К вопросу о вегетарианстве

Резонным проповедником превосходства растительной пищи пред животною является в наши дни, между прочим, г. Эльпе, по поводу одной из статей которого возникла и наша настоящая заметка. Г. Эльпе (Л. К. Попов) – специалист в области «физики, ботаники, зоологии, физиологии, анатомии»¹. К голосу такого знатока в области физиологии прислушаться далеко не излишне.

По интересующему нас вопросу нам известны из прежних статей г. Эльпе две: одна под заглавием: « К вопросу о питании»² и другая, надписываемая: «Мясная или растительная пища»³ . В первой обширной статье автор основательно доказывает, между прочим, что «среди хищных животных, питающихся исключительно мясной пищей, встречаются такие именно организмы (напр., лев, тигр), которые обладают способностью в короткий период развивать громадную мышечную силу; но – и это особенно важно и поучительно – среди тех же мясоедных нет таких животных, мышцы которых обладали бы способностью к длительной физической работе». Таких животных «приходится искать среди травоядных; рабочие животные принадлежат именно к травоядным животным. Это прямо наводит на заключение, что растительная пища наиболее отвечает требованиям не бурной, но длительной мышечной работы. И не в этом ли факте», естественно спрашивает русский физиолог, «надлежит искать объяснения того обстоятельства, что рабочий люд, когда ему приходится нести работу, предполагающую именно длительную затрату мышечной энергии (полевые, например, работы), предпочитает растительную пищу мясной и» (заметьте!) «именно при растительной пище оказывается более способным к такой работе, тогда как атлету требуется для обновления его мышц мясная пища»... Кроме того, здесь же, опираясь на авторитет такого «почтенного физиолога», каков профессор И. П. Павлов, г. Эльпе отмечает «выдающееся значение молока – как пищи, приготовленной самой природой» (оно «всеми и всегда счи­тается самой легкой пищей и дается при слабых и больных желудках и при массе других тяжелых общих заболеваний, например, сердечных, почечных» и т. п.). Значение это, говорит он, «с физиологической точки зрения совершенно естественно... и находит себе объяснение в том знаменательном и в высокой степени целесообразном факте, что при молоке несравненно большая часть его азота предоставляется в распоряжение всего организма, чем при другом сорте еды». Это – очень важное обстоятельство. «Иначе говоря», продолжает г. Эльпе, «плата со стороны организма (в виде работы пищеварительных органов) за азот молока гораздо ниже сравнительно с другой пищей». Ужели это не знаменательный действительно факт?!⁴. Не безынтересен и тот, сообщаемый г. Эльпе здесь же, «факт», который он называет «общеизвестным» (следовательно, не подлежащим серьезному оспариванию), «что многие великие умы в период своей продолжительной и необычайно продуктивной умственной деятельности довольствовались, вообще говоря, крайне умеренной пищей; они ели скорее мало, нежели много, и, тем не менее, много работали». Наконец, должно быть отмечено и то еще наблюдение, сообщаемое г. Эльпе в первой же его статье, что «переедание», нередко замечаемое у людей богатых, непременно «ведет к ослаблению именно продуктивной во всех отношениях и смыслах работы», – что «то же» явление «наблюдается и в животном мире», где «переедание убивает работоспособность, давая жировой ткани перевес над наиболее деятельными тканями», – что, затем, и «в мире растительном крайне обильное питание обусловливает понижение продуктивности, выражающееся, например, среди плодовых деревьев обильным развитием жировых побегов на счет приносящих плоды». – Вторая обстоятельная, в свою очередь, статья г. Эльпе написана им по по­воду выхода в свет «двух первых нумеров» журнала «Вегетарианский Вестник (изд. Б. А. Долячко). И здесь точка зрения автора на вопрос, о котором у нас идет речь, одна и та же. «Оставляя в стороне этические принципы и ограничиваясь исключительно физиологическими, точнее – биологическими основаниями», г. Эльпе, при руководстве последних, с успехом доказывает все то же и то же. И поныне, говорит он, еще не исчез предрассудок, что мясная пища будто бы полезнее, целесообразнее растительной, – хотя обосновать этот предрассудок и не удалось никому сколько-нибудь убедительно. Ссылки на «англичан-мясоедов» и «ирландцев» – вегетарианцев «преимущественно», на вегетарианцев – «китайцев» и «якобы выросшую на мясе Западную Европу», действительно, не убедительны, тем более, что хотя бы данные примеры можно истолковать по желанно и вкривь, и вкось. Нужно бы мясоедам придумать что-либо более доказательное, – напр., «определить» точными наблюдениями степень «влияния того или другого пищевого режима на работоспособность физическую или умственную». Имея, для примера, в виду работоспособность первую, г. Эльпе заявляет, что «нет фактов, которыми доказывались бы» в «отношении» к ней «явные преимущества мясной пищи». Этого не доказывают ни «непосредственное свидетельство повседневного опыта», ни «наблюдения над жизнью». Они доказывают скорее противоположное. Именно мы видим, что «животные, отличающиеся наи­более сильным развитием мышц, принадлежат к растениеедным, а не мясоедным: среди хищников нельзя указать ни одного, у кого мышечная система достигала бы такого могучего развития, как у слонов и носорогов» (этих вегетарианцев). «Затем рабочий скот – это все – животные исключительно травоядные». Если, – как и сказано было г. Эльпе в первой его статье, – лев, тигр обладают весьма «сильными мышцами», – такими, т. е., каких нет ни у быка, ни у лошади, то при этом нельзя забывать того обстоятельства, что «мышцы» первых, т. е., «хищников, обладая способностью развивать громадную силу на короткий сравнительно период времени, совсем неспособны к длительней физической работе, к той выносливости продолжительной работы, на какую способны мышцы лошади и быка: лучшее доказательство, что именно наибольшей работоспособностью отличаются мышцы, вскармливаемые растительной пищей». А что дело так же обстоит и в отношении людей, о том свидетельствуют, напр., Дарвин («самые лучшие работники», ему известные, это – «чилийские рудокопы» – вегетарианцы), Френсис Геад (говорит о тех же рудокопах), Ферберн и Вуд («о турках», которым, между прочим, «нормальная вегетарианская диэта позволяет пере­носить величайшие военные бедствия») и др. Какими плодотворными результатами сопровождается растительное питание, это видно еще, напр., на «греческих лодочниках, греческих рабочих, арабах, рядовых в Боливии, бразильских рабах, рабочих Лагуайры, – северных ланкаширцах и иоркширцах, итальянских крестьянах, индусах, японцах, китайцах, – каталонских рабочих, наших крестьянах, русских солдатах» и т. д. Всюду, куда бы мы ни заглянули, «способность к большему физическому труду, выносливость, здоровье, долговечность идут об руку с растительной пищей». Прежде думали некоторые, что «мясная пища необходима для умственного труда». Но такое мнение ошибочно и ничем не может быть оправдано. Оно – «простой пережиток старины». Теперь считается безусловно доказанным, что «мясная пища – главный рассадник той массы микробов, главных виновников развития в пищевом канале тех токсинов, которые отравляющим образом действуют на организм и преждевременно истощают ткани, порождают преждевременное старчество» (проф. Мечников). Употребление в пищу мяса «неизбежно сопряжено с развитием в организме продуктов распада мы­шечной ткани», отчего «работоспособность мышцы» естественно падает в соответствующей степени. От употребления же «растительной пищи» не происходит «подобных» результатов. В ряду «вреднейших распадов мясной пищи» стоит «мочевая кислота», влекущая за собой и различного рода заболевания, и «плохое кровообращение» и проч., в виду чего всякому следует это питание покинуть и заменить его вегетарианским, не ведущим к таким печальным результатам (доктор Гейг). Болезни: «артериосклероз, сочлененный ревматизм»... – результат «злоупотребления мясной пищей». Рекомендуется лечить их пищей растительной. Она сохранит и почки, и печень «здоровыми», и не даст» развиваться заболеваниям вроде «подагры, ожирения, диабета, сыпей, экземы, мигреней, малокровия» и т. п. (д-р В. Поше; ср. Арм. Готье)... Несомненно, что «путь к здоровью, силе и бодрой старости ведет через огород, плодовый сад и пшеничное поле, а никак не через бойню».

Ныне появилась третья статья того же г. Эльпе под заглавием: «Силородные и пищевые вещества"⁵. Написана она по поводу «нового открытия д-ра Клемана», много о себе нашумевшего. Он нашел «необычайной силы динамогенное вещество». «Достаточно», говорил он, «ввести небольшое количество» последнего в организм человека или животного, чтобы в несколько раз повысить его мускульную силу, чтобы чуть ли не удесятерить его работоспособность». В подтверждение своих слов Клеман производил опыты над собакой, «над собой» и др. Это загадочное вещество – «муравьиная кислота», оказавшаяся будто бы чем-то вроде «элексира», которого так тщетно доискивались в средние века. Не потому ли, думалось, такие неутомимые работники – муравьи, что кислота их столь живительна? Однако, в новом эликсире пришлось разочароваться, хотя он открыт всего лишь «в конце прошлого года». В самом деле, «пчелке – вечной труженице – не требуется, однако, содействия динамогенных свойств муравьиной кислоты», между тем как есть некоторые «гусеницы, тело коих также вырабатывает муравьиную кислоту», что не препятствует им «отличаться крайней неподвижностью»... Известно, в свою очередь, что «та же муравьиная кислота всегда встречается в некотором количестве в потовых выделениях человеческого тела». Совершенно странно: зачем «организм выбрасывает это сокровище вон в качестве негодного продукта прижизненного распада», если в самом деле кислота обладает столь необычными достоинствами? И если он, однако, выбрасывает, то, очевидно, по отсутствию в ней последних. Не говорим уже о том, что данная кислота «далеко не всеми видами муравьев вырабатывается обильно», причем «лесные муравьи, вырабатывающие» ее «в большом количестве», едва ли «отличаются наибольшей работоспособностью» (это, во всяком случае, еще вопрос). Совершенно произвольно приписывать муравьиной кислоте «динамогенные свойства», ей не принадлежащие. Самые «опыты», на какие ссылался Клеман в подтверждение своих взглядов, на поверку (со стороны Флейжа) оказались убийственными для новой теории, нимало не подтвердив её: нигде «не наблюдалось ни малейшего повышения мышечной силы, которую можно было бы отнести за счет динамогенных свойств муравьиной кислоты». Там, где это якобы наблюдалось, было на лицо «крайне небрежное обращение с показаниями эргографа». Так называемое «самовнушение», в свою очередь, сильно обманывало экспериментатора: что следовало отнести на счет влияния этого самовнушения, приписывалось ложно действие муравьиной кислоты. Если и признать за ней значение «искусственного возбудителя», то, во всяком случае, у неё нет «ничего общего с настоящими динамогенными веществами». Не возбуждение скоропреходящее, а «действительный прирост силы рабочей может дать только пища, т. е., тот именно горючий материал, который содержится в пище и за счет энергии которого мышца может производить работу». Если «искусственные возбудители (кофеин, муравьиная кислота..., – внушение...)», обусловливающее «громадную временную работоспособность» (иногда), затем ведут за собой «неизбежное крайнее переутомление, нередко с трагическими последствиями для всего организма», то подлинные «динамогенные вещества (содержащиеся в пище в качестве горючих элементов)» сопровождаются совсем иными результатами. Вопрос, следовательно, «сводится» к тому: в какой же именно пище дается возможно больше искомых веществ? Не в мясной, против которой в данном случае «решительно говорят и эмпирические данные, и свидетельства опытных наблюдений, и общие указания физиологии питания в ее современном состоянии». Уже в прежней своей статье г. Эльпе указывал на пищу «рабочего скота», именно растительную, и на её значение. То же он настойчиво подчеркивает и здесь. «Угнетение нервных центров и самых мышц под влиянием продуктов распада мясной пищи должно обусловливать прежде­временное состоите усталости. Рабочий организм, посаженный на мясную пищу, сравнительно быстро утомляется и вообще по работоспособности стоит ниже организма», получающего «для своих мышц силу из горючих элемен­тов растительной пищи». Кроме того, знаменателен тот факт, что «самого горючего элемента, этого силорода мышц, в растительной пище больше, чем в мясной». Так, «бобовые растения гораздо богаче» мясной пищи «горючими элементами» и – как таковые – «в качестве силородов стоят гораздо выше мяса»... Конечный вывод о сравнительных качествах того и другого рода пищи ясен: «для рабочего организма предпочтение мясной пищи растительной – крупная ошибка и в физиологическом, и в экономическом отношениях».

Таким образом, ныне можно и должно считать доказанным (мы лично, по крайней мере, такое впечатление вынесли из внимательного чтения статей уважаемого г. Эльпе), что – 1) немясная пища для человеческого организма бесспорно полезна, сообщая ему «способность к длительной физической работе», – что 2) мясное питание несомненно вредно, обусловливая возникновение различного рода болезней..., – что 3) производимые мясною пищею заболевания не только отсутствуют при вегетарианском питании, но даже излечиваются последним, – что 4) не в нашумевшей в последнее время «муравьиной кислоте» дело, а опять и опять в питании: (не в мясном, а) растительном.

Почтенный г. Эльпе в своих статьях «оставляет в стороне этические принципы», как о том он сам и заявляет ясно и определенно, желая оперировать только в той области, в какой он считает себя специалистом. Мы в свое время писали по тому же вопросу («Христианское Чтение» за 1904 г., апр. и май; «Вегетарианский Вестник» за 1904 г., №№ 4, 5, 6, 7). Со своей стороны и по тождественной же причине, оставляя без внимания ту область, с какою имеет дело г. Эльпе, и рассматривая вопрос только «с христианской точки зрения», мы в конце концов пришли к тому же в сущности окончательному выводу: «лучше для нас», мы писали, «вегетарианское питание, а не убоина, не животное. Таков должен быть истинно-христианский взгляд не омрачаемый никакими лжетолкованиями, никакими тенденциозными, предвзятыми точками зрения. Это – несомненно»⁶ . Таково именно наше глубокое убеждение.

Вывод, следующий из предыдущих строк нашей за­метки тот, что у людей нет достаточных оснований для употребления мясной пищи: ни физиологических, ни религиозно-нравственных, – что у них, напротив, на лицо все резонные данные, в сущности неотразимо побуждающие их к отвержения мясоедства в пользу вегетарианства.

Будучи убежденным вегетарианцем (в разумном смысле слова) по религиозно-нравственным христианским соображениям, я естественно и не мог не приветствовать заметкой союзника по выводам, тем более, что он приходит к последним, как мы видели, совершенно другим путем.

На этом и можно было бы закончить настоящую заметку, вызванную случайным обстоятельством. Но мы не в состоянии устоять перед соблазном – сделать еще несколько замечаний. Мы именно хотим сказать, что к вегетарианству нас лично склонили преимущественно соображения нравственного порядка. Посудите сами: каждое из животных (коровы, овцы, курицы, птицы, рыбы...) по своему наслаждается своим бытием, которое, притом, дано им не нами. А мы для своих эгоистических целей насильственно лишаем их жизни. Какое «внутреннее», «нравственное» право мы имеем на это? Ужели наше нравственное чувство может мириться с фактами истребления других живых существ ради наших личных (да и то мнимых) выгод? Многие читатели, не могущие мыслить себя без кровавых бифштексов, привыкшие к отборным сортам рыб, к дорогой икре и пр. и пр., несо­мненно прочитают наши строки с иронической усмешкой. Но мы имеем в виду только лиц, которые способны беспристрастно взглянуть на дело, отрешившись от эгоистической точки зрения, – лиц, которые не станут приводить в свое оправдание избитых возражений, всем известных и ими самими, т. е., возражателями, всего меньше ценимых в душе... Не все, что можно, то и должно делать. Не все, что позволительно по тем или другим причинам делать, и должно осуществлять. Следует различать между разрешениями, взирая на тот нравственный идеал, к какому все мы обязаны стремиться. Следует устранять с пути нравственного усовершенствования всякие помехи и препятствия, углаждать путь, всячески сокращать его... А главное: побольше любви к разумным существам, побольше «жалости» и «сострадания» ко всем вообще, а в том числе и к существам неразумным. Если чувство «сострадания», «жалости» проникнет в наш внутренний мир вполне, тогда все остальное совершится само собою. И мы верим, что настанет тот день, когда люди дойдут до такой высоты нравственного совершенства, что с ужасом станут оглядываться на прошлое время. К сожалению, наступит это желанное время еще не скоро...