Венок таинственных созерцаний

Однажды зимой сидел я и глядел пристально в сад. Внезапно упала завеса с очей моих: пред ними открылась книга природы. Эта книга, данная для чтения первозданному Адаму, книга, содержащая в себе слова Духа, подобна Божественному Писанию. Какое же учение прочитал я в саду? Учение о воскресении мертвых, учение сильное, учение изображением действия, подобного воскресению. Если бы мы не привыкли видеть оживление природы весной, то оно показалось бы нам вполне чудесным, невероятным. Не удивляемся от привычки: видя чудо, уже как бы не видим его! Гляжу на обнаженные сучья дерев, и они с убедительностью говорят мне своим таинственным языком: «Мы оживем, покроемся листьями, заблагоухаем, украсимся цветами и плодами; неужели же не оживут кости человеческие во время весны своей?» Они оживут, облекутся плотью; в новом виде вступят в новую жизнь и новый мир. Как древа, не выдержавшие лютости мороза, утратившие сок жизненный, при наступлении весны посекаются, выносятся из сада для топлива, так и грешники, утратившие жизнь свою – Бога, будут собраны в последний день этого века, в начатке будущего вечного дня, и ввергнуты в огнь неугасающий. Воскресение мертвых кажется невероятным для мудрецов, блуждающих во мраке земной мудрости, не познавших, что Бог всемогущ, что многообразная премудрость Его может быть созерцаема, но не постигаема умом созданий. Богу все возможно: чудес нет для Него. Слабо помышление человека: чего мы не привыкли видеть, то представляется нам делом несбыточным, чудом невероятным. Дела Божии, на которые постоянно и уже равнодушно смотрим,– дела дивные, чудеса великие, непостижимые.

И ежегодно повторяет природа пред глазами всего человечества учение о воскресении мертвых, живописуя его преобразовательным, таинственным действием!

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Пастырь показал мне много деревьев без листьев, казавшихся иссохшими.

– Видишь эти деревья?

– Вижу, – говорю я. – Они похожи друг на друга и сухи.

– Эти деревья служат образом людей, живущих в этом мире.

– Почему же, господин, – спросил я, – они как бы засохли и похожи друг на друга?

– Потому, – отвечал он, – что в этом веке не различимы ни праведные, ни нечестивые люди: одни походят на других. Ибо настоящий век есть зима для праведных, которые, живя с грешниками, по виду не отличаются от них. Как во время зимы все деревья с облетевшими листьями сходны между собою, и не видно, которые из них действительно засохли, а которые живы, так точно в настоящем веке нельзя распознать праведников и грешников, но все похожи одни на других.

Апостол от 70-ти Ерм

Блаженным называется тот человек, которого в законе Господни воля, и в законе его поучается день и нощь: сего ради и уподобляется таковый древу, насажденному при исходищих вод, еже плод свой даст во время свое, и лист его не отпадет, и вся, елика аще творит, успеет. (Пс. 1, 1–3)

Тщание человеческое без помощи Божией не сильно. Земляное поле – сердце человеческое, с небесным семенем совокупитися и плод сотворити не может: надобно тут небесного делателя, Иисуса Христа, силе и помощи действовать, якоже Сам глаголет: без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15, 5).

Святитель Тихон Задонский

О смерть, благодетельница наша! Нам не подобало бы называть тебя смертью, поскольку одно воспоминание о тебе дарует жизнь душе нашей. Поистине блажен тот, кто всегда имеет смерть перед очами своими! Он подлинно есть древо насажденное при исходищих вод (Пс. 1, 3), как говорит Давид. Напаяет сердце его память смертная водами усердия. Посему он во всякое время дает духовные плоды: никогда не охладевает теплота души его, поощряется всегда на духовные подвиги, никогда не отпадает от жизни духовной.

Архиепископ Никифор Феотокис

Смотрите крин сельных, како растут: не труждаются, ни прядут. Глаголю же вам, яко ни Соломон во всей славе своей облечеся, яко един от сих (Мф. 6,28–29).

Убранство цветов, красота трав и даже самое сено более достойно удивления, чем наши дорогие одежды. Итак, для чего ты гордишься тем, в чем тебя несравненно превосходит трава?

Притом Соломон красотою одежд своих не мог сравниться не только с одним или другим цветом, но со всеми без исключения. Итак, если и этот царь, знаменитейший из всех когда-либо бывших на земле, не мог сравниться с полевыми цветами, то можешь ли ты когда-либо превзойти красоту цветов или хотя несколько приблизиться к ней? Отсюда Спаситель поучает нас, чтобы мы совершенно не помышляли о таком украшении. Смотри, какой конец его. Спаситель, после того как восхвалил красоту лилий, говорит: в пещь вметается. Итак, если Бог столь промышляет о вещах, ничего не стоящих и доставляющих самую малую пользу, то неужели Он не будет пещись о тебе – существе лучшем из всех существ? Для чего же Бог, спросишь ты, сотворил цветы столь прекрасными? Для того, чтобы показать Свою премудрость и великое Свое могущество, чтобы мы отвсюду познали славу Его. Не одни небеса проповедают славу Божию (Пс. 18, 1), но и земля. И Давид, свидетельствуя об этом, сказал: хвалите Господа древа плодоносна и вси кедри (Пс. 148,9).

Одно прославляет Творца своего плодоносностию, другое величием, иное – красотою. И это есть знак великой мудрости и могущества Божия, когда он облекает в такую красоту самое последнее Свое творение. (В самом деле, что может быть еще ниже того, что сегодня существует, а завтра нет?) Итак, если Бог и сену дает то, что вовсе ему не нужно (нужна ли, например, красота его огню?), то как Он тебе не даст того, в чем ты имеешь нужду? Если и самое последнее Свое творение Он украсил с избытком, и это не по нужде какой-либо, но ради великолепия, то тем более украсит всем нужным тебя – существо драгоценнейшее из всех.

Святитель Иоанн Златоуст

Ни с чем лучше нельзя сравнить жизнь, как с дымом, или сновидением, или с полевым цветком.

Мы – то же, что беглый сон, неуловимый призрак, полет птицы, корабль на море, следа не имеющий, прах, дуновение, весенняя роса, цвет, временем рождающийся и временем облетающий. Дни человека – как трава: яко цвет сельный, тако отцветет (Пс. 102,15). Прекрасно рассуждал о нашей немощи Давид.

Святитель Григорий Богослов

Как земледелец, когда идет обрабатывать землю, должен взять приличные для возделывания орудия и одежды, так и Христос, Царь Небесный и истинный Делатель, когда пришел к запустевшему от пороков человечеству, облекшись в тело и вместо орудия понесши крест, возделал запустевшую душу, изъял из нее терния и волчцы, исторг плевелы греха и все былие грехов ее пожег огнем. И таким образом, возделав ее древом креста, насадил в ней прекраснейший духовный сад, который всякого рода сладкие и вожделенные плоды приносит Богу, как Владыке.

Преподобный Макарий Великий

У земледельцев семена суть: рожь, пшеница, ячмень; у христиан семена суть: покаяние, печаль по Бозе, воздыхание, слезы, молитва, благодарение, пение, дела милости, терпение и проч. Земледельцы знают время, в которое надобно сеять: тако и у христиан есть приличное время, в которое должно сеять, – время настоящего жития. Се ныне время благоприятно, се ныне день спасения (2Кор. 6, 2).

Нынешнее время есть только время сеятвы, а в будущем веке того не будет. Земледельцы сеют с надеждою плода: тако и христиане трудятся и сеют с надеждою духовного плода, милостиваго от Бога воздаяния.

Сеющие слезами радостию пожнут. Ходящий хождаху и плакахуся, метающе семена своя, грядуще же приидут радостию, вземлюще рукояти своя (Пс. 125, 5–6).

Якоже Апостол глаголет: сеяй скудостию, скудостию и пожнет (2Кор. 9, 6).

Христианине! Напишем слово сие апостольское: дóндеже время имамы, на сердцах наших. Сие время настоящего жития нашего время есть; ныне только можем благотворити, милостыню подавати; в будущем веке все тое престанет. Потщимся убо ныне сеять, да тогда с радостью пожнем; ныне трудиться в доброе, да тогда упокоимся.

Вметай убо и ты хотя лепты в руки нищих, как семена в землю: и в свое время с радостью пожнешь. И чаша студеныя воды, во имя Христова поданная, незабвенна пред Ним бывает (Мк. 9,41).

Святитель Тихон Задонский

Чада века сего уподобляются пшенице, всыпанной в решето земли сей, и просеваются среди непостоянных помыслов мира сего, при непрестанном волнении земных дел, пожеланий и многосплетенных вещественных понятий. Сатана сотрясает души и решетом, то есть земными делами, просевает весь грешный род человеческий.

Как пшеница в решете у просевающего бьется и, взбрасываемая непрестанно, в нем переворачивается, так князь лукавства земными делами занимает всех людей, колеблет, приводит в смятение и тревогу, заставляет приражаться к суетным помыслам, гнусным пожеланиям, земным и мирским связям, непрестанно пленяя, смущая, уловляя весь грешный род Адамов. И Господь предсказал Апостолам будущее на них восстание лукавого: сатана просит вас, дабы сеял яко пшеницу; Аз же молихся Отцу Моему, да не оскудеет вера ваша (Лк. 22, 31–32). Ибо сие слово и определение, изреченное Создателем Каину явно: стеня и трясыйся в тревоге, будеши на земле (Быт. 4,12) служит в тайне образом и подобием для всех грешников; потому что род Адамов, преступив заповедь и соделавшись грешным, принял на себя в тайне сие подобие. Люди приводятся в колебание непостоянными помыслами боязни, страха, всякого смущения, пожеланиями, многообразными всякого рода удовольствиями. Князь мира сего волнует всякую душу, не рожденную от Бога, и, подобно пшенице, непрестанно вращающейся в решете, разнообразно волнует человеческие помыслы, всех приводя в колебание и уловляя мирскими обольщениями, плотскими удовольствиями, страхованиями, смущениями.

Преподобный Макарий Великий

Когда во время молитвы не молится ум наш, то гласы, псалмы и труды телесные суть как бы листы бесплодного дерева. Приходит земледелец к древу, и лишь тогда листы увеселяют зрение его, когда он видит их соединенными с цветами, потому что надеется от того древа и плод собрать. Взирает Бог на молящихся и, когда видит, что внутренние движения души нашей сопряжены со внешними телесными трудами, тогда услаждается и псалмами нашими, благоволит о гласе нашем, приемлет рук простертие и преклонение колен, ибо знает, что после сих приходит сокрушение сердечное, которое есть духовный плод души нашей. Опечаленный земледелец удаляется, когда на древе не найдет другого, кроме листьев. Равно оскорбленный Бог отступает от молящегося, когда не узрит в нем ничего другого, кроме псалмов и громогласного пения. Бог во время молитвы требует ума нашего, и тот, кто посвящает ум свой Богу, истинную деет молитву. И Бог скоро его услышит.

...Ясно всякий видит, что послушание есть то, что направляет нас на путь совершенства. Дикое дерево, которое в лесах произрастает, где никто не возделывает его, где никто не окапывает его, никогда не приносит вкусных плодов или же совершенно остается бесплодным. Плоды его нехороши вкусом, видом неприятны, никакой сладости не имеют.

Возделанное дерево, которое пребывает в садах, и которое земледелец поливает, и о коем весьма печется, воздает всегда плоды, чей цвет прекрасен и вкус преизящный и здоровый.

Архиепископ Никифор Феотокис

Страх, насажденный Тобою, мало-помалу показывает необычный для меня цвет. Необычный, сказал я, потому что всякая порода рождает по роду своему, и семя всех деревьев в каждом из них бывает по роду его. Страх же Твой показывает и цвет необычной породы, и плод – также необычный и не подходящий к нему. Так как страх естественно полон уныния и стяжавших его беспрестанно печалит, делая их как бы рабами, заслужившими многих ударов, которые с часу на час ожидают посечения смерти, видя косу ее и не зная только последнего момента. Не имея ни надежды, ни полной уверенности в совершенном помиловании, они дрожат и трепещут конца, томясь неопределенностью и постоянно ожидая окончательного судебного приговора. Итак, тот цвет, который приносит страх, неизъясним по виду и еще более неизъясним по образу, потому что, расцветая, он бывает видим, но тут же исчезает, что неестественно и непоследовательно, но вопреки естеству природы превосходит всякую природу. Между тем цвет кажется столь прекрасным, что превосходит всякое слово и увлекает весь ум мой к созерцанию себя, не позволяя ему помнить ничего внушаемого страхом, но производит у меня забвение всех этих вещей и вскоре улетает. Дерево же страха снова бывает без цвета; когда же я, отдавшись печали, воздыхаю и горячо взываю к Тебе, снова вижу цвет на ветвях дерева. Устремив взор, о Христе мой, на один цвет, я не вижу тогда дерева, но все более и более расцветающий цвет, который, привлекая всего меня к себе любовию, переходит в плод любви и исчезает. Плод же этот не терпит, чтобы его носило дерево страха, но когда вполне созреет, тогда кажется одним без дерева, потому что в любви совершенно нет страха, однако без страха этот плод не может родиться в душе.

Поистине это есть великое чудо, превосходящее слово и всякую мысль, что дерево, возделываемое с помощью труда, дает цвет и приносит плод, плод же его, искореняя все дерево, остается один, сам по себе. Каким образом плод бывает без дерева – я совершенно не могу изъяснить.

Между тем любовь остается и пребывает без страха, который породил ее; поэтому она подлинно есть всякая радость, и того, кто приобрел ее, исполняет радости и веселия, изводя его чувством вне мира, чего совершенно не в состоянии произвести страх, потому что, пребывая среди видимых и чувственных вещей, как он может удалить от них того, кто имеет его, и чувством сочетать его с невидимым? Цвет же и плод, рождаемый страхом, пребывая вне мира, способен и ум восхищать, и Душу с ним поднимать и уносить вне мира.

Преподобный Симеон Новый Богослов

Есть таинство в слове о зерне горчичном, как сказали отцы, чтоб возбудить нас исследовать значение его, судя по тому, что о нем написано: подобно есть Царствие Небесное зерну горушичну, еже взем человек всея на селе своем: еже малейше убо есть от всех семен: егда же возрастет, более всех зелий есть и бывает древо: яко приити птицам небесным и витати на ветвех его (Мф. 13, 31–32).

Таково зерно горчичное, таковы добрые свойства его. И Господь, выставляя их, желает, чтоб человек подражал ему во всем, что сказал о нем.

Сказав, что оно малейше есть от всех семен, Он внушает нам смиренномудрие, чтоб мы ставили себя ниже всякого человека; говоря, что оно возросло, напоминает о кротости и долготерпении; что внутреннее его горько – внушает ненависть к страстям, ибо горько тем, кои желают мира.

Уразумеем же значение его и будем последовать свойствам его.

Ибо это и есть вочеловечивать, воображать в себе Господа Иисуса; чтобы заботиться по силе нашей настроить себя – для Него по нему (по свойству горчичного зерна), испытывая себя самих, от зерна ли оного есмы мы или нет – от устроения его и смиренносердия его, от стертости его в порошок, от горькости ли его, от вкуса ли его. Милости же Божией есть дело исполнить нас силою на сие.

Преподобный Исаия Отшельник

Ничто тленное, преходящее не может удовлетворить человека. Если оно кажется удовлетворяющим, не верьте ему: оно только льстит. Недолго будет льстить: обманет, ускользнет, исчезнет, оставит человека во всех ужасах нищеты и бедствия.

Божие – положительно, вечно. В начале оно, подобно малейшему зерну, появляется в сердце в виде малейшего благого влечения, желания; потом начинает возрастать мало-помалу, обымет все мысли, все чувствования, обымет и Душу и тело; сделается подобно древу, великому и ветвистому. Птицы небесные, то есть ангельские помышления и созерцания, придут витать на ветвях его. Это должно совершаться над христианином во время земной его жизни. Над кем оно совершится, тот при вступлении в вечность увидит себя гобзующим духовными сокровищами – залогами нескончающегося блаженства. Такое состояние уже здесь, на земле, – вечное блаженство, прежде явного вступления в вечность смертного тела. Такая жизнь уже отселе – вечная жизнь.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Нелегко найти превосходнейшую из добродетелей и отдать ей первенство и преимущество, подобно как на лугу многоцветном и благовонном не вдруг можно выбрать прекраснейший и благовоннейший из цветов, когда то тот, то другой привлекают к себе обоняние и взор и прежде всех заставляют сорвать себя...

Есть у меня и цветы, которые прекраснее и долговременнее всякого весеннего цветка, цветы поля полного, которое благословил Господь (Быт. 27,27), то есть священники, благоухающие пастыри и учители, и из народа, все, что есть чистого и избранного. Ими-то я желаю увенчаться и украситься...

Святитель Григорий Богослов

В видимом мире земля сама собою всего чаще приносит терния; земледелец вскапывает землю, прилежно обрабатывает и засевает; однако же терния и непосеянные растут и умножаются, потому что Адаму, по преступлении, сказано: терния и волчцы, возрастит тебе земля (Быт. 3, 18). Земледелец снова трудится, выкапывает терния: они еще более умножаются. Понимай это духовно: по преступлении земля износит из сердца терния и волчцы; человек возделывает землю, трудится, а терния лукавых духов все еще родятся. Потом Сам Дух Святый вспомоществует человеческой немощи, и Господь в сию землю сердца влагает небесное семя и возделывает ее.

И когда падет Господне семя – все еще родятся терниями волчцы. Сам Господь и человек снова возделывают землю души, и все еще изникают и отраждаются там седмь лукавых духов и терния, пока не наступит лето, не умножится благодать и не посохнут терния от солнечного зноя.

Когда же с наступлением лета растения сделаются сухи, тогда плевелы нимало не вредят пшенице.

Так и в благодати: когда дар Божий и благодать приумножаются в человеке и богатеет он в Господа, тогда порок, хотя отчасти и остается в человеке, не может вредить ему и не имеет никакой над ним силы или никакой в нем доли.

Преподобный Макарий Великий

Тот, кто вздумал бы возделать землю, не употребляя земледельческих орудий, потрудится много, и потрудится напрасно; так и тот, кто без телесных подвигов захочет стяжать добродетели, будет трудиться напрасно, потеряет время невознаградимое, невозвращающееся, истратит душевные и телесные силы, не приобретет ничего. Кто вздумает постоянно перепахивать свою землю, тот никогда ничего не посеет и не пожнет; так и тот, кто непрестанно будет заниматься одним телесным подвигом, утратит возможность заняться душевным подвигом, насаждением в себе евангельских заповедей, от которых в свое время рождаются и духовные плоды. Телесные подвиги необходимы для того, чтоб землю сердечную сделать способною к принятию духовных семян и к принесению духовных плодов; оставление подвигов или небрежение о них соделывает землю неспособною к посеву и плоду; излишество в них, упование на них столько же или более вредно, чем оставление их.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Не только покаяние, а вообще все оживотворение человека начинается именно с Троицына дня: умершие, безбожники, величайшие грешники, одним словом, духовные мертвецы (Еф. 5, 14; Рим. 6, 4) – ныне оживают духовно: очищаются, омываются, освящаются.

Потому-то и Дух Святой в Символе веры именуется «Господом Животворящим», в обычном начале читаем «Царю Небесный...», называя и Его «жизни Подателем», а это и есть не что иное, как духовное воскресение.

И это все почувствовалось сердцем сразу... Подобно тому, как если бы мы почувствовали запах розового масла, но не знали этого, а говорили бы: пахнет розою. Объяснение пришло после...

В Троицу о значении праздника говорят живая зелень и цветы. Зелень всюду: на стенах, окнах, иконах, на полу... Цветы в иконах, у святых, у батюшек (с молебна) и других живых носителей «образа Божия»: ведь люди – тоже «Иконы», иногда очень плохого изображения, а иногда и хорошего.

...Недаром после иконостаса кадят и людям. И там и здесь воздается поклонение Богу во святых и живых. Конечно, мы давно знаем смысл этой зелени и цветов.

Это – символ «оживотворения» мира после сошествия Святого Духа: люди ожили, воскресли, как воскресает весной природа. Души человеческие, прежде бесплодные добрыми делами, теперь расцвели, как цветы. Сердца, прежде гнившие мерзкими страстями, ныне благоухают, благоухают благовонием Святого Духа и чистоты.

Все зазеленело, все расцвело, все заблагоухало...

Но к этому надо добавить еще нужно и более простое, житейское объяснение. Ведь, естественно, припоминается при этом широко распространенный обычай при встрече дорогих или высоких лиц украшать путь живою зеленью, «арками» из зелени, букетами цветов.

Почему это? А этим выражается радость души расцветающей, оживающей при виде любимых лиц. Так и здесь: если, с одной стороны, зелень говорит об оживляющем действии Духа Божия, то навстречу идет и радостно оживающая душа человеческая. Это говорит об ответной радостной любви людей.

Третье объяснение дается такое: зелень напоминает Мамврийский дуб зеленый, под ветвями которого праведный Авраам встретил Пресвятую Троицу.

Можно еще дать и такое объяснение: Бог – есть жизнь, и самая блаженная. В день Троицы людям снова открылась эта жизнь, – открылась истина Пресвятой Троицы, через это люди призваны к участию в жизни Ее, жизни цветущей, прекрасной, как прекрасны цветы.

Рай и в житиях святых представляется – и есть – не только место духовной радости, но и духовно­телесной. Там и свои цветы, и свои плоды, и райские деревья.

Еще: день Пресвятой Троицы есть день полной победы Христа Спасителя над диаволом, день освобождения мира из вражьего рабства; а победителю в древности возлагались лавровые венки.

Но Христова победа – есть наша победа...

Венцы, цветы и венки надеваются невесте и жениху, особенно невесте. Ныне, в Троицын день, совершилось обручение души человеческой с Богом через Духа Святого, в таинстве брака имеющей принести плоды добродетелей. Ныне душа – «невеста» Христова. И еще: ныне Сам Царь Небесный венчал главы апостолов в сионской горнице венцами огненными.

А сверх всего этого венки напоминают о венцах мученических, за Святую Троицу, за Христа, за спасение души, во славу Бога; в Царстве Троицы членов ее ожидает не только слава, но сначала еще и подвиг, борьба, крест, которые увенчиваются мученическим венцом. И Спаситель сначала пострадал на кресте, а потом прославился.

И при погребении Церковь поет: «В путь узкий хождшии прискорбный, вси в житии крест, яко ярем (ярмо) вземшии... придите насладитеся, ихже уготовах (Христом) вам почестей и венцев небесных».

Митрополит Вениамин (Федченков)

Научил Господь человека, как возделывать землю виноградника, чтобы плодов было в достатке и избытке для жизни, научил, как возделывать и почву души своей, чтобы живой виноградник человеческий жил в мире, любви и довольстве.

Устроил все Господь и отдал в руки человека, и почил от всех трудов Своих, отошел, как Творец, предав сотворенное в другие творческие руки, в руки человека. И теперь сам человек взращивает виноградник жизни на земле, сам творит спасение души своей.

Оглянемся же на себя, заглянем в виноградник души своей, ведь каждому из нас вручен Господом свой сад, свой виноградник, плоды которого получают тоже должное воздаяние. Есть ли в нашем винограднике Бог, есть ли в нем делание по Богу? Будет ли нам что принести Господу, сказав Ему: «Вот Твоя от Твоих, Господи!» Если всмотреться в себя, в свою Душу, то ясно увидим, что и наша немалая лепта есть в делах злых делателей, и мы далеко ушли от Бога.

Нет Бога – и жизни в винограднике нет. Снято ограждение – Закон Божий, повалена сторожевая башня – совесть, запустело, замусорилось и загнило точило – добрые дела, рождаемые Божией благодатию.

И в бывшем саду души царит смерть. Зло подточило питательные корни, страсти засушили зелень, повеяло дыханием гнили – плода не жди!

Ведь именно с гибели души человека начинается гибель целого народа, начинается гибель мира.

Поспешим же делать дела Божии, пока есть еще время, пока еще время собирания плодов. Отдадим Богу спелые гроздья добрых дел наших, для Бога, ради Бога и во славу Божию творимых. Будем жить в Боге и с Богом, связывая на каждый час свое своеволие и самость, страшась участи отвергнутых Богом, да не отымется и от нас Царствие Божие.

Призри с небесе, Боже, и виждь, и посети виноград сей, и утверди, и егоже насади десница Твоя. Аминь.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Дорогие мои, нельзя ожидать на душевной ниве скороспелости семени истины и добра. Всякое семя взращивается в терпении, в борениях, в потах, многие дни и годы, в великой терпеливости.

Так говорит Господь:

В терпении вашем стяжите души ваши (Лк. 21, 19).

...Царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него (Лк. 16, 16).

Тогда обетования Спасителя увенчают труды наши еще в этой жизни.