий и Петропавловского собора ключарь Феодор Листьев; секретарь Иван Шавров; канцеляристы: Филипп Яновский, Петр Васильев и Феодор Башилов; подканцелярист Иван Сумин; копиист Яков Наумов и пищики: Феодор Артемьев, Алексей Калугин, Иван Свешников, Наум Кривцов и Иван Фалалеев.

Духовное правление состояло из двух отделений: собственно правления, в состав которого входили чередной архимандрит с другими членами, также секретарь, и повытья, во главе которого стоял один канцелярист, называвшийся повытчиком, а затем следовали подчиненные ему подканцеляристы, копиисты и пищики.

Процедура делопроизводства в Духовном правлении была несложная и состояла в следующем. Приняв какую-либо бумагу, правление, оставив подлинник у себя, копию сдавало в повытье, которое подводило справки, если требовалось, отбирало допросы и вносило доклад в присутствие. Правление же, постановив мнение, представляло дело Св. Синоду. Св. Синод, рассмотрев дело и постановив определение, предписывал правлению указом об исполнении и тогда правление, действуя через повытье, приводило указ в исполнение.

Правление действовало аккуратно. На каждой вступающей бумаге непременно имеется резолюция, которую подписывали три лица: член правления, большей частью чередной архимандрит, секретарь и один из канцелярских служителей. Таким же составом лиц подписывались и исходящие указы. Но протоколы и репорты Св. Синоду непременно подписывали все члены правления.

В этот период времени, от восшествия на престол до возвращения в Петербург после коронации Императрицы Елисаветы Петровны, мало последовало таких событий, собственно, по С.-Петербургской епархии, которые имели бы большое значение. И понятно, почему мало: время было для всех переходное. Требовалось наперед установить порядок правления, вводимый новой Императрицей, и тогда уже можно было дать ход отдельным событиям епархии.

Но в С.-Петербургском Духовном правлении, в это время, произошла важная перемена. Архимандрит Пахомий, окончив свою очередь, отбыл в Москву в феврале 1742 года. Около шести месяцев, должность, им занимаемая, оставалась вакантной, и дело исправляли протопресвитер Михаил Слонский с ключарем Феодором Листьевым. Вдруг 14-го августа 1742 года, из С.-Петербургской синодальной конторы приходит в правление указ следующего содержания: «Для всяких в духовном правлении для судных и прочих производящихся дел быть в заседании из обретающихся здесь в С.-Петербурге чередных архимандритов единому Петровского (ныне это девичий монастырь) Брянского (Орловской епархии) монастыря Моисею, которому чинить нижеследующее:

1) По присылаемым Ее Императорского Величества, Святейшего Правительствующего Синода из конторы в оное Духовное правление указам, надлежащее исполнение чинить без упущения.

2) Над помянутым С.-Петербургским Духовным правлением в надлежащем смотрение иметь, чтобы в оном, по присылаемым из разных команд промемориям, и по подаваемым прошениям и доношениям, всякие дела по силе святых правил, духовного регламента и указов, произведении имели порядочное течение без всякого пристрастия и замедления, и те дела к решению со обстоятельными выписками и с краткими экстракты и с приложением своего мнения вносить в синодальную контору по реестру, кто прежде прошение подал, дабы никому напрасной волокиты не происходило.

3) Прилежно наблюдать и крайне стараться, чтобы по ведомству С.-Петербургского Духовного правления, при всех церквах священно-служение отправляемо было в надлежащее время без упущения, и для того б в священно-церковно-служителях недостатку нигде быть не могло, и дабы все священно-церковно-служители содержали себя, по долгу звания своего, бес зазорно, и чтобы между ними драки, ссор и несогласия, и прочих непотребных, (из которых бы мог другим соблазн быть, и чрез то на духовный чин нарекание) и одним словом, – никаких духовному чину неприличных действ происходить отнюдь не могло, – в чем о крепком смотрении определенным благочинным, а в прочих городах и уездах заказчикам наикрепчайше подтверждать, и надлежащие о том репорты от них, благочинных и заказчиков, взыскивать, чтоб в Духовное правление поданы были, как от Святейшего Синода определено, помесячно неотменно.

4) При отправлении дел, секретарскую должность в том духовном правлении править того духовного правления канцеляристу Филиппу Яновскому, и для того означенному архимандриту Моисею в синодальной конторе сказать указ с подпиской, что и учинено, и С.-Петербургскому Духовному правлению чинить о том по сему Ее Императорского Величества указу.

Важность перемены, произведенной сим указом, усматривается в следующем. Бывший секретарь Иван Шавров перемещен на службу в синодальную контору, а Брянский архимандрит Моисей поставлен, как бы, председателем правления, лицом полномочным и ответственным в его делах: ибо ему предписано над самим правлением иметь надлежащее смотрение, чего прежде никогда не бывало. После сего, в делах правления замечается большая поспешность и исправность. Но за тем уже недолго существовало и само правление: это были последние дни его.

Императрица Елисавета Петровна приняла коронование и священное помазание на царство 25-го апреля 1742 года. Так как это государственное событие совершилось в Москве, то, не касаясь его подробностей, мы расскажем здесь лишь то, как день сей торжествовали в С.-Петербургской епархии. Накануне коронации, было во всех храмах всенощное бдение святому дня, а в день самого торжества – литургия с благодарственным молебным пением. В С.-Петербурге, Шлиссельбурге и других городах, где существовали крепости и имелись пушки, в день коронации производилась пушечная пальба, а в некоторых местах, напр. в Андреевском заказе города Кронштадта, верноподданные выражали радость свою стрельбой из ружей. Торжественный звон по церквам продолжался три дня. В уездах трехдневное торжество происходило с первого дня по получении из правления указа о коронации.

Императрица возвратилась в С.-Петербург 20-го декабря 1742 года. Для в шествия в столицу устроено, по именному повелению, двое триумфальных ворот, а именно: починены и убраны (украшены) старые ворота, стоявшие на перспективной дороге в Аничковой слободе, и сделаны вновь ворота у Зеленого моста, на том же месте, где и прежде триумфальные ворота существовали (II. С. 3. XI, 650, № 8612). К встрече Ее возвратился в С.-Петербург, вместе с сановниками других ведомств, и Св. Синод, за которым следовала синодальная канцелярия с делами.

Но еще ранее возвращения своего, указом 8-го октября 1742 года за № 400, Св. Синод дал знать по всей России и в С.-Петербургскую епархию, чтобы достодолжное на день Высочайшей Ее Императорского Величества коронации, ко всеблагому Господу Богу, во всей Российской империи, монастырях и пустынях, соборных, ружных и приходских церквах – моление отправлять в настоящем апреля двадцать пятом числе со всенощным того дня святому бдением и благодарственным, по литургии, молебствием и с целодневным звоном по все годно. При указе же святейшего Синода от 8-го ноября 1742 года за № 4945 присланы особые, вновь напечатанные книжицы, числом 100, для совершения молебного пения во дни восшествия на престол и коронации Ее Императорского Величества, для рассылки по церквям, с требованием за каждую по 5 коп. в контору Московской синодальной типографии.