Азбука веры Православная библиотека Иван Петрович Николин Философия христианства. [Рец. на: Несмелов В. Наука о человеке…]

Философия христианства. [Рец. на: Несмелов В. Наука о человеке…]

Источник

2 Наука о человеке. – Том второй.

– Метафизика жизни и христианское

откровение. – В. Несмелова.

– Казань, 1903 г., 1–478 стр.

Вопрос об отношении природы и содержания религиозной веры к знанию возник с самого начала христианства и не перестает занимать человеческую мысль на всем протяжении его истории. Внимание к этому вопросу не только не угасло, но, как будто, еще более усилилось в последнее время. Это можно утверждать, напр. на основании быстрого и шумного успеха известной книги Гарнака, немецкого историка, о «сущности христианства» (das Wesen des Christenthums). По справедливому замечанию критики1, захватывающий интерес к книге Гарнака возбуждается, тем обстоятельством, что она рассчитана на человека нашего времени, воспитанного и вращающегося в сфере современных научных воззрений, и написана человеком, всецело проникнутым теми же современными научными тенденциями. Его цель – удовлетворить настоятельной потребности современного образованного общества, остановившегося в недоумении пред жгучим вопросом: может ли оно жить, думать и чувствовать по заветам Евангелия, не расставаясь с теми приобретениями культуры и науки, которые оно считает своим достоянием. Это примирение Евангелия и современного научного мировоззрения достигается путем компромисса первого с последним и приводит к искажению христианства.

Апологетическая задача по отношению к подобным искажениям и отрицаниям христианства сводилась и сводится обыкновенно к опровержению их. Такими опровержениями настолько богата европейская богословская литература, что всякий, интересующийся богословскими вопросами, всегда и весьма обстоятельно может узнать о том, как ему не следует думать по разным вопросам христианской веры. Что же касается положительного знания о том, почему именно следует признавать истину христианства и почему именно следует понимать христианство по духу и смыслу церковно-апостольского представления о нем, подобные опровержения сообщить не могут. А между тем это, конечно, гораздо важнее. В самом деле: что из того, если Гарнак или Л. Толстой неправы в своем понимании христианства? Гораздо ценнее убедиться, что традиционное православно-церковное понимание христианства есть безусловная истина. Разумеется, следует задерживать волны неверия, следует опровергать ложные суждения о христианстве. Но, прежде всего и главным образом, необходимо указать действительный путь к христианству, необходимо научно обосновать разумную веру в его истину. Веровать во что-либо только, потому что так веруется, – значит отказаться от разумно-сознательной жизни и, в сущности, быть индифферентным к вопросам религии.

Прекрасный опыт «выяснения тех положительных оснований, которые позволяют языческому (естественному?) уму человека усвоить себе содержание христианской проповеди и принять христианство в качестве религии» (стр. 1), представляет книга профессора Казанской Академии В. Несмелова, название которой мы выписали в заголовке нашей рецензии. Это сочинение написано без всякого отношения к упомянутой ранее книге Гарнака и его воззрениям, но, тем не менее, оно может служить наилучшей апологией против нее, потому что оно раскрывает свое содержание в одной, так сказать, плоскости с ней. И по воззрению автора разбираемой книги содержание христианской истины, чтобы она могла быть усвоена человеческим умом, «нужно привести в органическую связь с содержанием всех тех познаний, которыми уже владеет человек и которые имеют какое-либо отношение к предмету сообщаемой истины, так чтобы новая истина стала не только совершенно понятной уму, но и стала бы вполне очевидной для ума, именно по силе очевидности его прежних познаний» (стр. 475). Автор не уклоняется от требований научного мышления, а напротив старается уяснить догматическое учение христианского откровения при свете его.

Книга г. Несмелова начинается кратким предисловием и распадается на четыре весьма пространных главы с небольшим заключением, привлекая неослабное внимание читателя с первой строки до последней.

Первая глава разбираемой книги под заглавием: «Христианское вероучение и соблазны ума» может быть рассматриваема в качестве вводной. Здесь автор указывает и характеризует все известные типические заблуждения мысли человеческой в отношении к христианству. Общая причина их заключалась в стремлении перевести христианство на привычное содержание естественно-религиозных верований и представлений. Человек обычно «судит о себе с точки своего положения в мире и эта точка зрения переносится им в область религии» (стр. 27). Отсюда «все ложные представления касательно церковно-апостольской веры собственно всегда возникали и возникают именно в силу того, что весь интерес богословского мышления исключительно сосредоточивается только на решении одного вопроса: как собственно то или другое христианское учение может быть мыслимо человеком?» (стр. 137). В этом случае человек пытается собственно выяснить себе, как бы он сам изложил, напр. учение о св. Троице, если бы каким-нибудь образом, ему пришла на мысль идея триединого Бога или как бы он сам изложил учение о богочеловечестве Христа, если бы каким-нибудь образом, он додумался до идеи Его богочеловечества. Очень понятно, что в результате такой работы ничего другого и не может получиться, кроме составления собственной доктрины по поводу тех или других христианских учений в спекулятивно-философском раскрытии той или другой христианской идеи» (стр. 138). Указавши источник всех возможных отрицательных воззрений на христианство, автор далее говорит, что для того, чтобы «такая доктрина могла совпадать с действительным содержанием христианского вероучения и могла бы служить действительным раскрытием его, необходимо в сам процесс построения ее ввести обязательное решение еще другого вопроса: почему именно то или другое учение утверждается самим христианством? Необходимо это, потому что при постановке этого вопроса, субъективно-логическая конструкция христианских учений, очевидно, будет зависеть от объективного исследования их положительных оснований и следовательно, вместо разъяснения их мыслимости, здесь могло бы быть достигнуто прямое познание их достоверности. Ведь если бы я узнал напр., почему именно христианством утверждается догмат о св. Троице, я бы мог обсудить основания этого догмата и если бы я увидел, что не принять этих оснований я не могу, то я уже не мог бы думать о Боге иначе, как только о триедином. В таком случае немыслимость триединого Бога потеряла бы для меня значение отрицательной инстанции в моем суждении об истине христианского догмата, потому что на самом то деле он оказался бы мыслимым для меня именно в мышлении тех самых положительных оснований, которые заставляют меня утверждать его достоверность» (стр. 138–139).

Это, столь тонко проводимое автором, различение в постановке задач научного исследования о христианских истинах ярко вскрывает слабость и несостоятельность отрицательных научных работ о христианстве, подобных последнему произведению Гарнака, объясняя вместе с тем и причину их внешнего успеха. Если современная критика христианства действительно имеет видимость научности, то это лишь в попытках своих объяснить христианское вероучение, как синтез различных продуктов общечеловеческой мысли и представить христианскую религию, как необходимую ступень человеческого развития. При этом опускается из внимания, что все христианские догматы произошли не чисто метафизическим путем, а развились из веры в факты откровения. Поэтому стремление выразить христианское вероучение в точных терминах мысли и логических концепциях ума есть признак ложной научности. Но эта мнимая научность, тем не менее действует обольстительно на умы и создает широкое распространение воззрениям, уклоняющимся от подлинного содержания христианства.

Отметивши заблуждение философствующей мысли по вопросу о христианстве, а вместе с тем указавши истинный строго-научный метод исследования его, проф. Несмелов подвергает далее научно-критическому раскрытию основной вопрос христианской веры – учение о спасении человека. Сообразно своему общему взгляду на постановку проблемы о христианстве, автор стремится прежде всего доказать истину христианского учения об основаниях возможности спасения и условиях его действительности, а в зависимости от этого решить вопрос, насколько именно христианское учение о совершении спасения отвечает тем необходимым условиям, при которых действительно может осуществиться идея спасения мира. Все исследование по вопросу о спасении посвящено раскрытию трех частных мыслей: «онтологическое основание и смысл идеи спасения» (2-я гл.), «происхождение в мире зла и условия возможности спасения» (3-я гл.), «христианское учение о спасении, как о богочеловеческом деле Христа – Сына Божия» (4-я гл.). – В этих трех главах автор дает глубоко продуманную и блестяще изложенную философскую систему христианского вероучения применительно к современным запросам научной мысли. Не входя в подробное изложение содержания последних глав книги г. Несмелова, мы, однако, должны отметить особенности богословствования его.

Автор со всей силой богословской аргументации вооружается против господствующего в системах христианского вероучения юридического представления о спасении. Правда, юридическое воззрение подвергнуто основательной критике в русской богословской литературе, но заслуга автора состоит в том, что он метко вскрывает случайное происхождение этого взгляда, – не из сущности самого догмата, а из чисто практических соображений. Юридическое оправдание христианского учения о спасении из понятия о Божием правосудии являлось полезным в апологетических и миссионерских целях. Дело в том, что «древним христианским учителям приходилось не только исповедовать и проповедовать свою веру, а приходилось также и защищать ее от разных издевательств со стороны язычников, для которых мысль о спасении мира крестной смертью единородного Сына Божия представлялась совершенным безумием… При своем понятии о спасении, как о простом изменении внешнего положения человека, язычник и оправдание пред Богом, очевидно, мог понимать лишь в смысле внешнего признания грешника свободным от наказания за грех… В силу такого представления о спасении он совершенно не мог понять, зачем бы нужно было или угодно было Богу принять на Себя смерть за грехи людей, когда от Его собственной воли всецело зависит простить людям все их грехи и не наказывать их… В виду этого для защиты основного христианского догмата апологетам христианства в сущности ничего другого не оставалось, как только представить свою веру разумной даже и с точки зрения языческого понятия о спасении. Апологеты действительно и обратились к этому способу защиты. Они рациональным путем стали доказывать язычникам, что христианское учение об искупительном значении крестной смерти Богочеловека не заключает в себе ничего нелепого даже и в том случае, если спасение грешного человека, вместо действительного очищения его грехов, понимается в смысле прощения его. Богу свойственно прощать грехи, но именно, потому что Он – Бог, Он не может прощать их неправедно». Требуется, значит, жертва для правосудия Божия и притом жертва, покрывающая собой все преступления людей, которой является смерть Сына Божия. «Таким путем христианские апологеты могли с несомненным успехом защищать свою веру от возражений языческих мыслителей. Они делали христианство понятным, не выходя из круга общечеловеческих идей и понятий» (348–351 стр.). Но, что было пригодным для своего времени, оказалось в свою очередь камнем соблазна и преткновения для множества позднейших мыслящих христиан, особенно когда со времени XVI в. умственное развитие европейских народов весьма далеко подвинулось вперед. Вот почему юридическая теория искупления и спасения при состоянии современного мышления оказывается несостоятельной и сам христианский догмат о спасении требует нового научного обоснования.

Совершенно оригинальным является автор разбираемого исследования в определении сущности греха прародительского. Поставляя, согласно с общим представлением, причину и сущность греха дьявола в гордости (243 стр.), автор отступает от традиционного взгляда на грех первых людей. По традиционному представлению дьявол вознамерился погубить людей тем же способом, каким погиб он сам, чрез пробуждение в них самолюбия, желания независимости от Бога. Наш автор поставляет грех первых людей в суеверном отношении к плодам запрещенного дерева. Предназначенные к духовному совершенству чрез свободное раскрытие своих нравственных сил и способностей, они хотели достигнуть этого совершенства чисто механическим путем. «Они думали, что плоды запрещенного дерева имеют особое магическое свойство давать познание о добром и злом… Они обратились к помощи запрещенного дерева в той именно полной уверенности, что мнимо-волшебная сила его плодов, без всякой работы с их стороны, механически сделает их более совершенными» (стр. 277 и дал.). «Они одинаково были бы преступниками и именно такими же преступниками, какими они сделались, если бы и не преступили Божию заповедь, а употребили с указанной целью какой-нибудь другой материальный предмет, если бы напр., ради приобретения высшего знания они вздумали бы смачивать свои головы водой из Ефрата, или носить на своих головах какие-нибудь райские ветки» (278 стр.). – Это истолкование автором прародительского преступления отличается меньшей глубиной и психологичностью в сравнении с традиционным воззрением на грех. Простое суеверие не могло бы сопровождаться столь глубокими и печальными последствиями для прародителей и всего их потомства. Да и зачем эта двойная психология для объяснения однородного явления греха? Существо явления не изменится от того, совершено ли оно среди духов или людей. И священное писание более благоприятствует традиционному воззрению на происхождение греха. Не говорил ли Сам Христос: «кто хочет идти за Мной, отвергнись себя и возьми крест свой, и следуй за Мной» (Мк.8:34). Значит, если есть препятствие для вечной жизни в Боге, для духовного совершенства, оно заключается именно в самолюбии, поставлении своего «я» на место Бога, в стремлении к независимости от Бога. Тем же грехом самолюбия, пали и прародители наши. – Перетолкование обычного понимания о сущности прародительского греха понадобилось автору для объяснения дальнейшего отношения Бога к падшим людям. Бог дает им обетование о спасении, очевидно, потому что падшие люди, хотя и оказались недостойными Бога, однако все-таки Ему только одному хотели принадлежать, – оказались способными к добру и желающими его. Иначе невозможно было бы и последующее спасение людей (280 стр.). Но, оно удовлетворительно объясняется в своей возможности тем обстоятельством, что первые люди пали не по развращению своего сердца, а в состоянии обольщения. Хотя преступление первых людей и влекло за собой гибельные последствия, но оно все-таки было «только несчастной ошибкой с их стороны», как признает сам же автор (279 стр.). Всякая же ошибка не исключает возможности сознания ее и стремления к исправлению. Наличность того и другого делала людей способными к искуплению и спасению их.

Но, если разобранная поправка общепринятого богословского взгляда не может быть признана удачной, то в отношении к другим пунктам богословского мировоззрения проф. Несмелов дает новое освещение и ценные дополнения. Так, мы встречаем более глубокое и убедительное истолкование причинной связи между воскресением мертвых и воскресением Иисуса Христа. «По единству божеской ипостаси, рассуждает автор, в обеих природах Христа человеческое в Нем принадлежит и Его Божеству, и божеское в Нем принадлежит и Его человечеству. Следовательно, человеческая природа получила в Нем такое достоинство, какого сама по себе она не имеет и не может иметь, – она стала собственным телом Бога; и так как, в силу своего воскресения из мертвых, Он принял эту природу в вечное единение с Собой, то она, стало быть, и остается в Нем вечным телом Бога. Но она принадлежит не Ему только одному, а всему человечеству и потому, если он принял ее в вечное единение с Собой, то этим самым Он, очевидно, приобщил вечности и весь род человеческий в полном составе его; потому что всякий отдельный человек имеет в себе не часть человеческой природы, а всю эту природу, и Христос сделал вечной в Себе не какую-нибудь индивидуальную человеческую личность, а именно всецелую природу людей… Таким образом, вечное богочеловечество Иисуса Христа делает для нас совершенно понятным, непостижимый иначе, закон воскресения, а этот закон вполне объясняет собой и непостижимую иначе, необходимую всеобщность воскресения» (383–384 стр.).

Еще ценнее соображение профессора по вопросу о способе воскресения умерших вместе с их телами при втором пришествии Христа. На этом примере объяснения мы можем наглядно видеть, как автор пользуется данными современного научного мировоззрения для обоснования христианских истин. «При логической обработке мысли о воскресении умерших с точки зрения наличных законов природы она всегда вызывала серьезное недоумение: как воскреснут умершие и с каким именно телом они возвратятся к жизни? Дело в том, что материальный организм умершего человека разлагается на свои составные элементы и эти элементы могут быть рассеяны по всему лицу земли… В силу механического круговорота физической жизни вполне возможно такое явление, что телесный состав умершего человека может войти по частям в телесный состав бесчисленного множества других людей. Тело умершего человека может, напр. войти в состав растения, а растение может войти в состав тела животного, а тело животного может войти в состав тела человеческого» (437–439 стр.). Древняя богословская мысль отвечала на это недоумение простой ссылкой на всемогущество Бога, Который может снова соединить отделившиеся друг от друга части тела, собрать рассеянные атомы. Прогресс современной науки дает возможность проф. Несмелову иначе освятить и разрешить приведенное недоумение. Очевидно, пользуясь твердо установленным законом биологии, по которому не орган создает функцию, а функция – орган, соответственно чему дух создаёт организм, а не организм создает дух2, автор заключает, что «человеческие души в день воскресения мгновенно разовьют свою творческую деятельность и сами образуют себе тела, так что воскресение, стало быть, произойдет путем мгновенного повторения того же самого творческого процесса жизни, которым образуются живые тела людей и в настоящий период их земного существования. Ведь растение создается не внешней силой природы помимо зерна, а развивается изнутри умершего зерна творческой силой семенного зародыша. Так именно, по апостолу, будет и при воскресении умерших» (445 стр.).

Мы далеко не исчерпали богатой содержанием книги проф. Несмелова, но и из изложенного уже можно судить, что она заслуживает внимания, как со стороны богослова-специалиста, так и рядового любителя богословско-философского чтения.

* * *

1

Христианство и современное мировоззрение. По поводу кн. Гарнака. Доц. Лепорского – Христ. Чт., 1903 г., январь.

2

Этот закон сформулирован напр. у Сабатье. О бессмертии души с точки зрения эволюционного натурализма. – СПБ, 1898 г., стр. 137.


Источник: Николин И.Π. II. Философия христианства. [Рец. на:] Несмелое В. Наука о человеке. Т. 2: Метафизика жизни и христианское откровение. Казань, 1903 // Богословский вестник, 1903. Т. 2. № 7-8. С. 656-665.

Комментарии для сайта Cackle