Иона, пророк
Иона (יונָה, Ἰωνάς), пророк из числа XII малых, был сын Амафии (Иона.1:1) и происходил из города Гефаховера (4Цар.14:25), принадлежавшего к области Завулонова колена (Нав.19:13). Бл. Иероним считал Иону тем сыном Сарептской вдовы, которого воскресил пр. Илия (4Цар.17:17–24). Другие отожествляли Иону с сыном сунамитянки, воскрешенном Елисеем (4Цар.4:11). Но оснований для такого отожествления не может быть указано. Время жизни пророка определяется свидетельством 4Цар.14:25. Здесь сообщается, что пр. Иона предсказал царю Иеровоаму II расширение пределов Израиля от входа в Емаф до моря пустыни. Так как это предсказание можно считать исполнившимся уже в первую половину царствования Иеровоама II (781–741 г.), то время жизни Ионы следует относить ко времени, предшествовавшему воцарению Иеровоама II, – именно к половине IХ-го века.
Книга Ионы, состоящая из четырех глав, представляет повествование о посольстве пророка с проповедью покаяния в ассирийский город Ниневию. Содержание этого повествования следующее. Гл. 1. Получив повеление идти в Ниневию, Иона решил бежать от лица Господа в Фарсис, далекий город Испании. Бл. Феодорит так объясняет этот недостойный, по-видимому, истинного пророка поступок: «пророк решился на бегство, хотя, как пророк и знал, что Бог всяческих присущ повсюду, и ни одно место не лишено Его промышления, – однако же предполагал, что являет Он свое присутствие в одном только Иерусалиме. Причиною бегства сего были и не леность, и не страх; напротив того, знал он, какие источники милосердия изливая, правит всем повелевший ему проповедовать; известно ему также было, что если ниневитяне прибегнут к покаянию, то несомненно, сподобятся Божия человеколюбия, а посему почел неприличным и пророчеству оказаться ложным, и ему, вместо пророка, наименоваться лжецом (Твор. бл. Феодорита IV, Москва 1857, стр. 398 – 399). Господь наказанием вразумляет пророка. Великая буря, поднявшаяся на море и грозившая гибелью кораблю, на котором хотел бежать пророк, побудила корабельщиков бросить жребий, дабы узнать, кто причиной бедствия. Жребий пал на Иону, и пророк был брошен в море для умилостивления разгневанного Бога. Гл. 2. Но Господь повелел большой рыбе (греч. κῆτος и евр. dach hadol означает вообще большую рыбу, – может быть, из породы акул) поглотить пророка, и во чреве рыбы Иона пробыл три дня и три ночи. Прозревая в поглощении рыбой проявление божественной милости и свое чудесное спасение, Иона обратился к Господу с молитвою благодарения, и по истечении трех дней был извергнут на сушу. Гл. 3 описывает второе путешествие Ионы в Ниневию и плоды его проповеди в языческом городе. Здесь сообщается, что ниневитяне, по слову пророка, объявили пост, облеклись во вретище и обратились от злого пути своего. Тогда Бог, увидев дела их, «пожалел о бедствии, о котором сказал, что наведеть на них, и не навел». Гл. 4. Огорченный и раздраженный этим проявлением божественного милосердия к язычникам, Иона стал молить себе смерти. И Господь опять вразумляет пророка чудом. Господь произрастил клещевину (евр. kikojon, сл. тыкву, рус. синод. растение), которая, поднявшись над головой пророка, защищала его своими листьями от палящих лучей солнца и доставляла ему успокоение. Но на другой же день, при появлении утренней зари, Господь повелел червю подточить растение, и оно засохло, лишив пророка благодатной тени. Иона снова возроптал на Иегову и стал просить у него смерти. И вот, в ответ на это огорчение, Господь разъясняет пророку свой образ действий в отношении Ниневии.
Из сказанного видно, что книга Ионы по своему содержанию отличается от других пророческих книг, так как представляет историю, а не увещания и предсказания. Но тем не менее, книга помещена собирателями канона в ряду пророческих, ибо история Ионы имеет увещательный и пророческий характер. Факт обращения ниневитян после проповеди пророка и помилования их служил обличением упорства Израиля и увещанием обратиться к покаянию. А сам пророк Иона, – по выражению бл. Иеронима (аd Раulin. epist. 53,8: Migne lat. XXII, 545), – своей страстью предъизображает страсть Христа, призывает мир к покаянию и под именем Ниневии возвещает спасение язычникам.
Достоверность повествования кн. Ионы. Самым главным вопросом относительно кн. Ионы в библиологической литературе является вопрос о ее достоверности. Особенности книги, изобилие в ней чудес (буря на море, пребывание во чреве кита, покаяние Ниневитян, произрастание и засыхание клещевины) и отличие их от других подобных библейских фактов издавна подавали повод экзегетам подвергать сомнению исторический характер рассматриваемой книги. Уже во время бл. Августина, кн. Ионы была irisio paganorum, предметом насмешки для язычников, и рассказ ее считался невероятным (см. у о. Соловьева, О кн. пр. Ионы, стр. 23). А в новое время, с появлением рационализма, большинством западных исследователей категорически была отвергнута историческая достоверность книги, причем были измышлены и многочисленные гипотезы для объяснения происхождения ее. По взгляду целого ряда исследователей, кн. Ионы представляет собою чистый вымысел, имеющий известную тенденцию: она есть притча, басня, аллегория или вообще символический рассказ. Из экзегетов новейшего времени на таком понимании книги особенно настаивают Баудиссин (Baudissin Еinleit. in die Вuсher А. Т., 1901, 8. 592 Г.) и Кэниг (Наstings, А Diсtiоnаry of the Bible II, р. 747). Кэниг полагает, что в кн. Ионы мы имеем символический рассказ, подобный Ос.1–3, Иез.4:5 сл., Иер.13 и др. Наряду с названными, другие иcследователи утверждают, что кн. Ионы представляет собою легендарный рассказ, в основе которого могут лежать достоверные события, которые разукрашены баснословными дополнениями, причем последние могут быть рассматриваемы, как подражание или библейским повествованиям о пр. Илии (3Цар.17:1–7 и 3Цар.19:3–4) или же языческим мифам. Во втором случае оригинал для кн. Ионы указывают в греческом мифе о Геркулесе и Гезионе (см. Штоль, Мифы класс. древности I, кн. 3), в сходном с ним мифе о Персее и Андромеде (Овидий, Метаморф. IV, 604. V. 248) или, наконец, в вавилонском мифе об Оаннесе и Адонисе. Приведенные мнения раскрывали ученые Таддей (Die Sendungsgeschichte Рroph. Jona, 1786), Гримм (Der Рroph. Jona, 1794), Гольдхорн (Goldhorn, Ехсurse zum В. J., 1804), Ф. Ваур (Ваur, Рг. Jonas, еin Аssуr.-babil. Symbol. в «Zeitschr. f. histor. Theologiе» 1837, I) и мн. др.
Вопреки указанным мнениям критиков-рационалистов, экзегетика православная (и католическая) понимает книгу Ионы в смысле строго историческом. Такое понимание имеет, прежде всего, за собой авторитет древности. Уже собиратели канона, поместившие книгу Ионы в ряду книг пророческих, несомненно, смотрели на нее, как на произведение достоверное. Так смотрели на эту книгу, далее, писатели кн. Товита (Тов.14:4–8) и третьей кн. Маккавеев (3Макк.6:6). Как подлинную историю, передает содержание книги Ионы иудейский историк И. Флавий (Древн. 9, 11). Ее строго исторический характер признавался и вообще иудейскими толкователями эпохи возникновения талмуда (см. Иустин Муч., Разговор, перев. Преображенского, стр. 323–324). Что касается древней христианской церкви, то она не знала иного понимания кн. Ионы, кроме исторического. Она основывалась в этом понимании на словах самого Господа Иисуса Христа. Когда некоторые из книжников и фарисеев просили у Господа знамения, то он сказал им в ответ; «род лукавый и прелюбодейный ищет знамения, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; ибо, как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи. Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят его, ибо они покаялись от проповеди Иониной (Мф.12:38–41; Мф.16:4; ср. Лк.11:29–32). В приведенных словах о пребывании Ионы во чреве китове и о проповеди его Ниневитянам говорится, как о событиях действительных. Из дальнейшей речи Господа, где сопоставляется покаяние Ниневитян с посещением Соломона царицей южной (Мф.12:42; ср. 3Цар.10:1–10) также должно заключать, что Иисус Христос принимал книгу Ионы в значении одинаковом с кн., Царств, т. е. в строго историческом. Церковные учители, следуя руководственному указанию Господа, в своих творениях раскрывали историческое понимание кн. Ионы, уже как несомненное (См. Ефрем Сир., Беседа на слова Иона.3:2–3 в Твор. св. отцов т. ХVІІІ, ч. 6, стр. 247–289; св. Иоанн Зл., на Еван. Матфея ч. II, бес. 43; бл. Иероним, Толк. на пр. Иону в Библиотеке Твор. св. отцов и учителей Ц. западных ч. 14; бл. Феодорит в Твор. св. оо. т. 29, ч. IV).
Для современных исследователей главным возражением против достоверности повествования кн. Ионы служат обилие в ней чудес и необычайность их. Но уже бл. Августин дал ответ на это возражение. По поводу языческих насмешек над чудесами кн. Ионы он справедливо говорил; «или во все божественные чудеса не должно верить, или нет причины, почему бы не верить в эти. Если бы вера христиан страшилась насмешки язычников, то мы не веровали бы и в самого Христа, что он воскрес в третий день. Я много удивляюсь, как это случилось, что друг наш счел невероятной историю Ионы, – если только он не думает, что мертвому воскреснуть из гроба легче, чем живому спастись в столь обширном чреве» (Аd Deograt. ер: 102, 30. 31: Migne lat. XXXIII, 383). Но при принципиальном признании чудес теряют свою силу остальные возражения рационалистической критики против исторического характера кн. Ионы. Несомненно, самая книга выдает себя за историю. Считать ее басней, аллегорией или символическим рассказом нельзя потому, что трудно указать одну идею, которая проникала бы всю книгу и могла бы быть целью вымысла. По мнению некоторых критиков, аллегория кн. Ионы раскрывает идею: «пути Божии неисповедимы, и отличны от путей человеческих»; по мнению других, автор книги хотел разъяснить, что «Бог справедлив и милосерд»; третьи основою книги считают мысль; «не все предсказания пророков сбываются»; четвертые видят в книге иллюстрацию идеи миссионерского назначения Израиля (см. Koenig, Jonah у Наstings’a, А Dictionary оf Bible II) и т. д. Такое различие мнений защитников взгляда на кн. Ионы, как на чистый вымысел, показывает, что эту книгу легче понять, как произведение, излагающее действительную историю. Неполнота этой истории (напр., неупоминание имени ассирийского царя, последующей судьбы Ионы), возбуждающая подозрение против нее некоторых исследователей, объясняется тем, что кн. Ионы написана не для удовлетворения любопытства читателей, а с особою целью. Писателю важно было указать на самый факт проповеди Ионы Ниневитянам и их обращения; а то, когда был этот факт, при каком царе он произошел и какова была последующая судьба пророка, – для целей писателя не имело значения. Что касается сходства повествования кн. Ионы с рассказами о пр. Илии, то оно относится к отдельной черте (Ср. 3Цар.19:1–12 и Иона.4) и само по себе не вынуждает к отрицанию исторического характера рассматриваемой нами книги. Не вынуждает к этому и сходство истории Ионы с названными выше языческими мифами. Мифы о Геркулесе и Гезионе, о Персее и Андромеде упоминают о борьбе героев против морского чудовища; миф об Оаннесе рассказывает о рыбообразном боге, выплывавшем ежедневно из моря для научения людей. Но если в этих частностях и можно усматривать какое-либо сходство с повествованием об Ионе, то все-таки нельзя забывать об отличии указанных мифов от кн. Ионы но существу, по основным идеям. При таком отличии, очевидно, нельзя считать кн. Ионы воспроизведением языческих мифов и отрицать ее достоверность.
Признавая кн. Ионы строго исторической, православная экзегетика написание ее усвояет самому пророку. Занимаемое кн. Ионы место в каноне подтверждает справедливость этого мнения. Те же данные, которые выставляются представителями отрицательной критики против принадлежности кн. Ионы самому пророку и в доказательство ее позднейшего происхождения, не могут быть признаны убедительными. Признаки позднейшего, послепленного времени в книге Ионы усматривают а) в выражении «Ниневия же была город великий у Бога» (Иона.3:3), б) в имеющихся в книге арамаизмах, в) в сходстве молитвы Ионы (гл. 2) с псалмами и, наконец, г) в универсалистической точке зрения автора (см. у Соrnely, Introductio II, 2, р. 565). Но эти признаки не имеют того значения, которое им придают. Выражение «Ниневия же הָיֵתָה была город великий у Бога» не свидетельствует о том, что книга написана уже после разрушения Ниневии: форма (была) есть imperf. synchronisticum, и все выражение имеет только в виду характеризовать Ниневию времени Ионы. Арамаизмы книги немногочисленны (их 12 и между ними наиболее характерно арам. употребление сокращ. относительного местоим. שֹ вместо אשֹר). Присутcтвие их в кн. Ионы не доказывает ее послепленного происхождения, так как подобные арамаизмы встречаются и в книгах допленных (см. у Соловьева, О книге пр. Ионы, стр. 160–164). Сходство молитвы Ионы с псалмами также не говорит в пользу защитников мнения о позднейшем происхождении кн. Ионы, так как мы не можем утверждать с несомненностью, что сходные места заимствованы из псалмов писателем кн. Ионы (а не наоборот). При том же, молитва Ионы преимущественно совпадает с изречениями псалмов древних, происшедших. до времени Ионы (ср. Иона.2:3 и Пс.17:7; Иона.2:4 и Пс.68:3; Иона.2:5 и Пс.30:23; Иона.2:6 и Пс.17:5–6; Пс.68:15–16). Что касается универсалистической точки зрения кн. Ионы, то и она не идет против мнения о принадлежности книги допленному периоду: раскрываемая у пр. Ионы мысль о принадлежности всех людей к царству Божию выступает также у пр. Осии (Ос.1:10–11; ср. Рим.9:25–26), у Исаии (Ис.2:2–4) и вообще не может считаться чуждою допленной письменности.
К сказанному должно прибавить, что книга Ионы имеет важное значение в истории божественного откровения в Ветхом Завете. Повествуя о деятельности пророка, она раскрывает в фактах основные идеи теократии, – идею всемирности мессианского царства, возможности участия в нем язычников и необходимости миссионерского служения царству Божию для Израиля. А сам пророк своейю удивительной судьбой, своим трехдневным пребыванием во чреве «великой рыбы» явился прообразом Господа Иисуса Христа.
В. Рыбинский