Посещение своих паств православными архиереями

Одним из важнейших явлений характеризующих современную церковную жизнь служит довольно обычное в настоящее время посещение архиереем своей епархии. Каждый день обремененные текущими делами своих обширных епархий, православные архиереи находят возможным по временам лично посещать свои епархии, обозревать монастыри и церкви, утешать и вдохновлять светлыми христианскими чувствованиями живущих при них, а в последнее время ещё и побуждать их к ревностному содействию правительству в великом деле распространения школьного образования. Большей частью многолюдные встречи преосвященного, его благословение, беседа, и нередко служение даже в сельском храме составляют событие, торжественное, радостное, но тихое – поистине христианский праздник. Читая описание современных нам посещений архиереями своих паств, и припоминая резкие наставления относительно этих посещений Духовного Регламента, получаешь глубоко отрадное впечатление неизмеримого превосходства современной церковной жизни перед минувшими веками. Тогда путешествие архиерея по епархии наводило страх, в особенности на священнослужителей, и имело задачей раскрытие какого-либо злоупотребления, или вообще какого-либо печального явления, требующего строгого суда и жесткой кары виновным. В настоящее время такое только отрицательное применение надзирающей власти, в виду усложнившихся отношений церковной жизни, стало или недостаточным или даже излишним. Излишним, потому, что организация и самого по себе несложного епархиального управления, настолько хорошо поставлена, что de jure по крайней мере, редко требует какой-либо экстраординарной или чрезвычайной ревизии. Недостаточным, потому, что настроение века и требования его нуждаются прямо в положительном пастырском воздействии епископа на свою паству. В настроении переживаемого теперь времени нельзя не отметить некоторого религиозного возбуждения, пробуждения интереса к вопросам веры. Этот интерес пробуждён в настоящее время во всех классах нашего общества, с верхних, до самых низших. К церкви и её служителям всюду обращаются, или за разрешением религиозных вопросов и своих сомнений в вере, или за удовлетворением нравственных потребностей, за опорой в борьбе с /жизнью/ – за религиозной помощью. От служителей церкви одни ожидают просветления ума таким знанием, которого не даёт светская наука, другие, прямо – ниспослания божественной чудесной силы, для исцеления расшатанной пороками и неудачами житейскими своей природы. Само по себе это настроение можно было бы почесть отрадным, но, к сожалению, в нём самом есть элемент нежелательный – эта религиозная пытливость, равно как и жажда чудес, нередко проявляется как болезненный симптом – следствие крайнего нравственного расстройства: – Извольте оздоровлять человека, развратившегося до мозга костей! (таких личностей весьма много, например, в массе людей, обращающихся к молитвам о. Иоанна Кронштадтского). Этот нежелательный в современном религиозном настроении элемент и послужил одной из причин нарождения сектантства, то мистического, то рационалистического и крайне враждебного церкви и её служителям направления. Пашковщина, толстовщина, бесчисленные шайки штундистов, баптистов, субботников и проч., с Юга и Севера, как невиданная дотоле на Святой Руси саранча, или филлоксера, полезли массами в церковный виноградник и начали в нём своё опустошительное дело с поразительной быстротой. Только благодаря энергичной помощи государственного правительства, духовенство приостановило дружный и стремительный натиск этой духовной саранчи.

Грозное на первых порах, нашествие этих, в сущности ничтожных, но весьма многочисленных врагов, к счастью, вызвало против себя хотя и не быстрый, но зато дружный и энергичный отпор, как в духовенстве, так и в преданных православной церкви мирянах.

Выступили на дело многочисленные миссионеры, духовные лица и их сотрудники – миряне. Наряду с этой, так сказать, боевой дружиной церковной, вышли на дело Христово бесчисленные труженики в среде духовенства и мирян, в виде скромных сеятелей слова Божия на поприще церковно-устроительном, церковно-благотворительном. На призыв правительства к делу распространения народного образования в духе православной церкви, откликнулось бесчисленное множество тружеников в среде духовных и светских лиц. Быстро начали появляться церковные училища с преподавательским в них персоналом, окончивших и не окончивших курс семинарии детей духовенства, а так же и девиц духовного и светского звания, окончивших курс епархиальных духовных училищ и женских гимназий. Эти маленькие люди несли и несут полезную и важную службу церкви, в большинстве за ничтожное вознаграждение, едва обеспечивающее им пропитание, а иногда и совсем безвозмездно. Одновременно с этим возбуждением просветительской деятельности в духе церкви, возникли в среде народной стремления к оживлению и восстановлению деятельности церковных братств и обществ, преследующих нравственно-благотворительные и церковно-устроительные цели. Явились или восстановлены упраздненные церковные братства, церковные попечительства, общества трезвости, общества любителей церковного пения и т.п., поставившие себе целью воздействовать на простой народ в видах пробуждения в нём ревности к вере и церкви и к возвышению его нравственности. Результатом скромной, но неустанной и плодотворной деятельности этих почти безвестных тружеников, явилось весьма заметное в настоящее время возбуждение церковной жизни в нашем народе.

Вот это-то отраднейшее явление современной церковной жизни и должно, по-видимому, быть главной целью преосвященных архиереев во время посещения ими своих паств. Их пастырской попечительности и вниманию предлежит теперь поддерживать скромных деятелей вышеуказанного рода, ободрять и поддерживать в них энергию своим утешением, ободрением, равно как возгревать ревность к сего рода церковному служению там, где по обстоятельствам, незаметно этой ревности.

Ну, да не помысли благосклонный читатель, что это только наши pia desideria (лат. благие намерения) и тем более – наши чаяния от преосвященных архиереев! То, что доселе говорили мы, есть действительность, засвидетельствованная очевидцами епархиальных посещений своих паств нашими преосвященными архиереями. Читая записи этих посещений, мы были поражены теми глубоко назидательными картинами современной церковной жизни нашего православного народа, которые описаны в этих записях и представляя теперь некоторые из этих картин, предлагаем проверить высказанные нами суждения.

Едва, однако же, мы решились приступить к изложению своих наблюдений этого рода, как сразу ощутили всю громадность и неудобство предпринятого труда. Откуда начать и где поставить предел изложению этих наблюдений? «От моря до моря, и от рек до конец вселенныя» (Пс.71, ст.8), раскинулась Св.Православная церковь; «утверждение (её) на земли на версех гор, превознесется паче Ливана плод eго: и процветут от града яко трава земная» (ст.16). Ввиду этого, совершенно оставляем заботу о полноте изложения и ограничимся самой малой частью: мы пройдем, мысленно конечно, только по окраинам Великой Руси, приняв компасом для этого путешествия алфавитный порядок наших епархий. Посему начинаем от моря – с Архангельской епархии.

Здесь епископствует Преосвященный Никанор.

В местных епархиальных ведомостях за 1894 год читаем следующие сообщения о посещении им своей паствы. «С 6-го по 17-е июля преосвященный Никанор обозревал церкви, находящиеся в поморье Белого моря... 10 июля преосвященный при участии архимандрита Варлаама, наличного духовенства и полного хора своего, освятил церковь в селении Сороках, причём вёл пространную беседу о крайностях заблуждений и мнений раскольников... Следующие дни, преосвященный посетил Кемь, Кереть, Ковду, Княжу Губу, Кандалакшу, Умбу, Кашкаринский приход и Кузомень. Везде, и особенно на терском берегу, где не бывал архиерей около 40 лет, преосвященный был встречаем с необычайным энтузиазмом, преимущественно же отличились кузоменцы. Они почти все встретили преосвященного за 2–3 версты и также проводили его, с церковным пением и даже коленопреклоненным молением. В Керети, преосвященный заложил в школу, собрав на неё около 300р.; в Княжей Губе заложена церковь; в Кеми отслужен был молебен на открытие школы, а в Кузомени с 1-го часу до 4-х часов утра отслужены, как на Пасху, утреня и Литургия, на которой преосвященный сказал воодушевлённое слово о духовной радости от молитвенного общения и очевидного проявления христианской любви.

Из Кузомени, при весьма сильном ветре, пришлось преосвященному снова ехать в Кемь, а потом в Архангельск. И таким образом, преосвященный заглянул в самые далёкие уголки заливов Белого моря, и вместе с тем проехал по всему морю, от востока до запада и от севера до юга, претерпев не одну морскую качку. Тем не менее, преосвященный возвратился 17 июля домой бодрым, и в то же утро служил литургию в кафедральном соборе»¹.

В этой приморской окраинной епархии, естественно, приходится иногда переносить и большие неудобства путешествия. Так, в описании путешествия преосвященного в Пертоминский монастырь, читаем следующее: «Ночью, на 11-е июня, владыка прибыл в монастырь... Так как освящение новосозданного храма – главная цель приезда – было назначено на 12-е июня, то в распоряжении преосвященного был ещё целый день, который владыка решил употребить на посещение соседней церкви Яренгского прихода, в которой почивают мощи преп. Иоанна и Лончина. Путешествие преосвященного, вообще благопоспешное, при исполнении настоящего его желания, было не без опасности и не без трудностей. Яренгская церковь находится в расстоянии 25 вёрст от монастыря по другую сторону Унской губы. Опасность пути в Яренгу, заключалась в переправе в лодке через губу на расстоянии 5 вёрст, во время каковой переправы, пришлось испытать ужасы довольно сильного волнения. С пением тропаря: «Спаси Господи люди твоя..», всех путников, лодка благополучно причалила к противоположному берегу губы. Далее путь лежал по песчаному морскому берегу на лошадях. Лошадей было мало, а путников много. Скоро лошади устали и многим спутникам преосвященного, да и ему самому, пришлось идти несколько вёрст пешком. Вследствие сего, путь до Яренги был окончен около полуночи. В Яренгской церкви было отслужено молебствие местным преподобным, причём преосвященным было сказано поучение. На другой день, в 3ч. утра, преосвященный служил утреню, на которой совершал сам литургию².

Эти епископские труды вознаграждаются по временам и светлой радостью пастыря, – радостью, побуждаемой явлениями истинно христианской теплоты, религиозного чувства и любви к ближним в среде пасомых, бедных обитателей этой отдаленной полуночной страны. Так, 30 мая (1894 г.) Из Архангельска пр. Никанор выехал уже вместе с о. И. Кронштадтским; цель путешествия – село Сура, родина о. Иоанна. «Редкие путники – говорит очевидец – с восторгом были встречены в Пинеге...

Но ни с чем несравнимой была встреча дорогих гостей в Суре. здесь по отмелистому берегу выстроены были длинные мостки, заканчивавшиеся к глубине реки помостом, на котором стояли ученики и ученицы, все в однообразной одежде. Как только пароход стал подходить к этой импровизированной пристани, раздался стройный концерт: «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение». У многих видевших эту необычайную картину и наблюдавших необычайное воодушевление встречавших и встречаемых, невольно навёртывались слёзы умиления и восторга. День сиял; флаги весело развивались, а с высоты колокольни раздавались дружные и стройные звуки великолепных колоколов. Преосвященный благословил народ, о. Иоанн приветствовал сурян, как земляков и они дружно отозвались: « здравствуйте, батюшка о. Иоанн»!

Встреча в храме была ещё поразительнее. Прекрасная, полубархатная дорожка выходила на паперть, а далее ковры, один лучше другого; священнослужители блистали одеяниями, массивные паникадила – свечами; весь грандиозный храм блистал золотом и драгоценной живописью икон и картин. Преосвященный приветствовал прихожан краткой речью, в которой высказал свой восторг и удивление великолепию храма и выражал надежду, что молящиеся здесь, «оценят труд и старание о сем храме строителя его, их досточтимого земляка, который как благородная ветвь от древнего церковного рода сей веси, приносит теперь сторичные плоды, надеясь увидеть их и в вас!..» После того, отслужена была вечерня, и по благословении всех, не вполне жданные гости отправились в дом священника. Пробыв здесь несколько минут, преосвященный предложил немедленно же приступить к подготовке закладки каменного здания школы. И вот, в 10 ч. ночи, было обмерено место здания и рабочие немедленно приступили к рытью рвов, продолжая работу во всю светозарную ночь».³

Как не глубоко интересно было бы и ещё сопутствовать неутомимому архипастырю в его посещениях паствы, обнаруживающей столярные плоды христианского просвещения⁴ и усовершения своих нравов, но медлить не позволяет ни время, ни место – пора отправиться в иную страну. Наш компас указывает на Волынь.

Здесь епископствует Высокопреосвященный Модест, Архиепископ Волынский и Житомирский.

Общий характер посещений Высокопреосвященного Модеста, местный епархиальный орган определяет так: «В настоящую (1894 г.) поездку, как и прежде, Владыка имел в виду подробно и наглядно ознакомиться с духовными нуждами и потребностями своей паствы, с состоянием приходских храмов, с деятельностью сельского духовенства; хотелось архипастырю своим посещением наставить, благословить и утешить как пастырей, так и пасомых. Владыка желал также поближе узнать, в каком положении находятся церковно-приходские школы и насколько успешно идёт в них обучение крестьянских детей. Имея это в виду, архипастырь особым циркуляром заранее предписал духовенству через благочинных, чтобы во всех приходах, подлежащих обозрению, собраны были ученики местных школ, и в тех сёлах, где по маршруту назначены были архиерейские служения, чтобы они пели архиерейскую обедню. В каждом приходе, где есть школа, владыка испытывал детей в знании молитв, священной истории, в умении читать по-славянски; расспрашивал – ходят ли дети в церковь и участвуют ли в церковном пении и чтении. Когда мальчики на предлагаемые вопросы отвечали бойко и толково, читали выразительно, принимали участие в хоре, владыка благодарил священника и учителя, а иногда и награждал, а детей благословлял крестиками и иконками. В тех же случаях, где в приходе почему-либо школы не оказывалось, Высокопреосвященный разъяснял прихожанам о пользе и необходимости учения, убеждал их строить школьное помещение и посылать детей учиться. Обозревая церкви и знакомясь с познаниями учеников местных школ, владыка с не меньшим интересом следил в каждом приходе и за тем, нет ли в церквях исторических памятников Волынской старины. Высокопреосвященный Пастырь, как любитель церковной старины и инициатор учрежденного в Волыни церковно-археологического общества и древлехранилища, при обзоре церквей, тщательно осматривал церковные библиотеки и архивы, и где находилось что-либо достойное внимания археолога и имеющее историческое значение, предлагал местному причту и благочинному, доставить такого рода предметы в Житомирский археологический музей»⁵.

Эта общая характеристика посещений преосвященного весьма живо иллюстрируется следующими за тем, довольно подробными описаниями их. Дорожа местом и временем, мы извлечём из этих описаний лишь то, что наиболее рельефно выражает особенности религиозной жизни и нравов православной паствы этого края.

« Не доезжая 2-х вёрст до местечка Пулин – читаем, например, в одном описании – Высокопреосвященного архипастыря встретили чешские всадники из деревни Околка (Околок от Пулин, в расстоянии 11 вёрст), принадлежащего к Ивановичскому соседнему приходу. Всадников было 12 человек; каждый из них опоясан был через плечо национального цвета лентой и имел в руке флаг. Выстроившись по 2 в ряд, они сопровождали карету Владыки не только в Пулины, но и до самого ночлега в с. Стрибеж. В м. Пулинах перед церковным погостом, при колокольном звоне, встретило владыку множество народа: православные, католики и немцы разных сект. На погосте церковном околковские чехи и пулинские представители от прихожан поднесли хлеб-соль, а местный священник приветствовал владыку речью, в которой от себя и прихожан высказал радость и благодарность за посещение архипастырем Пулинской Николаевской церкви»⁶.

« В с. Смолдыреве на церковном погосте владыку встретило духовенство с крестом и св. водой и представители от народа с хлебом-солью. Приложившись ко кресту и окропив себя св. водой, владыка, по пути, устланному зеленью и цветами и усаженном берёзками, проследовал в церковь, где изволил осматривать алтарь и церковную ризницу, и таковые нашёл в должном в порядке. По окончании обычного молитвословия, владыка обратился к присутствующим с поучением о евангельских блаженствах, которые были изложены подробно и объяснены со всей ясностью и удобопонятностью для народа, с нравственным наставлением. Затем испытывал, как мальчиков одноклассного народного училища, так и более возрастных, обучавшихся раньше в той же школе, в чтении по-славянски, в знании молитв, св. истории и катехизиса; были предложены вопросы о пророках, в частности, о Давиде пророке, о таинствах. Дети отвечали удовлетворительно. Испытывал владыка и возрастных прихожан, мужчин и женщин в знании обыкновенных молитв; ответы тоже оказались более или менее удовлетворительными. Как при встрече, так и в церкви, пел хор, устроенный из прихожан местным священником Доброчинским. Наградив мальчиков и некоторых из участвовавших в хоре крестьян иконами и крестиками, владыке благоугодно было посетить дом местного священника, откуда, после краткого отдыха, изволил отправиться в следующий по маршруту пункт в с. Радулин».

« В селе Радулин, крестьяне более 10-ти лет не видели архиерея. Несмотря на рабочее время, для встречи архипастыря собрались почти все прихожане. Кроме того, хозяева домов, прилегающих к улице, по которой проезжал владыка, каждый вышли навстречу высокому гостю с хлебом-солью и св. иконами. Владыка изволил медленным шагом подвигаться вперед, подзывал к своему экипажу каждого, благословлял хлеб-соль и на память дарил крестики. Подъехав к церковному погосту, Владыка был встречен настоятелем церкви с тремя соседними священниками, а также густыми толпами народа с сестричками и братчиками во главе, стройно выстроенными в ряды по обе стороны с возженными в руках братскими свечами. По входе в храм, после обычной литии, владыка рассматривал ризницу, церковную утварь и библиотеку, а также испытывал учеников местной церковно-приходской школы в знании Закона Божия. Мальчики отвечали бойко и отчётливо. Затем подозвал к себе братчиков и сестричек, владыка милостиво благодарил их за старание о благолепии и украшении приходского храма, убеждая и в будущем ревностно трудиться во славу Божию; настоятеля же прихода, за найденный во всём отличный порядок, а также примерное исполнение пастырских обязанностей, тут же, в присутствии прихожан, наградил набедренником».

« Было три часа пополудни, когда владыка прибыл в Великую Горбашу. По пути следования через село Горбашу, вплоть до самой церкви прихожане у домов своих, также как и в Радулине, встречали высокого посетителя с хлебом-солью и св. иконами. У церковного погоста, где были устроены украшенные зеленью триумфальные ворота, с соответствующей надписью, владыка был встречен настоятелем прихода, тремя священниками и дьяконом при громадном количество собравшихся прихожан. Приняв от прихожан хлеб-соль, и окропив себя св. водой, владыка при пении: «от восток солнца», по устланному красным сукном и цветами пути, вошёл в храм. Обширный, величественный храм, при массе зажжённых в нём свечей и лампад, при многочисленности прихожан, его наполнявших, и стоявших с возженными свечами в руках, произвёл в душе архипастыря приятное впечатление»...

« В половине шестого вечера, владыка прибыл в село Мокрое. При проезде через село, вплоть до самого храма, народ встречал владыку, с хлебом-солью, получая Святительское благословение. По длинной улице, ведущей к храму, по обеим сторонам размещены были в стройном порядке прихожане с возженными свечами и хоругвями. По пути шествия во храм, дети крестьянские, и дети приходского священника, устилали путь цветами. У входа владыка был встречен двумя священниками, во главе с настоятелем прихода. Приложившись ко Святому кресту и окропив себя св. водою, владыка, при пении «Ангел вопияше», вошёл в храм. Здесь, помолившись обычно, осматривал ризницу, церковную утварь, и испытывал учеников в знании Закона Божия и церковнославянском чтении.. Дети отвечали удовлетворительно. Владыка наградил их крестиками и иконками...

Непосредственно, из Николаевской церкви, владыка направился к чешской Кирилло-Мефодиевской церкви. При подъезде к Кирилло-Мефодиевской церкви, архипастыря встретили чехи – представители от общества, из которых один в краткой речи выразил глубочайшую благодарность за посещение их церкви и посёлка, и преподнёс хлеб-соль, а духовенство поднесло крест и св. воду. Пел хор из чешских детей, стройность которого была одобрена святителем, а псаломщику выражена архипастырская благодарность. Певчим розданы крестики и листки религиозно-нравственного содержания. По выходе из церкви, в конце церковного погоста, оркестр из чешских детей заиграл народный гимн и «Коль славен». Владыка, похвалив игравших детей, милостиво благодарил за радушную встречу и благословил их крестиками и иконками.

Читая подобные описания, нельзя не порадоваться успехам православия в этой окраинной епархии, долгое время страдавшей под гнётом латинства и польщизны. Радостно-торжественные встречи православного архиерея здешними христианскими обществами, представляют особенный интерес не только своим местным характерным колоритом (встреча с хоругвями, возжженными свечами братчиков и цветами – детей и девиц), но и своим, поистине радостно-победным настроением, ощущением полной свободы проявления своих искренне религиозно-патриотических чувствований. Чтобы понять и оценить искренность такого настроения православных этой епархии, следует припомнить то, не слишком отдалённое прошлое, когда « поляки глумились здесь над св. православной верой, оскверняли св. храмы Божии. И когда гарцовавшие на аргамаках по ярмаркам, польские паны и подпанки, ради потехи, хлестали плётками жён духовенства, пробовали остриё сабель на спинах отцов, или подвергали русское духовенство другим публичным оскорблениям и кровным обидам».⁷

Побывав в Волыне, грешно миновать Подолию, хотя наш компас и противится этому. Здесь епископствует Преосвященный Димитрий, Епископ Подольский и Брацлавский.

Подобно Волынской, и Подольская епархия в настоящее время, можно сказать, ещё переживает момент освобождения от нравственного и общественного гнёта латинства и польщизны, и возрождения духовного, в союзе с искони единоверной и единоплеменной Великой Русью.

Православное население Подолии вело геройскую борьбу, то с татарами, то с поляками, и память об этой борьбе живёт доселе в предании, утверждённым, нередко и вещественными памятниками.

Так, о селе Стена в описании преосвященного, читаем: « Это – одно из древнейших поселений в Подолии, думают, что здесь ещё до нашествия татар, существовал город (Тойград), разорённый татарами. Село Стена расположено на реке Русаве, в весьма живописной местности, между горами (коих здесь четыре: Замковая, Шпиль, Колька, Боличка). На Замковой горе (где была церковь), видны остатки старинной каменной ограды, которая, по преданию, служила укреплением города. В этой крепости жило православное население, которое при нападение на город татар, заперлось в крепости, и долгое время выдерживало осаду но крепость была, всё-таки взята татарами, тогда христиане скрылись уже в подземные ходы от татар, в которые только доставлялись им съестные припасы; но татары открыли убежище их, забили камнями ход в подземелье, и бывшие там, умерли от голода и недостатка воздуха.. Первый храм в Стене построен был, как некоторые полагают, на основании надписи на плите, вделанной над церковной входной дверью, в 1353 году, казаком Стефаном Нечаем. Но надпись так неразборчиво сделана, что можно прочитать её так, только по догадкам. Местное придание сообщает, что означенный казак, надумал на Замковой горе построить себе дом и начал рыть там землю, и нашел там образ святителя Николая (доселе сохранившийся и свято чтимый). Ночью ему было явление святителя и приказание им, вместо дома для себя, построить дом Божий, что Нечай и исполнил, построивши церковь в честь святителя Николая... Первые поселенцы нынешнего с. Стены, были казаки из разных местностей, поселившиеся хуторами, «одаями», занимавшиеся большей частью, скотоводством, так как для этого, местность представляет весьма много удобства. Первоначально, Стена принадлежала Любомирским, а ныне, Собанскому.⁸

О другом селе, Бушь, в том же описании посещения преосвященного читаем: « Это село, одно из древнейших в Подолии; расположено в весьма красивой местности, на левой нагорной стороне р. Мурафы, но сообщение с этим селом, по крутизне гор, узкой дороге, извивающейся над рекой – затруднительно и не безопасно. Это село некогда было многолюдным городом, в котором насчитывалось до 20 тыс. жителей. Два отдельно существующих села, Горошовка и Петрашевка, по народному преданию, составляли одно с городом (хотя последнее село, находится в 3–4 верстах от Буши). В Буше доселе сохраняются придания о геройской защите жителей против поляков, особенно о подвиге сотничихи Завистной, над местом смерти которой, находится старинный камень, но, к сожалению, на нём не сохранилось никаких надписей. Под Бушью разразилось одно из ужаснейших кровопролитий, за православную веру, за преданность русскому царю. Дело было так. Вскоре после присоединения Малороссии к Великой России (в г. Переяславле, 8 янв. 1654 г.), поляки решились жестоко наказать подолян. В надежде на помощь крымского хана, коронный польский гетман Потоцкий, с 60 тыс. воинов, мечём и огнём опустошали Подолию; сожжён был Могилёв и многие из жителей этого города скрылись в Буше; туда же укрылось 6000 левенцев (так назывался Поднестровский полк) с семействами, под начальством Гречки; там же находилось 12 тыс. обоего пола жителей Буши и толпа молдаванских удальцов, служивших в украинской вольнице. Но польское войско было слишком велико, а потому, подоляне, заранее решились скорее умереть, чем сдаться на поругание врагам. Едва только польский отряд подступил к стенам города, как сильный залп раздался с крепости; быстро выскочили казаки из городских ворот и рассеяли врагов; в этой стычке погиб сам начальник отряда. Ободренные левенцы, в знак торжества, ударили в колокола, но вслед за сим, бросился на штурм (Буши), польский полководец Чарнецкий, с несколькими полками. Он увидел, что одни ворота стояли ниже прочих; там стена спускалась с полугоры; туда он направил жолнёров. Левенцы дали сильный отпор, затем отступили и впустили в город поляков; но едва они вступили в город, как вдруг, за ними сделался сильный пожар, а спереди бросились на них осаждённые мужчины с оружием, косами, рогатинами и дубинами. Поляки были оттиснуты в огонь; множество их погибло и сам Чарнецкий, с простреленной ногой, едва успел выскочить из пламени. Гетман, видя такое упорство, послал трубача в город, с предложением добровольной сдачи, за что обещал им амнистию; но левенцы расстреляли этого трубача на виду у неприятеля. После этого, предводители приказали идти на генеральный штурм всему войску. Бушу окружили со всех сторон. Ландскаранский приказал коннице оставить лошадей и лезть на скалы; долго все усилия были напрасны; левенцы сыпали на поляков градом пуль, спускали огромные камни и колоды; неприятели падали с укреплений, Буша была невредима. Чарнецкий приказал спустить воду из пруда, который примыкал к городу – сделали плотину; польская конница перешла через пруд и бросилась на одну башню; казаки долго защищались, но час от часу прибывали к полякам новые силы; враги сделали в стене пролом, зажгли башню и ворвались в местечко, Гречка пал в битве. Подоляне, в ожесточении, не желая отдаться врагам, зажгли свои дома, и начали умерщвлять друг друга. Жена убитого сотника Завистного села на бочку с порохом и сказала: – Не хочу после милого мужа доставаться на поругание солдатам! Зажгла бочку и взлетела на воздух. Ободренные её примером женщины, бросали в пламя и в колодцы своих детей, и сами кидались туда же за ними. Погибло 16 тыс. храброго народа. Всё имущество сделалось добычей огня, и польские жолнёры ничем не могли воспользоваться. 70 женщин успели скрыться в пещере близ местечка, закрытой густым терновником. Но некоторые, бежавши, потеряли свои головные платки. Это заметили слуги польского полковника Целярг, который приказал жолнёрам принудить их к сдаче, но на предложение к добровольной сдаче, из пещеры отвечали выстрелами. Целярг приказал навести на пещеру воду из протекавшего вблизи источника, женщины потонули, но ни одна из них не отдалась в руки врагов.⁹

Рядом с этой, так сказать, массовой борьбой туземного местного населения, преданного православию и своей народности, с польщизной и латинством, шла частичная борьба отдельных лиц, как мирян, так, и в особенности, лиц духовных, борьба, не прекратившаяся совершенно и доселе. Вследствие этого, епархиальные посещения преосвященного Димитрия, получают особенный специальный интерес, как знакомящие с эпизодами этой борьбы прошлого и настоящего: так как, вникая в настоящее положение своей паствы, преосвященный архипастырь, (как и другие), в своих беседах со священниками, осведомляется о прошлом прихода, их побуждая тщательно вести приходские летописи.

В этом отношении, заслуживают внимания, следующие сообщения о пребывании преосвященного в селе Конищеве: «Церковь в этом селе, прежде существовавшая, была посвящена воспоминанию чуда Архистратига Михаила в Хонех, затем, по случаю освобождения крестьян – жителей Конищева от крепостной зависимости, по внушению бывшего священника, Илии Зелинского, (+19 января 1891г.), была посвящена Казанской иконе Божией Матери (с 1863г.), празднуемой 22 окт. В церковной летописи весьма подробно описано торжественное служение в конищевской церкви по случаю освобождения крестьян от крепостной зависимости (польского помещика С). В чувстве глубокой благодарности к царю-освободителю, священник Илья Зелинский, от конищевских крестьян, отправил в С.– Петербург митрополиту Исидору письмо, в коем просил, приложенную особой посылкой просфору, преподнести Государю Императору, а также 10 руб. на совершение молебна в Александро-Невской Лавре, при мощах св. благоверного Великого Князя Александра Невского, о здравии Государя и Его Августейшей Семьи. Вместе с тем, через того же священника Илию Зелинского, конищевские крестьяне просили санкт-петербургского митрополита Исидора, о высылке им точной копии с чудотворной иконы Казанской Божией Матери, находящейся в санкт-петербургском Казанском соборе. Просьба конищевских крестьян была милостиво услышана. По высочайшему повелению, в церковь с. Конищева, была отправлена, через митрополита Исидора, икона Казанской Божией Матери, в серебряной позлащённой ризе, с драгоценными камнями. Эта икона, полученная Ново–Ушицкой почтовой конторой, торжественно, с крестным ходом, была принесена (4 дек. 1865г.) в конищевскую церковь, где и поставлена в особом киоте близ иконостаса, на правой стороне. С того времени установлено было, с особенным торжеством ежегодно праздновать 22 октября. Покойный о. Илия Зелинский отличался твёрдым, настойчивым характером, сильным чувством патриотизма, и во всю свою жизнь вынужден был вести настоящую борьбу с врагами православной церкви и отечества, (не только с поляками, но, к сожалению, и с русскими чиновниками, покровительствовавшими полякам), за что подвергался преследованию и большим неприятностям. В летописи описано несколько случаев попытки со стороны управляющего конищевским имением, лишить жизни священника Илию Зелинского. Так однажды, в глухую полночь, подожжён был дом священника, причём, снаружи двери дома были подпёрты кольями, чтобы преградить путь к спасению находившимся в доме, но промысел Божий чудесно спас жизнь о. Илии и всего его семейства. Летопись, подробно описывающая пастырскую и патриотическую деятельность священника Илии Зелинского, заслуживает быть напечатанной, хотя бы в извлечении. Священник Илья Зелинский много заботился также об обеспечении конищевского причта землёй и разными угодьями, и достиг, хотя путём личных для себя неприятностей, большого, сравнительно с другими приходами, обеспечения (до 100 десятин земли)».

Посещение села Конищев, преосвященный Димитрий совершил следующим образом.

« По прибытии в конищевскую церковь, преосвященный, в сослужении благочинного 5-го Умицкого округа, священника Иоанна Компанского, священников с. Бахтина, Николая Ангалевича, с. Петриман, Прокопия Гордзиевского и с. Курник, Михаила Марцишевского, совершил литургию, на которой священник Михаил Марцишевский был награждён набедренником. На литургии за упокой воспоминались: митрополиты – Киевский Арсений (бывший архиепископ Подольский + 28 апреля), Московские – Макарий (ради его тезоименитства 1-го мая) и Леонтий (первый был епископом Винницким, а второй – архиепископом Подольским), епископ Иеремия (Нижегородский, ради тезоименитства 1-го мая) и иерей Илия. Проповедь (о жизни св. Ап. Иакова Зеведеева) была произнесена преосвященным. После литургии был отправлен молебен Божией Матери (ради святочтимой в Конищеве Казанской иконы Божией Матери), а потом – на могиле (за алтарём конищевской церкви) была совершена заупокойная лития по иерею Илии (Зелинском). К конищевской церкви считается приписанной, церковь св. Александра Невского в с. Богушевке. Эта церковь деревянная, построена в 1888 г. прихожанами, по внушению св. Илии Зелинского, в память освобождения своего от крепостной зависимости. В конищевском приходе, прихожане, сравнительно с жителями окружных сёл, отличаются особенной набожностью, усердием к храму Божию, благорасположенностью к своему причту и другими добрыми качествами, чему они обязаны покойному о. Илии Зелинскому, более 40 лет священствовавшему в Конищеве. По окончании богослужения, преосвященный посетил здание церковно-приходской школы. Для школы, недавно, по внушению и при деятельном участии священника Феодора Зелинского, (сына о. Илии), прихожанами на свои средства, построен очень хороший и обширный деревянный дом, покрытый железной крышей (стоит более 2000 руб.). При училице имеется квартира для учителя. Учащихся в школе было до 80-ти. Ответы по Закону Божию и другим предметам, показали весьма хорошее состояние этой образцовой школы. Из конищевской школы ежегодно выпускались мальчики, с льготными по воинской повинности свидетельствами (число таковых бывало иногда свыше 10). Дети участвуют при богослужении в чтении и пении. Учитель Димитрий Лазаркевич, весьма усерден в своих занятиях с детьми. Под руководством приходского священника (Феодора Зелинского), из учащихся и прежде учившихся в школе, составлен хорошо организованный хор певчих. Во время архиерейского служения, этот хор, под управлением священника Зелинского, пел литургию и молебен. Причтовые помещения в Конищеве недавно устроены».¹⁰

О посещении села Кричановки, читаем следующее: « Церковно-приходская школа в с. Кричановке, открыта старанием местного священника в 1862 г. Для неё имеется особое, деревянное, довольно обширное, с квартирой для учителя, двухэтажное деревянное здание. В летописи о постройке школьного здания замечено, что местный помещик, (католик П.Д.), по убеждению священника, решился построить особый дом для школы, но у него была цель, построить школу только для детей католиков (это было перед восстанием поляков), для чего был приготовлен материал (дерево и проч.), но так как бунт поляков не увенчался успехом, то дерево, стали было, с ведома г. Д., употреблять на разные экономические постройки. В это-то время, о. Микулинский обратился к г. Д., с убеждениями, докончить своё благое намерение – построить дом для детей его имения, и г. Д. вынужден был построить школу. При посещении школы, Преосвященный обратился с вопросом к одному мальчику, прочесть молитву Господню, но тот отказался, так как он поляк и не умел русских молитв; затем тот же мальчик был спрошен: какая молитва читается за царя? Последовало упорное молчание; наконец, предложен был вопрос: как звать нашего православного русского царя? Снова упорное молчание и нежелание ответить. Преосвященный сделал внушение законоучителю, а учителю дал совет не допускать в церковно-приходскую школу детей иноверцев и евреев, которые не желают изучать Закон Божий, и знать молитву за царя. Учившиеся в церковно-приходской школе (коих было более 30) отвечали довольно хорошо. Учитель, крестьянин Иван Мотыль, из учеников составил небольшой хор певчих».¹¹

Усмотрены были преосвященным и некоторые иные, неблагоприятные для утверждения православия, условия в народной жизни, с которыми приходится бороться священнику. Так, неоднократно, при посещениях разных приходов, отмечается равнодушие прихожан к жалкому состоянию храмов, и в особенности, причтовых помещений. Нередко отмечаются случаи положительного недоброжелательства прихожан к священно-церковно-служителям. Так, в описании посещения местечка Снитков, замечается: «Снитковское общество, состоящее не только из православных, но и из католиков, не сочувственно относится к нуждам причта. Православные, несмотря на усиленные просьбы священника, оказать ему помощь при постройке (дома церковного), хотя бы подвозом дерева из леса, не только отказались, но ещё жаловались, не только Епархиальному – и гражданскому начальству подольской губернии, но даже в правительствующий Сенат, откуда было предписано им оказывать всякое содействие своему причту, при постройке церковных домостроительств».¹² Особенно характерно в это отношении, следующее сообщение: «Церковь (с. Габжиевки) очень красивой византийской архитектуры с одним большим куполом; но несмотря на недавнюю постройку, в куполе появилась значительная трещина, грозящая разрушением и самой церкви; в трапезной, потолок обвис и может рушиться. Прихожане, хотя и расположены к храму Божию, но, под влиянием сельского старосты, и особенно, содержателя шинка, постоянно возбуждены против своего приходского священника, и тратят свои средства на составление кляузных прошений на наём адвокатов. В течение нескольких лет они, то и дело, писали жалобы на бывшего своего священника, не только Епархиальному начальству, но и в Святейший Синод, и истратили более 2000 руб., чтобы только выгнать из своего прихода священника А. И.

Не успел прибыть в Габжиевку новый священник, как от кляузников этого прихода, поступила к Епархиальному начальству жалоба». Бывший прежде священник (А. И.), жил временно в помещичьем доме, но так как означенный священник, самовольно вписал в клировую ведомость помещичий дом, как будто бы принадлежащий церкви, вследствие чего было судебное разбирательство, закончившееся в пользу действительного владельца (помещика), то по выходе священника А. И., габжиевский помещик уже не пустил нового священника в свой дом (хотя остающийся незанятым). Нынешний, многосемейный священник (Д.), вынужден жить в крестьянской избе, в двух верстах от церкви, так как ближе не оказалось (вернее, не дали ему) помещения. И живёт при том один, а семья его проживает в другом приходе, ввиду чего и новоназначенный священник обращается к Епархиальному начальству о перемещении его в другой приход.

Строительный комитет нашел в Габжиевке причтовые помещения весьма ветхими и признал необходимым заменить оные новыми, но ни причт, ни прихожане, по причине низкой цены (1400 р.) на причтовые домостроительства, не принимают на себя обязательства строить новые. В других приходах, к ассигнуемой нормальной цене (1400 р.), прихожане прибавляют от себя недостающую сумму, или же безмездно, трудом, облегчают постройку церковных домостроительств, но в Габжиевке, некоторые из недовольных на прежнего священника, отклоняют и тех, которые решились бы взять на себя подряд на постройку домов для причта. По стенам церкви много освящённых изображений, но они, от времени и небрежного содержания церкви, потускнели и требуют возобновления».¹³

« Прихожане Кукавской церкви (с. Кукавка), – читаем в другом месте описание посещений пр. Димитрия – слишком равнодушно относятся к своему храму, мало заботятся о благолепии оного, хотя довольно зажиточны. Кроме того, по заявлению настоятеля, они имеют до 6000 руб. своего запасного капитала, но неохотно жертвуют на содержание и ремонт храма, в 1893 году, священнику с большим усилием удалось выхлопотать 200 р., из коих 180 р. употреблены на покраску церкви, а остальные, на исправление ограды. Священник предлагал прихожанам выстроить сторожку на церковном погосте, но прихожане не только не отнеслись сочувственно к его заявлению, но даже воспрепятствовали этому, и в настоящее время, думают разобрать начатое здание церковной сторожки, а между тем, в церкви, кроме драгоценных икон, много дорогих вещей, пожертвованных графами Морковыми и другими землевладельцами».¹⁴

Неблагоприятные условия и обстоятельства, подобные вышеуказанным, тем более рельефно выделяют значительные успехи пастырей – борцов православия и ревнителей церковного просвещения. Усилия этих ревностных пастырей приносят благие плоды, особенно в среде юного поколения – питомцев церковных школ. Постановка этих школ в Подольской епархии, за последнее время, прочна и плодотворна. Преосвященный Димитрий, весьма внимательно относится к делу преподавания в церковных школах; всегда он при посещениях своих, экзаменует школьников и отмечает трудящихся с особенной ревностью, в этом великом деле, учителей. Юные питомцы церковной школы почти всегда встречают и окружают преосвященного при его посещениях приходских церквей; они встречают его пением, они же составляют из себя хоры для пения при архиерейском служении в сельских храмах. Такое участвование (т.е. пением), в церковной жизни юного поколения, представляет здесь, вообще, в высшей степени отрадное явление, имеющее иногда, свои характерные особенности. Так, в описании посещения с. Михаловцов, замечается: « К встрече преосвященного, хотя и неожиданной, собралось в Михайловской церкви, огромное количество прихожан. При рассмотрении документов, всё было найдено в надлежащем порядке; между документами находился богослужебный журнал для записи мальчиков (учеников церковно-приходской школы), читавших при богослужении, с отметками достоинства чтения. Заведение подобных журналов – дело весьма похвальное. Из богослужебного журнала с. Михайловец видно, что и под праздник Пасхи, чтение Апостольских Деяний, было распределено между школьниками. Из богослужебного журнала (причтового), с удовольствием было усмотрено, что Михайловский причт совершал богослужения в течении всей пасхальной недели».¹⁵

В описании посещения с. Боровки, читаем: «По окончании всенощной, преосвященный испытывал учащихся в церковно-приходской школе с. Моевки (имение г. Маньковского). Эта школа, благодаря щедрому вознаграждению от г. Маньковского, (выдаётся по 300 р. жалованья), имеет учителем студента семинарии (В. Лосятинского). Незначительная она, по количеству учащихся, но в учебном плане поставлена хорошо; ежегодно из неё бывали выпуски мальчиков с льготными по воинской повинности свидетельствами. После испытания моевских учеников, были испытаны в знании Закона Божия, учащиеся в местном народном училище (в коем обучалось более 50 детей); ответы этих были хорошие, видно, что и учитель, и законоучитель, (священник Пётр Смерчинский), с усердием занимались в школе. Детям были розданы крестики и книжки. Из учащихся составлен очень хороший хор певчих. Во время всенощной, большей частью читали крестьянские мальчики и взрослые крестьяне – весьма хорошо, отчётливо и с благоговейным настроением души, что к сожалению, редко встречается не только в сельских, но и в городских церквях.¹⁶

В описании посещения с. Качковки, читаем: «Местным псаломщиком, Афеонием Кобржицким, устроен очень хороший хор певчих, состоящий, преимущественно из девочек (большей частью неграмотных). Все певчие мальчики и девочки костюмированы нарядно, в тёмно-синие одежды; на каждом из них, на ленточках разных цветов, металлические крестики и пояса разных цветов. По цвету ленточек для крестиков и поясов, распределяются певчие по голосам. Между жителями с. Качковки, вообще заметное стремление к хорошей костюмировке и щегольству, что объясняется, как близостью к близостью к г. Ямполю, так и зажиточностью прихожан. Церковно-приходская школа, как было усмотрено из ответов учащихся в ней, поставлена весьма хорошо; видно, что священник И. Костецкий, несмотря на свои преклонные года, с любовью занимается в школе.»¹⁷

«Пели местные певчие – читаем о посещении владыкой м. Черновиц – под управлением учительницы церковно-приходской школы, Наталии Маньковской и псаломщика Гладкевича. Как в Успенской, так и в Николаевской церкви, введено общее пение.¹⁸

« Преосвященный встречен был (в м. Копайгороде) пением всех прихожан, как взрослых, так и детей обоего пола. Общее пение в Копайгороде введено священником Владимиром Шостацким с 1869 г., и так здесь привилось, что при богослужении, как всенощной, так и литургии, принимают деятельное участие, все присутствующие во храме, что располагает самих прихожан, с любовью посещать свой храм; из соседних сёл, также приходят в Копайгород для слушания общего народного пения. Эта особенность копайгородского храма, обращала особенное внимание архипастырей, которые (преосвященные Иустин и Донат), посещая это местечко, выражали своё одобрение, как священнику, так и православным прихожанам м. Копайгорода. В церкви этого местечка с вечера 1-го мая, отправлено было всенощное бдение: для литии и полиелея, преосвященный, ввиду тесноты храма, а также для доставления возможности всем присутствующим в нём прихожанам, принимать участие в общецерковном пении, выходил на церковный погост.¹⁹

Вот новые плоды верных деятелей виноградника Христова в искони русской, православной и много потерпевшей Подолии!

Теперь повинуясь указанию компаса, отправимся читатель, в православную Грузию.

(Продолжение будет).

Н. Заозерский.