Часть третья – О том, чему учит Христос

В бедности и нужде родился Господь Иисус Христос. Праведный Иосиф, св. обручник благодатной Матери Его, был беден, в преклонных летах, ремеслом плотник, и старческими руками зарабатывал насущный хлеб, а благословенная Мария рукоделиями своими помогала ему содержать семейство. Когда приближалось время родить Ей, по требованию начальства, для народной переписи, они должны были идти из города Назарета, в котором проживали, в отечественный свой город – Вифлеем. Они там по скудости и по множеству стекшегося туда народа, не имели возможности найти себе помещения, и остановились в одной пещере близ города, куда пастухи в ненастное время загоняли свое стадо. Здесь Мария родила младенца, спеленала и положила в ясли.

Так Божественный наш Учитель, с первым явлением Своим на землю, дал нам вразумление, что для достижения блаженства, по указанному Богом пути, потребно не богатство, не знаменитость, не измышляемые людьми удобства и роскошь жизни, но смиренная покорность Промыслу.

Вместе с тем Премудрый Промыслитель не преминул явить, что Он знает вперед Своих истинных чтителей, в какой бы οни ни были убогой доле, – не оставит их без прославления на небе и на земле, и даст им все необходимое для жизни, и что Он готов открыть истину всякому, ищущему ее, будь он прост, как пастух, будь он учен, как волхв – каждому доступным для него образом. Он чрез ангела Своего указал Вифлеемским пастухам в повитом пеленами, лежащем в яслях младенце – Спаса – Пастыря всех овец Божиих, и дал им слышать хвалебные песни небожителей за ниспосылаемые свыше ради Его мир и благоволение человекам (Лк.2:8–12); Он чудною звездою привел волхвов с далекого востока поклониться безвестному младенцу – Солнцу правды, как Царю всех, и почтить Его богатыми и знаменательными дарами, и вместе с тем чрез те дары избавил от нужды Иосифа и Марию, и дал им средства укрыть младенца в Египте от злобы Ирода. (Мф.2:1–14). Он праведным и благочестивым Симеону и Анне, чающим утехи Израилевы, Духом Своим Святым открыл Христа Господня и привел их встретить Владыку всех во храме, когда Он вступал туда несомый честнейшею Херувим и славнейшею Серафим, и возвестить всем чающим избавления, что настало, наконец, спасение, уготованное Владыкою всем народам, воссиял свет к просвещению языков и открылась слава народа Его – Израиля; но что вместе с тем этот младенец лежит на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, и что Самой Матери Его оружие пройдет душу, да откроются помышления многих сердец (Лк.2:22–38).

Остановим теперь внимание на благодатной Марии и праведном Иосифе. Пресв. Дева Мария своими родителями посвящена была Богу в самом раннем детстве, оставлена при храме и там воспитывалась до 14-летнего возраста. В продолжение этого времени родители ее умерли и она осталась сиротою. Как по достижении совершеннолетия долее нельзя было оставлять ее при храме, и по местным Иудейским обычаям надлежало выдать ее в замужество, то начальствующие при храме стали ей искать мужа. Но она всею душою своего возлюбила Бога, Ему с самого детства предала себя и взаимно от Бога ущедренная благодатными дарами – сладостью молитвы и умиления, дала необычайный в то время обет девства. Когда она открыла это своим воспитателям, они, призвав престарелого уже родственника ее – человека праведной жизни – вдовца Иосифа, и объявив ему о данном Мариею обете, убедили его взять ее в свое семейство под видом жены, для чего и обручили их. В доме Иосифа получила она благовестие Архангела Гавриила, что она зачнет и родит Сына, обетованного Мессию, и приняла это благовестие не со слепою, а с разумною верою, когда убедилась из ответов Архангела на свои вопросы, что для Всемогущего Бога нет невозможного – во чреве незнающей мужа, чрез наитие Св. Духа и осенение силою Всевышнего, зародить и возрастить плод, – приняла и с полною преданностью в волю Божию, не рассуждая о том, что подумает о ней Иосиф, и как поступит с нею, когда узнает о ее беременности. Но как Архангел при благовестии упомянул и о зачатии сына родственницею ее – престарелою Елизаветою, которая уже считалась неплодною, то Мария поспешила к ней в нагорную страну, в город Иудин, чтобы в дружеской родственной беседе разделить с нею, волновавшие ее от чудного явления и благовестия, чувства и мысли. Но вместе с тем, естественно, ее смирение и скромность представляли ей всю затруднительность того, как ей сказать Елизавете о таком высоком своем назначении быть матерью ожидаемого Мессии, и как та примет ее рассказ: она жаждет разделить с нею радость свою и излить пред нею наполнявшие ее благоговейные чувства, но, ведь, та может не поверить ей и сочесть все рассказанное за выдуманную баснь, чтобы скрыть стыд проступка. Эти мысли, а от них недоумение и опасения, должны были возрастать с каждым шагом к дому Елизаветы. Вот она уже видит Елизавету и робко ее приветствует, но та в ту же минуту исполняется Духа Святого и отвечает ей громогласным благословением, называя ее благословенною между женами, матерью Господа, блаженною за свою веру, и уверяя, что совершится сказанное ей от Господа. Какою радостью должно было взыграть сердце Марии, слыша все это! И вот из уст ее излилась величественная, благодарственная, хвалебная песнь Богу – украшение нашего богослужения:

Величит душа моя Господа, и возрадовася дух мой о Бoзе Спасе моем: что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его; и милость его в роды родов боящимся его, явил силу мышцы Своей; рассеял надменных помышлениями сердца их; низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем, воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века. (Лк.1:46–55).

Три месяца Мария гостила у Елизаветы, потом возвратилась в дом Иосифа. Но каково было состояние духа этого праведного человека, когда он узнал, что давшая обет девства и врученная ему для хранения этого обета, непраздна. Когда он недоумевал, и по доброте сердца своего, не решался поступить с нею жестоко, обдумывал, как бы тайно отпустить ее, во сне явился ему Ангел Господень и открыл, что имеющий родиться от нее сын есть от Духа Свята, и что все это произошло во исполнение возвещенного Господом чрез пророка слова: „се, дева во чреве приимет и родит сына и нарекут имя ему Еммануил, что значит: с нами Бог». Так Господь утишил волны мыслей и сомнений, обуревавшие душу праведного.

Вот пример, как Господь хранит уповающих на Heгo, и Ангелов Своих посылает сохранять их во всех путях их, и как верно слово пророка: Возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя. Никогда не даст Он поколебаться праведнику (Пс.54:23)

Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится. Говорит Господу: прибежище мое и защита моя, Бог мой, на которого я уповаю! Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы. Перьями своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен: щит и ограждение – истина Его. He убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем. Язвы, ходящей в мраке, заразы, опустошающей в полдень. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится. Только смотреть будешь очами твоими, и видеть возмездие нечестивым: ибо ты сказал: Господь упование мое; Всевышнего избрал ты прибежищем своим; не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему. Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих. На руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею. На аспида и василиска наступит, попирать будешь льва и дракона. „За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его; с ним Я в скорби; избавлю его, и прославлю его; долготою дней насыщу его, и явлю ему спасение Мое" (Пс.90:1–16).

Кроме того немногие, сохраненные Евангелистами и преданием черты из жизни Богоматери и ее обручника представляют нам вполне высоту нравственного их достоинства и прекрасный пример для нашего поучения.

Как много людей, которых великие дары Божией благодати привели к духовной гордости и душевной пагубе: они, возмнив себя святыми я паче всех прочих людей заслужившими Божие благоволение, потеряли дух смиренномудрия, сами себя вознесли на степень учителей и осудителей, – отпали от церкви и других за собою увлекли, сделались раскольниками и еретиками. Но не то представляют нам благодатная Мария и праведный Иосиф. Никто из людей не удостоился того обилия благодатных даров и не возвеличен так, как преблагословенная Мария, удостоившаяся быть матерью Бога-Слова; но это послужило ей только к большему и большему смирению и к возвышению любви, благодарности и благоговейной преданности Творцу своему. Во всю ее земную жизнь не слышится от Ней ни похвальбы, ни учительного голоса, ни посягательства на какое-нибудь начальство или почесть, но только: «се раба Господня; буди мне по глаголу твоему»... «Величит душа моя Господа"… «Сыне и Боже мой, приими дух мой».

Великое дело вверено было Самим Богом Иосифу: хранить благословенную в женах и ее Божественного Сына, но ни пред кем не похвалился он этим и не ждал за это никаких земных преимуществ, но оставался в скромной доле простого плотника и трудами рук своих питал свое семейство, в том числе и Подателя всех благ земных и небесных – Богомладенца.

О, как прекрасно воспел Тебя, Преблагословенная, праотец твой Давид, в 44 псалме: „стала царица одесную Тебя в Офирском золоте. Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему. И дочь Тира с дарами, и богатейшие из народа будут умолять лице твое. Вся слава дщери Царя внутри; одежда ее шита золотом. В испещренной одежде ведется она к Царю: за нею ведутся к Тебе девы, подруги ее. Приводятся с весельем и ликованием, входят в чертог Царя« (Пс.44:10–16).

Сын Божий – истинный Бог явился на земле совершенным человеком.

Вся земная жизнь второго Адама – Богочеловека Иисуса Христа была совершенная любовь и полпая преданность воле Божией.

От имени Его говорит Давид: Ты извел меня из чрева, вложил в меня упование у грудей матери моей. На Тебя оставлен я от утробы; от чрева матери моей Ты – Бог мой (Пс.21:10,11).

Исполнение воли Божией – это Его пища, Его единственный помысел. Его единственная радость, Его жизнь.

Все это Он проявил в полноте смирения и кротости: Он остается, до явления в мир Мессиею, бедным плотником, трудами Своими достает пропитание Себе и Своей Матери; обладая во всем совершенстве, премудростью и знанием, проявляет их, до явления Своего Мессиею, только в той мере, как того требует указание истины (Лк.2:40–47), но не ищет ни похвал, ни почестей, ни богатства, ни власти, подчиняется беспрекословно всем установлениям предлежащей власти, исполняет все требования закона и все добрые и полезные для души установления.

Беспредельно любя Бога Отца, мог ли воплощенный Сын Божий не возлюбить венец Его творения – человека? И Он возлюбил сущих в мире братий Своих по плоти, явил на деле, что возлюбил их до конца. (Ин.13:1).

Царь Давид в Пс.52:3,4 говорит: Бог с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога. Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного.

И дѣиствителыю Господь с небес призрел на сынов человеческих: (Пс.13:2; 101:14,20,21; 52:3) Сам Сын Божий снисшел с высоты величия Своего и соделался человеком, и с человеки поживе. Близко, очень близко Он увидел и уже, как человек, на Себе самом испытал все немощи их, кроме греха. Оказалось, что весь мир лежит во зле (Ин.5:19), что все люди так упали нравственно, что сделались неспособными к предназначенной им жизни и так стали скверны, мерзки своими грехами, что уже недостойны милости пред Божественною правдою. Но Он так же увидел, что люди по легкомыслию вдались в суету и чрез суету сбились с истинного пути, зашли во тьму и блуждают как овцы без пастыря.

Подлинно, совершенная суета – всякий человек живущий. Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится, собирает и не знает, кому достанется то. Если Ты, Боже, обличениями будешь наказывать человека за преступления, то рассыплется, как от моли, краса его. Так суетен всякий человек (Пс.38).

И вот Он, как человек, пожалел о своих по плоти братьях. Любовь объемлет сердце Его жалостью к погибающим братьям, та любовь, которая соединяет в одно любящего с любимыми, делает их как бы членами своего тела, смотрит на их бедствия, как на свои собственные, и жаждет разделить участь их; в чистейшей душу Его, как огонь горит желание спасти их, и Он обрекает Себя на самую тяжкую участь среди грешного рода человеческого, – на болезни и самую смерть, берет на Себя все грехи людей и приносит Себя в жертву умилостивления пред Божественною правдою за людей, по законам той же правды лишившихся за грехи свои любви, благости и милости Божией. Из пречистых Его уст несется горе, к Отцу небесному за беззакония, людские, как бы за Его собственные, молитва: Услышь, Господи, молитву Мою и внемли воплю Моему, не будь безмолвен к слезам Mouм. Ибо странник Я у Тебя и пришлец, как и все отцы Мои. От всех беззаконий Моих избавь Меня, не предавай Меня на поругание безумному. Отступи от Меня, чтобы Я мог подкрепиться, прежде нежели отойду, и не будет Меня (Пс38.13,14).

И вот Он безгрешный на зов Крестителя: „покайтеся» идет к нему, как идут те, которые имеют нужду в покаянии, и вместе с грешниками принимает крещения – для очищения грехов всего мира.

Но такое величие самоотвержения любви поколебало самое небо, – оно отверзлось, для того чтобы небожители могли насладиться зрением человека, смиренно, подобно грешникам, преклонившего свою главу под руку Крестителя, но превышавшего самые небеса добродетелью; открылось для того, что Бог по присущей Ему правде не мог не открыть людям истины и этого крещаемого провозгласить Своим возлюбленным Сыном, в котором все Его благоволение, – для того, чтобы все небесные дары Св. Духа: Духа премудрости и разума, Духа совета и крепости, Духа ведения и благочестия, Духа страха Божия излиять на Его человечество для совершения великого подвига спасения рода человеческого и для наделения ими спасаемых по Его усмотрению.

Но Господь Иисус Христос и после того, как над Ним отверзлись небеса, небесный Отец провозгласил Его Возлюбленным Своим Сыном, и Дух Святый излил на Hero все дары Свои, остается тем же смиренным сыном человеческим, и идет в пустыню приготовить там Себя постом на возложенное на Hero Отчею волею служение.

Здесь Он постился сорок дней и сорок ночей, чтобы показать примером Своим необходимость воздержания для всех ищущих спасения.

Потом, чтобы научить нас, как мы должны бороться с искушениями и побеждать дьявола и все приходящие к нам извне соблазны, Оп допускает к Себе искусителя и победоносно отражает внушаемые им мысли. Так томимый после долгого поста голодом, отвергает мысль употребить присущую Ему чудодейственную силу для удовлетворения потребности природы – претворить камень в хлеб, отвергает как мысль нечистую, внушенную демоном сластолюбия, изъявляя, что исполнение слова – воли Божией для жизни необходимее хлеба; отвергает также мысль явить Себя пред людьми немедленно Мессиею посредством такого чуда, которое в глазах людей было бы знамением Его высокого звания и привлекло бы к Нему толпу – броситься с крыши храма, осуждая эту мысль, как внушение демона тщеславия, так как ожидание подобных чудес от Бога было бы нарушением заповеди: – не искушай Господа; отвергает также мысль сделаться обладателем всего мира и всех его сокровищ, как внушение демона властолюбия и такой же соблазн сатаны, каким увлеклись люди, искавшие блаженства не в Боге, а в наслаждении земными благами, и таким образом, вместо поклонения Богу, поклонившиеся власти дьявола; почему на эту мысль с гневом сказал: отойди от Меня сатана, ибо написано: „Господу Богу твоему поклоняйся и Ему Единому служи».

Все это можно представить себе так: после поста Иисус Христос напоследок взалкал, – страшные муки голода стали томить Его человеческое вещество. Воспользовавшись этим искуситель – дух сластолюбия внушает Ему – мысль: „пост кончен, для чего же еще томить себя голодом? если ты Сын Божий_; стоит сказать камню и он будет хлебом, и ты удовлетворишь настоятельному требованию натуры». Но Господь Иисус отвергает эту мысль, как недостойную, потому что Он Сам обрек Себя одной участи с грешниками, и после сего пользоваться для Себя даром чудотворения было бы нарушением воля Божией; притом Он знал, что истинная жизнь человека не в удовлетворении требований телесной природы, но в исполнении воли Божией, которая изложена в законе. Почему на это искушение отвечал: „писано есть: не о хлебе едином жив будет человек, нo о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих».

Потом, когда, может быть, Иисус Христос размышлял, как ему начать Свой подвиг призывом людей к покаянию и проповедью об истине и путях жизни, искуситель – демон тщеславия внушает Ему такую или подобную мысль: „люди обыкновенно бывают глухи к словам проповедников; особенно как они послушают Тебя, когда Ты явишься пред ними в Своем смиренном виде: вот другое дело, когда они увидят, что Ты действительно Сын Божий – Мессия обетованный! А этого всего легче достигнуть так: во время праздника, когда к храму стечется много людей, взойти на крышу храма и над пропастью, которая разверзается оттуда, броситься вниз; по словам псалма Давида, Тебя должны понести Ангелы и Ты не преткнешь о камень ногою Своею. Тогда все люди уверуют, что Ты точно Сын Божий – их Мессия». He жалеть жизни, когда требует того исполнение Закона Божия, было обычно Иисусу Христу, но бросаться на явную опасность с мыслью, что Бог должен меня сохранить и таким образом – требовать от Бога чуда – искушать Его, было не свойственно смирению Его, и Он на это искушение отвечал дьяволу: „паки писано есть: не искусити Господа Бога mвoeго».

Затем, когда Иисус Христос на пути из пустыни взошел на высокую гору (может быть ту самую, с которой Моисей пред своею смертью обозревал обетованную землю), и стал оттуда любоваться обширным, открывшимся видом: Иордан как голубая лента извивался по цветущей и населенной долине, к северу Геннисаретское озеро, к югу Мертвое море – как большие зеркала блистали от лучей солнечных; по обеим сторонам Иорданской долины возвышались горы и разрезывали её своими хребтами в разных направлениях; на их склонах и между ними в долинах виднелось множество селений и городов; вдали на западе сливалось с небосклоном Средиземное море, – соблазнитель – демон властолюбия воспользовался этим случаем и в мгновение ока представил Его мысли всю землю во всей видимой красоте, со всеми ее обитателями, их царствами, роскошными городами и столицами, со всеми богатствами и роскошью, со всею прелестью власти и наслаждения земными благами, и стал внушать Ему мысль: «стоит только пожелать Тебе, и всё это будет Твоим». Но Ииcyс Христос любил Бога и в этой любви нашел неиссякаемый источник блаженства и жизни; Он знал, что желание земных благ привело род человеческий к суете, к отпадению от любви Божией, к преклонению долу и власти дьявола, – что пристраститься к земному все равно что поклониться дьяволу, и потому на эту мысль искусителя с гневом отвечал: „отойди от Меня, сатана, ибо написано: Господу, Богу твоему поклонися, и Ему единому служи».

Тогда оставил Его дьявол, и Ангелы приступили и стали служить Ему.

Господь Иисус – обетованный Мессия, или Христос (Помазанник) вышел на дело Свое, будучи 30 лет, простым смиренным странником, не имевшим где главы приклонить, – путником, по слову Пророка, пиющим воду из потока при пути.

Но премудрым промыслом было устроено так, чтобы современники имели полную возможность приготовиться к принятию Его и узнать Его.

Пророки возвестили: Малахия, – что Бог пошлет Ангела Своего пред лицем Христа, который приготовит путь Его (Мф.3:1), а Исаия, – что будет глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу. (Ис.40:3).

И пред явлением миру Христа, – явился Иоанн. Он не творил чудес, но самая жизнь Его была чудом: с раннего возраста Он жил в пустыне, предаваясь всецело молитве и Богомыслию; пищею его были акриды и дикий мёд; ¹ одежда его была из верблюжьего волоса и кожаный ремень на чреслах.

По глаголу Божию к нему, он вышел из пустыни и, проходя по всей стране Иорданской, проповедовал крещение покаяния во оставление грехов, взывая: покайтеся, близко царствие небесное! И когда народ стекался к нему, он с силою и ревностью Илии, невзирая на лица, обличал беззакония людей, предостерегал, чтобы не полагались на происхождение свое от Авраама; требовал, чтобы все творили плоды, достойные покаяния: помогали неимущим от своих избытков, не притесняли никого, не обижали, не клеветали и довольствовались своим состоянием; в противном случае грозил гневом Божиим, говоря: «уже секира при корене дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь».

Когда проповедь его подвигла всю страну Иудейскую и Иерусалим, и все приходили к нему и крестились от него в реке Иордане, исповедуя грехи свои, тогда Иоанн стал возвещать: идет за мною сильнейший меня, у которого я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его, и который будет крестить Духом Святым (Mк.1:8).

Когда Иисус Христос Сам принял крещение от Иоанна Предтечи, Иоанн стал свидетельствовать о Нем: се агнец Божий, который берет на себя грех мира. Сей есть, о котором я сказал: за мною идет муж, который стал впереди меня; потому что Он был прежде меня. Я не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю. Я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем. Я не знал Его; но пославший меня крестить в воде сказал мне: на кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым. И я видел, и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий. (Ин.1:29–34).

Вняв этому свидетельству, некоторые из учеников Крестителя, оставив его, пошли за Иисусом, и потом привели к Нему своих сродников и знакомых (Ин.1:35–51). Это были первые ученики и последователи Христа.

Иисус, обходя с ними города и веси, начал призывать всех в царство Божие и учить, как не глаголал еще ни один человек (Ин.7:46), с явлением Божественной чудотворной силы в исцелении всяких болезней и немощей в людях.

Слух о Нем вскоре распространился по всей Сирии, и народ отвсюду стал стекаться (Мф.8:25; Лк.8:15–16) к Нему и приводить своих немощных.

Тогда Он из числа более усердных слушателей избрал сначала 12 Апостолов, которые после сего и были постоянно при Нем, всюду за Ним следовали, слушали Его проповедь и спрашивали разрешения о непонятом, – потом избрал еще 70 Апостолов, и посылал их пред лицем Своим в те города и места, куда Сам намерен был идти, – возвещать, что царство небесное близко, и во имя Его исцелять недужных.

Призывая всех в царство небесное – к жизни истинной – блаженной, Иисус Христос, подобно Предтече и Крестителю Своему Иоанну, как на первую ступень, или начальную стезю в это царство, указал на необходимость покаяния, и взывания: покайтесь, в притчах Своих уподоблял грешника заблудшей овце и потерянной драхме и свидетельствовал, что как радуется человек, нашедший заблудившуюся овцу, и женщина, отыскавшая потерянную драхму, так ликуют небеса и Ангелы Божии радуются об одном грешнике покаявшемся.

Он сказал им следующую притчу: кто из вас, имея сто овец, и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне, и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? А нашедши, возьмет ее на плеча свои с радостью; и пришедши домой, созовет друзей и соседей и скажет им: порадуйтесь со мною; я нашел свою пропавшую овцу. Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии. Или какая женщина, имея десять драхм, если потеряет одну драхму, не зажжет свечи и не станет мести комнату, и искать тщательно, пока не найдет? A нашедши созовет подруг и соседок, и скажет: порадуйтесь со мною; я нашла потерянную драхму. Так говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся.

Душе моя, душе моя, что ты спишь! слышишь ли как ты многоценна пред очами Божиими! Слышишь ли, как блаженные небожители ожидают тебя, и какую радость от тебя зависит доставить им! Пробудись же! Воспрянь! Спеши на призывный глас Христа!

Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче, утренюетъ бо духъ мой ко храму святому Твоему, храмъ носяй телесный весь оскверненъ, но яко щедръ очисти благоутробною Твоею милотью (Песнь Церкви в неделю Мытаря и Фарисея и во всю Святую четыредесятницу).

Истинное покаяние, само собою разумеется, должно сопровождаться сознанием нашего ничтожества пред величием Божиим, нашей нечистоты пред Его святостью, и сокрушением о наших грехах, а потому Господь учил: Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю (Mф.5:3,4). И чтобы яснее дать понятие об истинном покаянии, представил нам образ покаявшегося грешника в блудном сыне, который, расточив полученное от отца наследство и впав в крайнюю бедность и уничижение, приходит наконец в сознание своего непотребства, решается возвратиться к отцу, исповедать пред ним, что он недостоин уже называться его сыном, и – просить его принять в число своих работников. И в той же притче, в утешение сокрушающихся о своем падении грешников, Господь изобразил милосердого Бога в лице любвеобильного отца, который, завидев издалека возвращающегося сына, сжалился над ним, побежал на встречу, пал ему на шею, целовал его, велел одеть его в лучшую одежду, дать ему перстень на руку и обувь на ноги, заколоть откормленного теленка и учредить пир, чтобы веселиться; так как этот сын был мертв и ожил, пропадал, и нашелся.

Еще сказал: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней, младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону, и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться. И пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои, пасти свиней. И он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Пришедши же в себя, сказал: сколько наемников у отца моею избыточествуют хлебом, а я умираю от голода! Встану, пойду к отцу моему, и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою. И уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его, и сжалился; и побежав, пал ему на шею, и целовал его. Сын же сказал емy: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду, и оденьте его, и дайте перстень на руку его, и обувь на ноги, И приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться. Ибо сей сын мой был мертв, и ожил; пропадал, и нашелся. И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и, возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование. И, призвав одного из слуг, спросил, что это такое? он сказал ему: брат твой пришел; и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, вышедши, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе, и никогда не преступал приказания твоего; но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями своими. А когда этот сын твой, расточивший имение твое с блудницами, пришел; ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое. А о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил; пропадал, и нашелся. (Лк.15:11–32).

За тем безумие тех, которые откладывают покаяние со дня на день, и тех, которые надеются на свое богатство и полагают высшим благом наслаждение земными благами, не думая о смерти и не веруя в будущую жизнь, Господь представил в двух следующих притчах:

У одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих. И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои, и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое. И скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы; покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовишь? Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет (Лк.12:16–21).

Некоторый человек был богат; одевался в порфиру и виссон, и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях; и желал насытиться крошками, падающими со стола богача; и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий, и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его. И возопив, сказал: Отче Аврааме! умилосердись надо мною, и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своею в воде, и прохладил язык мой; ибо я мучусь в пламени сем. Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе свое в жизни своей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь. И сверх всего того между вами и нами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, так же и оттуда к нам не nopeходят. Тогда сказал он: maк прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моею; ибо у меня пять братьев: пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли на сие место мучения. Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их. Он же сказал: нет, отче Аврааме! но если кто из мертвых придет к ним, покаются. Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не послушают: то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят (Лк.16:19–31).

В поощрение запоздавших принести покаяние и стать на путь спасения Иисус Христос в особой притче представил Бога хозяином дома, который принимал работников в свой виноградник рано утром, в третий, шестой, девятый и даже в одиннадцатый час, (то есть, когда прошло уже три часа с начала дня, прошло половина и три четверти дня, и наконец, когда остался уже один час до вечера) и всем им давал одинаковую плату.

Царство небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой. И договорившись с работниками no динарию на день, послал их в виноградник свой. Вышедши около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно. И им сказал: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам. Они пошли. Опять вышедши около шестого и девятого часа, сделал тоже. Наконец, вышедши около одиннадцатого часа, он нашел других, стоящих праздно, и говорит им: что вы стоите здесь целый день праздно? Они говорят ему: никто нас не нанял. Он говорит им: идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, получите. Когда же наступил вечер; говорит господин виноградника управителю своему: позови работников, и отдай им плату, начал с последних до первых. И пришедшие около одиннадцатого часа получили no динарию. Пришедшие жe первыми думали, что они получат больше; но получили и они no динарию. И получив, стали роптать на хозяина дома, и говорили: сии последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зноя. Он же в ответ сказал одному из них: друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми свое, и пойди; я жe хочу дать этому последнему тоже, что и тебе. Разве я не властен в своем делать, что хочу? Или глаз твой завистлив от того, что я добр? Так будут последние первыми, и первые последними ибо много званных, а мало избранных (Мф.20:1–16).

Так возбуждая к покаянию, вместе с тем Господь говорил, что помилованы будут, только те, которые сами были милостивы (Мф.5:7), и чтобы более обязать нас к милосердию и снисхождению к нашим ближним, в данном нам образце молитвы, прошение о прощении грехов связал с обязательством с нашей стороны прощать другим, так что и просить у Бога милости мы можем только тогда, когда сами милостивы к другим (Мф.6:12,14,15). А чтобы яснее представить, что этого требует правда Божия, сказал следующую притчу:

Царство небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими. Когда начал считаться; приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов. А как он не имел, чем заплатить; то государь eго приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: Государь! Потерпи на мне, и всё тебе заплачу! Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его, и долг простил ему. Раб же тот, вышедши, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его, и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и noсадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились, и, пришедши, рассказали государю своему все бывшее. Тогда государь его призывает его, и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. He надлежало ли и тебе помиловать товарища своего, как и я помиловал тебя? И разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его (Мф.18:23–35).

Далее Господь учил, что блаженную жизнь в царствии Божием могут иметь только кроткие, миролюбивые, чистые сердцем и правдолюбцы (Мф.5:5–9); что кротость и миролюбие должны простираться до того, что никакое обидное для ближнего слово не должно выходить из уст наших (Мф.5:22), и мы даже не должны противиться обидам со стороны ближних, а сносить оные безропотно (Мф.5:38), – что чистота сердца не должна быть нарушаема никаким нечистым помыслом (Мф.5:25), и что искать правды и царствия Божия мы должны преимущественно пред всеми житейскими потребностями, и ни в каком случае заботами о сих последних не отвлекаться от этой обязанности, уповая на Отца Небесного, питающего птиц и одевающего траву полевую; потому что Отец небесный знает, что нам необходимо, и тому, кто будет искать царствия Божия и правды его, все это подаст.

Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть, и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взглянume на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут? Не трудятся, ни прядут. Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает; кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или, что пить? или, во что одеться? Потому что всею этого ищут язычники; и потому что Отец ваш небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде царства Божия и правды его, и это все приложится вам. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, Доѳольно для каждого дня своей заботы (Мф.6:25–34).

Вместе с тем Господь учил, что мы должны любить правду настолько, что не одних земных благ ожидать за то, но и быть готовыми за правду и пострадать.

Блаженны, Он говорил, изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас (Мф.5:10–12).

О царствии Божием Господь учил; чтобы принадлежать к царству Божию, нужно водворить его внутрь себя, подчиниться ему; (Лк.17:20,21). Оно приходит незаметным для нас образом, но когда вселится внутрь нас, тогда мы рождаемся вновь от Духа Святого – делаемся новыми людьми, и тогда человек, испытав сладость его, уже не щадит ничего для приобретения его, подобно человеку, который, найдя сокровище, скрытое в поле, не говорит об этом никому, и радуясь о своей находке, идет и продает всё, что имеет, и покупает поле то; – подобно купцу, ищущему хорошей жемчужины, который нашедши одну драгоценную жемчужину, продает все, что имеет, и покупает её. (Мф.13:44–46.) Почему Господь царство Божие уподобляет закваске, которая хотя берется в малом количестве, изменяет и как бы оживляет тесто; – зерну горчичному, которое хотя мелко, но из него вырастает высокое и ветвистое растение, дающее тень и убежище птицам. (Мф.13:31–33). Царством же Божиим на земле Господь называл и общество верующих – принявших слово Его, и в этом смысле в одной притче уподобил мир полю, а Себя хозяину поля, засеявшему поле хорошею пшеницею; дьявола – врагу хозяина поля, который, когда люди спали, пришел и посеял между пшеницею плевелы; Ангелов – рабам хозяина поля, которые, увидевши между пшеницею плевелы, хотели было выполоть плевелы, но хозяин сказал им: оставьте расти вместе то и другое до жатвы, (т. е. кончины века) а во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы, и свяжите их в связки, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу (Mф.13:24–42). В другой притче уподобил царствие Божие неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег, и севши, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон. Тако будет, сказал Господь ученикам, в окончание века: изыдут Ангелы, и отлучат злые от среды праведных; и ввергнут их в пещь огненную; my будет плач и скрежет зубом (Мф.13:47–50).

Не бойся, малое стадо! еще сказал Господь ученикам: ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство. Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает, ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет. Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи. И вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина своего с брака, дабы, когда придёт и постучит, тотчас отворить ему. Блаженны рабы те, которых господин, придя, найдёт бодрствующими; истинно говорю вам, он препояшется и посадит их, и, подходя, станет служить им. И если придет во вторую стражу, и в третью стражу придет, и найдет их так, то блаженны рабы те. Вы знаете, что если бы ведал хозяин дома, в который час придет вор, то бодрствовал бы и не допустил бы подкопать дом свой. Будьте же и вы готовы, ибо, в который час не думаете, приидет Сын Человеческий (Лк.12:32–40).

Господь учил, что Бог есть любовь и что любовь      есть основание и исполнение всего закона.

И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки. (Мф.22:35–40).

Объяснив при этом притчею о Самарянине, оказавшем любовь человеку, израненному разбойниками, что ближним мы должны почитать всякого человека, невзирая ни на род, ни на племя его (Лк.10:30–37), Господь учил, что ми должны любить не одних делающих нам добро, но и самых врагов своих.

А Я говорю вам: люби́те врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф.5:44–48).

Господь учил: настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине (Ин.4:23–24).

Согласно сему Он примером и словом побуждал подклониться всецело святой воле Божией и тем святить имя Его, и делаться причастниками Его царства; почему не придавал никакой цены телесному поклонению без внутреннего благочестия, сильно порицал лицемерие и учил совершать пост, милостыню и молитву не из тщеславия, для того, чтобы люди за это нас хвалили, но единственно из любви и преданности своему Отцу небесному, и просить у Hero только необходимого для жизни телесной и духовной.

Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него. Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь. Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших. Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф.6:1–21).

Господь учил в молитве быть постоянными и не унывать, если долго не получим просимого, веруя, что все просимое Отец небесный дарует нам в свое время, если действительно оно для нас необходимо и полезно (Мф.7:7–11).

Учил, чтобы для молитвы и поучения в законе Божием собирались вместе во имя Его, говоря: ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф.18:20).

Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что́ приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится. (Лк.18:9–14).

Учил, чтобы мы наблюдали тщательно сами за собою, а не осуждали других (Мф.7:1–5) и дал общее правило, как жить в обществе людей:

Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки (Мф.7:12).

В притче о сеятеле Господь дал наставление, что слово Божие мы должны слѵшать со вниманием; постоянным памятованием его и желанием последовать ему вкоренять его в своем уме и сердце; не заглушать его заботами века сего, обольщением богатства, славы и мирскими развлечениями, и неленостным деланием добрых дел возделывать в себе глубокую и тучную почву, чтобы слово Божие, посеянное в нас, приносило обильный плод для собственного нашего и ближних наших блага. (Mк.4:3–20).

Он еще вещал: Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие. Итак, всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое (Мф.7:21–27).

Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф.12:46–50).·

И когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи (Мф.7:28,29).

Так уча, Господь Иисус обходил всю страну Иудейскую и когда видел людей способных принять слово спасения, исполнялся радостью и поощрял их; когда же видел холодность и противление, скорбел о них; когда видел страждущих, жалел их, и силу чудотворения употреблял для избавления людей от гнетущих их зол. Так Он повсюду исцелял одержимых различными болезнями, слепым возвращал зрение, глухим слух, хромых воздвигал, прокаженных очищал, бесов изгонял, и, когда совершал это по чувству человеколюбия, избегал всякого прославления и запрещал исцеленным разглашать об этом.

Народ стекался к Нему отовсюду, и Он, занятый постоянно поучением народа и исцелением страждущих, почти не имел времени для вкушения пищи и для отдыха; но едва представлялась свободная минута, уединялся для молитвы к Своему Отцу.

Но Иудеи высшего сословия – священники, старейшины, книжники и фарисеи презирали Господа Иисуса Христа: предрассудок, – будто бы Христос должен непременно явиться во славе царя, не допускал их признать Христом простого плотника; смиренный вид Иисуса Христа без земной славы и великолепия соблазнял их. Чем более учение и дела Христа Иисуса привлекали к Нему народ, и возбуждали уважение и любовь к Нему, тем более они приходили в зависть и досаду. Они были уверены, что когда явится Христос, то к ним первым обратится Oн и сделает их Своими приближенными и любимцами, но вот они видят, что Иисус Христос приближает к себе и назначает учениками и апостолами рыбарей и мытарей, их же обличает в лицемерии, в излишнем чествовании субботы и крайней преданности внешним обрядам и вымышленным людьми преданиям, обвиняет в отметании, для сохранения человеческих преданий, самых заповедей Божиих и называет их слепыми вождями слепых. Это возбуждает в них злобу и ненависть к Нему, а великие дела Его приводят их в ярость. А потому они всячески стараются вредить Ему во мнении народа и распространяют о Нем хулы я клеветы, называя Его ядцею, винопийцею, другом грешников, разорителем субботы.

Господь Иисус Христос, оставляя все это без внимания, продолжает исцелять в субботы и не стыдится вечерять с грешниками и мытарями, когда в этом видит удобный случай призвать ко спасению, и на осуждение за это отвечает: „Я пришел не праведных, а грешников призвать к покаянию».

Но когда враги Его дошли до такой дерзости, что действующую в Нем силу чудотворений в исцелении немощных и изгнании бесов, стали приписывать силе веельзевула – князя бесовского, тогда Он строго обличил их, как упорных противников всякого добра, как дерзких хулителей самого Духа Святого – источника всех благ, и сказал: „посему говорю вам: всяк грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам. Если кто скажет слово на Сына человеческого; простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем, Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым; ибо дерево познается no плоду. Порождения ехиднины! как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе; a злой человек из злого сокровища выносит злое. Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда. Ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься«. (Мф.12:31–37).

Так Господь показал нам Своим примером, что мы должны исполнять свой долг, несмотря ни на людское мнение, признающее то или другое неприличным и постыдным, ни на хулы и клеветы, распространяемые о нас нашими недругами, ни на кривотолки, которыми недоброжелатели стараются представить наши добрые дела худыми, ни на преследование за них от врагов наших.

Но дело спасения рода человеческого требовало, чтобы люди свободно и разумно уверовали, что Иисус Христос не только исполненный благодати человек – пророк, но и Единородный Сын Божий. Для этого Он явил всенародно дела, поразительно свидетельствовавшие Его Божественность.

Был брак в Кане Галилейской. Там были Сам Иисус Христос, Пречистая Матерь и ученики Его. Когда, во время пиршества оказался недостаток в вине, то Господь Иисус, по просьбе Богоматери, велел наполнить водою шесть каменных сосудов, там стоявших, и когда наполнили их водою, сказал: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. Когда же распорядитель отведал, то оказалось, что это вино, и не зная откуда оно, призвал жениха и заметил ему, зачем он не подал этого вина сначала, а сберег на конец пира.

Приносят к Нему однажды в Капернаум человека расслабленного жилами, когда Он учил окружавший Его народ. Взглянув на больного, Он сказал: «чадо, прощаются тебе грехи твои». Бывшие тут же книжники и фарисеи подумали про себя: «Он богохульствует. Один только Бог может отпущать грехи». Иисус, обратясь к ним, сказал: «для чего вы мыслите худое в сердцах ваших? Ибо что легче сказать: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи?» (Мф.9:4,5) а чтобы вы знали, что Сын человеческий имеет власть отпущать грехи (говорит расслабленному), тебе говорю: встань, возьми постелю свою и поди». Тот встал здоровым, и вышел со своею постелью (Mк.2:1–12).

Увидев в Иерусалиме человека слепого от рождения, Иисус плюнул на землю, смешал слюну с пылью и помазав этим брением глаза слепому, сказал: «поди в купель Силоамскую и умойся». Тот сделал так и прозрел. Соседи и знавшие его прежде, удивляясь рассказу его о своем чудесном прозрении, привели его к правителям своим, и, когда он и пред ними неоднократно подтвердил, что его исцелил Иисус, они призвали родителей его и спрашивали у них, действительно ли этот самый сын их и точно ли он был слеп от рождения. Те подтвердили все это. (Ин.9:1–20).

Когда Иисус подходил к городу Наину, выносили из ворот города умершего юношу, единственного сына у матери вдовы, и много народа шло с нею из города. Увидев ее, Он сжалился над нею и сказал ей: «не плачь», и подошед, прикоснулся к одру; несшие остановились; и Он сказал: »юноша! тебе говорю, встань». Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить. Иисус отдал его матери его. (Лк.7:11–16).

Однажды Он, бывши в Капернауме, вошел в субботу в синагогу и учил. Там был человек, одержимый духом нечистым и вскричал: «оставь, что тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас. Знаю Тебя, кто ты, Святый Божий». Иисус запретил ему, говоря: «замолчи, и выйди из него». Тогда дух нечистый, сотрясши его, и вскричав громким голосом, вышел из него (Mк.1:21–26).

Потом, когда Иисус другой раз был в синагоге в субботу и учил, там находился человек, у которого правая рука была сухая. Книжники же и фарисеи наблюдали за Иисусом, не исцелит ли в субботу, чтобы найти обвинение против Heгo. Ho Он, зная помышления их, сказал человеку, имеющему сухую руку: встань, и выступи на средину, и он встал и выступил. Тогда сказал им Иисус: спрошу я вас: что должно делать в субботу? добро, или зло? спасти душу, или погубить? Они молчали. И посмотрев на всех их, сказал тому человеку: протяни руку твою; он так и сделал, и стала рука его здорова, как и другая. (Лк.6:6–10).

Так же в одной из синагог, где учил Иисус Христос в субботу, была женщина, осьмнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена, и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал, и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга своего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась, и стала славить Бога. При этом начальник синагоги, негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботный. Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу, и не ведет ли поить? Сию же дочь Авраамову, которую связал сатана, вот, уже 18 лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботный? (Лк.13:10–16).

Когда Иисус Христос был у озера Геннисаретского, и собралось к Нему множество народа, приходит один из начальников синагоги, по имени Иаир, и просит Его исцелить, бывшую уже при смерти дочь его, девицу 12 лет. Господь Иисус пошел с ним. За Иисусом Христом следовало множество народа, и теснили Его. Одна женщина, страдавшая кровотечением 12 лет, и не получившая исцеления ни от каких врачеваний, подошла к Нему сзади в народе, и прикоснулась к одежде Его, думая про себя: если хотя к одежде Его прикоснусь, то выздоровею. И тотчас иссяк у ней источник крови, и она ощутила в теле, что исцелена от болезни. В то же время Иисус обратился в народе и сказал: Кто прикоснулся к моей одежде? Ученики говорят Ему: Ты видишь, что народ теснит Тебя, и говоришь: кто прикоснулся ко мне? Но Он продолжал смотреть вокруг, чтобы видеть ту, которая это сделала. Женщина, в страхе и трепете от того, что с нею произошло, подошла, пала пред Ним, и сказала Ему всю истину. Он сказал ей: «дщерь! вера твоя спасла тебя; иди в мире, и будь здорова от болезни твоей». Когда Он еще говорил это, приходят к Иаиру и говорят: дочь твоя умерла, не утруждай Учителя. Но Иисус сказал ему: не бойся, только веруй. Приходит в дом его: там смятение и плачь. Выслав всех, Он с отцом и матерью девицы и с тремя учениками входит туда, где лежала умершая девица, и взяв её за руку, говорит ей: «девица, тебе говорю, встань». Она тотчас встала и начала ходить. (Mк.5:21–42).

У одного сотника в Капернауме был болен при смерти любимый слуга его. Он послал к Иисусу Христу старшин Иудейских просить Его, чтобы исцелил больного слугу. По убедительной просьбе тех Иисус пошел с ними. Когда Он был недалеко от дому, сотник выслал к Нему своих друзей, сказать Ему: «не трудись Господи! Ибо я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой. Потому и себя самого не почел достойным прийти к Тебе; но скажи слово, и выздоровеет слуга мой». Услышав это, Иисус Христос обратился к народу, шедшему за Ним и сказал: сказываю вам, что и в Израиле не нашел Я такой веры. Посланные, возвратясь в дом, нашли больного слугу вы здоровевшим (Лк.7:1–10).

Когда Иисус на пути в Иерусалим проходил между Самариею и Галилеею и входил в одно селение, встретили Его десять прокаженных. Они, остановившись вдали, кричали: Иисус Наставник! помилуй нас. Он сказал им: пойдите, покажитесь священникам. И когда они шли, очистились от проказы, один из них, видя, что исцелен, громко стал прославлять Бога и, подойдя к Иисусу, пал ниц к ногам Его, благодаря Его. Это был Самарянин. Иисус Христос сказал: не десять ли очистились? где же девять? Как они не возвратились воздать славу Богу, кроме этого иноплеменника? и сказал ему: встань, иди; вера твоя спасла тебя. (Лк.17:11–19).

Когда Господь с учениками Своими переправлялся на лодке на другую сторону озера Геннисаретского, и многие из народа на лодках же следовали за Ним, поднялась сильная буря; волны били в лодку, так что она уже наполнялась водою, а Он спал на корме на возглавии. Его будят, и говорят: Учитель! мы погибаем. И встав, Он запретил ветру, и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина. (Mк.4:35–41).

Господь, чтобы дать Своим ученикам возможность успокоиться и отдохнуть, иногда удалялся с ними в пустынные места, но и там народ находил Его, окружал тысячами и оставался при нем без пищи несколько дней. Господь, жалея об них, один раз пятью хлебами и двумя рыбами напитал пять тысяч человек, кроме женщин и детей, и после этой трапезы ученики еще набрали оставшихся кусков 12 полных коробов. Другой раз семью хлебами и малым количеством рыбы Он напитал четыре тысячи человек, кроме женщин и детей, и ученики набрали оставшихся кусков семь полных корзин (Мф.15:32–38).

Однажды Господь приказал ученикам отправиться на лодке на другую сторону озера, а Сам, отпустив народ, взошел на гору помолиться наедине, и вечером оставался там один. А лодка была уже на средине озера, и eе било волнами, так как ветер был противный. В четвертую стражу ночи ученики увидели Его идущего к ним по воде. Они встревожились, и говорили: Это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас же заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал Ему: Господи! если это Ты; повели мне прийти к Тебе no воде. Он на это сказал: иди. И вышедши из лодки, Петр пошел по воде. Но видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи, спаси меня! Иисус простер руку, поддержал его, и говорит ему: маловерный! зачем ты усумнился? И когда вошли они в лодку, ветер утих. (Мф.14:23–32).

Но, несмотря на все это, книжники и фарисеи продолжали упорствовать в неверии и злобе и искушая Иисуса Христа, требовали от Него знамений. На это Господь, указывая один раз на Самого Себя, сказал им: разрушите храм ceй, и Я в три дня воздвигну его. (Ин.2:19). A в другой раз Он отвечал: вечером вы говорите: будет ведро, потому что небо красно; а поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово. Лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете? Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка (Мф.16:1–4). Ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи; так и Сын человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи. Ниневитяне восстанут на суд с родом сим, и осудят его; ибо они покаялись от проповеди Иониной; и вот, здесь больше Ионы. Царица южная восстанет на суд с родом сим, и осудит его; ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона (Мф.12:40–42).

Между тем избранные Господом из учеников двенадцать Апостолов исповедали Его Христом, Сыном Бога живого, и тогда Господь сказал: на сем камени созижду Церковь мою, и врата адова не одолеют ей (Mф.16:18).

После сего Он учил:

И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне. Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц. Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным (Мф.10:28–33).

Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф.10:37–39).

Называя Себя пастырем добрым, который душу свою полагает за овцы, (Ин.10:11). Он возглашал: Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть. Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Mф.11:27–30).

Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего (Ин.10:17–18).

Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей. Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить их из руки Отца Моего. Я и Отец – одно (Ин.10:27–30).

Если Я не творю дел Отца Моего, не верьте Мне; а если творю, то, когда не верите Мне, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем (Ин.10:37–38).

Называя Себя хлебом жизни, сшедшим с небес, Господь свидетельствовал:

Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную. Я есмь хлеб жизни. Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира (Ин.6:47–51).

Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною (Ин.6:53–57).

Наконец, Господь, называя Себя светом миру, возвещал: Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни (Ин.8:12).

Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны (Ин.3:16–21).

Между тем Иисус Христос чрез учение и дела Свои более и более возвышался во мнении народа, так что некоторые из Его почитателей, в жару своей мечтательности о Мессии – царе, даже покушались нечаянно взять Его и объявить царем Иудеи, (Ин.6:15) в том, без сомнения, чаянии, что Он Сам не отважится принять это усердие; а прочие последователи не замедлят присоединиться к ним, и престол Давидов будет восстановлен, к утешению и славе народа Израильского. Но Иисус Христос, проникнув такое намерение мечтателей, совершенно противное Его высокой цели нравственного восстановления рода человеческого Его Божественным учением и примерами Его святейшей жизни, и спасения людей крестными Его страданиями, уклонился от всяких покушений сделать Его земным царем.

В тоже время, со дня на день, увеличивалась злоба Его врагов. Они не раз покушались лишить Его жизни: то подущали толпу свергнуть Его с горы или побить каменьями, как богохульника, то посылали слуг своих схватить Его. Но, как назначенный в предвечном Совете великий час всемирного искупления еще не пришел; то все козни врагов Иисусовых распадались сами собою, как паутина: Он то безвредно проходил между раздраженною до исступления толпою, то слуги врагов, возвратясь одни, говорили, что не посмели возложить на него рук своих, потому что Он говорил так, как не говорил никакой человек (Ин.7:30,40,46).

Наконец враги Иисуса в своем верховном судилище, – Сииедрионе, постановили, что всяк, кто признает Иисуса за Христа, будет отлучен от синагоги, т. е. будет почитаться как бы исключенным из потомства Авраамова, – обреченным, подобно язычнику, на вечную погибель за гробом.

А Господь, с того времени, как Апостолы исповедали Его Христом, начал открывать им, что Ему должно идти в Иерусалим, и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть (Mф.16:21).

Когда Апостол Петр, считая это несообразным с достоинством Христа, стал Ему противоречить, Господь строго сказал ему: отойди от Меня, сатана; ты Мне соблазн; потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое. И, обратясь к ученикам Своим, сказал: Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее; какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф.16:25,26). Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий (Мк.8:38), ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда воздаст каждому по делам его (Mф.16:27).

После сего Господь, взяв с Собою трех Апостолов – Петра, Иоанна и Иакова, взошел с ними на высокую гору Фавор помолиться. И когда Он молился, преобразился вид Его: лице Его просияло как солнце, одежда Его сделалась белою, блистающею, как свет. Явились два мужа во славе и стали беседовать с Ним – об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме. Это были Моисей и Илия. Когда они отошли, светлое облако осенило Господа и Апостолов, и из него возгремел глас Бога Отца: сей есть Сын Мой возлюбленный, в котором Мое благоволение; Его слушайте.

Устрашенные Апостолы пали на лица свои, Господь, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Открыв глаза, они увидели одного только Иисуса, и Он запретил им рассказывать об этом видении до Его воскресения (Лк.9:28–36; Mф.17:1–6).

Так Господь тридцатилетнею жизнью в звании смиренного плотника показал нам пример жизни человека каковым он должен быть no мысли Творца, а во время трех лет Своей проповеди премудро, для всякого по простоте ее доступно, и в высшей степени убедительно указал путь к истинной жизни, и изложил учение о божественных истинах, которые были уже поведаны Богом человеку в премудром устройстве мира, и в Божественном Откровении, и которых человек не мог уже понять падшим своим умом; вместе с тем Он, явлением Своей Божественной силы, представил разительные доказательства, что Он истинно Единородный Сын Божий.

Пока всего этого не было еще совершено, Божественный Промысл охранял Его и не допускал никаких препятствий Его деяниям; но как только дело проповеди и явления Божественных сил совершилось, Промысл Божий предоставляет злобе людской свободно действовать против Heгo и доходить до своей цели обыкновенными человеческими путями. Иисус Христос, как совершенный праведник, во правде Божией, не мог подлежать ни болезненности, ни смерти, но Он, по беспредельной любви Своей к роду человеческому, во всю земную жизнь Свою был всецело готов на всякую жертву для спасения людей, быв послушлив, Отцу небесному даже до смерти, смерти же крестной (Флп.2:8). Правде же Божией недостаточно было одной только, хотя самой искренней готовности на жертву, но Она в премудрости своей требовала, чтобы эта любовь и это послушание воле Божией открылись миру на самом деле.

Настало тому время, и Иисус Христос идет в Иерусалим на праздник Пасхи, чтобы заменить Собою агнца пасхального.

Когда пред тем Он был в долине Иорданской, продолжая учить народ и исцелять болящих, друг Его Лазарь, живший в Вифании близ Иерусалима, сделался болен. Сестры Лазаря – Марфа и Мария, кои также пользовались благоволением Господа, прислали сказать Ему: Господи, тот, которого Ты любишь, болен.

На это Он сказал посланным: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий.

После этого Он пробыл на том же месте еще два дня, потом сказал ученикам: идем во Иудею.

Ученики, сознавая опасность такого путешествия, говорят Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями; и Ты опять идешь туда?

На это Господь сказал им: не двенадцать ли часов во дне? Кто ходит днем; тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего. А кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним.

Потом говорит им: Лазарь, друг наш       уснул; но я иду, чтобы разбудить его.

Ученики, думая, что Он говорит о сне обыкновенном, сказали: если уснул, то выздоровеет.

Тогда Иисус Христос сказал им прямо: Лазарь умер. И радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали. Пойдем к нему.

Пошли в Иудею: Иисус Христос шел впереди, а ученики Его в страхе следовали за Ним, ужасаясь от ожидания имеющих быть событий.

Пойдем и мы вслед за ними.

Дорога покрыта странниками, со всех сторон стекавшимися в Иерусалим на приближающийся праздник.

Господь Иисус Христос при всяком представлявшемся; случае поучает народ, и исцеляет болящих (Мф.9:2; Мк.10:32).

Вот фарисеи, приступив к Нему и искушая Его, спрашивают: no всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею? Он отвечает: не читали ли вы, что сотворивший в начале, мужчину и женщину coтворил их, и сказал: no сему оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, и будут двое одною плотью? Так что они уже не двое, но одна плоть. Итак что Бог сочетал, того человек да не разлучает.

На это они говорят: как же Моисей заповедал давать разводное письмо, и разводиться с нею?

Он отвечает: Моисей no жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими; а сначала не было так. Но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние, и женится на другой: тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует.

Вот, приводят к Нему детей, чтобы Он возложил на них руки, и помолился; но ученики не допускают их к Нему. Он приказывает допустить их и не препятствовать приходить к Нему, и говорит, что таковых есть царство небесное, и что кто не примет царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него. И обняв их, возлагает руки на них и благословляет их (Лк.18:15–17).

И призвав дитя, поставил его посреди учеников, и говорит: Итак кто умалится, как это дитя; тот и больше в царстве небесном. И кто примет одно такое дитя во имя Мое: тот Меня принимает. А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня; тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею, и потопили его в глубине морской. Горе миру от соблазнов: ибо надобно прийти соблазнам: no горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит. Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего небесного (Мф.18:1–11).

Вот, один юноша, богато одетый, подходит к Нему и спрашивает: что сделать ему доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Иисус Христос говорит: соблюди заповеди. Тот говорит; все это сохранил я от юности моей; чего еще не достает мне? Господь Иисус, взглянув на него с любовью, отвечает ему: одного тебе не достает: если хочешь быть совершенным, пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест.

Услышав это, смутился юноша, печалью помрачилось лице его, и с грустью отходит он.

А Господь говорит ученикам: как трудно имеющим богатство войти в царствие Божие!

Ученики ужасаются от слов Его, Но Он опять говорит им: дети! как трудно надеющимся на богатство войти в царствие Божие!

Они еще более изумились, и говорят между собою: кто же может спастись?

Иисус, взглянув на них, говорит: человекам это не возможно, но не Богу; ибо все возможно Богу.

Петр говорит Ему: вот мы оставили все, и послед вали за Тобою; что же будет нам?

На это Господь Иисус Христос отвечает: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною в пакибытии, когда сядет Сын человеческий на престол славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах, судить двенадцать колен Израилевых. И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат, и наследует жизнь вечную (Мк.10:2–31; Mф.19:1–30). От этих слов просветлели лица Апостолов, но, видно, у них опять ожили мысли о скором открытии или наступлении земного царства Христа, и потому Господь Иисус Христос вскоре говорит им: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын человеческий предан будет первосвященникам и книжникам; и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет. Ученики смотрят с недоумением на своего Божественного Учителя, – не понимая этих слов, так как они кажутся им противоречащими и не совместимыми с преждесказанным; оттого последние слова Христовы, ученики Его считают сокровенными, или иносказательными; одна мысль – о скором воцарении Иисуса Христа занимает их, и занимает до такой степени, что тогда же подходит к Нему мать Апостолов Иоанна и Иакова Зеведеевых с сыновьями своими, и кланяясь, показывает вид, что чего-то хочет просить у Hero.

Господь спрашивает ее: чего ты хочешь? Она говорит Ему: скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один no правую сторону, а другой no левую в царствии Твоем.

Иисус Христос отвечает сынам Зеведея и Саломии: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или – креститься крещением, которым Я крещусь?

Они говорят Ему: можем.

Иисус Христос говорит им: чашу Мою пить будете и крещением, которым Я крещусь, креститься будете; но дать сесть у Меня no правую сторону и no левую, не от Меня зависит, но кому уготовано Отцем Моим.

Услышав это прочие ученики, начинают негодовать на двух братьев.

Иисус же Христос, подозвав их, говорит: вы знаете что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими. Но между вами да не будет так: a кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою. И кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом. Так как Сын человеческий не для moго пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить, и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 19, 20; Mк. 10; Лк. 18).

Идут далее и приходят к одному самарянскому селению. Здесь Иисус Христос хотел остановиться для отдыха, но жители тoгo селения, не приняли Его, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим.

Видя то, ученики Его, Иаков и Иоанн, говорят: Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба, и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запрещает им и говорить: не знаете какого вы духа. Ибо Сын человеческий пришел не погублять души человеческие, а спасать. И идут они в другое селение. Вот Господь Иисус входит в Иерихон, народ окружает Его; некто, именем Закхей, начальник мытарей и человек богатый, ищет видеть Иисуса, но не может, за народом, потому что мал был ростом. И забежав вперед, взлезает на смоковницу, мимо которой лежал путь Иисусу Христу. Господь Иисус, пришедши на это место, взглянул на Закхея и говорит ему: Закхей! сойди скорее; ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме. Он поспешно сходит и с радостью ведет Учителя к себе и принимает в своем доме. Все Иудеи, видя то, начинают роптать и говорить: что это Он зашел к грешному человеку. Закхей же, став, говорит Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо.

Это видимо радует Божественного Учителя, как самое лучшее и приятное угощение, и Он говорит ему: ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама, Ибо Сын человеческий пришел взыскать и спасти погибшее (Лк.19:1–10).

Оставив дом Закхея, Иисус Христос с учениками выходит из Иерихона, множество народа следует за Ним. Вот, двое слепых сидят у дороги. Услышав, что Господь Иисус идет мимо; они начинают кричать: помилуй нас, Господи, сын Давидов! Народ же унимает их, чтобы не кричали; но они еще громче кричат: помилуй нас, Господи, сын Давидов! Иисус Христос останавливается, подзывает их, и спрашивает: чего вы хотите от Меня? Они говорят Ему: Господи! чтобы открылись глаза наши. Иисус Христос, прикасаясь к глазам каждого из них, говорит: прозри, вера твоя спасла тебя, и тотчас прозрели глаза их, и они пошли за Ним (Мф.20:29–34; Лк.18:35–43).

Быв свидетелями таких дел Иисуса Христа, ученики и спутники Его вновь возвратились к прежнему предрассудку о земном царстве Христа, и пришли к уверенности, что с наступлением праздника, Господь Иисус, по случаю великого стечения народа Иудейского, торжественно объявит Себя Мессиею – Царем.

Так как во мнении Иудеев о земном царстве Мессии было не все ложное и несбыточное, а была и истина; то нельзя было в настоящем случае сказать ученикам вообще: «ваши ожидания напрасны!» Они не были напрасны, если бы ученики и все Иудеи умели отличить пришествие Мессии первое и уничиженное от пришествия второго, славного и величественного, и не смешивали духовного, – всемирного владычества Его с земным господством над Иудеею. Вот, Господь, чтобы вразумить, как должны смотреть Его ученики и последователи на имеющие наступить события, которые действительно содержали в себе много превышающего их тогдашние понятия, сказывает им следующую притчу:

Один человек высокого происхождения, отправился в далекую страну, для принятия царского достоинства: в получении венца царского он уверен был столько, что пред отшествием своим сделал все нужные распоряжения, чтобы, во время отсутствия, обыкновенные доходы его нимало не потерялись. Из десяти избранных рабов его каждому дано было по мине, ² с тем, чтобы они употребили сии деньги в дело. После сего он отправился. Но из граждан многие, хотя без всякой с его стороны причины, не были расположены к нему. Чтобы удалить его от престола, они отправили посольство к тому царю, который должен был утвердить право его на царство. Всякого другого, говорили посланные, мы скорее согласимся иметь царем, только не его. Но представления их не имели никакого действия: нелюбимый наследник возвратился царем. Начался отчёт в деньгах, вверенных рабам. Государь, сказал с радостью первый, посмотри: мина твоя принесла десять мин! Прекрасно поступлено, отвечал царь, ты добрый слуга: я вверил тебе мало, но ты сделал много: возьми в управление десять городов! И я сделал пять мин из одной, сказал другой. Получи и ты награду за труды, отвечал царь: пять городов будут в твоем управлении. А я, начал говорить третий, ничего не делал и не сделал из твоей мины. Зная, что ты скуп и жесток, – жнешь, где не сеял, берёшь, где не клал, – я заботился только о том, чтобы сохранить её в целости, и для сего держал её в потаенном месте, завернувши в плат. Вот она! ни более, ни менее, как была взята! Твоими же словами сказал царь, я осужу тебя, злой раб! Ты знал, что я человек жестокий, который более требует, нежели даёт, жнет, где не сеял, собирает, где не расточал; для чего же ты не, отдал сребра моею в оборот, чтобы я, ѳозвратясь, получил его с лихвою? Возьмите у него, сказал он прочим слугам, сию мину и отдайте тому, у кого десять мин. – Такая награда одного человека показалась им слишком великою, особенно в сравнении с тем, у кого все отнималось. Государь, заметили они, у него и так уже десять мин. – Что за нужда? отвечал царь. Имеющему (и хорошо употребляющему) дано будет, а у не имеющего (употребляющего неправильно, или вовсе не употребляющего) и то, что он имеет, отнимется! Окончив расчет со слугами, государь потребовал пред себя врагов своих и они все преданы были казни (Лк.19:11–27).

Очевидно, что Господь этою притчею вразумлял, что Ему надлежит отойти в дальнюю страну – к Отцу, – на небо, для принятия царства; что сограждане Его – Иудеи, и по Его отшествии, не убедятся в действительности Его прав на царство, а будут отвращать всех от признания Его Мессиею; что избранные слуги Его – Апостолы и другие последователи Его получат каждый известное число мин – дарований духовных, кои они должны употребить на пользу царя и царства; что Он не прежде, как по возвращении Своем, явится в должном величии, благотворном для верных подданных и трудолюбивых рабов, грозном и нестерпимом для подданных мятежных и рабов лукавых. ³

Когда Иисус Христос пришел в Вифанию, Лазарь уже четыре дня был во гробе, и многие из Иудеев, пришедшие утешать сестер его: Марфу и Марию, были в их доме.

Марфа, услышав, что идет Господь Иисус, пошла навстречу Ему; Мария сидела дома.

Марфа, встретив Иисуса Христа при входе Его в селение, сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой; нo и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог.

Иисус Христос говорит ей: воскреснет брат твой.

Марѳа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.

Иисус Христос сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет во веки. Веруешь ли сему?

Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мире.

Сказавши это, она пошла, и позвала тайно Марию, говоря: Учитель здесь и зовет тебя. Та поспешно встала, и пошла к Нему.

Иудеи, которые были с нею в доме, и утешали ее, пошли тоже за нею, полагая, что она идет на гроб плакать там.

Мария, увидев Иисуса Христа, пала к ногам Его, и сказала: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.

Господь Иисус, видя её плачущую и пришедших Иудеев тоже плачущих, восскорбел духом, и возмутился, и сказал: где вы положили его?

Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Христос Иисус прослезился.

Смотри, как Он любил его, говорили между собою Иудеи, – но, – шептали другие, – Тот, кто отверз очи слепому, не мог ли сделать, чтобы друг Его не умер?

Господь, скорбя внутренне, приходит ко гробу. To была иссеченная в скале пещера, устье которой завалено было камнем. Таковы были гробы, по обычаю, всех богатых людей в Иудее.

Иисус Христос говорит: отнимите камень.

Марфа на это сказала: Господи! уже смердит четыре дня как он во гробе. Иисус Христос говорит ей: не сказал ли Я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу Божию?

Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший.

Тогда Господь Иисус возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда послушаешь меня; но сказал это для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня.

Сказав сие, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон.

И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его обвязано было платком.

Иисус говорит: развяжите его, пусть идет. (Ин.11:17–45).

Так Господь новым решительным чудом оживил в уме народа память о прежних Своих знамениях, и даровал ученикам и последователям Своим твердую опору веры и залог надежды, в то самое время, когда для них предстояло теперь самое великое искушение – в Его страданиях и смерти, от коего могла пасть неукрепленная вера.

Никогда чудо не могло произвести большего впечатления, как теперь, будучи совершено близ Иерусалима, в присутствии многих его обитателей – пред праздником Пасхи, когда святой град наполнен был Иудеями со всего света, и следовательно всё, в нем случившееся, могло вскоре сделаться известным всюду, где только были Иудеи.

И действительно, внезапное воскресение четверодневного мертвеца, уже смердящего во гробе, произвело потрясающее действие: многие из Иудеев уверовали в Иисуса Христа; слава о Великом Чудотворце разнеслась между наполнявшим Иерусалим народом, все стали искать удобного случая видеть Его, и с нетерпением ожидали, когда Он войдет в Иерусалим. Вместе с тем весть об этом чуде привела в трепет врагов Иисуса Христа, и побудила их к решительным против Него мерам. Они представили себе, что столь необыкновенное чудо, не могло быть совершено без цели, что цель эта – привлечь народ, что теперь легко может быть, что весь народ перейдет на сторону Чудотворца, власть вся будет находиться в руках презираемого ими Галилеянина, и они – главы народа Божия должны будут ожидать милости и призрения от рыбарей Геннисаретских.

В таком страхе от воображаемой ими себе опасности Первосвященник Каиафа собирает Синедрион, и в присутствии его лицемерно представляет лицемерам, будто бы настает отечеству крайняя опасность, как в случае признания Иисуса Христа за Мессию, Он, сообразуясь с желаниями народа, должен будет объявить войну Римлянам, и такая война ничего другого не может обещать, как одних поражений, после чего раздраженные победители света отнимут у них и последние права, – обратят в развалины всё, что теперь есть лучшего – храм и город; отягчат иго, и имя Иудеи может навсегда изгладиться из списка народов. В заключение Первосвященник сказал: «лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб».

Так Каиафа – первый враг и убийца Иисуса Христа, будучи в сане Первосвященника, подобно колоколу, в который в тот день надлежало благовестить, возвестил, что Иисусу Христу действительно, по предопределению свыше, надлежало умереть не только за народ (Иудейский), но и чтобы рассеянных чад Божиих (язычников, уже предназначенных к чадству Божию) собрать воедино (Ин.11:45–53). ⁴

С этого дня Синедрионом положено убить Иисуса Христа, и дано приказание, что если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его (Ин.11:53–57).

Узнав об этом, Иисус удалился в город Ефраим, вблизи от Иерусалима, между Вифаниею и Иерихоном при дикой пустыне Карантанской, и там пробыл с учениками в уединении молитвенном собеседовании со Отцем до тех пор, пока благо учеников Его и последователей, благо веры, Им проповедуемой, благо всего рода человеческого требовало уклоняться от преследований, чтобы драгоценное и божественное семя – земная жизнь Его, пало на землю в самое приличное, самое удобное время (Ин. 11, 54).

За шесть дней пред Пасхою Иисус явился опять в Вифанию. Приход Его обрадовал Его почитателѳй и друзей, и один из них Симон, исцеленный Иисусом от проказы, и потому прозванный прокаженным, учредил богатую вечерю для его угощения. Там были ученики Иисуса и облагодетельствованные Им друзья Его, в том числе и воскрешенный Лазарь. Марфа распоряжалась угощением и служила при трапезе Иисусу. Мария же, взяв фунт нардового, чистого, драгоценного мира, возлила его на Иисуса и помазала ноги Его, и отерла их волосами своими. Весь дом наполнился благоуханием.

Тогда один из учеников Иисуса, Иуда Симонов Искариот сказал: к чему такая трата? не лучше ли было продать это миро за триста динариев, и деньги сии раздать нищим.

Это замечание подействовало и на других учеников, и некоторые из них стали рассуждать между собою, что действительно не лучше ли бы поступить с миром так, как говорит Иуда? Иуда же говорил это не потому, что заботился о нищих, а потому, что был предан страсти любостяжания и корыстолюбия, и имея при себе ящик, в который опускали усердствующие, кто что мог, многое оттуда брал себе. Слова учеников смутили Марию. Но Господь сказал: оставьте ее; что ее смущаете? Она доброе дело сделала для Меня. Ибо нищих всегда имеете с собою, и когда захотите, можете им благодетельствовать; а Меня не всегда имеете. Она сделала, что могла: предварила помазать тело Мое к погребению. Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие, в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что она сделала (Мк.14:6–9; Ин.12:1–9).

Весть о возвращении Иисуса Христа в Вифанию, привлекла туда многих Иудеев из Иерусалима, а на другой день, рано поутру Вифания уже наполнилась всякого рода людьми, пришедшими, кто изъявить уважение великому Чудотворцу, а кто наблюдать за Его поступками, чтобы донести о них Синедриону. Когда же Он вышел из Вифании, чтобы идти в Иерусалим, тогда весь собравшийся там народ стал сопровождать Его.

Когда на пути достигли места, против которого находилось небольшое селение Вифсфагия, видимое из Иерусалима, на северной оконечности горы Елеонской, Господь остановился, и подозвав к Себе двух учеников сказал им: пойдите в селение, которое прямо пред вами; входя в него тотчас найдете ослицу привязанную и молодого осла c нею, на которого никто из людей не садился; отвязав, приведите его ко Мне. – И если кто скажет, вам: что вы делаете? отвечайте что они надобны Господу и тотчас пошлет их сюда (Мк.11:2–3; Мф.21:3–5; Лк.19:29–31).

Посланные тотчас пошли в Вифсфагию, нашли ослицу с осленком на том самом месте, о котором говорил Господь; предстоящие действительно спросили их, зачем они берут ослов: и когда они отвечали, как им было велено, то беспрепятственно отпустили их.

Иисус Христос между тем оставался на том же месте, откуда пошли ученики. Число народа, Его окружавшего, час от часу возрастало: жители Иерусалима и богомольцы, пришедшие на праздник, узнав, что Господь Иисус идет в Иерусалим, шли Ему навстречу многочисленными толпами.

Посланные возвратились. По усердию, и чтобы удобнее было сесть на жребя ослицы, ученики покрыли его своими верхними одеждами. Когда Божественный Учитель воссел, прерванное шествие снова продолжалось с медленностью, которая свойственна сему роду езды. Теперь великий Пророк не скрывался уже во многолюдстве народа, был виднее для всякого; и шествие, при всей простоте своей, являло в себе уже нечто торжественное и священное. Посему один взгляд на Иисуса Христа вдруг напоминал теперь внимательному слова Пророка Захарии, который, описывая царство Мессии, говорит: Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной. (Зах.9:9). Такое по-видимому, согласие Господа с расположениями народа, хотевшего видеть Его как можно скорее царем, еще более одушевило толпы, Его окружавшие, и возродило в них смелость выразить пред Ним всю полноту своего усердия, самым торжественным образом. В жару увеличивающегося восторга, одни начали резать пальмовые ветви, и, потрясая ими в воздухе, бросать их по пути пред Иисусом Христом; другие делали еще более – снимали с себя платье и стлали eгo по дороге. Всякий старался превзойти в усердии другого, и вот, со всех сторон начало раздаваться псаломное: осанна Сыну Давидову! Благословен грядый во имя Господне! Осанна в вышних! (Пс.117:25,26).

Всеобщий восторг еще более усилился, когда достигли последней возвышенности, с коей надлежало спускаться вниз до самого Иерусалима (Лк.19:37). Это было одно из лучших мест в окрестности: Иерусалим представлялся отсюда, как на картине: там, в правой стороне, над ужасною бездною возвышался храм Иерусалимский, и по многочисленным, блистательной белизны, мраморным столпам своим казался искусственною громадою льдов, с золотым куполом, от коего лучи полдневного солнца отражались бесчисленными молниями. Наружное великолепие его еще сильно напоминало счастливые времена Давида и Соломона: но он был уже окружен мерзостью запустения, которая вскоре имела стать на месте святе. Украшенная орлами Римскими, крепость Антония, с ее огромною башнею, господствуя над высотою храма, казалось, выражала унижение, в коем находился народ Божий. Тут же являлась взору претория Пилатова: но дворцы первосвященников казались удаленными и были отделены от храма пропастями, как бы в знак внутреннего удаления их обитателей от Бога отцев своих. Остатки домов Давида и Соломона уже едва были приметны во множестве новых зданий. Среди сих видов, из коих каждый приводил на память и древнюю славу, и настоящее унижение отечества, – взоры всех невольно обращались на Иисуса, который видимо нес с Собою Иерусалиму его прежнее святое величие. (Лк.19:38; Mк.11:10). Надежда славного царства Мессии, казалось, готова была теперь исполниться на самом деле... И полнота патриотических чувств снова выражалась в восклицаниях: еще более со всех сторон сыпалось ветвей, цветов и одежд; еще чаще и громче раздавалось: осанна!

Господь не препятствовал сему искреннему и радостному излиянию чувств, и видел в сем случае следствие не одного обыкновенного стечения обстоятельств, а тайных, давно предсказанных пророками, распоряжений Самого Промысла, который сим самым теперь обращал на пришедшего Мессию внимание Иерусалима и всего народа. Взирая таким образом, Он не мог не принять глубокого и сердечного участия в том, что происходило вокруг Heгo.

Ho для фарисеев, которые были при этом, такое зрелище было нестерпимо; обнаружить же свою неприязнь к Иисусу, при таком настроении мыслей народа, они не посмели. Посему лицемеры, приняв дружелюбный вид, замечают Ему, что не мешало бы остановить и унять учеников, намекая, что подобные восклицания народа могут быть опасны как для Heгo, так и для народа со стороны Римлян.

Если они умолкнут, то камни возопиют (Лк.19:39–46).

Но настоящие чувствования Его были теперь совершенно отличны от радостных чувств, коими воодушевлен был народ. Он ясно видел, что настоящее торжественное осанна! скоро будет заменено неистовым воплем: распни, распни Его! Одного сего предведения достаточно было, чтобы удалить от сердца всякую радость. Но не собственная участь занимала Его теперь. Он помышлял о несчастной судьбе Своего отечества. Как мрачна и ужасна она была в будущем! Иудейский народ отвергнет Его, и вместе с тем лишится благоволения небесного; настоящий день, который должен был служить началом благоденствия для Его соотечественников, сделается по тому самому началом ужасных бедствий для всего Израиля. Сколько причин скорби для Того, Кто пришел на землю составить одно благословенное стадо из всего рода человеческого; но всегда сознавал, что на Нем лежит вместе с сим и особенная обязанность пещись о благе погибающих овец дома Изралева!

На последнем спуске с горы, где дорога касается Гефсимании, Господь Иисус остановился (Лк.19:41–44). Ha Божественном лице Его, дотоле ясном, обнаружилась глубокая скорбь. (Окружающие могли заметить это и, в ожидании чего-либо с Его стороны, прекратить свои восклицания). Господь в молчании взирал на Иерусалим, наконец, обильные струи слез полились из Его очей и Он воскликнул: Если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих, ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то́, что ты не узнал времени посещения твоего (Лк.19:42–44).

Шествие продолжалось. При вступлении в город, Иисус Христос окружен был еще большими толпами народа, так, что когда Он вошел в Иерусалим, то, по выражению Св. Матфея, город пришел в движение (Мф.21:10). На вопросы: кто это идет с такою торжественностью? Сопровождавший Господа народ кричал в ответ: это Иисус, великий пророк из Назарета!

Шествие направлено было прямо к храму. Вошед в храм, Господь осмотрел все в нем находившееся. И для обыкновенного ревнителя благочестия, тем более для Сына Божия, храм Иерусалимский представлял теперь не мало беспорядков, требующих исправления: но оно отложено до следующего дня, как бы для того, чтобы не нарушить торжественности настоящего. К новому Посетителю и Владыке храма немедленно собрались, как меньшие братья Его, – хромые, слепые и прочие недужные, кои и всегда, тем паче теперь, во множестве находились при храме; всем преподано исцеление. Такое обилие чудес еще более увеличило всеобщую радость; торжественное: осанна! начало раздаваться в самом храме. Подражая старшим, и малые дети стали вторить им: осанна Сыну Давидову! Священники и книжники, слыша это, с негодованием сказали Иисусу: слышишь ли, что они говорят? – А вы, отвечал Господь, разве никогда не читали в писании: из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу? (Мф.21:16).

С наступлением вечера Господ оставил храм, и с учениками своими удалился опять в Вифанию. ⁵

На другой день Господь вместе с учениками пошел в Иерусалим тем же, что и вчера, путем, но уже без всякой торжественности. Почувствовав голод, Он подошел к стоявшему при пути смоковничному дереву. Но смоковница оказалась бесплодною, хотя вся была покрыта зеленеющею листвою. Да не будет же впредь от тебя плода вовек, Сказал Господь, и после сих слов Его, смоковница тотчас же стала засыхать (Мф.21:18–22, Mк.11:12–14).

Господь в прежних беседах Своих представлял неплодную смоковницу образом человека грешного, и в одной притче такую смоковницу представил пощаженною, по просьбе садовника, в надежде будущего плодоношения, для чего и велено было ее окопать и осыпать пометом, что выражало Божие долготерпение к грешникам. Теперь смоковница проклята за неплодие, и тем дано знамение Правосудия, которое рано или поздно следует за долготерпением и казнит нераскаянных. Таким образом, прежняя притча служила для учеников изъяснением настоящего поступка их Учителя; а сей поступок дополнял урок, заключающийся в притче.

Сын Божий, – рассуждает при сем случае Св. Златоуст, – сообразно Своему предназначению – взыскать и спасти погибшее, непрестанно миловал, исцелял, воскрешал: между тем Он должен был хотя единожды явить, что, будучи Спасителем мира, Он есть вместе и будущий Судья человеков; и что благость Божия, и при его Его всесильном ходатайстве, никогда не может обратиться в потворство неправде и лукавству, И вот, для сего святого опыта суда и отмщения, избирается не человек какой-нибудь, даже не существо одушевленное, а бездушная смоковница, – дерево, которое в Палестине, по многочисленности его, не имело никакой цены, стоя при пути, не составляло ничьей собственности, и, судя по его неплодности, само по себе уже было близко к тому, чтобы засохнуть; так что проклятье его состояло, можно сказать, более в чудесном обнаружении повреждения, в нем уже скрывавшегося, нежели собственно в лишении его плодотворности.

Кроме того, бесплодная смоковница здесь представляла бесплодный Иерусалим: не было там нигде истинной веры и любви, а между тем все покрыто листьями: везде видна внешняя набожность; все рассуждают о законе, вопиют против порока. И Господь проклятием смоковницы дал предостережение Иерусалиму и всем лицемерам. ⁶

Вступив в город, Господь пошел прямо в храм. Там внешние притворы, ведущие в храм, вместо молящихся наполнены были торжниками, из коих одни продавали вещи, принадлежащие к богослужению, другие занимались променом иностранной монеты на Еврейскую. Великое число продающих, еще больше – продаваемых вещей, столы с деньгами, лавки, для продавцов, всякого рода жертвенные животные, торги, споры, обман, раздоры, – производили то, что во всем Иерусалиме не было места, столь беспорядочного и шумного, как притвор Соломонов, предназначенный издавна для входа и молитвы язычников. Следствием этого беспорядка было то, что Грек или Римлянин, пришедший по влечению сердца в Иерусалим и храм Соломонов, должен был, вместо назидания, терпеть здесь шум, и все неудобства, каким подвергаются на торжищах, и потому, вместо благоговения к Богу Израилеву, невольно получал худые мысли о Его служении и служителях, а чрез то Пресвятое Имя Божие хулимо было ради самого Израиля в языцех! He недостаток места, где бы можно было расположиться торжникам, но корысть была душою беспорядка: со стороны торжников – чтобы здесь более и дороже продать, а со стороны начальствующих во храме, – чтобы за дозволение здесь торга получить мзду. Почему самый беспорядок, находясь под покровительством начальников, усилился до высочайшей степени.

Святая ревность объяла сердце Иисусово! С видом Посланника Божия и тем голосом, пред коим всегда трепетали грешники и лицемеры, Он требует, чтобы притвор был немедленно очищен. Ученики, зрители, жители Иерусалима, иностранцы – одобряют требование; самые торжники невольно чувствуют, что зашли не в свое место, и безмолвно повинуются. Некоторые медлят, хотят упорствовать: но сим только раздражают народ, который повеление Сына Давидова принимает за веление Самого Бога. В несколько минут животные выгнаны, столы и седалища опровергнуты, мешки с деньгами выброшены; все приняло новый, лучший вид; и место прежнего мятежа заступила тишина и устройство. Благочиние простерто до того, что никому не позволялось теперь пронести чрез притвор какую-либо постороннюю вещь. (Mк.11:17). При этом Господь, для вразумления непонимающих, сказал: несть ли писано: храм Мой, храм молитвы наречется всеми языками; вы же сотворили его вертепом разбойников! (Ис.61:7; Иер.7:11).

При наступлении вечера Господь опять удалился в Вифанию.

На другой день, когда Иисус Христос с учениками Своими опять возвращался в Иерусалим, проклятая смоковница оказалась уже совершенно засохшею. Это поразило учеников, и Петр воскликнул: Равви, посмотри! смоковница, которую Ты проклял, уже засохла! На это Господь дал уразуметь, что для людей, предназначенных действовать от лица Самого Бога для блага всего человечества, (каковы были Апостолы) подобные явления, так сильно поражающие воображение людей чувственных, не должны заключать в себе особенной важности, а должны быть как бы естественны и обыкновенны, Он сказал: Имейте веру Божию (совершенную и всецелую!); истинно говорю вам, если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, – будет (Мф.21:20–21); и вся елика аще молящеся просите, веруйте, яко приимете, и будет вам (Ин. п. д. стр. 107–123).

Торжественный вход в Иерусалим и изгнание торжников из храма усилили негодование врагов Иисуса, и раздражили их самолюбие. Они тщательнее изыскивали средства к погублению Его; но приверженность народа, Его окружавшего, разрушала их замыслы. Посему, в ожидании благоприятного случая употребить силу, решились испытать еще одно средство – отправить к дивному Чудотворцу посольство, от лица Синедриона, для произведения в присутствии всего народа формального допроса касательно Его поступков и намерений. Средство это имело всю благовидность законности и беспристрастности, а между тем враги Иисуса Христа могли надеяться, что такое исследование, если не погубит Иисуса, то сильно повредит Его намерениям. Ожидали, без сомнения, что, в оправдание Своих поступков, Он укажет на права Мессии: а объявление себя Мессиею могло послужить достаточным предлогом к обвинению Его пред Римским Правительством в уголовном преступлении (Мф.27:63; 27:11).

Чтобы придать посольству более важности, посланные избраны были из всех сословий, входивших в состав Синедриона, т. е. отражено по нескольку из почетнейших священников, старейшин народа и книжников (Mк.11:27; Лк.20:1).

Едва только Господь вошел в храм и начал учить парод, посланные от Синедриона подошли к Нему с допросом, и говорят Ему: какою властью Ты это делаешь: принимаешь от народа название сыном Давидовым, входишь с торжеством в Иерусалим, изгоняешь из храма торжников? И кто Тебе дал власть cию?

Господь выслушал предложение; но не отвечал на него прямо. Спрошу и Я вас об одном: если о том скажете Мне; то и Я вам скажу, какою властью это делаю (Мф.21:23–24).

Книжники молчали, показывая согласие; потому что отвечать на вопрос вопросом, как поступил теперь Господь, не только было делом, весьма обыкновенным у тогдашних книжников Иудейских, но еще служило к чести того, кто отвечал таким образом.

Скажите Мне, продолжал Господь, крещение Иоанново с небес (от Бога) было, или от человеков (человеческое изобретение)?

В этом вопросе о достоинстве крещения Иоаннова неприметно, но всецело заключался ответ о достоинстве собственного лица и служения Иисуса Христа; и Он, предлагая вопрос этот на решение книжникам, сим самым отдавал Свое дело, так сказать, на их суд.

Книжники видели, как важен вопрос, – чувствовали, что справедливость требует отвечать на него, но не могли сказать ни слова: опасность, в которую они хотели поставить Иисуса Христа, была всецело теперь обращена на них самих. He трудность вопроса связывала язык, привыкший обращаться по произволу страстей; если бы они были наедине с Иисусом Христом, то немедленно отвечали бы, что служение Иоанново не заключает в себе ничего Божественного, что он имел какие-либо нечистые, по крайней мере бесплодные виды: таково было мнение большей части фарисеев о Иоанне и его крещении; почему они и отвергали его. Но в присутствии народа, который весьма много уважал Иоанна при жизни, а еще более после его мученической кончины, произнести свое (невыгодное) мнение о его крещении, значило подвергнуться очевидной опасности. «Если мы, рассуждали они сами с собою, – решимся вопреки своего мнения, объявить, что Иоанн был Пророк; то Иисус скажет нам, почему вы не приняли его крещения, зачем не поверили его свидетельству обо Мне. Если же откровенно сказать, что в Иоанне, по нашему мнению, не было ничего необыкновенного, и в его крещении – Божественного; то народ в гневе может побить нас камнями, в отмщение за святого мужа, каковым признавал Иоанна» (Лк.20:6).

Сообразив это, книжники, вопреки своей привычке – представляться народу всеведущими, почли за лучшее – молчать.

"Не знаем, ответили они, откуда Иоанново крещение (поскольку-де Синедрион не решил еще сего вопроса)».

«И Я вам не скажу, отвечал Господь, какою властью это делаю. Но, может быть, вам легче будет дать мнение вот по какому делу: у одного человека было два сына. Однажды он подошел к первому и сказал: сын, поди поработай сегодня в винограднике моем. Но сын был столь груб, что решительно отвечал: не хочу!       Но после одумался и пошел. Отец обратился к другому сыну и сказал ему тоже, что первому. Этот со всем уважением отвечал: иду, отец мой, однако же не пошел. Который из двух, присовокупил Господь, посмотрев на книжников, исполнил волю отца».

Разумеется, первый, – гордо отвечали книжники, не видя еще, куда клонится притча, и решительным ответом желая показать, что они ни в каком случае не относят ее к себе.

He тоже ли самое, возразил Господь, происходит с вами? Иоанн пришел к вам путем правды, жил и учил, как Пророк: но вы не поверили ему, не принесли покаяния, им заповедуемого, вы, кои, подобно тому второму сыну, непрестанно твердите, что согласны исполнять волю отца. Напротив люди, вами презираемые,       мытари и грешники, оказывавшие дотоле непокорность воле Божией, поверили Иоанну, покаялись и принесли плоды, достойные покаяния. По крайней мере этот пример должен был тронуть вас и пробудить. Но все остаетесь упорными и нераскаянными. «Ей, глаголю вам, – присовокупил Господь, возвысив голос, – мытари и грешники войдут, и скоро, в царствие небесное; а вы, кои думаете иметь полное право на него, будете изгнаны из него» (Мф.21:28–32).

Выслушайте другую притчу, продолжал Господь. Один богатый человек насадил у себя виноград и прилагал о нем особенное попечение: оградил его оградою, ископал в нем точило и поставил башню для стражи, Так как дела требовали присутствия его в другом месте: то он, при своем отправлении туда, отдал виноградник виноградарям, с условием, чтобы они каждый год доставляли ему известное количество вина и плодов. Когда наступило время собирать плоды, он послал своих слуг к виноградарям за условною частью. Но виноградари приняли их вражески, иных прибили, другим камнями проломили голову; иных убили до смерти. Хозяин винограда, не смотря на такую несправедливость и злобу, послал к виноградарям других слуг: но они и с ними поступили не лучше прежнего, иных убили, других отогнали с бесчестием... Долготерпеливый хозяин послал еще в третий раз слуг: но опять без успеха. Казалось, время уже было суда и мести: но Домовладыка был чрезвычайно добр. Что мне делать, размышлял он? Пошлю к ним еще сына моего возлюбленного; не может быть, чтобы злоба их простиралась до того, чтобы презреть моего собственного сына, Сын пошел: но виноградари едва только завидели его, решились единодушно погубить его. Это единственный наследник, говорили между собою изверги: если мы убьем его, то виноградник будет наш: – и схвативши юношу, убили и выбросила вон из виноградника. Но хозяин виноградника, продолжал Иисус, не всегда будет оставаться на дальней стороне; он возвратится, и как, думаете вы, поступит он с виноградарями?

He понять этой притчи было нельзя: покров иносказания слишком был прозрачен, и каждый видел, что под господином виноградника разумеется Бог, под виноградником народ Иудейский, под слугами Пророки, под единородным сыном – Мессия Иисус; следовательно под негодными виноградарями – настоящие правители и вожди народа Иудейского. И как книжникам подобная притча была уже известна с полным изъяснением из книги пророка Исаии (Ис.5:1–7), то для них не могло быть никакого недоразумения: но они, желая показать вид, будто не узнают себя в собственном изображении, с явным бесстыдством отвечали: «таких нетерпимых злодеев он предаст тяжкой казни, и виноград отдаст другим делателям, которые будут доставлять ему плоды со всею исправностью и в назначенное время» (Мф.21:38–41).

Так, подтвердил Господь, – хозяин виноградника предаст казни негодных виноградарей, и виноградник будет отдан другим лучшим. (Мк.12:9; Лк.20:16).

Тон голоса и взор показывали, что грозные слова сии относятся прямо к членам Синедриона.

«Избави Бог!» воскликнул один из них, как бы пораженный угрозою. (Лк.20:16).

«Вы почитаете это невозможным, продолжал Господь; но разве вы никогда не читали, что тот самый камень, который отвергнут строителями здания, будет положен во главу угла, и что Сам Бог сделает сие на удивление всем?» (Пс.118:22). Не напрасно написано: кто упадет на камень сей, разбиется, и на кого он упадет, moго раздавит. Знайте, присовокупил Господь, как бы в заключение угроз, что царствие Божие, коего вы, по-видимому, так пламенно ожидаете, отнимется от вас, и дастся народу, творящему плоды его!

После сих слов посланникам невозможно было притворяться непонимающими; личина лицемерия спала сама собою! В замешательстве стыда и досады, они хотели употребить силу и захватить обличителя в свои руки; но движение народа, благоприятствующего Иисусу Христу, остановило безрассудных; (Мк.12:12) они удалились с таким видом, какой только можно было принять на себя людям, всенародно посрамившимся, и однако же менее всего желающим быть предметом общественного презрения.

Злоба врагов могла обвинять Иисуса Христа в уклонении от исследования Его дела, но в существе образ действования Господа в настоящем случае был исполнен глубокой мудрости, и даже любви к врагам своим. Если бы Он теперь решительно и прямо объявил Себя Мессиею, то народ, приняв из уст Его решительное объявление о Его достоинстве, немедленно разделился бы на две стороны, из коих самая большая была бы против Синедриона, и легко дошло бы до возмущения, которое могло стоить жизни самим первосвященникам. Господь предвидел все сии опасные следствия прямого объявления о Своем достоинстве; и, желая отклонить всякий повод к общественным беспорядкам, отлагал его, как увидим, до самых последних минут своей жизни. Синедрион услышит от Heгo решительные слова: «Я Сын Божий», – но услышит в ту пору, когда они не будут иметь никакого следствия, вредного для спокойствия народного, когда объявление Себя Мессиею, не встревожив никого, ускорит только Его собственный крест.

С другой стороны, Синедрион чрез посольство свое узнал все, что для него полезно было знать. Из притчей Иисусовых само собою следовало, что Он есть Мессия; следовало еще более, – что Ему известны все начала, по коим действуют враги Его, и все тайные причины, побуждающие их отвергать Сына Давидова, что Он совершенно знает об участи, для Hero уготовляемой, и решился подвергнуться всему по воле Своего Отца и из любви к роду человеческому. После сих, столь ясных, хотя не прямых вразумлений, членам Синедриона надлежало бы обратиться к своей совести, и спросить, за кого они почитают Иисуса? Без сомнения, всякому имеющему уши слышать, она сказала бы, что человек, который так учит, живет и действует, есть истинный Христос, Сын Бога живого... ⁷ По удалении книжников, Господь продолжал свои беседы с народом. И как по причине непризнания Его начальниками и книжниками за Мессию, народ оставался в недоумении, то Господь сказал следующую притчу:

Царство небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего. И послал рабов своих звать званных на брачный пир: и не хотели прийти. Опять послал других рабов, сказав: скажите званным: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и все готово: приходите на брачный пир. Но они, пренебрегли то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою. Прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их. Услышав о сем, царь разгневался, и, послав войска свои, истребил убийц оных, и сжег город их. Тогда говорит он рабам своим: брачный пир готов; а званные не были достойны. Итак пойдете на распутья, и всех, кого найдете, зовите на брачный пир. И рабы те, вышедши на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых, и брачный пир наполнился возлежащими. Царь, вошедши посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду; и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов. Ибо много званных, а мало избранных (Мф.22:1–14).

Для народа в сей притче содержалось на сей раз разрешение всех его недоумений касательно настоящих обстоятельств и вместе преподавалось правило поведения, самое верное и надежное. Значит нет причины удивляться, что первосвященники не верят Иисусу, отвергают царство, Им проповедуемое. Званных много, а избранных мало! – Нет причины спрашивать, кто же наследует царство, если Иудеи не войдут в него; Царь найдет себе гостей!.. следовательно, должно, оставив всякое слепое подражание кому бы то ни было, слушать своей совести, идти на вечерю, но идти в брачной одежде. – В этом приличном одеянии, в благочестивой жизни – главное дело. У Бога нет лицеприятия. Если соблюду веру и буду добр, то непременно буду с Мессиею в царствии Его – получу спасение.

Для христиан притча о вечери содержит грозный урок – соделывать свое спасение со страхом. Я, говорит один учитель церкви, всегда содрогаюсь, когда вспомню слова: Друже, како вшелъ ecu, не имый одеяния брачна.

Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды нe имамъ, да вниду в он, просвети одеяние души моея, Светодавче, и cnacи мя. ⁸

Между тtм раздраженная гордость книжников придумала к погублению Иисуса Христа новый план. Лицемеры ухитрились подослать к Нему несколько своих соумышленников, – для уловления Его в каком-либо слове. Большая часть народа была в то время тех мыслей, что подати, платимые Римлянам, противны духу Моисеевой религии. Для Израильтянина, думали, обязанного признавать царем своим одного Иегову, должна существовать и одна законная подать, собираемая для храма Иеговы. О сем-то предмете соглашено вопросить Иисуса Христа.

Фарисеи, конечно, надеялись услышать от Иисуса Христа ответ, неблагоприятствующий Римлянам, т. е., что Он скажет, что платить Римлянам податей не следует. В этом случае враги Его могли обвинить Его пред Римским Правителем, как возмутителя против власти и нарушителя общественного покоя. В случае же, если бы Иисус Христос отвечал на вопрос о податях в пользу Римлян, то и этому Фарисеи были бы рады, так как чрез это Он Сам отвратил бы от Себя народ, который никак не мог представить, чтобы Мессия повелел ему когда-нибудь платить подать язычникам.

Для большего успеха своей хитрости Фарисеи пригласили с собою в участие Иродиан. Это была секта во многом несогласная с Фарисеями, и в отношении к податям Иродиане именно утверждали противное всеобщему мнению, почитая их законными. Потому-то они и были теперь полезны для Фарисеев – в том случае, если бы Иисус Христос, как надеялись, не одобрил податей. Самим Фарисеям обвинять Его в том, что они сами внушали народу, было неудобно, и такое обвинение могло навлечь на них ненависть народа. Иродиане же могли это сделать без всяких невыгодных для себя последствий, да и обвинение со стороны их, как царедворцев, приверженных к Иродовой фамилии и Римлянам, могло оказать гораздо больше действия на Римского Правителя.

Искусителями выбраны и подосланы ученики Фарисейские, как менее подозрительные. Они вмешались в толпу, окружавшую Иисуса Христа, притворились благочестивыми и внимательными Его слушателями, потом, обратив беседу с Христом к своему предмету, сказали: «Учитель, нам хотелось бы особенно узнать Твое мнение об одном предмете. Почти никто не говорит о нем откровенно; но мы знаем, что для Тебя правда выше всего; Ты никогда не смотрел на лица и не страшился опасностей, учил истине, как должно Учителю Израилеву. Скажи нам, как Тебе кажутся подати, собираемые для Кесаря? Давая их, не делаемся ли мы из народа Божия рабами язычников, – не оскорбляем ли своей совести? Давать ли нам их, или не давать?»

Но сердцеведец немедленно проник цель искусителей: «Долго ли вам, отвечал Он с негодованием, – искушать Меня, лицемеры? Покажите монету, которою платят подать».

Фарисеи подали Ему Римскую монету, с изображением Кесаря, называемую динарием.

Господь взял монету, посмотрел на изображение и надпись, и отдавая назад, спросил: чье это изображение и какая надпись?

«Кесаревы», отвечали Фарисея, не зная, что выйдет из сего ответа.

«Так что же, отвечал Господь, – воздадите Кесарева Кесареви, а Божия Богови». (Первое, то есть, не противоречит последнему: ибо Кесарь требует своего и не запрещает Божие).

Этот ответ удивил всех: он сотворен был, так сказать, из ничего. Самые книжники должны были сознаться, что это сказано весьма обдуманно и благоразумно (Мф.22:16–22).

После сего подошли к Иисусу Христу Саддукеи. Последователи этой секты не верили в воскресение мертвых и утверждали, что в законе Моисеевом нет учения о бессмертии душ. Они предложили Ему следующий вопрос:

«Учитель! Моисей сказал: ежели кто умрет, не имея детей, то брат его должен взять за себя жену его и восстановить племя брата своего. Вследствие сего закона случилось вот что: было семь братьев: первый, женясь, умер, и, не имея детей, оставил жену брату своему; другой взявши ее, так же умер бездетным; подобным образом умер третий и четвертый, – даже до седьмого. Наконец, после всех, умерла и жена. Спрашивается: которого из семи мужей будет она женою в то время, когда все воскреснут? Все семеро имели её?»

Господь Иисус сказал им в ответ: заблуждаетесь, не зная писаний, ни силы Божией. Ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж; но пребывают, как Ангелы Божии на небесах. А о воскресении мертвых не читали ли вы реченного вам Богом: Я Бог Авраама, и Бог Исаака и Бог Иакова? Бог не есть Бог мертвых, но живых.

Народ дивился учению Его, и даже некоторые из книжников сказали: Учитель! Ты хорошо сказал (Мф.22:23–33).

После сих опытов Божественной Премудрости Иисусовой, уже никто не смел предлагать Ему вопросов. Но когда все умолкли, Господь Сам обратясь к книжникам, спросил: «что вы думаете о Христе? Чей Он сын?»

Говорят Ему: «Давидов».

«Как же, возразил Господь, Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит: сказал Господь Господу Моему: седи одесную Мене, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих? Итак, если Давид называет Его Господом; как же Он сын ему?»

И никто не мог ответить Ему ни слова (Мф.22:23–46; Лк.20:27–44).

Тогда Иисус Христос начал говорить народу и ученикам Своим, и сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи. И так все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте, и делайте; no делам же их не поступайте: ибо они говорят, и не делают. Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые, и возлагают на плеча людям; а сами не хотят и перстом двигнуть их. Все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди; расширяют хранилища свои, и увеличивают воскрылия одежд своих. Так же любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах, и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель! А вы не называйтесь учителями: ибо один у вас Учитель – Христос; все же вы братья. И отцем себе не называйте никого на земле: Ибо один у вас Отец, который на небесах. И не называйтесь наставниками: ибо один у вас Наставник – Христос. Больший из вас да будет вам слуга. Ибо кто возвышает себя, тот унижен будет: а кто унижает себя, возвысится. Горе вам книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете царство небесное человекам; ибо сами не входите, и хотящих войти не допускаете. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов, и лицемерно долго молитесь: за это примете тем большее осуждение. Горе вам книжники, фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас. Горе вам, вожди слепые, которые говорите·. если кто поклянется храмом, то ничего; a если кто поклянется золотом храма, то повинен. Безумные и слепые! что более, золото, или храм, освящающий золото? Так же: если кто поклянется жертвенником, то ничего·, если же кто поклянется даром, который на нем, то повинен. Безумные и слепые! что больше, дар, или жертвенник, освящающий дар? Итак, клянущийся жертвенником клянется им и всем, что на нем; и клянущийся храмом клянется им и живущим в нем; и клянущийся небом клянется престолом Божиим и сидящим на нем. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе, суд, милость и веру: сие надлежало делать, и того не оставлять. Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюдов поглощающие! Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда; между тем как внутри они полны хищения и неправды. Фарисей слепой! очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их. Горе вам книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты. Так и вы no наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония. Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам, и украшаете памятники праведников, и говорите: если бы мы были во дни отцев наших; то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков. Таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков. Дополняйте же меру отцев ваших. Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну? По сему, вот, Я пошлю вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете, и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших, и гнать из города в город: да прийдет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахина, которого вы убили между храмом и жертвенником. Истинно говорю вам, что все сиe прийдет на род сей. Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и каменем побивающий посланных к тебе! Сколько раз хотел я собрать чад твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам, дом ваш пуст. Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликните: благословен грядый во имя Господне! (Мф.23:1–39).

С сими словами Господь вышел из внутренних притворов храма во внешние и остановился у дверей внешнего притвора женщин, и, севши для отдохновения против ящика, в который богомольцы клали деньги, смотрел на проходящий народ. Клали многие весьма много, иные из усердия, а иные и по тщеславию. Господь безмолвствовал. Между тем подошла к ящику одна бедная вдова и положила две лепты (полушки). По всему видно было, что она отдавала последнее. Для людей с фарисейским чувством такой дар показался бы нестоящим внимания. Но Господь взирал не на деньги, а на сердце дающих: поступок вдовы был для Него многоценен. Подозвав к Себе учеников, как бы желая разделить с ними дорогую находку, «смотрите», сказал Он им, «эта бедная вдова более всех положила в сокровищницу!» Ученики дивились, ее понимая сказанного. «Прочие», продолжал Господь, «клали от избытка, а она от скудости: те жертвовали храму тем, без чего могут обойтись; а она пожертвовала все, что имела, – может быть последний кусок хлеба» (Лк.21:1–7).

В числе пришедших со всех стран света на праздник богомольцев, было не мало и Эллинов – Греков, которые, наскучив тщетою идолослужения языческого и приняв верование во единого Творца природы и Правителя мира, потому самому почитали себя обязанными являться, по временам, в Иерусалим, для принесения жертвы Иегове. Некоторые из них, возжелав видеть великого Пророка и Чудотворца и быть Ему представленными, подошли к Апостолу Филиппу и сказали ему об этом. Филипп сказал о том Апостолу Андрею и потом оба они сказывают о сем Иисусу Христу (Ин.12:22).

За несколько только минут Он изрек, что виноград, худо блюдомый вождями народа Иудейского, предан будет другим делателям, и что царство небесное отнимется у недостойных потомков Авраама и дастся языку, творящему плоды его; и вот Эллины, как первенцы собираемой от язык церкви, являются теперь как бы для того, чтобы в сей же час из собственных уст Его принять завет новый и предначать вступление в наследие завещаемого царства.

Итак, пришел час, великий, страшный, но неотвратимый час положить конец делу, продолжавшемуся уже более трех лет! Надобно, оставив бесплодные усилия над обращением дщери Сионовой, обратиться к язычникам, жаждущим вступить в права чад Божиих, столь долго им неведомые. Время, оставив путь проповеди, вступить на путь креста, вознестись от земли, дабы привлечь всех, способных подняться горе, и открыть для всех последователей своих путь новый и живый, путь смирения, самоотворжения и вольного распятия духа и плоти.

В ответ Филиппу и Андрею Господь сказал: пришел час прославиться Сыну человеческому, Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши на землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою, потеряет ее; а ненавидящий душу свою в мире сем, сохранит ее в жизнь вечную, Кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит; того почтит Отец Мой! Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! Но на сей час Я и пришел, Отче! прославь имя Твое!

И прославил, и еще прославлю, загремело в ответ с неба. – Стоявшие в отдалении подумали, что это внезапный гром, а стоявшие вблизи, слыша членораздельный голос, почли слышимое за вещание Ангела. В недоумении и страхе, естественно все смотрели на Иисуса Христа, ожидая, что будет.

Не для Меня, сказал Господь, был глас сей, но для народа. Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон. И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе.

Последние слова изрек Господь, по замечанию Евангелиста, не знаменуя, какою смертью Он умрет. В таком точно смысле и принял их народ. Почему некоторые сказали: как же мы слышали из закона, что Христос пребывает в век? А Ты говоришь, что должно быть вознесену Сыну человеческому? Кто этот сын человеческий?

Иисус Христос сказал им: еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма; а ходящий во тьме, не знает куда идет. Пока свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света.

(To есть, спешите пользоваться в простоте сердца тем, что вы видите и слышите от Меня и чрез Меня, не увлекаясь сомнениями, не предаваясь вопросам, не тратя времени, коего остается весьма мало).

Сказав это, Господь отошел и скрылся от них. (Ин.12:23–36).

Так заключилось более, нежели трехлетнее поприще всенародного служения Иисусова в качестве обещанного Мессии и Учителя истины. Какое величественное соответствие между началом и концом служебного поприща Иисусова! Там глас с неба на Иордане, и здесь глас с неба при храме: там и здесь и для торжественности и народа ради, – дабы среди настоящих и еще более наступающих, крайне трудных и смутных обстоятельств, дать ему твердую опору для веры и поведения, чтобы он сей глас с неба мог противоположить противному гласу от земли, гласу своего недостойного Синедриона.

С сей точки зрения настоящие минуты были минутами самыми величественными, минутами решения участи всех и каждого из Иудеев. В гласе с неба изрекался суд и осуждение всем и каждому, кто, видя пред собою в таком избытке свет небесный, смежал очи, чтобы не видеть. Мессия должен был сделать со Своей стороны все, чтобы быть узнанным от народа Иудейского, Его ожидавшего, и сделал! He говоря о трехлетнем служении, о непрестанной проповеди, о многочисленных всякого рода чудесах, довольно было последних событий, чтобы узнать в Нем всем и каждому Обетованного Избавителя мира: для сего именно воскресением Лазаря возбуждено было всеобщее внимание как нельзя более; торжественным входом в Иерусалим и принятием от детей осанна Сыну Давидову сделано было всенародное объявление о своем великом достоинстве, как нельзя яснее; наконец настоящим гласом с неба, (каковым знамением особенно дорожила Иудеи) положена на все служение Иисусово такая Божественная печать, вернее коей нельзя и вообразить: после сего для неприемлющих Его не было никакого извинения, оставалось одно осуждение, по мере виновности каждого. ⁹

Когда Господь, уклонившись от народа, шел с учениками от храма, ученики, обращаясь, смотрели на храм, осужденный Учителем за несколько пред сим минут на запустение, и, указывая на него, говорили Господу: посмотри, какие камни, какие здания, сколько здесь дорогих украшений, богатых вкладов и даров! (Мф.24:1; Лк.21:5).

Господь остановился, посмотрел на храм и сказал: «истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено» (Мф.24:2; Лк.21:6).

После сего вышли из города, и поднялись на одну из вершин горы Елеонской прямо против храма, и Господь сел там для отдохновения.

Тогда приступили к нему ученики и спросили: «скажи нам, когда это будет, и какой признак Твоего пришествия и кончины века?»... (Мф.24:3; Лк.21:7).

В беседе Своей по сему случаю Господь прежде всего предостерегал их, чтобы береглись они обольстителей, которые будут выдавать себя за Христа; не страшились войн, междоусобий и других бедствий, которые вскоре настанут, не унывали, когда их будут преследовать, заключать в темницы, подвергать бесчестию, мучениям и смерти: (Мф.24:4–10), не заботились о том, что и как им говорит, когда им придется давать ответ в Синагогах и чужеземных судилищах или свидетельствовать об имени Его пред царями и правителями, так как среди всех сих бедствий над ними будет промысел и любовь Отца небесного и без Его всемогущей воли не упадет с их головы ни одного волоса, и не они будут говорить, а Дух Святый, которого они примут, и им даны будут такие уста и такая премудрость, против которой не устоит ни один из их противников (Мк.13:11; Лк.21:14–18). Еще Господь предостерегал, что опаснее всего будет то, что по причине умножения беззакония во многих иссякнет любовь даже между своими, откроются разделения и вражды, явятся изменники, и предатели даже между присными – по вере; восстанут лжепророки и лжеучители из среды их же общества, самая вера подвергнется затмению. В эти тяжкие времена они должны искуплять души терпением. Кто претерпит до конца, тот спасен будет! (Мф.24:10–13; Мк.13:12–13.

Далее Господь открыл, что несмотря на все это, дело Божие не может быть остановлено или замедлено. Гонимое Евангелие царствия успеет быть проповедано всем народам (Мф.24:14) прежде нежели решится судьба Иерусалима и народа Иудейского.

Потом Господь говорил: когда увидите Иерусалим, окруженный войсками, и мерзость запустения, стоящую на святом месте, тогда знайте, что приблизилось запустение его и для всех будет одно спасение – бегство скорейшее; находящимся в Иудее всего лучше бежать тогда на горы без малейшего замедления, ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне и не будет. Много падет от меча_; еще более отведется в плен во все народы. Иерусалим будет лишен покрова небесного и отдан в попрание язычникам дотоле, пока не исполнятся времена язычников... Если бы не сократились сии злосчастные дни, то не спаслась бы никакая плоть, но ради избранных сократятся сии дни... (Мф.24:15–22; Mк.13:14–20; Лк.21:20–24).

Так как тяжесть таких бедствий усилит ожидание обетованного Избавителя до того, что расположит верить всякому известию о Нем, и это даст случай сынам погибели злоупотреблять именем Мессии, то Господь вновь предостерегал, чтобы не верили никому, кто будет говорить: «вот здесь Христос, или вон там», чтобы не обольщались самыми чудесами лжепророков, так как некоторые из них для обольщения избранных совершат многие странные и необыкновенные дела. (Мф.24:23–26; Мк.13:21–23).

«Вот», продолжал Господь, «Я наперед сказал вам. Итак, если скажут вам: вот, Он (Христос) в пустыне, не выходите; вот Он в потаенных комнатах, не верьте. Ибо как молния восходит от востока, и видна бывает даже до запада; так будет пришествие Сына человеческого. А где будет труп (Мессия), там (сами собою ведомые неведомою силою) соберутся и орлы (истинные последователи Мессии)».

Затем Господь говорит, что после скорби дней тех (попрания Иерусалима язычниками) последуют ужасные явления на земле и на небе. Солнце померкнет, луна не даст света, звезды спадут с неба, и силы небесные подвигнутся: все выйдет из своего чина и порядка. На земле будет как пред бурею: везде уныние, недоумение, боязнь и трепет. Mope восшумит и возмутится. Ожидание бедствий сделается ужаснее самых бедствий. Вся природа будет в болезнях рождения. Тогда явится знамение Сына человеческого. Увидя Его, восплачутся все племена земные о своих грехах и нечестии. Но для истинных последователей Христа, время это должно быть временем надежд и утешения. Они спокойно могут восклонить тогда и поднять главу. Наконец явится Сам Сын человеческий, явится пред лицом всех людей на облаках небесных со всем величием и славою, окруженный воинством небесным. По мановению Его сонмы Ангелов полетят от одного конца вселенной до другого, с трубным гласом, и соберут избранных его от всех четырех ветров. И тогда кончина мира и начало славного царствия Божия на земле (Мф.24:23–31; Мк.13:24–27; Лк.21:25–28).

«Посмотрите», продолжал Господь, «на смоковницу и на все прочие деревья и возьмите с них пример для себя. Когда ветви их становятся мягки и начинают пускать листья; то, видя это, вы сами говорите, что скоро будет лето. Так, когда увидите все сие (что Я прежде сказал): то знайте, что наказание близко; суд при дверях. Истинно говорю вам, не прейдет еще настоящее поколение людей, как все сие (в Иерусалиме не останется камень на камне) сбудется» (Мф.24:32–35; Мк.13:28–31; Лк.21:29–33). Небо и земля прейдут, а слова Мои не прейдут!..

О дне же том и часе (последних всего мира) никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой един. Но как было во дни Ноя; так будет и в пришествие Сына человеческого. Ибо как во дни пред потопом ели, пили, женились и выходили, замуж, до того дня, как вошел Ной в, ковчег, и не думали, пока пришел потоп, и не истребил всех: так будет и в пришествие Сына человеческого. Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет. Смотрите за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объедением и пьянством, и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно. Ибо он, как сеть, найдет на всех живущих no всему лицу земному. Всем должно поступать так, как поступил бы хозяин дома, если бы знал, что к нему в неизвестное время придет тать. Он вовсе не спал бы, чтобы не дать подкопать дома своего. Тем более тогда не должно спать, ибо в который день не думают, Сын человеческий приидет (Мф.24:36–44; Мк.13:32–37; Лк.21:34–36).

«Ожидание пришествия Его можно сравнить еще с ожиданием слуг их домовладыки. Представьте, что кто-либо, отправляясь в путь, оставил дом свой в управление слугам своим, назначил каждому свое дело. Как хорошо тому рабу, которого господин, пришедши, найдет поступающим как приказано? Ей, он над всем имением своим поставит его! Напротив тот самый негодный раб, который, по злобе своей, начал бы думать сам с собою: мой господин придет нескоро, может быть – никогда, – и стал бы злоупотреблять властью, ему данною, бить и мучить товарищей своих, расточать имущество господина, есть и пить с пьяницами. Что, наконец, будет с сим рабом, когда в день, в который он не ждал, придет господин его? Он подвергнет его великим мукам, предаст на заключение в одно место со злодеями, где будет плач и скрежет зубов. Бдите убо и молитеся на всякое время; потому что не знаете, когда придет хозяин дома, – вечером, или в полночь, в пение петуха, или поутру, чтобы пришедши внезапно, не застал вас спящими. А что вам говорю, то говорю всем последователям Моим: бдите!» (Мф.24:45–51; Мк.13:33–37).

Тогда подобно будет царство небесное, продолжал Господь, десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них пять были мудрых, и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил; то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те, и поправили светильники свои. Неразумные же сказали, мудрым: дайте ним вашего масла; потому что светильники наши гаснут. А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у вас и у нас, пойдите лучше к продающим, и купите себе. Когда же пошли они покупать: пришел жених, и готовые пошли с ним на брачный пир, и двери затворились. После приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам, не знаю вас. И так бодрствуйте; потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын человеческий. Ибо он поступает, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих, и поручил им имение свое. И одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому no его силе; и тотчас отправился. Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов. Точно так же и получивший два таланта приобрел другие два. Получивший же один талант пошел, и закопал его в землю, и скрыл серебро господина своего. По долгом времени, приходит господин рабов тех, и требует у них отчета. И подошед, получивший пять талантов, принес другие пять талантов, и говорит: Господин! пять талантов ты дал мне; вот другие пять талантов я приобрел на них. Господин его сказал, ему: хорошо, добрый и верный раб, в малом ты был верен; над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего. Подошел так же и получивший два таланта, и сказал: господин! дѳа таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел на них. Господин его сказал ему: хорошо, добрый и верный раб, в малом ты был верен; над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего. Подошел и получивший один талант, и сказал: господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал; и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле: вот тебе твое. Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал. Посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим; и я, пришед, получил бы мое с прибылью. Итак возьмите у него талант, и дайте имеющему десять талантов. Ибо всякому имеющему дастся и приумножится; а у не имеющего отнимется и то, что имеет. А негодного раба выбросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов (Мф.25:4–30).

Когда же приидет Сын человеческий во славе своей, и все Святые Ангелы с Ним, сказал Господь в заключение своей беседы, тогда сядет на престоле славы своей; и соберутся пред ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов, и поставит овец на правую свою сторону, а козлов на левую. Тогда скажет Царь тем, которые no правую сторону Его: приидите благословенные Отцом Моим и наследуйте царство, уготованное вам от создания мира. Ибо алкал Я, и вы дали мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; болен был, и вы посетили Меня; – в темнице, – и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? Когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: поскольку вы сделали сие одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. Тогда скажет и тем, которые no левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его. Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был нар, и не одели Меня; болен и в темнице, – и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! Когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: поскольку вы не сделали сего одному из сих меньших; то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мф.25:31–40).

Кончив слова сии, Господь сказал ученикам: „вы знаете, что чрез два дня будет Пасха; и Сын человеческий предан будет на распятие» ¹⁰ (Мф.26:1–2).

В то время, как Господь беседовал с учениками на Елеонской горе, первосвященники, и книжники, и старейшины народа собрались во двор первосвященника Каиафы и положили в совете своем взять Иисуса хитростью, и убить, но только не в праздник, чтобы не сделалось возмущение в народе (Мф.26:3–5).

Но в совете Всевышнего положено, что Агнцу Божию, вземлющему грехи мира, должно принестись в жертву в одно время с агнцем пасхальным, который столько веков служил Его прообразованием, и вот Промысл Божий расположил течение обстоятельств так, что те же люди, кои, сами не зная, пошли было вопреки судеб Его, сами же не зная, обратились внезапно к исполнению их, – решившись действовать к погублению Иисуса Христа немедленно, захватить и умертвить Его при первом удобном случае. Причиною такой неожиданной перемены мыслей Синедриона было то, что, один из 12 апостолов Христа, – Иуда Искариотский, явясь к первосвященникам, объявил, что он может приискать удобный случай и предать своего Учителя тайно от народа, если вознаградят его за такую услугу (Лк.22:3–6).

Такое предложение очень обрадовало врагов Господа: они мгновенно сообразили, что действительно при помощи такого человека можно будет захватить Иисуса Христа без всякого шума, даже ведения народного, и что затем немедленным осуждением Его на смерть и преданием в руки Римского правительства, они удалят от себя всякую опасность, в случае, если бы народ покусился предпринять что-либо в защиту Его; а потому немедленно назначив 30 сребреников или сиклей – цену за предание, обещали предателю, по первому требованию его, дать ему для совершения своего дела достаточное число слуг и стражи церковной.

С этого времени Иуда стал искать удобного случая предать Господа.

Представляя себе Иуду, невольно с церковью скажешь: кий тя образ, Иудо, предателя Спасу содела? Еда от лика тя Апостольска разлучи? Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? о, коликих благ непамятлив был ecu!

Евангелисты единогласно изъясняют предательство Иуды внушением сатаны, при этом Св. Иоанн указывает, так сказать, на то отверстие, сквозь которое этот древний змий вполз в душу несчастного Апостола: это страсть сребролюбия (Лк.22:3).

Иуда был порочной жизни, но чудеса и учение Иисуса Христа обратили его к покаянию, сделали ревностным Его последователем и внимательным слушателем, почему Господь избрал его в число своих 12 Апостолов. Но в душе Иуды еще тлелась искра страсти сребролюбия, и она-то подсказала ему вызваться носить ящик, в который чтители Иисуса опускали свои пожертвования, и распоряжаться составлявшеюся таким образом суммою по закупке необходимых для Учителя и учеников, в их странствованиях, принадлежностей, и по раздаче денег нищим. Постоянное обращение с деньгами раздуло тлеющуюся в нем искру сребролюбия, и сначала она обратилась в заботу о приращении общественной казны, а эта забота отвлекла его внимание от проповеди Христа. Древний змий умел воспользоваться этим и успел внушить ему, что заботы и труды его для их общества немаловажны и должны быть вознаграждены, и вот искра сребролюбия обратилась в пламя, корысть обхватила его душу и он делается казнокрадом и предается мечтам: как ему будет хорошо, когда Учитель их, совсем не обращающий внимания на земные блага, сделавшись Царем, посадит их, Апостолов, на 12 престолах судить Израиля; в таких мечтах он сначала не обращает внимания на предсказания о поругании и смерти, которым должен подвергнуться Христос; но вот эти предсказания повторяются чаще и чаще; время самое благоприятное для объявления Себя Христом и Царем упущено, и наконец он слышит, – Учитель решительно говорит: «чрез два дня будет Пасха, и Сын человеческий предан будет на пропятие». Мечты Иуды исчезают. Сатана делает свое дело: вместо тех великолепных картин, представляются Иуде другие, самые мрачные: Учитель на кресте, – чего лучшего ожидать Его Апостолам? Иуда как бы уже чувствует в себе муки крестные... страшная дрожь пробегает по его членам. Где же спасение? «Вот оно! подсказывает сатана. Иди к первосвященникам и предай Учителя. Все равно Он не избежит своей участи, которую Сам предсказал, по крайней мере ты самого себя спасешь, и мало того, что спасешь, получишь награду и войдешь в милость и благоволение Синедриона». Иуда хватается за эту мысль как утопающий за веревку, и решается исполнить ее. Прошла мучительная ночь и он под видом каких-либо закупок спешит в город, и является к первосвященникам.

Так-то страсти наши служат сатане средством овладевать нами, побуждать нас совершать гнуснейшие дела и вести окончательно к погибели.

В заключение скажем вместе со Св. Златоустом: лют, лют зверь сребролюбие; отсюду гробокопатели, отсюду мужеубийцы, отсюду рати и брани, и еже аще речеши всяко зло, отсюду есть.

В наступивший за сим день, когда заколали пасхального агнца, ученики спрашивают Господа: где хочешь есть пасху? Мы пойдем и приготовим.

Господь, обратясь к Петру и Иоанну, велел им идти в город и сказал: «при самом входе вы встретите человека, несущего в кувшине воду, следуйте за ним, войдите в тот дом, куда он войдет, и скажите хозяину дома: Учитель велел сказать тебе: время Мое близко, у тебя совершу пасху с учениками Моими. Итак, где горница, в которой бы можно было Мне вкушать Пасху? После этого он покажет вам горницу большую, готовую и убранную. Там приготовьте нам Пасху».

Петр и Иоанн пошли в город и там нашли все так, как сказал Господь и приготовили Пасху. По наступлении вечера пришел туда Господь с учениками.

Так устроил Господь, чтобы ни Иуда со своим предательством, ни враги Его со своим коварством не могли нарушить последней Его вечери с Апостолами.

После путешествия, за такую вечерю, какова пасхальная, надлежало сесть, по восточному обычаю, с омовенными ногами. Все, нужное для такого омовения, было приготовлено – заранее в горнице: не доставало только прислужника, который бы омыл всем ноги. Для взаимной любви это был прекрасный случай оказать взаимную услугу. Но ученики начали смотреть на этот случай совершенно иначе: вместо духа смирения и братского единодушия открылся дух превозношения; послышались даже вопросы, кто более и лучше, и кто менее и хуже. Ни один не хотел быть ниже другого, тем паче – всех. Тогда Господь, сложив с Себя верхние одежды и опоясавшись полотенцем, взял один из сосудов, стоявших для омовений, налил воды в умывальницу и начал омывать ноги ученикам и отирать полотенцем. ¹¹ Подходит к Петру, и тот говорит, Ему: «Господи! Тебе ли умывать мои ноги?» Что я делаю, теперь ты не знаешь, сказал Господь Иисус, a уразумеешь после. Петр говорит Ему: «не умоешь ног моих во век». Если не умою тебя, не имеешь части со Мною, отвечал Господь. «Господи! не только ноги, но и руки и главу», говорит Петр. Омытому только нужно ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все, сказал Господь. Ибо знал Он предателя Своего, а потому и сказал: не все вы чисты.

Окончив омовение, Иисус Христос надел одежду Свою, и возлегши опять за трапезу, сказал ученикам: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом; и правильно говорите; ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам; то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали тоже, что Я сделал вам. Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его. Если это знаете, блажены вы, когда исполняете. He о всех вас говорю: Я знаю, которых избрал. Но да сбудется писание: ядущий со Мною хлеб, поднял на Меня пяту свою. Теперь сказываю вам, прежде нежели то сбылось, дабы, когда сбудется, вы поверили, что это Я (Ин.13:1–19).

«Вы пребыли со мною в напастях Моих, продолжал Господь, и Я завещаю вам, как завещал Мне Отец Мой, царство. Да ядите и пиете за трапезою Моею в царстве Моем, и сядете на престолах, судить 12 колен Израилевых (Лк.22:28–30). Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня, принимает Пославшего Меня (Ин.13:20).

Но ни умовение Учителем ног ученикам, ни явные намеки Его, что Ему, известен предатель, ни подтверждение прежде обещанных наград, не размягчили зачерствелого сердца Иуды, но еще более и более ожесточалось оно. Ни одно из семян небесного Сеятеля не запало в его душу, заросшую тернием забот и печалей века сего; – дьявол теперь особенно стерег все входы и исходы ее и тотчас похищал из нее всякое семя благо, при самом его сиянии, и представлял ему, напротив, утаение от него места вечери, и поручение другим, а не ему приготовить Пасху, личной обидой и несправедливостью, намеки о предательстве новым оскорблением, а обещание наград – злою насмешкою. Трудность продолжать при этом лицемерие увеличивала тяжесть его положения и возбуждала в нем злобу.

Между тем вид холодной измены и лицемерной дружбы возмутил святейшую душу Учителя, и Он со скорбью сказал: «истинно говорю вам, что один из вас продаст Меня» (Ин.13:21). Эти слова крайне опечалили учеников, и они стали взирать друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит (Ин.13:22; Мф.26:22).

Некоторые полагали, что не может быть предателя в их малом дружеском обществе, а разве из числа прочих 70 учеников.

Но Господь еще определеннее сказал: «один из двенадцати, обмакивающий со Мною в блюдо, тот предаст Меня» (Мк.14:20; Мф.26:23). «Впрочем, Сын человеческий идет, как написано о Нем: но горе тому человеку, которым Сын человеческий предается; лучше было бы этому человеку не родиться» (Мк.14:21).

При мысли, что предатель так близко и что его ожидает такая странная участь, каждый начал не доверять себе: «He я ли, Равви? не я ли?» слышалось от всех и каждого.

Чтобы не остаться среди всех спрашивающих одному без вопроса, и таким образом не обнаружить себя, и Иуда со всем бесстыдством спросил:– «Равви? не я ли?» (Мф.26:25).

«Ты сказал», отвечал Господь, глубоко оскорбленный таким бесстыдным лицемерием, но так тихо и кротко, что этого ответа, по-видимому, никто не понял, кроме Иуды.

В это время Петр, обратясь к одному ученику (Иоанну), которого особенно любил и отличал Господь и который возлежал теперь у самых персей Его, сделал ему знак, чтобы он спросил, кто это такой о ком говорил Господь?

Вопроса никто не слыхал и не заметил, кроме Петра и, вероятно, самого Иуды, который, как виновный, всех подозревал и за всеми присматривал.

«Тот», отвечал Господь (тихо), «кому обмакнув кусок, подам, и обмакнув в блюдо кусок, подал Иуде Искариотскому. (Ин.13:23–26).

Собственно в этом действии не было ничего оскорбительного для Иуды: в конец вечера было даже обыкновение брать и съедать по куску из остатков Пасхи, и получить такой кусок из рук самого начальника вечери, значило быть отличным от других. Посему дружественное подаяние пищи было для погибающего Апостола последним зовом к покаянию.

Но вместо того, чтобы пасть к ногам Учителя, с искренностью сознаться в своем преступном замысле и слезами раскаяния омыть свой грех и стыд, Иуда продолжал лицемерить, – берет поданный ему кусок и принуждает себя его съесть. Тогда сатана не преминул представить его мысли всю униженность его, как обличенного предателя, пред другими Апостолами, и в нем воскипела злоба: личина кротости и дружества растаяла, вид его сделался мрачен и ужасен. Иоанн, наблюдавший в это время Иуду, замечает, что вслед за хлебом, тотчас вошел в него сатана (Ин.13:27). Святое общество Иисусово было уже нестерпимо для человека – с дьяволом в сердце: тайная сила влекла его вон...

Сердцеведец видел все, что происходило в душе сына погибельного – как иссякла последняя капля добра, как дьявол овладел самым основанием жизни духовной; – и Иисус не захотел более принуждать Себя к бесплодному перенесению присутствия предателя. «Что делаешь, делай скорее», сказал Он ему, готовому уже и без того идти вон. Сим давался ему благовидный предлог оставить уже оконченную вечерю, не обращая на себя чрез то подозрения учеников.

Иуда вышел – была уже ночь. Никто из прочих Апостолов не мог и помыслить, что он с пасхальной вечери – после умовения ног учителем – пошел прямо к Каиафе за сребренниками и стражею, но скорее готовы были поверить всякой догадке и думать, что он или послан купить что-нибудь на праздник, или раздать для праздника милостыню нищим ¹² (Ин.13:28–30).

Наступил час прейти Сыну Божию от мира сего к Отцу и явить делом, что возлюбив своих сущих в мире, Он возлюбил их до конца. (Ин.13:1).

И вот он, все Божественное о нас смотрение исполнив, готовый изыти на вольную и приснопамятную и животворящую Свою смерть, в ту ночь, в которую был предан, или лучше Сам Себя предал за живот мира, – взяв хлеб в Святые Свои и пречистые и непорочные руки, показал Богу и Отцу, возблагодарил Его и благословив, освятив, преломил хлеб сей, дал святым Своим ученикам и Апостолам, рек: приимите, ядите, сие есть тело мое, еже за вы ломимое во оставление грехов. Подобным образом и чашу от плода лозного, взяв, растворив, благодарив, благословив, освятив, дал святым Своим ученикам и Апостолам, рек: пийте от нея вcu, сия есть кровь Моя нового завета, яже за вы и за многие изливаемая, во оставление грехов (Литургия И. Зл. и В. Вел.).

Ученики в безмолвии вкусили преподанного под видом хлеба тела Учителя, и Господа, и потом, приняв чашу, причастились крови Его.

Сие творите, сказал Господь в заключение священнодействия, в мое воспоминание.

После сего Господь в последней Своей беседе с учениками говорил: Дети! недолго уже быть Мне с вами. Заповедь ноѳую даю вам, да любите друг друга, как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между Собою (Ин.13:33–35).

„Да не смущается сердце ваше, веруйте в Бога и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много. A если бы не так; Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место: прийду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я. А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете».

Когда на это один из Апостолов сказал, что они не знают, куда Он идет, и пути, о котором Он говорит, тогда Господь сказал: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только чрез Меня. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне; a если не так, то верьте Мне no самым делам. Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые Я творю, и Он сотворит, и больше сих сотворит; потому что Я к Отцу Моему иду. И если о чем попросите от Отца во имя Мое, то сотворю, да прославится Отец в Сыне. Если о чем попросите во имя Мое, то Я сделаю. Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди. И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да будет с вами во век, Духа истины, которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его, а вы знаете Его, ибо с вами пребывает и с вами будет. Нe оставлю вас сиротами; прийду к вам. Еще немного; и мир уже не увидит Меня; а вы увидите Меня; ибо Я живу, и вы жить будете. В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас. Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня, а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим, и Я возлюблю его и явлюся ему Сам».

Затем Господь, на пути в Гефсиманский сад, продолжая Свою беседу, говорил: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает, и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более приносила плода. Вы уже очищены чрез слово, которое Я проповедовал вам. Пребудьте во Мне и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви: кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода, ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и горят. Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут; то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам. Тем прославится Отец Мой, если вы принесете много плода и будете Моими учениками. Как возлюбил Меня Отец; и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего, и пребываю в Его любви. Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет, и радость ваша будет совершенна. Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою да друзей своих. Вы друзья Мои, если исполните то, что Я заповедую вам (Ин.14:15).

После сего Господь, возвестив Апостолам, что и они будут ненавидимы и гонимы миром и что даже наступит время, когда всякий, убивающий их, будет думать, что он тем служит Богу, – возвел очи Свои на небо и сказал: «Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя·. так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную. Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. Я прославил Тебя на земли, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить. И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира. Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое. Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть. Ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им; и они приняли, и уразумели истинно, что Я изшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. Я о них молю, не о ѳсем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои. И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них. Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду, Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы. Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое: тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется писание. Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную. Я предал им слово Твое: и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира. He молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла. Они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею, слово Твое есть истина. Как· Ты послал Меня в мир; maк и Я послал их в мир. И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною. He о них же только молю, но и о верующих в Меня no слову их: да будут все одно, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, maк и они да будут в нас едино; да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне: да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня, и возлюбил их, как возлюбил Меня, Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира. Отче праведный! и мир Тебя не познал: а Я познал, и сии познали, что Ты послал Меня. И Я открыл им имя Твое, и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них» (Ин.17:1–26).

В продолжение своей прощальной беседы Господь сказал ученикам: все вы соблазнитесь обо Мне в эту ночь; ибо записано: поражу пастыря и рассеются овцы.

Петр же сказал Ему: «если и все соблазнятся, но·не я» (Мк.14:26–29).

Господь же сказал на это: «Симон! Симон! вот сатана просил, чтобы сеять вас, как пшеницу. Но Я молился о Тебе, чтобы не оскудела вера твоя, и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих».

Он отвечал Ему: «Господи! с Тобою я готов в темницу и на смерть идти».

Но Господь сказал: «говорю тебе, Петр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня» (Лк.22:31–33).

«Хотя бы мне и умереть с Тобою, не отрекусь Тебя», продолжал Петр.

To же повторили и все прочие ученики (Мф.26:35).

Среди сих уверений в верности на смерть, пришли в Гевсиманию. Тут был сад, принадлежащий одному из последователей Иисусовых. Господь и прежде часто ходил в него с учениками Своими, и теперь избрал местом Своего последнего приготовления на подвиг крестный; – дабы там же – (в саду) одержана была первая победа, где было нанесено (всему человечеству) первое поражение. ¹³

После трудов целого дня, после продолжительной беседы с учениками и некраткого путешествия из пасхальной горницы в Гевсиманию, пред наступлением ужасных страданий, некоторое успокоение было совершенно необходимо для Иисуса. Вертоград Гевсиманский представлял к тому все удобство, и для того, по-видимому, был избран. Но не успокоение, а страдание, жесточайшее страдание ожидало здесь Сына человеческого.

Чтобы помогать искушаемым, Искупителю человеков надлежало претерпеть все, и быть искушену no всяческим (Евр.4:15). Но, искушения, коим подлежит род человеческий, естественно все приводятся к двум видам: искушению удовольствием и искушению страданиями. Первое искушение, во всех трех главных его видах, Сын человеческий прошел при самом начале Своего служения. Второе, тягчайшее искушение, посредством страданий, предстояло теперь. И вот оно началось здесь внутренним крестом, – сокровеннейшим, но, может быть, более мучительным креста внешнего.

Агнец Божий, вземлющий на Себя грехи мира (Ин.1:29) должен был, понеся их, испытать всю их тяжесть, чтобы доказать пред правдою Божиею, пред небом и землею, что Он взял их на Себя не словом только, но и делом. И вот со вступлением в Гевсиманский сад Он начинает испытывать на Себе ту тяжесть, – все следствия, оброки греха: внутренний сладчайший мир внезапно исчезает; светлые и утешительные виды Царствия Божия затмеваются; Сын человеческий разоблачается совершенно от всех сверхъестественных Божественных сил, и остается с одною волею человеческою; Сам Бог Отец, так сказать, отступает от Heгo – оставляет одного, в положении самого последнего из людей искушаемых; князь мира сего становится при Нем, ищет места в Нем, куда бы поразить, и не находя, осыпает Его своими разженными стрелами лукавства; в мыслях Его рисуется образ предстоящих Ему страшных страданий и смерти; врожденный естеству человека страх мучений и смерти объемлет пречистую Его плоть, и тем более, что она, как непричастная греху и расстройствам, от него происходящим, и как соединенная притом естеством с Самим Словом Предвечным, и отсюда почерпавшая всю полноту совершенств телесного бытия, потому самому естественно, наиболее отвращалась всякого насилия и терзания, и была стократ чувствительнее к мучениям.

Господь Иисус Христос начал скорбеть и тосковать. Когда воображение рисовало ужасы страданий и смерти, мысль естественно в тоже время должна была остановиться на роде человеческом, за который все это надлежало претерпеть, и искуситель не преминул представить теперь людей во всей их греховной нечистоте и злобном лукавстве, и как невнимательны они были доселе к путям истинной жизни и ко всем вразумлениям всеблагого Творца, и как, напротив, они всегда легко принимали за истину всякую ложь и неправду. Да и будут ли они лучшими? многие ли остановят свое внимание на этом великом деле Божием и примут последнее слово спасения? He наибольшая ли часть людей останутся так же невнимательны, так же будут отвергать и преследовать истину, и верить нелепым сказкам или своим умствованиям по стихиям мира?

Мысли сии возмущали дух Иисуса и возбуждали борьбу внутреннюю. Скорбь и смущение усиливались более и более.

He находя к успокоению Своего духа средств в Самом Себе, Иисус обратился с молитвою к Отцу.

Сказав ученикам, чтобы они остались на известном месте, и подождали Его, пока Он помолится, Он пошел далее в глубину вертограда, и пригласив следовать за Собою Петра, Иакова и Иоанна, сказал им: «душа Моя прискорбна до смерти! побудьте здесь, бдите со Мною и молитесь!..» и отойдя от них на небольшое расстояние, повергся на землю и возопил: Отче Мой, аще возможно (Тебе вся возможна суть), да мимо идет чаша сия, обаче не якоже Ты; да будет воля Твоя!

Ответа не было! Отец как бы не внимал Сыну! Душевное томление не прекращалось. Напротив, с пречистою душою начала страдать и чистейшая плоть: пот Его был как капли крови, падающей на землю. Великий Потомок Давида вошел в то состояние, когда Его Праотец вопиял: и болезни адовы обыдоша Мя (Пс.114:3).

В душевной скорби, как бы не внимаемый небом, Иисус прекращает молитву, и идет к ученикам, дабы утешить Себя их присутствием и молитвою; – но находит их спящими!

«Симон, и ты спишь», – сказал Господь, – «так ли вы не могли побдеть со Мною и одного часа? – Бдите и молитеся, да не внидете в напасть. Дух бодр, но плоть немощна».

Удалившись от учеников, Он опять повергается на землю, и погружается духом в молитву. Отче, молился Он, аще не может чаша сия мимо ити от Меня, аще не пию ее буди воля Твоя.

Теперь преданность в волю Божию выразилась живее и полнее, а собственное желание приметно ослабло и начинало разрешаться совершенно в безусловную покорность определениям небесным.

Но и сия молитва осталась без ответа! Для Единородного от Отца в нем не было нужды... Сын человеческий должен был Сам изречь Себе ответ, вознесшись – чрез самоотвержение – до той высоты духа, – того единения со Отцом, при коем исчезает всякое сомнение, в даже прошение, – остается единая святая воля Божия.

Изнемогающий под бременем внутреннего креста, Иисус опять идет к ученикам, все еще уповая, по чрезвычайному смирению Своему, найти Себе некое подкрепление и отраду в их молитве; – и опять находит их спящими!.. Надлежало, чтобы таинственная борьба Нового Израиля с Богом совершена была без свидетелей. Тем менее было в ней места помощникам. Един истоптал точило гнева Божия; от язык не бе мужа со Мною. Так воспевал еще Исаия, провидя страдания Мессии.

Ученики пробудились; но одного взгляда на них достаточно было, чтобы почесть их совершенно неспособными к молитве. Состояние сонного расслабления обладало ими, – глаза у них отяжелели, и они не знали, что отвечать.

Оставив учеников, Господь Иисус в третий раз обратился от земли к небу и, будучи в борении, молился еще прилежнее. Слова произнесены были те же, что во второй раз: но чувство, без сомнения, было еще отличнее. «Буди воля Твоя», произнесенное в третий раз, уже было выражением решительной победы.

Но когда дух возмогал и укреплялся, плоть еще более ослабевала. Телесные силы Богочеловека пришли чрез такую борьбу в такое изнеможение, что томление, Им претерпеваемое, равнялось мучению человека, борющегося со смертью.

Такое усилие природы могло сделать Сына человеческого неспособным к перенесению наступающих страданий с величием Ему подобающим. Теперь надлежало над Единородным Сыном исполнить обещанное прочим чадам и показать, что любовь Отца Небесного не попускает никому искушаться более, нежели сколько может перевести. И вот, вместо видимого ответа на молитву, предстал Ангел для укрепления Иисуса.

Утешение Ангела совершалось, конечно, первее всего в духе Иисуса, потом, без сомнения, касалось и телесных сил Его, – и состояло в их умирении, оживлении и возвышении.

Искушение кончилось – совершенною уверенностью в благотворной необходимости креста, со всеми его ужасами, и притом в сие, а не другое время. После сего Богочеловек снова восприял ту твердость духа, которая отличала Его во всю жизнь, среди всякого рода опасностей и лишений и постоянно будет отличать Его во время страданий. Так обыкновенно бывает с искушаемыми: чем сильнее борьба, тем более укрепляется ею дух. ¹⁴

Вот какой пример борьбы с искушениями дал нам наш Божественный Учитель на самом деле, показуя, что в такой борьбе мы должны искать подкрепления в молитве, а победы – в совершенной преданности воле Божией!

Между тем предатель Иуда, зная то место, где находился теперь Иисус, пошел к первосвященникам и получив от них стражу и служителей, повел их в Гевсиманию. Толпа эта вооружена была мечами и кольями и освещала в ночном мраке путь свой фонарями и светильниками. Иуда шел вперед и дал им знак, сказав: кого я поцелую, тот и есть; возьмите его, и ведите осторожно (Мк.14:43–44).

Лицемеру, очевидно, хотелось, – отделившись от толпы, одному подойти к Учителю, как бы возвращаясь из города; и, по обыкновенно, поцеловав Его, замешаться в толпу учеников, а страже предоставить спустя немного, как бы самой себе напасть на Учителя, то есть, несчастный все еще хотел дать своему злодеянию вид неумышленного поступка. ¹⁵

Когда предатель подходил, к саду, Иисус приходит к ученикам и говорит им: «вы все еще спите и почиваете; вот приблизился час, и Сын человеческий предастся в руки грешников. Встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня» (Мф.26:45,46).

Вслед за сим Он вышел на встречу толпы, и когда Иуда поспешил подойти к Нему, кротко спросил: «друг мой, зачем ты здесь?» «Равви, Равви, здравствуй!» сказал тот, и тотчас облобызал Его (Мф.26:48–50).

При таком знаке искреннего братства, употребленном теперь на измену самую низкую, сердце Иисуса невольно возмутилось негодованием и Он сказал: «Иуда! лобзанием ли предаешь Сына человеческого?..» Потом обратясь к толпе, громко спросил: «кого ищете?..» «Иисуса Назарянина», сказали те (Лк.22:48).

Это Я, отвечал Господь.

При этом слове в толпе произошло смущение: некоторые невольно быстро подались назад, а другие пали на землю (Ин.18:5,6).

Между тем ученики, один по одному выходя из вертограда, присоединились к Нему. Когда слуги встали и успокоились от первого страха, Иисус вновь спросил: «кого ищете?»

Те вновь отвечают: «Иисуса Назарянина!» и некоторые из них, более дерзкие, начинают брать меры даже к тому, чтобы захватить и всех учеников.

«Не сказал ли Я вам», отвечал Господь, «что это Я? Итак, если Меня ищете, то оставьте их: пусть идут».

Стража повиновалась и оставила учеников.

Робость стражи, необыкновенное присутствие духа в Учителе, Его особенная заботливость об учениках, пробуждали в последних мысль о защищении Учителя (Лк.22:49). «Не ударить ли нам мечем?» спрашивали некоторые; Петр же мгновенно извлекши нож, поразил одного из слуг – первого, который осмелился поднять руку на Иисуса в правое ухо. «Остановитесь», сказал Господь ученикам, готовым следовать примеру Петра, «вложи меч твой в ножны», продолжал Господь, обратясь к Петру, «все, поднявшие меч (против законной власти, какова бы она, впрочем, ни была) мечем погибнут», или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? Как же сбудутся Писания, что как должно быть? неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» (Мф.26:53,54; Ин.18:11).

В тоже время Господь Иисус, прикоснувшись к уху пораженного Петром слуги, исцелил его, и сказал фарисеям и старейшинам Иудейским, пришедшим с толпою: «как будто на разбойника пришли вы с мечами и дреколием, чтобы взять Меня. He всякий ли день Я был с вами в храме, сидел там и учил, и вы не брали Меня? Но, се есть ваша година, и область темная!.. Да сбудется Писание!..» (Мф.26:55).

Из этого упрека, члены Синедриона должны были выразуметь, что они сами причиною неприятного поступка, сделанного одним из учеников, – дозволив себе употребить против беззащитного и всеми уважаемого человека такие средства, какие употребляются только против грабителей и злодеев.

Тогда все ученики, оставив Иисуса, бежали; (Мф.26:56), а стражи, связав Его повели в Иерусалим. Только двое из учеников, Петр и Иоанн, возвратясь из бегства, в некотором отдалении следовали за толпою, ведшею Иисуса (Ин.18:15).

Его сперва привели к бывшему – прежде первосвященником – Анне, который был тесть Каиафе – настоящему первосвященнику.

Анна начал допрашивать Иисуса об учениках и учении Его.

Иисус отвечал: «Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся и тайно не говорил ничего. Что спрашиваешь Меня? Спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил».

Когда Он сказал это, один из слуг, стоявших вблизи, ударил его по ланите, и вскричал: «так-то Ты отвечаешь первосвященнику!»

«Если Я сказал худо, отвечал Иисус, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?»

Анна приказал отвести Его к Каиафе, который известясь о взятии Иисуса, спешил собрать к себе членов Синедриона. (Ин.18:19–24).

Между тем в то время как ввели Иисуса во двор Анны, вошел туда и Апостол Иоанн, так как он был знаком в доме первосвященника, а Петр оставался за воротами. Потом Иоанн вышел и сказал привратнице, чтобы она впустила Петра.

Когда Петр вошел, привратница говорит ему: и ты не из учеников ли этого человека? Петр сказал: нет.

Было холодно. Петр подошел к огню, около которого стояли и грелись слуги. Когда он стоял у огня и грелся, слуги стали тоже говорить ему: не из учеников ли Его и ты? он опять отрекся, и сказал: нет.

Чрез несколько времени опять один из слуг стал уличать Петра: «верно, ты был с Ним; так как ты Галилеянин; это видно из твоего наречия». А другой слуга, родственник тому, которому Петр отсек ухо, подойдя, сказал: «не я ли видел тебя с Ним в саду».

Петр в страхе начал клясться и божиться, что никогда не был учеником Иисуса и даже не знает этого человека.

В это время запел петух, и Господь, бывший в это время на дворе среди стражи, обратился в ту сторону, где находился Петр и посмотрел на него.

Петр вспомнил тогда предсказание: «прежде нежели пропоет петух, ты отвергнешься Меня трижды». Стыд и раскаяние заступили место малодушия, и он, терзаемый скорбью, поспешил выйти и горько заплакал (Ин.18:13–27; Лк.22:56–62).

Привели Иисуса связанного к Каиафе. Туда уже собрались книжники и старейшины – члены Синедриона и успели приискать многих лжесвидетелей, но только свидетельства их частью не заключали в себе никакого уголовного обвинения, частью были не согласны между собою.

Так один лжесвидетель утверждал, будто Господь сказал однажды: «Я могу разорить храм Божий и в три дня воздвигнуть его», а другой объявлял, будто слышал, что Господь говорил: «Я разрушу храм сей рукотворенный, и в три дня воздвигну другой нерукотворенный» (Мф.26:61; Mк.14:57).

Иисус молча слушал, что говорили свидетели и ничего не отвечал на слова их.

Тогда Каиафа, встав со своего места, – выступил на средину, где стоял Иисус, и с гневом сказал: «как Ты не отвечаешь ничего? разве не слышишь, что они против Тебя свидетельствуют?»

Но Господь продолжал молчать и не отвечал ни слова.

«Заклинаю Тебя», произнес наконец Каиафа «заклинаю Тебя Богом живым; скажи нам, Ты ли Христос Сын Божий?»

«Я», отвечал Господь; «даже скажу вам более: отныне узрите Сына человеческого, сидящего одесную силы Божией, и грядущего на облаках небесных».

Как бы услышав ужасное, нестерпимое богохульство, Каиафа представился вышедшим из себя, разодрал свои одежды и вскричал к прочим судьям: «Слышали ли вы, что Он сказал?.. Это явное богохульство, и мы еще требуем свидетелей?.. Что вы думаете, чего Он достоин?

«Смерти, смерти», повторили один за другим старейшины (Мф.26:59–66; Мк.14:55–64).

Сим кончился первый допрос. Судьи и советники разошлись, чтобы успокоясь несколько сном, вновь собраться, при первом рассвете и во втором собрании подтвердить приговор, теперь сделанный.

Господь, в ожидании нового собрания, выведен был из жилища первосвященника, где происходил совет, – на двор. До утра оставалось немного времени (два–три часа); но для него этот промежуток времени был весьма тяжел, потому что Он находился в руках буйной толпы, состоявшей из стражей храма и служителей первосвященнических. Те и другие почитали за долг выказать свое раздражение и презрение к человеку, который, по их мнению, имел дерзость быть врагом их начальников: «Пророк Галилейский! Мессия самозванец!» Такими насмешками началось поругание. Но скоро от слов перешли к ударам. Одни заушали Господа; другие ударяли его по ланитам; иные плевали в лице. Иные же закрывали лице Его одеждою и при каждом ударе спрашивали: «угадай, Христос, кто Тебя ударил».

Господь все сии оскорбления переносил молча, без всякого ропота (Мф.26:67,68; Мк.14:65; Лк.22:63–65). ¹⁶

С рассветом чертоги Каиафы снова наполнились старейшинами, фарисеями и книжниками. Уже не думали повторять разысканий, выискивать свидетелей (все это и прежде делалось для одного вида): желали только – сообразно обычаю – не осуждать преступника в одно заседание, снова в полном присутствии Синедриона выслушать признание Господа, что Он есть Мессия, и вследствие сего снова подтвердить приговор смертный.

Господь был введен в собрание. «Ты ли Христос, скажи нам», спросил Каиафа.

«Если скажу вам, что Я Христос», отвечал Господь, «вы не поверите; если же и спрошу вас (о том, что могло бы вывести вас из ослепления), не будете отвечать Мне, и (хотя бы Я доказал, что вы должны верить словам Моим) не отпустите Меня. (После сего остается одно) отныне Сын человеческий воссядет одесную силы Божией (не будет более являться пред ними в виде уничиженного узника, a приимет вид всемогущего Царя и Судии)».

«Итак, Ты Сын Божий?» спросили судьи.

«Аз есмь», отвечал Господь.

«Какое еще нужно нам свидетельство», сказали судьи. «Мы сами слышали из уст Его». И после совещания, положили: предать Его на казнь смертную Римскому правителю (Лк.22:66–71; Мф.27:1).¹⁷

Немедленно поднялось все их множество, и связав, повели Господа к Понтию Пилату правителю. (Мф.27:2; Лк.23:1).

Между тем с предателем Иудою произошло то, что испытывает всякий человек, допустивший дьявола овладеть собою посредством какой-либо страсти, и совершающий по его наущению преступление. До совершения дела, оно представляется ему самым вожделенным или крайне для него необходимым, и если не вовсе преступным, то, по крайней мере, извинительным и вовсе не ужасным. Но как скоро преступление совершено, чары дьявола, как туман, застилавшие ум, исчезают и совершенное дело представляется во всей своей наготе, и мучение совести начинает терзать преступника. Так и Иуда, вслед за преданием Господа, увидел всю гнусность своего поступка и совесть начала свои терзания. Сначала он еще утешался надеждою, что Господь освободится от Своих врагов, так же, как было неоднократно прежде. Но вот видит Его на дворе Каиафы поруганным и истязаемым, а потом осужденным и ведомым, как агнец, на заклание. Тогда терзания совести делают ему самую жизнь невыносимою, и в то время, как Петр слезами омывает свой грех, Иуда впадает в уныние отчаяния, идет к первосвященникам и старейшинам, и возвращая полученные от них сребряники, говорит: «согрешил я, предав кровь неповинную». Когда же те на это бессердечно отвечали: «что нам до того? смотри сам», он бросив сребряники в храме, вышел, пошел и удавился, и когда низринулся, чрево его расселось и выпали все внутренности его (Мф.27:1–5; Дкян.1:18).

Первосвященники и книжники пришедши к претории Пилатовой, т. е. к зданию, где находился Пилат, не вошли туда, чтобы не оскверниться пред вкушением пасхи, а послали просить Игемона выйти на Лифостротон – особую возвышенную площадку с судейским местом, откуда в то время обыкновенно Игемон производил суд.

Так всегда бывает у лицемеров и изуверов: губить невинного – ничего, а войти в присутственное место – осквернение. Пожирая верблюдов, они не забывают отцедить комара.

Пилат немедленно явился на Лифостротоне.

Первосвященники в кратких словах объявили, что привели преступника, осужденного на смерть Синедрионом и были в уверенности, что Пилат не будет за тем разбирать дела.

Но Пилат, по свойству Римского суда, не осуждать виновного без рассмотрения дела, спрашивает: «в чем же вы обвиняете этого человека?»

«Если бы Он не был злодей, то ужели бы мы (все члены Синедриона) предали Его тебе для казни?» отвечают старейшины.

«Когда так», возразил Игемон, «возьмите Его вы сами и no закону вашему судите – и наказывайте Его, как вам угодно».

«Ho Он выдает Себя за Мессию, царя Израильского, и потому подлежит смертной казни, а нам не позволено предавать смерти никого», отвечали обвинители. (Ин.18:28–31).

После сего Игемон, обратясь ко Господу, спросил: «Царь ли Ты Иудейский?»

Господь отвечал решительно: «Я царь». (Лк. 23:3).

Такой ответ удивил Пилата: пред ним стоял такой человек, о котором нельзя было и подумать, чтобы Он имел виды на престол Иудейский и осмелился спорить о правах да Иудею с Кесарем. Чтобы разъяснить, в каком смысле Иисус называет Себя царем, и дать Ему более свободы в объяснении своего лица и действий, Пилат вошел в преторию и дал знак Иисусу, чтобы Он следовал за ним туда же.

«Итак, Ты царь Иудейский?» вновь спросил Пилат.

«От себя ли ты говоришь это, или другие тебе сказали так обо Мне?» взаимно спрашивает его Господь.

«Разве я иудей?» отвечал Пилат. «Твои сограждане и Первосвященники предали Тебя. Итак, что Ты сделал?»

«Царство Мое», отвечал Господь, «не от мира сего: если бы от мира сего было царство Мое; то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям: но царство Мое не отсюда».

«Итак Ты Царь?» спросил еще Пилат, давая, без сомнения, выразуметь, как неуместно слово это в устах обвиняемого.

«Ты глаголеши, яко Царь Аз есмь», отвечал Господь, давая со своей стороны знать Игемону, что названия сего, как оно ни кажется ему опасным, – нельзя не употреблять, когда уже оно употреблено обличителями и, в чистом своем смысле, совершенно сообразно с истиною. Аз на сие родихся, продолжал Он, как бы в оправдание Своей твердости в употреблении опасного, но истинного названия, – и на сие приидох в мир, да свидетельствую истину (с какою бы опасностью это свидетельство ни было сопряжено), и всяк, иже есть от истины (для кого она дорога и у кого есть в душе чувство истины), послушает гласа Моего.

В Риме в то время почти в народное присловие обратилось изречение одного тамошнего писателя Горация: «ты правитель (rех), если право поступаешь». Так же Римским вельможам было известно учение философов, называемых стоиками, что «истинный мудрец и человек добродетельный есть царь». А потому Пилат был способен понять ответ Господа, если не в христианском, то в философском смысле. Но так как Господь слишком много, по его мнению, усвоял истине; то Пилат сказав: «что есть истина?» вышел вон из претории к первосвященникам, т. е. как бы так сказал Господу: Ты решаешься жертвовать истине всем, но что такое истина? Доселе ни один философ не только не нашел, даже не определил ее: думай не об истине, а о жизни».

Как бы то ни было, но по выходе из претории, Пилат решительно объявил Иудеям, что он вследствие допроса, находит Иисуса Христа совершенно невинным (Ин.18:33–38). ¹⁸

Тогда первосвященники и книжники еще с большим ожесточением начали клеветать на Иисуса Христа, обвиняя Его, будто бы Он запрещает давать подать Кесарю; развращает и возмущает народ, уча по всей Иудее, начиная от Галилеи (Mк.15:3; Лк.23:2,5).

Господь на все это не сказал ни слова.       «Что же Ты не отвечаешь?» спросил Пилат, «видишь, как много против тебя обвинений!»

Но Господь продолжал безмолвствовать.

Это привело в удивление Пилата (Mк.15:4,5).

Ho что бы мог говорить Господь?.. Что обвинения ничем не доказаны?.. Но это было ясно самому Пилату. Обвинять самих обвинителей в клевете во злобе к Нему? в опровержение клевет выставить Свои добрые дела и Свое учение и красноречием стараться расположить к Себе Пилата? Но все это недостойно было Господа.

Между тем Пилат очень хорошо понимал, что выказываемая в настоящем случае первосвященниками ревность о пользах и безопасности Римского правительства, есть одна только личина. С другой стороны кроткое спокойствие Господа, Его возвышенный и светлый образ мыслей о царстве истины, неизъяснимое величие в Его лице и взорах не позволяли и думать, чтобы в душе Его могли быть какие-либо нечистые замыслы. Все располагало Пилата в пользу подсудимого. Но как защитить Его от преследования врагов, столь упорных, могущественных и хитрых? Тонкий расчет Игемона нашел в самых обвинениях средство, если не спасти невинного узника от казни, то отклонить от себя жестокий удел осудить Его на казнь.

«Вы говорите», сказал Пилат, обратясь к Иудеям, «что Он начал возмущать народ в Галилеи; разве Он Галилеянин?»

«Галилеянин», отвечали те.

И вот, под предлогом нежелания вмешиваться в дела, принадлежащие чужому правлению, Пилат решился отослать Иисуса Христа на суд Ирода Антипы, царствовавшего тогда, по милости Римлян, в Галилее. В другое время исполнение сего намерения потребовало бы несколько недель; потому что местопребыванием Ирода был город Тивериада, отстоящий от Иерусалима не на малое расстояние: но теперь это могло быть сделано в продолжение одного часа; потому что Ирод Антипа, исповедуя Иудейскую религию, находился теперь в Иерусалиме для совершения Пасхи. Отклоняя столь благовидным образом от себя судопроизводство над Иисусом Христом, Пилат мог еще при этом надеяться, что такая неожиданная учтивость послужит к примирению с ним потомка Ирода Великого, с которым тогда Пилат был во вражде.

Вследствие сего Божественный Узник немедленно был отослан к Ироду, в том самом виде, в каком приведен из Синедриона, то есть, в узах и под стражею. Туда же должны были следовать первосвященники и прочие члены Синедриона (Лк.23:2–7). ¹⁹

Ирод Антипа, к коему на суд явился Агнец Божий, был сын Ирода Великого, тот самый деспот, который, в угодность беззаконной жене своей Иродии, лишил жизни Иоанна Крестителя. Он знал Господа только по слухам: о чудесах Его слышал весьма много; слышал, конечно, что-либо и об Его учении; но быть слушателем Иисусовым в Ироде не было никакого желания; хотелось только емѵ видеть какое-либо чудо. Почему появление теперь в его дворце Иисуса Христа было для него очень приятно.

Посланные от Пилата изъяснили, без сомнения, Ироду, в чем состоит дело; почему Римский судья не произнес осуждения на Иисуса Христа и отослал Его к правителю Галилейскому: то есть, что обвиняемый, находясь в Иудее, не сделал ничего, заслуживающего казни, для Него требуемой, и что теперь остается Ироду рассмотреть: не сделал ли его подданный чего-либо такого в Галилеи, как утверждали, между прочим, обвинители.

Но Ирод не думал об исследовании дела, которого незначительность в гражданском отношении была для него столько же очевидна, как и для Пилата. Он для удовлетворения своего любопытства стал предлагать Господу множество вопросов, вероятно относительно совершаемых Им чудес. Господь не отвечал ни слова, не показал даже вида, что Он расположен удовлетворить желанию Ирода – видеть от Hero какое-либо чудо.

Сын человеческий и здесь является в том же величии, в каком мы видели Его при начале служения, когда, искушаемый в пустыне, Он отвергает с презрением предложение сатаны – употребить в личную свою пользу дар чудес. Нет сомнения, что Ирод, увидев какое-либо чудо, освободил бы Чудотворца от опасности, ему угрожавшей; но творить, в угодность Ирода и царедворцев его, чудеса значило бы унижать Св. Духа, силою Коего они совершались, – повергать святое псам.

Ирод не понимал истинного величия, и не получив удовлетворения своему любопытству, предался сильному негодованию.

Пользуясь сим, первосвященники повторили свои клеветы на Иисуса Христа.

Но Ирод, несмотря на свое негодование, не был расположен верить клеветам их, так как хорошо знал, что Обвиняемый, по своему гражданскому положению, образу действия и учению нимало не опасен для правительства. He дождавшись же от Hero никакого чуда, Ирод принял Его за искусника, который между простым народом успел прослыть чудотворцем, но в присутствии просвещенных царедворцев принужден прибегать к молчанию. Такие люди, думал Ирод, заслуживают не смерть, а осмеяние, и сам первый начал издеваться над Господом. Толпа царедворцев последовала его примеру и Сын человеческий был осмеян, поруган столько, сколько праведник может быть осмеян при дворе, подобном двору Ирода.

В довершение всех насмешек, Ирод велел надеть на Иисуса Христа длинную, белую, лоснящуюся одежду. В Риме такую одежду надевали на себя все те, кои приготовлялись искать у народа какой-либо должности. Так, думал насмешливый деспот, должен быть одет и тот, кто имел безрассудство представлять из себя, хотя без особых умыслов и дальних последствий, царя Иудейского.

В этой самой одежде Иисус Христос отослан был обратно на суд к Пилату. Таким образом Ирод взаимною учтивостью думал отплатить за учтивость Пилата и показать, что он перестает быть его недругом (Лк.23:6–12. ²⁰

В то время, как Иисус Христос находился во дворце Иродовом, пред домом Пилата более и более собирался народ, чтобы, по существовавшему обычаю, в честь праздника Пасхи требовать освобождения одного из осужденных на смерть преступников. В то время народ был возбужден просить свободы Варавве, преступнику весьма важному, которым были произведены возмущение и убийства, и который теперь со своими сообщниками сидел в темнице, ожидая казни.

Когда привели обратно Иисуса Христа, Пилат принужден был снова начать суд. Поругания, которым Господь подвергнут был от Ирода и насмешливое одеяние, в котором Он возвращен, давали разуметь Пилату, что Правитель Галилейский почитает Узника за мечтателя, который достоин осмеяния, и должен быть наказан чем-либо...

Итак, желая угодить Ироду и вместе с тем оказать снисхождение Синедриону, Пилат, подозвав к себе членов Синедриона и народ, сказал им: «вот вы привели ко мне этого человека, как возмутителя народного спокойствия; но я при вас самих расспрашивал Его и нашел совершенно невинным в том, в чем вы Его обвиняете. Ирод, к которому я посылал Его, сколько вижу, тех же мыслей; по крайней мере он нисколько не нашел в Нем преступления, достойного смерти; итак я не могу, по вашему желанию, осудить Его. Наказать, я накажу; но после должен возвратить Ему свободу, как невинному» (Лк.23:13–15).

Но первосвященники, видя, что Пилат из снисхождения к ним готов наказать невинного, сделались тем неуступчивее и объявили решительно, что они, кроме смертной казни, не удовлетворятся никаким другим наказанием.

В это время праздная толпа зашумела, изъявляя неудовольствие, что Игемон медлит исполнить народный обычай – освободить ради праздника одного из преступников.

Зная, что народ намерен просить Варавву, Пилат думал, что если поставить Иисуса наряду с этим разбойником, то народ наверно предпочтет последнему Иисуса, которого первосвященники преследовали из зависти за народную любовь к Нему.

Посему Пилат, обратясь к народу, сказал: «хорошо, я готов исполнить ваше требование; слышно, что вам хочется просить свободы Варавве. Не препятствую. Впрочем предлагаю вместе с ним на выбор другого. Хотите ли, чтобы я отпустил вам Иисуса, так называемого, Христа, Царя Иудейского» (Мф.27:17; Mк.15:9; Ин.18:39).

Когда после сего первосвященники и народ несколько удалились для совещания, а Пилат оставался на судейском месте, посреди лифостротона, жена его прислала к нему слугу сказать: «не делай ничего Праведнику тому; потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (Мф.27:19).

Между тем первосвященники и старейшины употребляли все способы к наущению народа против Иисуса Христа (Мф.27:20; Mк.15:11). Успех в этом был тем удобнее для них, что народная толпа состояла большею частью из Иерусалимлян, которые были приверженнее других к фарисеям, не любили Галилеян и вообще были развращеннее и горделивее. Чтобы раздражить такую толпу против Господа, достаточно было врагам Его сказать: «Галилеянин вздумал объявить себя Мессиею! Синедрион признал Его за богохульника и лжеца. Да сами посмотрите: если бы Он был Мессия, то дошел ли бы до теперешнего состояния, позволил ли бы обходиться с собою как с рабом, согласился ли бы служить посмешищем для Иродовых слуг?.. При этом ничего не препятствовало фарисеям представлять Варавву патриотом и произведенное им возмущение изображать в виде ревности к отечественной независимости.

Когда наущенная таким образом толпа приблизилась к лифостротону, Пилат спросил: «Итак, кого из двух хочете, чтобы я отпустил вам; хотите ли, чтобы я отпустил Царя Иудейского?»

«Не Его», раздалось в толпе, «не Его, а Варавву!»

Пилат смутился, и в замешательстве мыслей спросил: «что же мне сделать с так называемым Царем Иудейским?»

«Распни, распни Его!» кричала чернь.

«Но какое зло сделал Он?» еще спросил Игемон.

«Распни, распни Его!" продолжала кричать толпа (Мф.27:21–23).

«Нет, отвечал Пилат, раздраженный неудачею; что прежде я сказал, то и будет: наказать Его, я накажу, a потом отпущу» (Лк.23:22).

После этого тотчас дано повеление: Варавву освободить, а Иисуса Христа подвергнуть бичеванию.

Бичевание было одним из самых поносных и мучительных наказаний, определяемых у Римлян за важные преступления большею частью для рабов и тех, кои не имели права Римского гражданства. Бичи делались из веревок или ремней, в которые по местам вдевались острые костяные, или металлические палочки. Число ударов и прочие подробности этого наказания не были определены законом, а представлялись произволу воинов, которые у Римлян совершали все казни; а для этих грубых людей бичевание составляло род потехи. Почему под бичами нередко умирали наказываемые.

Вследствие данного приказания, Иисус Христос был отведен на двор Претории, где производились подобные наказания; потом собрана была вся спира – все войско бывшее при претории. Пречистое тело Господа привязано было к столбу и подвергнуто самому жестокому бичеванию.

Насытив свою жестокость, воины перешли от мучений к насмешкам. Вздумали заставить Иисуса представлять лицо Царя, возводимого на царское достоинство. Для этого на обнаженное, покрытое ранами я кровью, тело Господа, накинули червленую, ветхую хламиду: род короткой почетной епанчи, закрывавшей только половину тела, которая застегивалась на правом плече, и была в употреблении между важными военными людьми. Потом некоторые из воинов для той же цели сделали наскоро венок из тернистых ветвей и надели его на голову Господа, Теперь недоставало только последнего знака царской власти – скипетра: вместо него вложили в руку Иисуса Христа палку из тростника.

После этого начались ругательства самые грубые: воины, поодиночке подходя к Иисусу Христу, падали пред ним на колена и говорили: «радуйся, Царь Иудейский!» потом вставали, плевали Ему в лице, и взяв из руки Его трость, били по главе (Мф.27:27–30; Mк.15:16–19; (Ин.19:1–3).

Среди таких поруганий Господь, как агнец, ведомый на заклание, не отверзал уст Своих. Будучи злословим, не злословил взаимно; страдая, не угрожал; но предавал и Себя и мучителей Своих Своему Отцу, Судии праведному (Ис.53:7; 1Пет.2:23).

Между тем Первосвященники и народ, несмотря на объявление Игемона, что бичеванием Иисуса Христа должно кончиться все дело, продолжали стоять у Претории с явным намерением требовать Его смерти. Снисхождение, им оказанное, увеличивающаяся толпа народа, все более и более наущаемая и становившаяся все дерзче и дерзче, ободряли к новому упорству и дерзостям. Пилат видел это и понял, что при малейшем раздражении многочисленная толпа мятежной черни готова отважиться на все.

Оставив Лифостротон, он идет в Преторию к воинам, дабы видеть, как исполнено его повеление. Увы, оно исполнено было слишком усердно!.. Исполнено так, как, по всей вероятности, не ожидал, неравнодушный к положению Узника, Римлянин!.. Взгляд на жалостное положение Узника, бесчеловечие, над Ним оказанное, и кроткий Божественный вид Страдальца еще более убедили Игемона в той мысли, что если для подсудимого, по обстоятельствам, неизбежно было какое-либо наказание: то Он наказан уже слишком много. Но как спасти Его? Показать в сем самом виде народу? – Ужели, думал Пилат, и этот жалостный вид не тронет врагов Его, особенно тех из Иудеев, которые не имеют к Нему личной ненависти?

В сих мыслях Пилат возвращается на Лифостротон и велит Иисусу следовать за собою. «Вот, сказал он народу, я вывожу Его вам, чтобы вы снова знали, что я не нахожу в Нем никакой вины» (Ин.19:4).

В тоже время вошел туда Иисус Христос – истерзанный, оплеванный, в крови, в терновом венце и в одежде поругания. Он теперь предстал в том самом виде, в каком возвестил Его Пророк Исаия: как корень в земле жаждущий, нет в Нем вида, ни красоты; вид Его умален и бесчестен, паче всех сынов человеческих; Он человек в язве сущий и ведущий терпеть болезнь все отвращают лице свое от Него; Он поруган и вменен в ничто.

«Ведь это человек!» воскликнул Пилат, указывая на Господа (Ин.19:5).

Слова сии и положение Господа действительно тронули многих из Иудеев. Но все-таки раздалось еще несколько голосов: распять, распять Его!.. но уже не с таким свирепством. Заметя это, Первосвященники, Старейшины и книжники сами начали кричать, а за ними вся многочисленная толпа – слуг их и приверженцев: «распни, распни Его».

Тогда Пилат говорит им: «возьмите Его вы, и распните; а я (по законам Римским) не нахожу в Нем вины» (Ин.19:6).

«Мы имеем закон», отвечали они: и по закону нашему Он должен умереть, потому что выдавал Себя за Сына Божия» (Ин.19:7).

Услышав сие слово, замечает Св. Иоанн, Игемон еще более испугался (Ин.19:8). Прежде сего он опасался осудить невинного человека, праведника, теперь страшился произнести приговор над Сыном Божиим, за Которого Бог-Отец Его, кто бы он ни был, должен жестоко отмстить ему; ибо Пилат, как язычник, нисколько не чужд был языческого суеверия, что боги иногда в виде человеческом нисходят на землю и рождают полубогов. Ничего невозможного не находил он и в том, чтобы такой полубог явился в Иудее, подвергся узам и предстал его судилищу: ибо языческая религия допускала, что и самые боги принимали иногда вид бедных странников, и полубоги подвергались иногда даже оскорблениям и уничижению. – Напротив догадкою, не полубог ли находится в его судилище, изъяснялось для Пилата многое, чего он прежде никак не мог решить: и чудный сон жены его в пользу Узника, ей неизвестного, иноверного, и необыкновенные поступки Господа: Его молчание, необыкновенное терпение, высота мыслей и чувствований. ²¹

Полный страха и сомнения, Пилат опять выходит в Преторию, дав знак следовать за собою Иисусу Христу.

«Откуда Ты?» спрашивает Его. Но Иисус не отвечал ему (Ин.19:9).

Да и был ли достоин знать святейшую из тайн суеверный язычник, который спрашивал Господа не по любви к истине, a по страху, после того, как совершенно вопреки своей совести, подверг Его мучительному бичеванию? Он даже неспособен был понять тайну предвечного происхождения лица Иисусова, которая, по высоте своей, не могла найти себе места даже в уме Первосвященников и книжников, всегда почивавших на законе Моисеевом. Притом избавить Себя от смерти повествованием о Своем небесном происхождении было совершенно несообразно с нравственным достоинством Иисуса Христа, Который отрекся от всех сверхъестественных средств к Своему освобождению; Ему угодно было, чтобы Его судили как человека, а не как Сына Божия. ²²

Причины молчания Иисусова для Пилата были недомыслимы, но оно казалось ему крайне неуместным, а потому он с надменностью сказал: «мне ли не отвечаешь? разве не знаешь, что я имею власть распять Тебя, и власть имею отпустить Тебя?»

Господь отвечал: «ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; почему более греха на том, кто предал Меня тебе».

Смелое указание Иисусом Христом на Судию Небесного, явный намёк на несчастную участь, ожидающую Его гонителей, полная решимость исполнить Свое великое предназначение, прозрение в тайну совести Пилатовой, произвели то, что Пилат после этого начал еще усерднее искать средства спасти Иисуса Христа от смерти и отпустить Его.

Ho Иудеи закричали: «ты хочешь отпустить Его? но знай, что если ты Его отпустишь, ты не друг Кесарю: всякий, кто называет себя царем, есть противник Кесарю» (Ин.19:10–12).

При таких неожиданных словах, внезапно исчезла вся твердость Пилата. Теперь открывалось, что Первосвященники готовы перенести дело на суд Кесаря, чтобы там обвинить вместе с Иисусом Христом и Пилата, как изменника, который не радит о чести и выгодах своего владыки. Это тем более ужасало Пилата, что в то время Кесарем – Императором Римским был Тиверий, у которого самые бесстыдные изветы всегда находили себе доверие и награду и который, не имея доверия и жалости даже к родным, казнил всякого, по самым маловажным подозрениям.

Кроме того необузданная, наущенная Фарисеями толпа становилась час от часу наглее и мятежнее (Мф.27:24). Можно было ожидать народного возмущения и за него надлежало бы отвечать пред Кесарем. Что же, если бы Тиверий узнал, что единственною причиною возмущения был отказ, сделанный Пилатом народу Иудейскому, требовавшему казни для личного врага Тивериева, каким предполагался мнимый домогатель престола Иудейского?

Сообразив всё это, легко понять, каким образом, крик народа и Первосвященников (Лк.23:23) превозмог, и Пилат, решившись уступить необходимости, взошел на судейское место для окончания суда. Господь, доселе остававшийся в претории, был выведен на лифостротон. Обвинители так же приблизились; вместо шума заступила тишина... все ожидали, что скажет Игемон и чем кончится дело, столь необыкновенное.

«Се царь ваш!..» воскликнул невольно Пилат, при взгляде на Того, Которого надлежало теперь, вопреки совести и желанию, осудить на смерть.

«Смерть Ему! распять, распять Его!» закричала буйная толпа.

«Как? Царя вашего распять?..»

«Распять, распять Его! У нас нет», присовокупили Первосвященники, «Царя, кроме Кесаря» (Ин.19:13–15).

Теперь надлежало произнести приговор на Праведника. Мысль эта была тяжела для Римлянина. В таком случае люди ищут какой бы то ни было опоры своей совести. Пилат скоро нашел её в обыкновении омывать руки в знак своей невинности. Велел принести воды, и омывая руки, воскликнул; «невиновен я в крови праведника сего! Смотрите вы!»

«Кровь Его на нас и на чадах наших... закричал народ» (Мф.27:24,25).

Тогда земной судья произнес смертный приговор на Судью живых и мертвых и предал Его на распятие. ²³

Крестная казнь была самая мучительная и самая поносная из всех ужасных казней, изобретенных бесчеловечием тогдашних властителей. Распинали только рабов, которые тогда едва почитались за людей, да разбойников и возмутителей общественного спокойствия.

И такую-то казнь Отец Небесный благоволил избрать для Единородного, возлюбленного Сына Своего за грехи людские, принятые Им на Себя!.. Вот воистину Божественное указание как на то, к чему приводит человека уклонение от пути, назначенного Ему Творцом, так и на то, что спастись от пагубных следствий греха мы можем только тогда, когда наши мысли и пожелания так же утвердим в воле Божией и так же пригвоздим наши плотские похоти к страху Божию, как Сын Божий в исполнение воли Своего Отца, дал пригвоздить ко кресту пречистую плоть Свою.

Итак, Иисус Христос, после осуждения Его, немедленно был предан воинам. Те сняли с Heгo багряницу, одели Его в собственную Его одежду и возложа на Heгo крест, повели за город, на место, где производились казни. С Ним так же вели на казнь двух преступников, которые тоже осуждены были на распятие и сами несли свои кресты.

Открылось необыкновенное зрелище! Тот, Кого народ Иерусалимский всегда слушал с восторгом, беседующего во храме, Который, казалось, повелевал всею природою, давая исцеление слепорожденным, изгоняя бесов, воскрешая мертвых; Которому еще за несколько дней оказываемо было уважение, как потомку Давида, как Царю Израилеву, – проходил пространными стогнами Иерусалимскими, посреди двух злодеев, влача за Собою тяжелый крест! Теперь-то особенно должны были исполниться слова, сказанные некогда И. Христом о своем униженном состоянии: и блажен, кто не соблазнится о Мне! (Мф.11:6). За осужденными следовало множество народа и в главе народной – торжествующие обвинители – члены Синедриона. Бывшие в толпе женщины, видя истерзанного, изнемогающего под крестом Иисуса, не могли удержаться от слез, жалостных криков и воплей.

Господь, обратясь к ним, сказал: «дщери Иерусалимские! не плачьте обо мне, но плачьте о себе и о детях ваших. Ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы не родившие, и сосцы не питавшие. Тогда начнут говорить горам: падите на нас, и холмам: покройте нас. Ибо, если с зеленеющим деревом это делают; то с сухим что будет?» (Лк.23:27–31).

Это была последняя проповедь покаяния, которую народ Иудейский слышал из уст своего Мессии, произнесенная с самым нежным чувством любви к ближним.

Когда приблизились к городским воротам, Иисус Христос изнемог до того, что не в силах был далее нести Своего креста, и преклонился под ним. В это время навстречу шел, возвращаясь с села, некто Симеон Киринейский. Он был вероятно из числа последователей Иисуса Христа, и видя Его, обнаружил явно жалость и сострадание. Заметив это, воины остановили Симона, возложили на него крест Иисуса Христа и заставили нести, a чтобы кто не подумал, что он сам осужден на распятие, заставили Иисуса Христа идти прямо впереди него (Мф.27:32; Мк.15:21; Лк.23:26).

Наконец достигли Голгофы, или лобного места. Так называлась одна из горных северо-западных возвышенностей, окружающих Иерусалим, на которой производились казни. Древнее предание Иудейской церкви утверждало, что на этой горе погребена была глава Адама; и вот, над сею главою должна была пролиться теперь очистительная кровь Адама второго. Здесь же Авраам поднял жертвенный нож на своего единородного Исаака; а вот теперь над Единородным Сыном Божиим имело на самом деле совершиться то, что в Исааке послужило токмо к прообразованию будущего.

Между тем как воины ставили и укрепляли кресты, Иисусу дано было по обычаю питьё, состоящее из вина, смешанного со смирною. Такое смешение, произведя омрачение рассудка, делало не так чувствительными страдания распятых. Но вино было кисло как уксус, а смирна горька как желчь (Мф.27:33–34; Mк.15:22–23).

Господь принял чашу с этим питьем, но отведав, отдал назад (Мф.27:33–34; Мк.15:22–23). Чаша холодной воды, может быть, была бы Им выпита, потому что продолжительное изнеможение сил, в коем Он находился, рождало жажду, но питье, омрачающее чувства, было недостойно Того, Кто Един за всех пил чашу гнева Божия. Heсмотря на жестокость мучений, ожидавших Его на кресте, Сын человеческий хотел претерпеть их все с полным сознанием. Но другого прохлаждающего питья без смирны или не было, или враги Господа не позволили дать. Так исполнились слова Пророка: дали мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом (Пс.68:22).

Когда кресты были утверждены в земле, воины, следуя обычаю, сняли с Иисуса Христа всю одежду, взяли пречистое тело Его, приподняли на крест, распростерли руки, и начали прибивать их к дереву гвоздями. Потоки крови полились на землю...

Вместо стонов и воплей, обыкновенных и неизбежных в таком случае, из уст распинаемого Господа услышалось другое. В ту минуту, когда, по всей вероятности, ожесточенные враги Его со злобною радостью следовали взорами за каждою чертою Его лица, ожидая видеть выражение муки, Господь кротко возвел очи к небу и сказал: Отче, прости им! He ведят бо что творят!

Таково послушание даже до смерти, и смерти крестной! Того, который предал Его в руки врагов, попустил осудить на мучения и смерть, Божественный страдалец называет Своим Отцом, точно так же, как называл Его при гробе Лазаря, или когда глас с неба вслух всего народа свидетельствовал о Его Божественном достоинстве. Заповедав последователям Своим молиться за врагов, Богочеловек подает теперь пример сей высокой молитвы, подает в минуту ужаснейших страданий от врагов своих. Ближайшим образом слова этой молитвы, конечно, относились к распинавшим воинам (кои виновны были не тем, что исполняли дело своего звания, но что, следуя внушениям иудеев, обнаруживали излишнюю жестокость); но в самом деле ходатайственная молитва Господа обнимала собою всех врагов Его: из нее не исключался ни Каиафа, ни Пилат, ни Ирод. Ибо все они, при всей злобе, или лукавстве, действительно не знали сами, что делали. Ибо, «если бы знали», говорит св. Павел, «то не распяли бы Господа славы».

Впрочем, это не значит того, чтобы не было виновных в смерти Господа. Кто бы не мог разуметь, если бы захотел того, что уразумел и с такою силою исповедал силою отчаянный Иуда? Посему-то и Господь говорит: прости им!

Без молитвы Господа, может быть, природа не перенесла бы поругания Творцу своему, и враги Его, подобно врагам Моисея и Аарона, были бы пожерты землею, которая с трепетом держала на себе Его крест.

Распяв Иисуса Христа, распяли и двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону. Так исполнилось пророчество Исаии, что Христосе к злодеям причтен (Ис.53:12).

Потом над главами распятых, по обычаю, прибиты были выбеленные дощечки с надписью имени и преступления распятого. Но над главою Господа, вместо объяснения вины было написано – на Латинском, Греческом и Иудейском языках: – Иисус Назарянин, Царь Иудейский. Это было сделано по приказанию самого Пилата.

Так как по этой надписи выходило, что распят действительно Царь Иудейский, то Первосвященники поспешили было к Пилату с просьбою переменить ее. «Не надобно», говорили они, писать: Царь Иудейский, а написать, как Он Сам (Иисус Христос) говорил: «Я Царь Иудейский» (Мф.27:37–38; Mк.15:26–28; Ин.19:19–22).

Но Пилат отвечал: «что я написал, то написал». Надпись осталась та же, и Первосвященники со стыдом и досадою возвратились на Голгофу.

Так язычник Пилат, составляя в досаду Первосвященникам надпись, послужил, сам того не зная, орудием Всевышнего Промысла, торжественно чрез ту надпись провозгласившего в слух всех народов, что Сей Распятый есть действительно Царь Иудейский, и что между тем как народ Иудейский будет отвергаться сего царства Христова, все народы языческие, один за другим, признают Его своим Царем, Спасителем и Господом.

Окончив распятие, воины начали делить между собою одежды распятых. Верхнюю одежду и прочее одеяние Иисуса Христа они разделили между собою на четыре части, каждому воину по части. Еще оставался хитон, или нижняя одежда; он был несшитый, а весь тканый сверху донизу. Воины сказали друг другу: «не станем раздирать его, a бросим о нем жребий, чей будет», и бросили жребий. (Ин.19:23,24).

Так буквально исполнилось пророчество:      «разделили ризы Мои между собою, и об одежде Моей бросили жребий (Пс.21:19).

Между тем проходящие злословили Иисуса Христа, покивая головами своими и говоря: уа! разрушающий храм и в три дня созидающий! спаси Себя Самого. Если Ты Сын Божий; сойди со креста.

Подобно и Первосвященники с книжниками, старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили: других спасал, а Себя Самого не может спасти. Если Он Царь Израилев; пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Heгo. Уповал на Бога; пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он говорил: «Я Божий Сын» (Мф.27:39–43; Мк.15:29–32).

Подражая им, ругались и воины; подходя и поднося Ему уксус, они тоже говорили: «Если Ты Царь Иудейский; спаси Себя Самого».

Молчания, по крайней мере, надлежало ожидать от тех несчастных, которые сами висели на крестах. Но и из них один злословил Иисуса и говорил: «если Ты Христос; спаси Себя и нас».

Другой же напротив, унимая его, сказал ему: «или ты не боишься      Бога, когда и сам осужден на то же. Да мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли: а Он ничего худого не сделал». И потом воззвал к Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!

Истинно говорю тебе, отвечал Господь, ныне же будешь со Мною в раю. (Лк.23:36–43).

Так, прежде, во время служения своего, Божественный Учитель, свидетельствуемый чудесами, именовал Себя Господом субботы, храма: теперь, со креста явил Себя Господом рая и ада, Коему принадлежит всякая власть не только на земле, но и на небе. Первосвященники требовали, чтобы Он, оставив спасать других, спас Себя Самого: Господь продолжает спасать других, пренебрегая собственное посрамление. ²⁴

Но вот, когда стал угасать на кресте Свет мира духовного, стало меркнуть и солнце-источник света стихийного. Среди ясного полдня небо вдруг покрылось мраком, как бы во свидетельство, что великое дело тьмы приближалось уже к полуночи.

Это необыкновенное явление должно было заключить хульные уста врагов Господа и произвести на них впечатление самое мрачное, тем более, что тогдашние народы вообще верили, что необыкновенные воздушные явления, особенно помрачение солнца, предвещают худое.

Пользуясь этим почитатели Иисуса Христа приблизились ко кресту, где в это время сделалось покойнее и просторнее. В числе их подошла ко кресту Матерь Господа с Иоанном, учеником и другом Его.

Жено, сказал Господь Матери, се сын Твой. Взгляд на Иоанна объяснил сии слова.

Потом, указуя взором на Матерь, сказал Иоанну: се матерь твоя. (Ин.19:26,27).

Так, Господь усыновил Своего друга Пресвятой Деве и поручил её его попечению.

Между тем мучения Его увеличивались более и более; боль от ран и во всех составах тела, тягость в голове, томление в сердце, пламень во всей внутренности и жажда усилились до высочайшей степени.

Но и при таких страданиях вся мысль Его обращена к Отцу: «Боже мой! Боже мой! внемли Мне, внутренне молится Он: для чего Ты оставил Меня? Далеки от спасенья Моего слова вопля Моего. Боже Мой! Я вопию днем, – и Ты не внемлешь Мне, ночью – и нет Мне успокоения. Но Ты, Святый, живешь среди славословий Израиля. На Тебя уповали отцы наши; уповали, и Ты избавил их. К Тебе взывали они, и были спасаемы; на Тебя уповали, и не оставались в стыде. Я же червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе. Все, видящие Меня, ругаются надо Мною, говоря устами, кивая головою: Он уповал на Господа; пусть избавит Его, пусть спасет, если Он угоден Ему. Но Ты извел Меня из чрева; вложил в Меня упование у грудей Матери Моей. На тебя оставлен Я от утробы; от чрева Матери Моей Ты Бог Мой. He удаляйся от Меня; ибо скорбь близка, а помощника нет. Множество тельцев обступили Меня; тучные Васанские окружили Меня. Раскрыли на Меня пасть свою, как лев, алчущий добычи и рыкающий. Я пролился как вода; все кости Мои рассыпались, сердце Мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности Моей. Сила Моя иссохла, как черепок; язык Мой прильпнул к гортани Моей, и Ты свел Меня к персти смертной. Ибо псы окружили Меня; скопище злых обступило Меня; пронзили руки Мои и ноги Мои. Можно было бы перечесть все кости Мои. А. они смотрят, и делают из Меня зрелище. Делят ризы Мои между собою, и об одежде Моей бросают жребий. Но Ты, Господи, не удаляйся от Меня; сила Моя! поспеши на помощь Мне. Избавь от меча душу Мою, и от псов одинокую Мою. Спаси Меня от пасти льва, и от рогов единорогов, услышав, избавь Меня. Буду возвещать имя Твое братьям Моим, посреди собрания восхвалят Тебя» (Пс.21:2–23).

Наконец угасающий взор Его еще устремился к небу; но оно было мрачно, – ни одного луча света, ни одного утешения...

«Елои, Елои», – воскликнул Божественный Страдалец, – «лима савахвани!» – Боже Moй! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил? (Мк.15:34).

Это молитвенное восклицание выразило всю тягость мучений и внешних и внутренних, но для врагов Его оно послужило новым поводом к насмешкам. Изверги притворились не понявшими Его слов, и, основываясь на некотором сходстве звуков Елои с именем Илии, давали им такой смысл, как бы они обращены были к сему Пророку. «Смотрите, кричали один к другому: Он зовет Илию на помощь». (Mк.15:35).

В это время Господь, изнемогая от смертельной жажды – предвестницы в распятых близкой смерти, воскликнул: «жажду!»... (Ин.19:28).

Один из воинов тотчас напоил уксусом губку, и, воткнув на иссоповую трость, приложил её к устам Иисуса. (Ин.19:29).

Но враги Его и здесь показали бесчеловечие. «Оставь Его, кричали воину. Он надеется на Илию; так посмотрим, придет ли Илия снять Его со креста» (Мф.27:48,49).

Господь же, вкусив уксуса, вновь воскликнул громко: «совершишася!» И потом возведши взор к небу, сказал: Отче, в руки Твои предаю дух Мой! При сих словах глава Его преклонилась, и Он испустил дух... (Лк.23:46; Ин.19:30).

И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших Святых воскресли; и, вышедши из гробов, по воскресении Его, вошли во святой град, и явились многим. Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма, и говорили: воистину Он был Сын Божий (Мф.27:51–54). И весь народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь. Все же знавшие Господа, и женщины, следовавшие за Ним из Галилеи, стояли вдали, и смотрели на это (Лк.23:48,49).

Целая история рода человеческого должна служить изъяснением того, что совершилось теперь на малом холме – Голгофском; но одна только вечность раскроет это вполне. Апостол Павел, говорит, что на кресте расторгнуто рукописание грехов человеческих: оно расторгнуто в ту самую минуту, как Господь изрек: «совершишася!»

Здесь очень кстати и весьма полезно обратить внимание на то, как величественны знамения, возвестившие смерть Богочеловека, как сообразны они с достоинством Сына Божия, с целью Его пришествия в мир, с духом религии, Им проповеданной.

Всеми оставленный, поруганный, изъязвленный, умирающий на кресте посреди злодеев, Страдалец есть Единородный Сын Отца, – Слово, Которым все сотворено и все содержится, – Бог неба и земли, видимых и невидимых, и вот умирающий глас Его потрясает небо и землю, вся природа свидетельствует Ему покорность, яко Владыке, признает торжественно Господом и на кресте!..

Умирающий среди поношений и мук, Страдалец есть великий Ходатай Бога и человеков, Который, приняв на Себя грехи всего рода человеческого, должен не с кровью козлов и тельцов, но со Своею собственною однажды войти во святилище, дабы предстать лицу Божию, и потом упразднив Своим жертвоприношением все жертвы, оставить после Себя отверстым для всякого неприступный дотоле путь к престолу благодати: и вот, когда принесена жертва Голгофская, – храм Иерусалимский, – скиния Ветхого Завета, долженствовавшая стоять, доколе не придет Ходатай Завета Нового, колеблется теперь в своем основании, означая применение колеблемого, так как уже совершившегося; завеса, сокрываюшая Святое Святых, расторгается сверху донизу; престол Иеговы выходит из мрака, его окружавшего, – да ведают священники no чину Ааронову, да ведает весь народ Израильский, что Первосвященник no чину Мелхиседекову уже пришел и принес Свою жертву, что наступило время Нового Завета сынам Израилевым, который должен быть начертан не на скрижалях, а на сердцах.

Умирающий на кресте Страдалец есть воскресение и живот всех, верующих во имя Его; Он для того и вкусил смерть, дабы смертью Своею разрушить державу смерти и избавить тех, кои из страха смерти, чрез всю жизнь были подвержены рабству: и вот, едва Иисус Христос вступил в область смерти, держава ее начинает разрушаться, гробы отверзаются, тела усопших восстают, и восстанием своим уверяют, что Иисусу Христу дана всякая власть не только на земле, но и на небе; что Он имеет ключи ада и смерти, и что непременно наступит некогда тот день, когда все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия, и, услышав, оживут. Явление воскресших в Иерусалиме долженствовало убедить каждого, что Саддукеи, кои тогда весьма усилились со своим безотрадным учением, прельщают и прельщаются, глаголюще не быти воскресению.

Умирающий Иисус есть основатель и глава Нового Завета благодати, в коем нет уже греха, побеждающего человеколюбие Божие, в коем, где умножается грех, там преизбыточествует благодать, в коем Сын Божий является не Судьею только мира, но и его Спасителем: и как кротки знамения, стекшиеся в круг креста Иисуса-Спасителя! Небо помрачается, но не дождит огня и жупела на Иерусалим неверный, как одождило некогда на грады, преогорчившие Бога; земля сотрясается, но убийцы Иисуса стоят в ней с такою же безопасностью, как и плачущие друзья Его, Самые гробы отверзаются не для того, чтобы поглотить живыми гонителей Сына Божия, достойных смерти вечной; из них восстают сонмы праведников, дабы своим явлением проповедать Иерусалиму покаяние и веру в Мессию, ими отверженного.

Таковы знамения Бога-Искупителя! Таков благотворный дух религии Иисуса! Такова жертва любви, пред коею не воспоминаются неправды человеческие. ²⁵

Между тем Первосвященники, заботясь о том, чтобы тела распятых не остались на крестах в наступающий субботний день, который особенно великим почитаем был Иудеями по случаю Пасхи, пришли к Пилату и просили его ускорить смерть распятых и снять их.

Пилат согласился и послал для сего воинов. Воины пришедши, перебили голени у преступников, распятых с Иисусом; увидев же, что Иисус уже умер, не стали перебивать у Него голеней, но один из них копьем пронзил Ему ребра и оттуда тотчас истекла кровь и вода (Ин.19:31–35).

Таким образом исполнилось два пророчества: одно, что кость Его не сокрушится, и другое, что воззрят на Того, Которого пронзили (Исх.12:46; Зах.12:10).

Вслед за тем некто, именем Иосиф из Иудейского города Аримафея, член Синедриона, человек богатый, добрый и правдивый, не участвовавший в совете и деле врагов Иисуса, но ожидавший царствия Божия, и тайно, из страха от Иудеев, поучавшийся у Heгo, пришел к Пилату и спросил у него позволение погребсти тело Учителя.

Пилат дозволил, и Иосиф вместе с Никодимом, тоже знаменитым Иудеем, членом Синедриона и тайным учеником Иисуса, снял со креста пречистое тело Господа, обвили Его пеленами с благовониями, и положили в новом гробу, который был высечен в скале – в саду Иосифа, возле того места, где Господь был распят, и привалили ко гробу большой камень. При этом были и женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи, и смотрели, как полагалось тело Его (Лк.23:50–55; Ин.19:38–42).

Смерть Господа повергла учеников и последователей Его в крайнюю горесть. He умея представить, как Мессия может умереть, они не думали о Его воскресении. И многократные предсказания Его о воскресении и обещание на прощальной вечери, что они вскоре Его увидят, – были ими забыты, или казались им непонятными, почему и объяснялись ими превратно. Злоба в сем случае показала, что она бывает иногда памятливее любви: Фарисеи и книжники не замедлили привести себе на память предсказание Господа о воскресении и взять меры против того, чтобы оно не сбылось на самом деле. Посему явясь к Пилату, они сказали ему: «Мы вспомнили, что этот льстец, еще будучи в живых, сказал: после трех дней воскресну из мертвых. – Итак, прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы ученики Его, пришедши ночью, не украли Его и не сказали народу, что Он восстал из мертвых. В таком случае, последний обман может быть хуже первого».

«У вас есть стража, отвечал Пилат, пойдите, возьмите из ней, сколько нужно, и стерегите гроб, как знаете».

Они пошли и поставили у гроба стражу, и приложили ко гробу печать (Мф.27:63–66).

Таким образом злоба врагов Иисусовых сделала со своей стороны все, что нужно было для засвидетельствования пред целым светом истины воскресения Христова!.. Провидение и в сем случае показало, как Оно, не нарушая нисколько свободы человеческой, премудро употребляет для достижения целей Своих – тех самых людей, кои идут нагло вопреки Его святых определений.

Время действовать Богу: ибо разорен закон Твой. – Taк, от избытка горести, восклицал некогда Давид, видя, как переполнилась чаша беззакония в руках некоторых людей. Стократ надлежало повторить сие восклицание тому, кто был у гроба Иисусова. Если когда, то тут время было действовать Богу, Самому Богу, ибо – разорен был не закон только, а поруган и Самый Законодатель! Человечество никогда не видало столько великого, прекрасного, Божественного, сколько видело в краткое время служения Иисусова. И все великое, прекрасное, Божественное – было заключено теперь во гробе, запечатано печатью Каиафы! Что было бы с человечеством, если бы печать сия не растаяла от огня правды Божией, – если бы плоть Праведника увидела истление? Мир Божественный, раскрывшийся на время, опять закрылся бы навсегда. Царство Божие, – низведенное на землю, опять воспарило бы на небо. После Божественного озарения наступила бы еще мрачнейшая ночь.

Частные действия добра могли остаться. Закхей не перестал бы, вероятно, быть милостивым, помилованная грешница – целомудренною, – Иосифы и Никодимы – могли бы сохранить уверенность, что Учитель от Бога пришел. – Но великое дело спасения человеческого осталось бы погребенным вместе с Иисусом. Безотрадны были слова учеников: над всеми сими третий день есть, отнеле же сия быша. Но как ужасны были бы слова сии, когда бы надлежало говорить: над всеми сими третий год, третий век, третье тысячелетие есть, отвележе сия быша.

Без Иисусова: радуйтеся! не было бы радости в сердце Апостолов; – без Иисусова: – мир вам! не распространился бы мир по лицу земли. Надобно было прежде сказать воскресшему Учителю: Господь и Бог мой! и потом уже умирать за Господа и Бога своего. Воскресение утвердило учеников в вере, породив их, как выражается Свят. Павел, в упование живо. А без сего – не раздался бы глас проповеди Апостольской, и мир остался бы без креста – со своими идолами, – Афины и Рим – с их неведомым Богом.

Итак время было действовать Богу, Самому Богу! Эта была самая решительная минута не только для всего человечества, но и для самого мироправления Божественного, – минута, в которую надлежало пред лицем всего мира, Ангелов и человеков, показать торжественно, что не один конец благому и злому, праведному и нечестивому, что есть Бог судяй земли.

Итак, воскресни Боже! Суди земли! Яко Ты, Един Ты, – наследиши во всех языцех. ²⁶

И воскрес Господь в третий день no писанием.

По прошествии субботы, пред рассветом первого дня недели, сделалось великое землетрясение, и Ангел Господень, сошедший с небес, приступив ко гробу, отвалил камень от двери его и сел на нем. Вид его был, как молния и одежда его бела, как снег.

Бывшие при гробе стражи, устрашась его, пришли в трепет и стали как мертвые, потом очнувшись, обратились в бегство (Мф.28:2–4).

Между тем женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи и бывшие при погребении тела Его, приготовили благовония и масти, и оставшись в субботу в покое по заповеди, в первый день недели очень рано пошли с приготовленными ароматами ко гробу, чтобы по обычаю помазать ими тело Господа (Лк.23:55,56; 24:1).

Из них Мария Магдалина пришла ко гробу первая, когда еще было темно, и увидевши, что камень отвален от гроба, бежит к Симону Петру и Иоанну и говорит им: унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его.

Петр и Иоанн тотчас побежали ко гробу. (Ин.20:1–3).

Между тем прочие мироносицы – Мария Иаковлева, Саломия, Иоанна и другие, пришедши ко гробу, увидели Ангела, сидящего на отваленном от двери гроба камне (Mк.16:1; Лк.24:1–10). Ангел, обратясь к ним сказал: «не бойтесь; я знаю, что вы ищете Иисуса распятого. Его нет здесь: Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь» (Мф.28:5–7).

Они вошли во гроб и когда, не найдя там тела Господа Иисуса, стояли там в недоумении, вдруг предстали пред ними два мужа в блистающих одеждах, и сказали: «что ищите живого между мертвыми? Его нет здесь: Он воскрес; вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилеи, что Ему надлежит быть предану в руки грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть (Лк.24:3–7). Идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предварит вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам» (Mк.16:7).

Мироносицы в трепете и ужасе побежали от гроба (Mк.26:7–8).

Вслед за тем Петр и Иоанн пришли ко гробу, Иоанн бежал скорее и пришел первый. Приникши ко гробу, он увидел там лежавшие пелены, но не вошел во гроб. Петр же придя, вошел во гроб и увидел, что там лежали одни пелены, которыми было обвито тело Господа, и плат, который был на голове Его, но не с пеленами, a особо свитый на другом месте.

Тогда вошел и Иоанн, и увидев в таком положении пелены и плат, поверил воскресению: ибо если бы тело Христа было унесено, как говорила ему смущенная Мария, то пелены и плат не были бы в таком порядке (Ин.20:4–8).

Петр и Иоанн пошли опять домой от гроба, один веруя, другой еще только дивясь бывшему. Мария же Магдалина (Лк.24:12), пришедши опять вслед за ними к пещере гроба, осталась одна там, плача от неизвестности, – куда девалось тело Господа: в слезах она приникла во гроб и увидела внутри его двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы, а другого у ног, где лежало тело Иисуса.

«Что ты плачешь?» спрашивают они.

Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его, сказала она, и обратясь назад, увидела Самого Иисуса, но от слез, застилавших глаза, и от сильной скорби не узнала Его, и приняла за садовника.

«Что ты плачешь? кого ты ищешь?» спрашивает ее Господь.

«Господин», отвечает она, «если ты взял Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его».

Господь говорит ей: «Мария!»

Тогда она, узнавши Его, со словом Раввуни! (Учитель) бросается к Нему.

Господь запрещает ей прикасаться к Нему и велит скорее идти возвестить ученикам о воскресении Его и имеющем последовать за тем вознесении (Ин.20:9–17).

Магдалина поспешно оставляет гроб и идет возвестить ученикам, что видела.

На пути встречает другую Марию, и они вместе со страхом и радостью бежат к Апостолам, и се, Иисус – встретил их, и сказал: «радуйтесь!» И они, приступив, ухватились за ноги Его, и поклонились Ему.

Тогда говорит им Иисус: «не бойтесь; пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня» (Мф.28:8–10).

Мироносицы пришли к Апостолам и возвестили им о воскресении Господа, но слова их показались Апостолам пустыми, и они не поверили им (Лк.24:9–11).

В тот же день двое из них шли в селение, называемое Еммаус, и разговаривали между собою обо всех сих событиях. И когда они разговаривали и рассуждали между собою, и Сам Иисус, приблизившись, пошел с ними. Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его. Он же сказал им: о чем это вы, идя, рассуждаете между собою, и от чего вы печальны?

Один из них, именно Клеопа, сказал Ему: неужели Ты один из пришедших в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нем в сии дни?

О чем? спросил Он. Они сказали Ему, что был Иисус Назарянин, пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом; но Его Первосвященники и начальники предали для осуждения на смерть, и распяли. A мы, присовокупили они, надеялись было, что Он есть тот, который должен избавить Израиля; но со всем тем, уже третий день ныне, как это произошло. Но некоторые женщины из наших изумили нас: они были рано у гроба, и не нашли тела Его, и пришедши, сказали, что видели явление Ангелов, которые говорят, что Он жив. И пошли некоторые из наших ко гробу, и нашли так, как и женщины говорили; но Его не видели.

Тогда Он сказал им: о несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки. He так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? И начал от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании.

Так они приблизились к селению, в которое шли; Он показал вид, что хочет идти далее. Но они удерживали Его, говоря: останься с нами, потому что день уже склонился к вечеру. И Он вошел, и остался с ними. И когда Он возлежал с ними: то взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них. И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге, и когда изъяснял нам писания? И вставши в тот же час, возвратились в Иерусалим, и нашли вместе одиннадцать Апостолов и бывших с ними. Здесь им сказали, что Господь истинно воскрес и явился Симону. А они рассказали о происшедшем на пути, и как Он был узнан ими в преломлении хлеба (Лк.24:13–35).

Некоторые из Апостолов все не верили, и когда один из них, Фома, вышел, а прочие продолжали разговаривать обо всем этом, и двери дома, где они находились, были заперты, из опасения от Иудеев, Сам Иисус стал посреди их, и сказал им: мир вам! Они смутились и испугались, подумали, что видят духа. Но Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? посмотрите на руки Мои и на ноги Мои: это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня.

И сказав сие, показал им руки и ноги и ребра свои. Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища? Они подали Ему часть постной рыбы и сотовый мед. И взяв, ел пред ними (Лк.24:36–43).

Потом Господь вторично сказал: мир вам! Как послал Меня Отец; так и Я посылаю вам. Сказав сие, дунул, и говорит им: приимите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин.20:19–23).

После сего, увидев Фому, прочие ученики говорят ему: мы видели Господа. Но он сказал им: если не увижу на руках Его ран от гвоздей и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его; не поверю.

После осьми дней опять были в доме ученики Господа, и Фома с ними. Пришел Господь, когда двери были тоже заперты, стал посреди их и сказал: мир вам! Потом говорит Фоме: подай перст твой сюда, и посмотри руки Мои, подай руку твою, и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим.

«Господь мой и Бог мой!» воскликнул Фома.

«Ты поверил потому что увидел Меня»; сказал ему Господь, – «блажены невидевшие и уверовавшие» (Ин.20:24–29).

Потом сказал ученикам: идите по всему миру и проповедайте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет. Уверовавших же будут сопровождать сии знамения; именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им: возложат руки на больных, и они будут здоровы (Mк.16:15–18).

Так, Господь явил Себя живым, по страдании Своем, со многими верными доказательствами, являясь Своим ученикам и уверовавшим в Heгo в продолжение сорока дней, и говоря им о царствии Божием (Деян.13). Тогда отверз им ум к уразумению Писаний, и сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию грехов – во всех народах, начиная с Иерусалима. Вы же свидетели сему (Лк.24:44–48). Мне дана всяка власть на небе и на земле. Итак, идите, научите все народы, крестяще их во имя Отца, и Сына и Свят. Духа. Уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф.28:18–20).

Напоследок Он, собрав их, сказал им: «не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обетованного от Отца, о чём вы слышали от Меня». Ибо Иоанн крестил водою; а вы чрез несколько дней после сего будете крещены Духом Святым» (Деян.1:4,5).

И вывел их из города до Вифании, на гору Елеон, и, подняв руки Свои, благословил их, и когда благословлял их, стал отделяться от них, и возноситься на небо, и наконец облако взяло Его из вида их (Деян.1:9).

Они поклонились Ему, и, когда потом смотрели на небо, вдруг предстали им два мужа в белой одежде, и сказали: мужи Галилейские! (Деян.1:10,11). «Что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо».

Так совершилось домостроительство нашего спасения.

Тело человека, посредством которого Творец связал духовное, разумное, богоподобное существо его – душу с видимой вселенной, чтобы он, чрез созерцание и изучение этой книги Божией, познав всемогущество, премудрость и благость своего Творца, полюбил Его и всецело предал себя в Его волю, вместо того послужило к тому, что человек посредством его прилепился к земным благам, обратил к ним свою любовь, в них стал искать блаженства жизни, и вследствие того соделалось для дьявола средством соблазна, и он чрез него привел человека ко греху – нарушению законов Творца, к противлению Его воле и к подчинению себе – злому началу. И таким образом человек сделался подобен – страстями своими – зверям бессмысленным, привязанностью своею к земным благам – пресмыкающемуся чревом по земле – змею.

Сын Божий принял на Себя плоть человеческую – соделался человеком Иисусом. Человек Иисус познал Бога в премудром устройстве вселенной и прославил Его. Человек Иисус пользовался дарами природы, но только во славу Божию, не прилепляясь к ним душою, и, чрез них постигнув благость Творца, возлюбил Его всем сердцем Своим, всею душою Своею и всею мыслью Своею, и всецело предался Его святой воле. Тело Иисуса дьявол хотел сделать средством искушения, и все, что могло измыслить лукавство и хитрая злоба – все прелести мира, все устрашения души посредством тела, все тягчайшие телесные боли употребил для сего: страдания плоти, – как огнь, пожиравший ветхозаветные жертвы, опаляли Его. Но все осталось напрасным: тело Иисуса осталось неуязвимее меди, – все стрелы лукавого отразились от него, и Иисус остался непоколебим в Своей преданности воле возлюбленного Отца. Он победил дьявола, и таким образом Крест, назначенный злобою орудием позорной казни Иисуса, соделался победоносным Его оружием и вместе с тем – престолом славы Его.

Победитель обыкновенно освобождает покоренных и взятых в плен врагом людей, разбивает их оковы, принимает под свое покровительство всех ищущих защиты от того врага, вооружает и присоединяет их к своему воинству, и наконец, если враг, в злобе своей продолжает замышлять новые ковы на победителя и его подданных, окончательно сковывает его цепями и заключает в темницу, чтобы сделать его совершенно безвредным.

Так и Иисус победитель, с высоты Своего славного и победоносного креста, всех тех людей, которые, подобно взиравшим на медного змия Израильтянам, обращают к Нему свои умоляющие о спасении взоры, освобождает от власти дьявола, исцеляет из его уязвлений, вооружает против него Своим оружием, и, наконец, когда придет назначенное премудрым Промыслом время, свяжет его узами мрака и заключит во тьме кромешной, в той бездне, которой так страшатся злые духи.

Иисус на кресте!.. О какой пред очами нашими поучительный образ тому, как мы должны пригвождать к страху Божию тело свое со страстями и похотями – этого приковывающего нас к земле змея!

Люди привязанностью к земным благам погубили в себе любовь к Богу, а без такой любви немыслима истинная блаженная жизнь. Сын Божий сошел на землю, чтобы возгнесть в человечестве этот священный огнь. Всмотритесь пристальнее – разумно с верою в висящего на кресте Иисуса, распростирающего ко всему человечеству Свои объятия, открывшего для всех Свое любвеобильное сердце, положившего жизнь Свою за жизнь мира, и в избытке любви дающего нам – кровь и плоть Свою. Припомните Его кроткую смиренную жизнь, Его благодетельные дела, Его святое учение! Неужели у вас не зародится любовь к Нему? Если зародилась, берегите её: это священный огнь, который попалит в вас всё злое и нечистое; это закваска, которая изменит (благодатью) ваше грешное естество в святое, переродит вас в нового человека. Это царствие Божие внутрь вас! Ибо кто, полюбив Иисуса, не полюбит Бога – ведь Он истинный Единородный Сын Его. Кто полюбит Иисуса, тот не постарается ли узнать короче Его жизнь, Его учение; а узнав – не почувствует ли своей нечистоты и греховности, не пожелает ли измыть её и очистить себя; в сознании своего недостоинства милости Божией, – не проникнется ли он чувством смирения, а в виду такого Ходатая, как Сын Божий, взывающий с креста: «Отче, прости им», не будет ли смело, с дерзновением взывать к Отцу, чтобы ради заслуг сего Ходатая простил и очистил его; сложив же бремя греха, не проникнется ли желанием и решимостью следовать примеру и учению своего Спасителя. А все это не значит ли усвоить Его жизнь, и вместе с тем обещанное блаженство, ведомое людям благодати! Итак, Иисус Христос действительно есть истина, путь и жизнь (Ин.14:6).

Грех, как страшная язва, заразил тело человека: страсти, похоти, злоба отразились во всем его существе, а нарушение законов естества расстроило самый состав его и оно потеряв первобытные свои свойства, сделалось неспособным даже к земной жизни. Чтобы сделать его способным к жизни небесной, необходимо его пересоздать и для сего вложить – внести в него зачаток – семя, – из которого бы возросло новое тело, способное к той жизни.

И вот Сын Божий, в избытке любви Своей к падшим людям, желая не только восстановить их в первобытное достояние, но сделать их одно с Ним, Своими однокровными братьями – сынами Божиими, сделать их способными быть там, где и Он Сам, преподает им свою плоть и Свою кровь.

Чудно это нам. Но чтобы видимым примером подкрепить наше маловерие, по премудрому устроению Божию, в виду нашем совершается чудо: с дикой яблони срезывают ветви и к ее пню прививают почку от яблони садовой, и дикая яблоня переменяет свое естество – растет уже яблоней садовой, и, вместо кислого, дурного плода, приносит плод вкусный и здоровый. Подобное сему предлагается Христом и нам: обрезаться духовно от светских страстей и похотей, выросших от дикого пня – Адамова грешного естества, силою своей воли отказаться от жизни по плоти – от любви к чувственному, и принять в себя зачаток естества Христова – начать жизнь по духу, возлюбить Бога и привить к себе плоть и кровь Христову под видом хлеба и вина, чтобы мы – отростки от корня Адамова, привитые от древа жизни – Христа, получили место в новом саду Божием вместе с Начальником жизни и совершителем спасения Иисусом Христом.

Слова Господа: «если не будете есть плоти Сына человеческого и пить крови Его, не будете иметь в себе жизни» (Ин.6:53), приводили в смущение Его слушателей: не менее смущает и теперь многих таинство Причащения тела и крови Его под видами хлеба и вина. Хотят постичь: как это хлеб и вино прелагаются в тело и кровь Христа? Но мы так же не можем постичь, как съедаемый нами хлеб и выпиваемое вино обращаются в кровь, плоть, кости, кожу, волоса, ногти, – одним словом – в естество плоти человека. Разве это не чудо Божией премудрости и всемогущества? Тот, Который совершает это, не силен ли устроить и то, чтобы хлеб и вино, употребляемые по Его заповеди, в воспоминание Его крестной смерти, преложились в плоть и кровь Его, преданные Им за жизнь мира? Зачем допытываться каким образом все это совершается! Довольно того, что Сама Истина изрекла: сие есть тело Мое... сия есть кровь Моя (Мф.26:20,27), и ядый Мою плоть и пияй Мою кровь пребывает во Мне и Аз в нем (Ин.6:26).

Человеку показались тягостными и излишними, напрасно стесняющими его свободу законы Творца, и он захотел освободиться от власти Бога, от Его законов, сделаться самому Богом; поверив лживому змею, он стал в веществе искать божественных сил и блаженства. Такою изменою своему Владыке человек сделался недостойным милости Его по присущей Богу правде и лишился ее. Что же и кто возвратит человеку милость Божию по самой Его правде? Ветхозаветные жертвы – кровь тельцов и козлов не могли уничтожить греха – этого междустения, отделившего человека от милости Божией. He только между людьми, но и в среде Ангелов не нашлось и не могло найтись такого ходатая, который бы обратил правду Божию на милость: у всякого из них могло доставать сил только на то, чтобы сохранить собственно за собою милость Божию. Но Бог, по любви к Своему творению, не восхотел оставить его на вечную гибель, Еще прежде сотворения, от предвечности в Троическом Его совете, предопределено, чтобы за падшее человечество Ходатаем явился Сам Сын Божий, единородный, приняв на Себя естество человеческое. Ибо Ходатаем Бога и человеков мог быть только первосвященник, вечный, но могущий сострадать нам в немощах наших, и подобно нам искушенный во всем, кроме греха (Евр.4:15).

Посему Сын Божий, входя в мир, говорит: жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне. Всесожжения и жертвы за грехи неугодны Тебе. Тогда Я сказал: се, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже (Евр.10:5–7 и Пс.39:7,8,9).

И вот, Он – сияние славы Отчей, образ Ипостаси Его, снисходит до того, что действительно принимает плоть человеческую, и, не переставая быть Богом, соделывается человеком, чтобы во всем уподобясь тем, за которых делается ходатаем, быть милостивым и верным Первосвященником пред Богом, для умилостивления за грехи народа (Евр.2:17; Кол.1:15; 2:9).

Итак, Он, будучи образом Божиим на земле, имея всю полноту божества телесно, следовательно не хищением почитая Себя равным Богу, уничижил Себя до того, что принял образ раба, проводил дни земной жизни в нужде и труде, подчинился не только Божеским, но и человеческим уставам и всецело исполнил всякую правду; и, возлюбя от всего сердца братьев своих по плоти, возжелал спасения их, и болезнуя о них, во все дни плоти своей, с сильным воплем и слезами приносил молитвы и моления к Богу, чтобы Он по благости Своей возвратил милость Свою к ним, и в Божественной премудрости Своей открывал людям пути ко спасению, и в тоже время по великой любви своей к ним, принимая на Себя грехи их, предавал Себя, как жертву умилостивления, во всю волю Отчую.

Правде Божией недостаточно было самой искренней готовности на жертву: она требовала, чтобы такая любовь к грешному роду человеческому и такое послушание воле Божией открылись во всем своем величии на самом деле. И вот Первосвященник по чину Мельхиседекову, будучи совершенно безгрешен, несет на Себе всю тяжесть грехов человека, – болезни, позор, смерть, и таким образом быв послушлив до смерти, смерти крестной, приносит Себя в жертву умилостивления, и, вися на кресте, до самого последнего вздоха, продолжает вопиять к Отцу: прости им, не ведят, что творят.

Мог ли всеблагий и премилосердый Отец отвергнуть такую жертву, не внять такой мольбе? He должна ли была после сего самая правда Божия подвигнуться на милость? Так, правда и милость встретились, обнялись и облобызались: грехи людей прощены, средостение вражды разрушено, мир между небом и землей заключен, милость к роду человеческому возвращена всем, с верою приемлющим ее. Так Христом грехи людей вознесены на кресте и к кресту пригвождены, а рукописание постановлений на нас, которое было против нас, истреблено; совершилось искупление наше кровью Христа и заслужено прощение грехов (Кол.1:14; 2:14).

Христос есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира (1Ин.2:2).

Но если грехи сняты и милость возвращена, то и смерть не должна более царствовать: людям должны быть возвращены их тела и уготованные им обители. И если для восстановления тел, поврежденных грехом, та же милость Божия определила еще время долготерпения, то узы смерти не могли держать Христа, тело которого во время Его земной жизни не подверглось никакой греховной порче, а сохранило в себе все свойства бессмертия. Он мог оставаться в них только на то время, которое необходимо было для удостоверения в том, что он точно умер, да смертью упразднить имущего державу смерти (Евр.2:14) и для проповеди о спасении душам, сошедшим в сень смертную.

И вот, в то время, как пречистое тело Его пребывало во гробе, душою, и яко Бог, Он сошел в темницу, где пребывали души прежде умерших людей, с верою ожидавших Его пришествия, и там сиянием своего Божества Искупитель мира       осветил тьму и проповедал дело любви Божией и уготованное всем спасение.

Так Христос разрушил врата адовы и изведши оттуда всех веровавших в него узников, силою Божества Своего воскресил свое человечество, и соделался первенцем из мертвых – победителем смерти (1Пет.3:18–20).

Если же Искупитель рода человеческого, по своей Божеской природе, силен был воскресить свое подвергшееся смерти человеческое естество, а таким образом победить смерть, то в Его власти воскресить и всех умерших, соединенных с Ним чрез веру. И Он нам возвестил, что воскресит всех в последний день. Не было лести в устах Его и всякое Его слово истина.

«Приидет день Господень, как тать ночью», пишет Апостол Петр, «и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят» (2Пет.3:10).

«Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией», пишет Апостол Павел (1Фес.4:16,17) «сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде, потом оставшиеся в живых вместе с ними восхищены будут на воздухе, в сретение Господу, и таким образом всегда с Господом будем на новом небе и новой земле, где обитает правда», – присовокупляет Апостол Петр (2Пет.3:13).

По воскресении Христа тело Его соделалось духовным: Он исшел из гроба, когда тот был еще завален камнем и запечатан; Он явился Апостолам, когда двери храмины, где были они, были заперты; Он мгновенно делался невидим. Так и наши тела, при общем воскресении, преобразятся в тела духовные.

О воскресении мертвых Апостол Павел говорит так: «Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? и в· каком теле придут? Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное, или другое какое. Но Бог даст ему тело, как хочет, к каждому семени свое тело. He всякая плоть такая же плоть, но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц. Есть тела небесные, и тела земные: но иная слава небесных, иная земных. Иная слава солнца, иная слава луны, иная слава звезд, и звезда от звезды разнится во славе. Так и при воскресении мертвых. Сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает во славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное. Так и написано: первый человек Адам стал душою живущего (Быт.2:7.), а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное. Первый человек из земли перстный; второй человек Γοсподь с неба. Каков перстный, таковы и перстные, и каков небесный, таковы и небесные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного. Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать царствия Божия, и тление не наследует нетления. Говорю вам тайну: не все умрем, но все изменимся, вдруг в мгновение ока при последней трубе, ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и мертвому сему облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление, и смертное сие облечется в бессмертие; тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою (Ис.25:8). Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа? (Ос.13:14; 1Кор.15:35–55).

Вот и Апостол в доказательство возвещенной истины о воскресении мертвых ссылается на свидетельство видимой природы, как на непререкаемый глагол Божий. Он как бы говорит нам: безрассудные! вы только исследываете силы видимой природы, чтобы извлекать из них блага на потребности тела, зачем же не вникаете в смысл возвещаемых природою истин для вашего вразумления на благо душ ваших. Смотрите, вы бросили и похоронили в землю голое зерно, оно истлело – умерло, но из него вырастает или трава, или злак, или куст, или дерево, сообразно тому, какие в зерне положены – заключены зачатки. Как это совершается, никакой ум человеческий постичь не может, но это действительно совершается в очах наших. Если бы мы не видели и не испытали этого и кто-нибудь показав нам зерно, стал утверждать, что из него, когда оно в земле станет разлагаться, произойдет такое-то растение, это показалось бы нам невозможным – невероятным. Но мы это ежечасно видим и испытываем, и так к тому присмотрелись, что чудная зиждущая сила Божия, совершающая такое непостижимое для нашего ума действие, кажется нам как будто самым обыкновенным явлением природы. После сего как же мы можем сомневаться, что подобное чудотворение совершит зиждущая сила Всемогущего Бога с нашими телами – умершими и погребенными, в особенности тогда, когда об этом возвещает сама истина в лице воплотившегося и из мертвых воскресшего Сына Божия.

Но если каждое зерно дает растение, сообразное свойствам, в нем скрытым, то не должны ли мы заключать, что и из наших тел всемогущею силою Творца созиждутся духовные тела, сообразные свойствам, так сказать, зачаткам, вложенным нами в свои тела. Кто вложит в него зачаток жизни небесной, – чрез истинную веру во Христа с ее Св. таинствами, неразлучную с любовью к Богу, тело того Бог преобразит в подобие тела Христова, и по мере того как мы в здешней жизни достигнем возраста Христова, наши тела воскресшие будут светлеть и сиять своими добродетелями, подобно телам небесным, одни более, другие менее. Те же из нас, которые не примут в себя зачатка жизни небесной истинной веры во Христа и останутся в упорной привязанности к своим страстям и похотям, получат и тела, отражающие в себе сии порождения духа злобы, – господствовавшие в них скотские страсти. Итак: земное, тленное тело человека, бывшее, во время земной жизни его, завесою, скрывавшею внутреннее души, соделавшись духовным, будет отражением – зеркалом его духа.

Люди, удалясь от источника жизни – любви к Богу, предались суете, страстям и похотям, и тем сами внесли в свою жизнь болезни, свары, зависть, злобу – сделали ее источником страданий не только для самих себя, но и для всей твари, так что и вся тварь совокупно с нами стенает и мучится; несмотря на все это, люди так навыкли к такому образу жизни, что даже стали полагать невозможным жить иначе и в самых страстях и удовлетворении похоти мнили самую сущность жизни; находя же в ней только неудовлетворительность своих желаний и страдания, одни потеряли веру в благость и премудрость Творца, a другие вовсе потеряли веру в бытие Бога и стали приписывать слепому случаю самое бытие мира и человека. Одним словом, род человеческий, отступя от своего назначения, уподоблялся бесплодному дереву, годному только на посечение.

Но Господь не только не предал посечению это бесплодное дерево, но еще спасения рода человеческого не пощадил Своего Единородного, и тем явил всю бездну любви своей к своему творению. Сын же Божий, явясь человеком, не только показал каков должен быть человек по мысли Божией и не только выполнил всецело то назначение, для которого по Божественному определению дано бытие человеку, но самоотвержением любви к людям совершил даже более того, что правдою Божией требовалось от человека – добродетелями Своими Он превысил самые небеса и следовательно явил в Себе самый совершенный плод человечества.

После сего что может сомневаться в благости Творца? Кто может утверждать, что человеку невозможно жить по начертанному ему Творцом уставу?

Теперь земля стала для самых небожителей проповедницей беспредельной любви Божией и зрелищем высоких добродетелей Сына Божия и другое Его, подобно тому, как небеса для нас проповедники всемогущества и премудрости Божией и зрелище великолепия славы Его.

Велики заслуги Христа Иисуса, и Бог прославил Его: посадив Его одесную Себя на небесах, превознес Его превыше всякого начальства, и власти, и силы, и господства и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем, и все покорил под ноги Его и восставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Его тело, полнота наполняющего все во всем. И вот, Он в день, предопределенный Отцом, явится судьею всей твари (1Пет.3:22; Еф.1:20–23).

Неисчислимы благодеяния Христа Иисуса к нам, людям: Он показал нам Собою пример жизни по уставам Творца, возвестил спасительные истины, ими осветил наше прошедшее, настоящее и будущее, понес на Себе грехи наши, потерпел, за нас муки и смерть, умертвил смерть, разрушил ад, победил поработившего нас дьявола; освободил от его оков, изливает на нас все дары Св. Духа и открыл нам дверь спасения. Будем же внимательны к такому делу любви Божией к нам. Все сделано для нашего спасения. Но одно из существенных свойств нашей души – свобода воли – эта высшая черта образа Божия, – без которой человек перестал бы быть человеком, – предоставляет нам возможность: принять милость Божию и спастись, или отвергнуть и погибнуть. Истина явлена нам во всем сиянии света. Но мы свободны отвратить наш взор и смотреть в противоположную сторону – во тьму, чтобы ее не видеть, вольны даже, намеренно повредить зрение, чтобы оставаться во тьме. Только будем же иметь в виду, что теперь не остается более другой жертвы за грехи, и если мы не хотим сознать истины, или, получив сознание истины, произвольно грешим, то остается одно: некое страшное ожидание суда и ярость огня, готовая пожрать противников (Евр.10:26,27).

«Итак умоляю вас, братья, милосердием Божиим», пишет Ап. Павел, «предоставьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего, и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная. По данной мне благодати, всякому из вас говорю: не думайте о себе более, нежели должно думать; но думайте скромно, по мере веры, какую каждому Бог уделил. Ибо как в одном теле у вас много членов, но не у всех членов одно и то же тело: так мы многие, составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены. И как, по данной нам благодати, имеем различные дарования: то имеем ли пророчество, пророчествуй по мере веры, имеешь ли служение, пребывай в служении; учитель ли, в учении: – увещатель ли, увещевай; раздаватель ли, раздавай в простоте; начальник ли, начальствуй с усердием, благотворитель ли, благотвори с радушием. Любовь да будет непритворна, отвращайтесь зла, прилепляйтесь к добру; будьте братолюбивы друг к другу с нежностью; в почтительности друг друга предупреждайте. В усердии не ослабевайте; духом пламенейте. Господу служите; утешайтесь надеждою; в скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны; в нуждах святых принимайте участие; ревнуйте о странноприимстве. – Благословляйте гонителей ваших; благословляйте, не проклинайте. Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими. Будьте единомысленны между собою, не высоко мудрствуйте, но последуйте смиренным; не мечтайте о себе, никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром пред всеми человеками. Если возможно, со своей стороны, будьте в мире со всеми людьми. He мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано (Втор.32:35): Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь. Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. (Притч.25:22,23). He будь побежден злом, но побеждай зло добром. Всякая душа да будет покорна высшим властям: ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро и получишь похвалу от нее: ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, – бойся: ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Для сего вы и подати платите: ибо они Божии служители, сим самым постоянно занятые. И так отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь. He оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви: ибо любящий другого, исполнил закон. Ибо заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не украдь, не лжесвидетельствуй, не пожелай чужого, и все другие заключаются в сем слове: люби ближнего твоего, как самого себя (Лев.19:18). Любовь не делает ближнему зла; и так любовь есть исполнение закона. Так поступайте, зная время, что наступил уже час пробудиться нам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали. Ночь прошла, а день приблизился: и так отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света. Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти. Немощного в вере принимайте без споров о мнениях. Ибо иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи. Кто есть, не унижай того, кто не есть; и кто не есть, не осуждай того, кто есть: потому что Бог принял его. Кто ты, осуждающий чужого раба? Пред своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен; ибо силен Бог восстановить его. Иной отличает день от дня, а другой судит о всяком дне равно. Всякий поступай по удостоверению своего ума. Кто различает дни, для Господа различает; и кто не различает дней, для Господа не различает. Кто есть, для Господа есть: ибо благодарит Бога; и кто не есть, для Господа не есть, и благодарит Бога. Ибо никто из вас не живет для себя и никто не умирает для себя; а живем ли, для Господа живем; умираем ли, для Господа умираем: и потому живем ли, или умираем, всегда Господни. Ибо Христос для того и умер (и воскрес), и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми. А ты, что осуждаешь брата своего? Или и ты, что уничижаешь брата своего? Все мы предстанем на суд Христов. Ибо написано: живу Я, говорит Господь, предо Мною преклонится всякое колено, и всякий язык будет исповедовать Бога (Ис.45:23). Итак, каждый из нас за себя даст отчет Богу. He станем же более судить друг друга, а лучше судите о том, как бы не подавать брату случая к преткновению или соблазну. Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто. Если же за пищу огорчается брат твой, то ты уже не по любви поступаешь. He губи своею пищею того, за кого Христос умер. Да не хулится ваше добро. Ибо царствие Божие не пища и питие, но праведность, и мир и радость в Святом Духе. Кто сим служит Христу, тот угоден Богу и достоин одобрения от людей. Итак, будем искать того, что служит к миру и ко взаимному назиданию. Ради пищи не разрушай дела Божия. Все чисто, но худо человеку, который ест на соблазн. – Лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, от чего брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает. Ты имеешь веру? имей ее сам в себе, пред Богом. Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает. А сомневающийся, если есть, осуждается: потому что не по вере; а все, что не по вере, грех. Могущему же утвердить вас, по благовествованию моему и проповеди Иисуса Христа, по откровению тайны, о которой от вечных времен было умолчано, но которая ныне явлена и чрез писания пророческие, по повелению вечного Бога, возвещена всем народам, для покорения их вере, одному премудрому Богу, чрез Иисуса Христа, слава во веки. Аминь.

Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных, и не себе угождать. Каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию. Ибо и Христос не Себе угождал, но как написано: злословия злословящих Тебя пали на Меня (Пс.68:10). А все, что написано было прежде, написано нам в наставление, чтобы мы, терпением и утешением из писаний, сохранили надежду. Бог же терпения и утешения, да дарует вам быть в единомыслии между собою, по учению Христа Иисуса, дабы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа (Рим. гл. 12–15).