П.В. Громов

Источник

Часть первая

Начало Иркутска

С 1861 года Иркутск считает третие столетие своего существования. Где ныне тысячи благоустроенных домов, среди которых возвышают главы свои величественные храмы Божии, – за два пред сим столетия на этой равнине, которую, как разноцветная ткань, окаймливает с востока струящиеся разными рукавами по зеленому ложу Ушаковка (прежде Ида), как широкая лента облегает с запада и севера величественная Ангара, а с юга очерчивает склон гор, из коих ближайшая известна ныне под названием Петрушиной, на этой равнине между тундрами и озерами1, залегавшими среди дремучего леса, были разбросаны юрты бурят идолопоклонников, оглашавшиеся бубном шамана под дикий напев, который вполне выражает отчаянный клич людей заблудившихся во тьме лжебожия.

Но вот в 1652 году, на левой стороне Ангары, в шестидесяти верстах от истока ее из Байкала при впадении в нее р. Иркута, появляется небольшая дружина казаков Енисейских под начальством Ивана Похабова, и ставить для себя зимовье. Пришельцы задумали покорить своему царю земному и Царю небесному и все прибрежье Ангары, как числились уже за Россиею берега Лены. Оробевшие буряты несут ясак, знак подданства, сперва в зимовье; – а потом казаки, осенив себя крестным знамением, в предшествии Нерукотворенного Образа Христа Спасителя, переплывают быстротечную, светловодную, живописную Ангару, и уже на правом берегу ее, в виду своего зимовья строят более надежное укрепление, которое в 1661 году получает, как выразился П. А. Словцов, впредь до выслуги название Иркутского острога. Первыми начальствующими в Иркутске были, так называвшиеся, приказные, которые назначались из Енисейска.

Собравшись с средствами, казаки воздвигают в остроге деревянный храм во имя Нерукотворенного Образа Спасителя, и с достопокланяемым Его Именем и с досточтимым Ликом Его мало по малу знакомят туземцов. Новое заселение быстро наполняется пришельцами из России, влекомыми в золотое дно Сибири и ревностно по вере, и пользою царской службы, и частию личными рассчетами и выгодами. По мере умножения числа православных, Именем Христа Спасителя оглашаются притоки Ангары к востоку и западу, и берега Байкала. Составилось не малое стадо под невидимым водительством Небесного Пастыре-начальника. Но где же видимый Пастырь, который руководил бы на новой пажити, и вшедших, и беспрестанно прибывавших сюда христиан?

Время было такое, что правительство не только не успевало восполнять и житейские и духовные нужды переселявшихся в Сибирь, да и не смогло вдруг обозреть их. Потому, как по гражданскому управление, возникавший Иркутск подчинен был главным образом отдаленной на три тысячи верст сибирской канцелярии в Тобольск, так и делами церковными от хребта Уральского до давно заманчивой реки Амура (где уже за 20 лет пред сим голова Поярков собирал ясак с гиляков, а Хабаров годом ранее возникновения Иркутска зимовал в Албазине) и на восток чрез Колыму до Анадыра заведывал один Архиерей, имевший пребывание в том же Тобольске. Сему единственному во всей Сибири духовному владыке подчинен был в делах церковных и юный Иркутский острог, и состоял под управлением Тобольских Иерархов 75 лет. В счете сих лет и то седьмилетие, когда влияние тобольских святителей на Иркутск было при посредстве викария Тобольской Митрополии, еиископа Варлаама Косовского. Между тем Великий Архиерей, Господь наш Иисус Христос, обещавший собрать сынов своего царства от востока и запада, уготовлял для Иркутской церкви основание прочное, которого бы не коснулось разрушительное время, уготовлял светильник, который озарял бы восток Сибири не годы, a веки. Основателем Иркутской самостоятельной Иерархии предназначено свыше быть Епископу Иннокентию Кульчицкому, которого совсем не сюда уготовляли человеческие виды. Вот уже 140 лет этот светильник озаряет ряд иерархов, ему преемствовавших, светом своей памяти, светом своего нетления и своих неиссякающих чудотворений.

К нему обращаемся с молением, да поможет он нам все в вековых глаголах событий относительно Иркутской паствы реченное ко уху, проповедать на кровех, во извещение, в назидание, в душевное утешение всех любящих наблюдать за судьбою той церкви, которая из малой христианской дружины, не без опасения поместившейся среди дико смотревших на нее бурят, распространилась в племена и народы, и не вместясь в одной части света, утвердила свое православие на островах Курильских, Алеутских и на материке северной Америки.

Иркутская паства под управлением архиереев тобольских

За скудостию фактов, которые должны бы уяснить тот период времени, когда возникавшее при слиянии Ангары и Иркута христианство нe имело еще своего ближайшего Архипастыря, – остается, только в покрытие пробела на страницах событий, ограничиться легким, при необходимости мало отчетливым очерком сего времени. Иркутск в делах духовных состоял под зависимости семи Архиереев Тобольских. Они суть:

1. Архиепископ Симеон

После первого Архиепископа Киприана, с определением которого в Тобольск в 1620 году получила начало Сибирская епархия, и после следовавших за ним Архиепископов Макария, Нектария, Герасима, Симеон был пятый Архиепископ Тобольский и всей Сибири. Он произведен в Епископа 1651 года марта 9 дня из Калужских Игуменов, и правил Тобольскою Епархиею 13 лет. Стало быть Иркутское зимовье поставлено Похабовым при впадении в Ангару Иркута, и передвижение казаков на правый Ангарский берег было в управление Архиепископа Симеона. Начало построения первой в Иркутском остроге церкви деревянной, во имя Нерукотворенного Образа, Иркутская летопись относит к 1672 году. Трудно представить, чтоб казачьи дружины и другие набожные переселенцы на берегах Ангары могли обходиться в течении 10 лет без молитвенного дома. Еще не понятнее, как Тобольский Владыка мог смотреть равнодушно на известное ему многолюдное заселение христианское, в течении нескольких лет неустроившее у себя церкви! За неимением положительных фактов к разрешению сих недоумений, можно прибегнуть к местам параллельным. Завладев каким-нибудь отдаленным углом Сибири, покорители прежде всего просили у правительства пособия на заведение в покоренном месте церкви Бомбей. Но затруднительность сообщений между сими местами и административною властно в столице, вне которой подобные дела, требовавшие издержек от казны, не решались, сношения Синода с Сенатом, и наоборот, за тем неисполнительность на месте получения разрешений, происходившая или от неуменья, или от небрежности, или от совершенной невозможности выполнить предписанное, представляли такие неудобства, для устранения которых требовались долгие сроки. Не мудрено, что и первые основатели Иркутска, имевшие в руках топоры и под боком лес, могли срубить Церковное здание, но за всем остальным, что нужно для православного храма, и за иконами, и за ризницею, и за утварью, и за свечами, и за мукою, и за церковным вином, не говоря о колоколах, они должны были обращаться к правительству, которое само, при всей готовности оказать содействие, не находило возможности одолеть трудностей, главным образом заключавшихся в неустройстве дорог. Вот но таким-то, можно полагать, причинам не было устроено чрез долгое время в Иркутском остроге церкви. Жители острога могли довольствоваться в крайности какою-нибудь часовнею; – за чтецами же и певцами дело не могло останавливаться, – сюда шли со всей России и монахи, и церковники, и всякого рода грамотей. А книги церковные? – Что и в них не было недостатка, можно судить потому, что в то время каждый грамотный мирянин позажиточнее старался запастись кругом церковных книг для своего келейного правила. В доказательство сего сохранился в Иркутской Спасской церкви Осмогласник (книга в лист), содержащий в себе Воскресную и седмичную службу на все восемь гласов. На книге по листам следующая подпись: лета от сотворения мира 7206 (1698) октября в 4 день купил сию книгу зовомую шестоднев в обиталище свое на потребу келейного правила, и имя свое подписал преображенского приказу подьячий Федор Лепендин, денег дано 41 алтын 4 деньги (1 р. 25 коп.).

После этого, мера влияния Тобольского Архиепископа Симеона на возникавшую Иркутскую церковь остается пока в нерешенном историею вопросе.

2. Митрополит Корнилий

Архиепископу Симеону преемствовал с 1664 г, Епископ, а с 1668 года возведенный в сан Митрополита Корнилия2. Митрополит Корнилий скончался в Тобольске, 23 декабря 1678 года, следовательно правил паствою 14 лет.

Вековым свидетельством внимания Преосвященного Корнилия к Иркутску остаются два священные,

памятника: Спасская церковь и Вознесенекий монастырь. Сии памятники далеко ныне не в том уже виде, в каком были воздвигнуты тогда; Спасская церковь и Вознесенская обитель были из дерева, а теперь – каменный: но, по крайней мере, оба стоять на том самом месте, на котором благословил быть каждому из них Митрополит Корнилий.

О начале Вознесенского монастыря известно, что некий старец Герасим, в первые же, годы заселения

сей местности русскими людьми, завел при реке Ангаре пустыню, и в 1669 году ходил в Енисейск, и в тамошней съезжей избе 14 сентября подавал челобитную стольнику и Воеводе Кириллу Аристарховичу Яковлеву, чтоб великие Государи пожаловали той пустыне под монастырское строение, под хлебную пашню, под сенные покосы и под скотский выпуск земли ниже Иркутского острога за рекой Ангарой. Воевода Яковлев об удовлетворении просьбы старца Герасима немедленно послал память, в Иркутский острог приказному Енисейскому, сыну боярскому Первому Самойлову3.

А в октябре 1675 года, по новой из Енисейска памяти от стольника и Воеводы Михаила Васильевича Приклонского тот же Первый Самойлов отмежевал вновь старцу Герасиму по р. Иркуту потребные под распашку, под скотинный выпуск и под сенные покосы земли, утвердив оные за Вознесенским монастырем указною грамотою4.

А между тем, как старец Герасим хлопотал о наделении устрояемой им Пустыни землями, Иркутского острога сын боярский Иван Максимов со служивыми людьми били челом Тобольскому Владыке Корнилию о дозволении старцу Герасиму на месте пустыни строить монастырь и соорудить в нем церковь, во имя Вознесения Господня с приделом Пресвятые Богородицы Одигитрии. И в следствие сей челобитной, от Преосвященного Корнилия получена следующая грамота: «Лета ЗPП (1672) декабря в В (2) день Великому Господину Преосвященному Корнилию, Митрополиту Сибирскому и Тобольскому били нам челом Енисейского Уезду Иркутского Острогу сын боярской Иван Максимов и служилые люди, казачей пятидесятник Анисимко Михалев, десятник Ивашко Турчанин с товарищи, чтоб нам Великому Господину пожаловати их, благословити и велетиб Старцу Герасиму в Иркутрком Остроге покрай Ангары реки построить Монастырь и церковь воздвигнуть во имя Вознесения Господа Бoгa и Спаса нашего Иисуса Христа, да в приделе Пресвятой Богородицы Одигитрия, и мы Великий Господин Преосвященнейший Корнилий Митрополит Сибирский и Тобольский пожаловали их Енисейского Уезда Иркутского Острогу всяких чинов людей, сына боярского Ивана Максимова с товарищи благословили и велели Старцу Герасиму ниже Иркутского Острогу покрай Ангары реки построить Монастырь, и в том Монастыре воздвигнуть церковь во имя Вознесения Господня, да в пределе Пресвятой Богородицы Одигитрия невозбранно, и вам бы Иркутского Острогу всяких чинов людем о монастырском и церковном строении радеть с великим прилежанием и евоб Строителя Старца Герасима жаловать и во всем слушать, и никакой обиды ему Старцу Герасиму ни в чем нечинить. К сей благословенной строительной Грамоте Великий Господин Преосвященнейший Корнилий Митрополит Сибирский и Тобольский велел печать приложить».

Таким образом положено было начало нынешнему знаменитому, первоклассному Иркутскому Вознесенскому монастырю, в 4 верстах от Иркутска, на левом берегу реки Ангары по течению ее на север. Но кто был приснопамятный сего монастыря основатель старец Герасим? откуда, как и когда именно зашел этот подвижник в пределы Иркутска? – в разрешение сих вопросов нигде ничего не сохранилось. Имел ли он священный сан, или был простым иноком? и это закрыто. Однакож вероятнее, что священного сана блаженный Герасим не имел; ибо, в таком случае, по обычаю тех времен, он именовался бы черным попом, а не просто старцем.

Старец Герасим, пред памятию которая, не без некоторых указаний свыше, благоговеют жители Иркутска, скончался в устроенной им обители, предварив в вечных обителях Митрополита Корнилия двумя годами. На камне, покрывающем могилу старца, следующая надпись: «1676 года генваря 20 дня, представися сего Вознесенского Монастыря первый Строитель Схимонах Герасим». К какому времени относится положение надгробного камня, известий нет, но, по форме камня, судить можно, что – к недавнему.

К тому же 1672 году, когда получена от Митрополита Корнилия Грамота на заложение Вознесенской обители, относится и заложение в самом Иркутском остроге первой деревянной церкви во имя Нерукотворенного Спасового Образа, внутри дереревянной же острожной крепости, имевшей по углам три башни с четвертою по средине, сверх сего обведенной рвом, и имевшей в окружности 288 сажен. Центр тогдашней крепости определяется нынешнею Спасскою церковию, которая при своем изменении из деревянной в каменную не изменила первого места.

3. Митрополит Павел

Иркутская Вознесенская обитель, по кончине строителя Герасима, управлялась старцем Ефремом. Но в 1679 году 27 Декабря церковь Вознесения Господня со всею утварью и с колоколами сделалась добычею огня. В это время в Тобольске был Митрополит Павел, преемствовавший Корнилию, правивший паствою 14 лет и почивший в Тобольске 4 Января 1692 года. Черный поп Тарасий отправился к нему просить благословение на возобновление обители и на сооружение в ней вновь церкви Вознесения Господня с приделом Одигитрии. Владыка благословил строить церковь с приделом, и когда готова будете, предоставил Освятить ее Илимского острога Протопопу Афанасию, а на освещение антиминсы, миро и масло послал со старцем Никоном5. Заслуга обновления Вознесенской обители принадлежит старцу Исаии, третьему ее после Герасима Настоятелю. Построив церковь Вознесения, Исаия представлял Митрополиту Павлу, что придел Одигитрии соединить с нею, за утеснением, неудобно, и получил разрешение построить Одигитриевскую церковь отдельно, которая и построена, и под именем Тихвинской, доднес служить несокрушимым памятником зодчества старца Исаии.

Между тем опытный старец Никон нашел дорогу в Москву, и пред лицем Державных, ходатайствовал об утверждении за Вознесенскою обителию прежних угодий, и о даровании новых прав для прочного ее существования. Великие Государи Иоанн Алексеевич и Петр Алексеевич и Благоверная Царевна София Алексеевна вняли прошению старца, и дарованное прежде Вознесенскому монастырю утвердили Грамотою, писанной в Москве 10 Февраля 1688 года6, но новых земель без своего дозволения давать не указали.

Когда события сии совершались под благословением Преосвященного Митрополита Павла, Иркутский острог в свою очередь возрастал, и высился; и в 1682 году вместо Приказных от Енисейска определен в нем первый Воевода Иван Евстафьевич Власов; в 1686 году Иркутск получил название Города; в 1690 году даны ему Герб и Печать, и зачислены под его управлением остроги: Верхоленский, Балаганский, Идинский и слобода Бирюльская. В соборную и пока еще единственную в Иркутске Cпасскую церковь сам Митрополит избрал в Тобольске и в 1690 году прислал первого священника Ивана Пантелеймонова. Впрочем Преосвященному Митрополиту Павлу предание вообще увояет особенную заботливость о возведении в Восточной Сибири храмов Божиих. A примечательнне всего то, что во дни Митрополита Павла, с благословения Всероссийского Патриарха Иоакима, за Байкал в Даурию, в среду многочисленных монголобурятских племен в 1681 году послана из Москвы Духовная Миссия под начальством Игумена Феодосия, который и был основателем и строителем первого Забайкальского монастыря при реке Селенге Троицкого.

4. Митрополит Игнатий

Митрополит Игнатий, преемник Преосвященного Павла, был из рода дворян Римских-Корсаковых. Он управлял Сибирскою паствою с 1692 по 1699 год, в котором по просьбе своей получил дозволение отбыть в Москву на покой. Но есть приметы, что оставался в Тобольске до создания преемника себе. Ко второму (1693) году святительства Митрополита Игнатия относится основание в Иркутске Кафедрального Богоявленского деревянного собора, и построение деревянного же храма, во имя Знамения Божией Матери за речкою Ушаковкою усердием гражданина Власа Сидорова.

В записях сохранилось, что в Оекском селении, от Иркутска в 36 верстах по Якутскому тракту, из бывшей здесь часовни устроена первая деревянная церковь по благословенной грамоте сего же Преосвященного Игнатия.

Года за четыре до принятия Преосвященным Игнатием в управление свое Сибирской паствы, китайцами отбита и разрушена на Амуре русская крепость Албазин. В Пекин уведены из Албазина русские пленники, и в числе их русский священник Максим Леонтиев. Не только пленные не озлоблены в столице Китая, но и особенно обласканы. Им отведена в конце города особая слобода, и дана полная свобода веры; император китайский даже в знак своего благоволения подарил им одну из Кумирен, приказав очистить ее от языческих изображений, которую албазинские переселенцы преобразили в христианский молитвенный дом, украсили принесенными с собою из Алабзина иконами, животворящим крестом и даже колоколами. В 1794 году прикащик знаменитых гостей Василия и Алексея Филатьевых Василий Лобанов, при отправлении своем в Пекин с торговым караваном, бил челом Преосвященному Митрополиту Игнатию о дозволении священно-иерею Максиму Леонтьеву молитвенный в русской слободе подаренный Богдоханом в Пекине дом освятить в церковь. С радостию соизволил на такую просьбу Преосвященный Игнатий, и послал в Пекин с Верхотурским священником Григорьем, да с дьяконом Тобольского Собора Лаврентьем Ивановым антиминс, миро, масло и всякие церковные потребы, напрестольное Евангелие, оболоченное в черный бархат, с изображениями серебреных басмяных евангелистов, в золотом обрезе, церковные сосуды сребряные, крест святый сребряный чеканный; из книг: Апостол, Псалтирь следовательную, Октоих, Минею и в довершение даров свою грамоту подписанную 6 июня 7203 (1695) года. Мудрая грамота7 вполне отвечала событию. Верный апостольскому наставлению Архипастырь учит пленников скреплять союз свой с новым для них правительством молитвою за дружелюбно принявших их. Молитися же, – пишет он в грамоте, – после Государских (за Российский Царственный Дом) эктений сице: «еще молимся Господу Богу нашему помиловати раба своего имярек Богдоханова Высочества (как Его в титулах пишут), умножити лет живота его и даровати ему благородная чада в наследие рода их, и избавити Его и Боляр Его от всякие скорби, гнева и нужды и от всякие болезни душевные и телесные, и открыти им свет Евангельского прoсвещения, и простити Ему всякое согрешение вольное и невольное, соединити Его Святей своей Соборней и Апостольской Церкви, яко да получит и царствие небесное. – Лик же поют: Господи помилуй! Трижды». Моление это Архипастырь советовал произносить на Китайском языке. Грамота оканчивается утешением пленному Священнику: «радуюся убо аз, – пишет к лицу его Архипастырь Игнатий, – о твоем исправлении. Аще и в плене пребывавши, но сам с Божиею помощию пленяеши человеки неведующие в познание Евангельские правды. И сего ради, возлюбленне, да не смущается, ниже да оскорбляется душа твоя и всех пленных с тобою о вашем таковом случае. Понеже Божией воли кто противитися может? a пленение ваше не без пользы китайским жителем: яко Христовы православные Веры свет им открывается, и вам спасение душевное и небесная мзда умножается... Следствием сей Грамоты было устроение в Пекине, в так, названной, Русской сотне храма во имя Святителя и Чудотворца Николая8, – храма и поныне продолжающего свое существование.

После Пекина, предметом попечительности Преосвященного Игнатия было Забайкалье. В числе прибывшей за Байкал 22 Февраля 1681 года духовной миссии под начальством Игумена Феодосия, строителя на реке Селенге Троицкого монастыря, находился иеродиакон Мисаил. Через 12 лет Игумен Феодосий скончался, и Преосвященный Игнатий поставил на место его Игуменом сего Мисаила. А еще чрез семь лет, он же Преосвященный снова вызвал Мисаила в Тобольск, и произвел его в Архимандрита в Селенгинский Троицкий монастырь, с правом управления всем забайкальским духовенством, и благословил его совершать священнослужение с набедренную палицею и в Митре.

Это было в последний год пребывания Игнатия на Тобольской митрополии. Год сей (1699) памятен еще тем, что в сие время приобретен для России Камчатский полуостров, и, стало быть, разширились пределы Тобольской Митрополии до Восточного Океана, до предела соединения Азии с Америкою.

Святитель Игнатий стоял добре на страже своей, и не допустил расколу, развившемуся по Западной Сибири до Тюмени, проникнуть в то время в Сибирь Восточную.

5. Митрополит Филофей Лещинский

Сей знаменитый просвещением, незабвенный в Истории ревностно к обращению язычников, Архипастырь, вступил в управление Сибирскою паствою, в 1702 году9. С его благословения в 1708 году начата постройкою четвертая в Иркутске церковь, деревянная, во имя Устюжских чудотворцев Прокопия и Иоанна. Святитель Филофей снарядил первую в Камчатку миссию из Архимандрита Мартиниана, привезенного с собою в Тобольск из Киева, и проезжавшего к месту нового назначения чрез Иркутск. В его же Преосвященного Филофея управление, в 1706 году вместо деревянной Спасской церкви в Иркутске сгоревшей по сказанию клировой Ведомости, о чем молчит Иркутская летопись, – заложена усердием Иркут. Воеводы Алексея Сидорыча Синявина, с участием граждан, каменная двухэтажная, и недалеко от нее заложен деревянный храм (пятый в Иркутске) во имя образа Тихвинские Божией Матери. В это же время неусыпающий в трудах Архипастырь Филофей распростер апостольскую мрежу далеко за пределы Иркутска в Китайскую Монголию, и если не приспело еще тогда время ловитве, по крайней мере, попытка не осталась бесплодною для времен грядущих.

Иркутское викариатство

Но возможно ли было архиерею Тобольскому, как бы ни был он деятелен и благопопечителен, одному управлять паствою, рассеянною на таких пространствах, каковы от Урала до Амура, от гор Саянских до реки Анадыра? Невозможность сознана была еще на Московском Соборе 1667 года, на котором было постановлено учредить новые Епархии в Томске и на Лене; а в 1682 году Патриарх Иоаким признавал нужным дать Тобольскому Митрополиту четырех викарных архиереев, в Тюмени, Верхотурье, Енисейске и в Даурии (за Байкалом). Но все подобные предположения оставались без исполнения. Только в 1707 году открыто викариатство тобольской митрополии для Иркутска. В Епископа Викария произведен архимандрит Варлаам Косовский, привезенный Митрополитом Филофеем из Киева, где он был сперва монахом Межигорской обители, потом наместником Пустынно-Николаевского монастыря. Ему велено было именоваться Епископом Иркутским и Нерчинским. Нерчинский острог, сперва по расчету Бекетова неудачно гнездившийся за р. Шилкою против устья Нерчи, а с 1658 года, при Енисейском Воеводе Пашкове, по личным его соображениям, получивший прочное основание на самом устье Нерчи, имел по географическому своему положению в видах правительства высшее значение пред самим Иркутском, и потому был достоин, чтоб после Иркутска занять место в титуле Викарного Преосвященного.

Кроме Иркутска с уездом, Преосвященному Варлааму определены были в команду духовные его власти град Нерчинск с уезды, Иркутской Вознесенской, Посольской Преображенской, Нерчинской Успенской мужеские, да при Иркутску Знаменский девичей монастыри. A Селенгинский и Киренский Троицкие монастыри и Якутской и Илимской городы с уезды, да Якутской же Спасской монастырь, хотя и в Иркутской провинции обретавшиеся, обаче благословных ради вин в команду сея духовные паствы определены не были.

На содержание Епископу Варлааму было назначено от казны скудное жалованье, и, по обычаю времени, годовая пропорция горячего вина. Но в какой именно мере то и другое, из дел не видно. Первого иерарха, переступившего за знаменитую реку Ангару встретило в Иркутске радушие дворянина Ивана Максимовича Перфильева, подарившего Преосвященному двор со всяким строением и с местом, где после устроены мясные ряды, – и только. За тем теснота жизни от неприятностей с местными властями и, вероятно, распущенность духовенства и народа вынудили Варлаама в скором времени оставить Иркутск самовольно. Преосвященный Варлаам Епископ жил на Епархии только полтретья года (2), и без указу уехал в Москву, так что его бытности в Иркутске и следа не обретается, – писал Епископ Иннокентий II в Святейший Синод в доказательство, сколь трудно было жить архиерею в Иркутске. Само собой разумеется, что такое событие до того пугало Тобольск и Россию, что никто уже не решался переемствовать Варлааму, и тем Иркутское викариатство кончилось.

Впрочем не совсем же бесследным осталось управление Епископа Варлаама Иркутскими церквами. Местная летопись сохранила память, что Епископ Варлаам 13 Апреля 1708 года освящал заложенною в Иркутске в 1706 году деревянную церковь Тихвинскую. С Его же благословения в 1713 году освящена в Иркутске первая каменная церковь Спасская; в верхнем храме во имя Нерукотворенного Спасова Образа 1 Августа, и в нижнем этаже во имя Святителя и, Чудотворца Николая 3 Декабря. Но Епископ Варлаам, преподавший благословение на освящение сей церкви, был уже во время освящения ее в Москве и потому служить ему в древнейшей из каменных Спасской церкви не привелось.

Еще в управление Епископа Варлаама, неизвестно под какою мерою его влияния, в Селенгинском Троицком монаотыре,. не бывшем в команде Иркутского викарного Архиерея, в 1710 году освящена была деревянная церковь во имя всех Святых над западными вратами.

Самая важная заслуга Преосвященного Варлаама церкви Иркутской, и церквам Забайкальским состояла конечно в том, что он мог снабдить их священниками, на каковое служение в то время избирались общественными приговорами неопороченные, искусные в чтении и пении и испытанные в христианском благочестии, люди из всех сословий, и представлялись к рукоположению Архипастыря.

Епископ Варлаам числился управляющим Иркутским викариатством до 1714 года, при митрополитах Тобольских Филофее и Иоанне, потом был переведен в Тверскую епархию местным архиереем, а в Июне 1720 года пожалован в Митрополита Смоленского, где на следующий год и скончался 4 Мая.

6. Митрополит Иоанн Максимович

Когда Епископ Варлаам оставил Иркутск, в тоже время, именно в 1709 году, и Митрополит Филофей, по случаю тяжкой болезни, отказался от управления епархией, принял схиму под именем Феолога, в начале 1710 года отправил в Москву Митрополичью ризницу для посвящения себе преемника, и удалился на покой в устроенный им Троицкий Тюменский монастырь.

Ему преемствовал с 14 Августа 1711 года по 10 Июня 1715 года Митрополит Иоанн Максимович. Сей Преосвященный сделал великое дело, снарядил и послал в Китай первую духовную миссию под начальством Архимандрита Илариона Лежайского. Он же в отдаленный Якутск произвел и послал Архимандрита Феофана, для настоятельствования в тамошнем Спасском монастыре, и для управления духовными делами с верховьев Лены, начиная с Олекминского притока, и до впадения ее в Ледовитый океан, а отсюда по прибрежьям океанским до Анадыра и Камчатки. Отдаленная Иркутская десятина сиротствовала «в безначалии. Преосвященный Иоанн и здесь подчинил церкви и духовенство одному начальнику, архимандриту Мисаилу, с переведением его из Селенгинского Троицкого монастыря в Иркутский Вознесенский. В какой мере власть управления предоставлена была в отдаленных краях архимандритам, это определяет, сохранившаяся в Селенгинском монастыре, подлинная грамота, которую копируем:

«Наказная грамота Иоанна, Митрополита Тобольского и Сибирского Архимандриту Мисаилу.

«Божиею милостию, Великий Господин Преосвященнейший Митрополит Тобольский и всеа Сибири. Селенгинского Троицкого монастыря архимандриту Мисаилу.

По указу Благочестивейшего Великого Государя нашего Царя. и Великого Князя Петра Алексеевича, всеа великие и ;малые и белые России Самодержца, каков прислан к Нашему Архиерейству с Москвы от Губернатора Сибири Князя Матфия Петровича Гагарина, в нынешнем (1714) году, велено Иркутскую десятину Нам великому Господину ведати во всяком духовном правлении, по прежнему, как и прежде бывшие Сибирские Архиереи в правлении имели. И по получении того указу, сего ж (1714 году) маия в (10-й) день, мы великий Господин указали тебе Архимандриту Мисаилу, в Иркуцку в Вознесенском монастыре быть на архимандрии, и монастырь, и братию, и отчины, и монастырских крестьян и их детей и племянников и внучат ведати судом и расправою, и в Иркуцку ж и в Нерчинску и в Удинску городех и по всей Иркуцкой десятине ведати церковные; догматы и подлежащие церковному суду всякие дела, и протопопов, и попов и диаконов с причетники и монахов. И как тебе ся наша великого Господина грамота подана будет, и тебе б ехати во град Иркуцк в Вознесенской монастырь, a приехав о приеме того Монастыря поведении во всей Иркуцкой десятине церковных догматов, и протопопов и попов и диаконов и монахов и причетников церковных, управление иметь по сим нижеписанным статьям:

Статья 1

В граде Иркуцку, Вознесенской монастырь принять и в том монастыре церкви святые, и в церквах святые иконы со всякими приклады, и подлежащее святому алтарю и церкви служебным вещи, книги, ризы и всякую церковную утварь, и в казне Государственные жалованные грамоты, и на всякие угодья письменные указы и крепости, и всякую монастырскую и борошневую казну, и монахов, работников, крестьян, и их детей и племянников и внучат, и в житницах насыпной всякой хлеб, лошади и рогатой я мелкой скот и прочее, что есть, на лицо, переписать имянно с подлинным ведением. А у переписки быть с тобою того монастыря казначею с Братиею, а осмотря и переписав, учинить двои переписные книги, и одне за своею и за казначеевою и за братскими руками прислать к нам Великому Господину в Тобольск, a другие таковы ж оставить в Вознесенском монастыре в казне, впредь для ведома, и о том к нам писать.

2

Иркутского закащика и прочих, кто тамо ведает десятину, по сборным прошлых и нынешнего 714 годов денежным книгам в приходе и в расходе счесть по самой истине, и счетной список и прошлых и нынешнего году, приходные и расходные книги за их руками, и наличные архиерейские, за расходом, сборные окладные и неокладные всякие деньги прислать к нашему Архиерейству в Тобольск, и о том по тому ж писать, а с вышеписанных книг написав другие таковы ж книги, оставить в монастыре в казне, впредь для ведома.

3

Во всяких делех против челобитья духовного и мирского чина людей рассуждения иметь и по вине наказывати, кто чего достоин по рассмотрению.

4

Для вспоможения и рассылки к нашим Архиерейским делам выбрать из попов в старосты поповские человека доброго, и кто выбрать будет, взять на него выбор за руками.

5

Церкви, которые данью не обложены, и те церкви. смотря по приходом данью и иными деньгами окладывать не в тягость, по своему рассмотрению.

6

О отягощенных церквах данью иметь рассмотрение, располагать на иные церкви, где доведется, смотря по приходам.

7

В данных местех для сбору неокладных доходов учинить закащиков священников, добрых людей, и повелеть им неокладные доходы сбирать, и присылать деньги и деньгам записные книги, за руками, к тебе архимандриту.

8

Попам всех церквей учинить заказ накрепко. чтоб они свадеб без венечных памятей отнюдь не венчали, а буде кто на то дерзнет, и на том попе венечные пошлины за его преслушание взять в четверо, и те деньги, записывать в приход в книги именно.

9

Буде в которых церквах за ветхостию доведется подволоки починить, иди вместо ветхих новые положить, или для свету окна прорубить, или за ветхостию ж церкви святые и трапезы и паперти новыми кровлями покрыть, и о том будут тех церквей старосты церковные и приходские люди бить челом, и против челобитных, в тех церквах, по нашему Великого Господина указу, велеть подволоки новые делать, и окна прорубать, и церкви и трапезы и паперти для ветхости новым тесом покрывать, а ветхой кровелной и подволошной тес на дрова изрубить, и теми дровами нагревать церкви святые, a годные держать в починки церковные, a кроме церквей святых ни в какие мирские поделки держать отнюдь не велеть.

10

О сборе с церквей и с часовень окладных, данных, и иных всяких указных денег, и с дьячков и с пономарей, с новичных памятей, и с ходоков с иконами, и от строений часовень, и с венечных памятей пошлинных денег, и о присылке тех денег к нашему Архиерейству, и о всяких духовных правлениях чинить по древнему yöa-конению и прежде бывших Сибирских Архиереев грамотам.

А которых дел тебе Архимандриту вершити невозможно, писать о том к нам великому Господину с ездоками.

К сей наказной грамоте мы Великий Господин Преосвященнейший Иоанн Митрополит Тобольский и всей Сибири велели печать нашу приложить».

По листам скрепил «дьяк Василий Карташев».

Нет сомнения, что такими же инструкциями снабжены были и другие архимандриты, которым поручалось управление отдаленными церквами и духовенством как то: Якутский и Киренский.

Преосвященный Иоанн горел желанием видеть Иркутск, и лично устроить в нем по возможности дела церковный. В сем предположены послал он любимому граду на новоселье и на благословение Икону Знамения Божией Матери, взятую из Абалацкого, находящегося от Тобольска в 25 вертстах монастыря, знаменитого явленною чудотворною иконою Знамения Божией Матери, именуемою Абалацкою. Не забудется этот бесценный дар в Иркутске. На присланной иконе изображено внизу красками:

Грядет от Абалака Пресвятая Дева,

В чутворной Иконе ко всем милостива,

Приносить в град Иркутский благословение;

Всем гражданам здравие, благ умножение,

Митрополит Тобольский Иоанн желает,

Молити пречистую Деву не престает:

О! Всепетая Мати сохрани град и люди,

Яко зеницу ока всех живущих блюди,

Даруй всему гражданству премногие лета,

Сохраняй и покрывай от злого навета,

Произведи и во благо всяко желание,

Даруй благополучно всем пребывание,

Сподоби многогрешна град их посетити,

Допеле сия будет, изволь их хранити,

В благополучном и добром здравии,

Подаждь им жить в Небесном Царствии.

Икона cия с давних лет остается местною в зимнем отделе Иркутского Кафедрального Собора в приделе Всех Святых. С нею, как видим, соединены большие обетования и бессрочные. Святитель Иоанн поручил Ей хранить град Иркутск и его обитателей, донеле сам сподобится град сей посетити. Но Господь не исполнил желания святого Мужа, дивною кончиною опочившего в Тобольске 10 Июня 1715, и теперь остающегося предметом благочестивого чаяния Тобольских жителей, что светильник сей не навсегда останется под спудом. А между тем дивная Икона10 выполняет порученное Ей, хранить град и люди.

Вторичное управление митрополита Филофея

После блаженной кончины Митрополита Иоанна Максимовича управление Сибирскою митрополиею указом Петра I снова возложено было на святителя Филофея, не смотря ни на преклонность его лет, ни на звание схимонаха. Повеление Государя застигло его в Киеве на богомолье. Посреди древних святынь обновившись силами, Филофей, с сего времени более известный уже под схимническим именем Феодора, не попрекословил воле державной и 20 Марта 1717 года прибыл в Тобольск. Замечательная личность, которую привез Он с собою из Киева, был его архидиакон Антоний Платковский.

Между тем Иркутский острог расширялся; и тогда как усердные к вере его обитатели думали о том, чтоб увеличить в нем число храмов, одна из главных церквей Соборная Богоявленская 3 Августа 1716 года сгорела. В следствие сего, Митрополита Феодора по вторичном прибытии в Тобольск встретили моления из Иркутска о преподании благословения на построение новых церквей. Благословения преподаны, и в том же 1717 году положено в Иркутске основание деревянной у Креста за полисадом Троицко-Сергиевской (ныне Крестовоздвиженской) церкви (шестая), где граждане предполагали своим иждивением основать женскую обитель; а в следующем 1718 году, на место сгоревшей 3 Августа 1716 года деревянной Соборной Богоявленской церкви, заложен новый собор каменный, в тоже наименование Богоявления Господня. В сем же 1718 году усердием и капиталом дворянина Петра Медведева заложена деревянная церковь (седьмая) Троицко-Сошественская с приделом Св. Апостолов Петра и Павла на завидной стороне города близ Ангары, на месте, называвшемся потеряихой, по случаю терявшихся иногда тут в дремучем лесу и в болоте людей, и деревянная же церковь (восьмая) на восток к речке Ушаковке во имя Владимирской Божией Матери.

Преклонность лет не помешала Святителю Феодору совершить новые многотрудные путешествия до Сибири, и доставить утешение Иркутску и Забайкалью видеть его маститого равноапостола. В 1719 году отправившись из Тобольска водою по рекам Иртышу и Оби, Он спустился в Обскую губу; отсюда достиг древнего города Мангазеи, в котором прославился мученическою кончиною некто юноша из торговано сословия, Ярославский уроженец Василий Феодоров. Из Мангазеи Святитель посетил Туруханскую обитель Живоначальной Троицы, в которую по особенному видению в 1670 году, перенесены были мощи Василия, прозванного Мангазейским. По личном их освидетельствовании, и по перенесении их в новую монастырскую церковь, Святитель имел мысль перенести их в Тобольск, неисполнившуюся за несоизволением на то. Императора. Из Туруханска в Июле 1719 года преосвященный Феодор вверх по реке Енисею поднялся в пресловутый тогда город Енисейск; посетил отсюда на пути в половине Августа Красноярск, и в конце сего месяца, или в начале Сентября 1719 года прибыл в Иркутск. Ему спутствовал архидиакон Платковский.

В числе первых распоряжений приезжего архипастыря было – уволить архимандрита Мисаила от управления Иркутским Вознесенским монастырем, и предоставить ему по-прежнему заведывание монастырем Селенгинско-Троицким. Настоятелем в Вознесенский монастырь определен архидиакон Антоний Платковский с возведением его в сан архимандрита.

В это время следовал в Пекин чрезвычайный Посол Лев Васильевич Измайлов. В Иркутск прибыл 30 Марта 1720 года. Посол признавал нужным иметь при себе в столице Китая духовную особу, которая бы образованием и приемами не нанесла бесчестия России. Такие качества показались ему в новопроизведенном архимандрите Платковском. Преосвященный Феодор охотно согласился на желание Посланника, и благословил Антония следовать в Пекин. В Maе того 1720 года, кажется, все трое вместе – и Митрополит и Измайлов и Платковский отправились за Байкал. Управление Вознесенским монастырем возложено до возвращения Платковского, на строителя иеромонаха Корнилия.

Далеко ли был за Байкалом Митрополит архиереосхимонах Феодор, из дел не видно. Из числа рукоположенных там сим Владыкою известны Верхнеудинской Спасской церкви Священник Иван Никифоров, да в Селенгинском монастыре иеродиакон Глеб, замечательный тем, что не был учен грамоте.

Драгоценно по последствиям письмо старца (Святителя, которое послал он из-за Байкала к Сибирскому Губернатору князю Гагарину, находившемуся тогда в Петербурге: «И впредь есть надежда на прославление имени Божия среди китайцев, а еще Ваше Сиятельство приимите по Бозе ревность и с Преосв. Стефаном Яворским посоветовав, доложите Его Царскому Величеству и, избрав доброго и мудрого человека, туда в Царство Китайское пошлете не замедля. А еще хотя бы и чином Архиерейским, Архиепископом почтити и клиру с ним человек 15 «Послами; понеже то они Китайцы разумеют, что Его Царское Величество для укрепления вечного мира Таких людей пришлет».

По возвращении из за Байкала Преосвященный вендор освятил в Иркутск выстроенную к тому времени Троицко-Сергиеву (ныне Крестовскую) церковь, и как из соображения событий того времени заключать можно, не признал удобным быть тут женской обители, которая и переведена за речку Ушаковку к Знаменской церкви, построенной Власом Сидоровым, как в место более удаленное от городского шума.

Но трудные пути по Сибири не обошлись преклонному летами Иерарху без особенного ущерба старческих сил его. Возвратившись в Тобольск, он вторично и окончательно отказался от управления епархиею, и вторично сошел на покой в любимый им Тюменский Монастырь.

Единственная хартия, сохранившаяся в Иркутском Консисторском архиве, относящаяся к последним дням правления Митрополита Филофея (Феодора), следующая: «Лета 1721 году мая 26 дня. По указу великого Государя царя и великого князя Петра Алексеевича, всея великие и малые и белые, России самодержца, выркутск вознесенского монастыря архимандриту Антонию. Сего майя 21 дня в указ великого Государя из Санкт-Петербурга из правительствующей духовной коллеги в Тобольск к Преосвященному Феодору Митрополиту, за приписанием ассессора обер секретаря иеромонаха Варлаама Овсянникова писано: сего февраля 14 дня, по молебном в Троицком Соборе пении, царское пресветлое величество изволил в правительствующей духовной коллегии присутствовать, при котором Его Величества присутствии поданы пункты, на которые изволил высокою своего собственною монаршею рукою подписать резолюцию: в церковных священнодействиях, где было Патриаршее имя, возносить имя Святейшего Правительствующего Синода. И по получении оного указа велено ему Преосвященному Феодору Митрополиту исполнять по нижеследующей форме непременно, и о том всем Сибирской Епархии священнослужителем объявить чрез указы неотложно.

Форма

На первой ектении: о святейшем Правительствующем Синоде и преосвященном Митрополите нашем имрек, честнем пресвитерстве и прочая. По Евангелии: еще молимся о святейшем правительствующем Синоде и пр. На великом входе: святейший Правительствующий Синод и пр. По достойну: Впервых помяни Господи святейший Правительствующий Синод (и Архиерея), их же даруй святым твоим церквам. И в прочих церковно-служениях, где возносилося имя Патриарха или Патриархов, возносить отселе имя святейшего Правительствующего Синода.

«И по получении сего великого государя указа тебе архимандриту с братиею в Вознесенском монастыре исполнять по его великого государя указу, как о том писано выше сего во всем непременно, и по всем церквам священником во всем заказе своем разослать указы немедленно. Софеского11 дому наместник монах Феодосий».

7. Митрополит Антоний Стаховский

По отшествии Митрополита Филофея на покой в Тюменский монастырь, на Сибирскую кафедру избран, был черниговский Архиепископ Антоний Стаховский, произведенный в сан Митрополита Тобольского 5 Марта 1721 года в С. Петербурге в присутствии Петра I.

О сем событии Иркутские церкви освещены были следующими предписаниями:

«1721 году Июня в д. По указу Великого Государя Царя великого князя Петра Алексеевича и всея великие и малые и белые России Самодержца выркутской Вознесенской монастырь архимандриту Антонию. Майя 20 дня от преосвященного нового митрополита Антония в софейской дом к наместнику монаху Феодосию писано, с подписанием его архиерейской властной руки. Понеже судьбами Божиими собыстся, яко преосвященный ехимонах Феодор да царского пресветлого величества всенат и до прочиих высоких лиц чрез Филимона диакона писал, удаляючися митрополии, за слабость здравия своего, та Богу изволившу, по милости царского пресветлого величества и святейшего синода произведен он преосвященный Антоний. С черниговской архиепископии на сибирскую митрополию, и совершися дело в неделю вторую святого великого поста, Марта 5 числа в царствующем Санкт-петербурге, в троицком Соборе публично. И тебе архимандриту в заказе своем всем священнослужителем за его преосвященнейшего митрополита Антония велеть моргать в троице святой славимого Бога вначале смолебным пением, потом во всех церковных священно-действиях по обычаю церковных преданий, и о всем вышеписанном в заказ свой разослать подтвердительные указы. А преосвященного Феодора митрополита по должности христианские любве воспоминать на проскомидии и прочих молитвах. Софеского дому наместник монах Феодосий.»

Приписка

«Да в письме же преосвященнейшего митрополита Антония написано, чтоб ризницы с церковнослужители издомовыми людьми в Санкт-Петербург не посылать, а что его архиерейству и при нем присутствующим на всякие из Санкт-Петербурга издержки до краев сибирских изойдет, чтоб на расплату деньги в софейской казне были к прибытию его архиерейства в готовности. А понеже в софейской казне в деньгах медных скудость немалая, того ради по приговору дому архиерейского правителем велено в заказех тобольских низовых городов окладные данные деньги издоимки на 720, и на нынешней настоящей 721 год с монастырей и со всех священнослужителей и причетников собрать со всяким поспешением и прислать в Тобольск с прилучагощимися верными ездоками, а буде где попутчиков вскоре неприлучитца, то снарочными посылщики в скором времени. И тебе архимандриту о сборе в своем заказе оных окладных денег и о присылке в Тобольск чинить против вышеписанного без всякого замедления. Софейского дому казначей Иеромонах Евсевий Левонов».

Указ сей с припискою получен в Иркутске 31 Октября 1721 года.

Вступление Преосвященного Антония на кафедру Сибирского митрополита было в такое время, когда в церкви Российской совершилось важное преобразование, – Патриарх заменен Синодом. Преобразование это более или менее должно было изменить: порядок и епархиальных управлений. После сего чтоб видеть, под влиянием каких именно законов должен был действовать новый Сибирский митрополит, укажем на некоторые, особенно замечательные узаконения и сего времени:

1. Указом 11 Февраля 1721 года предоставлялось архиерейским и монастырским вотчинам сборами и правлением ведаться в правительствующем духовном Синоде, а губернских и провинциальных камериров и комисаров и прочих в оные вотчины отнюдь не впущать.

2. В 28 день Февраля того же 1721 года состоялся следующий именный указ, распубликованный по всей: России, о продаже церковных свеч: Его Царское Величество указал по имянному своему великого Государя указу учинить от святейшего правительствующего духовного Синода всенародное объявление, дабы при коейждо церкви, един был для продажи свеч приставник. Понеже мнози бывают при церкви продающие тыя с получением не церквем но себе прибытка, которой не иному кому, но церковному имению приобщатися должен. А понеже церковная имения нищих имения суть, того ради из онех от продажи свеч определенною от церкве персоною получаемых денег построить везде при церквах Богадельни пребывания ради нищенствующих больных, которых тамо и кормить по препорции коеяждо церкви доходов, и к тому учредить церковных старост вероятия достойных, со обыкновенными всех приходских людей писменнозаручными выборы, а продающим не от лица церкве свечи, но от себя, и себе точию от церковной вещи прибыток получающим учинить указ, дабы они впредь оных свечь не продавали, и в купечестве своем несодержали, а которые ныне у них приготовленные к продаже обретаются свечи и зате свечи заплатить им настоящую цену, отобрать к церквам по количеству ведомого коеяждо служителем потребления и приготовлять оные свечи по образцу12

3. Указом Митрополита Антония от 20 Декабря 1721 года, в следствие указа Святейшего Синода, предписано было во всех монастырях переписать церкви, церковное имущество, строения, имение, вотчины, скота. денежную казну, притом братию, монахов, служебников, вотчинных крестьян и всякого чина обывателей; сделать учет всем монастырским имуществам с 1710 по 1722 год, и счетные и переписные книги прислать в Тобольск немедленно, и подать митрополиту в Крестовой палате.

4. Именным указом 6 Февраля 1722 года, слово: Царь, велено в чтении и пении, кроме псалмов, заменить словом: Император.

5. У всяких людей, кроме рядовых солдат, при выдаче жалованья; а у духовных с жалованья и с руги, вычитать по копейке с рубля на содержание воинского госпиталя.

6. Святейший Правительствующий Синод уведомился, что по скончании последнего российского Патриарха до состояния Святейшего Правительствующего Синода» когда так важного и сильного правительства должного не было, построены вновь в разных местех монастыри, и пустыни, и скиты, и часовни свыше потребы, незнаемо по каким указом, и по чьему позволению також и во определении степеней и властей немалая учинилась прежнему содержанию, перемена, и многая показалась в том новость. Что усмотри, согласно приговорили, как в синодальной области, так и во всех архиерейских епархиях осведомося исследовать обстоятельно, в которых городах и уездах, какие кем, и по каким указом, и по чьему благословенно построены вновь монастыри и пустыни и скиты и церкви и часовни, на каких землях, и чем оные определены довольствоваться, и в которых монастырех учинены вновь же вместо бывших строителей – игумены, а вместо игуменов архимандриты, также в которых монастырех были и архимандриты да без шапок, а даны кем всем архимандритом против знатных Лавр шапки, и прочее от одежд украшение и обретаются ли тамо письменные о том указы, и откуду и когда полученные. С которых указов, ежели где явятся и копии, имянно при состоятельных ведомостех прислать в Святейший Правительствующий Синод, и по вышеозначенным Его Императорского Величества указом Преосвященному митрополиту велено в его архиерейской епархии действовать, и в Святейший Синод ответствовать, как тех в Его Императорского Величества указех повелевается без замедления.

7. По Его Императорского Величества указу, каков от 10 июня 1722 года прислан в Тобольск из святейшего Правительствующего Синода к Преосвященному Антонию Митрополиту Тобольскому и Сибирскому, велено в Святейший Правительствующий Синод ответствовать, коликое число от 718 года поныне всяких чинов российского народа у исповеди не было, и явилось раскольников. и чтo с них надлежало собрать с неисповедавшихся штрафных, а с раскольников двойного окладу денег, и что собрано и в доимке, и где те собранные деньги хранятся. А по Императорского Величества Имянному указу велено оные сборы видать в Святейшем Правительствующем Синоде. И чтоб оные с неисповедавшихся штрафные, а с раскольников двойного окладу деньги, что есть в сборе, прислать и впредь присылать в Святейший Правительствующий Синод. А по печатным Е. И. В. указом повелено: с неисповедавшихся с разночинцов и посадских брат штрафных денег, первой – по рублю, второй – по два рубли, третей – по три рубли, а с поселян, первой по десяти денег, второй по гривне, третей по пяти алтын, а с раскольников против настоящего нынешнего платежа, почему купечество в посады, а крестьяне с тяглых своих жеребьев платят, вдвое, – а которые по описи явятся, а прежде всего податей никаких не платили, тех обложить, применяясь к тому, – а со вдов и девок против того вполы. А буде о тех, кто у исповеди не будет, которой священник не донесет, и за такую ману взять на нем штрафа первой 5 рублев, второй 10 рублев, третий 15 рублев, а ежели потом явится в, той же мане, и за то извержен будет священства.

Наконец при указе из Тобольского архиерейского дому в Иркутске получены к руководству разосланные от св. Синода книжки о браках правоверных лиц с иноверными, и духовный Регламент только что отпечатанный.

Пастырская заботливость Преосвященного Митрополита Антония прежде всего выказалась в напоминаниях чрез духовных закащиков всем православным, чтоб неупустительно исполняли долг очищения совести исповедию и св. причащением. От 22 Июня 1722 года в Иркутск прислана была по этому предмету следующая грамота:

«Божиею милостию православный Архиепископ Митрополит Тобольский и Сибирский Антоний.

Всем обще церкви святой Православновосточной Матере нашей в Дусе Святем благопослушливым чадом, обретающимся в Богоспасаемом граде Иркуцком от Великого Архиерея прошедшего небеса Христа, Сына Божия, желающе благословения, известно творим: всемилостйвейшего Государя нашего отца отечествия, Его Императорского Величества Петра Великого, самодержца всероссийского зайшол нас всемилостивейший указ, повелевающий, дабы яков протчих Его Императорского Величества державы епархиях, сице и в епархии Сибирской вси, кто токмо имя христианское на себе носит, во время святого четыредесятодневного поста говели, ходили в церковь, и исповедали пред отцем духовным грехи своя и причащались божественных таин. Баковый Его Императорского Величества веемилостивейший указ, во все епархии сибирской городы, такожде и в град Иркуцк прежде мимошедшего поста был от нас послан. И буде кто от правоверных тому душеполезному Его Императорского Величества указу повинувся, в мимошедшую святую четыредесятницу говел и исповедался и причащался божественных Таин, буди благословен. Кто же явился непокорив и преслушен, и не хотел исповедатися и причащатися, таковый должен штрафу уреченное Число безотпустно; а буде кто верен в своем непокорстве и раскол пребывает, церкви святой соединитися, исповедатися и причащатися не похотел, таковый должен есть платить штрафный оклад сугубо, для чего от нас нарочно учрежденный есть иркуцкого заказа судия, которому да бысте всяк ослушник без всякого отлагательства плательщики были уреченное число штрафу неизвиняючи себе никаковым изветом пастырско приказуем. И впредь не желаючи вам такового платежа упоминаем да бысте церкви святой не были противны, в посты ходили до церкви, исповедалиси и причащалися. Вышепоименованный Митрополит рукою влс» (властною).

К новому Митрополиту начали являться в Тобольск из разных месте просители, желающие постановления во иереи и диаконы, но без всяких о себе свидетельств. По этому случаю Преосвященный Антоний предписал всем духовным закащикам, чтоб отселе ставленики были ими свидетельствованы, чтоб о благонравном их житии было удостоверение от прихожан, и принимаемо во внимание: не пришлые ли они из других городов, не крепостные ли, не солдаты ли, не тяглых ли отцов дети? И чтоб закащики присылая беспрепятственных в Тобольск для рукоположения прилагали и удостоверентя о беспрепятственности за своим подписом и печатью.

В Тобольской Митрополии не имелось надлежащих отчетов ни о нравственном состоянии пасомых, рассеянных по неизмеримому Пространству Сибири, ни о церквах, ни о монастырском хозяйств, ниже о числе монашествующих, потому Преосвященный Антоний, как для своего ведения, так и для донесения вновь учрежденному Святейшему Синоду, озаботился собирать все потребные сведения посредством доверенных лиц. Первое его по сему случаю распоряжение состояло в том, что на другой год (1722) своего прибытия в Тобольск, он поручил архиерейского дома служителю Ивану Евстафьеву ехать в низовые города, в Томск, Енисейск, Туруханск, в Иркутск, Нерчинск, на Киреньгу и в Якутск, для переписи монастырей и церквей, придельных храмов, часовень, при монастырях служителей, скота и прочих угодий, – для приведения в известность монастырских и церковных капиталов, и для немедленного взыскания накопившихся недоимок, следующих в казну архиерейскую. В то же время М. Антоний строго предписал, чтоб священнические и причетнические дети со всей Сибири, не исключая и Иркутского ведомства, высылались в Тобольск в школу.

В какой бы малой мере ни были выполнены все предначертания Митрополита, за всем тем они, дали движение делам церковным и в Восточной Сибири.

Из заложенных в Иркутске с благословения Митрополита Феодора церквей, по грамоте нового, Тобольского Митрополита Антония, освящена прежде других Владимирская 3 Октября 1723 года, антиминсом на камке, который священнодействован, еще Митрополитом Феодором, но подписан был Антонием, и служил до 1740 года.

Архимандрит Антоний Платковский

Антоний Стаховский был последний архиерей, который из Тобольска простирал иерархическую власть на Иркутскую провинцию и на Забайкалье. На этом переходном состоянии церковной зависимости Иркутска от Тобольска стоит лицо, с которым связь событий теперь же требует ознакомиться, – архимандрит Антоний Платковский.

Помним, что в 1720 году, с благословения архиерео-схимонаха Феодора, поехал Плаковский с послом Измайловым в Китай. Но мы не имели еще случая узнать что-нибудь о характере сего архимандрита. Частная переписка лучше всего знакомит с характерами. Потому не поскучим прочитать письма, которые писал Платковский с дороги в Китай к строителю Иркутского Вознесенского монастыря иеромонаху Корнилию. Это первые данные, которыми выясняется личность, обреченная на вековую жалкую известность.

1

Всечестному отцу Корнилию, строителю Иркутского Вознесенского монастыря. Совсем с монастыря не поднялся, что мне нужная, и то позабил взяти, того ради нарочного посылаю Петра Лузина, что надобно мне в путь, и позабилося. И ти вскоре отправь супротив росписи, которая ему дана. Та тюки мои, которым завирена и розбиты, и ти, аще случится, хоть на деньги продай, хоть на мягкую рухлядь променяй по цене настоящей и почему в Иркутску; а при мене вели бить с Лузиным Стрекаловскому, или сам будь, а деньги или товар отдайте, напечатавши казенною печатью, Петру Лузину. Что того и сколько всего будет, пиши в грамотках. Прикажи тарбагану, чтобы сковал обручи до коляски, и что будет надобно, и то би все поделал. Дайте с казны кожи две добрые деланые на коляску, та гвоздья купите доброго с годовками медными белыми или красными обивать коляску тысячей две или полтори. Да Аассону прикажи моим именем, чтоби досматривал везде по заимкам работников и посельщиков13 с прилежанием, чтоби все было везде справлено. Приголовок пришлете и ключи котории в казенной коробии Клима хлопца14, когда приихав. И ви отправьте их с Лузиным за море в лодки. Не замай Стрекаловский зукладчиками15 потрудится. Укладчиков принимайте вновь, и давай укладни на свое имя; такожде и старым облегчение твори, что би не пожаловались. И аще котории пожелают в старцы, постригай без отказу. Аврааму благословение скажи от мене, чтоби угурцы сбирал, да капусти сделал вилкованной ведер сдесять про мой обиход на год: КА, а я вам оклад положу; як возвращуся скитайского царства за вашу любовь. Пожалуй сам прежде, Корнилие, смотри и везде добрым порядком, а до мене ведение во всем пиши о поведении монастырском. Сия ознаменуючи Богу вручая. Зселенгинска. 1720 году Июня 4 дня. Антоний Архимандрит.

2

Отцу строителю Иеромонаху Корнилию. Многажды до тебе посылаем письма, а ниединожды ответу небывало. И нынешнем месяце Июне 18 дня ведомо тебе пишу, по прошению его милости господина комисара Федора Истопникова приказую тебе тогожде, времени и дня, когда подучишь сие письмо, отправить бы тебе запасу ржаного шестьсот пудов по настоящей цене Иркутской, который запас збелой (реки) пришел, а хотя и тот продан, и вы изонбару выдайте монастырского, а деньги или подставы примите по цене без отказу. Такожде приказываю вам монастырские подворья дати до прожитья ему же комисару, и в честь и споможение чинить из монастыря хлебом, квасом, капустою, как и он мне творит в Селенгинску. А я, аще Бог мене в живых хощет сохранить, возвращуся искитаю, сам все награжду. Антоний Архимандрит Иркутский. Изселенгинска 1720 года Июня 18 дня.

3

Иеромонаху Корнилию строителю Иркутского Вознесенского монастыря. Пишу я к тебе не леняся почасту, а ты до мене в Селенгинск ниединожды не отпишешь о монастырском порядке, каково у вас радение. Когда сам ленишичя писати домене или гордишися, хошь подьячему прикажи, он да пишет до мене. О всем послал я тамо Лузина в монастырь к вам, и не знаю что он по сию пору там делает. Выслать его скоро, буде справился зделом тем, кое ему приказано было, и на росписе дано. А буде и неуправился, и ты его в самой скорости высылай того де ради, что будет скоро подъем вкитай нам. Который подставы не променял на мягкую рухлядь Лузин, и те, Корнилие, сказначеями и с Аврамом та и свениамином позапечатавай до моего возврату искитаи в монастырь. Да пришли в самой скорости пудов три железа доброго с Лузиным, да гвоздья купи луженого белых тысячу, да купи сукна яренги красного или зеленого коляску обивати аршин сдесяток, а на мене запишите, иди та мои деньги; который избирал протопоп Петр, да пришли кож добрых самых больших три или четыре на коляску. А Лузина со всем тем скоро высылай в Селенгинск, бо ежели умедлит, то не застанет мене; а подводы дай ему лодку монастырскую и большую, вкладчикам прикажи что би извели до моря, и за море Лузина перевезли. Пожалуй скоро высылай, но полутении сего письма, чтоб и дня немедлил, а все ему вручи по моим грамоткам, кои и давно писал и ноничи. Клим Хлопец аще приехал, за море скоро отправь. А когда я выиду вкитай, a хлопец приехав, незамай впортного исижа учится портня-жить, чтоб той напрасно не потерялся. Антоний Архимандрит Изселенгинска Июня 28 дня. Пошли с кем-нибудь грамотку архиерейскую аще получил и кои будут после, отсылай. Мила доброго самого пришлете с полпуда, бумаги писчей пришли стопу, а купите самой доброй, сурику купи доброго с полфунта красного за мой деньги.

4

Петру Лузину сыну боярскому. Поехав от нас в месяце Июне первых числах, иже месяц окончился Июнь, a ты не знаю за чем по сю пору живешь в Иркутску. Аще вси поменял подставы на горно-сталех, то хорошо, поскорей поезжай, к нам в Селенгинск, аще же чего и подставов всех не нашел и не поизбул и не променял, или те или те променял а не все, a другие позасталися, и те кои осталися подставы, отдай счетом, и росписку возьми, и своею печатью запечатай, а сам немедленно поезжай по получении сего письма. Аще тебе по росписке велено взяти, и ты не забывай, все возми, вначале кож три добрых или четыре на коляску, гвоздья хошь и с медными головками, хошь и с белыми, тысечю счетом или больше, или велеть полудить, мастеру гвоздья простое; сукна вели строителю, и казначеем купити яренги зеленого или красного. Паки вкорети епископской и архиерейской на чем и коляску повесити возми все четыре ремня. Масло деревянное возми у Аврамия, а сам скоро будь к нам. А возми себе лодку монастырскую большую а в гребцы вкладчиков, или ценою найми за море. Антоний Архимандрит. Изселенгинска. Июля в 2 д. Купи сурику самого доброго фунт, да белил добрых же фунт коляску красить. Приказываю тебе, Лузин, взяти, железа врийского возми вина шесть ведр, да купи за деньги сахару четверть пуда, да пожалуй скоро поезжай в Селенгинск, и стоя никакова не дожидайся, .да купи пояску полувершешных русских да коляску чтоб лучше обивати, или посмотри, какии пояски у корете архиерейской зимной».

Измайлов не долго был в Пекине; потому что при переговорах встретила его неудача. Оставив там агентом Секретаря своего Лоренц Ланга, весною 1721 года выехал в Иркутск. С ним же выехал и Антоний Платковский, у которого глубоко залегла дума, как бы вернуться в Пекин начальником миссии на место скончавшегося там в Сантябре 1718 года архимандрита Илариона Лежайского. В это время еще не дошли до Иркутска известия о иерархических переменах в Тобольске. Платковский полагая, что там продолжает служение благодетель его Митрополит Феодор, рассчитал на его к себе расположение и признал необходимым для осуществления мечты своей побывать в Тобольске.

Между тем в Иркутске Троицко-сошественская церковь на потеряихе была постройкою окончена, и уже освящен был строителем Корнилием 10 Января 1721 года придельный храм во имя Первоверховных Апостолов Петра и Павла. Предстояло, священие главного алтаря во имя Святой Троицы. Архимандриту Платковский совершил освящение сего храма 10 июня того же 1721 года, и отправился в Тобольск.

Но каково было его изумление, когда он встретил там и иepapxa иного и услышал о новых распоряжениях Правительства, относительно Пекинской миссии, которые в прах разбили мечту, им лелеемую.

Назначение в Китай епископа Иннокентия Кульчицкого

Мысль постоянно занимавшая Петра Великого водворить православную веру в пределах Монголии и Китая, встретившись с равносильным желанием уважаемого Монархом старца Архиереосхимонаха Феодора Лещинского, предлагавши во Государю чрез князя Гагарина утвердить в самом Пекине пребывание православного архиерея, – остановилась на избранном сосуде, на соборном иеромонахе Александроневской Лавры Иннокентие Кульчицком.

В Черниговской губернии, Сосницкого уезда, в селении Лягове известен родственник святого Иннокентия, коллежский ассесор Андрей Васильевич Кульчицкий. В его фамильных записках значатся, что около 999 года предкам и фамилии Кульчицких oт Польского короля Болеслава храброго дан был дворянский герб, что предки Кульчицких к фамилии своей прибавляли: «Придомок» и подписывались иногда Кот-Кульчицкими а иногда Кульчицкими-Кот. Когда в 1617 году учредилось Луцкое Крестовоздвиженское Братство, стремившееся к охранению православия, то в составе его были знаменитейшие дворяне Кульчицкие – Kzzyszlox Kulczycky, Skarbnyk Voyevodztva Gzarnychovskiego ujury Kulezycky. В последствии весь род Кулыгацких перешел в подданство России, и из рода этого бывал в Киево-Выдубицком монастыре экономом иеромонах Иларион (прежде Игнатий) Кульчицкий, а славою и украшением этой фамилии сделался Иннокентий, по усмотрению Великого Монарха России, возведенный в сан Епископа дли посольства в Китай. В преданиях Сибирских святитель Иннокентий признается сыном сельского священника Киевской Епархии.

Но положительно известно то, что Иннокентий Кульчицкий, воспитывался в Киевской Академии, и потом был наставником и начальником (префектом) в Московской славяно-греко-латинской Академии. А что он отлично владел языком латинским, на это увидим доказательство. Из Москвы поступил он в Александроневскую Лавру, может быть в следствие известного вызова Петром I московских доброжительных монашествующих для пополнения только что обосновывавшейся тогда Петербургской Лавры. В Петербурге, по сказанию Иркутского летописца Пежемского, имевшего большую коллекцию исторических актов, Иннокентий Кульчицкий получил звание Обер-Иеромонаха во флоте. А как по морскому уставу, начертанному державною рукою Петра, на обер-иеромонахе лежала обязанность в течении недели посетить каждый корабль, обозреть жизнь и служение корабельных иеромонахов, управлять ими, разрешать между ими разные недоуменные случаи, и обо всем давать отчет святейшему Синоду; то, нет сомнения, что такое доверие могло быть сделано неиначе, как при личной и короткой известности лица доверяемого Основателю русского флота. Впрочем, то одно, что Иеромонаха Иннокентия Кульчицкого, а не кого другого назначили в Китай, служит неоспоримым фактом, что Государь знал, кого назначал исполнителем задушевного своего в отношении к Китаю предначертания, знал, кого посылал на многотрудную борьбу с заправлявшим в то время делами пекинского трибунала, с коварным товариществом иезуитов, всегда враждебных церкви православной, утверждения и распространения которой они особенно не могли потерпеть там, где уже владели умами.

Коль скоро решено было назначение иеромонаха Иннокентия в Пекин, Святейший Синод 14 Февраля 1721 года докладывал Государю: определенного в Хинское государство иеромонаха Иннокентия Кульчицкого, архиереем Иркутским и Нерчинским, для близости к оному государству посвятить ли, и оного для удобнейшего обхождения от Сибирской епархии (Тобольской) отделить ли? Государь отвечал: в архиереи посвятить, но лучше б без титула городов, понеже сии городы порубежные к Хине, чтоб иезуиты не перетолковали низко и бедства б не изнесли. (П. С. 3. 1721. ст. 3734).

В тоже 5-е число Марта 1721 года, в Воскресенье после второй седмицы Великого поста, когда Антоний Стаховский из черниговских16 архиепископов возведен был в сан Сибирского Митрополита, и иеромонах Иннокентий Кульчицкий посвящен в Епископа для Пекина, с наречением его Переяславским. Поставление двух иерархов на чреду равноапостольную было совершено в Лаврском Троицком Соборе со всею торжественностию в присутствии Императора. Хиротонию совершали члены Святейшего Синода: Стефан Яворский Митрополит Рязанский, Феодосий Архиепископ Новгородский и Феофан Прокопович Епископ Псковский.

19 Апреля новорукоположенный святитель выехал из Петербурга с двумя иеромонахами, пятью человеками певчих и с тремя служителями. В Тобольске виделся с Архимандритом Платковским. В Марте следующего 1722 года прибыл в Иркутск. Отсюда отправился за Байкал, и должен был оставаться в пригород Селенгинске в ожидании распоряжений из Пекина.

Относительно снабжения Епископа Иннокентия ризничными и другими относящимися до Богослужения принадлежностями было сделано от св. Синода особое распоряжение. А какое назначено было Епископу Иннокентию содержание, о том гласит следующая хартия: «По указу Великого Государя и Великого Князя Петра Алексеевича всея великие и малые и белые России Самодержца, в Иркутскую провинцию стольнику и Воеводе Ивану Ивановичу Полуектову. В нынешнем 721 году в присланных великого Государя указех из Санктпетербурга, из Сената, и из камер и из штатс-кантор коллегии в Тобольск написано; велено Епископу Иннокентию Переславскому с будучими при нем духовными персоны и всякого звания со служителями, которому повелено быть указом царского величества в Китаях, Его великого государя жалованья на нынешний 721 год, також и впредь, покамест он будет в Китаях у определенного деда, по тысяче по пяти сот рублев на год давать из доходов Сибирской губернии с корованом, или отправлять как способнее, записывая в расход с росписками. И сентября 7 дня нынешнего 721 года, по вышеписанным Его Великого Государя присланным указам, и в Тобольску в земской конторе по приговору ближнего Стольника и Губернатора Сибирского Князя Алексея Михайловича Черкасского с товарищи, оному Епископу Иннокентию Переславскому и прочим при нем служителем выдано в Тобольску из рентерии в оклад Его Великого Государя жалованья, на сей 721 год денег тысячу пять сот рублев с роспискою. А напредь будущие годы в оклад его и прочим при нем за денежное жалованье велено посылать из Иркутска из казны великого Государя за тысячу пять сот рублев белкою я, горностаями во Иркутской оценке с кем пристойно, записав в расход с роспискою ж, для того что российского Государства в Китаях деньги не ходят, и по получении сего Великого Государя указа о посылке в Китай ко оному Епископу мягкой рухляди по Иркутской цене из Иркутска из казны Великого Государя чинить тебе по сему Его Великого Государя указу, не дожидаясь впредь о том к себе указов и от него Епископа, о том требования. И о том в Тобольск в земскую Контору писать имянно, також и в репортах тот расход писать с ясным обстоятельством».

Между тем от нашего Правительства послана была в Пекинский трибунал грамота в следующих выражениях: «Его Величества великих Азиатских стран Императора, Монарха Самовластнейшего, Богдойского и Китайского Хана Верховным Министрам и Государственных дел управителям. Пред некоторыми леты послан из Государства Его Царского Величества, нашего Всемилостивейшего Государя, для отправления там (в Пекине) Божественные службы нашея благочестивые христианские веры Архимандрит Иларион и при нем священник, диакон и сем человек служителей; а оный Архимандрит и прочие с ним, по прибытии в Пекин, по повелению Eгo Ханова Величества, со всяким довольством и почтением приняты и содержаны, еже все Его Царское Величество, наш Всемилостивейший Государь не инако, как за самый знак Его Ханова Величества истинной дружбы принять соизволил. И понеже 1719 года получен здесь из Сената Его Ханова Величества лист, писанный к Сибирскому Губернатору, в котором оный объявляет, что помянутый архимандрит Иларион в Пекине умре, и что дается от Его Ханова Величества свобода в Государстве Его Величества, вместо оного умершего, из Государства Его Царского Величества другого Архимандрита прислать; того ради Его Царское Величество рассудил за потребное повелеть отсюда отправить в Пекин, на место помянутого умершего Архимандрита, для отправления тамо Божественные службы и всех тамо принадлежащих по закону нашему духовных дел духовную особу Господина Иннокентия Кульчицкого, и с ним двух иеромонахов и двух диаконов и несколько служителей, которых при сем роспись приложена. И так мы, учрежденный от Его Царского Величества Правительствующий государственных дел Сенат, по Всемилостивейшему от Его Царского Величества повелению, Ваших Сиятельств и Превосходительств просим дружелюбно, дабы по вашему представлению, Его Ханово Величество помянутому Господину Кульчицкому, с обретающимися при нем священники и диаконы и прочими служители позволил не токмо в Пекине свободно пребывать и службу Божественную в церкви по обыкновенно нашему христианскую отправлять, но и в прочие места государства Его Ханова Величества, где есть люди нашего закона, для посещения оных, невозбранно ездить, а особливо, Его Ханово Величество, по имеющейся своей дружбе с Его Царским Величеством, изволил содержать оную, нашего закона церковь и помянутого Господина Кульчицкого, со всеми служители и прочими нашея христианские веры людьми, в своей протекши и милости; за что взаимно в Государстве Его Царского Величества, что Его Ханову Величеству благоугодно явится, ко удовольству Его охотно исполнено будет.

«Желая впрочем Вашим Сиятельствам и Превосходительствам всякого благополучия, пребываем Ваших Сиятельств и Превосходительств доброжелательные: Александр Меньшиков. Граф Андрей Матвеев. Адмирал Граф Апраксин. Подканцлер Барон Петр Шафиров. Канцлер Граф Головкин. Князь Димитрий Кантемир. Граф Иван Мусин-Пушкин. Князь Димитрий Голицын. Обер-Секретарь Иван Позняков».

Эту грамоту китайские власти прочитали, и отослали при письме Монгольского Tyшетy Хана Очироя Бату обратно Селенгинскому начальнику 24 Сентября 1722 года, с таким изъяснением, что по указу Богдоханскому Г. Иннокентия Кульчицкого в Пекин пропускать не велено для того, что от Сибирского Губернатора никакого об нем письма нет, и знака печати не приложено. За письмом дело не стало; Тобольский Губернатор послал и от себя лист. Но китайцы опять нашли предлог уклониться от принятая Епископа Иннокентия, так как в Губернаторском листе он назван был великим господином17. Пекинский трибунал отвечал, что у них великим господином называется Кутухта, потому другая такая превеликая особа, как Иннокентий Кульчицкий, Богдохану не угодна. Езуиты, говорит Словцов, нашептывали под ухо Пекинского Министерства, Двор Пекинский хитрил против старого соседа. К тому 28 Января 1725 года последовала кончина Петра Великого. Епископ Иннокентий получил повеление выехать из-за Байкала в Иркутск и впредь до распоряжения оставаться в Вознесенском монастыре. В Марте того же 1725 года последовало его переселение, благотворное для Иркутска тем, что ставленники на сей раз избавились от тяжкой обязанности ездить, а чаще ходить пешком для принятия священного сана в Тобольск18. В числе прочих Святитель Иннокентий рукоположил в 1726 году диакона Иркутского Собора Иосифа Петрова во священника к тому же Собору, а на место Петрова во диакона произвел Дионисия Сухого.

Архимандрит Антоний Платковский, выехавший в 1721 году из Иркутска в Тобольск, пока скрылся из вида. Вознесенским монастырем управлял, в это вредя, поставленный на место Платковского Игумен Пахомий. Да еще встретило Святителя в монастыре замечательное лицо – провинциал инквизитор иеродиакон Арсений Иевлев. – Что это за особа? Откуда она и зачем она здесь?

Инквизиторы

Как при учреждении Святейшего Синода, по содержании духовного регламента, для надзора по духовному ведомству, во всех епархиях надлежало быть духовным фискалам, то Синод, в первый же (1721) год своего учреждения, определил быть Московского Данилова монастыря строителю иеромонаху Пафнутию протоинквизитором, по примеру обретающегося у гражданских дел Обер-Фискала. А в епархиях узаконено быть в каждой по одному провинциал-инквизитору, из монашеского чина, людей правдивых, которых утверждать в сем звании святейшему Синоду, ближайших по личной их известности присутствующим в Синоде, а отдаленных по доношениям от протоинквизитора. Провинциал же инквизиторам предоставлялось право, по монастырям и в подчиненных им городах и заказах, от себя определять инквизиторов, и сих последних посылать от себя к епархиальным архиереям с указами и инструкциями, дабы все о них были известны и никто б от нижайших судей без самого архиерея тех инквизиторов судить не дерзал; но архиерей бы судил при провинциал-инквизиторе, a провинциал-инквизитора и архиерей судить ни в чем не дерзал бы, но писал бы на него доношением в святейший Синод по обыкновению.

За тем св. Синод сообразив права и обязанности светских фискалов, и приняв во внимание 45 главу о фискалах в Генеральном Регламенте, да 41 главу о должности фискальной в Воинском уставе, составил инструкцию для духовной инквизиции из 47 пунктов (П. С. 3. 1721. № 3870), в которых разительны в особенности первые шесть, где не только прото- и провинциал-инквизиторам, да и простым инквизиторам предоставляется право присматривать за епархиальными архиереями, как они ведут жизнь свою, во всем ли поступают по правилам и по Духовному Регламенту, отдают ли достойную честь Синоду, не на мзде ль рукополагают, беспристрастно ли производят в архимандриты и игумены, не чинят ли излишних поборов и т. и. мало этого, – в случае какого-либо подозрения на архиерея, инквизитору поставлялось в обязанность с учтивостию надпоминать о том архиерею для исправления, а ежели исправляться не будет, то инквизитору доносить провинциал-инквизитору, а сей должен донести прото-инквизитору, а сей Синоду.

При вступлении в должность, Протоинквизитор, провинциал-инквизиторы и инквизиторы должны были принимать пред святым Евангелием присягу. Содержание полагалось им от монастырей и от заказов.

На сих-то правах имел резиденцию свою в Иркутском Вознесенском монастыре Провинциал-инквизитор иеродиакон Арсений Иевлев. Он по обязанности своей разъезжал, собирая сведения и потребное для себя, по сю и по ту сторону Байкала, определив в тоже время от себя инквизиторами в Иркутском Вознесенском монастыре монаха Аарона, и послав с сим же званием в Селенгинский монастырь иеромонаха Корнилия.

К чести Провинциал-инквизитора Иевлева сказать надобно, что он встретил Святого Странника Епископа Иннокентия, и во все время пребывания Его в Вознесенском монастыре оставался к Нему в почтительных отношениях; смотрел на Святителя и даже на находившихся при Нем монашествующих и служителей как на мирное примерное братство. Между тем игумен монастыря Пахомий отвел для жительства Святителю Иннокентию и для находившихся при Нем особые кельи и с огородом.

Поездка архимандрита Платковского в Москву

Архимандрит Антоний Платковский самовольно в 1721 году оставивший Иркутский Вознесенский монастырь и, отправившийся в Тобольск, по словам его, был ласково принят новым Митрополитом Антонием. Но мечта Платковского быть начальником духовной миссии в Пекине разрушилась посвящением туда Епископа Иннокентия, и особенно уже проездом сего Святителя чрез Тобольск в Иркутск. Ничего не оставалось обманутому в надежде, как возвратиться в Иркутский монастырь. При отправлении своем Шатковский получил от Митрополита Антония письменный наказ, чтоб ему вместе с Митрополичьим келейником Андреем, прежде засланным в Восточную Сибирь для ревизовки, в низовых городех, в Томске, Енисейске, Туруханске, Красноярске, Якутске, Иркутске, Селенгинске и Нерчинске, осмотреть по монастырям и церквам все церковное благочиние, сосчитать и описать всякие приходы и расходы и всякую монастырскую денежную и борошневую казну, привести в известность монастырских крестьян и вкладчиков с их семьями, также лошадей, рогатой и мелкой скот, и те переписные книги за руками настоятелей и всей братии прислать в Тобольск. В случае же невозможности самому Платковскому исполнить всех сих поручений, ему предоставлялось или послать от себя для ревизии тех мест, которых сам посетить не успеет, иеромонахов или иеродиаконов, или добрых людей из мирян, или осмотревшись в Иркутске, снова в такие места следовать самому. За тем приказывалось ему судить всех и каждого, как по челобитьям духовных, так и мирских людей, в правду, и в особенности донести Митрополиту о принявших христианскую веру инородцах.

Снабженный таким наказом в Сентябре 1721 года, Архимандрит Антоний в Марте 1722 года является в Енисейске. Отсюда пишет в Иркутск к строителю Вознесенского монастыря иеромонаху Корнилию, что по разным поручениям Митрополита, также за распутицею, он намерен весновать в Енисейске до раскрытия рек Енисея и Тунгуски, и за тем еще должен сплавать в Туруханск; требует по первому водяному пути прислать в Енисейск большую монастырскую лодку со снастями и парусом, и трех человек работников, да с иеродиаконом Серафимом Месяцевым прислать к нему большой запечатанной сундук, в котором де лежат разные лекарственные вещи, нужные для Туруханского архимандрита Лаврентия, и с тем вместе предписывает о высылке с тем же Серафимом собранных с церквей и часовен окладных денег, и в заключение дает наставление Корнилию, чтоб до его приезда в Иркутску, по посланным указам, к переписи имущества Вознесенского монастыря не приступать, так как у сей переписи должен, до, быть и митрополичий келейник Андрей, который к тому времени должен возвратиться из Якутска.

От 2 Апреля 1722 года Корнилий получил из Енисейска новое письмо, при которому Платковский приложил грамотку некоего иезуита Николая Ген, следующую в Пекинский иезуитский коллегиум, и просил Корнилия переслать эту грамотку в Пекин с следующим туда при Преосвященном Иннокентие Кульчицком иеродиаконом. Филимоном. Содержание грамотки, по словам Платковского было то, что езуит был ему должен 100 рублей, и писал к своему прокуратору в Пекин, чтоб там была сделана доверенному от Платковского расплата или коробкою ханского золота, или голью большой руки по тамошней цене. И ты, – писал в заключение письма своего Платковский, – отдай Филимону грамотку езоитскую, и озьми с него росписку, и проси от меня его Филимона и о тех стех рублях, и объяви Преосвященному Иннокентию, Епископу Переславскому с прошением таковым, чтоби буду милостив на нас богомольцев своих, и, сделал бы свою пастырскую милость. А буде за море уехал Епископ, и ты нарочно изъезди на лошадях, чтоби неуихали в китайское царство, и грамотка будет бездельна и деньги пропадут.

В Мае того 1722 года иеродиакон Серафиму пришит от Корнилия сундуку за печатьми Платковского, и отправился в Енисейск. А между тем, Корнилий еще получил от Платковского письмо без показания года, месяца и числа. В конце писано: буде караван придет из китая, и ты купи китайки разноцветной, за какие бы то ни было деньги, тюней десять вишневой да железной. Та будет Федор Степанович Истопников привезет из Китаю грамотки, или гостинцы, я к и та обери. Та священник Иван Егорьев буде из Китаю приехал, и ты напиши за море извещаючи о мне, чтобы он приехал в подобное время в Иркутск, бо на нем есть много долгу.

Но вот Платковского радуют вести, что принятие в Пекин Епископа Иннокентия затруднено, и едва ли состоится, и мечта честолюбца – быть там начальником миссии оживает. Презрев поручениями Митрополита Антония, Платковский, получивший уже из Иркутского Вознесенского монастыря все для Себя нужное, бросается в Тюмень, где пребывал на покое Архиереосхимонах Феодор, и предлагает ему свои услуги, чтоб, согласно давней мысли сего святителя, в Иркутском Вознесенском монастыре, для лучшего распространения между соседними язычниками христианской веры, основать монголо-китайскую школу, для чего признает необходимым побывать в Москве.

Ho здесь в Тюменском монастыре встречает Платковского неприятное предписание от Тобольского Митрополита, чтоб отобрать у него бывшую при нем ризницу, которую составляли богатая митра, по красному бархату, обнизанная китайским жемчугом, несколько риз, подризников, епитрахилей, поручей; стихарей, поясов и красного бархата набедреннику, шитый золотом и серебром, и обнизанный жемчугом, – также и другие вещи, в числе коих было серебренное кадило, и церковным книги, и денежную казну. 12 Июля, иеродиякон Иона, при архимандрите Геннадие, да при наместнике иеромонахе Дорофее, отобрал у Платковского, как ризничные вещи, так и казну, принадлежавшую Иркутскому Вознесенскому монастырю, состоявшую в разных товарах, как-то: холсте, сукнах, воске, олове, в медных поделках, о высылке с тем же Серафимом собранных с церквей и часовень окладных денег, и в заключение дает наставление Корнилию, чтоб до его приезда в Иркутску, по посланным указам, к переписи имущества Вознесенского монастыря не приступать, так как у сей переписи должен, до, быть и митрополичий келейник Андрей, который к тому времени должен возвратиться, из Якутска.

Платковского, как ризничные вещи, так и казну, принадлежавшую Иркутскому Вознесенскому монастырю, состоявшую в разных товарах, как то: холсте, сукнах, воске, олове, в медных поделках, в хлебных припасах и в разных мелочах на 1647 руб. 15 коп. Тут же взяты у него четыре приходорасходные книги. В Мае 1724 года все отобранные у Платковского вещи были переданы в Иркутский Вознесенский монастырь.

Дело плохое, – подумал обобранный Платковский, – и из Тюмени пустился в Тобольск. Здесь прикинувшись таким набожным, что будто бы побывать ему в Москве необходимо по обещанию и ради спасения души, и таким бедняком, что умолил Митрополита Антония, купить у него на дорожные издержки меховые рясы, – получил наконец дозволение ехать в Москву, без сомнения, вынужденное тем, что Митрополит Антоний не хотел огорчить отказом Платковскому его покровителя, – Митрополита Феодора. В Москве жил Платковский пять месяцов, потом возвратился в Тобольск, рассказывал Митрополиту Антонию, что был в Чудове монастыре наместником, и что определено ему жалованье от Святейшего Синода из Иркутского монастыря по примеру Чудовского Архимандрита Феофила, советника Святейшего Синода, и отправился далее по дороге в Иркутск. Митрополит удивлялся отваге Платковского, не знал, что с ним делать, и предоставил времени уяснить последствия этой отваги.

В 1725 году 11 Мая в Иркутском Вознесенском монастыре получается на имя Иеромонаха Корнилия предписание Платковского из Томска, в котором пишет, что ему по приговору Святейшего Синода велено по прежнему до указа быть архимандритом в Иркутском Вознесенском монастыре, и устроить школу, для помещения которой велит ронить лес на счет казны монастырской, а на встречу себе отправить 25 лошадей с телегами, и с монастырскими провожатыми, и снабдить их в дорогу всем неоскудно.

В тот же день 11 Мая получены в Иркутском Вознесенском монастыре и от Тобольского Митрополита на имя игумена Пахомия два указа, из коих одним давалось знать, что по определению Св. Синода велено Архимандриту Платковскому учредить в Иркутском монастыре школу монгольского языка, а потом и китайского, а другим – предписывалось Игумену Пахомию, чтоб, в случае требования Платковским за прокорм и на прогоны за шесть подвод следующим при нем солдатам, денег из монастыря впредь до указа не давать.

А между тем, что делалось в монастыре Вознесенском с 1721 года, когда самовольно оставил его Платковский и уехал в Тобольск? Лишь только узнала монастырская братия, что он на обратном пути из Енисейска направился в Тюмень и в Москву, составила донос о его злоупотреблениях и в 1723 году препроводила к Тобольскому Митрополиту. Донос начинался тем, что Платковский по приезде его с митрополитом Филофеем в Иркутск еще в иеродиаконском сане, 12 Февраля взял из Вознесенского монастыря 18 тюней китайки на 72 рубля, а денег не заплатил; да 22 Сентября взял взаймы 30 рублей, и тоже не заплатил; когда поставлялся в архимандрита взял 5 рублей казенных денег; в 1720 году брал взаймы из монастыря 600 рублей и по уплате 494 рублей, об остальных 106 рублях сказал, будто бы на эту сумму отнес Филофею Митрополиту 35 золотников золота, фунт ханского серебра и 2 подстава голей, – но точно ли отнес, или у себя оставил, это братии неизвестно, – только те вещи, велел он Антоний выписать в расходе. При отъезде своем в Китай с Посланником Измайловым, насильно взял из монастыря 600 рублей, да приказал выдать Измайлову 100 пудов ржаного хлеба, который был в то время по 10 алтын (30 к.) пуд, 100 пудов солоду по 11 алтын 4 деньги (35 к.) пуд, 20 пудов толокна, 20 пудов пшеничного запасу по 16 алтын по 4 деньги (50 к.) пуд. По возвращении из Китая записные хлебные книги сжег в своей келье чрез племянника Клима. При отбытии в Тобольск, потребовал всю монастырскую товарную и денежную казну, – и когда монахи этому воспротивились, то казначея иеродиакона Вениамина и двух монахов сек плетьми и бил палками, и когда зря это монахи и вкладчики разбежались то бил бессловесное – привязанного быка, изломав два кия великие, – после чего иеродиакон Вениамин да вкладчик Булатов представили ему казну монастырскую. Зa тем исхлопотал из Иркутской канцелярии на пропуск монастырского товара и своего шкарба указ за рукою воеводы Степана Ракитина, которому подарил из монастыря образ Божией Матери в серебреном под золотом обложении.

Это были основные, пункты доноса, в подробностях своих весьма обширного, и осязательно обличавшего, что Антоний Платковский совершенно Вознесенскую обитель ограбил, не смотря на то, что по производстве в сан Архимандрита в 1720 году управлял ею до отъезда с Послом Измайловым в Китай не более трех недель, да, по возвращении из Пекина до самовольного отбытия в Тобольск, менее двух месяцов.

Ответа из Тобольска долго не было, может быть потому, что Тобольский Митрополит высматривал, каков будет прием Платковскому в столице. Но когда Платковский явился оттуда в Тобольск без особенной силы, тогда Преосвященный Антоний дал движение делу. Того же 11 Мая 1725 года, в числе прежде упомянутых бумаг было получено и расположение Митрополита, чтоб для учета Платковского представлена была подробная от монастыря ведомость о всех сделанных им захватах, и приходо-расходные книги со всеми документами, и все это доставил бы в Тобольск инквизитор монах Аарон и привез бы с собою бывшего казначея иеродиакона Вениамина Мургина.

Над главами монастырской братии висела гроза, – в этот же день, как выше сказано, получили они извещение из Томска от Платковского, что он едет к ним по-прежнему настоятелем. Однако ж они не уныл и, составили совет из 18 монахов и из всей больничной братии под председательством Игумена Пахомия. А душею собрания был провинциал-инквизитор иеродиакон Арсений Иевлев. Ha совете положено: к прежней жалобе присовокупить новые сведения о злоупотреблениях Платковского относительно монастырских сумм, истребованных им по отъезде в Тобольск, просить Митрополита помиловать их всепоследних сирот, обследовать Платковского, и не предать обитель в конечное от него раззорение. С отписками посланы в Тобольск монах Аарон и иеродиакон Вениамин. На расходы дано им из монастырской казны 300 рублей, да разной борошневой казны на несколько сот рублей для закупа разных монастырских потребностей. Этою поездкою воспользовался инквизитор Иевлев, и препроводил с монахами в Тобольск чемодан своих пожитков. А к отпискам из монастыря приложил от себя пять пакетов, из коих четыре следовали к Тобольскому Митрополиту по делам, но касавшимся Платковского, а пятый был адресован в Москву в Протоинквизиторский приказ, и содержал донесение такого рода, что архимандрит Антоний Платковский, пользуясь соименностию с Митрополитом Сибирским, выдавал священникам грамоты, подписываясь под оными Митрополитом Тобольским, и брал за них по 2 по 3 и по 30 рублей.

В Июне того 1725 года Аарон и Вениамин подплыли к Енисейску. И на беду их вскоре приехал из Тобольска туда же Платковский. Узнав о пребывании здесь Иркутских монахов, он послал в на лодку их, бывших при нем солдат (солдат надобно было пересылать из Тобольска в Иркутск для формирования якутского полка, и ими в виде провожатых снабжали таких особ, которые бы везли их на своем содержании), велел все из лодки выбрать, и перенести на свой дощаник, а монахов призвав к себе, взял у них деньги в количестве 227 рублей с 12 алтынами. На другой, или на третий день позвал к себе Аарона, положил на стол Крест и Евангелие, и угрозами заставил Аарона присягнуть, что он будет верен ему Платковскому, а не провинциал-инквизитору Иевлеву. По взятии присяги, Платковский вручил Аарону вещи, у него же отобранный, состоявшие в холсте, сукне, в камках, китайках, в рысьей кости, и взятия из чемодана Иевлева тридцать два постава с половиной камок штиланных и пятиланных, куски голи, 4 июня китайки, и четыре рясы, и велел ему Аарону ехать под прикрытием солдата Данила Рудова окольными дорогами в Москву, и там эти вещи разнести в раздарунки по врученному списку. Сам, между тем, разбил ящик с отписками, вынул бумаги, которые были слишком против него, разумеется первою из таковых был донос о выдаче грамот, – остальные сложил опять в ящик, неаккуратно припечатал, и отослал в Тобольск с сержантом Волошаниновым. Распорядившись таким образом, Платковский отправился, из Енисейска в Иркутск, приказал следовать с собою спутнику Аарона иеродиакону Beниамину, которого однако ж нигде после не оказалось, – и это дало повод провинциал-инквизитору Иевлеву думать, и даже заявить и проживавшему в Иркутском Вознесенском монастыре Епископу Иннокентию и Тобольскому Митрополиту, что Платковский не лишил ли иеродиакона жизни, как опасного против себя свидетеля. Однако ж, как святитель Иннокентий не дозволял себе вмешиваться в некасавшиеся до него распоряжения, а Митрополит не обратил на это внимания, то дело осталось безгласным.

В Августе 1725 года Архимандрит Платковский достиг Иркутска, и вступил в управление Вознесенскою обителию, в которой томился безвестностию о своем назначении святый Иннокентий.

Управление Архимандрита Платковского монастырем Вознесенским

По прибытии в Вознесенский монастырь, первым делом Архимандрита Антония Платковского было отсчитать себе по званию настоятеля и по примеру Чудовского Архимандрита, из монастырской казны 1182 рубля и за те годы, когда он не управлял Вознесенским монастырем. Затем Платковский занялся делом, по которому особенно хлопотал в Москве, пролагая себе вторичный путь в Пекин. Побывание его в Китае с Послом Измайловым давало ему смелость выдавать себя более надежным, чем кто другой, посредником между Россиею и Китаем. Для лучшего достижения целей русского Правительства, он предложил открыть в Иркутске школу сначала монгольского, а затем китайского языка, чтоб посредством изучения сих языков удобнее действовать и в распространении между монголами и китайцами православной веры, и в видах сношений торговых. Конечно, его спросили: какие же средства к содержанию школы? – Он указал, что ради новозаводства Монгольской школы надобно приписать к Вознесенскому монастырю обитель за Байкалом Посольскую со всеми ее доходами, а Игумена и братию переместить в монастырь Вознесенский, и к тому другие монастыри Иркутской Провинции обложить известным вносом денег или припасов на содержание школы. Правительство приняло проект Платковского, и ему, по приезде в Иркутск открылось широкое раздолье для своекорыстной деятельности. Прежде всего Платковскому попались на глаза пожитки провинциал-инквизитора Иевлева, сверх отправленных прежде в Тобольск, оставаавшиеся и хранившиеся в Вознесенском монастыре под колокольною, в числе которых было 600 рублей наличных денег, а сам Иевлов был в это время за Байкалом. Платковский попросил расположенная к себе Воеводу Измайлова и деньги и вещи Иевлева законфисковать. припечатать и оставить в хранении монастыря впредь до распоряжений. Так и сделано.

Чтоб оправдать такое распоряжение Платковский сделалал донос Святейшему Синоду, что Иевлев ограбил Иркутские церкви, монастыри и Братскую Пустынь, – и о том же заявил Тобольской Губернской Канцелярии, присовокупив к тому, что провинциал-инквизитор Иевлев в бытность в Енисейске имел сомнительные сношения с отставною игуменьею Мариамиею. Мстя также иеромонаху Корнилию за известную жалобу, и на него писал, что постригал де он Корнилий вкладчиков в монахи для укрывательства их от подушного оклада, – тогда как сам же предписывал Корнилию с дороги в Китай: аще котории вкладчики пожелают в старцы, постригай без отказу.

В Январе 1726 года, по предписанию Платковского последовало переселение Игумена Иова и братии Посольская Забайкальская монастыря в Иркутский Вознесенский, передвижение достояния Посольской обители в Вознесенскую и перечисление к сей последней всех монастырских служителей и вкладчиков, и всех доходов первой.

Величаво держал себя Архимандрит Платковский в церкви. Он стоял обыкновенно вне алтаря в особо устроенном настоятельском месте. И во время Божественной литургии, с итого места; место служащего священника, преподавал миг всем говорил за служащего: благословение Господне на вас! и благословлял народ по чину архиерейскому. Но вне церкви, как любитель рейнского и красного Антоний Платковский, окруженный опричнею привезенных им с собою солдат, нередко бывал ужасом для обители. Побить ли кого из монахов, сковать ли, посадить ли на цепь, все это было делом одного мания настоятеля, – драбанты всегда были готовы к услугам. Тщетно провинциал-инквизитор Иевлев письменно просил Иркутского Воеводу Измайлова убрать из Вознесенской обители этих солдат неведомо где Платковским набранных, и незаконно в, ней гнездившихся. Воевода бумаги не принял, а на словах отвечал, что об отобрании солдат была послана к Платковскому промемория, только, де, он просил оставить их до Николаева дня, и что об отобрании их к нему пошлется новая промемория. Бывало, какой-нибудь инок, вырвавшись из рук этой спиры бежит но монастырю укрываясь, – за ним гонится сам Платковский с палкою; несчастный выбегает за монастырские ворота, ищет убежища в ближайшей деревне, там отыщут его солдаты. Кроме солдат у Платковского была и еще обстановка, а именно: племянники Клим Сидоров и Андрей, и два неизвестные человека из малороссов Захарий Симоновский и Иван Соколовский. Эти люди производили от лица архимандрита Платковского обширную торговлю, преимущественно китайскими товарами. А в тоже время главная в монастыре деревянная Вознесенская церковь близка была к падению, и братственные кельи разрушались, – но на это настоятель не обращал внимания. Правда, Антоний по части строительной не совсем оставался без дела. Он соорудил здание для помещения Монгольской школы. Но какое? Вот отзыв об этом строении и о строителе Епископа Иркутского Иннокентия II Неруновича от 31 Августа 1734 года в Святейший Синод: в прошлых 1725 и 726 годах при Иркутском Вознесенском монастыре построена школа бывшим в том монастыре Антонием архимандритом Платковским, которая и доныне стоить вне оного монастыря, горница да черная изба, в неудобном весьма месте, в гору, так что половина стоит на горе, а другая под горою, отчего может вскоре разрушиться. А на постройку той школы показано 687 р. 40, и в сие число из казны одного Посольского монастыря употреблено 410 р. 20 коп. Но на оную школу отнюдь такой суммы не изошло, а оный архимандрите написал такую, знатно, что лишнее все себе заграбил.

Обобранный, и до крайности обидимый Платковским провинциал-инквизитор Иевлев не молчал конечно о всех злоупотреблениях корыстолюбивого и буйного настоятеля, и его донесения в свое время не будут оставлены без внимания. Но вот что разительно! Святому страннику. Епископу Иннокентию, суждено было оставаться безмолвным свидетелем всякого рода бесчиний в той обители, которая предназначалась Промыслом в место Его упокоения, и в последствии должна была прославиться и возвеличиться Его святым именем, нетлением и чудотворениями. Видя все непорядки архимандрита Платковского, Святитель не считал своим делом осуждать его поведение, но только держал себя вдалеке; Его как не было в обители. Самая прислуга Святителя никогда не входила ни в какое столкновение с монастырским братством. Инквизитор Иевлев пробовал обращаться к защите великого Гостя, но Епископ Иннокентий Предоставлял ему обращаться с просьбами к Тобольскому Митрополиту. Вот доказательство, что до уреченного времени Святый Иннокентий не усвоял себе ни малейшего влияния на Иркутскую паству, а этого не могло быть, если бы он, как ошибочно некоторые думали, облечен был правом викарного в этой пастве Епископа.

Чрезвычайный посол Cавва Владиславич

В числе первых правительственных дел преемницы Петра Великого Императрицы Екатерины I было – развязать дела с Китаем. И для определения границ и для окончательного положения о Духовной Миссии, назначен был полномочным Послании ком в Пекин Савва Владиславич Граф Рагузинский.

Эта личность хотя бессознательно, но послужила величию Иркутской паствы, была орудием Промысла, чтоб во главе Иркутской Иерархии поставлен был Праведник, – потому Граф Владиславич требует ближайшего с собою ознакомления. – Владиславич, по своеобычному выражению писавшего обозрение Сибирской Истории, был черногорский шляхтич, счастливый торгаш, которому еще в 1705 году дано право купечествовать в России, и в чине надворного советника в 1712 году за службу Государеву отдан поташный откуп. Но в более спокойном рассказе летописателя Иркутского, покойного П. И. Пежемского, биография Владиславича изображается так:

Савва Лукич Владиславич, граф Рагузинский, тайный советник и ордена Свят. Александра Невского кавалер, родился в Боснии, занимался торговлею, был тайным агентом послов Российских в Константинополе; они доверяли ему разные поручения в Россию, в которую Владиславич ездил с кумачами, хлопчатою бумагой и деревянным маслом. Великий Петр ценил его заслуги и дозволил ему свободную торговлю по всей России; – 1708 года пожаловал ему в Москве дом; 1710 г. произвел в надворные советники. Таким образом, исправляя разные поручения от российского двора, (за что получил еще в награду три села в Малороссии: Топаль, Вишенку и Парафеевку) – 1711 г. он был при Императоре в Прутском походе и тогда же получил от Рагузинской Республики диплом на графское достоинство; – 1714 г. получил Царскую подтвердительную грамоту о торговле в России; – 1716 г. ездил в Италию; 1720 г. в Рим за получением, подаренной Папою Климентом XI Петру Великому, мраморной статуи Венеры. Императрица Екатерина I пожаловала его в действительные статские советники 9 Марта 1725 г., а 18 Июня назначила чрезвычайным посланником и полномочным министром к Пекинскому двору – для восстановления торговли с Китаем, разграничена сопредельных земель, удовлетворения требований о перебежчиках и пресечения взаимных ссор. Ему ассигновано жалованья 6000 р. в год и единовременно на путевое содержание выдано мягкою рухлядью на 24 т. рублей. В наказе Владиславичу дано на внимание гордое невежество китайского министерства, уверявшего прежде посла Измайлова, что Ангара есть пограничная река, и что на Иртыше надобно выстроить китайскую крепость.

Октября 12 числа 1725 года Рагузинский выехал из Петербурга. Свиту его составляли: два секретаря – аббат Хрузаний и Иван Глазунов, да Лейб-гвардии поручик Иван Михайлов и сержант Алексей Пушелев. В Иркутск прибыло посольство 5 Апреля 1726 года. А наскучивший всем виденным в Вознесенском монастыре святитель Иннокентий, который получил в это время новое повеление следовать с послом в Китай, буде не встретится к тому препятствий, поспешил выехать и выехал из монастыря 7 Апреля в Селенгинск, где должен был ожидать Владиславича, остановившегося в Иркутске для разных, исправлений. He к этим ли двум суткам совместного пребывания Доела Владиславича, Епископа Иннокентия и Архимандрита Платковского, отнести злостную проделку последнего, о которой в Иркутске хранится презрительная память, и о которой наслышавшись в бытность свою в Иркутске Преосвященный Архиепископ Нил, с негодованием заявил в Ярославских Епархиальных Ведомостях19. Святитель Иннокентий был слаб здоровьем, преимущественно страдал головною болью. Платковский выдававший себя за искусного в лечении, и обещавшийся показать свою практику на Туруханском настоятеле архимандрите Лаврентие, и прислужился Святителю каким-то лекарством, и подал Ему питье одуряющее; а коль скоро прием произвел свое действие, то Платковский привел Посланника в келью святителя и указал на Него, как на болеющего от невоздержания. Может быть столь тяжкое оскорбление ускорило и выезд Святителя из обители.

Когда Святитель выехал из монастыря, Архимандрит Платковский, открыл пред Послом свою задушевную думу быть начальником Пекинской Mиссии, и с тем вместе монастырские житницы, предложив снабжение посольству от обители съестными припасами, лошадьми, овсом, сеном, не упуская с своей стороны из вида больших запасов у Владиславича сахару, кофе, и заморских питьев, которых был любитель. И в тайных совещаниях их решено было то, что скоро выскажется Послом пред Правительством.

Между тем Тобольский Митрополит Антоний I Стаховский, чрезвычайно был обрадован первым вызовом Епископа Иннокентия в 1725 году из Селенгинска в Вознесенский монастырь, и не получив еще известия о вторичном Его отбытии за Байкал, думал найти в нем хотя временного сотрудника и помощника в многотрудном для себя деле заочного управления обширным краем Иркутским. Вот одно из посланий Митрополита к Епископу Иннокентию от 4 Сентября 1726 года: «Преосвященнейший Архиерею Божий, благодетель мой! Многим многих иркутских некоторых лиц духовных нестроением и неизобретением к следствию о делах их достойных делателей, принуждены есьмы трудити Ваше Преосвященство, просяще, дабы соблаговолили о тех их делах приказать исследовать Ваше Преосвященство кому заблагорассудите. И предая себе в надежду вашея во всем неотъемлемые любве, явственно зде оные полагаем:

(Излагаются три дела, о которых довел до сведения Митрополита провинциал-инквизитор Иевлев; 1.) о разрешении Иркутским и протоиереем Петром Григорьевым Иркутскому жителю Елезову брака из-за живой жены, 2.) о засечении посольским игуменом Иовом своего келейника монаха Игнатия, и 3.) об убийстве Бирюльским священником Афанасием Орловым на квасной (в питейном доме), на картеной зерне крестьянина Лобанова).

Митрополит Антоний, прося Епископа Иннокентия лично, или чрез доверенных исследовать эти тяжкие дела, предоставлял Ему лишить виновных, если бы таковыми оказались, сана, присовокупив впрочем такое условие: «буде мнится Преосвященству Вашему за благо, и священников кроме их аще ли есть изобильно». На подлинном письме подпись: Преосвященству Вашему всех благ желатель, Богомолец и слуга Митрополит Тобольский Антоний – m. p. (т. е. manu propria).

В последних числах Июля 1726 года Владиславич распрощался на время и с Антонием Платковским, и снова свиделся в Селенгинске с ожидавшим его здесь Епископом Иннокентием 2 Августа. Не поделившись со Святителем своими тайными думами 24 Августа Владиславич прибыл к границе на речку Буру, где ожидали его китайские вельможи, обязанные сопровождать посольство в Пекин. Отсюда Владиславич послал депешу в С.-Петербург содержание которой скоро узнаем, и отправился в Китай.

Подсудность архимандрита Антония Платковского

Архимандрит Антоний Платковский обласканный полномочным Владиславичем, воображал уже, что все сошло ему с рук, что мимошедшие его поступки всеми забыты, и любовался новою перспективою, которую рисовала емy надежда на расположение сильного вельможи. Но на деле вышло не так. Грязные дела Платковского неотвязчиво шли вслед за ним, как тень за своим телом.

Началось с того, что проделка Архимандрита Антония Платковского в Енисейске с иркутскими монахами, с их скарбом и с бумагами, не прошла ему даром. Когда сержант Волошанинов 27 Сентября 1725 года явился к Тобольскому Митрополиту Антонию и подал ящик, в котором отписки из Иркутского Вознесенского монастыря и от инквизиторских дел, при целости восковой печати на ящике пo наружности, оказались распечатанными в конвертах, и по черному сургучу подклеенными сургучем красным, а из содержания отписок открылось, что многих бумаг в ящике не доставало: то митрополит приказал освидетельствовать посылку особой комиссии, а от сержанта взято показание в Сибирской Канцелярии. Волошанинов показал, что ящик принял в таком виде в Енисейске в июле месяце от архимандрита Антония Платковского.

С другой стороны явились монах Аарон, да солдат Данило Рудов, которые изменили данной Платковскому присяги, и вместо того, чтоб ехать окольными дорогами в Москву, приехали со всем порученным им от Платковского достоянием в Тобольск, и показали фальшивый, данный им от Платковского, паспорт. Дело вышло сложное, – кроме нечестных поступков архимандрита, здесь открывалось еще нарушение таможенных уставов, почему и было сообщено о сем Тобольскому Губернатору князю Долгорукову. Князь, произведя на месте исследование, обо всем донес святейшему Синоду. А Св. Синод от 6 Июня следующего 1726 года предписал: 1.) все подробно исследовать, и решение учинить, как указы повелевают, общим согласием Тобольскому Митрополиту с действительным статским советником Сибирским Г. Губернатором князем Долгоруковым, и решение то прислать в Святейший Синод. Между тем 2.) взятые архимандритом Платковским у монаха Аарона деньги и вещи отдать в Вознесенский монастырь; 3.) запретить Платковскому непосредственными доношениями утруждать Святейший Синод, а велеть требовать на все дела резолюций от Тобольского Митрополита. 4.) А буде по обследованию явится, что провинциал-инквизитор иеродиакон Иевлев брал взятки нападками, и о том обиженные будут бить челом, то взятое у них возвратить им; а о чем челобитчиков не будет, то из Губернской Канцелярии прислать при конвое, в С.-Петербург в Святейший Синод для употребления, в казенные расходы.

Митрополит Антоний и, князь Долгоруков приняв в рассуждение и Святейшего Синода указ, и после поступившие от Платковского на Иевлева доносы, дополненные особыми еще от подьячего архиерейского приказа, Ивана Карташева, находившегося при Иевлеве, общим согласием положили: первое, о захвате Платковским у монаха Аарона в Енисейске вещей на 1600 руб., и 227 руб. 12 алтын денег, и о лихоимстве Иевлева, произвести следствие в Енисейске и Иркутске воеводам – Измайлову с общего согласия с Преосвященным Иннокентием, Епископом Переславским, а ежели Его Преосвященства в Иркутске нет, то с духовными двумя персонами Иркутскими; а в Енисейске Опухтину с двумя персонами Енисейскими, каким назначит быть Митрополит. Второе, а за то, что архимандрит Платковский дал монаху Аарону и солдату Рудову на неуказный тракт паспорт, доправит на нем архимандрите из собственных его келейных пожитков 50 рублей, и те деньги, прислать в Тобольскую губернскую канцелярию, избавив его Платковского от положенного таможенными статьями 207 году пункта 10, наказания лишь по уважению к его сану. Третие, как по Енисейской, так и по Иркутской провинциям публиковать указами, чтоб все обиженные Иевлевым подавали к следствию прошения. Четвертое, захваченное у монаха Аарона архимандритом Платковским достояние отослать в Иркутский Вознесенский монастырь, и 227 р. с алтынами с него Платковского велеть взыскать; а пожитки инквизиторские держать до указа в таможне. На указах к Воеводам Енисейскому и Иркутскому, пущенных из Тобольска 6 Октября 1726 года, подписались князь Михайло Долгоруков и Митрополит Тобольский Антоний.

В Иркутске воевода Измайлов получил этот указ в первых числах Марта 1727 года, когда уже Преосвященный Иннокентий вторично проживал за Байкалом в Селенгинске, в ожидании решения от переговоров Владиславича с Китаем. От 7 Марта Измайлов сообщил Святителю о содержании указа, с приглашением Преосвященного в Иркутск к участию при производстве следствия. Но Святитель отвечал, что в ожидании развязки дела с Китаем о его принятии или непринятии, отлучиться из Селенгинска не может, в ежечасном ожидании распоряжений от графа Владиславича. После этого Измайлов пригласил к следствию над Платковским двух соборных священников, Василия Федорова и Ивана Дмитриева, объявил продолжавшему своевольствовать в Иркутской Вознесенской обители Платковскому указ из Тобольска, и потребовал его к ответам. Платковский отозвался, когда, де, получить на свое лицо, послушный указ из Тобольска из дома архиерейского, тогда против присланных указов к допросам будет готов; a ныне до без такого послушного из архиерейского приказа предписания ему архимандриту Антонию в следствии быть непристойно. На этом отзыве дело по Иркутской Канцелярии пока остановилось.

Между тем до Митрополита дошел от Провинциал-Инквизитора Иевлева новый донос о неимоверных захватах и неистовых в Вознесенском монастыре действиях архимандрита Платковского, и: о личных ему Иевлеву обидах, простиравшихся до покушения бить его провинциал-инквизитора и садить цепь, в незаслуженности коих он Иевлев ссылался на прерывавшая в монастыре, Преосвященного Иннокентия и на братство и на прислугу Его Преосвященства. К тому Митрополит между другими из Святейшего Синода указами получил один на имя архимандрита Платковского, напоминающий сему последнему, при следствии о непорядочных его действиях быть послушным Митрополиту. Указ этот препровожден был в Иркутск к воеводе Измайлову для передачи Платковскому; а для исследования жалобы Иевлева и других непорядков в Иркутской пастве, о коих тем же Иевлевым доведено было до сведения Митрополита, послан в Иркутск из Тобольска надзиратель митрополичьего приказа Никифор Слопцов. Измайлов выдал Синодский указ архимандриту Платковскому с роспискою и опять потребовал его к ответам по прежде посланному распоряжению Митрополита и Сибирского Губернатора князя Долгорукова. И опять поучил прежний отзыв, что, де, без послушного указа из Тобольска от Митрополита на свое лицо при следствии ему архимандриту быть опасно. Однакож Платковский не решился противодействовать в даче ответов посланному от Митрополита приказному надзирателю Слопцову. – Но неожиданно и Иркутскую Канцелярию и Слопцова привело, в робость распоряжение Верховного Тайного Совета, которое совершенно, казалось, развязало опутанному следствиями Архимандриту Платковскому руки.

Назначение в Пекин архимандрита Антония Платковского начальником миссии

Тогда как посланник Граф Владиславич еще не выехал из Китая, и даже не успел сойтись там с Пекинским трибуналом, – в Санкт-Петербурге в Верховном Тайном Совете получил окончательное решение один из пунктов первостепенной важности, входивший в программу переговоров Русского Посольства с Китайским Правительством.

Святитель Иннокентий, пребывая в Селенгинске, 24 марта 1727 года получил не жданный указ, гласивший тако:

«Указ Ее Императорского Величества, Самодержицы Всероссийской, из Святейшего Правительствующего Синода Преосвященному Иннокентию, Епископу Переяславскому. Сего Генваря 7 дня в указ Ее Императорского Величества из Верховного Тайного Совета Святейшему Синоду написано: доносил Ее Императорскому Величеству отправленный к Китайскому Двору чрезвычайным посланником полномочным Министром Ее Императорского Величества Действительный статский советник Иллирийский Граф Савва Владиславич с границы Китайской, от речки Буры, от 31 Августа (1726), что китaйскиe министры, которые его на границе принимали, вашего преосвященства туды с ним Графом Владиславичем в Китай без указа ханского не пропустили, и не часть де он, чтоб ваше преосвященство Китайцы приняли, токмо де старанию в бытность20 при Китайском Дворе, куда уже он из Сибири поехал, может быть, паки архимандрит и священники в Пекине приняты будут, а ваше преосвященство никогда не допуститеся; и представлял он Граф Владиславич, чтоб послать Вознесенского архимандрита Антония, который при Иркутском живет, и учит несколько детей языку мунгальскому, и бывал в Пекине, а на иждивение де его до Пекина может управитися монастырскими деньгами, а погодное жалованье священникам и служителям давать из Сибирской губернии из Государственного каравана. И Ее Императорское Величество указала, вашего преосвященства для объявленных в доношении Графа Владиславича причин в Пекин не отпускать; но вместо нашего преосвященства, по представлению его Графа Владиславича, когда он о пропуске в Пекин духовной особы позволение у Хана Китайского получит, отправить туды из Иркутска Вознесенского монастыря, архимандрита Антония с приличным числом священников и прочих церковных служителей, а именно от 4 до 5 персон; с тем же архимандритом послать в Пекин учеников, которых он в Иркутске обучает мунгальскому языку, дабы оное обучение им, в бытность в Пекине, продолжал, и дать оному архимандриту и прочим с ним на проезд, дорожной до Пекина, и для тамошнего жития на первой год жалованье из доходов помянутого Вознесенского монастыря по рассмотрению Святейшего Синода. А впредь тому архимандриту со обретающимися при нем служительми и учениками давать погодное жалованье из Сибирской губернии Ее Императорского Величества из казенного каравана и других тамошних доходов, а именно: архимандриту от 500 до 600 рублев на год, а прочим при нем по рассмотрению Сибирского Губернатора, чем они могут себя без нужды содержать, о чем, де, в Высокий Сенат и ко оному Сибирскому Губернатору из Верховного Тайного Совета Ее Императорского Величества указы посланы. И Святейший Правительствующий Синод, исполняя оный Ее Императорского Величества указ, приказали: надлежащее по вышеозначенному указу, помянутого Иркутского Вознесенского монастыря, архимандрита Антония Платковского и при нем церковных служителей, и обучающихся мунгальского языка учеников отправление учинить Преосвященному Антонию, Митрополиту Тобольскому и Сибирскому, и на дорожный до Пекина проезд и для тамошнего жития на первой год оному архимандриту Антонию и церковнослужителем и ученикам надлежащую жалованья выдачу из обретающихся в том Иркутском Вознесенском монастыре доходов учинить Его Преосвященству по своему рассмотрению купно со статским советником и Сибирской губернии Губернатором господином князем Долгоруковым общим согласием. А вашему преосвященству быть в вышеозначенном Вознесенско монастыре. И преосвященному Иннокентию Епископу Переяславскому о вышеописанном ведать, и чинить по сему Ее императорского Величества указу. А что учинено будет, репортовать в Святейший Синод неотложно. А о том жe и преосвященному Антонию митрополиту Тобольскому и Сибирскому, и к сибирскому Губернатору Господину князю Долгорукову и ко архимандриту Антонию указы из Синода посланы». Подлинный за подписанием обер секретаря Тимофея Палехина, секретаря Василия Тишина и канцеляриста Алексея Шнитникова. У поддинного Ее Императорского Величества печать. Генваря 18 дня 1727 года.

Нельзя не заметить, что посланник Владиславич отстранил посылку в Китай православного Епископа, не побывав еще там, и не переговорив с трибуналом, на основании только своего предположения, не чает де он, чтоб Епископа приняли в Пекин. Явно, что он хотел остаться верным своему обещанию, которое дано было фавориту его Платковскому. Непреклонная воля Петра слову не чает наверное противопоставила бы повеление: испытать! Но, к сожалению, Петр Великий рано скончался.

И так вы читатели знаете, что такое архимандрит Платковский? Знал об нем и Тобольский Митрополит, и Святейший Синод, как о человеке, глубоко нравственно испорченном, и до невероятия корыстолюбивом. Не мог не наслышаться о нем и Владиславич. Однакож Платковский назначается в темное царство хинов светильником, представителем Православной Церкви и России. Провидение попустило такое событие, чтоб опытно уверить избравших явно недостойного на такой пост, яко не от репия чешут смоквы (Мат. VII 16), и с терновника винограда не собирают. Платковский скоро и точно оправдает это изречение на позор России. В этом случае православному сердцу то утешение, что архимандрит Антоний Платковский назначен в Пекин без участия Православной Российской Церкви. Тайный Совет вняв представлению Посланника Владиславича, довольно нетвердому по логическим выводам, не испросил от Святейшего Синода ни мнения, по столь важному церковному делу, ниже сведения о жизни и нравственности лица, назначаемого заменить в Китайской столице Епископа. A Святейший Синод наверное не одобрил бы человека, состоящего, по его синодальному определению, под тяжкими обвинениями.

Однакож хотя Савва Владислвич совещал злое: но, по устроению промысла Божия из сего вытекли благие последствия. Воздадим, обитатели Иркутска, славу Богу, что Он оставил Святителя Иннокентия, сей немерцающий чудодейственный светильник у нас, с нами, вблизи нашего града, и не на годы, a на веки!

Из бумаг, при их нецелости, не видно, когда именно Святитель Иннокентий окончательно распрощался с Забайкальем и из Селенгинска переселился в Вознесенский монастырь; только во всяком случае Ему медлить там не было причин. А архимандрит Платковский оставил Вознесенский монастырь в июле того 1727 года, и отправился за Байкал, чтоб присоединиться к свите Владиславича.

В Селенгинске Святитель Иннокентий в двукратное четырехлетнее там пребывание был апостолом окружавших Его Бурят. Это прославляет Иркутская церковь, именуя Его проповедником веры в языцех монгольских. Есть предание, что сам Он, или кто-то из свиты Его занимался иконописанием, и что в некоторых домах Селенгинска сохранились таковые иконы.

* * *

1

Старцы помнили, что где ныне площадь между Спасскою церковию и гостиным двором, замещенная теперь Таможнею, Городовым судом и Казначейством, тут было большое озеро, по которому плавали в лодках.

2

При нем установлено в 8 день июля приносит ежегодно нач. Абалацкого монастыря в Тобольск явленную Икону Божией Матери. Указанием к сему было в 1625 году страшное в Тобольске наводнение от проливных дождей. С принесением Иконы мгла рассеялась, облака исчезли, дождь прекратился и сделалось ведро (см. сказание об Абалацкой Иконе Свящ. А. Сулоцкого, лечат в Москве в 1854 году).

3

См. прилож. № 1.

4

См. прилож. № 2.

5

Приложен. № 3.

6

Приложен. № 4

7

Вполне грамоту можно читать в Истории Росс. Иерархии и в Иркутских Епарх. Ведомостях 1864 года № 10, стран. 160.

8

Храм этот известен ныне под именем Успенского. Митрополит Игнатий благословлял освятить храм сей во имя Святые Софии, и прислан был антиминс надписанный: во имя Софии – Премудрости Божией, которой празднование совершается в Тобольске в 15 день августа. Архимандрит Антоний Платковский 1732 году, после обновления сего храма, при новом освящении придержался надписи на антиминсе и принятого в Тобольске обычая праздновать Софии Премудрости Божией в день Успения Пресвятая Девы, наименовал его Успенским. Однакож не смотря на это как в устах русских в Пекине переселенцев, так и в отчетах Миссии Пекинской и в указах Святейшего Синода храм сей никогда не был известен под именем Софийского или Успенского, но до позднейших времен значился Никольским, но главной принесенной из Албазина иконе Святителя Мирликийского Николая.

9

Значительный промежуток времени между отшествием на покой Митрополита Игнатия, и вступлением в управление Сибирскою паствою Митрополита Филофея объясняется тем, что Петр I задумав быстро просветить Евангелием всех Сибирских инородцев, даже соседственных с ними подвластных К, на место М. Игнатия выискивал для Тобольска такого архипастыря, который бы вполне соответствовал его намерению. Достойным избрания признан был Святый Димитрий, 23 марта 1701 года рукоположенный в сан тобольского Митрополита, – но по слабости здоровья, и по суровости сибирского климата отказался, и был переименован в Митрополита Ростовского.

10

Покойный именитый Иркутский гражданин Константин Петрович Трапезников, в 1858 году сделал своим иждивением, как на сию Икону, так в симметрию, и на находящуюся по правую сторону Царских Врат в при деле Всех Святых, Икону Спасителя из чистого золота ризы. Весу золота в ризе Богоматерней 25 ф., а в ризе Вседержителя 15 ф. 76 золотников. Нa золотой ризе Богоматери внизу скопированы чернию и вышеприведенные стихи.

11

В Тобольск Кафедральный Собор во имя Софии Премудрости Божией. Потому и митрополичий дом именовался Софийским.

12

В именном указе Петра I. 4 Апреля 1724 года форма восковых свеч церковных определена так, «чтоб каждая свеча имела нижнюю толстоту против верхней вдвое, а верхнюю толстоту против нижней вполу, а длина была против той нижней толстоты впятеро». Короче сказать, свечи, должны были иметь фигуру нынешних осеняльных, употребляемых в трихириях и дикириях.

13

Посельщиками назывались поселенные на заимках для надзора за работами и для разбирательства между жителями, командируемые от монастырей или монахи или другие доверенные лица.

14

Клим хлопец был племянник Платковского.

15

Вкладчики при монастырях составляли как бы особое сословие. Лицо или семейство, сделавшее какой-либо вклад в монастырь, отделялось от своего прежнего общества, поступало под покровительство власти духовной, чрез монастырское начальство расплачивалось податями, подчинялось ему во всем, и знать не знало другого начальства.

16

Замечательно, – когда Антония Стаховского 20 Сентября 1713 года рукополагали в Московском Успенском Соборе в архиепископа Черниговского, то в числе рукополагавших егo был Епископ Иркутский, Викарий Тобольской Митрополии Варлаам, как бы представитель Сибири, в которую предназначался промыслом в свое время Антоний. Теперь Антоний принимает сайт Митрополита Сибирского, a Иннокентий сан Епископа Пекинского в одном храме и в одно время, как бы в указание того, что не в Пекине будет святительствовать последний, a разделить с Митрополитом Антонием апостольское служение в той же Сибири.

17

Такой титул давался русским архиереям всем без изъятия до 1815 года. По крайней мере, в этом году первый воспретил его в Иркутской Епархии Преосвященный Михаил.

18

Был пример, да может еще и не один, что Иркутский ставленник Федор Сидоров, не заставь Архиерея в Тобольске, ходил за рукоположением в Вятку, где и принял оное от Вятского Архиепископа.

19

Яросл. Епарх. Вед. 1861 г. № 48.

20

Т.е. когда он там будет.


Источник: Начало христианства в Иркутске и святый Иннокентий, первый епископ Иркутский : Его служение, упр., кончина, чудеса и прославление : С литогр. раскрашенным изображением Святителя, и со снимками с почерков его и некоторых современных ему лиц / [Кафедр. прот. Прокопий Громов]. - Иркутск : тип. Окр. штаба, 1868. - [8], 408 с.

Комментарии для сайта Cackle