Аноним. Философическое рассуждение о Троице в человеке, или опыт доказательства, почерпнутого из разума и откровения, что человек состоит: 1) из тела; 2) души и 3) духа

Нив каком веке Учёные не писали толь рачительно о душе и не рассматривали учения об оной со всех сторон с такою точностию, с какою делают то ныне в последней половине нашего века. Пусть только тот читает критические рассуждения Учёных, кто хочет удостовериться о множестве сочинений о сей материи, время от времени выходящих в свет в Германии и вне оной. Сие учение в Италии сделалось почти модным. С некоторого времени писатели особенно обратили больше внимания, нежели наши предшественники, на души животных и их способности, и делали потому различные заключения о душах человеческих. Труды Реймаровы, Миллеровы, Боннетовы, Бюффоновы, Барониевы и многих других писателей свету известны. Сколь различны в рассуждении сей материи сочинители, столько ж почти различны об ней и их мнения. Часто брали себе в голову весьма странные мнения, как ниже помянутый Италианец г. Бароний в изданном недавно своём сочинении в Удине под заглавием: Anima delle Bestie impugnat. etc.а столько обширно распространил прежнее Картезиево учение, что утверждает, «будто животные вовсе бездушны и суть машины, чувств не имеющие»; он приводит и говорит в доказательство сего между прочим следующее: «действия животных, не соображаемые с чувствами и помышлениями, не должны более удивлять тех, которым известно, какие редкие действия могут производить лунатики без собственного их о том познания, как сие видно из опыта». Я не удивляюсь сим и другим подобным мнениям, ибо куда не может простираться человеческая острота и разум, особливо в такой вещи, которой тонкость нашими грубыми чувствами не может быть проницаема; но мы некоторым образом удивляемся тому, что между толь многими мыслями и сочинениями мы не нашли ни одного сходственного с нашими, которых краткое начертание намерены мы предложить в настоящем трактате, то есть, что человек состоит не из двух токмо существенных частей, из тела и души, но из трёх: тела, души и духа. Мы удивляемся ещё более тому, что Древние Раввины о душе уже имели сходственные мысли с нашими по уверению некоторых Учёных, которым мы открыли свои мысли. Мы не могли получить никаких книг, содержащих в себе мысли Раввинов, сколько ни прилагали о том старания. Почему предлагаем свои собственные так, как мы их имели, прежде нежели ещё узнали, что и другие держались с нами одних же мыслей. Имели ли они доводы к своим мыслям, и какие они были, того никто нам сказать не хотел или не мог; предлагаемые ж здесь с нашей стороны мы не выдаём за математические доказательства; нет, но они долженствуют быть только опытом вероятного доказательства. Хотя бы кто оные назвал и самым положением,б довольно сказать, что вероятности у них отнять нельзя. Мы хотели только испытать, не можно ли посредством нашего положения согласить или уничтожить различных о душе мнений, так как и встречающихся в них противоречий. Мы хотели испытать, не вздумает ли может быть способнейший нашего ум сие наше положение лучше объяснить, доказать и проч., и через то может быть распространить больший свет в учении о душах. Мы никого не будем принуждать к принятию нашего положения и его доказательств. Напротив того, нам приятно будет, когда увидим или большее оных подтверждение, или и совсем скромное оных опровержение. Мы в предложении нашего положения имеем намерение доброе, и ежели кто не захочет закрыть глаз своих и не разумеет нас, тот увидит, что Религия посредством сего положения не только не приходит в упадок, но паче в большую силу и уважение.

Теперь следует наше положение и его доводы.

Человек состоит из трёх существенных частей: 1) из тела; 2) души и 3) духа.

Для подтверждения сего положения первой наш довод есть Философический, или естественный, который противополагается библейскому, или такому, какой мы намерены вывесть из откровения. Его можно назвать аналогическим, или почерпнутым из сходства вещей, поскольку целой круг тварей и постепенное оных очищение должны подавать к тому начальную материю. Целой порядок и целой круг всех тварей испытатели естества (physici), по крайней мере, большая часть оных, до сего времени разделяли на три царства, или класса; а понеже сие разделение тварей не совсем ещё отвержено, то и мы намерены также оному последовать. Оно заключает в себе царства 1) минералов, 2) растений, 3) животных. Мы рассмотрим их кратко с постепенными их очищениями или совершенствами.

Восходя таким образом по степеням тварей с низу к верху начнём мы с царства минералов как самого простейшего, или, естьли б все твари в своём роде не были совершенны, то можно б было так сказать, несовершеннейшего или, по крайней мере, из грубейшей материи составленного. Сие минеральное царство состоит вообще из бездушных или так называемых мёртвых тел, в которых, просто сказать, не видно никакой жизни, или, лучше, никакого обращения соков в их сосудах. Сие последнее по-видимому полагает для нас по крайней мере границы, или начало царству растений [...]

Земля в царстве Минералов есть грубее и ощутительнее, нежели в царстве растений, где она гораздо неприметна и сделалась уже тончайшею.

Сию тончайшую землю и влажность с обращением соков в сосудах примечаем мы опять в царстве животных, только гораздо уже под другим видом, и которая есть паки основанием или существенною частью животных; но царство животных имеет новую существенную часть, которой нет в царствах как минералов, так и растений, и которая есть существо разумно мыслящее или о чувствованиях своих сведущее, или, ближе сказать, есть существо, которое познавает вещи, находящиеся вне и внутри его и может себе делать представления, при памятования и проч. Такое существо называется душою. Сия душа есть новая существенная часть царства животных [...]

Вообще ж царство животных в толь тесном находится союзе с царством растений, что испытатели естества в нынешние времена друг против друга спорят в том, где одно царство кончится, а другое начинается, ибо мы имеем, напр., насекомых, называемых полипами, из коих некоторые роды имеют толикое сходство с водяными растениями, что нельзя почти распознать, животное ли то, или растение. Однако, естьли мы к понятию животного будем присовокуплять существенные оного принадлежности, как-то: самопроизвольное движение от одного места к другому, то, как кажется, всегда можно животное различить от растения [...]

... человек собственно к царству животных не принадлежит, но от оного переходит в новое царство. Он должен иметь новую существенную часть, нечто такое, чего ни в каком животном не находится; хотя он и имеет тело, составленное из земли, сохраняющее в себе весьма искусно устроенные сосуды с наилучшим в них круготечением чистейших и нежнейших соков, и сопряжённое с совершеннейшею душою животных, однако он, сверх всего того, имеет нечто такое, чего во всех других животных не находится, то есть, он имеет дух разумный и бессмертный. Итак человек принадлежит к царству духов, однако он, так сказать, есть полип оного царства: ибо, как в царстве животных полип соединяет между собой царства животных и растений, так и человек равным образом соединяет между собою царства животных и духов. В царстве животных находятся гораздо совершеннейшие животные, нежели полипы, а в царстве духов гораздо совершеннейшие духи, нежели человек [...]

Теперь спросит кто-нибудь, что же есть душа? Что есть дух? И чем они между собою различествуют? Сколь вопросы сии важны! Сколь трудно, да и невозможно совершенно ответствовать на них ограниченному, толь малому и слабому духу, каков есть человеческий! Здесь то встречается камень претыкания. Здесь тот лабиринт, в котором толь многие совратились слишком либо в правую, либо в левую сторону и, так сказать, самих себя потеряли. Некоторые почитали душу вещественною, а другие невещественною. Иные утверждали, что она есть смертна и тленна, а другие, что она бессмертна и нетленна. До тех пор, пока мы не увидим души либо духа, пока не ощутим оных другими нашими чувствами, до тех пор говорю, не возможем мы сделать об них никаких ясных понятий и представлений. Но сомнительно, можем ли мы грубыми своими чувствами, хотя б употреблены были с нашей стороны все силы, подкреплённые искуснейшими орудиями, видеть когда-нибудь грубейшую душу животного, умалчивая уже о столь чистой человеческой душе, а кольми паче о духе. Последнее содержит в себе, конечно, противоречие, однако, сколько различить можем, то дух имеет разум, душа же напротив того разум и чувства; первый имеет волю, а последняя только выбор; тот мыслит, а сия чувствует, и проч. Какой же вид имеет душа? чистейший, нежели тончайшая жидкость в сухих жилах (fluidum nerveum) и светлейший, нежели электрическая, или мегартическая (megartische) материя; где ж оканчивается оная? Там, где дух начинается.

Однако для нашего намерения не принадлежит решение помянутых важных вопросов, ибо мы не имели целью показать, что есть душа, что дух человеческий, и в чем они различествуют, но только по вероятности доказать, что человек состоит из духа, души и тела. Между тем, нам позволено будет сообщить некоторые примечания, служащие к большему объяснению сей материи и к показанию различия между свойствами души и духа.

Таким образом, различая душу от духа, может быть избегнем и отвратим многие встречающиеся неудобства и затруднения в науке о душе (Psychologia). Происходивший спор о вещественности души, конечно, пресечётся по нашему умозрению (theoria). Душа по нашему положению хотя есть существо самое простейшее, и совершеннейшее, однако принадлежит к царству животных, которое неоспоримо относится к телесному миру. Дух, напротив того, есть совершенно бестелесен, невеществен, духовен. Таким-то образом уничтожается спор о смертности и бессмертии души. Дух есть бессмертен и не подлежит разрушению. Благоволит ли Бог учинить другое определение, или точно ли учинит оное благороднейшей душе человеков, нежели душам животных, сие оставляем мы без решения.

Как сии вопросы и споры при раздроблении их открывают в науке о душе новой вид, так оные ж, встречаясь в естественном любомудрии (in Physica), в науке врачебной (Medicina) и богословии равное в них производят. Мы видим, напр., что душа, будучи существо чистейшее, простейшее и телесное, есть как бы средство или орудие, чрез которое духовный мир соединяется с телесным; также видим, как дух посредством оной может действовать на тело, и тело посредством души действовать на духа, и так далее [...]

Таким образом, почерпнув вероятные доказательства из естественного любомудрия, или, так сказать, из разума и опытов (а priori et posteriori), что человек состоит из тела души и духа, увидим, не можно ли будет нам вывесть подобных доказательств из Божественного Откровения или Писания.

К первому роду доказательств подаёт нам случай история сотворения, а ко второму некоторые места Нового Завета.

I. Когда Бог восхотел сотворить человека, как известно нам из Бытия, главы I, ст.26, то сказал: сотворим человека по образу нашему и подобию, и в ст. 27: и сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его; ив гл. V, ст. 1: в онь же день сотвори Бог Адама по образу Божию сотвори его. Вопрошая строгих Богословов, в чем собственно состоит образ или подобие Божие, по которому премудрый и всеблагой Творец сотворил человека, услышим мы от них всеобщий ответ: во врождённом правосудии святости, к коим от некоторых причисляется величество тела, или dominium animalium, то есть господство над животными. Нам кажется, с позволения однако ж Богословов, что ответ их, или определение, есть недостаточно; нам кажется, хотя оно и правильно, однако не совершенно; одним словом, оно по Логике назваться может angustius suo definitio, то есть недостаточнее своего определяемого, или слишком ограничено; нам кажется, образ и подобие Божие содержат в себе большее знаменование. Хотя мы видим у человека с Творцом сходство или нечто подобное в воле, склонности и действиях, и видим, что он на земли почитается от животных богом, и следственно господствует над оными, однако все сие не заключает ещё в себе понятия, заключающегося в словах образ, сходство, подобие.

Образ Божий, или подобие должно состоять не токмо в случайных свойствах души и тела, как, напр., в правосудии, святости и господствовании над животными. Человек останется человеком, хотя б он и потерял оные; но образ Божий должен состоять более в существенных свойствах или в таких частях, из которых по отнятии единой человек не будет уже человеком. Таковые существенные части или собственные принадлежности человека суть, по всеобщему до сего времени преподаваемому учению, тело и душа, из которых, ежели мы одну отнимем от человека, то он не будет уже человеком, но или единым телом, или единою душою. В таковых существенных частях чаятельно должно было бы представлять образ Божий в человеке. Но когда человек состоит токмо из сих двух существенных частей, из тела и души, то как мы можем из них видеть образ существа Божия и подобие с ним, или сходство?

Бог, по Священному Писанию, в котором открыл он нам образ существа своего, есть 1) единственное существо, 2) существо, состоящее из трёх Ипостасей или Лиц. Сии три Ипостаси или Лица составляют едино существо. Естьли от божеского существа отнять или отделить одну Ипостась или Лице, то не останется оно существом божеским. Таким же точно образом бывает и с человеком, сотворённым по сему образу Божию; с человеком, каковым мы его определили. Человек есть единственное существо, которое однако состоит из трёх сущностей, из тела, души и духа. Сии три части составляют единое существо человека; естьли мы от него отнимем одну сущность, то он не будет уже человеком [...]

Мы не можем умолчать об некоторых ещё наших примечаниях, относящихся до настоящей материи.

1) Понеже как в нашем, так и во всех учёных языках для помянутых трёх существенных частей человека находятся три точно различные слова: 1) тело, 2) душа, 3) дух, которые в Латинском чрез corpus, anima, spiritus, в Греческом чрез πνεύμα,σώμα, ψυχή, в Еврейском чрез Нефеш, Ацем, Руах изображаются, для сего то и должно б было исследовать, всегда ли наблюдено было в греческом, латинском и других с библии переводах точное выражение словψυυχη, или πνευμα в латинском и немецком, поскольку в обоих последних языках сии двоякие выражения употребляются часто за однознаменательные слова (synonyma).

2) Когда Священное Писание говорит о разлучившейся части умершего человека, то употребляет оно всегда выражение: дух его, τό πνεΰμα, spiritus ejus, как то в нем написано: дух, το πνευμα, паки в него возвратился; дух его оставил и проч. Апостолы, по воскресении Христовом, когда он являлся им, мнили, что они видели духа, τό πνεύμα.

3) Святые мученики, как, напр., Стефан, да и сам Христос при своей кончине предаёт дух свой в руки Отца своего и произносит следующие слова: Господи Иисусе, приими дух мой, и проч. Но положим, что находились бы некоторые места (коих мы ещё не исследовали) , где б сие не так точно наблюдаемо было: то, во-первых, должно рассмотреть и разобрать подлинный текст, не сделана ли погрешность в переводе; во-вторых, хотя б сего и не было, то однако в сем случае может то же случиться, что, напр., с астрономическими положениями и понятиями, обретающимися в священном писании, то есть что писание говорит pro captu populari, или применяясь к понятию, разуму и мнению тогдашнего народа, который сии священные слова прежде всех получил. Хотя писание говорит в одном месте, как нам не безызвестно, стани, солнце, однако мы в нынешние времена разумеем под тем другое.

В заключение сего намерены мы показать краткое руководство, пример или употребление сей теории о троице в человеке, для чего довольно будет вывести по одному примеру из Философии и Богословии.

Философы, по крайней мере некоторые из них, в учении своём о душе делают великое различие между вышними и нижними душевными силами, приписывая каждым из них особливые их действия, подобно как Англичане в верхнем и нижнем парламенте. Однако они при сем случае принимают только одну сущность, одну душу. Они научают, что когда, так сказать, в верхнем парламенте или в верхних силах душа прямо начинает действовать, тогда в нижних силах или в нижнем парламенте все становится тихо и спокойно, и наоборот. Сие справедливо, и действительно бывает так: обе душевные силы вдруг, верхней и нижней парламент вместе не могут производить сильного действия. Не может статься в одно время, чтоб ты углубился в размышления об весьма отвлечённых и тонких истинах, и наслаждался живо тихою согласною музыкою, чувствуя совершенно её приятности; ибо или не будешь живо чувствовать, или не будешь в состоянии ясные иметь помышления; а что ещё более, то силы духа могут над силами души действительной одержать верх, так что последние, или так сказать первые в человеке замирают, или подавляются. Об известном Философе Вольфе объявляют, что он по причине беспрестанного своего напряжения и употребления духа, или вышних сил, почти никакого удовольствия не находил в самом лучшем стихотворении. Почему ж? Потому что стихотворение тогда наиболее содержит в себе красоты, когда совершенно трогает чувства. Но чувственные предметы суть упражнением души, или нижнего парламента. Ещё более сии вышние и нижние силы, или дух и душа нередко друг другу противоборствуют. Однако сей верхний и нижний парламент, сии вышние и нижние душевные силы суть действительно две различные сущности; вышние силы принадлежат духу, а нижние душе. И так с большею справедливостью разделить можно по сей теории прежнюю Пневматологию на учение душевное и духовное, и может статься, в оной сие двоякое учение предлагаемо будет с большею ясностью, совершенством и подробностью, когда две различные сущности приняты будут в так называемую Пневматологию. Чрез что отвращены будут в ней многие тёмные сплетения и затруднения.

Богословский пример для предлагаемой нами троицы в человеке должен быть следующий. Дух соделывает человека обладателем земли и всего того, что, кроме его, на ней рождается. Он владычествует над зверями, растениями, металлами и проч. Почему он владычествует также и над скоточеловеками (die Thiermenschen), то есть такими, которые состоят из души и тела; и когда он оказывает сие господство, тогда он есть господин сам над собою, тогда он есть свободный человек.

Естьли животное долженствует иметь лучший предмет, нежели чтоб только насыщать чрево своё и служить другим снедью, то надлежит духовному человеку управлять оным. Таким точно образом происходит в нас. Душа наша, естьли мы можем употребить сие подобие, есть воспитанница, которой, естьли она не желает погрузиться в скотскую несмысленность, надлежит иметь разумного опекуна, который бы её руководствовал, наставлял, обуздывал, и проч. И сей-то опекун есть живущий в нас дух. Естьли управляет он, то мы свободны; но когда он покорится душевным побуждениям, тогда употреблён бывает на зло, страдает, и тогда мы рабы. Таким образом, естьли кто с руководством сих понятий и примеров читать будет VII и VIII главу Посл [ания ] Апостола Павла к Римляном, и другие в нем трудные места, тот увидит, не весьма ли легко можно будет разуметь их, и не другой ли они получат вид, нежели каковой они доныне имели?

Мы оставляем свободному человеку, здравомыслящему читателю, в сих и других науках найти большие примеры сему предложенному нами учению о троице в человеке.