Источник

Приложения

I. Письмо Монахини Досифеи к Тимофею и Иoне
Путиловым

В послушании о Христе почтеннейшему Тимофею и братии, мир и Божие благословение.

Приятное письмо Ваше, посланное через брата А. С., имела удовольствие получить; и читав оное, не могла не вспомнить слов, что всуе путь, аще не благословит Бог. Вы, направя стопы Ваши на путь мирен к необуреваемому пристанищу, благополучно достигли, настигши на пути старца, хотя безмолвна, но внутрь сердца снабденна и Богом благословенна, коего древний посох указывал Вам путь к вечно тихому пристанищу в Саровском Иерусалиме. Сие напутствие Божие, весьма сходно с принятым Вами намерением. И должна заметить, что на путь правый указует идущим не скитающимся в миpской прелести, ищущий спокойствия телесного, переходя из града в другой; но напутствуемый чрез Христа старец, хотя в раздранном рубище и хладный телом, но теплый верою и безмолвствуя языком в мире отверст устами в обители внутренней, затворивши уста, как бы дверь хижины теплой от охлаждения и дабы не вшел тать похитить сокровище, аще даде ему Господь. Сего старца, напутствующего Вас, увидя из письма, не могла я не чувствовать истинной веры, что севший с Вами, сей провожающий на служение Богу, избранник от Христа Спасителя нашего, человек потаенного сердца в неистлении молчаливого духа и слова его внутрь; дабы доказать верующим, что избравших лучший конец жития и преходящих путь остатки жизни в вере и неленостном послушании для достижения спасения будет благословлять Сам Отец Небесный, яко напутствующий Вас старец, от коего все мимоидущие, смиренно просят Бoжия благословения, яко слабые суть в мире, во брани плоти и крови и с духи злобы.

Вы же, видев совесть свою, как бы в зеркале, и приняв несение креста Спасителя нашего, обещая послушание нести его и далее, дóндеже укажется место и время сложить его, страшитесь сбросить его с себя, угождая побуждениям плоти, в коей часто бывает и враг владыкою. Но достигши спокойствия совести, и будучи наставляемы отцем Александром, не страшитесь мирного возмущения со стороны родственников, имея Отца и Матерь, иже на небеси. Впрочем, хотя дядя, сестры и прочие родственники в неудовольствии по свойству плотскому, и мятутся, яко в мире ища наказаний, но вспомните родителей К. Д-ча незлобствующих о спасении ближнего. Может быть, Бог смирит сердца и Ваших родственников, если веры утверждение не поколеблется в сердце Вашем, и не сделаете отступления, дав себя похитить волку из стада Христова и растерзать среди прелестьми ослепленных.

Иона брат, утешающий жизнию, несущий троепослушание с терпением, и К. Д. трудившийся с Вами в хлебне Вы пишете: общелюбимы строителем и пустынниками, пекущимися о Вашем назидании душевном. Дай Бог, чтобы с любовью сей почтенной о Христе братии преходили Вы трудности послушания для тела к облегчению и спасению духа, достигая при черном покрове главы, блистающего на оную венца от Спасителя мира. Видев же, Вас несетующих и без уныния, благодарящих Господа нашего, прошу Вас смиренно, писать мне впредь при случаях о продолжение жития Вашего. Я же при молитве как духовно, так и телесно здрава. И прошу читать письмо вместе, дабы цепь дружества Вашего была тверже. Впрочем, желая Вам душевного и телесного здравия, и Божия благословения, имею честь быть, грешная Монахиня Досифея.

29 Октября 1805 года.

В Русских Достопамятностях,65 при описании Ивановского монастыря в Москве, сказано о старице Досифее следующее: «Сюда прислана была в 1785 году, по секретному повеленио Императрицы Екатерины II, одна женщина не старых лет, по видимому, знатного происхождения. Неизвестно, какое было ее в свете значение, какое имя и фамилия; но здесь, в монашестве, она наречена Досифеею. Ни кто ее не видал, кроме игуменьи, духовника, причетника, недавно умершего в глубокой старости, да московского купца Филиппа Никифоровича Шепелева, торговавшего чаем и сахаром на Варварке, от которого мы, за несколько тому лет, заимствовали некоторые сведения, об этой таинственной монахине. По их словам, она была уже пожилая, среднего роста, худощава телом и стройна станом, не смотря на свои лета и долговременное заключение, еще сохраняла в лице некоторые черты прежней красоты, ее приемы и обращение, обнаруживали благородство ее происхождения и образованность. Старый причетник видел каких-то, по его замечанию, знатных особ, допущенных игуменьею на короткое время к затворнице, которая говорила с ними на иностранном языке. Досифея жила в одноэтажных каменных кельях, примыкавших к восточной части ограды монастыря, близь покоев игуменьи, и недавно еще сломанных. Все ее помещение составляли две уютныя низменныя комнатки под сводами и прихожая для келейницы; их нагревала изращатая печь с лежанкою. Окна обращены были на монастырь66. На содержание ее отпускалась особенная сумма из казначейства; стол она имела хороший. Иногда на имя ее пересылались к игуменье от неизвестных лиц значительные суммы денег, которые она употребляла более на украшение церкви, на пособие бедным и на подаяние нищим. К окошкам ее, задернутым занавесками, иногда любопытство и молва привлекали народ; но штатный служитель, заступавший место караульного, отгонял любопытных. В церковь Досифея выходила весьма редко и то в сопровождение, приставленной к ней старицы. Коридор и крытая деревянная лестница от ее кельи вели прямо в надворотную церковь, где духовник ее с причетником совершал богослужение для нее одной. Тогда церковныя двери запирались изнутри, чтобы никто не мог войти. Все время своей затворнической жизни она посвящала молитве, чтению духовных книг и рукоделию; вырученныя ею за труды деньги раздавала чрез свою келейницу нищей братии. Последние годы Досифея провела в безмолвии и в подвигах благочестия.

После 25-летнего пребывания в Ивановском монастыре, она скончалась в 64 года, 4 февраля 1810 года, а по надписи на портрете ее, как увидим далее, 1808 года. Как она прислана была в этот монастырь по секретному указу 1785 года, то имени ее, мы не нашли в клировых ведомостях. Хотя в продолжение, десяти лет царствования Александра I и содержали ее несколько свободнее, но все еще держались прежнего указа, и она оставалась в забвении.

Хотя жизнь Досифеи в монастыре была сокровенною для света, но ее погребение, было торжественное и великолепное. Отпевал ее, за болезнью Митрополита Платона, Викарий, его Преосвященный Августин с почетным духовенством. На отпевание съехались: главнокомандующий столицы граф Иван Васильевич Гудович, женатый на графине Прасковье Кириловне Разумовской, и другие вельможи Екатерининского времени. Стечение народа в монастыре было необыкновенное. Тело Досифеи погребено не в том монастыре, где обыкновенно хоронили инокинь Ивановской обители, но в Новоспасском монастыре, усыпальнице Романовых, у восточной ограды, на левой стороне от колокольни. Над ее могилою, на диком камне надгробия под № 122, читаем следующую надпись: «Под сим камнем положено тело усопшия о Господе монахини Досифеи, обители Ивановского монастыря, подвизавшейся о Христе Иисусе в монашестве 25 лет и скончавшейся февраля 4-го 1810 года. Всего ее жития было 64 года. Боже, всели ее в вечных Твоих обителях».

В настоятельских кельях Новоспасского монастыря, по сказанию г. Мельникова, хранится портрет Таракановой, который почитали за изображение погребенной там монахини Досифеи, в мире принцессы Доротеи. Портрет писан на полотне, выш. 101/2, шир. 71/2 вер. На задней его стороне читаем: Принцесса Августа Тараканова, в иноцех, постриженная в Московском Ивановском монастыре, где по многих летах праведной жизни своей, скончалась 1808 года и погребена в Новоспасском монастыре.

Иван Снегирев.

II. Из писем Архимандрита Александра Арзамасского, бывшего в Москве, в Новоспасском монастыре наместником, к братиям Тимофею и Ионе Путиловым

Письмо 1

Братиям моим о Христе Иисусе Тимофею и Ионе, по приезде в Саровскую пустынь, советую: 1) Живши тамо, ходить к братии и дело иметь с теми только, с которыми прикажет Вам Строитель и духовник; 2) Послушания проходить без роптания, а когда же в чем отяготитеся, то просите со смирением перевести в другое; когда ж не переведут, послушайтеся. 8) Помните и живите, никуда не выходите; потому что Вы если какие многия, мнимыя Вам, увидите неудобности или соблазны; то если оныя из себя не истребите, и с ними перейдете, вдесятеро еще найдете и с побродяжничеством Вашим станут умножаться, пока совсем Вас опять возвратят в мир. А когда ж станете слушаться наставлении их, и сами себя будете обвинять и соблазны на братию за собственный свой недуг и немощь признавать; то всегда и во всем будете оставаться мирными. 4) Также за послушание; хотя и тяжелое будет, то тяжело оно кажется, только за непослушание и упрямство. Потому увидите такое-ж самое послушание, проходящих с покоем Вас немощнее. Впрочем, если оставят вас, по Вашему желанию без послушания, то столько Вас одолеют помыслы, что и не сладите с ними; почему не отзывайтеся от послушания, но ищите послушания. 5) Для вечной Вашей душевной пользы паче и паче помните, яко на всякое искушение – смирение, самоукорение, и терпение – победа. Господь же Премилостивый да просветит Вас и умудрит, да поможет Вам, и да сохранить Вас покрыет от всех шуиих и десных сетей вражиих. 6) Проходя послушания, берегите себя от тяжелых подъемов и храните здравие. Ответ бо дадите пред Богом, если себя от безумной ревности как-либо повредите и испортите, да и ближних отяготите. Сделавшися бо уродами, уже не братии Вы, но братия Вам служить принуждена; в каковом случае горькую жизнь иметь будете, от чего меня и Вас да помилует Господь. Когда вспомните, то помяните и грешного Александра, любящего Вас, ради Вас же самих. 1805 г.

Письмо 2

Любезный о Христе Иисусе брате

Тимофей И... и с любезным Ионою!

Благодать и милость Божия да будет с Вами!

Получил и последнее твое письмецо, и сердечно радуюсь, что милосердый Господь не попустил Вам более скитаться в мире, и осквернять свои души прелестью. Терпи Бога ради, и не забудь, что несть наша брань к крови и плоти, но к началом (Еф. 6:12) и проч. Лучше бо, по Св. Лествичнику, с помыслами братися нам, нежели со мнением. А не добро быти нам бесстрастным; беси бо множицею отходят мнения ради, ведяще, яко можем и кроме их коварства от собственныя гордости погибнути, а посему ниже покаяния обрасти. Пишите за стужение помыслов; то ежели, можно удержать ветры, тогда и помыслы. А святые отцы глаголют, что можно иноку и страстну быть, но не действовать по страсти. Следовательно, мы осудимся за действие по-страсти, а не за то только, что имеем в себе оныя, и чрез помыслы стужаем. И первый бо Адам, по чувству распознавательному, проразумевал, что добро яблоко в снедь, но не за познание, а за вкушение онаго яблока осужден. Да и Бог заповедал ему, не еже не разумети о доброте плода, но еже, глаголет, да не снесте. Почему не смущай свою душу никакими помыслами; потому что ты не любишь их, и не услаждаешься ими. Ежели имеешь отца и извествуешься к нему сердцем и верою; то открывай ему все свои брани и помыслы, а свой разум, яко поврежденный и грехами оскверненный и измаранный, отнюдь не принимай и не верь себе ни в чем до кончины своей. И когда станешь являть ему оныя, то узриши милость Божию и облегчение и исцеление, а ежели-жь запустишь и утвердишься в своем разуме, то напоследок неисцельно вознедугуешь, и никому уже и ни в чем и никогда не поверишь; а всю жизнь диавол водить будет, куда захочет, и показывать все по-своему; потому что ум помрачится, и всякое слово братнее подозревать будешь, и ни в чем, и никогда не уверишься. Паче всего прошу Вас, любезных моих, самим Богом: будьте послушливы без рассуждения всякому брату, паче же отцам Вашим, и смиряйтеся пред всеми; по святых бо отец учению, единем смирением можно спастися, а без сего и всеми добродетелями не избежишь вечного осуждения. Что нам до зрительной жизни? – Лишь бы Бог сохранил нас от деятельных грехов; потому что помыслы, как пишете, как бы ни развлекали ум, но самовластного произволения нашего никто от нас отнять не может. Да и можно ли получить венец без брани? Бог даст тебе разум; только Бога ради терпите.

Письмо 3

Любезный о Христе Иисусе Брате Т. И.

Спасайся о Господе! Получил Ваше писаньеце, и сердечно рад, что милосердый Господь Бог сподобил вас достигнуть тихого пристанища, и соединитися лику монашествующих. Поминай, брате, милость с Вами Божию, и как можно старайся о своей душе. Будь послушлив без рассуждения; подзорников же на братии, и блазнителей и любопытников бегай Господа ради, и затыкай уши свои; себе единому внимай, почто изшел еси из мира. Также пишешь уведомить тебя, что рассуждают родственники твои; то их расуждение общее мирянам. И ты о сем забудь мыслить и себя смущать; бойся токмо себя самого, а не их; ибо никто тебя отвлечь от Бога не может; а сами мы всего виновники бываем. Притом по сердцу твоему известит Господь и родителей твоих, что препятствовать не будут; силен бо Господь Бог. Ежели-ж бы отец Ваш и препятствовать вздумал вам, по наущению диавола, то кажется, довольно говорено с Тобою, что таковый отец, несть уже отец, но ратник против душевного спасения Вашего. Так тогда видно будет, как с ним поступить.

Письмо 4

Пречестный во Иеромонасех

Отец Моисей,

Любезный брат мой!

Писание Ваше я получил и возблагодарил всещедрую Десницу промысла Божия, пекущагося о каждом из нас, укрепляющего немощных и устрояющего все нам во благое. – Благодарю Вас, что Вы не забываете меня и не отметаете моих советов: богатый милостию Бог обогатит Вас за сие дарами Своея благодати; токмо надлежит нам подвигом добрым подвизатися. Поставленные на ратном поле века сего воины ни о чем более не думают, как о том, чтобы одержать победу над врагами: так отвергшиеся мира должны о том токмо и помышлять, чтобы, при помощи Божиeй, соделаться совершенными победителями. Но как в сражении с внешними врагами, есть две крайности: сильная стремительность, – и недеятельность; так точно и в духовной брани. Стремительность часто преступает пределы благоразумия и отстраняется от истины, иногда слишком далеко, а потому не только иногда не получаете успеха, но еще в горшую впадаете опасность. Так, например, полководец пылкого духа не редко, не испытав собственных сил и твердости, и вверясь одной своей запальчивости, сильно устремляется на врагов своих, но не выдержавши борьбы, когда пройдет его жар, или совершенно погибает, или остается в посмеянии у врагов. В духовной брани случается тоже: ибо сильная стремительность к победе нередко возраждает в человеке дух самонадеянности. От сего и утвердившиеся в подвигах веры великие мужи иногда ослабевали, особенно когда благодать Божия на некоторое время оставляла их дабы испытать их и показать им собственную их немощь. Ап. Петр, сильно желавший и в темницу и на смерть идти со Христом, в опасности троекратно отвергся Его, и убоялся даже рабы Архиереевой. Из сего мы должны научиться, что во брани с внутренними врагами не должно слишком спешить, т. е. забегать вперед; впрочем и не оставаться в бездейственности. Ибо само собою разумеется, что недеятельные тоже, что безоружные, которых, пришедши, враг поемлет в плен без сопротивления. Следовательно в духовных подвигах должно держаться святой, непадательной средины. Стезя средняя есть самая наилучшая и вернейшая стезя спасения, на которую и мы с Вами почти что попали. Бодрствуйте же, стойте, укрепляйтеся, говорит Апостол. И подлинно, мы должны токмо непрестанно бодрствовать и быть как бы на карауле умственном готовыми, взирая оком разума на вездесущие Божие, и помышляя, что Он не только внешно, но и внутренно живет в нашем сердце, в нашей душе, как в своем храме. В сем-то духовном упражнении состоит страх Божий. Ибо кто точно знает, что Бог вездесущ, что Он видит все его помышления, и что Он испытует его сердце и утробу: тот побоится не только делать зло, но и помышлять о зле. Таким образом, душа рабов Божиих будет пребывать во всегдашнем приятном спокойствии, где б она ни была с телесною своею храминою. Да благословит нас Бог таковым познанием, дабы мы могли любить учение Его и следовать закону Его во всю жизнь нашу, где бы мы ни были. Простите меня, любезный брате, и не оставьте в святых молитвах.

Остаюсь любящий Вас Александр грешный Архимандрит недостойный.

18 Января, 1825 года.

Г. Арзамас.

Всечестный О. Игумен Моисей!

Любезный брат о Христе!

Hеприятное писание Ваше, я получил 13-го числа текущего месяца. Сердечно благодарю Вас за память и любовь ко мне ветхому старцу; и я взаимно доселе радуюсь духом, что промыслу Божию угодно было исторгнуть Вас из рук Египтян и употребить к духовной жизни, которую благодатно Его продолжаете Вы теперь.

О брате Вашем О. Антонии не скорбите много; он призван на дело Самим Богом для исполнения должности, возложенной на него провидением, Напутствуйте его молитвами. Время настоящей жизни пройдет скоро, и мы в свое время соберемся в одно сборное место для принятия по состоянию искомого нами.

Отшедшего от нас брата иеросхимонаха (Архимандрита) Мельхиседека да упокоит Господь в обителях Отца Небесного. Он много перенес крестов, но кресты, какого бы рода они ни были, угоднее Богу нежели благоденствие. Это явно из примера многих Святых. Завещание его я читал со сладостью. О здравии моем можете судить по преклонности лет моих. Силы мои оскудевают; впрочем, пользуюсь совершенным зрением и слухом. – Теперь, имея от роду слишком 80 лет, твержу урок Искупителя нашего: «Будьте готовы, ибо, в который час не думаете, придет Сын человеческий».

Прости, любезное чадо, и помолись обо мне зело любящем душу твою. Остаюсь по гроб мой усердный Вам, дряхлый старец Александр, Архимандрит недостойный.

Mая 26-го 1841 г.

Г. Арзамас.

III. Три свидетельства, выданные Тимофею Путилову

СВИДЕТЕЛЬСТВО.

Объявитель сего, Московской третьей гильдии купеческой сын Тимофей Иванов Путилов с получаемым срочным паспортом находился для богомолья Тамбовской епархии в Саровской Пустыни более трех лет. В продолжении ж того времени, с прилежным вниманием старался всячески духовные обряды точно наблюдать. А через добропорядочное свое поведение заслуживал в общем нашем братстве доверенность, в отправлении монастырских послушаний, кои исполнял с усердным прилежанием. А ныне оный, чувствуя себя одержимым болезненными припадками, почему и имеет желание пребыть навсегда в духовной жизни, с тем еще, чтобы воспринять и самое монашество. Но как к достижение такового предмета настоит, в силу узаконений получить свободное увольнение, в таком случае, ежели Общество соблаговолит богоугодное сего намерение уважить, тогда, по желанию его, принять согласны мы, а потому во всем вышеписанном сие свидетельство и дано за подписанием моим и приложением монастырской печати. Февраля 2-го дня 1807 года.

Саровская Пустыня. Строитель иеромонах Иcaия.

Что сие свидетельство дано, и подписано рукою Саровской Пустыни Строителя иеромонаха Иcaия, в том удостоверяю, находящийся в оной на пребывании Игумен Маркеллин.

В том же удостоверяю Игумен Назарий Головин.

У сего свидетельства Саровской Пустыни монастырская печать.

СВИДЕТЕЛЬСТВО.

Явитель сего, Московской третей гильдии купецкой сын Тимофей Иванов Путилов, по данному ему вечному от Московского Купеческого Общества увольнению в монашество, находился в Брянском Успенском Свенском монастыре, добропорядочно и в монастырских послушаниях вел себя ревностно и честно. В уверение чего и дано сие за подписаниеем и приложениеем монастырской печати. Ноября 27-го дня 1810 года.

Свенский Игумен Амвросий.

№ 51-й.

У сего свидетельства печать Брянскаго Успенского Свенского монастыря.

СВИДЕТЕЛЬСТВО.

Дано сие, Орловской епархии из Брянской Белобережской Предтечевой Пустыни, Московскому купцу Тимофею Иванову Путилову в том, что он Путилов, с данным ему от Московского Купеческого Общества в монашество увольнением, находился по нижеписанное число в сей Пустыни честно и трезво и добропорядочно; возлагаемыя ему всякие монастырские послушания, проходил с усердием и неленостно. А как ныне, по имеющейся в нем благословной надобности своей, возжелал посвятить себя пyтeшecтвиeм в губернский город Смоленск, для поклонения, из усердия своего, чудотворной иконе Смоленской Божией Матере. На что испросил себе благословение от Обители сей отправиться на некоторое время, с тем расположением, чтобы по исполнении своего удовольствия паки возвратиться в оную. Для того с подлинного увольнения его, оставшегося в Обители сей копия, сие свидетельство во уверение, как о добром его поведении и о нашем к нему благорасположении. Так и во всех ему, ежели, где случатся препятствующие случаи и выдается. За подписанием оной Пустыни Настоятеля и с приложением казенной монастырской печати. Ноября 30-го дня 1819 года.

Вышеозначенной Пустыни Строитель иеромонах Моисей.

№ 66-й.

IV. Собственноручная записка О. Игумена Монсея


Игумен Моисей67родился Ярославской губернии в городе Борисоглебске 1782 года Генваря 15 дня, в день преподобных Павла Фивейского и Иоанна Кущника. Наречен был Тимофеем во имя Св. апостола Тимофея 22 Генваря. По пострижены в 1822 году в монашество получил новое имя Препод. Моисея Мурина, празднуемого 28 Августа. А во иеромонаха посвящен 1822 года 25 Декабря в Праздник Рождества Христова в Калужском Кафедральном теплом соборе Преосвященным Филаретом Епископом Калужским, что ныне в Киеве Митрополит.

Игумен Моисей промыслом Божиим, приведен начально с братом моим в Саровскую Пустынь 1805 года Мая 13 дня, на 24 году жизни, с трех годовым паспортом; а оттуда 1807 года Февраля 2 дня, получа свидетельство за подписанием Строителя иеромонаха Исаии с подтверждением о том Игуменов: Маркеллина и Назария, бывшего Валаамского, за их подписом, отправился за увольнением и в 1808 году, 23 Февраля получил из Московского Купеческого Общества увольнение в монашеское звание, по которому 1809 года Июля 14 дня определен Указом Орловской епархии в Брянский Свенский монастырь. Где находясь, по благословению Преосвященнейшего Досифея Епископа Орловского, представляем был в Св. Синод к пострижению в мантию; но по недостатку в увольнительном Свидетельстве слова о обязательстве всем Обществом платежа казенных повинностей в оном отказано Указом 1810 года Марта 8 дня. Почему, получа обратно свое увольнительное свидетельство от Игумена Амвросия 27 Ноября 1810 года, отправился паки в Москву ходатайствовать у Общества Купеческого дополнения, означенного слова, и в 1811 году получа 16 Марта новое свидетельство, по совету иеросхимонаха Алексия Симоновского, расположился испытать себя, по первоначальному желанию своему, в пустынном уединении, отдельно от монастыря. И слыша о Старце иеросхимонахе Афанасии, живущем в Смоленской губернии Рославской Округи, в лесной даче помещика Броневского Демьяна Михаиловича, прибыл туда и был оным Старцем помещен в сожительство с ним. – А в 1812 году, по нашествии на Смоленскую губернию неприязненных Французов, я оставил Пустыню и отправился в Свенский монастырь, а оттуда в Белобережскую Пустынь, в которой с Августа месяца прожил более года и возвратился паки в ту же Пустыню 1815 года к иеросхимонаху Афанасию. – А 1816 года Генваря 15 дня, прибыл ко мне из Ростова брат Александр, с которым, того же года в последних числах Августа отправился я до Киевa, чрез города: Мглин, Стародуб и Чернигов. Достигши туда 11 Сентября, и пробыли до 16 Сентября, обходя все Св. Обители в Киеве, и приняв благословение от Его Святейшества Митрополита Серапиона, также и Наместника Лавры Архимандрита Антония, отправились обратно, через города: Козелец, Королевец и Севск, посещая на пути Св. Обители: Софрошеву, Глинскую, Площанскую, Белобережскую и Свенский монастырь. Достигши, наконец, своей пустынной кельи, в Ноябре месяце пробыли в оной до Декабря 1817. Потом, отправился я с братом Александром в Москву, для испрошения у Общества Купеческого увольнения в монашеское звание и – благодарение Богу – получили оное и возвратились 1818 года в Марте месяце в Пустыню.

V. Письма его к брату Александру Ивановичу и (впоследствии) О. Антонию и прочим

Любезнейший Братец мой

Александр Иванович

Спасайтеся о Господе!68

Достигши своего пустынного гнезда, желал и спешил душею скорее сообщить Вам мои строки, с усерднейшею благодарностью за любовь и щедроту Вашу мне оказанную, но отдаленность от городов не позволяла скоро доставить на почту письма, а теперь, имевши случай отправить, уведомляю Вас о себе, что я, благодарение Богу, до кельи своей добрался благополучно. Можно сказать, что как по трудах покой сладок, так и по странствовании и всей рассеянности, бывшей теперь в пристанище тихого уединения весьма кажется приятно, в рассуждении покоя и удовольствия душевного. И сие собственный опыт открывает, что находясь в кругу предметов, занимающих зрение, вкус, слух и все чувства не может уже быть столь сладко мысленное занятие в памяти Бога и поучении святого закона Его.

Удалением же от мира, свободившись всех чувственных встреч, увлекающих ум и мысли, все духовное занятие становится живее, сладостнее, потому что ум, свободясь случаев к рассеянию, начинает собираться к себе, а чрез то и душа начинает чувствовать присутствие Божие; благоговейный к Нему страх и любовь ощутительнее, и чувства внешнего человека внутреннему, то есть уму, становятся покорнее. Для того то нам, желающим спасения Божия, но имеющим немощное и испорченное грехом естество, весьма хорош, легок и действителен способ к покаянию – удаление от света. Понеже ум, через уединение и внимание, собираясь к себе, видит исходящая от сердца и к нему приходяшие противныя мысли, а видевши, разумеете свою нечистоту, и, не терпя оной, понуждается к очищению. Очищать же и противоборствовать им, будучи сам собою не в силах, узнает на искусе немощь свою, и окаянство, и совершенную нужду во Христе Спасителе. Для того, взыскивая помощи Христовой, обращается ко всемогущей силе Его яко немощный в собственном разуме своем и силе. Призывает всеблагое и всесильное имя Иисусово, с искренним самого себя умалением, охуждением и печалью сердечною да очистит, укрепит и подает руку спасения. И таким образом, по узнании прежде окаянства своего и немощи, узнает потом и спасение Божие, заступающее во время брани внутренней. Ибо близ Господь всем призывающим Его во истине (Пс.144:18.) и сокрушенные духом спасет. Узнавши же сие, спасение в чувстве сердца, радуется как о полученном облегчении от находящих нечистых помыслов, так наипаче о благости Божией и промысле Его, соприсутствующем ему и спасающем. А чрез то, входит в живую веру известным (достоверным) ощущением в себе силы не своей, но Христовой, почему со сладостию сердечною наипаче привергает себя к Спасителю и предает всего себя Ему, с несомненным на Него упованием и любовью. Сие предание себя и сердечное упование сообщает душе превосходный мир и радость, составляюшее внутреннее царствие Божие, которого Христос Спаситель, прежде всего, искать нам повелевает. И оно-то по истине, есть полное и удовлетворительнейшее для человека блаженство, так что все прочее чувственное благо, желаемое свету, представляется уже слишком дебелым, ничего не значущим, и нестоющим никакого искания. – Все сие, при начале письма пришло мне на ум написать, не потому, чтобы я в точно таком был теперь устроении духа, но отчасти познавая ход внутренней жизни в безмолвии, которое привлекает душу ради истинного покаяния, удобнейшего мне грехолюбивому, во всякое время совести своей хранение от грехов, дабы не застала лютая смерть меня неготового грешника. Написал же сие от искреннего расположения и любви к Вам. Зная Ваше намерение, согласное с нашим – представить себя Христу жертву живу, святу, благоугодну Богу в словесное служение; да поживем отвергшеся нечестия и мирских похотей в зависимости благодати, целомудренно и праведно и благочестно. Ждуще христианской кончины и блаженного упования и явления славы великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, иже дал есть себе за ны, да избавит ны от всякого беззакония, и очистит себе люди избранны, ревнители добрым делом (К Титу 2:2–14).

Любезный братец! Не отлагай желания благонамеренна и не угашай духа, аще уже возгореся. Будь тверд и единодушен. В сем бо намерении, бывает сильное колебание от естества, склонного к удовольствию чувственному и от врага спасения нашего. Не бойся близким быть к Богу, а далеким от развращенного миpa. Мір преходит и похот его, творяй же волю Божію пребывает во веки (1Ин. 2:17.). Я не убеждаю Вас с моей стороны, но, по откровенности Вашей, рассуждаю о семь, что ежели Вы чувствовали в себе зовущего Вас Духа Святого, в Его зависимость и свободу от страстной и многомятежной жизни мирской, ради вечного и отнюдь непременна соединения с Ним, и таковое чуствуя в сердце своем Божие сладостное влечение, удостоверяющее Вас превосходным обретением даров Его и любви, Вы делали сокровенное разумом и волею соглашение. Для того, братец, надобно быть Вам верным без изменения Духу благодати, чтобы не уклониться влиянием чувств от сердечного онаго предложения к удовольствию плотскому и тем не сделать бы оскорбления зовущему Вас Духу Божию. Чтобы оставлением воли Его не быть оставленным от Него – последовать Вашей плотской воле, могущей подвергнуть Вас всякого рода страстям, от которых Вас и меня да избавит Господь. Надобно весьма страшиться сего. Когда же решительно, без двоедушия вступите в путь послушания Христова и ради Его, в след Его пойдете, то всякий шаг Ваш будет изочтен пред Ним и вознагражден стократною ценою. Ибо всякъ, рече, иже оставит мір и яже в нем ради Его сторичное пріимет воздаяніе здесь и в будущемъ. Таковое обетованіе Христово (Ев. Матѳ. 19:29.) буде вожделенно Вамъ, то спешите к нему и не отлагайте дерзновенія Вашего, еже имать мздовоздаяніе велико. Теките да постигнете.

Любезнейший братец мой Александр Иванович спасайтеся!

Письмо Ваше от незабвенного братолюбия получил я с приятным удовольствием. Сердечно порадовался о том, что Вы живы и здоровы. Книжечками я рад бы Вам служить, но жаль, что далеко стали друг от друга и оказии совсем нет. Однако во удовольствие прошения Вашего, приятного для меня, препровождаю при сем хотя немногие, но многое, и можно сказать все нужное к наставлению душеспасительному содержание списочки. Пользуйте ими Вашу душу, питая ее словами жизни и молитвою и всеми благими делами всякий день: так как тело различными питаем и напояваем пищами и питиями, которыми истощеваемыя силы паки возобновляются и сохраняется жизнь наша.

Ежели, дух благочестия становится в Вас слабее – сие не удивительно, потому что Вы в таком находитесь кругу, где все противное оному духу и видите и слышите и во всем участвуете сердцем и волею и неволею; о чем я и не без сожаления бываю по Вас. Однако не надобно, братец, вовсе нерадить о душе, но все-таки дух оный разогревать: то чтенением духовным, то молитвою хотя краткою, то памятно вечности и прочим деланием заповедей Христовых питать и возращать себя в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова. Вспомните онаго постыдную и зловредную должность исправляющего мытаря Евангельского, который хотя в совсем противном Богоугождению образ жизни был, однако не оставлял ходить в церковь, и в одно время случилось так, что он много Богу угодил немногими только словами покаяния и вышел из церкви оправдан паче фарисея, ревностного наблюдателя всего закона. Любезный, не угашай вовсе духа и не ослабляй себя нерадением и излишнею дебелостью тела и рассеянием ума в пристрастныя воображения, да не постраждеши последи жребия Евангельского ленивого раба, скрывшего талант благодати, приятой в крещении, которая отнюдь не должна быть тща и безплодна в душе каждого Христианина. – Для возбуждения нашего нерадения и сие приводить себе на память нужно всегда, что мы смертны: жизнь наша скоропреходяща и неизвестностью смертного часа очень опасна, ибо хотя известно знаем, что умрем, что не знаем когда умрем: сегодня или завтра, рано или поздно, в день ли или в ночь? Сия судьба каждого человека совсем неизвестна, когда кого постигнет смертная коса, и в каком устроении обрящет, готового ли благими делами или неготового и злыми преисполненного? В чем бо застанет кого, в том и на суд пред Богом представить и от дел своих всяк или прославится или постыдится. И никто нам в часе оном смертном не поможет, точию с Богом добрые дела. Здесь нужно рассуждать и о делах добрых и злых и о последствии обоих. Известно нам от Писания Святого, что созданы мы не для того, чтобы только есть вкусно, да пить приятно и гулять и веселиться без памяти. Мы созданы есмы на дела благие, посредством коих в краткой сей жизни стяжаваем вечную, блаженную жизнь, к которой все благодатно Божиею призваны.

И так здешний век наш, есть время непрестанных дел телесных и душевных, а будущий век – приятие по делам. Но надобно твердо знать, какие дела принести имеют благополучную вечность, и какие – несчастливую, дабы одних уклоняться, а других придерживаться всегда. Человек сугуб – из тела и души; сугубыя его и дела: один называется человеком, но внешним, другой именуется человеком внутренними. Сии в одной ипостаси человека, соединенные так между собою различны, как различны между собою небо с землею и так один другому противоборственны, что не бывшу просвещенну благодатию Христовою, не можно разобрать себя самого и управить безбедственно. Внешний бо человек, есть тело тленное, на послужение душе Богом устроенный, своего требует удовлетворения; внутренний человек есть душа бессмертная, по образу Божию и по подобию созданная на дела благая и требует своего свойственного делания и довлетворения. Дела наши называются сиянием, также сугубым: одни во внутреннего человека, а другие во внешнего и различные каждого плоды видятся. Сеяй бо в плот от плоти пожнет нетленіе; сеяй же в духъ, от духа пожнет живот вечный (Гал. 6:8). Внешнего человека сияние и собирание в здешнем веке в трех обдержится видах: в похоти плоти, в похоти очес и в гордости житейской (1Ин. 2:16). Ежели внутренний человек не поучается в закона Божиеем и не питается, не укрепляется чтением и молитвою, то побеждается от внешнего, и имже побежден будет тому и работает. От сего видятся дела, угодныя телу, но противныя Богу, каковы суть: гордость, сребролюбие, чревообъядение, совершение всякого рода похотей, празднословия, смехи, гуляния, пьянство, злоба, лукавство, ложь, зависть, леность и прочие, вот плоды сеяния в плоть, и посему плоть и кровь царствия Божия наследити не могут (1Кор. 15:50.). Когда же душа закону Божию поучается, а тело благоразумно души покорено, тогда дела видятся сии: любовь к Богу и ближнему, мир со всеми, кротость, простота, благосклонность, милосердие ко всем, скромность, воздержание, целомудрие, незлобие и прочее, и сии дела суть плоды Духа Святого и называются сеянием в дух.

В здешнем веке дела наши суть сеяние, а будущий век есть жатва посеянного нами, и кто что посеет здесь, то и там пожнет. Ежели кто сердечную свою ниву потщится возделать, и удобрить, и насеять семенами бессмертного жита, то верно может надеяться по сеянию своему узреть и жатву к покою своему вечному и удовольствию. Сеющий слезами покаяния радостию пожнет, и «насыщуся тогда» говорит Пророк (Пс.) ибо по трудах благочестия следует приятный покой. Не трудящемуся же в деле благочестия покой и насыщение отречено, праздный, сказано, да не яст.

Воображай себе, любезный братец, истину сию всегда, что еже сеет человек в здешнем веке, то самое и пожнет в будущем стократно, и на этой истина поверяй самого себя каждодневно: что ты посеял на счет будущего века? – пшеницу или терние? Испытавши себя, располагайся к исправлению лучшего на следующей день и таким образом всю жизнь проводи. Ежели плохо проведен был день настоящей, так что ты ни молитвы порядочно Богу не принес, ни сокрушился сердцем ни однажды, ни смирился в мысли, ни милости или милостыню никому не сделал, ни простил виноватого, ни стерпел оскорбления; напротив же того, не воздержался от гнева, не воздержался в словах, пище, питье, или в нечистых мыслях ум свой погружал, все сие рассмотрев по совести осуди себя и положись на следующий день быть внимательнее во благое и осторожнее в злое.

И так рассматривай, любезный, сеятву твою всегда и от терния очищай и пекись яко истинный христианин делати не одно только гиблющее брашно, но пребывающее в животе вечном. Какая бо польза если мы и всем себя на этом свете удовольствуем и честно и славою и богатством и всеми сластями, душу же свою отщетим оных плодов Духа Святого, и пусты явимся пред Богом как неплодное дерево, которое обыкновенно посажается и во огнь вметается. Воздавай Кесарева Кесареви внешним твоим человеком, внутренним же всегда взирай к Богу и закону Его поучайся и Бог будет с тобою. Я более всего опасаюсь, чтобы ты худым товариществом не повредился; тот товарищ наверно худой, который назирает жены и пиры. Вино бо и жены многих погуби, глаголет Писание. Блюди себя от таковых; ибо скоро и удобно входят в нас привычки слабыя и страстныя, отвычка же очень трудна. Редкие освободились совершенно от худых привычек, по большей же части во страстях оных и жизнь свою кончили, на осуждение себе вечное, от чего меня и тебя да помилует премилосерднейший Господь. Я уповаю, что дух страха Божия в Вас есть, которым можете предохранять себя от греха и направлять к добродетели. Для сего могут служить и списочки Сии, кои к Вам посылаю: держитесь правил их по возможности своей и верно «обновится яко орля юность твоя» (Пс. 102:5.).

О себе Вас уведомляю, что я живу в прежнем уединении. Слава Богу! Здоров и благодатию Божиею покровительствуем.

Остаюсь Вам навсегда усердный и доброжелательный брат грешный Тимофей.

Нижайше кланяюсь.

Ч. 17-го июля 1814.

Пустынь.

Любезнейший мой Братец

Александр Иванович!

возмогай о Благодати Христовой.

Твое Братолюбное приятнейшее для меня писание с душевным удовольствием получил, и сердечно порадовался о Вашем всех здравии и пребывании, и благодарил Бога о твоем добром и Богоугодном предложены освободиться от злострастного, грехотворного и весьма тяжкого для Христолюбивой души бремени мирского. Поистинне бо весь мір во зле лежит и действия его не к другому чему относятся, как только к удовлетворению похоти плоти, похоти очес и Богопротивной гордости, – для того преданные ему как сами себя бедно обманывают, так и других льстят политичными обетами, я сие отношу к Вашим откупщикам, ласкающим Вас для своих выгод и порабощения. На языке у них подлинно мед, а в сердце яд проклятого корыстолюбия, побуждением которого, они от уст своих приятность каплют и втайне услаждают гортань незлобивого сердца, но напоследок, из приятного выходит все противное, оказывается же, в остатке одна только горестная скорбь и чувствительная жалоба. Мир много обещает доброго, но в самой вещи не только ничего не хочет дать, но еще и всего лишить, смотрит. Кто с прямой стороны мирское кругообращение будет рассматривать, тот непременно увидит, что все деяния его, по большой части, не только с Евангелием Христовым, но и с человечеством не сходны. Видех (говорит Пророк) беззаконіе и пререканіе во граде. Днем и нощію обыдет и по стенам его, и беззаконіе и труд посреде его и неправда: и не оскуде от стогн его лихва и лесть. (Пс.) Сколь-же трудно любящему Бога и Его святой закон находиться в таком противообразном кругу? Ежели находиться в мире без согласия с ним, то должно потерять всю его к себе благосклонность и приятность и быть презренным и посмянным. Соглашаясь же с ним дружественною преданностью надлежит сделаться противным Богу: друг бо міру сему враг Божій бываетъ. Так чем же можно решить себя в вещах столь несогласных? Иным ничем, как из двух одно преобидеть; или для согласия с миром преобидеть любовь Божию и Его Закон, или для любви Божией презреть мир, а купно Богу работами и мамоне, Сам Христос Бог наш сказал, невозможно. Того ради любящие Бога, как видим из истории, различным образом, избирали Себе, по примеру Христова жития, тесный и страдательный путь жизни. Иные, как-то мученики, находясь в кругу мира, претерпевали всякое утеснение, мучение и напоследок пролитием крови своей оканчивали жизнь. Другие, как-то иноки, удаляясь от мирских зловредных попечений, самоизвольное делали умерщвление всех плотских желаний, провождая жизнь в произвольной нищете и тем весьма Богу угодили. Иные, иным образом, ради любви Христовой претерпели труды, и, пройдя великодушно свой тесный путь жизни, вечного покоя достигли. Почему и ты, любезный братец, рассуждая самого себя и мир, избери вместительный себе путь, а наипаче последуй внутреннему побуждению и влечению духа, – пойди с верою за зовущим тебя Христом, (аще слышишь глас Его в совести и ощущении сердечном) взявши с собою светильник ногама Закон Божій, и не бойся, братец, лишения мирской чести и сладострастного покоя. Когда желаешь быть почтен от Бога и упокоен вечно-блаженным всесладостным покоем, то возлюби смирение и злострадание, ради, смирившегося и претерпевшего тебя ради поносную смерть, Христа. Подклони выю свою под ярем Его. Благо бо взяти от юности ярем Господень. Кто мне служит (сказал сын Божий) тот мне да последуетъ, и идеже есмь Азъ, ту и слуга мой будетъ. Смотрим же, где Он по воплощении своем? Сперва во уничижении от гордого мира, в поношении от него, оплевании, заушении и пригвождении ко кресту. Где же потом – теперь? Во славе Отчей, в торжестве вечного Царствия. И так заметь, любезный братец, что хотящему быть там, где преславное и неизреченное Царствие Христово, не прежде можно туда достигнуть, как по страдании. Надлежит прежде пройдти по примеру Его, временное злострадание вольное и невольное. Тако бо подобаше Христу пострадати и внити в Славу Свою. И нам тоже предлежит. Чадо, аще приступавши работати Господеви Богу твоему, уготови душу твою во искушеніе, и прочее. Однако, не должно как льстится видевши близкий покой мира сего и сладость его, ибо он краток и наконец горести полон, так не должно и бояться тесноты и скорби ради заповедей Христовых, понеже кратковременная скорбь, но вечные потом: покой, радость и слава. Для чего же и не пождать в претерпевании здешней нужды и труда за будущее вечное несказанное благополучие, когда известно, что хотя бы кто и весь мір здесь приобрящет, душу же свою отщетит, от онаго со Христом вечного блаженства, какая ему польза? Сегодня царствует и прославляют его, а завтра слышит изречение: возьмите неключимого раба, свяжите ему руце и нозе и вверзите в геенну огненную.

Любезный братец! Когда видишь неудобство мирской жизни, так что для доброй твоей совести она невместительна, то не косни весь интерес оставить и возложи себя на волю Божию, решайся в иной благонамеренный путь жизни пойти, куда тебя промысл Божий управит. Я, не получая от тебя ответа, сомневался в получении тобою моего письма, но теперь рад, что ты его получил без задержки. Сердечно благодарю как за письмо, так и за бумажечку; не оставь уведомить меня, как ты решишься когда и куда? Я письма твои получаю верно, через онаго Иеродиакона отца Смарагда. Он мне из всех старцев искреннейший. Пиши без сомнения, – а самому мне лично получать писем неудобно, город слишком в 40 верстах.

Хотя письмо мое и многословно, но не хочется упустить, еще о себе что-нибудь сказать, на бывший Ваш вопрос о моем пребывании. Я здоровьем благодарение Богу доволен, жизнь же свою не могу Вам лучше представить, как в виде; путешественника в Иерусалим, ибо жизнь человеческая не другое что, как путь. А путь – к горнему оному Иерусалиму. Не имамы бо зде града пребывающаго, по грядущаго взыскуемъ; вообразите же путешествие, с чем оно соединено? Оно не имеет единообразия, но все различно. На нем встречаются горы и дебри, голод и холод, ненастная погода и бури, скорби и болезни, волны морские и разбойнические насилия, труд и страх, не говорю вместе с тем и о приятностях, которые и между всеми противностями также есть, особливо больше всех надежда достижения желаемоаго града утешает. Вот, братец, каков путь! Он как в телесном, так и в душевном образе жизни таков. С весны я занимался огородными растениями, копал землю, сеял кое-что и сажал. Среди лета строил себе новую особливую келейку, а теперь вокруг ее также растения насаживаю, а наступающей зимою чаю иметь от всего того покой или занятие больше душевное, аще Господь дарует тщание и силы к тому. Впрочем, искренне признаюсь вам, что за теперешнюю мою жизнь не раскаяваюсь и мирской не жалею, но и не могу достойно возблагодарить Господа Бога за толикую Его ко мне милость, что вывел меня из Египетской работы и вселил в сию пустыню, в которой остаюсь Ваш усердный доброжелатель брат Ваш, грешный инок Т., нижайше всем Вам кланяюсь.

1815 года Октября 6-го дня.

Любезнейший мой Братец

Александр Иванович.

Возмогай о благодати призывающего тя Христа в свое служение и соцарствование.

Объяснение твоих к благонамеренной цели предприятых мер, настоящих чувствований и твердого к любви Христовой предложения и со всем тем многих в мысли волн и уныния, трогало душу мою приятною чувствительностью – ты как будто мое бывшее состояние описал, в каком мы с братом находились, при последнем отхождении из Москвы в иночество. Это почти единообразное для всякого сопутствие, затрудняющее нас в добром расположении, всегда в решительном часе находит страх, уныние и всякого рода воображения, возмущающия душу и колеблюшия благое предложение. И сие хотя наипаче от диавольского наведения происходит, но совокупно и от самого естества нашего, которому предлежит действительное умерщвление от мирской славы, сласти, интереса и всех несообразных с духом Христовым обычаев, к тому же еще и внешние в желаемом добре препятсвия как-то: развязка сделанной обязанности хозяину, долг родственный к родительнице и братской любви, освобождение от всего общества, достижение новой по всему жизни. Все сие совокупно стекаясь к уму нашему, который еще не бывши, достаточно уполномочен сердечною верою и истинным рассудком не может не обременять и наносить крепкого уныния, немощной душе нашей, и поистинне великого стоит труда, как прежних обычаев освободиться, так и к необычному поступить, отречься всего естественного и к паче естественному расположиться житию. Однако где хотение есть благое, там ничто не может быть препятствием, но еще можно сказать, что затрудняющие различные препятствия – особливо в начале, великую приносят пользу. Ибо влекомый действием благодати человек в желание добродетели и не находя в себе к совершенно тоя сил и способов, наставляется через то ко взысканию непосредственной помощи Христовой – начинает обращаться к Нему от всего сердца, взывать, плакать и воздыхать и учащать моления свои к Нему. И таким образом обретает, ощущает помощь и входит в живую веру, в которой утверждается сердцем, успокоивается и обретает все... Потому что, близ Господ всем призывающим Его во истине. Сам бо благословит Господь о всех взыскающих Его. Призови мя, рече, в день скорби твоей, и изму тя, и прославиши Мя. И взыскающіи бо Господа не лишатся всякаго блага. И так не вдавай себя, братец, в уныние, но упованием на Бога бодрствуй и всем сердцем утренним к Нему, возвещая все свои печали и недоумения. И когда впредь, еще будет устрашать тебя мысль представлением различных трудностей, то сам в себе говори: Богу нет ничего невозможного. Я по сердечному участию моему и братолюбию сугубой исполнился радости, видя приближающийся твой душеспасительный исход из многотрудной Египетской работы, в свободу чад Божих. Благословен Господь Бог, возлюбивши твое спасение и направляющи стопы твоя на путь мирен, да достигнеши обетованныя земли бесстрастия, кипящей медом и млеком благодати. Пора же, пора братец. Иди смелою ногою по Христе. Блажен путь в онь же идеши. Ходяй бо по Христе не имать ходити во тьме, но имать свет животный, без сомнения в сем пути не раскаешься, но всякое воздавать будешь Богу благодарение за дивную Его к тебе милость, приведением в сожитие избранных. Великий Моисей отвергся дщери Фараоновой и лучше изволил страдать с людьми Божими, нежели иметь временную греха сладость. Воображая и ты свое прежнее занятие будешь много жалеть и оплакивать потерю лучшего времени, употребленного на служение бахусовой синагоге. Ведь за все твои труды больше не будет тебе мзды, ни в сем веке, ни в будущем, как только, что в руках твоих теперь есть. Право жалко, что многие предобрые люди весьма дешевят своими душами, за сущее в них помрачение, – пропили, да просчитали на деньгах души свои; ей, плача достойно все занятие их. Посмотри, пожалуй, на чувствование откупщиков и бесов и увидишь, что они действительно одинаковы и одни другим способствуют, Бесы помогают откупщикам, а откупщики бесам, и радость и печаль между ними единообразна бывает. Беси радуются о пьянстве, и сетуют о воздержании, подобно и откупщики с служащими радуются о попойке, печалятся же о малом расходе. Да пускай их, как себе хотят занимаются, переливают сивуху и пластаются в пиве, потому что они свое счастье находят в том – лишь бы тебя от этой пропасти Бог вынес. Конец близ. Надобно готовиться к страшному ответу. Ведь там не подвальных потребуют книг, но совести раскроют, а те разве на мытарствах в насмеяние наше беси прочитают, сколько было разлито ерофеичу, водок и наливок.

Я сердечно радуюсь, что ты теперь, почитываешь книги духовныя и находишь в них душевное услаждение. Питай, Бога ради, каждодневно душу свою глаголами животными, – и ежечасно изливай сердце свое ко Христу Спасителю, утверждая всю свою надежду в нем, и жива будет душа твоя и здравия исполнена. – Попоечные же и разливныя книги пусть читают и счетами похлопывают ревнители бахуса – откупщики, после виден будет каждого барыш, когда придет всеобщий Господь воздать каждому по делом его. Намерение твое, чтобы, получа паспорта, удержать его при себе, и потом вежливо отпроситься куда-нибудь видом благословным очень хорошо – также и места того достичь, в которое расположен без предуведомления, не худо. Дай Боже тебе все совершить благополучно. В рассуждении же того, о чем я говорил, верно можно сделать; только для сего надобно будет самому тебе побывать сюда. Собирайся братец (паки повторяю) в достохвальный путь Христов не косня, и небойся ничего. Бог будет с тобою и все твои надобности к устроенно твоей жизни исправит, – верь этому без сомнения. Я остаюсь с истинным доброжелательством и любовью навсегда нижайший брат твой, грешный Т. нижайше тебе кланяюсь.

5-го Декабря 1815 года

Любезный Брате Отец Антоний с братьями: Отцем Савватием и Иваном

возмогайте о Господе!

Письмо твое к душевному удовольствию моему получил. Благодарю за оное и сердечно желаю, да даст Вам всеблагий Бог разум истинный и силу возмогать противу плоти, мира и всех козней диавольских; в чем и уповаю не оставит Вас Господь.

Книгу преподобного Нила я отсюда не послал, потому что в ней заметил неверность по правописанию. Устава со скорописной не пиши до меня, а только настоящую книгу списывай. Между собою храните молчание, кроме нужного ничего постороннего не говорите, да будет чист ум Ваш в молитвах. Укоряйте себя мысленно, уничижайте и худшими всех себя имейте и Бог призрит на смирение Ваше и покроет от всех искушений.

Чайек за немощь употребляйте в субботу и в воскресенье, а во вторник и в четверг, если кто изволить – травку. – Остаюсь в надежде на Ваши молитвы с усердным желанием Вам душевного мира, здравия и спасения, испрашивая Вам Божие благословение.

грешный М.

Ч. 15 Декабря 1820 г.

Москва.

Письмо 169

Письмо твое получил. За уведомление и за объяснение о себе доволен. А что паки пришел к Вам брат А. и служить к беспокойству всех Вас о том соболезную). Но все приходит к нам по Промыслу, то и надобно обращать все в пользу. Какая будет выгода воину без брани? – Он неискусен и немужествен. И монаху без борьбы нельзя стяжать души в терпении и увенчану быть от Подвиго-положника. Не изнемогай духом и не унывай в противностях, но обращайся ко Господу с смиренным молением и веруй, что придет к тебе помощь. Я уповаю, что не оставит Вас Бог искуситися паче силы, но сотворит соискушеніем и избытіе, еже возмощи Вам понести.

В сновидения не углубляйся, но исправляй себя упованием на всесильную благодать Христову. Предложением хранить чувства свои внешние и внутренние, стой всемозможно, и как скоро приметишь поползновение, тотчас направляйся паки к своему началу. Обычай отлагать до утрешнего дня исправление препобеждай вечерним испытанием совести и очищением ее искреннею пред Богом признательностью: «Согреших тем и тем». В случаях, какие встречаются без меня поступай: рассуждая, обращаясь к Спасителю и советуясь с кем придется. Мне нельзя всего ограничить правилом, особливо на непредвидимые встречи: для того сам умудряйся во благое и избирай полезнейшее.

Остаюсь с желанием Вам от Господа здравия и спасения нижайший брат Ваш

грешный М.

11-го Генваря 1821 г.

Москва.

Я писал к Вам о употреблении чая в определенное время; но теперь рассуждаю и советую употреблять без ограничения, как нужда потребует, или желание или посторонний случай.

VI. Письмо к Е.Д. Таптыкиной

70 На требование Ваше знать от меня «Овца ли Вы и моего ли стада?», сим чистосердечно Вам ответствую: ежели хотите знать – овца ли Вы, то надлежит вообразить сущую овцу, в подлинном ее виде и качествах, и с нею себя сообразить.

Прямая овца не имеет рог, не имеет гласа противу пасущего ее, не бодается, не брыкается и не кусается. На пасущего не злобится, хотя бы он и наказывал ее, не противоречит, не ругается и никак никого не злословит. Пасущего же во всем слушает, пред ним спокойно и благонадежно ходит и из пределов его не выступает; особливо чуждого гласа не слушает и по чуждым не ходит. Гласа же пасущего ее так слушает и так следует ему, что никакого предрассудка не имеет, и, хотя бы на беззлачном месте, хотя бы на болотном ее пас, не ропщет, не злоречит и не жалуется на него. Вот вид и качества прямой овцы, сколько мог я ее понять и изобразить.

Смотрите же теперь на себя: овца ли Вы? – Ежели действительно находите себя овцою, незлобивою и безгласною, то остается Вам сказать, чьего Вы стада? – Понеже вне стада и без пасущего овца – волку корысть. – Я об этом точно, определить не могу. Сама овца знает, чьего она стада, и кто ее пастырь. Приметно, что овца мимо своего двора в чужой двор не проходит, а из того можно и разуметь, что она сама знает, к которому принадлежит стаду, кто ее пастырь и который двор, «позна воль стяжавшаго его и осел, ясли господина своего. Израиль же Мене не позна. – Слыши небо и внуши земле».

В рассуждеши же меня будьте покойны: я на Вас гнева не имею ни за что; но с искренним расположением, почтением, любовью и доброжелательством остаюсь навсегда к Боголюбезной душе Вашей

многогрешный М.

15 го ч. Августа 1816 года.

VII. Письмо к О. Игумену Антонию

Любезнейший Брат!

Возмогай о Господе!

в державе крепости Его!71

Христос Спаситель наш рек о Себе: „не ищу воли Моея но воли пославшаго Мя Отца (Ин. 5:30)». И, имея в виду горькую чашу страдания, «поклон колена моляшеся глаголя: Отче, аще волиши мимонести чашу сію от Мене: обаче не моя воля, а твоя да будет (Лк. 22:43)». "Сіе да мудрствуется в Вас еже и во Христе Іисусе (Флп. 2:5). Взирая на Него Начальника веры, терпеніем да течем на предлежащій нам подвиг (Евр. 12:1,2)». Укрепляя себя молитвою смиренного – «по воле Твоей, Господи, тако да будет о мне!»

Любезнейший брат! Будем благодарить Бога всегда о всем. В сердце благодарящее вкапает благодать; также и сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50:19). Перестанем носить в себе двоедушие и роптать на добродетель, для которой созданы и в особенности призваны: будто она неудобоносима. Правда одними нашими силами она несносна, ибо требует в содействие благодатной мудрости, мужества, правды и целомудрия, а мы в оных чувствуем себя весьма скудными. Так что же предпринять? Бежать от добродетели, понося оную хулою, что это несносное бремя, тебя убивающее? А кто оное на тебя возложил? – Не Господь ли? Вспомни трех отроков, вверженных в пещь; как они выдержали себя безвредно, среди ужасного пламени, прославляя Бога. Ты же малодушествуешь, и воздеваешь руки свои куда? К людям немощным!... Лучше возводи очи свои в горы, отнюду же пріидет помощь (Пс. 120:1). Лишен ли кто из вас премудрости, говорит Св. Апостол Иаков, да просит с верою, ничтоже сумняся (Иак. 1:6) и – Господь близок ко всем призывающим Его. Даст благодать просящим у Него. И Тому да возвещаем все печали наши, с упованием на Него. От людей же, как научает Св. Исаак Сирин, сокрывай все твое состояние. На кого призирает Господь? – Токмо на кроткого и молчаливого. Прости за многословие. Все что пишу, тебе самому известно. Да будет воля Твоя, Господи, во мне грешном! Покой обещан нам в будущем веке, а здесь на земле – труд и искушение. Блажен человек иже претерпит (Иак. 1:12).

При желании тебе Свыше от Господа помощи в созидание внешнее и внутреннее вверенной тебе Св. Обители, остаюсь, с братолюбным почтением прося твоих св. молитв о мне немощном,

недостойный сомолитвенник

И. Моисей

10 Сентября 1846 г.

Оптина пустынь.

VIII. Духовное завещание О. Архимандрита Моисея

Во имя Пресвятой, Животворящей, Единосущной и Нераздельной Троицы: Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Я, нижепоименованный, Калужской епархии, Козельской Введенской Оптиной пустыни многогрешный архимандрит Моисей, сподобился получить от преблагого и премилосердного Господа моего неисчетные и неизреченные милости и благодеяния в течение жизни моей, и ко всему оному удостоился призвания в иноческое жительство и в сан священства, игуменства и архимандритства, ничтоже благо сотворив; и что воздам Господеви о всех, яже воздаде мне? Токмо чувствую и приношу Ему неизяснимую мою благодарность, и смиренно молю благость Его устроить грешной душе моей спасение и даровать благой конец, дабы с благонадежием на неизреченное Его милосердие и бесценные заслуги Сына Его Господа нашего Иисуса Христа, сподобиться предстать неосужденно на страшном и праведном Его суде и удостоиться десного предстояния с избранными Его. О чем прошу и Вас, отцы мои, братия и чада духовные, помолитеся ко Господу, да не лишит меня желаемой надежды.

И, так как, в настоящее время чувствую себя в весьма слабом и болезненном положении, и зная безвестность кончины жизни моей, заблагорассудил по данному праву завещать о состоящем при мне имуществе, заключающемся большею частью, в святых иконах и духовных книгах, служивших к окормлению души моей. Стяжания денежного несть у меня, ибо с начала вступления моего в иноческий образ и до сего дня находился я в общежительной обители, и не имел попечения о стяжании имений, памятуя данный мною Богу обет о сохранении нестяжания, и не имея нужды ни в пище, ни в одеянии, довольствуясь оным от общежития; то и по смерти моей оставшееся белье, платье и прочая келейная принадлежность, не принадлежит мне, но обители, которое и следует поступить в общую монастырскую кладовую, для раздачи братиям по распоряжению начальства. Святыя иконы живописные и иконописные предоставляю в храм сей обители поставить по приличию, где найдется удобным. Книги духовный, которыя я имею, снисканный в течение монастырской жизни и кои почитал, во всю мою жизнь великим богатством, доставлявшим душе моей нетленную пищу и служащим к приобретению вечной жизни, оставляю в монастырскую библиотеку для душевной пользы отцев и братий моих.

Наг изыдох из чрева матери моея, наг и отьиду; то и желаю, чтобы все оное при мне имущество, кроме нужных к покрытию и погребению тела моего вещей, перенесено было из келии моей по назначению моему, дабы после никому не трудиться в изыскании и описании моего имения, и чтобы никто не имел за него ответственности.

Родным же моим, ни во что из оного имущества не вступаться. Да, я и уверен, что они не войдут ни во-что, довольствуясь тем, чем Бог послал и благословил их; а монашеского имущества, как принадлежащего обители не восхотят ввести в домы свои, яко огня пожечь могущего и их достояние.

Когда угодно будет, Господу разлучить душу мою от тела сего, то прошу духовного моего отца со всею о Христе братию обители сей предать тело обычному христианскому, монашескому погребению, и потом прошу не оставлять меня поминовением по чину церковному и в келейных Ваших молитвах, да простит Господь мои согрешения и успокоит дух мой с праведными.

Ежели, я кого в жизни моей чем оскорбил: словом, делом или помышлением, смиренно прошу у всех прощения; а также, кто и меня чем-либо оскорбил, всех и во всем прощаю.

Сие духовное завещание учинено мною в полном уме и чистой памяти по собственной своей воле. Июня 6 дня 1862 года. Оптиной пустыни настоятель, архимандрит Моисей.

IX. Письмо игумена Антония72 к Архимандриту Геннадию73

Всечувствительно благодарю Вас за благой совет Ваш, возложить печаль свою на Господа о разлуке с отцем моим, и не скорбеть о том, подобно неимущим упования; чему я совершенно верю. Но как в теле нашем, если когда един член отсечен будет, то оставшиеся члены невольным образом терпят боль; подобно сему и после конечной разлуки бывает в духе: ибо и Христос Спаситель наш над умершим другом Лазарем прослезился!... Впрочем, я не столько печалюсь о разлуке с ним, сколько благодарю Господа Бога за блаженную кончину его, и за то, что по многолетней жизни и за бесчисленные труды, в пользу святой обители подъятые, преселен он на вечный покой со святыми; о чем недавно известил он во сие одному благоговейному брату нашему, что он по великому милосердию Божию водворен в обители преподобно-мучеников!... Должно ли верить сему? Но я не сомневаюсь в этом, зная отчасти образ святой жизни его. О чем благословите мне несколько строк написать Вам. Блаженные памяти настоятелю нашему отцу архимандриту Моисею угодно было последние три года жизни своей избрать меня, недостойного, в свои духовники; я отговаривался от сего трудного для меня избрание, дабы не уподобиться мне Хаму, при выслушании отчих недостатков: но он убедил меня оставить свои предрассудки, и я должен был повиноваться. И вот он, во все трехгодичное время, ни одной божественной литургии не совершал без исповеди, приходя ко мне в келью, или призывая к себе; а служил он каждый воскресный день, каждый праздник и в царские дни, и с каким сокрушением сердца исповедывал согрешения свои, и с каким глубоким смирением преклонял свою выю под недостойную мою руку, прося прощения и разрешения, так что я, взирая на сие, всегда умилялся и стыдился пред людьми именовать себя духовным отцем такого великого старца!.,. Он в последние, три года жизни своей ходил ко всем церковным службам и в братскую трапезу в обед и ужин, а для сего уничтожил и кухню, при своей кельи, и утром чаю не употреблял, а после обеда двумя чашками удовлетворялся... После всего донесу Вам и о себе, что я, от безпрерывной боли в ногах, весьма немоществую и в церковь редко выхожу, и почти всегда читаю в кельи своей псалтирь по новопреставленном своем отце, и в этом только имею отраду в духе своем; а притом за многую его ко мне любовь и платить ему нечем мне, кроме молитвы, которую услыши, Господи!

X. Письмо О. Игумена Антония Бочкова

Благодарю за уведомление о святой и для многих назидательной кончине Вашего настоятеля, 40 лет неуклонно водившего Вас по пути спасения. По истине, это Моисей нашего времени, приведший многих в землю обетованную, а заповеди свои сказавший и завещавший только в последние часы своей чистой и тихой жизни. Вместо поучений, он являл собою пример, как хранить уста, и хранивши их обуздывать и все тело. Никто не видел его в гневе или в ослаблении: всегда был ровен и верен самому себе Игумен Моисей, святолепный старец, премудрый и опытный водитель. И велика была к нему милость Бога и Отца христиан, избравшего его на великий и многотрудный подвиг настоятельства. Сорок лет стоять на одном месте, терпеливо вынося все бури, от врага наносимые, и держать твердо кормило своего корабля – это есть дело, превосходящее силы человеческие: это была сила Божия, благодатная – за смирение и чистоту. И в 40 лет собрать и содержать около себя, в своей ограде, столько избранников Божиих – это есть свидетельство собственного избрания. Ни одна обитель не могла похвалиться, что вмещала в одно время и Отца Леонида, и Отца Макария, и Отца Антония – таких великих послушников Отца Моисея. Блаженна была обитель, где сияло столько света, и блаженно радостно то время, когда нераздельно жило и поучало собою это христианское собрание.

К Оптиной Пустыни проложились дороги и к ней влеклись монашеские сердца. Сюда пришел некогда великий старец времени нашего, тогда еще юноша Димитрий, ныне преосвященный Игнатий, восстановивший, столько обителей; писатель «Слова о смерти», здесь учился монашеству. Здесь отдыхал краткими отдыхами и великий, и сокровенный раб Христов, Василий Петрович Брагузин, исполнитель самых трудных заповедей Евангельских. Все они были во время Отца Моисея, на его корабле. Оптина Пустынь стала известною во всем православном христианстве. И кто слышал, чтобы отец Моисей, когда-либо похвалился такою достославною известностию? Одни труды, всегда труды и заботы как бы не давали места какому-либо праздному и личному чувству зайти в эту великую душу, посвятившую себя на служение Богу и ближним.

Ha все похвалы О. Моисей отвечал едва заметною улыбкою, которая говорила: не соглашаюсь я с Вами, а сомневаюсь. Кому высказывал он свои успехи? Муж дела, а не словес самохвальных. Но и слово его было сладко; встреча радовала, приветствие его было драгоценно: так всегда было оно обдуманно и нежно. Эта прекрасная душа, ни пред кем не оставалась в долгу, и кто бы ни был, не мог похвалиться превосходством в разговоре и сношениях с О. Моисеем.

Простите, что память моя не сохранила всего, что видел и чему удивлялся я в незабвенном настоятеле, целомудренном О. Моисее.

Простите, что теперь лишь вспомнил о своей ошибке: позабыл называть усопшего архимандритом. В памяти моей он был игуменом, и прежнее впечатление было столь сильно, что новое название к нему не прилеплялось.

Прошу сказать от меня благодарность всем отцам и братиям за добрыя их ко мне чувства. Прошу их молитв. Поздравляю О. И. с настоятельством. Конечно, не радуется он, но радуется вся обитель.

Простите, Богомолец Ваш,

М.... г.... А.

XI. Надгробное Слово, произнесенное при погребении О. Архимандрита Моисея Ректором Калужской Семинарии Архимандритом Герасимом74

Внидеши во гробъ, якоже пшеница созрелая во время пожатая или якоже стог гумна во время свезенный (Иов. 5:26).

Сколь ни давно уже предсказана была сими словами, блаженная кончина в глубокой старости многострадальному Иову, однако они и теперь могуть иметь свое приложение. Вот и усопший о Господе, брат наш положен во гроб, как зрелая пшеница – в житницу, или, подобно колосу, во время сжатому и сложенному в стог, скоро сокроется телом в могиле, до всеобщего воскресения. Руководимый и укрепляемый Господом, долго развивался он и усовершенствовался: то в лесах Рославльских, по предварительном испытании себя в Саровской и Свенской обителях, – то здесь на Ваших глазах, подобно плоду наливался, созревал и созрел наконец, служа в преподобии и правде более 40-ка лет здешней обители, для благоустройства коей так много сделано им, что память о нем никогда не умрет.

Если не непоучительна жизнь и самого обыкновенного человека с его кончиной, то жизнь такого подвижника благочестия, который отходит к отцам своим в мире и в старости добрей (Быт. 15:15), особенно заключает в себе много поучительного.

Для общего нашего назидания посвятим несколько минут на краткое обозрение более выдающихся сторон этой многолетней, благопотребной и подвижнической жизни усопшего о Господе.

Многим, конечно, по тяжким, а нередко и самым горьким, опытам жизни известно: сколь опасна пора юности нашей. Не столько вреден червь для цветов и плодов, сколько вредят развитию и преуспеянию юной души увлечения страсти. Похоть плоти, похоть очес и гордость житейская (1Ин. 2:16) поминутно почти обольщают и влекут в плен юное сердце. По этому то, конечно, Апостол Павел заповедует юному ученику своему Тимофею, а в его лице и всем юношам: бегать похотей юных (1Тим. 2:22). Но усопший о Господе брат, происходя из купеческого звания, старался подражать – с юных лет – евангельскому купцу, который искал хорошего жемчуга, и, найдя его, пошел продать все, что имел, и купил его (Мф. 13:45). Говоря без притчи, брат наш о Господе, поняв с юных лет, что мир преходитъ, а с ним и тройственная похоть его (1Ин. 2:16), что исполняющій только волю Божію пребывает во век (1Ин. 2:17), гордость всяку отложше и удобь обстоятельный грех (Евр. 12:1), оставил дом, имение, даже родного и нежно любившего его и любимого отца оставил, только бы приобрести Христа, и таким образом спасти свою душу, коей ничего нет ни выше, ни дороже в сем мире. И опыт, как нельзя очевиднее, подтвердил для него непреложную истину слов пророческих: благо есть муж у, егда возмет ярем в юности своей (Плач. Иер. 3:27). Тогда как многие из юношей, и нашего и прежнего времени, увлекались временною греха сладостію (Евр. 11:25), и, увязая в сетях его, нередко горькими слезами оплакивают свои падения, отец Моисей, чрез строго подвижническую жизнь, вдали притом от обаятельных соблазнов, избавился, по милости Божией, от заманчивых влияний греховных, яко птица от сети ловящихъ.

Но и отвергшись от мира и благ его, усопший о Господе брат наш не предался безпечности, подобно юродивым девам (Мф. 25:3), или многим, может быть, из нас, грешных: напротив зная, что сколь дух ни бодр наш, но плоть немощна (Мк. 14:38), старался бдеть и молиться, чтобы, вышедши из мира, как Израильтяне из Египта, не подвергнуться опасностям, даже гибели, сопровождавшим последних в пустыне, за их самонадеянность, строптивость и непослушание. Для лучшего же обезпечения себе победы, в борьбе с плотью, похотствующею на дух, и с духом злобы, он всецело предал себя руководству опытного и дивного подвижника благочестия, иеросхимонаха Афанасия Свенского, и, водворившись в Рославльских лесах Смоленской губернии, с каждым днем все более и более старался совлекаться там ветхаго человека с деяньми его и облекаться в новаго: старался, при содействии благодати Божией, подавлять в себе все греховное – от чувств и желаний и помыслов, – до слов и дел, чтобы тем безпрепятственнее сообразовать свою жизнь с духом Евангелия. Пример вполне достойный подражания тех, кои, оставивши мир Бога ради, поступают в обители для спасения души своей!...

Легко могло быть, что плененный пустынным уединением и навсегда остался бы он там, не взирая ни на усиленные подвиги, ни на жестокость борьбы со врагом, который в полном смысле является для живущих в пустыне львом рыкающим и ищущим поглотить их (1Пет. 5:8); тем более, что пустынным непрестанное божественное желаніе бываетъ, міра сущим суетнаго кроме. Но над возлюбленным нашим отечеством, грозная туча тогда собиралась с запада и разразилась в 1812 году такими страшными громами, что горы и долы застонали, и самая глубокая пустыня, в коей привитал О. Моисей, огласилась шумом орудия бранного. И вот юный подвижник, волей-неволей, должен был оставить пустыню Рославльскую, и не слагая с себя оружия Божия (Еф. 6:11), приютиться сначала в Свенской, а потом в Белобережской обителях. Но едва миновала гроза, как О. Моисей снова уклонился в любимую пустыню, чтобы снова там продолжать борьбу с врагом спасения, и полагать восхожденіе в сероце своем (Пс. 83:6). Скромный и смиренный – он не любил говорить о подвигах своих. Но может ли быть, чтобы душа его, яко крин, не цвела там – в Рославльских лесах, находясь в кругу столь примерных подвижников, из коих один – Феофан дивный, из подражания Христу Спасителю, постился однажды, по отзыву покойного, чрез всю четыредесятницу, ничего не вкушая? Не раз приходилось нам слышать от старца покойника об этой поре его жизни и – умиляться, при виде благодарных слез его ко Господу за милости Его и за спасение в пустыне этой от всех бед и напастей. Орлом в обновленной юности казался он тогда нам; так благодетельно действовало на него воспоминание о понесенных там, при помощи Божией, подвигах самоотвержения и послушания!... И нам, братия, конечно, не неприятно будет оглянуться на пройденное поприще жизни нашей и при случае припомнить, как сила Божія совершалась в немощах наших (2Кор. 12:9), чтобы благословлять, подобно покойнику, Господа на всякое время. И счастливы будем мы, если не оставим за собою грязных следов на поприще этом! Иначе, воспоминание о них, как ржа железо, будет снедать наше сердце и, чего доброго, не обретем уже мы нигде тогда мира в костех наших от лица грех наших (Пс. 37:4), особенно если не покаялись в них и доселе оставляем не оплаканными....

Но вот настала пора светильнику, шлющему постом и бдением в пустыне, быть на свещнике, да светит всемъ, иже в храмине суть (Mф. 5:15). И Господь избирает орудием для этого, блаженной памяти, митрополита Филарета. Проникнутый духом подвижничества и любя иночество, он пожелал в этой пустыни устроить скит. Знакомый уже с рабом Божиим Моисеем, он вызвал его сюда из Рославльской пустыни и определил сначала начальником скита, потом духовником, а наконец вверил ему вскоре управление и самою обителью. И с этой поры он редким светильником был для нашего времени – с дивными сподвижниками своими – Леонидом и Макарием, также как и он горевшими и светившими для всех нас, не только при жизни, но даже и из самого могильного мрака блистающими, как молния из черной тучи…

Не нам, конечно, и не пред вами, братия и друзи, сродницы и знаемые, как пред ближайшими свидетелями, столь блистательно пройденного поприща усопшим отцем, – со братом нашим о Господе, излагать с подробностью теперь: что, когда и как было сделано им, в течете 37-летнего служения его в должности настоятеля; о мудрых и зрело обдуманных мерах его, содействовавших более или менее благоустройству Оптиной пустыни, поведают в свое время, как отчасти уже и поведали, более нас опытные, а похвалу его исповест церковь (Сир. 44:14). В настоящие минуты, достаточно припомнить нам о его дивной вере, которая, подобно звезде путеводной, руководила им во всех его начинаниях и делах. О его великодушии и кротости, с коими носил он немощи немощных из Вас: «По навождению вражескому иногда проносили мое имя, яко зло, и чернили клеветами, – малодушные из братий. Но правда светлее солнца: защитив себя пред начальством от изветов, я охотно прощал ненавидящих и обидящих меня, и тем обезоруживал их и пленял сердца их в любовь». Так, обливаясь слезами, он раз сам говорил нам, благословляя при этом Господа, давшего ему широту сердца. И в эти минуты в очах его светилось такое младенческое незлобие, что, кажется, самое холодное, черствое сердце пленилось бы им и пожелало усвоить себе это качество дивное. Не оставим без внимания и его сострадание и сердоболие к нуждающимся: кто из приходивших сюда – в крайней нужде – за помощью, не получал от благодетельной десницы покойного пособие благовременное? Прислушайтесь к говору этой многолюдной толпы, наполняющей храм и ограду обители, и Вы узнаете, что покойник, не взирая на то, что богат был, по собственному же его выражению, только нищетою, очень многим из среды ее благодетельствовал. А это уменье управлять братством из разных званий, не одинаковой степени образования, умение всем и каждому указать приличное место, занятие, так чтобы все и каждый, смотря по возможности, старались содействовать благу обители? А эта редкая заботливость старца – подвижника сделать – чрез переводы и издания – общедоступными для всех и каждого, некоторые из таких святоотеческих творений, о коих очень многие, даже из иноков знали только по имени, не взирая на их назидательность? Это, наконец, бескорыстие, с каким рассылал он творения эти, по переводе некоторыми из Вашей же среды на современный нам язык, по духовно-учебным заведениям? Не указывают ли они, с одной стороны, на его наблюдательный ум, с участием следивший за потребностями современного иночества и с искреннею готовностью изобретавший средства удовлетворить оным, с другой – на его духовную опытность и благочестіе, которое на все полезно (1Тим. 4:8)?

И так видите, братия, что и в наше время человек, проникнутый любовью к Господу, много может сделать, при помощи Божией, для блага ближних. Пусть же пример, этой поучительной жизни отца и брата нашего о Господе, не пройдет для нас даром. Взирая, на блаженное успение его, предваренное принятием великого ангельского образа, после неоднократного приобщения Святых и Животворящих Христовых Тайн, будем подражать его вере в Промысл Божий, его духу подвижническому, сопровождаемому кротостию и незлобием, бескорыстием и благочестием, его благоразумию и осмотрительности, с коими твердо шел он путем жизни, избегая крайностей. С другой стороны, помня, что никто не может похвалиться чисто сердце имети, хотя бы и един день был житія его на земле (Иов. 14:3), пожалеем о том, что и высокая душа усопшего о Господе омрачалась иногда, по немощи человеческой, некоторыми недостатками, как светлое солнце – тучами: тем более, что при гробе и близь отверстой могилы – самое приличное место, по указанию христианской любви, – для благословений и теплых молитв об упокоении преставльшегося в недрах Авраама, Исаака и Иакова, а не для осуждения, или малодушных жалоб, если бы кому-либо и могли онй прийти на память теперь. Аминь!

XII. О пустынножительстве в Рославльских
лесах

В Рославльских и смежных с ними Брянских и Жиздринских лесах с половины прошедшего столетия до двадцатых годов настоящего подвизалось весьма много замечательных отшельников; так что в продолжении семидесяти и более лет пустынножительство здесь непрерывалось. Между православными иноками всегда были и всегда будут любители безмолвного уединенного жития. Но в указанное нами время во второй половине прошедшего века и в начале нынешнего и в указанных лесах пустынножительство возникло, усилилось и процветало, вследствие особенных исторических причин, о которых находим нужным сказать несколько слов.

Восемьнадцатое столетие в России, ознаменовалось целым рядом распоряжений правительства, весьма стеснительных для монашества. Говорим это не об указах Петра I и Екатерины II, которыми ограничивался свободный переход из монастыря в монастырь и запрещалось постригать несовершеннолетних, мужей от живых жен, беглых солдата, крестьян, без увольнения помещиков и т. д.; эти справедливые распоряжения были вызваны господствовавшими в то время в монастырях беспорядками, которые и следовало прекратить. Но вместе с мерами, которыя должны были пресечь злоупотребления в монастырях, издавалось немало таких правительственных распоряжений, которыя делали невозможным свободное процветание монастырей и подавляли дух монашества. Указом 1703 г. Петр I запретил строить новые монастыри; а духовным регламентом и указом 1724 г. обращал монастыри в приюты для больных солдат, или уволенных от службы, и неспособных к работе. При Бироне в 1734 г. предписано было не постригать никого, кроме вдовых священнослужителей и отставных солдата; вследствие чего в иных монастырях некому стало совершать богослужения, в других оставались только дряхлые и неспособные ни к работе, ни к богослужению.75Наконец в 1764 г. последовал указ об отобрании церковных и монастырских имуществ в ведение государства и о штатах денежного жалованья духовенству. Известно, что еще в 16 веке некоторые преподобные иноки – нестяжатели находили, что монастыри не должны владеть населенными имениями. Но в 1764 г. отобрание монастырских имуществ в казну сопровождалось такими распоряжениями, что этим был нанесен монашеству в России тяжелый удар, от которого оно и доселе отчасти не оправилось. Из 953 существовавших тогда мужеских и девичих монастырей вовсе упразднено 568. Из оставшихся за там 385 монастырей, только 225 штатным монастырям, в замен отнятых имений, назначалось пособие от казны. Остальным 160 заштатным монастырям, по отобрании от них всего недвижимого их имущества, предоставлялось содержаться на собственные их средства,76т. е. как знают. Нужно ли говорить, что эти заштатные монастыри внезапно очутились в самом крайнем нищенском состоянии. И из третьеклассных и второклассных монастырей многие, бывшие до того времени в цветущем состоянии, начали приходить в упадок. Никогда в русских монастырях не было такой частой смены настоятелей, как именно в конце 18 столетия. Настоятели, один за другим, отказывались от своей должности, не имея сил изобретать достаточныя средства к поддержанию вверенных им обителей. Особенно для монастырей чувствительно было умаление числа братий. Даже в духовном регламенте узаконялось, чтобы по самой нужде не менее тридцати братий было в монастыре, «понеже малым братством повседневную божественную службу и общежительство яко же подобает отправляти невозможно». А по штатам 1764 г. только в 15 первоклассных монастырях положено по 33 человека, в 4 пустынях по 30 ч., в 41 второклассном монастыре по 17 ч., в 100 третьеклассных по 12 ч., в 154 же заштатных по 7 ч. (со включением настоятеля). При таком ограниченном числе братий и при крайней скудости средств, в большей части монастырей оказалось невозможным поддерживать надлежащее порядки. Наконец, после 1764 г. монастыри на долгое время не могли удовлетворять благочестивую потребность многих, желавших принять монашеское пострижение. В 1762 г. монашествующих, мужеского и женского пола, числилось 12,444. А по штатам 1764 г. число это сокращено более чем на половину: в штатных монастырях мужеских и женских полагалось 3858 ч. и в заштатных 1247; и пока оставшиеся заштатом не войдут в оный, запрещено было вновь представлять к пострижению.

Последствия показали, как мало соответствовали эти распоряжения настроению народного духа. При общем вызванном ими упадке монастырей, в русском народе и то время крепко держалось усердие к монашеской жизни, которое, надеемся, и не иссякнет, пока будет существовать православная Русь. Любителей монашеской жизни было много во всех сословиях, но так как в тогдашних монастырях они не находили себе места, или не могли удовлетвориться тогдашнею жизнью монастырскою, то многие из них удалялись из России в Афонские и Молдавские монастыри, а другие укрывались в лесах.

В 1743 г., когда рясофорный послушник Платон Величковский (впоследствии знаменитый Архимандрит Паисий) пришел в Валахию, и потом через три года, когда он прибыл на Афон, он и в Валахийских и Афонских монастырях застал уже многих выходцев из России. Некоторые из них (как например Василий Поляномерульский, Михаил, Онуфрий, Феодосий и др.) уже не малое время там подвизались и славились, как опытные духовные старцы. В конце 50-х годов у Паисия на Афоне собралось братство из 64 человек, большею частью русских. По введении же штатов 1764 г., число выходцев из России стало сильно увеличиваться, так что в то время от Св. Синода были бесчисленныя публикации об отыскании скрывавшихся.77Впоследствии, в монастырях Архимандрита Паисия Величковского, по свидетельству Феофана Арх. Новоезерского, бывшего в Валахии в 1778 г., собралось братий из всех наций до 1000 ч., в числе которых особенно много было русских. При том, должно заметить, что Паисиевское братство отличалось не одною численностью, но и нравственными достоинствами; видно, что в то время из России удалялись не кое-какие, а многие из лучших иноков и мирских людей, замечательных по высоте и чистоте своих духовных стремлений. Многие из этих выходцев окончили свою жизнь вдали от своего отечества; а некоторые Промыслом Божиим возвращены были в Россию. Одни в 1779 г. (после Кучук-Кайнарджиского мира), другие в 1787, а больше всего – в 1801 г., вследствие всемилостивейшего манифеста, изданного Императором Александром I по вступлении своем на престол. И эти то иноки, возвратившиеся в Россию из Афонских и Молдавских монастырей и усовершенствовавшиеся там, в монашеской жизни под руководством опытных наставников, возобновили и восстановили многие русские обители, вдохнули в русское монашество новую жизнь и тем оказали Русской Церкви великую, незабвенную заслугу.

Кроме этого движения в заграничные православные монастыри, в 18-м веке, среди русского монашества, неблагоприятными для него обстоятельствами было вызвано другое движение. Из тех, чьи духовныя потребности не могли найдти себе удовлетворения вследствие тогдашних монастырских порядков, не все имели возможность удалиться из России. Taкиe люди скрывались в пустынных лесах и в лесной глуши проходили иноческую жизнь. ,

Сохранились отрывочные сведения, что в то время появились пустынножители в разных местностях России. Так, например, известно, что настоятель Миголовской или Миголощской пустыни (Новгородской губ.) Марк, по упразднении этой обители и обращении ее в приходскую церковь, удалился на пустынный остров и там подвизался до конца своей жизни в безмолвном уединении.78Пришлось нам слышать, что в конце прошедшего и в начале нынешнего столетия, были пустынники в Тверской губ. (в Зубцовском уезде), в Вологодской и в других губерниях; но особенно пустынножительство в те времена усилилось в лесах Брянских, Жиздринских и Рославльских, покрывающих северо-западный угол Орловской губернии, западную часть Калужской и юго-восточную Смоленской губернии.

Здесь еще в начале 16 столетия подвизался Преп. Герасим Болдинский: он сначала поселился в Дорогобужском округе, в диком лесном месте, где кроме змей и диких зверей никого не было, и по временам только скрывались разбойники; а потом на реке Жиздре в пустынном лесу основал Введенскую обитель.79

В начала 18 в., с 1717 г. по 1721 г., в дремучих Брянских лесах, проходил уединенное жительство инок Серапион, в 1721 г. назначенный строителем новооснованной Белобережской пустыни80, в которой и скончался 15 ноября 1741 г., приняв перед кончиной великую схиму с именем Симеона.

Между тем, пустынножительство не прерывалось и около обителей, расположенных в Орловских лесах. В жизнеописании Феодора Санаксарского повествуется, что, когда он пришел в Площанскую пустынь (это было в 1747 г.), настоятель назначил ему иметь пребывание близь обители в лесу, где были кельи, построенные прежде жившими там, Бога ради, пустынниками.81Об этих Площанских пустынниках не сохранилось сведений. В «Описании Богородицкой Площанской пустыни» (С.ГГ.Б. 1855, стр. 4.) упоминается только пустынножитель монах Ефрем, скончавшийся около 1757 г.

В тридцатых годах 18 в., Площанский иеромонах Иоасаф удалился в Брянские леса и жил там несколько лет в безмолвном уединении. Возвратившись в свою обитель по просьбе Площанского настоятеля. О. Тихона, О. Иоасаф в 1741 г. сделался его преемником; но только 6 лет управлял обителью, а в 1746 г. опять удалился в любимые им Брянске леса, где и прожил около двадцати лет. И с этого-то времени пустынножительство в Брянских и смежных с ними Рославльских и Жиздринских лесах не прерывалось уже, как мы сказали, до 20-х годов нынешнего столетия.

В Брянских уединенных лесах О. Иоасаф не мог вовсе укрыться от людей. К нему стали приходить многие, желавшие пользоваться его мудрыми духовными советами. Из числа приходивших к нему, многие желали сделаться учениками благочестивого подвижника и остаться с ним жить, приняв монашеское пострижение, которое в то время, было очень трудно получить в монастырях. Мог ли сердобольный отец отказывать в пострижении тем, которые желали принять монашеский образ не ради внешнего официального его значения, а ради душевного спасения по внутреннему влечению к монашеской жизни. Изощрив Богомыслием душевные очи, О. Иоасаф проницательно усматривал способных к пустынножительству, и, постригая их, отсылал в монастырь, или оставлял при себе. Но это возбудило негодование духовенства ближних сел: подали на О. Иоасафа жалобу в консисторию, обвиняя его в противозаконных делах, и, между прочим, в том, что постригает всех без дозволения, не имея на то права. По сему прошению ему запрещено было постригать, но и после этого предписания консисторского он постриг еще несколько человек и тем подал повод к новым жалобам на себя. Из консистории вышел указ, чтобы взять его и привести в Севск, как нарушителя законов.

Его взяли из Брянских лесов и повезли в Севск мимо Площанской пустыни. В то время случилось быть в ней тогдашнему Епископу Севскому и Брянскому, который узнавши, что везут О. Иоасафа, пожелал его видеть и приказал привести к себе. Приведен был старец, изнуренный строгою иноческою жизнью, со впалыми глазами, в оковах, от тяжести которых он едва передвигал ноги. Преосвященный, тронутый видом старца, не мог удержаться от слез; он велел его освободить и оставить в пустыни. С того времени О. Иоасаф остался в монастыре, но недолго жил по возвращении из Брянских лесов. Здоровье его было расстроено скорбями, трудами, постом и преклонными летами, и быстро приближался конец его жизни. Он скончался в 1766 году на 74 своей жизни, подвизавшись в монашестве 50 лет 82.

После О. Иоасафа в Брянских лесах поселился, неизвестно в каком году, монах Варнава (из военных) с учеником своим м. Иларионом. Он жил в лесу близь с. Боцкина (имения М. И. Похвиснева), Брянского уезда.

В 1775 г. поселился в Брянских лесах Площанский иеромонах Адриан с монахом Ионою и двумя послушниками. Поступив первоначально в Площанскую пустынь около 1768 г., Адриан с великою ревностью в продолжении четырех лет проходил там монастырские послушания; но так как очень желал принять монашеское пострижение, а в то время во всей Орловской епархии не было монашеских вакансий, то он решился в 1772 г. перейти в московский Симонов монастырь, где был пострижен, потом посвящен в иеромонахи. В 1775, возвратившись в Площанскую пустынь, он пожелал избрать безмолвное пустынное житие и, с соизволения настоятеля, с м. Ионою и двумя послушниками поселился в дремучих и непроходимых в то время Брянских лесах, где и подвизался слишком восемь лет. Но вскоре соседние жители стали рубить лес и тем принудили Адриана переселиться на другое место, более удобное для пустынножительства, Он поселился верстах в десяти от кельи вышеупомянутого старца Варнавы, подвизавшегося с одним только учеником в совершенном безмолвии. Соседство новопоселившегося отшельника О. Адриана было в тягость О. Варнаве, потому что к О. Адриану приходили многие миряне и монахи, ради пользы душевной, и он принимал всех с христианским радушием и дозволял жить у себя иногда по неделе. Эти странники нередко нарушали безмолвие Варнавы, так что он решился переселиться верст за сто от пустыни Адриановой. Но, наступившая голодная осень, принудила Варнаву снова поселиться в соседстве Адриана и жизнь отшельников опять потекла мирно и богоугодно. Недолго впрочем, они наслаждались спокойствием. В одну ночь напали на них разбойники, немилостиво били и мучили старцев и ограбили их кельи. Господь сохранил жизнь Адриана, но Варнава должен был принять венец мученический: он не перенес нанесенных ему побоев и через десять дней скончался и погребен близ кельи, в которой подвизался в пустынном лесу. В настоящее время лес этот уже расчищен; могила старца запахана, но не забыта; по временам священник с. Воцкина служить на ней паннихиду. «Господь судил мне, пишет иеромонах С-й Ф-в, побывать на месте подвигов этого страдальца отшельника; предание о нем еще свежо между тамошними жителями. Mесто, где стояла его келья, как то особенно показалось мне привлекательным и я готовь был воскликнуть: во истину благодать Божия живет и до ныне на месте сем». Иконы и другия священныя изображения, пред которыми имел обыкновение совершать молитвенное правило свое о. Варнава, украшают теперь собою притвор Воцкинской церкви.

Ученик о. Варнавы монах Иларион, по кончине своего старца, переселился в с. Богданово, Рославльского уезда, и жил там сначала в лесу, потом под кровом благочестивого крестьянина Купреенкова, а впоследствии, по случаю некоторых недоразумений со стороны Богдановского помещика, переправился на противоположный берег реки Десны, в с. Заболотье, Ельнинского уезда, и некоторое время подвизался в 4 верстах от этого села, в Крутицком бору, близ деревни Крутицы. Наконец, по убеждению своего духовника, священника с. Заболотья, О. Луки, приютился в его доме; где и скончался около 1821 г. Похоронен при Пятницкой приходской церкви. На могиле его, как говорят, и теперь стоит голубец. Предание об особенном трудолюбии О. Илариона, до сих пор еще живо в с. Боцкине, первом месте его монашеских подвигов.83

Отец Адриан и ученики его, после страдальческой смерти О. Варнавы, оставили Орловские леса и переселились в Смоленске пределы, где по усмотрению Божию, нашли благодетелей, которые приняли их с усердием и поставили для них пустынные кельи. Но пребывание их, было здесь недолговременно. Многие благоговейные и благочестивые помещики избрали О. Адриана своим духовником, священники же местные, за это возимели на него великое негодование, полагая, что он получает много денег за исповедь, и обратились с доносом на О. Адриана, сперва к светскому начальству, а потом к Смоленскому Епископу Парфению. Преосвященный вызвал к себе старца, и допросив его, дозволил ему жить в Смоленской епархии только с таким условием, чтобы он формально поступил в Смоленское епархиальное ведомство. Но, так как, Смоленские монастыри в то время нуждались в монахах, то старец опасался, что духовное начальство приняв его и учеников его в свое ведомство, не дозволит им пустынно-жительствовать, а против их воли определить их в какую-нибудь обитель. По этому О. Адриан решился перейти в С.-Петербургскую епархию под покровительство монахолюбивого митрополита Гавриила, и по его благословению, поместился со своими учениками в Коневской пустыни, и вскоре назначен был настоятелем этой обители, которая обязана ему вполне своим внешним, а наипаче внутренним благоустройством. После десятилетнего управления обителью, О. Адриан сложил с себя начальство и в 1800 г. перешел в московский Симонов монастырь, где принял схиму с именем Алексия и скончался в 1812 году.

Из учеников Адриановых особенно известны монахи: О. Иона, Василиск и Зосима Верховский.

Иона в одно время с Адрианом полагал начало монашеской своей жизни в Площанской пустыни, и, сблизившись с ним там, навсегда остался его другом, сподвижником и верным учеником, и всюду следовал за Адрианом, куда он не переходил, так что совокупная жизнь их, начавшаяся в Площанской пустыни, продолжалась в Брянских и Рославльских лесах и в Коневской обители, и окончилась в Московском Симоновом монастыре. Здесь о. Иона, в сане иеромонаха и приняв схиму, скончался в 1821 и погребен рядом с своим старцем.

Василиск, уроженец Тверской губернии, из крестьян, сперва подвизался с другими отшельниками в пустынных лесах близ Темниковской обители (Тамбовской епархии), потом поселился в Брянских лесах, где и подвизался лет десять, сперва при О. Адриане, а по переходе его в Коневскую обитель, года три в совершенном одиночестве; после того по благословению своего старца перешел в 1790 г. в Коневский Скит, где жил около десяти лет с другим учеником Адреановым О. Зосимою Верховским. О. Зосима еще в 1786 и 1787 г. посещал Брянские леса и проживал несколько времени сперва у О. Адриана потом, по переселении его в Коневец, у О. Василиска, а после находился в Коневской обители года три, под руководством О. Адриана; и наконец, когда о. Василиск поселился в Коневском Скиту, О. Зосима опять соединился с ним, и с тех пор остался навсегда его учеником и другом. Когда же О. Адриан сложил с себя настоятельство и пожелал поселиться на покой в Московском Симоновом монастыре, тогда, отъезжая из Коневца, дал благословение Василиску и Зосиме пойти в Сибирские пределы, что они и исполнили. В Сибири они подвизались 24 года; Василиск там и скончался 29 декабря 1824 года и погребен в Туринском Николаевском девичьем монастыре. Зосима же, потерпев в Сибири многие скорби и гонения, по кончине своего старца переселился в Москву и в маститой старости отошел в вечный покой 24 октября 1833 года, в основанной им пустынной Одигиеевской девичей общине, в 60 верстах от Москвы в Верейском уезде.

В жизниописании Старца Василиска повествуется, что, когда по переселении О. Адриана в Коневец, он проходил уединенное и безмолвное житие в Рославльских лесах, другие пустынники, там жившие, весьма почитали, любили и уважали его; и он по временам посещал их; к дальним ходил и по месяцу у них гостил. Ближние же, поочередно друг к другу по праздникам сходились и вместе совершали всенощное моление ко Господу Богу; и все собравшиеся вместе ничем иным не занимались во весь тот день, как только чтением и дружелюбною беседою. А хозяин один уже пекся о приличном угощении. Далее повествуется, что, когда Василиск в 1790 г., вынужден был оставить свое пустынное пребывание в Рославльских лесах, оставшиеся там пустынножители провожали его с великою скорбию и слезами.

Из этого рассказа видно, что в то время Брянские и Рославльские леса были населены многими пустынниками. К сожалению, только о немногих из этих современных Василиску пустынниках сохранились некоторыя сведения.

На плане специального размежевания 1796 г. в лесных дачах помещиков Броневских, Рославльского уезда, близь сельца Якимовичей, значится урочище: «Ров монахов». Около этого оврага, проходившого дремучим лесом, по всей вероятности, были пустынные кельи О. Адриана и Василиска. Здесь же, на южной окраине этого оврага, около 1783 г. поселился монах Никита, уроженец г. Орла.

О. Никита подвизался сперва в двух верстах от Белобережской пустыни в лесу, где и до ныне указывают место его подвигов; потом, когда его пустынная келья была сожжена каким-то недоброжелательным человеком, поступил в братство Белобережской пустыни; последние же годы своей жизни, более десяти лет, провел опять в вожделенном для него пустынном уединении в Рославльских лесах, где и скончался 29 марта 1793 года. Ученик О. Никиты, О. Досифей, за неимением гроба, положил почившего старца в пчелиный улей, в котором О. Никита и был погребен, близ своей кельи во рву. Но так как, в этом рву почти всегда стояла вода, то, лет через 7 после кончины О. Никиты, О. Досифей, по какому-то откровению, откопал гроб старца, чтобы перенести его на другое, более возвышенное место. При этом оказалось, что гроб старца (т. е. улей) был цел, одежда на нем цела и сам он нетленен; на одной ноге, ходачек (лапоть) сплетенный из липовых лык учеником О. Никиты, превратился в прах; а на другой ноге, такой же ходачек, сплетенный самим старцем, уцелел. При открытии гроба, было много монахов и священник с. Лугов О. Иоанн. О. Никиту из пчелиного улья переложили в новый гроб и, отслужив по нем паннихиду, похоронили на полу-горе, на северной окраине рва. При погребении был больной монах, страдавший желудком; выпил из гроба воды и исцелел. Лет через 15 (после кончины) О. Никиту по какому-то случаю вторично отрывали: опять оказался нетленен. На могиле его лежат два камня; один очень велик. Память об О. Никите доселе чтится во всей окрестности и на его могиле, по просьбе богомольцев, нередко служатся паннихиды местным священником.

Ученик о. Никиты монах О. Досифей, родом из г. Карачева, постриженец Площанской пустыни, поселился в Рославльских лесах еще при О. Адриане, и прожил здесь более 40 Лет. В 1827 г. он перешел в новоустроенный Скит при Оптиной Пустыни и скончался здесь 22 декабря 1828 г. 75 Лет от роду.

Товарищ и ученик О. Досифея монах Дорофей, из Карачева, Лет 60, если не более, подвизался в Рославльских лесах и в маститой старости скончался 13 сентября 1866 г.84

В числе знаменитых отшельников любителей безмолвия, подвизавшихся в Рославльских лесах, вместе с О. Никитою поминается Иаков. В какие именно годы он там подвизался и когда он скончался, в точности неизвестно. Также других подробностей о его жизни не знаем. От Рославльских старожилов сохранилась только память о том, что он был болящий и что ему однажды явилась Царица Небесная.

В Рославльских же лесах, некоторое время жил замечательный подвижник иеродиакон и схимонах Мельхиседек, постриженик Белобережской Пустыни, который после истинно скитальческой жизни из пустыни в пустыню, почил о Господе в 1840 г. в Жиздринских лесах, в 12 верстах от с. Мокрого, в имении С.И. Мальцева.

Еще известно, что в лесах принадлежавших помещикам Броневским жили пустынники: монах Селевкий, бывший гвардейский офицер, выключенный Императором Павлом из службы за то, что отрезал одной девице косу за ее неверность; похоронен в 7 верстах от усадьбы Броневских в лесу Гр. Безбородко; монах Феофилакт, подвизавшийся на крутом, обрывистом берегу р. Десны; монах Илия, Сергий и Матфей, о которых ничего неизвестно, кроме имен их, сохранившихся в памяти Рославльских старожилов. Наконец, близь усадьбы Броневских жил юродивый (имени его не помнят), бывший почтовый чиновник, выключенный из службы за украденную у него казенную сумму. Жил на горе; с горы катался по снегу; ночи проводил на кладбище; собирал кошек, которыя его царапали и пр. Жизнь его подобна была жизни юродивых Христа ради, прославляемых Св. Церковью. Где скончался, неизвестно.

В Соловецком Патерике (изданном в С.-Петербурге в 1873 г.) упоминается о старце высокой жизни Арсении, пришедшем с Афона и подвизавшемся в Брянских лесах, у которого был ученик Георгий. По времени оба пустынника перешли в Псковский уезд, к Никандровой обители. Здесь Георгий принял от своего старца монашество с именем Герасима. Похоронив своего наставника, Герасим один подвизался в посте и молитве. Впоследствии в 1823 г. перешел в Соловецкий монастырь, где и почил о Господе 28 октября 1848 г., имея от рождения 108 лет.

Память о пустынножителях Брянских и Рославльских сохранилась и в названии некоторых урочищ в этих местностях. Так близ с. Рекович, имения кн. Мещерких, Брянского уезда, есть урочище «Монахи», несомненно так названное в память отшельников здесь подвизавшихся. (В 2-х верстах от с. Рекович скончался в 1822 г. пустынник Арсений старший). Далее с. Рекович, в лесах окружающих с. Лютну, Брянского же уезда, жили пустынножители, под руководством старца, о котором сами сказывали, но которого никто не видал. Эти рабы Божии приходили в сельскую церковь на Пасху и после службы удалялись в свою пустынь. Сохранилось имя только одного из них: Софроний. В 30-х годах нынешнего столетия, пустынники эти вместе со своим старцем переселились,– неизвестно куда. Сохранившиеся о них сведения сообщены священником Брянской Троицкой церкви, О. Стефаном, со слов покойного его родителя.

В 1805 г. в Рославльских лесах поселился иеромонах Афанасий (в мире Александр Степанов) Московский уроженец, из канцелярских чиновников (сын дьячка г. Калуги), постриженец Оптиной Пустыни. Первоначально поступил в Песношский монастырь (московской епархии85) и принадлежал к числу 12 человек, которые были отпущены Песношским настоятелем старцем Макарием, вместе с учеником его О. Авраамием, для восстановления пустынной Обители Оптиной, и в 1796 г. принял в ней пострижение; в 1797 г. рукоположен во иеродиакона, а в 1802 г. во иеромонаха и назначен духовником. Горя желанием безмолвной жизни, он собрался было сперва на Афон и уже получил увольнение. Но, услыша о Рославльских пустынножителях, отправился к ним и поселился с ними. Об этом О. Афанасии, мы уже говорили в жизнеописании О. Архимандрита Моисея.

* * *

65

Русские Достопамятности, выпуск пятый. Ивановский монастырь в Москве. Москва 1862.

66

Мне их показывал старый причетник, служивший в монастыре полвека. Во время пребывания Досифеи в монастыре, я бывал там с отцем моим и матерью и видел ее погребение.

Иван Снегирев.

67

Обе эти собственноручныя записки О. Архим. Моисея найдены

были, по кончине его, в его бумагах. Писаны они очевидно ранее 1853 года, когда О. Моисей был возведен в сан архимандрита.

68

Собственноручныя письма О. Архимандрита Моисея к О. Игумену Антонию, когда последний был еще в мире.

69

Два отрывка из следующих двух писем к тем же лицам.

70

Из письма к одной из помещиц, давших приют Оо. Пустынникам на своей земле.

71

Одно из писем к О. Игумену Антонию, в то время когда последний очень скорбел о возложенном на него послушании – быть настоятелем Малоярославецкого монастыря.

72

Брата покойного О. Архим. Моисея.

73

Бывшему настоятелю Боровского монастыря.

74

Скончавшийся в сане Епископа Астраханского.

75

См. Историю Русской Церкви Преосв. Филарета. Период пятый. Москва 1845 г. стр. 180–184.

76

См. Историю Российской Иepapxии. Арх. Амвросия. Москва 1810. Часть II. Стр. LXXIX-CVI.

77

См. «Брянский Свенский Успенский монастырь», Москва. 1866 г. стр. 77.

78

См. статью священника Иоанна Модестова: «Пустынник Марк». Странник 1860. Ноябрь, стр. 229–232.

79

См. Pyccкие Святые, чтимые всею Церковью, или местно. Преосв. Филарета Архиепископа Черниговского. Чернигов. 1863. месяц Май. Стр. 26–29

80

См. историческое и современное обозриние общежительной мужской Брянской Белобережской пустыни. Орел. 1863 г. стр. 10–11.

81

См. жизнь О. Феодора, бывшего настоятелем Санаксарской обители. Москва 1847 г. стр. 8.

82

См. Описание Богородицкой Площанской Пустыни. С.-Петербург. 1855. Стран. 22–25.

83

Сведения об О. Варнаве и О. Иларионе собраны от разных лиц и нам сообщены О. Сергием Федотовым, бывшим иноком Брянского Свенского монастыря, ныне О. Наместником Минского монастыря.

84

О. Дорофей, этот последний из Рославльских пустынников, коротко знавший обстоятельства жизни прежних отшельников, передавал священнику с. Якимовичей, О. Павлу Петровичу Белавенцу, что О. Никита жил в Рославльских лесах не менее 10 лет. Тоже самое подтверждала нам почтенная старица Надежда Феодоровна Броневская, слышавшая об О. Никите от своей свекрови Александры Афанасьевны Броневской, покровительницы пустынных старцев, живших в ее лесах и нередко собиравшихся в ее усадьбе. (А. А. Броневская скончалась в 1853 г, более 80 лет от роду). Основываясь, на таких достоверных свидетелях, мы должны признать неточным и недостоверным рассказ, помещенный в Домашней Беседе 1862 (вып. 25-й стр. 599) и в Страннике 1865 г. (Август стр. 70) о том, будто о. Никита только за полгода до своей кончины поселился в Рославльских лесах. Рассказ этот, очевидно, основан на каком-нибудь недоразумении.

85

Сохранилось известие, что О. Афанасий еще до поступления в Песношский монастырь проводил жизнь отшельническую в безмолвных местах. См. Брянскиий Свенский монастырь. Москва. 1860г. ст. 93.


Источник: Жизнеописание настоятеля Козельской Введенской Оптиной пустыни архимандрита Моисея, Москва, 1882 г. с. 250

Комментарии для сайта Cackle