Утешения пастве в бедствиях войны

Ваше Императорское Величество, Благочестивый Государь.

Пятьсот лет тому назад тяжко томилась Святая Русь под игом татарским. Точно грозные тучи, от времени до времени поднимались с востока дикие орды монголов и всеразрушающей бурей проносились по градам и весям родной земли, но в эти тяжкие годины великих испытаний Милосердный Господь посылал ей великих печальников и молитвенников. И в сонме сих угодников Божиих, как светлое солнце среди звезд небесных, сияет смиренный Радонежский игумен, преподобный Сергий, сей воистину игумен всея Руси, возбранной воевода и небесный гражданин русской земли. Когда в 1380 году надвинулась на Русь орда нечестивого Мамая и великодержавный князь Димитрий Иоаннович не мог умилостивить этого гордого монгола ни дарами, ни покорностью, тогда благодатный старец благословил Московского князя идти противу полчищ Мамаевых и, отпуская в помощь двух своих витязей бояр-схимников, изрек ему чудное пророчество: «Дерзай, княже, победиши враги твоя».

И свершилось дивное слово Сергиево: впервые после покорения Руси монголами Русь стеной повалилась на монголов и сокрушила их силу на поле Куликовом.

Отошел к Богу из земной жизни великий старец. Но он остался верным сыном родной земли. Проходили столетия; великие беды и скорби обрушивались на Русь православную; дважды Москва была в руках вражьих, но нога вражья не переступала порога его обители. «Неотступно буду от места сего», – рекла ему некогда Царица Небесная, и непреложно было Ее обетование. Именно тогда-то, когда казалось все потеряно и неоткуда было ждать земной помощи, тогда-то восставал на защиту родной земли Сергий – и все беды исчезали, как дым, и враги бежали со стыдом, и снова Русь сияла во всем величии своего родного православия и христоподражательного народного смирения, страшная своим врагам.

Жив он, угодник Божий, жив и ныне в сознании православного русского народа. Сотнями тысяч идут к нему со всех концов православные русские люди – идут и как живому поверяют все скорби свои, все заботы свои, повергаясь до праха земного у подножия его раки святой. Мы, недостойные иноки его святой обители, мы – постоянные свидетели этого благодатного общения нашего народа с его небесным печальником, заступником и молитвенником пред Богом.

И в наступившую тяжкую годину испытания, когда потомки древних монголов дерзнули нагло оскорбить Русь Православную и разбойнически напасть на ее верных сынов, – к нему, великий Государь, отец наш, к нему, угоднику Божию, народ твой возводит молитвенный взор, несет свой молитвенный вздох. И неусыпно, неусыпно прольется и уже льется молитва всенародная у заветной раки нетленных мощей его, и сливаемся духом с этой молитвой и мы, недостойные послушники великого печальника русской земли, иноки его обители: да приосенит его благословение Богом венчанную главу твою, как некогда благословил он великого князя Димитрия Иоанновича; да сопутствует он своей небесной помощью христолюбивому воинству твоему, как сопутствовал в лице схимников-витязей воинству Димитрия; да поможет он и тебе, великодержавный царь наш, победить современных монголов, врагов родной нашей земли. И молимся, и будем всем сердцем молить великого нашего пред Богом ходатая, да испросит он тебе у Бога разумов духа премудрости и прозрения, чтобы не сокрылись от царского взора твоего все козни вражии, чтобы не воспрепятствовали сему расстояния; да не ослабевают духом наши христолюбивые воины в борьбе за родную землю на ее далеких окраинах от непривычных стихийных невзгод, – да будет эта война последней, миротворящей войной и да приидут скорее времена мирные, когда раскуют люди мечи свои на орала и ножи свои на серпы (Ис.2:4).

В знамение же сей пламенной молитвы и воистину чудодействующей веры смиренных сынов Руси Православной, прими, благочестивейший Государь, сию святую икону преподобного Сергия, освященную на его нетленных мощах в тот день, когда впервые близ его священной раки было возглашено с церковного амвона твое скорбное царское слово, призывающее русский народ на защиту святой веры православной, царского престола и родной земли.

Вашего Императорского Величества всепреданнейший слуга и богомолец Владимир, митрополит Московский и Коломенский и священноархимандрит Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.

Есть в человеческом обществе один суровый гость, который подходит то медленно и нерешительно, а то поражает вдруг, как громовой удар, раздающийся из ясного неба, и приводит в страх и трепет тех, кого посещает. Никто не просит его, но он вламывается иногда ко многим и без приглашения. Кто не знает этого непрошеного и нежелательного гостя! Это – нужда или бедствие, которое является к нам в тысячах различных видов. Народная пословица говорит: беда ломает железо, и этим выражает ту мысль, что для горя и несчастья нет препятствия, что оно с одинаковой легкостью разламывает и деревянные задвижки убогих лачуг, и железные замки богатых домов. Но та же пословица говорит, что беда научает и молиться и что чем больше эта беда, тем ближе и Божия помощь, как подтверждают это уста и Самой вечной Истины, которые говорят: призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня (Пс.49:15).

Эта скорбь, это бедствие, этот, как сказал я, суровый гость явился и к нам сейчас в одном из страшных видов – в виде войны с двумя могущественными и вероломными немецкими народами. Не должно ли и это бедствие научить и нас молиться? Не должны ли и мы в день этой скорби и испытания воззвать ко Господу, чтобы Он помиловал и спас нас? О, если бы время этого испытания сделалось временем истинного покаяния и молитвы для всего русского народа, если бы это несчастие побудило всех нас и сейчас и впредь молиться искренно, по-христиански, – тогда оно послужило бы нам во благо и принесло бы нам Божие благословение.

Постараемся найти подтверждение этой мысли и почерпнуть такое утешение в слове Божием. Так, в послании апостола Павла к Римлянам (Рим.8:28) мы находим такое место: знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу.

О, Великий, Всесильный, Правосудный и Всемилостивый Боже и Господи! Посетив нас праведным судом Твоим, Ты говоришь к нам сейчас грозным голосом ниспосланного Тобою бедствия! Открой же сердца наши, дабы мы восприняли Твои уроки и, сознав вину свою, наклонили главу нашу под Твою крепкую, спасающую руку.

В приведенных словах Апостола заключается уверенность его в той истине, что любящим Бога все служит ко благу. Под словом все Церковь всегда подразумевала главным образом несчастные обстоятельства жизни. Попробуем и мы сейчас, в виду постигшего нас бедствия, почерпнуть для себя отраду и утешение в той мысли, что и такое бедственное время, как война, должно послужить к нашему благу. А для этого остановим нашу мысль на том: а) к кому относится это утешение, б) как оправдывается оно и в) чего оно требует от нас.

Говоря о том, что все, то есть и все самые тяжелые и несчастные обстоятельства, должны служить ко благу, апостол Павел относит это не ко всем без различия, а только к тем, которые любят Бога и стоят к Нему в правильном, истинно сыновнем отношении! В отношении испытаний, которым Бог подвергает нас, истинная любовь к Нему требует от нас, чтобы мы и при них не переставали любить Его больше всего, чтобы переносили их безропотно и с покорностью и во всем поступали бы по Его планам и предначертаниям. Кто удовлетворяет этому троякому требованию, тому все служит ко благу.

Ничего нет легче, проще и естественнее для человека, как любить Бога, Который так крепко Сам возлюбил его, так щедро благословляет его, каждодневно проявляя к нему все новые и новые милости и любовь. Но он должен любить Его не тогда только, когда принимает из рук Его щедрые дары и благодеяния и когда солнце божественной любви ярко освещает путь его жизни, но и тогда, когда это солнце скрывает от него лицо свое и темные тучи появляются на горизонте этой жизни. Истинная любовь в тяжелые дни испытаний еще более должна охраняться в сердцах наших в том убеждении, что Тот, Которого мы любим, продолжает любить нас и в дни скорби и желает нам лучшего. В дни наказания любовь детей к своему отцу подвергается испытанию, и чада Божии должны знать, что и Бог, подвергая их наказанию, делает это с благою для них целью, с целью вразумления, побуждения к раскаянию и исправлению, как поступает любящий отец в отношении своих любимых детей. А если так, то не должно ли вести нас к благополучию и счастью то, что делает Бог с нами с таким благим намерением? За все, за самое тяжкое бедствие, посылаемое нам для нашего спасения, мы должны сердечно благодарить Бога и любить Его. Если, таким образом, мы научимся целовать розгу, которая бьет нас, и прославлять крест, на котором проливаем кровь свою, то всякое горе и несчастье, как бы ни было это тяжело, будет служить к лучшему. Послужит к лучшему и тяжелое бедствие настоящей войны, если мы отнесемся к ней по-христиански, с полною любовью и преданностью к Богу и примем ее как наказание Божие, вполне нами заслуженное, но направленное, однако ж, к нашему благу и спасению. Или, может быть, кто-нибудь захочет возразить против этого и скажет: о нет, Господь слишком больно бьет нас, мы не заслужили этого! – Ужасно самоослепление, если бы кто захотел оправдываться так в виду современного состояния нашей общественной и частной жизни! Не так! Наклонив свою выю под карающую руку Божию, понесем лучше ее удары со смирением и покорностью, и тогда это бедствие достигнет своей спасительной цели. Ибо тем, которые безропотно, с покорностью относятся к предопределениям Божественного Промысла, всякие обстоятельства жизни служат ко благу.

Но действительно ли мы в настоящем случае имеем дело с Божественным Промыслом? Если мы называем настоящую войну делом Промысла, то не есть ли это только наш обычный христианский образ речи? Можем ли мы приложить к этой печальной войне слова пророка Исаии (Ис.28:29): И это происходит от Господа Саваофа: дивны судьбы Его, велика премудрость Его! Ни для кого из нас не тайна, что война эта не только не была желательна для нашего Отечества, но была и неожиданна. Благочестивейший Государь наш, при своем глубоко христианском настроении, ни о чем так не заботится, как о мире, и не в своем только государстве, но и о мире всего мира. И, как мы видели из Высочайших Манифестов, он все сделал со своей стороны для того, чтобы предотвратить эту войну. Но вероломный враг наш, как оказалось давно точивший на нас меч, решил во что бы то ни стало напасть на нас, как и на дружественные нам народы. А это обстоятельство и дает нам полное право смотреть на настоящую войну как на необходимую, вынужденную оборону, попущенную Самим Богом и, следовательно, согласную с Его волею, хотя в существе своем она и есть зло. Покоримся же поэтому с христианским смирением сему Божественному определению и, чтобы ни случилось с нами, будем говорить вместе с первосвященником Илием (когда объявлен был ему суд Божий над его сыновьями): «Это – дело Бога, да будет Его святая воля!» Но, смиряясь таким образом под мощною десницею Бога, будем надеяться, что Он услышит нас в свое время, и настоящее испытание, если оно с такой любовью и преданностью будет принято нами, послужит к нашей пользе и благополучию.

Но для этого нам необходимо судить себя и судом Божиим. Война всегда есть суд Божий – суд вообще за оскудение любви между людьми, за то, что так много между ними еще вражды и ненависти, гордости и своеволия и так далеки они еще от того, чтобы перековать мечи свои на орала, и копья свои – на серпы (Ис.2:4). Далее, каждая война есть суд Божий и над тем грехом, над той несправедливостью и враждебным настроением, которое в каждом отдельном случае проявляется на той или другой стороне, а иногда и на обеих сторонах вместе, и делает войну печальною необходимостью. Наконец война должна быть рассматриваема и как суд Божий над грехами и пороками, над нечестием и беззакониями тех пародов и отдельных лиц, которые подвергаются ей. Пусть же никто не говорит сейчас: Господи, Ты несправедливо поступаешь со мною, я не заслужил такого наказания – но, отдавая себя на суд Праведного Бога и исповедуя пред Ним свои грехи и беззакония, пусть скажет с Неемиею: Ты прав. Господи, во всем, что делаешь с нами, ибо Ты поступил по правде, а мы были нечестивы. Да, и мы должны признать себя заслуживающими обвинения пророка Исаии: «Слушайте, дети Израиля, слово Господне, – говорил он некогда израильскому пароду. – Господь имеет все причины наказывать тех, которые населяют эту землю, ибо не стало на ней ни верности, ни любви, ни слова Божия». Не раздавалось ли и в нашей стране и в нашем народе это строгое напоминание о необходимости слушать слово Божие? – Но он не слушал его, он не хотел воспринимать его в свое сердце и сообразно с ним направлять жизнь свою...

Не был ли оглашаем слух его и таким предостережением от имени Бога: «Израиль, ты сам создаешь себе несчастье. Твое спасение только у Меня». Но у Господа ли искал он свое спасение? Вместо того чтобы возлагать всю свою надежду на Господа, не полагался ли на свои собственные силы? Не искал ли он в случаях неудач опоры в предметах этого мира, забывая единственного верного Помощника – Бога? Не считали ли мы свою собственную славу выше славы Бога? Не давали ли мы слишком много простора своему разуму, свободы своей мысли, своему слову и своим действиям? Не наводняли ли в последние годы различные сферы и отрасли нашего быта, нашу литературу, печать, школу, область политической, общественной и философской мысли беззастенчивая ложь и открытая пропаганда разнузданных, противонравственных понятий? В самом преддверии настоящей войны не переживали ли мы толстовское сектантство – этот рассадник социализма и анархизма, и фарисейскую проповедь «неохристианства», представляющую собой борьбу против Церкви Христовой, прикрытую якобы стремлением интеллигенции прийти к соглашению с Церковью? Не служили ли мы плоти и не делали ли похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую (1Ин.2:16) началом или культом своей жизни? Не развивались ли между нами до чудовищных размеров суетность и роскошь? Не превращали ли мы воскресных и праздничных дней, дней служения Богу, в дни разгула и служения Молоху чувственных удовольствий? Развив в себе до чудовищных размеров страсть к удовольствиям, не сосредоточивали ли все свои помыслы и желания на мамоне, как на средстве к удовлетворению этой страсти, и не преклоняли ли колен своих пред кумиром золотого тельца? Но Господь Бог наш – Бог ревнитель: Он не дает Своей славы и чести никому другому, никаким кумирам, какие бы ни давали им имена и каких бы ни воздавали им почестей. Что же удивительного в том, что при всей своей благости и долготерпении Он подвергает нас, наконец, Своему суду и говорит к нам страшным грохотом пушек и всевозможных адских орудий и снарядов, какие только могла изобрести современная техника и ни пред чем не останавливающая хитрость и злоба наших врагов? О, падем ниц пред праведным судом Его и в чувстве глубокого раскаяния и сознания Его святых намерений воскликнем вместе с Самуилом: «Глаголи, Господи, рабы Твои слышат!» Если с такими чувствами будем мы проходить этот тяжелый путь, которым ведет нас сейчас Бог, то он, без сомнения, послужит нам во благо.

Но если справедлива эта мысль, что любящим Бога все содействует ко благу (Рим.8:28), то как можно оправдать и подтвердить ее? Это апостольское выражение станет для нас понятнее, если мы докажем, что и такое печальное явление, как настоящая война, может действительно послужить ко благу. Ибо это изречение очень часто высказывается и выслушивается нами без уяснения его истинности и смысла в отдельных наличных случаях. Поэтому бросим хотя беглый взгляд на современное состояние жизни нашего общества, и мы увидим, как справедливо и основательно это христианское утешение и в общественной, и семейной, и религиозной жизни.

В самом деле, что видим мы в общественной жизни нашего русского народа? Не страдают ли в последнее время многие недостатком верности и преданности своему Царю, и в их сердцах не находит ли себе место чувство вражды и ненависти к Его ближайшим помощникам в управлении страною и вообще к начальству и власти? Но теперь, когда все заняты одной мыслью о борьбе с врагом, о спасении своего Отечества, когда и Царь и войско вместе принимают кровавое крещение, не должно ли это согреть охладевшие сердца любовью к своему Царю и послужить к всеобщему примирению и объединению?

И не замечаем ли мы в последние годы у многих из наших соотечественников недостаток любви к своему Отечеству, когда они, преследуя всюду только свои собственные мелкие интересы, обнаруживают полное равнодушие к интересам общегосударственным? Теперь наше Отечество в опасности, и настоит крайняя нужда защищать его интересы. Не должно ли теперь каждое русское сердце с любовью повернуться к своему в скорбь и страдания погруженному Отечеству, сознать, насколько оно ему дорого, и в пользу его интересов поступиться своими личными интересами?! Не в праве ли мы, наконец, пожаловаться на злосчастную партийность и на взаимную вражду кружков с противоположными воззрениями и направлением, либералов и консерваторов, космополитов и националистов?! Как далеко разошлись они между собою, как недружелюбно относятся друг к другу! Теперь они стоят рядом под одним и тем же знаменем, ведут вместе борьбу с одним и тем же врагом, – не должны ли священные узы той дорогой крови, которую проливают при этом вышедшие из обоих лагерей юноши и мужи, уничтожить доселе разделявшее их средостение и снова примирить и соединить их воедино?! О, даст Господь, так это и будет! И когда зачем из семени слез и крови, пролитых на поле этой брани, вырастет обновленное русское общество с более сильным духом, соединенное более крепкими узами взаимной любви, не в праве ли мы будем сказать тогда: да, это испытание Божие действительно содействует нам, по слову Апостола, ко благу. Слава и благодарение Богу, так мудро все это ус троившему!

Теперь заглянем в частную, семейную жизнь, боголюбивые братья и сестры! Тяжело, очень тяжело, когда наши мужи и юноши, сыновья и братья, даже отцы семейств, оставляя свою службу, свой дом и родину, идут туда, на поле битвы, чтобы своею мужественною грудью стать против неприятеля. Вырванные из объятий своих жен, детей, родителей, братьев и сестер, своих знакомых и друзей, они обрекают себя на жизнь, полную нужды и лишений, бедствий и труда, среди опасностей смерти. Но зато как благотворно действует на них такой подвиг! Прошедши такую суровую школу, они возвращаются домой более мужественными и храбрыми, с более закаленным характером, с большим терпением и упованием на Бога (молиться Которому их научили ужасы войны) и исполненные большей любовью к своим семейным, которые благодаря разлуке стали для них теперь милее и дороже. Не вправе ли мы в таком случае ожидать от них лучшей семейной жизни, большей верности своему призванию, большей крепости сил и здоровья, чем прежде, когда они жили в неге и покое? А если так, то нельзя не согласиться с мыслью, что и война служит ко благу как самих воинов, так и всего общества, в которое они возвращаются с такими качествами.

А те, кто остался дома, эти жены, проводившие своих мужей, юные дети – своих отцов, родители – своих сыновей, невесты – своих женихов, все эти несчастные, у которых сердце обливалось кровью при этой разлуке, ужели и для них эта война не есть истинное несчастье и горе? О, друзья мои, этого мы не скажем, этого не можем мы сказать. Тяжело, очень тяжело, горько, очень горько лишаться того, что есть у нас самого дорогого, расставаться с самыми милыми и близкими нашему сердцу и с ними, быть может, со всякой радостью в этом мире. Но, однако же, и здесь едва ли может оказаться несостоятельным слово Апостола, что любящим Бога все содействует ко благу (Рим.8:28). Скажите чистосердечно вы, плачущие жены, вы, дети, родители, сестры и невесты, находящиеся в разлуке со своими родными: когда с глубокой скорбью на душе устремляете вы свои взоры на опустевшие в домах ваших места, не проходят ли при этом чрез ваши души серьезные мысли и горестные, исполненные жгучей тоски воспоминания? Все ли вы можете сказать, что в вашей брачной жизни, в ваших семейных отношениях вы поступали так, как должны были поступать? Не бывало ли в ином доме, у иных супругов вместо любви, мира и согласия вражды и ненависти, ссоры и недовольства? Не вырывались ли иногда резкие слова брани из дома на улицу? Не вылетали ли иногда из уст ваших слова проклятия на самые брачные узы? Теперь этот брак на время прерван, теперь они, мужья ваши, далеко от вас, и вы не знаете, возвратятся ли они к вам. Теперь вы не в силах возвратить их никакими просьбами и слезами, никакими вздохами и тоской, и только горькое раскаяние и жестокие самоупреки за прежнюю несправедливость будут, как острые стрелы, проходить чрез вашу душу. А раскаяние есть начало исправления... И нет сомнения, что под влиянием этого чувства, в связи с мукою, тоскою и одиночеством, вы дадите пред Богом верный обет в том, что, если возвратятся к вам мужья ваши живыми, вы будете иначе и лучше относиться к ним, более оказывать им любви и преданности, более кротости и смирения, более заботливости и сердечного участия. Если же таковы бывают последствия войны и разлуки с близкими, то не в праве ли мы сказать, что война может быть полезна и для домашней, семейной жизни человека, если только он любит Бога?

И далее. По причине войны для многих настало теперь стеснение в отношении работы и заработков. За отсутствием платной работы иным приходится сидеть впроголодь, причем многие раскаиваются в том, что они так часто упускали случаи к заработкам ранее, в более благоприятное для сего время. А сколько теперь таких, которые испытывают недостаток в средствах потому, что, гоняясь за удовольствиями, не сумели в свое время сделать сбережения на черный день! Как были бы они счастливы, если бы могли теперь хотя бы часть из прежних своих достатков, истраченных на излишние затеи и прихоти, возвратить на удовлетворение необходимых нужд! Не должно ли это послужить уроком на будущее время быть благоразумнее, прилежнее к труду, бережливее и соблюдать во всем большую умеренность? Таким образом, и здесь из зла выходит благословение.

Посмотрите теперь на религиозную жизнь. Бедствие войны может принести пользу и для этой жизни. Припомните времена прежних войн. Какой удивительный подъем религиозного духа можно было наблюдать в нашем народе каждый раз, когда наступала война! История сохранила из того времени множество рассказов о том, как тогдашние цари и князья, воины и мирные граждане, великие и малые, мужчины и женщины обращались к Богу и являли образцы новой веры, новой любви и нового благочестия. Поистине, беда научала тогда молиться. И народ, несколько забывший Бога, снова начинал искать своего Бога и находил Его. Не должна ли иметь такое же действие на нас и настоящая война? Не нуждаемся ли сейчас и мы в этом воздействии? В течение многих лет мирного и невозмутимого спокойствия и счастья не предалось ли и наше поколение беспечности, неге и нравственному усыплению? Среди удовольствий и наслаждений земными благами, не забыло ли оно о благах высших, идеальных, духовных? Теперь при ежедневных нерадостных известиях с театра войны, при возрастающей опасности конечно не до удовольствий. Грохот военных орудий и стоны раненных и изувеченных ими борцов наших заглушают наши «тимпаны» и заставляют умолкнуть звуки беззаботной радости и веселья. Теперь, в виду смертной опасности, человек более чем когда-либо сознает непрочность, суетность и непостоянство этих земных благ, к которым тяготеет его сердце. Теперь научается он искать сокровище на небе, то сокровище, коего не уничтожит ни порох, ни пуля, ни динамит, ни пушка, научается искать тот драгоценный перл Царства Божия, который дороже всякого ослепительного блеска этой земли. А когда сильные толчки войны потрясают фундамент нашего земного существования, так что мы вдруг начинаем чувствовать под своими ногами колебание почвы, тогда научаемся искать другого, более прочного основания, для которого не существует никаких опасностей. И благо тому, кто сумеет сказать в такое время: «Я нашел такое основание, на котором вечно и непоколебимо может стоять мой якорь, нашел его в вере во Христа, Спасителя мира». И если с такой верой наши воины оставляют родных и Годину, чтобы там, вдали от нее, на кровавом поле битвы или в морской пучине положить живот свой, не тем ли живее они должны чувствовать в себе влечение к небесной родине, которая некогда соединит их с их присными. А если им суждено теперь умереть на войне, то что из того? Тот, кто верой во Христа обеспечил себе место в доме Отца своего Небесного, рад достигнуть по ту сторону гроба вечного мира, которого не может дать, но не может и взять мир. При вере во Христа не безутешна и не бесполезна такая смерть воина и для оставшихся в живых его родственников. Чрез это и они также научаются глубже чувствовать тоску по своей небесной родине, чаще устремлять взор свой горе, к небу, к Богу, где Христос и где они снова увидятся со своими милыми, с которыми они теперь временно разлучились.

Наконец, бедствие войны не менее приближает к Богу и тех, которые ни лично, ни чрез родственную связь не участвовали в ней. Когда разгорается страшная кровопролитная битва и обе воюющие стороны несут огромные потери, когда тысячи людей с лихорадочным вниманием следят за ходом борьбы, не зная, на чьей стороне будет победа, когда поставлены на карту благополучие и счастье целых миллионов людей – тогда человек чувствует себя в полной зависимости от Того, в деснице Которого все судьбы человеческой жизни, тогда невольно прибегаешь к Тому, Который Один только может оказать помощь и от Которого зависит победа или поражение. Таким образом, все: и те, которые на войне, и те, которые дома, – все учатся в несчастье войны помнить о Боге, Которого так легко забывают в добрые дни благополучия и покоя. Если же следствием войны бывает такое взыскание Бога, то не вправе ли мы сказать: хорошо сделал Бог, послав нам это испытание, и неложно сказал Апостол, что любящим Бога все содействует ко благу (Рим.8:28)?

Но, согласно намеченному плану, мы должны дать хотя бы краткий ответ на вопрос: что же требуется от нас для того, чтобы это апостольское утешение во всех этих отношениях оправдывалось на нас? – Для этого требуются от нас три главных предмета: жертва, труд и молитва.

Да, жертвы требует война, если хотим, чтобы она привела к победе, жертвы, которую мы должны приносить добровольно, от чистого сердца. Но может ли быть названо таким именем то, что мы кладем на алтарь Отечества из своих денег и имущества, можно ли назвать это жертвой в сравнении с той, которую приносят наши воины, когда они, не щадя своей крови и своей жизни и своего счастья на земле, идут умирать за Отечество? После такой великой и священной жертвы, что значат наши деньги и золото, наше добро и имущество? И если тысячи наших русских матерей приносят сейчас в жертву Отечеству своих сыновей, коих выносили они под своими сердцами, невесты – своих женихов, которые служат предметом их горячей любви, жены – своих мужей, которые составляли половину их жизни, то кто из истинных патриотов может пожалеть что-нибудь из своих достатков и отказать в приношении дара своего Отечеству, если того потребуют военные нужды? Конечно, мы все будем готовы отдать все, чего потребуют эти нужды.

Но от нас, соотечественники, требуются и другого рода жертвы любви. Вот уже получаются печальные известия и о значительных потерях в нашем войске. Уже много наших воинов погибло на этой войне! Между ними немало, конечно, отцов, которые были кормильцами своих семейств, сыновей, бывших опорой престарелых и бедных своих родителей, братьев, на коих возлагали свои надежды сестры. Сколько горя, слез и страданий, сколько бедности, нужд и лишений причинила смерть погибших уже сейчас, а сколько еще может быть их впереди! Не наш ли долг пойти навстречу этому горю и сделать всё возможное для того, чтобы утереть слезы плачущих, утешить удрученных, предотвратить нужду и бедность беспомощных и сирых? О, не будем бессердечны и безучастны к этим нуждам, за нас переносимым, но с предупредительной любовью сделаем все от нас зависящее для врачевания тех ран, которые наносит война, и облегчения тех нужд, какие она причиняет!

Но, чтобы оправдать справедливость слов Апостола, что любящим Бога все содействует ко благу – даже самые тяжелые обстоятельства служат ко благу, мы должны побудить себя к более серьезному труду, к сугубой верности своему долгу, к усиленному прилежанию. Когда находится в опасности Отечество, тогда естественно ожидать, чтобы каждый сын его с особенным усердием, в интересах его делал свое дело: воины там, на поле битвы, – а мы здесь, дома, в обыкновенной своей деятельности. Теперь каждому особенно следует показывать свою верность в малом, чтобы быть способным затем исполнять и великие дела. И кто захотел бы проводить дни эти в лености, праздности и удовольствиях, когда там, на поле брани, идет такая кипучая деятельность и решаются такие трудные задачи?! И это относится не к одним только мужчинам, но и к женщинам. Да, боголюбивые сестры, в настоящую тяжелую пору войны и для вас открывается особое поле деятельности. Ваше положение скромное. Совершать каких-нибудь славных воинских деяний и геройских подвигов, какие совершают мужчины, для вас невозможно. Для вас Господь не сковал меча. Пусть делают это дело ваши мужья, ваши дети, ваши братья. А вы взамен этого откройте сокровищницу вашего нежного, так способного к любви сердца. Приложите вашу жертву, ваш труд и вашу любовь, чтобы возможно более ослабить горечь и ужасы войны, облегчить неизбежные страдания сраженных братьев. Там, на войне, работают сейчас слуги злобы и смерчи: ружья, штыки и пушки, порох и динамит, а у вас пусть работают орудия любви – ваши пальцы, иглы и швейные машины. Присоединяйтесь, кто может, и к той священной дружине избранниц Божиих, которые под знаменем Красного Креста идут работать в качестве сестер милосердия на самое поле жестоких битв. Тяжело служить там, где все обрызгано кровью, все обожжено огнем, где стоны и вопли, где одни «плач, и стон, и горе» (Иез.2:10), – но в истинно христианском сердце это горе скоро открывает источник таких невыразимых утешений, каких не могут доставить никакие блага мира. Это служение поистине ангелоподобное. Не так ли именно находят себе отраду и нисходят с неба в наш страждущий мир Ангелы Божии, подражателями и, можно сказать, сотрудницами которых служат наши сестры милосердия.

Но, как всегда, так и здесь с трудом и подвигами должна быть соединяема и молитва, и притом как на поле боя, так и дома. Если всякое несчастье приучает молиться, то бедствие войны – по преимуществу. Когда сверкают сабли, летают пули и смерть бывает так близка, что каждый момент может быть последним, кто может удержаться оттого, чтобы не испустить покаянного вздоха и молитвенного вопля и не предать своей души Владыке жизни и смерти – Богу? Как трогательно молился один благочестивый воин пред самым разгаром битвы: «Боже воинств и брани! – взывал он. – Рев пушек, и грохот огнестрельных орудий оглушают меня, облака дыма покрывают мое тело, и мрак смятения наполняет мою душу. К Тебе обращаюсь я в эту роковую минуту, Тебе отдаю я всего себя! Возьми и Сам веди меня! Веди меня к борьбе, веди меня к победе, веди меня, если угодно, и к смерти! Господи, исповедаю Тебя, готов исполнить Твои веленья. Буди Твоя святая воля!»

Но если так молятся там, на поле битвы наши воины, то не должно ли это подвигнуть на молитву и остающихся дома. Вот иной отец, иная мать, иная жена или невеста с самого детства, может быть, не воздевали рук своих к Богу, не преклоняли колен своих пред Ним на молитве. Но теперь, когда им страшно становится за своих близких, которые там, на театре войны ежеминутно дрожат за жизнь свою, когда все – победа и поражение покрыты мраком неизвестности, они снова вспоминают о Боге и начинают Ему молиться. О, если бы этот дух, эта молитва охватила сейчас весь народ наш, от царских чертогов до бедной хижины, от самых великих до самых малых! Если бы мы не нынешний только день, но и все время войны сделали для себя временем молитвы и покаяния! Тогда переживаемое нами бедствие, несомненно, послужило бы к нашему благу и после темной ночи войны занялось бы новое утро веры, благочестия и страха Божия, утро мира, любви, единодушия и единомыслия. Да, молитесь, друзья, чтобы вернулась к нам прежняя сила благочестия. Молитесь о победе нашего оружия, чтобы Господь не допустил наших врагов возобладать над нами. Молитесь за благочестивейшего нашего Государя, да ниспошлет Ему Господь духа премудрости, дабы он возмог проразуметь все козни вероломного врага, все извития этого ядовитого дракона. Молитесь за наших воинов, да сохранит их Господь как во время войны, так и после нее от искушений несправедливости и жестокости, к которым так часто приводит война. Молитесь о спасении жизни наших ближних в минуты опасности или же о блаженной кончине, если им будет суждено умереть на войне. В особенности же молитесь о скорейшем наступлении такого мира, который, укротив страсти и неистовство наших внешних врагов, положил бы конец всяким замыслам и наших врагов внутренних. Тогда – да, тогда война наша поистине послужит к нашему благу.

Среди тяжелых и тревожных событий, когда нашему дорогому Отечеству приходится вести войну не с внешними только врагами, но и с внутренними, когда жизнь русского народа, выбитая из обычной колеи, лишена мира, спокойствия и безопасности, в это время каждый благонамеренный человек, кто бы он ни был по своему положению, не может не поддаваться чувству уныния и страха. Эти неудачи на войне, это противоправительственное движение и разные крамолы, эти частые и дерзкие проявления насилия и убийства – все это действует на него самым подавляющим образом. И он, в сознании своего бессилия сделать что-либо, безмолвно, но с глубокой внутренней тугой смотрит на то, что вокруг него происходит...

Когда потрясаются государства и начинают колебаться все прежние вековые устои их, когда терпят крушение великие и сильные мира сего, тогда каждый чувствует под собой как бы сотрясение почвы и ему кажется, что и над ним каждую минуту могут обрушиться своды. Он чувствует себя как бы стоящим пред напором бурного горного потока, который каждый момент может хлынуть на него и увлечь за собою со всем его домом, семейством и пожитками. Бессильно и безнадежно смотрит он тогда на вершину той горы, откуда грозит ему страшное бедствие, и в чувстве невыразимой скорби и отчаяния ломает себе руки. Но если так беспомощен в борьбе с невзгодами человек, не имеющий твердой надежды на Бога, то верующий христианин взирает не на одну ту только гору, откуда грозит ему опасность... Он возводит свои взоры и к другим горам, откуда готова придти к нему помощь. И со смирением, в сердечной молитве воздевает свои руки к Богу, Который один только может спасти его от бедствия.

Так должны и мы поступать теперь – в дни тяжкого испытания, потому что никто из нас не знает, чем все это кончится, пройдет ли эта гроза мимо него, или ему суждено будет попасть под удары ее. И в этом случае прекрасный пример подает нам псалмопевец Давид, который в 120-м псалме своем говорит: Возвожу очи мои к горам, откуда придет помощь моя. Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю. Не даст Он поколебаться ноге твоей, не воздремлет хранящий тебя; не дремлет и не спит хранящий Израиля (Пс.120:1–4).

Эти слова, коими Давид утешал себя в трудные минуты жизни, когда он подвергался нападениям со стороны врагов своих, могут послужить и к нашему ободрению в настоящую смутную пору. Они должны возбуждать в нас надежду на Бога, от Которого приходит помощь во всякой нужде и опасности. Возведем же и мы духовные очи – очи нашей веры и упования, к Господу – этому истинному Помощнику в бедах и скорби, и остановим мысль свою на приведенных словах Псалмопевца.

К горам возводит Псалмопевец свои очи, находясь в опасности и думая о помощи свыше. Как видите, это выражение образное. Оно переносит нашу мысль к тем еврейским паломникам, которые некогда вереницами тянулись в Иерусалим, чтобы провести там праздник Господний, памятуя, что во дворах Иеговы один день лучше, чем тысяча дней, проводимых в другом месте. Вот подходят путники эти к Священному городу. Утомленные от пути, изнуренные разными заботами и трудами, голодом и жаждою, с отрадою и успокоением устремляют они взор свой на горы Иерусалима, особенно на Сионскую гору, на которой стояло их дорогое святилище – храм Господень. Туда неудержимо рвалось их сердце, туда, к этому Святому граду, к храму Божию, где обитель Всевышнего, где благочестивый израильтянин находил себе покой и отдохновение от забот и жизненных треволнений. Достигнуть этого святилища для них значило то же, что для ласточки долететь до своего гнездышка, в котором она не боится ни бури, ни непогоды. Этот дом Божий красовался на горе Сионе, царившей над всеми другими горами Иерусалима. А потому в Священном Писании и все вообще горы употребляются как образ помощи и защиты Бога, которую всегда готов оказывать Он прибегающим к Нему.

И в приведенном нами месте Псалмопевец помощь Божию представляет также под образом гор, и делает это потому, что между горами и Богом есть как бы некоторое сходство или подобие. Как горы, укрывающие обитателей своих от врагов, а также от бурь и непогоды, дают им возможность жить безопасно и спокойно в своих ущельях, так и Господь оберегает и покрывает Своим милосердием уповающих на Него: Он – помощь, защита и прибежище им. Как горы твердо и непоколебимо стоят в продолжение многих веков, так и Господь существует вечно. Как горы противостоят всем бурям, которые шумят и бушуют над их гордыми вершинами, так и Господь, как Существо вечно пребывающее, постоянное и неизменяемое, твердо и непоколебимо противостоит всевозможным бурным течениям и движениям времени. Как горы, подымаясь вверх своими вершинами, как бы указывают зрителям небо, так и Бог влечет наши очи духовные к небу, к Себе, как Источнику спасения. Как по наступлении ночи, когда всюду долины покрыты бывают уже мраком, вершины гор все еще блистают светом отражающихся лучей заходящего солнца, так и Господь есть вечный свет, обильный, неиссякаемый источник помощи, в котором мы всегда можем найти мир, радость и успокоение, хотя бы все на земле было окутано мраком ночи и погружено в глубокую скорбь. И как из гор в долины текут светлые, освежающие источники воды, так и Господь изливает обильные источники благодати утешения на чад Своих, когда они, в дни испытаний, обращаются к Нему и просят у Него поддержки и помощи.

О, не будем же искать себе помощи по ту сторону гор, как это многие ныне делают, но на горах, откуда помощь приходит, – у Господа, сотворившего небо и землю. Всегда бы, кажется, нужно помнить это, но в особенности же в такое смутное и опасное время, какое переживаем мы. В такие-то времена мы с успокоением можем познать, как хорошо, действительно, полагаться на Господа и не надеяться на свои силы, на князей и сынов человеческих. Такие войны, как настоящая наша война с Японией, суть лучшие учителя смирения. Они ясно показывают, как обманчивы наши надежды на свои силы и как верна та истина, что гордым противится Бог (Иак.4:6; 1Петр.5:5). Когда подымается буря, то сильнее всего бушует она на вершинах высоких деревьев, наклоняя их долу – к земле; то же делает и буря лютых времен в отношении гордых умов человеческих: и из них лишь только те снова озаряются светом правды, которых Господь захочет просветить Своей благодатью, если, разумеется, они удостоятся этого. И в настоящей войне, конечно, немало уже погибло великих людей, на которых много возлагалось светлых надежд, но которые пали и никогда уже не встанут. Если же и великие и сильные мира сего не могут устоять и спастись от бури невзгод своими, увы, все же слабыми силами, то что же сказать об обыкновенных смертных? Вот почему никогда не следует забывать, что единственно верный Помощник нам – один Всемогущий Бог. Оп возвышает и унижает, спасает и уничтожает кого хочет; великие и малые – все в Его мощной деснице. Он есть Тот, Который восседает над кругом земли, и живущие на ней – как саранча пред Ним; Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья. Он обращает князей в ничто, делает чем-то пустым судей земли. Едва они посажены, едва посеяны, едва укоренился в земле ствол их, и как только Он дохнул на них, они высохли, и вихрь унес их, как солому (Ис.40:22–24). Напрасно же восстают на Него люди, напрасно гордые сыны человеческие составляют против Него свои замыслы: Господь посмеется им (Пс.2:4; 58:9), – но те, которые боятся Его, не упадут, и надеющиеся на Него не посрамятся. Он дает утомленному силу, и изнемогшему дарует крепость. Утомляются и юноши и ослабевают, и молодые люди падают, а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут – и не устанут, пойдут – и не утомятся (Ис.40:29–31).

Благо поэтому тем из нас, которые с верою возводят ныне очи свои к горам, откуда приходит нам помощь. И между ними прежде всего мы, к величайшему нашему утешению, вправе назвать верховного вождя нашего, Богом венчанного благочестивейшего Государя. Прилагая особые старания и заботы о водворении мира между народами и еще более о мирном преуспеянии племен, подчиненных его державе, он не думал и не желал войны. И только тогда взялся он за меч, когда потребовалась оборона и защита интересов своего народа, когда вероломный враг сделал свое разбойническое нападение... И как взялся? Не с горделивой надеждой на свое могущество, но с верой и надеждой на помощь Всевышнего. Воспитанный в духе христианского благочестия, он, конечно, хорошо знает из откровения, что не спасется царь множеством воинства; исполина не защитит великая сила, знает, что око Господне над боящимися Его и уповающими на милость Его (Пс.32:16–18), а потому не иначе и не прежде приступил к войне, как по приглашению всех своих верноподданных соединиться с ним в молитве к Богу о помощи и даровании победы оружию нашему. И благо тем, которые молятся вместе с царем своим, возводя свои взоры к Господу, Сотворившему небо и землю. Им нечего бояться, как бы ни тяжела была переживаемая нами злополучная година; они не посрамятся, хотя бы и мир прешел, и горы погрузились в разбушевавшееся море. Бог – их прибежище и защита, помощь и сила.

Но в настоящее время нам нужна особенная молитва о помощи Божией по причине не одной только опасности от внешней войны, но и ввиду внутреннего неустройства, вызывающего много серьезных и неотложных преобразований... Рескриптом 18-го февраля Государю нашему было угодно выразить свою державную волю, чтобы «с Божией помощью отныне привлекаемы были достойнейшие, доверием народным облеченные и от населения избираемые люди к участию в предварительной разработке и обсуждении законодательных предложений». Вот идут сейчас подготовительные работы для осуществления этой царской воли, и недалеко уже время выборов тех лучших людей, на которых Государь возлагает так много надежд, как на сотрудников в великом деле народоправления. Какое трудное и ответственное дело предстоит этим представителям народа и всему нашему Правительству! На них сосредоточены теперь надежды людей самых разнообразных желаний и партий, готовых броситься друг на друга. Какая нравственная сила и твердость нужна им, чтобы не подпасть под влияние того или другого лагеря, не сойти с пути правды и справедливости и вместо пользы не принести вреда интересам нашего и без того разрозненного общества, устоять на почве общегосударственных нужд и целей! Если во всем, что бы мы ни делали, даже в самых обыденных домашних делах, нам нужна Божия помощь и покровительство, то тем более нужно это в делах государственных. Без Меня не можете делать ничего, говорит Господь (Ин.15:5), – следовательно, на все, в чем хотим мы иметь успех, необходимо Божие благословение. Вознесем же усердную молитву о том, чтобы Дух Божий сообщил нашему правительству и всем народным избирателям христианскую мудрость и единомыслие, самоотверженную любовь к народу и ревность о его благе и нуждах. Пусть каждый из них помнит свою обязанность как честного гражданина и оставит все свои своекорыстные помыслы и расчеты. Пусть имеет он в виду только общественное благо, коего требует настоящее серьезное положение нашего Отечества. Пусть каждый, оставив всякую партийность и лицеприятие, всякую ссору и раздор, сам протягивает руку помощи к примирению и других, в особенности же к устранению вражды, розни и недоразумений между народом и властями. Если когда, то в особенности сейчас нужны нам такие патриоты, которые были бы готовы и способны постоять за закон и правду, за блага народа и за восстановление так часто нарушаемого порядка. О, если бы все это делалось у нас с пламенной молитвой горящего к Господу сердца! Тогда мы смело могли бы надеяться, что настоящие дни наших бедствий породили бы новое время расцвета могучих сил, и что семя скорби и слез, коими так обильно орошается сейчас наша страна, принесет в конце концов жатву радости и благосостояния во славу Божию и во спасение наше!

Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю, – так говорит пророк Давид далее в приведенном нами псалме. Таким образом, помощь, которою Он утешает себя, есть помощь Всемогущего и Всесведущего Творца мира. Господь, сотворивший небо и землю, есть не иной Кто, как Всемогущий Бог. Если же Он – Всемогущий, то, вне всякого сомнения, Он всегда может помочь нам. У Него нет к э тому недостатка в средствах. Не оскудевает в Нем для этого и желание. Если Небесный Помощник наш – Существо всемогущее и всеблагое, то само собою понятно, что Он и может помочь нам и желает сделать это. Но как нужно рассуждать в том случае, когда помощь, о которой молились мы, совсем не явилась, или же, если и явилась, то не тогда, когда мы ее ожидали? В этом случае следует быть уверенным, что помощь в том виде, как мы ее ожидали, не была бы полезна для нас, не послужила бы нам во благое и во спасение, а потому Бог и сделал нечто другое, и во всяком случае для нас лучшее. Здесь оправдываются слова Писания: Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших (Ис.55:8–9).

Скрывается здесь и другого рода поучительная мысль: продолжительное, терпеливое ожидание помощи делает нас более крепкими и сильными, усердными и неотступными в своих молитвах; не следует только забывать при этом, что большая нужда делает нас более близкими к Богу. Он не оказывает помощи в каждом случае, при каждой просьбе, зато не отказывает в ней тогда, когда бывает это для нас особенно полезно и нужно. Он не предупреждает с точностью и не определяет времени и часа Своей помощи, и многим приходится испытывать на себе то, что сказал Он Матери Своей Марии, когда Она просила Его помощи на браке в Кане Галилейской по случаю недостатка вина: еще не пришел час Мой (Ин.2:4). Часы Бога идут не так, как наши часы: они идут иногда медленнее, а иногда быстрее, но всегда вернее, правильнее, чем наши. Господь часто долго заставляет просить, прежде чем окажет Свою помощь, как это испытали некоторые из тех, которые просили Его об исцелении, когда Он ходил по земле. Для испытания их веры, для просветления их разума и чувства, для окончательного отречения от самонадеянности Он заставлял их иногда долго ждать и много раз взывать к Нему о помощи, делая вид, будто Он хотел идти дальше, пока, наконец, после неоднократно огласившего слух Его вопля: Иисусе, Сыне Давидов, помилуй мя, остановившись, удовлетворял их просьбу. И тем дороже была в таких случаях Его помощь, и тем большую она возбуждала радость, чем продолжительнее и крепче была о ней молитва.

Итак, не смущайтесь, други, если просимая вами помощь является не так скоро, как бы вам хотелось. Она явится, непременно явится, когда в ней будет нужда. Не ослабевайте только в вашей молитве, смотрите только пристальнее на те горы, откуда наша помощь приходит, – помощь же наша, без сомнения, приходит от Господа, сотворившего небо и землю.

То же самое, что сказали мы о времени небесной помощи, должны сказать и об образе или способе ее обнаружения. И он часто бывает не таким, каким мы его себе представляем. Если Небесный Помощник наш есть всемогущий Творец неба и земли, то Он и всеведущ: Он одним взглядом обнимает сотворенное Им, Он один ведает начало и конец происходящего. Все наши дни написаны у Него еще прежде, чем стал существовать день, и всю нашу судьбу Он определил ранее, чем она осуществилась в действительности. Только один Господь знает, насколько то или это для нас хорошо или худо, и в таком отношении должно стоять отдельное к целому, частное к общему, временное к постоянному и вечному. Мы, люди, слишком близоруки, чтобы все это проразуметь и постигнуть, а потому и никогда не должны осуждать или порицать планы и пути нашего Господа. А скорее смиряться пред Его премудростью и благостью и всецело отдавать себя Его водительству в той уверенности, что Его планы и намерения всегда мудры и благожелательны, хотя они часто и не кажутся нам таковыми. Пусть предвечный совет Бога для нас непонятен, но знайте, что он всегда чуден и целесообразен, почему и называется таинственным и дивным советом. И напрасно мы думаем иногда, что Господь не услышал нас, что Он не помог нам... Нет, Он всегда слышит нас, всегда помогает нам, только не так, конечно, как мы думали и предполагали.

В таком именно положении мы и находимся в настоящее время. Господь как будто не слышит нашей молитвы, не оказывает нам помощи, о которой мы просим Его, не делает так, как желали бы мы. Мы молились о мире, а Он послал нам войну, ужасную, кровопролитную войну с вероломным язычником. Мы молимся о скорейшем окончании этой войны, но вот уже второй год, как началось это бедствие, которое и теперь продолжается, и еще неизвестно, когда будет конец ему. Мы молимся о даровании нашему воинству победы, но оно терпит неудачи и поражения. Мы молимся о благочестии, мире, тишине, единомыслии и спокойствии в стране нашей, но Господь попускает развиваться среди нас смуте и размножаться крамольникам, которые не признают ничего святого, оставили веру, отвергли вечность, учат нечестию и безбожию. Они не хотят признавать царя и властей, поселяют недовольство в народе, вооружают рабочий класс на промышленный, бедных науськивают против богатых. Они зверски убивают тех из верных слуг царя и Отечества, которые более других мешают им в достижении их преступных целей. Словом, хотят ниспровергнуть весь существующий государственный строй и порядок, уничтожить самодержавие, водворить безначалие, произвести всеобщее восстание – революцию и, таким образом, лишить нас того мира, тишины и спокойствия, которыми мы наслаждаемся под покровом благочестивого Государя. И кто не знает, сколько беспорядков, забастовок, грабежей, кровавых столкновений и убийств происходит у нас, вследствие этой подпольной деятельности так называемых социалистов и крамольников-анархистов! Никогда, кажется, наша Русь Святая не переживала такой тяжкой и смутной годины, как настоящая. – Что же? Не должны ли мы поэтому сказать, что рука Господня слишком коротка стала для того, чтобы помочь нам, и уши Господни стали слишком глухи, чтобы слышать нас? Нет, мы не в праве, не должны и не можем говорить это, но зато с полным основанием можем и должны сказать: кому открылась мышца Господня (Ис.53:1) и кто знает, что Он хочет сделать с нами? А что Он хочет сделать с нами нечто особенное и важное – это мы в праве предположить, если взвесим весь ход и характер событий и сообразим, каким образом наша Русь Святая пришла в такое положение. Но если бы Бог захотел подвергнуть нас какому-нибудь особенно суровому суду и испытанию, то в праве ли мы сказать, что мы этого не заслужили? Нет, не в праве. Ибо сами мы виноваты в том, что наше Отечество лишено мира и спокойствия, сами мы довели его до такого бедственного состояния, в каком оно сейчас находится, сами приготовили благоприятную почву для тех тлетворных веяний, от которых оно сейчас так тяжело страдает. И вот как это случилось.

Мы имели веру цельную и глубокую в божественность христианства и спасительную силу Церкви. – Нам втолковали, что вера наша невежественная, непросвещенная, и мы, как легкомысленные школьники, согласились с этим, забыв при этом, что в основе нашей веры лежали две глубочайшие истины: бесконечное превосходство христианства пред человеческими учениями и превосходство православия пред всеми другими христианскими исповеданиями. И вот ворвались к нам проповедники ложных учений разума и подорвали искренность нашей веры, подорвали сначала у передовых сословий, а эти последние влекут за собою и простой народ.

Мы имели такую систему православного воспитания, которая от колыбели до гроба ведет человека к духовному совершенству одним верным путем страха Божия. Она давала нам чистых и почтительных юношей, кротких и стыдливых девиц, верных супругов, покорных властям граждан, несравненных воинов, праведных мужей подвижников. – Нас успели уверить, что мы отсталые люди, что нам нужно поучиться у западных европейских руководителей в деле воспитания. Согласившись с этим, мы допустили этих педагогов делать над детьми своими опыты приложения разных теорий воспитания. Что же видим мы в и тоге такого воспитания? То, что на месте золота христианской нравственности оказалась мишура внешнего образования. Те знания, которые рекомендовались Церковью как полезные, были осмеяны и мало-помалу вытеснены, и вместо любознательности учащихся стали удовлетворять их любопытству, давать чтение легкое и приятное и тем извратили вкус читающих: развели писателей, собирающих уличную грязь и наполняющих свои произведения ложными мыслями, картинами жизни, раздражающими страсти, возбуждающими и развивающими гордость, самолюбие, притязательность и требовательность. И вот с каждым днем редеют и редеют у нас ряды честных, благочестивых и серьезных людей, но зато увеличивается число выродков, космополитов, ненавистников родной земли, сынов противления, для которых ни власть правительственная. Ни власть родительская, ни страх суда Божия – ничто не сохранило своей обязательной силы. Что же удивительного в той грубой разнузданности, какая сказалась и небывалой еще ни в одной стране забастовке наших учебных заведений?

Мы имели и добрых доморощенных русских философов, умевших до высокой степени развивать в юношах силу мышления и приводить их умы к Христу в послушание веры, но мы не оценили этих мужей науки и потянулись в другие страны, в Европу, и там стали искать последнего слова философии. И вот явились отсюда у нас целые полчища недоверов, неверов, либералов, декадентов, прогрессистов, пессимистов, материалистов, социалистов, анархистов и нигилистов-крамольников. Их убеждения чрезвычайно различны, но все они сходятся в одном – во вражде и ненависти ко всему национальному, православно-русскому, которая и служит источником настоящего пагубного движения и происходящих отсюда страшных событий.

Ясно поэтому, что Господь не несправедливо подверг нас испытанию. Мы сами создали то ужасное положение, в каком сейчас очутились, а потому нам остается сказать то же, что сказал первосвященник Илий, когда Самуил, по поручению Господа, возвестил ему о несчастии его семейства: «Он – Господь, да будет Его Святая воля!»

Но если бы Богу угодно было употребить в отношении нас самую крайнюю меру испытания, погрузить нас в самую глубокую бездну скорби, окутать самым непроницаемым мраком ночи, то и тогда мы не должны терять веру в Бога и говорить в отчаянии: Бог оставил нас, Он не хочет помочь нам; напрасно мы молимся, напрасно так часто поем: С нами Бог! Это было бы непростительным смертельным грехом отчаяния. Не это нужно нам в настоящем случае, а сугубая вера в Бога, твердая надежда на мощную спасающую руку Того, Кто есть истинный путь и свет миру. Ведь каждый хорошо знает, что чем глубже бывает тьма, застигшая путника в поле, тем крепче обыкновенного держится он за руку вожака, который хорошо знает дорогу, и тем сильнее опирается на него, чтобы не споткнуться. Так и христианин никогда, и особенно в годины бед и несчастий, не должен забывать того, что над ним всегда недремлющее око Творца и Его незримая, но мощная десница...

Хорошо также известно каждому и то, что хотя горы, окружающие город, и бывают иногда покрыты таким густым, непроницаемым туманом, что нельзя бывает их видеть, но и тогда они все-таки остаются на своем месте и не перестают служить для него защитою от ветров. Так и Бог служит защитою и убежищем для верующего при всяких условиях жизни, не исключая и самых тревожных и тяжких. Смотри только, россиянин, чаще и пристальнее на Творца, не ослабевай только в надежде на Него, и Он утешит и успокоит твое сердце. Он – твоя помощь и защита, покров и заступничество.

Это еще яснее и убедительнее будет для нас, если мы рассмотрим то утешительное обещание, которым заканчиваются положенные в основание нашей беседы слова Псалмопевца: не даст Он, уверенно гласит Псалмопевец, поколебаться ноге твоей, не воздремлет хранящий тебя; не дремлет и не спит хранящий Израиля (Пс.120:3–4). От обращения своего в первом лице, от своего «я» (возвожу очи мои... Помощь моя приходит от Господа) Давид вдруг переходит ко второму лицу: не даст Он поколебаться ноге твоей. Это не случайно, а потому, что он хочет уверить в Божием о нас попечении не одного только себя, но и всех, кто ищет Господа и возлагает на Него упование. О, как дорого и утешительно это слово, что Господь не даст поколебаться ноге нашей! Между многими опасностями, от которых Он должен охранять нас, есть одна, наиболее тревожная – именно та, которая в таких неровных и гористых странах, как Палестина, была особенно страшна и предохранение от которой имело поэтому особливую важность. Здесь, в Палестине, почти на каждом шагу человеку нужен путеводитель, который поддерживает его, когда он споткнется, выпрямляет, когда пошатнется и накренится, защищает, когда угрожает ему опасность от нападения врагов. Так же, по слову Божию, совершается и стропотный ¹⁰⁵ путь нашей жизни. Опасен он, если нет у нас верного путеводителя – Господа Бога, чтобы Он, по глаголу пророка, Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою (Пс.90:11–12). Не нужно же забывать того, что как бы несчастливы ни были мы, в каких обстоятельствах ни находились бы, каких бы невзгод ни переносили, мы никогда не бываем одиноки – с нами Господь, нам сопутствует Его Ангел, помогающий ногам нашим делать твердые шаги, а не колебаться, как бывает с хромыми. Этим препобеждаются все опасности и трудности. Когда Сам Бог с нами и за нас, то кто и что против нас? В этом случае, если бы тысячи пали по одну сторону, а десятки тысяч по другую, то и тогда ни один удар не попадет в нас и никакая рана не коснется нашего тела.

При этом каждому, разумеется, должно быть понятно, что слова: да не когда преткнеши о камень ногу твою, относятся к предохранению не от внешнего только зла и телесных несчастий, но и от зла внутреннего, от нравственных искушений и грехопадений. Как легко и здесь может поскользнуться нога человеческая и как важно и здесь полагаться на Господа! Едва не пошатнулись ноги мои, говорит Асаф в 72-м псалме, едва не поскользнулись стопы мои, – я позавидовал безумным, видя благоденствие нечестивых ... доколе не вошел я во святилище Божие и не уразумел конца их (Пс.72:2–3,17). Здесь говорится об опасности оставления пути Господня, о потере страха Божия и надежды на Бога при виде временного счастья нечестивых. Подобная опасность уклонения от истинного пути очень часто встречается в нашем земном странствовании, и если бы Господь не сохранял и не направлял нас на истинный путь, то мы низринулись бы в пропасть и погибли бы в ней. Но особенно велика бывает опасность преткнуться нравственно и уклониться от истинного пути в дни бедствий и тяжелых испытаний во внешней жизни. Вот и сейчас, когда проповедники неверия и враги наши, пользуясь нашею внутренней смутою и неудачами на войне, начинают посмеиваться над нашей якобы напрасной молитвой, говоря: нет вам спасения в Боге вашем, и плохо помогают вам ваши святые угодники и чудотворные иконы, – вот и сейчас, говорим, кто поручится за то, что эти безбожные речи не окажут на иного печального воздействия и не потрясут его веры и надежды на Бога? Как необходима, значит, для нас теперь забота об усугублении веры и надежды на Бога, дабы не усомниться в Его помощи и не отпасть от Него! В тяжелых посещениях Бога всегда есть нечто искусительное, а потому в этих случаях необходимо с большей бдительностью и с большей смиренной покорностью воле Божией стоять на страже и с большим усердием и сугубой верой молиться: «Господи, не введи нас во искушение! Господи, не отходи от нас, но охраняй и поддерживай нас, чтобы не поскользнулась нога наша»! И только один Господь может сохранить нас в такое время, когда путь нашей жизни бывает особенно стропотным и скорбным. Какое богатое утешение для истинно верующего заключается в том обещании, что Господь не допустит поколебаться ноге его, что Он предохранит его от всякого неверного шага и даст силу и мужество для сопротивления всем соблазнам и искушением тела и души! Крепче же держитесь, братия, за руку Его, и Он безопасно и безвредно проведет вас чрез все неровности вашего пути и чрез все ужасы постигших вас бедствий

Но этим Псалмопевец не ограничивается в своем ободряющем и утешительном вразумлении, – он идет еще дальше: Тот Страж, говорит он, Который охраняет тебя, не спит и не дремлет: не дремлет и не спит хранящий Израиля (Пс.120:4). Этими словами Бог Израиля, то есть истинный Бог, самым решительным образом противопоставляется богам языческим, которые, имея очи видети, ничего не видели, имея уши слышати, ничего не слышали. Между тем как очи языческих богов были всегда как бы дремлющими и спящими, Израиль радуется своему Богу как истинному Стражу, Который не спит и не дремлет, но постоянно внимает ему. Это ясно видим мы из истории пламенного и ревностного служителя Божия пророка Илии. Когда он собрал на горе Кармиле, пред лицом всего народа, хвалившихся своим богом жрецов Ваала, то предложил им положить на дрова тельца и, не подкладывая огня, низвести его с неба именем своего бога. Жрецы согласились и начали молиться, говоря: Ваале, услышь нас! Долго, с утра и до полудня, взывали они к нему, но на эту молитву их не было ответа. Тогда Илия засмеялся и сказал: кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть, и спит, так он проснется! (3Цар.18:26–27). Жрецы сделали и это: стали кричать, что было у них силы, но все напрасно. Тогда Илия сказал всему народу: подойдите ко мне (3Цар.18:30), и начал молиться своему истинному Богу именем Авраама, Исаака и Иакова. При этой молитве на приготовленную жертву сошел с неба пламень, попаливший жертву. Увидев это, весь народ пал на лице свое и сказал: Господь есть Бог, Господь есть Бог! (3Цар.18:39). Так на глазах всего народа над бездушными идолами восторжествовал Страж Израиля, Который никогда не спит и не дремлет. Так навсегда познал Израиль своего Бога, как вездесущего, всеведущего и всемогущего Бога, очи Которого всегда взирают на народ Свой и Который видит нужды чад Своих еще прежде, чем они начинают заявлять о них, и знает их желания еще прежде, чем они начинают молиться Ему об их исполнении. К этому, никогда не усыпающему верному Стражу своему Израиль мог взывать и днем и ночью. По крайней мере, о благочестивом Псалмопевце читаем мы, что душа его уповала на Господа от стражи утренней и до нощи (Пс.129:6).

О, как утешительно, братия, что и мы, христиане, знаем и веруем в Того Стража, хранящего Израиля, Который не спит и не дремлет, и как отрадно, что очи его еще и теперь, и для людей новозаветных, так же открыты, как они были открыты и для людей ветхозаветных! Не закрыты они и сейчас, в настоящем тревожном положении нашего дорогого Отечества! И жутко было бы нам, очень жутко, если бы мы, заменив веру в Промысел доверием к человеческой мудрости, стали бы думать, что и мы, и судьба нашей родины зависят от неизвестных условий и от чисто случайного хода событий и обстоятельств. Но мы знаем, что все будущее наше в руках Всевидящего и любящего Бога, что для Него всякая тьма нашей жизни ясна, как солнечный свет. Он знает и великое и малое, и близкое и дальнее, и радости богачей и слезы бедняков. С неизменной любовью выполняет Он тот план, который придумала Его мудрость. Какая это надежная порука! Что может быть тверже ее? Если жизнь земных царей может прерываться наравне с жизнью последнего из подлинных, то Небесный Царь Самодержец не знает смерти. Если ум народоправителей может отдавать дань ошибкам, а сердце слабостям, то всеведущий ум Небесного Мироправителя никогда не заблуждается. Десница Божия всегда бесстрастна. Только бы каждый из нас благочестно делал свое дело и своими добрыми делами заслуживал бы милость неба, а Господь не забудет нас. Не дремлет и не спит, хранящий Израиля!

Итак, возведем очи наши к Богу и из глубины сердец наших воззовем к Нему: Господи, Боже наш! Тебе вручаем мы в сию тяжкую годину судьбы наши и на Тебя возлагаем нашу надежду! Призри на нас с небесной высоты Своей! Простри нам Твою мощную, благодеющую руку и изведи нас из глубины постигшего нас бедствия, дабы мы непрестанно прославляли Твое Всесвятое Имя!

Не будь побежден злом, но побеждай зло добром (Рим.12:21)

Господи Иисусе Христе, Царю мира, правды и любви! Как стыдно, как невыразимо стыдно становится нам, когда мы углубляемся в Твое слово или поднимаем к Тебе взор свой. Уже более девятнадцати веков прошло с тех пор, как начал Ты действовать Твоей любовью и Твоим словом между народами, но и доселе нет между ними ни мира, ни любви, и доселе сталкиваются в борьбе между собою не только язычники, но и народы, которые называются Твоим именем и которых возродил Ты к новой, божественной и братской жизни. Это – Твои ученики, Твои заблудившиеся ученики. Они употребляют свой ум и свое искусство на то, чтобы изобретать все более и более сильные средства и более острое оружие для взаимного истребления. Господи! Не отврати лица Твоего от нас ради этого тяжкого прегрешения; заставь этих людей как должно восчувствовать, куда они пришли. Укроти войну, а если по грехам нашим она не может быть прекращена окончательно, то, по крайней мере, смягчи ее силой Своего Евангелия. О Господи, сжалься над Своим бедным христианством. Озари лучами Своей благодати эту мрачную ночь народной жизни и употреби постигшее нас бедствие как врачевание для грехов наших, дабы из семени крови и слез возросла для нас обильная жатва благословения. Аминь.

Возлюбленные о Господе слушатели! Евангелие заключает двоякий мир в себе: мир с Богом и мир с человеком. Слава в вышних Богу, и на земле мир – так воспевали Ангелы в ночь Рождества Христова (Лк.2:14). Мир вам! – так приветствовал Христос учеников в день Пасхи (Ин.20:19). Сам Иисус Христос и есть этот мир. Скорее в природе может сойтись вместе вода и огонь, день и ночь, чем Бог и грешник. Во всей вселенной нет ничего более враждебного, ничего столь далеко друг от друга отстоящего, как грешник и Бог. Грех есть вражда против Бога. Но Бог, по беспредельному Своему милосердию, устроил для грешника небесную лестницу. Эта небесная лестница есть Христос, Искупитель мира. Вверху стоит Бог, а внизу грешник. А между ними – благодать; эта благодать есть Христос. К Нему поэтому и обращаемся мы с молитвой: Боже, милостив буди мне грешнику! Таким и только таким образом, то есть чрез посредство Иисуса Христа, могут сходиться Бог и грешник. Это тот мир, который, по выражению Священного Писания, превыше всякого ума (Флп.4:7).

Те, которые по милости Божией возрождены к новой, святой, неувядаемой жизни и сделались братьями в высшем смысле этого слова, должны всегда иметь мир между собою. Истинные чада мира не могут враждовать и ссориться – это противно их внутренней природе. Но так как и в каждом христианине остается еще корень ветхого, грешного человека, то и Господь, и Его святые апостолы настойчиво убеждают не нарушать этого мира. Мир имейте между собою (Мк.9:50). Со всяким смиренномудрием, говорит святой апостол Павел, и кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью, старайтесь сохранять единство духа в союзе мира. Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас (Еф.4:2–6). Но, несмотря на это увещание, в мире иногда бывает так, что и самый кроткий и самый верный христианин не может устоять в мире. Всякая вражда или ссора предполагает две стороны. Если одна сторона непременно хочет вести борьбу и нападает на другую с нарушением ее права, другая вынуждена бывает, как делали и Сам Господь и апостолы, защищать это свое право. И апостол Павел в своем убеждении к соблюдению мира должен был оставить пробел, поставить его под условие. Он говорит: Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми (Рим.12:18). Отсюда вы можете видеть, что и верный христианин невольно может быть вовлечен своим противником в распрю, равно как и самый благочестивый и миролюбивый царь – в жестокую и страшную войну. О, друзья мои, если и каждый спор, и каждый судебный процесс имеет уже свою великую опасность, если и во время частной тяжбы пробуждаются дремлющие и развязываются связанные силы тьмы, то не тем ли более это может быть в международной войне? Вот почему слово Божие и говорит: бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение (Мф.26:41); не будь побежден злом, но побеждай зло добром (Рим.12:21).

Чтобы уметь твердо стоять во время войны на христианской точке зрения, начертаем себе образ христианина во время войны.

Прежде всего нужно знать, откуда происходит война. Приведенный нами текст говорит: Не будь побежден злом, но побеждай зло добром. Что война и по своему существу, и по своим последствиям в большинстве случаев представляет зло, это не может подлежать никакому сомнению. Чтобы иметь правильное понятие о каком бы то ни было событии, мы обыкновенно рассматриваем его в его корне и в его происхождении. Какого же происхождения война? По своему происхождению война есть следствие греха, отпадение от живого Бога. Где начинается война, там, по крайней мере, один из соперников, ведущих эту войну, непременно отступил от Бога и сам хочет быть Богом. Но раз разбита одна скрижаль Моисеева и нарушена одна заповедь: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим (Мф.22:37), то само собою нарушается и вторая: возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф.22:39). Кто уже не боится, не любит и не почитает Отца, кто уже не ходит пред лицем Его, в том умирает и любовь к братьям. Когда Адам в чувстве первой гордости нарушил мир с Богом, тогда Каин нарушил мир со своим братом Авелем и убил его.

Но заглянем далее в человеческое сердце! Отцом войны всегда бывает ветхий, естественный, греховный человек, а матерей она может иметь многих, но все они принадлежат к одной семье, называемой семьей страстей. Последние носят различные имена: гордости, себялюбия, властолюбия и жадности. Когда на одной стороне эти грехи, усиливаясь, достигают крайнего предела, тогда на другой и самый миролюбивый царь невольно может быть вызванным к войне. Ему необходимо бывает в этом случае взяться за меч в защиту законных прав своих и своих подданных. Такой царь, как и каждый искренний христианин, смотрит на войну как на неизбежное зло. Чем-нибудь лучшим она не бывает никогда. Она относится к разряду тяжебных процессов, но из всех этих процессов она – самый страшный и жестокий процесс, так как в нем доказывается и отстаивается право не мыслями, не доводами и словами, а мечом и копьями, порохом и свинцом. Впрочем, мы знаем, что приговор этого страшного, так сказать, судебного учреждения, не всегда благоприятствует тем, коих мы считаем более правыми. Глаз Божий видит дальше, чем наш. Победителем не всегда бывает более правый. Когда согрешили два народа, Господь берет бич для наказания менее виновного и оказывает свою помощь более виновному, давая ему взять вверх над противником. Но очень скоро затем он находит другой бич, чтобы нанести удар гордому победителю, который не хочет признать себя орудием в руках Божиих, но себе самому воздает честь. Припомните Наполеона. Он со своими французами не был лучше тех князей и народов, с которыми вел войну, и, однако, последние терпели поражение за поражением. Бог наказал эти народы за их отпадение от Него, за их холодное самолюбие, за их неверность и немиролюбие между собою. Но когда это было сделано и когда покоренные народы раскаялись и обратились к Богу, тогда в нашей России нашел Он бич для поражения и вразумления гордого тирана. Отсюда узнаем мы, как Всесильный и Всемогущий Бог относится к войне. Он есть Бог мира. Если бы народы поступали по Его слову и во всем исполняли Его волю, если бы они слушались Его и повиновались Ему, как дети повинуются своему любимому отцу, то мир ничего не знал бы о войне, тогда его история была чистою тканью Божией благодати и истины. Она состояла бы из одних белых ниток. Но грешный человек, который хочет сам быть для себя Богом, вплетает в эту белую ткань черные нитки своего себялюбия и своеволия, к которым относится и война. Бог попускает это, потому что Он создал нас свободными. Но, попуская эту войну, Он употребляет ее в Своей премудрости как средство к устроению Своего Царства. Она служит для Него бичом для суда и наказания. Но так как и в каждом наказании бьется Его отеческое любящее сердце, то она является для Него могущественным вспомогательным средством к вразумлению и пробуждению народов. В войне мы приходим к познанию своих грехов. В войне многие научаются снова верить в Бога, молиться Ему и искать Его защиты. Как при землетрясении часто открываются скрытые источники, так и во время войны пробуждает Бог часто дремлющие благородные силы верности и самоотверждения. В войне многие выходят из того прежнего холодного самолюбия, которое думало только о себе. Отечество с его законами, с его строем, с его благами и дарами, которыми некоторые не были довольны, во время войны приобретает новую ценность. Общая нужда и разного рода бедствия открывают сердца и тех, которые прежде служили только мамоне как своему идолу. Скажем еще более: многое из прежней партийности во время войны теряет свою остроту, и между многими взаимная вражда и охлаждение совершенно исчезают в этой общей нужде и единодушной и дружной борьбе против нее. Но, несмотря на все это, ни один человек, ни один нарушитель мира не в праве признать войну за нечто хорошее. Как порождение греха, война все-таки остается в существе своем злом. Мы увидим это еще яснее, если мы как должно уясним себе ее опасности.

Все вы знаете давнюю поговорку: скажи мне, с кем ты знаком, тогда я скажу тебе, кто ты. Это приложимо и к войне. В последствиях ее мы всюду видим смерть, голод, болезнь. В Священном Писании война, дороговизна, голод, эпидемия (мор) и смерть постоянно идут между собою рука об руку как союзники. В шестой главе Откровения Иоанна за рыжим конем, имеющим своей задачей взять мир с земли, чтобы люди убивали друг друга, следует вороной – вестник голода и дороговизны на хлеб, и, наконец, бледный, имя которому смерть и которому дано умерщвлять и мором и зверями земными (Откр.6:4–8).

Правда, христианство в позднейшие войны заметно проявило свою благотворную силу для облегчения их тягот и бедствий. Я разумею лучший уход за ранеными и увечными как в телесном, так и в духовном отношении. Разумею то, что теперь почти каждый народ печется не только о своих раненых, но вместе и о раненых и искалеченных вражеского лагеря. Я разумею Женевскую конвенцию. Почти все народы Европы согласились в том, чтобы все, что стоит на поле брани под красным крестом, было признаваемо нейтральным. Ни один перевязочный пункт не должен быть обстреливаем. Каждый лазарет и каждый дом, в котором помещены раненые, находится под защитой и покровительством правительства обеих воюющих стран. Железнодорожные поезда и вагоны, которые везут раненных, не должны терпеть никакого нападения со стороны врагов. Доктора, братья и сестры милосердия – суть нейтральные люди, которые и в том случае, если бы лазарет попал в руки врага, продолжают свою работу беспрепятственно. Много и других отрадных явлений встречается нам на поле настоящих войн. В книге Второзакония (Втор.20:19) мы видим запрещение срубать в осажденных городах фруктовые деревья. Только те деревья могут быть срублены и уничтожены по этому закону, которые не приносят никаких плодов. Так и в последние войны воинам дозволяется в иных местах употреблять для разного рода надобностей только бесплодные деревья, но запрещается прикасаться к фруктовым деревьям.

Но всё же, любезные слушатели, несмотря на все эти сделанные христианством успехи, опасности и бедствия войны еще слишком велики. Фруктовые деревья остаются целы, но живые деревья, над воспитанием которых чадолюбивые родители трудились двадцать, тридцать и более лет, надеясь под тенью их укрыться от зноя своей старости, падают тысячами. Впрочем, в мои планы не входит описывать вам те страдания, те стоны и рыдания, которые раздаются на поле битвы: об этом вы много уже слышали и читали. Только один момент не могу я не привести на память из жизни некогда осажденного и завоеванного города. Когда в 146 году до Рождества Христова римский полководец Мумий завоевал город Коринф и его войско работало над разрушением славного города, встретил этот полководец группу детей, которые шли из школы с исписанными тетрадками. Полководец спросил, что записано у них в тетрадках из того, что продиктовал им учитель? Тогда одни мальчик прочитал: «Как счастливы все те поколения, которые умерли прежде, чем это бедствие постигло наш злополучный город!» А сколько окажется за настоящую общеевропейскую войну таких городов, жители которых будут думать и говорить подобное!

Но довольно о внешних опасностях – взглянем на внутренние опасности, на опасности для наших душ. Всякая война, особенно же всякая жизнь в лагерях, на бивуаке и на земле врагов, ведет к некоторому одичанию и грубости. Нужно обладать слишком высокими качествами, чтобы остаться недоступным для этого нравственного вреда. Там не слышно никакого звона церковных колоколов, зовущего к богослужению – скудная обстановка полевого богослужения не может заменить храма Божия. Там нет правильно совершаемой домашней молитвы. Там негде собраться для слушания слова Божия. Там нет ни жен, ни матерей, ни сестер, которым Бог дал чудную способность предотвращать все нечистое и грубое. Так как всякая война есть великое неизбежное зло, то к нему присоединяются и разного рода меньшие, но родственные виды зла. Часто воин оказывается в таком положении, которое побуждает его для своей личной надобности присваивать и чужое имущество, – это бывает при отсутствии помощи со стороны родных. При таких обстоятельствах границы между «моим» и «твоим» теряют во многих сердцах свое значение. И из продолжительной войны, от которой да сохранит нас Господь, иной солдатик, в других случаях честный и трезвый, возвращается нравственно испорченным и пьяницей. О, даруй, Господи, чтобы никто из наших воинов не подвергся такому несчастию. К этому приносимому войной злу принадлежат еще и та гордость и превозношение себя, которое появляется у победителя, – да сохранит Господь народ наш от этого. Если Богу угодно будет даровать нам победу, то да взывает Он тогда в чувстве смирения: Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу (Пс.113:9). Далее, сюда же относится и то уныние и отчаяние, которое появляется иногда у побежденных. Кто не знает никакого блага, кроме честолюбия и славы, кто ничего не знает об Имени, написанном на небесах, кто не знает и не любит никакого другого Отечества, кроме отечества земного, тот после великого поражения легко может наложить руки на себя самого или же начать войну всякими непозволительными средствами, соединенными с жестокими мучениями. Но веруем, Господи, что Ты не доведешь нас до такого искушения!

Однако возвратимся с поля битвы к себе самим! И мы окружены разного рода опасностями. Все мы знаем, что настоящая великая война вызвана несправедливостью гордого и жадного врага. И в нем имеют, в конце концов, свой источник все те слезы, которые льются сейчас из тысячи и миллионов глаз. Это, естественно, может вызывать у нас чувство ненависти, злобы, негодования и проклятий. Но следует ли попирать ногами того, кого уже Сам Бог осудил? Нет, мы не должны и в этом случае забывать слова Господа: любите врагов ваших... благотворите ненавидящим вас (Мф.5:44), молитесь и за тех, которые обижают и преследуют вас. Да, молитесь и за них! Какая это была бы радость, если бы Господь победил и эти холодные, в бездну самолюбия и гордости погруженные сердца, на которых так много лежит вины греха и крови, если бы и они, наконец, взыскали Его и в чувстве веры и покаяния обратились к Нему.

Наконец, укажем еще на одну опасность. Вы из собственного опыта знаете то беспокойство и нервное напряжение, какое приносят такие времена. С нетерпением ждут новых известий с поля битвы. Хватаются за каждый листок. Перечитывают одно и то же в разных газетах три, четыре и более раз. Только и разговора, что об этих известиях. Но мы знаем, как много заключается в этом возбуждении уныния и отчаяния. Все находятся между страхом и надеждой, в состоянии крайнего напряжения, беспокойства и нетерпеливого ожидания развязки. Охота к постоянной, непрерывной работе пропадает. Кто из нас в минувшие дни и недели мог взяться за серьезную работу с прежней энергией и любовью? Кому не навязывались против его воли мысли о войне и не отвлекали его от обычных занятий? Таким образом, война есть в самом широком смысле нарушитель внутреннего мира и спокойствия, а также и правильной семейной жизни. И здесь вполне приложим призыв Апостола: Не будь побежден злом, но побеждай зло добром (Рим.12:21). И если мы хотим против всех этих опасностей вести правильную, христианскую борьбу, то необходимо должны вооружиться против них и надлежащими средствами.

Добром должны мы побеждать зло. Никто не благ, как только один Бог (Мф.19:17), и все, что есть где-либо благого, доброго, происходит от Него, – у Него только, следовательно, и можем мы искать наиболее действенные средства против войны и ее опасностей.

Тот народ, который стоит в связи с этим Богом мира, никогда не должен начинать и подавать повода к войне. Он может только принимать ее, если вынуждает его к тому враг его. Все мы поэтому радуемся тому обстоятельству, что настоящая война наша начата не нами. Миролюбивый Государь наш своей уступчивостью старался, насколько возможно, избежать ее. «Дорожа кровью и достоянием Наших подданных, – говорит он в своем манифесте по случаю войны, – Мы прилагаем все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров, но союзная Австрии Германия, вопреки Нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению Нашему, что принятые меры (мобилизация в смысле предосторожности) отнюдь не имеют враждебных ей целей, стала домогаться немедленной их отмены и, встретив отказ в этом требовании, внезапно объявила России войну». Если же, таким образом, эта война навязана нашему народу, то он не должен входить в такое великое и опасное дело, как говорят, с неумытыми руками. Он должен отнестись к нему по-христиански, с надлежащим приготовлением. Дни поста и покаяния пред войной так же необходимы, как последняя исповедь и причастие пред смертной борьбой. Если в это время обыкновенно приводят в порядок и чистят всё оружие, то тем более нужно нам очистить сердца наши. Если отряды войска ставят под управлением начальников и полководцев, то они еще крепче должны поставить себя под знамя небесного Вождя и Победителя. Затем и войско, и весь народ необходимо должны иметь позади себя такую недоступную и несокрушимую крепость, из которой не может выгнать никакой враг. Такой твердыней служит для нас Бог, Который один только может защитить и избавить нас от постигшего бедствия. В этой святой крепости и должны пребывать мы в настоящие дни испытаний. В нее должны мы ежедневно устремляться с молитвой и словом Божиим в руках. Если молитва и углубление в слово Божие, в размышление о всемогуществе и благости Божией нужны и во всякое время, то в особенности в такие тревожные дни, как наши. Кто не знает этой крепости, тот обрекает себя на неизбежную тревогу, безграничную заботу и печаль. Итак, ищи ты, русский народ, успокоения в этой священной скинии!

Но если мы при всех своих укреплениях нуждаемся в этой духовной твердыне, то позади нашего войска должно стоять другое войско – разумею войско молящееся. Эта молящаяся рать должна быть несравненно больше по своему количеству, чем сражающаяся на поле брани. К ней должны принадлежать кроме наших воинов и все мы. Сюда может и должен войти каждый, и старый и малый, и юноши и дети, и мужчины и женщины, и таким образом помогать нашим братьям на войне преодолевать зло. Когда Иисус Навин вел войну против амаликитян, тогда за его войском стоял Моисей и молился. И много может молитва праведника, если она искренняя и проникнута верою. Из такого расположения сердца, из такой надежды на Бога и преданности Царю Небесному вырастает истинный дух мужества и истинная верность Царю и Отечеству земному. Правда, иной может храбро сражаться из одной только славы и почестей и из одной естественной любви к своему Отечеству. Но таковой похож бывает на дерево, стоящее на открытой и сухой вершине. Если нет дождя, если война сопровождается неудачами и идет не по его желанию, если долго длятся нужда и лишения, тогда очень скоро изменяет ему мужество. Напротив, благочестивый воин подобен дереву, насажденному при исходящей воде. Как бы ни была продолжительна засуха, как бы ни были велики недостатки и лишения и неудачи войны, он никогда не теряет терпения, мужества, но все более и более черпает его из неисчерпаемой глубины лежащего близ него источника.

Но из этой духовной твердыни, из такой детской веры проистекает не одно только мужество, но и готовая на всякую помощь любовь. Эта любовь вызывает в нас искреннюю заботу о женах и детях тех, которые на войне. Заботы о вдовах и сиротах, оставшихся от убитых на войне, не должны служить для нас бременем и по заключении мира. Они должны всегда оставаться искреннею данью за эту великую жертву, которую павшие воины принесли за всех нас на алтарь Отечества. Те же, которые возвращаются с войны ранеными и увечными калеками, должны почувствовать, что для них настало новое и сравнительно с прежним лучшее время. В молодости мне пришлось однажды слышать от ушедших на войну солдат песню такого содержания, что они теперь идут на борьбу за Отечество, а после в награду за это, может быть, будут, как калеки, просить у дверей милостыню на пропитание. Так в то время действительно и бывало. Собственными глазами я не раз видел, как эти увечные слуги Отечества с деревянными ногами стучали в окно отцовского дома, прося милостыню. А иногда можно было таковых видеть здесь и там сидящими на улице с протянутыми руками. Теперь, слава Богу, этого уже нет и, наверное, никогда не повторится.

От наших раненых и увечных перейдем теперь к пленным врагам. Это та область, где ярко выступает пред нами заповедь о любви к врагам, – область, где христианство одержало уже славную победу над «ветхим» человеком. Ранее жребий пленных был самый плачевный и бедственный. На их долю выпадало быть в постоянном угнетении и рабстве. Особенно тяжела была участь пленных германцев, с которыми мы сейчас ведем войну. Это подтверждает самое слово их «склаве» (раб). Многие пленные, которыми у немцев большей частью бывали славяне, были у них, как крепостные, предметом торга и продажи, и так как большая часть их крепостных рабов состояла из пленных славян, то это название получили у них и все крепостные рабы. Таким образом, из слова «славе» – славянин, вышло y них «склаве» – раб.

Уже в Ветхом Завете мы усматриваем зарю лучшего обращения с пленными. В дни пророка Исаии Факей. сын Ремалиин, царь Израильский, разбил царя Иудейского Ахаза (2Пар.28:6–15). Совершив эту победу, войска Факея взяли у иудеев в плен двести тысяч жен и дочерей, и отправили их в Самарию. Когда они подошли к воротам города, вышел к ним навстречу пророк Одед и сказал: вот Господь Бог отцов ваших, во гневе на Иудеев, предал их в руку вашу, и вы избили их с такою яростью, которая достигла до небес. И теперь вы думаете поработить сынов Иуды и Иерусалима в рабы и рабыни себе. А разве на самих вас нет вины пред Господом Богом вашим? И так послушайте меня, и возвратите пленных, которых вы захватили из братьев ваших, ибо пламень гнева Господня на вас. Когда воины услышали эти слова пророка, тогда они оставили пленных у начальников и всего собрания. А эти последние взяли их и всех нагих из них одели и обули, и накормили их, и напоили их, и помазали их елеем, и посадили на ослов всех слабых из них, и отправили их в Иерихон, город пальм, к братьям их. Да, поистине в город пальм, ибо весь этот образ действий благоухает, как прекрасная пальма победы на лугу древнего времени.

Будем поступать так же и мы со своими врагами, и это даст нам над ними такую победу, которая сильнее преодолеет зло, чем победа с оружием в руках. И при всем этом наши христианские взоры и наша молитва направляются к миру, и мы горячо молимся, да не укоснит Господь положить конец настоящей страшной войне. Но, как христиане, не можем отказаться от надежды и на тот великий и всеобщий мир, который наступит в то время, когда не будет воевать ни один народ, когда люди, по слову Божию, перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы (Ис.2:4). Неложно слово Божие, и тот пасхальный привет Спасителя: Мир вам! – не должен остаться напрасным. Он, как всякая божественная сила, постепенно будет проникать во все народы. Тот Божественный Герой, Который не чужой, но Своей собственной кровью одержал победу над грехом и всеми силами ада, не оставит поля сражения, но более и более будет побеждать зло и в наших сердцах, и в сердцах всех народов.

Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа!

К вам, дорогие чада Святой Церкви Христовой Православной, мое слово любви, вразумления и утешения.

Тяжкую годину грозных испытаний переживаем мы. Господь судил нам претерпеть величайшее бедствие от страшной войны, поднятой на Святую Землю Русскую странами немецкими. По зову Божьего Помазанника, Государя нашего императора Николая Александровича, все мы, как один человек, уже восстали на защиту своей Веры, своего Царя и Отечества, на защиту заветных святынь дорогой нам Русской Земли. Вся Русь превратилась в христолюбивое воинство, и каждый насельник Русской Земли уже несет свою лепту на алтарь Отечества. Бог в помощь вам, сыны Русской Земли, и тебе, Святая Русь!

Но тяжко испытание: мощен, безжалостен и коварен враг. Много горя он причинил Русской Земле и ее верным сынам. Тяжкими скорбями он будет обуревать наши сердца, горючими слезами нашими будет орошать землю нашу, драгоценной кровью насельников Русской Земли будет поить ее и земли дальние. Он будет стараться породить в наших сердцах безмерную печаль и от печали уныние и отчаяние, и в них будет искать себе лучших союзников для борьбы с нами и для одоления Русской Земли. Вот почему, дорогие чада, и надлежит нам прежде и главнее всего обратить свое внимание на наши сердца.

Каковы будут наши сердца в эту тяжкую годину постигших нас испытаний, таковы будут и плоды нашей великой брани с врагами Святой Руси.

С нами Бог! – Таков был молитвенный клич Святой Руси в годины страшных военных браней ее со своими врагами. Этим кличем, она преисполняла и воспламеняла сердца своих верных сынов, и, окрыленные им, русские воины творили чудеса храбрости на бранном поле. И крепостные стены, и железная броня, и тьма-тьмою вражеских полчищ – все ниспровергалось пращою веры русского воинства и несущимся из глубины сердца его кличем: С нами Бог! Да иначе и быть не может, ибо, где Бог – там и сила Божия, а где сила Божия – там и победа. Воспламеним же сердца наши этим победным кличем, и сила мечей наших усемерится, и наша броня военная не сокрушится, и все наше воинство, точно на крыльях, победно пронесется над вражеским станом, и пред трубным гласом нашей веры в силу Божию падет враг, как пали некогда степы Иерихонские. Буди, Господи, буди!

С нами Божией Матери Покров! – Вот чем всегда была сильна Святая Русь! Вот Чьим покровом она спасала себя от грозных вражеских полчищ. Вот Чей покров всегда любовно и победно реял над русскою христолюбивою ратью! Вот Чьим покровом обвивала себя Святая Русь в страшную годину испытаний! И, точно столпы облачный и огненный, Покров Божией Матери был спасительным и путеводным светом для русских воинов, и слепил мраком очи вражеских сил и ниспровергал их твердыню и гордыню. Оттого-то во все времена тяжких браней Руси с врагами христолюбивое русское воинство и вся Святая Русь осеняли себя коленопреклоненной молитвою пред святыми чудотворными иконами Божией Матери. Оттого-то и вся Русь смиренно считала себя Домом Пресвятой Богородицы. Возопиим же и мы едиными устами: Заступница Усердная, Мати Господа Вышняго! Под Твой святящийся омофор с верою и умилением прибегаем. Покрый нас честным Твоим Покровом и избави нас от лютого врага, даруя нам силу и одоление.

С нами, дорогие· чада, и Силы Воинств небесных, с нами и святые Православной Церкви Христовой Вселенской, с нами и угодники Божии родной нам Русской Земли, с нами и новоявленный угодник Божий, святитель Питирим Тамбовский!

Помыслим только, сколь великое множество поборников за Святую Землю Русскую мы имеем вокруг себя и над собою, – раскроем только пред ними свои сердца и сотворим с ними духовную вечерю, преклоним только пред ними свои колена в молитвенном умилении сердец наших. И не станет у нас безмерной печали, ни уныния или отчаяния, но заблистаем мы огнем мужества и терпения и пойдем дивным путем к победе, к вящей красе и славе.

А возгрев свои сердца молитвою и облекшись в мужество и терпение, пусть одни из нас идут на бранное поле с кличем: «Мы – пшеница Божия, пусть измелют нас зубы зверей и леопардов, мы все равно останемся хлебом Божиим; пусть не оставят от нашего тела ничего, но мы не преклоним колен пред немецким Ваалом, не погубим души своей, но до последнего вздоха постоим за Дом Пресвятой Богородицы, за Святую Русь!»

А кому не суждено с оружием в руках совершать великое дело брани с врагами, те пусть совокупными силами врачуют раны русских воинов, благостынею пусть утирают слезы воинских семей. Пусть каждый сотворит дело врачевства и благостыни так, чтобы его совесть не сказала ему: раб ленивый и бессердечный, вот ты спал и в жестокосердии утучнял себя разным питием и яствами, в то время как твои братья проливали кровь свою за тебя, за твою же Родину, в то время как сиротствующие дряхлые старики и старухи, жены и дети лили реки слез от непосильной скорби за своих кормильцев, от тяжкого бремени голода, жажды и холода! Но пусть каждый из нас с дерзновением скажет: Господи, в эту тяжкую годину испытаний я делаю все, что могу к тому, чтобы не осталось на Святой Руси ни одного воина без врачевания, ни одной семьи воинской без утехи речью ласковой и благостыней.

Вот, дорогие чада, великий долг, завещанный от Бога нам грешным в эту годину тяжких испытаний. Воздержимся же от скорби своей и братскою сплоченною семьей мужественно исполним свой долг.

А в минуты особенной душевной туги с особенной силой возопиим: Буди, Господи, милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя. На Тя, Господи, уповахом, да не постыдимся во веки! Аминь.