Я. Тягунов

Источник

Часть четвертая – О том, что возвещают нам судьбы Церкви Христовой и народов

I. Сошествие Св. Духа на апостолов

По вознесении Господа Иисуса Христа Апостолы возвратились в Иерусалим с великою радостью и пребывали там – то в одной горнице, то во храме, единодушно в молитве, прославляя и благословляя Бога. С ними были некоторые жены и Мария – Матерь Господа и братья Его, всего около ста двадцати человек.

При наступлении дня Пятидесятницы, когда все Апостолы были единодушно вместе, внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились, и явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них, и исполнились все Духа Святого, и начали говорить на других языках, как Дух давал им провещевать (Деян.2:1–11).

И вот простые рыбаки, нигде не обучавшиеся, делаются мудрее философов, сведущее книжников, красноречивее ораторов. Те, которые пред сим, на другой же день забывали сказанное им Учителем, вдруг вспомнили всякое Его слово, и всякий Его шаг. Те, которые не понимали самых простых притч Его, вдруг постигли всю премудрость Божия домостроительства о спасении мира, и поняли все ветхозаветные прообразования и пророчества. Те, которые столь мало понимали дух Христов, что недавно спорили о первенстве и готовы были на непринявшее их Самарянское селение низвести с неба огнь, вдруг проникаются сим духом, и делаются смиренными, кроткими, милосердными, терпеливыми. Те, которые недавно до того были страшливы и боязливы, что при наступлении опасности Учителю все оставили Его и разбежались в трепете, а первый из них, даже отрекся от Heгo, теперь смело возвещают воскресение Распятого, и проповедуют Его Христом – Единородным Отца Небесного, и на прещения сильных отвечают: «судите сами, справедливо ли вас слушать более, – нежели Бога; мы не можем не говорить того, что видели и слышали», а когда их подвергают заключению, поруганию, истязанию и гонению, они радуются, что сподобились потерпеть всё это за имя Христово, и с такою же радостью встречают смерть, продолжая исповедовать Христа – Божию силу и на крестах, и под тучею бросаемых на них камней.

Таких свидетелей воскресения и проповедников Евангелия воздвиг Господь, наделив их еще силою чудотворения, как непререкаемым доказательством высшего посланничества, и они немедленно начали свою проповедь, и проповедь их, несмотря на гнусную клевету Первосвященников о похищении тела Иисусова учениками Его и на строгие меры против провозвестников Его воскресения, скоро исполнила весь Иерусалим славою имени Распятого; Слово Божие росло, число учеников непрестанно умножалось, даже из самых священников Иудейских очень многие покорились вере (Деян.6:7).

II. Явление И. Христа Савлу

Но чтобы для упорствующих в неверии не оставалось никакого предлога к оправданию, Господь воздвиг Себе еще непререкаемого свидетеля из самых врагов Своих.

Был в Иерусалиме еврей Савл, – муж необыкновенно даровитый и образованный. Родители его были обыватели города Тарса, главного города Киликии, славившегося в то время просвещением и науками. Они били люди богатые и пользовались правом Римского гражданства, что составляло в то время очень важное преимущество. Савл послан был ими для усовершенствования в отечественном законе в Иерусалим, который почитался тогда средоточием Иудейской мудрости, и присоединясь к секте фарисеев, сделался – учеником Гамалиила, знаменитейшего из тогдашних Иудейских Законоучителей, и вместе с тем – самым ревностным приверженцем отеческих преданий, и – жарким преследователем имени Иисуса Назарея.

Когда неверующие Иудеи, раздраженные исповеданием первомученика диакона Стефана, убивали его каменьями (Деян.8:1), Савл одобрял убийство и стерег одежды убийц. Потом, когда после этого многие верующие бежали из Иерусалима и рассеялись по разным странам, Савл, получив от Первосвященников власть преследовать христиан, ходил для сего по всем синагогам, даже входил в домы их, не щадил ни пола, ни возраста, мучениями принуждал их хулить имя Иисуса, заключал в темницы, и когда убивали их, то подавал на то свой голос (Деян.26:10–11).

Между тем рассеяние христиан послужило к распространению Евангелия и умножению верующих. Бежавшие из Иерусалима христиане продолжали свою проповедь в тех местах, где водворялись: – проповедь их и там приобретала новых верующих в Сына Божия. Эти успехи проповеди возбудили в Савле ревность преследовать христиан за пределами Палестины. Дыша угрозами и убийством, он испросил у Первосвященников письма к Дамасским синагогам, чтобы он допущен был вязать тамошних христиан и препровождать их в Иерусалим для суда (Дкян.9:2).

Дамаск, наполненный Иудеями, представлял тогда обширное поле для действия. Он пред тем завоеван был Аретом – царем Аравийским, и новый владетель, как тесть Ирода Антипы, благоприятствовал Иудеям. Письмо Первосвященника должно было иметь там полный успех.

Но на пути в Дамаск, среди дня, Савл вдруг увидел свет с неба, превосходящий солнечное сияние, который осиял его и шедших с ним. Все они пали на землю, и Савл услышал голос: «Савл, Савл! что ты Меня гонишь? Трудно тебе идти против рожна» Савл спросил: «кто Tы, Господи?» «Я – Иисус, которого ты гонишь» – отвечал явившийся. – «Но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем тому, что ты видел и что Я открою тебе, избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым ныне посылаю тебя, открыть им глаза, дабы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение во грехах – и часть наследия с освященными» (Деян.26:12–19).

Савл еще спросил: «Господи! что мне делать?» Господь сказал: «встань и иди в Дамаск и там тебе сказано будет все, что назначено тебе делать».

Савл встал с земли и с открытыми глазами никого не видел, так как, от славы света того, лишился зрения. Бывшие с ним повели его за руку и привели его в Дамаск, и он три дня не видел, и не ел, и не пил (Деян.9:8; 22:11).

В Дамаске был тогда один ученик Господа, Анания. Господь в видении сказал ему: встань и пойди на улицу, которая зовется прямая, и спроси в Иудином доме Тарсянина, по имени Савла; он теперь молится, и видел в видении мужа, именем Ананию, пришедшего к нему и возложившего на него руки, чтобы он прозрел.

Анания ответствовал: «Господи! я слышал от многих о сем человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме; и здесь имеет от Первосвященников власть, вязать всех, призывающих имя Твое».

Но Господь сказал ему: «иди, ибо он есть мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое пред народами, и царями и сынами Израилевыми. И я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое».

Анания пошел, и вошел в дом, и возложив на него руки, сказал: «брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шел, послал меня, чтобы ты прозрел, и исполнился Духа Святого».

И тотчас, как бы чешуя спала от глаз его; и вдруг он прозрел, и, встав, крестился, и стал проповедовать в Синагогах об Иисусе, что Он есть Сын Божий (Деян.9:10–18). С такою проповедью он обошел Аравию, Кипр, Сирию, Малую Азию, Грецию, Италию, Испанию, и о чудном явлении ему Господа свидетельствовал в Иерусалиме пред народом и Синедрионом, и в Кесарии пред Римским Правителем Феликсом и Порцием Фестом, тоже пред потомком Ирода, царем Агриппою, неоднократно подтверждая тоже и в письменных своих посланиях к обращенным им христианам.

III. Неверующие! это вам в лице Савла явился Христос

Неверующие! Это вам в лице Савла явился Христос. Если зрение ваше, занятое постоянно рассматриванием мелочей земной жизни, не может выносить сияния славы Отчей и видеть Евангельских истин, проповеданных очевидцами и служителями Предвечного Слова, – то здесь в свидетельстве Савла истина Божественности христианской религии предстала вам в самом доступном для ваших очей виде. Что так свидетельствовал Савл о видении и обращении его в христианство, то неопровержимо. Что он свидетельствовал не по увлечению, но по пристрастию, не из ожидаемых за то выгод, и – о факте, действительно виденном и испытанном, а не о мечте, представленной его воображением, это явно до очевидности. Может ли быть достовернее этого свидетеля? He кроткий по природе человек, который сам по себе имел бы расположение к благотворному учению христиан, не слушатель Иисуса Христа, о коем можно бы сказать, что он увлечен сладостью слов Его, не такой человек видит Иисуса, коего Иудеи почитали мертвым, но упорнейший защитник Иудейства, непримиримый враг имени Христова, жестокий преследователь почитателей Его, одним словом, Савл видит Иисуса, признает Его Мессиею, Сыном Божиим, и соделывается ревностным провозвестником имени Его, готовым на муки и самую смерть за истину нового учения.

Он не мог обещать себе от христиан никаких земных благ. Искал ли он чести? Она была оказана ему Верховным Советом Иудейским, который возложил на него самое важное поручение истребить возникающее христианство. Исполнение этого поручения доставило бы ему славу и право на самые высшие достоинства между Фарисеями; напротив, христиане, как сами не искали почестей, так и не могли обещать их, будучи везде гонимы и презираемы властями. Искал ли он богатства? Христиане были бедны; многие из них жили милосердием своих братьев по вере; их последние стяжания ненаказанно расхищались их врагами, самая жизнь находилась в непрестанной опасности. Напротив, Фарисеи изобиловали всеми временными благами, и, пользуясь всяким уважением в народе, могли доставить любимцам своим все, им угодное.

Савл не только не искал для себя у христиан никаких временных приобретений, но еще должен был при переходе в христианство отказаться от тех, кои имел в Иудействе. Сделавшись христианином, он должен был потерять славу первого ревнителя и защитника Иудейства; должен был ниспровергать отеческие предания, к коим он привык из детства; должен был разорвать нежнейшие узы родства и дружбы, ибо сродники и друзья его остались в Иудействе. Этого мало: за веру в Иисуса Христа ему неминуемо надлежало соделаться предметом ненависти всех Фарисеев, всего Синедриона, всего народа Иудейского.

Савл не был мечтатель, который внушения собственного чувства, мечты воображения почитал за вдохновения Божественные. Энтузиастическая мечтательность происходит или от чрезмерного пристрастия к любимым мнениям, или от меланхолии, или от живого, но необразованного воображения, или от детского легковерия. Савл же имел сильное пристрастие, но не к христианству, а к преданиям Фарисейским; между тем, когда познал истину, то немедленно отверг их единожды навсегда. Он не был мрачного меланхолического характера. Каким опасностям, скорбям, лишениям не подвергался он в продолжение своего Апостольства? – при всем том в нем не было ни малейших признаков малодушия: он был совершенно доволен своею судьбою, радовался среди самых страданий. Если он желал скончания своей жизни, то по тому, чтобы скорее соединиться с возлюбленным Спасителем. В этом желании не было ничего нетерпеливого, энтузиастического: посему-то, когда он увидел, что для учеников его нужнее, чтобы он оставался в сей жизни, то употреблял все справедливые способы к отдалению ее конца. Савл имел живое воображение; но как строго оно было подчинено рассудку. Читая послания его, мы находим сильные порывы чувств; но они никогда не выходят за пределы: это невольное излияние сердца, преисполненного любовью к Богу и ближнему. Тем менее можно предполагать в нем легковерия и неосмотрительности. Из одной истории его можно извлечь подробные правила христианского благоразумия. Он постоянно внушал ученикам своим всё испытывать, дабы принимать одно истинное, доброе; упрекал их, когда они, подобно детям, были увлекаемы всяким ветром учения; предостерегал их от ложных откровений и пророчеств; никогда не требовал себе слепой веры; напротив, хотел, чтобы поступали по убеждению собственного своего ума. Так ли поступают люди с мечтательным·характером! (жизнь Св. Ап. Павла, стр. 35–40).

IV. Но они и теперь к свидетельству Савла относятся так же, как относились при его жизни

Может ли быть достовернее свидетель? Может ли быть яснее, отчетливее свидетельство? Но, к сожалению, и теперь неверующие с таким же легкомыслием относятся к нему, как относились и при жизни Апостола Павла. Когда в Иерусалиме он говорил пред народом, тогда толпа веровала учению книжников, что Мессия только для одних Евреев – потомков Авраама, и потому, как только Павел вымолвил, что явившийся ему Господь сказал: «Я пошлю тебя к язычникам» (Деян.22:21,22), – поднялся крик: «истреби от земли такого! ему не должно жить!» Так и ныне есть много верующих на слово догмату нынешних книжников: (Штрауса, Ренана, Фейербаха с братиею) – о необходимости, господствующей будто бы в природе и исключающей будто бы идею о разумном и самостоятельно-действующем начале вселенной (т. е. что будто бы в мире не может быть по воле Божией никаких чудес); все они с презрением оставляют без внимания свидетельство Павла; есть даже такие, которые готовы истребить от земли всех принимающих это свидетельство.

Когда Павел пред Синедрионом стал свидетельствоваться, доброю совестью, Первосвященник Анания приказал бить его по устам (Деян.23:1,2), и когда Павел упомянул только о чаянии воскресения мертвых, поднялся спор между Фарисеями и Саддукеями, крик и раздор до того увеличился, что тысяченачальник, опасаясь, чтобы враждовавшие не растерзали Павла, приказал вывести его из среды враждовавших и отвести в крепость. Так и нынешние книжники, разделясь на несколько сект (рационалисты, материалисты и др.) проводят время в спорах между собою; и основываясь на цредвзятой каждым мысли и на принятом догмате своей науки, пишут трактаты в опровержение систем противников, и не только не думают входить в исследование достоверности свидетельства Павлова, но и слышать о нем не хотят. А сколько есть и таких из них, которые готовы бить по устам каждого, кто напомнил бы им о доброй совести, в которой жил Павел пред Богом до самой мученической смерти.

В Кесарии Прокуратор Иудейский – Феликс с женою своею Друзилою, Иудеянкой, пожелал слушать учение Павла о вере во Христа Иисуса, и призвал его к себе. Но как только Павел стал говорить о правде, о воздержании и о будущем суде, Феликс пришел в страх и сказал: пойди теперь, а когда найду время, позову тебя (Деян.25:24,25). Так и ныне иному из неверующих по случаю или по внушению ближних, – приходится иногда выслушать учение Павла, и благодать Божия коснется его души, станет звать на путь спасения, и начнет вселять страх Божий, но он, так же как Феликс, скажет: «пойди теперь, а как найду время, позову тебя», и потом между мирских развлечений, плотских сластей и корыстных предприятий, времени уже не находит.

Сменил Феликса Фест и так же пожелал слушать Павла в присутствии царя Агриппы и супруги его Вереники. Павел подробно изложил пред ними, как он был прежде гонителем имени Иисуса Назорея, и как явлением ему Господа, он сделался Его Апостолом. «Безумствуешь ты, Павел», вскричал Фест. – «Большая ученость доводит тебя до сумасшествия». Агриппа же сказал Павлу: «ты немного не убедил меня сделаться Христианином» (Деян.26:24,28).

Есть и ныне безумцы, которые без всяких исследований и соображений считают Павла безумным; есть и Агриппы, которых свидетельство Павла поражает и кладет в них основание к убеждению в истине Христианской религии, но они из лености, или из пристрастия к земным благам, – или прежним убеждениям, не хотят далее вникать в этот предмет, и продолжать свои исследования, и даже спешат заглушить зародившуюся в них благую мысль.

V. Проповедь апостолов и устройство ими церквей

Сии-то истинные посланники Божии обошли всю землю и везде возвестили радостную весть (Евангелие) о спасении рода человеческого Сыном Божиим: во всю землю изыде вещание их, и во все концы вселенныя глаголы их. Там, где находили верующих, они останавливались, научали истинному Богопочитанию и новой жизни во Христе, поставляли пресвитеров и Епископов, и наставляли их, как пасти стадо Христово и совершать таинства для сообщения верующим даров Духа Святого. Так они положили основание единой церкви Христовой – царству Божию на земле. Везде их проповедь была устная, но в последствие некоторые из них изложили письменно: Матфей и Иоанн – Апостолы из двенадцати, Марк и Лука – из семидесяти – спутники и сотрудники первоверховных Петра и Павла, – земную жизнь и учение Иисуса Христа, что и называется собственно Евангелием; Лука же еще историю вознесения Христа, сошествия Св. Духа на Апостолов и первоначальной проповеди Апостольской – Деяния Апостолов. Петр, Иоанн, Иаков, Иуда и Павел написали письма, – послания к верующим с наставлением, как подобает веровать и вести себя Христианам.

Чтобы ближе ознакомиться с тем, как происходила Апостольская проповедь, и как неверующие обращались в Христиан, приведем некоторые тому частные случаи из Деяний Апостольских.

Апостолы Петр и Иоанн шли вместе в храм, в час молитвы девятый. И был человек, хромой от чрева матери его, которого носили и сажали каждый день при дверях храма, называемых красными, просит милостыни у входящих в храм. Он, увидев Петра и Иоанна, пред входом в храм, просил у них милостыни. Петр с Иоанном, всмотревшись в него, сказал: взгляни на нас. Он стал пристально смотреть на них, надеясь получить от них что-нибудь. Но Петр сказал: серебра и золота нет у меня; а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи. И взяв его за правую руку, поднял; и вдруг утвердились его ступни и колена. И, вскочив, стал, и начал ходить, а вошел с ними в храм, ходя и скача, и хваля Бога. И весь народ видел его ходящим и хвалящим Бога. И узнали его, что это был тот, который сидел у красных дверей храма для милостыни; и исполнились ужаса и изумления от случившегося с ним. И как исцеленный хромой не отходил от Петра и Иоанна, то весь народ в изумлении сбежался к ним в притвор, называемый Соломонов. Увидев это, Петр сказал народу: Мужи Израильские! что дивитесь сему или что смотрите на нас, как будто бы мы своею силою или благочестием сделали то, что он ходит? Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса, которого вы предали, и от которого отреклись пред лицом Пилата, когда он полагал освободить Его. Но вы от Святого и Праведного отреклись, и просили даровать вам человека, убийцу; а начальника жизни убили. Сего Бог воскресил из мертвых, чему мы свидетели. И ради веры во имя Его, имя Его укрепило сего, которого вы видите и знаете, и вера, которая от Heгo, даровала ему исцеление сие пред всеми вами. Впрочем, я знаю, братия, что вы, как и начальники ваши, сделали сие по неведению. Бог же, как предвозвестил устами всех своих пророков пострадать Христу, так и исполнил. И так покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши. Да приидут времена отрады от лица Господа, и да пошлет Он предназначенного вам Иисуса Христа, Которого небо должно было принять до времен совершения всего, что говорил Бог устами всех святых своих пророков от века. Моисей сказал отцам: Господь Бог ваш воздвигнет вам из братьев ваших пророка, как меня; слушайтесь Его во всем, что Он ни будет говорить вам. И будет, что всякая душа, которая не послушает Пророка того, истребится из народа. И все пророки, от Самуила и после него, сколько их ни говорило, так же предвозвестили дни сии. Вы сыны пророков и завета, который завещал Бог отцам вашим, говоря Аврааму: и в семени твоем благословятся все племена земные. Бог, воскресив Сына Своего Иисуса, к вам первым послал Его благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших (Деян. гл. 3).

Когда они говорили к народу, к ним приступили священники и начальник стражи при храме и Саддукеи, досадуя на то, что они учат народ и проповедуют в Иисусе воскресение из мертвых. И наложили на них руки, и отдали их под стражу до утра; ибо уже был вечер. Многие же из слушавших слово уверовали; и было число таковых людей около пяти тысяч.

На другой день собрались в Иерусалим начальники их и старейшины и книжники и Первосвященники; и, поставив их посреди, спрашивали: какою силою, или каким именем вы сделали сие? Тогда Петр, исполнясь Духа Святого, сказал им: начальники народа и старейшины Израильские! Если от нас сего дня требуют ответа в благодеянии человеку немощному, как он исцелен; то да будет известно всем вам и всему народу Израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, которого вы распяли, которого Бог воскресил из мертвых, Им поставлен он пред вами здрав. Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения. Ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись.

Видя смелость Петра и Иоанна, и приметив, что они люди некнижные и простые, они удивлялись; между тем узнавали их, что они были с Иисусом: видя же исцеленного человека, стоявшего с ними, ничего не могли сказать вопреки. И, приказав им выйти вон из синедриона, рассуждали между собою, говоря: что нам делать с сими людьми? Ибо всем, живущим в Иерусалиме, известно, что ими сделано явное чудо, и мы не можем отвергнуть сего. Но, чтобы более не разглашалось сие в народе, с угрозою запретим им, чтобы не говорили об имени сем никому из людей. И, призвав их, приказали им отнюдь не говорить и не учить об имени Иисуса.

Но Петр и Иоанн сказали им в ответ: судите, справедливо ли пред Богом, слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали. Они же, пригрозив, отпустили их, не находя возможности наказать их, по причине народа; потому что все прославили Бога за происшедшее. Ибо лет более сорока было тому человеку, над которым сделалось сие чудо исцеления (Деян.4:1–22).

VI. О том же

Один благочестивый Ефиоплянин, вельможа царицы Кандакии, приезжавший в Иерусалим для поклонения, возвращаяся оттуда, читал книгу пророка Исаии, сидя в колеснице своей. Когда он, прочтя место из книги, в котором говорится: «как овца веден был Он на заклание; и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзает уст своих. В уничижение Его суд его совершился. Но род Его кто изъяснит? Ибо вземлется от земли жизнь Его», – недоумевал, о ком это говорится, – Филипп, один из семи диаконов, избранных Апостолами, по повелению явившегося ему Ангела, подошел к нему и спросил: разумеешь ли, что читаешь? И когда тот попросил его объяснить ему его недоумение, тогда Филипп, начав от сего пророчества, благовестил ему об Иисусе, и Ефиоплянин исповедав, что Иисус Христос есть Сын Божий, принял от Филиппа крещение (Деян.8:26–39).

VII. О том же

Когда Апостолы Павел и Варнава проповедовали на острове Кипре, тамошний проконсул Сергий Павел, муж разумный, призвал их, желая слышать слово Божие, но бывший при нем волхв Вариисус противился им, стараясь отвратить проконсула от веры. Но Алостол Павел, исполнившись Духа Святого и устремив на него взор, сказал: «О, исполненный всякого коварства и всякого злодейства сын дьявола, враг всякой правды! Перестанешь ли ты совращать с прямых путей Господних? И ныне се рука Господня на тебя: ты будешь слеп и не увидишь солнца до времени». И вдруг напал на него мрак и тьма, и он, обращаясь туда и сюда, искал вожатого. Тогда проконсул, увидев происшедшее, уверовал, дивясь учению Господню (Деян.13:6–12).

VIII. О том же

Когда Павел, проповедуя в Листре, исцелил именем Иисуса Христа одного из слушателей, не владевшего ногами от рождения, тогда народ, видя это, признал Павла и бывшего с ним Варнаву за богов, сошедших к ним в образе человеческом, и жрец идола Зевеса привел уже волов, украшенных венками, чтобы привести их в жертву. Апостолы, услышав об этом, разодрали свои одежды, и, бросившись в народ, громогласно говорили: «Мужи! что вы делаете? И мы подобные вам человеки, и благовествуем вам, чтобы обратить вас от сих ложных к Богу живому, который сотворил небо и землю, и море, и все, что в них, который в прошедших родах попустил всем народам ходить своими путями, хотя и не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями, подавая вам с неба дожди и времена плодоносные, и исполняя пищею и веселием сердца наши». И говоря это, они едва убедили народ не приносить им жертвы. После сего Апостолы оставались там, учили, но пришедшие туда из Антиохии и Иконии Иудеи возбудили народ против них, утверждая, будто бы они не говорят ничего истинного, а все лгут; так, что побили Павла камнями, и вытащили за город, почитая его умершим. Когда же ученики собрались около него; он встал и вошел в город, а на другой день удалился оттуда (Деян.14:8–20).

IX. О том же

Пришедши в знаменитый Греческий город Афины, Павел возмутился духом, при виде этого города, полного идолов. И так он стал рассуждать в синагоге с Иудеями и с чтущими Бога, и ежедневно на площади с встречающимися. Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним. И одни говорили: «что хочет сказать этот суеслов?» А другие: «кажется, он проповедует о чужих божествах; потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение. И взяв его, привели в Ареопаг, и говорили: «можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что это такое?» Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое. И став Павел среди Ареопага, сказал: «Афиняне! по всему вижу, что вьг как бы особенно набожны. Ибо проходя и осматривая то, что вы чтите, я нашел и жертвенник, на котором написано: неведомому богу. Сего-то, которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам. Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет, и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дал всему жизнь и дыхание и всё. От одной крови Он произвел весь род человеческий, для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию. Дабы они искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли: хотя Он и недалеко от каждого из нас. Ибо мы Им живем, и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: мы Его и род. Итак, мы, будучи род Божий, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого. Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться. Ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых.

Услышав о воскресении мертвых, одни стали насмехаться, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. И так Павел вышел из среды их. Некоторые же мужи, пристав к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит, и женщина, именем Дамарь, и другие с ними (Деян.17:15–34).

X. Послание апостола Иакова

Так Св. Апостолы обращали к вере во Христа Иудеев и язычников. Послушаем, к нашему назиданию, чему они учили обращенных ими ко Христу.

«Что пользы братие мои», писал Апостол Иаков в своем послании, «если кто говорит, что он имеет веру, a дел не имеет? Может, ли вера спасти его? Если брат или сестра наги, и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: идите с миром, грейтесь и питайтесь, но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе, но скажет кто-нибудь: ты имеешь веру, а я имею дела: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру из дел моих. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь: и бесы веруют и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? He делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства. И исполнилось слово Писания: веровал Авраам Богу, и сие вменилось ему в праведность; и он наречен другом Божиим. Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Ибо как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва». (Иак.2:14–26).

XI. Послание aп. Петра

Апостол Петр учил: «      послушанием истине чрез Духа, очистив души ваши к нелицемерному братолюбию, постоянно любите друг друга от чистого сердца, как новорожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего в век. Ибо всякая плоть, как трава, и всякая слава человеческая, как цвет на траве; засохла трава, и цвет ее опал: но слово Господне пребывает в век, а это есть то слово, которое вам проповедано. И так, отложив всякую злобу и всякое коварство, и лицемерие, и зависть, и всякое злословие, как новорожденные младенцы, возлюбите чистое, словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение: ибо вы вкусили, что благ Господь. Приступая к Нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному, и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом. Ибо сказано в Писании: вот Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный, и верующий в Hero не постыдится. И так Он для вас, верующих, драгоценность, а для неверующих камень, который отвергли строящие, но который сделался главою угла, камень претыкания и камень соблазна, о который они претыкаются, не покоряясь слову, на что они и оставлены. Но вы род избранный, царственное священство, народ святый, люди взятые в удел, дабы возвещать совершенства призвавшего вас из тьмы в чудный свой свет; некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда непомилованные, а ныне помилованы. Возлюбленные! прошу вас как пришельцев и странников, удаляться от плотских, похотей, восстающих на душу, и провождать добродетельную жизнь между язычниками; дабы они за то, за что злословят вас, как злодеев, увидя добрые дела ваши, прославили Бога в день посещения. И так будьте покорны всякому человеческому начальству для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемых для наказания преступников и для поощрения делающих добро. Ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей. Как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии. Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо. Ибо что за похвала, если вы терпите, когда вас бьют за проступки? Но если, делая добро, и страдая, терпите, сие угодно Богу. Ибо вы к тому призваны: потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его. Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его, Будучи злословим, Он не злословил взаимно, страдая, не угрожал; но предавал то Судии праведному. Он грехи наши Сам вознес телом своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его мы исцелились. Ибо вы были, как овцы блуждающие (не имея пастыря); но возвратились ныне к Пастырю и блюстителю душ ваших. Так же и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие. Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы, или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом; так некогда и святые жены, уповающие на Бога, украшали себя, повинуясь своим мужьям. Так Сарра повиновалась Аврааму, называя его своим господином. Вы дети ее, если делаете добро и не смущаетесь ни от какого страха. Так же и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах. Наконец будьте все единомысленны, сострадательны, братолюбивы, милосерды, дружелюбны, смиренномудры. He воздавайте злом за зло, или ругательством за ругательство, напротив благословляйте, зная, что вы к тому призваны, чтобы наследовать благословение. Ибо кто любит жизнь, и хочет видеть добрые дни, тот удерживай язык свой от зла и уста свои от лукавых речей; уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и стремись к нему; потому что очи Господа обращены к праведным, и уши Его к молитве их, но лице Господне против делающих зло (чтобы истребить их с земли). И кто сделает вам зло, если вы будете ревнителями добра? Но если и страдаете за правду, то вы блаженны. А страха их не бойтесь и не смущайтесь. Господа Бога святите в сердцах ваших: будьте всегда готовы всякому, требующему от вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением. Имейте добрую совесть, дабы тем, за что злословят вас, как злодеев, были постыжены порицающие ваше доброе житие во Христе (1Пет.1:22–25; 2; 3:1–16).

XII. Послание aп. Иоанна

«Возлюбленные!» писал Ап. Иоанн, не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они: потому что много лжепророков появилось в мире. Духа Божия и духа заблуждения узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога. А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он приидет, и теперь есть уже в мире. Дети! вы от Бога, и победили их; ибо тот, кто в вас, больше того, кто в мире. Они от мира, потому и говорят по-мирски, и мир слушает их. Мы от Бога: знающий Бога слушает нас; кто не от Бога, тот не слушает нас. По сему-то узнаем духа истины и духа заблуждения. Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога, и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир единородного Сына своего, чтобы мы получили жизнь чрез Hero. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас, и послал Сына своего в умилостивление за грехи наши. Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог; то и мы должны любить друг друга. Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга; то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас. Что мы пребываем в Нем и Он в нас, узнаем из того, что Он дал нам от Духа своего. И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына, Спасителя миру. Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий; в том пребывает Бог, и он в Боге. И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в неё. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. Любовь до того совершенства, чтобы нам иметь дерзновение в день суда, достигает в нас тем, что мы поступаем в мире сем, как Он. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх; потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви. Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас. Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит? И мы имеем от Heгo такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего (1Ин.4).

XIII. Послание aп. Иуды

Апостол Иуда писал: «Возлюбленные! имея все усердие писать вам об общем спасении, я почел за нужное, написать вам увещание, подвизаться за веру однажды преданную святым. Ибо вкрались некоторые люди, издревле предназначенные к сему осуждению, нечестивые, обращающие благодать Бога нашего в повод к распутству, и отвергающиеся Единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа. Я хочу напомнить вам, уже знающим это, что Господь, избавив народ из земли Египетской, потом неверующих погубил, и ангелов, не сохранивших своего достоинства, но оставивших свое жилище, соблюдает в вечных узах, под мраком, на суд великого дня. Как Содом и Гоморра и окрестные города, подобно им блудодействовавшие и ходившие за иною плотью, повергшись казни огня вечного, поставлены в пример: так точно будет и с сими мечтателями, которые оскверняют плоть, отвергают начальство, и злословят высокие власти. Михаил Архангел, когда говорил с дьяволом, споря о Моисеевом теле, не смел произвесть укоризненного суда, но сказал: да запретит тебе Господь. А сии       злословят то, чего не знают; что же по природе, как бессловесные животные, знают, тем растлевают себя. Горе им, потому что идут путем Каиновым, предаются обольщению мзды, как Валаам, и в упорстве погибают, как Корей. Таковые бывают соблазном на ваших вечерах любви, пиршествуя с       вами, без страха утучняют себя. Это безводные облака, носимые ветром, осенние деревья, бесплодные, дважды умершие, исторгнутые, – свирепые морские волны, пенящиеся срамотами своими, звезды блуждающие, которым блюдется мрак тьмы навеки. О них пророчествовал и Энох, седьмой от       Адама, говоря: се идет Господь со тьмами святых Ангелов своих, сотворить суд над всеми, обличить всех между ними нечестивых во всех делах, которые произвело их нечестие, и во всех жестоких словах, которые произносили на Heгo нечестивые грешники. Это ропотники, ничем недовольные, поступающие по своим похотям (нечестиво и беззаконно); уста их произносят надутые слова, они оказывают лицеприятие для корысти. Но вы, возлюбленные, помните предсказанное Апостолами Господа нашего Иисуса Христа. Они говорили вам, что в последнее время появятся ругатели, поступающие по своим нечестивым похотям, это люди, отделяющие себя (от единства веры), душевные, неимеющие духа. А вы, возлюбленные, назидая себя на святейшей вере вашей, моляся Духом Святым, сохраняйте себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа для вечной жизни. И к одним будьте милостивы, с рассмотрением; а других страхом спасайте, исторгая из огня (обличайте же со страхом) гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотью.

Могущему же соблюсти вас от падения, и поставить пред славою своею непорочными в радости, единому, премудрому Богу, Спасителю нашему, чрез Иисуса Христа Господа нашего, слава и величие, сила и власть прежде всех веков, ныне и во все веки: Аминь.

XIV. Послание aп. Павла к Коринфянам

Апостол Павел в первом послании к Коринфянам, исчислив дары Духа Святого, ниспосылаемые и разделяемые Им верующим каждому особо, как Ему угодно, писал: «Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам тут еще превосходнейший. Если я говорю языками человеческими и Ангельскими, а любви не имею; то я медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание, и всю веру, так что могу я горы переставлять, а не имею любви; то я ничто. И если я раздам все имение мое, и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею; нет мне в том никакой пользы. Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не раздуется неправде, а сорадуется истине. Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем. Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь я знаю отчасти, а тогда познаю, подобно, как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь, но любовь из них больше. Достигайте любви (1Кор.13).

XV. Послание его к Евреям

В послании к Евреям Апостол Павел писал: «Бог многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, которого поставил наследником всего, чрез которого и веки сотворил. Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его, и держа всё словом силы своей, совершив собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте, будучи столько превосходнее Ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя. Ибо кому когда из Ангелов сказал Бог: Ты Сын мой, Я ныне родил Тебя. И еще: Я буду Ему Отцом, и Он будет Мне Сыном?» (Пс.2:7; 2Цар.7:14). Так же, когда вводит Первородного во вселенную, говорит: «и да поклонятся Ему все Ангелы Божии» (Пс.96:7). Об Ангелах сказано: Ты творишь Ангелов своих духами, и служителей своих пламенеющим огнем (Пс.103:4). А о Сыне: престол Твой, Боже, во век века; жезл царствия Твоего жезл правоты, Ты возлюбил правду, и возненавидел беззаконие: посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радости преимущественно пред соучастниками Твоими (Пс.44:7,8). И вначале Ты, Господи, основал землю, и небеса суть дело рук Твоих. Они погибнут, а Ты пребываешь, и все обветшают, как риза, и как одежду свернешь их, и изменятся: но Tы тот же, и лета Твои не кончатся (Пс.101:26–28). Кому когда из Ангелов сказал Бог: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножение ног Твоих? (Пс.109:1). He все ли они суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение? Посему мы должны быть особенно внимательны к слышанному, чтобы не отпасть. Ибо если чрез Ангелов возвещенное слово было твердо, всякое преступление и непослушание получало праведное воздаяние: то как мы избежим, вознерадев о толиком спасении, которое, быв сначала проповедано Господом, в вас утвердилось слышавшими от Heгo, при засвидетельствовании от Бога знамениями и чудесами, и различными силами, и раздаянием Духа Святого, по Его воле? Ибо не Ангелам Бог покорил будущую вселенную, о которой говорим; напротив некто негде засвидетельствовал, говоря: что значит человек, что Ты помнишь его? или сын человеческий, что Ты посещаешь его? He много Ты унизил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его, и поставил его над делами рук Твоих; все покорил под ноги его (Пс.8:5–7). Когда же покорил ему все, то не оставил ничего не покоренным ему. Ныне же еще не видим, чтобы все было покорено; но видим, что за претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус, который немного был унижен пред Ангелами, дабы Ему, по благости Божией, вкусить смерть за всех. Ибо надлежало, чтобы Тот, для которого все, и от которого все, приводящего многих сынов во славу, вождя спасения их, совершил чрез страдание. Ибо и освящающий и освящаемые, все от Единого; по сей причине Он не стыдится называть их братьями, говоря: возвещу имя Твое братьям Моим, посреди церкви воспою Тебя (Пс.21:23). И еще: Я буду уповать на Heгo. И еще: се Я и дети, которых дал Мне Бог (Ис.8:17–18). Поскольку же дети причастны плоти и крови, то и Он так же воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть, дьявола, и избавить тех, которые от страха смерти, чрез всю жизнь, были подвержены рабству. Ибо не Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово. Посему Он должен был во всем уподобиться братьям, чтоб быть милостивым и верным Первосвященником пред Богом, для умилостивления за грехи народа. Ибо как Сам Он претерпел, быв искушен; то может и искушаемым помочь. Итак, братья святые, участники в небесном звании, уразумейте Посланника и Первосвященника исповедания нашего, Иисуса Христа, который верен поставившему Его, как и Моисей во всем доме Его. Ибо Он достоин тем большей славы пред Моисеем, чем большую честь имеет в сравнении с домом тот, кто устроил его. Ибо всякий дом устрояется кем-либо; а устроивший все есть Бог. И Моисей верен во всем доме Его, как служитель, для засвидетельствования того, что надлежало возвестить. А Христос, как Сын, в доме Его. Дом же Его мы, если только дерзновение и упование, которым хвалимся, твердо сохраним до конца. Почему, как говорит Дух Святой, ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших, как во время ропота, в день искушения в пустыне, где искушали Меня отцы ваши, испытывали Меня, и видели дела Мои сорок лет. Посему Я вознегодовал на оный род, и сказал: непрестанно заблуждают сердцем, не познали они путей Моих. Посему Я поклялся во гневе Моем, что они не войдут в покой Мой (Пс.94:7–11). Смотрите, братья, чтобы не было в ком из вас сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога живого. Но наставляйте друг друга каждый день, пока можно говорить: ныне, чтобы кто из вас не ожесточился, обольстившись грехом. Ибо мы сделались причастниками Христу, если только начатую жизнь твердо сохраним до конца. Доколе говорится: ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших, как во время ропота. Ибо некоторые из слышавших возроптали; но не все вышедшие из Египта при посредстве Моисея. На кого же негодовал Он сорок лет? He на согрешивших ли, которых кости пали в пустыне? Против кого же клялся, что не войдут в покой Его, как не против непокорных. Итак видим, что они не могли войти за неверие. Посему будем спасаться, чтобы, когда еще остается обетование войти в покой Его, не оказался кто из вас опоздавшим. Ибо и нам оно возвещено, как и тем: но не принесло им пользы слово слышанное, нерастворенное верою слышавших. А входим в покой мы уверовавшие. И так постараемся войти в покой оный, чтобы кто по тому же примеру не впал в непокорность. Ибо слово Божие живо и действенно, и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит чувствования и помышления сердечные. И нет твари, сокровенной от Heгo; но все обнажено и открыто пред очами Его: Ему дадим отчет. И так имея Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия, будем твердо держаться исповедания нашего. Ибо мы: имеем не такого Первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но который, подобно нам искушен во всем, кроме греха. Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи (Евр.2:1–18). Будем держаться исповедания упования неуклонно; ибо верен обещавший. Будем внимательны друг к другу, поощряя к любви и добрым делам. He будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать друг друга, и тем более, чем более усматриваете приближение дня оного. Ибо если получив покаяние истины, произвольно грешим: то не остается более жертвы за грехи; но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников. Если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается, смертью: то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия, и не почитает за святыню кровь Завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет? Мы знаем Того, кто сказал: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь. И еще: Господь будет судить народ Свой (Втор.32:35,36). Страшно впасть в руки Бога живого! (Евр.10:23–31). „Итак, не оставляйте упования вашего, которому предстоит великое воздаяние. Терпение нужно вам, чтобы исполнив волю Божию, получить обещанное... Ибо еще немного, очень немного, и Грядущий приидет и не умедлит. Праведный верою жив будет; а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя (Авв.2:3–4). Мы же не из колеблющихся на погибель, но стоим в вере ко спасению души. Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. В ней свидетельствованы древние. Верою познаем, что веки устроены словом Божиим; так что из невидимого произошло видимое. Верою Авель принес Богу жертву лучшую, нежели Каин; ею получил свидетельство, что он праведен, как свидетельствовал Бог о дарах его; ею он и по смерти говорит еще. Верою Енох преселен был так, что не видел смерти; а не стало его: потому что Бог преселил его. Ибо прежде преселения своего получил он свидетельство, что угодил Богу. А без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает. Верою Ной, получив откровение о том, что еще не было видимо, благоговея приготовил ковчег для спасения дома своего; ею осудил он весь мир, и сделался наследником праведности по·вере. Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие; и пошел, не зная, куда идет. Верою обитал он на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обетования. Ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог. Верою и сами Сарра, (будучи неплодна), получила силу к принятию семени, и не по времени возраста родила: ибо знала, что верен обещавший. И потому от одного, и притом омертвелого, родилось так много, как много звезд на небе, и как бесчислен песок на берегу морском. Все сии умерли в вере, не получив обетований; а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле. Ибо те, которые так говорят, показывают, что они ищут отечества. И если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли: то имели бы время возвратиться. Но они стремились к лучшему, то есть, к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом, ибо Он приготовил им город. Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака; и имея обетование, принес единородного, о котором было сказано: в Исааке наречется тебе семя (Быт.21:12). Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресит. Почему и получил его в предзнаменование. Верою в будущее Исаак благословил Иакова и Исава. Верою Иаков, умирая, благословил каждого сына Иосифова и поклонился на верх жезла своего. Верою Иосиф, при кончине, напомнил об исходе сынов Израилевых и завещал о костях своих. Верою Моисей, по рождении, три месяца скрываем был родителями своими: ибо видели они, что дитя прекрасно и не устрашились царского повеления. Верою Моисей, пришедши в возраст, отказался называться сыном дочери Фараоновой; и лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное, греховное наслаждение; и поношение Христово почел большим для себя богатством, нежели Египетские сокровища. Ибо он взирал на воздаяние. Верою оставил он Египет, не убоявшись гнева царского: ибо он, как бы видя невидимого, был тверд. Верою совершил он Пасху и пролитие крови, дабы истребитель первенцев не коснулся их. Верою перешли они Чермное море, как по суше; на что покусившись, Египтяне потонули. Верою пали стены Иерихонские, по семидневном обхождении. Верою Раав блудница, с миром приняв соглядатаев (и проводив их другим путем), не погибла с неверными. И что еще скажу? не достанет мне времени, чтобы повествовать о Гедеоне, о Вараве, о Сампсоне, о Иеффае, о Давиде, Самуиле, и других пророках, которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки в войне, прогоняли полки чужих; жены получали умерших своих воскресшими; иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение, – другие испытали поругания и побои, и так же узы и темницу; были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке; умирали от меча; скитались в милотях и козьих кожах, терпели недостатки, скорби, озлобления. Те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли. И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обетованного: потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства. Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех, и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, который вместо предлежащей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия (Евр.10:35–37; 11; 12:1–2).

XVI. Гонение христиан от иудеев и язычников

Проникнутые таким учением, первые христиане соделались новыми людьми, и жизнь их резко стала отличаться от жизни язычников. Уверовав во единого Бога и Христа Его, они уже не поклонялись идолам, не приносили им жертв, не называли императора Богом, ниже Господом, не клялись его именем, не участвовали в торжествах и празднествах языческих, где освящались разврат и страсти, не ходили на игры, где в потеху кровожадным зрителям осужденных преступников выводили на растерзание зверям, рабов и пленников заставляли насмерть сражаться мечами, или биться с выпущенными на них лютыми зверями. Напротив, они собирались только на вечери любви, где преломляя хлеб в воспоминание смерти Господней, слушали поучения Богодухновенных мужей, читали псалмы, возносили молитвы и славословия к престолу Всевышнего и совершали дела любви: помогали немощным и бедным. А в домашней жизни: вместо пресыщения заступил пост, вместо мирских развлечений и сквернословий – молитва, пение священных гимнов и благочестивые беседы. Вообще же смирение, кротость, терпение, воздержность во всем первых христиан являли необычное зрелище.

Mиp, увидев в них обличителей своего нечестия и разврата, возненавидел их. Посему Иудеи гнали христиан, как разорителей их отеческих преданий, а язычники стали преследовать их, как врагов их веры и разорителей их обычаев, привычек и порядков обыденной жизни, тем более, что для многих из них, как например, – для идольских жрецов, распорядителей играми и ремесленников, делавших идолы и прочие предметы идольского служения, христианство подрывало уже личные их интересы. Ненависть сих врагов стала распространять на христиан самые нелепые клеветы: будто бы они не признают Императора царем, и дожидают своего царя, не покоряются властям, преданы грубому суеверию и волшебству, ненавидят род человеческий, – собираясь на вечери, закалают младенца и питаются его кровью, потом, угашая светильники, предаются грубым страстям, – наконец, будто бы от них происходят все народные бедствия: мор, голод, землетрясения, которые тогда были часты и почти повсеместны. Эти клеветы и жалобы на христиан, как на разрушителей государственной религии, восстановили против них Римских Правителей и самых Императоров, тем более, что со званием Императора соединено было звание Первосвященника, и, кроме того, Императоры были обоготворяемы и при жизни: их изображениям, как идолам, приносимы были жертвы, и некоторые, по смерти, указами Сената Римского причисляемы были к сонму богов, покровителей Рима. Римские Императоры начали действовать против Христиан со всем могуществом всесветной власти. Христиане лишены были всех прав гражданства, имущества их расхищались, их везде преследовали, и многообразными, придуманными бесчеловечием, истязаниями вынуждали отрекаться от Христа – и приносить жертвы идолам, и когда они оставались тверды в своем исповедании, их предавали разнообразным казням: – то утоплению, то сожжению, то распятию, то растерзанию лютых зверей.

Три века продолжалось это гонение. Три века самая могущественная власть, какую только люди могут иметь на земле, употребляла все усилия искоренить христианство, но все усилия ее оказались тщетными: чем яростнее было преследование, и чем мучительнее изобретались для христиан муки, тем более распространялось оно. Твердость исповедников и мучеников, их благоговейный, сияющий высшим миром и упованием, вид, часто так поражал самых мучителей, что и они делались Христианами, исповедниками и мучениками, принимая крещение в своей крови.

XVIІ. Последнее гонение при императорах Диоклитиане и Галерии

Последнее гонение, воздвигнутое Императорами Диоклитианом и Галерием, было самое ужасное и бесчеловечное. Тогда было положено: истребить христиан, а для сего по всей империи разосланы указы, что исповедующие веру Христову, невзирая ни на какой сан, лишаются защиты законов, всякой почести и подлежат пыткам; что в угодность богам языческим, власти должны преследовать вообще всех тех, которые будут чуждаться их жертвы. И вот возгорелось с новою силою гонение: церкви христианские разрушали; книги Св. Писания сожигали; Епископов и клириков повлекли в темницы; повсюду рассеяли в народе хульные писания против религии христианской, осмеивая в них самые священные догматы; по стогнам расставили судилища судей с жертвенниками для возжжения фимиама, и влекли к ним христиан; изобрели множество новых мучений, как бы по недостатку прежних, – для устрашения и вынуждения исповедников к отречению от Христа; затем начались пытки и убийства: одних убивали мечом, других сжигали толпами, или толпами погружали в море. Так в Никомидии, в день Пасхи, погибло до 20,000 верных, а в Египте, говорит очевидец, тупились мечи от множества отсеченных голов, и ослабевали руки палачей; осужденные же с радостными гимнами встречали разнообразную смерть: одни на крестах, другие пригвожденные вниз головой, кто в огне, кто под бичами, кто под строганием железных когтей; иных расторгали на части напряженные деревья; казни эти продолжались несколько лет сряду, и каждый день падало по нескольку десятков жертв всякого возраста и пола: в один месяц погибло там до 17,000.

Один из мучеников, Епископ Фмуи Филекс так описывал незадолго до кончины своей другу своему страдания христиан: «нас ни во что вменяют, как будто бы мы уже не существовали, хотя никто не в силах исчислить все подвиги нашей доблести; всякому позволено оскорблять нас и мучить, удары сыплются на беззащитных: иных растягивают на пяльцах, раздирая все тело железными когтями; других привязывают лицом к столбу, не давая касаться ногами земли, и непрестанно сменяющиеся палачи стягивают крепче и крепче узы, доколе не готова улететь душа; тогда бросают изъязвленных на стогнах, без всякой милости, или в душную темницу; но несмотря на все страдания, едва дышащие предпочитают еще смерть идольским жертвам».

В Сирии, Месопотамии, Каппадокии, Понте, мучения разнствовали по обычаю месть. – В первых двух жгли исповедников малым огнем; в Аравии и Каппадокии ломали им члены; в Понте забивали гвозди за ногти, или обливали растопленным оловом, и иногда же изобретали и такие позорные муки, которые невозможно описать. Во Фригии нашелся целый городок Христианский, все власти коего отреклись от жертв идольских; пришли войска и сожгли город со всеми жителями.

Вся Римская империя, кроме Галлии, где управлял благоприятствовавший христианам Цезарь Константий Хлор, сделалась поприщем кровопролитий. «Никогда, никакою войною», пишет один из летописцев, «не была столь опустошаема земля, и мы никогда не побеждали с таким торжеством, как в настоящее время, ибо поражаемые десять лет остались непобедимыми. Выбита была даже монета властями языческими в память истребления имени Христианского, и оказалась тщетною».

XVIІІ Св. мученики: дьякон Стефан и апостолы

Неисчислим сонм воинов Христовых, проливавших за имя Его кровь свою; но многие имена их и подвиги, на память и поучение нас, сохранены летописью христианскою. Вспомянем, хотя кратко, самое малое число их.

Из семи избранных Апостолами дьяконов, Стефан был исполнен веры, совершал великие знамения в народе и одолевал иудеев во всех их словопрениях. Это возбудило зависть ревнителей Ветхого Завета, называемых Зилотами, и они, обвиняя его в богохульстве, повлекли в Синедрион. Там лице его просветилось, как лице ангела и он упомянув о завете Бога с Авраамом и прочими Патриархами, о законе, данном от Бога Моисею, о совершенных им чудесах и о заповеди Моисея быть послушными Пророку, которого воздвигнет Господь, горько обличал жестоковыйных, всегда упорствовавших против Духа Святого, которые умертвив всех пророков, убили наконец и предвозвещенного им Праведника. В заключение Стефан, исполненный Духа Святого, воззрев на небо, воскликнул: «вижу небеса отверстые и Сына человеческого стоящего одесную Бога!» Тогда все затыкая уши свои и яростно крича, устремились на Стефана и выведши за город, стали убивать его каменьями. Стефан же молился и говорил: «Господи Иисусе! приими дух мой». И преклонив колена, громким голосом воззвал: «Господи! не вмени им греха сего». И сказав это, почил (Деян.7).

Эта кровь была первою мученическою кровью, пролиянною за свидетельство имени Христова.

Апостол Петр закончил свою проповедь в Риме. Обращение к Господу двух кесаревых жен раздражило свирепого Императора Нерона, и он искал умертвить Апостола. Преклоненный плачем верных, Петр, совершив соборную молитву, вышел было одинокий из Рима ночью; но при вратах города встретил идущего Христа, и поклонясь Ему, спросил: «Господи, куда грядешь?» «Иду в Рим опять распяться», отвечал Господь и стал невидим. Тогда Петр уразумев, что Господь, страждущий в рабах своих, как в истинных своих членах, хочет и в его теле пострадать среди Рима, возвратился в город, и был взят воинами царскими. Ведомый на казнь, он только молил распинателей своих, чтобы не просто, но стремглав его распяли, из уважения к крестной смерти Господа, да не будет ему подобен в образе распятия, но преклонит под ноги Его свою главу.

Подобно Петру окончили свое земное поприще и прочие Апостолы мученическою смертью, только один Апостол Иоанн пережив всех их, промыслом Божиим сохранен был от мученической смерти, и скончался смертью естественною; но и он пострадал за имя божественного Учителя. В царствование Императора Домициана, он был вызван в Рим и там предан был биению, безвредно испил чашу смертной отравы и невредим вышел из котла кипящего масла, к ужасу изумленного Кесаря, и был после того сослан в заточение на остров Патмос; там исцелениями благодетельствовал жителям сего острова и обратил их к истинному свету, там же удостоился божественного откровения и написал пророческую о будущих судьбах Христианства и мира книгу, – Апокалипсис. Последние годы своей жизни он провел в городе Ефесе, поучая объемлющей весь закон и пророков заповеди любви, и здесь по убеждению верующих написал свое Евангелие.

XIX. Св. мученики: Игнатий Богоносец

После Иоанна оставался долго светилом в церкви Христовой Антиохийский Епископ Игнатий Богоносец. Он удостоился в своем детстве видеть Господа, сидеть на Его коленах и получить благословение. Император Троян, проходя с войском чрез Антиохию, призвал его к себе и спросил: «ты ли, называющий себя Богоносцем, вопреки повелений наших, развращаешь всю Антиохию вслед твоего Христа»? – Я, отвечал Игнатий, и на другой вопрос, что значит Богоносец? опять ответствовал: «носящий Христа Бога в душе своей». «Или ты думаешь», возразил Царь, что и мы не носим в памяти своей богов наших, споспешников победы?» – «Боги ваши», сказал Игнатий, «идолы языческие! Один Бог истинный, Творец неба и земли, один Господь Иисус Христос, Его же царствию не будет конца». Троян велел отвести его в Рим на съедение зверям амфитеатра. На пути в Рим и в Риме, Игнатий словами и многими посланиями утверждал христиан в вере в божественность Христа, и убеждал пребывать в любви и единомыслии и писал: «хочу не только называться христианином, но и быть таким действительно; возвещаю всем церквам, что смерть моя не есть дело сетования; умираю добровольно, если только не возбраните: видимое временно, невидимое вечно. Молю вас, дозвольте мне быть снедью зверей, чрез которых достигну Бога; я Божия пшеница, зубами же зверей сотрен буду в чистый хлеб Господу; лучше возбуждайте их, дабы сделались мне гробом, и ничего не оставили бы тела моего в тягость погребателям. О, если бы я усладился зверями в Риме! Ныне только начинаю быть учеником Христовым, когда одного Его желаю: огнь, меч, крест, муки, зверей, все приготовьте; да получу Христа». Тщетно христиане римские хотели спасти его; он только помолился с ними о прекращении гонений, и поспешил в амфитеатр. Там растерзали его звери, почти без остатка; не много костей собрано было в плащеницу для утешения Антиохийской церкви; ночью явился плачущим священномученик, молящийся об их спасении, и слезы иссякли.

XX. Св. мученики: Епископ Поликарп

Смирнский Епископ Поликарп был из учеников Св. Апостола Иоанна. В преклонной уже старости он пострадал вместе с христианами своей паствы, твердость которых не поколебали ни звери, ни пламя, ни пытки, ни терзания бичом или когтями, обнажавшими их кости. Когда Поликарп, невзирая ни на ласкательства, ни на угрозы Проконсула, исповедал Христа, яростная чернь возопила: «вот учитель Азии, вот отец всех христиан и разоритель богов; зверей! зверей»! Но их блюститель объяснил народу, что игрища звериные уже кончены; тогда все закричали: «сжечь Поликарпа!» Язычники и Иудеи устремились за орудиями казни, собрали дрова из окрестных бань и домов, и вознесся высокий костер. Когда хотели приковать мученика к столбу на костре; он просил оставить его без гвоздей, потому что Тот, кто даст ему силу вытерпеть пламя, даст и твердое стояние на костре; однако же ему связали руки; и он подобен был овну, избранному из всего стада во всесожжение Богу. Тогда подняв взоры к небу, он произнес: «Господи Боже всемогущий, Отец Благословенного и возлюбленного Сына Твоего Иисуса Христа, чрез которого мы получили милость познать Тебя, Боже Ангелов и сил и всякой твари и всего рода праведных, живущих пред лицом Твоим, благодарю, что дал мне часть в числе твоих мучеников и в чаше Христа Твоего, чтобы воскреснуть мне душою и телом к жизни вечной в нетлении Святого Духа Аминь» Едва заключил он молитву, как поднялось обширное пламя костра, и странное чудо! – огонь наподобие свода окружил мученика, подобно парусу, наполняемому ветром; он же стоял посредине, неприкосновенный огню, как испекаемый хлеб, как злато и сребро, очищаемые в горниле, и вокруг него разливалось как бы благовоние фимиама. Мучители, видя бездействие пламени, велели довершить Поликарпа мечем, как добивают зверей в амфитеатре; когда же воин пронзил его тело, обилие крови потушило пламя.

XXI. Св. мученики: Потамина

Потамина, рабыня редкой красоты, предана была суду, как христианка, своим владетелем, который не мог склонить ее к удовлетворению постыдной страсти, и обещал большие деньги префекту Египта, если он убедит ее пожертвовать собою; но обольщения остались тщетными и целомудренную рабыню присудили ввергнуть в кипящий котел. Потамина испросила только не обнажать ее, предложив взамен этой милости, чтобы ее постепенно, а не вдруг, опускали в котел и тем умножили муки. Согласился префект и велел одному из стражей, Василиду, вести ее на казнь; но воин исполненный сострадания, старался облегчить ее тяжкий путь кротким обращением, отклоняя от нее яростную чернь; тронутая Потамина обещала ему умолить о нем Господа тотчас по исходе из временной жизни; обещала и то, что он вскоре почувствует действие ее признательности, и с чрезвычайною твердостью перенесла все муки; тут же сожгли и мать ее Маркеллу. Немного спустя, товарищи Василида хотели заставить его поклясться ложными богами, но он отвечал, что христианину не дозволена такая клятва. Сперва над ним смеялись, полагая, что и он смеется, но видя его твердость, донесли префекту и заключили его в темницу. Там посетившие его христиане спрашивали о причине скорого обращения. «Мне явилась ночью Потамина», отвечал он, «чрез три дня после кончины, и возложив на меня венец, сказала, что уже испросила милость у Господа и что я скоро сподоблюсь небесной славы». Верные запечатлели нового брата таинством крещения, неверные же мучительством, отсекши ему голову.

XXII. Св. мученики: Диакон Лаврентий

В правление императора Велериана римский префект Макрин, умертвив тамошнего епископа Сикста, потребовал сокровищ церковных от диакона Лаврентия, как от доверенного казнохранителя Сикстова. Лаврентий просил себе трехдневного срока, и собрал в притворе хромых, слепых и всех странных и убогих, которых питала милостынею церковь Римская. «Вот наши лучшие сокровища, сказал он изумленному префекту, златые и серебряные сосуды и таланты, с которыми не может сравниться никакое богатство века сего: пользуйся ими для спасения Кесаря и самого себя». Макрин велел положить мученика на раскаленную решетку, и небесным светом прославилось лицо его; благоухали горящие члены. Пролежав долго на одном боку, Лаврентий спокойно сказал мучителю: «уже испекся, обрати», и потом опять: «теперь готов я, можешь есть», и воззвав к Богу о спасении Рима, испустил дух.

Одного христианина хотели заставить насильно воскурить фимиам пред идолом и положив в руки его ладонь, держали ее над жертвенником, на котором пылал огонь; a рука его обуглилась, но он не разжал ее. Другого, чтобы заставить прежде нарушить целомудрие, связав в прохладной роще, предали неистовым объятиям блудницы; но он выплюнул ей в лице откушенный язык свой.

XXIII. Св. мученики: Волхвы, философы и еретики

Когда с таким неистовством невежественная чернь и человеческая власть повсеместно напрягали все свои силы к искоренению христиан и обращению их от Христа к идолам, – в тоже время и тогдашняя мирская образованность и человеческая мудрость, в лице своих волхвов и философов, изощряли все силы ума и знаний к низвержению христианского учения. Одни, как Симон волхв, волхвованиями старались представить себя также чудотворцами и обратить легковерных в последователей своего учения. Другие, как Цельс, расточали все свое остроумие на то, чтобы осмеять проповедников Христа и проповедуемые ими истины. Иные изощряли перо и язык против Евангелия, тем с большею пагубою, что в свое учение вносили многие христианские догматы, и, не отвергая многобожия, проповедовали поклонение единому Богу. Так ученики Аммония, наипаче Плотин и его последователи, соглашением христианского учения с языческим, предпринимали составить новую религию. А многие, славные утонченностью и остротою ума, красноречием и силою воображения, как Порфирий и Филострат, повествования о языческих богах приноравливали к евангельской истории и до того успевали, что некоторые из легкомысленных христиан от Евангелия обращались к их учению и из идолопоклонства и христианства составляли для себя некоторый средний род религии.

Сверх того в среде самых христиан произросли плевелы многих ересей. Так, одни Христианство совокупляли с Иудейством, как Евионес и Назореи. Другие, стремясь человеческим умом поработить истины Божии, вносили в учение Христа свои вымыслы и разнообразные господствовавшие тогда системы философов, как последователи Сатурнина, Василида, Карпократа, Валентина и других. Иные из мечтательности или из корыстных видов объявляли себя обещанным от Христа Параклитом (Утешителем), как Монтан, Манес и другие, и выдавая свои вымыслы за высшую мудрость, старались приобрести себе последователей, требуя от них безбрачия, нищеты, воздержания от мяс, вина и пр., и вместе с тем дозволяя отступать от всех правил нравственности.

XXIV. Победа Церкви над язычеством

Но, невзирая на все это, Церковь Христова более и более укреплялась и распространялась. Тертулиан, писатель ІІІ-го века, в слух всего света говорил, что христиане наполняют города Римской империи, острова, войско, селения, Сенат, торжище и двор. А в IV веке пространство церкви святые Афанасий и Василий Великий равняли пространству всей земли, известной в то время. Согласно с ними Юлий Маврин писал Императорам: «где восходит и заходит солнце, где начинается север и кончается юг, все исполнено славою имени Христова».

Проповедь о Христе распятом, – Иудеям казавшаяся соблазном, а Елинам – безумием, обратила в христиан самых философов, вельмож и царей, и те сознали, что действительно распятый Христос есть Божия сила и Божия премудрость.

Наконец и Римский император Константин уверовал во Христа, и, сделавшись единовластителем во всей Римской империи, воздвиг крест в Риме, как единственное орудие силы и победы, уничтожил все указы и законы, враждебные Христианской Церкви, возвратил права, имущество и свободу всем, лишившимся их за исповедание Иисуса Христа; сам написал увещания ко всем подданным о принятии христианской веры и о прославлении Христа, даровавшего победы его оружию; открыл царские сокровища для построения христианских храмов и принимал все меры к устройству и умиротворению Церкви Христовой.

Так чрез три столетия совершилась победа Церкви Христовой над язычеством, не преломля трости надломленной, не угашая льна курящегося.

XXV. Судьбы Иудеев и Иерусалима

Теперь обратимся назад и посмотрим, что сделалось с Иудеями и Иерусалимом.

Вскоре после вознесения Господа на небо страшные землетрясения, разрушившие целые города в Вифинии и Компании, ужасный голод в Риме, Греции и Палестине, свирепая язва в Вавилонии и Италии, кровопролитные междоусобия в Иудее и сопредельных с нею областях, потом в целой империи по смерти Нерона, стали предвещать всему миру о близком исполнении одного из великих судов Божиих. И вот тучи бедствий, носившиеся дотоле по разным местам, вдруг устремились в Палестину и сосредоточились над Иерусалимом.

Для вразумления легкомысленных началу бедствий предшествовали знамения. Комета, в виде меча, являлась целый год над Иерусалимом. Ночью, на праздник Опресноков, внезапный свет осиял алтарь и храм, и восточные медные врата его, с трудом отверзаемые силою двадцати человек, раскрылись сами собою, и на вечернем небе явились в разных местах Палестины конные всадники и колесницы, стремящиеся к св. граду; в день же Пятидесятницы священники и левиты, вошедшие в храм для принесения обычных жертв, с ужасом почувствовали тяжкое его колебание, и внезапно услышали исшедший из внутреннего святилища громкий глас: «изыдем отселе!» За четыре года до войны, один поселянин, как бы вдохновенный свыше, начал по городу кричать: «горе Иерусалиму и храму», и продолжал это дотоле, пока во время осады, сказав: «горе и мне», убит был камнем, брошенным из пращи неприятельской.

Но ни страшные знамения, ни убеждения Царя Агрипы и Первосвященника, ни советы мудрых не могли отвратить Иудеев от безумной и гибельной борьбы с Римлянами. Они распаленные мечтами о народной независимости и угнетаемые хищностью и несправедливостью римских игемонов, восстали против всесветных обладателей. Восстание было общее всех Иудеев. Жестокая война возгорелась по всем городам и селам Сирии и Палестины, и тогда началась скорбь, какой не было подобной и не будет. Евреев повсеместно избивали без всякой пощады: десятками тысяч погибали они в населенных ими местностях. Наконец Римляне, обратив в развалины все города Иудеи и всю эту страну в пустыню, окружили своими легионами и обнесли окопами и валом Иерусалим, наполненный разбойническими толпами Зилотов, Идумеев, Сикариев. Эти изверги, называя себя защитниками св. града, и захватив в свои руки власть, безжалостно предавали смерти лучших граждан, резали друг друга, предавались всякому разврату, издевались над пророками и над самим Иеговою. Так обнаружилась мерзость запустения на месте святе, виденная Пророком Даниилом.

Голод и мор налегли на пожираемый раздорами город. Там тысячи непогребенных мертвецов покрывали торжище, улицы, самый храм. Голод доходил до того, что матери закалали собственных младенцев для снеди. Бежавших же от голода Римляне распинали тысячами, и все окрестности города покрыты были их крестами. Но никакие убеждения не могли склонить отчаянных Иудеев к покорности. Напоследок Иерусалим взят приступом и вместе с храмом обращен в груды камней и кучи пепла. Более миллиона Евреев погибло во время осады, а от несметного числа пленных и обилия золота, найденного победителями в Иерусалиме, упала цена рабов и металла.

Сам победитель – язычник Тит, удивленный гибельными следствиями победы, признал себя орудием гнева небесного и отказался от титла: иудейского.

Достоверность всех этих бедствий Иерусалима свидетельствует История и дошедшая до наших времен книга Иудея Иосифа Флавия, не только современника, но и действователя в этой страшной войне.

Так пришла кровь праведников на род богоотступный! пришла в то время, когда многие из Иудеев, современных Иисусу Христу, еще не успели приложиться к отцам своим; пришла так, что не только Иудеи, самые язычники увидели и исповедали карающий перст Божий! Так исполнились пророчества Моисея и Господа!

В то же время верные предостережению своего Учителя христиане сохранили себя непричастными гражданским смутам и браням, заблаговременно оставили землю, оставленную Богом, а прочие спаслись бегством в горы Пеллы.

XXVI. Продолжение того же

Но ни разрушение Иерусалима, ни всемирное рассеяние Иудеев, не вразумило слепотствующих: они по-прежнему продолжали с упорством мечтать о Мессии – завоевателе, о независимости и о восстановлении Иерусалима. Пользуясь сим, один за другим стали являться между ними лжехристы и лжепророки, и обманутый ими народ вновь восстал против Римлян, сначала в разных местностях Империи, а напоследок, опять во всей Иудеи под начальством лжемессии, назвавшего себя Варкохевой – сыном звезды, на память той, которая по пророчеству Валаама должна была воссиять от Иакова. Еще полилась кровь Иудейская и новые сотни тысяч подверглись рабству. После того Иудея окончательно обращена в пустыню, на месте Иерусалима воздвигнут новый город под названием Элии Капитолины, на месте Соломонова храма поставлено капище Юпитеру, и, чтобы сделать этот город недоступным для Евреев, на вратах его поставлено было изваяние противного им животного – свиньи. Однажды только в год дозволялось им приходить и издали плакать в виду древней своей родины.

Император Андриан, желая и христиан удалить от священных для них мест, поставил статую Венеры на Голгофе, Юпитера над вертепом гроба Господня, а около пещеры Вифлеемской насадил рощу Адонисову, но тем самым способствовал к сохранению местного о них предания, и благочестивая мать Императора Константина, Царица Елена, прибыв в Палестину для поклонения святым местам, ниспровергнув идолов, соорудила там величественные церкви и отыскав животворящее древо, на коем был распят Господь, воздвигла его для поклонения всем народам земли. Вскоре Иерусалим и его окрестности, Самария и Галилея наполнились храмами, воздвигнутыми в память событий земной жизни Спасителя, и все огласилось гимнами христиан.

XXVII. Усилие Иулиана восстановить храм Иерусалимский

Но вот истина пророчества Иисусова как бы подвергается испытанию. На престол кесарей Римских восшел Иулиан, враг христианства, друг Иудеев, поклявшийся, для посрамления христиан и веры их, восстановить, вопреки пророчеству Иисуса Христа, храм Иерусалимский. По зову его, тысячи Иудеев со всех сторон света стеклись в Палестину; начали разрывать основание храма; богатейшие жены своими руками копали землю; усердие дошло до энтузиазма; все напрасно! – Землетрясение и извергающиеся из земли камни прогнали и рассеяли их. Затем сам Иерусалимский Епарх Алипий принимает на себя дело восстановления храма, поощряет Иудеев с новою ревностью приступить к делу; но в тот день, когда и язычники по любопытству, и Иудеи по усердию стеклись во множестве видеть основание храма, во время приготовления рва для основания, огонь с неба, огонь из земли, и камни изторгаемые из того рва, опаляют и побивают работающих. Очевидный свидетель сего человеческого бессилия и силы Божией, Маркелин, языческий писатель, удостоверяет, что пламя, горящий песок и камни сделали место это неприступным.

Так явлена была мышца Господня в новое всесветное свидетельство Божественности как Апостольской проповеди, так и созижденной Господом чрез Апостолов церкви.

XXVIII. Ересь Ария

В длившейся три века борьбе Христианства с язычеством верными, твердыми, мужественными и как бы облеченными в Божественную броню и потому непобедимыми явили себя воины Христовы, – также неусыпными, зоркими в ум Христов имеющими показали себя стражи града Божия – епископы святой Его церкви. Когда же победа Христианства над язычеством совершилась, и могущественная власть Императора приняла под свою защиту рабов Христовых и град Божий, Провидению угодно было допустить новые, не менее тягостные и продолжительные, как и языческое генение, испытания для Церкви Христовой, чтобы открылись помышления сердец, чтобы обнаружилось, как тверд и непоколебим тот основной краеугольный камень апостольской веры, на котором созиждена Церковь, и чтобы вместе с тем ясно было, как мало человеческая власть, во всем своем могуществе, и человеческий ум, во всем своем лукавстве и хитросплетениях, могут сделать сами собою к возвеличению или унижению дела Божия.

Это испытание началось бурею, воздвигнутою в Церкви Божией Ариевою ересью.

Арий был Александрийский пресвитер, острый умом, искусный в словопрениях, честолюбивый нравом, коварный в поступках. Зависть к сверстнику его Александру, возведенному на престол Александрийского Епископства, побудила его сперва внушить клиру подозрение в правой вере епископа, потом вступить в прения с ним, чтобы унизить его во мнении клира и народа. При этом он развил свое нечестивое учение, что Христос есть Бог, но меньший Отца по Божественной сущности, свойствами и славе, потому что имеет будто бы начало бытия своего и сотворен из ничего прежде всех вещей и имеет только совершенное сходство с Отцом, который не по естеству, но по усыновлению и воле Своей сотворил Его Богом, и который чрез Heгo, как орудие, все создал, и потому Христос превыше всех тварей и даже Ангелов.

Нельзя было избрать удобнее времени для успеха этому адскому исчадию. Поборник христиан – Император Константин еще не был утвержден в догматах новой для него веры и не принимал еще крещения, – следовательно и просвещающих ум даров Духа Святого, и не мог быть чужд господствовавшей тогда пытливости философствующего ума. Предпочтение, оказываемое им христианам и меры, принимаемые им к распространению христианства, побудили множество язычников сделаться христианами не по искреннему убеждению, а из своекорыстных личных расчетов, и Церковь переполнилась новыми членами, не имевшими ясного понятия о догматах христианства и по большей части зараженными от тогдашних философов страстью к суемудрию, прениям, и к увлечению всякими новостями. Между тем догмат о Христе – Сыне Бога живого, по высоте своей может быть открыт, в меру вместимости, только для ума, просвещенного свыше Отцом небесным после того, как человек, сознав величие и благость Творца и Божественную силу, действующую в посланниках Его, с детскою простотою души подклонитъ свой ум вере (Мф.12:17). Потому-то учение Ария заразило многие умы и с чрезвычайною скоростью распространилось по всему востоку. Оно нашло себе покровителей во многих приближенных к Императору вельможах и даже в некоторых Епископах, по своему уму и близким отношением к Императору имевших сильное влияние на современников. В числе них состоял Евсевий, епископ Никомидии – тогдашней резиденции Императора, состоявший в родстве с царствовавшим домом. Повсюду начались прения об основном догмате веры. Верные уличали приверженцев нового учения в ереси и богохульстве, а те, защищая свое учение хитросплетенными умствованиями и совращением смысла некоторых текстов Св. Писания, усиливались очернить первых клеветою и заставить молчать насилием. Страсти разгорались более и более, и мир Христианский взволновался как море в сильную бурю. Ад широко раскинул свои врата и уже готовился поглотить Церковь Божию.

XXIX. Первый Вселенский Собор

В таких обстоятельствах Император Константин явил свойственную ему мудрость. Устранив себя от вмешательства в пререкания о догматах веры, он предоставил решить их самой церкви и для того собрал в г. Никее вселенский Собор. Более трехсот епископов со всех стран вселенной, где только исповедовалась Христова вера, стеклись на этот Собор представителями Церкви. Многие из них украшены были знаками своих подвигов – язвами, принятыми за твердое исповедание веры. Некоторые хотя и не приняли ран, тем не менее, были в числе славных исповедников, так как неоднократно являлись на судилища языческие, готовые умереть за паству. Другие же, маститые старцы, известны были во всей церкви как достойные преемники Апостолов – близкие к временам их, и как чудотворцы, явившие чудодейственную силу в исцелении болящих, в изгнании бесов и в воскресении мертвых. Все они сияли святостью жизни, и евангельская простота одних поражала не менее глубокого учения других. Сии воители и проповедники имени Христова, подвизавшиеся на отделенных краях земли, внезапно предстали друг другу, на одной точке вселенной, и единодушно исповедали туже несомненную веру, за которую еще недавно проливали кровь свою. Они отвергли учение Ария, как богохульную ересь и исповедали Христа, единородным Сыном Божиим, от Отца рожденным прежде всех век, как свет от света, Богом истинным от Бога истинного, рожденным, а не сотворенным, единосущным Отцу, все сотворившим.

XXX. Гонение Константия

После сего на некоторое время утихла буря Арианская, но когда после смерти Константина, воцарился сын его, слабый легковерный, Константий, она разразилась с новою, еще большею силою. Обольщенный приближенными, Константий совершенно предался на сторону Ариан. Тогда началось гонение на православных: епископы, составлявшие оплот правой веры, были с бесчестием сведены со своих кафедр и заточены; на их место поставлены, без соблюдения церковных правил, еретики; твердые в правой вере пресвитеры и клирики были истязуемы и умерщвляемы; народ посредством воинских команд с насилием и убийствами был принужден к общению с новыми епископами; одни из защитников правой веры вынуждены были безмолвствовать страхом гонений, другие привлечены к общению с еретиками посредством лукаво составленных теми символов веры.

XXXI. Гонение Иулиана

После Константия восшел на престол Юлиан-отступник. Им предприняты были все меры к унижению Христианской религии и к возвеличению язычества. Под предлогом евангельской заповеди о нищете духовной, церковные сокровища были расхищены, духовенство лишено всех преимуществ и угнетено земскими повинностями и службами; христианам запрещено было домогаться почестей и мест гражданских, искать защиты в суде и изучать науки. В тоже время со всем великолепием восстановлены языческие храмы и богослужение и приложено все старание, чтобы дать высокий смысл нелепым языческим верованиям, завести при капищах больницы и странноприимные дома, ввести между жрецами обет воздержания и правила чистой нравственности; одним словом было сделано все, чтобы светлою оболочкою Христианства украсить и оживить давно истлевший труп язычества. Но царствование его было непродолжительно: он был убит на войне с Персами.

XXXII. Гонение Валента

После Юлиана воцарившийся арианин Валент воздвиг на православных христиан гонение, по открытой жестокости, тягчайшее Юлианова. Он приказал: не щадя ни пола, ни возраста, ни сана побуждать к принятию учения, им содержимого, а в случае сопротивления казнить. Вследствие того в его правление поругание, заточение, истязания и казни были участью всех православных.

Так описывал Св. Василий Великий, епископ Кессарии Капподокийской, положение Восточной Церкви в это время: «буря свирепствует от пределов Иллирии и до пустынь Фиваиды. Арий нечестивый посеял семя, ныне же собираем горькие плоды; чистота догматов утрачена, союз нарушен, страсть господствования преобладает в людях, не боящихся Бога, и их нечестию жертвуются кафедры; хульники похищают оные у избранных своею паствою: важность святительская исчезла; пастыри предали стадо Божие, и расхищают милостыни нищих; каноны церковные вышли из употребления, повсюду своеволие и безнаказанность: страсти и лукавство на судах, непокорность в народе; сановники Церкви раболепствуют возведшим их на степени, и гонят верных под разными предлогами, или, страшась обличений, возбуждают смуты, а неверные радуются беспорядкам. Повсюду колеблется вера, ибо простые сердцем безмолвствуют, уста же нечестивых раскрыты; поруганы святилища, православные бегут из них в места пустынные, чтобы там с воплями воздвигать к небу руки; жены, дети и старцы собираются в непогоду вне града, ожидая помощи свыше; – нет слов, чтобы вполне выразить всю глубину зол».

В это же время епископ Готфов Унфим, бывши в Константинополе, из угождения Валенту принял арианство и этою ересью заразил весь Готфский невежественный народ; а потом Бургунды, Вандалы, Свевы, Аланы и другие германские варварские народы принимают христианство, но не чистое, а проникнутое арианским учением. Все они устремляются на Западную Римскую Империю, незараженную еще этою ересью, разрушают ее, наводняют собою, образуют новые государства и вместе с язычниками начинают преследование христиан православных. В особенности страшное гонение воздвигнуто было вандалами в Африке. He довольствуясь изгнанием епископов, опустошением церквей и сожжением книг, они жаждали крови православных на зрелищах. Нe только все известные, но и не слыханные доселе муки – извлечение жил из всего тела, совлечение кожи с дев пред народом, отсечение руки, или ноги, или ушей, или языка, осуждение питаться ячменем и травою, употребляли как обыкновенные способы к убеждению не исповедовать Святой Троицы.

XXXIII. Новые ереси

Между тем и в среде христиан, исповедавших Божественность Христа, возникли еще новые еретические учения: одно Македония, бывшего Константинопольским Патриархом, не признавшего Духа Святого Богом, но сотворенною и служебною силой; другое Нестория, Константинопольского Патриарха, учившего, что Иисус Христос родился простым человеком, Божество же соединилось с Ним после за святость жизни, почему Бог в Нем жил, действовал и приспособлял Его Себе, но вместе с Ним не рождался, не страдал и не умирал и потому Он был только Богоносец; третье Евстихия, бывшего пресвитером и архимандритом в Константинополе, утверждавшего, что во Христе человеческое естество было поглощено Божеством, и что посему Христос имел единую сущность Слова; четвертое Фуллона, проповедовавшего, что не одно лицо Божества, но все Божество или вся Троица воплотилась во Христе и страдала, и еще некоторых еретиков то признавших что Христос принял только плоть человеческую, а не душу, то отвергавших первородный грех и необходимость благодати. Все они, но своему влиянию на современников, имели множество последователей, и увеличивали волнение умов в Церкви Божией. Наконец возникла ересь иконоборцев, почитавших чествование святых икон за идолопоклонство. Восточные Императоры Филиппик, Лев Исавр, Константин Копроним и сын его Лев были жаркими поборниками этой ереси: свергали не соглашавшихся с ними патриархов и епископов, жгли иконы, противящихся им и продолжавших чествовать иконы, предавали мучительным казням, собирали Соборы и насилием и угрозами заставляли их отвергать почитание икон.

XXXIV. Церковь явилась столпом и утверждением истины

Но все эти бури безвредно пронеслись над Церковью Христовою; она пребыла непоколебимою среди всех треволнений и еще более окрепла, утвердилась и украсилась, и явилась после всех сих испытаний сияющею, как злато седмерицею очищенное. Семь Вселенских Соборов, в продолжение сего смутного времени собравшихся, составленными Символом и постановлениями оградили все основные догматы веры от еретических учений, и самые ереси опровергли и предали анафеме; и как в эти времена еретики в подкрепление своих учений усиливались ввести для чтения в Церкви много евангелий и посланий, ими от имени Апостолов и апостольских мужей подложно составленных, и в тоже время насилиями и ухищрениями еретиков было составляемо много неправильных местных соборов и соборных постановлений, а также и в учении некоторых православных учителей (как наприм. Оригена) были высказаны ошибочные мнения и толкования, то Святые Вселенские Соборы указали, какие именно книги признаны Вселенскою Церковью Священными – Боговдохновенными и какие из постановлений местных Соборов и из сочинений св. отцов должно принимать в руководство, и установили правила для церковного управления и благочиния, также для домашней и общественной жизни христиан. Тогда же трудами и рачением великих и святых мужей установлен окончательно чин Богослужения и совершения таинств, догматы веры запечатлены сочиненными на этот предмет и введенными в Богослужение молитвами, песнями, гимнами, сделавшимися чрез то общим достоянием в устах всех верующих; священное писание объяснено в произнесенных ими и преданных письмени беседах; чин Богослужения и совершения Таинств, с обрядами и расположением в круглый год чтения св. писания, устроен так, что младенец в вере, посещая церковь и внимательно следя за обрядами, чтением и пением поучается главнейшим догматам веры и правилам христианской нравственности; равно проникается благоговейным чувством, а возрастной в вере сверх того постоянно находит предметы для возвышенных мыслей и благоговейных глубоких размышлений. Св. отцы также установили правила церковной архитектуры, живописи, пения, чтобы все в храме было благообразно и поучало ум и возбуждало чувство благоговения, – праздники, чтобы напоминанием о великих делах Божиих и о святых подвижниках пробуждать нас от беспечности и суетной жизни к молитве и добродетели, – посты, чтобы приучить к воздержанию и терпению и тем воспитать нашу волю к борьбе с похотениями, – обычаи христианской жизни, чтобы обучить нас смирению, молитве и делам милосердия. Одним словом: Церковь явилась Божественным на земле учреждением, в котором нет ни в чем недостатка и нет ничего излишнего, для руководства по пути в царство Божие, – явилась как бы величественным зданием, в котором все части соразмерны, всякая на своем месте и так связаны и скреплены одна с другою, что ничего ни отнять от ней, ни прибавить что-либо невозможно. Она действительно явилась истинным Кивотом Завета, Столпом и утверждением истины (1Тим.3:15), таким Божественным учреждением, которое, содержа и охраняя истинный Завет Бога с человеком, беспрестанно возвещает его всему миру, зовет всех на путь спасения, и внявших ее зову воспитывает и обращает в почтительных к родителям детей, верных друг другу супругов, чадолюбивых отцов, полезных граждан, покорных подданных, и делает истинными сонаследниками Христа. Несомненно, что если бы все люди, вняв зову своей матери – Церкви Божией, сделались настоящими ее детьми, то тогда действительно воцарился бы полный мир на земле: не было бы между ними ни ссор, ни вражды, ни опасений за свою собственность, ни за свою личность; благословение Боже почило бы на людях и на природе: не были знаемы ни голод, ни язва, никто не ведал бы нужды; самые войны стали бы немыслимы, и тогда, по слову Пророка, мечи и копья перековались бы в рала, волк пасся бы вместе с ягненком, и всякий покойно наслаждался бы жизнью.

Но что же последовало с учением велемудрых ересиархов и их последователями?.. Тоже, что со всяким скудельным сосудом. Долго ли, коротко ли его существование, но все-таки наконец он когда-нибудь разобьется, и черепки его разбросаются по закоулкам и будут там они валяться в пыли и попираться ногами людей и животных. Так и все ереси распались на многие враждебные друг другу секты и те, под разными наименованиями: Яковитов, Коптов, Каиянитов, Моронитов, Духоборцев, Юлиянитов, Трифеитов и многих других, разбросанных по лицу земному, скрываются в захолустьях, погрязая в невежестве и отчуждении от православных и в презрении и угнетении от язычников.

XXXV. Что сделало Церковь непреоборимою

Как же все это произошло, когда, казалось, аду предоставлена была полная свобода мраком своим загасить свет истины, чадом своим затемнить все умы верующих и разожженными страстями людей истребить всех истинных чтителей Христа?

Ад встретил необоримый оплот в чистой вере, унаследованной христианами от Апостолов. Вера эта, переходя от отцов к детям, так вкоренилась в роде христианском, что сделалась насущным элементом их жизни и они не могли, без внутреннего содрогания, слышать никакого противного этой вере учения, почему когда вместо излюбленного епископа беззаконно поставляли другого еретического, они отвращались всякого с ним общения, и оставляя храмы пустыми, собирались на молитву или в частных домах, или в банях, или в пустынных местах; а когда их силою хотели загонять в храмы или требовали являться туда под страхом наказания, одни целыми семьями, с малыми детьми на руках, выходили к истязателям и предавали себя в их руки, а другие разбегались по пустыням. В этой вере утверждала верных бедственная кончина главных ересиархов и усердных покровителей ереси. Так, когда после первого Вселенского Собора Арий хотел лицемерно исповедовать Иисуса Христа Богом и шел для сего в церковь, вдруг почувствовал необходимость остановиться и отойти в сторону, и там расселась его утроба и он погиб поносною смертью предателя Иуды; а Император Валент, согласно возвещенному ему св. Исааком Далматским предсказанию, был побежден варварами и сожжен в шалаше, где думал вместе со своими приближенными скрыться от неприятелей. А еще более укрепило правую веру, полное убедительности и силы, учение сиявших святостью жизни, высоким просвещением, могучим умом, непреклонною твердостью и неподражаемым красноречием, великих учителей церкви: Афанасия Александрийского, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустого, Амвросия Медиоланского, Ефрема Сирянина и других. Слушать их отовсюду стекалось бесчисленное множество народа; скорописцы тут же передавали их слова письменам, потом переписывали и продавали алкавшим духовного просвещения. Таким образом каждое их слово раздавалось во все концы вселенной.

XXXVI. Пустынножители

В тоже время привлекали сердца к правой вере примеры сиявших тогда святостью жизни пустынножителей. Слова Господа: «если хочешь быть совершен, продай все свое имение, раздай нищим и следуй за Мною», глубоко запали в души некоторых христиан, и вот они, оставив все в мире, уединились в пустынные места, чтобы избежать суеты мирской, там победить все вожделения плоти и всецело предаться душой Богу. Из таких людей, под сенью великих пастырей, защитников веры, образовался новый, внутренний мир иночества, чуждый внешнему только по уединению своих членов, но силою их веры, чудес и строгой жизни, имевший чрезвычайное влияние на вселенную. Египет был их начальным поприщем, и ему поет благодарная Церковь: «радуйся, Египет верный, радуйся Ливия преподобная, радуйся Фиваида избранная; радуйтесь всякое место, град и страна, воспитавшие граждан небесного царствия, возрастившие их в воздержании и болезнях, и показавшие их Богу совершенными мужами желаний; они явились светилами душ наших, просияв мысленно во все концы, зарею чудес и знамениями своих деяний».

Великий Антоний был отцом сих подвижников. К его уединенной башне стали собираться бесчисленные ученики и поселились вокруг в малых кельях, смазанных из глины на песках, или иссеченных в камне. «Каждая из сих горных обителей, говорит св. Афанасий, друг Антониев, была храмом, исполненным божественных ликов; вся жизнь, отшельников протекала в чтении и пении псалмов, посте, бдении и молитве; вся их надежда – ожидание будущих благ, ибо они не имели на земле пребывающего града, но искали грядущего, и жили в совершенной любви и единстве духа, питая себя и нищих трудами рук своих. Блаженные жители сих духовных оазисов, вдали от мира и всех страстей его, пеклись только о правде Божией и благочестии, ревнуя друг для друга, как бы им достигнуть небесного наследия».

Антоний поучал их не только примером, но и частыми беседами, внушая им иметь одну только цель – спасение, и не почитать за великое то, что оставили в мире, но полагать царствие Божие внутри себя, и жить каждый день как бы уже последний. Сам он достиг такого совершенства, что мог сказать о себе сие великое слово: «я уже не боюсь Бога, а только люблю Его», и проводил дни свои в непрестанном богомыслии, ночи же на молитве.

Множество последователей Антония, подобно ему, просияли подвигами святой жизни, даром чудесных исцелений, сердцеведения и прозрения в будущее, глубоким пониманием жизни духа, высшим просвещением ума и мудрою назидательностью беседы. Самая жизнь пустынножителей была новым явлением для мира, и вот отовсюду стали стекаться люди в пустыню: одни, чтобы остаться там и под руководством опытных наставников навыкнуть к этой жизни; другие, чтобы самим увидеть этих новых людей и убедиться в справедливости разнесшейся о них молвы; иные, чтобы получить исцеление в болезнях; а большая часть, в мудрых беседах боговдохновенных мужей укрепиться в правой вере и найти разрешение возмущавших ум недоумений.

И вот, в то время, когда проповедники истины были свергаемы со святительских кафедр и заточаемы, и голос их умолкал в городах, голос истины, еще сильнейший, раздавался в слух всей вселенной из необитаемой дотоле пустыни. Так устроил Господь в явление своей присносущной силе и в посрамление ухищрений ада!

Вскоре все страны земли процвели иноками. В Египте после Антония светилами и руководителями их были Аммоний, два Макария и Пахомий. Харитон и Иларион были насадителями иночества в Палестине, Марон и Ефрем Сирянин – в Сирии, Аонес – в Месопотамии, Василий Великий – в Малой Азии, Венедикт – в Италии. Большая часть иноков селились близ келий великих подвижников, подклоняли себя под их начало и под их руководством совершали иноческие подвиги. Таким образом возникло в пустынных местах много иноческих обителей, в которых устроилась новая общественная жизнь на правилах, совершенной нестяжательности, безбрачия, непрерывного, строгого поста, отчуждения своей воли, трудолюбия, братской любви, непрестанной молитвы, богомыслия и прославления Творца. Другие же, уединясь в пустынных вертепах, оставались до конца жизни в совершенном отчуждении от мира и людей, и в последний день жизни сами заключали дверь своей кельи и на коленях, с распростертыми к небу руками, предавали Богу дух свой, и так чрез многие годы, обретал молебное их тело, бдящее по смерти, новый отшельник, избравший себе их вертеп и долю. Там, над мощами незнаемого брата, текли его молитвы, доколе иногда усопший предшественник открывал ему, в ночных видениях, свое имя, прося немного земли для усталых костей своих, ибо уже другой пришлец сменял его на страже пустыни.

Сии исполины духа явили на себе, что как плоть обуяв человека, изглаждает в нем мысль о высоком его назначении и унижает его до подобия скота, так и возвысившийся дух, совершенным подчинением себя плоти, может достигнуть силы повелевать стихиями, проникать в тайны, сокрытые в сердце другого, и события, сокрытые пространством и временем. Так, по слову их возникали в безводной пустыне источники воды, останавливалось бурное течение вод, исцелялись неисцельно больные, изгонялись бесы, воскресали мертвые, сухой жезл обращался в зеленеющее дерево, хищные звери служили им как домашние животные. Они возвещали будущее, объявляли о событиях, совершившихся вдали от них, раскрывали таившиеся в уме собеседника мысли и мудрым советом исцеляли сокрытые в сердце раны.

Слава о сих земных ангелах и небесных человеках и бедственное в то время положение империи: внутри волнуемой еретиками и терзаемой землетрясениями, гладом и мором, а извне громимой нашествием варварских народов, возбуждали повсеместно рвение к отшельничеству, и многие даже знатные родом, возвеличенные честью при дворах Императоров и обладавшие несметными богатствами, оставляли все это, стремились в пустыни и там своим смиренным послушанием удивляли даже сих нищих духом.

В пятом веке христианства многочисленность иноков в Египте Златоуст уподоблял множеству звезд небесных; на Востоке и Западе – воинству, превышающему воинство царей земных.

Чтобы яснее себе представить, какую борьбу с чувственностью должны были вынести сии подвижники из страха геенны и из жажды царствия Божия, послушаем как один из них, блаженный Иероним, описывает первое время своей отшельнической жизни: «о сколько раз, скитаясь в беспредельной пустыне, опаляемой знойным солнцем, я воображал себе наслаждения Рима! Одиноко сидел я, исполненный горьких душ; прахом обезображен был лик мой, эфиопскою чернотою покрылась кожа; роскошью была бы мне прохладная струя. Когда же сон одолевал борющееся с ним тело, одни кости со стуком ложились на землю, и я, заключившийся страха ради геенны в подобную темницу, я, сожитель зверей и скорпионов, еще мог иногда переноситься мыслями в хороводы дев; лик мой, умерщвленный постами, еще прежде смерти отжил, но в хладном теле кипели страстные порывы... Так, лишенный всякой помощи, припадал я к Спасителю, я проливал слезы, я рвал волосы, семидневным голодом сокрушал свою плоть. Помню, как часто ночь заставала меня, бьющего себя в перси, доколе не водворялось в них желанное спокойствие; я даже страшился своей кельи, как свидетеля нечестивых помыслов, и в брани сам с собою погружался в пустыню. В глубине долин, на вершине гор, в ущелии утесов, искал я места молитвы, места казни бедственной моей плоти, и там, сквозь пелену текущих слез, приникнув взорами к неподвижному небу, я мнил себя в ликах ангельских, и радостно разделял их дивные гимны».

Так-то поборали свою плоть святые! А мы не можем воздержаться от лишней чарки вина, чтобы не уподобиться скотам несмысленным, – от куска мяса, чтобы исполнить завет матери нашей Церкви о посте, – от запрещенного заповедью образа удовлетворения своей похоти, чтобы соблюсти целомудрие!

XXXVII. Василий Великий

Сделаем краткий очерк жизни одного из пустынножителей и святителей этого времени, а именно Василия Великого, чтобы ближе ознакомиться с сими столпами Церкви и примерами благочестия.

Он происходил от благородных родителей области Кесарийской, бывших исповедниками во дни гонений. Воспитала его при себе благочестивая бабка его, Макрина, которая сама научилась истинной вере от учеников чудотворца Неокесарийского, Григория, и передала ее во всей чистоте своим внукам. Василий еще в юношеских летах, степенным умом своим, подобился старцам и направлял все свои занятия к предметам более важным. Начальное образование получил он в Кесарии, а потом в Царьграде; окончательное же – в Афинах. Изучая здесь науки вместе с другом своим Григорием, сыном епископа города Назианзина, возведенным впоследствии на епископскую кафедру Царьграда и приобретшим прозвание Богослова, он удалялся от суетных словопрений софистов, от мирских развлечений и дурных сообществ, а углублялся в познание истины. Возвратясь в Кесарию, там он от философии человеческой перешел к божественной, и отвергнув почести мирские, которых легко мог достичь по своему образованию и способностям, обратил все силы духа на усовершенствование внутреннее в тихом уединении и вольной нищете. Чтобы научиться сему, он посетил великих отшельников египетских и палестинских и от них навык побеждать свою плоть воздержанием, бдением и молитвою, пренебрегать тело для освобождения духа, и жить как бы в чужой плоти, являя миру, что значит быть здесь истинным странником и гражданином неба, и для сего он уединился на берега реки Ириса, в области Понтийской.

Вот как он описывал в письме к другу своему Григорию свое пустынное убежище: «Бог открыл мне жилище по сердцу – такое, о каком мы некогда мечтали на свободе. Это высокая гора, покрытая темным густым лесом, орошаемая с северной стороны светлым потоком; у подошвы ее пространная долина, изобильная ручьями, лес ограждает ее отовсюду, как крепость, и делает из нее почти остров. Два глубокие оврага разделяют ее на две части; с одного края низвергается водопадом река, с другой непроходимая гора заграждает путь; один только есть исход, и мы им владеем. Обитель наша на высоте, так что долина и река, по ней текущая, пред глазами, и отраден вид сей, как вид берегов Стримона: я не встречал ничего прекраснее. Река питает в себе множество рыб, и благодатные ее испарения освежают воздух сего очаровательного места. Иной, может быть, восхищался бы разнообразием цветов и пением птиц, мне же некогда увлекаться сими временными наслаждениями. Счастливое положение края делает его обильным всякими плодами; a для меня самые сладостные – мир и тишина, по совершенному отдалению от городского шума: здесь не встретишь даже путника, разве иногда какой-нибудь ловчий заглянет в нашу пустыню; но нам не страшны хищные звери, одни только зайцы, козы и олени резвятся по нашей долине. Могу ли предпочесть иное место сему очаровательному жилищу? прости мне желание мое здесь основаться».

В другом письме Василий так описывал другу пользу уединения, для усмирения страстей и утверждения помыслов: «Выйти из мира не то значит, чтобы удалиться от него телом, но освободить душу от рабства, не иметь ни дома, ни семьи, ни близких, ни забот, ни имений, забыть все, чему научился от человеков, чтобы приготовить себя к принятию познаний божественных. Занятие отшельников есть подражание Ангелам, в непрестанной молитве и славословии. Восходит ли солнце, и он встает для труда, не прерывая умственной молитвы; он размышляет над чтением святых писаний, чтобы приобресть добродетель и направить жизнь свою по примеру святых: потом молитва следует за чтением, чтобы сделать оное действительнее. Разговоры инока должны быть чужды всякого суесловия и спора, скромны, тихи и приветливы; смирение же обнаруживается в осанке, поступи, потупленном взоре, самой простой одежде, едва достаточной чтобы прикрыться от холода и жара, в пище надлежит искать только удовлетворение голода: довольно хлеба и воды с немногими овощами, но и вкушая ее без жадности, надобно размышлять духовно, начиная и оканчивая трапезу молитвою. Из двадцати четырех часов дня один только пусть определяется для работ телесных, сон же да будет краток, легок, и полночь отшельнику должна быть как утро для прочих, чтобы в безмолвии природы, с большим вниманием, размышлял он о средствах к очищению грехов своих и усовершенствованию в добродетели!»

Здесь вкратце изложены все правила иноческие, которые сам Василий соблюдал в точности, изнуряя тело постом и бдением до такой степени, что в нем, казалось, не оставалось более жизни; он спал на голой земле, не варил себе пищи, употребляя сухой хлеб и овощи.

Наконец присоединился к нему и друг его, Григорий; там наслаждались они непрестанными лишениями, молились вместе, читали св. писание, работали, садили деревья, иссекали камни, копали землю, и следы их тяжких работ оставались на их нежных руках. Дом их не имел крыши и дверей, и никогда не подымался из него дым; оставив все светские книги, какими утешались в молодости, они занялись исключительно истолкователями св. писания и сами составили книгу под именем Добротолюбия. Так протекала, в духовных наслаждениях возвышенной дружбы, жизнь великих отшельников.

Скоро собралось к ним множество учеников, а Василий написал для них многие нравоучения о благочестии, называемые аскетическими, которые и доныне служат зерцалом жития иноческого для всего Востока; он составил их большею частью из назидательных отрывков св. писания. Потом изложил еще, в так называемых пространных и кратких правилах, по вопросам и ответам, полный устав иноческий, который по своему совершенству духовному, может быть приспособлен к жизни каждого благочестивого христианина.

Из своего любимого убежища Василий был вызван епископом Кесарии Евсевием, который, желая пользоваться его духовною опытностью для назидания паствы, принудил его принять сан пресвитера, приблизил к себе и сделал его своим единственным помощником и советником. Тогда в слух всей вселенной раздался гром слова его против Ариан и он, подобно Иову, сделался оком слепых, ногою хромых. Все странные и убогие нашли в нем своего покровителя, а в тяжкую годину голода он сам разносил пищу по стогнам и устроил богадельни для призрения болящих. Отец иночествующих, которых назидал своими правилами, он сделался светильником и для всего клира, изложив на хартии чин божественной Литургии, так как чин этот не мог более оставаться в одном предании устном для соблюдения его от неправильных приложений по крайнему умножению пресвитеров и по усилиям еретиков искажать все в св. писании и богослужении, что обличало их лжеучение. Таким образом Литургия апостольская, с некоторыми сокращениями и с изложением молитв, в более догматическом и богословском духе, по нуждам времени, сохранилась в чине богослужения Великого Василия, который доныне неизменно совершается во всех православных церквах Востока.

По смерти Евсевия Василий был поставлен епископом на его место. Тогда Василий удвоил ревность свою к водворению мира в Церкви и письмами своими к епископам, одних возбуждал к усиленной деятельности против лжеучения, других убеждал к единодушию, иных руководил советом, некоторых умолял к содействию, и в тоже время не оставлял назидать паству словом и письменным изложением православного учения: так по просьбе св. Амфилохия, епископа Иконийского, написал книгу о Духе Святом, в коей ясно изложил исхождение божественное от Отца и прославление с Сыном, и говорил о важности церковных преданий, против тех, которые полагали, что можно основываться в догматах на одном священном писании.

Между тем буря арианская свирепствовала, и гонение простерлось даже до пустынь Египетских и достигло Василия. Сам император Валент прибыл в Кесарию и поручил своему епарху Модесту, суровому арианину, склонить Василия к общению; но на все льстивые ласкательства и угрозы Василий отвечал: «общение с Богом честнее общения с тобою и Кесарем, по мере расстояния Творца от твари, и такова вера христиан; вы же именуете самого Господа тварью. Угрозы твои до меня не касаются, ибо что мне и тебе? – Имение ли мое возьмешь, – не обогатишь себя и я не обнищаю, да и мало тебе пользы в этих ветхих одеждах и в нескольких книгах, а в них все мое богатство; изгнания не боюсь, ибо земля это не моя, но Божия, и отечество мое повсюду; о муках не забочусь, – они только приведут к желанной цели; ты видишь, на мне нет тела; один удар все кончит, и смерть только ускорит меня к Богу». Изумленный епарх невольно сознался, что никто еще с такою дерзостью с ним не беседовал. «Может быть, возразил Василий, тебе не случалось никогда говорить с епископом; мы во всем являем кротость и смирение, но если кто хочет лишить нас Бога и правды Божией, мы ради ее все пренебрегаем». Видя такую твердость, смягчился епарх и спросил: «приятно ли будет ему видеть Кесаря в своей церкви – надлежит только для сего выкинуть одно слово, единосущный, из символа?» «Радуюсь видеть Кесаря в церкви, ибо радею о спасении всякой души, но не позволю изменить ни одной йоты в символе», отвечал мужественный святитель. «Размысли до завтра», было последним словом Модеста. «Ныне, как и завтра, я тот же!» было последним словом Василия.

На праздник Богоявления, император, окруженный стражами, вошел в церковь, где совершал литургию Василий, и стал в толпе народа. Когда же услышал сладостное пение ликов и увидел стройный чин божественной службы, священнослужителей более подобных Ангелам, нежели человекам, самого же Василия неподвижного пред алтарем, вперившего свой ум к Богу, и со страхом обстоявших его пресвитеров, – умилился Валент, хотел подойти к жертвеннику, но пошатнулся и был поддержан одним из диаконов; никто однако же не смел принять его просфору, не зная, желает ли вступить с ним в общение епископ. Сам Василий, сострадая к немощи человеческой, принял из рук его принесенный дар.

В другой раз император пришел опять участвовать в молитве верных, и в самом алтаре долго беседовал с Василием. С тех пор смягчилось повсеместно гонение; но сам Василий еще дважды ему подвергался. Однажды по проискам ариан, испуганных его благим влиянием на императора, была уже запряжена колесница, чтобы везти в изгнание великого мужа, но внезапная болезнь, постигшая в ту же ночь младенца царского, заставила Валента прибегнуть к молитвам осужденного. Василий стал на молитву и исцелил, но с условием, чтобы младенец был отдан в научение православным; император изменил слову, и сын его, окрещенный арианами, опять занемог и скончался. Огорченный отец хотел снова подписать приговор изгнания, и перо сокрушилось в руках его; он оставил в мире Василия и удалился из Кесарии; а бывший гонитель Модест, сам получив исцеление молитвами Василия, сделался оттоле его искренним другом. И другого епарха, дерзнувшего восстать против святого, за то, что укрыл благородную вдовицу от его насилия, смирил кротостью Василий. Мучитель велел снять с него мантию для большего бесчестия; Василий же предложил ему и хитон свой, и, грозившему растерзать его железными когтями, спокойно сказал: «много мне сделаешь добра, если вырвешь печень мою, которая часто меня беспокоит».

Так тверд и непоколебим был этот оплот Церкви. Он преставился вскоре после несчастной кончины Валента, когда с воцарением Феодосия Великого прекратилась буря арианская, исповедники стали возвращаться на свои кафедры, и Церковь вошла в тихую пристань. Всеобщий плач провожал его земные останки, народ теснился к ним, больные искали исцелиться прикосновением к его одежде, как некогда к апостольской; рыдания заглушали песни церковные, язычники и евреи смешались с верными. Его творения читались повсюду в домах и церквах к назиданию духовных и мирян; им удивлялись и самые язычники. Четыре похвальные слова произнесены были, в различное время, в честь великого святителя, знаменитыми мужами Церкви: Ефремом Сирянином, Амфилохием Иконийским и двумя близкими его сердцу Григориями, братом и другом. Церковь же скоро причла Василия к лику святых своих заступников и стала совершать память его блаженной кончины 1 января, ибо он был и при жизни вселенским учителем и залогом ее мира. 27

ХХХVIII. Об еретиках

И из еретиков некоторые славились строгою постническою жизнью и видом благочестия и смирения, и тем привлекали себе последователей, подобно тому, как дерево, одетое богатою листвою и роскошными цветами, привлекает взор странника.

Ho Господь предостерег уже своих последователей. Берегитесь, говорил Он, лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их, узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? Так доброе дерево приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. He может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают, и бросают в огонь. И так по плодам их узнаете их.

Вот и эти лжепророки под покровом постнической своей жизни и лицемерного благочестия и смирения, не могли утаить живущих внутри них гордости, зависти, злобы, любостяжания, честолюбия и жестокосердия, плодами которых были их дела: злобные козни, ложь, клевета, хищничество, гонения, мучительство и убийства. Все это отвращало верных от них и их учения и заставляло теснее соединяться под кровом Церкви Христовой. В то же время от этих же злых страстей, в среде самых еретиков, возникали разномыслие, свары и раздоры, и наконец деление самых ересей на многие секты, и тем окончательно они себя обессиливали и приходили к ничтожеству.

XXXIX. Варварские народы разрушают Западную Римскую империю и присоединяются к Церкви

Так свет истины рассеял тьму адского чада, и Церковь восторжествовала победу над адом. Но когда единая, апостольская, соборная Церковь воцарилась на всем пространстве необъятной Римской Империи, провидению угодно было допустить, чтобы это славное могуществом и цивилизациею государство со всеми памятниками достигнутого веками просвещения, пало под ударами варварских народов, и над миром разлился мрак невежества. Эти народы, обитая за пределами империи в лесах Северной Европы и в степях Средней Азии, доселе довольствовались – одни звериною ловлею в лесах, другие кочевьем со своими стадами на обширных степных пажитях; но вот вдруг возбуждается в них дух воинственной отваги и жажда корысти, и они один за другим устремляются, как бурные потоки с гор, на Империю; отчаянной их храбрости не могут противостоять победители мира и стройные, отлично вооруженные легионы римские гибнут от беспорядочных орд полуодетых, худо вооруженных дикарей; город за городом обращаются в развалины, область за областью опустошаются вконец; напоследок вся Западная Римская Империя 28 падает, наводняется разнообразными народами, и на место ее образуется множество новых государств, и возникает совершенно новый порядок вещей.

Но слава Рима обаятельно действует на ум дикарей, а проповедь святых Святителей и чудные исцеления по их молитвам обращают сердца тех варваров к Богу Римлян, и они, оставив заблуждения язычества и арианства, присоединяются к истинной Церкви Христа и таким образом многочисленные племена невежественных язычников просвещаются светом Христовым и делаются сонаследниками Его царства.

XL. Магомет

В тоже время на Востоке является Магомет и возбужденные им невежественные толпы изуверов вносят огонь, меч и порабощение в пределы Восточной Римской Империи.

Этот лжепророк родился в Аравии, где палящий жар солнечных лучей большую часть обширной страны обратил в песчаное море и кожу ее обывателей – Арабов сделал смуглою до черноты. Дотоле они жили там без соединения в государство независимыми мелкими племенами по городам и селениям, лежащим частью при берегах Чермного – Красного моря, частью на оазисах – участках плодородной с водными источниками земли, рассеянных по песчаной пустыне, как острова на океане. Занятия их были скотоводство, торговля и хищнические набеги на соседей. В характере их были страстность и мечтательность. Они преданы были грубому идолопоклонству.

Магомет происходил от того племени Арабов, которое вело свое родословие от Исмаила, сына Авраамова от рабыни Агари, удаленной из дома Патриарха, по повелению Божию, для того, чтобы «род ее не имел наследия с чадами обетования, рожденными от свободной», как сказано в книге Бытия гл. 21 ст. 10. О самом же Исмаиле и его потомстве там же (Быт.16:12; 21:18), было возвещено, что «сей будет человек дикий; руки его на всех и руки всех на него, и пред лицом всей братии своей он вселится, и в народ великий возрастет».

Еще в детстве Магомет остался сиротою и был воспитан дядею своим Абуталебом, который, занимаясь сам торговлею, приучал к тому и его, и для сего брал его с собою в дальние странствования с караванами по Палестине и Сирии. В таких странствованиях им приходилось сближаться и с Евреями и с Христианами, как православными, так и с еретиками-арианами и иконоборцами, и слышать рассказы о начале мира, о первых людях, о потопе, патриархах, о Моисее, его законе, о пророках, о рождении Спасителя, его чудесах, страдании, воскресении и вознесении на небеса и о богословских спорах христиан. При этом рассказчики иное переиначивали, иное прибавляли от себя.

Все эти рассказы сильно интересовали юного Магомета, от природы страстного и наделенного с ранних лет необычайными способностями разума, и глубоко запали в его душу. В особенности поразило его учение о едином Боге и Его свойствах, и вместе с тем все его внимание обратилось на то, что евреи ожидают Мессию – завоевателя, а Иисус Христос возвестил, что низойдет Утешитель, который наставит на всякую истину. На греческом языке Утешитель выражается словом Паракситос, а другое незвучное греческое слово: Периклитос означало: славный, арабское же слово Магомет, тоже значило: славный. Вот он, исполнясь ревностью проповедовать единого Бога и искоренить идолопоклонство, возмечтал, что он обещанный Утешитель и задумал создать особую религию. Для сего стал каждое лето уединяться в одну пещеру и там написал свой Коран – книгу, где пламенным и певучим арабским языком поэтически изложил слышанные им рассказы о первых людях, о потопе, патриархах, Моисее, Пречистой Деве и Иисусе Христе, с нравственными и религиозными законами, частью заимствованными от евреев и христиан, частью собственно самим им сочиненными. Здесь же он неоднократно удостоверяя о божественности книг Моисеевых и Евангелия, нагло утверждал, что все изложенное в Коране находится и в сих священных писаниях, между тем как в Коране многие библейские события искажены, лица и времена перепутаны, многое прибавлено поэтическим воображением самого сочинителя, а многое, совершенно противоположное духу и догматам сих священных книг, внесено им частью для оправдания дел своей греховной чувственности, которая побуждала его иметь много жен и заключить браки самые кровосмесительные; частью для привлечения себе последователей разрешением многоженства; частью в опровержение основных истин Христианской веры, которых он понять и вместить не мог. Так например он, Магомет, в своем Коране дерзнул даже утверждать, будто бы был распят не сам Господь Иисус Христос, а схожий с Ним человек, Сам же Иисус взят был на небо живым.

Наконец Магомет сам о себе стал свидетельствовать, что когда он был в пещере, во время ночного мрака, явился ему Архангел Гавриил и, вруча ему Коран, назвал его посланником Божиим и велел проповедовать его людям.

XLI. Образование магометанских государств: сперва Арабского – Сарацынского, а потом Турецкого

Сначала ему поверили только несколько человек, к нему приближенных; сограждане же его, жители города Мекки, признав его обманщиком, приговорили к смерти; но он бежал из родного города в другой город Медину. Здешних граждан удалось ему уверить в своем посланничестве и он стал там властвовать как царь и пророк. Возбудив в своих последователях воинственный дух, он одержал несколько побед над своими врагами и покорил своей власти Мекку и несколько соседственных племен. Слава его побед, страшные казни над непокорными и богатые воинские корысти со дня на день увеличивали число его последователей и, наконец, вскоре покорились ему все племена Арабов, и он основал сильное, дышащее воинственным пылом государство, которому он завещал вести войны и силою оружия покорять народы измышленной им вере. Преемники его власти, называемые Калифами, продолжая вести постоянно счастливые войны с Восточною Римскою Империею и Персиею, вскоре покорили Палестину, Сирию, Персию, Египет и всю северную Африку по берегам Средиземного моря и даже в Европе Пиренейский полуостров, повсюду распространяя ужас убийством и грабежом, обращая насилием жителей в свою веру, угнетая тех, которые отвергали Коран, разрушая и уничтожая все памятники наук и цивилизации.

Таким образом образовалось обширнейшее и могущественное государство Арабов, или Сарацын. Впоследствии оно от внутренних междоусобий распалось на несколько государств, а сии ослабевая более и более от внутренних неустройств, сделались наконец добычею новых, одноверных с ними и не менее их жестоких варваров – Турок, государи которых, называемые Султанами, заменили собою власть Калифов, и более и более стесняя Восточную Римскую Империю, наконец взяли Константинополь и положили конец и этому государству.

Чтобы иметь понятие, с каким варварством магометане действовали против всего, что ведет к просвещению ума, приведем один из многих случай.

Когда Калиф Омар завоевал Египет, полководец Амру спрашивал его: как поступить с великолепною библиотекою Александрийскою? – Омар отвечал: «если она заключает в себе тоже, что есть и в Коране, то она бесполезна, и следовательно ее надобно сжечь; если же заключает противное, то тем более подлежит сожжению». И драгоценнейшее хранилище познаний человеческих, собранное многими веками, в котором совокуплено было все учение древних, было предано пламени.

Невежественная религия, измыщленная невежественным лжепророком, могла существовать только под кровом мрака невежества, и потому покровительствующий ей князь тьмы не дозволял в странах, обладаемых ее последователями, возникать просвещению и ревностно гасил все возжигавшиеся там светочи, настоятельно требуя только слепой веры в Коран, обрезания, омовений и исповедания: «един Бог и Магомет Его пророк!» И за исполнение сих требований обещал в будущей жизни райские утехи. Самые же эти утехи представлял в грубых телесных наслаждениях: в тенистых садах, орошаемых светлыми, прохладными источниками, в обилии вкусных яств и питий и во множестве красивейших жен. Таким образом, не к нравственному, духовному совершенству приготовлял людей, но более и более распалял их чувственность – страсти и похоти, и не давал места никакой попытке к возрождению духа.

XLII. Властолюбие Римских Пап

Когда такая адская стена преградила распространение христианской религии на Востоке, и тамошних христиан душила в нищете и рабстве, князь тьмы во властолюбии Римских пап нашел средство держать также во мраке невежества Запад.

Слава Рима и уважение всех христиан к святителям этой древней столицы мира, внушили почти благоговейное чувство к ним в новых обитателях Запада – тех невежественных народах, которые, разрушив Западную Римскую Империю, водворились здесь и приняли христианство. Это дало Римским папам возможность иметь огромное влияние на те народы и их властителей; вместе с тем обильные отовсюду дары и пожертвования делали их обладателями несметных богатств. А это сделалось приманкой для сластолюбцев, корыстолюбцев и властолюбцев. Они домогались папства всеми обольщениями и ухищрениями – и достигали. Таким образом, на Римскую епископскую кафедру стали поступать люди недостойные, которых мысль и забота были не о благе церкви, а о распространении и укреплении своей власти и о приобретении больших и больших богатств. Для этого они не пренебрегали никакими средствами. Так, когда Константинопольские императоры, победив варваров, покоривших Рим и Италию, восстановили было там свою власть, папы, чтобы освободиться от их власти, восставляли тамошних граждан против императоров – законных своих властителей и для сего возбуждали также к войне с ними Лонгобардский народ, а потом, чтобы освободиться от власти этого народа, воздвигали на него королей французских; а для приобретения покровительства властителей народа французского, папа Захарий I дал согласие могущественному вельможе Пепину на низложение законного, но слабого короля Хильперика и разрешил народ от клятвы, данной сему последнему; а сына Пепина, Карла, папа Лев III короновал императором и за то получил обширные области в Италии. Над этими областями впоследствии папы присвоили себе власть самодержавных государей и стали носить царский венец; не довольствуясь сим, провозгласили, что Римский Папа единственный приемник Апостольства, наместник Христа на земле и глава всей Его Церкви, и для убеждения в том, будто бы такая власть всегда принадлежала епископам Рима, составили подложные акты; окружили себя великолепием, ввели поклонение себе до земли и целование своих ног или туфель, также ношение себя на раменах в церковь; требовали повиновения себе от Государей и в случае неповиновения отлучали от Церкви, проклинали, освобождали их подданных от клятвы в верности и возбуждали к бунтам; по своему произволу вводили в церковные учреждения новизны, противные апостольскому и соборному учению, так например: в противность ясных слов Господа: «Дух истины, который от Отца исходит», одобрили учение человеческого мудрования, что Дух Святой исходит и от Сына, и дерзнули, не взирая на строгие прещения Вселенских Соборов, сделать прибавление о сем в Символе Веры. В нарушение заповеди Господней: «пийте от нея вси», запретили приобщать верующих от Чаши Крови Господней, предоставив таковое приобщение одному священству; в противность апостольскому преданию Церкви в таинстве Евхаристии заменили хлеб опресноками; для более обильных сборов на папскую роскошь ввели отпущение грехов за деньги посредством индульгенций, т. е. папских грамот.

А чтобы укрепить такую необычайную власть за собою навсегда, папы, подобно Магомету и его преемникам, прибегали к разнообразным средствам, чтобы народы оставались в невежестве и путь просвещения не касался их. Так они строго требовали, чтобы никто не смел рассуждать о вере, тем менее входить в расследование правильности или законности папских повелений, и чтобы слепо веровали тому, чему учит папское духовенство. Для наблюдения за сим учрежден был тайный суд, инквизиция, который по доносам и по подозрению в нарушении кем-либо этого правила производил допрос, пытки, заключал в смрадные темницы, казнил – обыкновенно сожжением. А чтобы никто из духовенства не мог и думать противиться папам, все духовные были изъяты от властей гражданских и подчинены единственно папе. Для того, чтобы это подчинение было полное, и мирские связи не нарушали его, священникам воспрещено было вступать в брак. Затем введено было повсюду Римское богослужение на латинском, непонятном для новых христиан, языке, с запрещением не только богослужения на отечественном языке, но даже переводов св. Писания на какой-либо язык, кроме Римско-латинского; и не только перевода, даже чтения Библии и на Латинском языке.

Все это действительно произвело то, что народы Запада долгое время оставались во мраке невежества, а власть пап достигла до чудовищного могущества: сами владыки народов трепетали пред ними, и даже один могущественный Германский император, осмелившийся противостать этой власти, доведен был до того принятыми со стороны папы мерами, что для испрошения у него прощения, должен был согласиться на самые унизительные условия: он несколько дней, в одной рубашке, босиком, должен был стоять у дворца папского и потом повергнуться пред ним ниц и целовать его ноги; а папа при этом, наступя ногой на его выю, осмелился произнести псаломские слова: «на аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия».

Мало того: по их слову вооружились целые народы, составлялись огромные воинства и устремлялись то освобождать гроб Господень из-под власти магометан, то покорять и обращать мечем в христианство языческие страны, то предавать казни области, объявленные папою еретическими. Эти походы известны под именем крестовых.

XLIII. Римский раскол

Демон властолюбия, овладевший папами, не довольствовался всем сим: он возбуждал их к большему – к подчинению себе всей Церкви Христовой, к обладанию всем миром. И вот они стали требовать повиновения себе от патриархов восточных Церквей.

Восточная Римская империя находилась тогда в самом бедственном положении: самая большая часть ее областей восточных отторгнута была магометанами, а северные ее владения наводнены были идолопоклонническими племенами Славян и Мадьяр. Внутри ее возникали беспрестанные смуты от властолюбцев, домогавшихся императорской короны; императоры беспрестанно сменяли один другого, а при этом и патриархи то были возводимы, то низводимы со своих кафедр. Науки и образованность упали, и граждан занимали то словопрения о догматах, то заговоры против властителей, то домогательства почестей и богатства.

Heсмотря на все это, властолюбие Пап в восточных Патриархах встретило сильный отпор. Ответом было обличение Пап в неподобающей христианским епископам гордости и честолюбии, с превышения власти, в самовольных нововведениях, противных учению Апостолов, преданию Церкви и постановлениям Вселенских Соборов.

Раздраженная таким обличением гордость пап разразилась громами проклятий; но как сии громы не устрашили ни пастырей восточных церквей, ни пасомых ими, то папы вовсе прекратили общение с восточными церквами, и таким образом произошел, к сожалению, раскол: Церкви восточные, состоящие в патриаршествах Константинопольском, Антиохийском, Иерусалимском и Александрийском, отделились от церквей западных, состоящих в патриаршестве Римском, и ненависть и злоба пап на восточных патриархов породила в душах западных христиан ненависть и злобу к восточным христианам. С тех пор западные христиане сделались врагами и гонителями восточных – еще злейшими, чем сами магометане.

В этой злобе одно из воинств западных христиан, на крестовом походе, предпринятом для освобождения Гроба Господня из-под власти магометан, предательски овладев однажды Константинополем, предалось там всем неистовствам, грабежу и убийствам: истребило и расхитило драгоценнейшие памятники древнего просвещения и святыни христиан восточных. А у нас на Руси эта злоба оставила память в Белоруссии и Малороссии, где Поляки, во время своего там владычества, употребляли все средства угнетения, чтобы обратить Православных в Папежцов, так, что даже самые церкви их отдавали в аренду жидам.

XLIV. Теснота истинной Церкви Христовой и ее твердость

Таким образом, те именно христиане, которые остались верными единой, Святой, Соборной, Апостольской церкви и сохранили всю чистоту веры Христовой, сделались целью адской злобы с одной стороны последователей Магомета, с другой – чтителей Римских Пап. Вначале они находили еще охрану и защиту в Восточной Римской Империи, но и та в борьбе с восставшими отовсюду на нее врагами, все более и более ослабевала, наконец пала, и все области ее, вместе с Царьградом, сделались достоянием Турецкой империи. Истинная церковь Христова лишилась последней человеческой помощи, осталась решительно без всякого земного покрова и блеска, в бедности, в угнетении, и в самой смиреной доле, с одними внутренними богатствами правды, чистоты и святости, с обилием пищи духовной и благодатных даров Св. Духа. Но несмотря на Свою беспомощность и всю беспощадность, отовсюду теснивших её врагов, она осталась непоколебимою в своем апостольском соборном устройстве, как несокрушимая скала среди напора волн океана, и сохранила от потопления в объявшем весь мир мраке невежества преданные ей святые истины жизни, подобно тому как Ноев ковчег спас зачатки жизни во дни всемирного потопа. Дети ее, поруганные, ограбленные, порабощенные и повсюду беспощадно избиваемые нечестивыми, остались верными ей. Что эта приверженность к Церкви не была подобна фанатической ревности, возбужденной чрез разжение страстей Магометом и папами в своих последователях, но была искренняя любовь чад к своей матери Церкви, зародившаяся от сознания ее доброты и благодатного влияния ее на души их, это чада ее, постоянно, в течение многих веков свидетельствовали ревностным хранением ее уставов, мужественным терпением в перенесении за верность к ней нищеты, унижения, угнетения, ежечасных обид, истязаний и всякой несправедливости. И матерь-церковь не оставалась безмолвно-безучастною к страждущим за нее: в ее ограде они находили внутреннее успокоение и утешение в скорбях, а в ее благодатных дарах новые силы на новые подвиги самоотвержения.

Вот и для православных христиан померкло мерцание наук, закрыты были источники человеческих знаний и прекращены пути к просвещению, но князь тьмы бессилен был погасить в них свет Христов и закрыть для них источник тех знаний, которые одни на потребу людям. В среде их непрерывно находились мужи, основательно изучившие Священное Писание, соборные постановления, творения Св. Отцов, Историю Церкви, недремно бдящие и неусыпно наблюдающие за чистотою веры чад Церкви, сильные словом и могущие доказать правоту св. веры и испровергнуть все сплетенные на нее клеветы; всегда были святые подвижники, сиявшие высокими христианскими добродетелями и чистотою жизни и укрепившие своих собратий в вере явлением чудодейственных сил живущей в них благодати Христовой; часто являлись витии, живым, исполненным убедительности словом привлекавшие ко Христу сердца людей, – богословы в творениях своих в систематическом порядке и последовательности излагавшие учение Церкви, – истинные духоведцы, изобразившие в своих книгах благодатную жизнь духа и ступени, по каким восходит к совершенству возрожденная благодатью Христовою душа, – чудные певцы, слагавшие чудные песни, которыми вызывали верных и в надгробных рыданиях взывать: Аллиллуия! – славные Апостолы, перелагавшие священное писание на языки варварских народов и целые их государства обращавшие ко Христу.

Так святые братья Кирилл и Мефодий перевели Священные книги на Славянский язык и обратили ко Христу многочисленные Славянские народы. Тщетно Римские папы прибегали ко всяким ухищрениям и возбуждали могучие силы подвластных им царств, чтобы исхитить из лона Православной Церкви это ее достояние и обратить Славян в своих сподручников, только некоторые племена их (Поляков, Моравов и Чехов) успели они отторгнуть, прочие же, в том числе и Руссы, прилепясь к Св. Церкви любовью, как дети к нежной матери, остались, благодарение Богу! в лоне ее твердыми ее поборниками.

Если угнетение поработителей лишало православных христиан возможности заниматься науками и усовершаться в искусствах и ремеслах, то все-таки никому другому, а им обязан мир сохранением от всесокрушающего варварства добытых в прошлые века умом и опытом знаний, так как они сберегли творения древних великих мыслителей, поэтов, законодателей, историков и землеописателей, и они же, трудясь в поте лица, питали своих гонителей, не знавших, кроме воинского искусства, ничего, плодами земледелия, и доставляли им все необходимое для жизни, продолжая заниматься ремеслами, торговлею, мореходством, постройками и искусствами.

Напротив последователи Магомета, исполняя заповедь его: не знать ничего кроме Корана, оставались и ныне остаются совершенными невеждами, несмотря на множество открытых у них повсюду школ, и не произвели ничего полезного для человечества, а только губили и разрушали.

XLV. Образованность западных народов

Подобными же варварами были воинственные народы, населившие Западную Европу и принявшие христианство от Римских пап. Хотя папы из властолюбивых видов старались держать их в прежнем невежестве, но дух учения Христова, коснувшись их, произвел свое благодетельное действие. Мало-помалу дух человеколюбия укрощал воинственные страсти и направлял их к более благородным целям. Мало-помалу вкоренялось убеждение, что плоды труда честнее и лучше добыч хищничества и насилия. Чтобы обеспечить их от хищников в эти времена безначалия, трудолюбивые люди стали соединяться в общины, строить города, заводить порядок и изыскивать средства к ограждению своей безопасности и своих прав. Для большего ограждения себя от жадных к корысти властителей: рыцарей, князей и герцогов, между которыми разделены были земли тамошних государств, и для укрощения которых часто бессильны были государи, города стали соединяться в союзы и поддерживать своими силами власть последних. Таким образом законная власть государей более и более возвышалась, самоволие властителей укрощалось, государства устраивались, и порядок управления учреждался.

Между тем воинственные походы и благочестивые странствия ко Гробу Господню знакомили эти народы с отдаленными странами, тамошними обывателями, их жизнью и в особенности с Цареградом и сохранившеюся там древнею образованностью Греков и Римлян. Возбудилась во многих любознательность, наблюдательность и стремление к усовершенствованию своих производств и к занятию науками. Ремесленники, заимствуя замеченные ими приемы и усовершенствования своего дела, стали ревновать друг пред другом, как бы довести свои изделия до возможного совершенства; торговцы старались вести торг на разумных расчетах, распространять свои рынки и заводить торговлю с отдаленными странами, для сего пускались в дальние путешествия, собирали сведения о неведомых странах, заводили правильные сношения с разными землями, учились мореходству и стали строить корабли. Между тем те и другие трезвою жизнью, бережливостью и порядком в хозяйстве скопляли богатства и вводили разные удобства жизни. Люди, полюбившие науки, собирали творения древних авторов, и, изучая греческий и римский языки, в чтении тех творений находили высокое наслаждение, и, распаляясь желанием распространить свои знания, предавались изучению разных наук: одни наблюдали течение небесных светил и исследовали законы, по которым это совершается; другие приводили в известность богатства земных произведений и живущих на земле тварей, и старались постичь законы явлений природы, от чего например, происходит гром, молния, дождь, ветры и пр.; иные изучали устройство тела человека, душевные его силы, болезни и немощи его; изыскивали и испытывали средства к восстановлению здоровья; иные исследовали законы человеческого слова и старались изъяснять, в чем заключается правильность, красота и поэтичность речи; иные изыскивали методы счисления величин и измерения пространств и сил. Некоторые же предались искусствам: живописи, ваянию, музыке.

Многие Государи, полюбя науки и искусства, стали покровительствовать труженикам, посвятившим им свою жизнь, свои труды и свои силы; давали им средства производить свои исследования, поощряли их наградами, заводили училища, университеты и академии. Науки росли более и более и принесли обильные плоды: так открыто множество предметов в царствах природы очень полезных, которые дотоле или вовсе были людям неизвестны, или оставались без употребления по неимению понятия об их полезности или по неумению употреблять их в пользу; изысканы легчайшие способы отыскивать, добывать, умножать и обрабатывать богатства земные, как, например, узнавать где находятся металлы, как их доставать, обращать в изделия, как возделывать землю для обильного и лучшего произрастания на ней трав, злаков, плодовых дерев, фабричных растений и проч.; также открыты дотоле неведомые страны, изобильные всеми дарами природы, как наприм.; Америка, Австралия и множество островов на океане; исследованы законы действующих в природе сил: тяготения, теплоты, света, пара, воды и пр.; открыты в числе них такие силы, о существовании которых дотоле и не подозревали, как наприм. электричество; найдены способы исчислять скорость и величину действия этих сил и на основании сих знаний изобретено множество машин, заставляющих силы природы работать для человека, и чрез то облегчен тяжкий труд его, умножено производство нужных для него изделий, удешевлена ценность их, облегчено, ускорено и удешевлено как передвижение людей и тяжестей (пароходы, паровозы), так и сношение между людьми (телеграф); изобретены компас, книгопечатание, фотография, порох и еще многое другое, так что исчислить все нет даже возможности.

Вследствие всего этого у западных народов скопились огромные капиталы, просвещение распространилось повсюду, произведениями своих ремесел, мануфактур и искусств они стали снабжать все страны света, и взамен того отовсюду добывать для обработки сырья произведения земли; завели торговлю со всеми населяющими землю народами; построили огромные флоты; корабли и пароходы их стали владычествовать на океанах и морях; с изобретением пороха, луки и стрелы заменены были у них огнестрельным оружием, и войска устроены так, что стройные их ряды и колоны производили все требуемые движения и действия по одному мановению своих полководцев, и потому сделались непобедимыми и страшными для всех необразованных народов.

XLVI. Мартын Лютер

Между тем сильно возбужденная любознательность побудила некоторых из них изучать Богословие и Историю Церкви не по одним только учебникам, изданным под цензурою Пап, но по самым источникам их – священным книгам и творениям св. Отцов. Тогда они увидели, что в Римской Церкви многое введено в противность духу учения Христа по произволу Пап, и самая их власть, как Государей и Наместников Христа, основана на подлогах. Открыв это, они потеряли доверие к авторитету – руководительству своей Церкви и стали сами по своим понятиям измышлять, в чем именно состоит истинная христианская религия. Как при этом страсти, привычки и греховные наклонности давали ложное направление их умствованиям, то они приходили к ложным убеждениям, и начали распространять свои учения, более или менее противные учению истинной Церкви. Вначале, по повелению Пап и по суду инквизиции такие мыслители были ожигаемы на кострах, а города и целые области, принимавшие их учение, были опустошаемы и избиваемы. Но новые мысли распространялись более и более между народами, волновали умы и подтачивали могущество Пап.

Наконец из среды самых защитников папства явился самый смелый, резкий и беспощадный обличитель папских неправд – это монах Мартын Лютер. Он нашел себе покровителей в могущественных Государях. Проповеди и сочинения его взволновали целые народы. Потом весь Запад разделился на два лагеря: Северные державы (Швеция, Дания, Пруссия и многие германские государства) отпали от пап и объявили себя на стороне Лютерова учения, южные державы (Испания, Франция, Австрия, властители Италии и некоторые Германские государства) вооружились против поборников нового учения, Запылала война, и началось преследование Лютеран. Она длилась тридцать лет со страшным ожесточением с обеих сторон и кончилась только истощением сил воюющих и враждовавших. Лютеране достигли освобождения от Римских цепей в учредили свою новую ЦерковьЛютеранскую.

XLVII. Лютеранская церковь не есть церковь Христвова-Соборная-Апостольская

Лютер и его последователи правильно сознали, что Церковь Римская не есть истинная Христова Церковь, но Церковь Папская, во многом изменившая чистоту Церкви Христовой. Но если бы они были истинно верующими во Христа и следовательно искренно признавали Его за единородного Сына Божия, то должны были бы веровать и в непреложность Его слов: «созижду Церковь Мою и врата адовы не одолеют ее», а следовательно также веровать, что истинная Церковь Христова не переставала существовать, и с этою верою искать ее, смиренно моля ее Зиждителя вразумить и открыть истину. Но они почли ее погибшею еще с первых веков христианства и возмечтали себя восстановителями и строителями ее, и создали свою Церковь.

Истинная Церковь Христова не оставалась безгласною: она кротко, благовременно возвестила им о себе, с любовью распростирая к ним свои матерние объятия. Но внешняя, скромная обстановка Церкви, нищета и порабощенность ее членов, отсталость их в мирской образованности произвели на обличителей Папской суетности тоже суетное впечатление, какое смиренный вид Сына Человеческого произвел на суетных Иудеев. Как те говорили: «от Галилеи Пророк не приходит... что может быть доброго из Назарета», так и теперь Лютер со своими последователями, гордые своею мирскою образованностью и богатством своих стран, не могли сознать, что высшею духовною образованностью, настоящим духовным богатством, истинною – действительною свободою – свободою духа, обладают презираемые ими обитатели востока. К тому же Восточная Церковь зиждется на Апостольских к Соборных правилах, a те правила установляют, между прочим, посты и богослужебные обряды, утверждают чествование святых и икон, одобряют добровольные обеты иночества и обязывают к их исполнению; а нововводители в жару возгоревшейся у них вражды к Папам и Римской Церкви все это уже отвергли, и первые все это нарушали, признав за ненужное, потому будто, что все это есть излишнее человеческое установление, и такою поблажкою чувственности привлекли большинство своих последователей. А потому восстановлять сии учреждения Церкви для них было неудобно, тягостно и противно их интересам чувственным и политическим.

Если Римская Церковь, боясь просвещения своих членов, требовала от них слепого повиновения своим предписаниям, не заботилась о внушении им духа религии и сущность оной ограничивала только исполнением обрядов и наружным поклонением священным изображениям и тем низводила святейшую веру до подобия языческих суеверий, то обличители ее вдались в противоположную крайность: они отметая все предания Церкви и всякий авторитет (руководительство) Вселенских Соборов и св. Отцов, оставили верующих в беспомощном положении при возникающих недоумениях и предоставили каждому основываться единственно на собственном понимании Священного Писания. Таким образом лишив верующих оснований к правильному пониманию догматов и требований веры, они открыли им путь объяснять Св. Писание сообразно наклонностям их сердца и влечению страстей; следовательно открыли путь к разномыслию и разделению; вместе с тем возгорали мыслью, что они одни будто бы постигли дух религии, стали считать одну веру основанием спасения и с презрением отвергли все, в чем истинная вера должна обнаруживаться и чем она воспитывала человека к жизни вечной, и тем сняли узду со сластолюбия и прочих страстей человеческих. Между тем как истинная Церковь Христова, указывая источники к правильному пониманию Св. Писания и к разрешению возникающих в уме человека недоразумений, тем самым приводит всех к единомыслию и единению, и внушая самый дух религии, требует проявления этого духа в исполнении предписанных ею дел и в чествовании и в благоговейном поклонении самым священным изображениям; требуя же таковых дел и поклонения, тем самым внедряет и самый дух религии, так например: при самом начале поста она во время богослужения учит: «Братие, постясь телесно, станем поститься и духовно: развяжем всякий узел неправды, всякое писание неправедное раздерем, дадим алчущим хлеб и нищих бескровных введем в домы, да приимет от Христа Бога велию милость». Еще: «О, душа моя, постящаяся от брашен, а от страстей не очистившаяся, напрасно радуешься неядению; если оно не послужит тебе виною к исправлению, как лживая будешь ты возненавидена Богом, и уподобишься злым демонам, никогда неядущим. Итак не сделай тщетным посты, продолжая грешить, но будь неколебима стремлением порочным, мысленно предстоя распятому Спасу и, сраспинаясь распятому ради тебя, взывай к Нему: помяни мя, Господи, егда приидиши во царствии Твоем!» Так и во всем Церковь учит нас.

Если самозваные строители Церкви и считали собственно для себя ненужными учреждения Церкви об обрядах, постах, иконах, иночестве и призывании в молитвах Святых Угодников, то не должны были разорять их уже потому, что эти учреждения сами по себе, по своей сущности и цели, были добрые, направленные к выполнению правды Божией и для всех полезные. Так: посты установлены для укрощения страстей и для воспитания воли в покорности Богу и Церкви, чтобы обучить ее как побеждать чувственные вожделения. Самая первая заповедь, данная Богом прародителям в раю, по сущности своей была пост, и первым учреждением Самого Зиждителя Церкви новозаветной был пост же, самым Его примером заповеданный. Обряды, иконы и священные изображения введены в Церкви для напоминовения о благодетельных для нас событиях, о священных истинах и о великих примерах благочестия, чтобы возбуждать чувство благоговения, поучать истинной вере и побуждать к христианской жизни. Преклоняясь пред иконами и священными изображениями, и целуя их, мы поклоняемся не веществу их, но изображаемым ими Владыке Христу, Его пречистой Матери и прославленным Им Святым: Христу как Богу – Святым, как другам Его, молитвенникам нашим пред Ним, потому что веруем, что они живы пред Ним, так как Он Сам, назвав Себя Богом Авраама, Исаака и Иакова, сказал Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых, и еще: «всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет во век». Если же Святые живы, то и слышат наши призывания и всегда готовы молиться за нас. Призываем же их молиться за нас, потому, что мы, отягченные и развлеченные мирскими заботами, чувствуем, что мы слишком плотяны, и молитва наша по большей части тяжела – неспособна и недостойна вознестись к престолу Всевышнего, и знаем, что много может молитва Праведного (Иак.5:16), и притом тем самым являем дух смирения и сознание величия Того, Кому хотим молиться. Иночество же Церковь благословила и устроила, потому что не могла же она ни отвергнуть, ни оставить без своего особенного попечения и благословения тех из верующих, которые, оставив из высокой любви ко Христу мир и все блага его, посвящали себя Богу и желали всецело предаться благомыслию, молитве и славословию.

Господу Иисусу Христу не было необходимости в крещении Иоанновом, но Он повелевает Иоанну совершить над Ним крещение, говоря: «Так надлежит нам исполнить всякую правду». Ему не было нужды в посте, но Он постился. He следовало ли Лютеру руководствоваться сим примером? Если же люди злоупотребляли самыми благодетельными учреждениями Церкви, то это еще не давало основательного повода к отвержению их. Чем не злоупотребляет человек?

XLVIII. Ереси и лжемудрования, возникшие после Лютера на западе

По следам Лютера пошли многие, явились новые самозваные учители и отцы, которые произведенные Лютером реформы в церкви считали недостаточными, и устроили свои церкви с искажением самых основных догматов веры; явились Государи, которые воспользуясь волнением умов по случаю новых учений, произвели своеобразные преобразования в местных церквях из политических видов, чтобы освободиться от власти Пап и стать самим во главе церкви; явились лжепророки и даже лжехристы, прельщавшие невежественный народ разными обманами и увлекавшие его возвещением открывшегося будто бы уже во славе царствия Божия. Таким образом возникло на Западе бесчисленное множество церквей и сект различных наименований, враждебных друг другу: (Протестанты, Евангелики, Ангелики, Пресвитерияне, Квакеры, Цвинглисты, Кальвинисты, Анабаптисты, Социане, Пиетисты и множество других). Некоторые из них сохранив главные основные догматы веры, приняли только часть лютеранских нововведений, другие же, извратив догматы веры, исказили совершенно христианскую религию.

Кроме того явилось еще много мыслителей – философов, носящих имя христиан, но потерявших окончательно веру во Христа, и усиливавшихся по стихиям мира постигнуть своим умом начало существующего и объяснить происхождение видимого мира и человека, и все явления, не только физического; но и нравственного мира. Каждый из них стал объяснять все это по-своему, и от этого народилось множество разнообразных философских систем: одни утверждают, что вещество так же предвечно как Бог, и что Бог из вещества только образовал мир; другие говорят, что мир есть только проявление Божества и потому Бог и мир со всеми разнообразными тварями одно и то же; третьи и вовсе отвергают бытие Бога и суесловят, что отначала были только вещественные стихии, а мир произошел от случайных сочетаний тех стихий, а все растения и живые твари от зародившейся сама собою органической клеточки, разнообразясь и усовершенствуясь в видах и родах посредством борьбы за жизнь и полового подбора более подобных одни к другим, и что родоначальником человека должен быть какой-нибудь зверь, похожий на обезьяну. Они не видят ничего разумно-целесообразного в устройстве мира. Но есть еще иные мыслители; которые, сознавая, что во вселенной и действующих в ней законах есть высочайшая разумность и целесообразность, вместе с тем почитают вселенную за необъятную мертвую машину, которая сама собою образовавшись, действует, никем неуправляемая, по установленным в ней непреложным законам. Наконец один самый новейший и потому теперь модный философ домыслился до того, что по его рассуждению вначале не было ничего – ни Бога, ни вещества, а находились, и то в небытии, воля и разум, они как-то соединились и чрез такое соединение произошло существо по данному этим философом имени, бессознательное, и стало, по какой-то необходимости, бессознательно и бесцельно, осуществлять свое бытие в разных идеях, и из сочетания этих идей сотворило мир и всех тварей, наконец, из совокупления всех идей произвело венец творения – человека; но этою деятельностью оно себя только мучит и созданных тварей производит на страдание, и что самое бы лучшее, по мнению этого философа, было то, если бы все люди, предварительно сговорясь, в назначенное мгновение прекратили свое бытие самоубийством, после этого, по его убеждению, прекратилось бы бытие всего мира и даже самого творца его.

Так обуи Бог премудрость мира! (1Kop.1:20) и стало ясно, до какого безумства доходит ум человеческий, в уверенности на свои силы дерзнувший отвергнуть путеводный свет Христов. Теперь, казалось бы, он сам должен сознать, что зашел за пределы здравомыслия и обратился в безумие и что далее идти ему нет возможности... He подобны ли все эти мыслители тем людям, зрение которых испорчено и не может выносить солнечного света, и они заключась в темноте и блуждая там, начинают гоняться, перегоняя один другого, за призраками и блуждающими огоньками, и, наконец, с разбегу натыкаются на скрытую во тьме стену – и с разбитою головою падают на землю. Если боль от ушиба и не заставит самих их обратиться назад к свету, то, по крайней мере, нужно бы ожидать что падение и ушиб их предостережет других, за ними следовавших, и они уже не пойдут по их следам.

XLIX. Вражда лжеименной мудрости против Христа

Все сии разномысленные, друг друга опровергающие и враждующие между собою философы и их последователи в одном согласны: в ненависти ко Христу. Они напрягают все усилия ума своего к опровержению христианской религии, и как все их умствования и опровержения разбиваются об оплот апостольских свидетельств, то в последнее время они начали опровергать несомненную, очевидную истину: подлинность Евангелий и Апостольских Посланий, и невзирая на то, что в течение 18 столетий всеми церквами и даже еретическими сии святые книги всегда постоянно признавались за творения Апостольские и никто из многочисленных врагов Христианской религии не осмелился даже сомневаться в этом, настоящие враги Христа не постыдились, прикрываясь мраком прошедших 18 столетий, доказывать со всеми изворотами лжи и хитросплетений диалектики, будто бы Евангелия и Послания Апостольские написаны не самими Апостолами, но много времени спустя после их смерти, будто бы составлены, неизвестно кем, когда и где, из разных легенд – вымыслов. Новость и дерзость таких мыслей, слава об учености их родителей, красота их слова и умение придавать особую занимательность своим сочинениям делают то, что творения сих новых врагов Христа расходятся по всему миру в миллионах экземпляров и неверие, как зараза, распространяется более и более.

Но в то же время как враги Христа затмевают истину и распространяют ложь, там же на Западе из мужей науки являются и Поборники Христа: те тщательно изучают Св. Писание и историю христианства, собирают все памятники и достопримечательности по сему предмету, приводят все в систематический порядок, на научном основании исследывают все это, оценивают степень достоверности и в творениях своих обличают неправды и хитросплетения лжи новых философов, и светом науки рассеивают наводимый ими мрак. Из числа сих замечательных мужей даже нашлись такие, которые сознав несостоятельность западных церквей и что ни одна из них не может быть признана истинною Церковью Христовою, принимали на себя труд исследовать на месте Восточную Церковь и убедясь, что здесь сохранилась истинная Церковь Христа во всей своей чистоте, вошли в лоно ее и теперь изыскивают средства к склонению западных церквей на искреннее соединение с истинною Православною церковью.

L. Другие нравственные язвы запада

Но не одной заразой неверия страждет запад, – там гнездятся и многие другие нравственные язвы. Богатства и знания там достояние далеко не всех, а только некоторых; большинство же людей не имеет ни оседлости, ни крова, ни насущного хлеба и существует только поденным трудом. Роскошь и довольство богатых зарождают в бедных зависть и желание достичь того же; это распаляет их страсти и распространяет недовольство своим бытом, общественным и государственным устройством, и даже установленными от века супружескими и семейными отношениями. Пользуясь сим, явилось много самозванных мудрецов, измышляющих разнообразные преобразования как в государственном и общественном устройстве, так и в самой супружеской и семейной жизни. Вследствие сего образовалось множество партий, домогающихся таких преобразований по своим измышлениям. Одни хотят ограничения власти Государей в разных видах представителями народа, другие уничтожения власти Государей и учреждения республиканского правления, т. е. правления посредством избранных народом правителей, но то же каждая партия по своему плану; третьи требуют уничтожения всякой власти, всякого права собственности, уравнения всех людей во всем, предоставления земли и всякого имущества в общественное пользование; устройства общин, уничтожения браков и даже власти отеческой. А потому там часто происходят смуты, бунты, ниспровержение правительств, государственные перевороты; правительство в постоянной борьбе со своими врагами, и граждане в ежечасной тревоге в ожидании смут и правительственных перемен. Там нет того, что вожделеннее всего для человека – мира, и быть не может. Избави Бог нас Русских от такого дьявольского наваждения!

LI. Тлетворные учения запада проникают в наше отечество и устремляются на Церковь Христову

Когда черная туча разразится над гористой cтраной проливным дождем, то дождевые воды, сбегая по склонам гор в ложбины, рытвины и расселины, образуют там множество потоков, которые, стремясь в разных направлениях и беспрестанно увеличиваясь, мутятся, ревут, клубятся пеною, катят с собою камни, подмывают и подтачивают самые скалы; одни из таких потоков с грохотом свергаются со стремнин в бездны и туманом своих брызг и испарений темнят окрестности; другие, встречаясь друг с другом, вступают в борьбу, брызжут пеною, сокрушают в щепу поваленные ими деревья, стирают в песок камни, а наконец, вливаясь в какую-нибудь речку, соединяют здесь свои воды, и та, переполненная их мутными водами, выходит из берегов, разливается по окрестностям, затопляет плодоносные долины, песком, илом и камнями загромождает луга и поля, уничтожает сады, рушит дома, пожирает стада, губит людей и опустошает деревни и города.

Подобно сему тлетворные учения западных еретиков и философов, зародясь и вылившись из мрачной тучи неверия, сначала тайно пробирались извилистыми своими путями между народами, стараясь внести в мысли людей свои нечистые сомнения об истинах религии и тем замутить здравый их смысл, потом с большею и большею дерзостью стали возвышать свой голос против всякого начальства и власти, против всех учреждений церкви и, наконец, нагло хвалиться своею срамотою, своим отступничеством от Христа и нечестием, и тем являясь пред легкомысленными и недальновидными людьми чем-то великим, умным и сильным, увлекали их своим обаянием и начали употреблять все усилия, чтобы подточить основания веры, уничтожить учреждения церкви, и, враждуя за свои идеи друг с другом, соединились в одно скопище в ненависти ко Христу, наводнили мир своими книгами и устремились с яростью на Его церковь, грозясь вконец разрушить ее. Грозная эта река, затопив запад, достигла уже и России, захватила в свои волны многих – теперь стремится затопить и нашу Православную церковь, но видя свое бессилие, мечет на нее свою скверную пену – клеветы и хулы.

За нашу Церковь опасаться нечего: она стоит на крепком, высоком фундаменте, Мутные воды лжеучений не достигнут ее, не сделают ей никакого вреда и пронесутся безвредно для нее – конец их близок. Безвредны они и для всех тех из нас, кто с полною верою в ее несокрушимость, приютился под ее кров. Опасность настоит для тех, кто удалился от ней, кто понадеялся на безопасность своего дома, кто прельстясь журчанием горной речки – речью самонадеянного гордого сомнения в истинах веры, провел от ней к своему дому протоки – дал влиться сомнению в свою душу. О! для тех опасность велика! Тем необходимо, крайне необходимо, скорей, немедленно завалить или заградить плотинами протоки, a нe то воды потоков неверия хлынут, снесут дом, потопят хозяина и его домочадцев.

LII. Оплот против неверия

Самый крепкий и надежный оплот против вод неверия – это убеждение в том, что проповедуемые христианскою религиею истины есть Божественное откровение людям и что Церковь Христова есть действительно Божественное учреждение. Что это так, всякий человек, искренно ищущий истины, может легко убедиться: во 1-х, чудным согласием Ветхого Завета с Новым и еще более чудным разрешением ветхозаветных преобразований и пророчеств в лице Христа; во 2-х, поразительным величием совершенных сперва Пророками, потом Христос и наконец Апостолами чудес и точным исполнением их предсказаний; в 3-х, проявлением в учении и жизни Иисуса Христа истинной святости и Божественной премудрости; в 4-х, необыкновенно быстрым распространением христианства и победою его над язычеством посредством одной только проповеди простых рыбаков без всякого человеческого содействия; в 5-х, несокрушимостью Церкви Христовой при всех бурях, воздвигнутых суемудрием еретиков, властолюбием Пап и воинственным фанатизмом магометан; в 6-х, высотою жизни истинных христиан, так привлекательной для нас образцами добродетели, и чудотворною силою обитавшей в них благодати, и, наконец, в 7-х, тем, что открытые христианством истины, сообщая нам сведения о таких предметах, познание которых совершенно недоступно нашему уму, разрешают вполне удовлетворительно все наши недоумения: о виновнике всякого бытия, о начале мира, о происхождении твари и человека, о первобытном состоянии последнего, о началах и условиях блаженной жизни, о причине поражающих род человеческий бедствий, о значении смерти, о том, что ожидает нас за гробом и какой конец всему видимому.

Догадки Коперника о вращательном движении земли около своей оси и вокруг солнца и Ньютона о притягательной силе все признают за открытые истины, потому что на основании их удовлетворительно разрешается множество явлений физического – видимого мира, хотя никто не может удостовериться опытом, что земля действительно вращается около себя и вокруг солнца и что такое сила притяжения. На этом же основании всякий должен сознать точными истинами истины, открытые христианскою религиею, так как они при совершенном согласии одна с другою, в совокупности представляют такую гармонию и такую систему созерцания мира духовного, на основании которой вполне удовлетворительно разрешаются все наши вопросы и недоумения относительно сего мира и жизни духа.

Когда человек убедится, что Христова вера действительно основана на Божественном откровении, и Церковь Христа есть Божественное учреждение, тогда он легко покорится этой вере и подчинит ей свой пытливый ум и таким образом обретет покой духа, превышающий всякий ум; затем уже с благоговением приступит к предлагаемым церковью таинствам, как к спасительным средствам очищения от греховной скверны и сподобления благодатных даров Св. Духа; после сего почует в себе то веяние Духа, о котором говорил Христос с Никодимом, и поймет что значит родиться вновь и как Бог – любовь является смертным и с нами беседует; ощутит внутрь себя ту сладость любви Божией, подобие которой мы ощущали в детстве при ласках матери, ту радость души, которая есть предвкушение, блаженства вечной жизни и которую Ап. Павел называл приобретением Христа и для которой он все в мире вменял в уметы, и для сохранения которой в себе св. Отцы, оставляя все в мире, заключались в пустынных кельях и пещерах и подвергали себя всем лишениям, и о которой некоторые из них, на основании своего опыта засвидетельствовали в своих творениях, изложив в них драгоценнейшие психические свои наблюдения над совершающимися в этом блаженном состоянии движениями души. Тогда человек, имея уже в самом себе свидетельство истины, спокойно будет смотреть на все бушующие вокруг Церкви бури и стремящиеся на нее потоки неверия.

Но кратковременно это вожделенное веяние Духа. Это отчасти потому, что бренность нашего естества неспособна совмещать в себе Бога, частью же потому, что многообразные мирские заботы, соприкосновения с миром и неразлучные с сим развлечения рассеивают нас и, так сказать, вытесняют из нас дары благодати. Кроме того, только души простые, обладающие вполне сокровищем смирения, могут пользоваться ими более продолжительно и чаще, прочие же умеют и самую благодать употреблять во зло себе. Так многие, испытав сладость ее, впали в духовную гордость: возомнили себя святыми – пророками свыше вдохновенными, сделались еретиками; погубили себя и многих легковерных увлекли с собою в пагубу. Потому-то всегда должно помнить, что благодатные дары мы получаем не по заслугам своим, а по милости Божией, единственно по милости, и что даже там, где умножается грех, преизобилует благодать, как это кратко представил Господь в причте о блудном сыне: отец спешит навстречу ему, обнимает, целует его, велит принести для него лучшую одежду и обувь, надеть перстень на его руку, заколоть откормленного тельца и учреждает пир. Так Господь богатством Своей любви хочет привлечь к себе грешника. Потому-то человек, почувствовав благодать Св. Духа, еще более должен смириться и с благодарным сердцем благоговейно повергнуться в прах пред Всемилостивым.

Но как ни кратковременны благодатные минуты, они для нас чрезвычайно знаменательны: это – снисхождение Всевышнего к нам дольным, – посещение Царем царей и Господом господней неключимых рабов, беседа Премудрости с невеждами, ласка Небесного чадолюбивого Отца строптивым детям. Это залог свидетельства истины в нас самих. Потому-то мы постоянно должны содержать те блаженные минуты в своей памяти, подобно тому, как мореплаватель не упускает с глаз путеводных звезд, и тем более и более укрепляться в вере под кровом Церкви, подобно тому, как в безопасной пристани, стоя на якоре, спасается корабль от бушующей на море бури.

LIII. Сети врагов Христа для уловления верующих

Так утвердясь на камени веры, христианин легко может избежать ловитвы врагов Христа и как паутину разорвать сети их. Сети же, которыми они стараются запутать нас, сплетены главнее всего из следующих возражений на Христианскую религию. Они говорят: «понятия о единстве и троичности Бога несовместимы, как же верить что Бог един в трех лицах? Нельзя себе представить, чтобы можно было сделать что-либо из ничего; как же Бог создал вещество, из которого состоит мир? Геологические исследования удостоверяют, что образование земли произошло в течение тысячелетий; как же верить, что мир создан в шесть дней? Бог, по христианскому учению в высшей степени правосуден и благ; как же верить, что за одно только вкушение первыми людьми запрещенного плода Бог подверг такой страшной казни, как болезни и смерть,– не только первых людей, но и все их потомство? Зачем было для спасения людей от этой казни воплощаться Сыну Божию и приносить Себя в жертву? Разве Бог не был во власти так помиловать? Мы видим, что человек и целые народы из низкого, невежественного, скотообразного состояния, чрез цивилизацию и науки достигают более и более совершенства и умственного развития, почему не естественнее ли полагать, что не с высоты совершенства впал в невежественное и скотообразное состояние человек, а из зверообразного животного постепенно достиг настоящего высокого положения?

На все это утвержденный в вере может спокойно отвечать: по ограниченности нашего ума и по множеству предметов, остающихся все еще недоступными для научного исследования, я многого не могу понимать, но я знаю, что истины, возвещенные нам религиею, возвещены Богом – Самою Истиною, а потому твердо верую в непреложность их и сомневаться в них не смею, тем более, что на основании сих истин, единственно, может быть разумно устроена жизнь моя, как в частности, так и в обществе, только на этих началах человек может достигнуть покоя души и нравственного совершенства и только в них можно найти руководную нить к разрешению всех вопросов о моем бытии, все же ваши многочисленные системы бытия вами же самими опровергнуты и втоптаны в грязь, и сколько ни было опытов устройства жизни по вашим измышлениям, все они оказались приводящими не к благу, а к одним бедствиям, а потому все ваши новые учреждения разрушались сами собою, да притом всегда обнаруживалось, что вы, проповедники свободы, делались первыми, самыми жестокими гонителями и притеснителями всех тех, которые не соглашались с вашими идеями, и что вы, прельщая освобождением от тягости законов и властей подлежащих, обращались сами со своими подручниками в самых жестоких деспотов, грабителей, поджигателей и кровопивцев; а что вы заражены неверием, это потому, что не знаете св. писаний, ни силы Божией.

LIV. О троичности Божества

Нам открыто, что имя Бога нашего, на нашем человеческом языке есть: Отец и Сын и Дух Святой, Троица единосущная и нераздельная; что Сын рождается от безначального Отца предвечно и есть одно с Ним. Сын в Отце, и Отец в Сыне. Сын еще, на человеческом языке, называется предвечным Словом, Премудростью Отчею. Дух Святой предвечно исходит от Отца, животворит и ниспосылается Сыном. Все три одна Любовь, а потому хотя каждый из Трех имеет свою волю, но она у Них одна; хотя каждый имеет свое бытие, но соединены в едино, хотя все Они составляют едино, но не слиты в тождество.

Постигнуть этого мы не можем, потому что это есть тайна существа Божия; между тем сущность и самого вещества нам неизвестна. Затем утверждать, что единство Существа и троичность лиц в Божестве несовместимы, и на сем основании отвергать возвещенную самим Богом истину о троичности в Боге – крайняя дерзость и безумие, тем более, что подобную троичность мы при внимательном вникании легко заметим в собственной своей душе, которую Бог создал по своему образу и подобию и потому это подобие и образ должны отражаться в ней так же, как подобие солнца отражается в капле воды.

Что такое душа? He разумеем ли мы под душою ум, способный сознавать себя, т. е. свое бытие и свое внутреннее, духовное положение, составлять понятия об окружающих нас предметах, соображать отношения их между собою и нами, заключать о предметах и следствиях, по этому судить что хорошо, что худо, избирать цель деятельности и средства для достижения цели?

Но кто же представляет уму, знакомит его с внешним миром? He мысль ли представляет ему в соответственных сочетаниях слов все понимаемые умом предметы и их отношения? He мысль ли обтекает все пределы мира, чтобы сообразно указанной умом цели избрать пригодные предметы и, изыскать средства, приспособить их к желаемой цели? He мысль ли творила все в делах человеческих, начиная с простого топора до самых искусных машин, начиная с самого убогого шалаша до великолепных дворцов и храмов, начиная с простонародных пословиц до мудрых поучений, изящнейших поэм и остроумных философских систем? Но мысль – тоже слово, ибо когда мы мыслим, то хотя и не говорим, но тогда же облекаем мысль словом.

Мысль или слово не рождается ли от ума? Нe в слове ли ум и не в уме ли слово? Ум и слово не одно ли? Однако как же ум судит слово или мысль? И как же мысль, осужденная умом, часто овладевает нами, и мы предаемся ей, несмотря на осуждение ее умом, и даже самый ум заставляем работать для осуществления той же мысли? He ясно ли отсюда, что мысль нераздельна от ума, но и не слита с ним?

Но можно составлять своею мыслью великолепнейшие планы, и они могут быть одобрены умом, и, вместе с тем, оставаться только в уме, а в действие не приведены. Для того, чтобы осуществиться мысли, необходима особая сила – сила воли. Воля исходит от ума: когда ум решает осуществить мысль, и воля подвигает все силы наши действовать согласно начертаниям ума, – то она повелевает не только органами телесными, но направляет самую мысль и ум к действию.

Волю нашу никак нельзя отделить от ума. Но вот овладевает нами страстное желание, ум осуждает его, но мы не слушаем осуждения ума и стремимся к достижению желаемого: воля наша направляет к тому и ум и мысль. Следовательно, воля не только не отдельна от ума, но и не слитна с ним, даже может подчинить себе ум и мысль.

Нe очевидна ли тут тройственность нашего духа – единого в существе? и не оправдывается ли здесь откровение: «и сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему». «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт.1:26,27).

Если мы отвергнем троичность, а признаем только единство Бога, то как поймем, что Он любы есть (1Ин.4:8)? К кому могла быть обращена Его любовь прежде создания разумных тварей? А без любви возможно ли представить блаженство Бога? Скажут: блаженство Его состояло в сознании своих совершенств. Но такое самоуслаждение совершенствами без любви, очевидно, не может составлять совершенного блаженства. А представление Бога без любви и блаженства составит самое жалкое понятие о высочайшем существе. Если же Бог троичен, то нам понятно, что Он любовь и блажен любовью, ибо «вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Бог был Слово» и «Отец любит Сына» (Ин.1:1; 5:20).

Вторая Ипостась Св. Троицы именуется, на человеческом языке, Сыном Божиим, Премудростью Божиею, Словом Божиим, без сомнения, по уподоблению к человеческим понятиям, соединяемым с сими словами. Так: со словом сын мы соединяем понятие о рождении, т. е. происхождении одного лица от другого той же сущности, и вторая Ипостась – Сын рождается, т. е. имеет предвечное начало от первой Ипостаси – Отца, Ему единосущногo. Co словом премудрость мы соединяем понятие о мысли, всегда присущей уму и составляющей с ним одно, и вторая Ипостась – Сын – во Отце и с Ним одно. Со словом: слово соединяем понятие о мысли, выраженной нами чрез сочетание звуков или знаков, и явление премудрости Бога – в творении Его.

LV. Бог – Творец мира

Почитая несбыточным, чтобы Бог мог создать мир из ничего словом своим и потому, отвергая сказание св. Писания, некоторые мыслители предпочитают верить, что вещество совечно с Богом и что Бог из него устроил мир.

Но нам открыто, что один Бог имеет бытие предвечное, а мир создан Его словом. Он сказал: да будет свет, и явился свет. Что значит: сказал? He то ли, что и повелел? Что значит: повелел? He то ли, что установил законы, по которым произошло такое сочетание явлений, что чрез них премудрость Божия и законы жизни духа стали явны для разумных тварей.

И человеческое слово не ничто, но имеет свое бытие. Как оно долговечно и действенно, мы знаем по опыту, и произведения человеческого слова называем творением. Но и для этого слова и его творений нет надобности в веществе. Тем более для Слова Божия и Его творения вещества не нужно.

Другие мыслители мнят, что мир есть проявление Бога и следовательно мир и Бог одно и то же, и таким образом восстановляют сущность древнего самого грубого идолопоклонства, обоготворявшего солнце и луну, крокодила и кошку, лук и чеснок, человека и все его страсти и пороки. Ибо, если все Бог и его проявление, то и человек Бог, и злоба и страсти человека – проявление Божества!

Казалось бы здесь край безумия, но есть еще такие мыслители, которые вовсе отвергая бытие Бога, почитают мир за самосоздавшуюся машину, которая по случайно установившимся законам производит всех тварей и самого человека бесцельно, бессознательно, почему не признают, чтобы в мире и человеке было что-либо духовное: ум, воля, нравственные законы.

Таким образом они сами себя признают безумными и в безумцев хотят записать весь род человеческий! Что это за явление? Действительно ли эти несчастные лишились вовсе того высокого дара, которым Всевышний Творец отличил человека от прочих земных животных, и сделал подобным Себе? – Нет! Они говорят, и даже пишут в доказательство своих безумных идей остроумные сочинения, следовательно, имеют дар слова, приличный только существу, имеющему ум. Как же это объяснить?

Это объясняет пророк Давид, говоря: «безумец сказал в сердце своем: нет Бога; развратны они, гнусны дела их, нет творящего добро» (Пс.13:1).

Итак, безумец сказал это не в уме своем, а в сердце, потому что желания сердца его побуждали его к разврату и гнусным делам, а заповедь Божия запрещала это и требовала творить добро. А если мы предадимся преступным желаниям сердца и решимся следовать им, тогда и самый ум, или лучше сказать, мыслящую свою способность употребляем на оправдание своих путей, и как при вере в Бога оправдать их нельзя, то заставляем свою мыслящую способность, против самого здравого смысла, доказывать, что нет Бога. И вот, ум трудится для безумия!

Только этим можно объяснить их противоречия самим себе. Так: они, найдя в какой-нибудь пещере, или в недрах земли каменный топор или нож, говорят: здесь были люди – это несомненный след человека, и таким образом творцом самого простого орудия признают существо живое, обладающее умом; а считая мир за машину, правильно и постоянно действующую при многих, казалось бы, противоборствующих одна другой силах, не признают, чтобы она была делом живого, умного существа.

Кто хочет следовать их учению, пусть объяснит: как эта мертвая неразумная и безумная машина или слепой случай производит, например, то, что деревьям, которых тело для питания и произрастания, нуждается только в воде с растворенными в ней земленистыми веществами, даны органами питания корневые мочки и ничего более, a для человека, тело которого нуждается в пище азотистого свойства, земля производит разнообразные травы, овощи, злаки, плоды и пр., и он наделен, во 1-х, руками, чтобы мог ими доставать себе эти предметы; во 2-х, ртом с раскрывающими его губами, чтобы мог принимать в себя ту пищу; в 3-х, зубами, чтобы он мог откусывать, размельчать ее; в 4-х, языком, чтобы он мог им поворачивать и подкладывать пищу под зубы и чувствовать вкус ее; в 5-х, слюну-точащими железами, чтобы разжеванная пища смачивалась слюною и таким образом делалась способною по слизости к глотанию и удобосваримою для желудка; в 6-х, маленьким языком в глотке, чтобы им, как клапаном раскрывать дыхательное горло, когда глотаем пищу и тем не допустить ее в то горло; в 7-х, глоткой, чтобы чрез нее проходила и прогонялась пища в желудок; в 8-х, желудком и печенью, чтобы посредством выработанных ими желудочного сока и желчи переработать в желудке пищу, как бы в химической лаборатории, в такой вид кашицы, соки которых могли бы войти в состав крови; и в 9-х, кишками с сосочками, однородными с корневыми мочками деревьев; чтобы этими сосочками, когда заготовленная желудком кашица вступит в кишки, извлекался из нее нужный для крови сок. Видишь ли: тому и другому дано столько, сколько требовала их природа; у одного нет ничего лишнего, ненужного ему, у другого нет ни в чем недостатка; все предусмотрено, все соображено, все размерено и все размещено в должном порядке, чинно, уютно. Где мы все это замечаем, говорим: это умно, следовательно, сознаем, что есть ум. А возможно ли ум представить без жизни? или ум и жизнь без соединения их в живом существе? Если мир мертвая и неразумная машина, как же она могла производить умное? Если же эта машина мудро устроена, то будучи мертвою и неразумною, как могла сама собою мудро устроиться. Есть ли возможность представить какую бы то ни было машину без устроителя?

LVI. Тайны мироздания

Естествоиспытатели, возгордясь новыми открытиями наук, заподозрили истину Моисеева сказания о начале мира и напрягли все усилия своих умов, чтобы самим открыть тайну миросоздания. Многие много положили на это трудов: один созидал, другой разрушал его труд и созидал свой мир. За ним делал тоже третий и так далее. И так создано было ими множество миров, и все оказались никуда не годными и повалились в бездну забвения. Чем подражать баснословному мученику Сизифу в бесплодном труде, не лучше ли бы эти труженики сделали, если бы, представив себе, какую ничтожную часть составляют открытые тайны природы в сравнении с неоткрытыми и неподдающимися никаким исследованиям науки, прислушались к тому же голосу Творца, какой слышал Иов из бури, и благоговейно преклонив пред Ним свой ум, держались крепче за поданную Им чрез Моисея нить, и свои труды и открываемые сведения употребили на объяснение того, что должно разуметь: под землею безвидною и пустою, тьмою над бездною, водою, над которой носился Дух Божий, светом, воссиявшим прежде солнца, днем, которым назван свет, ночью, которою названа тьма, твердью, которою разделил Бог воды и воды, водою, которая над твердью, и водою, которая под твердью и т. д. Можно с уверенностью сказать, что этот труд не был бы бесплоден и уяснил бы, хотя, вначале отчасти, тайну мироздания.

LVII. Прародители в раю

Новые мыслители глумятся над сказанием Моисея о падении первых людей, как над нехитро сложенною сказкою, тогда как надобно удивляться, что в столь немногих его словах могли быть так полно, так доступно для самого простого человека и вместе с тем так удовлетворительно для самого пытливого ума раскрыты высокие истины о первобытном состоянии человека и о причине настоящего его положения.

Моисей, чтобы изобразить, что человек создан не так, как прочие твари, представляет Бога, no совершении творения мира и тварей, как бы совещающимся в своей Троичности и говорящим: «сотворим человека по образу Нашему, и по подобию Нашему, и да владычествует он над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле».

Потом Моисей говорит: и создал Господь Бог человека, взем перст от земли, и вдунул в лице его дыхание жизни и стал человек душою живою. И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке, там было всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреде рая, и дерево познания добра и зла. И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его, и хранить его. И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь. И привел Господь Бог к человеку всех животных полевых и всех птиц небесных, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам и всем зверям; но для человека не нашлось помощника подобного ему. И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотью. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа своего. И благословил их Бог, и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над зверями, и над птицами небесными, и над всяким скотом, и над всею землею, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. Господь Бог не посылал (тогда) дождя на землю, но пар поднимался с земли, и орошал все лицо земли. И были оба наги, Адам и жена, его, и не стыдились. (Быт.1:26,28; 2:7–25).

Из этого повествования видно, что тело человека образовано было Богом, так сказать с особенною тщательностью, прямо из земных стихий, а не из какой-нибудь другой живой твари, и одарено тогда же богоподобною душою: разумною, мыслящею, свободною; что жена и весь род человеческий произошли от плоти первого человека; что человек тогда же стал обладать естественною способностью мыслящего существа – словом, и в таком совершенстве, что в состоянии был наречь имена всем тварям; что человек в месте своего обитания не только нашел все необходимое для приятной и безнужной жизни, но увидел себя владыкою всех живых тварей и обладателем земли, следовательно, не подвергался никакой опасности от нападения зверей; что благорастворение воздуха было таково, что земля без человеческого труда произращала все в обилии, а безмятежность природы была так невозмутима, что даже дождь не нарушал ее: но пар поднимался с земли и орошал все лицо ее, почему и люди не имели нужды в одежде, и как они были невинны, подобно детям, то и будучи наги, не стыдились, благодать же Божия, благословение Творца, была с ними: никакая страсть не возмущала их сердец, а супружеская чистая любовь соединяла их и венчала их блаженство. Но как человек был неопытен, и по этой неопытности или по неосторожности мог причинить вред своему телесному естеству, то предусмотрительность всеблагого и премудрого Творца в числе прочих растений приготовили ему, на месте его обитания, дерево жизни, плоды которого имели лекарственное свойство восстановлять здоровье человека вполне и таким образом делать его бессмертным. Как же праздность и беспечность вредно могли влиять на телесные и душевные силы его, то ему Богом вменено в обязанность возделывать и хранить свою обитель – сад Едемский. Так первые люди блаженствовали; но как истинною, блаженною жизнью человек мог пользоваться только при благодати Божией, благодать же могла, по правде Божией, пребывать с ним только дотоле, пока человек оставался в любви и покорности Богу: то это внушено ему заповедью не вкушать плода от дерева познания добра и зла с предостережением, что в тот день, в который он дерзнет выйти из повиновения своему Творцу и вкусит запрещенный плод, узнает добро, которого лишен, и зло, какое приобретет: отымется от него благодать, и он лишится истинной жизни – умрет. Таким образом оказывается, что Творцом сделано было все для человека; чего только, по понятию о Его всемогуществе, премудрости и благости, можно было ожидать от Heгo. Сверх того, мы видим, Бог явился первым людям, объявил Себя Творцом их и всего мира, Владыкою всего, Раздавателем всех благ, Наставником и милостивым Руководителем, готовым по первому их зову явиться вновь для беседы с ними и их вразумления.

LVIII. Искушение и падение прародителей

Всего этого совершенно достаточно было, чтобы человек почувствовал благодарность к Богу, полюбил Его, как своего благодетеля, сознал долг свой подчиниться Ему, как своему Владыке, и постарался познать Его. Но зародилась ли в сердце человека благодарность Богу, полюбил ли человек своего благодетеля, подчинился ли Ему духом своим, постарался ли познать Его? Это тайна души, неведомая другому человеку, и Моисей молчит об этом. Но Бог, чтобы в поучение рода человеческого была явна правда судов Его, допускает искушения и соблазны и таким образом чрез них открывает помышления сердец, и тайны душ. И мы видим из сказания Моисея, что в райское жилище первых людей проник искуситель.

Моисей умалчивает также о том: сколько времени провели прародители в блаженной райской жизни до искушения, но понятие о правде Божией не дозволяет и думать, чтобы искушение было вскоре по сотворении – прежде чем они имели возможность утвердиться в принятом ими направлении мыслей, желаний и наклонностей. Можно думать, что время это продлилось около того, какое протекло в земной жизни второго Адама, Иисуса, сына девы Марии, от Его рождения до искушения Его дьяволом, т. е. около 30 лет.

Искуситель явился в саду Едемском в образе пресмыкающегося на земле змея.

Сказание Моисея об этом заключается в следующих немногих словах: «Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их, и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как Боги, знающие добро и зло. И увидала жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания. И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня, и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая».

Так согрешили наши прародители, и за то лишены были благодати Божией.

Лишение благодати Божией и есть истинная смерть. Она последовала, согласно слову Божию, именно в тот день, как прародители вкусили запрещенный плод, – оставалось жалкое мучительное бытие и оно, при содействии древа жизни, могло продолжаться вечно, но само правосудие Божие нашло еще в виновности преступников смягчающие самую вину обстоятельства, а премудрость изыскала средства восстановить падших не только в прежнее достояние, но еще при этом явить всю бездну своей благости и любви, и вот доступ к древу жизни прегражден и человеку присуждено возвратиться в землю, из которой он и взят, чтобы он имел пред глазами смерть телесную образом смерти духовной, чтобы он, видя себя странником на земле, временным только ее обитателем, не прилеплялся любовью к ней и ее благам, чтобы с покорностью принимая из рук своего Творца и вкушая этот горький плод познания добра и зла, венчал свою земную жизнь свидетельством насколько он подчинил себя воле Его и чтобы, наконец, из останков поврежденного грехом тела в конце времен, как из семени, воссоздать новое духовное тело.

LIX. Мы на самом опыте можем видеть, как потерявший веру в Бога человек делается ското- или змееобразным животным

Что сказания Моисея и прочих пророков истекают из света Божественной истины, явно из того, что они просты, ясны, понятны даже для детей и самых необразованных людей; а что хитросплетения мудрецов исходят из тьмы лживого ада, видно уже из того, что их творения переполнены темноты и сплетения новых изобретенных ими слов без всякого смысла, что и обнаруживает, что они сами ходят во тьме.

Божественное откровение нам возвещает, что человек есть непосредственное творение высочайшего и премудрого существа – Бога и явился на земле с совершенным, подобающим ему, телесным составом и с разумною, мыслящею и свободною душою, и уже вследствие привязанности к земным наслаждениям, потери веры, предавшись страстям, уподобился скотам несмысленным. Но человеческим мудрецам это кажется несообразным с началами разума – нерациональным, как они говорят, и вот они напрягают свои умы, чтобы доказать, что первобытный человек был скотообразным животным, вроде обезьяны, и потом в течение тысячелетий, усовершенствуясь мало-помалу, сам собою, дошел до настоящего совершенства телесного и умственного. Много об этом написано обширнейших сочинений прославившимися ученостью мужами, но другие такие же ученые, и даже им единомысленные, критикуя их, доказывают, что все эти сочинения темны, непоследовательны и поневоле сознают, что переход из скотообразного животного в человека невозможно ни доказать, ни объяснить. Между тем немного нужно внимания к совершающемуся на наших глазах, чтобы видеть на самом опыте как человек, потерявший веру в Бога, переходит в скотообразное животное.

Чем разнится скот от человека? He тем ли, что он не имеет понятия ни о Боге, ни о прекрасном, ни о возвышенном, ни о нравственном долге, ни о собственности, ни о браке? He тем ли, что вся его жизнь заключена в одном земном бытии, все благо – в насыщении чрева, вся деятельность – в приискивании пищи? He тем ли, что он несмыслен, жаден, безжалостлив? He тем ли, что подчиняется только влечению потребностей чувственной природы или страху боли?

Все эти скотские свойства легко заметить у всех людей, зараженных неверием, в особенности же они ярко отразились на французских революционерах и коммунистах, да и на наших нигилистах и нечаевцах, которые тщеславились тем, что самое понятие о Боге несовместимо с их умом, что они не видят никакой красоты и целесообразности в явлениях природы, что они в творениях поэзии, зодчества, ваяния, живописи, музыки, даже в самоотвержении добродетели не видят ничего прекрасного, возвышенного, и все это считают за пустяки, что в их глазах одно только то имеет значение, что служит к удовлетворению потребностей чувственной природы человека, что они не признают ни бессмертия души, ни свободы воли, ни нравственного долга, ни существования чего-либо духовного, что собственность они считают воровством, брак – выдумкою невежества, власти и законы – измышлением сильных и богатых к угнетению немощных и бедных. Бессмыслие их доходило до того, что они разум человеческий провозглашали божеством, созидали ему кумиры, чествовали его празднествами и особыми религиозными обрядами, провозглашали, что со смертью прекращается бытие человека, и он обращается в ничто и что потому все блаженство человека в удовлетворении чувственных пожеланий. Эти самые хулители закона и власти, проповедники всеобщего равенства, всячески силою и хитростью старались достигнуть владычества, и когда достигали, то с яростью кровожадных зверей губили и терзали всех тех, которые казались им опасны или неодномысленны с ними.

Если безбожник из невежественного класса людей, то он и наружным видом похож на зверя: он неопрятен, мрачен, дик, груб, кровожаден. Но если он из класса людей образованных, то правда по своей наружности он не имеет сходства со зверем: эти люди опрятны, изящно одеты, вежливы и сладкоречивы. За то как поразительно сходны они с обольстителем Евы – говорящим змеем.

Известно, что змей в жаркий солнечный день любит выходить из своей норы на такое место, где более печет солнце; здесь он, наслаждаясь солнечною теплотою, впивает в себя растворившиеся в воздухе ядовитые испарения, и завидев приближающегося к нему человека, бросается на него, и уязвив, впускает в язву яд свой.

Вот и проповедники безбожия любят свет наук, изучают их, обогащаются знанием, но при этом как бы впивают в себя все высказанные кем бы то ни было богохульные мысли, недоумения и сомнения, проникаются каким-то пристрастием к ним, поставляют себе задачею поддерживать их, опровергать истины религии, с таким пристрастным взглядом они замечают всякий факт, который, по их мнению, может служить для этого и отбрасывают с презрением все прочее, что с очевидностью противоречит предвзятому ими взгляду; желание выказаться, блеснуть своим остроумием и знанием и своими резкими мнениями, увлечь своим красноречием, прослыть учеными и умными, приобрести чрез то более почитателей и поклонников, овладевает ими; всякий успех в этом увеличивает их самонадеянность и гордость, и они всю жизнь свою посвящают на то, чтобы распространить свое учение, как можно более людей заразить своим ядом. Как змей они блестят лоском образованности; как змей пресмыкаются они по земле, прилепляясь к одному чувственному и отметая все духовное; как змей безножный они без основных начал всякого ведения – без веры в Бога и в бессмертие души, одним своим умом хотят достичь высоты знания и из одного вещества объяснить и происхождение мира, и жизнь, и самое проявление духовных сил в жизни; как змей тихо, незаметно, вкрадчиво подступают они к нам и в наши души вливают яд своего учения; хитрым, змеиным извитием речи они то искусно обходят предметы, обличающие их ложь, то бессмысленным сплетением придуманных ими слов, как бы какою-то мудростью затмевают наш ум; то уцепившись за какой-нибудь особо выдающийся факт христианской жизни, сам собою столь же ничтожной, как сухой сук на дереве, начинают выказывать все свое искусство в витийстве слова и в остроумных догадках, то умышленною ложью и бесстыдным извращением слов и сказаний св. писания и искажением исторических событий представляют те предметы в превратном – для их учения полезном виде; где же ни того, ни другого сделать нельзя, они делают искусный скачек и перепрыгивают его, т. е. или вовсе молчат о том предмете, или говорят, что это так ничтожно, что об этом и говорить не стоит. Когда же такие уловки не удаются, то они подходят к такой преграде с видом дружелюбия, начинают расточать свои хвалы и как бы с любовью обнимают, но в тоже время, как удав обвиваются около своей жертвы и усиливаются смять, сокрушить и поглотить ее.

LX. Четверо-Евангелие как неприступные стены ограждают церковь

Да, да, вы действительно мудрейшие из зверей – порождения ехидны, сыны того самого искусителя, который погубил первых людей! Чрез вас древний дракон как бы из своей пасти извергнул реку ядовитых вод, чтобы погубить Христову Церковь – ту чудную апокалипсическую жену с венцом из 12 звезд, с луною под ногами, которая спасаясь от него с новорожденным младенцем, скрылась в пустыне. Но она, как четырьмя неприступными стенами, ограждена четвероевангелием. Нельзя вам ни обойти этого оплота, ни перескочить его, и вот вы с дружелюбным видом, с льстивыми похвалами Домавладык подошли к этому оплоту, как бы широко, широко распростертыми для объятия руками – творениями Штрауса и Ренана (жизнь Иисуса), схватились за него, обвились, как гигантский удав, и уже думаете и тщеславитесь, что сокрушили его и что остается только взять бросить Церковь в пасть вашего отца дьявола. Но ошибаетесь – ограда евангельская стоит неповрежденною и за нею Церковь в безопасности. Воды ваши истопили только легкомысленных, удалившихся от этой ограды, а сохранившие здравый смысл не боятся их, они спасаются и будут спасаться надежно за сим оплотом. Пусть истинные мужи науки обличают вас в умышленной лжи и разрешая хитросплетения вашего витийства, рвут расставленные вами для уловления легковерных сети и возвращают на ваши же лица ту грязь клевет, которою вы хотели запятнать Богочеловека и Его другов; для нас же довольно здравого смысла, чтобы понять жалкое безумие всех ваших ухищрений. Вы утверждаете, что Св. Евангелие написано не самовидцами и свидетелями воплотившегося Слова, не Апостолами, а составлено по истечении уже нескольких веков из сложившихся в невежественном народе разных легенд – басен. Если так, то укажите же нам когда, где и кем именно сделано это? Вы откопали развалины Египетских Фив, Ниневии, Вавилона, открыли секрет читать и египетские иероглифы и семитические гвоздеобразные и клинообразные письмена, собрали памятники древней жизни Египтян, Вавилонян, Ассирийцев, Финикиян, Греков, Римлян, изучили до мельчайшей подробности все сохранившиеся произведения их слова и искусства, проникли в самые тайники их жизни, как же не нашли никаких следов, чтобы сказать что-либо определенное на этот вопрос? Объясните нам: как могло случиться, что никто из бесчисленного полчища врагов христианства – самых разнообразных по своим побуждениям к вражде, по своим отношениям к нему, по своему образованию, по месту жительства и по времени, постоянно в течение 18 столетий употреблявших все усилия то ниспровергнуть Церковь, то замутить чистоту ее учения, во все эти 18-ть веков не обнаружил этого? Объясните нам: как же это произошло, что составленные, по вашим словам, чрез несколько веков из разнообразных местных сказок, неизвестно кем, когда и где четыре Евангелия под определительными заглавиями: от Матфея, Марка, Луки и Иоанна обрелись во всех, основанных Апостолами, Церквах вселенной, разлученных друг от друга и морями и пустынями, и варварскими народами на расстоянии многих тысяч верст, и в Ливии, и в Скифии, и в Персиде, и в Испании, и везде чтимы были как высочайшая святыня, как непререкаемая истина, совершенно согласная с преданием об Апостольской проповеди? Объясните, как же, каким образом, если было по-вашему, собравшиеся со всех концов известного тогда мира на вселенские Соборы Епископы единогласно признали те только четыре Евангелия истинными Апостольскими творениями, а все прочие, появившиеся в разных местностях под названием Евангелий от Никодима, Иакова, Фомы и проч.: отвергли. Как ни искусны вы чрез свои остроумные предположения набрасывать тень на истину и несбыточное представлять возможным, но здесь безмолвны. Самым главным для здравого смысла доказательством того, что Евангелия писаны действительно самовидцами воплощенного Слова и что сочинители их были точно Богодухновенными писателями, служит полнота каждого из них в отношении сущности проповедуемого предмета т. е. учения, жизни, Божественности и спасительной смерти Иисуса Христа, единство духа, ясность, простота, возвышенность слова и совершенное согласие всех их – согласие в такой степени, что умолчанная одним из них черта события, или упущенное из беседы Господа речение или слово дополняется другим так, что стоит только заимствовать это у него и приставить к сказанию первого и сказание сего не только не изменится, но дополнится и сделается еще более точным и оживленным. Так что Четверо-Евангелие действительно представляется чудно-гармоническим пением четырех Херувимов, дориносящих в лице Богочеловека славу Вседержителя, – пением, в котором сначала слышится один голос, потом сливается с другим, далее поют вместе трое и, наконец, все возглашают славу Триединому, и это пение раздается во все концы вселенной. Это самое заметил даже кто-то из первых и начальных Французских вольнодумцев, когда хотел писать опровержения на четвероевангелие, и быв этим поражен, сознал, что никакая человеческая мудрость не могла бы сочинить такой книги, если бы покусилась, по предвзятой мысли, составить что-либо подобное Евангелиям. А величайший скептик нашего времени, Лорд Байрон, написал на своей библии следующие строки, найденные по смерти его: «в этой величественной книге содержится таинство таинств. Счастливы те смертные, которым дарована от Бога благодать читать, разуметь, благоговеть, молитвенно произносить слова сей книги! Счастливы те, которые усиливаются отворить дверь и стремяться по стези! Но лучше бы не родиться тем, которые читают, чтобы сомневаться и презирать».

LXI. Любовь проявляется в жертвах

На вопрос неверия: зачем было для спасения людей воплощаться Сыну Божию и приносить себя в жертву? посильный ответ изложен выше в статье о том, как совершилось домостроительство спасения; к тому можно еще присовокупить, что любовь всегда проявляется в жертвах. Если я кого люблю, делаю ему подарок, т. е. жертвую часть своего имущества, или доставляю ему какое-нибудь удобство в жизни, сам стесняя себя, следовательно, жертвую своим удобством; или помогаю ему в нужде и болезни, следовательно, жертвую своим трудом и спокойствием, или защищаю его, спасаю его жизнь с опасностью даже своей жизни, следовательно, жертвую своею жизнью. Везде жертва, как проявление любви! А потому и крестная жертва совершилась во всем величии правды Божией, чтобы во всей силе явилась любовь Его к человеку и привлекла к Нему любовь человека, плененную чувственностью и земными благами.

LXII. Откровение и чудеса не противоречат понятию о правде Божией

Наконец, отвергающие вовсе откровение и все чудеса говорят: «Бог дал человеку ум, и довольно: своим умом человек должен и может постигать все и потому ему нет нужды в откровении. Бог установил законы, по которым все в мире постоянно совершается, и законы сии никаким изменениям не подлежат.

Но они забывают, что опыт тысячелетий показывает бессилие ума, легко впадающего в заблуждения, и что кроме законов природы, по которым все совершается в мире вещественном, есть еще законы правды Божией в мире духовно-нравственном. Законы Правды Божией выше законов видимой природы, и потому последние могут и должны изменяться по требованию первых.

Было ли бы согласно с правдою Божиею оставлять людей в заблуждениях ума, которые делали их неспособными достигать цели, для которой они созданы? Так людям, для достижения цели создания их, необходимо иметь правильное понятие о своем Творце; но заблуждения их дошли до того, что они стали боготворить самые силы природы. Закон правды Божией требовал явить людям, что Бог выше законов природы и что самые законы природы – суть произведение Его премудрости. И вот именем Божиим расступаются воды моря, камень дает воду, небо дождит манну, ветер приносит стадо перепелов, Иордан возвращается вспять, огонь не вредит. Сын Божий, по неизреченной любви Своей к человекам, снисходит на землю в образе подобострастного человека, чтобы показать им путь спасения. Правде Божией подобало сделать ясным для людей, что действительно явился на земле Сын Божий и вот: по благоволению Его вода превращается в вино, малое количество хлебов и рыб насыщает тысячи народа; под стопами Его твердеют волны моря, по слову Его утихает буря; исцеляются безнадежно-больные; воскресают мертвые и, наконец, Он Сам восстает из мертвых!

Отвергать чудеса и откровение Божие можно было бы только тогда, когда бы они были противны понятию о правде Божией. Отвергать чудеса значит считать Творца подчиненным созданным Им законам природы и бессильным направить их по высшим целям Своей правды. В таком случае, зачем же прибегать к Творцу с молитвой? Напротив, всякий, внимательный к себе, знает, что, при тягости окружающих нас бед, невольное чувство побуждает нас взывать к Творцу, и молитва не остается тщетною, что доказывает история церкви и опыты благочестивых людей.

LXIII. Промысл Божий в судьбах Русского народа

Теперь остается обратить внимание на дальнейшие судьбы Церкви и в особенности на судьбы нашего отечества.

Нельзя не видеть особого промысла Божия в том, что обращение Славян ко Христу и зачало Русского государства совпадают именно с тем временем, когда Папы начали обнаруживать свое властолюбие и требовать подчинения себе восточных церквей и вследствие сего начался раздор их с Восточными Патриархами, и вместе с тем и отпадение западных церквей от Православной восточной Церкви. В той мере как усиливался этот раздор и совершалось это отпадение, распространялось более и более христианство между Славянами, и укреплялась здесь Православная Церковь. Видимо: она нашла тут благоприятную почву, чтобы, сдвинув свой светоч с запада, основаться здесь, чтобы сначала скрыть себя и новорожденного младенца в этой пустыне от ярости дракона, а впоследствии отсюда просиять во всем своем величии (Откр.12:6).

Согласно с сим необычайное явление представляет обращение Руссов в веру христианскую. Князь их Владимир сам острым своим умом сознает заблуждение язычества и тщету утех земных, ищет правой веры и для сего чрез избранных здравомыслящих мужей исследует известные ему религии; признает за совершенную ту, которую исповедуют Греки, и принимает от их святителей крещение; при этом действует так, чтобы быть совершенно независимым в вере от всяких человеческих влияний и чтобы вера не стесняла политических отношений его государства. Народ ему подвластный беспрекословно следует примеру своего мудрого властителя, разрушает капища, истребляет идолов, подчиняется уставам Церкви, разжигается любовью к ней и, подпадая впоследствии под тяжкое иго с одной стороны Магометан, с другой Папистов, сносит его до предопределенного времени с покорностью воле Провидения, как кару за грехи, и, вместе с тем, с непоколебимою твердостью сохраняет верность Православию, несмотря на льстивые и хитрые обольщения и жестокое за эту верность преследование своих врагов.

Божественный Промысл открылся еще и в том, что в то самое время, как пал Царьград под мечем Магомета и прекратило свое существование единственное, остававшееся еще независимым, православное государство Греческое (Восточная Римская Империя), Русский народ, доселе разделенный на мелкие Княжества, и порабощенный, соединяется в одно обширное, могущественное государство под властью Московских Князей, делается сперва независимым Царством, потом возводится в достоинство Империи; побежденные враги его рассеваются как прах пред лицом ветра; науки и искусства, возродившиеся между тем на Западе, делаются и его достоянием; могущество страшных воителей, пред которыми преклонялись другие народы, разбивается, как скудель, соприкасаясь с ним и Русские Императоры делаются освободителями порабощенных и угнетенных народов, покровителями и надеждою всех Православных христиан, ужасом для их гонителей и поработителей, и слава России гремит во вселенной. Вместе с тем истинная Церковь Христова, доселе как бы скрытая от врагов мира в пустыне, пренебрегаемая богатыми и мудрыми мира за свою нищету и простоту по внешнему ее виду, начинает проявлять себя миру, облекается в наружное подобающее ей велелепие и начинает ярче и ярче распространять сияние присущего ей света истины; представители ее – православные храмы начинают воздвигаться во всех странах вселенной; жаждущие и алкающие истины находят в ней насыщение, и она в чуждавшихся и пренебрегавших ее доселе народах находит усердных чтителей.

Между тем в той мере как представительница Православия – Россия восходит от силы в силу, а истинная Церковь Христова более и более распространяет свое сияние, власть и обаяние Римских Пап слабеет, могущество магометанских царств падает, слава Римской Церкви меркнет, и вот уже Папы лишились своих мирских владений, перестали быть независимыми Государями, громы их проклятий никого уже не устрашают, повелений их никто не слушает; они ищут подпоры в объявлении себя непогрешимыми, но над этим смеются, а поборников их власти – Иезуитов отовсюду изгоняют; в среде Римской Церкви отпадения увеличиваются и, наконец, после провозглашения догмат непогрешимости Пап возникает новое разделение этой церкви, грозящее ей совершенным падением. А представительница магометанства Турецкая Империя окончательно одряхлела, никому уже не страшна и носит во вселенной прозвище больного человека и существует только по политическим видам христианских держав, так как они одни не могут еще решить, кому быть обладателем Царьграда и прочих владений этой Империи.

LXIV. Славяне! вот в чем ваша слава!

Так завершается третий акт борьбы ада с Церковью· Христа. Хотя в этой борьбе властитель ада – красный дракон успел хвостом своим увлечь с неба третью часть звезд, и страшно разинул свой зев, чтобы пожрать жену, облеченную в солнце, в венце из 12 звезд, с луною под ногами, но она укрылась в пустыне, осталась невредимою и теперь является в своей небесной красоте и божественном величии.

И в ярости злобы пустил змей из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою. (Откр.12:1–15).

Что это за вода? He зараза ли это вольнодумства, своеволия и неверия, распространяемая пагубными, адскими учителями с красным знаменем в руках, и действительно, как река, устремляющаяся с Запада на страны, осеняемые Церковью? Но должно исполниться и другое пророчество Откровения Иоанна: «земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей» (Откр.12:16).

Как отрадно думать, что эта земля есть народы Славянские, постоянно отличавшиеся здравомыслием! О, да отверзется же и теперь их здравый смысл, и да поймут они и да обличат все безумие и всю пагубу тех тлетворных учений Запада, и как разверзнувшаяся земля бесследно поглощает реку, так да бесследно исчезнут для них и те учения для блага церкви и отечества, на славу Славян! Недаром же Провидением устроено так, что издревле имя их было: Словены и Славы; тщетно враги их старались переменить его в унизительное прозвище Склавы (рабы), и в продолжение многих веков измышляли всякие меры к их унижению, обессилению и искоренению. Многозначительное имя Словен и Славян осталось за ними, а угнетения врагов послужили только к уничтожению преград, разъединявших племена их и заставили их вспомнить об их сродстве и укрепиться в братском союзе. He знамение ли это, что Самым Провидением возложено на Славянские народы: словом истины сделать немы уста льстивые, глаголющие на Праведного беззаконие гордынею и уничижением, и доказать, что науки должны вести не к тьме неверия, но к свету славы Божией. Славяне! в этом ваша задача и ваша слава! Явите же, что не тщетно Владыко наш Божие Слово и сияние славы Отчей нарек вас своими соименниками! Хвалите же Его со звуком трубным, хвалите Его на псалтири, и гуслях, хвалите Его с тимпаном и ликами, хвалите Его на струнах и органе. Хвалите Его на звучных кимвалах, хвалите Его на кимвалах громогласных.

LXV. Понимаем ли мы: каким сокровищем обладаем?

Да, мы обладаем сокровищем драгоценнейшим всех земных благ во всей их совокупности – Церковью Христовою, истинно Божественным учреждением на земле для просвещения погрязших в невежестве и грехах людей, светом истины и для восстановления их на степень существ нравственных, – обладаем сшедшим с неба образцом, по которому должны быть устрояемы и все человеческие общества и государства, имеющие ту же цель привести людей к нравственному совершенству. Но знаем ли мы цену такому сокровищу? К сожалению, должны сознаться: нет, еще не знаем!.. Большинство из нас похоже на таких дикарей, для которых самое небо – обыкновенное – обыденное явление: красота и величие его не возбуждает ни мысли, ни чувства, и которые подымают к нему свои взоры только для того, чтобы посмотреть: нет ли на нем облака, грозящего бурею или градом или как высоко солнце: не пора ли обедать, или кончать работу. А многие похожи на малых детей, которые, покоясь на лоне матери, хотя любят ее, как свою кормилицу и охранительницу, но не понимают ни ее красоты, ни умственных, ни нравственных ее совершенств, подчиняются ее порядкам только или по привычке, или из страха наказаний, и если не идут к чужой, зовущей их матери, то из неотчетливой только для них самих боязни к чужому, незнакомому. А те из нас, которые считают себя уже не детями, а порядочными подростками, похожи на школьников, воображающих себя учеными мужами: они смотрят на установленные матерью порядки как на излишние и напрасно отяготительные, сама мать кажется им слишком требовательною и строгою, ее наставления скучными, и они, считая себя умнее своей доброй старушки, пренебрегают ее наставлениями, не слушают приказаний, и дерзко нарушают ее порядки; – другие матери, потачицы своим детям, кажутся им добрее и умнее, и они непроч, пожалуй, бежать к ним на их зов; если бы не разные обстоятельства удерживали их. А сколько таких невежд, которые сущность христианства полагают в одних только внешних обрядах и которые, не понимая значения соединяемого с ними церковью, когда услышат от какого-нибудь проходимца – подобного же им невежды, – что по древнему будто бы благочестию надобно чествовать крест не четыреконечный, а осьмиконечный, не тремя сложенными перстами, а двумя знаменовать себя крестным знамением, и другие нелепые на Церковь клеветы, оставляют ее и следуют за самозваными отцами и учителями, и делаются лютыми врагами своей матери.

Вот потому-то, что мы невнимательны к нашей матери Церкви, – мы не знаем ее совершенств, а оставаясь в этом невеждами, не имеем разумного убеждения в том, что она есть истинно Христова, – едина, Апостольская, Соборная. А от этого происходит то, что с одной стороны, прекрасные ее уставы не имеют того благодетельного влияния, какое они должны произвести вообще на нравственное усовершенствование народа и, в частности, на устройство и благоденствие самого государства, а с другой стороны мы холодны к ней: не слышно среди нас теплого слова не только к прославлению, но и к защите ее, и если кто из нас выразит в обществе своих же единоверцев убеждение в правоте церкви и горячность к православию, православные же назовут его фанатиком.

А если бы мы чтили Церковь свою как должно, то· чрез нее утвердили бы в себе правильное понятие о Боге и нашем Спасителе, мысль наша чрез это просветилась бы и мы сознали бы, что действительно закон Господень совершен, обращает душу на истинный путь, Откровение Господне верно, умудряет простых, повеления Господни праведны, веселят сердце, заповедь Господня светла, просвещает очи, страх Господень чист, пребывает в век, суды Господни истина, все праведны, вожделеннее золота и драгоценных камней, слаще меда и капель сота и что в соблюдении их великая награда. Тогда бы мрак невежества нас оставил, и мы удивились бы, как можно искать блаженства в пьянстве и обжорстве, и как можно пьянством и обжорством чествовать праздники, установленные во славу Божию, тогда как этим мы чествуем дьявола и ему приносим самую любезную для него жертву. Пьянство, обжорство и всякий разврат сделались бы для нас омерзительны и у нас резко запечатлелись бы слова преподобного отца нашего Феодосия Киевопечерского: «о гope, и еще скажу, о горе, пребывающим в пьянстве! Пьянством отгоняем от себя ангела хранителя и привлекаем к себе злого беса; чрез пьянство удаляемся от Св. Духа и приближаемся к аду... Бесы радуются нашему пьянству, и, радуясь, приносят дьяволу пьянственную жертву от пьяниц. Дьявол, радуясь, говорит: никогда я столько не услаждаюсь жертвами языческими, сколько пьянством христиан, потому что в пьяницах находятся все дела моего похотения... И посылает дьявол бесов, говоря: идите, научайте христиан пьянству и всем делам моего похотения... Ангелы же святые, пришедши, поведали св. отцам с великою печалью, чтобы они писанием отучали христиан от пьянства, но не от пития: ибо иное пьянство злое, a иное питье в меру, и в закон, и в приличное время, и во славу Божию».

Вот и здравый смысл говорит нам: ведь я хочу быть хорошим – добрым человеком – ведь не могу же я сказать: хочу быть дурным – злым. А человек тогда только хорош – добр, когда живет по заповедям Божиим, зол же и дурен, когда не покоряется им. Итак: мне необходимо жить по заповедям, чтобы сделаться хорошим – добрым, жить же так учит Церковь Божия, и она есть самая лучшая в этом учительница; буду же ее слушать, внимать и подчиняться ей. Найдется ли на это возражатель?!!

Но не для одних невежд Церковь – руководительница; у ней неисчерпаемая сокровищница для мудрых и сильных земли. He одна наша частная семейная жизнь должна устраиваться по ее наставлениям, но и жизнь самих государств. He даром, но для назнаменования сего, когда возобновлялась государственная жизнь нашего отечества под державным скипетром юного монарха Михаила Феодоровича Романова, мать Церковь, в лице своего Патриарха – царева отца, мудрого и добродетельного Филарета, предстала обок царя его советником и руководителем.

Вот, например, урок Церкви для мудрых земли: теперь все педагоги сознают, что недостаточно образовать ум человека, нужно воспитать его волю. Как же воспитать? Об этом написано многое множество книг, а вопрос этот остается нерешенным и никто из ученых мужей не сказал окончательного слова. А Церковь с самого ее основания уже разрешила его: она указала начала, на которых должно созидаться это труднейшее дело, указала и средства к достижению цели и применила их на деле, и всякий, кто с разумением воспитывал себя по ее руководству, знает на опыте, как те начала верны и те средства действительны. Утверждая ум в верном понимании основных истин, просвещая мысль в чистоте созерцания великих дел Божиих, она приучает волю нашу с сим согласовать свое желание, направлять к указанным ею целям деятельность, побеждать беспорядочные вожделения чувственности и в ощущаемой при такой победе радости находить награду за подвиг. Так она возвышенными молитвами и песнями приводит нашу душу в умиление, примерами высоких добродетелей св. мужей влечет нас подражать им, постами приучает отказываться на время от того, к чему более склоняет нас чувственная природа, зовом на ранние, и поздние богослужения учит побеждать сон и леность для исполнения долга. О, как прекрасна, как добра, как премудра наша мать Церковь! Будем же любить, уважать ее и подчиняться ей!

* * *

27

Заимств. из книги: Первые четыре века христианства.

28

Пред сим Римская Империя распалась на два государства: в одном из них, занимавшем западную часть Европы, столицею был Рим, в другом, обладавшем восточною частью Европы, Азиею и Египтом, столицею была Византия, иначе называемая Константинополем, или Царьградом. Последиее государство назылалось Восточною Римскою, или Византийскою Империею, а также, по преобладанию в ней Греков, Греческою.


Источник: Христианский взгляд на мир и человека : Кн. для народа и учеников нач. уч-щ, достигших сознат. чтения / Соч. Якова Тягунова. - Санкт-Петербург : тип. В. Безобразова и К°, 1876. - [2], II, 372, V с.

Комментарии для сайта Cackle