Нужны ли России муфтии?
Вопрос: Утверждать ли 3-го мохаммеданского муфтия в православной России? – по существу равносилен и равнозначен вопросу: Поддерживать ли Русскому правительству антирусские элементы в России? – А между тем столичные газеты и достоверные корреспонденты из С.-Петербурга сообщают, как несомненный факт, что правительственной комиссией по татарским делам, образованной при Министерстве Внутренних Дел, поставлен вопрос: учреждать ли в России третьего мохаммеданского муфтия во Владикавказе?
Историческая справка по делу свидетельствует вот что:
I. До царствования императрицы Екатерины II, не смотря на полуторавековые соединения с Россией мохаммеданских поволжских царств, – муфтиев, как властных глав мохаммедан, в России не было вовсе. Только в самый разгар увлечения правительства Екатерины II западными пагубными принципами безбожной веротерпимости, только в 1788 году впервые учрежден был первый муфтий в Уфе, с названием его Оренбургским муфтием. Религиозным индифферентизмом в те времена правительство русское увлекалось до того, что в 1790 году, по словам самой Императрицы, духовник ее осмелился спросить даже Государыню: «Веруешь ли в Бога?! – чего прежде никогда не делал»1… – А в 1794 году учрежден был второй мохаммеданский муфтий Таврический, для Крымских татар…
II. До учреждения этих муфтий мохаммедане в России не составляли еще цельного, объединенного, обособленного государства в государстве, как ныне; органического единства между отдельными мохаммеданскими приходами и обществами еще не была, а каждый приход и каждая община составляли отдельный мирок, связь коего с прочими приходами и мохаммеданскими обществами основана была лишь на отвлеченных началах религиозного единомыслия.
III. После 1788 года, учреждением двух муфтиев создано было объединение мохаммедан России уже на вполне реальной, житейской почве, с самостоятельным своим управлением, под названием Оренбургского и Таврического духовных собраний, с назваными муфтиями во главе. В лице этих властных муфтиев для мохаммедан в России учреждены были два особых высших их представителя, являющихся их законными уполномоченными, заступниками и радетелями за их интересы пред государственным правительством и представляющими собой уже такую реальную и организованную силу, с которой русскому правительству и православной церкви пришлось с трудом считаться и бороться до наших дней.
IV. Установление такого порядка, вместо того чтобы привлеч к России сочувствие мохаммедан и способствовать сближению их с Русским государством и населением, в действительности лишь укрепило в мохаммеданах сознание их силы и самостоятельности, и придало энергию пропаганде их учения в среде местных русских инородцев… официальные и частые исследователи предмета единогласно свидетельствуют2, что мохаммеданство является ныне не столько в качестве религии терпимой, коей подобает смирение, сколько в качестве вероучения воинствующего, политического, только замаскированного теократизмом, постоянно стремящегося к завоеваниям, и что оно состовляет главную основу, посредством которой иноверноинородческое население России стало составлять в русском государстве враждебное России теократизированное государство, которому подчинена вся жизнь этих инородцев, вся их деятельность и направление…
Все это очевидно убеждает в том, что:
учреждение упомянутых двух мохаммеданских муфтиев было важной, ныне вполне очевидной, государственной ошибкой,
было только данью господствовавшему духу времени, западному атеистическому духу, который сама императрица Екатерина II в конце своего царствования открыто осудила, называла «энциклопедическою заразою» и жестоко преследовала…
В наше же время, отрезвленное уже не французским эшафотом, а тяжки С.-Петербургским уличным позором 1-го марта, и в настоящее благочестивое, созидательное царствование, кому и для чего в России понадобилось учреждение еще даже третьего муфтия для фанатичных, враждебных России мохаммедан … – можно только недоумевать!?!...3.
Возбуждение вопроса об учреждении у нас ныне 3-го мохаммеданского муфтия совсем равно возбуждению вопросов: Не учредить ли для Астраханских и Донских кочевников должность властного языческого Бандидохамбы-ламы?.. Не восстановить ли в балтийских провинциях гроссмейстера немецкого рыцарского христианского ордена с соответствующей немецкой организацией?.. – Ведь учреждением русским правительством таких должностей будут обрадованы и кочевники степей и немцы сепаратисты. Так отчего же, ублажить и калмыков с киргизами и в особенности балтийских и даже крымских немцев, хотя и сепаратистов, но все же христиан и несравненно более лояльных и мирных, чем татары мохаммедане?.. Ведь поблажки и уступки западу менее опасны и вредны чем востоку. На западе за уступки ведь будут прославлять, а на юго-востоке, в мире мохаммеданском, напротив только будут презирать в душе и станут еще требовательнее…
Газеты возвещают также, что в составе правительственной комиссии, коей предложено решить вопрос об учреждении в России 3-го мохаммеданского муфтия вошли «некоторые знатоки-специалисты», называя таковым только Оренбургского муфтия Мухаммедиара Мухамета Султанова. Правда, что мохаммеданский муфтий известен, как рьяный радетель мохаммеданских интересов и как ревностный ходатай пред правительством об отмене ненравящихся мохаммеданам патриотичных распоряжений русского правительства… Но какое же особое добро для русских интересов может получить от такого специалиста комиссия правительства православно-русского!?!... И разве нет у нас иного характера знатоков мохаммеданства?...
Газеты совсем умалчивают о том: кто, какие «знатоки специалисты» русских и неразрывных сними православных интересов вошли в состав упоминаемой комиссии? А это все важно. Хотя известно, сто в С.-Петербурге в Восточном факультете университета, есть и по мохаммеданству из почтеннейших профессоров, но не следует забывать и игнорировать, что с 1854 года существует при Казанской духовной академии самое специальное противомусульманское отделение. Это полезное учреждение образовало и имеет достаточно «знатоков» мохаммеданства и специалистов не только теоретически, но и практически всю свою жизнь и душу посвятивших изучению и просвещению мохаммеданствующих русских инородцев. Есть там и светские и духовные профессора и деятели, которые при испытанной высокой гуманности, широкой веротерпимости и преданности православно-русским интересам, отнюдь не менее, а даже более упомянутого газетами муфтия изучали и знают мохаммеданство не только в русских областях, но также ездии еще изучать его и на родине его, в Аравии. Так например общеизвестны всесторонние глубокие знания и труды по мохаммеданству таких высокопочтеннейших профессоров синагогов, как Н. И. Ильинский, ездивший по Востоку в 50-х годах, а ныне состоящий директором Казанской инородческой семинарии, – о. профессор протоиерей Е. А. Малов, только недавно, в 1888 году, вернувшийся из Аравии…
Вот такие «знатоки-специалисты» и религии, и языка, и быта, и потребностей наших мохаммеданствующих инородцев и Русского государства были бы всего полезнее правительственной комиссии; но из Казани не был вызван еще никто. А между тем при высокопросвещенном содействии православно-русских знатоков мохаммеданства к уяснению всех возбуждаемых в комиссии специальных вопросов не понадобилось ба православно-русскому правительству обращаться к помощи иноверно-инородческих фанатичных и односторонних специалистов муфтиев! Казанские профессора как действительные «знатоки-специалисты» вполне основательно доказали бы Петербургской комиссии, что в нашей русской истории есть достаточно самых поучительных примеров, которые лучше, практичнее и подходящее всего указали бы, как следует разрешать в интересах русского государства все вопросы, лукаво возбуждаемые мохаммеданами пред русскими властями, а также и то, как достигнуть желаемого Высшим Русским Правительством обрусения и просвещения иноверных инородцев России!...4
Истинная, добросовестная веротерпимость никогда не должна переходить в покровительство иноверию и суеверию.
Пожизненный братчик Миссионерского Казанского Братства св. Гурия, потомственный дворянин Евстафий Воронец.
Февраль, 1891 года
* * *
Дневник Храповицкого, бывш. секрет. импер. Екатерины IIизд. 1874 г. стр. 325.
Например, смотр. Материалы для этнографии России А. Рятгиха, изд. 1870 г. част.II – Материалы для геогр. и статиист. России Собр. офицерю Генер. Штаба. Казанск. губ. М. Лаптев 1866 г. – Журн. Мин. Народ. Просв. 1867 г. часть 134; 1872 г. ч. 161 – Извлечение Всепод. Отчет. Обер. Прокур. Св. Синода за 1866 год, 1871 г. 1881 г. проч. – Труды Правосл. Мис. Восточ. Сибири 1883–1886 гг. – Материалы для истор. христ. просв. крещ. Татар 1887 г. – Отчеты всех русских Миссий 1870–1890 г.
Крымские мохаммедане, например, вот уже более 10 лет обходились без муфтия. И только в текущем году, – пишет Бахчисарайский корреспондент, – «в Крыму возник острый вопрос о выборе главы духовенства муфтия. Не надо забывать, что муфтий ведет не только чисто духовные дела, но и дела гражданские, ибо мусульманское население продолжает судиться в Крыму не в окружном и мировом суде по русским законам, нов магометанском духовном правлении – согласно законоположениям шариата. Должность муфтия свободна уже более десяти лет… Крымские мурзы обратились к начальнику губернии с просьбой назначить выборы муфтия. Г. губернатор в принципе согласился с этой просьбой и предложил указать кандидатов. Тогда произошло нечто беспримерное: вместо того чтобы собрать законное «меджлессы», то есть избирательное собрание, в Симферополь съехалось только восемь мурз и избрало шесть кандидатов, имена которых сообщены губернатору. Нечего и говорить насколько подобное деяние незаконно и как проявление партийности нежелательно. На «меджлессы» должны собраться представители всех крымских дворянских и мурзацких фамилий, а таковых в Крыму около 90 родов; затем являлись представителями духовенства и других сословий и лишь в таком составе «меджлессы» считало себя в праве указать кандидатов на должность муфтия"… (Смот. «Московск. Ведомости» 1891 года № 22, стр. 4).
Примечание в настоящей статье упоминается только о двух муфтиях, потому что только эти два муфтия были учреждены Русским правительством. И хотя есть еще в Закавказских мусульманских областях лица, носящие названия муфтия и мюджтехида, но их Русское правительство не учреждено и те муфтии, По «Началам мусульманского законоведения», и суть только почетные титулы, оставленные и наследственные в Казахской династии мусульманской секты Сунни и в Тифлисской; но они между мусульманами не того веса, ни уважения, ни значения не имеют, как властные правительственные муфтии, учрежденные Русским правительством для Крымских и Поволжских мусульман. В Закавказском же крае значение в управлении имеют одни судьи мусульманские второстепенные – Кази и Кади, решающие дела религиозпы и только гражданские. По сомнениям же не только в религиозных но и в гражданских делах, Закавказские мусульманские секты Ши’э:испрашивают фетву, то есть повеление, от Персидских Мюджтехидов, а секты Сунни от муфтиев Арабских и Турецких». (См: Изложение начал мусульманского законоведения. Н. Торнау. Изд. Типогр. Соб: Е. И. В. Канцелярии 1850 г. стр. 28–29) – Настоящая статья о муфтиях сочувственно поддержана и перепечатана «Светом, Москов: Ведом, Сын: Отечеств:, Новым Времен: С. Петерб: Ведом:, Южн: Краем, Церковн. Вестником и прочими изданиями.