Православная Церковь и высшие государственные учреждения в России

С появлением в русском государстве новых высших государственных законоодобрительных учреждений – Государственной Думы и Государственная Совета, переустроенного на началах пополнения его выборными от населения членами, Православная Церковь в России призвана государством к участию в его законотворческой деятельности через свое представительство в Государственной Думе и в Государственном Совете.

Призвание Православной Церкви к высокой подготовительной к государственному законодательству деятельности, конечно, должно было наполнить радостью сердца верных чад Церкви, так как последняя получала возможность широко и мощно влиять на все стороны государственной жизни России, а не ограничиваться только сферою индивидуальной, семейной и общественной жизни подданных Русского Государства.

Новым положением Церкви в государстве отчасти восстановлялась и дорогая сердцу православных и истинно русских людей ее исконная связь с Русским Государством, когда в государственной жизни не было такого уголка, на который бы не распространялось благотворное влияние Православной Церкви, тем самым созидающей счастье и величие Русской земли. Перед такою связью Православной Церкви с Русским Государством, как известно, приходили в изумление самые лучшие мужи Западной Европы и воздавали ей дань большого уважения, видя в ней источник и залог государственной мощи России. Так, еще известный германский профессор Овербек писал: «упрек, делаемый России в том, что у русских Народность и Церковь сливаются вместе – утверждение довольно правильное: но это вовсе не может быть поставлено ей в упрек, а в преимущество. Что именно безотрадно для нас, бедных германцев, это то, что наше народное чувство пристегнуто к какому-то отвлеченному, безжизненному понятно: «Германия». И этот конгломерат разделенных частей еще раздвоен сердцем – в религии! Первое условие для единства Германии–есть единство веры... Мы охотно готовы допустить, что в России много недостатков, что она нуждается еще во многих преобразованиях; но она – с религией тесно связанное государство и это ее превосходство. Государство чтит религию, религия чтит государство и их интересы взаимно сливаются. Франция обладает сильным чувством национальности. Но она зиждется не на религии, а па gloire (славе)!.. Англия обладает сильным чувством национальности, но и она зиждется не на религии, а на идее свободы!.. Россия же зиждется на вере, – оттого и великою будет ее будущность”! Понятна, посему, та радость, которая охватила верных сынов Церкви и России, когда блеснул луч надежды на усиление значительно порушенной связи Православной Церкви с Русским Государством!..

***

Но, к глубокому прискорбию, самая постановка представительства Православной Церкви в высших законоодобрительных учреждениях сразу же возбудила тревожные опасения за ее целесообразность. Еще в мае 1906 г. мы вошли в VI-й Отдел Предсоборного Присутствия с особым по этому вопросу докладом. Отдел вполне разделил наши опасения. И эти опасения, как показал опыт Государственной Думы, вполне оправдались, даже за время ее двух первых созывов.

Между тем, несмотря па гибельные для Церкви и государства последствия от первого выборного закона, в постановке представительства Церкви в Государственной Дум не было сделано никаких перемен. Все осталось по-старому, тогда как была полная возможность внести в новый выборный закон потребное для пользы Церкви и Государства. Чем это объяснить, – трудно сказать!.. Проявился ли здесь обычный, особенно в последнее семилетие недосмотр нашего духовного ведомства, или его старая, со времен Петра I, приниженность пред мирскою властью, или что иное?! Во всяком случае, никакого ходатайства в этом направлении своевременно не было сделано. А светская правительственная власть, судя по характеру ее деятельности, особенно в отношении к Церкви, менее всего думала о надлежащем представительстве Церкви в Государственной Думе, если только не старалась именно о не надлежащем положении Церкви в Думе.

Однако, призадуматься есть над чем!..

Даже при беглом взгляде на представительство Православной Церкви в новых высших Государственных Учреждениях, нельзя не заметить, что оно ярко запечатлено двойственностью отношений государства к Церкви. С одним характером оно выступает в Государственном Совете, с другим – в Государственной Думе.

***

В Государственном Совете представительство Православной Церкви покоится на признании за Церковью значения мощного духовного фактора и культурно-зиждущего начала, на котором стоять мощь и величие Русского Государства и которым живет весь его организм. Вследствие этого, православное духовенство, как правящая и учащая Церковь, на выборах членов в Государственный Советь выделено из ряда других. в данном случае правомочных, лиц и учреждений в особую самостоятельную избирательную группу, представительству которой в Совете отведены специальные места, причем самое руководство выборами или определение порядка избрания членов Совета от духовенства вверено высшей церковной власти – Св. Синоду.

В Высочайшем манифесте от 20 февраля 1906 г. читаем: «К участию в законодательной деятельности Государственного Совета призываются в равном числе с членами, присутствующими в нем по назначение Нашему, выборные члены от духовенства господствующей в России Православной Церкви, от дворянства и земства, а также от представителей науки, торговли и промышленности”. В «Учреждении же Государственного Совета» сказано, что «от духовенства Православной Российской Церкви избираются Святейшим Синодом в порядке, им с Высочайшего утверждения определяемом, шесть членов Государственного Совета: трое из монашествующего православного духовенства и трое из белого православного духовенства” (стт. 12-я и 13-я).

При такой постановке представительства Православной Церкви в Государственном Совете, оно является правильным и с формальной стороны, и по самому существу дела. Церковные пастыри в Совете в таком случай являются выразителями подлинного голоса Церкви, в совокупности ее пастырей и пасомых. Их избрание произведено пастырством Церкви, санкционировано высшею церковною властью, а водительству пастыре – учителей, по заветам Христа и разуму церковных канонов, должна подчиняться церковная паства. Как избранные правящей Церковью, члены Государственного Совета от православного духовенства в своих речах и действиях в Совете, конечно, подлежать ответственности пред санкционировавшей их избрание высшею церковною властью – Святейшим Синодом, который является их главным доверителем. Самым согласием па принятие представительства от Церкви в Совете пастыри-члены Совета отожествили свои мысли и действия с желаниями своего доверителя. В противном случае Святейший Синод, кат высший в Церкви блюститель благочиния, всегда правомочен заменить одних представителей Церкви в Совете другими, речи и действия которых вполне согласовались бы с голосом правимой им Церкви. Пастыри в Совете, как то должно быть и повсюду, действуют именно как пастыри, носители и выразители святых и вековечных идеалов Христа, исповедуемых Православною Церковью. Ради света этих идеалов, их испытанной веками пользы для России, зародившейся, возросшей и окрепшей под кровом Православной Церкви, Русское государство призвало представителей Церкви в Совет. Не другой какой-либо ценз, и не ценз материальный, дал Церкви представительство в Государственном Совете, а только содержимый ею идеал Христа, которым она и призвана влиять на государственную жизнь России через Совет. Почему и на выборах в Совет Церковь поставлена на должную высоту, соответствующую ее исконной роли в деле строения Русской Земли и созидания мощи и величия России. Она не теряется в массах других избирателей, не обезличивается, а выделяется из среды других избирателей и предоставляется себе самой в осуществление специально ей дарованного выборного права и в занятии именно ей принадлежащих в Совете мест. Словом, Церковь здесь выступает в Государстве, как мощная духовная сила, а не как только материальный фактор, – земельный и проч...

Такое положение представительства Православной Церкви в Государственном Совете вполне отвечает и духу учения Христа, и церковным канонам и всем прошлым судьбам Православной Церкви в России, особенно в периоды ее наибольшего расцвета. Церковь всегда и повсюду должна пасти и учить. Ея кафедра – весь мир и особенно там, куда ее зовут алчущие и жаждущие правды. И надо быть «фарисеем» и «книжником» от «церковного обновленчества», усевшегося на задке безбожного «освободительного движения», чтобы в современном представительстве Православной Церкви в Государственном Совете видеть нарушение заветов Христа или церковных канонов!..

Мнимое радение о церковных канонах со стороны наших «горе-обновленцев», вкупе с «освобожденцами» из колыбели П. Струве и Кº, тем более возмутительно, что не только уже церковные каноны, но даже и веления Христа давно уже покрыты пеплом в их холодном от безверия сердце, давно уже стали забавою их преступных страстей, обоготворенных ими под «неохристианском» паролем: «культ плоти», или «воскресение тела»!.. Они скорее поклонятся «зеленой палочке» Л. Толстого, чем Кресту Христову, и охотнее пустятся в «религиозно-философский» или. хлыстовский пляс чем пойдут к православному престолу!.. Их праотец на Руси–жидовствовавший Зосима; оттого они и льнут к современным Схариям!..

Отсюда и понятен их ропот, якобы во имя евангелия и церковных канонов, против современного представительства Церкви в Государственном Совете.

Дело в том, что нынешняя постановка представительства Церкви в Совете, с одной стороны, охраняет Православную Церковь от роковой для нее случайности, когда в Совете может раздаться голос православного пастыря, или не уполномоченного быть выразителем взглядов православного духовенства, как избранного в Совете без доверительно-властного участия правящей Церкви и даже вообще сторонним для Церкви элементом, или хотя и уполномоченного Церковью, но извратившего данные ему полномочия. Между тем, голос и действия подобного пастыря в Совете могут, хотя и неосновательно, быть использованы превратно, как голос и действия вообще православного духовенства. А отсюда неминуемо произойдут неисчислимые для Церкви беды. С другой стороны, действующая система церковного представительства в Государственном Совете оберегает и государство от покушений на его благо и на современный строй его жизни со стороны не достойных пастырей Церкви, которые, как показал опыт Государственной Думы, свободно могут с преступными целями использовать влияние священного сана на в верующий народ.

Словом, в положении Православной Церкви в Государственном Совете соблюдены обоюдные интересы Церкви и государства, как то и должно быть, где судьбы государства и Церкви как бы слиты воедино.

Это-то и приводит в неистовое бешенство наших «политических освобожденцев» и «церковных обновленцев». Они прекрасно понимают, что, при таком положении дел в Государственном Совете всегда будут архиепископы Николаи и епископы Никоны, но никогда не пройдут туда от Церкви епископы Антонины... Подделка, в своих интересах, голоса Церкви на трибуне Государственного Совета – вот предел мечтаний наших « освобожденцев» и их приспешников – «обновленцев” ... В Государственной Думе им эта подделка отчасти, было, удалась. Вот почему они не только не роптали, во имя «евангелия» и «канонов». на присутствие православного духовенства в Думе третьего и особенно двух первых созывов, но всячески защищали это присутствие и рьяно выдавали речи левых евреев за «голос Церкви»!..

Положение Православной Церкви в Государственной Думе, ярко свидетельствует совершенно о другом отношении к ней русского государства, чем какое сказалось в ее представительстве в Государственном Совете.

Там, в Государственном Совете, как мы видели, Православная Церковь хотя несколько приблизилась к красе своего давнего в русском государстве величия. Она выступает там в роли единственного религиозно-духовного фактора, зиждущего мощь России. Почему ей и дано должное место в Государственном Совете. И вся вообще постановка церковного представительства здесь ясно говорить о первенстве Православной Церкви в России, о том, что именно она составляет душу русского государства. Оттого государство, призывая Православную Церковь в Государственный Совет, считалось с сохранением прав и высшей церковной власти – Святейшего Синода. Словом, строго сохранены были обоюдные интересы Церкви и государства, что всегда бывает там, где государство и Церковь живут и действуют в единении, а не в разобщении или порабощении Государством Церкви и наоборот.

***

Иную картину отношении государства к Православной Церкви мы видим в положении Церкви в Государственной Думе. Здесь уже нет и тени до-Петровской славы и величия Православной Церкви в русском государстве. Более того, здесь мы видим то, от чего с ужасом отвернулся бы и гений Петра I. Ведь, как там ни говорят попуган западноевропейского либерализма, а Петр I не Россию делал рабыней Европы, а наоборот: Европу превращал в служанку России. Оттого в Петровских, с виду западноевропейских, преобразованиях царил русский дух. Оттого Петр и возвеличил Россию. Были, правда, и у него и даже крупные ошибки, но великий человек – велик и в ошибках своих. Однако, такой ошибки, какую в наши дни сделало русское государство в своем отношении к Церкви – в ее представительстве в Государственной Думе, Петр 1 никогда не допустил бы.

Церковь для Петра I все-же не переставала быть прежде всего душою русского государства, не переставала иметь значение прежде всего единственного религиозно-духовного начала государственной жизни России. Превратить Церковь исключительно в материальный институт, а духовенство трактовать исключительно как класс землевладельцев, – это для Петра I являлось гибелью России, и от этого он, при усиленной материализации всех сторон государственной жизни России, воздержался, потому что гениальным оком провидел от этого наступление в России царства полного безверия и редкой в мире анархии. Ведь от такого превращения государством Церкви из силы духовной исключительно в материальный фактор, с присущими последниму атрибутами случайности и временной мощи, сдвигаются с своего места и даже совершенно уничтожаются те основы, на которых стоить государство, истребляются принципы, которыми направляется государственная жизнь. Все это неминуемо бросит страну в объятия страшного хаоса или государственной анархии и завершится гибелью государства! Оттого и велик был Петр I, что он всею душою был против государственного атеизма, что Церковь – эту совесть русского государства – он все-же не задернул «землистою» пеленою!

***

И такою Петровскою Россией наше государство оставалось почти до конца 1905 года. С этого времени оно быстро пошло по пути западноевропейского, так называемого, «нового государства», с его исключительно материальным обликом. Россия превратилась в служанку Европы. От этой «барыни» она стала брать моду на все. От этой же «барыни», как милость, она взяла, правда, уже сильно поношенный, но с бальным блеском, наряд – «правовой строй» и пляшет в нем на своем домашнем балу в экстазе прислуги в поношенном, но господском платье!.. II пусть на этом балу, как приз, подносят первым плясунам на блюде страдальческую голову Церкви, – они, эти плясуны, еще неистовей понесутся в «правовом» вихре, чувствуя уже свободу от всяких уз и в том числе от самых тяжелых – народной совести, хранительницей которой является Церковь!.. Более того: они даже превзойдут своих «праотцов» и заставят Церковь принять участие в этой пляске и самой петь себе похоронную!.. Такую картину и представляет собою положение Православной Церкви в «Новой России» и собственно в главном ее детище – в Государственной Думе.

По положению о выборах в Думу 6 августа 1905 г. «в съезде уездных землевладельцев участвуют и... уполномоченные от священнослужителей, владеющих в уезде церковною землею» (ст. 12-я); по положению 11-го декабря 1905 г.: «в съезде уездных землевладельцев участвуют и... уполномоченные от настоятелей церквей и молитвенных домов всех вероисповеданий, если церковь, либо ее причт, или молитвенный дом владеют в уезде землею» (ст. 25-я), и, по последнему выборному закону 3-го июня 1907 г.: «в съезде землевладельцев участвуют и... уполномоченные от настоятелей церквей и молитвенных домов всех исповеданий, если церковь, или причт, либо молитвенный дом владеют в уезде землею» (ст. 28-я).

Таким образом, выборный в Думу ценз православного духовенства – это ценз земельный или вообще исключительно материальный. Он настойчиво проведен во всех трех «положениях о выборах в Думу. Через это мысль составителей «положений” обрисовалась весьма ясно. Они не признают за Церковью значений мощной духовной силы, на которой покоится государственное благополучие, не признают и спасительности для государства хранимых Церковью идеалов, но рассматривают Церковь только как собственницу земли, как силу материальную!.. Отсюда и пастыри Церкви в уездных съездах пользуются выборным правом лишь в том случае, если они – причт, либо их храм, или молитвенный дом владеют в уезде землею. Отдельного на Руси и притом с историческою ролью в жизни русского государства православного духовного сословия думского «положения” о выборах не знают, почему и не выделяют православного духовенства из ряда других лиц, призванных к выборам в Думу. Да и в самой Думе ни первое «учреждение Государственной Думы» 6-го августа 1905 г., ни второе – 20-го февраля 1906 г. не отводят для православного духовенства и вообще для представительства Церкви определенных мест. О православном духовенстве собственно даже и нет отдельной речи ни в думских «положениях», ни в «учреждениях” Думы. В приведенных же нами статьях думских «положений» разумеется не только православное духовенство, но вообще духовенство «всех вероисповеданий», рассматриваемое с одной только точки зрения, как землевладельческий класс!..

Следовательно, по законам о выборах в Думу, не тот владеет избирательным цензом, кто силен своею внутреннею правдою, кто раскрывает миру вечные идеалы Христа, а кто владеет землею и вообще известным материальным сокровищем – и только!.. Если мулла или его мечеть имеют в уезде землю, а православный пастырь или его храм не имеют земли, то первый призывается к государственной законосоставительной работе, а второй не допускается к ней!..

Таков перл государствования строителей «новой России»!.. Русское государство заявило себя в Государственной Думе безрелигиозным, чуждым какой-либо конфессии или вневероисповедным. По примеру своей «барыни» – Западной Европы и ее служанка –"новая Россия» нарядилась в «неконфессиональный» костюм... Но так как доселе ни одно государство не только в Западной Европе, по даже и в пресловуто-свободной Америке не устояло, – да и психологически не может устоять – на пути религиозного «нейтралитета», а обязательно превращается в ярко враждебное всякой религии, то и «новая Россия» явила собою в Государственной Думе такие примеры злобы и ненависти к религии, вообще, и, конечно, к первенствующей – особенно, с которыми состязаться могут только завзятые португальцы нового республиканского пошиба или французы конца XVIII столетия!.. Уничтожьте пока еще грозную для нашей Думы баррикаду –  Государственный Совет, лишите Россию ее единственно надежной опоры в Носителе Неограниченной Верховной Власти, – и на улицах столиц и городов, а равно сел и даже хуторов вы увидите такие сцены, перед которыми поблекнуть французские июньско-февральские дни и события последних дней португальского королевства!..

Вот в самой природе Государственной Думы, в системе ее построения, – и кроется разгадка того враждебного к Православной Церкви отношения, какое она обнаруживает со времени своего появления на фоне государственной жизни России. «Снявши голову, по волосам не плачут!» – говорить народная мудрость. Что посеяли, то и жнем!..

И как прискорбно видеть, что доселе не находится таких сеятелей на Руси «разумного, доброго, вечного», которые решились бы с надлежащем весом сказать: «что-же это Православную Церковь, которая не сеяла тех семян, из которых возросла Дума вот уже третьего посева, буквально заставляют на думской ниве жать в пищу для себя явную отраву?!» Не слышно голоса старых борцов за Святую Русь! Все как-то посерело, обесцветилось... Забурлит кой-где голос: то против Будды, то против какого-либо думского проектица, или министерского циркулярчика..., а как дойдет дело до корня зла – все попритихнет, умолкнет, а то, чего доброго, и на «pardon» пойдет!.. И опять станет все серо, затхло, болотисто!.. Потянутся православные к общим с разноверцами и пришлецами-жидами урнам, окунутся в космополитическое избирательное болото и потекут кой-откуда покорными шажками к думской трибуне. Там они будут возмущаться, почему это Дума идет не только уже против Православной Церкви, но даже и вообще против религии? Почему она экспроприирует церковные школы, гонит Закон Божий из народных школ и служителей алтаря от государственного корабля?.. И, возмущаясь, будут жаловаться – кто в газетке, кто в своих кружках или «ведомствах»... И, печалуясь, будут робко, но жадно ждать, чтобы кто другой сказал за них ведомую и им правду о причине зла, о причине небывалого позорения Церкви на всю Русь!.. Будут робко, но также жадно, ждать и того, чтобы кто другой указал втайне ведомое и им средство спасения Церкви в России, а через Церковь и самой России!.. И если Господом суждено этому сбыться, то многие из них от громко сказанной правды о причине тяжких скорбей Церкви и России падут, как иерихонские стены... II это падение будет лучшим показателем источника всей той сумятицы, которая охватила и мутит всю Святую Русь вот уже почти десятилетие!..

Итак, представительство Православной Церкви в Госуд. Думе, и по ныне действующему о выборах закону, покоится лишь на общем у ее с другими избирателями начале, ничем не выделяющемся из ряда других лиц и учреждений, призываемых в Думу. Вследствие этого, православное духовенство тонет на выборах в массе других избирателей: в уездах – в массе землевладельцев, а в городах – в общей массе городских избирателей, – в том и другом случай не только православных, не только христиан вообще, но и магометан, евреев и проч., без различия вероисповеданий!.. Вследствие этого, оно без воли сторонних избирателей не может провести в Думу ни одного члена из своей среды. Более того: оно бессильно сделать что-либо и в предотвращение тех случаев, когда избиратели в своих целях проводят в Думу такого пастыря, которого православное духовенство никогда не послало бы в Думу и которого только до времени еще терпит в своей среде. Доверительно-властный голос православного духовенства и высшей церковной власти совершенно упразднен думским выборным законом относительно пастырей Православной Церкви!.. Для Думы, по самой системе ее построения, нет, собственно, не только православного, но и вообще никакого духовенства, как нет и никакой религии! Она по самой природе своей чужда интересов всякой религии и является по идее своего строения, чего в действительности никогда не может быть, якобы исключительно государственною!.. На ней собственно творцы «новой России» имели в виду сделать первый и мощный опыт отделения у нас государства от Церкви, иначе: освобождения государства от влияния Церкви, в связи с порабощением Церкви государству!.. Такая система царит на Западе, как последний продукт «нового государства». Это и положили в основу государственного переустройства у нас с конца 1905 года!..

***

И вот православное духовенство и высшая церковно-православная власть остались на выборах в Думу выброшенными за борт государственного корабля. Самое большее, что им еще давалось, это право пребывать на государственном корабле в качестве не особо ценного груза, а рядовой поклажи. Но и это, как увидим, оказалось только искусною западнею для духовенства, из которой оно выскочило, только благодаря счастливой случайности.

Дело в том, что, лишенное на выборах в Государственную Думу своего исконного на Руси значения, как отдельного и передового в строении русской земли сословия, носителя и выразителя божественных идеалов Христа, не имеющее в Думе для себя особых мест и даже в своем случайном прохождении в Думу поставленное вне зависимости от санкций высшей церковной власти, православное духовенство, конечно, никогда не смотрело, да и не могло смотреть, на тех пастырей, которые прошли в Думу, как на полномочных и даже вообще сколько-нибудь правомочных выразителей взглядов и убеждений православного духовенства, а всегда признавало их только исполнителями мандатов тех политических партий, которые провели этих пастырей в Думу. Вот почему православное духовенство никогда не считало себя, да и не вправе было считать, ответственным за речи и действия пастырей-членов Думы. Это было так ясно и неоспоримо, что, казалось, поставить речи думских пастырей в вину всему православному духовенству, как сословие, могли только темные политические дельцы, до крайности враждебные духовенству и не брезгующие никакими средствами для изгнания его из государственной жизни России.

А,   между тем, такое вопиющее несправедливое отношение к православному духовенству нашло, было, себе место тотчас после опыта с двумя первыми Думами, и притом не в каком-либо политико-партийном гнойнике, а в правительственных учреждениях!..

Кто не помнит той грозы, что нависла, было, и едва не разразилась над православным духовенством накануне издания нового выборного закона 3-го июня 1907 года?! Воспользовавшись крамольными речами некоторых евреев, прошедших в Думу первого и второго созыва от крайних левых политических партий, некоторые из имущих правительственную власть задумали поставить эти речи в вину всему православному духовенству, и на этом возмутительном по своей несправедливости основании проектировали, было, ряд репрессивных по отношению ко всему православному духовенству мер, до лишения его избирательных прав включительно!..

И это едва не сбылось!. – Такое лишение избирательных правь было бы первым «подарком» от «новой России» православному духовенству за его многовековую и полную редких в мире картин самопожертвования службу в деле создания и многократного спасения России!.. За первым, конечно, последовали бы другие... Творцы таких «подарков» явно рассчитывали бросить Россию в пожарище разрыва с Церковью и тем облегчить социалистическому строю победу над его «злейшими» врагами повсюду и в России – над современным государством и Церковью. И первое, и вторая во взаимной борьба обессилели бы, и на их развалинах создало бы свою мощь социалистическое государство с каким-либо новым «революцонно-камарильным графом» во главе.

 Но сорвалось и на этот раз... Слишком уж тонка была западня, что повсюду сама рвалась!.. Слишком уж ясно было, что православное духовенство, как сословие, доселе не могло подать своего голоса в Думе через своих действительных избранников, и это не по своей вине! Ведь путь к этому у него отрезан был самим выборным законом. Ведь именно само «положение» о выборах в Думу не предоставило православному духовенству права и даже возможности послать в Думу свое действительное представительство, лишило духовенство и возможности санкционировать согласием высшей церковной власти членство в Думе случайно прошедших в нее церковных пастырей, не установило принципиальной ответственности последних за свои речи и действия в Думе перед церковною властью, а даже, наоборот, оградило их пресловутой «неприкосновенностью» депутата!.. Так какая же могла быть здесь речь о представительстве Православной Церкви – в лице ее пастырства – в Государственной Думе!.. II не наоборот ли: не постарался ли думский выборный закон создать в Думе усилиями разных «освободительных» партий особую «думскую церковь» и ею подменить голос Православной Церкви в России?! II не с этою ли целью так тщательно «думская церковь» была ограждена от всякого на нее влияния высшей церковной власти в России и церковных канонов?! Ведь нет лучшего средства для разгрома православно-церковной твердыни в России, как законное признание другой фальсифицированной церкви, которая бы говорила от имени Православной Церкви... На государственном языке это было бы равносильно признанно «государства в государстве», появлению двух верховных властительств и т. п., что всегда бывает в дни государственной анархии. II вот выборные «законы для Думы первого и второго созывов и постарались, было, создать в недрах Православной Церкви именно такую анархию... А затем нашлись и такие государственные мужи, которые еще возжаждали, чтобы Православная Церковь и расплатилась по государственному счету за такую анархию! Да, нечего сказать, хороша была-бы благодарность православному духовенству со стороны того государства, в котором оно имеет полное право считать себя первым строителем и хранителем государственной мощи, в котором оно является, по своим многовековым трудам, не привилегированным только сословием, а, совместно с русским православным народом, хозяином русской земли!..

Но, скажут нам, ошибки всегда возможны, и если их сознали и исправили, то ради общего блага их надо предать забвению. Да и долг служения православного духовенства – прощать наносимые ему обиды.

Согласны, хотя и с оговоркой, что в данном случай обида наносится не духовенству, как сословию, – к терпению в таких случаях оно веками и даже с лихвою навыкло! – а духовенству, как Служителям Православной Церкви! А Церковь – это душа и совесть народная! За нее духовенство должно всегда восставать!..

Но, помимо этого, где данные для утверждения того, что государство сознало и исправило свою ошибку относительно православного духовенства в вопросе об его представительстве в Государственной Думе?

***

После опыта первых двух Дум представительство православного духовенства, как правящей и учащей Церкви, в Думе осталось на прежних основаниях. Кто-то, очевидно, боялся и в Думе третьего созыва услышать голос действительного представительства Православной Церкви!.. Кто-то, очевидно, подтасовкой церковного представительства силился изгнать Церковь из законодательных сфер России и затем окончательно выкачать из государственных сосудов миро Православия. Кто-то, очевидно, еще надеялся, что за изгнанием Церкви и государство, как пустой сосуд, от малейшего толчка свалится и станет добычею коварных хищников – ахитофелов русской земли!..

И в от в таком положении, по действующему выборному закону, православное духовенство стоит и ныне, перед наступающими выборами в Думу четвертого созыва!

Не пора ли, однако, понять тем, от кого Россия и Церковь вправе требовать просветления, что от современной постановки представительства Церкви в Государственной Думе происходит, как уже и произошли трижды, следующие гибельные для Церкви и государства последствия:

а) прошедшие на выборах в Думу пастыри, не быв избраны духовенством и на свое членство в Думе, не получив санкций высшей церковной власти, однако, признаются и будут признаваться, как уже и признавались весьма многими, с враждебными Церкви и государству целями, за представителей православного духовенства, а не тех политических партий, который провели их в Думу. Почему и ответственность за речи и действия думских пастырей всегда возлагается на все духовенство. Совершается нечто невероятное, своего рода печальный для Церкви и государства политический маскарад. Духовенство, не посылавшее в Думу своего представительства, привлекается к ответственности за якобы своих представителей, а разные эс-эры, эс-деки, ка-де и им подобные, проводящие крамольных евреев в Думу, с целью использовать влияние священного сана на народ в своих интересах, противных благу Церкви и государства, не только не находят противодействия своим коварным планам в думском выборном законе, но еще и встречают в нем для себя лучшего и мощного пособника, при содействии которого они обделывают свои темные делишки «на законном-де основании» и далее «за церковный счет», – под ответственностью за них православного духовенства!..

Далее, – б) деятельность крамольных пастырей в Думе, получая окраску якобы голоса всего духовенства, с одной стороны, окрыляет врагов Церкви и государства, с другой – озлобляет преданных Церкви сынов, которые справедливо ропщут в основательной уверенности, что и правящая Церковь могла добиться изменения и надлежащей постановки представительства православного духовенства в Думе, и Государство могло и обязано было удовлетворить ходатайство Церкви. Все это усиливает церковную и государственную смуту и чревато своими последствиями...

в)    Высшая церковная власть всегда будет вынуждаться, как то и было не раз, обуздывать крамольных пастырей в Думе, по лежащей на ней и неотъемлемой от нее обязанности всегда и повсюду блюсти церковное благочиние, отчего всегда будут происходить, как уже и происходили, у нее конфликты с Думою, так как последняя, «на законном-де оснований будет трактовать пастырей только как своих «неприкосновенных членов», а Св. Синод будет видеть в них прежде всего и главнее всего православных

пастырей, обязанных ему отчетом в своих речах, где бы они не произносились, и в своих действиях, где бы они не происходили – в государственных-ли палатах, в царских-ли чертогах. или в хижине бедняка.

г)    Вышеупомянутый нами конфликт между Думою и Святейшим Синодом, для которого, как нарочито, благодарную почву создал думский выборный закон, в дальнейшем своем течении и в своем логическом конце всегда может и даже обязательно завершится полным разрывом между государством и Церковью. Произойдет отделение государства от Церкви, если сперва и не бумажное, то фактическое. Враги государства восторжествуют, потому что в таком отделении займется для них «заря» победы над современным, ненавистным им, государственным строем!.. И Церковь явится тогда уже действительно гонимой государством.

Понятно, что Церковь, в своем стремлении хотя бы отдалить роковую развязку, вынуждалась или отказаться от пользования настоящими правами по выборам в Думу, или дать от себя этим правам такое направление, при котором каждый из прошедших в Думу пастырей имел бы санкцию на свое пребывшие в Думе от подлежащей церковной власти, перед которой он ответствен был-бы и за всю своих деятельность в Думе. Не может же Православная Церковь смотреть на своих пастырей в государственных учреждениях, как только на обладателей материальным цензом, – пастырь Церкви всегда и повсюду является прежде всего насадителем в сем мире царства не от мира сего, владетелем ценза духовного, воспринятая от Церкви и потому eй подотчетным. Если Церковь на время, в период действия Думы первых трех созывов, и молчала об этом, то только с целью показать немощному и заблудшему государству всю гибель для него от попирания и забвения им своих церковно-нравственных основ! Теперь же дальнейшее попустительство со стороны эксплуатирования в Думе именем ее пастырей во враждебных целях – невозможно без рокового исхода для Церкви и государства. И Церковь накануне четвертого созыва Думы уже должна решительно сказать свое слово государству о своем представительстве и положении православного духовенства в Думе!

Нам скажут: но, ведь, вы желаете перемены выборного в Думу закона?! А если бы и так! Что же здесь невозможного? Ведь, когда пожелали ослабить в Думе революционный элемент и усилить умеренно-конституционный, издали же новый выборный закон 3-го июня 1907г.! «Умеренные конституционалисты», т. е. по преимуществу «октябристы», отблагодарили за это..., показав свою «волчью сыть»!.. Так неужели же в сознании современных государственных мужей Православная Церковь является настолько от- жившим фактором в жизни государства, что ради ее интересов, кои, ведь, еще доселе тожественны и с интересами государства, – нет нужды внести дополнительно хотя бы один § в «положение» о выборах в Думу, который-бы, сверх общего у православного духовенства со всеми насельниками России материального права по выборам в Думу, дал бы Церкви искони принадлежащий ей в России духовный ценз, по коему-бы: «от духовенства Православной Российской Церкви избирались Св. Синодом, как и в Госуд. Совет, шесть членов Думы»... Или, быть может, иное: быть может, Православная Церковь признается вредным для торжества конституционного строя у нас элементом?! О, тогда правы современные строители «новой России»! Тогда не только нельзя им ограждать интересы Церкви, но, наоборот, надо во чтобы то ни стало или отстаивать фальсификацию православно-церковного представительства в Думе, или всячески стараться совершенно изгнать православное духовенство из Думы, чему начало уже положено и в действующем выборном закона, в котором церкви лишены представительства по недвижимому имуществу, кроме земли, а монастыри, в том числе и православные, и вовсе лишены своего материального, земельного и по другому недвижимому имуществу, права на выборах в Думу, да и сами монашествующие подведены под «общее материальное основание» на выборах, что лишает из них весьма многих всякого выборного ценза, так как в монастырях свой особый быт...

Но надежда на дарование выборным законом Православной Церкви в Гос. Думе представительства по ее духовному в России цензу, как известно, остается и на выборах в Думу четвертого созыва тщетной. Ничего не сделано выборным законом и в отношении восстановления и защиты прав высшей церковной власти на одобрение или воспрещение прохождения в Думу и пребывания в ней тех или других священнослужителей. Так что Православная Церковь опять остается, по действующему выборному закону, не только без своего духовного представительства в Госуд. Думе, но и подвергается еще опасности от фальсификации ее голоса в Думе, как то и было в Думе за время ее трех первых созывов. Понятно, что Православная Церковь должна была сама позаботиться об ограждении своих интересов в Госуд. Думе. И если не в ее власти восполнять выборный закон, то в ее власти дать такое направление выборным правам православного духовенства, при котором каждый из священнослужителей, прошедших в Госуд. Думу на общих выборах, предварительно имел-бы на это санкцию подлежащей церковной власти, перед которой ответственен был-бы и в своей деятельности в Госуд. Думе. Здесь не может быть и речи о каком-либо, хотя-бы и малейшем, насилии церковной власти над совестью избирателей или пастырей, потому что основная стихия или обязанность церковной власти – это поучать, управлять и руководить подчиненными ей членами Церкви и, конечно, первое всего пастырями Церкви, которые и идут-то в Госуд. Думу не для личных мирских дел, а, на дело церковное, на дело защиты Церкви в Думе, где разрабатываются и одобряются и такие законы, которые касаются самых жизненных и основных вопросов веры и Церкви. Забвение этой главнейшей обязанности церковной власти, возложенной на нее евангельски-апостольскими заветами и церковными канонами, ляжет тяжелым гнетом на ее совесть и поведет к анархии в самых недрах Церкви.

Но, конечно, исполнение такой обязанности церковною властью не может быть по вкусу врагам Церкви, так как оно в корне пресекает подлог в Государственной Думе под «голос Церкви» и злоупотребление православным священным саном в целях разрушения Православной Церкви п православной русской государственности.

Вот почему, когда в печати настойчиво заговорили, что Св. Синод, наконец, вступил в свои законные права высшей церковной власти на выборах в Госуд. Думу четвертого созыва и принял меры к тому, чтобы священнослужители проходили в Госуд, Думу лишь с предварительного согласия своего епископа (Апост. пр. 39-е и др.), а епископы лишь с разрешения Св. Синода, – все враждебное Церкви восстало против такого законного распоряжения Св. Синода. Но, так-как у этих «протестантов» не хватило все же честности настолько, чтобы правдиво обнаружить мотивы своего протеста, то они стали требовать удаления духовенства и не иного, как только православного, из Госуд. Думы на том главном основании, что-де «церковные каноны воспрещают духовенству заниматься мирскими делами»!.. И в этом походе против участия православного духовенства в Г. Думе спелись все политическая партии, начиная с социалистов и кончая «националистами», при чем последние выдвинули против духовенства главного своего лидера М. Меньшикова, давно уже подвизающегося в «Нов.Времени», – этой литературной цитадели всех «калифов на час», в том числе и новоиспеченных на Столыпинской жаровне «националистов»... Однако, надо быть безнадежно наивным, если и того не хуже, чтобы довериться ревности о «церковных канонах» этих Далил.

Да и о чем, собственно, говорят те церковные каноны, на которые ссылаются эти мнимые ревнители канонов, когда перед выборами в 4-ю Госуд. Думу, после известия в прессе о вышеупомянутом распоряжении Св. Синода, они вдруг завопили о несоответствии с канонами вообще участия православного духовенства в Госуд. Думе. Замечательно, когда перед третьей Госуд. Думой возникла в известных административных сферах мысль лишить православное духовенство даже общих выборных прав, то все же каноны в то время оставляли в покое, а ссылались лишь на мнимую революционность якобы всего православного духовенства. Но когда революционные слои, в том числе социалистические и конституционные, потеряли надежду эксплуатировать в свою пользу православное духовенство через подлог под его голос, то они в целях обезопасить себя от подлинного голоса православного духовенства ухватились именно за «церковные каноны». Понятно, в каком освещении явились у них эти каноны. Наиболее часто революционно-конституционные деятели в прессе. – как например в «Речи», в «Р. Сл.», в «Нов. Врем.» и в их подголосках из лагеря «церковно-обновленцев» (Церк,-Общ. Вест.» и др.), – ссылаются на Апост. прав.: 6.81.83., на Правила Вселен. Соборов: IV-гo, 3 пр., VII, 10: Карфаген. соб. пр. 19-е и Двукратного –  пр. 11-е. Вот и весь у них канонический арсенал. Иногда еще указывают на слова Спасителя: «кто поставил Меня судить или делить вас?» (Лук. 12:14)

Однако, о чем говорят прежде всего Апостольские правила? – «Епископ, или пресвитер, или диакон, да не приемлет на себя мирских попечений. А иначе да будет извержен от священного чина» (пр. 6-е); «рекли мы, яко не подобает епископу, или пресвитеру вдаватися в народные управления, но не упустительно быти при делах церковных. Или убо да будет убежден сего не творити, или да будет извержен. Ибо никто-же может двум господам работати, по Господней заповеди (пр. 81-е); «епископ, или пресвитер, или диакон, в воинском деле упражняющийся и хотящий удержати обое, то есть, римское начальство и священническую должность: да будет извержен из священного чина. Ибо Кесарево Кесареви, и Божие Богови» (83-е).

Итак, прежде всего православный священнослужитель «да не приемлет на себя мирских попечений». Что это значит? Значит ли это, что православный священнослужитель ни о чем мирском не должен пещись? Но тогда, – как же величайшие евангельски-апостольские заветы о братолюбии, нищелюбии, о насыщении алчущего, о напоении жаждущего, о призрении странствующего, о насыщении больного и т. д., –  разве все это написано только для мирян, а не для пастырей Церкви?! Или и впрямь православный священник, подобно ветхозаветному, должен пройти мимо нагого, израненного и еле живого на том основании, что де заботы о теле – это «мирскoe попечение», которое предлежит самарянину, – в данном случае мирянину?! Или и впрямь христианскому пастырю нет никакого дела до «мирского» или социального зла, плодящего кадры обездоленных и «обремененных»?! И зачем это Христос вопросил: «где нам купить хлебов, чтобы их накормить?» – а затем чудесно насытил хлебом и рыбою около пяти тысяч человек?! Зачем это Апостолы так усиленно заботились о материальных сборах для христиан (1Кор. 10:1–4)? Ведь все это – «мирское попечение»!

Значит, не всякое «мирское попечение» осуждается для священнослужителей апостольским правилом, но лишь такое, которое лишено евангельских заветов служения ближним и имеет цель чисто-материальную, цель личного стяжания и прибытка. И Кормчая в истолкование 6-го ап. прав, говорит, что в нем воспрещается «мирское попечение» лишь «злаго ради приобретения своего». И если священнослужителю отбросить всякое «мирское попечение », без различия его цели – служения ли Богу или мамоне, то ему надо и из мира выйти, и свое слово поучения отрешить от любви и тем превратить его в медь звенящую, или кимвал звучащий, а самому стать «ничто» (1Кор. 13:1–3). Мы знаем, что этого желают революционно-конституционные «печальники» о «благе» России, но никогда по их указке не пойдет – Православная Русь.

Другим – 81 ап. правилом воспрещается священнослужителям «вдаватися в народныя управления, но не упустительно быти при делах церковных». Не ясно ли, что воспрещается вдаваться не вообще в народное управление, а лишь в такие, кои совершенно чужды «дел церкви» и притом кои служат мамоне. Но если в « народных управлениях », как напр, и в нашей Госуд. Думе, обсуждаются «дела церковные» и, если «народные управления», как по идее и наша Госуд. Дума, не имеют целью служить мамоне, то в таких учреждениях, к числу коих относится и Госуд. Дума, православный священнослужитель должен «не упустительно быти», иначе он будет «наемником», нерадящим о своих овцах и оставляющим их на расхищение пробравшихся в Госуд. Думу волков.

83-е ап. прав, и совсем никакого отношения не имеет к участию православного духовенства в Госуд. Думе, так-как воспрещает собственно совмещение священнослужения с тем или другим воинским начальствованием и вообще упражнением в воинском деле. Но кому-же неведомо, что в России священнослужитель и не начальствует в войсках и не несет воинской повинности!.. Это правило, таким образом, не может быть даже и соломинкой для утопающих в своих попытках изгнать православное духовенство из Госуд. Думы.

Посмотрим теперь, о чем говорят правила Вселенских Соборов, коими аргументируют г.г. Меньшиковы и Кº свое требование изъять православное духовенство из Гос. Думы.

Так, пр. 3-е IV Всел. Соб. гласит: «дошло до святого собора, что некоторые из принадлежащих к клиру, ради гнусного прибытка, берут на откуп чужие имения, и устраивают мирские дела, о Божием служении небрегут, а по домам мирских людей скитаются, и порученья по имениям приемлют, из сребролюбия. Посему определил святый и великий собор, чтобы впредь никто, ни епископ, ни клирик, ни монашествующий, – не брал на откуп имений, и в распоряжение мирскими делами не вступал: разве токмо по законам призван будет к неизбежному попечительству над малолетними, или епископ града поручит кому иметь попечение о церковных делах, или о сиротах и вдовах беспомощных, и о лицах, которым особенно нужно оказать церковную помощь, ради страха Божия. Аще же кто впредь дерзает преступити сие определение, таковый да будет подвергнут церковному наказанию».

В 10-м пр. VII Всел. Соб. читаем «не надлежит (клирикам) приимати на себя мирских и житейских попечений... Аще же кто обрящется, занимающий мирскую должность у вельмож: или да оставит оную, или да будет извержен. Лучше же да идет учити отроков и домочадцев, читая им Божественное писание: ибо для сего и священство получил».

В приведенных правилах Вселенских Соборов также, как видим, воспрещаются клирикам не вообще мирские дела, а лишь ради гнуснаго прибытка, т.е. делаемые по личной инициативе и по личным расчетам –»из сребролюбия», что непременно ведет к «небрежению о Божием служении», ибо, как и в апостольских правилах замечено словами Христа, «никтоже может двум господам работати» (Ап. пр. 81-е), т.е. Богу и мамоне. Почему и воспрещено клирикам «брать на откуп имения», заниматься своего рода маклерством – «принимать поручения по имениям», занимать «мирскую должность» у вельмож для собственного прибытка, что также, несомненно, отвлечет их от дела божественного научения паствы. Но когда «закон» возлагает на клириков мирские дела для служения ближним –»ради страха Божия», то клирики обязаны их выполнять под страхом церковного наказания¹.  Вот о чем говорить подлинный текст и смысл правил Вселенских Соборов. И надо удивляться бесцеремонному искажению их г.г. Меньшиковыми с предвзятою целью обосновать чем-либо проектируемое ими изгнание православного духовенства из Гос. Думы.

Точно такой смысл, да иначе и не могло быть, имеют и правила: Карфагенского собора 19-е и Двукратного собора 11-е. В них воспрещается священнослужителям быть «откупателями ради корысти», приобретать себе пропитание «занятием бесчестным и презрительными (19 пр, Карф Соб.), быть домоуправителями у начальственных лиц или градоправителями (Двукр. соб. пр. 11-е), – и только.

Как видим, ни один из приводимых противниками канонов не только не воспрещает клирикам «мирских занятий», возлагаемых на них законами с целью служения ближним, но прямо вменяет им в обязанность принимать эти занятия. А если в мирских учреждениях еще ведаются и в тесном смысле «дела церковные», то в них клирикам уже надлежит «неупустительно быти».

Но как-же, говорят, Сам Христос сказал: «кто поставил Меня судит или делить вас?» Да, Христос сказал это в ответ на просьбу: «Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мною наследство» (Лук.12:14). Но если отсюда выводить запрещение заниматься «мирскими делами», то почему-же это воспрещение относят только к православным пастырям, а и не ко всем вообще христианам?! Ведь этот ответ Иисуса Христа, как и тесно связанная с ним дальнейшая речь Его, относится до всех христиан, начертывая общий всем им идеал «берегитесь любостяжания... в Бога богатейте»... и т. д. (Лук., 12:15,21,31 и др.). А если так, что неоспоримо, то, по логике г.г. Меньшиковых, и всем христианам надлежит оставить «мирские дела», уйти из Г. Думы и даже вообще отойти от государствования, – чего так желают христианам социалисты разных марок, напевая им: «возьмите себе небо, а нам-де отдайте землю», причем кощунственно, по-Меньшиковски, подкрепляют себя ссылками также на Св. Писание и каноны Церкви!..

Между тем в приведенном ответе Иисуса Христа нет и тени осуждения мирских занятий, коим и Он, по Своему Богочеловечеству, был присущ. Христос только указал на отсутствие у него законного, по действующим тогда гражданским законам, права и полномочия учинить раздел, спорного наследства: «кто поставил Меня судить или делить вас!» Но за то Иисус Христос осуществил в данном вопросе Свое духовное право. Он обратил внимание на духовный корень споров о наследстве, на любостяжание, и даже особой притчей о «богатом человеке» обличил безумное любостяжание. Словом, Христос не оставил без вниманья мирской вопрос о наследстве, но дал ему разрешение в пределах Своей власти, чем начертал и нам образец для решения мирских дел повсюду, и в судах, и в других учреждениях, в том числе и в Госуд. Думе. И вот пастырь Церкви и должен всюду, и в Госуд. Думу, нести свет учения Христова, дабы этим учением пропитать все мирские дела во благо человечества, дабы эти дела не обосновывались на «безумном любостяжании» и тем не увеличивали кадры обремененных и обездоленных.

И мы знаем, что Церковь Христова никогда не сторонилась от мирских дел, но принимала в них самое близкое участие в целях служения Христу. Так, в Византийской Церкви епископ участвовал, совместно с городским начальством и значительными лицами города, в назначении опекунов к малолетним, попечителей к несовершеннолетним и умалишенным, в назначении приданого дочерям умалишенных и брачного дара (propter nuptias donatio) сыновьям умалишенных. Он, далее, участвовал в выборах должностных лиц по гражданской администрации и даже указывал достойного кандидата на должность начальника провинции. Вместе с почетными гражданами он контролировал целесообразность употребления городских доходов, следил за уравнительностью распределения воды между обывателями, не допускал незаконного обременения граждан произвольными налогами и повинностями. Ему предоставлено было право, наравне с гражданскими магистратами, ограждать подвластных лиц женского пола (дочерей и рабынь) от принуждения к развратной жизни, надзирать за тюрьмами, по средам и пятницам посещать их, расспрашивать заключенных о причине их заключения, наблюдать за человеколюбивым их содержанием в тюрьмах и за своевременным рассмотрением их дел надлежащими судебными властями. Он-же о всяком притеснении населения провинциальными наместниками должен был доносить императору и следить вообще за образом действий всех судей и чиновников².

И в России, со времени появления христианства, мы видим широкое участие православной иерархии в государственно-мирских делах, имеющих в своей основе евангельские заветы и чуждых личной корысти. Так, митрополит Илларион в своем похвальном слове велик, князю Владимиру говорит: «ты часто, собираясь с новыми отцами нашими, епископами, советовался с ними, как уставить этот закон (христианский) среди людей, недавно познавших Господа». О Владимире Мономахе летопись гласит, что он «святительский чин почитал и слушался митрополита, как отца». Он, вместе с Святополком, призывал воинственного Олега, князя черниговского, на суд епископов с игуменами, думы княжеской и граждан, чтобы беспристрастным разделом владений положить конец усобицам. Великий князь Василий Дмитриевич, с целью предотвратить усобицы между своими сыновьями, установить даже третейский суд над ними митрополита: «а о чем ся сопрут, яко им третий митрополит; а кого митрополит обвинит, ино обидное отдати». Во весь удельно-вечевой период Руси архиереи часто выступали, как миротворцы и третейские судьи в спорах между князьями. Известно, что все важнейшие предприятия Новгородского вече совершались лишь с благословения Новгородских Владык; они-же не раз укрощали народный волнения и пресекали кровавый схватки партий у знаменитого волховскаго моста, держали «владычний суд» по многим мирским делам, служили посредниками для внешних сношений и т. под... Принадлежавшее нашим епископам и особенно митрополитам «право печалования» за опальных, угнетенных и преступников, отчего митрополиты и назывались «печаловниками всей земли русской» – также ярко свидетельствует об участии в древней России православной иерархии в мирских делах, во осуществление евангельских заветов любви и милосердия. В эпоху собирания Русской земли московскими князьями, православные иерархи, митрополиты, оказывали неоценимые услуги создание единства русской земли и русской национальности. Они являлись постоянными, а иногда и единственными органами этого единства, сами с этою целью осев в Москве. Силою своего духовного авторитета, обнимавшая все уделы и области, они преклоняли удельных князей под власть великого князя Московского и даже, в случаях сопротивления, прибегали к отлучению непокорных от Церкви. Так, по воле митроп. Алексия, Cepгий, игумен Радонежский, ходил в Нижний Новгород убеждать князя Бориса уступить старшему брату, великому князю, и не начинать войны: и видя противление князя, затворил в Нижнем все церкви. В XV в. отлучены были от Церкви враги Московского велик, князя – Александр Михайлович Тверской с принявшими его псковичами и Дмитрий Юрьевич Шемяка с новгородцами. В эпоху монгольская ига московские святители постоянно действовали против ханов, хотя и были наделяемы от них милостивыми ярлыками. И дальше мы видим православных иерархов в царской думе и на земских соборах. Важнейшие законодательные акты издавались по совету и за подписями духовных властей. При издании, например, судебника и уложения 1649 г., испрашивалось благословение патриарха и всего освященного собора. Справедливо говорил Н. И. Тиктин: «в древней Руси задача духовенства была трудна и разнообразна. Князья во всех важнейших вопросах внутренней и внешней политики советуются с духовенством, предоставляют его ведомству и юрисдикции множество предметов и лиц, открывают свободный доступ влиянию духовенства в самые внутренние сферы народного быта, приближают к духовенству народную жизнь, преимущественно с тех сторон, на которых сильнее запечатлелись следы язычества и старого быта и который всего менее могли быть изглажены мерами гражданскими, внешними (напр., весь семейный быт со всеми отношеньями, из него вытекающими, со всеми преступлениями, нарушающими его святость и чистоту, подчинен был ведомству и суду Церкви)... Духовенство, вследствие особых правь, ему предоставленных, было замешано почти во все интересы страны, принимало живейшее участие в делах законодательства, управления и суда . Известно, что в грамоте 1613 г., коею вручалась Самодержавная власть Дому Романовых, стоят подписи сперва: митрополитов, епископов, архимандритов и белого духовенства: «с Нижнего Новгорода выборный, Спасский протопоп Савва», «с Оскола выборный, Спасский поп Богдан» и т. д. Словом, в древней, до-Петровской России, Православная Церковь, в лице своей иерархии, запечатлевала духом Христовым все стороны экономической, общественной и государственно-политической жизни России, отчего и Россия именовалась «Святою Русью». Образовавшейся еще на заре христианства в России известный «Освященный Собор» имел огромное значение в общественной и политической жизни не только княжеской, но и царской Московской Руси. По его образу выработался в московской Руси земский собор, в состав которого, как его необходимая часть, входил и «Освященный Собор». С редкой меткостью участие Православной Церкви в мирских делах России обрисовали московские послы в своей речи к полякам в 1610 г.: «изначала у нас на русском царстве так велось: если великие государственный или земские дела начнутся, то великие государи наши призывали к себе на Собор патриархов, митрополитов и архиепископов и с ними о всяких делах советовались, без их совета ничего не приговаривали».

Вот почему И. С. Аксаков и замечает: «русское государство лучшими сторонами своего бытия, своим внутренним единством, целостью и крепостью духовной обязано именно Церкви и иерархи православные были в то же время и главными зиждителями нашего государственного строя и величия»³. Русское государство, пишет Ю.Ф. Самарин, «возникло и разрослось под сенью единства народной веры и Церкви», и это-то и «вынесло Россию из ужасного кризиса между царствия»⁴. История русская свидетельствует, по заявлению известного проф. И. С. Бердникова, что «православная Церковь спасала престолы царей, заботилась о прочности этих престолов, о крепости самодержавия»⁵. И, нисколько не преувеличивая, И. С. Аксаков писал: «православная вера в России была общественным и бытовым началом и проникала собою историческое бытие русского народа, так что без разумения духовно-исторического элемента России невозможно ясное разумение самой России и ее, по-видимому, чисто внешних, даже политических обстоятельств»⁶.

Мы не станем утверждать, что Православная Церковь и в Петровской России осталась со своим прежним влиянием на все стороны жизни русского народа. Напротив, со времен Петра I-го, Русское Государство старается постепенно освободить себя от воспитательного влияния Церкви, избегает иметь ее советником в своих делах и даже силится сделать ее послушным орудием в достижении своих видов. Такое принижете духовенства, до полного лишения голоса в делах О6щественных и государственных, сопровождалось, конечно, потерею должного влияния Церкви на религиозно-нравственное воспитание народа и отразилось на прочности коренных устоев общественного порядка, в том числе и самодержавия. Но во всем этом Церковь неповинна. Она никогда не отказывалась от прав «Освященного Собора» в Императорской России. Напротив, всегда скорбела о постепенном лишении ее этих прав, возврата коих ей требовали и благо России, и дух народа русского, и благо Самодержавия. Лучшие сыны Церкви ясно и решительно заявляли, что Государство в принцип и не имеет законных оснований к изолированно Церкви от влияния на ход общественной и политической жизни в нем. Христианское общество, писал И. С. Аксаков, для которого государство служит лишь внешним покровом, средством и формою общежития, не может допустить со стороны этой формы такого отношения к высшим нравственным целям своего общественного существования, которое не хотело-бы с ними считаться; не может в своем общественном организме, облеченном в государственную форму, признать другую душу, другой нравственный идеал, кроме той души и того идеала, которые оно само влагает; не может дозволить, чтобы эта форма, это государство творило бы само себя кумиром (как то было в языческом мире). Начало государственное должно в общественном сознании состоять в отношении нравственного подчинены к духовному, высшему для человека началу»⁷. Христианство, читаем у В. С. Соловьева, придя в мир, чтобы спасти мир, спасло и высшее проявление мира – государство, открыв ему истинную цель и смысл его существования – это добровольное служение высшей цел, т. е. Царству Божию. Оно призывает государство к борьбе с злыми силами мира под знаменем Церкви и требует, чтобы оно проводило в политическую и международную жизнь нравственные начала, постепенно поднимало мирское общество до высоты церковного идеала, пересоздавало его по образцу и подобно Церкви Христовой. Представитель власти в христианском государстве не есть только обладатель всех прав, как языческий кесарь, – он, главным образом, есть носитель всех обязанностей христианского общества по отношению к Церкви, т. е. к делу Божию на земле. А Церковь должна освящать и через посредство христианского государства преобразовывать всю естественную земную жизнь народа и общества. В другом месте, тот же В. С. Соловьев пишет: «чтобы возродить все человечество, христианство должно проникнуть не только его личные, но и общественные стихии. Богочеловеческая связь должна быть восстановлена не только индивидуально, но и собирательно. Как божественная стихия имеет свое собирательное выражение в Церкви, так чисто-человеческая стихия имеет подобное же выражение в государстве, и, следовательно, богочеловеческая связь выражается собирательно в свободном сочетании Церкви и Государства, причем это последнее является уже как христианское государство»⁸. Знаменитый государственный муж, К. II. Победоносцев зорко стоявший на страже интересов Государства в Православной Церкви, с редкою силою убеждения писал: «можно ли ожидать, чтобы Церковь – не говорю уже католическая, а Церковь какая бы то ни была –согласилась устранить из сознания своего гражданское общество, семейное общество, человеческое общество – все то, что разумеется в слове: Государство? С которых пор положено, что Церковь существует для того, чтобы образовывать аскетов, наполнять монастыри и выказывать в храмах поэзию своих обрядов и процессий? Нет, все это – лишь малая часть той деятельности, которую Церковь ставит себе целью. Ей указано иное звание: научите вся языки. Вот ее дело. Ей предстоит образовывать на земле людей для того, чтобы люди, среди земного града и земной семьи, соделались не совсем недостойными вступить в град небесный и небесное общение. При рождении, при браке, при смерти – в самые главные моменты бытия человеческого, Церковь является с тремя торжественными таинствами, – а говорят, что ей нет дела до семейства! На нее возложено внушить народу уважение к закону и к властям, внушить власти уважение к свободе человеческой, – а говорят, что ей нет дела до общества! Нет, – нравственное начало единое. Оно не может двоиться, так чтобы одно было нравственное учение частное, другое общественное; одно – светское, другое–духовное. Единое нравственное начало объемлет все отношения – частные, домашние, политические, – и Церковь, хранящая сознание своего достоинства, никогда не откажется от своего законного влияния в вопросах, относящихся и до семьи, и до гражданского общества»⁹.

Таков взгляд на участие Церкви в мирских делах, при свете Евангельски-Апостольских заветов, церковных канонов, истории Церкви общей и русской, – и по разуму лучших сынов России. При этом надлежит отметить, что, по совершенно справедливому заключению И. С. Аксакова: «православным иерархам противно было политическое властолюбие» (т. IV, стр. 723), что «как ни обширно было участие духовной иерархии в делах государства и общества, она никогда не стремилась к приобретению себе какого-либо преобладания над мирскою властью» (проф. А. С. Павлов – «Курс ц. пр.» 1902, стр. 497).

И это надлежит помнить ныне, более чем когда-либо. В стремлении изгнать Православное духовенство из Г. Думы, наши «конституционалисты», в облике ли октябристов или Столыпинских «националистов», усиленно заговорили о «клерикализме» православного духовенства и на этой почве стараются толкнуть государство на борьбу с «черною-де опасностью», чтобы обезопасить Г. Думу от «клерикального засилья»!.. Прием этот не из новых, хотя и доселе, не смотря на горькие уроки даже недавнего прошлого, имеет успех в руках врагов Церкви, которые сумели и И.А. Столыпину привить «боязнь клерикализма»... Творцом «русского клерикализма» явилась у нас собственно пресловуто-"либеральная пресса», во главе с « Вестником Европы», – и она пускает это «пугало» в усиленное обращение, как только замечает попытку государства усилить или возобновить влияние Православной Церкви на ту или другую область государственной п общественной жизни русского народа. Сами, – со знаменем Гамбетты: «моя религия – религия интеллектуальной культуры», с пренебрежением к православию, как якобы к «осужденному историей византизму и убеждению-де «убогих старушек Белокаменной» , – наши доморощенные «западники-либералы», всеми силенками своей душонки ненавидящие и сложившийся веками государственный самодержавный строй России, прекрасно, однако, понимают, что этот строй зиждется на православии и потому-то обрушиваются прежде всего на православие, не брезгуя ничем, даже лицемерным радением о благе существующего государственного строя, каковой-де они «защищают» от «клерикализма», а в существе дела каковой влекут к собственному самоуничтожению через ниспровержение его твердыни – православия. Мы знаем, сколько вреда причинил измышленный врагами Церкви «клерикализм» в близкое к нашему времени царствование Императора Александра II. И что же? Это царствование, после горького опыта борьбы с « клерикализмом », на своем исходе оставило в наследие Императору Александру III-му завет: «духовно-нравственное развитие народа составляет краеугольный камень всего государственного строя» и в этом деле «преобладающее участие» необходимо предоставить духовенству (Высоч. утв. Полож. Ком. Мни. 12 ноля 1879 г.)! В Бозе почивший Император Александр III-й блестяще осуществил за свое недолгое царствованиe завет своего родителя: мощной рукой Он отринул обвинение православного духовенства в «клерикализме» и наделил Православную Церковь полным доверием, отдав и в ее руки школьное воспитание детей многомиллионного русского народа.

И вот в наши дни, когда на русскую государственность идет бешенный натиск со стороны социалистов и разных конституционалистов, снова, с целью толкнуть государство на путь самоуничтожения, выдвинули против главной его твердыни – православия обвинение в « клерикализме ». Под флагом борьбы-де с «клерикализмом» стараются оттереть Церковь от влияния на государственную жизнь России, не брезгуя ничем, даже извращением и текста и смысла заветов Христа и Св. Апостолов, велений церковных канонов и свидетельств истории Церкви! И как триста лет тому назад русские изменники – хищные бояре, и князья, продажная, вечно мятущаяся и жадная до посулов чернь, да Тушинская голытьба всеми силами старались устранить пастырей Церкви от «мирских дел», – от помощи государству в столь смутное время, так и современная «конституционная голытьба», похотливая к власти, а за нею и газетно-журнальная чернь, жадная до посулов и потому заполненная тушинскими «перелетами в своих крамольных, в духе пана Жолкевскаго. «универсах», напевают православным пастырям, – как некогда и святейшему патриарху Гермогену в самый знаменательный для России момент, когда святитель указал позвать на русский престол боярина Михаила Федоровича Романова: «твое дело, святейший отче, смотреть за церковными делами, а в мирские дела тебе не следует вмешиваться»! Вот чьим голосом, – это голосом хищных изменников – бояр и князей, голосом Тушинской голытьбы, продажных «перелетов», да падкой до посулов черни только и могут подтверждать себя в наше время те, кто требует удаления православного духовенства из Госуд. Думы, как от «мирских-де дел»!..

Искренние же ревнители Церкви и Русского Государства, наоборот, должны все силы направить на усиление влияния Церкви на государственную жизнь России. С этой целью надлежит постараться об уничтожении не только обидных для Церкви, но и прямо несправедливых по отношению к ней недочетов в действующем «Положении» о выборах в Госуд. Думу. Известно, какую роль в строении Русской Земли сыграли и доселе имеют православные монастыри. А между тем они совершенно лишены права на выборах в Госуд. Думу. В то время как мечеть, костел и другие не православные моления, раз владеют землей, – дают по этой земле выборный ценз своим духовным лицам, православные монастыри совершенно лишены всяких избирательных прав! Более того, участие в выборах и самих монашествующих, по личным цензам, поставлено на «общее основание» для всех избирателей, – что, в силу особого быта у монашествующих, равносильно почти полному лишению их избирательных прав. Далее, в то время как мелкие землевладельцы всех вероисповеданий пользуются на выборах правами юридических лиц не только по земле, но и по другому недвижимому имуществу, для чего составляют на предварительных съездах мелких землевладельцев коллективным путем полные цензы, православные храмы, да и то на общем для всех вероисповеданий-начал, наделены правами юридических лиц только по землевладении, но отнюдь не по принадлежащему им другого рода недвижимому имуществу!.. Я не говорю уже о том, что Православная Церковь выборным в Г. Думу «Положением» вообще лишена какого-либо особого, по праву своего первенства в России, избирательного ценза, будучи умалена даже в правах на «общий» ценз!..

Вот все эти вопиющие недочеты и надлежит исправить, нисколько не обращая внимания на напевы современных конституционных Далил о мнимой антиканоничности участия духовенства в Г. Думе. Когда, в разгар революционного пожара у нас в 1905 г., эти конституционные Далилы основали «Христианское братство борьбы», то в «Задачах» названного братства писали: «по основному учению Евангелия, человек не может рассматриваться, как самодовлеющий, не связанный с другими атом. Он только один из бесчисленных членов великого и единого целого, собирательного индивидуума Церкви. Эта Церковь, объективное Царство Божие, осуществляясь и водворяясь в душе всего человечества, должно победить похоть плоти уже не отдельного лица, а всего человечества и облечь тело, – уже тело не отдельного лица, а всего человечества, – во Христа и сделать его невестой Христовой. Эта плоть и тело, не будучи телом и плотью отдельных лиц, являются результатом взаимодействия последних, основанного на потребностях тела и плоти, – а это и есть прежде всего отношения экономические, общественные и государственные. Значит, человечество, становящаяся Церковь, для осуществления в себе Царства Божия, должно бороться со своею похотью и побеждать свою плоть, т.е. «животворить и проникать Духом Христовым отношения экономические и политические, да изобразится и в них Христос, и да будет Бог вся во всем. Таким образом, из действительной веры в Христа, вочеловечившегося и пришедшего во плоти, с неизбежной внутренней последовательностью вытекает для каждого христианина обязанность принимать самое деятельное участие в общественной и политической жизни страны и здесь действенно осуществлять вселенскую правду «Богочеловечества». Особыми воззваниями «к епископам русской Церкви» названное братство и приглашало их к деятельному участию в общественной и политической жизни страны... Только оно требовало от них прежде всего «деятельного участия в борьбе с Самодержавием для установления в Pocciu сво¬бодного конституционного режима»!¹⁰.  А когда надежды в этом отношении на православное духовенство не оправдались, когда православное духовенство осталось верным православному русскому самодержавию и самоотверженно выступило на защиту его, – то конституционалисты разных марок: кадетской, октябристской и националистской немедленно переменили фронт и уже, вместо приглашения «епископов русской церкви» к «деятельному участию в общественной и политической жизни страны», крикливо на столбцах своих газет «Речи». «Нов. Времени», «Русск. Слова», «Гол. Москвы» и пр., обращаются к ним со словами старых изменников – бояр и князей: «твое дело, святейший отче, смотреть за церковными делами, а в мирские дела тебе не следует вмешиваться»!.. Это служить блестящей иллюстрацией к потере нашим «конституционным» движением и стыда, и совести... Нет у него ничего святого. Кощунственно и ради «гнусного прибытка» оно укрывается под евангельский плащ, лобзает Христа и тут же неистово кричит: «распни, распни его»!..

К глубокому прискорбию, в некоторых «Епархиальных Ведомостях» печатаются странные предвыборные обращения «К православному духовенству», в которых «националистическая партия» признается, как «почти однородная по своим политическим убеждениям с другими строго монархическими партиями»!. Таким образом, духовенство побуждается на те-же роковые для Церкви ошибки, какие оно сделало на выборах в 3-ю Г. Думу, когда ему напевали, что-де октябристы – это «почти те-же строгие монархисты»!.. Теперь октябристы «опознаны»... Но неужели и для опознания «националистов» также надобен пятилетний горький опыт?.. Разве недостаточны для этого хотя-бы следующие «уставные» и «программные» заявления самих «националистов»: «государственный строй России – самодержавно-представительный«(?!); Госуд. Дума и Г. Совет – «законодательные учреждения»; в России «законодательное народное представительство«(?!) и должна быть «незыблемость представительного образа правления»(?!!). Не ясно-ли, что «националисты» – это типичные конституционалисты, признающие что конституционный строй у нас якобы введен Самодержавием и впредь он уже «незыблем?!.. Посему-то «националисты» и называют наш государственный строй не просто «самодержавным», а «самодержавно-представительным"(?!), т. е. они признают у нас Самодержавие не неограниченное, а ограниченное «законодательным народным представительством»!.. Словом, «националисты» – это переряженные октябристы, c целью путем предвыборного маскарада заполучить голоса духовенства и строгих монархистов и пройти в Г. Думу для продолжения крамольной против Церкви и России работы октябристов. Понятно отсюда, почему «националисты», далее, объявили «свободу веры на основах христианского государства, т. е. перелицовывают Россию из Православного в пресловутое «общехристианское» государство, к чему так настойчиво стремился в своих вероисповедных законопроектах и «первый националист» П. А. Столыпин с подведомыми ему октябристами. Понятно, далее, и то, почему в члены «Всероссийского Национального Союза» могут вступать русские люди без различия исповеданий... На собрании представителей «Всероссийского Национального Союза» его председатель И.Н. Балашев 19 февр. с. г. произнес программную речь об «основах нашего государственного мировоззрения», причем гробовым молчанием обошел св. Православие!..

Таковы-то ярко октябристские политико-религиозные убеждения «националистов». Вот почему лидер «националистов» А. Савенко пишет: «в Госуд. Думе октябристы и националисты шли рука об руку, и опорой 3-й Думы был именно блок октябристов и националистов» и этот блок «должен быть положен в основу жизни и деятельности и 4-ой Г. Думы». И действительно, так оно и происходит. Первый съезд представителей « Bcepoccийского Национального Союза» В СПБурге, с 19–21 февр. 1912 г., постановил: «при выборах возможно заключение блоков со всеми политическими партиями не левее октябристов, признающими необходимость законодательной Госуд. Думы». После этого, кто-же может сомневаться в том, что националисты – это переряженные для текущего предвыборного сезона октябристы или завзятые конституционалисты, что политико-партийный «национализм» – это самый тонкий поход о против Самодержавной Неограниченной Власти Русского Монарха и, конечно, против Православной Церкви, веками сковавшей эту Власть во благо свое и России?! И разве не завзятые конституционалисты все эти творцы и лидеры современного политико-партийного «национализма», как наприм.: И. Балашев, М. Меньшиков, М. Суворин. А. Савенко, граф Вл. Бобринский, проф. В. Грибовский и др.?!.. Вспомните хотя-бы пресловутый « конституционный рубль» гр. В. Бобринского с трибуны Г. Думы и его-же коварные афоризмы, коими он силится подменить в народном сознании выкованные народными сердцем изречения о Царе и Родине, – как наприм.: «Русские для России» – конституционный афоризм гр. Бобринского вместо истинно-русского векового изречения: «Россия для русских», коим выражаются державные права в России русского народа, как единственного хозяина русской земли; или еще: «как один Бог на небе, так одна Русь на земле», – последний и, должно сказать, преглупый афоризм конституционного графа

A. Бобринского, предложенный взамен глубоко-осмысленного и поистине религиозно-государственного изречения древней Руси: «один Бог на небе, – один Царь на земле»!.. Вспомните, далее, недавние потуги М. Меньшикова насадить у нас «конституцию» через широковещательные и полного вопиющего невежества, и лицедейства заявления в «Нов. Времени»: «парламент и конституция уже введены у нас... есть у нас и конституция, и законодательные палаты, и государственное устройство, основанное на начале народного представительства и с ограниченным самодержавием»... И одновременно, покушаясь на Самодержавную Власть Русского Монарха, этот лидер и даже творец «национализма» хулит христианство, которое-де якобы «не удалось... одряхлело» и предлагает обновить его «через язычество», воспевая, посему, хвалебную песнь строителями языческого капища в Петербурге!.. Он-же, – этот литературный вождь «национализма» и член Совета «Всероссийского Национального Союза» М. Меньшиков, с присущим ему классическим невежеством, кощунственно издевался над Св. Библией и Евангелием, в чем и был достойно изобличен православными иерархами –архиепископом Антонием Волынским и епископом Никоном, бывшим Вологодским. В самое же последнее время М. Меньшиков выступал вообще против участия духовенства в Г. Думе, как пошли и все националисты в 3-ей Г. Думе против участия в должной мере духовенства в западнорусских земствах. А «научное» светило националистов – проф. Грибовский, приглашаемый ими для прочтения лекций по «научному обозрению задач и целей Национального Союза», в своих брошюрах и учебниках для учащейся молодежи пишет: «старый самодержавный неограниченный государственный строй в России заменен новым конституционным... Самодержавная Верховная Власть ограничила Себя и создала конституционный образ правления» !..

Как-же можно, после этого, заявлять в «Епарх. Ведомостях» и притом «К православному духовенству», что «националистическая партия почти однородная по своим политическим убеждениям с другими строго монархическими партиями»? Когда-же это «строгие монархисты» признавали государственный строй в России «самодержавно-представительным» или даже просто «представительным»?!. Когда это «строгие монархисты» признавали Г. Думу и Г. Совет «законодательными учреждениями» или «законодательным народным представительством». да еще «незыблемым»?!. Когда это «строгие монархисты» предлагали объявить в России «свободу веры на основах христианского государства» и в свои ряды принимали членов без различая исповеданий? Когда это «строгие монархисты» шли рука об руку с октябристами в 3-ей Г. Думе?.. И когда, наконец, «строгие монархисты» решили положить «блок с октябристами в основу жизни и деятельности 4-й Г. Думы»?! Вся эта ложь про «строгих монархистов» сеется сознательно, чтобы толкнуть духовенство в объятия «националистов», а через них, конечно, и в объятия роковых для Церкви и России октябристов: ведь, если «националистическая партия почти однородная по своим политическим убеждениям с другими строго монархическими парнями», а сама «националистическая партия» отожествляет себя с октябристами, – то не значит-ли это, что и октябристы почти «однородны» с «строгими монархистами»?! Так, современные политические «дельцы» искусно снова бросают духовенство и «строгих монархистов» в объятия октябристов и тем подготовляют новый разгром Церкви и Государства в Г. Думе 4-го созыва!.. Caveant pastores песен новых предвыборных Далил!..

***

Нам, апологетам и пастырям Православной Церкви Христовой, при виде такого «конституционного» коварства, преступно внимать напевам конституционных Далил; преступно проводить в Г. Думу своими голосами врагов Церкви и России, или же сказать по отношению к Г. Думе: «моя хата с краю, я ничего не знаю»! – и это в то время, когда в Г. Думе на очереди стоят самые жизненные вопросы православной Веры и Церкви, когда православной «хате» конституционная Далила грозить через Г. Думу разрушением?! Нет, сплоченною Христовой ратью мы должны сами пройти в Г. Думу – и пастыри и верные – только верные Церкви миряне, чтобы общими силами отстоять там Святую Православную Русь. Отстояли мы ее от революции, отстоим, с Божьей помощью, и от коварной конституции. Пусть велики и мощны конституционные волны, пусть грозна конституционная буря, – нам нечего бояться, ибо на камне веры и правды стоим!.. И пусть пенится своими срамотами и беснуется конституционное море, – не потопить ему на Святой Руси корабля Иисусова!..