Путь архиерейский

(20.12.1919)

Во имя Отца и Сына и Св. Духа!

Христос, оставил нам образ да последуем стопам Сего. Сего ради да течем на предлежащий нам подвиг, взирающе на Начальника и Совершителя веры Иисуса, Архиерея Великого, прошедшего небеса. (IПет.2:21; Евр.12:2, Евр.4:14)

Святители Божий, Ангелы церквей Христовых, Бога Триипостасного, «неисповедимою благостью и богатым промыслом» (6 свят, молит, на веч.), святейшего и чадолюбивейшего отца нашего Патриарха изволением, Богомудрых святителей Богомудрым советом аз, недостойный, призываюсь ныне к служению архиерейскому, призываюсь «к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе» (Флп.3:14).

В предпразднество Рождества по плоти, Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа предпразднествую архиерейство свое, в день памяти священномученика Игнатия Богоносца готовлюсь стать носителем великой благодати архиерейской. В сей священный для меня час и достопамятный день, о чем скажу и о чем возглаголю? С чего начну слово мое? С чего? Дабы не услышать из уст Божественной Истины того же упрека, который обращен был к девяти, «не десять ли очистишася, да девять где?» Како не возвратишася воздати славу Богу», но дабы уподобиться тому, который «видев, яко исцеле, возвратися, славя Бога и паде ниц при ногу Его, хвалу Ему воздая» (Лк.17:15–18), и я с ним возвращуся назад, мысленным взором взираю на путь, мною уже пройденный. Взираю... и видя чудно благодеящую мне на сем пути десницу Божию, такожде «славя Бога, падаю ниц при ногу Его, хвалу Ему воздая». Славою и хвалою слово мое предначинаю «от избытка сердца» (Мф.12:34), аще восклицаю гласом евангельским и глаголом пророческим: «исповедаю тися, Господи, Отче небес и земли, яко Ты влек меня и я увлечен. Ты сильнее меня и превозмог... И был в сердце моем как бы огонь горящий, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его и не мог (Мф.11:25; Иерем.7:9). Ты влек меня, Господи, к служению Тебе и гласом хлада тонка, тихим веянием ветра «благодати Твоея», влек и бурею земною, вихрем крепким (3Цар.19:11–19). Вихрем крепким и бурею земною, влек ты меня, когда я сопротивлялся влечению Твоему, со страхом и трепетом повиновался Тебе. Ты влек меня к служению Тебе с самых юных годов, влек через дивные, сладчайшие, умилительные, древние напевы, среди которых я вырос. Влек через Божественную литургию, стоя за которой еще в юности, я всегда распалялся сердцем: «Твоя от Твоих Тебе приносити». Влек через доброшумный благовест колоколов Лавры Сергиевой, под кровом которой 4 года воспитывался я в Академии. Влек через чудодейственную, цельбоносную раку мощей Сергия Преподобного, приходя к которому и челом моим к нему припадая, я всякий раз слышал внутри меня сильный призыв: «Иди, служи Христу»... Влек Ты меня к служению Тебе чрез знакомство со многими духовно настроенными иноками, примером жизни своей заставлявшими меня «иноческого жития правила принимать и с любовью лобызать». Влек Ты меня особенно через одного святителя-инока, отсутствующего здесь телом, но верою присутствующего сейчас со мною духом, который ежедневным, огнепламенным служением Божественной литургии углублял всегда мой ум в глубочайший смысл Жертвы Безкровныя, заставляя трепетать и воздыхать мое сердце, воздыханиями неизглаголанными, заставлял повергаться меня ниц, перед неисповедимым величием сего таинства странного и преславного. Завершил Ты влечение мое к служению Тебе, Господи, через старца-затворника, в обители Зосимовой подвизающегося, который властным и решительным, полным благодати словом своим окончательно исторг меня из мира. Так влек Ты меня гласом хлада тонка. А когда я дерзнул сопротивляться Тебе, послал Ты мне болезнь лютую, от которой восстать живым я не чаял, будучи приговорен к смерти двумя врачами: гомеопатом и аллопатом. И когда врата смерти раскрылись уже предо мною, предстал у одра болезни моея врач небесный, чудно меня исцеливший, и в память чего и воспет был святый сей в песнях духовных покойным отцом моим, протоиереем Иоанном. Так влек Ты меня и бурею земною! «Исповедую благодать, проповедую милость, не таю благодеяния» (из молитвы вел. освящения воды). И не отступил еси Ты, все творя и Себе меня влача, дóндеже и на высоту архиерейства привлек мя еси. Ей, Отче, яко тако бысть благоволение пред Тобою» (Мф.11:26).

И се ныне стою пред высотою архиерейской. Восходя на нее, хочу рассмотреть, что такое за высота эта, из каких сторон она слагается? Восхожу и вижу на высоте сей св. Григорием Богословом начертано, как бы огнем горящие, сии слова: «Завидная и опасная высота!» Так две стороны, две дороги... два пути указывает в архиерействе вселенский учитель: один путь – завидный, другой – опасный; один – по-видимому – радостный и просторный, другой – исполненный скорби и тесноты. Первый – внешний, второй – внутренний. Смотрю на первый – завидный и вижу то, что всем и каждому видно в епископе: вижу встречи... поклонения, обоняю воню благоухания дыма кадильного... слышу пение и лики «Достойно есть», «Исполла эти деспота», «Да возрадуется душа твоя», вижу облачение... горе подъятые руце с дикирием и трикирием... Слава... слава... честь... честь... Завидная высота, вожделенная! Но ни на этой чести и славе, ни на этих встречах, поклонениях, ни на этих ликах, ни на этой внешней, видимой всем стороне архиерейства, останавливаюсь я своим вниманием. В наши скорбные и тяжкие дни видная для меня становится вторая, далеко не всем видная сторона архиерейства, второй тернистый путь его. Смотрю на этот второй путь и вижу на нем то же, что видел некогда ветхозаветный пророк, и, видя, со страхом воскликнул: «Кто сей исходящий от Эдома в червленых ризах от Восора, столь величественный в одежде Своей, выступающий в полноте силы Своей? «Я – изрекающий правду, сильный, чтобы спасать». Отчего же одеяние Твое красно, и ризы у Тебя, как у топтавшего в точиле? «Я топтал точило один, и из народов никого не было со Мною;» (Ис.63:1–3). За Сим, от Эдома исходящим, за Сим Архиереем Великим, прошедшим небеса (Евр.4:14) и следует сейчас мысль моя, сердце мое, все существо мое, дабы видеть истинный, подлинный путь архиерейский, Сим Архиереем Великим проложенный. «Владыко мой Господи, Архиерею преславный, Учителю, где живеши?», – вопрошаю Его с Андреем и Иоанном, и слышу ответ Его: «Прииди и виждь» (Ин.1:38–39). Се по глаголу Твоему прихожу и хочу видеть архиерейство Твое: кое оно, Кое величие его, кая слава его, кая честь его? Нарекаемый ныне во архиерея, хочу видеть Наречение Великого Архиерея Иисуса: како и где бысть оно? Облекаемый ныне в светлый чин архиерейский, хочу видеть и светлость Архиерея Иисуса, встречу Ему оказанную, облачение Его Архиерейское... Хочу слышать: «Да возрадуется душа Твоя», «Исполла эти деспота». Ему пение. Кое это есть? Восходя ныне на кафедру архиерейскую, хочу видеть и ту кафедру, на ней же стояше нози Сего Великого Архиерея Иисуса... Хочу видеть и первую Архиерейскую резолюцию, Сим Архиереем начертанную... хочу видеть... И что же вижу? О, смущается дух, трепетом священным объемлется, исполняется и переисполняется сердце... Вижу прежде всего наречение Его: Глубокая ночь... Гефсиманская весь... Дремлющий масличный сад... Петр, Иаков и Иоанн... и «яко вержением камене» (Лк.22:41) Иисус, от них отошедший...» Да, святители Божий, здесь именно, в Гефсиманской веси свершилось первое наречение Новозаветного Архиерея, здесь, именно в Гефсиманском саду, десница Отчая ткала первый архиерейский омофор и возлагала омофор сей – заблудшее, яко овча, человечество, грехи всего мира на плещи Архиерея Искупителя. И, о, посмотрите, сколь тяжел, сквль невыносим омофор сей для Самого Богочеловека... Вижу, как под тяжестью его сгибаются Божественныя рамена... Вижу, как под бременем его, Архиерей Иисус, «поклонь колена» (Лк.22:41), «паде на лице Свое» (Мф. 26:39), «паде на земли» (Мк.14:35). Вижу, как возложивши омофор сей на плеща Свои, Возложивший «начат ужасатися, скорбети и тужити» (Мф.26:37). Слышу и самые скорбные глаголы Его, из глубины сердца болящего исходящие: «Прискорбна есть душа Моя до смерти», «Пождите, будите зде и бдите со Мною» (Мф. 6:38). Таинственное страшное наречение! Наречение: «с воплем крепким, со слезами» (Евр.5:7); наречение с мольбою: «Отче Мой, аще возможно есть, да мимо идет от мене чаша сия» (Мф.26:39), наречение, потребовавшее явления ангела «с небеси», укрепляющего Нарекаемого. Се наречение Архиерея Иисуса!

Хочу видеть и первую встречу, оказанную Сему Архиерею, Гефсиманский омофор на Себя подъявшему. «Прииди, – глаголет, – виждь!» Что же вижу? Вижу, яко «Иисусе изыде со учениками Своими на он пол потока Кедрска, идеже бе вертоград», (Ин.18:1–3), «прииде Иуда, един сый от обоюнадесяте, и с ним народ мнг со оружием и дрекольми ». (Мк.14:43). Какая торжественная пышная встреча Архиерею архиереев: «Иуда... слуги архиерейские и фарисейские... народ мног... Светилы и свещи... се, дикирий и трикирий Архиерея Иисуса!» «Оружие и дреколья» – се рипиды Его! Что же? И под руки, в знак чести, взяли Его, как обычай есть оказывать честь архиереям. Да, взяли: «они же возложили руце свои на Него и яша Его... Емша же Его ведоша». Се встреча архиерея Иисуса! Хочу видеть и митру, и посох, и облачение Его. «Прииди, – глаголет, – и виждь». Что же вижу? Вижу, «яко воини сплетше венец из терния, возложиша и трость в десницу Его». (Мф.27:29). Трость... какой драгоценный посох в руках Архиерея Иисуса! Багряная риза... Какое великолепное на Нем облачение! Терновый венец... Какая блестящая митра на Главе, главе Церкви небесной и земной – митра, вместо бриллиантов каплями крови украшенная!.. Хочу слышать, како пели и «да возрадуется душа Твоя» в слух Архиерея Иисуса. Что же слышу? Слышу: «И поклоньшеся на колену перед Ним, ругахуся Ему, глаголюще: «Радуйся, Царю Иудеский!» (Мф.27:29). Се «да возрадуется душа Твоя Архиерее Иисусе! Хочу слышать: «Исполла эти деспота» Ему петые. Слышу их: «Егда же видеша Его архиереи и слуги прилежах гласы великими, излиха возопиши глаголюще: распни, распни Его». (Ин.19:6; Мк.15:14). Какое дружное единодушие, какое громогласное «Исполла эти деспота» Архиерею Иисусу!

Хочу далее видеть и ту кафедру, на ней же стоясте пречистые нози Его. «Прииди, – глаголет, – и виждь». Что вижу? Вижу две кафедры, на них же стоял Архиерей Иисусе. Одна, на которой стоял Он в архиерейском облачении Своем облаченный, другая, на которой стоял Он совсем разоблаченный. Первая, о ней уже писано есть сице: «Пилат изведе вон Иисуса и седе на судищи, на месте, глаголемое Лифостротон, еврейски же Гаввафа...» (Ин.19:13). Изыде же сюда и Иисусе, нося терновый венец и багряну ризу. Лифостротон... Гаввафа... Се – первая кафедра, на ней же стоял Архиерее Иисусе, тако облаченный! Вторая кафедра, о которой пишется еще: «И пришедше на место, нарицаемое Голгофа, еже есть краниево, лобное место» (Мф.27:33; Мк.15:22). Лобное... краниево место, Голгофа – се вторая кафедра, где разоблачили Архиерея Иисуса, «разделиша ризы Его, вергше жребия» (Мф.27:35). Се, на сей Голгофской кафедре вижу Архиерея Иисуса, благословляющим люди Своя десницею и шуйцею на кресте распростертыми! Се на сем алтаре крестном вижу Архиерея Иисуса, Кровию Своею пишущим и первую архиерейскую резолюцию: «Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят» (Лк.23:34).

Се благословение и резолюция Архиерея Иисуса! Святители Божий! Се путь архиерейский, Архиереем Великим указанный и проложенный! Три главных стези на пути сем видны. Первая стезя, на которой написано: самоотвержение; вторая стезя, на которой написано: крестоношение; третья стезя, о которой вопиет евангельский Иоанн Богослов: «возлюби своя сущия в мире, до конца возлюби их» (Ин.13:1) – любовь необъятная. Из самоотвержения, крестоношения и любви сотканы и все одежды архиерейские Архиерея Иисуса; из сего же и в сем же состоит и вся слава и честь, и великолепие, и величие архиерейства Его. И, восходя на сей подвиг архиерейства, Архиерей Иисус тогда же и рек викариям Своим, слугам Своим, строителям тайн Божиих (1Кор.4:1): «Се восходим в Иерусалим и Сын Человеческий предан будет в руце человеком (Мф.17:22) и осудят Его на смерть и предадут Его языком, и поругаются Ему и укорят Его и оплюют Его и убьют Его» (Мк.10:33–34). И слыша о сей славе Архиерея Иисуса, «апостоли ужасахуся и во след идуще бояхуся» (Мк.10:32). Аз ли немощный, малодушный и слабый, Не убоюся, восходя ныне на сию завидную, но опасную высоту архиерейства! Аз ли не ужаснусь, вступая на путь Христов тернистый и тесный! «Трепещу, приемля огнь, да не опалю ся, яко воск и яко трава» (см. Кан. ко прич. 8). Трепещу, всенародно обращаюсь к Архиерею Иисусу: «Господи, с Тобою готов есть и в темницу и на смерть идти, «ныне душу свою за Тя положу» (Ин.13:37). Да не услышу и аз из Пречистых уст горький глагол сей: «Плоть сый – не хвалися». «Душу ли твою за Мя положиши? Аминь, аминь глаголю тебе, не возгласит алектор, дóндеже трикраты отвержишися Мене не ведете». (Ин.13:37–38; Лк.22:34).

О, святители Божий, ангелы церквей Христовых, предстаньте, явитесь мне ныне святыми молитвами вашими, яко же Архиерею Иисусу, при наречении Его в саду Гефсиманском: «Явися же ему ангел с небеси, укрепляя Его» (Лк.22:43), и егда прострете преподобные руки Ваша, да ими низвести на меня огнеобразную Духа благодать, вознесите тогда единодушно о мне ко Господу глас ваш молебный, да не буду я в архиерействе своем подобен тому Петру: «иже начат ротитися и клятися, яко не знаю Человека» (Мф.26:74), но буду подобен тому Петру, иже с дерзновением рек тем, кои ггрещением запретили ему со Иоанном проповедовать и учить о имени Иисусове, рек: «судите, справедливо ли перед Богом слушать вас более, нежели Бога? Должно повиноваться больше Богу, нежели человеком» (см. Деян.4:19; Деян.15; Деян.5:29). О, облеките меня самоотвержением Иисусовым, да возмогу и аз с апостолом взывать: «и труждаемся, делающе своими руками. Укоряеми, благословляеми гоними, терпими, хулими, утешаемся: якоже отреби миру быхом, всеми попрание доселе» (1Кор.4:12–13) «во всем скорбяще, но не стужающе си: нечаеми, но не отчаяваеми, гоними, но не оставляеми, низлагаеми, но не погибающе» (2Кор.4:8–9). О, укрепите меня крестоношением Иисусовым, да возмогу и аз с Павлом восклицать: «Мне же да не будет хвалитися, токмо о Кресте Господа нашего Иисуса Христа, им же мне мир распяся и аз миру» (Гал.6:14). О, вдохните в меня Духом Святым, возжгите в сердце моем любовь огнепламенную к Богу и будущей пастве моей, да во огне любви сей горя и пламеня, и огненный гимн апостольский выну и устами и сердцем моим пою и воспеваю: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? Как написано: за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание». Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни ангели, ни начала, ни силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем, которому со Безначальным Его Отцом и Его Пресвятым, Благим, Животворящим, Единосущным и Сопрестольным Его Духом слава, честь, держава, великолепие и поклонение во веки вся несчетные – во веки веков. Аминь.