Древний диаконат и его восстановление

(Благотворение как задача церкви)

Много обвинений возводится на духовенство. Но едва ли не главное, во всяком случае обширное по числу обвиняемых, есть то, что духовенство наше почти не обращает внимания на внешнее благо паствы своей.

Действительно, мало занимаемся мы благотворением, а если занимаемся, то не регулярно, а случайно, не глубоко, а поверхностно, не по существу, а в роде подачи милостыни. Благотворение наше является заплатой на старой одежде, отводом глаз, успокоением совести, что мы-мол тоже занимаемся этим делом, что и заповедь о любви находит отклик в нашей душе.

Между тем это дело одно из существенных дел христианского пастырства. Христианское пастырство, как служение спасению человечества, есть не только учительство и священство, но и благотворение¹. Благотворение – весьма важная, но и давно забытая функция пастырского служения. Представителями этой функции в древнее время были диаконы. Воспоминание об этой пастырской функции у нас сохранилось в слове диакон, а также в священном характере служения наших диаконов.

Потому только Церковь берегла и хранила три степени иерархии, т. е. наряду с епископами и священниками признавала иерархическими лицами и диаконов, что в старину их служение было великим и священным. Нынешнее же служение диаконов вовсе не есть пастырское служение. Прочитайте любое исследование о пастырстве, и вы не найдете там речи о диаконах. Все пастырство принадлежит одним только епископам и священникам. А диаконство свелось на одно прислуживанье им.

Если диаконство священно и принадлежит к пастырскому служению в Церкви, то должно иметь и свое самостоятельное дело, свою специальную функцию. Между тем фактическое дело диаконов настолько не существенно в пастырстве, что громадное множество православных сел или отдельных церквей благополучно существуют совершенно без этого служения. Служение диаконов без всякого ущерба исполняют отчасти священники, отчасти псаломщики (лица, не принадлежащие к пастырской иерархии). Правда, и епископы не живут в деревнях, но без епископов не обходится ни один приход. От епископа он получает священника, миро, антиминс; к нему обращается, как представителю высшей церковной власти.

Таким образом, диаконство или должно исчезнуть, как особый вид пастырского служения, или должно получить для себя какую-нибудь самостоятельную функцию. Эта самостоятельная функция и была дана ему вначале, в первые дни христианства. Но эта функция диаконства, это подлинное и настоящее служение диаконов давно уже утрачено и даже вовсе забыто. Итак, вспомним, каково было служение диаконов вначале.

Вскоре после сошествия Св. Духа на апостолов, когда они еще не разошлись из Иерусалима, но все были вместе, произошла среди христиан какая-то неисправность в ежедневном распределении содержания между верующими, так что вдовицы из эллинистов (пришельцев из других стран) терпели нужду – „презираемы были в ежедневном раздаянии потребностей“. И вот из-за этого между эллинистами и евреями произошел спор.

„Тогда двенадцать (апостолов), созвав множество учеников, сказали: не хорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Св. Духа и мудрости; их поставим на эту службу. А мы постоянно пребудем в молитве и служении слова. И угодно было это предложение всему со6ранию и избрали Стефана, мужа исполненного веры и Духа Св., и Филиппа и Прохора и Никанора и Тимона и Пармена и Николая антиохийца, обращенного из язычников. Их поставили пред апостолами; и сии, помолившись, возложили на них руки“. (Деян. 6:1–6).

Таковы были первые диаконы в Церкви Христовой.

Получив от св. апостолов такое важное занятие, как забота о ежедневном содержании верующих, диаконы скоро возвысились в ряду других служений церковных и заняли такое видное положение в Церкви, что стали ближайшими помощниками епископов и обыкновенно ставились наряду с ними². Сродство и близость между епископами и диаконами древнего времени были замечательны. Иногда в отсутствие или по смерти епископов, диаконы были их заместителями, не совершая конечно их священного служения. В древних памятниках³, где упоминается об епископах и диаконах, те и другие изображаются совершенно одинаковыми нравственными чертами⁴. И эти нравственные качества, требуемые от епископов и диаконов, уже сами говорят за то, что епископы и диаконы имели своим существенным делом заботу о материальном благополучии верующих.

По словам св. Игнатия Богоносца, диаконам поручено „служение Иисуса Христа“ и диаконов надо почитать, как Самого Иисуса Христа, «как заповедь Божию». И в наших богослужебных книгах это служение называется «во Христе диаконство». Это значит то, что диаконы ближайшим образом осуществляли в древнее время ту любовь, которой служил Сам Господь Иисус Христос. В силу своего служебного положения, они являлись не посредственными исполнителями той величайшей заповеди Божией, в которой весь закон заключается.

Призвание диаконов, так. обр., «служить столам», служить внешнему благу, материальному благополучию Церкви Божией. Это – служение благотворения в христианских общинах. Таково специальное дело диаконов.

Этого то у нас и нет. В этом служении и нуждается наша Церковь. Наше благотворение стоит как-то убого, как заплата на старой рубашке, как паллиатив, никогда не вылечивающий болезни. Недостаток благотворения – величайший пробел в нашей Церкви. Отсутствие специально-пастырской заботы „о столах“ – великий урон в пастырском служении. Это такой пробел, из-за которого бегут от нас, а неверующие считают нас, пастырей, дармоедами, обиралами, угнетателями, которые только и делают, что берут, а сами никогда не дают бедной пастве своей. И сильно падает авторитет современного духовенства. И ничем его не поднять, как только восстановлением древнего диаконата, этого церковного института, специально занимающегося благотворением.

Потому социализм и стал приобретать симпатии в деревне, что он дает народу то, что нужно, по крайней мере заботится об этом и обещает дать ему. А голодному что надо? конечно, хлеба. Какое спасение души пойдет голодному на ум? Голодный ни о чем и думать не может. Его сначала надо накормить. А у нас об этом нет заботы.

Вот почему и произошел великий раскол между интеллигенцией и Церковью. Церковь заботится о небе, а землю чуть не презирает. Интеллигенция хочет заботиться только о земле, а небо чуть не отрицает. Интеллигенция видит что Церковь заботится только о личном спасении, о достижении царства небесного и не видит в ней царского закона Христова – любви, служения бедному человечеству – голодным, униженным, обремененным, озлобленным, притесненным, гонимым. Не видит она этого и бежит от Церкви, открещивается от ее духовенства. Вот причина раскола! Не в вопросах веры или неверия. Веровать-то многие хотят, да „дел от веры“ не видят у нас и потому не принимают веры.

Итак, создайте древний диаконат, и вы зароете яму, глубокую пропасть между Церковью и интеллигенцией, между верой и неверием, между христианством и социализмом. Иначе ничем не защитите вы Церкви своей, ничем не оправдаете пастырства, ничем не создадите авторитет духовенства. Ничем, только любовью, деятельною любовью, заботой о столах, диаконатом.

Но разве умер дух любви в Церкви святой и живой? Разве нет благотворения в церквах христианских? Конечно, не иссякла любовь в Церкви Христовой. И многие члены ее самоотверженно проходят разнообразное служение братьям, проявляя свою благотворительность в различных видах. А при многих приходских храмах существует немало благотворительных учреждений. Но при всем том Церковь занимается благотворением только отчасти, а не вполне и недостаточно широко. Церковная благотворительность стоит далеко не на должной высоте и распространяется она на очень незначительный круг лиц. Церковь не взяла благотворение в свои руки. Не сделала его своей специальностью. Не признала его своим, святым и священным служением. А благотворение должно быть таковым.

Почему же однако такое дело, как „служение столам“ или благотворение должно быть служением церковным? Почему эта „диакониа“ (диаконат или диаконство) должно быть священным и принадлежать к служению пастырскому?

Да потому, что благотворение – великая сила, великое, святое и священное для христианина дело. Потому что без хлеба жить нельзя. Потому что без хлеба нельзя думать ни о чем – ни о душе, ни о Христе, ни о спасении. Потому что от голодного нельзя требовать добродетели: ни честности, ни смирения, ни кротости, ни любви. (Голодный человек способен на какие угодно преступления. Голодные матери едят своих детей!) Потому что голодный не может быть человеком. Следовательно, голодный не может спастись.

Заботиться „о столах“, так. обр., значить заботиться о спасении. „Диакониа“, как служение благотворению, создает благоприятные условия для специально пастырского делания, подготовляет почву, на которой с успехом могут вырастать плоды христианства.

Поэтому, братья и пастыри, хлеба, хлеба и хлеба! Не даром Сам Господь в своей образцовой молитве указал на эту нужду: „хлеб наш насущный даждь нам днесь“. Хлеба дайте голодным! Оденьте нагого, обуйте босого, пригрейте бесприютного, пошлите врача больному, приласкайте озлобленного!

Дайте человеку возможность быть человеком! Дайте ему возможность быть христианином.

Вот почему великая сила – милосердие. Вот почему любовь есть первая заповедь в законе... Вот почему в церкви апостольской прежде всего появилось служение диаконов.

Поэтому-то благотворение есть дело святое и священное. Поэтому-то диаконат должен быть служением священным, иерархическим. Поэтому св. Церковь со времен апостольских и доселе считает диаконство степенью церковной иерархии. Конечно не потому, что диаконы прислуживают при богослужении и таинствах, так как это прислуживание – внешне, случайно, несущественно и даже необязательно!

Дайте же пастыри хлеба голодным. Займитесь благотворением. Создайте подлинное диаконство. Восстановите древний диаконат. Дайте диаконам в старину принадлежавшее им служение, то служение, которое дало им бытие и право на вечное существование. Благословите их пастыри именем Церкви.

Вы, архиереи, наши апостолы, возложите на диаконов свои священные руки и пошлите их „служить столам“. И Бог даст, восстановится пошатнувшийся авторитет церковный.

Итак, священные диаконы! Воспряньте духом. Ваше служение велико, ваша миссия обширна. Ваше дело высоко священно, благородно. Знаю, что вы давно уже уныли, упали духом и чувствуете себя рабами. Да, вы и были доселе рабами, рабами епископов и священников. И будете вы рабами до тех пор, пока не обратитесь на свой истинный путь, на свое подлинное святое служение братьям.

Встаньте же за свои забытые права и возьмите на себя „служение трапезам“. Только по силам ли вам оно? Но верьте, Бог поможет! Учитесь, – это новое для вас, но великое дело. Трудно приступать ко всякому новому делу, трудно начинать его. Но начните. Начало – половина дела. А далее – Господь не оставит, добрые люди помогут. Господь пошлет делателей на ниву свою.

Глубоко верю, что явятся новые благотворители и не пожалеют средств своих на новое священное дело. Не иссяк еще дух благотворения, не вымер еще дух жалости и сострадания в наших состоятельных классах. Только на время сузилось их широкое сердце, не зная, как благотворить и не зная, как расходуется жертва. Начните только диаконы свое святое дело. Начните его честно, бескорыстно, с благословения Божия, с благословения пастырей и архипастырей ваших. И поверьте, не только богачи, а все тогда бодро и щедро откликнутся на зов церковный, на дело благотворения братьям.

Если бы наши наличные диаконы оказались не способны на это великое служение, необходимо бы поставить новых диаконов. Но думаю и верю, что много найдется добрых диаконов, которые откликнутся на призыв к новому делу и с радостью возьмутся за это живое, святое и благородное дело. Тем более, что нынешнее-то служение очень унизило их, а то новое сразу поднимает авторитет и влияние их в обществе.

Не бойтесь, что среди диаконов много не получивших полного образования. Для их дела более необходимо сердце, чем образование. Не в образовании, а в добром сердце – сила христианского благотворения. А в данном случае диаконы являются не самостоятельными организаторами приходской благотворительности, организатором является весь приход во главе со священником и вся епархия во главе с епископом. Диаконы же только приставники к устроенному церковью делу взаимопомощи и благотворения, специальные „служители трапезам“ (конечно в широком смысле).

А для такого дела требуется прежде всего бескорыстие, трезвость да дух любви и сострадания.

Как организовать это новое дело, подскажет любовь и общий голос церковный. Жизнь сама создаст приходскую и общецерковную благотворительность. Только была бы любовь да охота⁵.

И когда это будет, воскреснет дух живой любви и милосердия, воскреснет живое христианство. И прославится имя Господне!

Священник Петр Кремлевский

СПБ. Суворовский пр.32

21 декабря 1906 г.