Слово в день Рождества Христова ²⁷

Христос раждается: славите!

Есть дни, кои всякий раз, когда ни возвращаются, пробуждают множество разных воспоминаний и разных чувствований. Таковы дни: спасения от огня, меча, землетрясения и наводнения, дни избавления от нашествия иноплеменников, дни явлений особенного к нам Божия снисхождения и милосердия, особенных Его даров и благодеяний.

Между таковыми днями самый знаменательный и самый торжественный день есть тот, коим начинается возрождение всего человеческого рода – тот, когда положено основание нашего спасения и искупления от греха, проклятия и вечной смерти. Таков, слуш., настоящий день! Кто может встретить его с холодным чувством без воспоминания о тех бедствиях, в кои погружен был род человеческий до явления Бога Слова во плоти? Кто может проводить его беспечно – без размышления о тех благодеяниях, кои излились от него на весь род человеческий, чрез все годы и веки в самую вечность? Христос раждается: славите!

Казалось бы, не нужно было возбуждать христиан к прославлению Того, чьим именем ознаменованы мы и учением напоены; но поскольку славу, которая принадлежит собственно одному Начальнику и Совершителю нашей веры, Господу Иисусу Христу – сию славу часто предвосхищают твари, то надобно пробуждать ее в нас, надобно заставлять петь и говорить: славите!

Взирая на младенчество Иисуса Христа простым оком, мы не видим ничего славного, торжественного, блистательного. Но зная и веруя, что сей младенец есть тот Самый, Которого многие Пророки и праведники желали видеть и слышать (Мф. 13:17). Тот Самый, Который послан благовествовать нищим, изцелять сокрушенных сердцем, проповедать плененным освобождение, слепым прозрение, проповедать лето Господне благоприятное (Лк. 4:18–19). Тот Самый, Который искупил нас от клятвы закона, став за нас клятвою (Гал. 3:13), и смертию Своею сокрушил имеющего державу смерти, то есть диавола (Евр. 2:14); зная все сие и веруя, не можем не чувствовать в душе своей побуждений к прославлению Его.

Нет нужды, что Христос родился в вертепе, лежит в яслех и повит пеленами. Сие убожество и уничижение нисколько не препятствуют нашему славословию. Он везде, и в яслех и во гробе, есть Господь и Бог наш. Нет нужды, что рождество Христово совершилось давно за восемнадцать слишком столетий. Сия отдаленность не уменьшает славы и радости настоящего дня, потому что плоды воплощения Бога Слова, с плотию вознесшегося на небеса, простираются на нас доныне: Иисус Христос вчера и днесь, тойжде и во веки (Евр. 13:8).

Господь Иисус Христос, конечно, не имеет нужды в нашей хвале; да и что значит самое красноречивое славословие пред величеством славы Его, как не слабое детское лепетание? Однако ж, не смотря на то, мы не можем не прославлять Его. В самом деле, можно ли не прославлять того, Кто просветил наши умы светом Евангелия, исправил, улучшил и облагородил наши чувствования и наклонности? Можно ли не прославлять того, Кто показал путь к царству Славы и дал все способы и средства к достижению вечного блаженства? Можно ли не прославлять того, Кто пострадал и умер за грехи наши и воскрес во оправдание наше? Ученик, получивший воспитание и образование, был бы неизвинителен пред собственною своею совестию, если бы позабыл своих наставников и воспитателей. Больной, спасенный от смерти искусством и опытностию врача, поступил бы вопреки чувства справедливости, если бы не изъявил врачу своей благодарности. Нищий, получающий пищу и одеяние, был бы достоин осуждения, если бы перестал почитать и уважать своих благодетелей. Не больших ли благодеяний мы удостоились во Христе Иисусе? И не большей ли хвалы достоин пред земными учителями, врачами, друзьями и благодетелями Учитель и Врач небесный, хвалы полной и совершенной, сердечной и устной, временной и вечной?

О, блаженны те семейства, благословенны те собрания, в которых как вообще во дни покоя и радости, так особенно в настоящий вожделенный праздник проводят время в душеспасительных воспоминаниях и размышлениях, в полезных и назидательных беседах, в которых, скажу словами Апостола, не упиваются вином, но исполняются духом, глаголюще себе во псалмех и пениих и песнех духовных: воспевающе и поюще в сердцах своих Господеви (Еф. 5:18–19); в которых благоволение и страх Божий служит ограждением от всякого поползновения ко греху и в которых, наконец, не слышится ни злословия, ни осуждения. Блаженны таковые семейства и общества! Их празднование есть истинно христианское; их торжество достойно Господа. Трудно, скажут некоторые, провесть весь праздник в одних христианских размышлениях и чувствованиях, в одном славословии Господа; но разве легче проводить время иногда по нескольку часов, а иногда по целому дню в одних мечтах воображения, в одних расчетах самолюбия? Если предметы небесные, духовные утомляют мысль и чувство ваше: то менее ли утомительны предметы земные и чувственные?

Христианская Вера хотя не заповедует того, что принято ныне в свете за правило приличия, за совершенство в воспитании и образовании, за потребность в кругу мирских людей; но и не возбраняет пользоваться удовольствиями, которые служат к успокоению нашего духа от мысленных его занятий и к подкреплению сил телесных. Удовольствия, кои не вредят христианской чистоте нравов и целомудрию, не запрещены; увеселения, в которых нет ничего предосудительного, не возбранены: только бы были на пользу и в существенную потребность, а не во вред себе и другим, и не по прихотям.

Однако ж заметим, христиане, что чувственные удовольствия, как бы ни были чисты и невинны, нисколько не удовлетворяют потребности души. Она парит в область невидимого; ищет предметов истинного утешения и утоляет глад желаний своих – там. Призовем во свидетельство собственный опыт. Бывают ли минуты в жизни нашей, в которые сердце уже ничего не желает, потому что все его желания удовлетворены, минуты, в которые душа не обращается к прошедшему, не устремляет заботливого взора в будущее, потому что настоящее утоляет жажду блаженства, томящую ее, бывают ли такие блаженные минуты? Бывают. Это те самые минуты, в которые душа наша погружается в размышления о предметах духовных; это минуты обращения ее к небу; минуты беседования ее с Богом. Царь Давид испытал все роды удовольствий; но ни в одном не нашел истинной сладости: душа моя ищет Тебя, Боже, восклицал он, возжада душа моя к Богу, крепкому, живому, когда прииду и явлюся лицу Божию (Пс. 41:2–3)?

Итак, не преставайте, христиане, размышлять о благодеяниях, дарованных нам во Христе Иисусе. Непрестанное размышление умножит нашу к Нему любовь, а умножение любви вообразит в нас Его самого. Не преставайте возносить мыслей и желаний ко Господу: славьте Его, славьте в храме Божием, славьте в домах ваших, славьте среди трудов ваших: славьте в часы отдохновения вашего: сладостно петь Богу, говорит Псалмопевец (Пс. 146:1).

Сынове России! Будем праздновать настоящий день явления Бога во плоти, день спасения нашего от рабства греха и смерти, день избавления Церкви и Отечества нашего от врага сильного и страшного, – будем праздновать так, чтоб везде, в храмах и домах, в дружеских беседах и общественных собраниях было слышимо и чувствуемо: яко с нами Бог. Будем торжествовать не в духе века сего, но в духе Веры, не по обычаю и правилам мира, а по духу Св. Церкви. Прославим Рождшегося ради нашего спасения в душах и телесех наших, мыслию и чувством, словом и делом. Аминь.