Письма митрополита Московского Филарета к наместнику Свято-Троицкой Сергиевой лавры архимандриту Антонию. 1831–1867 гг. Часть вторая. 1842–1849 гг.

Обновивший жизнь нашу спасительным рождеством своим да благословит вам, о. наместник, и братии, новое лето, да, отлагая дела ветхого человека, во обновлении жизни ходим.

Давно, видно, не писал я к вам. Простите. Некоторые заботливые дела много взяли времени, и отвлекли от переписки.

Писал я вам, что княгиня Шаховская хочет помогать Дивеевским, и даже не отреклась бы для сего ехать к ним; но, как трудно представить, какую действительную пользу принесло бы ее присутствие, то надобно знать, в каком положении дело их, и что им нужно. Пора бы иметь от вас ответ, но его нет. Между тем слышу, что межевание купленной ими земли не произведено, и что лес на ней рубят. Нельзя ли кого, значащего в губернии, попросить, чтобы остановили истребление леса, чем побудили и к скорейшему размежеванию?

Чтобы вам побывать в Песноши, о том, думается мне, написал я вам разрешение. А чтобы вам ехать и в Голутвин, о том, кажется, и вы не спрашивали; да и нужно ли? Путь же не мал, и возьмет не мало времени.

О Боголепове писал я к князю Сергию Михайловичу. Что последовало, о том посылаю при сем подлинные документы.

По делу Стефана Федоровича⁴ подают надежду.

Если взять Савватия, то представьте, кого в помощника ризничему.

Иеремию можете прислать. Нафанаила так долго я вижу служащим исправно, прилежно к церкви и трезво, что, кажется, надобно отпустить его Иеромонахом. Так ли?

За Н. не прогневайтесь на меня. Не могу себя уверить, что присутствие его будет с миром, и без вреда для Анании.

Княжна Цицианова может, по желанию своему, вручить святые мощи Страстновской Игумении. Та или другая напишет о сем мне, все равно. Я утвержу хранение в церкви. Если княжне приходит желание положить другие части св. мощей в Лавре, – это, конечно, хорошо и полезно, по множеству притекающих сюда для общения со святыми и освящения от них. Некоторые, аще изволит, может отдать сюда ныне, а некоторые для своего утешения и охранения удержать при себе, написав мне, чтобы после нее взяты были в Лавру.

Странные припадки не однажды случались с Чудовским наместником. Однажды в церкви отуманило у него внезапно голову, и он пришел в изнеможение, так что едва не упал. В другой раз как бы что ударило его в лице, и последовало тоже изнеможение. Внезапное изнеможение нередко затрудняло его. Сказав ему, что мог, я упомянул между прочим, что для болезней есть церковное врачевство, елеосвящение, и что если ему неудобным покажется совершить сие в Чудове, чтобы при таких обстоятельствах не показалось необычным, то можно в лавре. Попекитесь о нем, если приедет.

Дозде ныне. Благовестят к литургии. Скоро надобно в Синод.

Спб. Янв.9-го 1842.

Все не успеваю писать к вам, о. наместник, так свободно, как бы желал.

Рабу Божию Максиму радуюсь, и славлю Господа, дивного во Святых Своих, и раздаятеля щедрот Его – Преподобного Сергия; за утешение же знать о сем благодарю вас.

Схимонаха Арсения принять соглашаюсь. Да устроит Преподобный его мир, а другим пользу, чрез его искушенное опытами знание пути Господня.

Иеромонаха Феоктиста также соглашаюсь принять.

Мир вам и братии.

Спб. Янв. 15-го 1842.

Дивеевские озабочивают меня, о. наместник. Прочитайте прилагаемое письмо. Пишут, что акта не заключают на землю без утверждения общежития. Но скоро ли представит преосвященный об утверждении? И как представит? Надлежало бы акт на землю сделать на имя которой-либо из общежития, имеющей право владеть землею, а она предоставила бы ее в дар общежитию, и таким образом было бы представлено о утверждении общежития. Такое представление было бы в порядке, и показывало бы, что общежитие имеет способ существовать. Не обработав таким образом дела на месте, хотят идти в Петербург. Какая польза? В Петербурге нельзя сделать того, что должно быть сделано в Нижнем, и особенно при таких обстоятельствах, когда формальный порядок дел требуется не меньше сущности. Писал я вам, и повторяю, нельзя ли чрез кого в Нижнем приобрести покровительство тамошнего начальства сему делу, и устроить в порядке и неукоснительно заключение акта и размежевание земли. Мое письмо к преосвященному Иоанну, видно, немного произвело действия. Следственно бесполезно было бы писать другое. Не дадите ли посему наставления Дивеевским. А если с таким положением дела придут в Петербург: не вижу, что можно сделатъ.

Мир Вам и братии.

Спб. Янв. 20-го 1842.

Бог благословит и Преподобный отец наш Сергий да управит подвиг и служение Марка. Удобно ли ему жить под трапезою Троицкого собора, вам лучше рассудить на месте.

В описании лавры, почти конченном, остановка сделалась потому, что Андрей Николаевич сделал замечания, против которых не худо было бы оправдаться.

Почему, говорит, не упомянуто о иконе Божией Матери близ царских врат? И говорит, что знает, чей это вклад.

Подобное замечание о иконе Господа Вседержителя в том же ряду иконостаса Троицкого собора.

Зачем, говорит, не наименованы цари и князья, чьи есть покровы Преподобного Сергия в ризнице?

Не пришлете ли мне, отец наместник, некоторых дополнений о иконах Троицкого собора и о ризнице?

Рад я тому, что Савватий желает оставаться с миром в обители. Скажите ему сие.

Нафанаил, мне кажется, достоин награды. Он старее некоторых уже иеромонахов. По церкви очень исправен. Надмение стяжанием в нем не видно. Он и за ризницею смотрит, и провизию выдавать ходит, по поручению эконома, безропотно. Когда я сказал эконому о дошедшем до меня слухе, что в мое отсутствие не все на подворье чин монашеского поста соблюдали, он стоял в том, что это неправда. Не боснийский ли священник, живший на подворье, мясоядец, как он говорит, по болезни, подал случай к недоразумению?

О чине крестного хода, 12 января, напомните, если Бог приведет, на месте.

Помнится, и от вас слышал я о литографированном переводе некоторых книг ветхого завета. Из Владимира прислан против него донос, и дело едва ли не откроет имена всех, к кому он из Петербурга послан. Не хорошо ли было бы, если бы имеющие сие издание, не по требованию, а сами представили оное начальству, как такое, в котором оказались не маловажные неправильности? Мне еще до сих пор не случилось рассматривать сей перевод, кроме кратковременного взгляда: но погрешности, указанные в доносе, важны.

Мир вам и братии.

Спб. Янв. 31 1842.

Поскольку открылось, что послушник Бегемотов купил незаконно литографированный и неправославный перевод некоторых книг ветхого завета; а из сего открывается потребность предусмотрительного внимания на братию лавры по сему предмету, то наместнику лавры поручается тщательно дознать, нет ли у кого из братии сей книги и, если сие откроется, изъяснить незаконность сего, и расположить, не ожидая формального изыскания, представить книгу для представления ко мне, и для препровождения куда следует.

Фев. 13 1842.

Примечание. На поле карандашом приписано: переговорите о сем с ректором Академии, который, имея также по сему предписания, может дать вам некоторые пояснения.

Секретно.

Мир душе вашей, отец наместник, а о мире моей смиренной души сотворите молитву. С скорбями присных моих не так трудно мне было примириться, потому что мне виделось некоторым образом, что Господь скорбями избавляет от больших скорбей. Трудны скорби церковные. Волны восстают и тишины за ними не видно. Иона, своеволием виновный в буре, обличен; но буря не хочет оставить в покое сущих в корабле. Молитвами да помолимся Тому, Кто запрещает ветрам и морю.

Посланное вам вчера предписание о литографированном переводе книг ветхого завета почитайте секретным. Говорят, что много было показаний, которых не писали в дело; но не пропустили показания, что послушник Бегемотов купил экземпляр. По сему со вниманием сделайте порученное дознание, и по долгу верности, и по долгу очищения поля от плевел, и по долгу осторожности от ищущих вины и там, где ее нет, на которых, впрочем, не станем гневатъся, потому что и они водятся осторожностию по своим соображениям и догадкам.

Спишите мне великокняжескую грамоту Преподобному Никону, хранящуюся в ризнице. И нет ли еще примечательной из подобных, которую бы прилично было внести в описание лавры? – Мне пришло на мысль, не покажется ли пропуском, что в статье об отчинах – есть грамоты частных людей, a нет великокняжеских.

Вы спрашивали меня, что отвечать на указ о штатных служителях. Не помню, отвечал ли я вам. Представьте, как пишете, что уменьшить числа их по требованию места не удобно, и присовокупите, что нужно к подкреплению сего мнения, и что нужно к благосостояние их. Со вниманием изъяснитесь, не уклоняясь от данного вопроса.

Не отвечал же, думаю, я вам, касательно приключения купеческого сына К. Я слышал о сем в Москве, и говорил со священником, но, помнится, он изъяснял приключение хитростию.

Какой вы от меня требуете книжки, я не очень понимаю. Мне кажется, катихизис заключает то, чего вы требуете. Если его не читают: почему будут читать другое подобное. Изъясните мне мысль вашу несколько обстоятельнее.

О соборной панихиде, чтобы дело имело воздаяние свободного усердия, пишу я к настоятелю больничному письмо; если дело, по благости Божией устроится, письмо можете взять в собор, чтобы памятовалось учреждение.

Господь да сохраняет вас и обитель в мире, и в поприще поста да вступите тихими стопами.

Спб. Февр. 14-го 1842.

Слава Богу, о. наместник, что посещение болящего вы совершили без затруднения для наших домашних дел. Если будете писать к о. архимандриту Иннокентию, скажите, что я с любовию приемлю его памятование о мне, и взаимно желаю ему милости Господней во всяком образе.

Хорошо, что не жаль вам литографированного перевода ветхого Завета, но жаль, что он у вас был. И перевод не хорош, а особенно худы приделанные к нему замечания или введения, противные достоинству священных книг, и уничтожающие в них пророчества о Христе. Смотря на сие дело так, как оно теперь открылось, здесь смотрят не столько, как на простой недосмотр, или недоумение, что делать, сколько как на прикрытие неправославного дела, на получение экземпляров сего перевода, и непредставление их начальству немедленно.

Для уничтожения вреда, уже сделанного, и для удовлетворения нужде, конечно, надлежало бы доставить правильное пособие чтению ветхого Завета с разумением. Но худой перевод сделал еще более страшною мысль и о хорошем переводе, которой некоторые и прежде боялись. Даже мысль издать словенский перевод с объяснительными примечаниями встречают недоумением и опасением. Один Господь может помочь людям Своим, да не страждут гладом слышания Слова Божия, и да не прельщаемы будут ложною пищею.

Вы говорите, что молиться нам некогда. Я лучше простее пожалуюсь на свою леность в молитве. Раздайте сто милостин по три рубля серебром, но не от обители, а от меня: да молитвами меньшей братии Своей, поможет Господь нуждам церкви Своей, имиже весть судьбами, просветив наше неведение, и не помянув наших грехов и недостоинства.

По уставу, лаврское подворье остается Лаврским; a консистории велено смотреть за целостию архиерейского дома. Обратите на сие внимание, чтобы Лаврское не примешивала к своему консистория.

Монах Варлаам пред отъездом просил позволения перейти в Юрьев монастырь. Я сказал, что не препятствую. Далее ничего не знаю о нем. Если не явился, и слышно, что в Москве, – собор пусть снесется с консисториею, и требует уведомления, явился ли в консисторию и к благочинному монастырей в Москве, как предписано о всех бывающих в столице по письменным видам. Так дойдете до него, и прекратите своевольное бродяжество.

В преддверии дней покаяния прошу от вас и братии прощения; и вам всем от милосердого Господа, в чем имеете нужду, прощение, благословение, во благе утверждение и преспеяние призываю.

Спб. Февр. 26-го 1842.

Нужно мне несколько финифтяных икон Пресвятой Троицы, Спасителя, Божией Матери и Преподобного Сергия, не малой меры.

Понеже спасение во мнозе совете, в котором я нередко нуждаюсь, и желаю иметь его от боящихся Бога, то прошу вас, о. наместник, прочитать прилагаемую записку, и сказать мне, думаете ли вы, что я могу быть мирен, написав ее, и не упрекать себя, если, паче чаяния, некоторые не только всякое и на Святых Отцах основанное толкование священных книг, но и оглавление, находят опасным. Записку⁵ же оставьте у себя до меня.

Дело о найме земли задержано не по забвению, а по недоумению. Мне хотелось прекратить недоумение и согласиться, но не мог. Если бы вы ближе видели, как трудны дела духовного ведомства по контрактам, то не осудили бы моей нерешимости.

О. казначея благодарите от меня за книжки. И догматическая теперь хороша, и лучше, нежели на таблице.

Мир вам и братии.

Спб. Марта 12-го 1842.

Благословение Господне и мир вам, о. наместник, и братии. Благовещение спасения да будет в нас плодоносно, возращая из веры, любовь и радость, благодарение и благоделание.

С последнего письма вашего начинаю ответствовать вам.

О. Анастасия лишиться жаль. Помолимся, чтобы у нас Господь устроил ему мир, и чрез него пользу; но будем также смотреть, что Господь покажет. Не думаю, чтобы преосвященный Тамбовский представил в С. Синод. А если отнесется ко мне – по порядку надобно будет спросить о. Анастасия, желает или не желает, и тем решится дело. Или если он, как говорите, не желает, пусть предоставить мне без формального вопрошения отвечать, что не желает. Отказать же просто, с моей стороны, думаю, было бы самочиние не благонадежное. Если надобно любить ближнего, как себя, то и Сарову надобно желать добра, как Вифании. Молитвы Преподобного Сергия, да устроит нам благое и лучшее, нежели мы разумеем.

О Дивеевской и прочих общинах Нижегородской епархии дело дошло до С. Синода но движению, данному министром внутренних дел, а не преосвященным. Полагается утвердить общину, но еще не знаю, как сие совершится. Потребно Высочайшее соизволение. Чтобы две общины Дивеевские соединить в одну, я говорил. Условиями вкладчика общины не свяжут.

9 и 10 марта получить утешение не был я достоин, но верую, что Господь облегчил мне искушение. Записку о пособиях к разумению Священного Писания, которую вы от меня имеете, усильно выманили у меня под тем предлогом, чтобы лучше понять мысль, поданную в начале не мною; это было приватно; я думал, что если найдут это возможным, то будут рассуждать о сем в С. Синоде; вместо того записка, еще не утвердительная, представлена в виде моего личного мнения, без объявления мне, что есть противное мнение; написано опровержение в преувеличенных выражениях, которыми всякое толкование С. Писания признано излишним и опасным; сие подписано владыкою Новогородским и его мнение Высочайше утверждено. Сиe совершилось 7 марта; 9 был я в С. Синоде, не зная сего, и в сей день не объявлено; 10 приехал я в С. Синод, также не зная, что мне готовится; но в половине заседания, почувствовав себя нездоровым, отправился домой и приготовленное мне внезапное объявление, которое в состоянии нездоровья особенно было бы трудно выслушать, последовало без меня, не без удивления других, что я так внезапно удалился пред самым объявлением. Помолитесь, чтобы Господь вразумил меня, что я должен делать и скажите мне благое слово совета. Забота не о том, что случилось со мною лично, а о том, могу ли я сколько-нибудь быть полезен службе. Не указуется ли мне время устраниться, чтобы оплакивать мои грехи, и вне мятежа дел молиться о благосостоянии святой церкви?

Если что захотите сказать мне – хорошо бы мне услышать скоро, потому что приближается время, когда я обыкновенно прошусь в Москву. Здоровье мое просит избавления от путешествий в Петербург.

Дни великой седмицы в спасительных созерцаниях провести и в радость Воскресения Христова исполненную достигнуть, да сподобит Господь вас и братию, смиренно молю Его благость.

Поверзите меня к стопам Преподобного Отца нашего Сергия.

Спб. Апр. 3-го 1812.

Примечание. О происшедшем со владыкою Филаретом 10 марта, в не раз упомянутой его памятной книжке под сим числом, записано: „1842. Болезненность заставила меня прежде времени выехать из С. С. и тем Бог сохранил меня от слышания несколько трудного». Что касается записки, о которой говорится в сем письме, то она при сем прилагается:

„Февр. 28-го 1842.

Ложное, несообразное с достоинством Св. Писания и вредное понятие о пророчествах и некоторых книгах В. Завета, которое выразилось и более или менее распространилось посредством литографированного перевода, требует врачебного средства.

Одни запретительные средства не довольно надежны тогда, когда любознательность, со дня на день более распространяющаяся, для своего удовлетворения бросается на все стороны, a тем усильнее порывается на пути незаконные, где не довольно устроены законные.

Посему нужно позаботиться о доставлении правильного и удобного пособия к разумению Св. Писания.

Для сего представляются испытанию и выбору следующие предположения:

I. Издавать постепенно истолкование св. книг, начиная с пророческих, на которые особенно сделано нападение, и которых истолкование основательное особенно важно по отношению содержания их к Новому Завету.

Во основание истолкований должны быть положены:

а) греческий текст седмидесяти толковников;

б) где нужно, по выражению Бл. Иеронима, истина еврейская, т. е. текст еврейский⁶.

г) (sic) самоистолкование Св. Писания В. Завета в Новом;

д) (sic) толкования Св. Отец.

Толкования не должны быть обременительны пространством и тяжелою ученостию, но кратки, просты, направлены к утверждению веры и к назиданию жизни.

II. Сделать издание всей Славенской Библии, приспособленное к удобнейшему употреблению и разумению.

Чтобы оно не было слишком огромно, надобно исключить из него прибавочные статьи, как-то: обширный отчет в прежних поправках текста и обремененный не нужными словами каталог собственных имен.

Вместо того над каждою главою славенского библейского текста, долженствующего в составе своем остаться неприкосновенным, кратко, но достаточно, изложить ее содержание, и напечатать отличительными мелкими буквами. Такое указание содержания вообще будет полезным направлением внимания и размышления читающего, особенно же в главах пророческих и трудных руководствовать будет к правильному разумению текста.

Затем под конец главы, где нужно, также отличительными мелкими буквами напечатать краткие примечания, в которых:

а) объяснить темные слова и выражения текста;

б) для текстов более темных указать на другие места Св. Писания, более ясные и служащие к объяснению оных;

в) в пророчествах кратко указать на главнейшие события;

г) на некоторые тексты, особенно вредным образом злоупотребляемые лжеучителями, сделать краткие предохранительные истолкования, например, текст: суть скопцы, иже скопиша себе царствия ради небесного, истолковать так, чтобы скопец, раскрыв библию, для защищения своего учения, нашел тотчас опровержение.

III. Издать Славенскую Библию, с означением над каждою главою ее содержания, а на конце приложить словарь невразумительных слов, с истолкованием оных, которые впрочем, надобно признаться, трудно сделать удовлетворительным, потому что темнота не всегда состоит в слове, а часто в составе слов, которые, порознь не вразумительны⁷ и потому, что читателю утомительно часто перекидываться от текста к словарю».

Мир вам, о. наместник, и братии, и благодатное общение страстей Господних, да и радости воскресения исполненные общницы будете.

Что мог я сделать к миру Саровской обители, то сделал. Сообщил все нужное преосвященнейшему Киевскому, а он написал к преосвященному Тамбовскому. Это в сем случае лучший путь дать движение полезной мысли. Предложить С. Синоду было бы не так в порядке, потому что С. Синод официально не знает о вакансии; пpитом она может быть уже занята Епархиальным архиереем, по его праву, прежде, нежели С. Синод сделает распоряжение.

За откровенные слова с любовию благодарю, и прошу и впредь не лишать меня искреннего слова правды.

Что касается до обвинений, возлагаемых на меня Максимом: помысл не упрекает меня. На литию и на полиелей в праздники, иногда и не в большие, всегда выходил я; а с тех пор, как становлюсь немощнее, большею частию только на полиелей, и никакой Андрей Николаевич меня для сего не выmacкиваеm. Что я читаю иногда шестопсалмие в будни, и охотнее в будни, нежели в праздники, в которые кроме сего довольно дела и утомления, то вы знаете по Лавре. И если где-то там меня, после бывшего однажды случая, вытаскивают, потому что, когда я в церкви, пономарь, не спросив меня, постелет у налоя, и читать никто нейдет. Я на сие вовсе не жалуюсь, а только излагаю дело. Теперь вот в чем действительно виноваты мы с А. И. Нa всенощной ко дню Святителя Митрофана я совершал полиелей; после А. H. говорит мне, сделайте тоже и на всенощной ко дню Апостола Андрея. Ответствую: хорошо, и до сих пор думаю, что худого тут нет. Разве архиереи не совершают церковной службы ради умерших, – почему же и не ради живых? Если рассчитывать человеческие помыслы, то там могут подумать, что для дохода, a здесь и сего нет причины думать, потому что на сие нет обычая. Вы спрашиваете, что за благообразие, что митрополит совершает полиелей с тремя (если угодно, и с двумя) иеромонахами? Ответствую: я и все литургии в праздники, и в Пасху, так служу. Неужели на восемь месяцев моего пребывания в Петербурге вы запретили бы мне священнослужение, потому что у меня нет более трех иеромонахов? Пусть судят человецы, как хотят; не запрещайте мне славить Господа в церкви малой, также как и в велицей, пока Он долготерпит моему недостоинству.

А. Н. имеет столько благоразумия, чтобы не просить меня ни о чем в церкви; и что касается до всенощной, то и не может сего сделать, потому что я всенощную, частию слушаю, частию сам читаю для себя, близ церкви в келии.

У А. И. бывают иногда состязания с пономарем за топление печи и жар в церкви. Я сего не почитаю опасным, и смотрю на сие равнодушно.

Чтобы владыка Платон читывал стихиры и славословие, того я не слыхивал. Знаю же, что он читывал в будни в Вифании Апостол, и в соборных служениях паремии в великий четверг и в великую субботу. В сем последовал и я, когда был в силах.

Не оправдает ли меня пред Максимом, хотя в половину?

Примечание. Письмо без означения года, месяца и числа, когда писано. Полагается здесь потому что, как приметно, писано из Петербурга; писано пред наступлением или при наступлении страстной недели, и упоминает о сношениях с преосвященным Киевским, а сего с Тамбовским по делу Саровской обители, о которых говорится в письме от 23 Апр. 1842 г. См. далее письмо 320.

За слово утешения во имя Господа Воскресшего вам, о. наместник, и братии, от моей мерности с любовию благодарение; от Бога же благословение и духовной радости исполнение.

Спб. Апр. 23-го 1842.

Преосвященному Анастасию свидетельствуйте мое почтение предварительно. Я к нему писать постараюсь. О. архимандритам Феофилу и Паисию скажите от меня благодарность.

Mного благодарю за писанное 11 дня сего месяца.

Дело не о том, чтобы уклониться от неприятностей, а о том, что в запутанных и темных обстоятельствах полезнее и безопаснее от нарушения долга. Подписанное полумертвою рукою представлено, как написанное живою и сильною, и Высочайше утверждено. В таком случае молчать, значит некоторым образом не давать свидетельства истине, а говорить значило бы дать ищущим вины – вину к тяжкому обвинению, которое поставило бы еще более крепкие преграды против свидетельствования о истине. В таком положении дела, я рад, что мои мысли, хотя похищенные у меня вошли в акты с моим именем, и следственно, что по мере моего разумения представилось истинным, о том и свидетельствовано. Другие сказали, или умолчали свое мнение, или не имели благовременности сказать. Не мне их судить. Господь, Сам Сын истина, да изведет Сам истину Свою, яко свет.

В сказанном теперь заключается ответ и на то, что писано вами 14 дня.

Не гневайтесь, что докучаю подтверждением о литографированном переводе. Лучше, чтобы отвечали вы мне. Тогда легко будет сказать следственной коммиссии о том, что уже сделано. О не сделанном она более докучать будет.

Кстати о следственной комиссии. Преосвященному Агапиту приготовьте помещение, а Донскому архимандриту может приготовить ректор академии. Поговорите с ним о сем и устройте сие.

О Мартине резолюцию дал я не довольно определенную потому, что в прошении есть сомнение. Супруга его хочет в общежитие; но там теперь пострижения нет. А закон велит быть постриженным обоим в одно время. Поговорите с ним, чтобы избрали монастырь, в котором бы она хотя считалась, с дозволением жить в общежитии.

Святославский на страстной, пред исповедью, захотел очистить и канцелярские грехи. Так дошло до меня дело о Петре безмолвном. Посмотрев дело, я увидел, что нельзя писать о нем без требования от Собора нужных сведений. Притом прошу получше надоумить меня, что делать после некоторых случаев исторгшейся из праведных уз своей воли. Будет ли предполагаемое освобождение Петру на пользу и нам не в затруднение?

О иеромонахе Макарии, если бы вы захотели написать без пользы для него и к затруднению мне, то нельзя было лучше распорядиться. Вы написали не осенью, когда бывают по закону представления, не зимою, в чем, может быть, снизошли бы мне, но после того, как рассмотрение представлений кончено, именно, в Лазареву субботу получено письмо ваше, когда уже ни Синодальных заседаний нет, и никого нельзя видеть, чтобы переговорить о сем. Притом и прописанному вами летосчислению службы противоречит ведомость. Что тут можно мне сделать?

О Саровском настоятельстве, помнится, писал я вам, что преосвященный Киевский писал к преосвященному Тамбовскому.

Преосвященный Киевский уволен в свою епархию и, может быть, посетитъ лавру. Для сего приготовьте мои келии и примите его, как подобает.

Препровождаемое при сем письмо возьмите в полезное для обители соображение, не оглашая доброго советника, чтобы своекорыстные не взяли случая негодовать на него.

Апр. 23-го 1842.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Одигитриевские желают, чтобы вы были над ними благочинным. Я на сие согласен, но вы как?

Владыка Киевский будет у вас, может быть, 10 дня. Когда пойдет в церковь – примите его со звоном; и при отбытии со звоном проводите.

Мне еще нет разрешения на возвращение, но надеюсь иметь оное вскоре.

Мая 2-го 1842.

Стефан Федорович Смирнов писал ко мне о своих делах. Что мог я сделать прежде, то сделал, и мне подана была надежда. Не знаю, отчего случилось иначе, но теперь уже не вижу, что мог бы я сделать. Он пишет между прочим, что ему надобно просить министра внутренних дел; сему мог бы я говорить о нем, но не знаю, когда поступит просьба, a мне не долго остается быть в Петербурге. Если вам случится, передайте сие.

Вспомнил сказать вам, что Разговоры о православии исправлены мною, и сделано исправленное издание, которое в Москве, если захотите, вам представлю.

Господне благословение вам, о. наместник, и братии.

Нижний ярус колокольни покрыт железом при мне, потому что лещадная кровля промокала и повреждалось здание. А что кровля не хорошо устроена, это дело знаменитого казначея Арсения; у меня для дел сего рода нет ни знания, ни времени. Не знаю, поможет ли смола. Вижу, как она у трапезной церкви тает и течет.

Прочитайте прилагаемое письмо. Знаете ли вы рабу Божию Ирину? И писавшего не знаете ли? Ходатайство их о Зеленогорской общине было нужно, и пришло, когда дело было почти кончено, но когда можно еще было поправить к лучшему.

Говорил я с вами на месте о пособии Краснопевкову⁸; и, помнится, предполагалось для сего между прочим время пасхи. Если сего не сделано, – дайте ему от меня 100 или 200 р. асс. как найдете сообразным с прежним предположением, и с его нуждою.

Прошусь в Москву, по прежнему, но разрешения еще не имею. Молитесь, да устроит Господь еже к миру и благу.

Мир вам.

Спб. Мая 7 1842.

Мир вам, отец наместник, и братии.

Благодарю за благословение от святой обители моему возвращению во своя, которое Господь милостиво даровал и совершил.

На сих днях путешествует к Преподобному Сергию Прасковья Михайловна Толстая, дочь князя Смоленского. Примите ее со вниманием и обратите внимание, чтобы помещение в нашей гостинице было ей покойное.

Мая 24 1842.

Господне благословение вам, отец наместник, и братии.

К вам шествует преосвященный Иосиф архиепископ Литовский. Дайте ему местом отдохновения мои келии, и вообще примите его, как в прошедшем году преосвященного Василия. Он желает и литургию совершить: устройте ему сие. Пожелал он, чтобы его сопровождал кто-нибудь из Москвы: я назначил архимандрита Знаменского, чтобы исполнить его желание, хотя нужды в сем не было бы. Не забудьте благословить преосвященного иконою от обители и от настоятеля.

Если из Тамбовской консистории по Саровскому делу есть сообщение, представьте скорее для разрешения. – Вы правду говорите, что по сему надлежало быть отношению преосвященного ко мне; но он и в письме во время пасхи ко мне о сем не упомянул, и когда я в ответ ему упомянул, что желаю ему утвердить благоустройство важной Саровском обители добрым настоятелем, продолжает оставаться в молчании о сем. Можете быть в основании сего лежать новые правила нового поколения архиереев. Да будут они благи и ко благу.

Долгое пребывание следователей, вероятно, затруднит вас. Надлежало догадаться предварительно и дать им особое помещение.

Есть ли у вас дождь и, буде нет, молитесь ли? – Мы молимся, но после малого бывшего на прошедших днях дождя, продолжается сухое время. Воззовите к преподобному, да воззовет о нас ко Господу.

М. Мая 29 1842.

Предварите и о. ректоров о принятии преосвященного Иосифа, как преосвященного Василия.

Мир вам, отец наместник, и братия.

Слава Богу, что ветхости под собором усмотрены прежде, нежели дошли до большой опасности. Постарайтесь, чтобы тщательно исправлены были, и чтобы туда пущен был воздух для осушения.

Никак не доходят у меня руки, чтобы кончить пересмотр описания Лавры. А говорят, г. Снигирев хочет печатать свое. Думаю, и Горскому теперь не свободно. Видно дело дойдет до моего приезда в Лавру без окончания.

Позвольте сказать о глупом предмете. Говорят, у лаврского казначея повар хорош, а это известно, что у Митрополита, и при том больного, очень худ. Не рассудите ли оказать в сем правосудие?

Подумайте о братии Петербургского подворья. На монаха свечника сильно жалуется эконом, как непокорного и невоздержного, а когда я стал о сем говорить монаху, нашел его в крайнем раздражении, и он вложил во уши мои о экономе такие вещи, которые трудно понести, и который могут быть бедственны, если он после меня говорить будет, ибо там жаждут клеветы. С. также в несогласии с экономом и упорствует против него: но сей лучше свечника принял мои советы. Надобно, чтобы Вы поскорее сказали мне, кем переменить свечника.

Дух Господень да осенит ваше празднование Пресвятой Троицы. Молитесь и о мне.

Июня 5 1842.

Праздник сей да радостен будет у вас, отец наместник. Мы совершили служение в мире. Завтра мне доводится служить для освящения храма.

Видя, что в сем месяце не успеть мне досмотреть описание Лавры, посылаю его к вам. Не найдет ли г. Горский времени прочитать оное. Может быть, он сделает возражение на сделанные мною перемены. О покровах нужно прибавить, а о иконах, кажется, нечего.

Мирствуйте во Господе.

Июня 7 1842.

Может быть, и вы прочитаете листы и скажете свои замечания.

Посылаю вам, отец наместник, проект устава для Уфимского женского монастыря, составленный покойным Глинским, игуменом Филаретом. Он давно у меня, но не имею времени заняться им. Игумении желательно иметь его утвержденным, а иные говорят: на что устав? Удосужусь посмотреть его, и скажите мне ваше мнение.

Дела наши и маленькие как-то мудрено идут, подобно как не маленькие. С казначейским поваром было бы можно быть здоровее, но он говорит, что у него остался недостроенный дом. А в законе еврейском построившему и не обновившему дома и от военного похода увольнение даваемо было. Потому и я отпустил повара достроить дом. Нельзя ли дом ему продать и переселиться на подворье? О сем напомните мне на месте.

Июня 12 1842.

Мир вам, о. наместник, и братии.

26 быть в Академии назначил я, не сообразив, что это будет десятая пятница. Впрочем, это не открытое испытание. Сие будет после. Удивляюсь, что вам не сказали порядочно. Вам обо мне в 26 день заботиться не надобно, а молитесь с притекающими. Если случится мне приехать во всенощную в четверток, или в литургию в пятницу – сие не должно развлекать вас; вы будете у дела Божия. Ранее всенощной в четверток, или ранее литургии в пятницу приехать мне не можно, а вам времен служения изменять не должно.

Описание Лавры усовершайте с г. Горским, как знаете; a мне потом покажите и укажите, что переменено или прибавлено.

Переселение в дом призрения Бог благословит.

Флигель скромным обитателям отдать можете.

Не поздно ли сказать вам дошедшее до меня, что на Стряпческом подворье у какого-то содержателя погреб перебивал Бубнов немилосердо, a поверенный Лавры действовал не благородно? – Вы будете о сем говорить со мною на месте.

Если случится, что я приеду во время службы, но не в силах буду идти в церковь, на сей случай надобно наблюсти, чтобы мне не ждать у запертой двери келии.

Июня 20-го 1842.

Благодарю вас, о. наместник, за споспешествование миру и утешению моему во время пребывания моего в Лавре.

Благодарите от меня братию за утешение видеть их в добром чине.

Путь совершил я хорошо, но, приехав на труд, и не почувствовав скоро нужды в отдыхе, дал усилиться дорожной простуде, и с трудом провел воскресенье, и теперь не освободился от последствий простуды. Хочу приняться за прежнее лечение.

Пришлите мне послужный список игумена Михаила, за подписанием членов собора.

Мирствуйте во Господе.

Москва Июля 14-го 1842.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Настояния вашего о казначей я ожидал. Пусть им дополняется недостаток моего убеждения. О экономе хотел спросить, но не случилось времени. Возвращаю реестр с дополнением.

Что не скажете мне ничего о Вифанской плотине? – Иван Акимович думает, что не надлежало запирать воду, а устроить особый лоток для стока. Я сего не знаю, но сомневаюсь, хорошо ли разочтено то, что работа ни раньше, ни позже, а в луговое время.

Преосвященный Анастасий спросил меня, что происходит с делом об определении казначея в Саровского настоятеля и прибавил, что он расположился к сему, и остается в затруднении. Как это жалко! Зачем ему располагаться по своим мечтаниям, когда нет дела? Зачем жевать то, чего в рот не положили? Это для меня было новым признаком, что делу не быть.

Вчера оказалось, что так и есть. Прочитайте прилагаемое письмо и возвратите мне, не передавая никому ни письма, ни содержания. Письмо показывает, что Сергия если бы и приняли, то против воли, и что против него уже готово противоборство. Какая же тут надежда пользы?

У меня был Бубнов и говорил о новом с ним контракте. Я сказал, что может предложить условия, а мы рассмотрим; но сего не делает. Кажется, у него есть мысль извлечь из прежнего контракта притязание. Надобно действовать посему осмотрительно.

Прекратились ли у вас дожди? – У нас вчера не было, a ныне ясно и тепло.

Июля 20-го 1842.

Князь Александр Николаевич Голицын приехал. Приятно видеть его мирное устроение. В Лавре будет он, думаю, в августе.

Сейчас раскрыл письмо ваше, в котором опасение о плоти не разрешилось. Дать о. Анастасию Саровскому 100 р. за присмотр я согласен, и казначеем быть ему согласен буду, если место откроется. Да обрящет он у нас мир, и да послужите миру. Видите, Тамбовские не много ценят его.

Мир Господень с вами, о. наместник, и с братиею да пребывает.

Князь Александр Николаевич хочет быть в Лавре. Он намерен приехать 2 августа, три дня говеть и в Преображение Господне приобщиться Святых Таин. Если вас он пожелает иметь духовным отцом, надеюсь, не откажете. Если иеромонаха пожелает, думаю, Макария назначите. Пусть он гостит в моих келиях. Если нужно для его облегчения, устройте для него служение в домовой церкви.

Хорошо было бы, если бы для его стола достали вы рыбы из Махры. Надобно, чтобы он не заботился о столе; кроме того, чтобы узнали вы, какое приготовление пищи лучше для него по его здоровью и обычаю. Сестра его Елисавета Михайловна, которая полагает тогда же быть в Лавре и гостить будет у графини Варвары Александровны, может дать вам советы касательно его стола. Споспешествуйте мирному пребыванию и общению со святынею сих благих душ, которых общение, надеюсь, будет вам приятно.

Июля 21-го 1842.

Сие получите, о. наместник, от иностранца, пользующегося вниманием и покровительством нашего правительства. Примите его со вниманием и покажите ему достопамятное в лавре, употребя для разговора кого-либо из Академии. Если же и в Академии быть он пожелает, скажите о. ректору, чтобы удовлетворил его любознательности.

Июля 23-го 1842.

Благодать и мир вам, о. наместник, и братии.

Благодарит вас князь Александр Николаевич, и я благодарю за него. Он возлюбил вас и говорит, что вы умели и занимать его, и давать ему отдых, так что все было с удовольствием и удобством.

Из того, что пишете, передам ему, что можно. Особа, его врачующая, в своем сне говорит, что вы ее испытывали. Сие вижу я и по пересказу князя. Из письма вашего частию вижу, что вами усмотрено. Но, по моему мнению, особенно важен вопрос о другой особе, действующей, довольно ли мирно и чисто ее влияние, и ее сильные желания не возмущают ли света созерцания? Не заметили ли вы чего в сем отношении?

О монете хотел я говорить гражданскому губернатору, но не удалось. А вчера сказал князю Дмитрию Владимировичу и сегодня даю ему о сем записку. Не знаю, не поздно ли; потому что, кажется, срок Высочайше утвержден. Что касается до вас, вы рано могли видеть сие из ведомостей и принять меры.

Графиня Панина обещала дать крестьянину не двугодовой, а дважды годовой паспорт. Но после того, как сие прошено и обещано, слышу, что он желает совершенного увольнения. Мною сделано то, что вами написано.

Если вы хотели от меня объявления в ведомостях о торге, надлежало приложить форму объявления и дни назначить, чтобы мы с экономом не сделали того, что вам не угодно. Пришлите объявление. Дни не лучше ли назначить к половине сентября, когда совершится возвращение с Макарьевской ярмарки?

Заняться исправлением Смоленской церкви доброе дело. Но я все пою одну песню, что лучше было бы сказать о сем на месте.

Тоже и о продаже книг в Троицком северном притворе. Сие, признаюсь, мне не нравится и не советую приступать к сему, пока не переговорим о сем на месте.

Что значить, что г. Горский отказывается принять от лавры благодарность, когда от академии годовой оклад в награду взять не отказался бы? Нет ли тут мысли, которой мы не видим? Представьте о сем; я утвержу. Сделаем с нашей стороны должное и приличное.

Не забудьте лечить иеродиакона Иоиля красною лентою. Беды тут нет, а кто знает достоверно, что такое вещество, или такое качество не может произвести такого действия? Нашли же, например, естествоиспытатели, что лучи разных цветов: одни усиливают, a другие убивают жизнь растительную. Притом, кажется, предписано соединить с вещию и духовное благословение освященной воды.

Желаю от вас слышать, несомнительно ли для вас то, что сказала предписавшая сие особа о роде болезни иеродиакона, и о состоянии организма его тела.

Скажите, когда бы можно было вам побывать в Москве, чтобы рассмотреть и распорядить к лучшему помещения певчих и служителей.

Что не возвращаете вы мне Тамбовского письма? Кажется, и ничего вы не сказали о сем. Прошу ответствовать.

Авг. 10-го 1842.

Нет ли чего нам взаимно послать в Киев?

Молитвами Пресвятой Богородицы, в сей день Ее, благословение мира да подастся вам, о. наместник, и братии.

С нами в Успенском соборе и на обеде в Синодальном доме праздновал принц Ольденбургский. Хочет быть в лавре. Мне пришел помысл принять его там, но едва ли удобно мне будет отлучиться, по причине ожидания из Петербурга, чем благословит Бог Цесаревну. Не помешал бы он вам ехать в Москву? Кроме сего препятствия не представляется другого тому, чтобы вам выехать после службы в день коронования. Постараюсь узнать, когда он поедет в лавру и предварит вас.

Радуюсь, что у вас много молящихся и пpиобщающихся святых Таин.

Очень радуюсь священному дару княжны Елисаветы Дмитриевны. Молитвами святых, благоволивших избрать себе общение Преподобная Серпа, да умножит Господь благодать обители, побеждая наше недостоинство.

Князю Александру Николаевичу передать я то что вы поручили. Показать глаза Броссе, он хочет; но изъявляет уверенность, что операция ему не нужна.

Князю желательно, чтобы вы приехали. Кажется, в сем участвует и желание особы, его врачующей.

О сей и мне думалось доброе, а о другой представлялось сомнение. Правда, что в сношениях сего рода, по устроению Божию, иногда действующему чрез зависящего, подается благо, которого тот не имел. Правда и то, что добро есть сила, а недобро немощь; но все не без заботы, чтобы страстная воля не смешала и не затмила света. Господу помолимся.

С делом о литографированном переводе неосмотрительно у вас поступлено. Вы доносите что в лавре ни у кого нет; я доношу сие С. Синоду, а оказывается, что был экземпляр у Мелетия. Зачем же не сказали ранее, что был, и отдан. Еще написал ректор академии, что экземпляр получен от постороннего лица. Можно ли так писать в деле, и особенно тогда, когда уже видно, что подыскиваются? Это значит возбуждать подозрение, хотя бы оного и не было. Одно любопытство заставит доискиваться, что за лицо, которого не хотели назвать. Я это предвидел, когда писал в С. Синод, но мне не возвратить же было донесение, что могло бы иметь вид непрямодушного действования. Теперь по указу придется спрашивать вновь, докучливее прежнего. Примите сие в изъяснение того, что за сим к вам написать должно будет.

Августа 15-го 1842.

Завтра в 7 часов утра его светлость принц Ольденбургский путешествует в лавру. Примите его, о. наместник, с любовию. Он любит православную церковь. Можете представить ему в благословение и икону Спасителя, или Пресвятой Троицы. Для отдохновения можете предложить ему мои комнаты, если не будет расположено иначе, по особым причинам.

Мир Господень вам и братии.

Москва. Авг. 28-го. Пятница. 1842.

Предварите ректоров академии и семинарии.

Благодарю, о. наместник, что молитесь о сердце Царевом. Да будет оно в руце Божией, да будет в нем мир, и да глаголет в оное Господь благая о церкви Своей и о людях Своих.

Встретили мы Государя Императора, кажется, благополучно. Слух о предстоящем мне путешествии в Петербурге не подтверждается никакими признаками. Немощь моя сим довольна.

О безопасности академической библиотеки напомните поговорить на месте. Трудно помочь ей.

Слава Богу, что беспокойство в ваших келиях не далеко простерлось. Впредь, когда в вашей келии будут делать печь, думаю, попристальнее посмотрите, безопасно ли делают.

Меня зовут в Берлюкову пустынь на освящение храма, и я решился не отказаться. Немного пути прибавится, когда я на пути в лавру. Начальника и люди Лосинного завода, соседы Берлюковской пустыни, хотят, чтобы и у них совершил я литургию. Для сего удобны будут 13 и 14 дни сего месяца. Потом к вам.

Просите мне на сие благословения Преподобного.

Благословение Господне на вас.

Москва. Сент. 6-го 1842.

Прилагаемую книжку дайте прочитать г. Горскому, чтобы он возвратил мне оную в Лавре, и сказал свое мнение. Аврамий Палицын, конечно, не ожидал, что у Голохвастова будет потомок, который будет защищать своего предка, и против которого надобно будет защищаться Аврамию после своей смерти.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Сие вручит вам Михайло Михайлович Астафьев. Прошу принять его с любовию и доверенностию. Господь ощутительно влечет его к Себе, призвав от него в будущий век его супругу и чадо, и чрез то сделав не занимательным для него земное. Побеседуйте с ним о пути к небесному, и скажите ему слово на пользу.

Сегодня услышал я необыкновенную новость. Сочинитель Герменевтики⁹, о которой вам нечто известно, думает перенести сие дело на суд восточных патриархов. Если уже сделано, не представлявшееся вероятным, может и опять случиться невероятное. И неужели наша мирная иерархия должна быть вовлечена в распри ни на кую же потребу? Господу помолимся о мире и соединении святых Божиих церквей.

Сент. 7-го 1842.

Князь Александр Николаевич намерен отбыть из, Москвы послезавтра, в среду. Печально провожать его, при не уменьшающейся нужде смотреть чужими очами.

Благословение Божие да осеняет вас, о. наместник, и братию.

Благодарю вас за споспешествование миру моего в лавре пребывания.

И братию благодарю за благое устроение, в котором их видел.

Возвратился я в Москву благополучно. Но в воскресенье имел неосторожность воспользоваться случаем смотреть новосозидаемый дворец, и получил простуду, и сегодня возымел нужду во враче.

В проповеди, которую вы хотите напечатать, понадобилось переменить одно место. Прилагаю о сем записку.

Тогда, как сие пишу, приносят рукопись, одобренную цензурою. Не решаюсь переменить без ведома цензуры. Посылаю рукопись и записку; покажите цензорам и возьмите их решение.

Окт. 6-го 1842.

По здешним требованиям, кажется, нужно напечатать полный завод.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Ваши посланники к вам возвращаются. Что они делали, о том ничего мне не сказывали, и меня о том не спрашивали. Потому не знаю, много ли сделали, и хорошо ли.

Условие с Бубновым потребовало исправления: потому что в нем много осторожности в пользу содержателя, но мало в пользу лавры. Для просмотрения исправленного, то не являлся он в назначенное и принятое им время, то являлся, когда мне не свободно. Показал я ему исправленный проект чрез Анатолия. Он пожелал взять домой для рассмотрения. Согласился я на сие. Проходят дни; он не является. Посылаю утром за Анатолием. Нет дома. Пришлите, говорю, когда возвратится. Прошел день, – Анатолий не являлся. На другой день спрашиваю: почему не явился в тот же день? Говорит: поздно пришел домой. Посылаю его к Бубнову за бумагою. Бубнова нет дома. Посылаю опять взять бумагу. Получаю бумагу и обещание, что Бубнов придет в субботу. Не пришел.

Не странно ли это? Если проект не нравится; пусть бы пришел и сказал.

Сейчас велел я переписать исправленный проект и, если успеют, пошлю к вам вместе с сим. В исправлении нет перемен существенных, а только более точности. Например, сказано было: принять дом, как есть. Выражение слепое. Мы сказали: принять и сдать по описи.

Право отказаться от дома в половине срока, предоставленное содержателю, и не предоставленное лавре, очевидно, дает перевес его выгоде. Но я за сие не спорю. По крайней мере надобно было предупредить то, чтобы он, отказавшись от большего дома, не удержал в то же время за собою малого, чем была бы стеснена новая отдача большого дома. Это сделано, и не это ли ему не нравится? Но если это так, то это значит, что не удалось запутать других, чтобы в мутной воде ловить рыбу. Справедливо ли сие заключение?

Справедливо, что должно ожидать подрыва от Бубнова содержателю не Бубнову; но надобно же остеречься от порабощения Бубнову.

На неудачный опыт Волковых и Челышева и я указываю С. Л. Но он все уверяет, что желающие взять теперь люди надежные, что возьмут билет, во всяком случае, и что общество благоприятствовать будет заменению Бубнова другим. Теперь предлагают заключить контракт, начиная с срока Бубнова контракта, чтобы контракт Бубнова кончился без тяжбы. Скажите, что вы о сем думаете? Соглашаются год потерять, чтобы только иметь за собою следующие.

Вы говорите, если Бубнов завяжется в постройку? Да кто его завяжет? Он написал, что если захочет, сделает, а если не захочет – нет. Такие условия не часто пишутся.

С. Л. говорит, что по влиянию Бубнова какая-то часть дома оставалась не отданною на значительную сумму. Объясните мне сие. Он говорит, что был желающий взять и не был допущен лаврою, а не посторонними обстоятельствами.

Не было ли искусства Бубнова и в том, что назначенный торг не состоялся? Говорят, являлись охотники и не допущены. Сие сделано, вероятно, по уверенности, что дело решено с Бубновым. Но поступок наших доверенных, если он таков, и незаконен и неосторожен. Бубнов торг уничтожил, a условия не заключает. Кажется, он идет к той цели, чтобы проволочь дело до своего срока, в который оно было бы в его руках.

Что будет далее, постараюсь сказать не медля. А вы не медлите по сим сведениям сказать мне ваши мысли.

Княжне Елисавете Дмитриевне посылаю книгу, о которой говорено было.

Вам посылаю лоскут ткани на рясу или полукафтанье, как найдете годным, на память о мне.

Позабыл было еще дело. Сретенский настоятель произведен в архимандрита в Серпухов. Не отпустим ли мы в Сретенский казначея или ризничего, и не возьмем ли Иосифовского казначея? Скажите ваши мысли, взяв в рассуждение пользу службы и благо людей.

Москва. Окт. 18-го 1842.

Прочитайте прилагаемое письмо, и скажите можно ли сделать просимое.

Вот вам, о. наместник, дополнение. Когда иеромонахи стали со мною прощаться, тогда объявили мне, что Бубнов не согласен на предложенные условия. А до сих пор не сказали.

Окт. 18-го 1842.

Мирствуйте, о. наместник, и в мире рассудите о предлежащем деле.

Бубнов не является. Искать его и уговаривать не мое дело, и я делать сего не умею.

Между тем является другой наемщик дома, Морозов, за честность и состоятельность которого ручается Семен Логинович, предлагает взять те части подворья, о которых идет дело с Бубновым, на двенадцать лет по 7,000 р. серебром, то есть по 24,500 ассигнациями, с тем, что если можно будет принять здание с следующего нового года, то хорошо, а если не можно, то согласен принять с нового 1844 года на одиннадцать лет по той же цене.

Здесь прилагается условие, им предлагаемое, в котором, не знаю, почему, поставлено имя Бубнова и не внесена цена, и уступка одного года из двенадцати, о чем сказано на словах. Но в условии некоторые статьи ослаблены. Рассудите о сем, усильте ослабленные статьи, дополните, что нужно, и сформируйте определительный проект условия; если вам дело представится сбыточным. А если не кажется сбыточным, покажите мне причины и представьте образ дальнейшего действования относительно Бубнова.

Теперь, кажется, можно сказать о Бубнове гражданскому начальству.

1) что Собор заключил контракт с Челышевым, но он уничтожен;

2) что Собор предоставил Челышеву право передачи с ответственностью пред Собором Челышева, но сие с уничтожением контракта уничтожено;

3) что Управа Благочиния предоставила Бубнову заключит контракт с собором, но он столько уже времени не заключает;

4) что таким образом собственность лавры остается в руках человека, для Лавры постороннего;

и потому требовать, чтобы он сдал собору дом.

Впрочем и то думаю, что в делах сего рода, судя по рукам, в каких оные находятся, трудно довольно верно рассчитать, что может случиться.

Как бы то ни было, нужно бы теперь кому-нибудь быть здесь от собора. Но кому? – Бывшие пред сим, кажется, ничего не сделали более, как доказали свою неспособность.

Если вам покажется, что нужно вам по сему делу быть в Москве: я не против сего.

Ответа Морозову просят от меня в пятницу утром, и я обещал сие. Способствуйте мне исполнить обещание.

Одна из причин предпочесть Бубнову другого, есть та, что, говорят, он живет не благонравно, и участникам его неблагонравия дает жилище или убежище на подворье.

Если захотите прислать кого сюда для сего дела пришлите к пятнице, и не казначея, не ризничего и не Анатолия.

О приключении Аввакума я знал прежде вашего письма. Здесь говорят, что он роздал деньги в долг братии.

Для чего вверять большие деньги не давно пришедшему и, следственно, мало известному, и при том старику, который обсчитывается? Для чего бы не дать ему помощника? У одного был бы ключ, а у другого печать. Один считал бы, а другой смотрел оком осторожности. Для чего бы казначею не взять настоятельские деньги, как скоро получено утверждение расписания, что ему, как соборному, известно ранее Аввакума? Ленив казначей и не деятелен.

Почему здешний послушник не получает своей доли из кружки? Пропала или не назначено ему? Если последнее: то несправедливо. Он другого пособия не имеет.

Окт. 21-то 1842.

Письмо ваше, о. наместник, от 21 дня, не утешило меня; a утешило полученное после, писанное 19 дня.

Не дивлюсь, что Вы тяготитесь делом об отдаче в наймы дома. Но, когда перекидываете сие дело на мои руки: думаете ли, что мне удобнее и приличнее заниматься оным? – Я думаю, что я правильнее поступил, обратив дело с Бубновым на ваши руки, сказав притом должное с моей стороны.

Между тем записка, исправленная вами, переписана и другим наемщикам передана с тем, чтобы они, если желают, ехали в лавру для окончательного соглашения с учрежденным собором. Резолюция, данная о условии с Бубновым, не стесняет собор, если другой наемщик окажется благонадежнее.

Может быть, Бубнов колеблется по предосмотрению сильного противоборства от многих и значущих лиц, которое можете сделаться особенно сильным, если Семен Логинович избран будет в градского главу, что очень вероятно. Впрочем, сие сказываю вам не для настояния в пользу нового наемщика, а для соображения. Я его не видал, и ничего не желаю, кроме пользы и спокойствия для лавры.

На случай, если условие с Бубновым должно идти в дело, дабы отнять у него предлог жаловаться на перемены в оном, я ограничил их так, что жаловаться, кажется, не будет твердого основания.

Пишете о просьбе Головиной; а письма не возвращаете: оно нужно для ответа.

П. определить настоятелем никак не убеждаюсь. Вдовый сын – не есть право на настоятельство. Если из ризницы брал лишние вещи в карман, чего не потащит из монастыря к сыну. – Если не дадите другой мысли, более убеждающей, осмотрюсь здесь, и, кажется, вижу человека, но не игумена Михаила, над которым я исполнил долг памяти Преосвященного Кирилла, и за которого не думаю действовать противоречиво С. Синоду, который не избрал его по моему представлению.

Что значит, что вы желаете мне добра и в пути? – Ничто не угрожает мне путем, кроме некоторых слухов, которых не почитаю основательными.

Вифанские вести о ищущих помощи Владыки Платона очень утешительны¹⁰. Благодарю за сообщение оных.

О расходах подворья можно было говорить без оговорки. Из Чудова и с Перервы брал я и прежде, попеременно с лаврою, только без определения, на что именно; потому, что на подворье расход не разделяется. Напишите мне, как исполнить вашу мысль без затруднений.

Сие писано 25 октября и не кончено, а 26 нашлось нужным писать особо.

Примечание. Письмо без означения года, в котором писано, но, очевидно, принадлежит к письмам 1842 года.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Ко мне пришли Морозовы и рассказали, как были у вас. Между прочим пересказали примечательные слова казначея Сергия, сказанные на их слова, о возвышении цены: „это и Бубнов даст». Почему казначей знает мысли Бубнова? Почему предпочитает Бубнова, если и он дает то же, что другие? Если казначей знает, что Бубнов может дать более, нежели предлагал: почему он не сказал о сем ранее, а стал говорить уже в минуты опасения, что дело может выйти из рук Бубнова? Что это за исключительное радение пользам Бубнова? Кажется сие ведет к тому, чтобы осторожно слушать советы казначея.

Теперь Морозовы предлагают: за 11 лет по 25,000 р.

Соединение двух зданий приемлют не на произвол, как Бубнов, а в решительную обязанность.

Погреб, остающийся пустым, принят ранее, с начала следующего года. Но я забыл по сей статье спросить, положат ли что за сие за сей год, или желают сего за возвышение цены.

Бубнов не являлся ко мне; видно, также и к вам.

По всему видно, что новые наемщики люди хорошие.

По моему мнению, теперь все клонится к тому, чтобы решиться на соглашение с сими.

Они говорят, что назначаемую ими теперь цену и вы от них выпросили, но они не сказали своего решения, может быть, опасаясь нового возражения именем Бубнова.

Если вы не найдете важных, причин думать иначе, то примите от них прошение на имя собора, с проектом условия за их подписанием, и представьте на утверждение.

Окт. 26-го 1842.

Как странно, о. наместник, идет дело подворья! Новые наемщики, устрашись у вас покровительства, оказываемого Бубнову, бегут ко мне, а вы идете ко мне, гонясь за ними. Вы соглашаетесь отдать им дом без возвышения цены, которого вы от них требовали, а они предлагают мне возвышение цены, о котором вам объявить боялись. Это не иначе можно изъяснить, как их сильным убеждением в пристрастии к Бубнову.

Что значит, что проект условия с Бубновым подписан им, а новый проект новым наемщиком не подписан? Официально ли это? Не признак ли это, что наемщик бежит, а вы после догадались гнаться за ним?

Теперь мне трудно угадать, что делать. Ждать ли того, что сделает вы с отправившимся к вам вчера наемщиком? Или дать решение, чтобы вы не стали ждать меня? – Решаюсь дать решение, надеясь, что оно не повредит тому, что вы, может быть, сделаете.

Казначей сперва сказал мне, что не расположен особенно в пользу Бубнова; но потом сказал, что дело, как говорит, в его руках лучше будет.

По рассказу, который нечаянно пришел ко мне именно ныне, а не прежде, спросил я казначея: правда ли, что он играл с Бубновым в шашки, и выиграл. Он отвечал, что, кажется, никогда не играл. Рассказали же мне, что он выиграл 1,500 р. Примечательно, что сей рассказ не доходил до меня прежде от людей, которые охотно говорили против казначея, а пришел ныне другим путем.

И не желаю верить и не вероятно мне сие кажется; но и то не понятно, от чего могли произойти подобные рассказы, если казначей не позволил бы себе поступков, в которых недоставало благоразумия и осторожности, и которые дали повод к рассказам, перетолкованным или преувеличенным. Надобно, чтобы вы посоветовали казначею осмотреться и осматриваться в своих поступках.

Если надобно вам прощение в том, что писали 21 дня, имейте прощение. А меня простите в том, что вчера и теперь написал о казначее.

Мне думается, что надобно взять в лавру Паисия. он будет рассуждать о делах тверже казначея. Но что сделать с Парфением? Он теперь, мне кажется, действующим смиреннее и лучше.

На опасение ваше, достанет ли Морозовых для дела, представляю вам другое опасение: если Бубнов не подпишет контракта до раздачи билетов, которая последует на сей или на следующей неделе (а это уже видно, что он намерен проволочь время без подписания), – и если он возьмет билет, – и если потом скажет нам: не могу дать обещанного, а могу только дать две трети, или половину обещанного, – что вы тогда скажете? Вы будете в его руках. Но если Морозовы подпишут контракт, – вы будете иметь твердую опору.

За корректуру буду браниться с Семинариею, ибо от наемной корректуры не много ожидаю.

Что не доставляют мне печатной проповеди? Неужели пошлют из Москвы в лавру, чтобы из лавры прислать ко мне в Москву? Или вы думаете, что она улучшится от дороги, как портер от провоза по морю?

Сегодня сказали мне о асфальте, что нужно знать вам: на тротуарах, им выстланных, он растрескался. Следственно того же надлежит ждать и на колокольне. Комиссия храма Спасителя хотела что-то покрыть асфальтом; архитектор Тон не признал сего надежным, а предложил другое средство.

Что делается с недостатком кружечной суммы? Заботьтесь о удовлетворении братии, прежде пополнения того, что не достает на мою долю.

Мир и благословение Божие вам призываю.

Окт. 27-го 1842.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Условия у меня нет. Поправленное вами не хотел я отдать в чужие руки, и потому, переписав, уничтожил; переписанное отдал Морозовым; представленное от собора возвратил чрез казначея. Между тем пришло мне на мысль: есть ли в нем статья о залоге? – Не помню сего, а быть сему надобно. Чтобы не путать еще дела, так долго путающегося, я утвердил доклад и возвращаю вам его. Посмотрите, чтобы в условии не было пропущено нужного.

Дабы знать, что делать с Бубновым, надобно точнее взяться за обстоятельства дела. Для сего надобно, чтобы дело прислали вы ко мне. Но если кого захотите сюда прислать, то лучше вифанского казначея, нежели лаврского, против которого существует предубеждение, и которого действия потому скорее могут подвергнуться худому толкованию, и произвести смущение.

Окт. 29-го 1842.

Посылаю вам, о. наместник, несколько экземпляров проповеди в день рождения Государя Императора, для раздаяния читающим. A мне надобно несколько экземпляров проповеди на освящение храма Преподобного Михея. Оставленные у меня разобраны.

Посылаю картину Никольской башни в 1812 году. Не худо поставить где-нибудь в рамке для памяти.

Нояб. 17-го 1842.

С Преподобным Никоном молитва и празднование ваше, о. наместник, и братии, да будет благоприятно Господу.

Не могу я помириться с мыслию об отдаче богаделенного дома под трактир, в виду Лавры, близ лаврской гостиницы, близ дома призрения. Хотя и прежде был он немного далее, однако же, далее и не в наших зданиях. Когда в посадских лавках против Лавры замечается неблагочиние, мы можем говорить против сего с силою до толе, пока нам не могут возразить, что у нас трактир в той же линии. Что, если трактирная музыка или шум доходить будет до богомольцев, останавливающихся в нашей гостинице. Не будет ли ропота? Не потеряет ли достоинства гостиница? Мне так не нравится мысль о трактире что лучше, кажется, оставить дом пустой, до коле что придумано будет о нем, нежели получать доход, готовый без издержек. Поспорьте о сем со мною, если вы находите, что собор лучше меня рассуждает. До сих пор я не могу заставить себя согласиться с собором.

Бубнов продолжает действовать по системе проволакивания дела и запутывания. Говорят даже, что он хочет нанять другой дом по соседству нашего, и перевести в него заведение. Записку и проект прошения по сему делу я получил, но еще не успел прочитать.

Простуда, часто усиливающаяся, а в некоторой степени почти непрерывная, мешает моей деятельности, от чего и к вам мало пишу, в чем и прошу прощения.

Нояб. 17-го 1842.

Мирствуйте, о. наместник, во Господе, вы, и братия.

О разделении хозяйства на подворье даю я предписание консистории; но части перепутаны и еще будут вопросы.

Покоряюсь вам касательно отдачи бывшего богаделенного дома, хотя не охотно. Пришла еще на мысль забота, есть ли законное расстояние. О сем спешу справиться.

Дело с Бубновым не беззаботно. Я посылал к нему вифанского эконома, чтобы представил ему, что же он не делает и того, что управа ему предоставила? – Он явно проволакивает, но когда дойдет до дела, то, конечно, не объявит себя виноватым, а будет искать ее серебренными доказательствами.

Добрые задачи вы мне предлагаете, но я не успеваю исполнять дел, которые уже в руках. Желаю удосужиться для лучшего.

Но вот новая забота. У меня взяли викария в Кострому¹¹. Кого дадут? Будет ли знающ в делах, или расположен учиться?

Из новостей Петербургских одну берет в свою пользу моя немощь. Преосвященный Венедикт, новый архиеписком Олонецкий, назначен присутствовать в С. Синоде. Следственно Синод очень полон.

До зде писано был, кажется, ещё в воскресенье, но послать не удалось.

В расстоянии от Лавры отдаваемого дома сомнения не видится.

Сейчас по получении вашего письма допрашиваю Святославского: послано ли разрешение отдать дом? Говорит: послано с Вифанским казначеем.

не нравится мне, что занимаете в долг муку. Лучше избегать сего и в малом и в большом хозяйстве.

О Петре я говорил князю Дмитрию Владимировичу и отношение переписывается.

Нояб. 26-го 1842.

Благословение Господне и мир, и, аще в чем требуете, прощение вам, о. наместник, и братии, да подастся с упованием и радостию спасения. Надеюсь, что и мне подаете прощение, которого по сей надежде не попросил на прошедшей неделе.

Преосвященный Пермский пишет ко мне, чтобы споспешествовать присланному от него протоиерею Петру Пономареву, ознакомиться со здешнею святынею и древностями. Сей протоиерей вручит вам сие. Примите его братолюбно и упокойте, и покажите требующее внимания, и скажите требующее познания.

Москва. Дек. 2-го 1842.

Благодарение вам, о. наместник, и братии святой обители за память и молитву и благословение в день моего ангела моему смирению. Да возмерит Господь любви вашей Своим утешением.

Я 30 ноября и 1 декабря провел в Угрешском и Перервинском монастырях, с большею тишиною и свободою для дела и для покоя, нежели обыкновенно в Москве.

Целование мира душе представльшегося брата Иоиля. Утешен я сказанием о нем¹². Я заметил, что он, когда служу, во время проскомидии, сам собою приходит мне на память, тогда как иного воспоминания, и не всегда вовремя находишь оное.

Сказуй праведному и пр. Сие не ко мне относится. Я благодарю за искреннее слово, как имеющий нужду во вразумлении.

Дек. 4-го 1842.

Благословение Господне вам, о. наместник, и мир.

За мысли о уединении благодарит вас обуреваемая миром душа моя.

Меня в сии две недели уединению болезнь учила, но немного успел. Люди и дела и к постели приходили неотразимо.

В прошедшее воскресенье не мог я исполнить дела, которое полагаю исполнить в следующее – внести во Флоро-Лаврскую церковь крест, который прислали Государь Цесаревич и Государыня Цесаревна, поручая молитвам Святых мучеников первородную дщерь свою в день их рожденную. Помолитесь о душах сих.

Затем предстоит мне рукоположение викария, благодарение Богу, не чужого, заиконоспасского Иосифа¹³.

Посылаю вам тетрадь, которая принадлежит и должна быть отдана Марии Шагаровой. Это приключения дочери ее. Может быть, вы и прочитаете.

М. Ш. очень желала перейти в Бородино. Мне не думается, чтобы на сие надлежало согласиться. Скажите, что вы думаете?

Что за беда, что у нее в Хотькове все недоразумения? Между прочим распря с казначеем за какой-то щит, которым Ш. загородила себя от рассеянного вида, но загородила двору казначея солнце и свет. Я говорил Марии, что по моему мнению, хорошо бы ей придти к казначею и сказать: мир лучший щит, или ты стерпи щит, и будем в мире. Мария не подтвердила сего. Не можете ли вы способствовать к прекращению сих недоразумений?

Мария все хочет иметь в своем доме церковь. A мне кажется, кроме того, что это вне обычая, чрез сие сделался бы в монастыре другой монастырь, и разделения могло бы произойти больше.

Что ничего не скажете вы мне о вашей переписке с видящею в загадках? Одну мне показывали с вашим, как говорят, ответом и с другим ответом вопрошавшей. Мне что-то все неясным кажется.

Знаете ли, что вам предсказывается скорый приезд в Москву, чтобы провожать меня в путь? Признаюсь, что в сем случае я особенно не верующ.

Между тем лекарству, прежде мне предписанному, верю по продолжаемому опыту. В сии две недели у меня болели зубы, горло, поясница, и не потребовалось внутреннего лекарства, кроме оного.

ІІалладий, перестав принадлежать лавре, разумеется, и соборным лавры не будет. Но он еще не хочет оставить нас без заботы. О сем скажу после.

О Ф. дело наконец решено. Между тем он вошел в консисторию новым прошением, в котором нам с вами нелегко достается. Я получил сие дело в конце сентября в лавре, но не хотел вас занимать им. Кажется, припадки Ф. в сем роде периодически приходят осенью. Летом он был мирен.

Дек. 18-го 1842.

После вчерашнего письма хотел более писать к вам, о. наместник, но не имею времени.

Здравствуйте и многолетствуйте радостию и благословением Господа, нас ради плотию рождшегося.

На другой день праздника раздайте от меня служителям 200 р. асс., на богаделенных 100 р., на нищих 50 р.; на учеников училища употребите, как знаете, 50 р.

Декабря 19-го 1842.

Благодарю, о. наместник, за слово, разделяющее со мною радость о рождестве спасителя нашего. Мир Свой да подает он вам и братии, а от вас Ему слава да восстает рано, как возбуждает праведный Давид.

Вы хотели написать мне побуждение к слову, а написали выговор за то, что не было моего слова в праздник. Приемлю и осуждаю себя, но избежать сего не мог. Около трех недель простуда мешает мне во всем. Между тем в предшествовавшее празднику воскресенье имел я необходимость говорить в церкви Флора и Лавра, в которую Государь Наследник дал вкладом крест напрестольный. Но в праздник хорошо говорил и хорошо слушаем был ректор академии.

Посмотрите, что пишет К. Д. В. о Петре, по рассуждению гражданского губернатора. Хотят выпросить ему увольнение и, следственно, оставить его у нас. Что думаете по сему? Не сказать ли, что это для нас несообразно с обстоятельствами?

Поблагодарите от меня за письма оо. архимандритов Феофила, Паисия и Ивана Михайловича.

Мир всем вам.

Декабря 28-го 1842.

На новое лето новое благословение Божие вам, о. наместник, и братии молитвенно призываю, прося и ваших молитв, да стяжу обновление жизни.

Рисунок лавры возвращаю. Общий вид хорош, но некоторые подробности неудовлетворительны, может быть, по малому размеру. Колокольни на рисунке тяжелее, нежели в натуре; Каличья башня такова, что не вдруг узнаешь ее.

Состязание с Бубновым хочет быть трудно. Он запер дом, и его не находят. Полиция говорит, что ей велено только обязать подпискою о сдаче дома, а не требовать сдачи. Между тем в одной комнате провалился потолок. Завтра эконом пойдет к обер-полицеймейстеру.

Письмо сие доставит вам Вера Алексеевна Муравьева, знаемая князю Александру Николаевичу, и в скорбной ее жизни получившая от него христианское подкрепление и утешение. Побеседуйте с нею о душевной пользе и утешении и споспешествуйте, чтобы ее пребывание в лавре приобрело ей благословение Преподобного Сергия.

Янв 1-го 1843.

На путешествие ваше, о. наместник, в Песношь и Одигитриево соглашаюсь. И меня посетите, потому что мне путь в лавру не пролегает. Нового Викария надобно лично ввести в дела, с которыми он незнаком, a сие еще и не начинается, потому что он болен.

Когда будете у меня, не забудьте поговорить о предполагаемых перестройках в доме. Эконом грозит, что живущим надобно будет нанять на три месяца квартиры.

Казначею скажите, чтобы прилежно смотрел за порядком в отсутствие ваше.

Мир вам и братии.

Янв. 12-го 1843.

Не забудьте еще говорить со мною о иконописании.

Благодарю, о. наместник, за призвание Свышнего мира душе моей, который и вашей душе молебно призываю.

Если же думаете, что миру моему препятствуют какие-либо внешние обстоятельства, ведайте, что по благости Божией – нет.

За напоминание о поминовении представльшегося владыки¹⁴ благодарю, как часто имеющий в сем нужду по скудости памяти, но на сей раз я забыл не более того, сколько вы. О поминовении в лавре вы не спросили и я не сказал. А консистории предложил я в субботу и в Москве в воскресенье большая часть церквей совершали панихиду, поспешив не по уставу, но не некстати, умножив молитву в день погребения.

Иконы Парижской Божией Матери раздавать не думаю, так как не думаю, чтобы сие изображение было в числе известных у нас издревле. Кажется, это взято с известной медали, о которой есть примечательные сказания, но которую, сколько мне известно, правительство не позволило внести в Россию. Некто во сне сказал о сем изображении, что, кажется, и на яву годилось бы. Божия Матерь повсюду едина Божия Матерь, но что даровано нам, тем должно пользоваться преимущественно пред тем, что не нам. Посему не излишне рассудить о том, быть ли сей иконе у Харлампия. Видящие могут приступить с вопросами, не довольно удоборазрешимыми.

За доставление же икон благодарю.

Прочитайте прилагаемое письмо Марии Шагаровой. Она ревнует о чине Богослужения в Хотькове. На сие я сказал ей, что если бы тщательнее стараться соблюдать мир, то игумения, вероятно, сама расположилась бы поручить ей смотрение за читающими. Мне хотелось, чтобы сие сделалось свободно, более усердием, нежели властию, более в духе, нежели в форме. Но теперь она хочет имени благочинной и предписания от меня. Было ли сие звание в Хотькове? Идет ли к монашествующей не в полном еще образе? Имя не смутит ли иных более, нежели дело? Не должно ли признать неизлишнею мысль предосторожности, чтобы из имени не прозяб помысл любоначалия? Рассудите о сем и постарайтесь, говорю вам, как благочинному монастыря, если можно, чтобы сделалось доброе и полезное просто, а не нарядно.

Марии же преподайте благословение и скажите, что если врач советует пользоваться воздухом, я не отсоветываю делать сие с рассуждением.

От кашля, от которого и грудь заболела было, я сижу в келии и не скоро надеюсь выйти, надеявшись сего прежде. Потому не видал гражданского губернатора, но, чтобы не пропустить времени, сегодня или завтра утром напишу ему о Бибикове.

Время поста близ. Прошу прощения от вас и от всех вас, призывая и вам, и всем вам прощение, благодатию Христовою.

Февраля 7-го 1843.

Возвращаю вам, о. наместник, документ г. Бибикова. Когда мое о нем письмо пришло к гражданскому губернатору: в становые приставы в посад переведен уже был Шашилов, достойнейший, по усмотрению начальника губернии, из становых всей губернии.

Теперь Иван Григорьевич предлагает, чтобы г. Бибиков, по принятому правилу, вступил, если желает, на службу в канцелярию гражданского губернатора, на два или три месяца, в которые он будет для опыта употреблен в некоторые поручения, и после того может быть определен или, по-прежнему предположению, в посад, или на подобное место.

Передаю вам, что мне сообщено. Угодно ли будет, не знаю. Нe в моей власти было сделать лучше.

Мир вам и братии.

Февраля 10-го 1843.

Болезнь не хочет от меня отвязаться и, видно, праздник Святителя Алексия заставит в келии праздновать, а не в церкви.

О замечаниях И. прочитал я письмо ваше, о. наместник, a дела читать не стану.

Помогал ли Ф. составлять замечания, или нет; замечание об окладе могло родиться не слишком виновным образом, если в деле о старом серебре не оговорено. Да и замечание о цене столярной работы иконостаса могло придти в голову, по сравнению с иконостасом часовни, если в нем есть резьба, возвышающая цену работы. Но если сомнения пришли в свое время, то П. виноват, что не предъявил их тогда же откровенно, когда, и объяснить дело удобно было. Худо же то, что, отошед далеко, бросает камень из-за угла.

Письмо ваше, кажется, немножко гневается. Это не нужно. В веке доносов и ябед нужно обращать внимание на доносы для предосторожности. Для сего только я обращал внимание ваше на две вышеозначенные статьи. Надлежало сказать о них просто и не собирать оружия для отбития не сильного нападения.

Благодарю за сообщение молвы, будто около меня собираются недовольные. И ложные подозрения лучше устранять, если можно. Слов неудовольствия, надеюсь, никто не слыхал от меня, потому что и мысли у меня, по благости Божией, не таковы. Но и небылое скажут, и сказке поверят по людям, вводимым в сказку. Меня озабочивало и прежде, а теперь более, что ко мне ходит А. И. Тургенев¹⁵, которого я стал принимать, в уважение приверженности его к К. А. Н. и благорасположения к нему князя Александра Николаевича, а он представил мне человека два, ему знакомых, людей любознательных. Они были у меня по разу, или один дважды. У них есть мудрование не политическое, а ученое: кто знает, не полагают ли в них, чего я не примечаю и не знаю? – Хорошо, что болезнь помогает мне почти до поста провести время затворнически; потом, надеюсь, пост поможет.

Еще остановкою для моего к вам путешествия угрожает слух, что новгородский митрополит¹⁶ поедет чрез Киев и Москву. Надобно будет встретиться с ним в Москве.

Слышите ли, что преосвященный Анастасий хочет просить себе в управление Сийский монастырь? – Если он вам не говорит, то и вы не оглашайте сего.

Мир вам и братии.

Февраля 14-го 1843.

Да сохранит нас Господь от подобия нынешней зимы с зимою года чумного. Кажется, доказано было, что болезнь занесена. Погода, может быть, благоприятствовала развитию. – Не ближе ли опасение вреда от весенних морозов, ибо в южном краю, говорить, уже раскрылась весенняя растительность.

Слава Богу, что о. Феофил устроил себя к миру.

Анастасий, видно, хочет поискать счастия в Сарове. Бог с ним, если найдете себе более мира, нежели у нас. Но не предложить ли ему приглашение преосвященного Полоцкого в тамошние монастыри, на новое возвышенное жалованье?

По способности он там может заступить значительную должность. Тоже предложить надобно Владимиру, который письменно изъявлял мне желание иметь высшую должность.

Совещусь я пред выходцами, что долго продержал прошения без действия. Часть медленности, как часто бывает, от моего секретаря, которому одно из двух дел передано с резолюциею, и после ожидания с усилием отыскано. Теперь не медлили бы они.

Путь к вам все не лежит мне. Проект возобновления Благовещенской церкви в Чудове с осени готовится, и еще не готов для отправления в Петербург.

Февраля 21-го 1843.

Скажите мне, каких качеств иеромонах Серафим в Махре. Он желает в Перервинский монастырь, а там нужен способный быть ризничим и духовником.

Думал я, что мы с вами решили дело о взятии в лавру Паисия. Но как это сделать, когда эконом лавры есть Венамин? Уволить его, кажется, нельзя без оскорбления. Нужен ответ на сие возражение.

Святой пост да будет вам, о. наместник, и братии благопомощен к очищению и освящению душ. Да не будет же он бесплоден для меня, о сем прошу молитв ваших.

Духовный мир не легко входит в обычный снаряд наших земных понятий. Потому слово Иоиля, если он действительно говорит, и если верно его слышать, тот лучше поймет, кто повыше от земли возвел свои восхождения в сердце¹⁷. После служения при свечах, служение при иконах, кажется, есть некоторое восхождение, но что значат там сии здешние образы? То ли, что душа сперва засвечала себе свет, а потом при нем получила возможность созерцать образы небесные? Примечательно и то, что иеродиакон виден был прежде служащим Божественную литургию, но потом является желающим видеть вечерю Господню, – только еще видеть. Но вместо испытания помолимся, да сподобимся истее причащатися Его в невечернем дни царствия его. Утешительно и прекрасно единство и союз церкви небесной и сущей на земли.

Не умею я говорить не только о светлом небесном, но и о темном, о чем вы спрашиваете, что-нибудь скажу, а вы рассуждайте.

Что степени духов тьмы различны, в том нет сомнения. Приметно, что между ими есть низшие роды, подобные тому, что между людьми малосмысленные и дикие, или как будто скот духовного мира. Входя в соприкосновение с здешним миром, они делают ребячества и глупости; но едва ли можно сказать, что вреда не сделают. Уже и то вред, что тревожат обитателя чуждой области. Но более опасно то, что могут быть орудиями хитрейших и злейших. Те, которые старались рассмешить С. Макария, ошиблись, что такому представили свое глупое зрелище, и доставили нам пример побеждать их презрением. Но какой вред могло бы сделать другому подобное привидение, трудно определить. Посему искушаемому не то должно говорить, что совсем не могут сделать вреда, но что Бог не попустит, и Ангел хранитель не допустит повредить верующему, призывающему имя Божие, и крестом ограждающемуся. Для ободрения можно присовокупить, что по признакам действий, видно уже хранение Божие в том, что попущено не сильным врагам нападать, а незначущим возбуждать внимание и осторожность. К совету, не внимать действиям лукавых, а утверждать ум в присутствии Божием и в молитве, не нужно ли присовокупить совет, испытывать внимательно себя, не удерживает ли человек добровольно какого страстного помысла, или чего темного в совести, что открывает дорогу и доступ обитателям тьмы, и тщательно хранить и восстановлять мир совести? Не нужно ли еще советовать, чтобы человек в своих действиях вообще сохранял спокойную твердость и остерегался всякого волнения и раздражения? Ибо волнение и раздражение нерв усиливает способность принимать впечатления темного невидимого.

Что души умерших под проклятием и некоторые другие, приражаются иногда к живущим, и производят род беснования, сему встреченный вами пример не единственный. Мне известны три, с признаками достоверности. Одну женщину беспокоил такой дух и наименовал свою мать, от которой он, кажется, лишил себя жизни, и селение, где она живет. Священник, которому открылось, умиротворением совести и таинствами помог страдавшей, а потом наведался о матери, и сказанное подтвердилось.

Силою Креста Твоего сохрани нас Господи. И мысленный образ Креста есть оружие против приражения.

Февраля 25-го 1843.

Сорадуюсь, о. наместник, вам и братии о соединении с Господом в таинстве тела и крови Его. И нас он сподобил приобщиться трапезы Его, в числе ста и более, в моей домовой церкви.

Сие доставит вам гвардии офицер Шалашников, отправляющийся на службу в Гуию, и желающий напутствовать себя причащением Святых Таин. Я подал ему мысль исполнить сие у Преподобного Сергия в лавре и он принял ее. Дайте ему покойное помещение в гостинице, или при моих келиях, где останавливался Андрей Николаевич, и способствуйте ему провести время с назиданием души, и в избрании духовного отца руководствуйте его.

Мартина облещи в рясофор, Бог благословит. Простите мне умедление сего разрешения, происшедшее от того, что соизволение на сие при чтении письма вашего не приходило на память после при писании ответа.

Мир вам и братии.

Марта 2-го 1843.

Милость Господня да хранит вас, о. наместник, и братию, и обитель в мире и во благих.

Добрую задачу вы мне предлагаете и благодарю, что побуждаете, но не знаю, возмогу ли исполнить требуемое. При всегдашней немощи моей, от исполнения обыкновенных неизбежных дел, не вижу остатка времени. Желал бы делать не так бесплодное, как то, что делаю, но еже хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю. Знаю, что если хотение было бы тверже и вернее не то было бы. Не за помощию Божиею дело. Помолитесь, да избавлюся от лености и суеты.

Великий канон я обыкновенно читаю в церкви, также и Евангелие на Страстной неделе. Но в последние годы оказывается недостаток силы.

Дела, для которых приехал ризничий, я предоставил ему делать, но не надлежало ему отлучаться без предварительного разрешения, когда не было настоятельной нужды отступить от сего порядка, для соборных, по крайней мере, необходимого.

Изображение потира Преподобного Сергия сделано довольно хорошо. Возвращаю.

Был ли у вас гвардейский офицер Шалашников? Я послал к вам с ним письмо, писанное во вторник прошедшей недели. Ни его не вижу, ни от вас о нем не слышу.

Если сие письмо не дошло до вас, то надобно сказать вам, что помнится, в нем писал я вам о согласии моем на облечение Мартина в рясофор. Господь да утвердит его на пути мира и спасения.

Марта 9-го 1843.

Мир вам, о. наместник, и братии, и рабу Божию Антону. Да поможет ему Господь сохранить ниспосланный дар в верном сердце, несмотряющу видимых, но невидимых. Благодарю вас за назидательное сказание¹⁸.

Не хотелось бы отвечать вам на духовное мирским и на утешительное неприятным. Но если отложить – забуду, а умолчать не должно.

На сих днях мне сказали, что в нашей гостинице всю зиму живет семейство Д. мать с дочерьми, что они занимаются музыкою, что они дали музыкальный вечер и ужин монахам, и это сами рассказывают, приехав на время в Москву. Сегодня другие люди сказали мне, что там живет и отец сего семейства; но с сим новым сведением не соединено ничего, чем бы улучшилось прежнее. Еще сказали мне, что неблагоприятное мнение о поведении некоторых из братии далеко идут, и что вам из Петербурга советовали обратить на сие внимание. Сие относится особенно к кому-то из пришедших из одного края с вами. Осмотритесь внимательно, нет ли основания сим слухам. Как худой век охотнее верит худому, нежели доброму, то соблазн идет скорее назидания и надобно беречься не только зла, но и небрежности, может быть, немного виновной, однако, питающей соблазн. Простите, что тревожу вас, и дайте мне способ удостоверительно знать истину к спокойствию общему.

Марта 14-го 1843.

Александра Васильевна, супруга гражданского губернатора, просила меня благодарить вас за назидание.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Из полоцкого дела можете вы догадаться, как не высоко, по грехам нашим, мнение правительства о монашестве нашем. Когда хотят некоторые монастыри очистить и к нам бросить грязь, видно, не находят у нас такой чистоты, которая бы заслуживала, чтобы поберечь от грязи. Когда расположение к недоброму мнению готово, всякий случай, сколько-нибудь не благовидный, усиливает худое мнение. При таких обстоятельствах никакая осторожность не будет достаточна, но тем не менее нужна бдительная осторожность. Такой осторожности не видно в том, что монашествующие на сырной неделе в немалом числе пришли петь всенощную, хотя бы к больной, но в модное семейство, и потом пить чай, и петь за чаем стихи всенощной, которые во время всенощной петь поленились. На всенощной пели бы для Бога, а за чаем, боюсь, не пели ли для увеселения песнь Господню на земле чуждей. Простите, если я по рассеянности моей так сужу о других. Но как бы то ни было, дана причина сочинить неприятную сказку.

От г. Купреяновой я ничего не слыхал, а слышал сказку совсем другими путями, и притом не одним путем. Мне сказали, что петербургские вести доставил вам князь А. Б. Голицын.

Сказав о Савватии, вы мне напомнили, что повествовавшие мне говорили: „кажется, Зосима». Приметно, что речь касалась до Савватия, но произошло сменение имен, которые часто вместе встречаются. Мой же помысл упадал было на Ф. Да дарует Бог, чтобы только доброе было истинно, а осматриваться между тем не худо.

Что вы так крепко держитесь за Евгения? – Он сам причиною, что послан в Белопесоцкий; вы его берете, а там нет диакона и мне представляют для сего монаха, который пред сим лишен был комилавки. Скажите, надобно ли определить в Вифанию Евгения и почему?

Герасима Антоновича благодарю за любовь. Совестно мне, что он меня утешает, а я не умею утешить его священником к кладбищенской церкви.

День ІІресвятой Девы да будет вам светел духовно и тих, о чем и для меня умолите Ее.

Марта 23-го 1843.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Успенский собор надобно было с начала марта в ясные дни отворять: тогда воздух и при холоде смягчился бы.

О Евгении я вас послушался.

А о Н. рассудите, было ли бы вам приятно, если бы к вам его перевели, и притом не с замечанием, которое могло бы смирить его, а под именем исправного, и как будто напрасно огорчаемого переведением? Человеколюбиво ли и в отношении к начальнику, заставлять его бить не осужденных и чрез то быть предметом справедливого ропота и жалоб? Как всякого ближнего, так и белопесоцкого строителя, надобно любить, как самого себя. А я видел, как он плачет от подначальных. Не прогневайтесь и рассудите, правду ли я говорю.

Мир Господень Марфе Герасимовне! Очень может быть, что самоумервщление и очищение образовали ей орган зрения лучше искусственных орудий дальнозрения.

Марта 30-го 1843.

Прочитайте, о. наместник, препровождаемое письмо дворника и не умедлите сказать мне ваше мнение. Верить не хочется, но нет довольно убеждения в том, что это клевета. Дворник говорит, что говорит свечник, и что говорили еще прежде не в Петербурге. Если и клевета или преувеличение, но если дворник догадается обратиться к кому-нибудь в Петербурге, ищущие вины могут воспользоваться не к пользе. Кажется, не излишняя будет осторожность переменить эконома, или и обоих.

Марта 31-го 1843 г.

Путем святой печати и сердечного общения страстей Господних, во святую радость Воскресения Христова достигнуть, желаю вам, о. наместник, и братии.

Ради праздника возьмите от меня 250 р. асс. на служителей, 100 р. на богаделенных, 50 р. на учеников, 50 р. на стол странных и 50 р. раздать нищим.

Опыт литографирования изряден. Но что вы сделаете из таких работ?

Слава Богу, что дело перекрытия башен идет хорошо, и что Преподобный послал сию мысль, к отвращению неприятности и, может быть, беды.

Что предписал я петербургскому эконому на его донесении о благосостоянии подворья, при сем вам приложится. Что вам еще написать к нему, отдаю на ваше рассуждение.

Дело не о том, чтобы предохранить свое самолюбие от уязвления неприятными суждениями других. Осторожность нужна для того, что грехи нашей братии, оглашаясь, усиливают неблагоприятное мнение власти, а от сего не мало зависит мир звания и служения.

Послушали бы вы, что написал один француз, бывший у вас в лавре в десятую пятницу, о нашем духовенстве и монашестве. В церквах, говорит, слишком много богатств. Белое духовенство необразованное и неблагонравное. Лаврские монахи сыты; послушники красиво убирают волосы. В пении мало благоговейного внимания. – Правительству искушение видеть сие читаемым в Европе и может придти мысль, не подлинно ли так.

Для меня одно замечание француза кажется стоящим внимания: недостаток благоговейного внимания в пении. Едва ли не бывает сего греха, особенно в праздники, когда, стараясь петь хорошо, сим внешним вниманием вредят внутреннему. Надобно поговаривать поющим, что пение искусное приятно людям на краткое время, a пение благоговейное угодно Богу и людям полезно, вводя в них дух, которым оно дышит.

Примечание. Письмо без означения года, месяца и числа, когда писано; полагается здесь по связи с письмом 369.

Воистину воскресе Христос!

С сим Спасительным именем и благовестием, взаимно подаю вам, о. наместник, целование радости, мира и любви, такожде и братии Святой обители, от старейшего до юнейшего. Все, по благодати чада Отца Небесного, с детскою простотою да объемлем друг друга, подобно детям еврейским, взывая к Воскресшему Господу: о Господи спаси, о Господи споспеши всех и каждого благоугождению пред Тобою и спасению.

О. архимандриту Паисию изъявите мою искреннюю за его духовную и доброжелательную беседу.

О. архимандриту Феофилу также скажите, что я искренно благодарю его и желаю ему в немощи его возмогать упованием на Господа.

Апр. 15-го 1843.

На француза вы, о. наместник, кажется, довольно прогневались, да и меня едва ли не подозреваете в том, что я сложился с помыслами француза. Но я вам сказал, что одно только из его обвинений может иногда оказаться не совсем не основательным, именно, что в праздник иногда поют с излишним вниманием к искусству, и потому с ущербом внутреннего внимания. Сие однажды случилось мне, заметить в пении славословия в праздник, в сравнении с пением того же славословия на полупраздничной всенощной дня Полтавской победы. Что касается до прославляемого в Москве пения: недостаток, о котором говорю, в нем всегдашний и в превосходной степени. Прочие клеветы француза пересказал я не так, чтобы для меня нужно было опровержение, но в том соображении, что они могут действовать на незнающих дела вблизи, и предубеждениями приготовленных к вниманию клевете.

Не впадайте и вы в клевету на аббата. Француз, который написал на русских многое невежественно или несовестно, есть Мармье учитель королевских детей.

Апр. 15-го 1843 г.

Дабы не тща отслать Наума, на ум пришло мне написать вам, о. наместник, не обходите ли вы пострижением находящегося у меня при церкви послушника Павла, который давно здесь служит и, сколько я вижу, живет смирно. Вы могли бы взять его в лавру и постричь, а у меня оставить Александра, который и читает явственнее. Рассудите о сем.

Клементьевский протоиерей правду говорит, что весеннее молебствие о плодоношении распоряжено было единовременно, ибо и сие, как я думаю, сказывал вам, испрошено в С. Синоде не без затруднения. Но вы хорошо сделали, что заставили его молебствовать.

Мир вам и братии.

Апр. 23-го 1843 г.

Вспомнилось пересказать вам сказание о покойном владыке Серафиме. Вы помните дело о иконе Божией Матери Казанской, в Симонове, и знаете, что писал я по требованию С. Синода в прошедшем сентябре, ссылаясь на мое прежнее мнение, что время облегчить прежнее строгое предписание. Сказывают, некоторый отзыв Государя Императора побудил, наконец, членов С. Синода взяться за сие дело и утвердить мое мнение, несмотря на постоянное противное мнение Первенствующего члена. Составили протокол, подписали все и чрез протоколиста представили владыке, сказав, что они нашли нужным решиться на сие, каково бы ни было его мнение. Он сказал несколько слов, сообразных с прежним его мнением, но обещал уважить общее согласие прочих: „оставь у меня до завтра». Но это завтра был день кончины его и он не подписал определения, исполнение которого и до сих пор не видно.

Отец наместник!

Преставльшийся князь Иван Николаевич Трубецкой пред кончиною изъявил желание, чтобы тело его положено было в лавре, под галереею трапезной церкви, рядом с телом его родителя, уверяя притом, что сие возможно по пространству места. Если действительно сие окажется возможным – удовлетворите сему желанию в точности, а в случае препятствия устройте сие, как можно ближе к воле преставльшегося.

Maя 11 1843.

Благословение и мир вам, о. наместник, и братии.

Простите, если долго я молчал о путешествии вашем в Махру; хотел писать, но в почтовое утро забыл и оказалось, что было бы написано не ко времени. Хорошо ли здравствуете теперь? Еще давно в мыслях у меня обращается вопрос: здравствует ли родительница ваша.

Что от Тихона меньше прежнего можно ожидать пользы в Махре, и что надобно искать ему преемника, сие, помнится, говорил я вам еще прошедшим летом или осенью. Он хорошо сделает для мира своей старости, если попросит увольнения от попечения о других.

Если Бог устроит, чтобы о. Георгий принял попечение о Махре – надеюсь, что сие будет с пользою.

Была ли у вас из Спaco-Бородинского монастыря монахиня Аполлинария, и отбыла ли из лавры? – Мне нужно ее видеть. Если она там – скажите сие.

Из Одигитриевского общежития пришли в Москву некоторые сестры, с намерением выйти оттуда, и разносят рассказы, неблагоприятные для общежития. Надобно вам обратить на сие внимание. Между прочим говорят, что оттуда часто ходят в лавру, и долго там живут. Хотя сему есть причина законная, но и сему должно полагать пределы. Часто и надолго начальнице отлучаться от общежития не полезно. Иногда путешествие можно заменить письменным сношением.

Продолжать не дают.

Мая 14 1843.

Путешествует к вам, о. наместник, Андрей Николаевич с сопутником. Они хотят остановиться в моем доме, где обыкновенно при мне останавливается Андрей Николаевич. Исполните их желание и упокойте их и угостите.

А вот просьба. Не доставите ли мне благообразной иконы Пресвятой Троицы, которую князь Александр Николаевич желает иметь от меня для устрояемой им в Крыму домовой церкви. Мера должна быть обычная икон, даваемых в благословение. Искал в Москве и заказывал, но показанные мне были не удовлетворительны.

Бог благословит вам праздновать, огневи Святаго Духа, просвещающу и согревающу души. Молитеся и о мне.

Мая 29 1843.

Благодарю, о. наместник, за благословение от обители благословенным хлебом.

Благодарю за прием гостей в понедельник. Они остались довольны.

Дело о строителе для Махры послано к вам по последней пред сим почте.

С о. Георгием немного мы побеседовали. Спокойное, скромным суждением управляемое, расположение духа его подает надежду, что Господь сотворит чрез него благое обители. Жаль, что селение слишком близко к Махре. Но и недовольно огражденное внешнею дверью, внутренняя дверь может охранить безмолвие.

Мне кажется, новому строителю надобно сперва дать себе время высмотреть монастырь, как он есть и освоиться с братиею, не делая перемен вскоре, а только охраняя порядок: и уже осмотревшись, вводить лучшее, по мере надежды упрочить оное. При добром руководстве, монастырь может сделаться и лучше сам в себе, и полезнее для лавры.

Молдованцев отпустить с о. Гергием: кстати будет и для него и для них. Об определении их в монастырь, чтобы не было пренятствия со стороны гражданской власти, я писал нарочно вместе с делом о присяге, но о первом предмете ответа не имею. Поговорю с гражданским губернатором.

Вид Троицкого собора сделан хорошо. Сандалии – изрядно.

О злодеянии убийства и зажигательства сказывал мне и гражданский губернатор, а об отыскании злодеев ничего. Похищенный шелк может, кажется, быть указателем. Поговорю и о сем.

При мне нужды в людях не видно. А между тем сего дня пришел ко мне из Греческого монастыря монах, который, вместо возвращения в Афон, хочет остаться здесь, и именно жить у меня. Но мне кажется, и он мне лишний, и я ему не полезен.

Мир вам и братии.

Июня 1, 1843.

Мир вам, о. наместник, и братии.

На сих днях, кажется в четверг, путешествует к вам Екатерина Федоровна Муравьева, опечаленная кончиною сына. Приготовьте ей, где остановиться с большим спокойствием. Мне приходит на мысль, не праздны ли верхние комнаты в доме призрения, где была бы она удалена от многолюдства и близко имела бы церковь. Но вы лучше сие сообразите.

О злодеях, грабителях и истребителях говорил я гражданскому губернатору, что само Провидение, сохранившее следы преступления, призывает деятельность правосудия. Похищенный шелк может сделаться доносителем и свидетелем. Обещал внимание, но чтобы уже был успех, того не видно.

О деле Молдованцев также говорил я ему, но, думаю, не лишнее будет вновь написать. Для сего надобно мне дело. Без сомнения, оно у вас. Пришлите.

Наум говорит, что нога ваша выздоровела. Но если еще болит, то ходатайствую за нее и прошу давать ей отдых, пока укрепится.

Москва. Июня 8 1843.

Молитвами святых отец наших Господи Иисусе Христе Боже наш помилуй нас.

Не знаю, что сказать вам, о. наместник, на последнее письмо ваше; знаю только, что печаль моя, по прочтении его, была глубока.

Поскольку Академия с равнодушным недоумением спрашивала меня: быть ли испытанию без меня, или при мне то я не предпочел последнего. ІІосему не буду к вам ни завтра, ни в субботу, ни в воскресенье, a разве в понедельник по утру, если не встретится непредвидимого препятствия, что, впрочем, случиться может.

Мир вам и братии.

Москва, Июня 24 1843.

Приветствуйте, о. наместник, от меня князя Сергия Михайловича и скажите, что если б я узнал ранее, то мог бы приехать в лавру принять его; а теперь прошу его посетить меня в Вифании и, аще изволит, разделить со мною пустынную трапезу.

Июля 20 1848.

Мир вам, о. наместник, и братии лавры и Вифании. Вам, и всем вам, благодарю за споспешествование миру моего у вас пребывания.

Москвы достиг я благополучно и до сих пор не вижу, чтобы здесь было мне особенно нужно быть, кроме того, что в Новодевичьем праздновал с игумениею, которая не очень чает праздновать сей праздник в другой раз.

Москва. Июля 30 1843.

Бог благословит вас, о. наместник, создать келию в Махре и да обитает в ней благословение и мир, и благое деяние и чистое созерцание.

Только вы говорите: на мой счет, хотя бы случилось и для монастыря. А я говорю: для чего и не на монастырский счет, хотя и для вас? Лес не может ли быть монастырский? Разве долго приготовлять? – Делайте, как знаете; только знайте, что я согласен и на счет монастыря.

Мария Шагарова спрашивает меня: идти ли ей, по приглашению, в помощницы, к младшей по возрасту, и еще светской по званию, сестре, которую преосвященный Одесский приглашает в игумении устрояемого там монастыря, в котором предполагается быть и училищу для сирот духовного звания.

Хотя тут в виду дело человеколюбия, но, мне кажется, не мало неудобств для Марии иметь начальницу неопытную и родственницу, и руководствовать ее, и повиноваться ей, и, по всей вероятности, не иметь человека, который бы мог дать опытный совет. Потому я сказал ей, что на сие можно решиться разве в том случае, если Хотьков ей несносен. Нa сие она сделала мне вопрос, о предполагаемой ею преемнице нынешней игумении, представляя, что будет ей новый труд привыкать к новой настоятельнице. Это для меня непонятно. Как можно наперед определять преемницу здравствующей по благости Божией начальницы, и на сем основывать расчеты своего будущего пребывания? Разве здесь кроется вопрос: буду ли я преемницею? – На сие я никак не могу отвечать утвердительно. Разберите сии помыслы и дайте Марии добрый совет. Я думаю, что вы можете сие сделать лучше меня.

Мир вам и братии.

Августа 2 1843.

Прочитайте, о. наместник, иеромонаху Самуилу прилагаемое при сем письмо, и спросите: были ли с ним в пути какие малолетные, и его ли признали цыганом. Надобно знать, что по здешней епархии шатались люди, называвшие себя монахами, посланными из Иерусалима, для сбора подаяний; некоторых из них поймали в Рязанской губернии, и они признались, что не посланники Иерусалимские, а цыгане. От того подозрительный взгляд на проезжающих. И вот как неудобно монаху иметь близ себя даже и мать.

Краснопевкова и семейство его очень жаль; но право, не знаю, что делать: смотрительского праздного места в виду нет, ни способа открыть оное. Да и не думаю, чтобы сие было удовлетворительно, если бы и сделалось. Училища в монастырях. Семейство Краснопевкова с ним жить не могло бы. Много ли же мог бы он отделить для семейства, живущего особым домом?

Признаюсь и то меня затрудняет, что Краснопевков, сколько я ни говорил ему, на что он решается, не сказал мне ничего определенного, и потому я боюсь, что, если бы случилось приискать ему какое положение, в случае неудовлетворительности оного, может случиться ропот, и у него на меня, и у меня на себя.

Если нужно дать ему от меня пособие теперь или по времени – сделайте сие.

Мир вам и братии.

Авг. 10 1843.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Радуюсь, что многие чтут время, освященное в честь Преобразившегося Господа и Пречистой Матери Его, взыскуют общения с Ним в таинстве.

Молдованцам носить рясы и камилавки Бог благословит.

То, что вы называете записями об освящении храмов, – суть антиминсы. Когда их нашли? Если прежде, почему не донесли мне тогда же? Где делись святые мощи? Мне надобно знать все сие от вас или от благочинного. Не забудьте, если я забуду. Антиминсы же возьмите в лаврскую ризницу до меня и покажите мне на месте.

Деревянную церковь желательно сохранить. Не придумаете ли, как могли бы мы сие сделать?

Монахов к посвящению не очень благовременно прислали среди недели и пред праздником, который, и кроме посвящения, служением обилен. Потому не гневайтесь, если один из них останется до 16 дня.

Праздник ваш да будет благоугоден Царице Небесной, купно с Ее Сыном и Богом. О сей же и для нас благодати молите Матерь милосердия.

Перерва. Авг. 12 1843.

И это требует поверки и объяснения, что антиминсы показываются найденными под престолом. Они нашивались на срачице, на поверхности престола.

Ведомо да будет Вам, о. наместник, что Рафаила, по сроке отпуска не явившегося, синодальная контора ищет, и Симоновский архимандрит кажется, не доволен, что его, как он говорит удержали от путешествия в Тверскую епархию, где он нашел бы место.

О сказанном вами мне у дверей, при выходе моем из лавры, желательно было бы мне иметь некоторое объяснение для моего удостоверения. Если бы вы сказали мне, из какого источника заимствовано сказанное – сие было бы, думаю, мне полезно, и никому не вредно. Дело в том, чтобы вернее решить, что делать, или чего совсем не делать а не в том, чтобы кем-нибудь быть довольну или не довольну. Слава Богу о всем. Мир всем.

Мир вам и братии.

Авг. 17-го 1843.

Скажите, о. наместник, г. Краснопевкову, что по письму его я писал к графу. Официальный путь делу лежал бы чрез Академическое Правление, но тут произошла бы преждевременная гласность и могло быть потеряно время. Возможное от меня мною сделано. Господь да сотворит благое и полезное.

Церковь на Корбухе, на месте дома, будет ли у места и для какой цели? – Не найдутся ли человека два-три безмолвствовать при ней, и в таком случае не лучше ли поставить ее подалее? – Не поскучайте еще написать о сем, если поздно будет говорить о сем в сентябре.

О Рафаиле, если имеете надежду, спорить не станем.

Писал ли я вам о Гуслицком священнике, о котором дана резолюция? – Мне кажется, он с надеждою, и желательно, чтобы получил руководство. Предложил я ему Махру; боится, по сведениям прежним.

Мир вам и братии.

Aвг. 23-го 1843.

Зрю на путь в Давидову пустынь и в Серпухов. Испросите мне благословение Преподобного Сергия.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Вы основывали дом, когда я в Серпухове освящал храм. Да созиждет Господь и утвердит, и дом души вашей да исполнит Своим светом и Своею тишиною.

Добре было бы, если бы Матерь Божия благословила быть Гефсиманскому скиту. Но можно ли успеть нынешнею же осенью положить начало? Если сего не можно: безопасно ли подождет деревянная церковь до весны? Есть и еще вопрос: просить ли разрешения на перенесение деревянной церкви? По применению к закону–не излишне было бы, но не безопасно, чтобы не запутали дела. Не лучше ли просто делать дело невинное, с намерением не гневаться после, если сделают выговор?

Тромонин захочет ли привязать себя к лавре на год или более? У него много предприятий, которыми развлекается и не успевает. Вы можете рассуждать с Алексеем Ивановичем¹⁹ как знаете; а я не могу докучать ему, особенно, когда знаю, что у него в мыслях проект более обширный и более видный, которым он занимается не малое время, с привязанностию и, может быть, с надеждою приобрести благоволение Верховной власти.

Посмотрите, что пишет Вениамин. От меня дело давно отдано в собор. Между тем слышу, что Синодальный обер-прокурор не одобряет отдачи в наймы комнат, о которых идет дело, и ему кажется сие жадностию. Пусть собор решит по своему рассуждению. Лавре не без тягости было от моего жительства в Петербурге. Можно ей думать о своей пользе, не много заботясь о суждениях людей, которые не видят намерений.

Сент. 3-го 1843.

Помолитесь, о. наместник, да благословит Господь возрастом и преспеянием новорожденного Великого князя Николая Александровича. Радостно думать, как обрадованы родители и прародители сею полною радостию. Мне хочется, чтобы вы поскорее совершили и соборное моление. Для сего посылаю и список с рескрипта. Он для Москвы, но не грех и вам прочитать его пред молебном, как читали в Москве.

Но теперь новое затруднение для меня. Государь Император, вероятно, узнав в Варшаве по телеграфу о рождении внука, прибудет в Петербург для крещения, a затем когда и прямо ли в Москву, или прежним путем, угадать вовсе не можно. Потому я вовсе ничего не могу сказать о моем пути к вам. Молитесь о мне и мирствуйте.

Сент. 11-го 1843.

Привергните меня, о. наместник, к стопам Преподобного и Богоносного Отца нашего Сергия, и просите мне благословения, покрова и прощения, и во многом, и в том, что не притекаю теперь к нему праздновать память его.

Завтра ожидаем Государыни Императрицы и ныне или завтра Государя Императора. Помолитесь, да сретим с радостию, благословенною Богом, благоугодною сретаемым.

Вам и братии желаю праздновать в радости и свете, духовном и чистом.

Сент. 24-го 1843.

Андрея Николаевича примите у меня, как прежде.

Мир Господень вам, о. наместник, и братии.

Простите, что долго не еду, и долго не пишу.

Ожидание Государя Императора соединено было с догадками и слухами, по которым трудно было на что-нибудь решиться. Князь Сергий Михайлович особенно уговаривал меня не ехать в лавру: и подлинно встреча Государя в Успенском соборе случилась в самый день Преподобного Сергия. Молебен и всенощную с вечера я служил, а в самый праздник только на молебне в соборе вознес имя Преподобного Сергия. Потом был молебен благодарный в присутствии всех высоких посетителей в Чудове, потом, по воле Государя, освящение храма, потом молебен для воинов. Все сие соединено было с нечаянностями и с обстоятельствами, затрудняющими немощь мою; однако, благодарение благословению и молитвам Преподобного Сергия, совершилось в мире. По отбытии Государя Императора я остался в Москве до послезавтрашнего крестного хода; теперь же приходит на мысль, что надлежит остаться и до дня, когда праздновано будет крещение высоконоворожденного, которое, как изволил мне сказать Государь, должно совершиться в следующее воскресенье, 10 сего месяца.

Говорят, что дорога в лавру чрезмерно худа; нет ли проселочной, хотя не так близкой, но более удобной?

Очень жалею о искушениях, открывающихся в Махре. Признаюсь, в чертах нового строителя мне представлялось много самоуверенности и склонности к упорству; но я уповал, что натуральное покорено и исправлено подвигом и благодатию. Оградясь молитвою и терпением, тихо внушайте ему справедливое и благопотребное. Макарий простее приметь вразумление и, думаю, поможет вам внушить полезное и строителю.

Подсосенским, мне кажется, не обидно взять и 1,500 р., потому что деревянная церковь поначалу лаврская, и потому что более сего едва ли получили бы они и мимо лавры. Но если так лучше находите, дайте 2,000 р., как я назначил на расписании доходов.

Послан к вам указ о пострижении представленных. А мне случилось слышать об одном из них, (именно о том, которого пострижение почитал я несколько ранним), что он из Москвы выписывал чрез знакомых для своего чтения французский роман. Обратите на сие внимание. Надобно, чтобы до пострижения или оправдался, или искренно покаялся и отказался от суеты, неприличной и вредной.

Октяб. 8, 1843.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Очень жалею, что не спешил я быть, в Подсосенье, и благовремeнно дать направление делу, которое теперь опаздывает. Фундамент класть надлежало бы ранее октября. Я же не могу поспешить в лавру, чтобы не удалиться от сведений о могущем случиться ускорении путешествия Государева. Не положить ли вам, по обычном освящении воды, фундамент Успенской церкви до меня, а для меня оставить заложение основания престола с принадлежащими сему чином основания храма? Если рассудите – можете на сие решиться. Впрочем, я соображусь нельзя ли отправиться к вам поскорее, не ранее, однако же 15 дня.

Забыл я написать вам прежде: можно ли Успенскую церковь устроить теплою? А другую церковь надобно ли? И ветхость ее не потребует ли многого нового, тогда как дело состоит в сохранении древнего? Малые келии для меня иметь желаю; нельзя ли привязать их близким и удобным сообщением к Успенской церкви, если другой не будет? Каменную кладку под моими келиями нельзя ли сделать немного выше, нежели просто для фундамента, и устроить в ней нижнее жилье для келейника и для приготовления пищи? – Но о сем можно будет говорить на месте.

Что вздумалось вашим помыслам подвинуться, и двигать меня в путь? И странно, что сии помыслы сказываются мне почти в одно время с двух пределов епархии. В Серпуховском Владычнем монастыре одна давняя там юродствующая обошлась со мною приветливо, несколько раз брала благословение, и, когда протоиерей несколько прекословил ей, сказала, между прочим, в оправдание: «вот уедешь в Петербург и, может быть, долго не приедешь». Однако, я думаю, что сии помыслы только от прошедшего, а не для будущего. В Петербург не хочет, если не ошибаюсь, не оскорбленное самолюбие, но немощь и уверенность большая, нежели когда-либо, что для путешествия в Петербург с пользою надобны достоинства и добродетели, которых у меня не достает и для здешней службы, a тем паче для тамошней. Мысль, что там не имеют во мне нужды сколько убедительна для меня, столько же и успокоительна. Но, кажется, и говорить о том немного нужно, кроме того, что я благодарю вас за мысли и советы к полезному.

Октября 10 1843.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Погода улучшилась и я не побоялся бы дороги, чтобы ехать в лавру; но удерживаюсь ожиданием празднования о крещении Великого Князя.

Вид Успенской церкви хорош и желательно сохранить его при перенесении. Но в таком случае будет ли удобно сообщить с нею мое жилище? – Вы мне напомните о сем, и о плане жилища.

Зимой строить едва ли хорошо и, кажется, хорошо будет в марте, когда зимний путь для перевоза не кончится, и холод уже не зимний будет.

Прилагаемую при сем записку отдайте г. Краснопевкову и дайте ему от меня 100 р. асс.

По поручению Андрея Николаевича я велел послать к вам его книгу «Правда вселенской церкви», для доставления иеромонаху Самуилу, в епитимию за неправду мнения и слов о его путешествии.

Октября 12 1843.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Письмо ваше, от 7 дня, получил я 13 дня вечером; потому отвечаю 15 дня.

Ни малейшего нет с моей стороны препятствия тому, чтобы келию вашу, строимую в Махре, перенести на Корбуху в будущий Гефсиманский скит. Но как прежде говорил я, не считайтесь с Махрою, так теперь говорю – не считайтесь с лаврою. Употребите от лавры, что для сего нужно.

Мой к вам путь еще не устрояется. Государь мне здесь еще сказал, что крещение Великого Князя назначает 10 числа, но до сих пор нет сведения, что оно совершилось. A мне думается здесь принести о сем молитву с братиею, и потом уже идти к вам.

Келий мне много хотите вы строить, но, кажется, не довольно будет в них удобства. Поговорим о сем на месте.

Вам же занять место под числом 8 нет препятствия.

Окт. 15-го 1843.

Мир вам, о. наместник, и братии.

До сих пор все удерживаем был я от путешествия в лавру; ныне думал освободиться, совершив требовавшееся освящение антиминсов, и молебствие о здравии Августейшего дома, по случаю раздачи милостины, которую даровал Государь Император, по рождении Князя Николая Максимилиановича. Но указуется мне путь в другую сторону. Сотворите молитву ко Господу, при предстательстве Преподобного Сергия, да поможется благою помощию рабе его Евдокии, моей родительнице. Еду к ней по известиям о ее болезни, не довольно определенным, но озабочивающим, особенно при преклонности лет ее²⁰.

Вас же просит графиня Анна Сергеевна Шереметева посетить ее в печали. Господь взял единственное до ныне чадо ее. Нельзя без участия думать о сей потере, и особенно видеть печаль обоих родителей, тем более трогательную, что она кротка и смиренна. Печальная мать думает, что ваше слово доставит ей облегчение и подкрепление. С моей стороны я согласен, чтобы вы приехали, если не встретите важного препятствия.

Если приедете в Москву, не желал бы я, чтобы вы уехали без меня. Но моему возвращению срока определить не могу. Поступите, как рассудите.

Прилагаемую тетрадь о соблюдении праздников отдайте от меня в цензуру. Потому, что вижу здесь в праздники, приходит на мысль; не напечатать ли ее для прочтения в церквах. Рассудите мне сей помысл.

Москва, Окт. 24-го 1843.

На перенесение ваших келий в скит согласие мое изъявил я прежде.

О Анатолии можете представить с послужным списком.

Мир вам, о. наместник, и братии. Благодарю вас и их за споспешествование мирному пребыванию в лавре.

Путь совершили мы благополучно. Простуда продолжала беспокоить меня на дороге и дома, но от домашнего сна помощь есть.

Наведайтесь о здоровье хотьковской игумении, и напишите мне. Выходя из ее келий, я сказал ей: иди домой; но она не расслушала, а я, прошед скоро монастырь и мост, и уже поднимаясь на гору, увидел, что она еще гонится за мною. Это не по ее ногам.

Нояб. 19-го 1843.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Получил я икону Святителей Московских, но вы не сказали, сколько следует денег за дело.

На деле о перестройках в нижнем этаже здешнего дома я написал исполнить. Но вспомнив, что назначается новое место для сеней, опасаюсь вреда для верхних комнат, в которых живу. Надобно показать мне сие дело немедленно.

Владимир почти до раскаяния в данном ему поручении доводит меня. Написал высокопарное воззвание и просил позволения употребить оное. Я сказал, чтобы не употреблял, а поступал просто, надеясь на молитвы Преподобного Сергия, а не на свое искусство. Не знаю, утерпит ли он, чтобы не отверзти двери своему красноречию. И то тяготит меня, что по слухам, хотя разнообразным, не видно надежды, чтобы возвратить пленника, или обрести мученика. Молитесь Преподобному, чтобы он управил сие дело, если ему благоугодно посетить Иверию Своим благословением.

Остатки дорожной простуды, при каждом выходе из дома, у меня возобновляются. Теперь болит левое ухо и левая сторона горла.

Здравие вам.

Ноября 26-го 1843.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Добрая мысль сохранившимся деревом Никольской церкви заменить поврежденное дерево церкви Успенской. Довольно сохранить одну церковь, более сохраненную до ныне, и лучше недостающее в ней дополнить из другой древней церкви, нежели из нового леса.

Не спорю против того, чтобы строимую вами в Махре келию, там и оставить. А одно из предполагаемых в ските строений приспособьте к вашему употреблению; и Матерь Господня да исполнит сие обиталище тишиною Сына Своего и Бога.

Преосвященный Михаил, Епископ Брестский, Викарий Литовский, путешествует по примеру прочих воссоединенных архиереев, и хочет в будущее воскресенье совершить в лавре Божественную литургию. Я советовал ему в субботу поранее быть в лавре и употребить сей день на обозрение, чтобы в воскресенье, по служении и трапезе, поспеть в Москву к празднику Святителя Николая. Примите его, упокойте, устройте ему служение, угостите и благословите образом от лавры и настоятеля. С ним протоиерей, удержавший в наружности нечто от прежнего их обычая, посему я не советовал ему служить в Москве; а у вас пусть служит, если пожелает.

При сем посылаю вам письмо, которое сегодня получил, и с которым, что делать, не очень разумею. Верить сказанию не бессомнительно; но и призывание имени Божия и клятвы оставить без внимания тяжко. Мне кажется, по уважению последнего, надобно послать все требуемое и возвратить в то же время росписку, А если принять в рассуждение и первую и вторую мысль, то надобно послать половину и возвратить росписку. Если ту или другую мысль одобрите, возьмите у казначея деньги и пошлите, с возвращением росписки, по адресу, в письме означенному. Советуйтесь же с благоразумием, а не с моею скупостию.

Ноябрь 29-го 1843.

Простуда моя очень упряма и еще немного уступает.

Благословение Господне да пребывает с вами, о. наместник, и с братиею.

Благодарю за помощь в решении просьбы за страх имени Божия. Надеюсь, что вы уже и исполнили. Прописанные обстоятельства требуют неотлагательной помощи.

Да упокоит Господь душу брата нашего Феофила. Благодарность послушникам, которые послужили ему в болезни. Приведите в известность его собственность, порядком, предписанным в уставе Консисторий, и донесите. Кажется, он получал пенсию. Заслуженное по день кончины должно причислить к его собственности, а если получено им более – остальное возвратить туда, откуда получено.

Вы представили о прусском подданном. Но в деле нет даже прошения его, почему он завтра может сказать, что он вовсе не желал в монашество, что в лавре хотели вовлечь его в сие обманом, и сему явное доказательство то, что он и прошения не подавал. Вы скажете, что этого не будет, но подобное сему в делах бывает и по тому надобно производить их установленным порядком.

Собравшись представлять о литографии, я встретил и здесь – обыкновенное в моей судьбе, что меня все хотят употреблять работником за себя, в том числе и письмоводитель собора Сергий. Не он ли должен был выписать к делу закон о литографии? Не надобно ли было сделать сего просто, по порядку? А кольми паче надобно было сие сделать, когда я в лавре говорил, что закон сей нужен, и его требовал? – Нет, надобно заставить меня рыться в своде законов, найти и выписать статью. Прошу между прочим из сострадания ко мне соблюдать порядок.

Писал я о литографии, но сомневаюсь в успехе. В Петербург теперь любят входить в делах в подробности затрудняющие. Например, Владимирская дорога подвинулась с своего места; за нею должна была передвинуться стоявшая при ней часовня Берлюковской пустыни. План на построение часовни сообщен был дорожной комиссии с целью, чтобы она назначила место. Что же произошло? – План дошел до графа Клейнмихела, не одобрен, составлен новый, утвержден Государем Императором и прислан в С. Синод. Вы думаете, что дело кончилось прекрасно, быв запечатлено Высочайшим утверждением? – Нет. С. Синод теперь добивается, что это за часовня, когда построена, почему, как происходило дело о ее перенесении, и, вероятно, добьется по крайней мере до того, чтобы сделать замечание, зачем не представлено С. Синоду. А мы и в мыслях не имели, что дело сие требует высокого внимания, – дело о часовне, издавна существующей в поле близ деревни, или при самой деревне.

Бог да благословит доброхота, давшего дубовый венец под стены церкви. Идет ли строение?

Говорил я игумену: не взять ли полозки, которые, как вы сказывали, сделали было в лавре к моей карете для зимней езды. Он отвечал: не годятся, разве только в городе. – Почему? – Карета на них будет падать на раскатах. – Как же сего не думали те, которые их делали? – На этот вопрос он не отвечал, и я его обращаю к вам для соображения и заключения: будет ли полезно мне взять сделанные полозки.

Сейчас узнаю, что происходит то, о чем изъявил я вам опасение, и что вам показалось мечтою. В Москве говорят, что я послал двух монахов в Грузию, чтобы подействовать на упадший якобы дух войска²¹. Рассказы сии дойдут далеко и могут произвесть неприятность. Помолитесь Преподобному, чтобы оградил нас от искушения.

За просфору и благословенный хлеб благодарю.

Если пришлю к вам рясу и полукафтанье, вместо которых мне делаются новые, посмотрите, не годятся ли отдать страннику или новопришедшему нуждающемуся.

Декабря 7-го 1843.

О. архимандриту Паисию от меня поклон и благодарность за писание.

Благодарю, о. наместник, за рассуждение о нашем посольстве в Грузию. Справедливо, что надобно делать угодное Богу, и что всего угодного людям нельзя сделать; но иное дело непременной обязанности, иное дело произволения не по обязанности. Первое определяется само собою, о втором есть место рассмотрению, не выступаем ли за свои пределы, и ищущим вины не подали ль вины без нужды.

У вас, думаю, теперь Г. А. С. III. Вот что я услышал третьего дня от повествователя нелегкомысленного, о чем приходит мне мысль, не должно ли обратить на сие внимание. У графа Петра Борисовича Шереметева, деда графа Дмитрия Николаевича, была сестра, которая вышла в замужство за Долгорукова в то самое время, когда он посылаем был в Сибирь. Богатое приданое и 6 или 7 тысяч душ, который следовали ей, остались у графа. Долгоруков возвращен и казнен: жена его возвратилась и пошла в монастырь. От брата ничего не потребовала, и детям своим запретила требовать. Граф Петр Борисович при кончине своей что-то завещал сыну своему Николаю Петровичу (думают, отдать означенные 6 или 7 тысяч душ) и сказал, что если не будет сие исполнено, будет судиться с ним пред судом Божиим. Но Николай Петрович ничего не сделал. Не надобно ли напомянуть нынешним графу и графине, чтобы они отделили сей темный участок от своего чистого наследия, к миру душ отшедших и для приобретения себе милости Божией и благословения потомственного? – Рассудите, не должно ли, по любви к сим добрым душам, дать сие известие, может быть, не маловажное для блага их и их фамилии?

Мир вам и братии.

Дек. 14 1843.

Если бы вы рассудили показать сие письмо и время сие позволило бы, я не прекословлю.

Благодарю, о. наместник, и за славление рождшегося во спасение наше Христа Господа, во услышание души моей, и за сетование о нашем коснении на пути возрождения и обновления, каковое сетование к себе прилагаю. Благодать Господня да будет в вас действенна и победоносна. Молитесь о мне Подателю благ и зол губителю скоро приити к моей лености Святою Своею помощию.

Иоиля пришлите для посвящения.

Задачи вы мне предлагаете добрые и, смотря на цель, тотчас бросился бы к делу, но когда вижу, что есть непроизвольно должные дела не исполненные, то и не знаю, что делать.

Простите за напрасную тревогу с деньгами. Вот как это было. Пришел чудовский наместник и говорит, что надобно переменить деньги, чтобы не пропустить срока. Какой срок? – Новый год. Я говорю, что помню указ о новой бумажной монете, которою заменятся и ассигнации и депозитные билеты, но не читал указа до конца, и не знаю, назначен ли срок вымена и когда. Наместник уверяет и я, из опасения недосмотра, велел написать вам, а между тем справиться вернее с указом. Когда справкою открылась ошибка, я забыл приказать, чтобы написали к вам. Но как нельзя было сему сделаться без указа, который бы дошел до вас, то вы, справясь у себя, могли бы открыть нашу ошибку.

Простуда моя позволила мне праздновать праздники, а потом опять посадила меня дома и не знаю, гожусь ли на что завтра. Лечиться не хочется, а между тем боль в зубах, в ухе и в левой стороне головы мешает и делать и спать. Нужно мне назначенное вами лекарство: magnesia calcinata. Укажите, где взять. Ибо мне случилось заметить, что некоторые вещи сего рода в наших аптеках хуже, нежели в аглицкой лавке.

Письмо сие не с Наумом, потому что он вчера не предварил меня, а сегодня, услышав уже днем, что он едет, я спешил отослать его, чтобы не опоздал на дороге.

Наместник чудовский сказал мне сегодня же, что Наум просится в Чудов. Скажите, что вы о сем думаете?

Мир вам и братии.

Дек. 31 1843.

Отцу Паисию благодарность за письмо.

Благодарю, о. наместник, за добрые желания на Новый Год. Господь да благословит его миром духовным для вас и для братии.

A мне он напоминает наставшую старость. В новый год молился я с церковию Московскою, вчера только в домашней моей церкви совершил дневное служение; а сегодня в Успенском соборе быть не мог, по причине продолжающейся простудной болезни, которая изменила свой вид, но еще не оставила меня.

Благодарю за лекарство. Вы щедры. И одной склянки было бы довольно.

Переменить братию Петербургского подворья желаю. Товию с доверием согласен употребить. Только для строительного дела будет ли расторопен, не знаю. Илария тамбовского слабо припоминаю и потому ничего не могу сказать о нем. Р. будет ли так послушен и порядочен в Петербурге, как в лавре? Надобно вам рассудить еще, и не излишне взять мнение Товии.

Лещадный пол в деревянной церкви прибавит ли безопасности, когда печь в низу? А пыли он прибавит. Рссуждайте о сем, как лучше знаете. A мне при сем приходит на мысль изъявить желание, чтобы у меня ни дверей, ни полов крашеных не было. Дерево чище краски и масла.

О помысле H. сказал я чудовскому наместнику ту самую догадку, которую нашел после в письме вашем. Мне представляется еще опасение, чтобы он не стал из Чудова много бродить по людям, с которыми был в некотором сношении по милости лавры. Потому отпустить его легче, нежели принять.

Прочитайте прилагаемое письмо из Петербурга (не то, на котором есть надпись) и с возвращением оного скажите мне вашу мысль касательно вызова, чтобы я писал к владыке новгородскому о иконе. Симонов не моего ведомства. Когда меня спрашивали, я сказал свое мнение не раз; докучать еще, не будет ли тоже, что вмешиваться в чужое дело? Ответ владыки, кажется, только отклонительный, ибо ему несколько раз говорено, что мое мнение в Синоде есть, и ему легко спросить. Притом, вот как он поступает с моими письмами: я написал ему о богословии С. Иоанна Дамаскина; дело, кажется, архиерейское; но он не отвечал мне, а написал ко мне обер-прокурор, что ему передано мое письмо и дал мне сведение о деле. После сего, кажется, моя обязанность – не писать.

Иркутскому священнику в лавру на несколько месяцев определяться, кажется, не для чего. Впрочем, поговорите с ним, что ему нужно.

Янв. 6 1844.

Чрез о. ректора академии послал я вам слово к арестантам в их церкви.

Возвращаю вам, о. наместник, Иоиля иеродиаконом. Учите его и берегите.

Посылаю несколько экземпляров повествования о обращении от раскола. Если бы вы нашли вероятным, что книжка сия можете пойти у нас в продажу, я прислал бы с тем, чтобы деньги, какие получатся, употреблены были на бедных учеников лаврского училища.

Янв. 10 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Слава Богу, что созидание храма восходить. Рисунка иконостаса буду ожидать от вас. Крест устройте, как пишете. О каких говорите вы фронтонах? Были ль они прежде? Если были: то надобно им быть, как были. А если это что-нибудь новое: не приставьте плата нова к ризе ветсей. Что церковь становится но выше, это может быть, еще лучше.

Со мною неохотно расстается простуда. Третьего дня вышел было на воздух, но в следующую ночь и вчерашний день опять боль в зубах и в голове оказалась жестокою. Сегодня лучше, но в левой стороне головы что-то не хорошо. Воспросите мне милости от Господа и предательства о сем от Преподобного Сергия; хотя впрочем, уже есть милость в том, что, наказуем, не предаюся смерти, и могу несколько и дело делать.

Янв. 21. 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Благодарю за вести о странствующих братьях наших. Если решительно дознано, что цель их странствования не достижима: на что, кажется, было упорствовать в совершении труднейшей остающейся части пути? Генерал, который благосклонно принял их, мог бы препроводить образ и письмо. – Преподобный Сергий да приимет в свой покров их послушание и решимость, и да устроит им путь безопасный и не бесполезный.

На прошедших днях кто-то приходил, желая видеть меня, и предложить кипарис на иконостас, в церковь Гефсиманского скита. По болезни, я не видал его, а предложил побывать в другое время. Если придет, и предложит: что буду я отвечать? Если бы можно было иметь целый иконостас кипарисный, это было бы прекрасно. Но когда есть частию старый иконостас, сохранение древности стоит нового кипариса. Не предложить ли, чтобы даны были кипарисные деки на иконы, которые нужно иметь вновь? Надобно также знать, есть ли престол древней церкви, и в таком ли состоянии, чтобы мог быть вновь употреблен. Напишите мне о сем.

Татьяна Борисовна Потемкина просит, чтобы я благословил восстановляемый Святогорский монастырь иконою Божией Матери. Сие надобно сделать, когда Арсений, находящийся в Петербурге, будет на возвратном пути. Для сего не доставите ли мне икону видения Божией Матери Преподобному Сергию? Или нет ли из древних иконы, которую можно было бы отдать. Ответ на сие, думаю, невдолге нужен будет.

Болезнь все не оставляет меня. Здравствуйте вы душевно и телесно.

Янв. 25 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

О иконостасе спора не имею. Чертеж удержу у себя, до ответа вашего о кипарисе.

О перемене Петербургской братии, я думал, что писал уже вам, чтобы представить немедля, как предположено. Видно мысль имел, но приступая к исполнению, был прерван, потом забыл, и думал, что исполнение сделано.

Янв. 28. 1844.

Уповаю, о. наместник, что вы с братиею, прошли первую седмицу поста, подвизаясь о приближении к Господу, и достигли соединения с Ним в таинстве. Сим, сорадуясь, приветствую вас. Да будет нам сие в жизнь и радость душ наших. Просите сего и моему недостоинству в братолюбной вашей молитве.

Спрашивали вы меня, уведомил ли меня Иванский о получении в займы? Ответствую: нет. И на что вы писали: взаймы? Я сего вам не говорил; и это у меня как-то не в обычае. Если справедливо описана была нужда, то на что оставлять человека надолго в узах долга, из которого, может быть, он не в силах будет выпутаться и в узах клятвы его? А²² нужда была выдумана, чтобы обманом достать деньги, то бесполезно говорить „взаймы», потому что обманом достают деньги, конечно, не для того, чтобы платить. Как бы то ни было, да будет на пользу Иванскому посланное ему, и да будет он свободен от уз и долга и клятвы; аз написах, моею рукою. Одно мне тут не нравится, – то, что остается сомнение, и от сего затруднение на подобные случаи.

Какой-то священник саратовской епархии просится в лавру. Я послал его прошение к вам. Не знаете ли его вы, или кто-нибудь в лавре? Если знаете, и имеете о нем надежду, можно войти о нем в сношение. А если он вовсе неизвестен – не отказать ли просто? Ожидаю сведения и мнения.

Консистория пришлет вам, или прислала уже, список с указа С. Синода, которым настоять на требование монашествующих в полоцкую епархию. Исполните незамедлительно предписанное. О тех, которые войдут в список имеющих достаточное образование, но нужны у себя, сделайте отметки, почему их нельзя отпустить, например, по надобности для существующего при лавре училища, или для другой должности, требующей особенно способного и достойного. Не худо было бы, если бы оказались некоторые, которыми можно было бы пожертвовать за послушание власти.

Мир вам и братии.

Фев. 15. 1844.

Благодарю, о. наместник, за образ. Он хорош.

Вызвавшийся быть вкладчиком кипариса для Гефсиманской церкви не являлся.

Рисунок иконостаса возвращаю. Я не против его, но некоторым частям желал бы несколько более правильности и гармонии. Например, не лучше ли было бы, если бы иконы нижнего ряда, все четыре, были одной широты? Не лучше ли было бы, если бы верхние ряды, в разделении, соответствовали нижнему? Теперь, каждый ряд правилен сам в себе, а с другими никакого согласия не имеет. Если бы в разделении икон столб был над столбом: вид целого был бы лучше. А если бы на тябло, в тех местах, где столб над столбом, положить какое-нибудь небольшое украшение, то вертикальные линии были бы явственнее горизонтальных, и иконостас казался бы выше. Мне кажется, сего можно было бы достигнуть, если дать иконам верхних ярусов неодинаковую широту, для соображенья с нижним ярусом. Впрочем, если это покажется затруднительным, если находите лучше остановиться на теперешнем рисунке, – оставляю спор.

Венедикта не очень помню. Помощник ризничего, помнится, определен был формально, и мысль была, кажется, та, чтобы он был точно помощник, увеличивающий ручательство сохранности, а не просто послушник и исполнитель.

Прилагаемую тетрадку прочитайте, и скажите полезнее ли быть ей нечитаемою, или читаемою.

Мир вам и братии.

Фев. 18-го 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Был у меня купец Кувшинов и изъявил свое благоизволение дать кипариса на иконостас. Определите количество и войдите с ним в сношение чрез удобное посредство.

Если иконостас будет кипарисный: какую будет он иметь наружность? Можно ли оставить дерево открытым, под лаком, или подобным сему составом, которым бы только давал дереву чистый и постоянный вид? – Желаю на сие ответа.

Не имеете ли новых вестей от иеромонаха Владимира, и не знаете ли, когда ждать его возвращения? – С. Синод назначил его в игумена в Саратовскую епархию, в Петровский Николаевский монастырь.

Книгу о обращении от поморского согласия не послал я вам до сих пор, потому что представлены погрешности в печатании, частию не маловажные. Пришлю книгу, а потом, вероятно, и исправление погрешностей.

Февраля 19-го. 1844.

Мир вам, о. наместникъ, и братии.

Не Кувшинников, а Кувшинов говорит, что будет ожидать сметы о кипарисе.

Если Амфилохий благонадежен, о принятии спора не будет.

Строящийся храм хотелось бы мне посмотреть, и уже несколько дней думаю о пути к вам. Но Илья говорит, что дорога худа. Погода переменчива Полчаса или час езды в Москве переношу иногда без вреда, а иногда последствием бывает шум в голове и боль в ногах. Следственно сомнительно пуститься на семь часов езды, чтобы приехать в не готовое жилище. А есть дело, требующее особенного внимания, и не терпящее долгой отсрочки, о котором нужно мне поговорить с вами. Что же делать? Не желал бы давать вам труда к трудам, но надобно сказать: не приедете ли ко мне на день или на два? Для меня довольно и на один день. Если, например, к пятнице приедете, в субботу можете возвратиться. Расположитесь, как можно и надобно, с вашей стороны. А если вам отлучиться не удобно, дайте мне знать на сей же неделе, чтобы мне подумать, нельзя ли на следующей ехать к вам.

Господь да устроит общение наше в мире, и да будет, что угодно Ему, и да не будет, что Ему не угодно.

Фев. 29-го 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Много благодарю вас за посещение и слово рассуждения и любви. Господь да воздает вам, глаголя вам благое в сердце.

Великая милость Господня и Матери Божией в сохранении от беды. Но надобно пользоваться наставлением. Зачем поздно ходил послушник со свечою? Как забыта свеча? Если прилепленная к чему-нибудь, то сие приведет к вопросу: зачем таскают из церкви домой свечи для домашних дел? Дойдите до корней дела и посмотрите, чего оно требует для будущего.

Делом о комитете я приостановился, чтобы поговорить в тюремном комитете предварительно. Если связать себя правилом действовать чрез сей комитет в выборе членов в другой, но действительной помощи не окажется, то правилом связано будет дело. И так надобно сделать опыт, пока дело в свободных руках.

Давать пособие от лавры на издание книг, теперь не почитаю благовременным: можно будет подумать о сем, когда дело получит благонадежный ход чрез добрые руки. Теперь еще нельзя решительно полагать, какой будет сей ход.

Заводить кружки на печатание книг – дело огромное, не обещающее больших последствий. И о сем дума впереди.

Книжку о житии о. Серафима теперь не пошлю к вам, потому что ко мне хочет прийти другая такая книжка. Подожду для сличения.

Иеромонаха Владимира не спросил я о сборной книге. Теперь надобно принять от него ее и отчет. Присылайте его к воскресенью, чтобы не медлить более исполнением указа о нем.

Слава Богу, что странники наши возвратились в мире. Говорят, Иван Яковлевич²³ сказал о них уже давно, что напрасно пошли, что это не их дело; что им надлежало бы сидеть дома, как монахам. Не сказано ли тут нечто и мне с вами?

Марта. 7-го. 1844.

Останется ли столб лестницы утвержденным в балке выше свода, чрез что для огня есть дорога непрерывная?

Мир вам, о. наместник, и братии.

Владимиру не было запрещено делать сбор по книге, ибо это было бы нелепо – дать книгу для сбора и запретить делать сбор. Я говорил только, что не надобно быть докучливым пред нерасположенными к благотворению; а людям благосклонным предлагать книгу и спокойно принимать подаяние и отказ. Но теперь поздно судиться за сие, и бесполезно.

Малахов говорит, что вы хотите написать иконы в иконостасе с обеих сторон. Мне сего не думается. Кто в непространном алтаре будет смотреть на запад на высокий иконостас? И если прочие стены алтаря останутся в простоте, – не сообразно с ним будет великолепие западной стены. Неприятно видеть в алтаре пустое дерево иконостаса, когда передняя сторона позолочена: тут есть несообразность и неискренность; хотят хвалиться пред зрителями, а святыня, говорят, не осудит. Но сего не будет, когда в иконостасе с обеих сторон будет дерево. Надобно только, чтобы и внутренняя сторона, чисто, а не топорно, была отделана. На иконе над царскими вратами можно написать и изнутри икону, и довольно.

Теперь вспомнил я, по какому побуждению советовал я Владимиру не быть докучливым с сборною книгою. Он написал было свое красноречивое, как он думал, воззвание к благотворителям. Я не мог позволить употреблять оное. Вот он и рассчитался со мною: я не дал хода его красноречию, а он нашей сборной книге. По крайней мере, он оказал себе удовлетворение.

Дело книжного комитета худо подвигается. Здешний тюремный комитет говорит: мы не назначали денег. Я сказал, что не нужно входить о сем в рассмотрение, потому что я не денег прошу, а членов: кто написал о деньгах, тот знает, что написал, и что должно быть сделано. Спор остановлен, a дело еще не двигнуто. Господь да устроит полезное.

Марта 12-го 1844.

Послал я вам, о. наместник, Евангелие и Апостол для Гефсиманской церкви; и малые книги для училища. Евангелие тонко: тем удобнее сделать толстые доски, чтобы крепки были, и чтобы дать место резьбе. Медную спину переплета делать не хорошо; да и серебряная, кажется, не у места будет при деревянных досках. Нельзя ли деревянную спину опоясать несколькими полосками железными (или, если необходимо, серебряными) и с помощию их устроить створ.

Владимир слагает вину на Авеля. Но это дело уже кончено.

Господь силою Креста Своего да осенит и покроет созидаемый храм.

Иконы для воинов получены. Хороши. Благодарим.

О раздаянии артоса спрашивать бы тогда, когда обычай основывался или расширялся. Теперь надобно следовать обычаю, с рассуждением, чрез благонадежное посредство. Прошедший год, помнится, был для сего в Москве Наум, и ему, кажется, не пришло на ум рассудить, должно ли сие дело идти совершенно мимо настоятеля, или отчасти не мимо его, особенно в отношении к некоторым. Обратите внимание на сей вопрос при распоряжении.

С о. Петром, не знаю, что делать. Он пришел; я посылал его к церкви пересыльного замка, сказывая мое намерение, и прибавляя в подкрепление, что временно теперь служащего там священника решительно определить я не могу. Но староста пришел ко мне, и сказал, что доволен теперешним священником, что службы чаще нынешнего (как служил бы о. Петр) не требуют обстоятельства места, и что о. Петр не имеет нужды в месте, как он, видишь, сказал сам старосте. Что тут прикажете делать?

Господу помолимся купно, да поприще спасительных страданий Его внимательным умом и умиленным сердцем пройдем, радости воскресения его сподобимся.

Марта 19 1844.

Вениамин поступает так, как я ожидал от него. Домогался учиться архитектуре в Академии Художеств, просился в Александроневскую лавру, просился к Полтавскому, не имев успеха, поехал в Ригу. Охотно уступим преосвященному рижскому, если ему это будет находка.

Надобно вам дать отчет о Бибикове. Иван Григорьевич сперва говорил, что определит его, когда занимающий место получит другое по выборам; потом говорит: что делать? его не выбрали.

Преподобнейший о. наместник!

Воистину воскресе Христос!

В сем слове примите от меня целование сорадования, вы, и братия, от старейшего, до меньшего. Да сотворит Господь благодатию Своею, чтобы радость о Нем была во всех нас исполнена, и неотъемлема, приемлема верою в Него и любовию, и охраняема совестию благою.

Map. 29-го 1844.

О. архимандриту Паисию скажите благодарность мою за его писание.

Христос воскресе!

Вы еще не сказали мне, о. наместник, ответа о проповеди, которую я поручил вам показать о. ректору академии.

Посылаю другую. Прочитайте вы, и все, и скажите мне, надобно ли ту и другую отдать в состав предполагаемого и начинающегося на сих днях издания, или лучше не отдавать.

Map. 31-го 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Флигель-адъютант Сергий Егорович Кушелев, путешествуя в Грузию, желает поклониться Преподобному Сергию, и притом быть в лавре не совсем между незнакомыми. Примите его, как знакомого, и споспешествуйте, чтобы он принес молитву свою в мире, а также и древности лавры покажите ему со вниманием. Его доброе расположение, надеюсь, сделает вам приятным общение с ним.

Апреля 2-го 1844.

Мир вам, о наместник, и братии.

О вручителе сего письма, просила меня крестная мать его Агриппина Ивановна Жадовская, как о человеке, желающем устроить себя в монастырь. Он благородного происхождения, но не приготовлен к тому, чтобы мог быть употреблен сообразно с правом рождения. Сенатор Башилов употреблял его в должность при таком заведении, что надлежало ожидать от него направления совсем не монастырского; однако он сохранил, как свидетельствуют, себя и свое расположение. Поговорите с ним и если не найдете сомнения, дайте ему испытать жизнь и дело послушника в лавре, или в Вифании, чтобы потом можно было прийти к решительному заключению о его намерении.

Апр. 4-го 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Что я велел сломать на Корбухе дом увеселительный, то, вероятно, я сказал, потому что это и правда была и где-то напечатано о увеселениях, бывших тут в присутствии Императрицы. Прошу прощения в празднословии.

Вы, кажется, хотите деньги княжны Долгоруковой употребить на обведение Корбухи валом. Если и отданы деньги в ваше распоряжение, я думал бы, что хорошо хотя половину оставить капиталом, на содержание одной престарелой и болящей в доме призрения, во всегдашнюю память благодеющей; а другую половину употребить по вашему предположению и молиться за княжну в ските.

Доставил ли вам письмо мое и был ли у вас флигель-адъютант Кушелев? – Я надеялся увидеть его по возвращении его из лавры, но не вижу.

Во французской книге прочитал я великолепное описание ночного сражения французского путешественника в гостинице Сергиевой лавры с насекомыми, которые не дали ему спать. Надобно ли было добиваться такой европейской славы? Не лучше ли было бы уклониться от нее, к спокойствию всех посетителей гостиницы? – Обратите на сие внимание.

На будущей неделе напишите мне, не уставится ли к вам порядочная дорога. Можете быть, я нашел бы возможным побывать у вас.

Апр. 14-го 1844.

Благодарю, о. наместник, за сведение о посещении Космою своего родителя²⁴. Приятно усматривать случаи, где видимое и невидимое не чуждаются друг друга. Господь все сотворил единым.

У меня была с матерью и братом девица И., о необыкновенных приключениях которой слышали вы у меня записку. Она открылась мне, что жизнь в мире и настоящее занятие ее многими больными затрудняет ее, и истощает силы, и что она желала бы удалиться в монастырь. Я сказал ей, чтобы она представила сие желание Господу, и молилась, если оно благоугодно Ему, открыть ей путь к исполнению оного. На свое состояние взирает она со смирением и осторожностию. Все трое они кротки и добры, и видно хорошо связаны семейною любовию. Вероятно, не будет сильного спора против ее намерения. Но как она, как я слышал, изредка еще пользуется помощию магнитизера, отчего, при вступлении в монастырь, по моему мнению, лучше отказаться: но что, если там встретится трудное состояние, которое, по прежним опытам, потребует помощи сего рода? И какой указать ей монастырь, так как она сама никакого в виду не имеет? Я сказал только, что не предлагаю городского, и она согласилась. После разговора мне пришло на мысль, что общество Бородинского монастыря могло быть по ней, но не будут ли и там преследовать ищущие врачебной помощи? Призовите Господа и скажите мне ваши мысли по сему предмету. Говорю о сем вам и более никому.

Апреля 16-го 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Сегодня мы поем панихиду по князе Димитрии Владимировиче Голицыне²⁵. Совершите и вы панихиду и четыредесятидневное поминовение в лавре, да отшедшего в удалении от отечества земного приимет Господь в отечество небесное.

Апр. 18-го 1814.

Вы говорите, о. наместник, об обшивке церкви тесом. Не скоро ли это делается? Не надобно ли было дать более времени деревянному строению для осадки и для осушения прокладки венцов.

Что пишете о К., то прочитал я уже после, как с ним говорил и простился. Мне виделась в нем ревность и от ревности склонность судить смело, но не в такой степени, как вам не открылось. Господь да даст ему смиренную мудрость.

Что из глубины в день можно видеть звезды, это справедливо; только глубина должна быть узкая и крутая, мало доступная солнечному свету. – Чем глубже человек в смирении, тем лучше видит небо.

Экономы в Петербурге живут с моего разрешения не во всех моих келиях, а в двух комнатах, ближайших к церкви. Мне казалось это хорошо, чтобы церковь была безопаснее и дом не совсем пустел. В первые годы моего управления был случай, что эконом, живя в моих комнатах, близ церкви, услышал ночью в церкви шорох и поймал в ней вора.

Благодарю, что вы не колеблетесь в принятой мысли: сохранить церковь Гефсиманского скита в простоте и нестяжании.

Мир вам и братии.

Апр. 20-го 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Иеромонаха Самуила отпустим, если ему угодно. Только отпуск за границу не может быть иначе, как с разрешения С. Синода. И надобно подумать, не потребуют ли с него, по новому закону, 200 р. серебром. В законе есть исключения; но такого не видно, которое бы ясно могло быть приложено к сему случаю.

Для какой цели рассказываете вы деяния Малахова? – В Чудове расписание церкви не ему отдали. – Вам надобно подумать, как исполнит он дело Гефсиманской церкви.

Встречается возражение против нашего предположения: не иметь в Гефсиманском ските ничего богатого. Предлагают в тамошнюю церковь три, серебреными окладами украшенные иконы, по домашним преданиям чудотворные: нерукотворенный образ Спасителя, образ Божией Матери и образ Святителя Николая. Иконы небольшой меры, но желают, чтобы в иконостасе были. Принять или отказаться?

Нужда охранять святыню отсутствием богатства, кажется, увеличивается. Святотатства часты. Да дарует Бог, чтобы несправедливо было, что здесь рассказывают, будто с образа Божией Матери в Воронеже, стоящего близ мощей Святителя Митрофана, похищена риза.

Товия писал и ко мне, что паспорт Вениамину был дан и опять взят. От преосвященного Рижского писано ко мне, что Вениамин писал к нему, предваряя о своем приезде, и прося о принятии; но что преосвященный не обещал принять, и советовал сказаться больным, и не ехать в Ригу. Теперь, не знаю, где Вениамин и что делает. Не то ли, между прочим, озабочивает его, что он прислал мне мой с книгами сундук с поврежденным замком, то есть с признаком того, что на подворье после меня, при помощи Вениамина, было тайное изыскание, не заперты ли в сундуке ереси. Не помню, писал ли я вам, что Вениамин просился в Невскую лавру и наместник принимал его; но владыка не принял; просился и к Полтавскому, но и тот не принял.

О скитской церкви приходит мне забота, не будет ли сырости и вреда зданию от того, что строено во время снегов?

Сделаны ли закладные рамы в окнах? Если нет, – наблюдите, чтобы оконница внутренняя от внешней подалее отстояла. Сим несколько уменьшается свет, но лучше сохраняется теплота и сухость.

Хорошо было бы, если бы вы мне выписали из Ростова финифтяные иконы Пресвятой Троицы, Спасителя, Божией Матери и Преподобного Сергия доброго искусства, не малой меры. Деньги возьмите мои у казначея.

Примечание. Письмо без означения времени, когда писано.

Наконец, посылаю вам, о. наместник, записку для поминовения о здравии и спасении. Тут есть, между прочим, три имени, помещенные потому, что которому из них быть следует, – я не знаю.

Благодарю за совет о И. Письмо было послано к вам не оконченным; но теперь не очень нужно продолжать. Между прочим, обер-полицеймейстер сказывал мне, что он, чувствуя расстройство здоровья уже несколько лет, и на следующее лето быв приговорен к поездке за границу, обратился к И. Сей врач принял его с закрытыми глазами, испытал его пульс, также не открывая глаз, и в том же состоянии верно пересказал ему все припадки его болезни, и потом вылечил его. Я, говорит излеченный, всегда имел веру: но от сих опытов чувствую подкрепление в ней.

Прибыл Вениамин. Плачет и говорит непонятное. Лаврский, говорит, наместник выведал от посторонних, что я могу согласиться на поступление в Невскую лавру и позвал меня, и служил я в домовой церкви митрополита, и остался в лавре ночевать и увидел, как высоко ведут себя братия, и на другой день отказался от поступления в лавру. Изъявляет приверженность свою к лавре Преподобного Сергия и думает перейти в Калязинский монастырь. Я говорю, что отдаю ему на волю расположиться, как лучше для себя полагает.

Здрава да будет и Вифания, но это понятно, что воздух скита обещает быть лучше. Мне кажется, если бы покойный владыка не захотел при Вифании иметь большой пруд и мельницу, а просто речку, или на ней маленький пруд, – в Вифании было бы свежее и тише.

Мне путь к вам преграждает, между прочим, ожидание тела князя Дмитрия Владимировича. Москва думает о памятнике ему. А князь Алексей Григорьевич хорошо, по моему мнению, рассуждаете, что во вкусе Москвы и в духе православия памятником должно быть богоугодное заведет, а не камень или статуя. Меня, думаю, осудите, если не буду говорит при гробе его, а я не вижу себя в силах и мне кажется удобнее молчание, нежели слово. Думаете ли, что прав я в сем последнем мнении?

Мир вам и братии.

Апр. 25. 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Макария молдавского в Махру отпустить можно, если тамошние дела довольно устроились к миру.

Не гневайтесь за решение о Иоасафе. Если отказано ему от принятия в Златоустов монастырь, потому что он частыми переходами из места в место наводит на себя сомнения, с какими глазами просился он в лавру, которая, конечно, важнее Златоустова? Это рождает новое сомнение. Если в бытность мою в лавре осенью был он там, напрасно вы его не показали мне; потому что он силится ко мне втесниться, a мне глаз не покажет. Может быть, поговори с ним, я лучше помирился бы с его послужным списком. Не худо вам взять сие во внимание для подобных случаев.

Сегодня, пред самым полуднем, подают мне повестку с почты о пакете из лавры с надписью „весьма нужное». Непонятно, а надобно позаботиться. Спешу послать. Долго не приносят. Спрашиваю и, наконец, получаю; раскрываю и вижу письмо на французском, в изысканных выражениях, щеголеватым почерком написанное. Я несчастлив от роду; я горячими слезами окропил знамя, под которым хотел умереть за Царя; я оставил единственное сердце, которое любил, – сердце несчастной матери, и т. д. Для чего же все сие? – Для того, что К. просит отпустить его с аттестатами. Между тем, я вчера еще согласился на представление о его увольнении. Жаль его. Приятно было видеть его в Троицком соборе, в смиренном месте, в смиренном послушании, с спокойным видом. Жаль, что он уступает ветру, уносящему его из пристани, без ручательства, что найдет более спокойную. Враг, от которого он бежит, – пойдет за ним; а его можно было бы оставить и здесь. Как не научился он до сих пор отказаться от самолюбия, не только в чем-либо важнейшем, но в мелочном тщеславии: французским языком, выражениями, почерком? Как не догадался до сих пор, что простота облегчает, а изысканность мучит? Да простит меня душа его, и да дарует ей Господь в самоотвержении мир и спасение. Если он желает иметь свидетельство о доброй жизни в лавре – дайте ему.

Иеромонах Варлаам не тот ли, который по какому-то неудовольствию в Берлюковой пустыне перестал ходить в церковь, сказываясь больным, и самовольно ушел в Москву в больницу? – Обратите внимание, не ему ли принадлежит сие похождение.

Жаль, что письмо ваше получил я чрез несколько часов после того, как виделся с гражданским губернатором. Увижусь и поговорю.

Апр. 29²⁶.

Получили ль вы от меня другое Евангелие? Мне думалось, что для скита надобно на случай и другое. Оно может быть одето не великолепною шелковою тканью, с финифтяными образами, без дальнейшего украшения. Или скажите вы, как лучше.

Скажите К., чтобы, когда пойдет через Москву, зашел ко мне проститься. Понеже мы как имели его, так и отпустили, с любовию, а не с негодованием.

Благословение Господне да покрывает обитель и вас, о. наместник, и братию.

Хорошо бы в лавре праздновать мне день Пресвятой Троицы, тем паче, что давно я не был там на сей чреде, но не надеюсь, чтобы сие устроилось. К сему самому времени ожидается тело князя Дмитрия Владимировича и надобно, чтобы я отдал ему долг погребения. И ныне, в сороковой день от его кончины, хотел я участвовать в поминовении, но, вследствие служения в холодной церкви Вознесенского монастыря, вчера вечером занемог и сижу дома. Простуда пришла чрез ноги, но действие оказалось в голове. Вчера было головокружение. Сегодня боль головная бьет в висок. Такого рода боли я у себя не помню. Решась, наконец, употребить предложенное мне наружное средство, начинаю чувствовать облегчение.

Потрудитесь передать Ивану Михайловичу мое желание – благословения Божия и ответ на его письмо. Жаль, что духовно-учебное правление не оказало ему помощи; впрочем, решение основано на законе, который оно имеет для своих заведений. Если он желает просить пенсии чрез гражданского губернатора, с моей стороны нет сему препятствия и я желаю ему успеха, будучи готов с моей стороны сказать гражданскому губернатору о Иване Михайлович, как о человеке достойном участия и попечения.

Мая 5. 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

С сим придет к вам подмосковного села Троицкого крестьянская вдова, не менее, думаю, как девяностолетняя, Василиса Андреева. Поместите ее в доме призрения. Это по моей просьбе. Назначьте на ее содержание, что нужно от меня.

За то не придет к вам старушка, о которой ходатайствовала пред сим Екатерина Павловна. Она обрадовалась, что дается ей убежище; но чрез несколько дней скончалась.

Я сегодня еще в келии, а не в церкви. Болезнь моя, кажется, проходит, но выздоровление чувствую не совершенное. Прошу молитв ваших.

Мая 7-го. 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Уже я писал вам, что к Троицыну дню быть у вас не надеюсь. Здоровье мое худо поправляется, и обветшание храмины телесной постояннее прежнего ощущается. Но это не главная причина, почему нужно мне теперь оставаться в Москве.

Берут у нас гражданского губернатора в товарищи министру внутренних дел. Да будет ему благо, и да будет он более полезен, а для нас жаль. Если бы у вас нашелся образ Пресвятой Троицы в том виде, как недавно стали писать с чудотворного, хорошо было бы получить мне его от вас и дать в благословение удаляющемуся.

Писали ль вы в Алексеевское общежитие о девице Софии и какой имеете ответъ? – О. Макарий²⁷ пишет, что ее намерение выйти оттуда есть искушение. Но она не оставляет сего намерения. И другие говорят, что в сем общежитии не довольно сохранилось прежнего внутреннего устроения, и что о. Серафим не советовал Дивеевским подражать Алексеевской общине, находя в ней души погруженными в рукоделие. София все хочет возвратиться к миссии, но, мне кажется, по теперешним обстоятельствам это больше прежнего сомнительно.

О исключении послушника Димитрия представьте немедля и не было бы худо, если бы не спрашиваясь представили. Скорое правосудие уменьшает силу сделанного соблазна.

Об о. Илии очень жалею. Да даст ему Господь облегчение.

Дух Господень да приосенит благодатию своею ваше его явлению празднование. Молитеся о мне.

Мая 12-го. 1844.

Благодарю, о. наместник, за благословенный хлеб от праздника. Я праздновал день Пресвятой Троицы в Успенском соборе и день Святого Духа в Архангельском. Но голова моя не довольно хороша. Нередко шум, а сегодня утром и боль была не малая.

Нe помню, сказал ли я вам, что строение деревянного здания на воздухе мне не но мысли было. Можно было зимою приготовить сруб, а поставить его на свое место уже по построении каменного нижнего этажа. Да дарует Бог, чтобы хорошо было основание, которое полагается после здания, и чтобы здание не потеряло равновесия, перехода с столбов на каменную стену.

О ските чем меньше говорить, тем лучше. Если Бог благословит дело, оно скажет само себя. Когда меня спрашивают о сем, я говорю, что сберегаю древнюю достопамятную церковь, найдя ей место, на котором было бы ей находиться прилично и полезно, вместо прежнего, на котором ей нельзя было оставаться. Некоторым сказал я и то, что есть мысль завести в ней непрерывное чтение псалтири.

Иконы получил, и благодарю.

Желательно скорее закрыть Корбуху от праздноходящих. Можете приступить к работе канавы и вала.

Брату Илии да поможет Господь душевно и телесно, якоже благо есть пред очима его.

Странное влагает мне во ушеса Марко. Не сложили ль подлинно некоторые Махринские на него свои вины? Надобно вам вникнуть в сие и для Махры.

Мир вам и братии.

Мая 17-го 1844.

Господне благословение вам, о. наместник, и братии.

Если о. Георгий хочет быть у меня пред отправлением в Махру, милости просим побеседовать.

Молва посылает меня теперь в лавру, но я начал лечиться.

При описании лавры план изряден, – только стена сада показана толще стены оградной, тогда как противоположная разница их очень ясна. Вид лавры, впредь нельзя ли усовершить. Колокольня очень велика и тяжела, в сравнении с Успенским собором, на теперешнем рисунке.

Если кого преосвященный Анастасий хочет взять, надлежит прежде всего сказать нам с вами, а не избираемому. Если мы не найдем сомнения, тогда можно сие объявить избираемому и спросить: желает ли. Вот порядок. Но если бы и не так поступлено было, неужели прельстятся Cийским? И будет ли для лавры потеря лишиться того, кто так склонен к мечтательной прелести?

О г. Краснопевкове хорошо, что напомнили. Дайте ему 300 р. асс.

Что же с ним делать? я право не понимаю. Когда он решился соступить с родового пути жизни, я говорил ему, что надобно взять в соображение: без затруднения ли может он удалиться от семейства. Сие подтверждаемо было с его стороны и при жизни родителя его, и после. Но теперь семейство сие в крайней нужде. Сегодня он был у меня и говорил о затруднениях; но определенной на что-либо решимости не изъявил. И я не имею убеждения предложить ему что-нибудь определенное, потому что все, что можно ему предложить, как возможное, не представляет довольного обеспечения для его семейства. В старые годы богатый дворянин или доставил бы место и содержание бедному дворянину с семейством, или призрел бы семейство его и дал ему самому свободу следовать своему влечению. Ныне трудно найти сие. Взять г. Краснопевкова в лавру и, по уверенности в нравственном его достоинстве, поспешить дать ему значительную должность я очень согласен, но какая в лавре должность даст ему довольный способ помогать семейству? Можно дать ему и училищную должность, но и она также не удовлетворит нуждам, какие в виду. Что, если по вступлении в духовное звание, бедствия семейства будут возмущать его мыслию об оставленных по неудовлетворительности того, что он избрал? Говорите с ним обстоятельнее и узнайте, чего он желает. Я рад делать, что можно и, конечно было бы очень жаль, если бы он не достался церковной службе. Пишите мне о сем паки.

Мая 25-го. 1844.

О построении лавок на деньги Долгоруковой не знаю, что сказать вам, о. наместник. Это будет смешенная собственность в связи с гостиницею, просто лаврскою. Если терпит время, – поговорим о сем в лавре. Если не удобно медлить, не медлите, – и по построении можно рассуждать о назначении построенного.

Июня 2 1844.

За образ благодарю.

Новое расположение ризницы, надеюсь, хорошо.

Господь, глаголющий мир на люди своя и на обращающих сердца к Нему, да речет мир сердцу вашему в новой обители уединения, и да водворит его.

Июня 6 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Сие представит вам Димитрий, кажется, уже не безызвестный вам, прежний пустынножитель. Чем теперь он желает и может быть, – не знаю. Говорить с ним по продолжающейся болезни моей, я не мог. Примите его, поговорите с ним и дайте ему благой совет и направление. Не найдется ли возможным дать ему время пожить где-нибудь у нас и поучиться жить под руководством и в послушании.

Моя болезнь не показывает конца. Боль в голове облегчилась; но в зубах не совсем кончилась, а на наружной стороне челюсти образовалась опухоль. Пуститься к вам больному сомнительно и, может быть, бесполезно. Молитесь, да управлен буду по воле Господа, наказующего и милующего, а не по моему своемудрию. К увеличению затруднения, Григорий Яковлевич занемог и перестал посещать меня.

Поверзите меня к стопам Преподобного Сергия.

Июня 26-го 1844.

О. наместнику и братии мир.

Приехавшие от вас, уговаривают меня не ехать теперь к вам по чрезмерно худой дороге и, думаю, что послушаюсь, тем паче, что и продолжаемое мною лечение к вам перенести не совсем удобно.

Кулебакин у меня был и мы с ним побеседовали и простились в мире. Он говорит, что путь в Саровскую пустынь вышел ему по жребию.

О печах в скитской церкви говорил мне князь Николай Иванович Трубецкой. Говорит, что по его способу, печь стоить долго; но во внутренности ее нужно некоторое возобновление каждою весною. Мудрствуйте, как знаете, – только не перемудрите.

Благодарю за призрение старицы.

Пошлются к вам или переведутся две тысячи рублей серебром, которыми Симеон Лонгинович Лепешкин усердствует Гефсиманскому скиту. Не представится ли для них какое определенное назначение?

Церковное поминовение иеродиакона Илии начато в моей церкви в прошедшую субботу, при моем служении. Да упокоит Господь мирную душу его.

Посмотрите, чтобы преемник его служения был внимателен к своему делу.

Примечание. Письмо без означения времени, когда писано, печатаем здесь, потому что, так очевидно из его содержания, писано ранее следующего за сим письма, от 17 июня 1844 г.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Дожди часты и здесь, но, быв за городом, я не заметил, чтобы от того был вред полям или огородам.

Скажите графине Варваре Александровне, что мы с Берлюковским игуменом просим у ней прощения в том, что сделали известным ее благотворение. Я же прошу ее не оскорбляться потому, что ее намерение, дабы шуица не ведала, что творит десница, осталось не вредимым пред очами всевидящего Бога, почему и дело ее сохраняет свое свойство. Игумен поступил по правилу, данному от С. Синода; я предоставил делу идти обычным путем. Если бы она сказала игумену, что не желает никакой известности, так верно и поступил бы он и я, если бы узнал от него, только пред Бога принес бы мою благодарность за ее благотворение.

Симеону Лонгиновичу приятнее, думаю, будет узнать, что его благотворение употреблено в церковь, нежели в землю, хотя также для ограждения церкви взыскующих мира и спасения.

Вениамину дайте дело, если с миром примет, да с безмолвием и устрояется место, ищущее быть жилищем безмолвия.

Как нам не достигнуть нищеты Преподобного Сергия, будем сколько-нибудь подражать хотя нищете Преподобного Никона и сделаем для скита ризницу шелковую, без серебра и золота. В цветах не очень нужно стесняться. Белый для праздников особенно светлых, но он особенно требует бережливости. Для прочих красный. Для дней не праздничных, если случится, зеленый или фиолетовый. Это и для постных, если не случится черного.

Поистине, должно теперь молиться, да благословит Господь место обитателями, Ему угодными.

Добре было бы, если бы пришли сюда последователи путей о. Серафима и его сподвижников и разнообразие видов природы населили благодатными созерцаниями.

Наконец, если, по пословице, что у кого болит, о том он и говорит, скажу и я, что у меня очень болят зубы и одна сторона головы. Помолитесь о моей немощи.

Июня 17-го 1844.

Забота теперь, о. наместник, не о том, как вы меня примете, а как я до вас достигну.

Болезнь моя не казалась мне важною и по двухдневном терпении без врача облегчилась. В прошедший вторник поутру я считал себя выздоравливающим, как воздух из открытого окна возбудил вновь боль в правой стороне головы и в зубах, и я провожу трудные дни и ночи. И Григория Яковлевича болезнь не довольно слушает. Воскресенье праздновать в церкви не надеюсь, также как и быть на другой день в Симонове, и 27 быть в академии также не надеюсь. Скажите о. ректору, что между тем дней открытого испытания переменять не думаю и если 27 и 28 не займусь делом академии, они дадут мне на сие день после открытого испытания. Впрочем, что Господь устроит, то и будет. Просите мне милости Преподобного Сергия, да испросит мне милость Господню.

Июня 1844.

Помолитесь, о. наместник, да наказуяй мя Господь смерти не предаст мя, и да наказание его, то мя научит.

С прискорбием должен я сказать вам, что болезнь лишает меня надежды праздновать с вами день Преподобного Сергия. Молитесь и празднуйте в мире и, чрез молитву мира вашего, да послет Преподобный Отец наш некое участие мира и моему недостоинству.

К вам идет преосвященный викарий. Примите его, и упокойте и угостите. Если в праздник Преподобного Сергия пожелает он совершить Божественную литургию в Троицком соборе, да будет сие.

Июля 1-го 1844.

Болезнь моя оказалась зубным нарывом между деснами и щекою. Надлежало открыть его искусством. Первая ночь после сего была очень легка. Но далее ход излечения замедляется, кажется, не разрешившеюся еще простудою всего тела. На щеке против нарыва большая опухоль.

Благодарю, о. наместник, за благословение от обители и за слово утешения, хотя оно выше моего достоинства, или лучше, недостоинства.

Не могу сказать, чтобы мне было совершенно лучше. В день Преподобного Сергия и в следующую ночь я казался подвигающимся к выздоровлению, но вчерашний день, не знаю от чего, простуда в теле, может быть, еще прежняя, сделала затруднение. Ныне, кажется, опять лучше. К пути скоро быть способным не надеюсь.

Не знаю, хорошо ли я сделал, что дал согласие Никитскому²⁸ священнику взять девицу Софию из Арзамаза в Москву. Тамошний врач говорит, что ее расстройство увеличивается от местного неудовольствия и от недоверия к окружающим. Одна дворянка, принимающая в ней участие, также писала, что не находит удобным иметь с нею сношение и доставить ей присланные деньги. Может быть, сестры общины не хотели обнаружить ее положения перед посторонними, а с другой стороны не поняли сего.

Послушницу увидеть не отказываюсь, если здоровье позволит.

Мир вам и братии.

Июля 7-го 1844.

Мир вам, о. наместникъ, и братии.

Болезнь продолжает обманывать меня. Вчера врачи сказали, что я выздоравливаю и позволили мне идти в сад, или выехать; я не сделал ни того ни другого, но простудное состояние вновь оказалось ночью.

Если к концу недели отпущен буду к вам, желаю придти не ожидаемый, чтобы менее было трудности для моей немощи.

Июля 11-го. 1844.

Больная девица Вальмон²⁹, привезена в Москву и сим получила облегчение. Сведения о общине продолжают противоречить тому, что вы думаете. Господь да управит дела и мнения к миру и спасению душ.

Благодарю, о. наместник вам, и братии лавры и Вифании за доброе устроение споспешествовавшее миру моего у вас пребывания. Вас особенно благодарю за многообразное о мне попечение. Господь да воздаст вам Своею благодатию.

Сверх ожидания приехал я в Москву 6 дня, в половине 11 часа вечера, без большой усталости и на утро мог совершить и панихиду и литургию.

Во вторник не писал к вам потому, что удалился на Перерву к литургии. Пробыл же там один день, опасаясь трудности в возвращении по возобновившемуся дождливому времени.

Благодарю за добрые советы, также и заснисходительные. И вы заботитесь кормить меня, как и врачи говорят мне часто. A мне думается, что я более погрешаю избытком питания, нежели недостатком.

Что за аглицкое пиво, которое вы мне предписываете? Портер, или это другой напиток? Записки о девице Дарии сожгите. Что ее состояние началось беснованием, это ясно. A последующие обстоятельства иные не таковы и по действиям, и по целям, чтобы они могли нравиться врагу душ. После она жила в доме обер-полицеймейстера не только скромно и богомольно, – но, как он сказывал, многих служителей дома его привела к лучшей жизни. У одного малоизвестного писателя встретил я мысль, которая способна изъяснять сего рода смешанные явления. Он говорит, что нередко встречающиеся в наши времена видения и откровения, полуистинные и полуложные, происходят от действия на некоторых неправильно возбужденных и склонных к мечтательству людей, – от душ некоторых умерших людей, которые, имев также в жизни неправильное возбуждение духа и страсть испытывать и внушать другим сокровенное, и по смерти ищут сообщения с подобными живущими, и сообщают им что имеют, истину и мечту вместе. Как вам сие кажется?

Ав. 11-го 1844.

Благодарю, о. наместник, за благословенный хлеб от праздника.

И. Виктора принять в мое ведомство просил экзарх и я обещал ему, не думая, что придется принята в лавру. Но как Андроньевский архимандрит на мое предложение о принятии его сильно изъявил нежелание и опасение расстройства для монастыря, то мне кстати было принять ваше ходатайство, чтобы сдержать свое слово. Впрочем, во всяком случае, вы могли ходатайствовать просто, не ублажая меня превыше моей малой меры.

В трапезе скитской церкви формы и скамейки сделайте; но не возвышайте форм более, как на одну ступень. В Троицком соборе высоки.

Праздновать в скитской церкви ближайший после праздника Успения Пресвятой – Богородицы воскресный день хорошо тем, что новое частное празднование присоединилось бы к готовому общему празднику. Но есть и затруднение. Если праздник Успения будет в воскресенье, то в следующее воскресенье будет царский день коронования. С историею Гефсимании согласно было бы праздновать третий день по дне Успения. Но еще будет время рассудить о сем.

Скорее понадобятся правила скита. Не худо было бы, если бы вы кратко их написали и мне прислали.

С Даниилом я говорил; а на что решиться, не знаю. Что он раб Божий, то примечаю. Боюсь, что недостаток некоторых качеств, менее существенных, затруднит его в деле, которое и само в себе трудно. С первого взгляда экзарх поймет его ниже, нежели он есть, и от сего не мало может быть последствий. Вы, может быть, скажете, что я могу экзарху подать о нем хорошие мысли. По прежним опытам думаю, что экзарх своему взгляду поверит более, нежели моему свидетельству. Если же Даниил злопостраждет без плода, мне тяжко будет думать, что я ввел его в сие. Мне представляется возможность толкнуть его в Азию, а протянуть руку и извлечь его оттуда, уже не будет для меня никакой возможности.

Если монах Петр Григоров не хочет придти ко мне: скажите, по крайней мере, вы ему, что я за книгу благодарю его, а в том, что не отвечал ему на письмо прошу прощения.

Сие пошлю с Наумом, и при сем чугунную чернильницу. Она в моей скитской келии не будет противна тамошнему уставу. Управьте ее туда.

Мир вам и братии.

Aв. 17-го 1844.

Мир вам, о. наместник, и обители и братии.

Тать вещь не хорошая, особенно не обличенный, потому что он и впредь угрожает. Помолитесь и позаботьтесь, да обличится.

Благодарю, что Песношь посетили со вниманием. Наведайтесь, что сделает Аврамий. Если исповедается и причастится, хотя и не совсем познав себя, можно надеяться лучшего при сей помощи.

Много писать в устав и мало исполнять, без сомнения, худо. Когда мне случилось говорить с пишущими устав монастырский, я всегда советовал умереннее законополагать для всех, чтобы исполнение было вернее. A ревнующие могут втайне приносить особые добровольные жертвы, под особым руководством. И не о уставе говорил я для скита, а о кратких начальных правилах, чтобы вступающие знали, что от них потребуется.

Но о семъ остается еще многое слово, которое Господь да сотворит удобосказуемым и удобоисполнимым.

Вениамин в Вифанию, думаю, не захочет, и не думаю, чтобы там скоро нашлось ему место. Что-нибудь иное для него надобно.

Скажите в Вифании, чтобы потрудились, совершили четыредесятидневное поминовение о упокоении души раба Божия Аполлинария. Для сего возьмите от казначея 25 р. асс. в церковь на ладан и свечи, и 50 р. асс. в кружку братии.

О Становом приставе поручение ваше исполнить забыл; постараюся исполнить на сих днях.

Ав. 31 1844.

Бывшего гуслицкого священника, находящегося в Вифании, пришлите ко мне по некоторой надобности, не помедля.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Становая пристава, по делу Шереметьевского, я оправдывал у гражданского губернатора. Но вслед затем, находят его неправым по другому делу, именно: по фабрике. О сем деле я ничего не знаю и потому ничего не мог сказать. Услышав же, что хотят переменить пристава, я напомнил с одобрением о Бибикове. Оказалось, что уже есть кандидат, покровительствуемый генерал-губернатором. Таким образом, видите, что я сделал, что мог, но плода от сего не видно.

Книжку об о. Серафиме и об о. Марке приму от о. казначея с благодарностию.

Что касается до жизнеописания о. С. напечатанного в Маяке, Георгий, я думаю, не много в сем виноват. Он дал кому-нибудь списать свое творение, а не думаю, чтобы домогался напечатания. Спросите его о сем и скажите мне.

Напечатание же книги не так, как решено С. Синодом, в нынешнее время, говорят, не диво.

Здесь есть слухи, которые хотят затруднить путь мой в лавру; a другие делают его возможным на короткое время. Потому не откладываю, но спешить не могу.

Прилагаемое письмо прочитайте между прочим для соображения о Викторе и потом возвратите мне.

И., кажется, требует смотрения и остережения. Пред отъездом в лавру, пришед ко мне вечером, он очень не мернымъ голосом произнес молитву при входе, а при выходе долго не нашел дверей, несмотря на мое напоминание, где искать двери.

У меня скончался диакон Петр в прошедшее воскресенье вечером, быв со мною в тот день в священнослужении. Это поучение достойное памяти. Надеюсь, что он почет на упование, a мне лишения жаль. Нe знаю, кем заменю его. Семейного не хочется иметь.

Брать ли мне в лавру певчих? Когда может быть освящение храма в ските? На сии вопросы желал бы я иметь ответ прежде отъезда моего в лавру, буде возможно, то есть не позже 21 дня.

Мириться с Челышевым дело доброе, и уступить нечто из требуемого по праву, только было бы безобидно нам, и безопасно для последствия. Не вижу причины спорить и против того, чтобы предоставить его заложный билет скиту.

Сентября 14 (года не означено).

То, что выше писано о становом приставе, основано было на разговоре, который я имел с гражданским губернатором третьего дня. Сегодня Семен Логинович (находящийся теперь в сношении с губернатором по делу фабрики) известил меня, что губернатор желает видетъ Бибикова и просит сообщить мне о сем. Сообщаю сие вам для сообщения, если можете, Бибикову, не зная, впрочем, решительно ли устранен другой кандидат.

Примечание. Письмо сие помещено здесь по тесной связи с последующим за сим письмом.

По письму вашему, о. наместник, о В. можно было подумать, что консистория пристрастно хочет возвратить его в Берлюкову пустынь, по домогательству, может быть, игумена. Если такую мысль подал В., то он согрешил, представляя себя человеком, которого жаждут иметь. Я взял дело и нашел приготовленное определение, в котором сказано, что В. мог подлежать лишению сана, но приговаривается к посылке на год в Белопесоцкий монастырь, с запрещением священнослужения за то, что своевольно ушел из монастыря, а потом, когда предписано было удержать его от священнослужения в Москве, до возвращения в монастырь, он в монастырь не возвратился, а опять своевольно ушел в лавру, и там, вопреки запрещению, священнослужил. На сей приговор можно жаловаться в суровости, но не в пристрастии. Я должен дополнить, что лавра незаконно приняла В. с билетом данным только в московскую больницу, и тем заставила консисторию вести о нем переписку, как о беглом. В. надлежало сказаться мне, когда уходил из Москвы в лавру, a лавре или не принять, или приняв с неправильным видом тотчас сказать мне, чтобы дело не запутывалось, и виновность не увеличивалась. Между тем, как определение, еще не подписанное, подпишется и представится, вы сообразите, не с намерения ли В. делает о себе неверные показания, и заключительную мысль о принятии его мне скажите.

Вифанский казначей о деле с Челышевым и о причине посольства своего в Москву говорит сбивчиво. Если бы вы не дали ему точных наставлений, он должен был выпросить их и тогда идти к делу. Челышев, говорит, соглашается предоставить лавре из билета 3,000 руб. асс., а сколько лаврского недоимка? – 2,000 руб. асс. Но потом, в продолжении разговора, сказал он, что есть еще пени 1,700 р. асс. Я сказал, что при таких обстоятельствах, я не буду иметь дела с Челышевым без рассмотрения предложений его собором в соображении с делом.

О Гуслицком священнике вы не сказали мне прежде ничего такого, что побуждало бы упрочивать его для вифании или лавры, и я думал, что вы держите его только, покоряясь назначению. Потому, я воспользовался случаем употребить его инде.

Мир вам и братии.

Сентября 17-го 1844.

Просите мне, о. наместник, милости Преподобного Сергия, да разрешится мое недоумение. У меня болят глаза, кашель, начинают болеть зубы, путешествие может увеличить болезнь, а болезнь сделать бесполезным путешествие в отношении к тому, для чего оно предприемлется. Желаю ехать к вам, но что будет, Господь ведает. Не занимайтесь ожиданием меня; только в келиях моих не должно быть холодно.

Бибиков был у Семена Логиновича, что это значит? Имею нужду напомнить вам, что писанное мною вам о нем и о Шатилове – не должно выходить в молву, и делаться пищею прекословий. Бибикову надлежало сказать касающееся до него, а не более.

Мир вам и братии.

Примечание. Письмо без означения времени, когда писано, помещается здесь по связи с ходом дела об определении Бибикова полицейским приставом Сергиева посада.

Мир вам, о. наместник, и братии лаврской, и вифанской, и скитской.

С сим вместе будет у вас князь Алексей Григорьевич, генерал-губернатор, с супругою. Примите их подобающим образом и благословите иконою от обители и настоятеля.

Окт. 6-го 1844.

Божие благословение вам, о. наместник, и братии лавры, вифании и скита.

За мое же у вас пребывание благодарение Богу и молитвам Преподобного Сергия. Возвращение мое было благополучно и не утомительно.

Посылаю вам скитскую проповедь и отдаю на рассуждение ваше и собора, печатать ли ее. Буде рассудите печатать, цензурный комитет сделает надлежащую надпись, потому что экземпляр, скрепленный им прежде, поступил в состав печатающегося издания моих слов.

Вчера был я на погребении графа Петра Александровича Толстого и, после служения церковного, довольно далеко шел при провождении тела. Когда мне случилось не малое пространство идти скоро, земля между камнями мостовой, лежащая в тени от солнца, представлялась мне яркого и как бы светящегося красного цвета, между тем как камни и землю освещенную солнцем видел я в естественном виде. Думаю, что это от волнения крови. Не должно ли сей случай принять за указание к предписанию мне какого-нибудь правила предохранительного или врачебного?

Эконома спросил я, почему деньги в лавру посланы мелким серебром, которое должно полагать полученным с Перервы, а не от содержателей? Он отвечал, что и от содержателей получал он разную монету. Я спросил и требовал откровенного ответа, не произошло ли какого замешательства в суммах. Он отрицал. Не убеждаясь его словами, я дал поручение благочинному монастырей по сему предмету, и открывается немало трудностей. Помолитесь, чтобы нам выйти из них с миром.

Москва. Окт. 6-го 1844.

Окт. 8. Отвечаю на сем же письме, чтобы не переписывать того, на что отвечаю, и чтобы виднее было, на что я согласен. A удобнее было бы, если бы, как я говаривал, предположения и вопросы о делах и распоряжениях излагаемы были в особой записке.

Три дня без масла не в пост, не строго ли, особенно для новоначалия? Пусть бы в понедельник была пища с маслом. А если обитатели скита захотят сие отменить, пусть не будет масла и в понедельник.

Три дня в неделе белый хлеб, кажется, не бывает и в лавре. Впрочем, есть причина не спорить против сего.

На прочее соглашаюсь.

Что приглашали посетителя в скит, то не одобрительно. Скит для уединения, а не для показывания. И тех, которые сами желают посетить скит, надобно допускать с рассуждением, чтобы сие не было в рассеяние безмолствующим. А приглашать никого не должно.

Надпись сия сделана на письме следующего содержания:

Ваше высокопреосвященство!

Милостивейший архипастырь и отец!

За молитвы отеческие благодать Божия хранит обитель в мире и во всяком благополучии.

В ските вашем начатое вами чтение псалтири совершается каждодневно от вечерни до заутрени, a следующее время отправляется обычное сорок дней богослужение. Макарий, Александр, Матвей и Георгий просили меня испросить вашего благословения учредить трапезу сообразную уединенной жизни, соответствующую воздержанию: 1-е, чтобы в понедельник, среду и пяток, сообразно уставу церковному, кроме бдений и полиелея, пищу поставлять без масла; вторник и четверток с одною рыбою, то есть в одной порции рыбы, или во щах, или в похлебке и без молока. Суббота и воскресенье две рыбы и молочное. И три раза в неделю булки. Так в неделю: два дня молочные, два дня рыбные и три дня постные. Мне кажется, это среднее воздержание, не совсем слабо и не совсем строго для немощи. Пищи всегда три блюда: щи, похлебка и каша, когда молоко. Будем заботиться, чтобы пища была хорошо сделана и здоровая, по обычаю монастырскому не всегда единообразная.

В утреню начали читать благовестник и пролог.

О. Паисий двое сутки гостит в ските и служит литургию.

4-го, в два часа по полудни, приехал в посад и был в обители граф Клейнмихель. За час уехал я в скит; казначей и ризничий водили его в ризницу и в ваши покои. С полчаса всего был везде и уехал обратно, обещая к маю лучшую дорогу. Наши и в скит ее приглашали; обещался, говорят, весной, когда дорога во всем устроится.

Призываю святые отеческие ваши молитвы себе и братии.

Вашего Высокопреосвященства.

Милостивейшего отца и покровителя, нижайший послушник, наместник грешный Антоний с братиею.

Октября 6-го дни 1844 г.

Мир душе вашей, о. наместник, и да не возмущается мир ваш, если бы кто другой и поступил нерассудительно.

Посылаю вам образец помянника о усопших. Если что представится вам сомнительным, или требующим исправления или дополнения, скажите.

Архиереев написал я много, имея на то причины. Не заставите ли убавить?

О тяжком слове: наушничество, да будете мне позволено войти несколько в рассуждение. Если бы у вас грабили из карманов, а я смотрел бы и молчал, доколе вам не останется возможности сберечь хотя часть похищаемого, было ли бы это справедливо? Было ли человеколюбиво? Мог ли бы я останавливаться за тем, что если скажу, то оскорбят мое самолюбие, назвав мое дело наушничеством? Я думаю, что исполнив долг справедливости и человеколюбия, особенно, если дело идет о верности пред начальством, о coхранении достояния церковного или общественного, мог бы я быть спокоен, как бы ни было протолковано мое дело.

Но, кажется, я никого не подверг нареканию наушничества. Что сказал я вам кратко, как знающему дело, то сказал эконому и благочинному монастырей, при поручении, с обстоятельствами, как было, и вот, как. Когда я приехал в лавру, иеродиакон Анания просился у меня к казначею на целый час, представляя причину, что надобно счесть присланные экономом деньги мелкие, которых полон камилавошник. Я тотчас вспомнил, что дня за два пред тем эконом представлял об оставлении части денег, полученных с подворья, при отправлении их в лавру, и что в то же время просил денег для дома, которые велел я дать с Перервы. Тотчас представилось мне, что от содержателей подворья не должны быть гривенники, а должны они быть с Перервы, где собираются по мелочи в Иверской часовне. И так Анания не знал, что делает донос, а я видел ясно, что надобно спросить эконома, не перервинские ли точно деньги посланы в лавру, и почему не содержательские? Это ближе вело эконома к признанию, нежели указаниe на смету, и на поздние доклады о певческих деньгах, о чем также не было умолчано. А первое направление дела было к простому признанию, если бы то было можно.

Единоверческий иеродиакон точно просится в нашу епархию, и если пожелает в скит будет определен.

Проводить тело покойного графа Петра Александровича меня и не просили определенно, а я сам пожелал дойти до ближайшей церкви, чтобы войти в нее для разоблачения, но как ближайшая церковь была в тесном месте, то я пошел до другой, и произошла дальность. Следственно забота тут была не о могущих быть толках. А правду сказать, вторичный при сем расчет был тот, что я предполагал полезным движение на воздухе в ясный день, после холодного и сильно мертвым запахом наполненного воздуха в церкви.

Не на все еще вам отвечаю; но теперь не имею времени писать более.

Мир вам и братии.

Октября 9-го 1844.

Примечание. По упоминаемому в сем письме „образцу помянника» и до ныне творится поминовение усопших при перерывном чтении псалтыря в Гефсиманском скиту; собственноручный же подлинник сего „помянника» хранится в лаврской ризнице (по прибавлению к хронологической описи актов Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Отдел 1. Письма к митрополиту Филарету № 32) и читается буквально так:

Помяни Господи всех, иже от века, и до ныне, рабов Твоих, во истинной вере и уповании на милосердие Твое преставльшихся, и елика в житии сем согрешиша, словом, делом, помышлением, и всяким чувством душевным и телесным, волею и неволею, в ведении или в неведении, прости им, и от всякой вины и юзы разреши их и упокой души их, идеже присещает свет лица Твоего. Аминь.

Помяни Господи усопших рабов твоих, благочестивых императоров, и императриц, царей и цариц, благоверных великих князей, великих княгинь и княжон, царевичей и царевен, наипаче же миру святой церкви и благому жительству человеческому споспешествоваших, и упокой души их, идеже присещает свет лица Твоего. Аминь.

Помяни Господи усопших рабов Твоих, православных, святейших патриархов, преосвященных митрополитов, архиепископов и епископов, священно архимандритов, игуменов, иеромонахов, протоиереев, иереев, и всех священнического, монашеского и клирического чина, и наипаче послуживших православной вере и душам ближних своих, словом, и деянием, и молитвою, и упокой их, идеже присещает свет лица Твоего. Аминь.

Помяни Господи усопших рабов Твоих, иже от правительствующего синклита, военачальников, градоначальников, и во всяком начальстве, и власти; и служении блага ради общего потрудившихся, православных воинов, граждан, поселян, и всех христиан, в православной вере и в покаянии скончавшихся, и упокой души их, издеже присещает свет лица Твоего. Аминь.

Помяни Господи, усопших рабов Твоих, плодоносивших, и добродеявших во святых Твоих церквах, и во обителях Преподобного Сергия, и создателей обители сей, и отцов и братий наших, служивших в обителях Преподобного Сергия, и в сей обители, миловавших нищих, посещавших болящих, заступавших немощным, подвизавшихся за правду, и всех заповедавших нам недостойным молитися о них; и упокой души их, идеже присещает свет лица Твоего. Аминь.

Упокой Господи души усопших рабов Твоих, внезапною или нужною смертию скончавшихся, и предсмертного покаяния и причащением святых таин напутствия не сподобившихся яко болезнию ум и память отъемлющею пораженных, или на брани убиенных, от разбойников и наветников разными образы жизни лишенных, от грома, от огня, от жара, от мраза, от ярости зверей и скотов умерших, утопших, по бедственной смерти погребения лишенных, от нищеты, одиночества и неизвестности не имеющих ближнего молящегося о них. Помяни их сам Господи, ведый коегождо имя и душевную потребу, и даруй им очищение и прощение, и мира и ослабления сподоби их, непобедимою силою животворящего креста, молитвами Пресвятой Богородицы и всех святых. Аминь.

Помяни Господи благочестивейших: императора Александра Павловича, Императриц Елисавету Алексеевну, Марию Феодоровну, благоверную великую княгиню Александру Николаевну.

Помяни Господи усопших рабов твоих, преосвященных митрополитов: Платона³⁰, Амвросия³¹, Михаила³², Феофилакта³³, Евгения³⁴, Серафима³⁵, архиепископов: Августина³⁶, Симеона³⁷, Сергия³⁸, Кирилла³⁹, Стефана⁴⁰, Афанасия⁴¹, епископов: Самуила⁴², Иннокентия⁴³, Августина⁴⁴.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Макарию и Александру носить мантию в ските Бог благословит.

Октября 10-го 1844.

Мир вам, о. наместник, братии лавры и скита.

Порядок акафистов может быть в ските, как в лавре, кроме того, что с пятницы на субботу прилично читать акафист Божией Матери, в честь ее Успения.

Но как я, будучи ленив, легко предполагаю тоже и в других, и чувствую нужду в предосторожностях, то, мне кажется, годен был бы и сей порядок.

С субботы на воскресенье – акафист Спасителю.

на понедельник – Божией Матери.

на вторник – каноны.

на середу – акафист Преп. Сергию.

на четверток – каноны.

на пятницу – акафист Спасителю.

на субботу – Успения.

Если правило с одними канонами будет короче, немощному облегчение, а усердный может дополнить в келии.

Если же число канонов соберется до уравнения с мерою правила, имеющего акафист, выбор канонов может быть полезен вниманию.

Впрочем, тот или другой порядок употребить, оставляю на рассуждение ваше и братии скита.

Касательно одежды одно верно, что мне не жаль. Но требование ваше мне представляется не подлежащим исполнению. Мне думается, что и вы так судили бы, если бы надлежало судить не вашу мысль.

Но я хотел оставить одежду в ските для себя, потому что полукафтанье довольно скитское, и потому что в Москве одежды у меня много, и меньше было бы заботы запасаться одеждою из Москвы в лавру, когда и там она есть. Сей мысли не исполнил я потому, что скитское мое жилище не совсем устроилось, а теперь вы подали мне случай возвратиться к моей мысли, и потому посылаемое прошу отослать в скит в мои келии. Правда полукафтанье благословившееся ризами Преподобного Сергия, хотелось мне и в Москве носить, но здесь оно скорее износилось бы и менее сбереглось.

Кто-то снял вид Скитской церкви, и хочет писать о ней в живописном обозрении; я старался отклонить сие, сказав цензору, что существует ли скит, и как называется, о том нет никакой известности, на которую бы он мог законно опереться. Скит не для любопытства и молвы.

Октября 13-го 1844.

Мир вам, о. наместник, и обители великой и малой.

Старец Иосиф, возлюблен в простоте своей, и кажется мне скитским человеком. Соглашаясь определить его в скит, я сказал ему, чтобы написал свое прошение на бумаге.

A иеродиакону Сергию, кажется, недостает простоты. Он начал поклоном от его высокопреподобия, то есть от вас. Когда я спросил, для чего он был в лавре: отвечал, что вы спрашивали его о единоверческом казначее Видя, что речь идет не о том, о чем говорить надобно, я хотел отпустить его. Тогда уже он заговорил о ските. – Надеешься ли, что эта жизнь будет по тебе? – Попробую? – В такую жизнь лучше идти не на пробу, а по твердому желанию. С сими словами, я отпустил его, сказав, чтобы побывал, когда будет из Саратова ответ на отношение о нем здешней консистории. Мне кажется, если он и решительно попросится в скит, надобно ему долго отказывать, чтобы принять, наконец, без сомнения.

Мне думалось, что портреты преосвященных Михаила и Иннокентия, простые и неукрашенные, не принесут суеты в скит. Впрочем, приемлю ваше рассуждение. Оставьте их в лавре.

В Синодик вписывать все приносимые имена, конечно, неудобно: составилась бы громада имен необъятная и книге, и поминовению, и поминающему. Но тяжело сказать, дай столько, чтобы внести имя в Синодик. Без сомнения, не так было при отцах наших. Вкладчики давали вклады по человеколюбию и по доверию к молящимся. А братия, по благодарности и другим рассуждениям, вносили имена, иные в Синодик всегдашний и ежедневный, а иные в особый помянник, для поминовения на сорок дней, или на год. Разрешите сие затруднение, как лучше усмотрите.

Хорошо вписать в Синодик архимандритов Афанасия, Феофила; можно и иеромонахов Иону, Иринея, Рафаила, и в таком случае кого-нибудь и из иеродиаконов, а из монахов предлагаю Пафнутия, скончавшегося в первом десятилетии сего столетия.

Октября 19-го 1844.

1844. Oкт. 31. Бог благословит соблюдать сей порядок и совершать чтение и молитву со вниманием сердечным, ко благу души читающих, и о них же молятся.

Примечание. Надпись сия положена на листе, содержащем предначертание порядка чтения псалтири в Гефсиманском ските.

Милость Господня и мир вам, о. наместник, и братии; а вы сотворите молитву о милости Господней ко мне и о неоставлении искуситися паче, еже мощи, потому что издали, кажется, готовится мне искушение, по грехам моим.

О Сергии я говорил Симоновскому архимандриту, чтобы послать его в скит для опыта, пока идет о нем дело.

Господь благодатию Своею да воздаст Княжне за благодатный дар, и да исполнит миром ее душевный дом, по молитвам святых, которых посещения и покрова чает Гефсиманский храм.

Флавиан хорошо сделал, предприняв путешествие, хотя избрал путь не в такое место, куда бы теперь удобно было. Желательно, чтобы он обрел себе где-либо место мира.

А. жаль, но также и места и общества. Надобно охранить место от нарекания, и общество от неблагоприятного примера. Надобно не без силы настоять, чтобы берег себя, и место, и общество.

Более писать не имею времени.

Октября 31-го 1844 г.

Господне благословение и мир вам, о. наместник, и братии.

Игумен Михаил месяц провел в занятии, немного принесшем плода и в обещаниях бесплодных. Наконец, он подал прошение о увольнении от должности по болезни.

Постарайтесь не умедлить исполнением прилагаемого при сем определения и поскорее доставить мне нового эконома, что крайне нужно для дома. Передача должности Вифанского казначея, кажется, немного должна потребовать времени.

Челышев, как говорит Вифанский казначей, объявляет себя готовым внести назначенную последним решением сумму, и получить билет, и тем кончить с нами дело, по которому, между тем, он объявил апелляцию, так как и Бубновы. Кажется, можно решиться на сию развязку, если по делу нет от суда требования, чтобы билет не был выдаваем до решения дела. Подумайте о сем с собором.

Если иеромонах Варфоломей желает в скит, – кажется, можно исполнить его желание.

О Аввакуме не знаю, что сказать, потому что мало его знаю. Справедливо то, что умножение старых не совсем удобно в небольшом обществе.

Выписка из иностранного журнала так писана, что я не все разобрал. Журналист протестант и потому не имеет понятия о святости храма, какое есть в православной церкви и в церковных правилах. Благодарю журналиста, что называет меня стариком и напоминает о смерти.

Поступок кокуевского священника огорчает меня. И что молчит благочинный? – Может случиться, что, подумав, с обоими поссорюсь.

Помолитесь, да научусь с правдою соединять терпение к чужим грехам, имея их и сам много.

Нояб. 2-го 1844.

Нояб. 6. О сем я думал и хорошо, что не я один. – Бог благословит.

Иеромонаху Варфоломею быть в ските Бог благословит, как я и прежде сказал, и Аввакуму.

Примечание. Надпись сия сделана на представлении наместника лавры, которое следующего содержания: „преподайте, батюшка, благословение на отпуске в ските поминать преподобного Дионисия, а в 5 мая, в день представления его, править молебен по канону, приложенному к житию его. Кажется, для скита это полезно».

Господне благословение да покрывает вас, о. наместник, и обители, и братию.

И душевные расположения братии скита и расположение служений да управит Господь к миру и спасению. Мысль моя ходит между ими, а между тем жизнь моя проходит в молве, которая, кажется, возрастает, и которой конца не видно.

Благодарю за слово утешения. Благо было бы, если бы со дерзновением можно было сказать: Ты веси, яко люблю Тя, Господи. Тогда не трудно было бы отдать себя поясать и вести, аможе не хотел бы. Молите о мне Господа, да не совсем лишит меня сего дерзновения, которое Он же дарует.

Нояб. 7-го 1844.

Сейчас получил ваше письмо. На представление о Науме буду согласен. Только напоминайте ему крепко держать смиренную мысль и все делать, яко пред Богом, а не яко пред человеки.

Мир вам, о. наместник, и братии.

С новым экономом, надеюсь, мирны будем; а с прежним трудно. Помолитесь, чтобы искушение, уже великое, не увеличилось еще.

Вести о ските, по благости Божией, утешают меня. Да помолятся тамошние братия о его утверждении, и да утвердит их Господь на пути безмолвия и мира духовного.

Мои грехи, видно, велики, когда не только люди, с которыми был в сношении, и против которых мог погрешить, но и такие, с которыми я не имел дела, трудятся наказывать меня. Одни говорят, что скит построен в укор кому-то. Другие, что я его построил, а преемник мой обратить в конюшню. Да сотворит Господь месту сему по молитвам достойных рабов Своих, а не по моему недостоинству.

Семен Логинович говорит мне, что он приобрел землицу и хотел бы отдать ее на содержание именно скита, чтобы утверждением сего способствовать утверждению скита. Я вспомнил, как в подобном случае допрашивали об Одигитриевской общине и заключил, что скоро начинать сие дело в сем виде не удобно. А чтобы отдал он землю на имя лавры, с назначением дохода на скит, и чтобы мы представили о сем только на имя лавры, сие предложить ему я не решился, видя его особенное намерение. Скажите, что вам о сем думается.

Работу вы мне предлагаете хорошую. Не знаю, что позволить мне моя немощь или леность, и то, что чужими руками мало удается мне делать, что было бы удовлетворительно. Теперь же еще есть данной от власти работы, еще не доделанной.

Ноября 16-го 1844

С утешением извещаю вас, о. наместник, о полученном сейчас письме графа Дмитрия Николаевича Шереметева, которым он извещает меня, что ему Бог даровал сына Сергия. Совершите молебное пение к Преподобному Сергию о младенце и о родителях.

За сообщение мне мысли о указателе на проповеди, как и за все, что говорите мне, откровенно, благодарю. Чтобы находить в них чего захотят искать, поможет частию данное им разделение, частию оглавление, в котором содержание многих означено. Может быть не излишне было бы указание некоторых особых предметов или изъяснений некоторых изречений священного писания; но указатель сего рода делать теперь некогда и некому, и нельзя знать, заслужит ли книга такое употребление, чтобы стоило труда составлять указатель.

Мир вам и братии.

Ноября 23-го. 1844.

Вчера писал я к вам, о. наместник, о рождении у графа Дмитрия Николаевича сына Сергия. Мне хочется послать ему икону и хорошо было бы если бы вы доставили мне освященную при мощах Преподобного Сергия.

Ноября 24-го. 1844.

Примите, о наместник, поздное мое благодарение вам и братии за молитву и благословение в день моего ангела. В тот день болезнь затворила меня в келии; потом к воскресенью надобно было собраться с силами для освящения возобновленной Благовещенской церкви в Чудове; затем вскоре следовал день Святителя Николая. Так не нашлось до ныне времени писать к вам.

Здесь от времени до времени возобновляется тихая молва, что может последовать прибытие Государя Императора в Москву и лавру. Полагаться на cии вести нельзя, но лучше, чтобы вы их знали.

Образцы описи не имел я еще времени рассматривать.

Правда, что отметки портят опись; для сего надобно стараться, чтобы их не было. A иметь для них особую тетрадь при описи есть другое затруднение: не так очевидно сличение отметок с описью и при приеме ризницы благовиднее будет отговорка неусмотрением. Подумаю о сем.

Оценка драгоценностей кажется мне делом не церковным. Но если надобно; пусть оно сделается.

Мир вам и братии.

Декабря 8-го 1844.

Скажите благодарность мою отцу Паисию за его писание. Также Ивану Михайловичу.

Сотворите, о. наместник, в лавре четыредесятидневное молитвенное поминовение новопреставленного раба Божия князя Александра Николаевича Голицына. Он скончался мирно 22-го дня ноября, завещав положить себя в Георгиевском монастыре, и запретив употребление при своем гробе украшений и знаков отличия, и приказав положить себя в рубашке, которую выпросил у Государя Императора себе на память, после того как она была на государе во время коронования.

Очищение и освящение, приобретенное таинствами в прошедшую неделю, желаю вам и братии сохранить ненарушимо. Мы готовимся к сему в сию неделю. Простите и благословите.

Тяготит меня дело и недеятельность игумена Михаила. До сих пор не привел в порядок записей, а на словах сказал, конечно, уже без преувеличения, что недостает 14,000 руб. асс. Надобно, чтобы и вы помолились о нем и обо мне потому что, когда я сказал вам свою мысль, не учредить ли строительный комитет для исправлений по подворью, вы отвечали: „лучше оказать доверие», и я постыдился своей осторожности, которою, без сомнения, значительно предупредились бы запутанность и трата.

Старайтесь, чтобы дела не превышали средств. Желаю знать, все ли уплачено за дела по скиту.

Мир вам и братии.

Декабря 12-го 1844.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Прилагаемое письмо препроводите по адресу верно. Кажется, в нем есть не много денег.

Знаете ли вы Ефима Ионова второгонимого вертепогорского пустынножителя села Хонятина? Он говорит, что жил года три на вашем попечении и исполнял ваши поручения. Теперь он просит генерал-губернатора и меня, чтобы позволить ему напечатать древо ересей, и когда я ему сказал, что картина неправильна, и не обещает пользы, он отвечал: не отстану от сего. Скажите, как вы его разумеете.

Послушайте моего сновидения. Сегодня, встав поутру в шесть часов, чрез несколько времени я легко воздремал, и вижу, что вхожу здесь, в Москве, в дом, принадлежащей будто князю Александру Николаевичу, пред его отбытием. В передней комнате встречает меня священник со крестом, в облачении. Я прикладываюсь ко кресту, беру его и, держа лицом к себе, вхожу в другую комнату. Посредине стоит стол, на котором лежат ковры, или нечто подобное, в глубине комнаты стоит высокого роста женская особа, в белой от главы до ног одежде, не представляющей никакого покроя, а только обилие ткани, в руках, против персей, держит она белый медальон, похожий на имеющийся у меня образ крещения Господня, вырезанный на белом иорданском камне. Из внутренней комнаты выходит к. Александр Николаевич с светлым видом спокойствия и тихой радости, садится рядом со мною, и беседует мирно. Содержания разговора не помню, кроме последней части. Я спросил, остается ли еще в сем доме церковь, думая притом, что хорошо бы в сей церкви быть служению в четыредесятый день по его кончине. Что на сие непосредственно отвечал он, опять не помню, а помню только последние выражения; сделать церковь без пастыря; церковь оставить, а пастыря послать. После сего он встал и вышел как бы на время в ту комнату, из которой пришел. А мне пришло на мысль, как я видел преставльшегося, и видели ль его другие, и с сею мыслию я проснулся. Сей есть сон, а какое рассуждение его?

Декабря 13-го. 1844.

Сие письмо вручит вам, о. наместник, юноша, сын гражданина, ученик гимназии, чувствующий побуждение удалиться от мира. Юность его заставляет отца его заботливо смотреть на его желание; а ему не хочется продолжать настоящего пути, и дать время испытать твердость его намерения. В сих обстоятельствах я предложил, чтобы он вакациальные дни, теперь начинающиеся, погостил в монастыре, и с сею мыслию он отправляется в лавру. Дайте ему вкусить немного монастырского послушания, думаю, в Вифании, или как рассудите; а между тем испытайте его и преподайте советы ему и отцу.

Мир вам и братии.

Декабря 16-го. 1844.

Господь да благословит вам, о. наместник, и братии, новое лето, миром и здравием, наипаче же благопоспешением в деле спасения души, да ветхого отложивше человека, в новом поживем нашему Владыце.

В одигитриевское общежитие может отправиться как вам Бог благословит. И ко мне на перепутье милости просим. Внимательно распорядите, чтобы в отсутствие ваше все хорошо было досмотрено по лавре, и скиту и Вифании.

Янв. 2-го 1845.

О. архимандриту Паисию скажите от меня благословение и поклон.

Мир вам, о. наместник, и братии во всяком образе.

Благодарю вас за посещение.

Не знаю, вы ли правы, или я, только я не согласен с вашими рассуждениями о том, что вы получили некоторые очень неприятные сведения, и мне сообщили, будто бы без нужды. Если бы это касалось человека постороннего, конечно не нужно, и не должно было бы и брать, и передавать такие сведения. Но как можно отказаться от обязанности знать истинное положение человека, который в нашем близком подчинении, который следственно нам поручен, и за которого мы должны будем дать ответ? Если не знаем болезни, как можем врачевать больного, и предохранять других? Не должно ли охранять и достоинство места, которое нам поручено, чтобы оно не было, и не казалось зараженным, к соблазну многих? Вы говорите, что он отходит. Но и по сему не излишне, а нужно знать его, потому что и туда, куда отходит, простирается наша обязанность исправлять поврежденное и пресекать соблазн. Истинная обязанность начальствующего, и помощника ему, не в том состоит, чтобы с завязанными глазами ходить между подчиненными, а в том, чтобы, узнав претыкание брата, не думать, что мы лучше его, и чтобы действовать в отношении к нему, так же безгневно, как и прежде сего сведения. Если о чем скорбеть, то не о том, что мы, узнали и сказали по долгу, a разве о том, что мы не имели довольно бдительности и проницания, чтобы ранее приметить колеблющегося или сбивающегося с пути, и удержать, прежде нежели уклонился далеко, и пал глубоко. Если вам это кажется не так, то на что вы меня обрекаете? Неужели решительно на то, что один из подчиненных моих сделает, пользуясь моею доверенностию, беспорядок и вред; другой о сем не скажет мне, третий также, и только беда откроет мне истину? Не думаю, чтобы и вы захотели начальствовать на таких условиях. Итак, по моему мнению, вам не должно жалеть, что узнали и открыли, что знать нужно, хотя и неприятно; a мне надлежит оставаться не без надежды, что верность и искреность братии не оставит меня без предохранения от бед во лжебратии. Александра и Макария, если есть три года от определения их в монастырь, надобно представить к пострижению, и для того, чтобы на сем было благословение Свят. Синода, и чтобы их монашество было и по внешнему порядку управления благозаконно.

На иподиаконскую вакансию желаю вдового и бессемейного. Но монаха взять сомневаюсь. Иподиаконы часто ходят по городу в служениях и кроме моего служения. Помещение иподиакона не между монашествующими. Подумаю о сем.

Мартину в Москву, сомневаюсь, полезно ли. Или изъясните мне сие, или изберите другого.

Янв. 17-го 1845.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Желаю, чтобы вы были здравы. От головной боли терплю и я, однако, благодарение Богу, не сильно. Приходит, и при помощи покоя расходится и перестает.

Поставлять людей на опыт хорошо, но не в искушение. Последнее могло быть близко для Мартина при близости в Москве к знакомым.

Иллариона или Никона прислать отдаю на ваше рассуждение, а, может быть, не худо первого, чтобы вашу прежнюю о нем мысль еще обдумать, когда он будет в виду с его способностью и действованием.

Правда ли, что иеродиакон Никон, переведенный из Махры в Давидову пустынь, был определен, пострижен и посвящен в продолжение только шести месяцев? Скажите мне о сем.

Вы говорите, что мне известны давнишние дрязги, то-то и беда, что нет. Если бы я знал, то был бы осторожнее, и, при помощи Божией, старался бы очищать людей от дел, а если сие не успешно, то место от людей. Хорошо не раскрывать картин тьмы, но если сего не делать, как будет судить судья? Тоже и в управлении. Притом можно указать зло, для предосторожности, не развивая обширных картин мглы без нужды. Вы говорите о ослаблении страстей с ослаблением сил; я не знаю, до кого сие касается. Эконом, когда не был полным хозяином дома, сего я опять не знаю, я всегда говорил экономам, что они хозяева не только в доме, но и в моих келиях в отношении к хозяйству. Если я долго живу в обмане, не грех было бы сжалиться над сим. Но конец спору. Простите меня. Мир вам.

Января 26-го 1845.

Благодать Господня, молитвами святых Отец наших, да хранить вас, о. наместник, и братию.

Жаль, что подцерковную храмину в ските не догадались благовременно устроить, соответственно потребности. Неужели зимою делать требуемые исправления? Будет ли удобно и прочно? Не лучше ли до весны отложить? Между тем чтение в мои келии перенести ныне же, по отоплении оных, для спокойствия братии. Впрочем, не препятствую и вскоре к работам под церковию приступить, если надеетесь, что могут быть удовлетворительны. Недалеко и март.

Когда придет время земле отойти в землю, добро было бы, если бы моя земля от грехов тлеющая, очистительными подвигами не уготовляемая к лучшему, сошла в землю, и осталась в земном поклонении при ногах молящихся скитян. Но есть прекословящий сему помысл, может быть, это и помысл неверия, но то верно, что это помысл познания своего недостоинства. Скит с его деревянными храмами, будет ли упрочен и долговечен? Продолжится ли в нем молитва и бескровная жертва? Достойно моему недостойному праху лежать в опустелой пустыне; но что другим усвояется по достоинству, того я желал бы ради милости моему недостоинству, – близости молитвы, близости бескровной жертвы. Святитель Платон почил в Вифании, и утвердил ее, – от меня скит может ожидать только того, что себе ищет утверждения от утвержденного крепление.

Кажется, я уже указывал вам на одно место в Вифании. Правда, что тогда еще не было в мыслях скита.

В ожидании, что Господь устроит, не худо приготовить в ските место, или мне, или, может быть, кому-нибудь, кто достойнее обрящется. Не на середине здания, а лучше к правой стороне, только не очень близко к фундаменту стены, чтобы не повредить его. О церкви внизу думать не нужно, так как и едва ли было бы удобно устроить; есть церковь вверху близко.

Хотелось бы к вам. Но простудное состояние у меня продолжается, и дела привязывают. Посмотрю, как найду себя по празднике Святителя Алексия. Впрочем, сего не считайте предварением. Предварю ближе, если решусь.

Февраля 5-го 1845.

Мир вам, о наместник, и братии.

Что пения не достает в ските, да потерпят братия, пока устроится сие. Не надобно усиливаться для голоса привлечь в скит человека, который не привлекается туда духом.

О иеродиаконе Никоне вы сказали мне, что скоро после пострижения произведен во диакона. В сем немного отступления установленного порядка. Не достает ответа на ту часть вопроса, которая делала особенно нужным весь вопрос. Повторяю его: подлинно ли Никон в течение шести месяцев определен в послушника, пострижен и посвящен в иеродиакона? В ответе на сие желаю найти совет для будущего.

О Государыне Императрице знаю, что она имеет благое око, и любит споспешествовать миру и утешению. Да пробавит Господь благословения Свои над Ее кроткою и любящею душою.

А вот инаковое око, умеющее видеть, чего нет. По случаю донесения о двух лаврских монахах, посылаемых в Грузию, владыка Новгородский сказал г. Войцеховичу: „тут кроется что-нибудь тайное» и поручил ему тщательно испытать Владимира. Владимир, который просил у меня настоятельства, и не получил, имеет теперь случай подумать, как поблагодарить меня.

Господь да явит истину и милость и спасение всем нам.

Фев. 9-го 1845.

Мир Господень вам, о. наместник, и братии.

Свод в Пятницкой башне будет ли удобно сделать? Не будут ли сим недовольны старые стены? Не понятно для меня сие дело без вида на месте.

Каменная стена при гостинице к стороне пруда может ли быть построена с прочностию? Вероятно она придется на засыпанной части пруда, ибо часть его засыпана для увеличения двора гостиницы.

О Никоне дела я не требовал. Довольно было вашей справки. В пострижении его не выдержано законного срока. И вот не первый пример, что соблюдать законный срок, как хорошо по закону, так надежнее и по опыту. Делаемое в полном послушании закону, конечно, более благословенно, нежели по рассуждению частному упреждающему закон. Если бы в первом случае случилось нежелаемое, можно было бы сказать только, что нельзя знать будущего. А при неудаче в последнем случае есть причина сказать: жаль, что не продолжили испытание с полным послушанием закону.

Благодарю за рассуждение миротворное. Не неверил я сказанному, потому, что путь сведения был короток и верен; но не сетую на сказанного и не виню его, потому что многое могло расположить его, смотреть оком недоверия на дело, которое и не началось бы без предварительного недоверия, которого также не сужу.

Пустыннику Димитрию Бог благословит рясофор.

Книжку, которой часть читал я вам по рукописи, напечатанную пришлю вам для детей училища, и для желающих не высокая мудрствовать, но смиренными водимыми быть.

Февраля 15-го 1845.

Марии Шагаровой пришла мысль перейти из Хотькова в Зачатейский. Говорит, что большой дом в Хотькове ей в тягость. На сие сказал я, что если нерассудительно построила его, то надобно нести его, как епитимию. Еще говорит, что имеет нужду быть невдали от врача. Сия причина, может быть, не неуважительна; но точно ли сильна, не знаю. От места, на котором человек довольно долго крепился, побежать без важной и нудящей причины не добро есть. Хотьковские сим бегством не созиждутся; бегущая, вероятно, не равнодушна будет к тому, что будет с домом; игумения не будет знать, что с ним делать. На новом месте устрояться вновь новая забота; и кто знает, удачнее ли будет прежней? Я сказал Mapии, чтобы поговорила с вами. Скажите мне, что вы о сем думаете.

Благословение и мир, вам, отец наместник, и братии лавры, Вифании и скита. Уже слышится глас церкви, зовущий к покаянию. Ко вступлению в сие поприще, прошу от дома Преподобного Серия благословения, а от вас и братии в особенности прощения, в чем кого оскорбил, и во всем, в чем недостаточествовал пред вами моим немощным и недостойным служением. Если же и из вас кто мнится иметь нужду в моем прощении; подаю оное именем Господним с миром и любовию. Да управит Господь всех нас путем покаяния на путь благоделания и спасения.

Дошел до меня слух о случае странном, но не невозможном. С Преображенского кладбища украдено Евангелие, и было продаваемо в Боровске, но открыто начальством, и по надписи (в которой, кажется, есть имена князя Хованского и царевны Софии) оказалось принадлежащим Сергиевой лавре, и о сем, как говорят, лавру спрашивают. Если это правда, то оно должно быть подменено прежде нас. Если есть о сем сношение, не делайте ответа, не справясь тщательно по старым описям, и не показав мне проекта ответа.

При ежемесячной ведомости иметь для сравнения выписку из прошлогодней, любопытно, но не скучно ли умножать труд канцелярии? Теперь же любопытно спросить у Харлампия, какую можно иметь догадку о том, почему, при возвышении других сумм, одна, от продажи икон, значительно упала?

Надобно согласиться с вами, что путешествие зимою мне уже не по силам. Выходя из дома в город, большею частию возвращаюсь с простудою. Вероятно, что до летнего пути останусь в Москве.

Фев. 20-го 1845.

Благословение Господне и мир вам, о. наместник, и братии.

На первой неделе поста не писал я к вам потому, что было довольно занятия по времени и по силам. На чтение канона великого в Чудове надобно было понудить себя, ради множества и внимательного безмолвия молящихся. В субботу, к обязанностям дня присовокупилось, приятное, но для меня затруднительное празднование рождения великого князя Александра Александровича.

Жаль тех, которые 25 дня от неосновательного веселия перешли к страху и лишениям. Благодарение Богу и Угоднику его за сохранение наших виталищ. О благораспорядительности г. Бибикова скажу г. гражданскому губернатору.

Приключение в келии Евгения очень неприятно, и во многих отношениях. Зачем было Евгению до двенадцатого часа вечера быть в чужой келии? Поступок Епифания показывает уверенность, что хозяин долго не возвратится, следственно это безвременное отсутствие не столько случайное, сколько обычное. Чего смотрит благочинный? Воспользуйтесь беспорядком обнаружившимся для восстановления и утверждения порядка. Усильте надзор, чтобы братия не оставались поздно вне своей каждый келии.

По расположению, какое оказывает Епифаний, надобно, чтобы исследование случая произведено было вполне и в порядке. Не медлите приведением сего дела к надлежащему окончанию.

Давно думал я, что хорошо было бы для народного чтения издавать небольшие книжки из писаний св. отец. Но затруднение в том, что готовых для сей цели статей, какова Геннадиева, почти не встречается; а надобны извлечения, а для сего время и разборчивость, невидимому нетрудная, но на деле не слишком часто встречаемая. В Христианском Чтении в прежних годах были статьи отеческие, которые могли быть изданы особо, как общеупотребительные, однако не довольно простонародные. Если имеете что в мыслях в сем роде, напомните мне.

Марта 6-го 1845.

Получен отзыв о увольнении иеродиакона Сергия из Саратовской епархии. Но где он? Остается ли при намерении быть в ските?

Мир вам, о. наместник, и братии лавры, Вифании и скита.

Ревности братии скита к увеличению молитвенного подвига радуюсь. Но по лености моей, рассуждая, о других, забочусь, постоянна ли будет сия ревность, и не будут ли некоторые, сперва принужденно идти за другими, а потом отставать? Мне сказывали, что в Саровской пустыне на великое правило немногие ходят; по моему мнению, лучше бы умеренное правило исполняли все, а ревнующие дополняли оное в келиях.

Посылаю вам письмо, переданное мне для доставления вам.

Посылаю вам экземпляр моих слов и речей в вашу библиотеку, хотя не для надобности, по крайней мере для памяти о мне. Другой экземпляр отдайте в библиотеку лавры.

Марта 12-го 1845.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Третьего дня писал я к вам, что посылаю письмо, которое поручено вам доставить, а забыл приложить оное. Посылаю теперь.

Скитян Макария в иеромонаха, а Александра в иеродиакона поставить призываю благословение и устроение Божие. А им скажите, что они прежде принесли жертву смирению, и Господь принял ее, а теперь пусть принесут жертву послушанию, и сия угодна будет Господу. Пресвятая Дева, покровительница Гефсиманского скита, да положит им в сердце свое слово: буди мне по глаголу, пришедшему свыше от Божиих судеб, хотя к ним приходит глагол и не чрез ангела, но чрез людей, помилованных быти служителями воли Господней.

Map. 14. 1845.

Посылаю вам, о. наместник, листки из святого Ефрема. Читая его на первой неделе поста, как и устав велит, я отмечал некоторые места, по содержанию более других относящиеся к общему наставлению, и по языку более других понятные. Потом велел их выписать и расположить в порядке не по книгам и главам, из которых взяты, а по содержанию. Из сего, разумеется, не могло выйти правильного состава книги, но, мне кажется, это и не совсем беспорядочный сборник. Я написал и заглавие и предисловие. Прочитайте и скажите мне беспристрастно, походит ли это на дело, и может ли не без пользы быть употреблено к народному наставлению посредством издания?

Марта 16-го 1845.

Желание Анатолия едва ли можно будет исполнить. Диакон подлежал неблагоприятным замечаниям, и у него малолетние дети. Такие люди в монастыре часто бывают в затруднение себе и начальству.

Прочитайте, что пишут о наших грузинских путешественниках. От Владимира я не ожидал приятного и, конечно, не послал бы его, если бы не преломлял своего убеждения мыслию, что вы ближе и лучше меня знаете его.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Не раз вы мне даете хорошие задачи, но я желание решить их имею, а еже деяти, или не умею, или ленюсь.

Молитвенную книжку для народа хорошо бы составить, но это потребует разрешения С. Синода, которое предугадать трудно. Однако мне о сем часто думается, как за сие взяться.

Учение о. страстях и добродетелях изложить выбором из св. отцев, не легко: много надобно читать. Употребить частию чужие руки сомнительно. Если Бог дарует после Пасхи быть мне в лавре, будем говорить о сем, чтобы приняться за дело, и не вотще тещи.

О цветах не знаю, что сказать. Если надобно переводить, то, может быть, нужно бы и пополнить. Не укажете ли, что еще взять из с. Ефрема. Но как с переводом не скоро сладишь: то сделанный выбор не напечатать ли, как есть, для опыта, хотя не в большом числе экземпляров.

Возвратите мне письмо из Грузии, вам мною сообщенное.

Марта 23-го 1845.

Матвею Бог благословит молчание на четыредесять дней. К концу сего времени усмотрите, с миром ли и с пользою ли сие будет, и если сомнение не окажется, и он в желании утвердится, то Бог благословит и на год. В молчании беспрепятственнее да услышит он, что речет о нем Господь, и да речет Господь мир на обращающего сердце к Нему.

Мир и спасение вам, о. наместник, и братии.

Получены от вас монахи Макарий и Александр. Благодать Божия возвращает вам иеромонаха и иеродиакона. Господь да сохранит их истинными слугами Своих Таинств, а вы наставляйте их в служении, и служения достойном житии.

О. Антония малоярославецкого примем с любовию, если Господь устроит его переселение в наш скит. К согласию его и нашему, чтобы и о. Моисей присоединил свое согласие, о сем ходатайствуйте. Если надобно будет употребить меня для исходатайствования согласия преосвященного калужского, – не отрекусь.

Дело иеродиакона Сергия истребую и, надеюсь, устрою по желанию.

Графине Варваре Александровне изъявите от меня желание благословения Божия, и доставьте препровождаемый, надписанный на ее имя конверт с книгами, содержащими то, чего была она благосклонною читательницею в рукописях.

Другой, не надписанный конверте с теми же книгами, – посылаю с мыслию, чтобы доставили их княжне, начальнице дома призрения, если находите, что это не излишне.

Марта 25-го 1845.

В Успенском ли соборе ныне вы праздновали? – Здесь в 5 часов утра было 15 градусов мороза, а в 9 часов – 7.

Во спасение наше и пострадавый и умерый, и во упование наше воскресый Господь наш Иисус Христос, да дарует вам, о. наместник, и братии, по спасительном общении веры с Его страданиями, благодатное общение в радости воскресения.

Прочитайте прилагаемые бумаги и скажите мне ваши мысли. Памво, кажется, довольно близко был вам известен. Не открывал ли он вам о своем видении, на которое теперь опирается?

Если Матвею предлагают заслуженный крест, то, вероятно, по незнанию, что он уже монах. По закону и полученный до монашества крест, при вступлении в монашество, отдаляют. Может отвечать так: если по закону следует получить мне крест, то я согласен принять его на память службы и царской милости.

Апреля 13-го 1845.

Преподобнейший о. наместник!

Целование не только моею рукою, или устами, но наипаче сердцем, вам и братии от старейшего до новоначального: Христос воскресе! И паки на сие, слышимое от вас: воистину воскресе! Мир Господа воскресшего да подастся вам, и да обитает с вами.

Вашим молитвам себя вручаю.

Апреля 21-го 1845.

Если в ските неизлишни будут мои книги – пришлю.

Принесли мне из дерева резное яйцо и сказали, что это для скита. Исполню сие назначение ради послушания.

Иван Петрович Поливанов доставил мне для скита напрестольный крест деревянный, с изображением Распятия Господня из жемчужной раковины. Он спрашивает, не нужно ли в дереве вырезать место для вложения св. мощей, а я думаю другое, не покажется ли необычным простой четвероконечный вид креста? Препровожду к вам на рассуждение. Скитяне пусть возьмут в рассуждение и то, что сенатор смиренно для них работает, и да помолятся за него. А помните ли, что мы хотели благословить ее образом за его труды? Неисполнено, или исполнено мимо меня?

О игумене Петре не знаю, что сказать. Кто это? Если тот, который был игуменом Коневским, – он человек с духовным рассуждением. Но настоятельствоватъ недолго суждено ему было. Потом жил он в Сергиевой пустыне у архимандрита Игнатия, который любит и ищет людей с духовным рассуждением, однако недолго там остался, и, кажется, оба не жалели, что разлучились. И как будет жить игумен в ските? Можно ли быть ему начальствующим, – нельзя угадать, а игумен не начальствующий при начальствующем иеромонахе не уменьшил бы единства в обществе. К малоярославецкому сего рассуждения не приложу, потому что его несколько понимаю, и не сомневаюсь, что он будет мирный обитатель, и начальство ему вверить тотчас можно. Разберите мне сии помыслы и, если можно, поясните мне, тот ли это игумен Петр, о котором я знаю, или другой.

О. архимандриту Паисию скажите от меня благословение и благодарность за слово утешения.

Дайте мне, о. наместник, сведение, что случилось в лавре с В., сыном преосвященного А.

Апреля 26-го 1845.

Вот еще неожиданная неприятная новость. Пришел Димитрий из скита, и жалуется на суровое обращение Макария, и сказывает, что совсем оставил скит. Дайте мне о сем понятие. Димитрий говорит, что Макарий употребляет некоторые формы раскольнические, и тем смущает других. Говорит, что от Макария и вышли из скита некоторые и прежде.

Апреля 27-го 1845.

Кажется, вам надлежало бы написать мне что-нибудь, когда отпускали Димитрия.

Что нужно, писано к вам, о. наместник, пред сим, и послано вчера. Теперь посылаю то, чего и себе от вас требую, – мир.

Мне хотелось бы к вам, несмотря на холодную весну; но удерживают, хотя неверные, но и – не совсем опровергаемые слухи, о предстоящем путешествии Государя Императора, которое может быть и на Москву. Недоумение сие должно разрешиться около 7 дня мая.

Апреля 28-го 1845.

Сейчас получил я сведение о игумене Петре, управляющем теперь Нилосорскою пустынею. Это точно бывший Коневский. Он жил лет двенадцать в Беседном монастыре в числе братства, а теперь другой год управляет Нилосорскою пустынею. Послушник говорит, что он к братии ласков и успокаивает ее; но благодетели обители при нем охладели. Церковь каменную, построенную и имеющую готовый материал для пола и потолока, и железо для кровли, о не хочет сломать до фундамента, и построить на нем деревянную; новгородской консистории сие не нравится и она хочет освидетельствовать дело чрез архитектора, а игумена побуждает оставить настоятельство. Примите сие в дополнение к тому, что я писал, и скажите ваши мысли.

Был у меня Паисий, вышедший из скита. Глаз его остро зрит, и взор его не мягко падает на предметы. Но как бы то ни было, жаль слышать то, что он говорит о ските, – что Макарий удаляет от себя сектаторством, и что 18 человек от него вышли, и что при нем никто не найдет мира.

Спешу сказать вам, о. наместник, что не вижу ни вины, ни наказания, в умедлении письма вашего ко мне в праздник. Есть, по благости Божией, общение наше в мире и любви, и без посредства хартии и чернила. Умедление не от вас; a мне оно выгодно, потому что уменьшает вину моей медленности, от которой часто не умею избавиться.

Если Макарий не знает, что говорил мне о нем Паисий, то не надобно беспокоить его извещением. А если знает, то скажите, ему, что мое о нем мнение нимало не изменилось слышанным.

Не лучше ли у вас весна, нежели здесь? – Только другой день несколько тепло, но в дожде недостаток. Земля мало зеленеет, и скоту, думаю, нечем питаться в поле. В хлебных пристанях, говорят, много хлеба повреждено разливом воды. В Киеве несколько сот домов поняты водою. Господи, пощади!

Прочитайте прилагаемую тетрадь, и рассудите, отдать ли ее нашим издателям, которые, кажется, не богаты материалами, и не спешно издают книги.

Мир вам и братии.

Maя 1-го 1845.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Мир душе иеромонаха Аверкия, и да восполнит Господь лишение в служении. Бог благословит призвать Викентия в служение молитв над болящими. Кажется, он может исполнять сие в простоте веры.

Е. был у меня не с покаянием, а с запискою в доказательство невинности, и даже несколько слез у него нашлось. Умножаются беды во лжебратии. Спаси Господи.

Касательно М. соглашаюсь с мнением вашим. Едва ли не чрезмерна была та милость, что в последний раз приняли его в лавру, после бывшего в Махре. Надобна и осторожность, и за себя, и за других. Да покажет ему Господь путь ко благу, какой надобен по его свойствам.

Maя 15-го 1845.

Мир вам, о. наместник, и братии. Желаю, чтобы с улучшением времени, болезни у вас прекратились. Заплатил дань сему времени и я. 13 дня простудился быв у преосвященного Илиопольского, а 15, в день Царевича Димитрия, довелось служить в Архангельском соборе во время лихорадочного жара. После того болезнь ожесточилась было и надлежало сидеть в келии и лечиться. Теперь хотелось бы ехать к вам, но начальник штаба здешнего корпуса сказал мне, что новое шоссе и по особенному его ходатайству не открыли для проходящего полка, и что путешествие было бедственно. Теперь и объездные дороги должны поправляться, – но скоро ли? – Мне хотелось праздновать у вас Троицын день, но один из членов Опекунского Совета убеждает в понедельник совершить освящение храма в одном из подведомых заведений. Так есть и то, что препятствует пути, и те, что удерживаете на месте. Не знаю, что будет. Поверзите меня к стопам Преподобного Сергия с молением, да благословить прийти.

Мая 29-го 1845.

Благословение вам, о. наместник, и мир, и здравие, такожде и братии.

Благодарю за благословенный хлеб о те праздника.

Я праздновал в домовой церкви с трудом.

Во время прежней болезни звали меня на заложение храма при богадельне общества ремесленников. Я сказал, что в назначенный день не надеюсь быть в силах, и предлагал пригласить преосвященного викария. Они говорили: отложим до четвертка. Я отвечал, что не надеюсь быть в силах и в сей день. Болезнь кончилась. Собираясь с силами, и наведываясь о дороге, не успел я уехать, как пришел четверг, и просьба, и мне трудно было отказать, потому что общество, не очень значительное в столице, которое я в первый раз встречал, могло бы принять сие за невнимание. Получив во время заложения простуду от ветра, я не приметил, и поехал еще в тот же день в воспитательный дом на экзамен. В следующую ночь лихорадка возобновилась. В Троицын день не хотелось мне лишиться церкви, и я служил; но во время поздние чтения молитвы от открытых за мною окон (что было необходимо, чтобы не обессилеть), получил во вспотевшей спине и голов такое ослабляющее ощущение, что едва мог кончить службу. От того произошли две трехдневные лихорадки, каждая в свои часы. Теперь, кажется, он кончились, но я очень расстроен болезнию и лекарствами. Предписывал их В. по своим правилам; в самое трудное время пришел нечаянно Высоцкий и частию изменил лекарство, и тогда только начал я получать помощь. Теперь, говорит Б., надобно выжидать седьмая и четырнадцатая дня. Если и не столько, все однако же не надеюсь выгородить время, чтобы побывать у вас ранее 25 дня.

Ощекотурение дома певческого отложим, но переделка окон у моего дома предпринята, и эконом требует денег.

Прочитайте прилагаемое письмо. Мне кажется, надобно послать деньги; но пишущая живет далеко от Смоленска, – как дойдут они до нее? Дороги не указывает. Нельзя ли послать в приказ общественного призрения, сказав, что некто, получивший сведение о стесненном положении помещицы Мацкевичевой, препровождает следующие к уплате по заложенному имению деньги, сколько в письме показано. Но кто подпишется? И такая странная бумага, по которой жаловаться не кому, не даст ли случай воспользоваться деньгами кому-нибудь мимо нуждающейся? – Если вы думаете, что сие неудобоисполнимо, – я останусь в покое. Если думаете, что может быть исполнено надежно, – устройте исполнение, как лучше усмотрите.

Посылка денег в город для отправления в дальнее неизвестное село, мне кажется ненадежна, смотря потому, как почта печется охранять свое доверие. 17 апреля послал я на имя графа Протасова пакет и при нем мои проповеди для поднесения Государю Императору. Слышу, что почтовая карета на дороге обгорела. Думаю, если посылка сгорела, скажут. Проходит время, не сказывают; думаю, видно цела. Приезжает из Петербурга граф Строгонов и сказывает, что Государыня Императрица спрашивает, что я не посылаю ей свои книги. A они посланы в тот же день, не от меня. Открылось, что обе посылки сгорели, и почт-директор признался о второй не мне, a мне о моей все еще не сказал, доколе я официальным отношением не вынудил признание. Видно, нужна не общая польза, не верность, а слава, что наше дело не погрешительно, хотя не непредвиденный случай и славе истинной не вредит.

Посылаемая икона назначается в мою келию в ските.

Примечание. Письмо, без означения времени, когда писано, но, очевидно, относится к 1845 писано, как очевидно из письма же, после Троицына дня, и, по всей вероятности, за несколько дней пред 25-м июня.

Благословение и мир да пребывает с вами, о. наместник, и с братиею. Вас благодарю за споспешествование миру моего пребывания; и братию благодарю за доброе устроение, в котором я обретал долю покоя и утешения.

Возвратился я в Москву благополучно, хотя не без труда. Дождь встретил меня при выезде из посада и провожал не менее двух третей дороги, не оставляя орошать меня, когда я ходил в Хотькове в церковь для поклонения, и в Братовщине к литургии. Посему не мог я употребить себя на посещение по пути домовой церкви.

Посылаю вам записку М. не для того, чтобы по ней что-нибудь делать, но чтобы вы увидели, что не употреблять с худыми людьми законных формальностей из снисхождения, значит подвергать себя затруднению. Если М. напишет формальную просьбу, то дело может оказаться запутанным.

Желаю вам радостно и богоугодно праздновать праздник Преблагословенной Присно-Девы, и прошу молитвенного споспешествования, да благословится и наше празднование.

Август 14-го 1845.

Благодать Пресвятой Девы да будет с вами, о. наместник, и с братиею в праздновании Гефсиманском, в котором и мне хотелось бы участвовать. Впрочем, благодарю Бога, что третьего дня и вчера сподобился праздновать в церкви велицей. Собор и полон, и одет был народом так, что говорят, еще два или три собора можно было бы наполнить. И сегодня в Андрониеве праздновал я образу Господню, и, кажется, тем лучше, что без настоятельского празднования.

Был у меня иеромонах Филарет, в обыкновенном устроении духа, с доносами от ревности по вере, из которых один до вас касается. Говорит, что вы дали ему образ, которого рисунок при сем прилагается, и что на нем Божия Матерь изображена с оскорблением ее достоинства. Если подлинно так у вас пишут, то это требует исправления. На картине представлена не келия, а храм со столпами и со сводами, какого в обители Преподобного Сергия тогда не было. Крестообразно сложенные руки у образа Богоматери дают сему образу выражение не согласное с обстоятельствами явления. Тут нет ереси против веры, находимой Филаретом, но есть ересь против исторической истины.

Панагии, которую носил я ежедневно в лавре, и которую в навечерии отъезда отдал Анании, уложенную в сургучной коробочке, мы здесь недоискиваемся. Спросите у Варнавы, не забыта ли там, и, если найдется, пришлите.

Августа 16-го 1845.

Благодарю, о. наместник, за известие о Гефсиманском празднике. Преблагословенная Матерь Господня да призирает оком милосердия на смиренное место сие.

Гавриилу построить уединенную келию Бог благословит, и да дарует ему безмолвие, благодатию осеняемое. Надобно, чтобы скитяне хранили его от известности, за которою легко вкрадывается молва.

Сказав мнение иеромонаха Филарета, я не пристал к нему, и оно не требует вашего опровержения. Крестообразное сложение рук Божией Матери на образе явления Ее, конечно, не может унизить Ее; но оно не соответствует значению изображения и не дает видящему мысли, сообразной с содержанием изображения.

Панагии мы искали по пословице: „рукавицы за поясом, а их ищут». Она обрелась здесь.

Мир вам и братии.

Августа 21-го 1845.

Вот еще требование, уже несомнительное. В моей келии в лавре, в шкафе, стоящем при стене молитвенной, остался экземпляр проповедей моих, переплетенных в пергамент. Он мне нужен вскоре. Пришлите обвернув, чтобы сохранен был.

Хотят, о. наместник, взять иеромонаха Анастасия в Юрьев для больного, которого сохранение важно для многих, и между прочим для строящейся церкви. Не препятствуйте сему и отпустите.

Сентября 2-го 1845.

Мирствуйте о Господе, о. наместник, и яже о Христе братия.

О посещении Песношского монастыря надобно официальное донесение, которое должно быть сдано в консисторию.

Неприятно, что недостает овощей. Где же возьмете? Здесь, кажется, много, но далеко.

Меня в раздумье приводит ожидание высоких гостей, из которых для некоторых ожидание назначается с 24 дня сего месяца. Если бы я занялся ожиданием одного Государя Императора, и в сем случае, отлучась в лавру, могу или опоздать, или придти на встречу бессильный от дороги, если Государь несколько ускорит своим путешествием, как не раз случалось. Помолитесь Преподобному Сергию, чтобы возможное устроилось без замешательства и смущения.

Сентября 7-го 1845.

Посылаю вам, о. наместник, письмо, которое просят доставить верно. Кажется, в нем есть деньги.

Игумения Рождественская просит дозволения посетить скит. Для монахини и игумении, кажется, можно дать дозволение быть там у литургии, и довольно.

Будет в лавре полоцкая монахиня Евфросиния, которой брат посетил нас в августе. Примите ее со вниманием.

Мир вам и братии.

Сентября 11-го 1845.

Сила Креста Господня да охраняет вас, о. наместник, и обители, и братию.

Рукопись о кресте с тем привезена, чтобы отдать в академию. Но отложите сие до меня.

Какая, кажется, была бы беда, если бы порядочно спросить М. о деньгах?

Что же он объявил себя пришедшим по моему приказанию, это вот как было. Он не раз приходил ко мне, но я не принимал его после бумаги, которую к вам послал. Потом эконом спрашивает меня, держать ли на подворье M., который пять дней живет у послушника, и не хочет выйти? Я сказал, что не следовало и принимать, потому что он, вероятно, и без вида. Но когда М. возразил, что не пойдет без моего решения, я велел сказать ему, что ему не следует здесь ожидать никакого решения, ибо он здесь не служил, и что решение его в лавре. И когда он сказал, что пойдет в лавру, я велел сказать: пусть идет; чтобы таким образом, не прибегая к полиции, избавиться от него. Такому человеку, как он, не надобно верить в объявлении моего приказания.

Писав пред сим, забыл я предварить вас о преосвященном Костромском. Скажите мне, как он был у вас.

Сентября 13-го 1845.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Сим напутствую к вам полоцкую монахиню Евфросинию Сербиновичеву, путешествующую к Преподобному Сергию и к Святителю Димитрию. Способствуйте, чтобы мирно совершила свою молитву и могла с удобством видеть святыню и древность. Если пожелает быть у литургии в ските, – допустите, не делая, однако, из сего примера правила.

Сентября 15-го 1845.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Прошу прощения у скитян, что на час уменьшил их безмолвие, дозволив игумении слушать литургию в ските. Более сего вы не сделали, и я не дозволял. Но беда не в том, что скорбеть будет Зачатейская игумения, которую туда не допустили, а в том, что, по поводу моего разрешения, будут вам докучать о разрешениях, и колебать правило. Будем тверже при помощи Божией.

Брату Иосифу скажите, для чего он не мирствует с нами, когда мирствуем мы с ним. Ведь малороссы не любят великороссиян, а мы добрых людей того и другого племени равно любим.

Краснопевкову разрешено пострижение. Дайте ему от меня сто рублей серебром на одежду, или половину на одежду, а половину для матери, как понадобится.

Мне хочется к вам, а не знаю, что будет. Называют генерал-адъютанта, на сих днях проехавшего чрез Москву, который сказывал, что Государя надлежит ждать в Москве 27 дня.

Поверзите меня к стопам Преподобного Отца нашего Сергия.

Сентября 18-го 1845.

Прочитайте прилагаемое письмо. По нему, кажется, сомнительно, все ли дошло по назначению.

Помолитесь, о. наместник, чтобы не было мне печально не быть у Преподобного Сергия на празднике, и чтобы не было печально в другой раз, если представляющееся препятствие окажется недействительным, чего теперь угадать нельзя. Я велел уложить вещи на дорогу и послал нанять лошадей, когда пришел от генерал-губернатора чиновник с известием, что Государь Император ускорил уже путь Свой пятью днями против назначения. Таким образом время моего предполагаемого путешествия отнято, особенно, если предположить, что начатое ускорение может увеличиться в остальной части пути. Празднуйте радостно вы с братиею. Вспомните меня в час благий при стопах благого Отца и Покровителя нашего.

Андрей Николаевич Муравьев путешествует в лавру на праздник. Пусть он витает у меня, как прежде. Посмотрите, чтобы ему было тепло и покойно, и было все нужное.

Высокости взгляда преосвященного Костромского⁴⁵, который не нашел в Сергиевой лавре примечательного после Киева, не будем завидовать. А что не пришло ему на мысль выслушать молебное пение, это не от Невской ли лавры? Там не часто служат молебны Святому Александру. Преподобный Сергий благостию своею да предварит его прошения, и да явит ему утешение общения святых, чего ему и себе, и вам желаю.

Сентября 21-го 1845.

О. Паисию скажите мою благодарность, а Ивану Михайловичу мое согласие на то, о чем он писал.

Благословение Господне да пребывает с вами, о. наместник, и с братиею.

Расчет, по которому не отправился я в лавру на праздник, оказался не совсем верным, и не совсем не верным. По действию сырой погоды я не был свободен от простуды даже в доме, и потому после путешествия едва ли мог бы исполнить требуемое от меня 27 дня, то есть встретить Государя Наследника Цесаревича в Успенском соборе. Он был в соборе вместе с Великим Князем Михаилом Павловичем. 28 дня нецеремониально встретил я в Успенском соборе Великого Князя Константина Николаевича, и сопровождал в Архангельский и Благовещенский. Что нецеремониально, это не от меня зависело. Государь Наследник в добром здравии, а Константину Николаевичу, кажется, можно пожелать более крепкого здоровья, чтобы оно лучше служило являемой им деятельности и любознательности. О здравии Государыни Императрицы имею весьма успокоительные вести от Великого Князя Михаила Павловича, который вчера довольно не кратко со мною беседовал. Посещение Москвы Государем Императором обещают зимою.

О. казначею скажите благодарность мою за книгу. Как это делается, что он указывает на греческое издание писаний С. Григория Богослова. И на свои ли деньги так роскошно печатает? Но как бы то ни было, да будет на пользу читающим.

Описание скита прочитал, но не вижу, что из него сделать. Иное неверно по происшедшим переменам, а иное по неточному взгляду или воспоминанию виденного.

Прошу иметь во внимании нового иеромонаха Леонида⁴⁶, и помогать его утверждению на новом пути.

Октября 1-го 1845.

Иосифу скажите, что мы отпускаем его с сожалением, и, если захочет возвратиться, примем с любовию, не упрекая тем, что хотел нас оставить.

Если есть экземпляры проповеди, говоренной в ските, пришлите мне десяток. Просят.

Возвращаю вам, о. наместник, тетрадь о ските. Слушаясь вас, я поправил карандашом, что казалось не верным. Но вы посмотрите, не погрешил ли и я. Откуда взялся в тетради певг? Его, кажется, нет в церкви.

Жалею, что Н. подвергается неприятному сомнению. Правильный надзор за счетом нужен и против греха неверности, и против греха напрасного подозрения.

В следующее воскресенье, если будет угодно Богу, надобно мне путешествовать около Кремля, а потом не худо было бы путешествовать к вам; но боюсь дороги. Если узнаете, что она поправится; скажите мне. Можете быть, я сим воспользуюсь.

Мир вам и братии.

Октября 7-го 1845.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Строение фабрики, когда нет в виду наемщика, не бессомнительно. Да поможет Господь исполнению надежд.

Рясофорный послушник, племянник преосвященного Черниговского, уволенный из Вифании, но не определенный в Чернигове, следственно числящийся в ведомстве лавры, с просроченным паспортом живет в Заиконоспасском, и там перестают давать ему убежище. Обратите на сие внимание, чтобы лавра не была виновата в несоблюдении порядка, если он, как бродяга, попадет в тюрьму.

Макарию и Александру, и Матвею надобно сказать, что и в ските безмолвия довольно для внимающего себе. И надобно, чтобы скит был благоустроен, чтобы и пустынножительство близ его было благословенно от дома Пресвятой Богородицы, сущего в ските. Неправо было бы разбегаться в лес, и ослабить благоустройство в доме Пресвятой Богородицы. Да преклоняют души свои под ее покров, прося себе спасительного устроения, не спеша своими помыслами, хотя и благими являются.

В день Сергия и Вакха и я помянул тезоименитство Преподобного Сергия.

Дорога к вам, говорят, несколько лучше прежнего. Но погода все неблагоприятна.

Завтра надобно путешествовать около Кремля. Помяните в молитве мою немощь.

Октября 13-го 1845.

Мирствуйте о Господе, о. наместник, и братии мир.

Вчерашний праздник, благодарение Богу, мы совершили мирно, с довольным собором людей Господних, наполнявших собор, и Кремль, и площади, и сопутствовавших святыне около Кремля. Господ дал мне совершить без большого труда и служение, и путешествие, при помощи диаконов.

Ждать пути, чтобы ехать к вам, совет справедливый. Но, пережидая неудобство пути, могу встретить неудобство времени. 20 ноября и 6 декабря нужно быть в Москве. Что изволю, не вем. Посмотрю.

X. одобряют едва ли вполне искренно. Не скуден ли он воздержанием? И поможет ли ему Илиодор хорошо познакомиться с монастырскою жизнию? Не оставьте без внимания с их вопросов.

Что певг и пихта одно и то же, не станем спорить. Но что пихта не одно и то же с сосною, о том можете удостовериться в моем саду, если в лавре нет пихты, а кажется, есть в саду академии.

Радуюсь, если нижняя в ските церковь осушается. Соображайте с сею целию отопление.

Простота, как мне кажется, есть надежда скита. Да сохранит сие Господь, и да будет по присловию; где просто, там ангелов со сто.

О ком-то желающем в скит, вы писали мне, чтобы я писал к епархиальному преосвященному, которому он принадлежит. Напомните мне о ком, и настало ли время писать.

О содержании прилагаемого письма скажите почтмейстеру.

Что делается с рукописным лечебником? Не забыли ли вы о нем.

Из числа бывших у меня в келии финифтяных икон просил я прислать несколько в Москву. Вспомните сие.

Октября 15-го 1845.

Мир вам, о. наместник, и братии.

К вам на сих днях путешествует графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская. Примите Боголюбивую деву с усердием.

Об о. Иоанне я писал к преосвященному Саратовскому.

Пришлите послужной список казначея. Жизнь его уважаю, а по должности отличным он не показал себя.

На Фонтанском подворье, бывало, пели охотники довольно порядочно. Может быть, эконому надлежало приласкать их, и за недостатком сего и их не стало. Если надобно – пошлите туда певца.

Прочтите прилагаемую записку. Наименованного в ней просят поместить в вашу богадельню одного, ибо он и теперь живет не с своим семейством, a отдельно. Сим желают между прочим отделить его от сомнительного сообщества. Скажите, что думаете о сем.

Октября 25-го 1845.

Благодарю, о. наместник, за доброе принятие добрых гостей.

Бог благословит ваше доброе слово и доброе намерение и дело графини Анны Алексеевны. Да будет светильник ее полон елея и горящ до сретения Небесного Жениха.

Приемлю рассуждение скитян, чтобы не расходиться по литургии, и не собираться в трапезу вновь, а прямо от литургии из церкви идти собором в трапезу; и чтобы для сего литургию начинать попозже прежнего. Исполнение чина о панагии в точности по уставу также одобрительно. Благодать Пресвятую да сохраняет и возращает их в благом устроении.

Относительно махрицкого строителя я полагался на ваше о нем знание. По моему же замечанию с самого начала в Махре он не стал оказывать того, что обещала жизнь его в Вифании. Нынешний день он явился ко мне, жалуясь, что лаврский казначей, не сказав ничего ему и остановясь не у него, по одиночке призывал братию, и расположил что-то написать против него. Наконец, при отбытии принял от братии запечатанный пакет. А строителю ничего не открыл. Если так поступил казначей, то и он поступил не лучшим образом, так решительно уронив строителя в глазах братии прежде времени. Теперь надлежит опасаться в монастыре безначалия. Впрочем, может быть, строитель также не точно говорит о чужих делах, как недостаточно оправдывает свои. Не умедлите сказать мне, что нашел казначей в Махре, и присовокупите, что полагаете нужным сделать.

Мир вам и братии.

Ноября 5-го 1845.

Хорошо, если улучшилось пение в ските, но я мирен и с воспоминанием прежнего, и теперь мне слышится: под кров твой владычице...

По милосердию Своему, Ангелы Своими да охраняет Господь обитель, и обители, и вас, о. наместник, и братию.

Сегодня в четыре часа утра встал я, чтобы проводить гостя, преосвященного Ярославского. После сего, возвратясь к себе, слышу, что стучат в дверь. Что такое? Письмо чрез нарочного. Просмотрев, вижу, что можно пристальнее прочитать после; а по приписке о делах лесничего и головы нынешний день делатъ нечего, потому что одно служение в Архангельском соборе наполняет меру сил моих. Завтра постараюсь увидеться с губернатором, а может быть понадобится говорить и с генерал-губернатором. Для нас с вами просто и ясно, что из Глинькова в Сергиевский посад можно доехать без письменного вида, но у людей, более деловых, нежели мы, можно встретить сильное возражение: законный порядок требует не отлучаться в другую губернию без письменного вида.

Дозде 8 ноября. Потом я отвлечен был, и возвращаюсь к сему письму 9 дня утром.

О махрицких делах лучше бы говорить на месте, но у меня от вчерашнего дня простужен глаз и ухо, и зубы хотя не сильно болят, но некоторые представляются вышедшими из своих мест. В таком положении предпринимать путешествие значило бы дорабатывать себе полную и упрямую зубную болезнь, как я уже знаю по опыту.

О махрицком строителе я старался не верить моим замечаниям, и видеть его с лучшей стороны, полагаясь на то, что вы лучше меня знаете его. Но мне давно казалось, что его слово не просто, а искусственно, и, следственно, не искренно. Вам надлежало заметить сие ранее, и ранее указать мне на те случаи, на которые теперь указываете. При определении его в строители я говорил ему, что монастырь общежительный и уединенный, при хорошем управлении, может лучше других служить к образованию монашествующих, и потому может быть рассадником, и что желательно, чтобы он дал Махрицкому монастырю такое направление. Сие-то, вероятно, превратил он в тот вид, будто я просил его образовать монахов для себя. Если он сказал вам, что предпринимает что-либо, по моему разрешению, а вы то находите бесполезным, – надлежало вам тотчас дать мне знать, прежде нежели предпринято неполезное. Могло случиться, что, не близко зная местные обстоятельства, которые он неточно представляет, я согласился на представление благовидное, а в самом деле неполезное. Но я совсем не помню, чтобы он на что-либо просил у меня непосредственно разрешения, и чтобы я дал оное. Может быть, он говорил мне, что ему нужно, и неотрицание мое принял за разрешение, тогда как я принял рассказ нерешительно, потому что поверка его предположений должна быть делаема ближе меня.

Теперь в Махре тревога сделана, a дела никакого не сделано. Дело дошло до того, что не действовать официально, значило бы поступить крайне неосторожно. Но казначей сделал незаконное, а законного не сделал. Принял письмо от 12 человек, то есть от скопища, и тем сделал подкрепление скопищу. Мог он принять от 12 человек 12 писем, по одному от каждого, а общее письмо от 12 человек есть действие мятежное. Между тем законного он не сделал, то есть не сделал никакого донесения о том, что нашел. Между тем дух распри не только возбужден, но и открылся, и кипит, и кипящее может пролиться через край, тогда как у нас время длится в переписке, не помогающей делу. Вот почему, мне кажется, кстати сделалось то, что я, выслушав строителя, потребовал от него записки для памяти, в ожидании того, что, как я думал, представит мне собор. Собор ничего не представил, но записка строителя дает возможность сделать собору предписание, без опасения непризнания в том, что мне сказано. Записку, впрочем, я оставляю у себя, а беру из нее только то, что нужно, дабы дать делу необходимый и умеренный ход. Мне кажется, делаемое мною распоряжение, может помочь строителю, довольно... (прошу прощения) бестолковому, лучше понять свои погрешности и их последствия. Официальное же действование не помешает, если позволят обстоятельства, кончить дело также мирно, как и при действовании по-домашнему. Внимательно изберите казначею помощника, который нужен к умиротворению, потому что казначея строитель уже не почитает беспристрастным. Дайте им ближайшее наставление, которого нельзя вместить в предписании. Надобно, чтобы действовать точно, дабы в противном случае не запутать дело ябедами несогласных сторон, и чтобы не представляли себя судьями, а помощниками, присланными споспешествовать прекращению затруднений и утверждению поколебавшегося мира в обители. Более писать не остается времени. Молитвами Преподобных Отец наших Сергия и Никона и Стефана да дает Господь благой разум действующим и тем, которых коснется действование, и смирением да утвердит мир.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Вот отчет по предмету крестьянской продажи дров. Мне рассудилось говорить о сем с управляющим палатою Государственных имуществ, человеком благорасположенным, полагающим, что законы должно употреблять для блага людей, а не для стеснения их. В пятницу я ездил к нему и не застал его. В субботу послал сказать, что желаю видеться с ним у него или у меня. Он приехал. Я изложил дело. Он отвечал, что вчера в палате определено то, о чем я ходатайствую. Лесничий представил палате, чтобы привести в исполнение закон, требующий, чтобы промышленники продавали дрова не иначе, как по билетам, представляя в сем пользу казны. Палата утвердила было представление во время болезни управляющего, но один советник не подписал определения, и протянул дело до выздоровления начальствующего. Сей предложил на соображение другой закон, повелевающий не стеснять крестьян в их промышленности сельской. Посему палата признала, что первый закон относится только до торговцев, отвергла представление лесничего, и следственно, крестьяне могут продавать дрова без билетов. Управляющий обещал поспешить предписанием о сем лесничему. Остается вопрос, не будет ли лесничий, несмотря на сие, не допускать крестьян чужой губернии без билетов. О сем постараюсь говорить с губернатором. Но, кажется, в сем помочь может и становой пристав, когда перескажете ему решение палаты.

Ожидаю узнать, что по махрищскому делу делаете и думаете после того, что я писал.

Праздник преподобного Никона празднуйте без меня, и меня пред ним, и пред святыми мощами его помяните.

Ноября 11-го 1845.

13 утром получаю письмо ваше от 11 дня. Бог да благословит обильно любящую Его, обильную милостию, кроткую душу рабы его графини Анны! Читая письмо ваше, я боялся, и еще боюсь, чтобы душа ее не возмутилась какими помыслами в доброй и чистой решимости. Это забота не о исполнении предложенного, а собственно о мире души ее. Но, кажется, вижу ее в тихости. И вам, если бы имел время, сказал бы я: ожесточил еси просити. Я не предложил бы ничего, или если бы решился, то сказал бы о питании странных и о ските, и сего уже довольно. Впрочем Господь да благословит все предприемлемое во славу Его и во благодеяние смиренным земли.

О Государыне Императрице, яко болящей, молиться можно и должно всегда, когда слышится имя ее в молитвах церковных. У меня в церкви бывает молитва о путешествующих Государе, Государыне и Великой Княжне. Так и в Петербурге. Конечно, в молитве нет преступления, но случилось же, что однажды в путешествие Государя Наследника я велел молиться в Москве о нем, и в то же время прошел в Москве слух, что он сделался на пути болен, и в Петербурге перетревожились, и напали на меня, зачем молитвою дана пища слуху. Если после 20 дня удастся мне быть в лавре, то там еще посмотрим, и решимся. Впрочем, вести о здоровье Государыни Императрицы добрые.

Слава Богу и благодарение споспешествующим молитвам Преподобного Отца нашего Сергия. Путь мой в Москву совершился благополучно, кроме небольшой простуды, которая впрочем, не воспрепятствовала праздновать нынешний день по долгу.

Пребывание мое в лавре воспоминаю с благодарностию вам и братии лавры и скита.

Против Талицкой часовни, близ пещер, увидел я домик. По близости, думаю, что он построен махрищскими. Давно ли, на что, и по какому позволению?

Графиня Анна Алексеевна в бытность в лавре получила ли в благословение образ, и какой?

Тотчас по прибытии в Москву, встретил я вопрос, о котором лучше бы говорить, нежели писать. Но надобно сделать то, что необходимо. Нилова пустынь, по предусмотрению, будет иметь нужду в настоятеле, и преосвященный Тверской ищет. Чтобы лучше определить потребность, надобно знать, что нынешний настоятель, говорят, порядочный человек, поступал не с такою осторожностью, какой требуют дние лукавые. На подворье монастыря жила у него сестра, а в соседстве у дворянки две племянницы. Дворянка вкладчица монастыря. Несмотря на то, братия вознегодовали, что в доме дворянки, по случаям, берут уголья или что-нибудь для стола, вывели из сего обвинение в расхищении монастыря, и еще худшее, донесли синодальному обер-прокурору, и, не удовольствовавшись сим, графу Орлову, что имело последствием исследование и суд. На такое положение монастыря придет новый настоятель. Меня спрашивают, а я спрашиваю вас, кого бы указать, с надеждою пользы. Мне приходит мысль о лаврском ризничем. Не достанет ли его для сих обстоятельств? Притом не знаю, не оставил ли он какого неприятного воспоминания в Петербурге, где был употреблен в поручение с доверием, а потом устранен. Подумайте и скажите мне ваши мысли без умедления.

Мир вам и братии.

Декабря 6-го 1845.

Разумеется, что сказанное о Ниловой пустыни не пойдет далее вас.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Да дарует Господь, чтобы вами утишилось воднение и восстановился мир в махринской братии. Желательно, чтобы строитель остался и утвердился. Если же надобно будет отпустить его оттуда; конечно, надобно будет отпустить с миром по его желанию, а не мимо его желания. Но необходимо ли в пустынь? Разве не захотят он и Макарий возвратиться в Вифанию, и жить по-прежнему.

Очень прискорбно, если справедлива догадка о постороннем влиянии на махринское волнение.

Если для мира там нужно удалить некоторых, которых называли прежде, скажите мне о сем, или представьте от собора.

Это правда, что не надобно раскрывать своей хижины, чтобы покрыть чужую. По сей самой мысли не говорил вам о казначее, сохраняя его для лавры.

Пользуясь случаем, посылаю вам два лоскута материи. Тот, который потемнее, не угодно ли употребить на ваше полукафтанье, на память мою. А тот, который посветлее, не годится ли, чтобы для служения в ските сделать саккос и омофор, обложив, вместо гаса, белыми лентами, или коймами из разрезанной белой материи, чтобы облачение было по скитскому правилу?

Паки мир вам.

Декабря 9-го 1845.

Посылаемое при сем употребите, о. наместник, по назначению.

Ожидаю сведения о Махре, вследствие вашего посещения.

О священнике Евфимии не забыл, но еще не готов дать вам ответ.

Мир вам и братии.

Декабря 10-го 1845.

Сейчас видел я Алексея Ивановича⁴⁷ и узнал, что у нас в гостинице за пищу взяли с него рублей двадцать пять, а пища была худа, и недостаточна.

Декабря 11-го 1845.

Здравствуйте много, о. наместник. Врач душ и телес да отразит от вас всякую немощь.

При начатках немощи, на что было в метель пускаться в путь? Сутки подождала бы Махра.

Да дарует Бог, чтобы в Махре было и пребыло то, что сказываете вы, а не то, что говорит бумага, при сем возвращаемая.

О содержателе стола при гостинице я вам отвечал. О пчеловоде отвечаю при сем.

Господь да сохраняет в мире вас и братию.

Декабря 14-го 1845.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Преосвященный Иаков дарует вклад скиту – крест. Посылаю, не раскрыв его, чтобы не пропустить случая. Скажете мне, какой он. Думаю, из жемчужной раковины.

Двух новонапечатанных слов по нескольку экземпляров посылаю.

От профессора Горского письмо и посылку получили ль?

Декабря 21-го 1845.

Христос рождается; славите. Желаю, о. наместник, чтобы вы с братиею славили Христа Бога радостно и благоугодно ему, в общении с ангельским славословием.

Радуюсь, что здоровье ваше лучше прежнего.

Изъявляя неудовольствие против лжи, вы не гневаетесь ли немного на людей? А это, может быть, и не нужно. Какая надобность преувеличивать вину гостинника посетителю, который на нее не жаловался, и на вопрос о ней неохотно дал ответ, прося, чтобы не было неприятности виновному? Может быть, был и другой счет, вам не показанный, или кроме счета, уплата при самом взятии вещей, так же не легко оцененных, и не доброго качества. Книжка гостинника есть ли решительно верный документ? Верно, что в ней он не увеличил своей дороговизны, а что не уменьшил, то не столько верно.

В известиях ваших о Махре довольно успокоительного. Да утишит Господь волнение совершенно. Твердите строителю, чтобы он ярость обращал на одного общего клеветника братии нашей; а обманутых им – миловал, и миром и любовию приводил в мир и любовь. Не надобно ли удалить трех, которых он почитает особенно виною беспокойства, или того из них, кто более смущает других? Старайтесь иметь нередкие оттуда сведения. И меня не хощите не ведети.

Примечание. Письмо без означения времени, когда писано, сохранилось между письмами 1845 года, и по содержанию своему должно быть отнесено к этому же году.

Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение! Так и я у вас, о. наместник, и у братии, как вы у меня, славлю Христа Господа. Благодатию Своею да сотворит Он вас человеками благоволения Своего. Да благословит и новое лето вам и нам.

Декабря 31-го 1845.

О. архимандриту Паисию от меня поклон.

Если о получении посылки вы писали, то не пропало ли письмо! Ибо невероятно мне, чтобы я пропустил строки, или забыл.

Мантия скитская у меня есть. Припомню взять ее, когда к вам поеду. Но скоро вырваться не надеюсь.

Пошлю к вам для скита орлец, присланный с Алеутских островов. Он сделан из тамошних произведений; достойно скита.

Бог да благословит пустынножителя и его безмолвие миром и упованием спасения.

Если большое влияние в Махре имеет Р., и он первый поклонился строителю, прося прощения, то теперь его влияние, кажется, должно быть не во вред.

Священника Евфимия вызываю к себе, чтобы поговорить с ним, и сделать догадку, надеяться ли будущего, лучшего, нежели прошедшее.

Мир вам, о. наместник, и братии.

В Москву побывать милости просим. Особенно же, если здоровье требует, чем скорее тем лучше.

Мое здоровье также не хвалится. Накануне дня Богоявления освящал я воду в Богоявленском монастыре, а в самый праздник на воду не ходил, и, несмотря на то, до сих пор сижу дома с простудою, которая то уменьшается, то больше чувствуется, а не оставляет меня совсем.

Да дарует Господь, чтобы пустынножитель утвердился в добром пребывании и безмолвии, и чтобы беседа с посещающими его скитянами споспешествовала взаимно успеху духовному.

Не худо, что вы предлагаете мне завести нужное в скитских келиях, чтобы не иметь заботы привозить. С сею мыслию я оставил в лавре несколько чулок и полотно. Впрочем, едва ли можно достигнуть до того, чтобы мне не нужно было возить с собою путевый запас, потому что путь мой всегда надлежит предполагать не в один скит, а и в другие места по надобностям, которым недовольно удовлетворяю.

Января 11-го 1846.

Мою беспамятность простите, о. наместник, что я не писал вам благовременно о молитве за путешествующих. У нас прекращена совсем, потому что и Государыня Императрица и чада Ее с нею пребывают теперь на месте. Ее путешествие возобновится, кажется, в следующем месяце.

О. Иоанну быть духовником в ските Бог благословит.

Добрым вестям из Махры радуюсь.

Ожидать вас будем.

Мир вам и братии.

Января 15-го 1846.

Благодарю, о. наместник, за посещение, и за добрые минуты общения.

Моя болезнь, по благости Божией, облегчается.

Сегодня Григорий Яковлевич⁴⁸ коснулся вашей болезни и дал мне случай взять его мысли. Он говорит, что одно внутреннее лечение недостаточно, и что предложенное им наружное средство найдено им действительным в самых сильных степенях болезни, даже без употребления внутренних. Мое дело пересказать вам сие с желанием пользы, а настоять на употребление не моя должность. Хочется еще сказать: великое ли дело, и какая беда, приложить к руке морковь и молоко? – Довольно.

Мир вам и братии.

Января 25-го 1846.

Благословен Господь, и благодарение покровительству Преподобного Сергия. Да узрят нищии, и возвеселятся⁴⁹. Благословением небесным да благословит Господь душу рабы Своей графини Анны⁵⁰, приносящей столь обильную жертву вере и любви к меньшей братии. Добре служит она спасению своему и рода своего.

Хотя она миновала меня, однако, думаю, в порядке будет, чтобы собор представил мне о ее вкладах, и поручил мне благодарить ее, и благословить образом. Сверх вписания имени ее в синодики лавры и скита, справедливо будет ввести в обычай, чтобы священнодействующие в лавре и в ските ежедневно воспоминали ее на проскомидии, о здравии и спасении, и чтобы в дни ее рождения и ангела совершалось молебное пение о ее здравии и спасении, в один из сих дней в лавре, а в другой в ските. Так или нет?

О ректоре я не забыл, но не говорил вам, потому что не нашел возможным сказать желаемое. Он еще не давно на настоящем месте. Подробнее можно было бы о сем говорить лично.

Я сегодня не в Бронницах, а дома. Поскольку в четверг надлежало решиться ехать, или не ехать, то в среду я испытал выехать из дома в Москве, и в следующую ночь получил зубную боль. Так недоумение кончилось. Отказаться было необходимо. Послал только вместо себя слово, которое обещался прочитать архимандрит⁵¹.

Мир вам и братии.

Февраля 3-го 1846.

В преддверии поста, прошу от вас, о. наместник, и от братии прощения, в чем пред вами не удовлетворил долгу служения и братолюбия; и вам всем призываю от Господа прощение во всем, в чем кто требует оного и благословение на подвиг поста и молитвы, да будет он благозаконен и душеспасителен, и да введет вас в радость Господню.

Мне что-то не дается писать к вам, и теперь едва уловляю для сего время.

Мария возвращается и колеблется, не провести ли первую неделю поста в Москве. Я советую поспешать в свою келию из постороннего виталища. Помысл ее, кажется, все не довольно мирен с Хотьковым, a мне кажется, что это напрасно, и что лучше выдерживать, буде есть, борьбу здесь, нежели не наверное искать покоя инде. Попекитесь утвердить ее, и совершить над нею дело Господне.

На предполагаемое путешествие ваше соглашаюсь. Буду о сем писать еще.

Благодарю за внимательное попечение о деле трапезной церкви.

Господь да пребывает помощником вам и покровителем во всем во спасение.

Февраля 16-го 1846.

Дни благоговения да благословит Господь вам, о. наместник, и братии, и да будет вам пост добрым невестоводителем к общению с Господом.

Радуюсь, что святитель Платон благословляет пустынножителя, и дает надежду смиренной пустыне.

А о той душе жалею, в которой во время приготовления к монашеству прозяб неуместный помысл любоначалия. Не подозревал я, а просто поспешил послать из Москвы. После сего услышал, что в Зачатейском монастыре боялись лишиться нынешней начальницы, и получить вместо ее готовящуюся к пострижению. Я сказал, что нельзя быть такой поспешности, и все еще не догадывался, от чего возникло сие опасение. Мне приходило на мысль, не отложить ли недели на три пострижение, чтобы дать время прогнать помысл, который не заслуживает быть покрыт мантиею.

Возвращаю письмо о. Анастасия. Простите меня, если укажу чужой сучец, своего бревна не видя. Я не желал бы, чтобы о. Анастасий так не благосклонно отзывался о саровском начальнике, кто бы он ни был.

Для скита же благопотребное да устроит Преподобный Сергий, если наши помыслы не сбываются.

О лесничем управляющий Палатою Г. И. сказал, что отдал его под суд, чтобы пресечь его неправые действия.

Благодарю за тщательное дознание и исправление повреждения свода в трапезной церкви. Слава Богу, что принялись за ее исправление. Недосмотренный долее вред – сделался бы важнее.

Чтобы ступени пред алтарем были безобразны, я не заметил. Если нужно переменить их: не надобно медлить распоряжением.

Решетку поставить пред алтарем хорошо, и из трех ступеней на среднем, кажется, лучше будет поставить ее. Чрез сие сохраняется более простора за решеткою внутри, и она не так высоко загораживает иконостас.

С предложениями по дому призрения почти соглашаюсь; но нужно поговорить о некоторых подробностях. Для 80 не тесно ли?

Письма к графине Анне Алексеевне я еще не писал. Ведь вам надобно ехать чрез Москву. Здесь и можете получить оное.

Надобно не медлить и пользоваться временем, пока мороз поддерживает дорогу.

Графиня Анна Алексеевна прислала ко мне щедрую милостину на все монастыри здешней епархии. Господь да умножит ей свои щедроты. Приятно зреть ее душу.

Не малая была мне забота о Новодевичьем. Покойная игумения желала из своих. Я велел благочинному спросить старших монахинь наедине, кого преимущественно желают, из четырех названных покойною. Голоса разделились, и другие соображения не вели к разрешению. Наконец, алексеевская игумения, которая отказывалась от перемещения слабостию здоровья, нечаянно ко мне пришла и послушалась, и переведена.

Когда ожидать вас, в воскресенье или в понедельник или во вторник? – Милости просим.

Февраля 21-го 1846.

Прошу, о. наместник, не затруднять себя мыслию, будто ваше письмо когда-нибудь мне будет в тягость. При помощи Божией, надеюсь, что этого не будет. Может случиться забота, могу ли я удовлетворительно разрешить, требующее разрешения. Это мой недостаток. Скажу вам, как обыкновенно говорю, что думаю, а что скажу погрешительно, – укажите мою погрешность.

Письмо, которое называете вчерашним, и которое должно быть писано двадцать второго дня, не дошло до меня. Не о нем ли вчера вечером принесли мне повестку, с означением, что письмо нужное? – Говорят, что в воскресенье не отдают.

Мне очень желательно, чтобы вы приняли труд быть посланником лавры для принесения благодарности графине Анне Алексеевне за ее благотворения. По важности благотворений послать только письмо по почте мне представляется не удовлетворительным. Если бы вы отказались от сего поручения, то я подумал бы послать кого-нибудь из московских настоятелей, но послать незнаемого ей, может быть, значило бы принести ей более затруднение, нежели удовольствие. Ваше же посещение, без сомнения, будет ей по мысли.

Начатым работам можно дать то направление, которое менее требует непосредственного, надзора. При сем не в первый, думаю, раз скажу вам, надобно приучать кого-нибудь к помощи вам в надзоре за делами. Если бы казначей подчинился в сем вашему направлению, и усердно последовал, думаю, он не менее удовлетворил бы своим обязанностям, нежели сочинением книг. Но простите сие отступление от настоящего дела: теперь не о том речь.

Дорога, говорят, при помощи морозов сделалась лучше. Надобно, впрочем, порядочный экипаж. Если в лавре нет способного, можно поискать в Москве, или взять дилижанс для одних вас с будущими, вероятно, не менее двух.

До Новагорода от Москвы не торопливою ездою, с ночлегами, как я езжал, три дня. Посему можете расчесть, как немного времени потребуется на все путешествие.

Если же встречаете непобедимое препятствие, то, по крайней мере, предоставьте мне сказать графине, что я хотел послать вас, но встретилось препятствие.

А если препятствие победимо, то прошу победить.

Для меня также утешительно сие благодеяние и общение, что раба Божия и мое смиренное имя включает в молитвенную хартию о ней и о близких ей.

Преподобный Сергий привлек нам благодеяние, Он да устроит и дело благодарности, да не погрешим.

Мир вам и братии.

Февраля 24-го 1846.

Во имя Бога и Отца, и Господа нашего Иисуса Христа, и Святого Духа, облагодатствующее и блаженнотворящее благословение рабу Его, тебе, архимандрит Антоние, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Хотя недостойно, по грехам моим, и не прилежно, но мало пробужденной лености моей, всегда однако, любящим и благодарным сердцем призываю вам, о. наместник, благословение Божие. И как это для меня обыкновенно, то не пришло мне на мысль в особое время для сего употребить особое знамение.

Благодарю за откровенность, хотя не раннюю, и прошу никогда не стеснять себя в общении со мною, хотя бы дело шло не о вашем желании, а о моем обличении.

Икону, вами принесенную от графини Анны Алексеевны предоставить вам готов я с любовию, затрудняясь только несколько мыслию, чтобы я, отдавая скоро, не казался принявшим холодно. Впрочем, имею от нее у себя другую икону. Посему, благословляя вас препровождаемою при сем иконою, предоставляю вам поставить ее у себя, и после меня иметь ее, как напоминание о благотворительнице обителей и о моем смирении.

Монах ждет, и мне писать более не дают. Простите.

Марта 14-го 1846.

Мир обителям нашим и братиям.

Покланяяся страстям Господним, в надежде радости славного воскресения, призываю вам, о. наместник, благодать общения страстей Господних живою верою, да и радость воскресения Господня будет в вас исполнена.

Довольно давно не пишу вам, потому что немощь берет себе много времени, особенно после утомления в церковном служении.

Слава Богу, что дело трапезной церкви идет с успехом. Чрез неделю после Пасхи напишите мне, что скажет дорога, не позволит ли без затруднения приехать к вам, и посмотреть, что сделано, и делаться должно. Символические изображения внесены в церковь не по духу церковных постановлений, и не на пользу народу, который их не понимает, и который должен быть поучаем Церковными изображениями. Если встретятся и вне алтаря символические изображения, надобно заменить их историческими. Но не худо бы мне знать прежде исполнения, что чем заменится.

Как жалка болезненность Юлии Самойловны! Достанет ли искусства врачебного у Анастасия? Болезнь видимую он уже признал неизлечимою: предупредит ли и уничтожит ли ту, которой открытие предсказывает? – Впрочем, не мое дело рассуждать о сем. Да поможет Бог болящей, молитвами Преподобного Сергия.

Апреля 5-го 1846.

Воистину воскресе Христос! Сим целованием вам, о. наместник, и братии, на письмо ваше ответствовал я мысленно и сердечно в свое время, с желанием вам мира и радости от самого подателя мира и источника радости, Господа воскресшего. Простите, что пишу сие поздно.

Сведения о Феогносте и о больном беспомощном отроке, нашедшем в нашей больнице успокоение и доброе приготовление к переходу в другую жизнь, очень меня утешили, и побудили благодарить Бога за учредившееся у нас призрение подобных. Отрок, вероятно, умер бы без помощи на улице. После благословения Преподобного Сергия, вашему попечению, о. наместник, обязан я тем, что завещанное Преподобным Сергием человеколюбие распространяет свой дух и свои действия. Господь да утвердит сие, еже Он соделал благодатию Своею.

Известие о последних днях о. Николая также утешительно. Господь да приимет его в мире, и да помолится он и о нас.

Если путь мой останавливаете на три недели, то это значит, что мне остаться должно в Москве до преполовения. Впрочем работы ваши пусть идут, как им надобно, и не надобно давать им принужденного направления, чтобы показать мне алтарное дело оконченным. Что застану, то и увижу, если подмости будут стоять и на них взойти можно.

Схимонаха у нас ни одного не осталось. А хорошо было бы, чтобы не прекращался род сей.

С Наумом, вероятно, пришлю я некоторые книги. Они следовать будут в мои келии в скит.

Мир вам и братии.

Апреля 16-го 1846.

За артос благодарю.

О. архимандриту Паисию благодарность, благословение и поклон.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Отпускаю к вам эконома, который, жалуясь на здоровье, идет просить помощи у Преподобного Сергия. Да будет ему по вере его.

Желобами обводить всю кровлю ограды не так легко, и едва ли много полезно. Повреждение стен едва ли много зависит от течи с кровли. Косой дождь делает то же, что она, а от него не защитит желоб.

Повреждение ректорской башни не более ли зависит от капустного под нею погреба. Сырость сего рода особенно вредна для строений. Собору предложить рассудить, не должно ли удалить капустный погреб, тем паче, что башня со внутренней стороны имеет глухое место.

Говорят, около Дмитрова сильные повальные горячки. Нет ли и ближе к вам? По возможности, возьмите осторожность.

Апр. 20-го 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Зима и у нас. Около суток шел снег. Вчера вечером проглянуло было солнце, a ныне опять идет сильный снег. Это у меня отнимает охоту к путешествию. Между тем директор корпуса настоятельно зовет на экзамен в начале мая; затем близко праздники Святителя Николая на Перерве, Царевича Димитрия в Архангельском соборе, и Святителя Алексия в Чудове. Надобно заботиться, чтобы Москва не осталась без архиерея. Преосвященный Дионисий⁵² преставился; преосвященный Агапит в своем монастыре⁵³; викарий также легко делается болен, как и я. Все сие, вероятно, приведет к заключению, чтобы мне остаться в Москве до царского дня и крестного хода 21 мая.

Господь да благословит быть целебным вашему лечению. Но не рано ли начинать оное, при такой погоде?

Надоумьте меня, лечиться ли мне весною, или просто влещи дни, какие Бог дарует.

О награждении Товии напишу, а если забуду – напомните.

Правду ли мне говорят, что Иосиф скитский в Москве уже несколько дней? Для чего это? И почему он мне не показывается? Или это ошибка очевидца?

Скиту нашему Господь дает благодать. Преосвященный Херсонский⁵⁴ желает в нем себе места. Думаю, надобно отвечать, что по устройству скита, келия ему найдется только по наследству после меня.

Апр. 26-го 1846.

Пришлите мне чрез надежное посредство моих денег 400 р. сер.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Послушался я вас и написал к преосвященному Ярославскому о кедрах. Только боюсь, чтобы не был он сим обременен.

Скитян учить скитскому порядку не умею. Но, мне кажется, древние распоряжались не по тому правилу, какое вы представляете. Вы хотите, чтобы вдруг больше было времени в церкви, а потом вдруг больше в келии. Но, что значат: час первый, третий, шестой, девятый? Не то ли, что хотели назначить не очень долгие времена для молитвы, в осторожность от утомления, и не долгие промежутки между молитвенными часами, чтобы келейное время было ближе к молитвенному. Или это моя леность не хочет, чтобы молитвенное время продолжалось долго непрерывно? Господь да благословит братий наших и дела их, и да соделает им и долгое церковное время кратким, по усердию, и в келиях да дает им пребывать непрестанно пред лицом Его.

Благодарим, что прислали к нам в церковь поминальную дску, Г. А. О.⁵⁵ Но если к вам, прислано много; а вы, кажется, и сами устрояли такие дски: то нет ли лишней, чтобы дать в Чудов?

Больше не пишу, потому что Вениамин сказал о своем отъезде только пред самым отъездом.

Мая 2-го. 1846.

Вчера я был в Успенском соборе и на реке: и сегодня имею несколько простуды.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Хотелось во вторник написать к вам: но вечером занят я был окончанием дел пред выездом за город, а утром рано надобно было уехать из дома, пока не началась осада от людей.

Благодарю, что приложили попечение о бедствующих странниках из голодного края, благодарю, что и меня приняли в участие сего попечения; только немного жалуюсь вам на то, что вы скупы были на мои деньги. Одобряю распоряжение о призрении оставленных в посаде больных от лавры. Сделайте им, что-нибудь и от меня, по их потребности.

На Москву же не гневайтесь. Без сомнения, потому она не помогла им, что не знала о них. Как это не пересыльные, а вольные переселенцы, то тюремный комитет верно не знал о них, а также и другие, кроме некоторых чиновников полиции, между которыми, видно, не нашлось Бибикова, и которые, вероятно, не представили и своему высшему начальству, в каком положении странники.

Но я согласен с вами, что это печально не только для них, но и для нас, мимо которых полк несчастных мог пройти не примеченным – только во время дремоты. Это, конечно, не доброе знамение.

Хороша осторожность, что больных странников поместили отдельно. Обратите внимание, не нужны ли некоторые предосторожности для наших, находящихся с ними в сообщении, чтобы не принесли болезни к нам.

Господину Бибикову скажите, что я с утешением узнал о его человеколюбивых распоряжениях, и с любовию призываю ему Божие благословение.

Пишу сие по получении вашего письма от 5 мая, на Перерве в среду, чтобы опять не пропустить почты, потому что нахожусь за городом, и завтра праздник.

Мая 8-го. 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

О кедрах преосвященный Ярославский пишет, что их садят ближе к воде, а посаженные под тенью других кедров худо растут, и едва ли надежны. Думаю, что наша посадка не будет против сего предписания.

Псковитян идет, сказывают, другая партия. Посему я говорил о них генерал-губернатору. Говорит, что казенных способов для них нет, но, что постарается оказать помощь. Посему для остановленных в посаде едва ли что сделает гражданский губернатор.

Бывшего Иоанна (вы не сказали нового имени) да помянет Господь во царствии своем, и он да помянет нас продолжающих пришельствие. За вестъ о нем благодарю.

Мая 16-го 1846.

Благословение и мир вам, о. наместник, и братии лаврской и скитской и вифанской. За пребывание мое у вас благодарю Бога.

Путь наш, частию без дождя, частию под малым дождем, совершили мы благополучно⁵⁶. Хорошо сделалось, что не отложили до следующего дня, который был очень дождлив.

Уже в Москве узнал я, что из моих спутников Василий пропал было еще на пути в лавру, и в другой раз пропал во время отбытия из лавры. Он смирен, но болен солитером, и от того, задумавшись, делает странности. Поищите его и, если найдется, проводите к нам, уговорив его не уклоняться от пути, и сказав ему, что мы о нем заботимся.

Июня 23-го 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

И если не отрекался некто с ненавидящими мира быть мирен⁵⁷, не отрекайтесь иметь мир с погрешающими, не отрекающимися от исправления.

Соглашаюсь признан быть невеждою в философии; но горька мне мысль, если справедлива, что есть прельщение философиею – тщетною лестию.

Виню себя теперь, что спешил, и был невнимателен.

Только некоторые обвинения – нейдут ли далее истины?

Не слыхал, и не почитаю вероятным, чтобы путешествия к Святым и поклоны причислены были к суевериям. Нет ли тут недоразумения.

Конечно, грубо говорить и доказывать, что пророки не хитрецы. Но поскольку в богословии есть сторона, обращенная против неверия, и поскольку неверующие говорят, что пророки хитрецы, то есть причина утверждать противное. Надобно было осторожнее изъясниться. О сем сделал я замечание при рассмотрении конспекта.

О Христе, как пророке, священнике и царе, говорят все богословии на свете, независимо от учения о Его Божестве; и это нужно потому, что в ветхом завете часто изображается Он, как царь; потому что учение о Его жертве, следственно и о священстве, есть существенное в христианстве, потому что Моисей пророчествует о Христе, как о пророке.

Простите меня. Я не смел бы сказать ближнему: хочу, чтобы ты любил меня; но, думаю, не сказал бы: не хочу, чтобы ты любил меня. Тут есть что-то отражающее и отчуждающее, и это может тяжко ударить в сердце ближнего.

Приключение в слободке в крайней степени странно. Если бы в повести рассказано было: можно было бы сказать, что выдумано без вероятия. Огради нас, Господи, святыми Твоими Ангелы! Если узнаете, скажите мне, не откроется ли обстоятельств, объясняющих оное.

Долго не писал к вам, потому что письмо получено вечером поздно, а вчера был я в Симонове.

Июня 27-го 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Путь мой кончился благополучно в девятом часу вечера, и хорошо, что я не опоздал более. Указ о совершении бракосочетания Великой Княжны⁵⁸ уже сутки лежал у меня на столе, и не догадались спросить и сказать о получении, хотя я предварительно писал, чтобы приготовить распоряжение. Успели, однако, и праздновали в воскресенье.

Помнится, говорил я вам, что формально определить благочинную в Хотьков не решаюсь, по опасению торопливого и неспокойного действования, и что посему предпочитаю сделать опыт словесным распоряжением. Несмотря на сию предосторожность, происходит то, чего я опасался.

Монахиня Магдалина пишет, что 15 дня⁵⁹ во время всенощной спрашивала игумению, не говорено ли чего мною. Всенощная поется не для того, чтобы во время ее монахиня допрашивала игумению. Игумения неоднократно сказала, что не говорено ничего. После сего монахине надлежало ожидать, когда последует объявление о ее назначении, или просить разрешения от меня; но она стала действовать, и объявлять себя. Никто сам себя не объявляет в новой должности, и особенно подчиненный начальнику.

Как всякой пишет письма для того лица, к которому пишет, а не для того, чтобы писанное к одному объявлено было тремстам человек: так писал и я. Что надобно объявить монастырю, то пишу я в резолюциях и велю о том консистории посылать указы. А если и письмом, что захочу сказать монастырю; то, конечно, чрез начальницу подчиненным, а не чрез подчиненное лице начальнице и монастырю. Этот порядок понятен. Итак если я писал монахине Магдалине наставление, то писал в руководство ей, а не для того, чтобы монастырский порядок обратить вверх дном. Содержание письма моего таково, что его могут знать все; но, что надобно знать всем, то надобно знать чрез начальницу.

Опять пишете, что на первом часу просила позволения прочитать письмо. Итак смотрение за благочинием в церкви начинается все нарушением сего самого благочиния.

Торжествовать вступление в должность благочинной угощением, значит провозглашать по-светски свой чин, которого еще и не дано, а не вступать в дело послушания с тихостию и смирением.

Кажется, ясно писано, чтобы действовать под руководством игумении, a действуется так, что игумения изъявляет желание просить отставки. Словом сказать, начатое действование торопливо и неспокойно.

Дивлюсь, впрочем, и тому, как могла игумения многократно утверждать, что я ничего не говорил ей о поручениіи монахине Магдалине смотреть за церковным благочинием.

Сообщение вам письма монахини Магдалины, как благочинному и ее духовному отцу, не будет нарушением того правила, которого нарушение я обличаю. Вам нужно знать и то, на что я не сделал замечаний.

Войдите в сие дело и дайте направление игумении и монахине, чтобы игумения пользовалась ревностию Магдалины, умеряя ее, когда нужно, и чтобы Магдалина не почитала своего действования благонадежным, если оно не с благословением и миром начальницы обители, да не будут распри и смущения, но да плод правды сеется в мире творящим мир.

Июля 8-го 1846.

Если, что из сего письма захотите прочитать игумении и Магдалине, – не прекословлю.

О. наместнику о Господе радоватися и здравствовати.

Если нужен совет с врачами, приезжайте, не отлагая.

Не могу я судить врачей. Притом и не знаю того, которого вы избрали себе в руководство. Но по пристрастию к моему врачу, думается мне, что было бы лучше, если бы вы его советам следовали. Оказываю вам помысл не для того, чтобы уклонять вас с избранного пути, но уступая заботе о вашем здоровье, которое совершенно да исправит Врач душ и телес.

Ожидаю вас.

Июля 12-го 1846.

Мирствуйте, о. наместник, и здравствуйте. Такожде и братия.

Если находите благонадежным возобновить лечение дома: да будет так, и да будет на пользу.

Если правильность и непрерывность лечения потребует иногда неслужения в праздник: примите сие в счет послушания, и правило врачебное исполните с точностию, имев уже опыт неудовлетворительных последствий от неточного исполнения.

Посылаю вам письмо монахини Магдалины, на которое я не дал никакого ответа, потому что не хочу быть моим письмам опубликованными, как она делает.

Чтобы вам при лечении не затрудняться поездкою в Хотьков, можете игумению и Магдалину призвать к себе, и сказать им все нужное. Призыв начальства не будет для Магдалины нарушением правила годового неисхождения из обители.

Не одобрительно направление Магдалины действовать самостоятельно и независимо от настоятельницы и вводить торопливо изобретенные распоряжения, вместо того, чтобы охранять обыкновенный порядок.

Не очень ясно понимаю, что за распоряжение сделала она, поставив монахинь посредницами между священником и мирянами во время проскомидии. Каждый мирянин в сие время имеет право подойти к жертвеннику и подать свое поминанье и просфору. Посредничество в сем может послужить более к запутанности и недоувольствию, нежели к порядку. И монахиням бороться с толпою теснящихся к алтарю мирян, неудобно и неблагообразно.

Пения по нотам я не запрещал, но пения партесного никогда в женских монастырях не находил порядочным, и потому никогда не одобрял. В нем более труда, нежели пользы, – более тщеславия мнимым искусством, нежели назидания и помощи молитве.

Учите, и пусть учат прочих утверждать церковный порядок на благоговении и страхе Божием. Тогда будет он хорош без умножения и разнообразия полицейских распоряжений.

Мир вам, и лавре, и Вифании, и Гефсимании, и Хотькову монастырю.

Июля 15-го 1846.

О. наместник!

Один из членов Московского университета желает определить положение Сергиевой лавры, и для того произвести наблюдения, расположась для сего в самой лавре, для удобности. Примите наблюдателя, и споспешествуйте ему исполнить желаемое.

Июля 17-го 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Путешествует преосвященный митрополит Агафангел, управляющий Балаклавским монастырем⁶⁰, чтобы поклониться Преподобному Сергию, и, как он прибавляет, видеть лавру, Вифанию и скит, о котором, не знаю, кто сказал ему. Примите его в мои келии, споспешествуйте ему исполнить желаемое, упокойте его и угостите, и принесите ему образ от обители и от меня.

Желаю, чтобы лечение вам было полезно. А если бы понадобилось вам быть в Москве; то удержите ризничего, до вашего возвращения.

Июля 23-го 1846.

Отцу наместнику радоватися и здравствовати.

Если ванны вас ослабляют: то не трудно ли вам с гостем? Если бы я о сем думал: то посоветовал бы вам употребить вместо себя казначея, тем паче, что есть еще собеседник богоявленский архимандрит.

Видел я, что сад мало досмотрен, и оранжерея идет к запустению. Но вознаградится ли новым садовником издержка на него и, как должно полагать, усиленная издержка на сад, для меня сомнительно. Человек он, кажется, порядочный, а искусный ли садовник – не видится. Однако, соглашаюсь на предположение принять его, за 400 р. асс. на год. Только надобно посмотреть, чтобы желаемое улучшение было достигнуто.

Июля 25-го 1846.

Сейчас получил письмо ваше, о. наместник, и желаемого вами прощения от Господа прошу вам всем сердцем; от меня же в прощении, благодарение Богу, не имеете нужды. Прошу себе вашего прощения, в чем на кого нетерпеливостию моею оскорбил вас, или каким нерассудительным, или страстным поступком, или худым примером подал вам соблазн. Бог благословит вас и братию, к меня благословите на поприще поста и покаяния. Милосердием и благодатию Своею Бог да простит и помилует всех нас.

Более писать нет времени. Ударяют в колокол ко всенощной.

Августа 3-го 1846.

Признаюсь, о. наместник, что я находил было неудобным быть на скитском празднике 17 дня. 16 дня обыкновенно праздную я в Андрониеве монастыре, и не быть там нынешний год может быть особенно неприятно для нового настоятеля. 18 день воскресный, а в 19 крестный ход в Донской монастырь. Затем близко день коронации. Но не хочу оказать непослушания вашему приглашению, и, если будет угодно Богу, пойду в скит, уклонясь от Андрониева.

На предполагаемые распоряжения соглашаюсь.

Простите, что для преосвященного Агафангела не сделал я по мысли вашей. Не столько умел я знаемым моим сеять духовное, чтобы дерзновенно своею рукою пожинать у них телесное. Услышав, что преосвященный покупает бархат на облачение, я предложил, вместо покупки, принять от меня готовую парчу: он принял, но сделал из нее два священнических облачения, а бархата себе на облачение купил.

Благословение Божие вам и братии. Помолитесь, да управит Господь мои дела, мою немощь и пути мои.

Августа 9-го 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Благодарю Бога и Матерь Божию, что даровано мне праздновать гефсиманский праздник. Благодарю и вас, что побудили к сему. Благодарю братию, участвовавшую в празднике, за добрый чин богослужения.

Не просто для меня отвечать на новый вопрос о предполагаемом путешествии. Мне трудно противоречить вам, и потому что доверяю вам, и потому что неохотно доверяю себе. Однако, я не должен говорить и действовать против моего убеждения; и вы сего не потребуете. Что я вам говорил, то говорил по убеждению, что то истинно, согласно с осторожностью и пользою общею и вашею. Не могу победить сего убеждения.

Апостол вечно не хочет делать невинного дела, если оно может послужить поводом к соблазну, хотя неосновательному. Не имам мяса ясти и проч. Не так ли должно и нам поступать? Или не вероятно, что может быть соблазн? Для меня сия невероятность, к прискорбию, опровержена.

Дано обещание. Жаль, что дано поспешно. Однако, беда еще не велика. Как часто обещают посещение, и потом посылают сказат, что по встретившимся обстоятельствам сему быть не можно. И стыда тут нет. И не всегда нужен отчет в обстоятельствах⁶¹.

Что значит: оказаться под запрещением? Не изысканное ли это сильное выраженье для дела очень простого? Если мне дают совет не делать чего-нибудь, и я слушаюсь: неужели это значит быть под запрещением?

Положим, что совет мой основан на осторожности не нужной. Но если вы пощадите мой помысл, и по моему совету не сделаете того, без чего и можно обойтись: кто может осудить сие?

Что человек хотел сделать посещение, но остался дома, какое из сего смущение вступающим на путь добродетели?

Чтобы не разглагольствовать много и, может быть, излишне, – можете ехать на Песношь, если угодно, и в Иосифов, и в Саввин. Если по дороге сделаете кому посещение: это такое обстоятельство, которое может основаться на вашем собственном решении, так как мне и нельзя предвидеть могущих встретиться для вас случаев к посещению. А что о. Гермоген без нужды ночевал в дворянском доме: того не посоветовал бы я прежде исполнения, и не убеждаюсь одобрить по исполнении.

Выбирайте из сего, что можете делать. А я не могу победить убеждения почитать лучшим то, что вы мне обещали при моем отъезде из скита.

Простите. Еще хочется сказать нечто.

Кажется, вы как бы на апостольское дело смотрите на то, что не есть таково. Апостольские для вас дела могут быть и есть в лавре, в Вифании, в Гефсимании: приложите апостольскую ревность о моей бедной душе. Все сие внутри круга ваших обязанностей, и за сие взыщется от вас, а не за то, чтобы вы слишком сильно простирали руку далее круга ваших обязанностей. Мне кажется, я не ошибаюсь, говоря: слишком сильно. Когда вы давали обещание посещения: вы уже знали, что я не того мнения, если надобно было принять в рассуждение мое мнение. Потом в ските вы яснее узнали мое мнение; и согласились не действовать против него. И потом вновь стараетесь поколебать мое мнение. Мне кажется, предмет не требовал таких усилий.

Еще знайте, что я думаю и пишу теперь, по милости Божией, без малейшего чувства гнева, но с печалию о сем прекословном случае, и с заботою о том, как вы примете то, что говорю.

Между тем я затруднен случаем, который узнаете из прилагаемых бумаг. Дело было уже в ходу. И хотя о начатии меня не спросили: но я знал от мастера, что оно делается, и не остановил, думая не вступаться за то, что меня не спросили, и забыв, что есть другая причина ждать.

Спешу на погребение благодетеля наших вдов и сирот Дмитрия Петровича Горихвостова, которого хоронят не родственники и знакомые, но мы благодарные, и чиновник, назначенный от начальства.

Мир вам.

Августа 20-го 1846.

Мир мног вам, о. наместник, и мир братии.

Меня беспокоит то, что вы ни слова не сказали на мое письмо о предполагаемом путешествии. Опасаюсь, что в сем молчании скрывается неудовольствие. Но, испытывая мое мнение, и теперь не нахожу причины раскаиваться в том, что писал. Мне все кажется, что лучше употребить осторожность, может быть, и не нужную, нежели не употребить осторожности, может быть, нужной; и что сим не будет нанесено вреда никакому доброму делу. Если вам нужно терпение в отношении ко мне: делайте приобретение в сей добродетели без ущерба мира и любви. Прошу вас о сем именем Господа нашего Иисуса Христа, иже есть мир наш.

О иконах вы не написали, освящены ли. Надеюсь, что так. Деньги должны быть заплачены за них от меня.

Иона, кажется, есть бывший симоновский казначей. Он перешел теперь в Угрешский монастырь. Архимандрит представляет его смирным, но постараюсь более узнать о нем.

Нелюбо мне, что Анастасий записывается в ученики медицины, едва ли не к смеху университета. И что же для него будет лавра? – Постоялый дом, или лавка на многолюдном месте, для сбыта товара его врачебной премудрости. Мне кажется, по духовному закону, надлежало бы ему просто помогать ближним в нужде врачебным знанием, какое имеет, и защищаться в сем существующим на сей случай правилом свода законов; a приражения записных врачей и аптекаря терпеть, как искушение, с надеждою защиты от Бога, если Ему угодно сие делание.

Константин Алексеевич Куманин посылает в скит каллиграфию символа веры в деревянной раме, и просит дать ей место в ските в церкви. Поищите приличного места, и пусть помянут там новопреставленную Наталию, его супругу.

Присланное чрез вас письмо обращено к вам. Поищите книги, и скажите, что думаете.

Сентября 3-го 1846.

Прочитайте прилагаемую тетрадь и скажите, кажется ли она вам годною на какое употребление.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Оденьте бедных учеников. Для сего возьмите от меня полтораста или двести рублей серебром; а прочее от лавры.

Думаете ли вы о пропитании? В Можайском, Звенигородском и Дмитровском уездах, червь истребляет всходы хлеба. Из Рязанской губернии слышно тоже. Цена хлеба в хлебных местах, говорят, поднимается. Не надобно ли спешить заготовлением?

Есть слухи, что Москва должна ожидать Высочайшего посещения в то самое время, когда мне было бы должно быть в лавре. Сие, a частию и худое здоровье, останавливает меня в Москве, тогда как нужно было бы отлучиться и в другие места. Просите мне благословения Преподобного Отца нашего Сергия на дни и дела.

Сентября 13-го 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Вид вестей из Петербурга не переменяется и удерживает меня в Москве. Постараюсь еще наведаться, не будет ли перемены.

Подлинно надобны пост и молитва против начинающегося и угрожающего бедствия. Но если сказать о сем, и не послушают: то не больше ли еще будем достойны гнева, нежели теперь?

Л., говорят, имеет припадок невоздержания, в котором не владеет собою. Пусть идет с миром мимо нас.

Рукопись покажите издателям творений с. Отец, и предоставьте их усмотрению, взять ее или не взять.

Простите, что о решетке долго не дано ответа. Тюк с описными книгами, в котором была о сем записка, долго не раскрыт был, то по недосугу, то по немощи.

Сентября 21-го 1846.

К Преподобному Отцу нашему Сергию путешествует преосвященный архиепископ Курский⁶². Примите его, о. наместник, в моих келиях, споспешествуйте ему молиться и видеть лавру, упокойте и угостите, и напутствуйте с. иконою от лавры и настоятеля.

Сентября 23-го 1846.

Благословение и благодатный покров Господень да осеняет вас, о. наместник, и обители, и братию.

Несколько жаль, что дело трапезной церкви длится более, нежели предполагали. Если бы это можно было предвидеть, то лучше бы заняться одною настоящею церковию, а трапезу оставить, как была, до будущего лета. Я думал, что по окончании картин на своде трапезы, леса можно вынести; а после для работ по стенам употребить малые подмостки. Нельзя ли сего достигнуть и не оставлять ее загороженною на всю зиму?

Князь Сергий Михайлович утешен, видев заведения лавры, и много вас благодарит, и умножает свою к вам любовь.

Один богомолец сказал мне: как хорошо служат молебен у Василия Блаженного! Не протяжно, а внимательно и внятно. И с каким вниманием причетник кладет вериги блаженного на богомольца, не показывая ни торопливости ни отягощения при многократном повторении того же! Я спросил: а в лавре? И оказалось, что богомолец менее был там удовлетворен, хотя у Василия Блаженного служащих меньше, и им бывает нужнее спешить в свою семью, нежели монашествующим в свою келью. Не дать ли каждому гробовому помощника, и разделить день между двумя? Хотелось бы рассудить с вами о сем не письменно, а словесно лицом к лицу. Но октябрь не самое благонадежное время для путешествия; а у меня и дома простуда есть. Молитесь о моей немощи.

Октября 9-го 1846.

Посылаю вам, о. наместник, иерусалимское последование на Успение Божией Матери.

Если Холмогоров может сделать начало перевода: то пусть пишет в полстраницы, чтобы мне просторно было поправлять. А не то, – положите в моей келии в ските, чтобы я, когда Бог велит, мог исполнить сие послушание.

Пресветлых гостей⁶³ встретили и проводили. Кажется, они мирны с Москвою.

Мир вам и братии.

Октября 5-го 1846.

Сие вручит вам, о. наместник, действительный студент университета Милашевич, изъявляющий желание вступить в монашество. На вопрос мой: имеет ли он на примете какой монастырь, он указал на Донской: но, мне кажется, что лучше положить начало в другом, и не в многолюдстве Москвы. На сию мою мысль он сказал, что не имеет способов далеко отправиться. Однако, он согласился побывать в лавре, и я напутствую его к вам, чтобы вы поговорили с ним о потребной твердости и чистоте намерения, им приемлемого, и дали ему руководство для жизни, им избираемой. Если дело пойдет так, что он расположится несколько испытать себя и жизнь в лавре или в Вифании: то надобно, думаю, испытывать его снисходительно, не строго уничижительным послушанием и не трудом, требующим силы, которой у него, кажется, не много. Впрочем, сближась с ним, вы сами лучше увидите, что делать. Споспешествуйте миру души ближнего, и Господь да преумножит мир души вашей.

Мир и братии.

Октября 15-го 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Не писать к вам хотелось бы, а говорить с вами: но что-то не дается сие. Некоторые дела Петербургские, довольно затруднительные, кончил я и отослал: но некоторые здешние ждут окончания, а оттуда еще некоторую работу получил.

Неприятно слышать о воровстве в доме призрения. Постарайтесь с полициею открыть виновного, для безопасности впредь. Если знаете воров из служителей: не надлежало медлить старанием от них избавиться. А чтобы вы знали, как надобно исключать из служителей, расскажу вам пример. В Зачатейском монастыре полиция открыла у штатных служителей притон беспаспортных: и когда хотели исключить их из штата, палата отказала, потому что о них не было ничего записано в книге поведения. Итак не пренебрегайте книгою поведения.

Послать в Тульскую губернию за крупами и маслом, можете сделать опыт. Но если надобно купить, и там нанять место для складки до первого пути: то это, мне кажется, не бессомнительным. Лучше было бы купить и отправить. Нельзя ли покупку произвесть вместе с открытием первого пути?

Вы защищаете лаврских гробовых так, как бы отражали нападение. Тут есть некоторое излишество. Нападения нет. Забота о том, нельзя ли, улучшить не беспорядочное, но по нужде не совершенное, не есть нападение. А что несовершенство есть или случается, то трудно отрицать по случающимся отзывам людей, несколько взыскательных в отношении к благовидности. В достоинстве и усердии гробовых я не сомневаюсь: но язык утомится, повторяя одно молитвословие от утра до вечера, и потому служение может показаться невнимательным. Потому, если бы можно было устроить перемену служащих в продолжение дня, служащий, вероятно, более благоприятствовал бы вниманию молящегося.

О И. Л., не знаю, что вам сказать. Настоятель его говорит, что он и раскаивается, и смиряется, и потом опять впадает в прежний недуг. Послушался я вас в принятии Р., но по последствиям надлежит в сем раскаиваться.

О. ректор академии хочет взять И. Максима в казначеи. Скажите ему, что я на сие согласен, только чтобы сие устроилось без принуждения. Если Максим расположится, или вы его расположите, то пусть о. ректор представит мне о сем формально.

Окт. 20-го 1846.

Прилагаемое письмо доставьте.

Вот, о. наместник, еще юноша на пути в монастырь. Побеседуйте с ним и дайте ему наставления. В лавре у нас, кажется, много послушников. Мне приходит на мысль послать его в Старо-Голутвин к Назарию. Но вы, как рассудите, дайте ему совет, и скажите мне, что ему будете советовать.

Мир вам и братии.

Окт. 25-го 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Усталый, не хотел было писать к вам: но и тща отпустить близкого вестника не хочется.

О подворье сказали мне две разные вести: эконом, что одна комната в неопрятности от шляпного дела; казначей, что все чисто, и что шляп не делают на подворье, а только продают. Эконома еще не удалось спросить, как согласить сие разноречие.

Хорошо было бы, если бы казначей написал о монашестве по вашей программе. Если бы собрали материалы из отеческих книг: может быть, и я приложил бы руку к сему делу. Мне кажется, в сочинении сего рода говорить должно, как можно более свидетельствами отцов: но мне память худо в сем помогает.

По теперешней дороге хорошо бы ехать к вам: но не могу развязаться с здешними делами.

Молитесь о мне.

Окт. 26-го 1846.

Милость господня с вами, о. наместник, и с братиею обителей.

Что делать, что дела скорее делаются по произвольному хотению, нежели по долгу и правилу? – Перевод последования на Успение Божией Матери мог бы подождать, пока делаются другие дела должностные, хотя не занимательные, потому что праздник не скоро. Но взявшись за рукопись для опыта, каково будет дело исправления, уже не мог я отстать, и в два вечера прошел ее. Или, может быть, годится сия поспешность на тот случай, если не доживу до праздника, чтобы Премилосердая Матерь Божия вменила мне сие, хотя в малейшее участие в ее празднике?

Спасибо Холмогорову за труд. Мне более было бы работы писать все от слова до слова. Некоторые слова перевел он согласно с тем, как они переводятся в церковных книгах, a некоторые наобум, как, например, Άγνή агни, чистая, переводил постоянно: агница.

Мне хотелось соединить словенский вид речи с ясностию, потому я иногда переменял порядок слов, и не многие слова употребил несколько новые, вместо более древних, темных или обоюдных для нынешнего понятия.

Чтобы отцы говорили о сошествии души Божией Матери во ад, – не знаю. Сошествие Спасителя имело особенную цель, Ему одному свойственную: сокрушить вереи вечные, содержащие связанных. – То правда, что слово: ад, имеет в священном писании очень обширное значение. Если принять в рассуждение, что апостол говорит о духах злобы поднебесных, и что духам злобы свойственно быть в аде, то не придется ли заключить, что наш бедный мир, с одной стороны, по дару творения, и по благодати искупления, проницаемый благодатною светлою атмосферою неба, с другой, по бедственному греховному повреждению, не совсем заперт для расширившейся в нем темной атмосферы ада? Души, облагодатствованные и совершившиеся, исходя от тела, отражают сию атмосферу вселившимся в них благодатным светом, и, не ощущая ее, идут на небо: к душам менее очищенным, менее сильным в свете, она приражается, – и вот мытарства. – Но как бы то ни было, слава Божией Матери есть боголепная и беспримерная: и с сим сообразно будет представить, что, когда слава сия открылась в духовном мире, преизобильный свет ее, не только прошел до пределов чистого духовного мира, но, может быть, молниею проторгся и в некую часть, по крайней мере, атмосферы темной. Я выражаюсь о духовном частию образами видимого мира, не как удовлетворительными, но по нужде и неимению чисто духовных.

Мыслям греческого составителя последования не мог я рабски подчиниться, потому что издание не представляет церковного утверждения. И потому изречения о сошествии во ад я преложил так, чтобы в них не представлялось нового догмата: но чтобы они могли быть здраво истолкованы по общепринятым понятиям. Например, вместо: во ад сниде, я поставил: в темная сниде. Что в первом выражении сказано греческим словом: то же во втором сказано словом русским. Но в темная схождение может значить положение в могиле, и только. Состав же стиха сим не повреждается.

Прочитайте перевод исправленный, и скажите, не представится ли возражений.

Надобно переписать его так, чтобы стихи псалма написаны были полные, а но отрывками, как в печатной книге и в теперешней рукописи, и переписать также скорописью, и показать мне. По окончательном пересмотре надобно будет переписать полууставом и один экземпляр написать крупно.

Что значат положенные на конце величания, не понимаю. Не запевы ли это для девятой песни канона? Но и в сем месте трудно их употребить по их многосложности.

Надобно будет подумать о продолжительности службы. Или это хочет думать моя леность? – Но извольте взять в рассуждение, что в великую субботу, которой служба есть образец для настоящей, стихословится одна 17 кафизма. Для чего же здесь три кафизмы? – Впрочем, о сем еще будет время рассуждать.

Особый образ для сей службы писать не видится большой нужды. Всякий образ Успения Божией Матери представляет то, что здесь нужно. Для большого образа мало представляет удобства скитская церковь. Но если вздумаете писать, – я желал бы видеть очерк, и знать меру.

Седмерицу братий к пострижению представить, Бог благословит.

Окт. 28-го 1846.

Божиею благодатию благосдовение вам, о. наместник, и братии.

Присоединение к церкви я разрешил. Обретшего правый путь да утвердит Господь на нем, и других по нем да приведет.

Соловецкого послушника с сыном принять ли? Имеем опыт в сем роде, который не побуждает желать повторения. Послушников уже много. Полежит у меня дело, пока узнаю, что вы на сие скажете.

На Перерву просится послушник, которого имени не сказал игумен, а сказал приметы, что он не благообразен, кажется, крив, и что в мою бытность в лавре держал подсвечник. Скажите, почему он выходит из лавры и благонадежен ли, если достанется ему служить Божией Матери при иконе Ее Иверской.

Я все еще в узах, привязывающих в Москве.

Ноября 1-го 1846.

О. наместнику о Господе радоватися. Такожде и братии.

Мысль сделать оклады на некоторые иконы трапезной церкви, покрывающие только поле, и оставляющие открытым самое изображение лица и одежды, одобряю, и потому, что это древнейший образ окладов, и потому, что иконы представляются таким образом лучше в своем виде с достоинством иконописания.

Да приимет Господь душу о. Иосифа в мире, и да простит ей, аще кая есть неготовность по нечаянности.

Ноября 5-го 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Послушника Феодора я еще вижу и слышу читающего в скитской церкви. Состражду, что он болен; сорадуюсь, что благодушен. Если Господь призовет его: желаю и я, чтобы он отшел с исполненным желанием одежды спасения. Но если может остаться: то вам предлежит рассудить, надежно ли сохранит то, что рано получит.

Монаха Моисея да совершит Господь в терпении, в надежде чего можете дать ему и образ совершенства.

К празднику желал бы: но не надеюсь. Кроме того, что здесь привязан некоторыми делами, не надеюсь иметь силы праздновать 17 у вас, 18 приехать в Москву и 19 и 26, что необходимо, быть здесь в священнослужении. Теперь не то, что летом. Простуда у меня почти непрерывна, при недолговременных выходах из дома.

В половине, или под конец, сей недели желает быть в лавре русский посланник в Константинополе Владимир Павлович Титов. Примите его со вниманием, споспешествуйте его общению со святынею, и познакомьте его с древностию. Благословите также иконою от лавры и настоятеля.

Составитель последования на Успение Пресвятой Богородицы, кажется ошибся, написав вторую половину стиха псалма, вместо первой половины следующего, и сочинив к ней свой стих. А потом пропустил стих псалма не знаю отчего. Когда я стал выравнивать стихи псалма с стихами последования: открылось затруднение в конце первой статьи, где остался стих последования, лишний против первой трети кафизмы, по обыкновенному ее псалтирному разделению. Чтобы не изменять общего церковного разделения кафизмы, я принужден был стих последования перенести во вторую статью, где он вошел в соответствие с числом стихов псалма.

Вы не отвечали мне на некоторые недоумения: а я имею представить и новые. Необычайно, что на одной всенощной одно Евангелие читаемо будет дважды, и одна паремия также дважды. Нет сему примера во всех церковных службах. Не читать Евангелия по полиелее было бы опять беспримерно. В службе великой субботы, по подражанию которой составлено последование Успения, Евангелие после канона; но уже его нет перед каноном. Беру в образец службу празднуемых святых, которую хотели уподобить торжественности службы воскресной. Что же сделали? – Оставили кафизму вечерни дневную и взяли первую треть вечерней воскресной кафизмы. С сим образцом согласно было бы и здесь вторую кафизму дня заменить семнадцатою кафизмою с похвалами Успения. Такой порядок немного изменял бы обыкновенную службу и ближе следовал бы службе великой субботы. Прочитайте на сем основании составленную дополнительную главу устава, и скажите ваше мнение.

Греческую книжку оставляю у себя, чтобы спросить иерусалимского игумена, не бывал ли он на сей службе, и знает ли, что значит священное положение.

Переписывать помедлите, пока разрешатся все вопросы и недоумения.

Ноября 11-го 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

В первый день декабря велите раздать от меня штатным служителям 60 р. сер., богаделенным 46 р. сер., нищим 15 р. сер., на бедных учеников 15 р. сер.

Ноября 29-го 1846.

Благодарю, о. наместник, за преподанное мне благословенье от обители покровителя нашего Преподобного Сергия, в знамении святой иконы. Благодарю вас и братию за воспоминание дня моего ангела и за молитвы, на который да призрит Господь, да не совсем бесплодны будут остающиеся мне дни.

Декабря 3-го 1846.

О книге Нифонта подана Государю Императору просьба, чтобы он дал 5,000 рублей на напечатание, и меня о сем спрашивают. Объясните мне вашу мысль, что трудно из нее брать целиком.

О чине Успенской службы не отвечаю теперь, потому что не мало говорить надобно.

О. наместнику и братии мирствовати и здравствовати.

Видно и до праздника мне у вас не быть. После дня тезоименитства Государева еще занял меня день дворянской присяги⁶⁴; до конца сей недели занимают некоторые неотсрочные дела, а потом уже мало времени останется для путешествия.

Немного странно чрез консисторского секретаря доискиваются, сколько в прежние годы было учеников в лаврском училище. Не знаю, что это значит.

О книге пр. Нифонта и мне то думалось, что вы пишете. Потому издание ее в целом почитаю сомнительным. И кажется, немногое осталось бы взять из нее сверх того, что выписал Святитель Димитрий в четию-минею 23 декабря.

Что в ските братия умножилась, гневаться не на что. Да дарует Бог, чтобы жили в мире и добром устроении. – А возвратился ли пустынножитель?

Вифанскому иеромонаху Варлааму быть духовником скитских Бог благословит.

Моисей и Феодор живут. Есть ли надежда, что надолго?

Монахиня Магдалина говорит, что вы обещались писать ко мне о ее должности, но я от вас не получал сего. Игумения говорит спокойно о некоторых ее требованиях, которые почитает излишними: а Магдалина неспокойно жалуется на гонение Игумении, и просит более формального утверждения своей должности, с определением подробностей. Но странно было бы написать особое постановление для благочинной, когда для игумении подобного нет. И если нет единства теперь: то еще менее ожидать оного можно, когда благочинная будет опираться на данный ей правила, и менее будет иметь нужды обращаться к игумении. Если бы я мог быть на месте: я испытал бы устроить сие словесно, сказав всякому, что нужно.

Как сие не делается не по моей вине: то надобно бы вам, от времени до времени, быть в Хотькове, узнавать недоразумения, и приводить в порядок и настоятельницу, и благочинную, и причт. Например, благочинная говорит, что надобно утрени начинаться в одно определенное время, а не когда вздумает прийти священник. Игумения принимает сие с пренебрежением, как видел я из ее собственных слов, и говорит, что это стесняло бы священников, а монахи всегда должны быть готовы к службе. В сем случае благочинная правее настоятельницы: и если священник вздумаете сим тяготиться, может идти к другой церкви. Это игумении скажите.

Да скажите и следующее: игумения говорила мне о вдове дочери уволенного протоиерея, чтобы определить ее в просфирню. Я отвечал, что сия бездетна; а есть другие просительницы с малолетными детьми, или с калекою. После того, в тот же день вечером, получаю из светских рук просьбу вдовы с изъяснением, что за нее ходатайствует игумения и две светские особы. Скажите игумении, что это не монашеский путь; что не должно оскорблять начальство мнением, будто оно охотнее сделает дело ради бояр, нежели ради человеколюбия и по ходатайству достойных лиц своего звания; что таким действованием вместо добра можно только поссорить начальника с почтенными людьми, подведя их под отказ.

Примечание. При письме недостает указание времени, когда оно писано, а может быть, и конца.

Божие благословение и мир вам, о. наместник, и братии.

Священника Андрея облещи в рясофор Бог благословит. Также и двух скитских, если находите их благонадежными.

Это хорошо, что скит сделался колыбелью монашества и для некоторых лаврских. Там есть для сего особенное удобство. Думаю, что древние отцы поступали в монашество только в присутствии единодушных и единомолитвенных братий, в устранение от мирских любопытствующих глаз.

Посылаю вам записку о Хотькове монастыре. Тут есть предметы, по которым нельзя остаться в бездействии, по той мысли, чтобы не тревожить престарелую настоятельницу. Напишите мне вкратце, как вы думаете приступить к исправлениям. Мне хочется после праздника быть в лавре и там за сие приняться, как можно, без шума.

Благодать Господня да просветит и усладит празднование ваше. Просите сего и моему недостоинству.

Декабря 19-го дня 1846.

Если при сем получите недоношенные одежды: отдайте их, кому нужно, не говоря, кто дает.

Господне благословение вам, о. наместник, и братии.

Гнева на игумению не было у меня и тогда, когда писал вам о непрямом ходатайстве: a дело и по оправдании едва ли лучше, нежели прежде оправдания. От кого же, как не от игумении получили просьбу боярыни, знакомые ей, а не вдове? Неужели они лгут, что с ними вместе ходатайствует игумения?

Из моего письма, писанного прежде получения вашего последнего, вы видели, что и мне желательно сохранить спокойствие престарелой игумении, но в посланной к вам записке есть обстоятельства, в пренебрежении которых нельзя было бы оправдаться попечением о спокойствии игумении, или и о спокойствии Магдалины, которая может подвергнуться большому негодованию, если по сведениям записки действовать открыто и поспешно. Желаю узнать, что вы на сие скажете.

Магдалина все просит более формального утверждения своей должности: а я опасаюсь от сего двуначалия.

Старайтесь изъяснить игумении, что есть дела, в которых она может воспользоваться помощию благочинной к благоустройству. А благочинной внушайте, чтобы споспешествовать добру, с терпением и смирением, не представляя вида власти.

Нельзя ли подать причту мысль, которая может придти, и подана быть без меня, что если я узнаю о стоянии причта с тарелками для денег от причастников, то должен буду поступить по 23 правилу 6 вселенского собора⁶⁵.

Время отдать письмо и потому конец письму.

Дек. 21-го 1846.

На просьбу, чтобы дать в лавре место телу усопшей девицы Соймоновой, не хотелось мне дать отказа, и не представлялось для того твердого основания, хотя также недоставало и уверенности в удобности. И как согласие сие уже дано: то устройте сие, о. наместник. На кладбище при Смоленской церкви положить можно без затруднения. Надеюсь, что сим и удовлетворятся сродники покойной. Скажите мне, как сие исполнится, и с каким удобством, чтобы мне иметь сие в соображение на случай подобной просьбы.

Мир Христов, воспеваемый ангелами, да слышите и да вкушает душа ваша.

Мир и всей во Христе братии.

Декабрь 28-го 1846.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Около Успенского собора полагать усопших нет препятствия, поколику есть место. A место пред Сошественскою церковию надобно употреблять бережливо и то, думаю, с условием не ставить высоких памятников. В Невской лавре не допускают могил близ пути, которым ходит царская фамилия.

Неприятен случай святотатства, не в первый раз, и притом не объяснившийся. Зачем бы класть близко много денег, кроме разменных! Или надобно скорее передавать в безопасное хранилище, или уметь класть так, чтобы посторонний не скоро мог найти. Трудно представить, чтобы вор пришел вслед за пономарем, днем, когда могли войти тотчас и другие, и решился отбить замок. Воспросите у Преподобного не наказания виновному, a исправления, нам же смиренным безопасности.

А вот как путают меня дела, между прочим, и ваши. Дело о земле в беспорядке, и не полно: об ином только догадываться можно из справки и донесения эконома. Потому, написав к губернатору, я не совсем уверен, все ли сказал точно, особенно о последнем плане 1835 года, и о местности банного пруда и брода. Надобно послать отношение к вам, чтобы вы оное поверили с делом и с планом, и если что не точно – сказали, что нужно исправить, или дополнить. За сим, надобно ждать возвращения сего дела от вас, чтобы послать отношение к губернатору, и говорить с ним; следственно еще не ехать после дня Богоявления к вам. На случай, однако, не излишне, чтобы в моих келиях 8 дня было не холодно.

Долго не отвечаю вам о Леонтии. Не знаю, что сказать. Спрашивал я и другого настоятеля, и получил такой же отзыв, как прежде. Пусть погостит еще. Или он надумается с миром выйти: или мы надумаемся принять.

Простите, что воспоминания мне приходят не по чину и что наконец скажу, о чем надлежало бы первее. Мир душе брата Феодора. Слава Богу, что не долгим путем достиг света, и что скитское место покоя получило добрый первый залог⁶⁶. Очень жалею, что отца его, приходившего ко мне, не мог я видеть, и хотя сказал, чтобы побывал в другое время, но не довольно настоятельно. Господь да утешит его.

Генв. 2-го 1847.

Простите, о. наместник, что напрасно заставил я топить келии. Из Петербурга пришло дело, которое надлежало делать с другими, и потому над лежало мне остаться в Москве.

К гражданскому губернатору я писал, и потом был у него, хотя он у меня и в праздники, и в некоторые заседания не был. Он дал благосклонное обещание в неопределенных выражениях, сказав, что не получил еще моего отношения, посланного за два дня перед тем. Надобно ожидать, что будет. A послушание, должное пред Преподобным Сергием, исполнено с преданностию в Его покровительство.

Большой рисунок решетки пред иконостасом неужели сделан с того, который я видел? Он тяжел, узоры не легки в работе, и подвержены ломке. Другой рисунок в верхней части многоделен и представляет решетку на курьих лапках.

Мне не хочется отложить намерения быть у вас и стараюсь освободить себя от здешних уз хотя на следующей неделе.

Мир вам и братии.

Генв 10-го 1847.

Милость Господня c вами, о. наместник, и с братиею.

Странным образом я удерживаюсь в Москве. Между дел, которые надобно кончить, ежедневно втесняются новые, и не дают приняться за то, что особенно требует развязки.

Болезненные часы имею я каждые сутки. Сегодня, на пути в Синодальную контору, заболела голова, и теперь немного болит, кажется, оттого только, что я не крепок против холода.

Александра скитянина представьте в иеромонаха, и Никандра в иеродиакона.

Не пора ли Ананию произвесть в иеромонаха, и возвратить в лавру? В келии я с ним покоен. Но знакомство его распространяется в Москве едва ли на пользу.

Наум с рисунками ничего не делал, потому что я изъявил несогласие на них.

Письмо нового православного возвращаю. Для него назначил я в ваше распоряжение из моей доли 109 р. сереб.

Входите с миром в преддверие покаяния и поста, и мне от Приемлющего покаяние просите входа не храмлющею ногою.

Генв. 13-го 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Вот уже другая неделя проходит, как я думаю о скором пути в лавру, а он все не открывается. Сегодня отправил дело, которое необходимо было окончить до отъезда, а в течение сего времени получил три, подобного окончания требующих, из Петербурга. Теперь начинаю думать, не к пользе ли то, что я не допущен до путешествия. На прошедших днях, в обыкновенный выезд в Синодальную контору, получил я такую простудную боль в голове и в ногах, которая и до сих пор не совсем окончилась. От пятичасового путешествия естественно могло быть последствие больше сего.

Если до пятницы следующей недели не найдусь в лавре, то к воскресенью можете прислать скитян для рукоположения.

Вы знаете, что был праздник семисотлетия Москвы. Я не решился говорить на сей случай поучения, частию потому, что праздник не казался происшедшим из свойственного источника, частию потому, что, дабы говорить на сей случай несколько удовлетворительно, надобно было иметь несколько свободного времени, которого я не имел, чтобы осмотреть семьсот лет, и открыть, что не всегда открывается первым взглядом, и сказать малым многое. Но когда празднику необходимо стало быть, то моя была обязанность сколько-нибудь выговорить молитву Москвы. Просили и просят напечатать ее, но это не очень обыкновенно, и трудно найти ей место на печатных листах, где она не была бы не у места. Подают мне мысль напечатать ее в прибавлениях к изданию Святых Отец. Прочитайте ее и скажите мне, покажется ли она вам походящею на дело, понятною, и могущею подать читающему полезные мысли.

Прилагаемую проповедь отдайте о. ректору академии, чтобы он прочитал, и сказал мне, что ему придет на мысль.

Января 16-го 1847⁶⁷

Янв. 17. С понедельника сижу дома и сегодня за то только, что не так поздно встал с постели, как желало ленивое тело, заболели у меня зубы.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Теперь очевидно, что я до поста у вас не буду. Другой день сижу в келии, чтобы не дразнить свою простуду, особенно при большом морозе. И времени уже немного до поста, а поскольку мне надобно быть здесь в неделю православия, то и предшествующую неделю быть не здесь неудобно.

Посылаю вам безыменное письмо из Хотькова монастыря. Жаль, что за такие средства принимаются. Не худо бы знать, из какого источника сие происходит. С чего берут опасаться суда над игумениею? Пo какой нужде защищают духовенство? Магдалина ли грозит тем и другим, о чем может довести до сведения начальства? Или игумения разглашает, чего разглашать не должно, и чего сама не знает порядочно? Если представится удобность: не худо прочитать сие письмо игумении и Магдалине: двум только, и сказать, что оно обеим чести не делает, и посоветовать Магдалине поступать смиренно, и вместо пользы не производить смут, a игумении – смотреть за подчиненными, чтобы не приучались к скопищам и проискам. Впрочем, видя их ближе, если не надеетесь, что сие принесло бы некоторый плод: то оставьте сие между мною и вами до дальнейшего усмотрения.

Января 22-го 1847⁶⁸.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Малые серебряные привесы к с. иконам и мощам в память исцелений не надобно отнимать скоро от своих мест. Их видеть приятно вкладчикам и другим.

Бог благословит облещи в рясофор послушников Феодора, Петра и Пармена, если благонадежны сохранить одеяние правды.

Делая погреб в ските близ ограды, не приготовьте ограды к падению.

Расположитесь устроить часовню на скитском кладбище. Покажите мне рисунок и меру. Вы хотите скласть, следственно каменную. Каменную ли на месте, на котором сделана высокая насыпь?

Касательно духовника расположитесь, как писали, и да устроит сие Господь к миру вашей души, и ко всякому назиданию.

Но вот, что мне при сем думается. Вы одобряете человека выше обыкновенного; я доверяю, побеждая свои помыслы: и потом оказывается возможным сказать, что этот человек не имеет понятий духовных! Такому ли быть отличену? Такому ли быть духовником? Хорош ли духовник, от которого бегут к другим? Простите меня: но подумайте о двух последних вопросах.

Прочитайте грамматку о М.

Имею причину вновь просить вас, чтобы сношения монастырских духовников с духовными детьми вне монастыря, ограничивались духовною потребностию, без ненужной близости, на которую не всегда смотрят простым оком.

С Петербургского подворья взять 3 т. с. на трапезную церковь надобно и справедливо.

У нас берут ректора академии⁶⁹ в епископа Винницкого и в ректора же петербургской академии. Мне забота избрать на его место. Помолитесь о сем, чтобы и вам дан был добрый сосед.

Января 25-го 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии. Господь да отверзет вам двери поста, как двери духовной тишины и света. Благословите и мне вступление в двери поста.

Желаю знать, что найдете в Хотькове. Магдалина здесь. По собственным ее речам неудачно она поступает. Но и это не хорошо, что игумения держит себя отдаленно от нее и не деятельно. Если бы вместо того, в должном ее поддерживала, а от недолжного удерживала: было бы больше пользы и меньше неудовольствия.

Да хорошо ли вы делаете, располагаясь ехать в Хотьков, когда болит голова? Господь да подаст вам здравие.

Какая мысль в распоряжении о преосвященном Афанасии⁷⁰, теперь угадать трудно. Может быть та, которая вам представляется, а может быть иная. Государь Император любит, чтобы все шло в порядке. Теперь в порядке викарий делается епархиальным архиереем. Чрез несколько времени в порядке будет быть ему призвану для присутствования в С. Синоде.

С возвращающимися по рукоположении скитянами пошлется в скит вклад – воздухи. Берегите.

Когда слышу в церкви голос Александра, который привык слышать в ските, мне представляется весь скит.

Мне дали несколько экземпляров жития и писаний старца Паисия. Посылаю по экземпляру в библиотеки лаврскую, вифанскую, скитскую, вашу и в мою келию.

Выгоду покупки железа в Ростове не уменьшит ли провоз? И что-то много вы хотите употребить денег. Посмотрите, чтобы посольство было благонадежно.

Пошлите от меня поклон о. архимандриту Иннокентию⁷¹.

С скитянами хочу послать к вам вашего лаврского поддьяка (так по штату) Якова. Приложите попечение, чтобы возникшее в нем брожение утишить. За несколько лет, чего я до сих пор не знал, был с ним припадок умоисступления, в котором он разорвал книги и одежду. Теперь он взволновался и хочет в церкви проповедывать, и публично принести покаяние. Постарайтесь вразумить его, и расположить, чтобы он помолился, при предстательстве Преподобного Сергия, миром Господу, и не предавался порывам. Я советую ему остаться у вас, то есть в лавре, или в ските сию и следующую неделю. Надобно ли будет продолжить сие – увидите.

При заботе о болезни Якова, не надобно ли заботиться и о болезни картофеля? Уже она есть и у нас, в остзейских губерниях. Не думать ли уже, чтобы уменьшить посев картофеля и частию заменить чем-либо другим? Или еще смотреть, что будет? Пишут, что болеть начинает сперва трава, и если вскоре больную траву отрежут и удалят с поля, – зараза не распространяется. Какой это растленный век, в который и на растения приходят повальные болезни и моровая язва! Молитесь, да спасемся.

Москва, января 27-го 1847.

Поздравляю и вас, о. наместник, со святым постом. Да дарует Господь всем нам покаяние истинное и невозвратный помысл хранить совесть благую пред Богом.

Благодарю за хлеб на мою постную трапезу. Принимая сие, как благословение обители, надеюсь, что здраво мне будет.

Попекитесь о Якове. Если и телесное лечение нужно ему: лучше, чтобы сие было под кровом Преподобного Сергия.

За напоминание об о. Леониде благодарю. Желательно устроить ему полезное, и воспользоваться его добрыми расположениями. Только сие можно не без преодоления некоторого затрудненья.

Мир вам и братии.

Февраля 1-го 1847.

Странное дело упало на мои руки. Дозволить ли напечатать некоторые катехизисы владыки Платона, о которых Цензурный Комитет усомнился, потому что в некоторых не помещена молитва Господня, в Некоторых говорится только о двух или трех таинствах, встречается выраженье: священный обряд, которое прилагает он к таинствам Крещения и Евхаристии, полагая священное писание основанием учения веры, он умалчивает о преданиях? – Не удобно оставить сии неточности, на которые нынешний век не просто смотрит: но и трудно коснуться худыми руками дела хороших рук.

Мир вам, о. наместник, и обителям, и братии.

Устроение книги для синодика, я разрешил. Но мне не кажется нужным пергамен, на котором писать не хорошо, и который в переплете корчится. Хорошая бумага будет довольно прочна, а к употреблению удобнее.

Литографировать житие Преподобного Сергия, кажется, все хотите вы, а не одни картинки. В таком случае много будет работы и издержки, а столько ли пользы? Картинки, кажется, не многие могут быть примечательны: во многих повторяется одно и тоже, и недостает искусства. Удерживаюсь изъявлением согласия на дело; посмотрю, как вы разрешите мои возражения.

Благодарю за попечение о Якове. Что ему нужно врачение молитвою, это думал я еще, посылая его к вам. Но не думал, чтобы болезнь так ожесточилась, как это оказалось у вас. По припадкам, от которых есть, правда, затрудненье у вас, можно ли ожидать истинной пользы от физического только больничного лечения? Если по милости Преподобного Сергия больной имеет некоторое облегчение: то я желал бы, чтобы вы потерпели делаемое им затруднение, в надежде большого добра. Но если надежды не видно, а затрудненья тягостны: то доставьте его под надежным попечением в Москву для отправления в больницу.

Странно, в какой малости может найти пищу гордость. Доколе Яков был у меня в передней комнате: он был очень порядочен и исправен. Посему я велел ему быть при мне в церкви с книгою. Тут он не кстати начал показывать свою распорядительность, и тем затруднять меня и заставил сказать ему, что он умнее был в келии, нежели в церкви; но это не помогло. При общем в алтаре пении служащих, мне казалось, что он жужжит мне в ухо своим пением не по усердию, но по чувству своей важности в клире: но я не слушал своего помысла, который потом подтвердился столь прискорбным образом.

Господь да милостив будет ко всем нам.

Февраля 18-го 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Прочитайте прилагаемое письмо и возвратите мне. Думаю, что и после сего не исполню вашей мысли, чтобы раздавать молитву по напечатании. Для сего надлежало бы напечатать славянскими буквами, следственно в синодальной типографии, а она не иначе сделает сие, как по представлении С. Синоду, на которое не скоро получить можно разрешение, и благовременность минует.

Прочитайте прилагаемую проповедь и дайте прочитать профессору Горскому, чтобы он сказал, нет ли тут неточности какой-либо в историческом отношении, потому что мне некогда поверять по источникам, что говорю. Если он сделает замечания, доставьте их мне с моею рукописью, и скажите вашу мысль, не лучше ли не дразнить некоторых людей тем, что здесь сказано. А если возражений не случится, отдайте рукопись в цензуру и спросите редакционный комитет, хочет ли он напечатать сию рукопись. Только мне кажется, что если печатать, то в первой на сей год книжке. Печатать после Пасхи было бы уже несколько поздно⁷².

От очевидца имею я приятные сведения о перенесении мощей Святителя Тихона. Преосвященный Антоний побужден был к сему неоднократным видением во сне. Сперва затруднялся и действовать, и представить С. Синоду: но, наконец, сказал: я должен сие сделать; если не будут сим довольны, пусть приготовят мне место хотя в Соловецком монастыре. Поехал в Задонск. Трем священнослужителям поручил вскрыть могилу. Для поднятия мощей нашли нужным пригласить четвертого. Когда хотели поднять: боковые доски гроба оказались ветхими. Взяли у схимника приготовленный им для себя гроб и на уцелевшей нижней деке подняли мощи, и положили в него, и перенесли в церковь. Это было в ночи отдания пасхи. Преосвященный с бывшими воспел канон пасхи, или панихиду, не знаю, только знаю, что пели: Христос воскресе! Очевидец с прочими целовал нетленную десницу Святителя. Потом преосвященный запечатал гроб.

Февр. 20-го 1847.

Мир вам, о. наместник, а притом и терпение, чтобы без гнева прочитать резолюцию о святотатстве из Троицкого собора. Когда о сем упомянуто в официальном донесении: нельзя было оставить без внимания того, поступлено ли было в деле, столь важном, сообразно с законом, и с предосторожностию на будущее время. Украли сто рублей: и дело кончено. Поэтому и похититель и хранители могут надеяться, что, хотя и более украдут, дело с рук сойдет без труда. Похититель ободряется к дерзости; а хранители не возбуждаются к бдительности. Можно было не предавать дела светской власти: но надобно было письменно спросить отпиравших церковь и входивших во время пропажи, и вывести заключение, каким недосмотром дан случай похищенью, кому посему должно сделать побуждение к осторожности, или какое для сего сделать распоряжение. Московский Успенский собор не отпирают и не запирают иначе, как при сакелларии, который снимает и опять кладет печать. Троицкий собор достоин и подобного попечения. По крайней мере из случившегося надобно вывести правило, чтобы при отпирании церкви и по входе в нее пономаря, сторож был у дверей, доколе внутри осмотрят церковь. Надобно также, чтобы двери запираемые изнутри, запираемы были замком, а не просто задвижкою.

Слава Богу, что еще только малое похищение попущено, чтобы возбудить нашу бдительность против большей опасности. Надобно внимательно и деятельно воспользоваться сим указанием.

За сим паки мир вам, и братии.

Февр 25-го. 1847

Мир вам, о. наместник, и братии.

Господь да поможет душе многотерпеливого раба Своего старца Иннокентия, если настал исход ее, и да отверзет ей дверь Своего света.

Не очень спешу возвращать вашего посланного, потому что не думаю, чтобы вам спешить нужно было. Вчера о. архимандрит Донский сказал мне о болезни о. Иннокентия и предполагал ехать в Ростов: но я не полагал сего нужным, потому что Яковлевские наместник и казначей люди благонадежные, не дают причины заботиться о сохранении порядка в обители; а для погребения, без сомнения, пригласят преосвященного Ярославского. Но когда я увидел из сообщенного вами письма, что наместник болен, а казначей говорит: не знаю, что делать: то нужным почел изъявить согласие, чтобы Донский архимандрит путешествовал. Ему, как благочинному монастырей ставропигиальных, может быть, понадобится действовать официально, во что вам войти было бы не можно. А при нем, если не пригласите преосвященного, быть вам не очень уместно. Если о. Иннокентий желает общения ваших молитв, сие можно исполнить в другое время.

Быть в лавре на следующей неделе помышлял и прежде вашего предложения, и предложение приемлю, и желаю исполнить.

Г. Горского благодарю за замечания. Хронологическими разноречиями писателей проповедь не может заниматься, и должна просто остановиться на чем-нибудь одном, известном и не опроверженном. Но в одном числе была ошибка: вместо 12 поставлено было 20: и он указал сие. Спасибо.

Возвращаю письмо о. Поликарпа.

Как часто, бывшие близко с нами, преходят от нас туда, откуда несть возвращения! Как ближе и ближе становится наша чреда! А мы не свободны в путь, связанные попечениями о здешнем. Помолитесь о моей лености, да не найдет день Господень, яко тать, но да убужду себя, или да убужден буду, не совсем поздно, и возжгу светильник, и соберу хотя капли елея, и препояшу чресла, и буду яко раб, ждущий Господа своего.

Фев. 27-го 1847.

Сего письма не послал я поутру, желая в Синодальной Конторе получить решительное сведение о путешествии о. архимандрита Донского. Он по донесению своему Синодальной Конторе, с ее указом и распоряжением отправился. По возвращении же моем из Конторы до вечера не дали мне написать сих строк.

Бог благословит вас, о. наместник, и братию, верою и благоговением спасительно приобщившихся страстей Христовых, внити в радость воскресения Христова, исполненную и совершенную.

За мое у вас пребывание благодарю Бога. И вас за попечение о мне, и братию за мирное устроение, благодарю.

Молчу долго, потому что с возвращения не имею дня здорового. И пред путешествием я чувствовал, что тело мое боится его. Но путешествие было должное: и нельзя было остановиться на сем сомнении. В дороге я был тепл, и на последней половине дороги от солнца нужно было открывать окно. На голове у меня камилавка: но я не чувствовал ни малейшей нужды покрыться теплее. При всем том в Москву приехал я в крайней усталости и с тяжелою головою. Несколько дней чувствовал я жар и тягость головы без местных болей; когда брал в рот теплое, оно жгло как горячее. Потом начались простудные боли в разных местах, не прекратившиеся совсем и теперь, особенно в сочленении правого плеча, что меня весьма затрудняет, потому что прежде, имея особенную крепость в руках, я опирался на них, чтобы давать покой другим немощным частям тела. Рассказываю с мыслию, не дадите ли совета. Доктор Высоцкий видел меня и ничего не присоветовал, кроме чернослива. Если останусь в теперешнем состоянии, то, быв и прежде мало годен к делу, еще менее годен буду. Ноги умыть не сподобился. В Заиконоспасском, как требует обычай, ныне не буду. Вчера и в домовой церкви быть не надеялся: но, по милости Божией, на время службы отпущен был от недуга. Молитесь, да сотворит Господь надо мною Свою волю благую.

Марта 24-го 1847.

Воистину воскресе Христос! Целованием на целование ответствую вам, о. наместник, такожде и братии лаврской, вифанской и скитской. Христова жизнь да объимется верою вашею, и радость Господня да будет неотъемлема от вас, врачуя немощи, одушевляя к подвигам, услаждая скорби. Мир всем вам.

Марта 29-го 1847.

От продолжавшейся по возвращении болезненности моей в короткой дремоте вечером в великую субботу получил я такое облегчение, что праздновал по крайней мере, как выздоравливающий, если не как здоровый.

Возвращаю новый проект построения в ските. Прежний проект представлял сбережение, углубляя нижнюю часовню, или церковь, в фундамент, и верхнею часовнею дополняя кровлю. По теперешнему проекту здание должно быть наружи, выше фундамента, a сделанная прежде насыпь увеличит глубину фундамента и издержку на сие. Не худо бы иметь смету, чтобы не войти в дело сверх ожидания обременительное. Верхняя часовня нужна ли при новом расположении здания? И если быть ей: надобно сделать стены и окна просто, как у добрых людей, а не превращать стены в оконницу с кривыми стеклами, которые бы часто бились, давали зданию сквозной ветер, и озабочивали частою починкою.

Не пишете о Я. Его мать говорит, что ему лучше, но что он слаб, и пересказывает речи ходящих за ним: скоро ли ты умрешь, и нас развяжешь? Она хочет взять его в Москву в больницу: сие можно было бы и предоставить власти матери; но, говорят, ее здравомысленность не слишком много выше сыновней. Что присоветуете?

Посылаю вам, о. наместник, книжку: цветы из сада С. Ефрема. Если захотите: могу прислать вам экземпляров сто, чтобы продать в пользу учеников.

Жаль Я. Не ожидал я, чтобы болезнь взяла такую силу.

Примите в доброе расположение нового Ректора Академии⁷³. Не опасайтесь, что Московские привычки сделают его несродным лавре. Свят. Алексий покровительствовал его в Москве: надеюсь, что и в лавре Преподобный Сергий сподобит его своего покровительства. Споспешествуйте ему, в чем новость его потребует, советом, который он, надеюсь, способен принять.

Мир вам и братии.

Апреля 7-го 1847.

Мир и здравие вам, о. наместник, такожде и братии.

Это не очень хорошо, что чрез два дня в третий приходит к вам лихорадка. Прошу не дать ей укорениться и употребить лечение, и, если нужно, посидеть дома.

Апреля 11-го 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Благодарю за ягоды. Я употребил их с мыслию, что они от области Преподобного Сергия. Но мне совестно было смотреть на сию роскошь и особенно, когда я узнал, что ягоды несены пешком. Помню, что вы предписали мне их для здоровья: но не желаю лекарства, соединенного с таким трудом для другого, и притом такого, в котором в нынешнее время больше роскоши, нежели здоровья.

Цветов С. Ефрема велел я послать вам 266 экземпляров, и послать их не пешком, а на подводе. Распорядитесь ими, как рассудите.

Иеродиакон Сергий, о котором пишете, тот ли, который из Берлюковской пустыни? Если тот: не без опасения думаю о назначении его в Петербург, чтобы не рассеялся, будучи довольно молод, и не видав ничего, кроме пустыни, и здешней лавры, и то недавно. Не укажете ли и другого для выбора.

Апреля 14-го 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

За то, что пишете о иеромонахе Данииле, и о прочем, благодарю. Знаю его. Расположение духа его хорошо: но можно опасаться, что внешность его, представясь молодым людям странною, сделается преградою духовному его влиянию.

Просится к нам прежний инспектор, нынешний Костромской ректор, архимандрит Агафангел⁷⁴. Вот еще вопрос.

О скитском предполагаемом здании, я думал, что не за мною остановилось дело. Я сказал вам, что, по прежнему предположению, нижняя часть здания предполагалась углубленною в землю, а теперь полагается открытою, и с пристройками, следственно издержка увеличивается: потому не излишне было бы иметь в виду примерную смету, чтобы не впасть в большие издержки во время, которое не обещает быть богатым. Кажется, сделал я и другие замечания, например, против стеклянной верхней часовни. Чем больше стекол: тем больше будут они биться от птиц, и от разных случаев; а разбитые стекла безобразят и вредят зданию; и воздуха спокойного в стеклянном здании нет. От вас на сие ответа не имею. Если хотите: приступите к делу, с усмотрением, чтобы не заставлять меня терпеть, или, что еще хуже, роптать, чего, впрочем, и я беречься должен.

Апреля 18-го 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

A мне приготовьте довольно прощения, чтобы в нем не оказалось недостатка, когда прочитаете сие письмо.

Вы приметно спешите: а я, как будто наперекор, медлю.

Письмо ваше 19 дня доставлено после всенощной: не раньше, как утром по литургии приступаю к ответу.

По указанию сего письма найдено и писанное 4 дня, прилепленное сургучом изнутри к большому конверту, в котором получены ведомости. Не считаю себя в сем виноватым. Письма вашего искал я, как обыкновенно, под первым листом больших бумаг, или в средине. Вам надлежало взять предосторожность, чтобы малое письмо в большом конверте не прильнуло к нему, и не осталось не примеченным при больших бумагах.

Неоднократно и говорил я, и писал, что о делах местных, имеющих некоторую важность, надобно представлять на месте, чтобы можно было рассуждать о деле не с немою бумагою, а с живым человеком и с местною очевидностию. И был я на месте, и говорено о часовне в ските, и осмотрено место; но потом, когда нет меня на месте, явился другой проект церкви с келиями, а потом и третий с келиями и усыпальницею. Вы обладаете уменьем в делах сего рода; я знаю мое невежество: не судите обо мне по себе: я не способен, после проекта рассмотренного на месте, вдруг принять заочно другой и третий, один другого более различествующие от первого.

Если дело идет о устроении безопасного церковного здания: хорошо было бы помыслить о сем ранее, и предложить мне под деревянною церковию построить нижнюю каменную со сводом. Это было бы хорошо для той и другой; и издержка не много бы увеличилась. Можно было бы найти способ, чтобы и келии не так близко соединены были с церковию.

Здание предполагаете вы в три этажа. Нижний, называемый усыпальницею, углубится на три аршина в землю. Если в сем углублении выроют много могил и они, вероятно, углубятся более фундамента: каково будет для здания? Если их будет немного: на что устроить целый этаж под всем зданием для усыпальницы? Как соединить усыпальницу с кладовою? Сомнительно, чтобы стали жить в келиях в земле, близ могил: а если сего не будет, – нижняя пустота неблагоприятна будет для верхних келий.

Прежде думали устроить часовню, или, если возможным окажется, и церковь, почти в земле: тут было облегчение в издержках на фундаменте и сие давало причину устроить другую часовню вверху. Если теперь церковь предполагается на воздухе: на что еще над нею часовня? Умножать без нужды здания значит налагать ненужное бремя на себя и на потомков: ибо здания требуют издержек на поддержание.

Вы думаете ввести скит в мирное отношение с св. Синодом. Благодарение Богу, немирного отношения нет. О ските знают: но св. Синод ничего мне о нем не говорил. Если же строить церковь, с назначением для лаврского кладбища: то, по существующим правилам, надобно, чтобы сделан был архитекторский план не только церкви, но и всей местности, и кладбища, и существующих или предполагаемых зданий; чтобы он рассмотрен был в существующих для сего учреждениях, представлен св. Синоду, и едва ли поступит в действие без Высочайшего усмотрения. Вы не видите, как делаются дела сего рода: а я вижу ежедневно. Вот последний пример. В Покровском монастыре есть соборная церковь, с красивым и светлым италианским куполом. Вздумали перестроить при ней приделы, и увеличить ее пристройками с двух сторон. План, в характере прежней архитектуры, сделан был очень благовидный, с сохранением купола без перестройки. В Петербурге план переделан, и назначены пять темных конических куполов, чрез что издержка увеличится, и церковь лишится светлого купола, особенно нужного при ее расширении. Можете рассудить, что не безопасно подвергать себя таким нечаянностям. Притом тут-то и может поколебаться мирное отношение С. Синода, если не к скиту, то к строившим его, когда он, при обозрении плана местности, которой начало и существование ему официально неизвестно, самым ходом дела, особенно при напоминании служителей канцелярского обряда, побужден будет потребовать разных сведений и объяснений.

Таковы, в ответ на ваши помышления, мои недоумения. Не думаю, чтобы вы могли разрешить их удовлетворительно, так, чтобы они не препятствовали исполнению ваших предположений. А вот, что можно сделать, и что собор мне может представить. Поскольку С. Синодом постановлено вообще, чтобы на кладбищах устрояемы были церкви, или на первый раз молитвенные дома или часовни; а в недавнее время предписано учреждать на кладбищах здания сего рода и для поставления тел усопших, до времени погребения: то на учреждаемом в Гефсиманском ските кладбище построить молитвенный небольшого пространства дом, с двумя при нем малыми келиями.

Когда будет здание: менее трудно будет достигнуть устроения в нем церкви.

В сей церкви можно устроить для храмосдательствующего, (если то некогда будет угодно Богу), место покоя, подобно как в существующей нижней церкви, ближе к церковным молитвам и святыне, нежели то было бы под сводом в нижнем этаже.

За сим этажа усыпальницы не надобно. Верхней часовни не надобно.

Теперь извольте рассудить ваши и мои помышления.

Апреля 20-го 1847.

Позабыл сказать, что дабы разрешить расход, не только в 5,000 р. серебром, но и поменее, – надобно сообразиться с приходом, и с другими расходами.

Милость Господня с вами, о. наместник, и с братиею.

Для иеродиакона в Петербурге голос не необходимое условие. О Сергии согласился я с вами, уступая вам, а не по моему мнению.

О строении в ските я писал к вам обстоятельно. И на то, что теперь пишете, буду отвечать опытами, которые были, чтобы не сомнительно было, чего можно ожидать.

Третьего дня получен план на построение предела при Рузском соборе, Высочайше утвержденный, хотя Высочайшее повеление о сем касалось одной Москвы, а планы церквей уездных городов, и монастырей вне Москвы, по уставу, должно представлять только на утверждение С. Синода, без доведения до Высочайшего усмотрения. Если⁷⁵ поступлено с делом о малой пристройке к церкви малого города: то дело о построении какой-нибудь церкви при лавре, без сомнения, не обойдется без представления на Высочайшее усмотрение: а с сим соединены медленность, вероятность перемены плана и увеличения издержек, и потребность многих местных объяснений.

Посему и ваше дерзновение, прежде разрешения строить основание здания, никак не может быть допущено. При Николаевской церкви, что в Кобыльском, хотели пристроить придел. Пришла весна; а план не возвратился из Петербурга. Церковный староста просил позволения положить фундамент. Едва удержался я от согласия и сказал, что не могу с своей стороны дать согласия, потому что при всей вероятности нельзя верно предвидеть решения дела, находящегося в руках начальства. Потом прислали из Петербурга увеличенный план, по которому фундамент надлежало бы выкидать, если бы он был положен, и класть на иной линии. Вы скажете, какая беда, если здание было бы несколько теснее Высочайше утвержденного плана? Ответствую, во первых, что грешно изменять то, что Высочайше утверждено, во вторых, что нельзя сделать сего ненаказанно. Предписывается по построении ревизовать построенное, точно ли согласно с Высочайше утвержденным планом; и акт освидетельствования представлять в С. Синод.

Радуюсь, что вход нового ректора мирен и подает надежду.

Здравия вам желаю совершенно свободного от остатка болезни.

Апреля 22 го 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Призовите и мне мир, которому есть препятствия.

Пришло на меня недоумение о предполагаемом здании в ските. Строение не малой цены. План сделан не архитектором. Правда, что до сих пор Бог миловал нас в тамошних предприятиях. Но теперь не чувствую свободы решиться. Помолитесь, чтобы дано мне было для сего мирное устроение.

Вы говорите, что в ските предположено было иметь 15 человек. Когда потом сделалось 30: я не возражал. Когда теперь вы сказываете, что уже более 40: то мне представляется вопрос: не много ли это, не только в отношении к помещению, но и в отношении к тихому устроению скитскому. Совершенство клироса – не самая существенная потребность. Желаю знать ваше о сем суждение.

Принять ли Никона в Махру, решите по тому соображению, есть ли надежда, что он утвердится на добром пути, и будет ли мирен с ним строитель.

Хотелось бы мне у вас праздновать день Святой Троицы: но не знаю, устроится ли сие. Помолитесь, да устроит Господь полезное.

М. Апреля 26-го 1847.

Призываю помощь Господню и молитвы Преподобного Сергия, чтобы нужное для мира, с миром было сказано, и с миром принято.

Давно говорил я, что в обители для посторонних духовники должны быть определенные, а приглашаемые для сего по произволу – должны или обращать приглашающих к назначенным, или испрашивать особое разрешение.

В прошедшем году писал я вам, что надобно остерегать монашествующих от сношений с светскими, хотя благонамеренных, но по некоторым обстоятельствам могущих подлежать пререканиям.

Однажды замечание мое на особенный случай сего рода принято было за оскорбительное недоверие, когда оно было должное, по моему мнению, предостережение.

Напоминаю сие для того, чтобы опыт предостережений, которые, может быть, казались излишними, но которые, наконец оказались неизлишними, побудил со вниманием принять настоящее предостережение, которое состоит в повторении прежних предостережений.

Вам известно, что письма некоторого духовного лица подверглись неблагонамеренному перетолкованию и искажению в списках. Теперь достоверно, что списки их известны далее Москвы, и что есть ищущие подлинных, совсем не для защиты истины. Ищут еще и другого собрания писем. После одного перетолкования – нет невозможности сделать другое. И потому хорошо, если cии другие письма не существуют, или и не существовали.

Доброе дело назидать души, но притом те, к назиданию которых человек призван. Но также доброе дело и то, чтобы не подавать повода к смущенно и соблазну.

Преподобный Сергий да внушит вам благодушно принять сказанное теперь, и внимательно употребить к назиданию, так как, по апостолу, вся ми лет суть, но не вся назидают.

Апреля 26-го 1847.

Мир вам, о. наместник, и да будет внутренний мир, даруемый Господом, ненарушим никакою внешнею молвою или обуреванием.

Простите, если вас затрудняю: потому что и я затруднен.

Вы разрешаете мое сомнение о ценности предполагаемого здания. Это не главное, хотя и о сем я упомянул. Сильнее то сомнение, что план не архитекторский. Вероятно, и на сем не остановился бы я во время более свободного расположения духа. Что ж делать, когда сего нет? Может быть, лучше найду сие в лавре.

Случаи принятия некоторых в скит, о которых рассказываете, совершенно уважительны. Но, вероятно, не все такими случаями удвоено, и почти утроено предположенное число. Впрочем, я только спросил и, думаю, что спросил не неуместно.

Утешительна в скорби человеку мысль, что он не сделал зла другим. Слава Богу, что это так. Но при сем не излишний и не бесполезный вопрос: не было ли мало употреблено осторожности, и нет ли случаев, в которых полезно усилить ее. Если бы меня спросили: точно ли никогда не выходил я из должной и сообразной положению моему осторожности: я затруднился бы сказать: точно; а, не доверяя себе, стал бы заботливее прежнего осматриваться, нет ли в моих действиях, на которые смотрел я просто, как на сообразные с моим положением, такой стороны, где усиление осторожности не бесполезно.

Не могу продолжать по приближении времени почты.

Имейте мир в терпении.

Апреля 29-го 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Желающий построить келию в ските, если тверд в намерении, и если согласен соблюдать правило, что в монастырь с своим уставом не ходят, а подчиняются уставу монастыря, в который приходит, – пусть построит, и да благословит Господь подвиг его, и дает ему обрести мир душевный.

Дня пути в лавру назначить не могу, потому между прочим, что не знаю, когда придет указ о праздновании крещения Великого Князя Владимира Александровича. Но если не будете знать заранее: спокойнее для вас. На встречу, отягощающую других и меня, иногда я жаловался: а на невстречу никогда не жаловался.

Maя 3-го 1847.

Мир вам, о наместник, и братии.

Больными глазами пишу: и потому, вероятно, не напишу много.

Бог благословит раба Своего Филиппа, и да сотворит благое душе его.

Да умиротворятся и ваши помыслы. Разговор, которого вы, вероятно, не хотели бы иметь, я уже имел, и без затруднения. Собеседовавший со мною о многих предметах, наконец сказал, что Татьяна Борисовна прислала ему письмо князя Андрея, содержания ему дотоле неизвестного, и желал иметь от меня сведение. По изложении мною того, что мне известно, он не изъявил никакого сомнения признать клевету клеветою.

Графиня Варвара Алексеевна Протасова завещала погребсти ее духовнику с двумя священниками: потому сын ничего не предпринимал против сего завещания. Но в Петербурге все архиереи совершали о ней, кто погребение, кто панихиды. Это устроение провидения за ее благочестивую жизнь. И я совершал в Донском литургию и панихиду, и проводил ее к месту покоя.

Граф Николай Александрович⁷⁶ хочет быть в лавре на следующей неделе. Думаю и я к тому времени быть там. Думаю, он приедет вечером и проведет в лавре следующий день. Приготовьте ему помещение в гостинице, а у меня трапезу.

Мая 23-го 1847.

Июня 7. На сей раз не откажите, и да поможет вам Бог споспешествовать пользе души.

Сия надпись сделана на письме о. наместника следующего содержания:

Владыко святой и отец священнейший!

Скажите, что мне делать. M. с скорбию душевною просит исповедывать ее; у нее здесь был духовник иер. Анастасий Саровский, а как его уже здесь нет, то сейчас была у меня и убедительно о сем просила.

Без вашего благословения и разрешения я вновь ничего не желаю делать. Скажите одно слово воли вашей, и я его желаю исполнить.

Самому мне теперь нельзя быть у вас: иду ко всенощной. Простите Христа ради, что и беспокою по необходимости.

Ваш послушник грешный Антоний.

Мир и благословение вам, о. наместник, и братии.

По прохладному воздуху, без дождя, достигли мы Москвы благополучно.

Екатерина Владимировна Новосильцова путешествует в лавру. Примите ее вместо меня.

Июня 24-го 1847.

Поздравляю вас, о. наместник, со днем вашего ангела. Молитвы святого Антония, давшего вам имя, и другого великого давшего ему имя свое, да споспешествуют вам в пути спасения.

Иеромонаха Илария не раз видел я во время проповеди, стоящего внимательно, и, зная его, не думаю, чтобы он позволил себе в сие время празднословить. Андрей Николаевич смотрит оком ревности тогда, как можно было бы смотреть оком простоты.

Евмению можно бы не затруднять употребляющего святые дары, требованием перемены стихаря. В сем более нестройности, нежели в разноте риз и стихаря на служащих.

Не благообразно бывает, сказать к слову, и в Троицком соборе, когда, при отверзтых царских дверях, я разоблачаюсь у престола, a другие служащие, стоя близ горнего места, спиною к престолу, снимают с себя подризники.

Но вот беспорядок поважнее. Молодой человек, бывший в лавре с Андреем Николаевичем, и у нас за трапезою, возвратясь вМоскву, открылся за тайну, что в лавре в сие время иеромонах из Воронежа постриг его в рясофор. А это такой человек, который прежде дал обет вступить в монашество, потом согласился вступить в брак, и не вступил только по вновь открывшимся препятствиям, и после пострижения в рясофор заботится о издании своих стихов. Спросите иеромонаха, почему он решился на сей опрометчивый поступок своевольно, и скажите: принимать ли его в лавру.

Скажите о. казначею, чтобы написал мне, на сколько экземпляров издания творений святых отец на сей год подписался он по моему поручению, и доставляется ли один из них Андрею Николаевичу.

Андрей Николаевич в ревности своей говорит между прочим, что виною неблагоговения к св. дарам архиереи, которые по приобщении садятся, когда другие еще приобщаются. По такому рассуждению архиерея еще строже можно было бы обвинить, когда он не по приобщении своем и священников, не в стороне от престола, садится лицом к востоку, уступая немощи, но вскоре по освящении даров, близ самого престола садится лицом к западу пред рукоположением диакона. Но сие мнимое неблагоговение предписано уставом святых отец. Если дадим свободу своим рассуждениям, может быть, и благоговейным, то переделаем устав: а если позволим себе колебать устав, то не можем быть уверены, в которую сторону будут колебать его после.

Москва, июля 10-го 1847.

Путь мой в Бронницы, благодарение Богу, совершился благополучно. Путь от Москвы до Бронниц продолжался без отдыха девять часов, потому что на дороге слушал я литургию, и посетил несколько церквей.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Что самочинно поступил иеромонах Афонский, а не наш, это лучше. Надобно остерегаться его, что мне и прежде казалось.

Поспешаете догадкою о Никифорове. Не он, а другой, моложе его.

Простите и вы меня: мне и теперь кажется безобразием то, что священники, у горнего места, спиною к престолу и к отверзтым царским вратам скидают с себя подризники. Мне кажется, и другие так видят сие, потому что нигде сего не встречаю, кроме лавры: везде отходят от престола и от отверзтых царских врат для разоблачения. Устав велит священникам облачаться и разоблачаться в алтаре, но не при отверзтых царских вратах. Вид раздевающихся около престола не в согласии с благоговейным зрением народа в алтарь.

Верно ли говорите вы, что не служащий архиерей садится во время приобщения святых таин? Думаю он поступает также, как во время своего служения, то есть не садится и не берет антидора, пока приобщается служащий священник.

Если архимандриты неосмотрительно подражают неправильному в архиерее, или не принадлежащему до них: то, мне кажется, было бы полезнее о сем сказать мне, может быть, для скромного исправления, нежели светскому, хотя и благорасположенному лицу, вероятно, к умножению поводов осуждать духовенство.

Велите счесть издержку на возобновление трапезы. Это тем скорее надлежало сделать, когда открылось, что обещанного значительного сбережения не сделалось.

Мне предстоит другой путь дней на восемь⁷⁷. Помолитесь, да управлен буду в мире.

Есть ли у вас ведро? Мы молимся о нем: но дождь, если нейдете, то висите в тяжелых облаках.

Июля 15-го 1847.

Княжна Анастасия Михаиловна⁷⁸ поручает мне сказать вам, о. наместник, что Варлаама поместить в Голицынской больнице не в особой комнате, которой теперь нельзя иметь, но в просторной комнате, в которой немного больных, за преградою ширмами. Посему он может немедленно прибыть.

Июля 15-го 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Долго не пишу к вам: потому что после седмидневного путешествия, для моей немощи трудного, другие семь дней дома не нахожу довольного покоя, чтобы собраться с силами.

Поскольку в счете издержек на трапезную церковь за живопись показано то, что назначено в смете, 11,160 р. асс.: то как же вы сказали, что расход далеко возвысился? Кажется, московский живописец за одну живопись просил более 20,000 р. асс. Растолкуйте мне, по справедливости, или напрасно, вы оспорили меня 6 дня сего месяца при посторонних, и представили начальником не знающим, что у меня делается. За себя не вступаюсь: но хочу понять дело.

Дать Малышеву в награждение 200 р. Серебром соглашаюсь. Если и золотарю надобно прибавить: не спорю, чтобы в мире был, и не сетовал на церковь.

Послушник Григорий сегодня открылся мне, что хочет учиться в академии. На вопрос: говорил ли о сем с вами: отвечал извинением незнания, что сего требовал порядок. Скажите, что вы о сем думаете. Говорит, что мать нудит его, если не выйти из монастыря, то, по крайней мере, учиться в академии.

Будет у вас Сергиевой пустыни архимандрит Игнатий⁷⁹. Примите его братолюбно.

Заговорите с ним о афонском иеромонахе Иосифе, которого он видит не так, как вы мне показывали прежде.

Облачение, данное от графини Шереметевой, запишите в лаврскую опись. Но как оно понадобится в августе или сентябре в Москве: то пришлите его, уложив, как было доставлено.

Июля 29-го 1847.

Божие благословение и мир вам, о. наместник, и братии.

Погоревших да восставит Господь. Если просить будут о поселении на прежнем месте, назначенном к очищению: не надобно колебать сделанного постановления. Лучше, если нужно, оказать им некоторую помощь в поселении на другом месте.

П. и А. надобно удалить. Я не против того, чтобы сделать сие посредством возвращения увольнительных видов: только сие не бессомнительно, потому что они числятся уволенными в известный монастырь и, сделавшись после сего бродящими, могут подвергнуть разбирательству: зачем сие допущено.

Странно, как много себе позволил человек, смиренно служивший в странной. Надобно смотреть, нет ли в братии легких разговоров и поступков, после которых низкое дело кажется не слишком низким.

Предприятие требовать рыбы и варить ее в лесу так странно, что трудно было ему родиться в голове послушника, если бы не было в виду беспорядков сего рода в меньшем виде. Надобно сказать вифанскому казначею, чтобы пристальнее смотрел за порядком.

Думаю не бесполезно поговорить вам с послушником Григорием, чтобы он размыслил лучше, пускаться ли на новый путь, на котором, может быть, встретится более труда и развлечения, нежели истинного плода.

Очень жаль, если Филиппа развлекать будет и увлечет послушник, не понимающий его и своей пользы. Нельзя ли, или послушника вразумить и ускромнить, или Филиппу изъяснить, что нерассудительный брат может повредить его безмолвию, и что потому лучше оставить его идти своим путем, и не увлекаться им.

Послал я в собор прошение архимандрита Сергия, просящегося в лавру на покой. Это, если не ошибаюсь, бывший тифлисский ректор, за повреждением зрения оставивший прежде училищную, а теперь оставляющий и настоятельскую службу. Можно спросить о нем у старожилов нашей академии. Наведайтесь и скажите мнение, которого требую.

Июля 31-го 1847.

Преосвященный Исидор, екзарх Грузии, дал в благословение Андрею Николаевичу Муравьеву греческую икону Господа Вседержителя с предстоящими, Божиею Материю и Предтечею. Андрей Николаевич хочет, чтобы она была в ските. Посылаю ее при сем. Ветхость ее не благообразна: но не хотелось бы затмить ее древность поновлением⁸⁰. Поберегите ее в ските, пока поговорим о ней на месте.

Августа 1-го 1847.

Вчера получил я письмо ваше, о. наместник, о садовнике; и, не находя мысль мою согласною с вашею, отложил ответ. Но и ныне тоже мне думается, что вчера. Распоряжать монастырскими деньгами в пользу частного человека мы не имеем права. Если бы какой настоятель позволил себе подобное распоряжение, я был бы обязан подвергнуть его ответственности: посему не должен я показывать пример того, за что подверг бы взысканию другого. И если бы допустить уклонение страховой суммы к такому постороннему предмету: то был бы подан повод расточить ее на предметы, которые важнее сего.

Г. Наумовой, за нарушение безмолвия пустыни, объявил я назначенную епитимию недопущения в скит 17 августа; и не изменил сего решения, по ее оправданию, что она пришла к пустыне по дороге, проложенной возящими лес, что к пустыннику ходят другие, и что кто-то из монашествующих объявил ей сие позволительным. – Надобно стараться, чтобы не было туда открытой дороги.

Путем воздержания и духовного очищения от дольнего к горнему восходить, и к свету Xристову приближаться вам и братии желаю.

Простите меня. Господь да простит вас.

Августа 4-го 1847.

Предстательством Преблагословенной Матери Господней, да благословит Господь вам и нам празднование славного Ее Успения и восхождения на небо.

Уже думал я, что воскресный день затруднит совмещение служб в чине праздника гефсиманского. В начале всенощного бдения стихир воскресных нужно три. Прочее может быть, как пишете.

Уже я сказал андрониевскому архимандриту, что не могу быть у него 16 дня, по причине путешествия в лавру: но вам не скажу, что сие путешествие будет непременно⁸¹. С 6 дня здоровье мое колеблется. Последние два дня имею слабость внутренностей, неполный сон, по утрам дурноту во рту. Доктора Высоцкого, думаю, нет в Москве. У другого вчера просил я совета не очень настоятельно, почувствовав себя на то время лучше, и не получил определенного наставления. Призовите мне лучшее врачевание.

Представление о П. затрудняет меня. Неблагонадежным закон не велит давать отпусков.

Если к вам пришлются два экземпляра портрета покойного архимандрита Макария: то один в мои келии в скит.

Августа 13-го 1847.

Преподобный Отец наш Сергий да испросит от Господа обители своей охранение от наветов вражиих.

Горько случившееся со студентом. И то горестно, что случилось в лавре. Слава Богу, что послушник чист от участия в происшествии.

Брат несчастного умершего студента, священник, говорит, что умерший подвержен был ипохондрии и что крепких напитков не употреблял. Я сказал ему, чтобы доставил сии сведения ректору академии.

Что вы дали делу законный ход, то одобряю. Неприведение дела в законную ясность дало бы пищу тайным или явным доносам, которые несчастному случаю дали бы еще худший вид и очернили бы начальства.

Надобно, чтобы собор донес мне о происшествии немедленно. Надобно только взять в соображенье то, что откроют первые допросы, чтобы донесение не представилось разноречащим с делом, и не произошло запутанности. Впрочем в донесении собора должно быть помещено только то, что известно от послушника на месте тотчас по происшествии.

Вразумляйте сим случаем братию, как осторожно надобно принимать людей в келию и оставлять в ней.

Августа 20-го 1847.

Уже отказал я быть погребению студента в лавре. Извещаю, чтобы не сделалось иначе.

Августа 22-го 1847.

Пред литургиею.

О. наместник! Постигшая некоторые места отечества нашего и, может быть, угрожающая и нам губительная болезнь, по справедливости дает особенное побуждение к принесению Господу Богу молитв о помиловании. Хорошо приступить к сим молитвам свободно, по чистому человеколюбию, о бедствующих братиях, прежде близкой опасности собственной, а не по неволе, при близкой опасности, стесняющей сердце. Знаю, что иные боятся сего предварения, по рассуждению не духовному: но думаю, что есть и справедливая причина расположиться осторожно. Если бы можно было надеяться, что все услышавшие о рано предпринятых молитвах войдут в чувство смирения и дух молитвы: благо было бы сие. Но если многие сим образом укрепить себя не подвигнутся, a возвещаемою чрез молитвы опасностию преждевременно возмутятся: то это будет не желаемый плод дела. Посему я полагал бы приступить к молитве более частно, нежели торжественно. В каждый пяток по утрени в больничной церкви тамошним собором можно совершать молебное пение ко Пресвятой Троице, положенное большого требника в главе 83, с молитвою, ее же начало: согрешихом, беззаконновахом. Прочие братия могут быть приглашены присутствовать при сем молебном пении или, по требованию обстоятельств, совершать оное в то же утро в келиях. Подобное может быть устроено и в Вифании и в ските. Богу угодны добровольные жертвы. Если бы вы уведомили меня, что братия благоизволяют: то побудили бы и мою леность соединиться со всеми вами, если не в месте, то во времени молитвы. Господь да будет милостив ко всем нам.

Москва, августа 26-го 1847.

Свободно мне писать ныне, потому что я нездоров, и потому не у праздника.

Именем Господним благословение и мир обителям и вам, о. наместник.

22 дня пред литургиею должен был я отвечать сперва ректору академии, а потом вам. Я сказал ему коротко: что, не судя ближнего, надобно внимать судьбам Божиим, и что с кончиною особенно печальною, сообразно быть смиренному погребению. Но мне показалось нужным обстоятельнее поговорить с ним, чтобы возбудить, как говорит Апостол⁸², чистый смысл, а притом и указать на некоторые обстоятельства дела, которые оставить без внимания вредно, и которые, будучи закрываемы здесь, более могут привлечь внимания сверху. При сем думаю послать вам список с сего письма, частию, чтобы вы знали, как я раскрываю дело из обстоятельств, известных от самой академии, не простираясь в могущее быть дознание по лавре, частию, чтобы вы сказали мне вашу мысль, должное ли я делаю, и так ли, как должно.

Странно, что в то время, когда я писал нынешним же утром письмо к ректору, о котором говорю, пришел эконом с известием о умоповреждении Вифанского послушника, а когда я окончил письмо, пришел в другой раз с извещением от больницы, что находящийся в ней певчий повредился в уме. Молитвами Святых Твоих спаси нас, Господи!

Но вы, думаю, скучаете, читая сие, и спешите найти ответ о вашем путешествии, рассчитанном по вашим известиям. Но по нашим известиям официальным, Государь Император выезжает из Петербурга в Москву 1-го сентября; а по не официальным, Великая Княгиня прибудет в Москву вместе с ним. Сие не соответствует вашему расчету времени. И простите меня, как бы невольно не хочется мне теперь вашей отлучки. В скиту продолжаются работы, которые требуют вашего глаза и распоряжений. Мне кажется, вам не трудно успокоить себя, принеся в жертву обязанностям и послушанию желание, хотя доброе, но произвольное и не необходимое.

Боголюбивым странникам дать убежище хорошо, доколе они в законном положении, по своим письменным видам. Но что далее? Ожидаю, что на сие скажите.

Августа 26-го 1847.

Иеродиакон Иоиль просил позволения служить сегодня литургию в Пименовской церкви, по просьбе какого-то благодетеля. Я не стал спорить: но мне сие не нравится.

Примечание. При сем письме приложена копия с упоминаемого в нем письма к ректору. Письмо это следующего содержания:

Письмо ваше, о. ректор, получив 22 дня пред литургиею, не имел я много времени для ответа вам, и должен был беречь мир мой пред делом Божиим. Теперь не могу удержаться, чтобы не сказать вам, что, после печального для академии происшествия, опечалил меня и взгляд ваш на оное. Когда происшествие, уничижительное для академии, оказалось несколько менее уничижительным, вы направили свое внимание на то, чтобы не благообразную рану, не врачевать, а закрыть блестящим покровом. Здесь приходит на мысль: бил ecu нас и не поболехом. Надежно ли это? Если несчастную смерть хотите украсить почетным погребением: вы готовите оскорбление смерти благочестивой, равняя с нею несчастную. Назидательно ли вашим подчиненным увидеть из ваших распоряжений, что худая смерть также может быть украшена, как благочестивая? Не соблазн ли это и посторонним? Величаться, когда Бог послал смиряющее событие, будет ли угодно Богу? И душе несчастно умершего не полезнее ли здешнее смиренное поминовение для тамошнего облегчения, нежели неуместная торжественность.

Вы говорите: все желают почетного погребения. Если Бог поставил вас старшим в обществе; то вы должны руководить других к лучшему, а не порабощаться не основательным мнениям.

Вы приводите пример. Я его не помню. Может быть, менее печальны были обстоятельства. Не видите ли, что спутник умершего, о котором вы молчите, составляет для академии не меньше темное пятно, как умерший? Почему он, пришед в лавру, не мог тотчас идти в академию? Почему он, быв подле умоповрежденного, ничего не сделал для его охранения? Почему после несчастного происшествия не мог даже быть допрошен, и до сих пор от него нет ни одного слова, хотя он должен быть единственный очевидец происшествия? Вам не надлежало закрывать себе от сего глаз, чтобы очистить академию от оставшегося пятна, и, если сего побуждения не довольно, то и для того, чтобы ваше действование не представилось неверным начальству, которое конечно не будет так слепо, чтобы ему не представились вопросы, теперь мною предложенные.

Провидение Божие не случайно попускает поражающие события, но или в наказание, или в наставление. Какое же наставление можем мы заимствовать из случившегося? Мало ли на свете ипохондриков и умоповрежденных, которые переносят неприятности своей жизни, и если не хранят сами себя, хранимы бывают провидением? Почему это? Не потому ли, что в них прежде внушены были некоторые благие мысли и чувствования, и были в их прежней жизни некоторые благие дела, вследствие чего не оставляет их совсем благодать охраняющая? Если же попускается врагу душ играть жизнию человека: то не потому ли, что не довольно были в нем утверждены прежде начала добра, с которыми соединено бывает благодатное охранение? Итак от случая сего рода служителям духовного просвещения надлежит обратиться к заботливому помышлению о том, довольно ли стараются они приобретать учению своему вышнюю силу против силы преисподней? Довольно ли оно глубоко проникает в души наставляемых? Довольно ли переходит в жизнь? С сими помышлениями прибегнуть к Богу и стараться усилить в себе благую ревность, было бы, конечно, справедливее, полезнее и угоднее Богу, нежели стараться несчастную смерть закрыть блистательным погребением.

Если мысли и слова мои покажутся вам суровы: то вспомните слова Соломона: достоверные суть язвы друга, нежели вольные лобзания врага⁸³.

Божие благословение вам, о. наместник; а меня простите за то, что напишу.

Если бы кто вчера сшил новую одежду, а сегодня прорвал на ней дыру, и положил заплату: мне бы это не понравилось. Также не нравится мне в недавно построенном строенье проламывать стену, на которой притом лежит свод, чтобы сделать лестницу на хоры. Хоры бывают хороши в большом здании, а малое большею частию теснят и давят, и безобразят лестницею на них. Если вам было бы угодно, чтобы я не предлагал сего рассуждения: то, при составлении плана, хорошо было бы сказать мне, чтобы я не полагался на ваши соображения, а сообразил, как умею, все, что нужно, для здания.

Если без дерева нельзя обойтись в алтаре: я готов отказаться и от мысли о железном иконостасе, которой исполнение будет ли удачно, – сомнительно.

Помещение ризницы можно ухитрить как-нибудь и в небольшом пространстве. Например: поставить по сторонам горнего места два шкафа, которые были бы к восточной стене боком, к горнему месту спиною, а отворялись к жертвеннику и к южной стене. Их можно устроить так, чтобы от престола не имели вида шкафов, но представляли образование горнего места, применительно к древнему разделению алтаря на три части.

Или придумайте что-нибудь лучше сего: только не желал бы я ломки и новой стройки для хор. Каменные хоры увеличили бы каменную толщу, и могли бы долго держать сырость.

Ожидаю вашего ответа.

Августа 28-го 1847.

Принимая в уважение представление ваше, отец наместник, что предложенное мною распоряжение о частном молебствии по случаю угрожающей болезни не столь удобно к исполнению, как то, чтобы учрежденное в воскресные дни соборное молебное пение заменить молебным пением во время губительного поветрия, на сие я соглашаюсь.

Сентября 2-го 1847.

Припадем, о. наместник, к истинному настоятелю нашему Преподобному Сергию с молитвою, чтобы он устроил и сохранил нас послушниками своими единомысленными и единодушными, чтобы вам дал мир, ненарушимый моими прекословиями, а меня исправил и удержал от прекословий, когда они погрешительны и несправедливы.

Благодарю, что вы сказали ваши на меня неудовольствия: в сем есть утешение и надежда.

Приведя примеры, вы делаете обширное заключение, что ни одного предложения вашего не приемлю я с доверенностью. Желал бы я иметь посредника, которому бы мы оба могли доверить рассмотрение сего. Не имею столько доверия к себе, чтобы наняться быть правым: но думаю, что виновность моя оказалась бы не так сильною, и сие уврачевало бы ваши и мои помыслы.

Мне кажется, на вопрос к кому я имею особенную доверенность, всякий, знающий мой круг, указал бы на вас.

Не думал я, что мне нужно доказывать, что имею к вам доверенность: но, если нужно, рассмотрите мои доказательства.

Когда я по требованию некоторых обстоятельств, написал письмо о почитании Божией Матери в различных ее иконах, и мне представился вопрос, не надобно ли сделать оное известным⁸⁴, я преимущественно пред Богословами, обратился с оным к вам, по доверенности к разумению и к искренности. Подобных случаев, в которых я о предметах не маловажных и о делах совести поверяю себя вашим суждениям, можете вспомнить много, и чтобы вы не сказали, что это было прежде, взгляните на мое письмо, при котором на сих днях послал я вам список с письма, и на которое по сему предмету еще не имею от вас ответа.

По случаю бывших строительных исправлений на Сухаревском подворье, я спросил вас, не составить ли строительный комитет, и, получив ответ, доверить игумену, предпочел ваше мнение моему, и не взял предсторожностей, которые после оказались не излишними.

Но вот самый ясный пример. Гефсиманского скита не было бы, если бы на вашем месте был другой, даже из пользующихся моею доверенностию: потому что, не доверяя себе, не имел бы я довольно доверенности к тому, что дело сделается порядочно, не будет затруднения в способах, и можно надеяться некоторого духовного плода. Только полная доверенность к вашему духовному рассуждению и к чистоте намерения расположила меня решиться на дело, не принимая в расчет возможных неприятностей за несоблюдение форм пред начальством.

Посмотрим на случаи, которые привели вас к обширному заключению о недоверенности.

Нa ваш план построения церкви в ските я не положился потому, что фасада показалась мне непонятна, и кстати, казалось, надежнее строить не низкое строение со сводом по плану архитекторскому. Если здесь есть маленькая доля недоверия к вашим архитектурным познаниям: то, думаю, ни мало не оскорбительная.

Мысль о двухэтажном строении у вас в начале была та, чтобы сделать две часовни, или внизу церковь, а вверху часовню. Это двойство мне казалось излишним: и я перешел к мысли об одноэтажном строении, думая притом, что меньше будет и издержка. Так не понимал я двухэтажное строение прежде, как вы теперь описываете. Свои мысли иметь мне позволительно: а если бы лучше изъяснены мне были ваши, то, думаю, был бы с вами согласен.

Вы говорите, что я с Иваном Акимовичем согласился о сводах под помостом церковным. Нет. В Москве я с ним не согласился. А согласился на месте, когда вы сие подтвердили, то есть, согласился с вами.

Причины, по которым я не согласился на ваше путешествие в Ростов, – ожидание посещения высокой особы, и желание, чтобы в глазах ваших оканчивалось строение церкви, не только не означает недоверия, но последнее именно на доверии основывается.

О молебствии по случаю угрожающей болезни мне хотелось согласиться с вами, но пришло сомнение, которое видите в моем письме. Чтобы испытать свою мысль, я сказал о вашем предложении двум человекам, имеющим не светский взгляд на предметы, и получил совет удержаться от приведения в действие вашей мысли. Если я погрешил, поступив по сему совету: то нет, однако же, в сем оскорбительной недоверенности к вам.

Рассмотрите и ваш поступок. Вы доказываете мне несообразность моего предложения о молебствии в больничной церкви и в келиях: и в то же время сказываете, что привели оное в исполнение. Нe было ли бы сообразнее остановиться исполнением, даже если бы это было формальное предписание? А это было только частное предложение.

Что я указал на требник, а не на книжицу молебных пений: это потому, что требник был у меня в виду, а книжицы не было, и я думал, что в ней тоже.

Что я дал вам чин, который надобно пополнить своевольно: это обвинение напрасно. Книжкою молебных пений и надлежало пополнить: и своеволия тут нет. И выходило одно и то же.

Нe выставляю за правое все сказанное мною: но прошу рассмотреть с успокоенным от огорчения рассуждением, и хотя несколько облегчить меня от обвинения, которым я отягчен, хотя не для того, чтобы мне было легче, но для того, чтобы мир наш с вами не был угрожаем.

Что говорите относительно молебствия к вразумлению моему: то принимаю с миром и с благодарностию, и не оправдываю себя.

Как прибытие Государя ожидается завтра: то вопрос о посещении лавры Великою Княгинею может вскоре разрешиться, и если сие будет, то я не замедлю дать вам знать, с предположением, не может ли предполагаемое вами путешествие совершиться прежде праздника Преподобного.

Простите и помолитесь, чтобы я моим недостоинством не навлекал скорбей себе и другим, и чтобы с миром прошли некоторые дни, трудные для моей немощи.

Сентября 2-го 1847.

От Господа благодать, и милость, и мир вам, о. наместник, и братии.

Письмом вашим вы меня успокоили: и сами не беспокойтесь. Только и я теперь скажу: доверяйте мне несколько больше, и в чем помысл ваш не мирен ко мне, сказывайте, не накопляя таких помыслов, отчего смущение и затруднение увеличивается. Господь да простит нас во всем, и в том, что теперь пишу.

Мир душе отца Тихона. Но вот когда вспомнил я сказать, что давно хотел. Академический иеродиакон избрал себе наставником в духовной жизни Тихона: и повредился в уме. Хорошо, что ищут наставника: но надобно смотреть, чтобы наставлять брались способные к сему.

В Махре побывайте, когда найдете удобным.

С планом колокольни отослал я строителя к собору, только чтобы избавиться от его настояния, а не потому, чтобы с ним был согласен. На не оказывающегося надежным в малых и обыкновенных делах, – нельзя положиться в большом и необыкновенном.

Государя Императора сретили мы благополучно. Только, говорят, в тесноте, близ собора, кто-то получил обморок, и принесен в мироварную палату мертвый.

Ждать ли вам посещения Великой Княгини, еще не мог я узнать. Постараюсь узнать скоро.

Сентября 5-го 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Великая Княгиня Мария Николаевна изволит говорить, что жалеет о невозможности быть в лавре. Сестра супруга ее скончалась, и они спешат в Петербург, кажется, с тем предположением, чтобы ему ехать утешить свою родительницу.

Они приняли меня милостиво, а также и Великий Князь Михаил Павлович. Но сии сношения кончились нежелаемым образом. В воскресенье Великая Княгиня изъявила желание, чтобы я совершил в понедельник в Чудове литургию, при которой она желала быть: но я, служив в воскресенье у себя, и потом ездив к Великому Князю, простудился так, что вчера и дома служить не мог, и теперь сижу дома с простудною и зубною болью.

Теперь от 10 до 21 дня сего месяца, – вот вам время для путешествия в Ростов. Но желаю, чтобы оно не было продолжительно. О вашей мысли идти пешком, кажется, я могу и должен дать отзыв по праву и по обязанности. В законе Моисеевом писано, что начальник семейства, услышав намерение обета, может возбранить, и тогда обещавший свободен от исполнения; а если при первом услышании начальник семейства промолчит, то уже после не может противоречить обету⁸⁵. Может быть, у вас и не обет, а просто желание. Если же и обет: правила монастырского послушания должны быть не менее сильны, как правила послушания семейного. Я воспротиворечил вашему намерению пешешествовать, как скоро услышал о нем: и потому вы не согрешите, если поступите, как повелено в книге Числ в главе 30, в стихе 6. Могу согласиться с моей стороны разве на то, чтобы вы прошли пешком последнюю пред Ростовом станцию. Мои причины, думаю, основательны: первая, чтобы непродолжительно было ваше из лавры отсутствие; вторая, что время начинает быть не хорошо, и не один я чувствую себя так неловко, как было в 1830 году; третья, вы от лечения сделались подвержены простудам, и потому осеннее пешеходство едва ли по вас теперь.

Если посылка в Ефремов и не обещает денежной выгоды; но если обещает крупы и масло более чистые и неповрежденные, нежели в здешней покупке: сей причины достаточно, чтобы решиться на посылку благонадежного, дабы братия имели потребности жизни лучшего качества. Можно там и ржи купить, если представится случай, и если на покупщика довольно положиться можно.

Дорофей просящийся в лавру из Донского, не помню, был ли у меня. Если прошел мимо настоятеля, и не оглянулся: то это довольно странно. Для чего бы ему не явиться ко мне и в лавре, если он там два месяца живет? Довольно, что заглазно принимаю послушников, или приходящих в лавру так, что идти ко мне было бы не по дороге.

Не знаю, с чего взято, что я хочу отпустить от себя Моисея. О сем я вовсе еще не думал. Моисей мирная душа и мне с ним покойно, кроме немногих минут, когда он торопливо читает входные молитвы. И если он устанет у меня: неужели вы не захотите взять его в лавру?

Довольно для больного. Простите.

Сентября 9-го 1847.

Божие благословение и мир вам, о. наместник, и братии.

Состражду посещению Божию на Переславскую слободу. Кажется, нигде так часто не случаются пожары, как в Сергиевском посаде и по Троицкой от Москвы дороге. Не нужно ли посоветовать обывателям, чтобы получше поступали с богомольцами?

Благодарение Богу, что наши жилища помилованы. С утешением слышу, что братия, по возможности, трудились, чтобы помочь бедствующим. Хорошо, что Махринская колокольня неблагоприятствует строителю созидать вместо ее Вавилонский столп.

Строителя удалить жаль: но надежды немного. И мнение многое о себе немного обещает, а еще менее то, что примечается недостаток правдивости. Господи, прости нас грешных всех.

Пожелайте от меня о. Анатолию совершенного выздоровления.

Господь да просвещает ищущих его в темноте пещерной. Но у меня за духовными приходят полицейские помыслы. Что будет с паспортами?

Чтобы холера переносилась посредством снедных вещей, никогда ни от кого я не слыхал. Но переходов ее доселе понять не могут. Великий Князь сказывал мне, что в прошедшую бытность холеры шел по дороге отряд войска здоровый; но где он останавливался, там, по его выбытии, открывалась холера.

Успокоительный пример представился мне в князе В., который с семьею во время холеры в Воронеже, не усумнился остаться там на несколько дней, и причащался святых таин, тогда как в монастыре было уже несколько умерших. Он замечает, что там в сие время ощутительно мертвенным запахом наполнен был воздух; и еще более он сие заметил по выезде своем из Воронежа в чистый воздух: надобно было открывать окна кареты, потому что при закрытых в карете воздух был, как бы подле мертвого человека. Однако путешествующие здоровые приехали в Киев и потом безвредно проехали чрез Курск, в котором тогда была холера, в котором, впрочем, и они только приложились к образу Святителя Николая, и переменили лошадей. Это рассказывал мне князь лично в среду на сей неделе.

Что вы боитесь холеры, может быть, это к лучшему. Лучше помолитесь. Я что-то смотрю на приближение холеры, как просто на приближение осени. Это равнодушие не хуже ли? Господу помолимся, о всех и за вся.

В Воздвиженском быть не советую, и больше, нежели не советую. А. И. пишет ко мне, чтобы на освящении церкви были духовные особы, бывшие при заложении, не именуя, кто сии особы. Что это за таинственность? Я ей не отвечал: а вам без таинственности скажу, что не желаю, чтобы кто-нибудь из лавры был, и дал случай к рассказам, подобно как она рассказывает, что в святки лаврские монахи были у ней, обедали, сидели и пели.

Просьбу князя Грузинского надобно уважить и по возможности исполнить.

Молитвами Преподобного Отца нашего Сергия сила Господня да отразит всякую темную силу от жилищ и от живущих.

Сентября 13-го 1847.

Долго удержал я вашего посланного, потому что, при продолжающемся нездоровье, стеснен занятиями. Вчера с трудом должен был служить для освящения антиминсов. Сегодня отказался от служения на обновление храма по немощи, и по стеснению другими занятиями.

Силою креста Своего да сохранит Господь вас, о. наместник, и всех нас.

Что это, беда за бедою на наших старцев? – Скажите о. Макарию, что я с сожалением узнал о его приключении и желаю ему облегчения.

Не с утомлением, а с утешением читал я ваше повествование о том, как во время пожара, от употребления естественных пособий для бедствующих, вы обратились к вышней помощи. Слава Богу, подавшему благую мысль, и во благо устроившему исполнение.

Соглашаюсь, чтобы для дома призрения, куплены были две трубы, и на дворе устроен был пруд. Мне опять приходит мысль и о пруде между академическим домом и Успенским собором.

Белый пруд закрыт был от Переславской улицы не для того ли, чтобы его не засоряли? На сие надобно обратить внимание.

Мы молились сегодня об охранении от болезни. Слово, или словечко, бывшее пред молебствием, для скорости, чтобы ныне могло быть читано во многих церквах, напечатанное без цензуры с согласием генерал-губернатора, вам посылаю⁸⁶.

Сентября 14-го 1847.

Мир и здравие вам, о. наместник, и братии.

Прошу вас, о. наместник, быть бережливыми на здоровье: ибо время не хорошо. В Хотьков лучше было не ездить. Если чувствуете остатки болезни; посидите дома до укрепления.

Иеродиакон Нафанаил, на спросе сказавший вам, что не думает выходить из лавры, по словам симоновского архимандрита (который отозвался, что не захватил с собою письма) пишет к нему в конце сентября, побуждая его скорее перевести в Симонов. На что это двоедушие? Если это правда: отпустите скорее человека, который достоин быть выгнан. Впрочем, не будем на него гневаться.

Октября 7-го 1847.

Молитвами Преподобного Отца нашего Сергия, Господь да благословит и сохранит вас, о, наместник, и братию здравых и спасаемых, и обители во благостоянии.

Крестный ход устроить около посада доброе дело. Желательно, чтобы сие было с усердием обывателей. Но я боюсь за вас, если после недавней болезни возьмете на себя большой труд. Или предоставьте другому из архимандритов, если чувствуете себя не совсем здоровым, или дойдите из лавры до которой-нибудь церкви и, оставшись в ней, предоставьте продолжать ход другому, а вы можете встретить его в лавре.

Наш большой крестный ход в прошедшее воскресенье был при большом стечении и сопровождении народа. Граждане выпросили позволение поднять икону Благовещения, что из Устюга, и я согласился, хотя не без заботы, потому что икона очень древняя, и дерево, может быть, ветхо, а она высотою в три аршина. Однако они хорошо устроили носилки, и человек сорок, с несколькими диаконами, несли ее удобно и благообразно.

Болезнь здесь до сих пор не очень сильна. Но есть от дома Божия начинающийся суд. Умерли священник и диакон монастырские, приехавший священник сельский, и священник и диакон московские.

Странно приключение при нашем колодезе. Здесь в народе толкуют об отравлении колодезей. Но начальству известен один только случай, также не разгаданный, как ваш. Кто-то поставил на колодезь бутылку и отлучился. Солдат (это было при казармах) взял бутылку и разбил, и потому неизвестно, кто ее поставил, и что в ней было.

За литографированную книжицу благодарю.

О прочем после.

Октября 14-го 1847.

В Вифании совершить крестный ход также могут по благопотребности и усердию.

Божие благословение, здравие и спасение вам, о. наместник, и братии обителей.

Благодарение Богу, что обители хранимы Его милосердием.

14 дня прочитал я в ведомостях, что пожары в Костроме явно от поджога; в тот же день графиня Шереметева прислала спросить меня правда ли, что в Сергиевом посаде триста дворов сгорело, и еще пожар продолжается; 14-го сказали мне, что ученик цирюльника, свидетельствуясь своею родственницею, бывшею в лавре, говорит, что в посаде горят дома; но хозяин мальчика сказал, что он говорить пустое. Странно, что один ложный слух явился в одно время в разных местах города. Вчера успенский протопресвитер сказывал мне, что под Москвою пойманы мужчина и женщина из Смоленска, покушавшиеся отравлять колодези. Как все это понимать, я не знаю: но думаю, что и не основательные страхования попускаются не напрасно, а чтобы смирять нас и побуждать к молитве и осторожности. Для сего вам и рассказываю.

О. Александра благодарю за четки его трудов. Они будут мне напоминать о нем и о ските и пробуждать меня от лености.

И. Ф., с прекословием служил в Симонове экономом, с трудом поспешно пострижен и произведен, и, не довольствуясь сим, пошел к преосвященному харьковскому в Петербург, ища лучшего. Не нашел. Воротился в Симонов и просил, чтобы его приняли на последнее место; но братия не согласились. Потому и я сомневаюсь принять его в лавру, а еще прежде изъявил согласие принять его в какой-либо другой монастырь.

Число занемогших в Москве в воскресенье было 80, а в следующие дни сей недели понизилось, как говорят, до 60. Но в известиях есть разногласие.

Паки мир вам и спасение.

Октября 17-го 1847.

Мир и спасение от Господа вам, о. наместник, и братии обителей.

Не без слезы пропелось мне: со святыми упокой, Христе, души раб твоих Митрофана и Андрея. Можно веровать, что Господь принял доброе начало их подвига, как совершение: но печален случай их кончины по отношению к другим, которые, не зная, что Господь уготовил их к преставлению, смутятся в помыслах о подвижничестве. Господь да даст слышащим о сем доброе разумение подвига, и наставление содержать себя в готовности к смерти, неожидаемо близкой.

О поновлении стенописания в Троицком алтаре вы пишете предварительно, и предполагаете формальный доклад. Тут больше осторожности, нежели нужно: a нужнее было бы предварительно сказать мне об определении в должность благочинного, чтобы вдруг сделанный формальный доклад не заставил меня утвердить то, в чем я не убежден, или неутверждением сделать неприятность представленному. Желал бы я другого кандидата.

Приготовлять грунт к стенописанию зимою надежно ли? Не будет ли преть, вместо того, чтобы сохнуть? Если нет сего сомнения: то можете приступить к делу. Необходим ли Малахов?

О Серафиме песношском спросить письмом едва ли было бы удовлетворительно, для получения точного сведения. А увижу ли игумена скоро, – не знаю. Приключение с ним в Петербурге не благообразно было. И кому о сем случится узнать: тому сие, думаю, будет искушением в принятии от него наставлений.

О. ректор пишет мне, что в посаде 12 дня женщина предсказывала пожар на 13 день сего октября. А вы знаете от меня, что 14 дня в Москве говорили о сем пожаре, как о бывшем 13 дня. Трудно представить, что это случайность. Берегитесь и скажите Бибикову, что есть причины усилить бдительность и осторожность.

Милости Господней и предстательству Преподобного Сергия друг друга предадим.

Октября 21-го 1847.

Болезнь не кажется уменьшающеюся. В прошедшую пятницу занемогло сто. О следующих днях еще не знаю. Медлят известиями. И вообще дело делается не так ревностно, как в 1830 году. Особенно сильна болезнь в Рогожской части и за Москвою рекою. При Пятницкой церкви⁸⁷ скончались священник и диакон.

Радуюсь, о. наместник, что вы с братиею прибегаете к божественному источнику жизни и здравия душевного и телесного. Да сотворит Господь милость свою с нами паче их же просим и разумеем.

Касательно И. Дамаскина я вас послушался. Но не хотел бы я, чтобы должность благочинного была только полицейская. В монастыре все должности должны быть проникнуты духовным началом.

Объясните мне, как поставите вы И. Серафима, если возьмете в скит. Если И. Макарий уединится: кто будет начальствующим?

Скитянам приходить в лавру каждый месяц, думаю, было бы часто. Пусть разделят год крестообразно на четыре части, и через каждые три месяца, в первый или второй день месяца, по утрени приходят в лавру освятить себя молитвою при стопах Преподобного Сергия, целованием святых мощей его. Некоторым, по особенным причинам или желанию, можно иногда разрешать тоже в начале других месяцев, и лучше вместе, нежели порознь.

О здешнем экономе, простите, я еще не надумался.

Прочитайте прилагаемую тетрадь, и помогите мне разобраться с помыслами. Справедливо ли и должно ли представить сие донесение С. Синоду.

Вручаю вас Богови и слову благодати Его Прошу молитв ваших.

Октября 28-го 1847.

Городской листок говорит, что болезнь в Москве не только колеблется, но решительно уменьшается. Но не очень верится сему. После немногих дней ясных, небо опять туманное и тяжелое.

Милость Господня да покрывает вас, о. наместник, и братию и обители.

Слава Богу, что хотьковская игумения относительно жизни и смерти предается в волю Божию. Но я желал бы, чтобы ее простота и любовь еще пожила в Хотькове.

Вопрос: лечиться ли ей, вы решили основательно. Однако не бывают ли случаи, что лечатся, и не вылечиваются, перестают лечиться, и выздоравливают? И слово Марфы Герасимовны заслуживало бы внимания. Господь да сотворит благое, якоже весть.

За сообщение вопросов и ответов благодарю. Смиримся пред тем, что простые дела наши не заслужили, чтобы на них смотрели просто с доверием. Слава Богу, что недоверию не дано пищи.

Эконом говорит, что содержатели лавок на Сухаревском подворье хотят просить понижения платы за то, что строили тротуар, и предлагает отказать. A мне думается, не тяжела ли подлинно издержка, ими понесенная, и не надобно ли оказать снисхождение так, чтобы контракт был написан по прежней цене, а по особой просьбе, в уважение понесенной издержки, сложить плату за месяц, или два. Понижение цены в контракте может повлечь за собою тоже понижение на следующие годы.

Напоминают, что приближается срок вымена старых ассигнаций. Велите осмотреться, чтобы не случилось потери от пропущения срока.

Благодарю за совет относительно акафиста.

Октября 31-го 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Радуюсь, что все вы охранили себя врачевством души и тела от угрожающей болезни. С скорбию приношу вам покаяние, что сего не сделалось у меня в доме. Мысль о сем не приходила благовременно; а теперь эконом говорит: близко пост. Помолитесь, чтобы Господь не наказал нас, и особенно меня, за сие невнимание.

О Серафиме я имел случай написать к игумену. Получив ответ, скажу вам.

Жаль мне, что М. уменьшает к вам откровенность, когда надлежало бы умножать. Для меня не бессомнительно, будет ли благоуспешное пустынножительство, если еще не совсем оставлено то, что и в общежитии оставить надлежало. Господь да устроит лучшее.

Имеющим болезненные ощущения, принадлежащие нынешнему времени, по моему опыту, надобно советовать держать себя довольно тепло, давать покой телу, и беречься тяжелого в пище.

Предприятие искать причины болезни, чрез разложение воздуха, принадлежит, кажется, к гордости нашего мудрования, а не к премудрости. Не дается врачам, ни понять болезнь, ни согласиться в лекарствах. В молве носятся несколько лекарств, которые почитают верными, и указывают на опыты: но врачи не обращают на сие внимание. Кажется, лучше искусства врачует – доброе намерение. Мне сказывали, что один врач из жалости догадочно составил капли, и вылечил сего, и многих потом. Священник, желая иметь возможность напутствовать больного с. причастием, дал ему омеопатический прием против рвоты, и вылечил сего, и потом нескольких тем же способом.

Неожиданный оборот дела о Костромских поджигателях некоторые приписывают проискам польской партии. Прилежно учат нас той истине, что суетно спасение человеческое⁸⁸. Господь да не оставит нас Своим истинным спасением.

Сего дня услышал я, что Сергиевская дума жалуется на Бибикова, и будет следствие. Жаль. Не лучше ли бы обеим сторонам, постараться домашним образом исправить недоразумения, и восстановить мир, по пословице, что и худой мир лучше брани.

Ноября 4-го 1847.

Желаю, о. наместник, чтобы в начале синодика положено было учение святых и примеры относительно благопотребности молитвы за усопших. Но чтобы мне пересмотреть труд ваш, надобны точные указания, откуда что взято. Например, долго, может быть, придется мне искать в книгах с. Григория Двоеслова, если не укажете, из которой книги и главы взяты выписки. И для читателей нужны точные указания. Посему возвращаю вам тетрадь. Не худо прислать мне список заглавия прежнего синодика для соображения.

Ноября 6-го 1847.

О. наместнику о Господе радоватися, такожде и братии.

Посмотрите, что пишет игумен о Серафиме. Как игумен теперь во Москве: то буду еще говорить с ним, и, если что примечательное услышу, напишу вам.

Эконом доставит вам образ, который дают в скит. Принесший мне незнаком. Говорит, что не имеет другого побуждения, кроме того, чтобы святыня была в приличном месте. Огорчить в таких обстоятельствах человека отказом я не нашел возможным.

От болезни, думал я, помогут морозы. Но при наступлении морозов был день, в который занемогло двадцать человек с несколькими, а потом был день, в который занемогло сорок. Остается сказать с псалмом: кто весть державу гнева Твоего?

Два священника оставили вдов, дочерей сестры моей, с детьми неустроенными, которых у одной из них девять. Помолитесь о нас.

Ноября 14-го 1847.

Прощения у вас, отец наместник, и у братии прошу моим согрешениям и недостоинству, да имею мир совести и благоприступание ко Господу. Мы вседомовне готовимся приступить к святым тайнам, по очищении совести.

Простите меня и в недеятельности, во многих отношениях и в отношении к синодику. Что делается надолго, хочется сделать осмотрительно. А в теперешнее время скорее утомляюсь от дела, нежели в другое.

Симоновский архимандрит показывал мне письмо иеродиакона Нафанаила, настоятельно просящегося к нему. Не медлите отпустить его. Жаль, что без нужды сам себя стесняет тем, что одно говорит, другое пишет.

Желаю знать, улучшается ли состояние здоровья хотьковской игумении. Если не имеете недавних сведений, пошлите наведаться от меня, и напишите мне.

Здесь болезнь с силою перешла в некоторые части, в которых прежде была слаба, особенно по Москве-реке. Помощник инспектора семинарии вышел из семинарского дома к отцу, благовещенскому на бережках священнику, на именины матери, и, еще не обедав, занемог, и на другой день умер.

Что соборне 18 дня совершили в память владыки Платона, то добре сделано.

Песношского игумена не подозреваю в неточном отзыве о человеке, чтобы его не взяли. Спрашивал я его, не сказывая для чего, и когда требовал более определительного отзыва, сказал, что не покорен и ропотлив, и, если не успокаивать его, может подвергнуться возобновлению немощи, которая после Петербургского приключения прошла. Продолжая тот же разговор, сказал я, что преосвященный Тверской просит несколько человек для заведения общежития в Оршине монастыре. Игумен отвечал, что С. не годится, но похвалил, помнится, Иону, только признал не довольно способным, по неимению характера для начальствования, а прямо рекомендовал третьего, помнится, Феодосия. Из сего можно примечать, что он не расположен ослаблять одобрение, чтобы удержать человека; а говорит, как видите.

На клиросных выдавать по 10 р. сер. в месяц, для утешения чаем и кренделем, – соглашаюсь.

Ноября 27-го 1847.

Извольте взять из моих денег ста полтора рублей серебром, и раздать в понедельник на служителей, богаделенных, учеников училища, и нищих.

Благодарю искренно вас, о. наместник, и братию, что напутствовали меня в новолетие мое благословением Преподобного Отца и Покровителя нашего Сергия в знамении святой иконы. Благодарю и за мановение ваше призывающее. Мне было бы приятно быть ныне у вас: но обстоятельства времени не позволяли. Думал я провести сей день в Перервинском монастыре: но и на сие не решился, по погоде и по силам; и, не ходя далее домашней церкви, безмолвствовал в келии. Мир и благословение Божие всем вам призываю.

Декабря 1-го. 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Скучаю, что не часто пишу к вам: но леность ли моя, обстоятельства ли препятствуют, только я стеснен.

Над рисунком иконостаса в скит я задумался, и случилось сказать о сем архитектору Быковскому, и он взялся начертить новый. Потерпите.

Посылаю вам письмо преосвященного тверского, которым он просит монахов для заведения общежития. Прочитайте, и дайте мне совет.

Предложить о прекращении в настоящее время общественных увеселений я не решился, по уверенности, что не послушают; а при случаях говаривал, что не благовременно теперь веселие. Те, которые так думали и без меня, подтверждают сие: a другие делают свое. В день святителя Николая в проповеди я позволил себе усомниться о достоинстве увеселений, учреждаемых с благотворительною целию. Говорят, одно из значащих лиц показало при сем неприятный вид, и произошли о сем разговоры. Несмотря на то мне представляется вопрос, не напечатать ли сию проповедь, чтобы то было свидетельство, хотя, вероятно, безуспешное, против возобновления в следующий великий пост подобного прошлогоднему зрелища, в котором люди высшего круга превращались в лицедеев. Если пришлю вам тетрадь: то вы мне скажите ваше мнение о сем вопросе⁸⁹.

Хорошо, если трудятся в пещерах по усердию: но мне кажется, не надобно сие распространять и делать гласным.

В Ефремов за покупкою не время ли еще послать теперь? Впрочем спрашиваю: a отвечать не умею.

Посылаю при сем письмо Великой Княгини. Приложите к подобным, которые должны быть у вас.

Вот еще дело, которое затруднило меня, и начавшего оное, моею медленностию. Прочитайте письмо, и список частиц мощей. Мне странными показались устроение кивота без иконы, новый вид оклада и слышащаяся воня от пришлой руки. Евмений, который мне сие доставил, не дал мне достаточного сведения о писавшем письмо. Другим путем узнал я, что он человек преклонных лет, и живет в разлучении с женою, получая от нее небольшой пенсион. Евмений сказал, что он желает быть мощам преимущественно в скит. Рассудите о сем, и отвечайте мне.

Декабря 10-го. 1847.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Бог кающихся и Спас согрешающих да дарует всем нам кающимся покаяние чистое, и намерение исправления твердое, и в божественном общении Своем да приобщитъ нас благодатной Своей силы, просвещающей, наставляющей на благое, утверждающей в благом, и охраняющей.

О. ризничему и о. Макарию (о котором давно не слышу) желаю от телесной болезни чрез терпение душевной пользы, a затем и здравия.

Северное сияние в ночи на 6 декабря, или у вас было больше, нежели здесь, или я не все видел, ибо я увидел только под конец. Я видел в северо-восточной части неба небольшой лоскут кровавого цвета, который при ясном небе представлял что-то совсем чуждое, странное и печальное.

О пользе пустынножительства нет спора. Но, думаю, не легко оному правильно устроиться. Не много ли переселяющихся из скита на ту сторону пруда, и не сделается ли там другой монастырь вместо пустынножительства? Еще, простите моему невежеству, если спрошу: не больше ли было бы послушания и смирения пред чиноположением церковным, петь вечерню, утреню и часы обыкновенным порядком, (кроме прибавлений из октоиха и минеи, чтобы не заботиться о многих книгах), и прибавлять что-либо по усердию и рассуждению, нежели составлять свой чин службы, из частей обычного богослужения, отрывочно взятых? Трапеза пустынножительствующих не должна ли бы поставляться несколько позже, нежели в монастыре? Говоря сие, не перемен требую для других, a рассуждения для себя.

Эконом, по поручению вашему, показывал мне Греческую книгу Варсанофия Великого, не сказав, для чего. Мне помнится, что в Московской семинарии начинали ее переводить с рукописи. Я теперь спрашиваю о сем ректора академии.

О Варлааме не отвечал я вам ничего, частию ожидая, что вы будете думать по моим сведениям о песношских, частию не находя у себя определенной мысли, которую бы мог сказать. Мой помысл с ним мирен; думаю, что он может быть полезен для общежития: но, будет ли удовлетворителен для духовного назидания, – на сей вопрос отвечать не умею. Чем вы думаете сделать его? Благочинным, как Макарий, или строителем?

Если о чем сказал я в Троицком алтаре, что можно бы переменить, то, думаю о Адаме и Еве и зверях около их. Многое изменить неудобно. Около горнего места в нижнем ряду святители поставлены прилично. А на западной стене алтаря, если бы вы благовременно спросили, я предложил бы Преподобного Сергия написать на правой стороне, а учеников его на левой; а теперь он поставлен на левой, а ученики на правой. Во втором ряду на востоке С. Причащение в двух видах должно остаться, по древнему. В третьем ряду изображения страстей Господних надобно оставить, как были; но желательно, чтобы распятие Господне было посреди над горним местом. В предалтарии жертвенника надобно быть изображениям, относящимся к Рождеству Христову. Желательно, чтобы не много было отступлено от прежнего. Но сотворение человека и райские звери, хотя и райские, не у места были написаны; и не надобно сему быть.

Весьма благодарю за замечание на толкование притчи о неправедном судии. В выражении, что первая часть притчи не принадлежит к толкованию, – точно есть ошибка; ибо имя судии необходимо принадлежит к толкованию. Что касается до характера судии, Сам Спаситель, не уподобляет его Богу, а противополагает: слышите, что судия неправды глаголет: Бог же... Подобно и блаженный Феофилакт: аще того всякой злобы исполнена.... кольми паче мы Отца милостивого... Следственно вторичное толкование неких, о Боге судии неправды, то есть, осуждающем неправду, есть назидательное приспособление, а не собственно толкование притчи. Посему я не отступился от своего толкования, но уничтожил резкое выражение, которое не охотно написал и тогда, когда не видал, к чему оно может приразиться.

Утром начал сие письмо и в десятом часу вечера прерываю многократно прерванное другими, потому что уже поздно.

Декабря 16-го 1847.

Благодаря вас, о. наместник, за слово утешения при торжестве Рождества Христова, с взаимною любовию приветствую вас общею радостию, и прошу от Господа вам, и братии, как себе, продолжения в новое лето древних милостей Господних, и обновления нашего жития, да ветхого отложивше человека, в новом послужим нашему Владыце, во всецелой Ему преданности, в благой надежде спасения.

Архитектор говорит, что пальмы бывают разного рода, и что он нарисовал истинные пальмы. Помнится, что в домовой церкви покойного князя Александра Николаевича Голицына, в Петербурге, в сени над престолом, видел я пальмы, подобные тем, которые нарисовал г. Быковский. Впрочем, листы можно, думаю, переменить, и сделать простее для исполнения. Но желаю знать, кажется ли вам сей рисунок лучшим прежнего. Мне кажется, лучше. Исполнять он советует в Москве.

Пол чугунный в каменной скитской церкви сделать соглашаюсь.

Вы говорите, что совершенно не видите отступления от церковного чиноположения в молитвословиях пещерников. Спорить не стану, но вот ваши слова: начинают полунощницу, поют дванадесять псалмов, по каждом стихе трижды аллилуиа, поют осьмую песнь пророческую и пр. В чиноположении церковном после полунощницы следуют два псалма утренние, шестопсалмие, кафизмы, и каноны, начиная от первой песни, а не осьмая только и девятая песни. Следственно описанное вами молитвословие есть составленное по личному рассуждению, а не последование в простоте церковному чиноположению.

Простите, что долго не писал. И теперь опаздываю перед почтою, и не могу продолжить. Потерпите мою, не знаю, леность, или немощь, по крайней мере отчасти и немощь.

30-го Декабря 1847

Отцу наместнику о Господе радоватися.

Слышит вас душа моя, славящего Христа Господа словом церковным. Господь да возмерит вам Своим утешением за утешение, которое мне подаете от Него.

На сей раз я немного умедлил ответом, потому что письмо ваше от 26 дня пришло ко мне 31 дня.

Помолитесь и помолимся, да милостив будет к нам Господь в наступившее лето.

До сих пор еще над нами угрожающий перст Его. В прошедшую субботу вечером сын Успенского протодиакона, окончивший семинарское учение, выпросил у отца позволение пропеть на фортепиано херувимскую песнь; отец не хотел было музыки в навечерии праздника, однако позволил; сын исполнил желаемое, пошел ко сну, и чрез два часа умер от холеры, а чрез сутки или двое последовала за ним мать его.

Сорадуюсь облегченно о. Макария, и особенно тому, что оно подано помощию духовною.

Но то правда, что трудно надеяться гробовым. И то правда, что с должностию гробового неудобосовместима должность благочинного, случайно соединенные в Макарии. Кто теперь помогает о. Иларию? И кого думаете утвердить гробовым?

Посылаю вам статью о пчелах. Что делают наши пчелы?

Посылаю несколько экземпляров четырех проповедей, из коих двух не встретите в Академическом издании.

Генваря 2-го 1848.

Что делать, если человек знает некоторые души искушаемые, но подать им помощь не может и не умеет? Припадите за меня с сею мыслию к стопам Преподобного Сергия. Он видит во Господе. Да умилосердится милосердием Господа, не хотящего смерти грешника, и да послет наставление, и помощь, и охранение.

Вы уже знаете, о. наместник, желание Преосвященного Тверского получить несколько братий из Песношского монастыря для заведения общежития в Оршине монастыре. Как благочинный Песношского монастыря примите труд войти по сему предмету с Песношским настоятелем в сношение, и вместе с ним скажите мне о последующем. Из письма Преосвященного, при сем прилагаемого, сообщите Песношскому игумену, что нужно: а самое письмо мне возвратите. Господь да наставит вас решиться на общеполезное, и да охранит от решимости ненадежной.

Генваря 2-го 1848.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Жаль, что в игумении Евпраксии чувством болезненности закрывается лучшее. Господь да посетитъ с внутренним утешением, как посещает внешним страданием. Если думаете, что не неблаговременно прилагаемое письмо: то запечатайте, и пошлите к ней.

Когда Господь воззовет душу ее: касательно места погребения поступить по предположению вашему с совершенным согласием разрешаю.

Хотелось бы мне быть у вас: но холодно. Болезнь все ближе подходит ко мне чрез сослужителей. Сего дня, приехав в церковь Иерусалимского подворья на обновление храма, вижу, что нет протодиакона Архангельского. После литургии сказывают, что сделался болен ночью, впрочем еще не знаю, какою болезнию. Помолитесь, да не постигнут буду неготовый, и да возбуждусь к уготовлению.

Генваря 4-го 1848.

Отцу наместнику о Господе радоватися.

Меня затруднил было праздник. Уже и в предшествовавшие годы находил я себя неспособным совершать освящение воды на реке. A ныне холод особенно велик. Но три архиерея кроме меня все больны. Что делать? Пришло на память, что покойный митрополит Амвросий, поручая в день Богоявления совершить литургию другому, сам только на воду ходил. Я решился поступить по сему примеру; и свою долю служения, благодарение Богу, исполнил, не делаясь, по-видимому, больнее прежнего. Только вчера и ныне чувствую себя очень усталым, и потому сижу дома, и не принимаю. Утомление накопилось и от того, что в навечерии праздника служил я в Богоявленском, а в воскресенье на Иерусалимском подворье для обновления храма.

В таком находящемуся состоянии сказывают мне, что пришла коломенская игумения, и что она хочет ехать в Лавру и в Хотьков. Не нужно было думать, чтобы сказать: не принимаю; пусть едет. Но после пришла мне забота, не обеспокоила бы она чем-нибудь больную в Хотькове. Предостерегите, если не поздно придет сие письмо.

Вы думаете, что уравнение евреев с христианами в правах гражданских поведет к христианскому просвещению евреев. От Бога вся возможна суть, но по ходу человеческих дел едва ли ожидать сего можно. Быть может, что есть воля судьбы Господней, чтобы евреи прежде освободились, а потом просветились верою: дабы их обращение не казалось вынужденным. Но не искомая честолюбивая свобода просветит их. A мне кажется, что английское правительство не чтит своего христианского характера, а приносит жертву маммоне, допуская в парламент, куда и некоторые церковные дела входят, христоненавидящий род, не имеющий права, яко пришельствующий, и яко малочисленный. Довольно что евреи свободны: на что им участие в верховной власти в государстве христианском? Впрочем Господь весть лучшее, и сотворит.

С архитектором о иконостасе мне хочется поговорить самому. Впрочем увидим, что будет возможно.

Генваря 8-го 1848.

Прочитайте прилагаемое залежавшееся у меня письмо. Г. Савичева принесла оное сама в такое время, в которое я не мог ее видеть. Я ответствовал нечто на описание бедности; а чтобы поговорить о гражданском деле племянника, велел прийти в другое время. Но когда мне сказали, что она кружится по комнате, и поет: то я не принял ее и в другой раз. Не знаете ли вы дела от ее сестер, и нужно ли, и можно ли о нем ходатайствовать?

Желал бы я проводить игумению Евпраксию в последний путь, напутствовав ее некогда в монашество, наречением ей имени, по приказанию владыки Платона. Но не надеюсь, чтобы достало у меня сил. После праздника Богоявления чувствую себя слабее прежнего, и, после обыкновенного выезда, и даже после усталости от людей дома, расстраиваюсь так, что следует непокойная ночь, и требуется бездействие утром, чтобы прийти в порядок.

Посему и путешествие в Лавру отлагаю до поста.

Вчера во всенощную как будто душа игумении подавала мне весть о себе.

Кто будете на ее месте? – Перевести Магдалину, думаю, будет польза, и будет борьба. И жаль оторвать ее от Коломенского монастыря, который ветх в неодушевленном и одушевленном устроении, и за который она берется деятельно и имеет надежду помощи от граждан. Их благорасположение есть ее приобретение, которое едва ли передастся другой. Скажите, что вы думаете, и что думают в Хотькове.

Пожар сенных сараев среди дня не показывает ли злонамерения? Среди дня не пойдут в сарай с огнем. Слава Богу, что беда не пошла далеко.

Мир вам, о. наместник, и обителям. Молитесь о мне.

Високосный год невесело смотрит. Болезни в Москве подвергаются немногие: но некоторые похищаются в несколько часов.

Но вот, что меня на сих днях обрадовало. Английский диакон Пальмер пишет, что с ним случилось, чего он никак не ожидал. Читая православную книгу Адама Черникова⁹⁰ о исхождении Святого Духа, он убедился, что учение о сем предмете Восточной церкви правильно, а западное чуждо православия.

Генваря 18-го 1848.

Отцу наместнику радоватися и здравствовати.

Что это вы часто больны?

Сего дня утром, пиша к вам по случаю кончины игумении, я не знал о вашей болезни: потому что письмо ваше от 16 дня пришло ко мне уже вечером. Не лучше ли вам отказаться от похорон, чтобы не раздразнить болезнь? В таком случае пригласите на погребение одного из о. ректоров моим именем.

Если можно с надеждою пользы отправить о. Макария в Голицынскую больницу: я на сие согласен.

Генваря 18-го 1848.

девять часов вечера.

Отцу наместнику радоватися и здравствовати. Такожде и обителям и братии мир.

Посылал я к вам неясное дело, чтобы вы дали ему толк: а вы возвратили оное таким же. Как я могу ходатайствовать о племяннике Савичевых, не зная его имени и содержания дела, по которому надобно ходатайствовать? – Дайте от меня Савичевым 50 руб. сер., теперь вдруг, или пополам, половину сего теперь, и другую пред Пасхою.

О больницах прежде я не писал в Синод, чтобы тут не было некоторого самохваления учреждениями нашими: но теперь вижу, что надобно написать для достоинства обители, и в защиту. Только ведомость составлена с слабым смотрением. Сколько вижу, Протасьева и княжна Цицианова сочтены с призираемыми.

Если ваши мастера хотят, чтобы я носил их труды: я очень рад. Материалы для рясы и полукафтанья велю послать: а для образца послать нечего. Полукафтанье есть в скиту. Для рясы, кажется, нужно знать только длину, которая видна по полукафтанью. Сапоги старые можно анатомить, чтобы узнать, как сделаны подошвы, и сделать так же.

Желаю иметь лучшие прежних вести о вашем здоровье, и ожидаю, что скажете о Хотькове.

Генваря 21-го 1848.

Под полукафтанье подкладка нужна только по пояс, или из той же материи, или из холстины, которую приносят к Преподобному Сергию. Нет нужды, что это разные и толстые лоскуты. Хочу иметь их, как благословение.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Архитектор возвратил мне рисунок иконостаса для скитской церкви. Говорит, что дорого просили, пока он не изъяснил им как легче сделать дело. Изъяснение сие состоит в том, что для ветвей надобно сделать в основание толстую проволоку, на нее надеть трубочку из белого железа, листы резать каждый особо, и припаивать к трубочке. После сего изъяснения последняя цена за весь иконостас и железные листы для икон объявлена 3,600 рублей ассигнационным старым счетом. Рамы для икон полагает он сделать не из железа, а из латунной меди, потому что листы ее тоньше, и из них удобно выбивать узор рамы на чугунной форме. Я говорил, что рама может быть гладкая из белого железа: но он сказал на сие, что белая рама вредна будет для живописи икон. Как вы хотели сделать опыт работы у себя: то посылаю вам рисунок.

Вот еще какое письмо получил я от Савичевой. Что прикажете делать? По сему случаю скажу, что когда я взял у вас недавно довольно много моих денег, с тою целию, чтобы матушка, не имеющая до сих пор ничего, кроме маленького дома, в котором живет, имела что-нибудь на случай моей смерти, а если сии деньги уцелеют в сохранной казне, то чтобы они достались ее внукам и правнукам, не всем, а только девицам, как имеющим более нужды в помощи: то понадобилось счесть сколько их; и оказалось двадцать, в том числе десять сирот; и следственно им достанется по малости, если только достанется. При таких обстоятельствах рассудите для меня, как поступить с просьбою Савичевых, и более или менее подобными, нередкими.

С удельным начальником постараюсь изъясниться: но какое будет последствие, не угадываю. Ныне трудно ограждать правду.

Генваря 27-го 1848.

Отцу наместнику о Господе радоватися.

Неприятны вести о Хотьковских. – Здесь пересуживают то, что гроб покойной игумении несли не монахини, а солдаты и казаки. Как вы допустили сие? Разве от того вышел пересуд, что монахиням помогали посторонние по причине тяжести?

Попекитесь о М. Г. Это правда, что нужно охранение от гласности.

Что Оршин монастырь близ селения, это правда. Ограда или есть, или будет. Селение мне помнилось незначущим и смирным; не думал я, чтобы в нем был питейный дом. Но соглашаюсь, что сии обстоятельства неблагоприятны для предполагаемого общежития. Что касается до мысли связать Оршин с Ниловою пустынею: едва ли можно сие исполнить. Расстояние велико. Нилова пустынь в мое время, и после долго, имела настоятеля хорошего хозяина: но братиею была скудна. Не думаю, чтобы и ныне была богата добрым братством. Соединение хозяйства Ниловой пустыни с бедным монастырем едва ли обошлось бы без доносов и следующих за ними неприятностей. Впрочем это уже не наше дело.

Желаю вам сретить Господа духом с праведным Симеоном, и насладиться светом внутреннего утешения.

Февраля 1-го 1848.

Мир вам, о. наместник. Радуюсь, что здоровье ваше исправилось.

Ожидал я от вас донесения о Хотькове: но получил опять только письмо. Между тем я уже перевел игумению Магдалину в Хотьков. О занятии вакансии в Коломне думаю. Хорошо бы уважить службу хотьковской казначеи: но странное дело, я ее не знаю. Покойная игумения никогда не поставляла ее у меня в виду.

Относительно оставшегося после покойной ничего не могу сказать кроме того, что надобно поступить, во-первых, по справедливости, во-вторых, с соблюдением законного порядка, дабы не только поступлено было по совести, но и с осторожностию против клеветы, так ныне частой, простирающей вред от лиц на звание.

Игумения Магдалина упоминает о нескольких мешках серебра, которые не в описи, и которые покойная поручала вам внести в опись, как приобретенные ею, а не преемницею. Теперь оказывается, что нашлось почти столько, сколько видно по документам.

Если покойная назначала в раздачу свои деньги: то должна была ясно их отделить. А принадлежащие монастырю, но не записанные, раздавать в награждение служившим ей несправедливо, и душа ее не одобрит сего. Нищим и монастырские можно подать во благо души ее, как приобретенные ее попечением.

Хотя и ничтожны оставшиеся вещи: не приму на себя советовать, чтобы не делать описи. Могут сказать: возможно ли, чтобы ничего не осталось? – Для чего бы покойной не написать своей воли? Хотя бы то написала, чтобы не делать описи вещей, а раздать как приказала, и то было бы хорошо.

Следовало ли Бибикову участвовать в деле осмотра? – Это в уезде и, кажется, не в его ведомстве.

Назначая новую настоятельницу, я сказал в определении, чтобы начатое предшественницею приближение обители к общежительному устройству старалась продолжать и довершить.

Больно мне видеть в песношском настоятеле непрямоту и непонимание дела. Потрудитесь съездить в Песношский монастырь, и удостовериться, и удостоверить меня, подлинно ли неудобно исполнить желание преосвященного тверского, или можно, и кем. Посылаю вам еще письмо его.

Вы хотите освятить дворянок включением в число богаделенных: a другие скажут, что мы представляем несправедливый счет.

Что разрешено строить в ските: Бог благословит строить. Только не помню, было ли назначено место, и где.

Жаль слышать сомнения о устроении рабы Божией M. Г.⁹¹. Не инаково ли дело, нежели представляется по рассказам? Может быть, в сундуке нужное, не значущее: а прочее раздается тайно. Может быть, и слова ее не точно передаются. Но пренебречь сего не должно.

Способ помощи, посредством имеющей доступ, которая бы, прося врачевания своим помыслам, споспешествовала M. Г. внять себе, и исправить свои помыслы, хорошо бы употребить: но, думаю, не легко найти и настроить лице, которое бы могло исполнить сие с силою и благоразумием.

Другой способ, чтобы перевести в другую келию без стяжания, по моему мнению, еще менее удобен. Чрез сие, когда помысл не уврачеван предварительно, душа может расстроиться более и открыть врагу случай к новому опасному искушению. Не видя своей вины, она будет видеть вину в других: ограбили.

Мне кажется, прежде всего надобно духовному отцу на исповеди спросить, не искушается ли любовию к стяжанию, и изъяснить, что это несообразно с жизнию отшельническою, отягощает душу, и может быть при продолжении и усилении пристрастия очень вредно. Затем советовать, если что собрано, вверить настоятельнице, с уверенностию иметь от нее всегда все потребное, и потом, или не принимать, или принятое отдавать ей же.

Если, от чего да сохранит Бог, сей способ не окажет успеха: можно испытать первый. Обстоятельства должны показать, нужно ли, и что нужно будет далее.

Впрочем, говорю, что умею: Господь да наставит вас на лучшее.

Духовный отец может спросить также, не погрешает ли против смирения мнением о себе, и подать мысли осторожности против прелести.

Таким действованием, если не уврачуется болезнь, то лучше обозначится ее вид и степень, и сие укажет на потребность дальнейших мер.

Примеч. Письмо без означения времени, когда писано; на нем сохранилась пометка руки о. наместника: „1848 года февраля _ дня».

Божие благословение и мир отцу наместнику и братии.

Винюсь перед вами в медленности о синодике. Но не нахожу времени даже прочитать того, что написано. Некоторые дела, требующие не малой работы, и уже продолжившиеся далее срока, перемешиваются с ежедневными неотсрочными, и не могу из них выпутаться. Потерпите.

Требование новой хотьковской игумении, чтобы казначея с десятью монахинями встретила ее в Лавре, очень нелепо. Когда она мне сказала, что писала к казначее, чтобы приехала в Лавру, я спросил, на что это; но не возразил сильно, подумав, что это для соглашения о времени, когда настоятельнице прибыть в монастырь, и о приготовлении в келии. Хорошо, если встречают по любви и смиренно, или хотя по обычаю: но приказывать о сем значит встречать самого себя. К заслуженной казначее новая настоятельница лучше бы оказала уважение, нежели повелительность. Введите о сем игумению в духовное рассуждение из такого, которое и в мире было бы некрасиво.

В Серпухов игумению сегодня я назначил из тамошних, Иларию. A Коломенский монастырь затрудняет меня. Там опять произошел вынужденный выбор казначеи, к которому не пристали немногие сестры, лучше других рассуждающие. Посему место требует человека с довольным искуством и твердостию в действовании. Между прочими рекомендуют мне хотьковскую монахиню Марию Волошину. По сведениям от покойной настоятельницы, не предполагаю в ней требуемой способности. Однако желаю знать ваши о сем мысли.

Хотят по усердию произвесть для скитского храма рукоделие, и спрашивают, что нужнее, воздухи, или что другое. Скажите.

Авеля благодарите от меня за книжки. Но ведать подобает, что и немонашествующее духовенство не печатает своих сочинений, особенно духовных, без благословения архиерея: тем паче монашествующему не излишне было бы потребовать благословения настоятеля. И тогда, может быть, не посоветовали бы брату Авелю тщеславиться именем писателя. Нельзя также похвалить красное кружево, украшающее монашескую книгу.

Благодарю трудившихся за сшитие мне одежды и обуви. Одежда оказалась несколько длинною; а обувь превосходна, особенно тем, что просторна. Наградите от меня трудившихся по вашему рассуждению.

Февраля 9-го 1848.

Много благодарю вас, о. наместник, за труды по Хотькову монастырю, в том числе и относительно М. Г.

Жаль того, что нашлось. Слава Богу, что начало исправления сделано не с большим затруднением хотя и с большою работою. Попекитесь наблюсти чтобы враг, связавший душу приобретением, видя ее разрешаемою, не напал на нее скорбию об оставленном, и не сделал вреда. Запасы сахара и изюма показывают привычку питаться не сурово. Кажется, надобно в сем оказать снисхождение, чтобы помысл лишения не сильно вдруг напал, и чтобы воздержание пришло добрым путем добровольно. Кажется, снедное надобно оставить для употребления, кому дано. Давшие дали с благословением, только бережено худо. Но не надобно возобновлять накопления; а из того, что есть, доставлять нужное. Но что далее? Укрепится ли ничего не принимать? Или будет частию принимать, но отдавать в хранение и распоряжение настоятельнице, или кому поручено будет. В последнем есть новый случай к искушению. Рассудите, как лучше.

Не желаю и я, чтобы скиту досталась какая-нибудь милостыня из собранного хитростию врага. Лучше употребить на милостыню мирским. Впрочем и в Хотькове есть бедные. И кажется, не излишне, чтобы некоторое добро сделано было близ собравшей, чтобы ей достовернее было, что не ограбили, а облагодетельствовали. Может быть, можно и не слишком окаивать данное добродушием, сбереженное нерассудительностию, при подкравшейся козни врага.

Желаю, чтобы Бог помог вам облегчить болящего странника и подвижника. Если же здесь будет предел его жизни: да почивает у нас, как говорите.

О двух самовольно отлучившихся неприятно слышать. Можно поступить с ними, как пишете. А не лучше ли совсем перевесть из Лавры и ее ведомства. Как рясофор есть дар не необходимый: то надобно бы давать его утвержденным в доброй жизни; а мало дознанные пусть бы послушниками ждали, что в них усмотрится.

Опять не могу много писать. Устал от нынешнего дня, хотя и благого по обилию молящихся: а завтра надобно праздновать обручение великого князя Константина Николаевича.

В манифесте необычное выражение: по определению Божию.

Февраля 12-го 1848.

Благословение Господне и мир вам, о. наместник, и братии обителей.

Сим вечером два письма получаю от вас: одно с почты, другое чрез посланного.

Преподобный Макарий Египетский и Преподобный Сергий да благословят именем Господним о. Макария на подвиг безмолвия, на святую четыредесятницу, с возвращением к общению во дни субботние и воскресные, и ради чреды священнослужения. Господу помолимся о нем; и он да помолится о нас. Да дарует ему Господь не смотрети видимых, но невидимых, и обрести истинный плод безмолвия, растущ на корени смирения.

О. Варлаам да наполнит его место, строительствуя в общежитии. Господь да благословит сие к общему созиданию и миру.

Молитвы о избавлении следует и у вас прекратить, по принесении благодарения Богу за избавление.

Жаль, что в М. Г. все не лучшее открывается. Теперь мне странно кажется, как не пришло на мысль ранее дознать о ней, когда видно было, что живет без руководства. Но я полагался на покойную.

Вы говорите, что отцы смиряли таковых внешними мерами. Правда. Но тогда и заблуждшие имели еще столько уважения к отцам, чтобы подчиниться их распоряжениям, или другие сильно сему способствовали. Теперь можно ли сие устроить? Должно опасаться больше молвы, нежели пользы. Нельзя ли понемногу приводить в порядок то, что враг приводил в безобразие? Мне кажется, должно прекратить сидение без рубашки; для убеждения можно указать, о ком сказано в евангелии: и в ризу не облачется. Не подражай беснуемому, носи рубашку, а чтобы не было жарко, меньше топи. – Надобно дать видеть икону, и для того зажигать лампаду. – Вы не сказали, молится ли, и как? В сем, кажется, можно надеяться, что примутся некоторые указания.

Это очень горько, если в то же время, как одного больного лечат, другие спешат заразиться его болезнию. – И если была ваша печать, то как можно было сделать злоупотребление? – Желаю, чтобы вы обсчитались, а не другие вас обсчитали.

О Маториной игумения мне писала. И в то же время сказано мне было, что игумения и деньги ей платит, и дозволяет келию взять из монастыря. Мне казалось, что уже много награды за беспорядок. Нетерпеливость игумении могла сделать вред, если бы вы не помогли кончить дело. Но и теперь оставшееся впечатление едва ли полезно, после действовали запутанного. Советуйте игумении действовать с осмотрительностию и без нетерпеливости.

О священнике А.⁹² не думал я, чтобы он так близок был к худому. А кто давно смотрел на сие с сожалением, тот, думаю, не худо бы сделал, помогши другому не медлить прекращением соблазнов.

Вознесенский будет ли довольно тверд, чтобы держать порядок в немалом причте, привыкшем поступать, как вздумается? О сем надобно подумать.

Февраля 15-го 1848.

В преддверии поста прошу от вас, о. наместник, и от братии, прощения, в чем против кого согрешил словом или делом; и вам всем от Господа, в чем кто имеет нужду, прощение, и на подвиг поста благословение и помощь призываю. Поминайте меня в молитвах не только как имеющие долг, но и как делающие мне сим благодеяние.

Февраля 20-го 1848.

Мир вам, о. наместник, и обителям, и братии.

С радостию слышу о добром у вас прохождении первого поприща поста, и о обилии приступивших к трапезе Господней.

Проведя первую неделю поста и день православия в обычном церковном служении, я с понедельника сижу в келии, и еще не освобождаюсь от кашля, насморка, раздражения в левом глазу и простуды во всем теле. Помолитесь, да прииму послушно наказание, да не когда прогневается Господь.

Посылаю вам рисунок пальмы, написанный на обороте вашего архитектором Быковским. Он говорит, что вы листы пальмы, как показывает рисунок, хотели вырезывать из одного листа железа или меди: а он думает, что надобно каждый листок вырезывать особо и припаивать к ветви. Он предлагает, чтобы вы сделали на пробу ветвь или две, и часть большого стебля, и прислали для рассмотрения, можно ли надеяться хорошего исполнения у вас всего дела.

Дело о Вифанской фабрике с разрешением послано к вам пред вашим напоминанием.

Жаль Шумилова. Да поможет ему Господь перенести искушение, и да не воспятится он от еже работати Господеви. Жаль, что его потеря соединена с потерею других. Впрочем потеря не от вины, а от бедствия, не падает на его совесть.

Игумена Киприана примем, если согласен братствовать с иеромонахами, не требуя преимущества. Но не много ли же мы принимаем в скит?

Странно, что судили человека за то, что обстроивал монастырь, не брав из монастыря денег, и не сказывая, откуда брал.

Не строго ли судите вы о постниках, требуя постного лица? Помню, о. Феофан Новоезерский, в первую неделю поста не вкушал до субботы, кроме воды раза два: но лице его было не сухо, а только бело и чисто.

М. Г. переместить, думаю, нет права: потому что она не определена в монастырь законно. И по другим отношениям сие не удобно. Жаль, что ее недавние приключения, говорят, сделались гласны, только не знаю, в каком виде.

О. Макарию скитскому сорадуюсь: а вы не завидуйте. И тогда, как его провожаете, идете благим путем.

Что делается во Франции, теперь уже читаете в ведомостях. С одной стороны оправдания Господня явишася. Филипп корону, поверенную Карлом для хранения, взял себе: и принужден отдать. Оттолкнул наследника: и его наследника оттолкнули. Мятежники 1830 года, приятели Гизо, напали на министерский дом Полиньяка: мятежники 1848 года напали на министерский дом Гизо, тот же самый. Но затем горе Франции, и, вероятно, горе Европе! Господь да помилует Россию.

Марта 4-го 1848.

Письмо сие представит вам, о. наместник, Борисоглебского монастыря монахиня Олимпиада. Я посылаю ее к хотьковской игумении, которая желает иметь ее у себя. Но у меня другая забота. Для Коломенского Брусенского монастыря не вижу человека, соответствующего потребности. Побеседуйте с сею монахинею о полезном для души, и между тем вникните в ее способность, и скажите мне, покажется ли вам, что она может принять высшее поручение с надеждою. Расположение духа ее всегда мне представлялось добрым.

Вчера отдавая рисунок пальмы, чтобы послать к вам, и для того велев найти доски, в которых он был прислан, я увидел железный пальмовый лист, от вас присланный, которого или не видал прежде, или видев забыл, и который потому архитектору не показан. Сего дня хочу послать с ним к архитектору эконома: но он болен. Однако потому, что я слышал от архитектора и вам писал, кажется, он не одобрит сего опыта, и вам нужно сделать другой.

Здравствуйте вы душевно и телесно. А меня болезнь еще не оставляет.

Марта 5-го 1848.

Будьте, о. наместник, терпеливы к продолжающейся неисправности моей касательно синодика. Одно долго тяготившее меня дело, кажется, оканчиваю. Но еще есть другие теснящие.

Выбор в Коломенский монастырь настоятельницы много затруднял меня. И мысль о казначее хотьковской не приводила к разрешению затруднений. Игумения показала мне книгу расхода, в которой в конце прошедшего года записана для нынешнего покупка хлеба, которого на лице нет; и, что еще странно, книга подписана покойною игумениею, которая в то же время ведомостей о сестрах подписать не могла. Это все было в руках казначеи.

Простите, что я не обращал внимания на цвет скрижалей у архимандритов, и не думал, чтобы кто-нибудь в зеленом цвете нашел предмет смеха. Помнится, что о цвете скрижалей и материи мантий бывали представления Св. Синоду: но как прежде подобными предметами распоряжали епархиальные архиереи; то, думаю, не согрешим, если не станем длить дела. Пусть вифанскому архимандриту устроится мантия с малиновыми скрижалями, как у прочих второклассных.

Соглашаюсь, чтобы сто осиновых дерев из вифанского леса дано было на двор ученым земледельцам, хотя, признаюсь, несколько меньше вас уверен в пользе.

О возвращении о. Макария в Лавру есть сомнение. Он начал пить декокт, и получил сыпь. Не обещает ли это пользы? Притом в пути сыпь можно было б застудить не без вреда. Я оставил посланного на три дня, чтобы посмотреть, что будет.

Прочитайте два прилагаемые письма, и скажите, можно ли исполнить требуемое последним.

Мир вам и братии. Прошу молитв ваших.

Марта 15-го 1848.

Мир Господень да пребывает с вами, о. наместник и с братиею обителей.

Бородинская настоятельница и княжна Анастасия Михаиловна Голицына посылают в скитскую церковь воздухи. Я велел эконому отправить их бережно чрез иеромонаха Герасима.

Вифанский казначей хочет ехать к умоповрежденному брату в Петербург, и даже взять его. Думаю, что последнее не удобно, и первое бесполезно. Что вы о сем думаете?

Хотьковская игумения о изменении в одежде ничего мне не говорила. Соглашаюсь с вами, что без нужды не должно переменять принятого. Зачатейской игумении позволил я переменить камилавку для желающих, и, как она говорила, просивших сего, потому что московская женская камилавка в семь раз дороже делаемой по подобию мужских, и последняя легче для головы.

В Хотьковском монастыре, видно, было то, что сильно возбуждало ревность новой игумении: но не слишком ли сильно некоторые распоряжения выражают недоверие, и полагают нарекание на прошедшее, как например то, что в сырную неделю игумения собирала к себе послушниц и придерживала необыкновенно долго?

Что она не позволяет ходить из монастыря в лавку при гостинице, и вместо того учреждает лавку в монастыре, мне кажется, это не очень благообразным.

Мысль прекратить проезд чрез монастырь, сделав ворота ко внешней дороге на восток, мне кажется, полезна, чтобы дать монастырю более закрытый и спокойный вид внутри: есть ли удобность исполнить ее?

Учредить полное общежитие для 400 сестер игумения признает трудным. Я спрашиваю: не разделить ли монастырь на два устройства, и тех, которые по привычкам и по способам содержать сами себя, не с удобностию и без надобности были бы принуждены войти в общежитие, оставить жить по кельям своим хозяйством? Она опасается прислужниц: но можно постановить, чтобы они допускаемы были с повиновением, равным послушницам. Она думает, напротив, учредить две трапезы: братскую общую, и настоятельскую для некоторых, требующих менее грубой пищи: но мне кажется, что братская трапеза унижена будет другою боярскою.

Хорошо бы, вам призвать игумению и с рассуждением определить, что и как делать для благоустроения; а не делать, и потом рассуждать.

Марта 16-го 1848.

Посылаю вам, о. наместник, начало синодика. Если явится угодным вам: то начинайте переписывать в книгу. Постараюсь не замедлить доставлением прочего.

Имя монаха Авеля пропустить, или написать, оставляю на ваше рассуждение.

Книжка о поминовении усопших, в осьмую долю, не заслуживает доверия, не показывая, откуда что берет. Потому взятое из нее надобно или пропустить, или почерпнуть из других источников, что я и начал.

Возвращаю расписку поставщика муки. Много прошу прощения в том, что по ней ничего не сделал, и с начальником не видался, не по нехотению, но по недосугам, будучи, впрочем, уверен, что сношение не имело бы доброго успеха. Вы ссылаетесь на совесть: а он на форму закона, которую ныне уважают более совести.

Меня успокоила по сему предмету хотьковская игумения, сказав, что вы предлагаете ей купить хлеба из купленного в Лавру. Не продавайте ей, если вам поставщик не все доставит.

Мир вам и братии.

Марта 23-го 1848.

Сообщение вами озабочивающих сведений никак не лишнее, и я за оное благодарю. Что могу, сделаю, а что сделать, не знаю.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Посылаю вам остальную часть слова синодичного. Вы под конец много выписали такого, в чем только некоторые выражения принадлежат с. Златоусту, а прочее сочинителю рассуждения. Потому я сие исключил. Извлечения из одного слова с. Иоанна Дамаскина у вас были рассеяны в разных местах; я их соединил, и взял из слова в большей полноте. Если встретите сомнение в том, что сделано мною: скажите. А если не видите сомнения: пишите в книгу.

Сегодня, уже вставши; я задремал вновь, и видел себя едущим по последней зимней дороге в санях. Кто-то сидел впереди, и остерегал правившего лошадьми. Наконец мы приехали, и я иду к дверям церкви в ските, а вы выходите из церкви. Желал бы, чтобы так было наяву: но теперь, кажется, уже некогда.

В Бородинском монастыре одна рясофорная монахиня более недели не принимала пищи; потом соборовалась елеем, была в церкви, и приобщилась святых таин, назначив, чтобы литургию пели только три сестры. Иеромонах убедил ее принять несколько пищи, сказав, что ему сие повелено во сне. Она учит евангельскими словами, и предрекает наказания. Однажды сказала: в четверг узрите славу Божию; и в сей день старец иеромонах на утрени, которую начал служить, сказав: слава святой единосущней Троице, снял с себя мантию, выведен из церкви, и вскоре скончался. У игумении потребовала бывшие у ней книги назидательного содержания, но писанные вне православной церкви, и сожгла. Лечиться не хочет, говоря, что она плотию умерла. Власти не подчиняется. Помогите моему невежеству: что думать о сем состоянии, и что можно было бы посоветовать?

Хотьковская игумения представляла мне план устроения окрестностей монастыря: но я не вошел в дело заглазно наугад. И мне кажется, не довольно время теперь начинать большие дела. Надобно молиться и просить Господа о утверждении мира в мире.

Марта 26 го 1848.

Не знаете ли вы в Задонске в уединенной келии живущего Сергия Дмитриевича Холина, и как его понимаете. Он ко мне незнаемому написал письмо, требующее размышления.

Отцу наместнику мирствовати и радоватися о Господе. И обителям и братии мир.

Простите меня, что я вопрошаю, яко неведущий, и, услышав от ведущего, искушаюсь возражать. Мне кажется, вы строго судите состояние рясофорной монахини. Я забыл сказать вам об одном обстоятельстве, которое почитают началом происходящего. Она ездила из монастыря куда-то к родственникам или знакомым, и к срочному времени возвращалась при некоторой, свойственной полу, немощи, при которой нужно было спокойное положение, и простуда опасна. Она пришла в монастырь против обыкновения задумчивою, и потом открылось то, о чем я вам писал. Итак, мне кажется, на болезненном раздражении телесном прозябло неуправленное возбуждение духовное. Я советовал беречь, примерами святых вразумлять к смирению и послушанию, успокаивать движение мыслей занятием, и потихоньку приводить в порядок; а не решился присоветывать сильно уничижающих мер, чтобы противоборством не поддержать раздражения, вместо успокоения. Скажите мне, что найдете нужным.

О иеромонахе Макарии врач отозвался, что не может оставить больницы без вредных последствий: и сие остановило меня. На сей неделе хочу спросить Макария, не желает ли, и врача допустить ли, к празднику в Лавру.

К вам в четверг на сей неделе путешествуют бывший владетель Сербии князь Михаил, или Милош, и Андрей Николаевич Муравьев. Сей желает не только сам поместиться, но и князя поместить не в гостинице, а в монастыре, думая, что гостиница сделает на него неприятное впечатление. Думает, что князь может поместиться в комнате против моих келий, где обыкновенно останавливался Андрей Николаевич, а сей может поместиться в столовой. Обедать могут в зале. Устройте сие, как лучше рассудите. Благословите князя иконою, думаю, лучше небольшою финифтяною, как путешествующего.

Кстати, мне нужны иконы финифтяные Спасителя, Божией Матери, Пресвятой Троицы, видения Божией Матери Преподобному Серию, Преподобного Сергия, Святителя Алексия, не меньшей меры, и с хорошею рамкою, по подобию тех, какие имел я пред сим. Что можно, доставьте, не в долгом времени, заплатя мои деньги.

Говорил ли вам о. ректор академии, что я говорил ему о новом переводе Лествицы? – Нe могши заняться сим много, я отчасти сличал его с старым переводом, и с подлинником. Старый перевод дает чувствовать нужду в новом. Но и новый не удовлетворяет. Старание о современности языка вредит сим и точности перевода, и сей недостаток можно примечать не только при сличении с подлинником, но иногда и при сличении с старым переводом. По сему мне казалось не бесполезным, чтобы вифанский ректор, который сим займется, давал вам по главе нового перевода, и вы, будучи знакомы с старым, отмечали и указывали бы места, слабо переведенные в отношении к духовному смыслу, чтобы они не ускользнули от внимания ректора, а, напротив, возбудили его заботу о точности. Мне кажется, что при добрых между вами отношениях сие было бы не неудобно и небесполезно. Если же в самом деле не так это, как мне кажется: прошу прощения.

Благодарю за сведение о покрове Преподобного Сергия над Есиповым. Слава Богу и Угоднику Его.

Надо остановиться. Простите.

Марта 30-го 1848.

Отцу наместнику и братии мир.

Вчера, только запечатав, и еще не послав письмо к вам, я получил сведения о рясофорной монахине, по которым ваше суждение оказалось справедливее моего. Она теперь так расстроена, что принуждены были связать ее. Но теперь оказалось, что и прежнее состояние ее было менее благовидно, нежели как мне было представлено. Пред престолом Пресвятой Троицы при мощах Преподобного Сергия помяните рабу Божию Досифею.

Прилагаемое письмо старца Сергия прочитайте, и, возвращая мне, скажите полезное мне слово. Приемлю обличение моего нынешнего недостоинства. Хорошо бы бежать от всего, и особенно в нынешнее время. Но пути Святителя Иоанна теперь не найдешь; и путь Святителя Тихона обрести и твердо стать на нем не беспрепятственным видится. Помогите мне уразуметь слово о. Сергия, и им воспользоваться.

Угостите посетителей, церковно и монастырски.

Марта 31-го 1848.

Благодарю, о. наместник, за рассуждения по случаю письма о. Сергия. Чтобы предложение его было не духовно, того мне не думается. Думаю, что он имел духовное побуждение, или обличить меня, или предостеречь: но уже по своему понятию вывел определенное заключение, что именно должно делать. По тому я с уважением принимаю его рассуждение, хотя не убеждаюсь в том, чтобы я был вправе принять его заключение. Должно стоять на страже, где кто поставлен: но могут встретиться обстоятельства, в которых желательно уступить место более крепкому и более искусному. Господь да творит волю свою.

Посылаю вам золотой крест. Думал сказать вам, чтобы и вы у себя, как предполагали, устроили серебряный, чтобы выбрать из двух: но забыл сказать вовремя. Кажется, посылаемый соответствует назначению.

Итак, принесите молитву Пресвятой Троице и Преподобному Сергию о здравии и спасении Благоверной Великой Княгини Марии, и супруга и чад ее, и всего державного дома, и отделите частицу мощей Преподобного Сергия, от ноги Его (дабы прикладывающиеся сим самым припадали к стопам Его), и вложите в крест с обычным утверждением в мастике. Если может Харлампий, его особенно желаю послать к В. К. Если можно: пусть он отправится в начале Страстной недели, чтобы, получив от меня письмо, к Пасхе прибыть в Петербург. Если так нельзя успеть: пусть он отправится из Лавры на второй день праздника, чтобы в последние дни Светлой недели быть в Петербурге.

Сладкую печаль участия в страстях Господних и потом совершенную радость Воскресения Господня вам и братии призывая, прошу молитв ваших, да и аз недостойный сих даров не лишен буду.

Апреля 3-го 1848.

Как сделать, чтобы письмо нашло о. Сергия?

Христос Воскресе! Приимите, о. наместник, от меня целование общения в вере и в радости Господней. Мир Христов да пребывает со духом вашим; молитва же любви вашей да споспешествует и мне не лишену быть оного.

Целую и братию лобзанием святым о святом имени Христа Господа воскресшего. Всем да будет от Него мир в вере и благоугождении Ему.

Благодарю за ваше слово утешения.

Апреля 17-го 1848.

Вместо воскресного яйца послана вам книга.

Писали вы мне о болящем Сергии, племяннике покойного о. архимандрита Иннокентия. В списке больных его не вижу. Скажите, что с ним сделалось или делается?

Прислали вы рисунок иконостаса, на случай заказа в Москве. Но как придет сей случай? Я думал, что вы сделаете другую пробу, пришлете посмотреть, и тогда надобно будет решиться, продолжать ли дело у вас, или заказать в Москве. Прошу сказать решительно, что вы думаете о сем.

Ко внутреннему оштукатурению церкви можно приступить скорее, или менее скоро, смотря потому, как находите готовыми к сему стены и своды.

Апреля 18-го 1848.

Господи сил с нами буди, и укрепи немощь нашу, и побори борющие нас.

Печальны вести скитские. Но утишите дух ваш, и миром действуйте на утративших мир.

Укрепитесь миром, который нужен будет и для того, чтобы меня слушать.

Мне кажется, не излишне обратить внимание на то, правы ли мы, чтобы удобнее действовать на неправых с любовию и смирением. Когда вы сообщили мне предположение о пустынножительстве и. Макария: мне помнится, я изъявил сомнение, готов ли он к сему, но, признавая мое незнание, не противоречил вам. По опыту, видно, надобно признаться, что мы погрешили, неудовлетворительного в общежитии сбывая с рук общежития в пустынножительство. Что нынешний строитель не много силен духовным рассуждением, также говорено было: по потребности он определен, но, по вышесказанному, нужно было в начале его служения близко следить за его действиями, и открыть первого недовольного им, чтобы неудовольствие не сделалось заразою. Постараемся же исправлять погрешивших с терпением, чтобы исправить опущенное, может быть, и нами.

Простите меня, мне думается, что средство к усмирению H. употреблено, и для других обстоятельств не лучшее, а с настоящими – совсем несообразное. Это случай к увеличению, а не к прекращению раздражения, и к клевете. Вы⁹³ мне пересказывали наставление о. Серафима, что не должно укорять, а показывать человеку, какое зло в его проступке заключается, и от него происходит. Кажется, в сем случае было бы кстати вспомнить сие наставление.

Очень жаль мне иеромонахов А. и И. От них я не ожидал того, что открылось. Постарайтесь особенно их отделить от прочих. Изъясните им (да и всем), что получивший оскорбление от строителя, если не хотел сим воспользоваться для добродетели терпения, должен был открыть свою скорбь вам, а не увеличивать соблазн и зло сообщением того другим; что принесший справедливую жалобу, был бы удовлетворен, а и несправедливо жаловавшийся мог быть кротко и снисходительно исправлен; но что составление скопища, если откроется начальству, представится тяжким преступлением, каков бы ни был к оному случай. Это так и в гражданском быту: следственно тем более в духовном.

Хорошо, что о неудовольствиях пяти не спрашивали вы других. Сие могло служить к распространению заразы. И на пять надобно действовать порознь, чтобы единомыслие лукавства потеряло силу.

Надобно сказать каждому из них, что начальство печется о мире всех, и, если строитель не будет сему соответствовать, оно не преминет искать лучшего: но допустить действовать скопищу никакое начальство не должно; потому что это разрушение порядка. Если сего дня М., подговорив четверых, выгонит В., то завтра кто-нибудь другой, подговорив четверых, выгонит М., и так далее.

А не худо бы скитским вспомнить и пример послушника, который, проведя жизнь у жестокого старца, из могилы отвечал, что послушные не умирают, и таким образом с собою спас и жестокого старца.

Относительно пальмы, я виноват. Как была прислана на Страстной неделе; то велел показать после, и забыл. Теперь ее показывали архитектору. Не одобряет ни листов, ни стебля. Думаю, надобно заказать в Москве. Скажите ваше мнение.

О Харлампии несколько забочусь и я. Но, может быть, просто не догадался написать. Не излишне было послать с ним другого, не так немощного.

Пруда мне не хочется. Место и без того не сухое. Вода не далеко. Нельзя ли отложить сие до меня, чтобы на месте понять и надобность и удобство.

Помяните рекшего: с ненавидящими мира бых мирен. И будьте мирны с потерявшими мир ошибкою, по ухищрению врага.

Мир всем.

Апреля 22-го 1848.

Сейчас получаю сведение, что Харлампий поручение исполнил благополучно.

Благодарю, о. наместник, за успокаивающее известие.

Слава Богу, что, по молитвам Преподобного отца нашего Сергия, козни вражии разрушены.

Попекитесь со вниманием, чтобы в ком-либо из уврачеванных не поднялись остатки болезни.

Внушите строителю, чтобы берег мир свой и других.

Нe гневайтесь на меня за писанное вчера.

Апреля 23-го 1848.

О. наместнику мир.

Чтобы вы видели, с каким успехом совершилось посольство Харлампия, посылаю вам всю переписку. В письме В. К. есть благая мысль. Его не должен читать никто, кроме вас. Письма останутся у вас, если будет угодно Богу, до меня.

Но мне еще велит ждать себя преосвященный Тверской⁹⁴, а он еще в Одессе, и ждет там моего ответа. Вероятно, будем еще иметь гостем преосвященного Воронежского⁹⁵ который вызван в С. Синод на место Курского⁹⁶.

Слухи три ночи держали нас в ожидании великого гостя: но загадка еще не разгадалась. Молитесь, если будет, да будет сретение наше угодно Богу и сретаемому.

Москва. Апреля 26-го 1848.

Мир и спасение вам, о. наместник, и братии.

Да будет Господь милостив к душе И.

Как судьбе Божией не угодно было почтить его кончину, и приметна была тому причина с его стороны: то сообразно с обстоятельствами, чтобы уменьшена была почесть погребения, частию для того, чтобы здешняя епитимия, если будет угодно Богу, могла споспешествовать тамошнему прощению, частию для того, чтобы братия побуждены были внимательною жизнию приготовлять себе почтенную кончину. Но при сем надобно было сообразить, точно ли назидание, а не пререкание возбудится распоряжением. Мне кажется, довольно было бы препроводить его тело из келии одному иеромонаху в Вифанию, и там отпеть без собора. Удаление на мирское кладбище не больше ли произведет разнообразных суждений у многих, нежели назидания в братии? – Впрочем, говорю, что думаю: а не осуждаю и вашего распоряжения. Сделанное с намерением благим да принесет благой плод. –

Но вот что еще мне приходит на мысль. В первый ли раз в жизни ошибся И. в последний день жизни? Вероятно, нет. Не нужны ли были ранее более деятельные исправительные меры, чтобы смерть не имела нужды дополнять их? – Впрочем спрашиваю, а не утверждаю. И это, может быть, от того, что я меньше милостив, нежели вы. Прошу прощения.

Апреля 30-го 1848.

Какой это посетитель был в скиту на Страстной неделе? Он описал и место, и людей, и тайны их жизни, и хотел напечатать в ведомостях. Благодарность попечителю университета, что он показал мне рукопись, не решаясь напечатать. Тут писано и о пещерах, и о могилах, и о веригах, и о длинных усах послушника, и, мало ли о чем. Скажите скитянам, чтобы не слишком угождали любопытствующим, охраняя свое безмолвие.

Вы прислали план иконостаса, но не прислали пальмы, нарисованной во весь рост. Архитектор ее требует. Пришлите немедля.

Не хочу вас не ведети, о. наместник, о ходе хотьковских дел.

Игумения обнаружила нелепость, что в расходной книге текущего декабря записано большое количество жизненных потребностей в покупке, а на лице ничего нет. Я велел донести, чтобы спросить казначею, и обнаружением беспорядка сильнее побудить к сохранению порядка, которого не было. Спросили казначею. Она говорит, что это забирали у купцов во весь год, и признает, что сделала глупость и себе вред, подписав написанную дьяконом статью, в которой сказано, что куплено в декабре, а не заплачено за забранное в течение года. Мне кажется, это могло быть. Спрашиваю: неужели игумения тебя о сем не спрашивала? отвечает: нет. В самом деле, если бы спросила, и получила такое объяснение, могла бы поверить оное на месте, и тогда не о чем было бы доносить; или, если нашла бы оное ложным, в донесении опровергла бы оное; но сего в донесении нет. Если же подлинно игумения увидела сомнительную статью; не сказала казначее ни слова; донесла; послала к ответу на донос, и опять не сказала ни слова: это меня удивляет в игумении. Если это вам откроется: дайте игумении полезный совет.

С казначеею, сколько помню, в первый раз я несколько поговорил; и мне кажется, что с нею можно ужиться, a игумения могла бы воспользоваться, больше или меньше, ее многолетним знанием монастыря.

Помогайте сколько можно миру хотьковской обители.

Апреля 30-го 1848.

Наше ожидание на прошедших днях напрасное, кажется, возобновится на следующей неделе.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Простите, что давно не пишу. Много было церковных служений, и петербургский гость, быв у меня несколько раз, проводил у меня от двух до четырех часов, и, как это было не празднословие, то и на промежутки посещений прибавлял мне дела. Благодарение Богу, сношения наши были мирные, и мне приятно было видеть попечение о благе общем, хотя не на все предметы взгляды наши были одинаковы.

Вифанскую церковь возобновить Бог благословит. Но жаль, что такие дела приходится разрешать заглазно. Иконостас Лазаревской церкви не хорош: и мне представляется вопрос, нельзя ли было бы сделать нетрудные изменения к лучшему; но заглазно не могу отвечать на него.

Подпольную топку в сей церкви, и осушительную канаву, удобно ли сделать, не знаю. Но полагаюсь на вас, и не спорю.

Посетитель скита, описавший его, университетский студент, говорят, добрый человек. Описание его не будет напечатано.

Чтобы контракт на иконостас был заключен у вас, это была моя мысль, чтобы не было сделано какого опущения или несообразности. И я не вижу, какая была нужда вам отталкивать сие. Подписанный контракт можно было прислать к здешнему эконому, для выдачи по нему денег, и подписания на нем получения.

Что мое восточное крыльцо худо, это я видел, но забыл говорить о сем с вами. Исправляйте, как знаете: но лучше бы ранее весною, или позже осенью, чтобы работников иметь дешевле.

Не раскаивайтесь, что передали слово осуждения. Мое ухо несколько обстреляно; и не гневаюсь на говорящего: только болезненно, что между служителями мира недостает мира. Впрочем знать слово осуждения не бесполезно. Это врачевство против гордости, и наставление об осторожности. Прошу молитв ваших.

Мая 14-го 1848.

Савичева повествует мне о болезни двух сестер. Что просила она прежде, то, думаю, получила сполна, только не в один раз: и, кажется, думает, что не получила. Помогите им от меня, по рассуждению.

Возвращаю вам, о. наместник, хотьковское дело. Оно делается не по надобности для меня (потому что не подозреваю игумению в несправедливости), но по предосторожности; и потому должно иметь правильный официальный вид. Требовано показание от игумении: а его нет. Вы объясняете дело вместо игумении: но может случиться, что пересказ окажется неточным, или от пересказываемого откажутся. Как игумения объясняет дело: так пусть напишет и подпишет; и вы то представьте. Обращаю дело к порядку, и для других подобных случаев. И для игумении не излишне показать, что за то, что она делает, она и отвечает, чтобы с осторожностию делала свои дела. Не гневайтесь, что заставляю вас в другой раз делать одно дело.

Меня еще привязывают к Москве разные узы. Ожидание Высочайшего посещения, теперь уже мало вероятное, не представляется, однако, совсем неосновательным. Провожаем князя Алексея Григорьевича⁹⁷: надобно бы увидеться с его преемником; а он не спешит, и, как говорят, только к концу сего месяца будет в Москве.

От нескольких достойных веры сказателей слышал я, что баронесса Розен, приговоренная врачом к кончине чрез несколько часов, велела покрыть себя пеленою, взятою от иконы явления Божией Матери Преподобному Сергию, в Лавре находящейся в келии Преподобного, и на другой день оказалась возвратившеюся к жизни, и открывшийся пред тем у нее антонов огонь изменился в излечимую наружную болезнь.

О исцелениях от иконы Божией Матери в Златоустове монастыре, также есть сведения достоверные.

Еще Господь простирает взыскующую нас руку. Да возбудимся и да не обленимся, взыскующе Его.

Maя 18-го 1848.

Молитвами святых отец наших да сохраняет Господь в мире обители, и вас, о. наместник.

Успокаивайте хотьковских, испуганных болезнию: потому что тревожное состояние духа вредно.

Не думаю, чтобы было привлечение эпидемии посредством приходящих к прочим. Идущие не хорошо питаются, устают, потеют, зябнут, подвергаются много действию воздуха, неблагоприятно расположенного, и получают семя болезни, и занемогают, где оно усилится в них. В приближающихся к ним по такому же предварительному приготовлению к болезни, помогает открытию болезни робость.

Что некоторые местности более подвержены болезни, нежели другие, это приметно. Сырые и близкие к воде места хуже других, как всегда, так и на сей случай особенно.

Как бы то ни было, то верно, что полезно не смущатъся, надеяться на Бога и брать предосторожности. Нужны довольная теплота в одежде и в жилище, употребление пищи не тяжелой, не сырой, и не такой, которая и в доброе время расстраивает.

Что хотят прибегнуть немедленно к духовному врачевству, то очень хорошо.

Паисию желаю выздоровления и более простого ужина.

Жаль повреждения овощей нужных для пищи. Но рассаду неужели не покрывали, что и в обыкновенную весну бывало наблюдаемо было по предосторожности от ночного мороза? – Господь да не лишит потребного странников и нас с ними.

Maя 22-го 1848.

Генеральская дочь девица Сулима желает получить частицу древа гроба Преподобного Сергия. Споспешествуйте сему. Она в Сергиевой пустыне, служа молебен Преподобному Сергию, получила облегчение больной ноге.

Мне хочется к вам. Но сегодня прихал преосвященный Курский. А Тверского, который вызвался ко мне в гости, жду не дождусь.

Мир вам, о. наместник, и обителям и братии.

Простите, что долго не нишу. Когда еще не близко почтовое время, думаю, что еще успею: а когда приближается, похищают его люди.

За добрые напоминания благодарю, и прошу их и во всяком деле, которому видите их потребными.

Являющей благодеяния Божией Матери иконе Ее поклонился я на месте ее в Златоустове монастыре уже давно: а в прошедшее воскресенье и в устроившийся крестный ход брал ее. Ход сей, хотя только в субботу предпринят, и не с приходским духовенством, а только с соборным и монастырским (чтобы не отвлекать приходского от местных дел) и не оглашен народу повесткою, совершился, однако, с большим собранием народа. И генерал-губернатор в нем учавствовал.

К другой иконе Божией Матери, в Хамовники, думал я ехать на другой день по моем возвращении в Москву, но вместо того должен был праздновать праздник храма в Петровском монастыре; потом думал после дня хода крестного в понедельник, но сильно заболел было головою, и не мог выехать. А потом получил некоторые сведения, по которым и не жалею, что не ускорил.

Если махринский строитель прельстил меня мыслию увеличить простор в церкви уменьшением большой лестницы к верхнему алтарю, и испортил церковь, сделав более, нежели говорил: я виноват в оказанном доверии, но пред делом, а не пред собором. Если безобидно для него могу я не утвердить его решения, и дать свое другое, то тем меньше обиды, когда делаю изменение в решении, мною утвержденном. Тут я изменяю мое собственное утверждение. Но если угодно, принимаю выговор. Но нужнее сего то, чтобы знать, не надобно ли переделать сделанное строителем. Скажите мне о сем нужное, не замедля.

К вам думаю послезавтра. Но не занимайтесь ожиданием.

В понедельник должен быть экзамен, и ученые должны кушать у нас. Обратите на сие внимание. Хотелось бы мне и в Симонове быть в субботу: но по скудости сил колеблюсь решиться.

Июня 24-го 1848.

Иверского казначея допрашивал я. Говорит, и не думаю, чтобы неискренно, что никогда ничего не требуют и не назначают, когда ходят с иконою, и если спрашивают их, что нужно, всегда отвечают, что угодно.

Мир душе Михаила Новикова. Принесли ли его к сыну, когда прийти не мог?

Именем Господним благословение и мир вам, о. наместник, и братии обителей.

Утешаюсь, что вы соборне молитесь о избавлении от бедствия, и что имеете плод сего в хранении.

Благодарю Бога за мое в Лавре пребывание.

Возвращение же в Москву, мною ускоренное, не совсем достигло цели ускорения. 7 дня пополнил я несколько мест священников, похищенных болезнию: а 8 дня мое место осталось праздным там, где мне надлежало быть, то есть, в соборном служении. При отъезде из Лавры в церкви я вспотел; а потом вышел под дождем и верст десять в дождь ехал, с открытым окном, потому что было душно. Впрочем, я приехал в Москву без болезненного ощущения, кроме небольшой тягости в голове, и, если бы на утро догадался, и мог оставить себя на день в покое: то, вероятно, я годился бы к делу на 8 день. Но проведя 7 день в утомлении, к вечеру и в ночь получил боль в голове и в ногах, сильный насморк, беспокойство и боль во внутренностях, и надобно было двое суток, чтобы сие постепенно облегчилось. И вчера в домовой церкви с трудом еще совершил я литургию.

Сего дня иду в семинарию на экзамен, и стараюсь сделать его короче. Ректор занемог было: однако поправился. И за то слава Богу, что болезнь не разогнала наших училищ, кроме Дмитровского, и они оканчивают учебный курс порядком.

Долго не едет ректор академии, и не слышу о нем. Скажите ему, чтобы дал мне о себе весть.

Князь Сергий Михайлович доволен пребыванием своим в Лавре, и благодарит вас и меня; а я благодарю за сие вас.

Посылаемую при сем тетрадь отдайте в цензуру, и постарайтесь не замедлить возвращением ее мне.

Июля 13-го 1848.

Отцу наместнику и братии мир.

Слава Богу и Преподобному Сергию, предстательствующему о хранении своего достояния. Да пробавит Господь милость Свою, побеждая наше недостоинство.

О успешном употреблении электричества в болезни я сказал графу Арсению Андреевичу⁹⁸: он обещал передать врачам.

О. казначея поблагодарите за книги. Но благодарить ли за послушание? Когда монах напечатал книгу без благословения: сие можно отнести к нерассудительности. О казначее обидно так думать. Следственно неоднократный поступок сего рода надобно изъяснить гордостию или непослушанием. Так или нет на деле, не хочу утверждать: но заключение выведено, кажется, правильно.

Спросите казначея на чем он основал сведения о иконах, частию не принадлежащих православной церкви, и откуда взял молитвы? Православно ли сказано в последней, что диавол не только искушает, но понуждает к злу, и силою влечет и ввергает в пропасть греха? Есть насилованные от диавола физически, и страждущие: но дана ли диаволу власть неволить свободу христианина? Вразумите вы с ним меня.

Андрей Николаевич к вам путешествует. Не имею нужды напоминать, чтобы вы приняли его с любовию.

Июля 17-го 1848.

Мир и спасение и здравие вам, о. наместник, и братии.

Вчера вечером принесли мне ваше письмо и две корзинки с плодами и ягодами. Садовника еще не видал я, ни вчера, ни ныне, потому что сего дня был я на освящении храма. Теперь его нет дома.

Если он пришел за каким-нибудь делом, и кстати нес плоды: и в сем случае мне совестно думать о сем труде; а еще больше, если он и шел только для плодов. Если бы у меня не было хлеба, и он принес бы таким образом, то было бы в нем добродетель, a мне благодеяние. К вишням нельзя приложить слова: взалкахся, и дасте ми ясти.

Благодарю за благословение от обители, но прошу не посылать подобных посольств. Иное дело послать что-нибудь подобное при случае, когда кто едет за другим делом.

Болезнь в Москве несколько уменьшилась: но конца еще не видно. По уездам нашей братии немало умирает. Вчера после всенощной, раскрывая конверты, принесенные во время всенощной, я нашел шесть или семь грамат умерших священников и диаконов.

В Петербурге болезнь идет на убыль скорее, нежели в Москве.

Скажите мне о вашем сенокосе, и о состоянии огородов и полей. Когда я ехал из Лавры: мне казалось, что некоторые ржаные поля рано побелели. Не без зерна ли сохнут? Опасение сие происходит от воспоминания о морозе, бывшем во время цвета. Желаю узнать, что оно напрасно.

Спрашивал я больше крестовского протоиерея, не он ли, и как, отправил в тюрьму странника. Он сказал, что странник пред всенощною явился в церкви с жезлом, увешенным лентами, и стоял в углу, окруженный народом. Протоиерей, опасаясь приключения во время службы, посоветовал ему удалиться. На другой день странник опять пришел, сел на паперти, что-то ел, и народ вновь окружил его. Отсюда взяли его в частный дом. Кажется, надобно посоветовать Филиппу удерживаться от таких поступков, которыми он как бы сам себя выставляет на зрелище. Надобно терпеть искушение, когда оно найдет, а не вводить самого себя в искушение, и с тем вместе других, когда нам заповедано молиться: не введи нас во искушение. По сему и предположенное им путешествие в Новый Иерусалим, я советовал бы отложить до усмотрения.

Если же мое юродивое мудрование не понимает мудрости юродства, то прошу прощения.

Июля 18-го 1848.

Отцу наместнику и братии мир.

Старца Митрофана да приимет Господь в живот не стареющийся.

Владыке Новогородскому⁹⁹ да поможет Господь якоже весть. Если он возьмется в церковь невидимую: да дарует Господь церкви петербургской пастыря крепкого духом и телом.

Нe самое лучшее оправдание казначею, что действовал не по гордости, а, боясь запрещения, действовал украдкою. Тут непослушание соединено с хитростию и с обидным мнением, что начальник запретит то, что казначей почитает хорошим.

Содержание молитв защищаете вы хорошо. Но что о силе врага испытываемая душа говорит, по опыту и по смирению: то не удобно в таком виде говорить в обыкновенной для всех молитве. Мысль, что враг неволит, нетвердого в истине может ввести в погрешительное мнение, малодушного в уныние, a ленивого в самооправдание в самой вине. Если молитвы из греческого Часослова: надлежало хорошо взвесить выражения подлинника. Пришлите мне сей Часослов.

Пошлется вам 50 экземпляров проповеди для раздачи.

Прочитайте прилагаемое письмо. Кажется, не хотят советов. Да умудрит Господь во благое к созиданию.

Июля 22-го 1848.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Мир душе брата Досифея.

Отца Илария от должности духовника Хотькова монастыря успокоить надобно. Дорофея не знаю столько, чтобы судить о способности его к сей должности. Да и вам довольно ли он известен по недавнему вступлению в Лавру? Если видите способным: употребите.

Прошу прощения, если жесток мой помысл о деле казначея. Но не могу себя уверить, что это простота. Простота не старается действовать украдкою, предпочитая свое мнение мнению начальства.

Вы говорите: только бы молился человек, какими бы то ни было словами. Согласен, и прибавляю, что в простоте верующие иногда нестройными словами молятся лучше разумевающего, чему есть пример в сказаниях отцов. Но иное молиться для себя; иное публиковать ее для употребления другим. Церковь дает нам молитвы, взяв из уст Святых, чтобы молитвы были хороши и чувством, и примером, и разумом. Неправ тот, кто предлагает другим свои бестолковые выражения молитвы.

Молитву, против которой я возражал, я перевел с греческого ближе к подлиннику. Прочитайте. Увидите, что тут нет сатаны, насилующего свободу; есть выражения, показывающие его силу, и объясняемые приложенными к ним выражениями, показывающими его лукавство, чем и устраняется неправильное понятие.

Итак, была ли бы беда, если бы казначей показал свою работу прежде, и ее бы поправили?

Самое исчисление икон не основано ни на чем, кроме листа неизвестного происхождения. A местами прибавлена ложь, как например, будто ченстоховская икона перенесена в Петербург. В Петербург принесен только список.

Что за название иконы: Что тя наречем? это вопрос о названии, а не название. Она имеет другое название; и недалеко было справиться в Архангельском соборе.

Вы говорите, что молитва не учение догматическое. Опять говорю, что иное молитва про себя, иное предлагаемая публично к употреблению многих. Сия должна быть заботливо верна и догматически. Не за сию ли черту молитв страдал преподобный Дионисий?

Прочитайте прилагаемое письмо из посада. Показать ли его игумении, ради ее смирения и осторожности, или не показать, чтобы по тревожить, отдаю на ваше рассуждение.

Архитектор спрашивает, будет ли ступенька перед алтарем в новой церкви, чтобы иметь сие в виду при разрешении иконостаса. Пальмы можно сделать короче, или длиннее. Дайте на сие ответ.

Книга над аркою, думал я, будет написана на стене: а он говорит, что будет чеканена.

Посылаю надпись для нее, чтобы вы, возвращая, сказали, не имеете ли возражения. Или не хотите ли предложить другую.

Июля 30-го 1848.

Если И. не надежен, надобно ли ждать справки? – Можно и не ожидая отпустить его, и дать знать Консистории, что по дальнейшему усмотрению оказалось невозможным принять его.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Вы признаете, что молитва в издании казначеи переведена не стройно, а все-таки не хотите сказать, что он мог бы поступить лучше, нежели как поступил. Перестанем спорить. Бог весть полезное. Кажется, так советовали говорить отцы.

Возвращаю хотьковское дело. Потрудитесь о том, что мною написано, и не поскучайте. Прочитайте игумении резолюцию, и скажите, что ей показывают правду, чтобы ввести порядок, и охранит от неприятностей, а не сделать неприятность, что может она усмотреть из направления дела секретного, а не формального чрез консисторию. Кроме ее резолюции сей никому объявлять не надобно; ибо все, что надобно устроить, должно быть устроено по общему закону и обычаю, без особого предписания. Еще в шестнадцатом столетии благовещенский поп Сильвестр в книге Домострой, в главе 64 писал сыну Аноиму: все бы у тебе государское было всегда в счете, и в смете, и в письме, и приход, и расход. Кстати ли нарушать сие при нынешнем состоянии законодательства?

Предварительной сметы на год требовать едва ли было бы надежно, разве по времени, когда лучше войдут в порядок.

Уменья устроить общежитие на деле игумения оказывает менее, нежели можно было надеяться. Это меня затрудняет. Приходит с вопросами о таких вещах, которые или далеко впереди, или только по местному наблюдению и соображению подробностей могут быть определены. Хочет она взять кого-нибудь из монастыря Костромского, чтобы устроить у себя по тамошнему примеру; и даже помышляла туда ехать. Мне казалось это неудобно, и не надежно. Не знаете ли кого там вы, и не укажете ли для сей цели.

Зовут к вечерни. Простите.

Августа 3-го 1848.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Не гневайтесь на мое долгое молчание. Два дня в конце прошедшего месяца был я в пути в Коломну и обратно, а между ими шесть дней непрерывно в Коломне был в служении церковном и в море людей; a сие, по возвращении, увеличило ежедневный прилив дел и людей в Москве. За путешествие мое благодарю Бога. Больной поехал и в странствовании износил болезнь. Не знаю, сделал ли кому какую пользу я: a мне общение с смиренными земли было утешительно и полезно. Они очень возлюбленны.

Посмотрите прилагаемую записку. Не напишут ли у нас означенные в ней иконы? Писать советуют на полотне, чтобы удобнее переслать.

О подсвечниках для скитской церкви архитектору поговорим.

О каких новых утварях говорите вы? Нужны ли они? На что добровольно умножать вещи сверх потребности? Дикирий и трикирий железные на досуге сделать можно, а деревянные, думаю, не годятся, потому что легки, и будут падать. В посохе железном какая нужда, когда есть деревянный почти не легче железного? Железный иконостас делали для безопасности; для посоха сие не нужно. Впрочем, не потому сие говорю, чтобы не хотел носить железного посоха; хоть свинцовый, если только достанет силы.

Говорят, будто в скиту живет коллежский секретарь Алексей Харламов Жердев, который жестокостию заставил жену свою бегать от него, не дал ей вида для прожития, и даже удержал ее аттестат, который она имела девицею. Если правда, скажите ему, чтобы дал жене письменный вид. А мне скажите, годится ли ему быть в скиту?

Слава Богу, что искушение Григория прервано благовременно. Да проженут голуби ястреба! Не надобно ли обратить внимание на то, с доброю ли волею подчиняется он строгости, налагаемой отцом?

Сорадуюсь усердно приемлющим посещение иконы Преподобного.

Близ села Городка место с валом, – думаете ли, что это древний Радонеж? Не была ли это опустелая древность, когда существовал Радонеж? Это требует рассмотрения.

Хотьковская игумения пусть строит киновию в своем монастыре.

На что теперь не отвечаю, о том или напишу после, или напомните, если Бог благоволит, на месте.

Освящением храма в ските едва ли надобно спешить. Может быть, после праздника Преподобного мне не удобно будет остаться долго в Лавре.

Наум попросился в Златоустов. Я не отказал. Надеюсь, что и вы не будете на сие сетовать.

Прошу молитв ваших и братии.

Сентября 9-го 1848.

Мир вам, о. наместник, и братии.

К вам я думаю, но боюсь препятствия. Все еще поговаривают о добрых гостях из Петербурга, которые, вероятно, уже и были бы здесь, если бы внимание к некоторым заграничным происшествиям не удерживало в Петербурге, где известия скорее получаются, нежели в Москве. Имейте в мыслях вопрос: не будет ли посещена и Лавра?

Слава Богу, что скитяне здравствуют. В нынешнее время и не осенние грибы надобно употреблять осторожно.

Благодарение Богу, что огороды удовлетворяют потребности. С заботою смотрю я теперь на долгую ясную погоду. Не вредит ли она полям?

Господь да благословит и сохранит единородного, приносимого в жертву Ему. Но вы не сказали мне его имени. Господь да благословит и родителей, приносящих Авраамскую жертву.

А я видел на сих днях десятилетнюю девочку, которая вместо того, чтобы отданною быть в учебное заведение, со слезами умоляла оставить ее в монастыре, где она живет несколько месяцев. На вопрос, как пришла ей мысль быть в монастыре, она отвечала, что сама не знает, но что еще с младенчества, когда не знала, что такое монастырь, о том только и думала, чтобы быть в монастыре.

Иконостас, как мне сказали, к вам отправлен. Рисунок для подсвечников сделан. Мне не очень нравился: но Андрей Николаевич похвалил, и я согласился с небольшим изменением.

О Жердеве опять спрошу, надобно ли быть в ските человеку, недавно взявшему жену. Она девицею жила в доме Екатерины Владимировны Новосильцовой: и сия не одобряет в ней только одно, что избрала такого жениха.

Вы велели напечатать много экземпляров проповеди на Успение. Потому много вам их посылаю. Делайте с ними, что хотите.

Сентября 19-го 1848.

Мое здоровье не очень в порядке. Третьего или четвертого дня, едучи на другой конец Москвы на обновление благотворительного заведения, почувствовал я, что в шубе мне жарко, и снял ее, чтобы не изнемочь от жара, но без нее уже было несколько холодно. Кажется, в следствие сего вчера поутру и во время литургии я чувствовал себя очень нехорошо, a частию и сегодня.

Добрую весть имею из Петербурга, что преосвященный Варшавский¹⁰⁰ вскоре может быть Новогородским.

Милость Господня с вами, о. наместник, и с братиею.

По милости Божией я возвратился в Москву благополучно, только с утомлением; и от холодной и бессонной ночи ощутительных последствий не примечаю.

Андрей Николаевич просит прислать, и притом немедленно, рукопись, которую он хотел взять, отъезжая из Лавры, но забыл. Возьмите, по прилагаемой записке, в академической библиотеке, и доставьте, если можно, скорее возвращения эконома Виктора.

Сентября 29-го 1848.

Благодарю, о. наместник, за доставление рукописи. Скажите г. Горскому, что она должна возвратиться дней чрез десять, а если бы сего не случилось, то он пусть напомнит мне о сем, чтобы наблюсти за ее возвращением.

Желаю узнать, что вы благополучно праздновали в Хотькове. Заметили ль вы, удалось ли игумении уменьшить для монастыря молву ярманки, и безропотно ли?

Слава Богу, что я был вчера в Москве, и мог быть в крестном ходу и в служении в Покровском соборе. Преосвященный Викарий не совсем выздоровел: а преосвященный Неофит занемог от простуды.

О гостях из Петербурга слухи умолкли.

Мир вам и братии.

Октября 2-го 1848.

Божие благословение и мир о. наместнику и братии.

Взятую мною для Андрея Николаевича рукопись, в которой житие Петра Царевича, при сем препровождаю для возвращения в свое место.

Из его же рук посылаю рукопись, житие преподобного Даниила, так же для возвращения в свое место. Она взята была не чрез меня из лаврской, как он говорит, библиотеки.

У меня простуда, не знаю Покровская ли, или Горбуновская, с прошедшего воскресенья обнаружилась болью в спине, которая не только посадила меня дома, но и дело делать мешала. Вчера днем прошла, но, что странно, ночью в постели возобновилась. Теперь опять лучше. Не дадите ли мне врачебного наставления? – А лучшей помощи просите мне у Преподобного.

Октября 7-го 1848.

Благодарю, о. наместник, за благословенное врачевство. Вчера на ночь я употребил елей лампады Преподобного, и имел лучший прежнего сон, и ныне чувствую себя лучше прежнего.

Кончина благодетельной девы графини Анны¹⁰¹, неожиданна, но не печальна потом у, что, по слову церковному, есть непостыдная, безболезненная, мирная. Но пресечен поток благотворений, который мог продолжаться. Впрочем, Господь ведает, что творит. Для меня преставление добрых во времена искушений бросает тень на следующее время. Мужие праведные вземлются, и никтоже разумеет сердцем: от лица бо неправды взяся праведный¹⁰².

Слава Богу, что владыка Киевский после опасной болезни выздоровел, хотя не совсем еще укрепился. Он сам мне о семь пишет.

Борисоглебской игумении я посоветовал просить у хотьковской ее уставщицу, исправившую, по ее сказанию, пение в Хотькове, для исправления пения в Борисоглебском. Но забыл о сем сказать хотьковской. Нельзя ли настоять на сие? Теперь в Хотькове не время многолюдства посетителей, и уставщица, кажется, могла бы отлучиться без затруднения для своего места. Мне кажется это лучше, нежели послать монаха. Если сие не удастся, соглашусь на посылку Герасима, не очень охотно.

Филиппа Бог благословит совершить путешествие. Но поговорите ему, чтобы не домогался быть взят под арест, а если это ему нравится, сказал бы нам, и мы арестовали бы его с любовию, а не с гневом, как полиция.

Посылаю вам грамматку, которую вчера получил, о экономе петербургского подворья и брате его. Вероятно клевета: потому что и выдумать много обвинительного не умели. Скажите однако, что вам думается.

Мир вам и братии.

Октября 15-го. 1848

Я немножко сетую на юрьевского архимандрита. Прежде писал ко мне без нужды. А теперь не написал о кончине преставльшейся, о которой знал, что она принадлежит Московской церкви также, как и Новогородской. И я должен был собирать и сличать слухи для удостоверения. Вчера совершил я по ней поминовение в Чудове со всеми почти здешними настоятелями монастырей¹⁰³.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Господь да поможет о. Макарию облещися во вся оружия Божия¹⁰⁴, и возмощи стати против всего враждебного миру и спасению.

Кто это иеромонах Анатолий, который опять просится в скит? Что значит: опять? Если прежде отказали ему: то почему? Не помня сего, не могу ничего сказать далее. Недавно отказали от скита иеромонаху по такой причине, что не желательно видеть опять просящегося. От принятия благочестивых людей, конечно, не надобно отказываться.

О иеродиаконе С. я вам говорил, что не на пользу послать его в Петербург. Когда сие подтвердилось опытом: не надобно медлить сменою.

Наказание за нетрезвость показывает худую черту в диаконе, а покушение после сего втереться в Лавру есть другая худая черта.

Виноват, что не отвечал о Миллере. Хотел, но забыл. Неясно помню, кто это? Можете облечь в рясофор, если тверд и благонадежен, и если это не тот университетский студент, который просился в Академию, и, как сказывает Андрей Николаевич, теперь помышляет об Академии, следственно не совсем тверд и спокоен на монастырском пути.

В Воскресенской церкви написать на стене немногие пальмы ближе к иконостасу, хорошо. А далее простор оставить для картин, для которых не желаю ни рам, ни разделений, чтобы не подавать мысли о стенах, когда картины должны представлять природу. Правая сторона храма могла бы назначена быть для усопших Святых, восставших, и, по Евангелисту, идущих в Иерусалим явитися мнозем. Пред ними, к востоку, врата и вид части Иерусалима; за ними, к западу, кладбище, на котором они восстали. Над ними свет раннего ясного утра; на их лицах и одеждах свет воскресения.

Левая сторона храма могла бы представлять поле видения Иезекиилева, разделенное на три части, но не иным чем, как только постепенностью света. В западной сумрачной части, под облаком, лежат на поле кости сухие. На западной стороне Иезекииль. К нему с востока сквозь облако луч света. По линии света слова: Сыне человечь, оживут ли кости cия? Против уст пророка слова: Господи Боже, Ты веси сия. В средней части менее сумрачной пророк зрит и простирает руку на кости. Пред ним слова: Кости сухие слышите слово Господне. Се аз возведу на вас плоть. И кости должны быть представлены одевающиеся, и частию одетые плотию, но еще лежащие. В восточной светлой части пророк смотрит и простирает руку не на кости, а на высоту. Пред ним слова: Прииди душе и вдуни на мертвыя сия, и оживут. И мертвые должны быть представлены частию оживающими и поднимающимися с земли, частию совсем восставшими. Нижняя часть картины аршина на полтора, или аршин с чем-нибудь от земли должна быть отдана только на изображение поля, песка, травы, на западе блеклой, в средине зеленой, к востоку с цветами. Выше должна начинаться картина лиц. Как их должно быть не мало, то мера их, думаю, должна быть уменьшенная. Что много останется простора для неба, тем лучше. То не достоинство картин, что на них небо бывает меньше человека.

Рассудите о моих мечтаниях, и поговорите с живописцем, могут ли оные пойти в дело.

Картину вземлемых в пришествие Господне на воздусе не расположить ли на своде с верхнею частию западной стены?

Кажется, я виноват отчасти в том, что хотьковская игумения испортила лестницу. Она говорила, что тут много напрасно пустого места и что в сенях сидят за работою; что тут можно выгадать комнату. Я не ясно представлял местность и не противоречил. Видно при ее представлениях более нужно думать об осторожности, нежели успокаиваться в доверии.

Слава Богу, боль моей спины, кажется, совсем прошла. А ее ощущение было соединено с такою слабостию спины, что я опасался закоснения оной на остальные дни.

О покойной графине Анне Алексеевне теперь есть известие, что она оставила завещание: земли родственникам, а деньги – на богоугодные дела. Таким образом кончина не предупредила ее благой воли.

Октября 18-го 1848.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Утвердитесь в безгневии, и слушайте, что теперь буду говорить.

Алексей Иванович Лобков доставил мне донесение строителя Георгия о послушнике Василии, присланное к нему при письме строителя. Донесение поступит в собор, как следует: а прилагаемое письмо к строителю прочитайте и, если не встретите сомнения, препроводите.

Верны ли вести, или нет, только есть вести, яко бы строитель заботится о каком-то серебре, неофициально взятом в Лавру, чрез что он может подвергнуться ответственности. Не думаю, чтобы в Махре когда-нибудь нашлось лишнее серебро, и чтобы взято было в Лавру. Однако желаю знать, не было ли чего-нибудь, что могло бы как-нибудь послужить поводом к сему толку: потому что и пристрастные люди удобнее из клока сена делают волка, нежели творят из ничего.

Эконом говорит, что Морозовы видят себя в крайности и сами желают, чтобы Лавра имущество гостиницы взяла в обеспечение недоимки. Сообразите сие с делом и скажите вашу мысль. Надобно, чтобы сие было в законном порядке и не произвело приказных запутанностей.

Октября 25-го 1848.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Приветствую о. Илариона¹⁰⁵. Да дает ему Господь во всеоружии духовном радостный упованием подвиг, и победу, и мир неотъемлемый.

Если я виноват в письме к строителю: то, думаю, и вы. Писал я, не о том думая, смиренно ли пишу, а о том, что упрямого слово со властию может ожесточить больше, и что он лучше может увидеть правду, если ввести его в свободное рассуждение. Но я сказал вам: отошлите письмо, если не найдете сомнения. Если вы находили, что впечатление будет не желаемое: для чего же вы не возвратили мне письма?

Против принятия в скит Анатолия спорить не буду.

Миллера теперь помню, и о нем также спора нет.

Покойная графиня Анна Алексеевна отказала всем монастырям, кроме облаготворенных прежде, по 5,000 руб. сер., кафедральным соборам по 3,000 руб., попечительствам о бедных духовного звания по 6,000 руб. О землях, предоставленных законным наследникам, в завещании сказано: если не успею продать; следственно, не скрыто, что не было намерения им оставить. Но тут нет ли особенного Божия устроения? Между отчинами, кажется, были перешедшие из церковного владения: и они проданы и обратились в достояние церкви. Земли, конечно, не из церковного владения: и их не успели обратить в церковное достояние; а пойдут они к наследникам. Знающий говорит, что покойная спешила продать, и уже давали 4,000,000 по старому счету.

Приветствуйте от меня графиню Варвару Александровну. Господь да дарует ей здравие, если то Ему благоугодно, и ей полезно, наипаче же мир и блаженное упование.

Послана к вам бумага для подписания Жердеву, чтобы жена имела вид для прожития. Надобно или исполнить требуемое, или сказать, почему не исполняется.

В скит дают шитое изображение Спасителя, в Гефсимании молящегося. Не поставить ли его за жертвенником в новой церкви не на стене, а на деревянном стояле? Жертвенник, если не утвержден неподвижно, можно не утверждать, чтобы оставить возможность иногда отдалить от стены в осторожность от сырости.

Жаль Морозовых. Когда состязались с Бубновым за певческую гостиницу: я говорил им, чтобы они подумали, не слишком ли возвышают цену. Но они не слушали.

Не знаю почему, они более стараются удовлетворить синодальной конторе, нежели собору. Имейте сие дело во внимании, чтобы не очень возрасли наши потери.

Октября 29-го 1848.

Посылаю вам, о. наместник, указ о выборе в миссионера, очень затрудняющий меня. Прочитайте его с о. ректором Академии, чтобы видеть, что требуется по местным обстоятельствам, и если можно, помогите мне найти делателя на жатву.

Дело о хотьковском нанимателе гостиницы по письму вашему понятно: a игумения, неоднократно говоря о нем, и, наконец, представив письменно, не показала оного, как должно. Она винила только нанимателя: а теперь видно, что от перемены обстоятельств уменьшились выгоды. Удалить его есть причина – корчемство; но будет ли лучше потом? – Давайте игумении советы вникать в дела, без предубеждения, что они до нее были худы.

Мир вам и братии.

Ноября 3-го 1848.

Благодарю, о. наместник, за выговор, который делаете мне за о. Назария. Я относил его к тому разряду, в котором был покойный о. Самуил, который сделал мне выговор за возложение на него набедренника, и здравствующий о. Максим, который до сего меня не допустил. Но если я виноват пред о. Назарием, исправлюсь, и жалею, что поздно.

Не имею времени писать более.

Ноября 8-го 1848.

Благодать Господня да сохраняет обители, и вас, о. наместник, и братию.

В Петербурге совершилось благое дело: преосвященный Никанор назначен митрополитом новогородским. За сие благое дело можно с терпением принять то, что ему велено жить на нашем Троицком в Петербурге подворье.

Между тем из церковных сумм сего подворья назначил я требованные вами 1,716 рублей сереб. на вифанскую церковь. Поспешите истребовать сии деньги, пока не пришли гости, и не вошли в труд хозяев.

У меня нет ведомости о суммах тамошнего подворья. Там надобно оставить столько, сколько нужно нашей братии до времени сдачи, и на переезд. Если есть более сего: то не худо теперь же потребовать на лаврские церковные надобности. Впрочем, требуйте деньги определенным числом, не упоминая в предписании о том, что еще неизвестно официально.

Примеч. На письме не означено время, когда оно писано; но на нем есть надпись руки о. наместника: „окт. 26 дня 1848.года». Что, однако, она значит? Значит ли, что письмо получено этого числа? Едва ли. Помещается оно пред письмом, от 15-го ноября 1848 года, потому что в сем письме есть упоминание о каком-то письме, по содержанию сходном с этим. Из письма от 15 ноября видно, что известие о назначении Троицкого в С.-Петербурге подворья для жительства митрополиту новгородскому принадлежало А. Н. Муравьеву. То же видно из письма митрополита Филарета и к А. Н. Муравьеву (от 16 ноября 1848 г.). См. письма митр. моск. Ф. к А. И. М. Киев. 1869, стр. 286, 287. Известие это, как имевшее вид уведомления о том, что „Высочайше повелено», не могло быть послано ранее 4 ноября, ибо только этого числа состоялось назначение архиепископа Никанора новгородским. См. списки архиереев и архиерей, кафедр иерархии всеросс. Сост. Юр. Толстой. Сиб. 1872, стр. 33.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Вы пишете, что петербургское Троицкое подворье остается за нами: а я ныне же писал вам, что его займет митрополит новогородский. Кто прав? Кто виноват? Вам пишет Иван» Павлов: а мне пишет Андрей Николаевич Муравьев. Посылаю вам его письмо. Прочтите и возвратите. Иван Павлов, вероятно, пишет, что говорил обер-священник в Синоде, и как его слушали: а Муравьев, вероятно, пишет, что Высочайше повелено. Посему я полагаю назначенных в Петербурге монахов удержать, пока дело придет в ясность. Если вы имеете основание почитать ваше известие решительным: то напишите мне, чтобы не держать путников напрасно.

Кстати в письме Андрея Николаевича увидите пропажу книги о саровских отцах. Не думаете ли, что можно открыть ее следы, или найти другой экземпляр? Или не укажете ли других способов помочь Андрею Николаевичу в описании Саровской пустыни?

Преподобному Никону празднуйте с миром без меня. Не вижу себя в силах идти к вам, и возвратиться к 20 дню.

Если Господь призовет многострадальную Савичеву: пусть останки ее покоятся в Лавре. И странника, которого Преподобный принял в свою братию, не было ли бы согласно с его мановением, положить в Лавру?

В благодарность за добрые вести от Преподобного¹⁰⁶ расскажу вам недавно происшедшее здесь. Староста церкви, в которой почивают мощи Максима блаженного, усердно трудясь над возобновлением внутренности сего храма, занемог болезнию горла так, что терял надежду остаться в живых, и при мысли, что не увидит освящения храма, заплакал, лежа в постели. В сие время видит пред собою блаженного Максима, который полагает на нем крестное знамение, и говорит: во имя Отца, и Сына, и Святого духа. Больной сказал: аминь, хотел поцеловать руку праведного, но сей перестал быть видим. Вслед за сим открылся нарыв горла, вышел гной, и староста с усугубленною радостию праздновал обновление храма.

Божие благословение графине Варваре Александровне. Когда будете писать ко мне, скажите, как она здравствует.

Я нездоров, но немного.

Ноября 15-го 1848.

Благодарю, о. наместник, за благословение от праздника преподобного Никона. Я праздновал сей день служа, и рукополагая. Сие дело очень занимает нас, по множеству взятых от службы эпидемиею.

Поступок игумении нелеп. Не виноват ли в этом отчасти я тем, что привел ее в недовольное расположение, отказавшись утвердить несколько ее предположений? Она хочет отбросить весь свой хор, и набрать решительно новый, потому будто бы, что прежних нельзя исправить. Я сказал, что это крутой переворот, которого не должно быть в монастыре. Не вероятно, чтобы целый хор был неисправим. И как создать хор совсем из ничего? Еще предполагала, чтобы из новобранного хора составить общежитие, с исключительными правами. Это мне показалось опричнею. Еще, заметив, что сестры не ходят к утрени, хотела сделать список некоторых, которые имели бы обязанность ходить в известные дни к утрени. И это мне казалось странно, чтобы одни ходили к утрени по расписанию, как на караул, a прочие – оставлены были вовсе без внимания. Советуйте ей руководствовать к порядку и добру всех мерами духовными, и не резкими и не тяжкими.

Поскольку вы довольны вифаиским делом, то выслушайте без неудовольствия, что я был бы больше доволен, если бы о нем представлено было на месте яснее, и чтобы исполнена была резолюция о соображениях.

Чтобы Авель мог хорошо исполнить предполагаемое вами поручение¹⁰⁷, заставляет меня сомневаться его книга.

Симоновский архимандрит сказывал мне то же относительно подворья, что писали вы, и из того же источника. Братия мои иже в С. Синоде, никто ни слова.

Морозовы хотят передать гостиницу. Посмотрите, чтобы сие сделано было безопасно.

Мир вам и братии.

Ноября 18-го 1848.

Прилагаемое письмо доставьте.

Сотворите, о. наместник, в Лавре поминовение и молитву¹⁰⁸ о душе преставльшегося преосвященнейшего митрополита Антония.

Монахов на подворье в Петербург теперь отправляем.

Книжка монашеских наставлений о. Назария в сущности хороша, и хорошо, чтобы ее списывали и читали. А чтобы напечатать, не позволить ли себе коснуться внешности ее? Некоторые выражения правильнее составить, некоторые пояснить, для удобнейшего чтения особенные статьи означить частными заглавиями? Неясным, например, кажется, мне выражение: грехи лица, которые запрещается воображать. Также думается мне, что некоторые выражения самоукорения не излишне бы сделать из более резких более убедительными к самообличению, чтобы помысл при самоукорении не стал представлять самооправдания. Скажите, что вы о сем думаете.

Мир вам и братии.

Ноября 28-го 1848.

Преподобнейший о. наместник!

Препосланное мне от обители преподобных отец наших Сергия и Никона, в их изображениях, благословение принял я с благоговением, и слово утешения и назидания, от вас и братий собора, с утешением и назиданием. Прошу вас и братию молитвами споспешествовать мне, да не к осуждению моему ношу имя, заимствованное от праведного Филарета, много поучающее и самым заимствованием своим, и житием праведного.

В обители Святителя Николая на Перерве провожу я вчерашний и нынешний дни с большим, нежели в Москве, удобством для моей немощи, не без приятного ощущения тишины.

Мир вам, и всем нам.

Декабря 1-го 1848.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Слава Богу, что идущие подземным путем на небо, возвращаются на сей путь, не встретив претыкания. Занемогшего поберегите. Видел я пример излечения отчаянно больного чахоткою, чрез употребление лекарства, составленного из меда, аниса, солодкового корня и солодкового сока. Лекарство невинное и постное. Не хотите ли, чтобы я прислал рецепт на ваше рассуждение?

Северного сияния 5 декабря здесь я не видал, и не слыхал о нем. Но виденное во многих местах России в ноябре, видно было и в Риме.

О построении колокольни на Петербургском подворье не раз говорил мне Андрей Николаевич. И другим путем дошло до меня, что однажды Государь Император, проезжая мимо подворья, спросил бывшего с ним генерал-адъютанта, что это за дом, и заметил, что он отстал от окружающих зданий. По одну сторону его великолепный дом Белосельских, по другую старый двуэтажный, но красиво возобновленный дом бывший покойного Дубенского, а напротив, через Фонтанку, Аничковский дворец, в котором жил Государь Император, будучи Великим Князем, и еще иногда живет по нескольку дней. Но дело не без сомнения. При других подворьях открытых колокольней нет: и это правило для домовых церквей. Может быть, это не понравится петербургскому владыке. Сомнительно, по нынешним архитектурным правилам, дозволят ли по представленному плану строить, и не сделают ли плана обременительного. По нынешнему ходу подобных дел не невозможно даже, что потребуют перемены фасада всего дома, или наложения третьего этажа. Попытайтесь разрешить мне сии сомнения.

Посылаю вам лоскут шелковой ткани, чтобы вы к празднику сделали себе полукафтанье на память мою.

Чтобы не забыть – возьмите полтораста рублей серебром моих денег и на второй день праздника раздайте по обычаю служителям обители, богаделенным и нищим.

Декабря 8-го 1848.

Мир вам, о наместник, и братии.

Требуете рецепта. Посылаю.

А на мои сомнения о колокольне подворья не отвечаете. Требую ответа.

Хотьковская игумения в разговоре неожиданно и выразительно спросила меня: разве я ничего не знаю из Лавры? Мне не пришло на память писанное вами о ее приключении с экономом, и я отвечал: не знаю. Когда она стала рассказывать: я вспомнил писанное вами, но уже не перебивал ее. Когда я изъяснил ей неправильность ее поступка: она отвечала, что готова исполнить, что потребуется, как справедливое, и хотя при соборе просить прощения. Но сего не должно требовать, если и часть только справедлива того, что она говорит о случившемся. Она сказала мне нечто из предмонастырской жизни Докторовой такое, почему эконому не следовало быть с нею знакомым. Эконом однажды сказал игумении, что едет к кресту, и поехал в гости к Докторовой. Понимаю это просто: однако, сие подавало случай игумении к неудовольствию. Она говорит, что прежде случившегося просила вас не посылать его в Хотьков. В день последнего приключения на его лошадях катались послушницы, и ездили на завод, в чем одна призналась, а другую открыть не хотела, и последняя, временно проживавшая в монастыре, и высылаемая, открыта была уже на другой день. Скажите эконому, чтобы он не ездил более в Хотьков, не по своему нежеланию, а по распоряжению начальства.

Игумения скорбит, что ее отношения с вами принимают неполезный вид, и что выражения вашего неудовольствия очень гласны и сильны. Например, ее посланной вы говорили много неприятного, и между прочим упрекнули игумению какими-то деньгами. Если это частию справедливо: то и вам не излишне вспомнить, что гнев гневом не врачуется. Кажется, пора уже вам призвать игумению, обличить и вразумить отечески, и продолжать, как прежде, – помогать ей, и исправлять ее ошибки в управлении ее монастырем и ею самою.

Примеч. Письмо без означения времени, когда писано. Помещается здесь потому, что упоминания о рецепте и о сомнениях о колокольне подворья могут быть признаны указаниями на письмо от 8 дек. 1848 г., как на предшествующее сему.

Радуйтеся о Господе, и празднуйте в мире и утешении, вы, отец наместник, и братия обителей.

О деле эконома и игумении не хочется и говорить.

Сочинение под названием беседы, есть дело еще худшее, нежели поступок с экономом. Мне не хотелось после сего ни читать писем игумении, ни писать к ней: однако, сие самое, что теперь сказал, написал я ей сего дня, и прибавил, что если бы она была еще помещицею, и тогда для меня было не вероятно, чтобы она решилась положить на бумагу столь нечистые черты.

Но что же делать? Не бросить же игумению. Потому мне кажется, что это прервание сношений не должно же быть бесконечно, а надобно вам игyмению призвать, вразумить, и восстановить сношения. У вас и у эконома прощения она, конечно, попросит. И можно сим прекратить дело об оскорблении, происшедшем в келии, и официально не объявленном.

Вашего, письма первая страница хороша, и если бы так же хорошо было оно окончено, и послано, игумения, может быть, тогда же бы образумилась достаточно. А о некоторых выражениях другой страницы в другой раз скажу: гнев гневом не врачуется. Твердая, но спокойная истина, вразумляет, обманывающую саму себя, страсть.

Игумения сказала мне нечто, чего не написала к вам, что трудно представить клеветою, и что могло ввести ее в то тяжкое убеждение, которое вывело ее из порядка.

Поступки эконома не совсем оправдываются сравнением. Вы говорите, что могло случиться с вашим кучером, что случилось с его кучером: но дело говорит, что с сим случилось, а с вашим не случилось, потому вероятнее, что и не случилось бы.

Для исполнения должного по наследству покойной игумении пусть возьмут депутата священника, какой по месту есть.

Декабря 23-го 1848.

Только теперь в первый раз в новое лето приветствую вас, о. наместник, и братию. Да употребится оно всеми нами на обновление жизни для приготовления к жизни нестареющейся. Не гневайтесь, что долго молчу. Немного делаю; а много устаю, и трачу время на отдых.

Касательно петербургской колокольни сомнение в том, может ли эконом выпросить утверждение плана. И если он будет просить о сем светское начальство: не оборотят ли дело к нам чрез С. Синод? Кажется, дело не может решиться без доклада Государю Императору, потому что это колокольня, и потому что против дворца. А если доложат ему: всего удобнее оно представится ему не с нашей точки зрения, а с точки зрения дворца, чтобы в виду его дом был получше. Приметив сие, могут сказать, что дом Лавре не нужен, и найдут ему другое употребление. Новогородский митрополит ближе нас, чтобы охранять собственность своего дома: но его подворье давно взято, и отдано в светское ведомство. Дайте по сему совет.

Простите меня. Способ окончания хотьковского дела мне нe кажется наилучшим. Мне кажется, надобно было не вам в Хотьков ехать, а призвать прежде к себе игумению: а ни обеда, ни собора не надобно. Помнится, я писал вам, что собор в сие дело мешать не надобно, чем без пользы дается публичность случившемуся в келии. Мысль, что обида соборному есть обида собору, кажется мне светскою, а не духовною, притом иное было бы дело, если бы эконом пришел для исполнения поручения собора, и тут был обижен. Но когда он пошел в монашескую келию, и вследствие сего произошло неудовольствие: это приключение ненужного гостя, а не члена собора. И у игумении довольно ли уже вымыта рука, которою она писала беседу, чтобы сесть с соборными за стол? Может быть вам иначе представились обстоятельства: а я говорю, как мне кажется. Впрочем, не думайте, чтобы я смотрел на сие немирно: я рад, что восстановились отношения, которыми вы можете облегчать мою заботу о Хотькове.

Что касается до вашего письма написанного, но не посланного, я отнюдь не так строго судил о нем, как вы судите после моего замечания. Если сказано суровое слово: оно побеждено уже тем, что не послано. Если же требуете от меня полезного слова, которого, впрочем, умеющим себя не почитаю: то скажу. Один языческий философ сказал: когда ты чувствуешь себя раздраженным, ничего не говори, и не делай тотчас, а остановись, и прочитай все буквы алфавита. Язычник ничего не нашел для умирения духа лучше азбуки: мы христиане знаем лучшие слова, которые можно дать уму и сердцу, чтобы утишить волнение.

Рабу Божию Филиппу, и сопребывающим Божие благословение призываю, а ему и облегчение от болезни.

О. Панкратий мне казался скитским, когда был в ските, и мне жаль было, что он вышел. Но сим да смирит свой помысл, и да служит по настоящему призванию.

Неизвестная мне больная просите елея из лампады из скита. Возьмите из лампады, которая горит в алтаре пред крестом Господним и пред образом Божией Матери, и доставьте мне для препровождения.

Генваря 6-го1849.

Господь да упокоит Феофана и Аввакума. В больницу не перевести ли скотолюбивого, прекратив его скотолюбие? Иосиф что ли он называется, не верно помню.

Дочери покойного Сергия Ильича Муханова просят одну старицу, бывшую при их родительнице и при них, из уважения и благодарности к ней, похоронить в Лавре, близ их родителей. Не знаю, довольно ли сие удобно по месту: но доброму намерению прекословить не желаю.

Удовлетворите, о. наместник, их желанию, по возможности.

Генваря 6-го 1849.

Относительно якобы новообретенного и совершеннейшего образа молитвы сердечным произношением слов: „Иисусе Марие», с вашими, о. наместник, рассуждениями я согласен.

Может быть, не излишне будет и то, что хочу дополнить. О. Илариону не принесло бы помысла, возвращающего встреченное им новосеемое учение, чтение 50 главы Каллиста и Игнатия? Там сказано: предуспевшии бо и совершении о Христе – еще же и единым,Иисусе, наречением довольны суть. Но сие никак не благоприятствует новому учению: потому что говорится о том, что бывает иногда, и притом у совершенных, которых душа и в одном изреченном имени чувствует всю молитву, которою предварительно уже напитана и проникнута: но не предлагается сие в общее правило для всех.

Думаю, не будет несправедливо заметить и то что с одной стороны отрывочное произношение двух имен, не представляет благоговения; с другой – соединение их представляет нечто нестройное, по отношению к догматам. Мы говорим по установлению церкви: слава Отцу и Сыну и святому Духу, соединяя равночестные Божественные ипостаси. Но имя пресвятой Девы, хотя и превознесенно, однако не есть равночестно имени Божественному. Потому св. церковь учит нас говорить: Спасе спаси нас, то есть твоею божественною благодатию. И также: Пресвятая Богородице спаси нас, то есть твоими молитвами и благодатию Христовою. Но не учит говорить: Иисусе и Марие спасите нас.

О. Илариона не осуждаю, что он молчал, услышав от князя мнение, которого вдруг не мог наследовать и оценить. Хорошо, что он не замедлил открыть вам помысл. A мне приходит на мысль, что я уже говорил вам: напрасно на виду сделан мост, и открыта дорога к пустынножителю. Я должен вам признаться, что я едва ли не согрешил. Князь В. упоминал мне о своем сокращенном образе молитвы, и о действительности его: но он мнения моего не спросил; мне входить в суждение не хотелось; думалось, что простотою и чистотою намерения может быть покрыта некоторая неправильность, а того и на мысль не приходило, что он будет проповедывать сие, как усовершенствованное учение: и я, так же, как о. Иларион, пропустил его слова, не сделав ему возражения. Теперь мой долг посмотреть, не перешло ли сие учение через сестру в монастырь.

Над рисунками для горнего места новой церкви, я задумался, и не могу выйти из недоумения. На пространстве шириною в 1 аршин и 14 вершков поместить пещеру гроба Господня, отваленный камень, ангела, мироносиц, тесно; а если изображения сделать малые, не будет хорошего вида из церкви. Для подсвечника выбрано такое уродливое дерево, какое трудно найти в природе. И не благообразно, и для работы трудно. Паникадила также трудны к работе, и слабо связаны в частях. При первом поставлении свеч можно опасаться, что пономарь изломает.

Помнится, мы говорили, чтобы вся восточная стена была образ. В средине во впадине пещера гроба Господня и ангел на камени, на одной стороне идущие ко гробу мироносицы, а на другой явление Господа Магдалине. По сему я хочу предложить священнику первую из сих трех частей.

Вчера вечером получил я весть, меня опечалившую. Преосвященный Ярославский хочет просить увольнения от службы, будучи затруднен непокорностию какого-то единоверческого священника. Сегодня посылаю к нему письмо, в котором предлагаю помедлить хотя несколько, и посмотреть, как Господь укрепит в действовании нового владыку Новогородского. Но может быть, поздно мое слово, или не удобно приемлемо¹⁰⁹. Преосвященный Евгений хочет к нам. Надеюсь, что вы примете его с любовию. Но жаль, что такие, как он, люди сходят с поприща.

Мир вам и братии. Молитесь о моей немощи. Простуда может быть, начавшаяся от дня Богоявления, с погребения нашего прокурора¹¹⁰ взяла силу, и с неделю держит меня в келии.

Генваря 21-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Все хочу написать к вам побольше и отвечать на иное, на что не отвечал в свое время: но все время похищается, и случаи пропускаются.

Да утвердит Господь начатое благодатию Его в ските.

О мосте к о. Илариону я писал вам, что мне думалось: но поспешного уничтожения его не требую. Отдаю сие на ваше рассуждение.

О преосвященном Ярославском мне приходила мысль, не написать ли в Петербург, чтобы его подержали в службе. Но думалось и то, не произвольно ли вмешаюсь в то, о чем судить не призван. Будем ожидать, какая воля Господня явится.

О кладезе пещерников мне думалось, не произведет ли он у них сырость, если вода не мала? – Меня сею водою благословите.

Икону для впадины горнего места можно и на полотне написать и вставить. А по сторонам надобно написать на стене. Поговорю со священником, и скажу вам, на что с ним решимся.

Сегодня по благости Божией, кажется, я выздоравливаю.

Генваря 27-го 1849.

Жаловались вы, о. наместник, на келии ваши. Я думал, что они исправились, когда под ними устроилось жилье. А если не исправились: для чего не подумали вы о других? Помнится, я предлагал вам казначейские. Обиды тут не было бы.

Слышанное вами от кокуевского священника достойно внимания¹¹¹, и мысль о собирании сведений сего рода. Но сомневаюсь, можно ли достигнуть хорошего формальным предписанием.

Касательно недопущенного необычайным препятствием до причащения Святых Тайн пред кончиною, мне кажется, священник не догадался, на что тут надлежало обратить внимание. Надобно было спросить, не осталось ли чего на душе неисповеданного: или же если исповедано что-либо тяжкое для совести, не было ли недостатка в сознании тяжести греха и сердечном сокрушении. Желал бы я, чтобы вы сказание священника не только выслушали, но и о недоуменном дали ему наставление и побуждение к усовершению себя в деле служения. Надеюсь, что так и было.

Моя простуда уменьшилась, и я не считаю себя больным. Но для дела все недостает меня.

Молитесь о мне. Господь да споспешествует вам и хранит вас и обители и братию.

Генв. 30-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Пишу к вам при воспоминании нынешней доброй встречи, и не хочу о ней умолчать. У меня был сегодня один тамбовский помещик с супругою, с желанием сделать известным чудесное исцеление, случившееся в их семействе. Между прочим он говорил о затворнике (думаю, вам известном) о Иларионе¹¹². Ему 90 лет. Выходит он только иногда в церковь к литургии, которая для него совершается прежде солнца. – „Как приятно быть у него в келии, и как светло, хотя и солнца нет!» – Один окончивший семинарское учениe просил у него совета, на вступление в монашество. О. Иларион отвечал: ты будешь священником, и будешь монахом. Получивший сей ответ действительно сделался священником, но года чрез три овдовел, и, не оставляя своего места, жил в воздержании не только в отношении пищи, но и относительно сна, и чрез несколько лет, в прошедшем году, скончался от холеры, оставив по себе чтимую память. От него осталась дочь 14 лет. О. Иларион говорит, что место останется за нею. Но преосвященный епархиальный сказал, что не может теперь ничего сделать в ее пользу по ее несовершеннолетию, и назначил священника. Однако, исполнение сказанного о. Иларионом, приметно, готовится. Священник не заслуживает одобрения прихожан, и они говорят: потерпим два года, доколе сирота достигнет совершеннолетия.

___________________________________________________

Письмо сие прервано; и теперь не могу продолжать его по прежнему; но теперь вот о чем дело.

Луцко-Житомирский Римской церкви епископ, Гаспар, о котором писал мне министр внутренних дел, хочет в понедельник поутру ехать в Лавру. Приготовьте ему помещение, думаю, в гостинице; примите его со вниманием; покажите ему достопамятное; и предложите угощение в моих или в ваших келиях. Дайте знать также о. ректору академии, чтобы ему показали Академию.

Февраля 5-го 1849.

По вступлении в честные и душеполезные дни святой четыредесятницы, приветствую вас, о. наместник, и всю о Христе братию Лавры, Вифании и скита; и в чем против кого погрешил словом или действием, прошу от всех прощения, и молитв о прощении всякого моего согрешения. Всем же вам призываю от Господа во благом подвиге помощь, в согрешениях прощение, в таинственном с Господом общении – обновление жизни и залог блаженного воскресения.

И в том, что мало пишу, и на иное не отвечаю, прошу у вас, о. наместник, прощения, а исправиться еще не умею.

Февраля 15-го 1849.

С утешением приемлю от вас, о. наместник, добрые вести о обителях, и о многих усердных причастниках вечери Господней. Да вселится Господь в души рабов Своих, и да утвердит в них царствие Свое.

Меня Господь сподобил принять в своей церкви к трапезе Господней около ста человек. Утешен я также был притекавшими к святителю Алексию в навечерии и в день его праздника, и на первой неделе поста на повечерия. Но что слышал о неистовстве зрелищ на сырной неделе: то очень печально. Европа безумствует и страждет; мы видим, и не страшимся идти путем безумия, не вразумляясь ни тем, что уже нас постигло, ни тем, что может нам угрожать.

Старца князя Грузинского видел я у себя и в Чудове, на первой неделе поста. Сильная природа его, кажется, добрее становится, утишаясь старостию.

Об о. Иларионе и я слышал и прежде; но, кажется, в первый раз, в описанный мною случай, услышал о Иоанне затворнике, который хотел быть при о. Иларионе, но, по его наставлению, затворился в другом месте, и по нескольких летах подвигов преставился с благодатными знамениями.

И теперь прерываю. Время почты.

Февраля 25-го 1849.

Дело Новомлинского к вам, о. наместник, возвращается. Со дня получения оно было пред моими глазами: но долго не дошли до него руки. Вы в подобных случаях не откладывайте напоминать мне. А я вам напоминаю пристальнее смотреть на дела, для предохранения их от неправых оборотов. Если бы при передаче мельницы сказали, что внесенный залог остается в своем действии, как переходящий в состав передачи к новому содержателю, ябеде не было бы случая. Вы скажете, что и я не усмотрел: правда. Но у меня есть дела занимательнее денежных: и сим, право или неправо, я несколько извиняю себя в том, что не люблю заниматься денежными.

Виноват и относительно старческого наставления. Больше дают дела, нежели хочет и может сделать моя леность. Один архиерей затрудняется носить ли двоеженцу стихарь: мне присылают указ, чтобы я отвечал ему на сие затруднение. Один губернатор заметил, что в метель замерзают люди, не находя пути в село: я должен сказать, не звонить ли в колокол. В обеих столицах хотят отдать откупщику погребение: мне приходится разбирать дело, и объяснять, что будет ропот на откупщика и на начальство. Один архиерей написал историю Русской церкви: меня спрашивают, не надобно ли ее исправить, и дабы я не ленился отвечать, прибавляют, что о сем знает Государь Император. А я все не умею спешить.

Простите празднословие.

Февраля 28-го вечером 1849.

Благодарю, о. наместник, что благими словами подкрепляете мою немощь, и облегчаете чувство моей неисправности.

По делу о Новомлинском я уверен был, что поступлено с нашей стороны честно: напоминал же об осторожности против приказных изворотов. Что пишете теперь, если бы то поместили в суждении Собора по просьбе его: тем сделали бы помощь делу и мне. Я вижу ход дела в светских судебных местах, и не без причины много докучаю об осторожности.

Еще дает Бог и радость и заботу. К страстной неделе и Пасхе ожидается собор Высоких гостей. Помолитесь Преподобному отцу нашему Серию, чтобы он своими молитвами покрыл мою немощь, да воздастся должное и дням святым и Благочестивейшему Величеству в мире и благом разумении.

Мудрования хотьковской игумении вы отсылаете ко мне, а я к вам. Не гневайтесь потому что и вы подали голос на ее определение. Я уже говорил ей, что когда она была послушницею и монахинею, больше представляла в себе монашества, нежели сделавшись игумениею. Теперь сквозь монашество пробивается старый помысл боярства. Не скучайте, a имейте терпение вразумлять ее, и не отложим надежды.

Мир вам и братии.

Марта 4-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Давние мысли теперь припамятоваю сказать вам: неужели нельзя было ограничить нрав А., и не иметь необходимости отнимать у него управление пением, которое было хорошо? Не скорбит ли он о сем устранении, и к чему теперь употреблен?

О шести лунах с крестами не только читал я в ведомостях, но и лист вырезал для сохранения. Желал бы я видеть в сем с вами предзнаменование состояния церкви, образующего единый всеобъемлющий круг: но не такие знамения видны на земле. Мы продолжаем заслуживать умножение крестов наказания.

Я просил у генерал-губернатора защиты святому посту от оскорбляющих его публичным катаньем с гор в постные воскресенья, которое, по словам некоторых, сопровождается и танцами в беседке, и к которому намеревались присоединить еще музыку при горах и иллюминацию. Музыку и иллюминацию он запретил: а прочего не мог, потому что в Петербурге то же делают.

Нужны мне иконы Спасителя, Божией Матери, Преподобного Сергия, Святителя Алексия, Архистратига Михаила, финифтяные, не очень малой меры, с порядочными рамками. Выпишите из Ростова на мои деньги: а между тем несколько доставьте мне из имеющихся в Лавре, потому что мне скоро нужны.

Имейте в мыслях, не посетит ли кто из Высоких гостей обители Преподобного Сергия.

Марта 11-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Возвращаю тетрадь о нотном пении. На что великая ектения упомянута неоднократно? Неужели ей есть разные напевы? Скажите Аарону, чтобы полагал на ноты просто и верно, не изменяя тонов и не мудруя для показания своего искусства.

По слухам из Петербурга в Лавре думают быть Цесаревна и три Великих Княгини. Трудно угадать, когда выберут время. На случай посмотрите, чтобы для них годны были мои келии, а также, чтобы комнаты конференции и ректорские были чисты, и готовы к принятию гостей.

Подумайте и приготовьте, что еще нужно, например, иконы и книжки.

Не похвальное говорят о лаврской гостинице, что какая-то музыка в замках всех беспокоит, что бывает шум и беспорядок, что терпимы посетители, которые пьют и играют. Если клевета: то хорошо. A осмотреться надобно.

Мне очень печальна нечаянная кончина казанского протоиерея Сергия, которого добрым духовным направлением, рассудительностию и искренностию я пользовался не только для дела, но и для себя. Помолитесь о его доброй душе.

Время пасмурно смотрит. В Петербурге, говорят, не мало внезапных смертей.

Но предадимся Господу, и помолимся миром о избавлении от всякой скорби, гнева и нужды.

Марта 15-го 1849.

Если при сем пойдет связка книг: то ее надобно положить в моей келии в ските.

За иконы благодарю.

Пречистая Дева Матерь Господня да дарует вам, о. наместник, и братии, чистыми умы и сердцами созерцать таинства Ее ныне, и в грядущие дни таинства Сына Ее и Бога.

Не во время принужден сказать вам, что гаданья о путешествии в Лавру многих из Высочайшего Семейства продолжаются; и может оно случиться в первые дни страстной недели. Надобно, чтобы и казначейские келии, и другие, какие лучше, были готовы для гостей; а для меня келии ризничего, Впрочем, сие говорю предварительно. Что откроется решительное, о том еще предварю, если успею.

Марта 23-го 1849.

Мир и спасение от Господа вам, о. наместник, и братии.

Путешествие в Лавру высоких особ отложено до светлой или фоминой недели, после того, как почти решительно предпринято было.

Верно знаю, что намерена была путешествовать Великая княгиня Ольга Николаевна: но кто еще, ясно не знаю.

Требовалось 14 экипажей, и 70 лошадей. Посему гадайте о потребности помещений. Я подавал мысль послать кого-нибудь предварительно осмотреть и назначить помещения для Высоких особ к Лавре, чтобы мы в сем не ошиблись. Не знаю, исполнят ли сие. Соображайте и приготовляйте вы по возможности.

Марта 29-го 1849.

Христос воскресе!

Целованием радости и любви мысленно и сердечно целую вас, о. наместник, и братию Лавры, Вифании и скита, от первого до последнего. По неизреченной благодати Господа нашего Иисуса Христа сила Воскресения Его да вселяется во всех нас, к утверждению в новом человеке и в жизни, яже по Богу, к отложению и забвению, яже суть ветхого человека.

Справедлива дошедшая до вас весть, что благочестивейшему Государю Императору благоугодно было ущедрить меня новою милостию. Разделяю ее со всеми моими сослужителями: потому что, если Всемилостивейший Государь удостоил милостиво отозваться о моем управлении: то сие могло быть достигнуто не иначе, как при споспешествовании добрых сослужителей моим посильным попечениям.

С сею мыслию список¹¹³ с Высочайшего рескрипта предлагаю учрежденному собору.

Москва. Апреля 3-го 1849.

Преосвященный Митрополит

Филарет!

Неусыпные попечения ваши о вверенной вам епархии, при многолетней опытности и назидательном проповедании слова истины, являют в вас просвещенно-ревностного пастыря стада Христова. Уважая сии отличные достоинства и неутомимо совершаемые в пользу православной церкви и отечества подвиги, Я признал за благо изъявить Мое особенное к вашим заслугам внимание Всемилостивейшим пожалованием вам препровождаемых при сем алмазных знаков ордена Св. Апостола Андрея первозванного.

Поручая себе молитвам вашим, пребываю всегда к вам благосклонный

В Москве,

3-го Апреля 1849 года.

На подлинном собственною Его

Императорского Величества

рукою подписано:

„НИКОЛАЙ"

На списке написано: с подлинным верно: Филарет, м. Московский.

О путешествии в Лавру Великая Княгиня Ольга Николаевна сказала мне, что оно может состояться в понедельник или вторник на фоминой неделе. Но обстоятельства переменились после того, как сие сказано было в прошедшую среду; и теперь предполагают путешествие на сей неделе в пятницу. Но это не точное сведение. Сегодня должен я быть во дворце, и, может быть, получу верное сведение.

Апреля 5-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Великая Княгиня Мария Николаевна осталась очень довольною посещением Лавры. Есть причина полагать, что и Государь Великий Князь Константин Николаевич с супругою и Великая Княгиня Ольга Николаевна с супругом будут путешествовать подобным образом, и, вероятно, в следующий вторник. Будьте внимательны, и не считайте верным то, что я предварю их.

Но вот дело, которого я не умею сделать. Г. Ц. изъявила желание иметь частицу мощей Преподобного Сергия, и желала бы получить оную прежде отбытия из Москвы; a отбытие скоро. Хотел я открыть полученный от вас крест, с четырьмя крупицами, не нашел сие удобным. Да и мастику приготовить, и положить частицу не умею и не смею. Трудно было найти и во что положить.

Препровождаю к вам:

1) Крест со святыми мощами.

2) Крест золотой, у которого кольцо отвинчивается и верхняя доска открывается с верхнего конца. В сей полагал бы я вложить частицу для Г. Ц. и, если можно, не очень малую, находящуюся в первом кресте, но иную несколько большую. Впрочем, я не видал частиц, положенных вами в кресте, а сужу только по употребленному вами наименование крупицы. Знаю, что сила и благодать не в количестве частицы: но говорю по отношению к лицу приемлющему.

3) Крест сребропозлащенный.

Вот еще дело. Василий Дмитриевич Олсуфьев, находящийся при Государе Цесаревич, также просил у меня частицы мощей Преподобного Сергия, и я почти обещал ему, сказав при том, чтобы если получит, хранил сие благословение для себя, не делая оного гласным. Сия предосторожность казалась мне нужною, чтобы не открыть пути прошениям, иногда трудным к исполнению. Я полагал в первом кресте оставить одну из четырех крупицу, и сей крест назначить ему; а прочие крупицы переложить в сребропозлащенный крест для меня.

Да благословит преподобный и богоносный отец наш Сергий исполнить вам сие во благодеяние душам, или так, как пишу, или как Он вас лучше наставит.

По благости Божией и молитвам Преподобного Сергия Высочайшие и Высокие гости милостивы к моему смирению. Сегодня был молебен в Геориевской зале для основания памятника воинству и, по повелению Государя Императора, я должен был говорить. Случай был необыкновенен и не понятен. Однако, Государь милостиво слушал меня, и после сказал мне милостивое слово¹¹⁴.

Апреля 9-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Путешествуют в Лавру завтра Великий Князь Константин Николаевич с супругою, Великая Княгиня Ольга Николаевна с супругом и, кажется, Великий Князь Николай Николаевич.

Я просил от Государя Императора, чтобы отправиться, Высочайшего разрешения, и ожидаю оного.

Не все сказали вы мне о Великой Княгине Mapии Николаевне. Где слушала она литургию в среду, и кем совершаемую, и пр.?

Меня затрудняет вопрос: может ли быть предложено угощение от Лавры, и будем ли мы уметь. Думаю, сделать некоторые распоряжения на случай: потому что лучше сделать распоряжения, которые могут остаться без употребления, нежели не сделать распоряжений, которые могут понадобиться. Имейте и вы сие в соображении.

Апреля 11-го 1849.

5 ч. утра.

О посылаемых при сем книжках жития Преподобного на французском, напомните мне. Могут понадобиться.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Высочайшие и Высокие гости нас оставили с миром. Благодарение Богу, все они являли себя очень милостивыми.

По возвращении из Лавры, я просил позволения придти к тамошним Высоким гостям, и принести благодарность за посещение; но они, вместо того, изволили быть у меня.

В. К. О. Н.¹¹⁵ крест с частицею мощей Преподобного Сергия приняла от меня с желанием. А потом В. К. К. Н.¹¹⁶ изъявил желание получить то же, и я отдал крест, который оставлял для себя, лишая себя сего сокровища, но радуясь, что чада Царевы приближаются к многоблагодатному Отцу нашему Сергию, и Он к ним.

Думаю опять к вам, но не довольно надеюсь. Если не буду, примите вместо меня вы графа Николая Александровича¹¹⁷, желающего быть в Лавре пятницу и субботу, вероятно, и с супругою. Дайте ему доброе виталище в гостинице. Благословите иконою. Предложите трапезу у меня.

Москва. Апреля 19-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и здравие.

Моего здоровья достало только на нужное время. Третьего дня, еще не чувствуя тягости, являлся я с благодарностью к Великому Князю Константину Николаевичу: а вчера уже чувствовал простуду, имел кашель, сегодня с трудом поднялся с одра, и потому путешествовать к вам не надеюсь.

Граф Николай Александрович поедет в Лавру не завтра, а в воскресенье, или к поздней литургии тамошней, или после ранней литургии здешней.

Как вы похвалили мою память: то надобно признаться, как она в то самое время меня обманула. Посылаю речь, приписав то, что говорил, a после написать забыл. Лучше ли было бы не пропустить, или лучше, что забыто?

Апреля 20-го 1849.

Благословение и мир о. наместнику. Такожде и братии.

Уже я предварил вас о посещении графа Николая Александровича и о принятии.

Теперь вот моя нужда. Г. Ц. изъявила желание иметь верный, только уменьшенный, список иконы Божией Матери, глаголемой: Утоли печали, находящейся в церкви на Пупышах. Старца Салаутина, кажется, уже нет в живых. Наименуйте мне надежного иконописца из работавших в Лавре. Собственно из наших лаврских употребить кого-либо, не думаю, чтобы удобно было: у них летом дома дела не мало будет.

Желаю ответа без промедления, потому что уже несколько промедлил по моей забывчивости.

Апреля 23-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

От 15 дня благодарили вы меня, не знаю за что. Я благодарил вас и братию за доброе устроение в принятии Высоких гостей, что и теперь подтверждаю, потому что их отзывы о Лавре были весьма благосклонны.

Не прогневайтесь. Вид скита мне не очень нравится. Особенно дерева представлены, не как в натуре. Означение на рисунке, хотя не ясное, келии о. Илария, и келии Филиппа, мне кажется, не естественно. Надобно стать выше старых берез, чтобы вид сей был возможен. Но важнее, по моему мнению, то, что сии места должны быть, по возможности, мало известны: a увидев их на рисунке, всякий пойдет искать их, и нарушать безмолвие.

Но вот дело, о котором писать нудит меня Алексей Иванович Лобков. Преосвященный Иннокентий хочет в Одессе, в память ее основания, в день коронации, учредить крестный ход, и для него требует от Алексея Ивановича пожертвования, именно, сходных и равномерных списков корсунского запрестольного креста в Успенском соборе, икон Божией Матери Владимирской и Иверской, иконы Святителя Николая, что над вратами в Кремль, и Собора Святителей Московских. Алексей Иванович думает, что сие должны сделать лаврские иконописцы. Я возражаю, что дело велико, требует поспешности, должно быть разделено между несколькими; что лаврские иконописцы еще несильны; что у них много дела дома, особенно по новопостроенной церкви, и что искуснейший из них уже занят особым, также неотсрочным и важным поручением, здесь. Но Алексей Иванович настоит непременно, чтобы я писал о сем к вам. Думаю, что вы найдете отказ мой основательным. Алексей Иванович говорит еще (чего не говорит преосвященный), что нужен и образ Преподобного Сергия. Если нам взяться: то разве за сию последнюю часть дела, которой, однако же, преосвященный не требует. Ожидаю вашего ответа.

Апреля 30-го 1849.

Молитвами Святителя Николая благословение и мир вам, о. наместник, и братии.

Пишу сие в обители Святого Николая, что на Перерве, где участвую сегодня в празднике. Несмотря на праздник, удобнее здесь нахожу время писать, нежели в Москве.

Радуюсь, что сокровища, которого не хотел лишить других, и я не лишен буду. Крест готовится. Между тем оказавшаяся щедрость вызывает искателей. Спасобородинская игумения просит. Но о сем можно поговорить на месте.

Пусть напишут образ Преподобного Сергия для Одессы, с древнего, как написан в просфорне.

Вы хотели иметь кopсунский крест в списке из Успенского собора. Я остановил иконописца: и вот причины. Крест сей около трех аршин длины, и почти таков же в поперечнике с кругами в середине, на которых с обеих сторон финифтяные иконы, частию с выпуклыми изображениями; все же протяжение креста с обеих сторон обложено золоченым серебром с звездами из восточного хрусталя, или просто из стекла. Кажется, он устроен по идее креста явившегося в Иерусалиме на небе, протяженного звездами от Голгофы до Елеона. Может быть, внутри его древний корсунский деревянный крест: но видимое украшение не представляет такой древности, и трудно вообразить, что он, оставаясь в соборе в 1812 году, не лишился серебряной одежды своей. Если бы так было: то, вероятно, неприкосновенность его была бы провозглашена. Итак, я остановил работу, которая была бы долга, но едва ли удовлетворила бы любви к древности. Если захотите: можно обратиться к сему на досуге.

С медальонов бывших чертогов снять рисунки не худо; но также на досуге.

Благодарю за мысли о крестных ходах, которые желал бы я в дело произвести. Но горе моей лености, всегда опаздывающей. Сербинович, отъезжая из Москвы, оставил мне записку о осьми делах, по которым ждут от меня ответа, – по иным уже довольно долго. Прошу молитв ваших.

Апреля 9-го 1849.

Я думал, что дано нам ближе увидеть Государя Императора и Его семейство, чтобы с большим утешением молиться о них, а оказывается, что и с большею печалию. Государь уже путешествует, и Государь Наследник, и Великий Князь Константин Николаевич, вероятно, и Михаил Павлович выступят с своими командами. Всем разлука и забота. Господи, спаси Царя и дом Его, и Россию.

Сим напутствую к вам, о. наместник, Г. Терещенко, деятельного изыскателя саранских древностей. Примите его, и споспешествуйте в Лавре его молитве и его любознательности.

Мир вам и братии.

Мая 11-го 1849.

Вызвались вы, о. наместник, помочь Деулинским в составлении плана для построения храма. Бог благословит; помогите. Священник думает взять в пример кладбищенскую церковь, построенную покойным Ломовым. По моему мнению, не то нужно. Та церковь холодная, с приделом: им нужна теплая, a летнею останется деревянная. И по неимению способов, немного надобно предпринимать. Не обширное, не высокое, четвероугольное здание, с сводом, без открытого сквозь свод купола, с небольшим, но, если можно, троечастным алтарем как в деревянной церкви в ските, – вот что им нужно. Престол должен быть один. При входе не излишня закрытая паперть, или притвор, для сбережения тепла, и для других потребностей. Это хорошая мысль, чтобы план начертили у вас, как умеют, чтобы по соглашении о нем, дать ему официальный вид.

Если надобно уступить махринскому строителю в его предприятиях: уступим. Но для чего же не прислали вы дела о сем?

Протопресвитер, бывший в Махре, говорит, что служащих священнослужителей мало.

Михаилу да поможет Матерь Божия, бремя вещественное обратить в иго духовное, и да будет оно благо ему. Думаю, что может сие быть полезно, смотря по потребности, при простоте намерения, без притязания на важность подвига.

Симоновский архимандрит, может быть, дополнит свою книгу. Помнится, слышал я, что он готовит другую.

Мир вам и братии.

Июня 2-го 1849.

Меня к вам не пускают. Лечусь; но движения по предписанию врача не достает.

Вестей озабочивающих не слышно: но также и утешающих.

Мир и спасение вам, о. наместник, и братии.

Помни последняя, говорит нам раба Божия графиня Анна Шереметева. В прошедшее воскресенье она была у меня, и жаловалась на нездоровье. Я советовал – тепло и покой. Но она в тот же день поехала в Кусково, и еще простудилась. Вчера после всенощной мне сказали ее присные, что она опасно больна, и в то самое время она скончалась, приобщась святых таин с чувством облегчения. Помолитесь о мире души ее.

Теперь мне пересказали сон, за много лет виденный ее родственницею, недавно умершею. Сия видела Анну, тогда еще девицу, в светлой храмине, за столом со многими другими; и на голове у ней терновый венец, и капли крови. Сновидящей дано было место в той же храмине, но особо, и сказано: не дивись, что у Анны терновый венец и капли крови: если бы сего не было, она не получила бы здесь места. Нет ли тут истины?

Благодарю за иконы. С иконами Божией Матери мне хочется быть в церкви чудотворной иконы, и совершить молебствие прежде отправления.

О иеромонахе Анатолии дело решено уже десять дней: но пролежало у меня, потому что думал, и раздумывал, писать к преосвященному саратовскому, который никогда ко мне не пишет, и едва ли лучше примета мое ходатайство, нежели ходатайство собора Лавры.

Хотьковская игумения или недовольно слушает, или недовольно понимает, что ей говорят. Я ей говорил, что она действует больше, как помещица, нежели как мать. О монахине, лишенной собственной келии, можете сказать вы, что я не похвалю, если узнаю, что монахиня не довольно вознаграждена другою келиею. А я думаю дойти до сего на месте.

Был у меня Филипп. Когда я сказал ему, что у него уже много людей: он отвечал, что и он думал иметь только человека два, и что теперь помышляет, не уйти ли в другое место, или не странствовать ли без места. Я уговаривал его не оставлять места, в котором может жить мирно, с пользою и для других. Имейте сие во внимании, чтобы умножение людей не усилило в нем желание удалиться.

Простите меня, и вразумите, если погрешаю. Опасаюсь, чтобы и скиту не повредило многолюдство, в котором удобнее могут скрываться люди, не скитские по духу. Один верный человек сказывает, что послушник, лет тридцати, водил его по скиту, и, проводя за ворота, просил на чай; и на возражение, на что это? отвечал: нам трудно, и нужно сие утешение. Не могу не верить рассказу: и желаю, чтобы такого человека не было в ските.

Тот же человек соблазнился, что в Максимовской часовне послушник, или монах, заговаривает с посетителями худым французским языком, без всякой надобности. Кто это?

Не гневайтесь, и не сетуйте. Если нам суждено смотреть за другими: нельзя сего делать с закрытыми глазами. Надобно видеть и показывать, чтобы знать, что в порядке, и что требует улучшения.

Июня 12-го 1849.

Простите, о. наместник; ферма и скотный двор – это слова, которые понимаю хуже, нежели другие. Сношение с скотным двором, особенно большим для Лавры, мне кажется, не в духе скита. Иное еще дело, если бы заводить на своей земле: но нанимать, и перенанимать – не охотник я до таких дел, из которых легко следует запутанность.

Сто осин для восстановления погорелой фермы, – это понимаю, и на сие соглашаюсь. Да кажется, беда не очень велика, потому что ферма была застрахована.

Можете испытать на месте, вразумлять меня о том, чего не понимаю. Не знаю, пойму ли.

Уже у нас довольно дел и людей. Есть за чем смотреть и о чем заботиться. Да поможет вам Бог поддерживать и благоустроить то, над чем вы уже много трудились. Надобно и вас беречь; и не все налагать бремя сверх бремени.

Июня 12-го. Позже другого письма.

В Лавре вы сказали мне, что воронежский странноприимец желает пособия для своего дела. Вы предложили дать ему 10 руб., а я сказал 20. Ныне он пришел ко мне, и на вопрос получил ли что от меня в Лавре, отвечал – нет. Он забыл, или вы забыли приказать казначею?

Мир вам, о. наместник, и братии обителей.

Если намерение Алексея Ивановича уже некоторым образом получило благословение Преподобного Сергия: кто аз, чтобы еще умствовать о сем, или указывать иной путь благочестивому желанию? Да приимет Господь жертву раба своего; и Преподобный отец наш Сергий, да приимет в свое покровительство Алексея Ивановича и присныя его, и да управит во спасение души их.

Образ Господа Вседержителя над Царскими вратами помню, и хорошо его тут видеть открытым. Не знаю, так ли хорошо будет в окладе. Однако, и желанию Давида Ивановича прорекать не хочу. Да будет жертва его в благоугождение Господу, и жертвующему в благословение ко спасению.

Вы справедливо замечаете, что подвигшемуся усердию вкладчика предлагать иной путь не бессомнительно, чтобы не охладить усердие. Одно дело может быть полезнее другого; и хорошо, если кто, вместо желаемого, приемлет предлагаемое лучшее, с убеждением и послушанием: плод усугубляется. Но если сего трудно достигнуть: хорошо, когда и меньшее добро делает человек, по своему понятию, с живым усердием и любовию к Богу. Благо душе: а сего и хочет Бог.

О садовнике неприятно мне в третий раз вам отказывать: но не могу победить моих прежних мыслей, особенно смотря на сие время, которое мне видится не временем обилия и мира, но временем покаяния и скорби. Если угодно будет Преподобному снизойти к нашему детскому утешению: найдется средство, чтобы дело садовое не разорилось.

Не гневайтесь на меня, что умею только препятствовать вам, а не содействовать.

Граф Дмитрий Николаевич¹¹⁸, говорил мне, не пригласить ли вас и ректора Академии на погребение: я сказал, что теперь обоим вам много дела на месте, и что вы там помолитесь о преставльшейся. Надеюсь, что вы оба не против сего.

Июня 14-го 1849.

27-го в Академии испытание, и, следственно, у нас обед.

Выслушайте, о. наместник, сказание и просьбу.

Бутырский полк есть старейший между полками в России; потому что учрежден еще царем Алексеем Михайловичем. Полковая икона его была Рождество Пресвятой Богородицы. В последствии времени один из начальников полка переменил ее: нынешний начальник, полковник Дмитрий Петрович Федоров, хочет восстановить ее, и просит у меня сего образа, желая притом, чтобы он был написан в древнем стиле. Я приготовил для сего кипарисную деку. Теперь или возьмитесь написать сию икону в Лавре древним письмом, или дайте мне совет кому поручить. Получить икону от взбранного воеводы Преподобного Сергия, конечно, было бы лучше. Пришлите совет, или велите прислать деку.

Мое лечение в прекословии с службою, и служба – с лечением. Третьего дня служение на погребении графини Шереметевой с трудом я совершил. Потому вчера убежал в Перервинский монастырь, где мне несколько свободнее, и оттуда сие пишу.

Мир вам и братии.

Июня 17-го 1849.

Поздравляю вас, о. наместник, со днем ангела.

Молитвы преподобного Антония Печерского да помогут вам в общежитии стяжать плоды духовные, которых другие ищут в отшельническом и пещерном житии. Да сохраняет вас Господь в мире и крепости сил душевных и телесных, к продолжению служения обителям Преподобного Сергия, за которое они вам благодарны, и которого еще желают.

Благословение и благодарность братии, добрым устроением споспешествовавшей миру моего пребывания в Лавре и в ските.

Мы совершили освящение храма, по благости Божией, в мире; и я зрю на путь в Москву.

В Братовщине. Июля 10-го 1849.

В день Святого Равноапостольного Владимира, препровождаю к вам, о. наместник, знаки ордена его, и грамоту, сопричисляющую вас к сему ордену; и поздравляю вас с сим знамением Высокомонаршей милости.

Награда служения вашего у Господа: и да будет она многа и совершенна. Но поскольку Апостольское слово велит прилежащие добре сугубые чести сподобляти; а государство имеет свои узаконенные выражения чести: то я утешен, что и на сем поприще мог оказать вам справедливость добрым свидетельством, и приобрести высшее доброе свидетельство.

Святой Владимир да будет покровителем вашим в служении распространению и утверждению деятельного Христианского благочестия, в определенном вам провидением Божиим круге деятельности.

Всегда с любовию призываю вам благословение Божие.

№ 322.

Июля 15-го 1849.

Получили ль вы мое письмо от 10 дня из Братовщины?

В скиту получил я письмо от Алексея Ивановича с извещением, что он посылает мастера для дела, которое предпринимает в Троицком соборе. Я все хотел спросить вас о мастере, и забывал. Сейчас Алексей Иванович сказал мне, что мастер был у вас в мое время, и согласился с вами в деле, почему требуется мое согласие на начатие дела. Я изъявил согласие, чтобы не затруднять благодеющего: но жаль, что вы не показали мне мастера на месте, и не сказали, в каком виде быть делу. Между прочим, на месте надлежало бы разрешить вопрос, который теперь мне предложил Алексей Иванович: как поступить с иконами, которые погнулись, и неплотно краем прилегают к раме? Не можно ли их выправить? Я отвечал, что не почитаю возможным выправлять древние деки: а надобно или оставить их несколько углубленными от рамы и не прилегающими к ней, или раму применить к ним. На сие последнее он возразил, что сим был бы поврежден вид иконостаса. Скажите, что вы о сем думаете; и известите меня, рисунок ли был у мастера, который вы одобрили, или просто на словах с ним согласились¹¹⁹.

Июля 15-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Жил в Лавре Павел Озеров, учил в училище, и вышел. Скажите, почему это, и что о нем думать? Он желает в Алтайскую миссию: можно ли сему содействовать с надеждою?

В скит определяется диакон: а я там не заметил его. Не худо бы вам учить меня узнавать людей на месте.

Сегодня я немного занемог, и назначал завтра в священнослужение¹²⁰, а к вечеру он занемог. Не знаю, соберусь ли с силами я. Молитеся о нас.

Июля 21-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Мысль ваша о священниках для чуждающихся церкви занимает меня; и жалею, что не передана она словом на месте. Думаете ли вы, что можно дать на тех условиях, на каких предполагают брать? Как же согласить сие с правилами церковными? Как дать при уверенности, что берут не для сближения с церковию, а дабы укрепить отчуждение от нее? Покажите мне, если нам представляется, способ превратить путь стропотный в правый.

Не имею нужды напоминать вам о принятии преосвященного Евсевия. Вы примете его как гостя и Лавры, также как академии.

Как скоро возвратится о. ректор: скажите ему, что я жду его в Москве, чтобы вручить ему награду, а также и о. протоиереям Феодору и Петру.

Июля 25-го 1849.

Xарлампия заменить лучше бы монахом, нежели послушником. Или желательно, чтобы Харлампий почаще посещал место своего служения, пока послушник достигнет хотя рясофора.

Утешительно слышать об о. Матфее. Господь да утвердит его на обретенном благом пути.

Как рисунок Деулинской церкви архитектором подписан: то скажите, чтобы прислали мне его при прошении.

От Господа мир и спасение вам, о. наместник, и братии.

Призывая вам и братии от Господа, в чем требуете, прощение и благословение, прошу и мое недостоинство простить.

Праздник желаю вам радостно праздновать.

Не пришлете ли мне дня на два иконописца Малышева? Мне нужно еще написать икону со тщанием. Скажите можно ли, и вскоре, или не вскоре.

Августа 4-го 1849.

Божие благословение вам, о. наместник, и всей братии.

Благодарность вам и братии сопраздновавшей.

Вчера, частию под малым дождем, частию без дождя, путь мой благополучно совершился: но сего дня болит у меня горло и ухо.

Более писать не имею времени.

Августа 20-го 1849.

Мир и здравие вам, о. наместник, и братии.

А я занемог было не в шутку, в ночи середы на четверг болью в животе, а в четверг к вечеру лихорадкою. Болезнь началась чрез несколько часов после кончины моего многолетнего врача Григория Яковлевича Высоцкого: и я недоумевал к какому врачу обратиться. Однако вчера боль прошла, и лихорадка не возвращалась. Кажется, выздоравливаю: не знаю, что покажет нынешний вечер. Кажется, не худой признак то, что вкус и аппетит у меня в естественном положении.

Княжна Анастасия Михайловна¹²¹, возвращаясь из Лавры, приехала ко мне в церковь ко всенощной и, по окончании оной, вошла ко мне, неся в руках не легкий ковчег с ризою Господнею. И это после приключения с нею, о котором она рассказала, и которое вы описали¹²². Дивная милость Божия.

Княжна была у меня потом еще раз, и не жаловалась на свое здоровье: но ныне слышу, что ей лучше, однако, в церковь еще не выходит.

Вы даете мне трудное поручение к ней. Для меня всегда трудно просить чего-нибудь у кого-нибудь: а особенно просить такого сокровища, о каком пишете, хотя и справедливо то, что оно требует достойной и священной сокровищницы. Но и отказаться от вашего поручения сомневаюсь. Призовите мне благую мысль и помощь Божию, при предстательстве Преподобного Сергия.

Мне прислали икону Божией Матери, списанную в малом виде с мозаической иконы Киевского Софийского собора. Посылаю ее в скит. Может быть, и иконописцам нашим не излишне будет взглянуть на сие подобие изображения, очень древнего.

Велите хорошо отбирать картофель, собираемый между поврежденным, и наблюдать за ним после, не проникнет ли зараза в хранилище. Убедились ли вы, что это болезнь известная в Европе? Из Лифляндии пишут, что там картофельные поля чернеют, и издают худой запах: замечено ли это у вас?

Если это известная болезнь: то не безопасно сеять и на будущее лето.

Господь да будет милостив, нищих ради людей Своих.

Августа 27-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Малышев возвратился к вам оканчивать список с иконы Божией Матери Иверской. Изъявил я ему желание иметь и другой список, и доску дал. Если сие сделается: довершите, сделанием небольшого по краям серебряного оклада, но деки с задней стороны ничем не закрывайте. Сделайте сие на мой счет. Иконы, прежде отправления ко мне, освятите с возложением на мощи Преподобного Сергия.

Остатки болезни, благодарение Богу, не воспрепятствовали мне праздновать нынешний день по обычаю.

Августа 30-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Простите, что долго не пишу. Много служений: а для них имею нужду беречься от утомления другими занятиями. В восемь дней, кончившееся вчерашним, служил я шесть раз, в том числе трижды для обновления храмов.

На вырезание стихов под образом видения Божией Матери я согласился, и сказал о том Авелю.

О. Харитону желаю спасительного безмолвия.

Чтобы исполнить ваше поручение, со дня на день искал я времени, чтобы поехать к князю Сергию Михайловичу. В день Рождества Пресвятой Богородицы, праздничной домовой его церкви в городе, я посылал утром узнать, будет ли он или княжна. Сказали: не будут. Но в тот же день после обеда княжна приехала ко мне: и я предложил ей о ризе Господней. Сие было для нее неожиданно, и, казалось, она была затруднена: но сказала, и повторила, что сие сокровище, которого она хранительница, принадлежать должно племяннику. Я не решился настоять на просьбу: но не почитаю дела оконченным. Надеюсь свободнее говорить с князем: но еще не нашел времени видеться с ним на свободе. Ныне думал, что поеду к нему в пятницу: но пришел сакелларий, и говорит, что в пятницу должна быть панихида по Великом Князе, как в двадцатый день от его кончины.

Хотьковская игумения очень громко возвещает свою печаль о предписании, чтобы соблюдаем был порядок в благовесте. Сама рассказывает мне, что она о сем рассказала берлюковскому игумену, и что он ее оправдал, и что все ее оправдывают, то есть все, по ее внушению, обвиняют начальство. Я отвечал ей, что когда берлюковский игумен будет московским архиереем, тогда пусть сделает распоряжение, какое ей и ему угодно.

Кажется, игумения не показала вам резолюции, на которую жалуется. Приложу при сем с нее список. Вы увидите, что я хотел дело кончить на словах, но игумения сему не подчинялась, и что доносить о могущем случиться беспорядке поручено ей не менее, как и протоиерею. Если протоиерей грозит ей доносом: она также может грозить ему.

Что вы пишете о порядке начатия службы в монастыре: это очень хорошо, и кто же этому препятствует? – потребуйте у игумении записку с моею резолюциею, и увидите.

Где нарушается власть настоятельницы: там она поддерживается. В Зачатейском монастыре произвольно начинали службу священники: я велел игумении взять ключи от колокольни. Опять произошло замешательство, которое священник изъяснял разностию показания часов: я велел причетнику ходить к игумении, чтобы, по ее часам узнавать время благовеста. В Хотькове было противное: причетник ходил за игумениею, куда бы она ни ушла, чтобы просить благословения на благовест, и от того случилось, что время вечерни пропущено, и она отправлена без благовеста. Не надобно же поработить церковный порядок произволу игумении.

Картофель, отделенный от больного, думаю, надобно положить совсем отдельно от того, который куплен с поля чистого от болезни.

Почему ныне купили вы картофеля гораздо больше, нежели в прошедшем году получили от своего урожая? – На сие будете отвечать когда-нибудь, может быть, когда увидимся, аще Господь изволит.

Сентября 13-го 1849.

Не знаю, о. наместник, почему не получили вы указа и манифеста о кончине и поминовении Великого Князя Михаила Павловича. Моя канцелярия говорит, что он послан в день получения и моей резолюции, в 6 сего месяца. Посылаю печатный экземпляр. Прочитайте и молитесь.

Не судьба мне ехать к князю Сергию Михайловичу, по известному вам предмету. Хотел завтра после поминовения, хотя и трудно после усталости ехать далеко за город: но теперь, после дождя, бывшего днем, ветер и снег, и потому завтра нельзя ожидать ни хорошего воздуха, ни хорошей дороги. У меня давно понемногу болят зубы: и если раздразнить их, то могут попрепятствовать и пути в Лавру.

Мир вам. Прошу молитв о моей немощи.

Сентября 15-го 1849,

в 9 часов вечера.

Именем Господним благословение и мир вам, о. наместник, и братии.

Получив сего дня вчерашнее письмо ваше, спешу ответствовать: в Москву и в Одигитриево Бог благословит; и к вашему смирению милости просим.

Положите за меня земной поклон к стопам Преподобного Сергия. Хотя я и не достоин: однако, должен признать, что не совсем лишено покровительства дело, много озабочивавшее¹²³. Хотя мнение не достигло общего согласия: но и то уже больше ожидания, что большая часть участвовавших в суждении поколебались в противном мнении, и больше или меньше признали справедливость предлагаемого теперь, после того, как прежде все соединялись в противном.

Сомневаюсь утвердить принятие послушника В. Почему он так долго не пострижен? Почему был удален из архиерейского дома? – Желал бы я иметь ответы на сии вопросы.

Посылаю совет о картофеле. Но сомневаюсь, удобен ли для большого посева.

О. Иосифа принять я рад. Но, кажется, он привел сюда двух сирот. Что с ними будет делать?

Простите, что долго не писал. И теперь пустите меня к просителям.

Октября 11-го 1849.

Сию записку принесет вам, о. наместник, смиренная старица, у которой простудная боль и опухоль в членах. Дайте ей духовный совет терпеть находящее (к чему, впрочем, она и имеет расположение), и, по возможности, совет врачебный: ибо, говорит, боль очень велика.

Мир и спасение вам и братии.

Ноября 9-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

В справке о махрищском монахе Вассиане есть показания, которые если бы справедливы были, то надлежало бы предположить, что он пострижен ранее 30 лет возраста, и не совершив трехлетнего искуса, и мне надлежало бы думать не о посвящении его, а о исследовании незаконностей. Посему возвращаю вам дело для пересмотра.

Ноября 12-го 1849.

Простите, что долго не пишу. Благодарю за назидательную весть о преставлении иерея Андрея¹²⁴.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Посылаю вам при сем деньги, не знаю сколько, назначенные в скит для поминовения Димитрия.

Еще посылаются вам для скита же, некоторые вещи в церковь, и столовое белье. Посылает княгиня Дарья Дмитриевна Волконская. Да помолятся о ней.

Смотрите за картофелем в погребах. В Москве во многих местах он испортился чрез несколько недель после того, как положен. Только родившийся около Перервинского монастыря остается невредим.

Ноября 12-го 1849.

Вестно буди вам, о. наместник, что представление о начальнике скита разрешено тотчас по получении; a Святославский говорит, что послано к вам в прошедшую пятницу.

Филипп еще у меня не был.

Просил я вас о финифтяных иконах. Нуждаюсь в них. Если не достали еще из Ростова: пришлите мне несколько икон Спасителя, Божией Матери и Преподобного Сергия из Лаврского запаса.

Мир вам и братии.

При вступлении в поприще поста благословите и простите.

Ноября 14-го 1849.

Поздравляю вас, о. наместник, с праздником преподобного Никона. Во время всенощной воспоминалась мне слушанная в сей день в Лавре. Но теперь я и дома не без труда: простуда не оставляет меня и сидящего в келии.

Рисунок колокольни не очень мне понравился, особенно нижняя часть, которая как-то не связана с верхнею. На том рисунке, в котором колокольня соединена с церковию, колокольня кажется лучше.

Как строим колокольню для часов: то для чего не выгадано для них место закрытое, а будут они, как можно догадываться по рисунку, открыто висеть над колоколами. Снег будет лететь в колеса, и ветер сильный будет мешать верности движения.

Впрочем, если не думаете, что сие последнее возражение сильно: то не спорю.

Неприятно, что опять будет в ските неизбежная неопрятность от каменной работы. Нельзя ли ранее весною начать дело и скорее кончить!

Филипп еще у меня не был.

Мир вам и братии.

Ноября 16-го 1849.

Мир вам, о. наместник, и братии.

Радуюсь, что колокольня будет деревянная. Скорее построится, и меньше будет неопрятности во время работы.

За иконы благодарю.

Рукописи Исаака Сирина еще не доискиваюсь. Не отдана ли о. ректору? Но поищу еще. Потерпите. Не умею выпутаться из дел, особенно которые дают из Петербурга, и в случае умедления понуждают.

Ноября 25-го 1849.

Именем Господним благословение вам, о. наместник, и братии.

Путешествуют в Лавру преосвященный Иосиф, ныне епископ оренбургский¹²⁵. Примите его и угостите от имени настоятеля, и образом его напутствуйте.

В 1 день декабря раздайте от меня служителям и прочим ко прежнему. Не помню, что прежде назначалось: но ежели вы сделаете меня щедрее, нежели есмь, это не будет худо.

Ноября 28-го 1849.

Искренне благодарю, о. наместник, вас, и братию, за предстательствующие о мне молитвы в день моего ангела, и за благословение Преподобного Отца нашего Сергия, вами мне испрошенное, и в знамении святого образа Его преподанное.

Не оставляйте подкреплять меня молитвами вашими, внегда оскудевати крепости моей. Благословение Божие с любовию призываю вам и всем нам.

Декабря 2-го 1849.

Простуда, не очень тяжелая, держит, однако, меня в келии, и еще не вижу времени выхода, между тем как предстоит 6 дня не нетрудная¹²⁶ служба, – освящение храма в новооткрываемом кадетском корпусе, на котором я должен быть по воле Государя Наследника Цесаревича.

Преосвященный Иосиф просит возвратить ему из Лавры уфимского иеромонаха Варлаама, который к нему желает. Не станем спорить. Преосвященному нужен человек.

Не у вас ли перевод Иоанна Лествичника?

Мир вам, о. наместник, и братии.

Великой Княгине Марии Николаевне Бог даровал сына, и он наречен Сергием. Очевидно, это есть действие особенного усердия ее к Преподобному Сергию. Мне желается послать ей для новорожденного икону Преподобного Сергия. И это лучше бы сделать вскоре, нежели медленно. Нет ли готовой иконы для сего приличной; и, если есть, не умедлите прислать ко мне.

Сегодня получаю повестку на 3,000 р. с почты: вероятно, это милостина Великой Княгини.

На андроньевского архимандрита и я хотел гневаться, и спросил его, правда ли, что он хочет сманить одного из иеромонахов Лавры? но он отвечал: нет. И прибавил, что ему предлагали иеромонаха из Вифании, которого означил названием нации. Я отвечал, что национальность не помешала сему иеромонаху быть добрым человеком. Потом архимандрит сказал, что он помышляет просить у меня с подворья иеромонаха Вениамина. Против сего я спорить не стану, если захочет иеромонах. Впрочем, я помышлял сего иеромонаха, живущего честно, употребить по Лавре, и более образовать.

Не опечаливайте меня мыслями о вашем удалении, и не лишайте меня надежды, что проводите меня вы, а не я вас.

Декабря 20-го 1849.

В другой раз сегодня пишу к вам, о. наместник.

Принесли воздухи для скита, и рубль серебром на свечи. Посылаю.

Сегодня после всенощной диакон Димитрий сказал мне, что у него на совести забытое сказать мне именно: что покойная графиня Шереметева изъявляла желание, чтобы данные ею в Лавру архиерейские облачения не оставались там оба почти без употребления, но чтобы хотя одно взято было в Москву для употребления. На сие я отвечал, что это им мне уже сказано прежде. Пересказываю сие, не облачения требуя, а представляя вам признак, что диакон говорит правду, чему вы прежде изъявили недоверие.

В радость праздника Рождества Христова благодатно внити вам, и ею плодоносно насладиться вам и братии желаю с любовию.

Декабря 20-го 1849.

Принесшая воздухи девица Ольга, дочь титулярного советника.

Имя напомнило мне желание и поручение племянницы покойной Екатерины Владимировны, Ольги Ивановны Давидовой. Она желает получить образ видение Божией Матери Преподобному Сергию, от мощей его, написанный древним характером иконописания. По вере ее к Преподобному желательно исполнить сие.

Благодарю, о. наместник, за иконы. Только вы не сказали, одобряете ли мою мысль. Позвольте мне остальные удержать у себя на случай надобности.

Празднуйте в радости, и ничто да не возмутит ее, и никто же да возмет ее.

Благодарю за благое желание. Вы милостиво называете мои дни полезными: а я боюсь, чтобы они не явились бесплодными, и чтобы даруемое долготерпением Божиим умножение их не умножило моей безответности. Молитесь о мне, да не буду не управлен, мняся управлять другими.

Возвратился ли Филипп? Мне говорили, что около его собирается народ, и что даже он задержан. А где искать его, не знаю. Если не возвратился: не укажете ли, где его поискать?

Мир мног вам и братии обителей.

Декабря 22-го 1849.

Благодарю, о. наместник, что вы прославили у меня Христа приятно и назидательно. Только боюсь, что недостоин приближиться к Нему ни с волхвами, ни с пастырями. Облегчайте к Нему мне путь вашими молитвами. Целую в Господе вас, и всех вас. Господь да благословит вам вступление в новое лето. Помолимся, да не умножатся лета, в ниже видехом злая, и да не воспрепятствуют грехи наши будущему лету быть летом приятным.

Бог благословит начальницу Смольного монастыря, и тамошних детей. Образ ей послать хорошо бы при моем письме. Не хотите ли прислать мне ее письмо, чтобы я прислал к вам мое письмо к ней. Она говорила мне о работе, которая теперь прислана.

С удовольствием и благодарностию вам прочитал я известие ваше о испытании училищном, художественном и ремесленном. И Лавра и бедные люди должны быть вам благодарны. Об одном остается просить вас: выучите кого-нибудь, чтобы мог на будущее время хорошо смотреть за сими заведениями, и их поддерживать.

Задумался я над делом рясофорного послушника М. В бытность в Лавре не раз он колебался в мыслях, и не устоял, и вышел из Лавры. Думаете ли, что можно принять его, и не раскаяться после?

На меня Бог послал неожиданное искушение. По поручению С. Синода, составлен был комитет для рассмотрения положения ирмосов на четыре голоса директором Императорской Певческой Капеллы. Комитет отозвался, что не все довольно согласно с обиходом. С. Синод ноты г. директора (как он говорит) употреблять дозволил: a здешние замечания ему передал, уже не знаю, на что. Он приехал с неудовольствием и с возражениями на комитет, и кстати вступился за незаконное якобы в праздник Рождества Христова в университетской церкви пение моих певчих, которые там вовсе не пели. Есть ли в Лавре ирмосы нового придворного положения? Пели ль их? И как находят, довольно ли сходными с обиходом или не довольно? Желаю сие узнать.

В другой раз спрашиваю: возвратился ли Филипп?

Здесь в сии дни о нем не слышу.

Мир вам и братии.

Декабря 30-го 1849.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ.