Источник

Поучение первое на Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня, месяца сентября, в 14 день («Кресту Твоему покланяемся, Владыко!»)

Достойно и праведно поклоняться Кресту Христову, слушатели возлюбленные! Ибо этим благословенным древом «смерть умертвися» и «живот даровася». Первым древом райским мы умертвились, древом же крестным получили жизнь. Первым изгнаны были из рая, вторым же, как по лествице некой, восходим на небо. Первым победил нас враг, этим же благословенным древом Креста Господня мы побеждаем врагов наших. А потому древо это благословенное достойно почитания.

Если то оружие, которым некогда Давид победил и обезглавил Голиафа, было в великом почитании и с честью сохранялось за алтарем в храме Соломоновом, то тем более достойно почитания и поклонения оружие крестное, которым Христос Господь победил не человека Голиафа, а Голиафа адского – дьявола со всем его воинством. Как Голиаф гордился и думал, что нет никого у израильтян, кто бы мог победить его, и, однако, был побежден и обезглавлен кротким и юным Давидом, чтобы понести больший позор, так и прегордый дьявол гордился и думал, что его победить никто не может, ибо он побеждал всех людей от Адама и до самого пришествия Христова.

Как супостат, когда он побеждает наиболее сильных и храбрых воинов какого-либо царя земного, скорее побеждает и остальных его воинов: одних убивает, других преследует, иных берет в плен, – так и супостат рода человеческого – дьявол, победив сначала в раю крепких, как созданных руками Божиими и потому не столь склонных и подверженных греху, прародителей наших Адама и Еву, остальных людей побеждает легче: одних убивая грехами и беззакониями, других преследуя и порабощая, иных отводя в плен. Он внушил Каину убийство праведного Авеля, он же отдал во власть греха и весь мир перед всемирным потопом. Он преследовал и побеждал святых пророков и патриархов, он пленял мертвых и заключал в темницах адских. Говоря кратко, никто из людей не мог противиться ему, пока Христос Господь не был распят на древе крестном и, как кроткий Давид, Своим распятием не победил его.

Читали ли вы в Божественном Писании, чтобы кто-либо из пророков или патриархов изгонял бесов из бесноватых? Только Давид, когда дьявол мучил Саула, игрой на гуслях на время удерживал его от этого мучительства, но и он не мог изгнать его. И дьявол до тех пор не мучил Саула, пока играл Давид, а когда же он переставал играть, дьявол тотчас же снова овладевал и мучил Саула. Как человек безоружный не может сопротивляться человеку вооруженному и идет туда, куда влечет его вооруженный, и делает то, что он приказывает, так и до пришествия Христова, пока люди не имели оружия крестного, безоружными они не могли бороться с дьяволом и едва ли не все шли вслед за ним. Ибо весь мир пребывал в идолопоклонстве, кроме избранного народа израильского: только он один знал Истинного Бога, и то не весь, так как и среди народа израильского многие впали в служение Ваалу и золотому тельцу и, по словам Псаломника: «принесли в жертву сыновей своих и дочерей своих бесам» (Пс. 105:37), а не Богу.

Дьявол настолько ослепил род человеческий, что они не только поклонялись идолам и кумирам, сделанным по образу человеческому (я не говорю – по образу честных или нечестных людей, как идолы Венеры и Купидона), но даже сделанным по образу скотов, как, например, гадов и птиц, и иных бессловесных нечистых животных, воздавали честь как Богу, а также почитали вместо Бога бездушных тварей: солнце, луну, огонь, воду, камни и деревья. Так ослепил дьявол род человеческий, и чтобы люди не познали слепоту свою, бес вселился в идолов, прельщал их своими ответами, говорил с ними для прельщения и на пагубу их, и вел их за собой своими похотями.

Супостат, когда захватывает в плен воинов какого-либо царя, повелевает, чтобы пленники почитали и повиновались ему, а не прежнему царю, у которого они были свободными. Точно так же и дьявол сначала пленил людей, чтобы они преступали заповеди Божии и творили беззакония, а затем повелел, чтобы пленники отступились от Бога, почитали кумиров его и приносили им жертвы. Когда же Христос Господь был распят на Голгофе на древе крестном, тотчас же пали все идолы, вострепетали и побеждены были бесы, люди же обратились к Христовой вере.

Земля более уже не оскверняется жертвами идольскими, а воздух дымом скверным, исходящим из жертв бесовских. Ибо Христос Господь распростер руки Свои в воздухе и опустил Свои ноги к земле, чтобы освятить и воздух, и землю Своей Кровью. Не вопиют более громогласно жрецы Вааловы, как вопияли и терзали тела свои при Илии пророке. Не приносят более люди сынов и дочерей своих в жертву бесам, но приносят истинную жертву Истинному Богу, как подобает приносить Ему, единому Творцу и Создателю. Правда, в первенствующей Церкви христиане имели великую ревность и любовь к Богу, и на мученические страдания как бы на некое удовольствие шли не только мужи, но и жены, забыв свою женскую немощь. Что же еще сказать? Какие труды, какие подвиги совершали апостолы, святители и преподобные ради единой любви Божией!

В нынешние же времена угасла любовь в сердцах человеческих, и вместо нее приумножились беззакония, согласно словам Христовым: «По причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. 24:12). У многих пропал и страх Божий, ибо никто не ходит в Церковь, чтобы помолиться Богу со страхом и трепетом, по увещанию пророческому: «Служите Господу со страхом и радуйтесь пред Ним с трепетом» (Пс. 2:11). Ходят для разговоров, для смеха, для различного бесчинства, вертятся по сторонам, заглядывают в лица стоящим, как в кабаке или в каком-либо бесчестном человеческом доме!

Что я говорю: в человеческом? И в человеческом доме честный человек стоит или сидит учтиво и скромно, и если заведет разговор или просит о чем-либо хозяина дома, то говорит чинно и учтиво. Если же придет слуга или подчиненный к господину своему, например, к князю или боярину, то с каким страхом, с каким трепетом стоит он пред ним или просит о чем-либо!

Нечего и говорить о том, как приходят к Царю! С трепетом. Разве дерзнут вертеться по сторонам или смеяться, или бесчинствовать, или разговаривать с кем-нибудь другим, когда говорят с Царем или о чем-либо просят его, или умоляют о прощении за преступления? И воистину так подобает делать. Но если бы кто-нибудь пред лицом царским соделал бесчинства, тотчас бы ему и голова долой с плеч! Когда же приходят к Богу, Царю царствующих и Господу господствующих, то не имеют страха, становятся дерзкими. Над такими смеется пророк, говоря: «Там они трепетали от страха, где не было страха» (Пс. 52:6). Боятся человека, могущего убить тело, и не боятся Бога, «Который может и душу, и тело ввергнуть в геенну» огненную (Мф. 10:28). Не боятся Того, Кто в том же месте, где они бесчинствуют, может повелеть расступиться земле и пожрать их как Дафана и Авирона, или в одно мгновение ока истребить их.

Может быть, они думают, что только человек может гневаться, когда кто-нибудь бесчинствует в доме его, а Бог не должен гневаться? Но да знаем и ведаем все, что Христос ни на что так не гневался, как на бесчинство в храме. Никогда и никого в жизни Своей не бил Христос Господь, когда же увидел, что люди совершают в храме куплю и другие бесчинства, тотчас взял бич и изгнал всех из храма, сказав с великим гневом: «Дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников» (Мф. 21:13).

О Христе Спасителю! Если бы Ты и ныне вошел в церковь Твою и увидел, какие бесчинства творят в ней люди, неужели не сделал бы то же, или большее? Я не знаю, пощадил бы Ты кого-нибудь? Ибо великое бесстрашие ныне в церкви! В вертеп разбойников, в дом бесчестный превращают дом Твой!

Где бы с кем-нибудь встретиться? В церкви.

Где бы поговорить? В церкви.

Где бы пошутить и посмеяться? В церкви.

Где приветствуют, поздравляют друг друга, спрашивают о здравии, о жене, о детях и прочих? В церкви.

Как будто церковь для того и существует, чтобы люди сходились туда для политики и бесчинства, а не для молитвы Богу!

Святая Церковь поучает нас, с каким страхом мы должны стоять в храме. «В храме стояще, – говорит она, – на небеси стояти мним» (Тропарь на утрене), то есть каждый христианин должен стоять в церкви так, как будто бы он не ведает, где стоит: всецело в богодухновенном размышлении, чтобы телом он был в церкви, а умом казался стоящим на небе, и молиться так, как молятся на небе. Но как же молятся на небе? Спросим у того, кто был на небе.

Апостол Павел был «восхищен до третьего неба», но он не извещает нас об этом, так как сказать не может. "Не видел, – говорит он, – того глаз, не слышало ухо» (1Кор. 2:9).

Спросим еще кого-нибудь, кто был там или кому были открыты тайны Божии. Святой Иоанн Богослов в откровении видел многие тайны Божии, спросим же его. Он говорит нам: «Сделалось безмолвие на небе» (Откр. 8:1), то есть великая тишина: все молчат, все стоят со страхом пред Престолом Божиим. Что же еще видел ты, святой Иоанн Богослов? Видел, – говорит он, – «двадцать четыре старца пали пред Агнцем» (Откр. 5:8), видел, что они только падают, поклоняются Престолу Божию.

Спросим и пророков, ибо «при двоих или трех свидетелях состоится всякое слово» (Втор. 19:15). Пророки Исайя и Иезекииль видели, как и с каким страхом предстоят Богу Херувимы: двумя крылами закрывают лица свои, двумя закрывают ноги и двумя летают. Под этим закрытием лица и ног святые отцы понимают великое благоговение Херувимов пред Богом. Как малое лицо, приходя к великому, например, к Царю земному, от стыда покрывается, чтобы Царь не увидел и наготы его, так и Херувимы делают то же пред лицом Божиим.

Творец Троичных канонов в Октоихе, в гласе 3, песни 9, по свидетельству святого Митрофана, говорит о них так: «Говеют зело пред неприступным светом и пение непрестанно вопиют: Свят, Свят, Свят Господь».

Так же надобно молиться и каждому человеку, имея пред очами своими пример Херувимов и Серафимов, как увещает и святой Златоуст: «Помышляй об этом, человек, восстань от земли и взойди на небо, ибо ты стоишь с Серафимами и поешь с Серафимами. Молишься ли Богу, славословишь ли Бога, – ты стоишь на небе среди Серафимов: «В храме стояще, на небеси стояти мним». С ними и ты распростри крылья, с ними и ты летай окрест Престола Царева» (Слово 6, «О непостижимом»). Под летанием на крыльях, по мнению святого Григория Назианзина, разумеется молитвенный подвиг, который мы совершаем телом, и богомыслие, совершаемое умом, чтобы славословие Божие не совершалось ни без телесного труда, ни без мысленного внимания.

Вот как должно молиться по указанию вышеупомянутых святых. Помыслим же, так ли мы молимся, или же более бесчинствуем? Там, где Серафимы со страхом восклицают: «Свят, Свят, Свят Господь!» – там мы разговариваем друг с другом: один о скотах, другой о торговле, иной о конях или псах, другой о иных скверных вещах. Там, где Херувимы трепещут, бренный человек стоит без всякого страха. Там, где святые падают на лица свои, мирской грешник проявляет дерзость, и даже сам чин священнический стоит около престола Божия без страха и без боязни, чему я премного удивляюсь, особенно же долготерпению Божию.

Знаю, что в Ветхом законе всякий, кто бесчинствовал у Кивота Господня или даже только прикасался к нему, был казним внезапной смертью. Знаю и то, что престол, на котором невидимо присутствует в таинственных дарах Христос Господь, имеет большую честь и достоинство, ибо Кивот Господень был только образом и сению престола Господня, ныне же на престоле поистине присутствует Сам Господь. Однако Он не казнит бесчинствующих в алтаре внезапной смертью. Но молитва таких людей не молитва, а грех и беззаконие, по слову пророческому: «И молитва его да будет в грех» (Пс. 108:7).

Лучше не ходить в церковь, чем оскорблять Бога и стоять пред Ним без страха, ибо такие только раздражают, а не умоляют Бога и мешают молиться другим. Иной богобоязненный человек и хотел бы помолиться и послушать слово Божие, но не может из-за суетных разговоров.

Кому же подобны те, которые и сами не молятся, и другим мешают молиться? Думается, что они подобны дьяволу. Но, может быть, скажет кто-нибудь из слушателей моих: «Я и рад был бы помолиться, да не могу, видно, дьявол внушает мне, чтобы разговаривать в храме».

Не отрицай вину свою, человек! Ты сам виновен, и дьявол не может заставить тебя, если ты сам этого не захочешь; сам дьявол бессилен. До пришествия Христова он был силен, как мы уже знаем, и никто не мог противиться ему, так как у людей еще не было оружия против дьявола. Ныне же мы имеем Крест Христов: осени себя крестным знамением, и тотчас же он отойдет от тебя.

Послушаем, что говорит святой Иоанн Богослов: «Сатана скован на тысячу лет» (Откр. 20:2). Но чем же скован, если не силой крестной? И как он может вредить тебе, если скован? Если же он вредит, то ты должен сковать его, то есть положи на себе знамение Креста Господня, и он будет скован. Внушает ли дьявол мысли, помышляешь ли что-либо лукавое умом своим – положи крестное знамение на уме твоем, и он оставит тебя. Заставляет ли тебя смотреть по сторонам очами, – положи крестное знамение, и он отбежит от очей твоих. Сидит ли у тебя на языке или на устах, чтобы ты разговаривал, – крестом отгони его. Доносит ли до ушей твоих суетные речи разговаривающих, – огради уши твои крестом Христовым.

Это советует тебе и святой Иоанн Дамаскин, говорящий о Кресте Христовом так: «Он дан нам в знамение на челе, как обрезание Израилю, ибо им мы, верные, отличаемся от неверных и знаменуемся. Он – щит, оружие и одоление против дьявола. Он – печать, чтобы не касался нас всегубитель». Подобным образом и святой Ефрем в слове 103 говорит: «Знамение животворящего Креста да полагаем на челе и на персях, и на устах, и на всех членах наших, сим да знаменуемся и да вооружаемся».

То же подтверждает и святой Златоуст, говоря: «Крест должны изображать на челе и в мыслях с великим тщанием, ибо не просто перстом подобает полагать его, но прежде всего произволением с великой верой. И если ты так вообразишь его, ни один из нечистых духов не сможет встать вблизи тебя, видя меч, который нанес ему рану, видя меч, который погубил его. Ибо если мы, видя места, на которых посекают осужденных, исполняемся ужасом, то помысли, как трепещут дьявол и бесы, видя оружие, которым Христос сокрушил всю силу их и отсек главу драконову».

Для того и Церковь возносит и воздвигает ныне Крест Христов, чтобы, воинствуя с этим знаменем, ты побеждал врагов своих. Ибо и воины Царя земного, когда держатся около военного знамени, лучше ополчаются против супостатов, а тот воин, который удаляется от него, скорее погибает.

Царю Константину Великому, когда он не мог победить Максентия, явилось на небе знамение Креста и слышен был голос: «Сим знамением побеждай!» И когда он приказал изобразить крестное знамение на всех оружиях, тотчас же победил врагов. Нам ныне также является на небе церковном Крест Христов, чтобы и мы этим знамением побеждали врагов и держались около него. Возносится и воздвигается Крест Христов, чтобы мы побеждали и поражали бесов, а мы сами падшие «встали и исправились» (Пс. 19:9), по словам Господним: «Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12:32).

Воздвигается и возносится крест Христов, чтобы мы, взирая на него, исцелялись, если уязвлены жалом змия. И Моисей повелел угрызаемым в пустыне змиями и умиравшим взирать на медного змия, сделанного им по повелению Божию, и те, которые смотрели на него, исцелялись, а не желавшие смотреть умирали. Тот змий был образом ныне воздвигаемого Креста Христова, и те, которые будут взирать на него, также исцелеют, а невзирающие погибнут.

Возносится и воздвигается Крест Христов, чтобы мы, взирая на него, вспоминали и созерцали страдания Христовы, ибо ради спасения нашего Он принял их на Себя, и чтобы мы благодарили Его за безмерную к нам милость. Воздвигается и возносится крест Христов, чтобы мы поклонялись ему и знали, чем получили спасение.

Но думается мне, что нет никого в христианском роде, кто бы усомнился в том, что должно поклоняться Кресту Христову. И только у некоторых неразумных людей возникает бездельное сомнение и вопрос, какому кресту нужно кланяться: восьмиконечному или четвероконечному? На этот вопрос безумцев не стоит и отвечать, ибо из Священного Писания, прежде всего Ветхого Завета, это явствует из бывших преобразований Креста Христова. Ибо, когда Моисей распростер руки свои и побеждал Амалика, – не был ли он образом четвероконечного Креста Господня? А Иисус Навин, когда побеждал врагов своих, не прообразовал ли Крест четвероконечный? Точно так же и Иаков, патриарх ветхозаветный, когда благословлял сынов Иосифа – Манассию и Ефрема, – возложил на них свои руки, сложенные в виде четвероконечного Креста Господня. Есть много и других ветхозаветных преобразований Креста, перечислять которые подробно не достанет у нас времени. В новозаветном Священном Писании имеется также много и на многих местах ясных свидетельств. В нынешний день на утрене, в стихирах на поклонение кресту после великого славословия поется: «Четвероконечный мир днесь освящается, четверочастному водвизаему Твоему Кресту, Христе Боже!»

В канонике московском, в каноне честному Кресту, творении святого Григория Синаита, в песни первой говорится следующее: «Твоя высота, живоносне Кресте, воздушнаго князя биет и глубина всея бездны закалает змия, широту паки воображает, низлагая мирскаго князя крепостию твоею». Здесь указывается на четвероконечный Крест, имеющий высоту, глубину и широту.

В том же каноне, в песни восьмой, читаем: «Воздвигл еси наше падшее естество Христом распеншимся, и совозставив, высото Божественная, глубино неизглаголанная: Христово ты еси знамение, Кресте пребогате, и широто безмерная и знамение Непостижимыя Троицы, живоносче!» Здесь в Кресте Христовом прославляется не восьмиконечность, а четвероконечность: высота, глубина и широта, и потому святой Крест называется трисоставным, трелюбезным, треблаженным, образом Триипостасной Троицы. Ибо высотою он знаменует Отца, в вышних живущего; глубиною – Сына, сошедшего даже до ада; широтой же и долготой вместе знаменует Духа Святого, «везде сущего и вся исполняющего». Поэтому, знаменуя себя крестным знаменем, мы и говорим: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Прочие свидетельства я обойду молчанием. Кто хочет, может найти подобное указанному во многих местах священных книг. Я же приведу еще некоторые свидетельства из святоотеческих писаний, которые помогут мне в утверждении вышесказанной истины.

Святой Афанасий Великий в книге «Жезл», в вопросе сорок первом, говорит: «Мы поклоняемся образу крестному, из двух древ составляемому и разделяемому на четыре стороны». Святой Иоанн Дамаскин в книге четвертой о православной вере, в главе первой, пишет: «Как четыре края Креста держатся и соединяются в среднем центре, так высота и глубина, долгота и широта содержатся Божиею силою».

В Учительном Евангелии воскресном, напечатанном в Москве, в слове на Воздвижение Честного Креста написано: «Образ крестный, разделяемый от середины на четыре стороны, показывает, что все держится Божественной силой: вышнее верхним концом держится, нижнее нижним, среднее же двумя сторонами, то есть двумя концами пречестного древа крестного». И в другом месте: «Блаженный Павел изъясняет ефесянам, говоря: «Чтобы вы могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота» (Еф. 3:18), – разумея под высотой небесные, под глубиной нижние, под широтой и долготой средние концы, содержимые всесильною державою». Святой же Златоуст толкует эти Павловы слова так: «Упоминает широту и долготу, глубину и высоту для познания величия любви Божией, как она простирается всюду».

И в этом городе Ростове имеется крест, который дан святым Иоанном Богословом преподобному Авраамию, и этот крест не восьмиконечный. Если кто не верит, пусть идет и сам посмотрит его. Прочие же свидетельства о четвероконечном кресте смотри в книге, называемой «Жезл», а также в книге, именуемой «Увет».

Но, кроме того, и мир сей видимый создал Бог по подобию крестной четвероконечности, ибо Он создал его разделенным на четыре части: восток, запад, север и юг. И человека создал Бог по подобию крестной четвероконечности, ибо когда человек распростирает руки свои, он имеет вид четвероконечного креста.

Вот сколько свидетельств в пользу четвероконечности креста имеется у святых отцов и в церковных книгах. Но я спрошу и самих раскольников, сомневающихся в четвероконечности креста, каким крестом они крестятся? О сложении перстов теперь и говорить не буду, ибо у меня не хватит времени, и отложу беседу о том до другого времени. Пусть крестятся по упрямству своему таким сложением перстов, каким хотят, хотя и не должны бы этого делать! Я говорю только о том, какой крест полагают они на себе: четвероконечный или восьмиконечный? Когда они полагают персты свои на челе, то знаменуют верхний конец креста; когда полагают их на чрево, – знаменуют нижний конец креста; полагая же руку на плечах, обозначают два конца, в ширину положенные. Если же хотят, чтобы был восьмиконечный крест, почему же не восьмиконечным крестятся? Чтобы изобразить восьмиконечный крест, нужно было бы одно положение – в долготу – полагать на челе и на чреве и три положения в широту полагать: одно на челе, другое на плечах и третье на чреве, – но ведь они так не крестятся? Затем, если кто-либо благословляет кого-нибудь, ведь благословляет крестом четвероконечным! Таким крестом благословляются и все вещи.

Я говорил так о кресте четвероконечном не потому, что совершенно отвергал восьмиконечный или шестиконечный крест, но для того, чтобы заградить уста безумцев и не знающих, в чем заключается сила почитания Креста Христова. В особенности же это нужно показать для изъяснения того, почему мы почитаем другие святые вещи, как, в частности, и святой Крест.

Мы почитаем, например, святое Евангелие, в котором имеются многие вещи: бумага и чернила, которыми написаны на бумаге слова Христовы и вся история жизни Христа и первого христианства. Иногда оно бывает обложено серебром, золотом и многоценной парчой.

Что же мы почитаем, когда поклоняемся святому Евангелию, и в чем сила поклонения ему? Почитаем ли мы серебро и золото или парчу, бумагу? Думаю, что ни один из православных не скажет этого.

Что же мы почитаем? Почитаем слова Христовы, учение Христово и всю историю жизни Христовой, и, следовательно, ради этого почитаем и все Евангелие.

Затем, когда мы поклоняемся святой иконе, например, иконе Христовой или Богородичной, или какого-либо святого, то что мы почитаем? В иконе также имеются многие вещи: доска, краски, которыми пишет иконописец, и изображение первообраза. Что же мы почитаем в ней? Доску ли, или краски, или изображение, ради которого почитаем и всю икону? Если же мы почитаем ее ради изображения первообраза, то ясно безумие тех некоторых людей, которые не хотят почитать новые иконы и почитают только иконы старые, закоптелые, а также и новые, когда закоптят их дымом. Они почитают не изображение первообраза в иконе, а дым, черноту, грязь и копоть, и говоря последовательно, они не христиане, а идолопоклонники.

Из вышесказанного становится ясным безумие и таких, которые почитают только то изображение, которое сделано на доске, и не хотят почитать изображений, сделанных на холсте, бумаге или иной вещи. И таковые почитают не изображение, а доску и дерево и являются идолопоклонниками, забывая, что Сам Христос Господь дал изображение Свое царю Авгарю не на доске, а на полотне.

Но да будет известно, что мы не отвергаем древние иконы, но почитаем их, особенно чудотворные. Однако почитаем их не за черноту или древность, а ради чудотворений Божиих почитаем изображения, ибо Бог может творить чудеса и через новые иконы. Но если и древняя икона обветшала и закоптела, надобно ее очистить, обмыть и обновить, чтобы изображаемое на ней было ясно видимо каждому приходящему. Ибо как могу я поклоняться иконе, если не знаю, чья она? К кому вознесу ум мой? Когда мы кланяемся иконе или лобызаем ее, телом должны покланяться ей, а ум свой возводить к первообразу, то есть к тому, чья икона. Например: телом я поклоняюсь иконе Христовой, а ум мой парит к Самому Христу; если же телом поклоняюсь иконе Богородичной, то ум мой должен взлетать к Самой Богородице, как будто бы я стою перед Ней Самой, присутствующей на небе. Ибо поклонение и почитание иконы, по мнению святого Василия, относится и восходит к первообразу, то есть к тому, чья икона. Например, поклонение иконе Христовой восходит к Самому Христу, и когда я кланяюсь иконе Христовой, я не разлучаю изображение от первообраза и кланяюсь одновременно как изображению, так и первообразному.

Но если вид изображения не явственен, я не знаю, кому буду кланяться. В таком случае, если бы изобразили на иконе дьявола и закоптили ее, то иной, не зная, что тут изображен дьявол, почитал бы его изображение и кланялся ему. В нынешние времена некоторые господа стыдятся ставить икону Христову или Богородичную в домах своих, а ставят бесстыдные изображения древних кумиров Венеры или Дианы, или других, или же новых, например, королевы испанской, или английской, или французской. И если бы пришел какой-нибудь невежда и увидел эти нечестивые изображения, уже закоптелые, то не зная, что эти изображения не Божии, а мирские, мог бы по невежеству своему воздать им поклонение, как Божиим и святым изображениям.

Итак, для того, чтобы ясно различать, чье изображение, кому нужно кланяться и кому нет, вид изображения должен быть явственным, и ради него нужно почитать святые иконы. Как сделавший изображение отца, матери, деда или прадеда своего не рассуждает о вещи, на которой сделано изображение а, взирая на изображение, вспоминает отца своего, вспоминает, каков он был, и исчисляет его добродетели, так и взирающий на икону должен созерцать изображение Божие, а не рассуждать о красках или вещи, на которой оно сделано. Изображение же должен почитать ради первообраза его, и не обоготворять саму икону. Вот в чем заключается истинно-христианское поклонение иконам, почему и Седьмой Вселенский Собор предал анафеме как тех, которые не поклоняются иконам, так и тех, которые поклоняются неправильно и обоготворяют иконы. Аминь.


Источник: Сочинения святого Димитрия, митрополита Ростовского. - 7-е изд. Ч. 3. - Москва : Синод. тип., 1849. – 639 с.

Комментарии для сайта Cackle