Собрание сочинений

Куплю дейте, дóндеже прииду.

Лк.19:13.

из текста: Куплю дейте, дóндеже прииду.

О том, что Бог ниспосылая человеку многоразличные дарования, востребует в оных отчета от него, на страшном суде Своем.

Время земного жития нашего, Слушатели благочестивые, Спаситель наш Иисус Христос, в притче Своей, уподобляет торжищу. Каждому дано от Господа по мнасу, то есть, по мере потребности и по мере сил, для приумножения достатка: но при том каждому назначен и срок для отчета. Призвав десять рабов своих, даде им десять мнас, и рече к ним: Куплю дейте, дóндеже прииду.

По истине, если размыслим, что настоящее житие, которое, по словам Давида, едва достигает семидесяти лет¹, дано нам Богом для приобретения некончаемого, вечного живота, как торговцу один пенязь для приобретения бесчисленных тысяч или миллионов; если размыслим, говорю, что нынешние наши годы, и самые дни и часы, неприметно текущие, приобретут нам в другой жизни целые веки и веки веков, и приобретут для вечного блаженства нашего, или для вечного же мучения, в бесчисленное и во веки неотъемлемое достояние, или в утрату во веки невознаградимую: то по сему смыслу притчи Христовой, все мы, и дворяне и мещане, и владельцы вместе с крестьянами, и богачи, равно как и бедные, все мы, просто сказать, состоим купцами; все мы обязаны общим Господом нашим и Владыкою куплю делати прилежно, теми мнасами, кои от Него преданы всем нам, доколе приидет Он, чтобы востребовать от нас в том отчета.

Рассудим убо, благочестивые слушатели, во-первых, что суть мнасы от Господа нашего нам преданные, и как долженствуем оные употреблять; во-вторых, посмотрим, какие выгоды приобретают те, которые торгуют рачительно, и следовательно приумножают достояние свое; и напротив, какое разорение или несчастие постигает тех, кои небрегут о деле своем, и потому сами себя подвергают истязанию, подобно обанкротившимся в торговле.

Мнас, или иначе мина была у Евреев монета золотая и серебряная. В притче Христовой означает она неоцененные дарования Божии, человекам подаваемые, или в самой природе их, как телу, так и душе принадлежащие, или сверх природы, счастием, как обыкновенно говорят, а по всей справедливости должно сказать, от Промысла Божия получаемые. К числу телесных дарований можно отнести: крепость состава тела нашего и соразмерность в членах, правильное устройство и полноту органов чувственных, благообразие, постоянное здравие, обещающее нам долготу лет. Дарования же душевные суть, ум светлый и проницательный, суждение верное, твердая память, воля постоянная, благожелательная, и нравы, паче к добродетели, нежели ко злу преклонные. Далее, сверх природы, дарования частные, которые или доставляются нам без содействия нашего, или нами самими приобретаются, суть: благородство, науки, воспитание хорошее, чины, богатство и другие подобные. Невозможно, чтобы из всех сих даров вообще, каждый из нас не имел хотя единого. А когда имеем хотя единый дар, то и следует, что всякому дан уже мнас от Господа нашего. Убо все мы и обязаны данными нам от Господа мнасами куплю делать, и не только делать, но и приумножить достаток свой. Если же не одно дарование, но многие имеем, то конечно не один процент, но сторичный и тысячный, по мере дарований, взыщется от нас.

Как же сими мнасами предлежит нам делать куплю? Поступим далее рассуждением.

Если Бог даровал тебе мнас здравия и крепкого телосложения; то старайся употреблять силы свои на труды и подвиги, должностию твоею предписанные: на защищение отечества, если ты воин; на дела общеполезные, если ты поставлен начальником; на возделание земли, если ты пахарь. Словом, всяк труждайся неленостно в звании своем, и не иждивай мнаса твоего на праздность и роскошь, на балы и шумные увеселения, помня жалкую участь богача того, который, живучи в мире сем, облачашеся в порфиру и виссон, веселяся на вся дни светло, а по смерти, во аде, сый в муках, не имел и капли воды устудить язык свой, обгоревший в пламени², и прося не выпросил. Одарена ли красотою лица, ты дева или жена, соедини оную с добродетелию; закрывайся от наглых взоров, а не выставляй на продажу товар свой. Подражай целомудренной Ревекке, которая увидя вдали обручника своего Исаака, тотчас соскочила с верблюда, и главу свою покрывалом, знамением подвластия, покрыла³. Ревнуй кроткой Сарре, которая почитая Авраама, супруга своего, господином его называла⁴, и не заставляла, как нынешние болярыни, у стола за креслом стоять, или в поезде на запятках. – Принял ли кто от Господа мнас ума отличного, просвещения высокого, размышления глубокого и осмотрительного; наведи же на путь правый и истинный невежду заблудшего, защити невинного от напасти, рассеки пленицы клеветников, открый коварства злодеев, обнажи ухищрение пособников злодейских. – Богатство ли тебе Бог даровал, разделяй же оное с бедными собратиями твоими, помня, что ты только казначей, а не настоящий владелец данного тебе мнаса, и что рано или поздно, ты должен будешь дать отчет Господу твоему даже до последней медницы⁵. Стыдясь пресыщаться роскошными пирами, тогда, как бедные собратия твои от глада пред очами твоими умирают. Не вымышляй перемен в драгоценных одеждах, когда видишь нищих, в наготе, под окнами твоими ходящих, и от стужи дрожащих. Не заботься строить огромные и великолепные палаты, когда единоверные твои в тесных и смрадных хижинах воздыхают, и даже уравнения с твоими гончими и борзыми собаками не имеют. – Возложен ли на тебя какой чин, правителем или судиею ты поставлен? О! сколь в звании твоем прибыточна для тебя купля мнасом от Господа тебе преданным! Сколько в народе благоденствия от твоего благоразумного и добросовестного управления, сколько благословений на тебя, сколько молений за тебя! Сколько обуздания злодеям и притеснителям, сколько покровительства и отрады обидимым, сколько защищения девам и целомудренным женам от, насильников и вторых Содомлян, сколько правосудия в суде беспомощным! Все твои заботы, труды, подвиги, о добрый правитель и судия! суть бесценное приумножение мнаса твоего, приобретающего тебе десять мнас⁶.

Но пора уже нам направить беседу к другому предмету, чтобы рассмотреть ближе, как выгоды в купле сей торговцев рачительных, так и утрату нерадивых.

В притче Христовой сказано, что мудрый раздаятель мнасов, востребовав от рабов своих отчета, да увесть, какову куплю сотворили ими⁷, по мере рачительности их в деле, пожаловал за то им знатные награды. Того, который приобрел десять мнас, поставил Он властелином над десятью градами, а приобретшему пять мнас также дал в управление пять градов⁸, то есть из низких рабов и торговцев, не только сделал их благородными, но и градоначальниками, правителями царства своего.

Властительство небесное есть купно и царство вечное: сотвори нас Господь, Царь небесный, говорит Тайновидец, Цари и Иереи Богу и Отцу Своему, и воцарятся с Ним⁹. Он властелинов Своих не поставляет у подножия престола Своего, но на самом престоле посаждает купно с Собою, яко сподвижников Своих: побеждающему говорит Он, дам сести со Мною на престоле Моем, яко же и Аз победах, и седох со Отцем Моим на престоле Его¹⁰. Он с властелинами своими разделяет царство Свое и все блаженство оного: Аз, завещаваю Вам, говорит Он, яко же завеща Мне Отец Мой царство: да ясте и пиете на трапезе Моей, во царствии Моем¹¹. И во время славного и грозного пришествия своего на суд всемирный, Он предоставляет им власть, судити не только земнородных, но и самих Духов: Не весте ли, говорит Апостол Павел, яко Святии мирови имут судити; не весте ли, яко аггелов судити имамы, а не точию житейских?¹² Ибо приидет Он не единого Себе прославити, но, как тот же Апостол сказует, приидет прославитися во Святых своих, и дивен быти во всех веровавших¹³. Наконец небесное царство, поскольку есть вечное, то во веки и неотъемлемое, общее будет и Царю небесному и соправителям Его, и следовательно тогда отнимется от них, когда отнимется и от самого Царя. А когда от Царя? Тогда, когда Царь сей Царем, и Бог Богом отречется быта, что и уму непостижимо.

Тут размысли каждый, делающий куплю преданным тебе от Господа мнасом, размысли, сколь великий прибыток предлежит тебе, при рачительной купле, единым пенязем купить небо, и маловременною ярмаркою приобрести вечное и никогда неотъемлемое царство!

Но прибыток сей покажется нам несравненно бо́льшим, если также рассмотрим, сколь великую утрату понесут купцы ленивые.

В притче Христовой далее сказано, что раздаятель мнасов, вознаградив рабов рачительных, ленивого осудил так: возьмите, сказал он, от него мнас, и дадите имущему десять мнас¹⁴. Что значит сей приговор? И не уже ли, думаете вы, это есть малая утрата, и малое наказание? Ах, по истине, и утрата величайшая, и наказание наибольшее! По смыслу притчи сей, как выше я сказал, под именем мнаса означаются дарования Божии, и сила благодати Его к творению благих дел. Без благодати бо Его не довольни есмы, сказует Апостол Павел, сказать иначе, ни как не можем мы от себе, не только творити что благое, во и помыслити, яко от себе¹⁵. Убо если мнас благодати Божией отнимется от нас (а отнимется на веки), что тогда последует с нами? Останется ли нам какая надежда к возвращению утраты? Нет, никакой! Состояние страшное и жалости достойное! Тогда мы не только покаяться, но и помолиться не возможем, ни воздохнуть, ни прослезиться. Правда, породится тогда в нас и раскаяние, но с отчаянием; будут изливаться вздохи и стенания из томящейся души нашей, но с ропотом и жалобами на праведного Судию нашего. Тогда отверженные Мздовоздаятелем Богом, возопием к Нему, с горестию, но без надежды помилования, устами хулы, ожесточения и проклятия исполненными, как о сем Тайновидец написал: Жваху языки своя от болезни, и хулима Бога небесного, от болезни и от язв своих, и не покаяшася от дел своих¹⁶. Что же тогда сделает богатый скупец? Как подаст он милостыню, не имея уже ни одной медницы в руках, и видя при том нищих, сокровищами небесными наслаждающихся? – Правитель нерадивый поправит ли тогда правление свое, когда оное будет уже отнято от него, и все те, коих он оставил без заступления, состоя уже под покровом самого Бога, будут свидетельствовать на него? – Судия неправедный и лихоимец, возвратит ли должное обидимым от него, когда сам будет под судом, и лихоимства его будут лежать на вые его, как бремена тяжкие, в позор небу и земле? – Мерзостному содомлянину, ангелов насилующему, девиц, говорю, невинных, и целомудрие их, как последний пенязь, при нищете их, отъемлющему, подастся ли тогда помилование, когда сии смиренные жертвы сластолюбия его возопиют к Правосудному Богу об отмщении? Част ему, говорит Тайновидец, в езере горящем огнем и жупелам¹⁷.

О! мнас Божий! сколь дорого стоишь ты, или лучше сказать, можно ли по достоинству оценить тебя? Если ты при нас, тобою царствие небесное, тобою общение с Господом нашим, тобою блаженство вечное купить можем. Без тебя, остается нам, в удел, один ад, и в наследие мучения вечные! Преблаженны убо те купцы, которым, в награду купли их, оставлен будет и мнас сей и весь прибыток его! Напротив, преокаянны те, от коих и последний отнимется! Господь изрек уже Свой приговор: всякому имущему дастся, а от неимущего и еже имать, отнимется от него¹⁸. И я вам объясню сие. Рачительные рабы Господа нашего утверждены будут вовеки в благодати Его, будут соцарствовать со Христом, и блаженствовать с Ним, как Ангелы Божии; напротив того, нерадивые, лишатся благодати Его, и будут преданы вечным мучениям вместе с диаволами¹⁹.

Теперь, кажется, всякому понятно, что настоящая жизнь наша дана нам только однажды, как ярмарка первая и последняя. А когда она окончится; то хотя пройдут и миллионы веков; но она более уже для нас не повторится. Убо если мы тут преданным нам от Господа мнасом не приобретем ни какого прибытка; то в вечности, при востребовании от нас в том отчета, не только лишены будем последнего достояния, но и подвергнемся осуждению: ибо тогда как рабы рачительные утверждены будут во веки в богатстве и прибытках своих, так равно и ленивые рабы в лишении своем.

И так, доколе ярмарка сия продолжается, и торжище продающих и покупающих еще не престало; доколе срок отчета за преданные нам мнасы еще не наступят (а срок сей наступит, может быть, скоро и нечаянно, то есть, смерть наша, и с нею исход в вечность: ибо по смерти, не будет уже дано времени для делания, не будет ни купли, ни продажи, но только расчет, или в приумножении или в последнем лишении) – и так, благочестивые слушатели, по житейским купеческим обрядам, с окончанием прошедшего и при наступлении нового гада, сделаем ныне расчет сами с собою, с домашним приставником нашим, совестию вашею, в преданном нам от Господа достоянии. Посмотрим, много ли в течении всего прошлого года, приобрели мы для вечности? Как проходили мы звание и должности наши?

Благо нам, если приумножили мнас благочестия к Богу, мнас правоты к ближним нашим, мнас целомудрия сосуда нашего телесного! Но горе нам, горе нам, если вместо сего спасительного прибытка, растлили сосуд наш, и храм Духа Святого претворили в вертеп всех мерзостей плотских! Горе нам, если вместо помилования бедных собратий наших, вместо заступления утесненных, приложили им озлобление к озлоблению, и к плачу их вопли и стенания! Горе вам, если вместо почитания Бога, поносим святое имя Его, и содружаемся с Иудеями, присяжными врагами Спасителя нашего, паки продая Его им, и не за тридесять сребреников, но на тысячах! Если так, то смело можем надеяться, что и сам Иуда, во аде, уступит нам место свое. И какой стыд обымет нас, когда самые бедные собратия наши, ныне презираемые нами, и последние слуги наши скажут Господу, пред очами нашими: Господи, мнас твой придела десять мнас²⁰. А о нас речено будет: Возьмите от него мнас, и дадите имущему десять мнас²¹.

О! Господи наш, предавый нам мнасы Твоя для купли, додай и страх Твой в сердца наша, да отложим леность и нерадение, отложим роскошь, пожирающую достояние купли нашея, и хотя в сие новое лето, даруемое нам по благости Твоей, и могущее многих из нас похитить от среды живущих на земли, – хотя в сие новое лето соделаем прибыток, давно ожидаемый Тобою от нас, рабов Твоих, и непостыдны явившеся при истязании отчета от нас, будем сообщниками и сонаследниками небесного и вечного царствия Твоего! Аминь.

Говорено Генваря 1 дня, 1790 года.

без текста.

О наготе и гладе души, или греховном состоянии человека, и о милосердии Божием в кающимся грешникам.

Сего дня в Евангельском чтении слышали вы, правоверные Христиане, трогательную притчу о блудном сыне, который по разделу с старейшим братом своим, взяв у отца довольную часть имения, оставил дом и отечество, пошел в страну далекую, и там все богатство свое расточил с блудницами. И когда дошел до такой крайности, что не имел уже чем напитать алчущую утробу; то принужден был наняться пасти свиней, да и за какую плату? Чтоб только вместе с свиньями, кормиться тою же пищею, и хотя жесткими мякинами и желудями насытить гладное чрево свое. Наконец, когда и сия пища оскудела, заблудший сын, в нищете и горести, позавидовал наемникам отца своего; и чтобы не умереть голодною смертию, решился возвратиться в отеческий дом, в той надежде, что паки примут его, если не так как сына, то хотя в число наемников. Колико наемником отца моего, сказал он, избывают хлебы, аз же гладом гиблю. Востав, иду ко отцу моему, и реку ему: отче! согреших на небо и пред тобою: и уже несмь достоин нарещися сын твой: сотвори мя яко единого от наемник твоих²².

Слышали вы, в продолжении сей притчи, и то, как отец сего окаянного принял. Кажется по справедливости, что иной такого сына, который промотался и обесславил отеческий дом, и на очи к себе не пустил бы: но добрый отец забывает и проступок развратного сына, и бесславие свое, и потерю имущества, многими годами и многими трудами собранного; он спешит на встречу ему, и несет ему прощение и любовь: Еще ему далече сущу, узре его отец его, и мил ему бысть²³. Кажется, увидевши такой жалкий скелет, иссохший и почерневший, надобно было очи отвратить: но добрый отец, с умилением, нападе на выю его, и облобыза его²⁴. Довольно было бы для сего барича одеяние его, изодранное и едва наготу прикрывающее, заменить новых: но добрый отец велит рабам изнести для него, яко любимого сына, первую, самую дорогую одежду, и вместо цена, чтоб молотить с наемниками, на гумне, хлеб, возлагает на руку его перстень наследия отеческого²⁵. Довольно было бы определить ему на содержание, в замен мякин и желудей, хлеб наемничий, и больше не думать об нем: но добрый отец велит, для угощения его, заклать тельца упитанного, и созвав всех домашних на пир, веселиться, яко сын сей его мертв бе, и оживе; и изгибл бе, и обретеся²⁶.

И так не знаю, чему более должны мы удивляться, счастию ли сына блудного, или милосердию отца чадолюбивого.

Удивляясь равномерно как счастию сына, так и милосердию отца, мы тут, Слушатели благочестивые, должны подумать о самих себе, и сказать: не я ли сын оный блудный? Не расточил ли и я имения Отца моего небесного? Не ждет ли Отец мой небесный и моего к Нему возвращения с покаянием? Послушайте убо следующего слова, и поверяйте оное с состоянием души вашей.

Притча Христова сия, но толкованию Отцев Церкви, знаменует обращение язычников, от идолослужения и нечестия к Богу истинному возвратившихся. – И в сем разуме, старейший сын, неразлучно со отцем живший, означает народ Израильский, который жил под сению закона Божия, и особенным Его водительством; а сын юнейший, отлучившийся из отеческого дома в далекую страну, и там расточивший имение свое, указует язычников. Ибо и сии также получили от Бога, Отца небесного, не малую часть имения, то есть, удовольствованы от Него, не только разумом и законом естественным, но притом и всегдашними благодеяниями, касательно нужд житейских, как Апостол Павел говорить: Не несвидетельствована Себе остави Бог, благотворя, с небесе нам дожди дая м времена плодоносна, исполняя пищею и веселием сердца наша²⁷. Но часть свою имения язычники расточили блудным житием. Знание единого истинного Бога превратили в идолослужение, и поклонение, Ему единому подобающее, в нечестивое обожение тварей: измениша бо, тот же Апостол говорит, славу нетленного Бога, в подобие образа тленна человека, и птиц и четвероног и гад²⁸. А за то и предаде их Бог в похотех сердец их в нечистоту²⁹; предаде их в страсти бесчестия³⁰, в неискусен ум творити неподобная, исполненных всякие неправды, блужения, лукавства, лихоимания, злобы³¹ и прочих бесчисленных пороков.

Таково и неотъемлемое свойство души человеческой есть, чтобы знать истинного Бога, и благоговеть к святому закону Его. Душа наша, насыщаясь сею пищею, со дня на день приобретает новые и множайшие добродетели, и тако возрастает в меру совершенства своего. Поскольку же сей спасительной пищи у язычников совсем не доставало; по тому-то и настоял у них тяжкий голод, и они принуждены были насыщаться рожцами, пищею свиною, одним, говорю, плотоугодием, которое вкусившие пиши духовной почитают не инако, как пищею скотскою. Но Милосердый Бог не оставил созданию своему погибать во веки. Юнейшему сыну сему, от глада изнемогшему и восхотевшему возвратиться, с покаянием, под кров Отца небесного, сей Преблагий Отец, издалече видев намерение его, с любовию вышел на сретение ему. Вышел: ибо послал Апостолов и Благовестников во языки, призвати их в Веру и первое достояние, и даровал им в крещении первую одежду усыновления³², и Духа Святого, яко перстень обручения и залог наследия Своего³³. Он заклал для насыщения алчущих утроб их, Агнца пренепорочна и пречиста, Самого Сына Своего возлюбленного Иисуса Христа, и напитал души их плотию и кровию Его³⁴. И хотя старейший сын Его, Израиль, негодовал о таком милосердии Отца небесного, и в огорчении, отрицался быть сообщником торжества и веселия о возвращении юнейшего брата своего. Се толико лет, говорил он с жалобою, работаю тебе, и мне николиже дал еси козляте, да со други своими возвеселился быть. Егда же сын твой сей, изъядый твое имение с любодейцами прииде, заклал еси ему тельца питомаго³⁵. Однако Отец милосердый, по любви Своей к обоим чадам, и старейшему прощает неправедный упрек, утешая его общением благ своих: чадо, говорит ему, ты всегда со мною еси, и вся моя твоя суть³⁶, и на юнейшего взирая, яко на воскресшего из мертвых, от радости забывает все проступки его: возвеселитися и возрадоватися подобает, яко брат твой сей мертв бе, и оживе: и изгибл бе, и обретеся³⁷.

Так сия притча изъясняет нам обращение к Богу язычников.

Но кто не знает, что и мы, Слушатели, из числа язычников есмы? Праотцы наши не от Евреев, но от идолопоклонников призваны в Веру Христову. Но то несравненно важнее, что мы сами во сватом крещении сподобились принять от Господа драгоценную одежду усыновления³⁸, и Духа Святого яко перстень обручения, и залог наследия Его³⁹, и питаемся не единожды святейшею плотию и кровию Спасителя нашего, Который яко агнец заклялся, и искупил Богови нас кровию Своею от всякого колена и языка⁴⁰. При всем том посмотрим, не расточаем ли и мы блудно имение Отчее?

Все мы, выключая одних нищих, одеты если не богато, то по крайней мере достаточно; а богатые столько перемен одеждных накопляют, что в два праздника в одной и тойже одежде показаться за стыд считают. Но когда мы поищем одеяния на душах наших, в котором не стыдно было бы явиться пред очи Божии; то увидим, что мы такие же нагиши, как и блудный сын; и хотя по сту перемен платья имеем, однако ни едина не укрыет страмоты души нашей. – Все мы также не голодны, исключая и тут бедных крестьян, ободранных нами. Еще и избытки имеем, кои употребляем на негу и роскошь, для пресыщения плоти и страстей наших. Но когда рассудим, чем питаем мы душу свою; то увидим, что при таком нашем плотоугодии, она страждет от глада, и все наши сласти для нее суть жестокие рожцы, которыми принуждаем мы ее давиться. Словом, и в одеждах светлых и многоценных мы наги, и пресыщенные сластьми гладны есмы, как тот Ангел Лаодикийские церкви, которому в Откровении Иоанновом сказано: зане глаголеши, яко богат есмь, и обогатится, и ничтоже требую, и не веси, яко ты еси окаянен и беден, и нищ, и слеп, и наг. Совещаю тебе купити от Мене злато разжжено огнем, да обогатишися, и одеяние бело, да облечешися, и да не явится срамнота наготы твоея⁴¹. Убо и мы блудные есмы сыны, и тем окаяннейшие, что многажды ни наготы своей не стыдимся, ни глада не чувствуем.

Но если мы доселе следовали худому примеру блудного сына, в блужении и удалении от Отца нашего: то отселе последуем его же примеру доброму, в покаянии и возвращении к Отцу.

К спасительному долгу сему, с одной стороны, да поженет нас самая опасность оставаться, без покаяния, блудными сынами; а с другой, да привлечет нас к тому самая удобность такового обращения.

Судите сами, благочестивые Слушатели, может ли что быть опаснее для грешника, как пребывать без покаяния до самой смерти своей? Нагота пред народным собранием, даже и во сне, нас ужасает. Взойти в такое собрание, в котором все присутствующие хорошо одеты, взойти нагому, или даже в раздранной и нечистой одежде, конечно столь постыдно, что иной скорее согласился бы умереть, нежели подвергнуть себя такому унижению и осмеянию. Каково же будет нам явиться в наготе на суд Божий, пред взоры всего Неба и земли? А каково будет тогда нам, когда здешние сверстники наши, или даже самые последние подданные и слуги наши предстанут пред Бога и Святых Его, в одеждах светлых и многоценных, и брака небесного достойных; а мне, окаянному нагишу, сказано будет: како вшел еси семо, не имый одеяния бранна? связавше ему руце и нозе, вверзите его во тму кромешную⁴². Пусть тма адская на веки покрыет срамоту его. – При такой наготе душевной, голод душевный кого не устрашит? Каково питаться свиными рожцами до самой смерти; то есть, каково утучнять себя плотскими сладострастиями, и пресытившись сими сластями, подобно свиниям откормленным, быть заколенными? О! если бы кончина грешников нераскаянных могла сравняться с кончиною свиней! О! если бы они никогда не воскресли, чтоб после временных и скоро-преходящих сладострастий своих в сей жизни, горестей вечных не вкушали! Но то ужасно и помыслить, что они, по непременному слову Божию, непременно востанут из гробов своих, предстанут на суд Божий, и будут осуждены на изгнание в адские заклепы и муки вечные. Там-то, в наготе и истощании, испытают они всю жестокость рожцев, кои терзать будут тело и душу их, и терзать вечно.

Подумайте о сем, Христиане, и поспешите очистить себя от тука сладострастий – сих рожцев свиных, пока еще время настоит. Может статься, мера долготерпения Божия исполнится скоро и нечаянно. Поспешите же!

Но если столь великая и страшная предстоит опасность для грешников не кающихся: то с другой стороны, даруется и великая удобность для хотящих покаяться.

Еще только помыслишь ты о покаянии, а Отец твой уже и ведает о замысле твоем. Да как Ему и не ведать о том, когда Он и самое помышление и желание сие влагает в душу твою? Недовольни бо есмы, сказует Апостол Павел, от себе помыслити что доброе, яко от себе, но довольство наше от Бога⁴³. Еще ты от Него далече; а Он уже исходит в сретение тебе. Видит тебя, возвращающегося из чуждой, далекой страны, нагого, иссохшего от глада, почерневшего, и больше на скелет, нежели на человека похожего; а Он, и при таком отвратительном виде твоем, умиляется над тобою, простирает к тебе объятия Свои, и напав на выю твою, с любовию лобызает тебя. Ты умоляешь Его, принять тебя в число рабов и наемников; а Он облекает тебя в дорогую, первую одежду усыновления, и в залог примирения, возлагает на руку твою перстень наследия Своего. Вместо рожцев свиных, вместо наемничьего сухаря, предлагает тебе Агнца пречиста, закланного от сложения мира, Сына Своего Единородного, возлюбленного, Иисуса Христа, в тайне святейшие плоти и крови Его. И Сам с тобою, и для тебя призывая и брата твоего старейшего (Ангелов ли не согрешивших, или Святых от Израиля, при Нем неотступно пребывших), веселится и торжествует о обращении твоем, яко о воскресении твоем от мертвых.

Какая же еще может быть большая удобность к наказанию для грешника? – Но да помним, Слушатели, при сем и то, что сия удобность к покаянию дается нам токмо в настоящем житии нашем. По смерти, нет уже покаяния. Нераскаянный грешник наг пойдет в вечность, и никто там не прикрыет наготы его. В гладе благих дел умерши, в гладе и на веки останется. Возопиет ли с богачом немилостивым ко Аврааму: Отче Аврааме, помилуй мя, и посли Лазаря, да омочит конец перста своего в воде, и устудит язык мой, яко стражду во пламени сем⁴⁴: но и в сей, по видимому, малой милости получит отказ решительный: между нами и вами, скажет отец верующих, то есть, между покаявшимися и не покаявшимися, пропасть велика утвердися, и одни к другим во веки преходить не могут⁴⁵. Раскаиваться будут тогда те, кои ныне каяться в грехах своих не хотят, но с отчаянием, и без надежды помилования: тогда бо найдут они в Боге, не Отца чадолюбивого, но Судию строгого, Который не брачною ризою облечет их, но облиет огнем адским, и яко перстнем запечатлеет на веки бездну мучения их.

Боже и Отче премилосердый! Ты открыл нам, в Евангельской притче сей, хотение Твое божественное, помиловати нас грешников. Возбуди убо ум наш и сердце к истинному покаянию. Простри, и к нам объятия Твои на приятие нас к Себе. Ты даровал еси нам, Господи, во святом крещении одежду усыновления и перстень наследия Твоего. Помози убо нам сию одежду оправдания не оскверненну соблюсти, и залога Твоего вседражайшего, Духа Твоего пресвятого, не утратить до кончины жизни нашея! – Аминь.

Говорено Генваря 20 дня, 1790 года.

без текста.

О том, что лицемерное исполнение внешних обрядов Веры, без добрых дел, Богу не благоугодно.

С каким торжеством и шумом празднования приняли Иудеи Христа Спасителя, при вшествии Его в Иерусалим, довольно Евангелисты нам изъяснили. Матфей говорит: множайшии народи постилаху ризы своя по пути, друзии же резаху ветви от древ, и постилаху по пути; народи же предходящии Ему и вследствующии зваху, глаголюще: Осанна Сыну Давидову! Благословен грядый во имя Господне: Осанна в вышних! И вшедшу Ему во Иерусалим, потрясеся весь град⁴⁶. И не дивно, что так принят Христос Спаситель: ибо сие вшествие определено было от Бога, и предвозвещено Пророком Захарием прежде четырех сот лет. Радуйся, говорит он, дщи Сионя, проповедуй, дщи Иерусалимля: се Царь твой грядет тебе праведен и спасаяй!⁴⁷

Но так торжественно встреченный Царь сей был ли угощен от кого из Боляр града оного престольного, о том молчат Евангелисты. А мне сомнение настоит, и не без причины: понеже Евангелист далее пишет, что Гость сей на завтрешний день, еще с утра, когда одним детям принимать пищу свойственно, восхотел ясти: утру возвращся во град, взалка⁴⁸. Он, начиная благовестие свое, также как Моисей и Илия, не яде четыредесять дней⁴⁹. Он и в полуденную пору, когда Апостолы, купив брашно, приглашали Его ясти, не спеша к тому, так им ответствовал: Аз брашно имам ясти, его же вы не весте. Мое брашно есть, да сотворю волю пославшего Мя, и совершу дело Его⁵⁰. Однако Сей, так приобыкший к посту Учитель, по въезде Его в Иерусалим, лишь только обутрел день, уже взалкал; и увидев издалече смоковницу стоящую, пошел к ней, чтобы хотя плодами ее утолить алчбу свою⁵¹. Видно из сего, что Христос не так был угощен, как встречен. Восклицаний и похвал было много от народов, но хлеба ни от кого. Бесчеловечие убо, а притом и лицемерство Иерусалимлян были причиною алчбы Его; а сия и позвала Его к смоковнице, искать плода. Но когда Спаситель не нашел на древе желанных смокв; то во гневе, изрек ужасную оную клятву: да николи же от тебе плода будет во веки!⁵²

Мы убо, Слушатели, последуя за Христом мыслями нашими и сердцем, приступим к той же бесплодной смоковнице, дабы узнать, кого она знаменовала в свое время, да и нас самих не укрывает ли она под листвиями своими.

Что Христос проклял смоковницу, древо не токмо разума, но и чувства не имеющее, а потому ни закону, ни преступлению не подлежащее; то видно из сего, что оная смоковница была только образом вещи, достойной и заслужившей проклятие. Кого же она знаменовала? Без сомнения, сонмище Иудейское, которое листвием одним Закона, т. е. внешними обрядами церковными покрывалось, а о делах закона и внутреннем благочестии вовсе не радело.

Ходили Иудеи в храм, и тучные жертвы приносили: но при том друг на друга враждовали, убивали, обманывали, лихоимствовали, правды не судили, ворам потакали. Потому-то о молениях их и жертвах так Бог говорит им, чрез Исаию Пророка: что Мне множество жертв ваших? Исполнен, есмь всесожжениями. Тука Агнцов и крове юнцов и козлов не хощу. Не приходите являтися Мне, и ходити по двору Моему не приложите. Аще принесете Мне семидал, всуе: кадило ваше мерзость, смрад Мне есть. Руки бо ваши исполнены крове. Како стал блудницею град верный, Сион, в нем же правда почиваше? Ныне в нем убийцы! Князи твои общницы татем, любящие дары, гонящие воздаяние, т. е. гоняющиеся за взятками, сирым не судящии, и суду вдовиц не внимающии!⁵³

Хранили Иудеи посты, как и Фарисей о себе сказал: пощуся двукраты в субботу⁵⁴. Но каковы были посты сии, показует Бог чрез того же Пророка, глаголя: Аще в судех и сварех поститеся, и биете пястьми́ смиренного, вскую Мне поститеся, и хощете услышану быти с воплем гласу вашему? Не такового поста Аз избрах. Аще слячеши, яко серп выю твою, и вретище и пепел постелеши, ниже тако наречется пост приятен: но разреши всяк союз неправды, отпусти сокрушенные в свободу, раздроби алчущим хлеб твой, и нищие бескровные введи в дом твой; аще видиши нага, одей, и свойственных племени твоего не презри. Тогда разверзется рано свет твой, и исцеления твоя скоро воссияют; тогда воззовеши, и Бог услышит тя⁵⁵.

Молилися Иудеи долгими молитвами, и не редко выходили для того на распутия, дабы видимы были народом, и дабы народ святыми их называл: но мнимосвятые сии, вторгаясь в домы бедных вдовиц, похищали последнее имение их. И сих-то богомольцев изобличая лицемерие, Сам Спаситель глаголет: горе вам книжницы и Фарисее, яко снедаете домы вдовиц, и лицемерно долгия молитвы творите: сего ради лищшее приимете осуждение!⁵⁶

Давали беспрекословно Иудеи десятины церковникам по закону, от самых дробнейших вещей, как то, огородных овощей: но за сии щедрые дары укоряя их Спаситель говорит: горе вам книжницы и Фарисее лицемеры, яко одесятствуете мятву, и копр, и кимин, и остависте вящшая закона, суд, и милость и веру!⁵⁷

Наблюдали Иудеи чистоту внешнюю в пище и питии; показывали себя опрятными, благочинными и благочестивыми: но и сия чистота, и внешний вид их благочестия сколь были нечисты пред Богом, изъяснил Спаситель, глаголя к ним: горе вам книжницы и фарисеи, яко очищаете внешнее сткляницы и блюда, внутрь же есте полни хищения и неправды! Фарисее слепый, очисти прежде внутреннее сткляницы и блюда, да будет и внешнее их чисто!⁵⁸ И также о благочестии внешнем: горе вам, яко подобитеся гробом повапленным, иже вне-уду являются красны, внутрь-уду же полни суть костей мертвых, тако и вы вне-уду являетеся человеком праведни, внутрь-уду же есте полни лицемерия и беззакония!⁵⁹ Скажу в заключение: Иудеи созидали гробницы Пророческим телам, и в оправдание свое говорили: о, когда бы мы были во дни отец наших, не были бы общницы им в крови Пророк!⁶⁰

Но кто сие говорил? Те, кои дышали убийством на Самого Христа; и потому Спаситель, в обличение их, сказал: сами свидетельствуете, яко сынове есте избивших Пророки: и вы исполните меру отец ваших⁶¹.

Так убо сонмище Иудейское, держа закон на языке токмо, а не в сердце, показывая личину благочестия, а не самое лице, созидая гробы Пророческие, но дыша убийством, моляся молениями долгими, но снедая домы вдовиц, постяся, но с тем, дабы убити Навуфея неповинного⁶², точно было подобно смоковнице бесплодной, едино листвие на себе показующей!

Но после сего, обратим очи и на себя, Слушатели! Не такие ли дела и у нас, какие были некогда в сонмище Иудейском, и потому не подобны ли и мы оной смоковнице, бесплодной и проклятой? О, и у нас также листвия премного, а плода ни единого!

Листвие у нас молитва, когда приходим в церковь, не с кротким мытарем воздохнуть и Богу помолиться, но с гордым Фарисеем повеличаться и похвастать, и притом не постами и десятинами, но уборами новомодными, высокими чубами и длинными хвостами, которые убогим главы обнажили и в рубища их одели.

Листвие есть наша исповедь, как со стороны духовных отцев, так и со стороны духовных сынов. Тот слепой вождь не знает, как грешника привести в себя самого, как обнажить струны его, чем сокрушить сердце его к покаянию, исторгнуть слезы, насадить веру, предписать врачевство для сохранения впредь от греха. А исповедающийся, не ощутив ни страха, ни сожаления, не возымев веры в Того, Которого кровь очищает грехи, не давши ни Богу, ни духовному отцу твердого обещания престать от грехов, лишь только из церкви вышел, то и возвратился аки пес на свою блевотину.

Листвие (дрожа и сам, как лист, говорю), есть и самое причастие тела и крови Господней, когда Служитель Христов подает сию Святыню нечистым псам, и бисер сей повергает пред свиниями⁶³, не разбирая, как Пророк говорит, между Святым и скверным, не разделяя нечистого от чистого⁶⁴. А причастившийся не успеет вкусить тела Сына Божия, и обагрить уста свои кровию Его, в тоже время паки предает Его, не хуже Иуды, врагам Его; соединясь Христу, и едино с Ним тело соделавшись, в тоже время паки расторгает святейший сей союз, прилепляясь по прежнему миру и плоти.

Листвие у нас есть и самая милостыня и благотворения, когда одною рукою бросаю, а другою граблю, копейки даю, а тысячи беру, когда бедных и безвинных насущного хлеба лишаю, а ласкателей моих обогащаю; когда благотворю бессовестным, а не богобоязненным, исполнителям воли моей, а не Божией.

Листвие суть законы и суды. Суды хотя носят имя Олтарей неприкосновенных, именуются прибежищем и покровительством обидимых, Престолом Самого Бога: но в них не редко прибегающий находит совет нечестивых, седалище губителей. Законы же хотя сами собою священны и справедливы: однако и они в сих седалищах не редко истязания терпят, когда подъячими на неправду, как струна пыточная, натягиваются.

Листвие есть и монашество наше, если не уединив духа моего с Богом, и чистоты заприсяжной не храня, величаюсь долгою мантиею и черною завесою, точно как и Фарисеи, которые выставляли себя пред народом, расширяя хранилища своя, в коих носили они Десятословие, и на воскрылиях риз своих показывали, но так тесно ремнями связывали оное, что узник сей в дело и исполнение никогда свободен приити не мог.

Листвие – наконец скажу, а надобно было сказать в самом начале – листвие есть и мое Архиерейство, если оное состоит в одних рипидах и осияльниках, в мантии полосатой, в дорогих панагиях и крестах; а между тем Пастыреначальник мой пишет мне в приговоре: Вем твоя дела, яко имя имаши, яко жив, а мертв еси: не обретох бо дел твоих совершенных пред Богом твоим⁶⁵.

И так видим, Христиане, видим, что и у нас листвие, да листвие, а плоды где? Не скажет ли кто и из нас, что не ̀у время есть смоквам, как Евангелист сказал о бесплодной смоковнице?⁶⁶ Но – мы не древо, которое требует для принесения плода и весны, и лета, и осени. Нам для плодоприношения, т. е. для исполнения обязанностей наших, дано целое житие. Мы и в весну юности, и в лето мужества, и в осень старости можем и долженствуем приносить Творцу Нашему сладкие смоквы благих дел. Не препятствует нам в том и самая зима, не только естественная, но и моральная. т. е. беды и скорби. Тогда только окончится сие плодотворное время, когда постигнет нас кончина жития, и болезни смертные и разум и чувства отнимут. А тогда, хотя бы и желали, не возможем уже ничего богоугодного сделать.

Хозяин, от сада своего тогда ждет плодов, естьли он каждое в нем дерево прилежно окопывал, осыпал, оплотом ограждал, от бурь и насекомых защищал, во время засухи напаял. Так Бог о Израиле ветхозаветном, под притчею винограда, говорит у Пророка: виноград бысть возлюбленному в розе, на месте тучне: ограждением оградих его, и окопах, и насадит лозу избранну, и создал столп по среде его, и предточилие ископах: и ждал, да сотворит гроздие, но сотвори терние⁶⁷.

Кто же может исчислить благодеяния Творца, коими во всякое время, во всякий день и час снабдевает нас, ограждая нас сильною рукою от врагов видимых и невидимых, осыпая нас дарованиями, и душе и телу нужными? Востали на нас Агаряне: но Бог укрепляет воинство наше, и гонит вспять востающих на нас. Наветуют на нас злобные союзники Агарян: но Бог рассыпает советы их. Тако благодетельствуя нам, Он и от нас ждет плодов: но находит и в нас, как уже сказано, листвие, да листвие.

Что же, Христиане? захочем ли услышать и о себе тот же приговор, какой разгневанный Бог произнес некогда ветхозаветному винограду праведным судом Своим? Отыму, говорит Он, от винограда ограждение его, и будет в расхищение; разорю стену, и будет в попрание; оставлю виноград Мой, и к тому не обрежется, ниже покопается, и взыдет на нем, якоже на лядине, терние, и облаком заповем, еже не одождити на него дождя⁶⁸. Станем ли ожидать на себе оной ужасной клятвы, которая бесплодную смоковницу до самого корня иссушила; а знаменованное ею сонмище Иудеев, погубив царство их, и расточив их по лицу всея земли, соделала мерзостию и отвращением во всяком народе: а что еще более, оставила их пребывать в неверствии, по оному приговору Спасителя: да николиже от тебе плода будет во веки?⁶⁹ О грозное слово, паче ужасного грома и молнии, до самой внутренности души проходящее и сожигающее!

Да не подражаем убо, Слушатели, беззаконному сонмищу Иудейскому, и не станем ожидать проклятия Божия на нас: но да потщимся быть достойными Его благословения, не листвие одно в себе показуя, но и плоды Делателю душ наших принося. Алчет Он доселе спасения нашего: поспешим же утолить алчбу Его обильными и сладкими смоквами благих дел, да тако благословит Он нас, и в настоящем веке изобилием плодов земных, и в блаженной вечности сподобит вкушати от сладостей небесных, уготованных Избранным Его! – Аминь.

Говорено 6 Апреля, 1791 года.

без текста.

О том, что Воскресение Христа Спасителя служит самым ясным доказательством воскресения нашего из мертвых, и прославления в будущей жизни.

Вижу ныне вас веселых, о Христолюбивые слушатели! но хотел бы узнать от каждого из вас причину настоящего веселия вашего. Знаю, скажете мне: разве не чувствуем мы пресветлого праздника воскресения Христова, который преисполняет радостию сердца всех чад Церкви? Конечно так: но я желал бы, чтоб вы в самом воскресении указали мне то добро, которое сердца ваши столько веселит. Ибо есть и такие чада Церкви, кои во время воскресения не о воскресении радуются, или о воскресении, но только не Христовом. Например, терпел пьяница чрез великий пост, заморил себя бедный, или по обещанию, или нарочно для того, чтоб в праздник воскресения погулять больше и охотнее. Для такого убо страдальца в нынешние дни бахус, а не Христос воскрес. Не веришь? Испытай. Не дай только ему в сии дни упиваться; увидишь, что и праздника за праздник не признает. – Сластолюбцу наскучили уже великопостные приправы; он теперь имеет на столе и лучшие и обильнейшие кушанья – разрешение на вся! У такого убо сибарита, под именем Христовым, домашний бог воскрес, т. е. собственное чрево его. Не так ли? Испытай. Не позволь только ему в сии дни разговеться сластным куском, верно скажет, что Христос еще не воскрес. – Кто любит величаться светлыми, дорогими одеждами, в чем ему постное и притом грязное время доселе препятствовало; такому праздник сей, светлейший всех праздников, удобный подает случай к достижению желаний, чтоб на него все, как на праздник, смотрели. Страсть убо суетная его воскресла для него, а не Христос. Не так ли? Переодень только его из светлой, дорогой одежды в худую, он тотчас переменит лице свое, веселое на печальное, и тебя самого, хотя будь ты лучшим другом его, возненавидит. – Другие хотя так рабски страстям своим не работают, и радость свою о воскресении Христовом соединяют с благочестием и любовию к Нему. Но поскольку и они основательно не знают того, какое бесценное добро нам воскресением Христовым соделалось, и не чувствуют того, какую радость принесло: а потому преимущественно одними праздничными церемониями утешаются. Движет их к радости то, что непрестанно звонят в колокола, из ружей и пушек палят, что видят в церквах великолепнейшие утвари и одежды, слышат приятнейшее пение.

Ах! ежели и мы, Благочестивые Слушатели, так веселимся внешними церемониями, а не силою воскресения, и что горше, ежели кто из нас радуется о воскресших страстях своих, а не о Христе; то мы окаяннейшие паче всех человек. Аще Христос не воста для нас, то суетна, как Апостол Павел глаголет, вера наша. Убо еще доселе во гресех наших есмы, убо и умершие наши о Христе погибоша⁷⁰. И чем мы, Христиане, в таком случае будем различествовать от язычников? Имеют и они свои праздники, и праздничные церемонии; веселятся, и больше еще, нежели мы; пресыщаются, любодействуют, роскошествуют. Но да не будет сие в нас.

Долг мой велит мне ныне показать вам, Благочестивые Слушатели, собственное наше добро, воскресением Христовым соделанное, и коликая радость происходит от оного. Да будет сие в славу Воскресшего Сына Божия, купно же и во спасение душ наших.

Не одно добро для нас, Слушатели, в воскресении Христовом соделалось. И во-первых, Христос Воскресший есть виновник дли поручитель совершенного нашего пред судом Божиим оправдания или отпущения грехов наших. Знаете сами, как суд человеческий поступает с должниками. Он многократно понуждает их, не только угрозами, но темницею и узами, дабы отдали должное: а когда они совершенно заплатят долг свой; то вязать и теснить их уже нельзя более. Так точно поступил и правосудный Бог с Иисусом Христом, Который, не свои долги, но наши, заплатить поручился, как Он Сам устами Давида говорит: еже не восхищах, то воздоях⁷¹. По претерпении тяжких ран и мучений, Он заключил было сего Поручителя нашего в темницу смертную, из которой освободиться Ему нельзя было, пока не отдан был и последний кодрант. Но ныне, поскольку из той темницы Поручитель наш уже освобожден; то после сего кто не поверит, что он и последний динарий неисчетных долгов наших уплатил? И потому-то верховный ученик Христов, Апостол Петр, в первой своей проповеди, по приятии Духа Святого, так об Нем говорит: Егоже Бог воскреси, разрешив болезни смертные, яко небяше мощно держиму быти Ему от нея⁷². Тоже самое и другой Апостол Павел подтверждает: Иже предан бысть за прегрешения наша, и воста за оправдание наше⁷³.

Во-вторых. Недовольно было благодати Божией нас оправдать. Он благоволил, дабы мы и жили во оправдании и святыне; и для того Воскресший Христос соделался нам виновником и образом обновления нашего. Как ты оком ума своего видишь Воскресшего Христа, Божественного, светлого, чистого, никакой страсти не имущего, во всем нового человека: так по примеру Его, и мы рабы Христовы, должны жить свято, целомудренно, безгрешно, обновленно, как Апостол Павел учит: якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем⁷⁴, и не только должны, говорю, но и можем, не сами по себе, но о воскресшем Христе, Духом Святым, данным нам⁷⁵. О сем предмете любви Божия к нам можно бы пространнее беседовать из Священного Писания: но нам о третьем еще добре воскресения слово предлежит.

И сие убо новое добро есть то, что в воскресении Христовом заключается и твердый довод и несомненная надежда и нашего будущего воскресения, подобного Христову, каковую истину мы утвердим непреложным словом Божиим. Павел Апостол так к Коринфянам пишет: аще Христос проповедуется, яко из мертвых воста, како глаголют нецыи в вас, яко воскресения мертвых несть? и аще воскресения мертвых несть, то ни Христос воста⁷⁶. Как бы так сказал: воскресение Христово с нашим воскресением так тесно связано, что ежели есть одно, то есть непременно и другое; и напротив, ежели последнего нет, то ни первого. И далее тоже утверждает он, глаголя: ныне Христос воста от мертвых, начаток умершим бысть⁷⁷.

Истину сию тот же Апостол изъясняет и другими подобиями, именно называя Христа Главою нашею, а нас телом Его: Той есть Глава телу церкви, Иже есть начаток, перворожден из мертвых, яко да будет во всех Той первенствуя⁷⁸. Ибо кто не знает, что там непременно должно быть и членам единого и того же состава, где есть глава? Кто не признает, что там свойственно родиться и братьям, где перворожденный ложесна матерния уже развязал? Была тверда, как стена каменная, к прохождению утроба матери нашей земли, но дотоле токмо, пока Глава состава нашего не прошел чрез оную, пока Первенец наш не родился. А ныне, когда Глава наш разверз сию утробу; то удобно пройдут чрез нее и прочие члены. Когда родился уже Первенец наш из мертвых; то непременно будут родиться тем же воскресением и братия Его.

Кто же сими доводами еще не доволен, тот да размыслит и о том, что Христос в Божественном Слове своем часто называется Корень наш, а мы Его ветвями, – Царь наш, а мы Его слугами, – Предтеча и Вождь наш, а мы Его воинами, – Жених наш, а мы Его невестою. И так, поистине, не был бы Он Корнем нашим, ежели бы не носил на себе нас, летораслей своих. Не был бы Он Царем нашим, ежели бы нас, слуг своих, не привел в царство свое. Не был бы Он Предтечею и Вождем нашим, ежели бы нас, воинов и сподвижников своих, не соделал участниками покоя своего и славы своей. Неверный (ах! ужасно и помыслить) был бы Он Жених, ежели бы нас, невесту свою, не ввел в чертоги свои. Но небо и земля прейдут⁷⁹; а обетования Его пребудут непреложны. Там непременно распустятся ветви, где уже корень насажден. Сам Он о сем глаголет: Аз есмь лоза, вы же рождие: будите во Мне, и Аз в вас⁸⁰. Там несомненно будут слуги, где и Царь их. Сам Он о сем глаголет: идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет: и аще кто Мне служит, почтит его Отец мой⁸¹. Там предлежит быть и нам, воинам Его, где Он, Вождь и Предтеча наш. Апостол Павел так о сем говорит: аки котву имамы души тверду же и известну, и входящую во внутреннее завесы, идете предтеча о нас вниде Иисус, по чину Мельхиседекову Первосвященник быв вовеки⁸². В те же чертоги надобно конечно ввестися и невесте, в которых пребывает Он, Жених наш. Пророк Давид, сказав о сем Божественном женихе: Красен добротою паче сынов человеческих; престол Твой, Боже, во веки века⁸³, тут же прирек и о невесте: предста царица одесную Тебе, в ризах позлащенных, одеянна и преиспещрена. Приведутся царю девы в след ея, искренния ее приведутся тебе, в веселии и радовании введутся в храм царев⁸⁴. И Соломон так же говорит: введе мя царь в ложницу свою, возрадуемся и возвеселимся о тебе⁸⁵.

А из сих, и премногих других свидетельств Слова Божия весьма очевидно не только то, что силою воскресения Христова имеют, непременно воскреснуть и все верующие во имя Его, но к отраде нашей, явствует и то, сколь блаженное воскресение они улучат.

И о сем также имеем мы многие свидетельства в Слове Божием. Апостол Павел в том месте послания своего, где воскресение наше со Христовым, и Христово с нашим связует, разрешивши сперва сомнение о сем подобием посеянного семени, потом изъяснил и самое воскресение тел. Такожде и воскресение мертвых, говорит он: сеется в тление, востает в нетлении; сеется не в честь, востает в славе; сеется в немощи, востает в силе; сеется тело душевное, востает тело духовное⁸⁶. Но не довольствуясь тем, чтобы показать истину воскресения нашего, Апостол тут же представляет и необычный пример необычного нашего прославления. Первый человек от земли перстен, вторый человек Господь с небесе: яков перстный, таковы и перстнии: и яков Небесный, таци же и небеснии, и яко же облекохомся во образ перстного, да облечемся и во образ небесного⁸⁷.

Тут остановись, Христианин, и размысли, кому тебя Апостол уподобляет, какой пример воскресения твоего указует? Ты будешь таков, говорит он, как небесный человек Христос; воскреснешь, как воскрес Христос. Ныне весьма чудимся, когда слышим, что Христос стражей, бывших у гроба Его, славою воскресения Своего, яко молниею, поразил. Так телом стал тонок, что приваленный к оному камень и двери затворенные, яко пар, проник. Так телом легок стал, что в одном моменте был на многих местах, и явившись ученикам, внезапу стал невидим. Так тонок и легок стал, что больше духовен, нежели телесен являлся. О! как же почудимся и во вступление придем, когда судит Бог нам на самих себе славу сию созерцать! Ах! ты ли темное тело станешь яко молния блистать? Ты ли грубое животное, будешь проницать чрез все запинания, подобно лучам солнечным? Ты ли гной и блато окрылатеешь, и скоротечностию легкую тень превзойдешь? Не поверил бы сему никогда: но Сам Бог уверяет в том Словом Своим. Как же Ему не верить? Невозможное дело, подумаешь: но возможно стало, когда Сын Божий для сего воскрес. Ибо как Он не за Свои, а за наши грехи пострадал, Сам греха не сотворивши; так и воскрес для нас, а не для Себя, будучи Сам живот и источник живота. Таково есть добро воскресением Христовым нам дарованное.

Посмотрим далее, о Христолюбцы! кто сие спасительное добро уразумел и запечатлел в сердце своем, такую ли чувствует он в воскресении Христовом радость, какую ощущают те, кои радуются о воскресших страстях своих, или одними только внешними праздника церемониями утешаются, как написано об Израильтянах: седоша людие ясти и пити и восташа играти?⁸⁸ Для таких празднолюбцев всю важность праздника составляют наслаждения плотские, ястие и питие, собрания и прогулки, увеселение очей и ушей, хотя бы оно было и церковное; а потому и радость их коротка и переменна. Придут проводы, то и радость их пройдет; с отданием праздника, и радости своей конец дадут. А если кому еще до отдания и до проводов, случится какое несчастие, например, лишение имения, оскорбление чести, смерть дитяти или друга; тогда и в самый праздник смутится, затоскует, и радость его вдруг в печаль пременится. Хотя же и от несчастия укрыет Бог, и радость продлится, но все не на долго: первое пресыщение, первая скука положат ей конец.

А когда, радость только и поставляется в пище и питии; то и на утрешний день придет за нею печаль. Но те, кои уверены, по учению Апостольскому, что Христос воскрес для того, да и они силою воскресения Его, подобным, славным воскресением воскреснут, те наслаждаются радостию духовною, постоянною, некончаемою, вечною. Они не проводиться с проводами, не кончают в отдание, но держат в себе чрез все житие настоящее, и ведут с собою в жизнь будущую. Начни томить их гладом и жаждою; увидишь, что они и тогда не престанут радоваться: ибо сей глад п жажда, приближая их к надежде воскресения, тем большее возбудит в них желание страдать. Лиши их имения; увидишь, что они и тогда будут веселиться: ибо чрез то сделаешь им такое угождение, как путнику, сложивши с него лишнюю тяжесть; и они тем скорее потекут в небесное отечество свое. Наступи на честь их; увидишь, что и тогда они радоваться не престанут: ибо ты сделаешь им тоже, что делает живописец, придавая яркому цвету тень, дабы на картине его предмет казался яснее, и они убо за бесчестие светлейшими явятся в сонме Святых. Пусть умрет у них любимое дитя, отец или мать, брат или друг, они с благодушием перенесут сию потерю; ибо знают, что умершие о Христе оживут воскресением, подобным Христову, и уверены, что до наступления общего воскресения, они пребывают там, где никакое зло не вредит их. Пусть и самих их обымут болезни смертные; тогда, поистине, лежа телом во гробе, духом будут утешаться, что приближился день давно желанный, что разучаясь с телом, соединяются они с Господом своим, что земная храмина тела для того рассыпается в персть, чтобы принять от Бога храмину славную, небесную, вечную. Думаю, что и самый прах их по смерти, и сухие кости в гробах от радости движутся, ожидая праздника воскресения своего, когда не в колокола зазвонят, но зазвучит труба Ангельская, кому иному страшная, а им преотрадная; когда не оружия и пушки греметь будут, но все-целое небо на славное их воскресение возгремит; когда не врата, царскими называемые в храмах, но самою вещию царские врата царства небесного отворятся пред ними, и не Священник людей в церковь (как вчера при заутрени было), но Первосвященник оный по чину Мельхиседекову, Иисус Христос избранные люди своя введет во Святая Святых, в шуме празднующих, во гласе радования. О радосте истинная и вечная!

О сей-то радости Сам Христос, шествуя на смерть, печальным ученикам Своим предсказал. Жена егда раждает, говорил он им, скорбь имать, яко прииде год ея: егда же родит отроча, ктому непомнит скорби, за радость, яко родися человек в мир. И вы убо печаль имате ныне: паки же узрю вы, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никто же возьмет от вас⁸⁹. Подлинно, ученики Христовы, когда настояла смерть Его, не ведая еще писания, яко подобает Христу воскреснути, отчаялись избавления Израилева: потому и нельзя им было тяжко не скорбеть. Но когда железная утроба матери нашей земли породила Христа, Сего первенца, перворожденна из мертвых⁹⁰; тогда сердца их исполнились утешительною, несомненною надеждою, что первенец Сей разверз непроходную утробу и для них, братия своей; тогда, говорю, возрадовалися так, что никакие силы не могли восхитить у них тую радость. И действительно, все враги Христовы старались о том, но тщетно. Иудеи гнали их, рассеяли по вселенной, лишили домов, сродников и отечества: но никак не могли лишить их той радости. Они терпели голод и холод, наготу и срамоту: но и в заморенном теле и в увядшей плоти радость сия пребывала в полном цвете. Сретали их темницы и узы, раны и муки: но за радость воскресения Христова и своего будущего, ликовали они и в темницах, как в пышных чертогах, и во узах, как на свободе, в ранах и муках, как на мягких, покойных ложах. Не одному из них меч или копие самое сердце сокрушили: но радости сей из сердца их исторгнуть не могли.

Рассуждайте, Благочестивые Слушатели, сколь сия духовная радость отлична, от всех других радостей: но помыслите и о том, живет ли она в ваших сердцах? Она ли составляет для вас настоящий праздник? Ежели попечения наши ограничиваются тем, чтобы насладиться обильными яствами, роскошными питиями, чтобы в праздник больше повеличаться, свободнее удовлетворить страстям своим; ежели мы только внешними церемониями, звоном, стуком, шумом утешаемся: то нет в нас сей радости, и не было, и не знаем, какова она в существе своем. И не дивно; ибо радость сия основана на надежде будущего нашего воскресения, в силе воскресения Христова. Кто убо одушевлен сею надеждою, тот желая уподобиться Христу Спасителю своему в воскресении, старается уподобиться Ему и в житии и в смерти. Слышите ли? Он воспевает: «вчера спогребохся тебе, Христе, совостаю днесь, воскресшу тебе: сраспинахся тебе вчера; Сам мя спрослави, Спасе, во царствии твоем!» А потому ежели мы житием своим и смертию Христу не уподобляемся: то нет в нас ни сей надежды воскресения, ни сей радости. Пияница, сладостолюбец, блудник, гордец и обидчик могут ли подобиться Христу? Лежим во грехах, живем в них чрез всю жизнь свою, и уже горше четверодневного Лазаря. И хотя часто слышим Христа взывающего к нам, дабы мы вышли из смрадного греховного гроба: но мы о том не хотим и помыслить. Как же можем, не во лжу, воспевать с святою Церковию: «вчера спогребохся тебе, Христе! совостаю днесь, воскресшу тебе?» Распинаем часто других, и честь ближних наших безжалостно терзаем: как же дерзаем воспевать с святою Церковию: «Сраспинахся тебе, Христе, вчера: Сам мя спрослави, Спасе, во царствии твоем?»

И так, Слушатели Благочестивые, ежели хощем иметь истинную радость воскресения Христова, и купно с тем надежду славного нашего воскресения; ежели хощем уподобиться Христу воскресением: то уподобимся Ему житием нашим. Братия Его нарицаемся: убо да будем подобны Ему, яко близнец близнецу; не имущий бо образа Божия, т. е. правды и святыни, несть Христов брат, но бесов. Члены Христовы нарицаемся: да повинуемся убо Главе нашей, и творим то, что Он велит нам; иначе аки отребие отребимся от состава Его. Ветвия Его именуемся: да прирастимся убо корню, и приносим плоды благих дел; иначе отсечемся яко сухие и непотребные стебли. А кто знает, далеко ли лежит от нас секира смертная? Воины Его нарицаемся: потщимся убо, да Воеводе угодны будем, воюя противу страстей наших; потщимся, не только воевать с ними, но и победить их; ибо побеждающему обещан венец живота⁹¹. Наконец мы невеста Христова: убо да не поступаем яко прелюбодейца, но проведем жизнь нашу в чистоте и целомудрии, да будем достойными брака Агнча; украсим себя добродетелями, да непостыдно будет Жениху нашему ввести нас пред лице Отца Своего. Тако надежда блар вечных утвердится аки котва неподвижная в душе нашей. Тако ощутим радость истинную воскресения Христова в сердце нашем!

А когда ощутим сию истинную, спасительную радость; тогда все земные, нечистые радости соделаются для нас уметом. Тогда душа наша, отвергнув все иные утехи, сею единою радостию будет жить и блаженствовать, и никто у нас не отнимет ея. И самая смерть не отнимет. Радостно ляжем во гроб, и уснем, и сладкие некие сны будут веселить самый прах наш и кости в гробах наших. Но кто изречет, с какою неизъяснимою радостию с ложа гробного востанем, дабы вечно, вечно наслаждаться неистощимою любовию Бога, Спасителя нашего?

О Христе, умерший и воскресший нас ради! Емлемся за нозе Твои, как Магдалина: лежаще и слезяще молим Тя, сотвори, да житие наше будет подобно Твоему житию, и умерщвлением страстей да изобразим страсть Твою. Да тако и воскресение блаженное, воскресению Твоему подобное улучим, и совокупившеся со Ангелы и Архангелы во един сонм, воскресение Твое, Христе Спасе, яко всех благ наших вину, будем вовеки пети и славити! – Аминь.

Говорено Апреля 14 дня, 1766 года.

из текста: Поя́т Иисусе Петра, Иакова и Иоанна брата его, и возведе их на гору высоку едины. И преобразися пред ними.

Поя́т Иисусе Петра, Иакова и Иоанна брата его, и возведе их на гору высоку едины. И преобразися пред ними…

Благовестия Матфеева гл. 17, ст. 1. (Мф.17:1).

Понеже шесть точию очей блаженных, которые, по глаголу Христову, не видевши смерти, увидели Сына человеческого грядущего во Царствии Своем, си есть, увидели славное оное лица Христова Преображение; а наши очи, хотя бы и наичистейшие были, хотя бы ни малейшим греховным сучцем не за порошенныи, – прежде даже не вкусят смерти, не могут видети сладчайшего позорища оного: для того хорошо бы нам, особливо в день сей, в храме сем, будто на Фаворе собравшися, поне умныма очима созерцать, как-то была оная славная Христова лица перемена? – как Его плоть, плоти сей нашей во всем подобная, густая, дебелая, не просветившися ни чем и темная, таковая, глаголю, плоть Христова просветилась, особливо в то время, в многотрудном шествии на гору высоку, в подвизе молитвенном по̀том смоченная, и прахом забруженная? как-то тогда во мгновение ока, она, яко солнце просия? откуда оные лучи истекли? где оная слава взялася? где Твое уничиженное поделося? ризы Его без тясьмов золотых, без накладу каменей дорогих, яковыи не имевшему где главы подклонити, приличествовали, чем тогда заблещали? Ежели не земный, повествующу Марку Евангелисту⁹³, то який белильник на тот час убелил? Сияж умом созерцать любо нам, особливо для того, что оная слава лица Христова, была образцом славы, хотящей явитися в нас. Лице оное Христово, просветившееся яко солнце, ризы оные, забелевшие яко снег тое доводили, что не иная барма⁹⁴, по свидетельству Иоанна, будет дана комуждо от истинных Христиан; и все оное плоти Христовой Преображение тое доказывало, что преобразит Сам Он, по благовествованию Павлову, тело смирения нашего, еже сообразну ему быти телу славы Его⁹⁵, учинит, глаголю, тело наше смертное бессмертным, немощное – сильным, бесчестное – славным, переменит из дебелого в тонкое, из тяжелого в легкое, из тлеющего со ветром крылатое, из темного светлое, из густого слетает как луч, который стекло проницает сквозь. Сие-то есть славное Христово Преображение, яко собственного нашего будущего преображения образец!

Как ни любо размышлять о сем, однако не сие, но иное тогожде Господа преображение предлежит нам, о сл. рассуждать, которое не пред Апостолами, но пред нами грешными судил Бог. Може кому и чудно глаголемое; может думати: что б то было ныне за преображение? Еда ли некиим от нас Христос плотски явися? Но плоть Христова единою одесную Бога седе, не ктому когда на землю сниде. Еда ли кто Бога виде? На Бога, гласит Богослов, никтоже нигде же виде⁹⁶. А я, сл. сказую: ежели кто от нас нынешнего Божия преображения не видит, сей дремлет, да и храплет, годствует бо о таком рещи, что о Апостолех Лука глаголет: бяху отягчены сном⁹⁷, или, паче, не сном, но летаргом таковый отягчен есть.

Како убо сие есть преображение Божие? и для чего Бог тое показа?

Ты, преобразующийся от добродетели в добродетель, который аки бы на Фаворе со Христом побывал, яко иной небесной задаток на главу твою одержал, – ты, глаголю, яко белой Христовой бармы часть, белый покров на главе твоей выну обносяй, ясне в Богу, Преосвященнейший Владыко, благослови⁹⁸.

Не трудно бы нам, сл., познать нынешнее преображение Божие; не надобно б о том и многоречити, ежели бы нам знаемый был образ Божий, который разумеется, от создания Божия, ясно видится. Не от себе то я сказую, но Дух Божий чрез Павловы уста: невидимая, рече, бо Его, от создания мира твореньми помышляема видима суть, и присносущая сила Его и Божество⁹⁹: аки бы рекл: «Существо Божие невидимое, от него же создан мир сей, стало быть видимое». Яко бы в зерцало приникнувши, не мощно не видети тех вещей, которые пред зерцалом положены суть: так в создания ум вперивши, не льзя не видеть Создателя, который, яко Вина всех, прежде всех должен бытие свое иметь.

Не довлеет же еще нам сего Апостольского слова; тем бо Он наипаче тое утверждает, яко бытие Божие от бытия созданий видимое есть. А нам, сверх того, уведати потребно, яко создания не точию суть зерцалом бытия Его, но и Воли и деяний. Сего же ни чем лучше не можно утвердить, как тогожде Павла Святого словом, еже рече к Афинеом: О Нем бо живем, движемся и есмы¹⁰⁰. Ежели бо создания в Бозе суть, си есть, рукою Его Божественною содержатся вся; ежели Его животом живут, Его силой движутся: то во истинну ясно Волю Его и дела образуют на себе. Не хотящу бо Ему живут, не против воли Его движутся; но живут, еже Он живит их, и движутся, покамест Он движет их. Тем общее Ему с созданием дело есть: где находится содержимое, близь там и Рука содержащая; пока живет животное, значит, по̀ти¹⁰¹ живит его Дающий живот; доколе движимое движется, значит, что дотоле Движущий движет е. Видел ясно таковый образ Божий в созданиях Псалмограф Давид, который, где описует создания, везде пред очи ставит Создавшего их. Описуя в псалме 103-м свет сей видимый, небо, облаки, ветры не просто описует, но свет убо, – яко одежду Божию, небеса, – яко завесу, облаки, – яко колесницу, крила ветров яко возников: глаголет бо: «одеяй-светом, яко ризою, простираяй небо, яко кожу (Пс.103:2, 3.) полагаяй облаки, на восхождение свое, ходяй на крилу ветреню». Тем же и ясно показует под одеждою – одеянную вещь, из-под завесы – лице завешенное, на колеснице – колесничника седяща, и на крилу ветреню идуща. И ниже, в том же псалме: (ст. 28–29) изобилие убо плодов называет отверзением Божией горсти, неплодие же и всяку беду – отвращением от нас лица Его: отверзшу, рече, тебе руку, всяческая исполнятся благости; отвращшу же тебе лице, возмятутся – и исчезнуть. Наипаче в 17-м псалме, где повествует, как враги его (Давида) громом и молниею и бурею разгнаны были, там все действие созиданиям, только яко оружию, а Богу, яко оруженосцу восписует, глаголя: «приклони небеса и сниде: мрак под ногама Его (Бога). И взыде на Херувимы, и лете на крилу ветренню. Положи тму за кров свой, окрест Его селение Его. И возгреме с небесе Господь и Вышний даде глас свой. Низпосла стрелы, и разгна я, и молнии умножи и смяте я. К явищася источницы воднии – от запрещения Твоего, Господи, от дохновения духа гнева Твоего». Простее сказавши: аки бы Бог, хотя и избавити Давида, раба своего, от рук гонящих его, приклони небеса, и вседши на ветры, аки на колесницу, закрывши себе, яко стеною, облаком густым, вооружившися, вместо стрел, молниями, загремел гласом ярости своея, пустил стрелы и разгнал врагов; дунул на море, и вознеслися волны Его, и открылися бездны Его.

Ежели же бы спросити Давида святого: чи то он, поскольку Пророк был, пророческима очима видел Бога, сице созданиями вооружающегося? Ни, речет, не пророческими токмо, но и умныма очима, которые и всяк от нас имеет. Он, видящи телесными очима, гром, молнию, облаки и вихри, рассуждал при том умом: яко, поскольку создания вся в Бозе – суть, живут и движутся, то и в том разе не огустели бы облаки, буде бы Бог вапоров¹⁰² водных не стянул, и не заклетал бы гром, буде бы Он жару с ледом в купу не сварил, не исторгнулися бы молнии, буде бы Он серы, в выспрь возносящейся, внутрь облака не зажег, – не возмутили бы моря вихри, буде бы Он мглы земной вспять от облака не проверг.

Так же ли мы, сл., о созданиях рассуждаем, як Пророк? Чи видим в них силу и присутствие Создавшего? Хорошо, ежели кто так рассуждает. Но большая часть таковых от нас есть, которые что видят, то и судят: думают, ежели когда о том думают, будто создания, что действуют от себе, без содетельства Божия, без правления и Промысла Его действуют. А наипаче обманываемся мы тем, что Бог, еже хощет по воле своей сделати, не Сам Собою, без посредства делает, но других созданных, яко художник орудия, употребляет. Хощет, наприм., плодоносну сотворити землю, употребляет дожди; хощет дати дождь, изтягает вапор от воды; хощет вапор изтянути, разваряет воду собственным действием звезд. И вопреки: хотячи сотворити глад, употребляет суши; сушею умножает червя; червием потребляет прозябения, и проч. Мы убо видяще, яко едина вещь раждается от другой, той вещи, а не Богу действо и силу приписуем; и потому-то, ежели когда и видим что противное нам, не яко от Бога (знаем бо, что от Бога укрытися нигде не возможно), но яко от простой вещи крыемся и туляемся: многажды от грому утекаем в клеть, обычно в гладе запасаемся на хлеб, барзо от боязни смертной разбегаемся в розь. Правда, хорошо укрыватися грому, ежели праведный суд Божий не нашу голову, беззаконную, молнии своей поставил мету; полезно в гладе промышлять, ежели долготерпение Его еще души наши хощет пощадить; добре язвы смертной и всякой беды, как возможно уклонятися, ежели Он, ведущи нас на покаяние, гневу своему до времени велит проминуть так. Убо вещем просто, а не паче Богу, силу и действо причитуя, выключаем силу Божию из вещей. Выключивши же силу Божию, не остает, почему бы познать Бога, сущего в вещех; за тем и образа Его в них не видим. Ежели ж образа не видим, не дивно, якоже рекох, что преображения не чуствуем. Как бо могу знати перемену, напр., лица Царева, ежели я никогда Царя в лице не видал?

Убо дабы видеть нам преображение Божие, в созданиях бываемое, потребно непременно ведати образ Его в созданиях видимый, си есть, треба рассуждать, яко вся тварь от Бога есть, Им живет, Им движется, что ни действует, Божиим Промыслом, Его руководством действует. Сице бо рассуждая, удобно познати, когда нам Лице Божие является обычно, а когда отменно. Ежели видим, что создания обычным чином текут: ежели зима не входит в весну, и осень бережет своя черты; ежели по дожде бывает светлое ведро, и по ведре вольный дождь; ежели по тишине дышут приятные ветры, и по ветре вожделенная наступает тишина, во всех сих является нам обычный милосердия Божия образ, обычное Отеческого Его благоутробия лице. Он бо то благоволит венец лета благостию Своею. Он то ходяй на ветрах, любезно дышет. Он, укрывшися облаком, полезно кропит. Он, положивши селение свое во солнце, приятно светит. Вопреки: ежели видим, что зима переменяется в весну, и весна в зиму, лето правит за осень, а осень за лето; ежели бывают альбо излишние дожди, альбо вредная суша, альбо досадные вихри, альбо тоскняя¹⁰³ тишина, альбо кая ина необычная в созданиях перемена, – воистину и лица Божия перемена есть. Его-то Лице милостивое преобразися в гневливое; Он-то венец лета терзает во гневе своем; Он сушит; Он топит; Он вихрями грозит; Он громом трещит; Он поражает молниею; Он вся создания, на отмщение обиды своей, праведно противу нас вооружает.

Ктож от нас не видит нынешнего Божия Преображения? Кто не чувствует яко переменися Лице Божие милостивое в гневливое? Что бо иное являет сия беспременная суша? Не пламень ли Лица Его, праведно на нас разъяренна? Что сие бесчисленное пругов множество? не Бога ли явно показует противу нас вооруженна? Се тое есть оружие Его! се суть воины Его! воины, которые за обиду Его, противу каменносердечного Фараона воевали, не силою крепки, но множеством непреодоленни. Кто бо им противостати может? Станем убивати тысячами, но они умножатся тмами. Видехом, слышатели, уже не единожды, а множество их; самовидцы быхом величествия Славы Божией, явившейся нам чрез них. Торопимся мы теперь, якоже иногда торопились Апостолы: они убо, яко Лице Христово, аки солнце просветися, а мы, яко множество пругов летущих лице солнца помрачают; они, яко облак светел осени их, а мы, яко сии червие бесчисленные, аки темный облак, осеняют и помрачают нас. Не только ж, во время странного летения их, видим преображение Лица Божия, но и теперь, поглядающе на нивы наша, видящи не обычную перемену их. Жатвы наша в сие время, бывало, пожинает серп, а ныне поядает червь. Обычно было сеющим пожинати; а ныне не сеявший собирают. Мы сеяхом, а червие жнут. Мы трудимся, а они в труд наш входят. Мы лишаемся, а они пресыщаются. Наши житницы пусты, едины их чрева тлусты¹⁰⁴. Не знатная ли се перемена?

И кто ж при ней не чувствует перемены Лица Божия? Еда ли будем мнить, яко червие сие случаем, а не Божиим хотением породишася? Еда ли будем разуметь, яко они, когда текут, без вожатая текут? где попасут, без Промысла Божия попасут? Во истину ежели так будем о них разуметь, то еще не видим образа Божия в созданиях, не чувствуем перемены Его, – еще глаголем с Фараоном ожесточенным: «не вемы, кто или где есть Бог»?

О не буди нам, слышателие, чтоб мы так говорили! Не видел Фараон Бога, или паче, притворувал, аки бы не видел; да дался ж ему знати Бог, внегда большие язвы послежде навел, таже и самого потопил. Дастся ж и нам знати, ежели и ныне еще не знаем, ни хощем познати Его; дождемся, не кающеся, таких червей, которые не добро наше, но самих нас поясти могут. Не един из нас, гонящеся далее за беззакониями, уженется не в чермное, но в огненное адское море. Ныне только призре Бог Лицем ярости своея на добра наша, – и абие исчезают. Ежели же не покаемся, воззрит и на самих нас тем взором, которым воззрел иногда на Египтян от столпа огня; и тогда собравшимся множайшим бедам, яко воде морстей на главу, нашу, погрязнем, не кающийся, яко камень, яко олово в вечном огне. Еда ли бо только у Бога что сии казни на не кающихся людей? Никак. Сотвори сушу, наведе пругов, и еще рука Господня, якоже Пророк глаголет, высока есть...

Да не постигнут убо нас большая злая! Да не отяготеет вящше рука Божия на нас! Покаемся. Се бо то и вина конечная есть нынешнему Преображению Божию – покаяние наше. Ежели нам тягостно преображение сие, то преобразимся от злых во благих. Кто лукав, преборазись в истинного. Кто своедумен, претворись в простосердечного. Кто хищник, восхищати отселе не желай. Кто разбойник, разбивати не дерзай. Кто величав, смирися пред Господем. Кто блудодей, смерзи страстию тою. Кто пьяница, как можешь, воздержися. Кто ябедник, не лицуй, пожалуй, чужих слов: видишь, как за тое пред нами лице свое лицует Господь. Словом заключити: всяк от нас в себе рассмотрим, каковым злодеянием Бога прогневали. А от того преобразившееся на добродетель, ниц падем пред Господем, и восплачимся. Рцем Ему, не якоже Апостоли рекли: добро нам зде быти, самые беды научают нас, как ныне до Бога воззвать.

О Господи! худо нам быти так! преобразися паки на милости! просвети. Лицо Твое на ны, и помилуй ны! повели армии Твоей выступите от предел наших! Устрой паки времена всеплодная! Отверзи руку Твою, и исполнятся всяческая благости! Даруй нам неждомо с благодарением к Тебе возопоти: Господи! преобразившуся Тебе на милость, добро нам быти! – Аминь.

из текста: Петр и сущии с Ним (I. Христом) бяху отягчени сном: убуждшеся же, видеша славу Его.

О беспечности грешников в жизни, и необходимости покаяния прежде смерти.

Петр и сущии с Ним (И. Христом) бяху отягчени с нома: убуждшеся же, видеша славу Его.

Лк.9:32.

Св. Евангелисты, Матфей и Марко сокращенно повествуют о Преображении Христовом, бывшем на горе Фаворстей, пред лицем трех избранных учеников Его: но Евангелист Лука показывает и причину, для чего Спаситель взошел на оную гору с учениками: взыде на гору, говорит он, помолитися¹⁰⁵; при том не таит и слабости учеников Его, которые взошедши с Учителем своим на гору, для молитвы, предались сну: бяху отягчени сном, и тогда уже проснулись, когда яркие лучи от прославленного лица Христова поразили смеженные очи их.

Мы сии обстоятельства, при чудесном Преображении Христовом натурально бывшие, можем, с пользою для себя, обратить в нравственные, и составить правило, что те Христиане, кои Христу будто везде последуют, но в должностях своих не бдят, и противу сна житейских сует молитвою не вооружаются, подобны спящим и славы преображения Господня не видящим, которую конечно надобно будет им увидеть, убудившеся уже от сна, и (дай Бог!) увидеть благовременно, чтобы приобщиться оной с Апостолами. В противном случае, узрят славу сию, но так как и прободшие Христа, по оному слову Тайновидца: се грядет со облаки, и узрит Его всяко око, и иже Его прободоша, и плач сотворят о Нем вся колена земная¹⁰⁶.

Преображение Христово на Фаворе хотя и славное было, однако частное, пред тремя только Апостолами. Свет Божественного лица Его облистал только верх горы. Моисей и Илия, явившиеся во славе, не о славе Спасителя, но об уничижении Его о предстоявшем исходе, его же хотяше скончати во Иерусалиме¹⁰⁷, то есть о поносной смерти Его, беседовали со Христом. И глас Бога Отца, с небеси сшедший, слышали одни только Апостолы, бывшие тогда со Иисусом на горе. Но преображение Христово и слава Его, просиявшая по воскресении Его из мертвых и вознесении на небеса, всю вселенную облистала. Ибо когда проповедь Апостольская, подобно Океану, обтекла весь мир, и спасительным светом Евангелия тму всемирного идолослужения прогнала со всем нечестием его; когда вместо бесов, в идолах гнездившихся, стали веровать во единого, истинного Бога, и Сына Его единородного, Который на спасение рода человеческого послан от Него; когда вместо капищ скверных, молитвенные храмы Христианские, для приношения Богу жертвы хваления и благодарения, по всей вселенной, яко звезды на небе, стали возникать; когда дикие и непримиримые между собою народы, чудом великим, аки волки со овцами а тигры с козлищами и ссущие младенцы со змиями¹⁰⁸, во един союз любви Христовой совокупились, и самые Цари скипетры свои повергли Христу, яко Царю Царей, и пред гробами Апостолов Его, коих прежде гнали и мучили, преклонив колена, и отложив царские венцы и багряницы, молились; когда, говорю, сим образом весь мир вдруг преобразился: тогда кто не видел, и видя кто не признавал, что лице Христово на весь мир просветилось не менее, как и самое Солнце? – На Фаворе ризы Христовы, по сказанию Евангелиста, быша белы яко свет¹⁰⁹: но сия светлая риза Христова, как уверяет Учитель языков Апостол Павел, и всех нас Христиан облекла во Христа¹¹⁰; ибо мы еще при крещении нашем сию священную ризу получили, и если мы греховными нечистотами не осквернили ея; то и доныне душа наша яко свет блистает, о каковом оправдании и кающийся Давид вопиет: окропиши мя иссопом, и очищуся, омывши мя, и паче снега убелюся¹¹¹. – На Фаворе предстали Христу во славе Моисей и Илия, и глаголаста исход Его¹¹²: ныне все сословие Пророков окружает нас, и они беседуя с нами, свидетельствуют не токмо о Христовых страстех, но и о славе, яже носих, и яко оставление грехов не инако подобает прияти, токмо именем Христовым всякому верующему в онь¹¹³. – На Фаворе глас пришедший с небес, от велелепные славы¹¹⁴, над одним Спасителем возгремел, именуя Его Сыном Божиим возлюбленным: ныне гремит он над всеми верующими во Христа. Ныне чада Божия есмы, сказует Апостол Иоанн¹¹⁵; вси вы сынове Божии есте, верою о Христе Иисусе¹¹⁶, восклицает тот Апостол, который до третиего небесе восхищен был. Тако убо слава Христова, по страстях и воскресении Его на весь мир просиявшая, несравненно блистательнее славы Его, бывшей на Фаворе: сия бы прешла во мгновение ока; а та и доселе во всем мире блистает.

Но – вот, к несчастию нашему, многие из нас Христиан славы сей Христовой, даже и сами бывши причастницы ея, не видят; ибо спят сном не чувствия и нерадения о спасении своем. От какового страшного и опасного сна возбуждая нас Апостол Павел, вопиет: востани спяй и воскресни от мертвых, и освятит тя Христос¹¹⁷. Темже убо да не спим, яко же и прочий, но да бодрствуем и трезвимся: спящий бо в ноши спят, и упивающийся в нощи упиваются¹¹⁸. Всякому очевидно, что означается здесь под словами сон и нощь. Сон знаменует бесчувствие и небрежение о спасении; а тма и нощь – самопроизвольное невежество, ведущее к разврату и злодеяниям, о чем Сам Спаситель говорит: всяк делаяй злая ненавидит света, и не приходит к свету, да не обличатся дела ею, яко лукава суть¹¹⁹.

И так спит тот и не видит славы Господней, который погрузился в роскоши и вседневном плотоугодии, и так крепко спит, что и вопли бедных его крестьян, вседневно от него притесняемых и озлобляемых, тронуть и пробудить его не могут. Спит тот и не видит славы Господней, который предался любостяжанию и в собрании богатства поставляет всю свою утеху и блаженство, дом на дом созидая и село к селу присовокупляя; а не помнит он, что при выходе из сего мира, одна только сажень земли ему потребна будет; постелют под трупом его гнилость, и покров его будет червие¹²⁰. Спит тот, яко зелием упоенный, и не видит славы Господней, который за почестями и высокими достоинствами гоняется, и получаемыми не насыщается; и забывая, что он человек, всех низших пред собою яко отребие вменяет, и гордою ногою попирает их яко червие. Словом, все те, которые преданы страстям и вожделениям своим, спят и славы Господней не видят. И хотя мнится им, что они больше прочих бодрствуют и действуют: но такая бодрость их есть сон греха, действия их – сновидения, обманчивые и скоро исчезающие. Не редко иному грезится, будто он Вельможею поставлен, злата и сребра кучи имеет, или за столом богатым сидит, и пресыщается богатыми яствами и питиями: но пробудившись, вдруг, с сожалением, находит себя нищим, каковым был прежде сна, копейки не имеющим и голодным. Другие сновидения так быстро исчезают, что пробудившийся хотел бы удержать оные в памяти, и рассмотреть, что такое ему приснилось, но никак уже не может того припомнить. Таковым-то сновидениям во всем подобны богатство, роскошь, почести века сего: они прельстив и обманув нас, исчезают, так как и сновидения. В ослеплении своем, мы хотели бы навсегда удержать их при себе и наслаждаться ими; а труды, нужды, бедствия предоставить в удел другим, бедным собратиям нашим: обаче за льщения их, говорит Давид, положили еси им злая, низложил еси их, егда разгордешася: како быша в запустение? внезапу исчезоша, погибоша за беззаконие свое, яко соние востающего с постели¹²¹. Подобно сему, и праведному Иову собеседник его говорит: веселие нечестивых падение страшно, обрадование же беззаконным пагуба: егда бо мнится уже утвержден быти, тогда в конец погибнет, якоже сон отлетевый не обрящется, отлете же аки мечтание нощное¹²².

Хорошо, когда сии беспечные сонливцы благовременно пробудятся, то есть еще в жизни сей, страхом грядущих зол и суда Божия пораженные, воспрянет от многосония своего, и славу Господню увидев, и сами к оной приобщатся. Хорошо, когда промывши очи слезами покаяния, и облекшись снова в ризу благодатного оправдания, откровенным лицем взирати будут на славу Господню; а взирая на оную, как Апостол учит, и сами преобразоваться станут в той же образ, от славы в славу, якоже от Господня Духа¹²³. Хорошо, когда отринувши излишние и суетные заботы житейские, захотят собеседовать с Моисеем и Илиею и со всем Пророческим и Апостольским сословием, читая книги их богодухновенные, и ощутят в сердцах своих Духа сыноположения, о нем же вопием: Авва Отче! Духа спослушествующа духу нашему яко есмы чада Божия¹²⁴. И блаженны воистину будут в части сей!

Напротив того, если настоящий сон греховный пременится в смертный; если мы в жизни сей не увидев славы Господней и не причастившися ей, долежим в гробах наших до того, когда страшная оная труба Ангельская возбудит всех мертвецев на всеобщий страшный Суд: тогда узрим конечно славу Господа, но не на Фаворе уже явившегося, а на облацех небесных, грядуща с силою и славою многою¹²⁵, окруженного не одним Моисеем и Илиею, но тмами тем Ангелов и всеми Святыми, а в том числе и теми, коих мы ныне с такою гордостию презираем, с таким ожесточением озлобляем. Всеконечно узрим сие зрелище с растерзанным сердцем и оком плачевным, узрим, и – внезапно покрыет нас тма вечная; узрим, и – вместо славы, обымет нас студ вечный; узрим, и – вместо того, чтоб жить со Христом и срадоваться со Избранными Его во веки, речется нам от Него: идите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его¹²⁶.

Возбуди нас, Боже Спасителю наш, возбуди нас от тяжкого сна греховного, да избегнем горестные участи сея, в день страшного явления Твоего и праведного Суда Твоего! Очи наши и сердца, отягченные любострастиями житейскими, просвети, да видим славу Твою и в сей жизни и в будущей, и да приобщимся ей яко истиннии Твои ученицы! – Аминь.

Говорено Августа 6 дня, 1791 года.

из текста: Смерть человеку покой, его же путь сокровен есть.

О том, что смерть страшна для одних только грешников; а добродетельным приносит утешение и покой.

Смерть человеку покой, его же путь сокровен есть.

Иов.3:23.

Так говорить праведный Иов. Но для чего мы боимся сего покоя? Для чего убегаем и уклоняемся смерти паче всех опасностей и несчастий, нас постигающих? Бережемся от разбойников, от вкушения яда, от меча неприятельского, от запаления, от наводнения, от поветрия заразительного, и по чему? Точно по тому, что все сии случаи ведут нас к смерти. Иначе, если бы они не причиняли нам смерти; то и меч, и огнь, и яд, и потопление, и разбойники и моровая язва не были бы нам страшны, и на все сие дерзали бы мы с духом спокойным.

Но между тем, как мы, при всяком злополучии, одну только смерть пред очами имея, беспокоимся и унываем. – Праведный Иов один твердит нам, что смерть для человека есть покой.

Благочестивые Слушатели! Воспоминая мы ныне блаженное Успение Преблагословенные Девы и Богоматери, рассмотрим, к общему всех нас назиданию, кому смерть приносит покой, и для кого она может быть, не только беспокойна, но и ужасна.

Иов многострадальный, называя смерть покоем, смотрел единственно на бедствия здешней, земной жизни человека, случающиеся без разбора добрым и злым, повинным и неповинным, не проникая в век будущий, где должен последовать оный разбор, и при том строгий, между одними и другими. Такую мысль свою изъясняет он в следующих словах: почто во утробе матерней не умрох, или из чрева изшед, абие не погибох? Спал бы я и ныне и почивал с царями и советники земли, иже хваляхуся оружии, или с князи, иже наполниша до мы своя сребром и златом. Тамо, т. е. вместе со смертию, нечестивы утолиша ярость гнева своего: тамо почиша преутружденнии телом¹²⁷. Почто, вопиет он далее, почто дан есть сущим в горести свет, т. е. временная сия жизнь, и сущим в болезнях душам живот? иже желают смерти, и не получают, ищуще ее яко же сокровища, обрадовани же бывают, аще улучат ее¹²⁸. Из сих жалобных речей всяк видит, и верно может заключить, что многострадален Иов назвал смерть покоем, только по отношению к страданиям века сего, коим и сам он был подвержен, и что смерть доставляет успокоение не всем людям, но только бедствующим в здешней жизни.

Тут вопрошаете вы, Слушатели, меня: может ли смерть доставить спокойствие тем, которые сами не страждут в веке сем, но еще других страдать принуждают? Не отвечая прямо на вопрос сей, приведу только на память вам слова Давида, как описывает он деяния сих сынов гордыни, нечестивых исполинов земли. С человеки, говорит он, не приимут ран: сего ради удержа я гордыня их до конца; одеяшася неправдою и нечестием своим. Изыдет яко из тука неправда их. Преидоша т. е. погрузишася в любовь сердца своего. Помыслиша и глаголаша в лукавстве, неправду в высоту глаголаша: положиша на небеси уста своя, и язык их прейде по земли¹²⁹. Уста их глаголаша суету, и десница их десница неправды¹³⁰. А судя по таким деяниям их, справедливо можете заключить, что смерть не доставит им успокоения, но напротив того, поразит душу их крайним беспокойством и самое тело болезненным потрясением. Кто бо захочет добровольно быть во прахе земли равным с бедными и нищими? Какой богач равнодушно оставит ковчеги свои, наполненные сребром и златом, в коих почивал он душою во всю жизнь свою? Конечно, таким людям разлучаться с здешним миром и тяжко, и жалко, и ужасно бывает при смерти. Но гораздо несноснее бывает им, если они, умирая, станут смотреть не только на сей век, но и на будущий, не только на то, что здесь оставляют, но и на то, куда там попадут.

Сей-то будущий век о! сколь безмерно различает смерть одних и других людей. Подлинно, жребий совсем различный ожидает там, как тех, которые невинно страждут в сей жизни, так и тех, кои страдать их заставляют, как тех, которые благочестивую жизнь ведут, так и тех, кои, по словам Псаломника, неправду и в высоту глаголют, и полагают уста своя богохульные на самом небеси¹³¹. Ругатели имени Божия спокойно ли станут пред лицем Того грозного Судии, Которого они поругали? С какими очами явятся озлобители бедных людей туда, где на них тысячи челобитчиков праведного суда и отмщения просят? Как пойдут богатые туда, где ждет их нищета, и где самая ржа сребра и злата их, по словам Апостола, в послушество на них будет?¹³² Как пойдут роскошные сластолюбцы туда, где им и единой капли воды устудить язык, во пламени горящий, Никто не подаст?¹³³ Не покой убо таким людям смерть есть, но ужасное смятение и мучение души. Смерть грешников люта, вопиет Давид¹³⁴.

Напротив, тем, кои страждут в жизни сей, и страждут неповинно, тем наипаче смерть покой доставляет, отраду приносить, утешение уготовляет. Сии Лазари-страдальцы, несомые на крылах Ангельских на лоно Авраамово, спешат туда получить воздаяние за добродетели свои, за скорби свои и терпение. Они с радостию оставляют бедные свои хижины, да приняты будут в светлые чертоги небесные. Они преселяются из рабства в свободу, из мучения в блаженство, из горести в веселие: восхвалятся преподобнии во славе, говорит Давид, и возрадуются на ложах своих¹³⁵. Они летят туда сотворити отмщение мучителям своим, обличение и посрамление притеснителям своим¹³⁶.

Что думаю, то прямо и скажу. О сем предмете, кажется, вовсе не помышляют некоторые Боляре и Болярыни: они полагают, как и язычники, будто и в другой жизни рабы их будут окружать их и служить им, и рабыни их будут подносить убранства им. Но – не тако, не тако!¹³⁷ Ублажиша люди, говорит Псаломник, имже сия суть: но блажени людие, имже Господь Бог их!¹³⁸

Обратимся теперь, Слушатели Благочестивые, к Преблагословенной Деве Богоматери, и посмотрим, какова была жизнь Ее на земле, чтобы сказать потом, сколь блаженно было Ее успение.

По истине, пречистая и пресвятая Богоматерь, живя в мире сем, не исключена была из тяжкого жребия всех Праведных. Хотя происходила Она от Царского племени, но не в роскоши и пышности жила; а с трехлетнего возраста воспитывалась, при храме Соломоновом, в воздержании, бдении, и молитвах непрестанных. Вместо зеркал, не отвращала очей своих от книг священных. Вместо суетных убранств, украшала душу свою всеми добродетелями, как предрек об Ней Давид: вся слава дщере царевы внутрь¹³⁹. Хотя приветствована была от Ангела благодатною и благословенною в женах¹⁴⁰, и в самой вещи, зачавши и родивши Спасителя от Духа Свята, паче всех тварей возвеличена: однако много претерпела в Своей жизни от врагов. Укрываясь от меча Иродова, бегала в Египет; была свидетельницею всегдашних поруганий и наветов на Него от злобных Иудеев, Фарисеев и Книжников; стояла наконец при Кресте, и тут-то, по предречению Симеонову, оружие сквозь пройде душу Ея¹⁴¹. Кому неизвестно матернее сердоболие к детям? Казнят сына, злодея; а мать его, гонимая жалостию, забыв страх и о сраме нерадя, бежит на кровавое место казни, и воплями воздух наполняет. Сын Марии не сотвори греха, ниже лесть обретеся во устах Его¹⁴². Сын Марии был купно и Сын Божий, и распялся точно за грехи наша, и мучен бысть за беззакония наша¹⁴³: но беззаконные Иудеи, Его, Благодетеля, Спасителя и Наставника своего, казнили поноснейшею смертию и пригвоздили к крестному древу, яко злодея и сообщника злодеев, среди сущих злодеев¹⁴⁴. На сего Сына, по всему телу израненного, кровию облиянного, висящего на кресте, и в тоже самое время новыми посмеяниями и поруганиями от распинателей новые раны в душу приемлющего, на сего Сына своего, говорю, взирать Матери – сколь острое было для нее оружие, и сколь глубоко пронзалось тогда сердце Ее – надобно спросить у самих матерей. Правда, по воскресении Божественного Сына своего и преславном вознесении Его на небеса, душа Ее исполнилась неизреченною радостию: однако доколе жила, не преставала терпеть от наветов Иудейских; и потому не в Иерусалиме, в дому отцев своих, пребывала, но странствовала с Апостолами, особливо, во Ефесе, с Иоанном Богословом бедственную жизнь провождала. Нашелся даже из числа злобных Иудеев, новый неистовый злодей, Афоний, который тело Ее пречистое, к погребению Апостолами проводимое, устремился было опровергнуть: но за сие дерзновение и за неверствие свое поражен внезапною слепотою, и святотатственные руки его, отторгнутые от плоти, прилепились к одру Ея¹⁴⁵.

Убо ежели кому, то приличнее всех Преблагословенной Деве Богоматери смерть покой есть, не только потому, что все бедствия и злострадания Ее в мире сем сим успением скончались, но и потому наипаче, что сие блаженное успение соделалось для Нея вратами, вводящими в чертоги небесные. Око не виде, ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его, говорит Апостол Павел¹⁴⁶. Чего же сей благоутробный Бог и Сын Ее не уготовал Матери Своей, толико Его возлюбившей, толико о Нем болевшей, толико злостраданий Его ради претерпевшей? Если мудрый Соломон матерь свою Вирсавию на престоле царствия своего посадил¹⁴⁷: то Иисус, ипостасная Премудрость Божия, научивший и Соломона почтить таким образом свою матерь, не удостоил ли Богоматерь Свою на Божественном престоле своем посадить? По истине, блаженна и преблаженна Она: ибо и на земле ублажают Ее вси роди, и на небесах Всесильный сотворил Ей такое величие¹⁴⁸, что Она стала превыше Херувимских и Серафимских ликов, как поет святая Церковь.

Подражаем убо и мы, Благочестивые Слушатели, Преблагословенной Деве Богоматери, и в житии нашем чистоту Ея, смирение, благоговение, преданность к Богу, внимание к Божественному Слову Его терпение в злоключениях поставим себе примером, целию и зерцалом, да тако и наша смерть будет нам сладким покоем, да тако и мы, отрясши сон смерти, воспрянем душами нашими в селениях небесных, и совосприяв с оными и телеса наша в общее воскресение, наследуем бессмертный, вечный, блаженный живот, и купно с Преблагословенною Девою Богоматерию и со всеми Святыми, во славу Сына Ея, Спасителя нашего, жити сподобимся! – Аминь.

Говорено Августа 15 дня, 1770 года.

из текста: Яже свыше премудрость, первее убо чиста есть, потом же мирна, кротка, благопокорлива, исполнь милости и благих дел, несумненна и нелицемерна.

О свойствах небесной, истинной премудрости, и благотворных ее действиях.

Яже свыше премудрость, первее убо чиста есть, потом же мирна, кротка, благопокорлива, исполнь милости и благих дел, несумненна и нелицемерна.

Иак.3:17.

Празднуя день Св. Великомученицы Екатерины премудрые, купно же и тезоименитство премудрые Екатерины Вторые, Всепресветлейшие Государыни Императрицы Всероссийские, о чем ином станем беседовать по приличию, Благочестивые Слушатели, в собраниях наших, и церковных и домашних, если не о премудрости, тем паче, что таковая беседа хотя и не соделает нас всех премудрыми, по крайней мере покажет и нас рачителями премудрости.

Но как премудрость, по разделению Самого Пресвятого Духа, Апостольским пером водившего, есть двоякая, Небесная и земная, Божия и бесовская¹⁴⁹, поскольку или одним, или другим Учителем внушается: то мы и поставим за предмет настоящей беседы нашей премудрость небесную, яко в обеих Екатеринах в полном сиянии блистающую.

Премудрость небесная, по описанию Апостола, во первых чиста. Ибо кто может подумать, чтобы с небес, от Бога, Который есть свет чистейший и истинный¹⁵⁰, снишло что-либо нечистое, или дар Божий, святый и чистый, вместился в сосуде нечистом и оскверненном? Чиста вода, когда дно источника чисто, песком или камнями устлано, и с берегов его не валится нечистота. Подобно сему премудрость небесная есть самая чистая и светлая струя или излияние Духа Божия, и конечно не потерпит она никакой нечистоты в сосуде, в коем вмещается. Правда, самое дно души нашей, самая, говорю, глубина и внутренности сердца нашего осквернены первородным грехом прародительским. Кто убо бальзам сей Божественный в сосуд души своей хощет восприять, кто чистейшую и небесную струю сию желает вместить в себе; тот должен сперва непременно измыть сосуд свой, и самое дно души от скверны греховной и природных наклонностей к сладострастиям очистить. Правда и то, что и очистившие душу свою от природной скверны греховной, святые, говорю и праведные мужи, при всей непорочности своей, бывают подвержены многим и разнообразным искушениям: но и сию постороннюю нечистоту, так сказать, с берегов валяющуюся, сколько возможно, отвращают они от души своей, чрез различные и даже многотрудные подвиги служения Богу, непрестанно внимая, дабы чистая струя премудрости небесной, ни чем не возмущаема, в них текла.

Таким-то образом поселяется в душах человеческих небесная премудрость; и поскольку она сама по себе чиста, то не иначе и приемлется, как чистым сосудом души. А из сего и следует заключить, что душа нечистая, зараженная страстями, гордостию, блудодеянием, лихоимством, неправдою, ненавистию, завистию и другими вожделениями, никак не может быть вместилищем премудрости небесные.

Далее Апостол пишет, яко премудрость свыше есть мирна, кротка и благопокорлива. Как волнение и самой чистой воде обыкновенно приключают бури: так волнение душе приключают бурные страсти, если мы допустим оным силу над собою. Но и в сем случае мудрый отнюдь не попустит им победы и одоления над своими мыслями и сердцем: он сражается смело, одолевает с мужеством. Дерзнет ли кто-либо со стороны бурю на него навести и взволновать душу его: он противустанет буре, как твердыня, о которую все наглые волны разбиваются. Таким образом никакие беды, никакие напасти не сильны возмутить душу его. Возшумит ли на него ужасный вихрь вражды, он пребывает мирен сам в себе. Восстанет ли на него супостат непримиримый, он пребывает кротким. Нападет ли озлобитель неумолимый, он благопокорлив. Человек, говорю, премудростию небесною водимый, вражды ни с кем не ведет, и с ненавидящими мира мирен есть.

Какое тихое, безволненное течение премудрости небесной! Но сим она не ограничивается. Подобно благодетельной реке, она преизливается из берегов своих, чтобы и других напаять чистыми струями своими. Вот что еще тот же Апостол об ней пишет, яко она исполнь милости и благих плодов. Земная и бесовская премудрость для себя единой и мудрствует и действует; из своего недра исходит, и в свое же недро возвращается. Земною мудростию, а часто и одним видом ее надменный человек все, что ни делает, в свою собственную пользу обращает, и в ослеплении гордости возносит себя превыше всех. Его можно справедливо уподобить древу, которое высоко растет и вид свой издалека указует, но при дуновении ветра производит только сильный шум своими листьями, плодов же никаких не приносит. Но премудростию небесною вдохновенный человек подобен масличному древу, которое хотя растет низко, но плодами пребогато, и для того самого и низко, чтоб все приходящие к нему удобно могли от плодов его вкушать. Так, он ко всем преклоняется с благотворением: невежд поучает без гордости; заблудших возвращает на путь истины с радостию; падших подъемлет со тщанием; печальных утешает с сердоболием; утесненным помогает с охотою; самим врагам своим не воздает зла за зло: непобежден бывает от зла, но побеждает благам злое.

А поскольку и мудрецы земные иногда являют благое в действиях своих; для того, в отличие от них, Апостол наконец прибавляет о небесной премудрости, яко она есть несумненна и нелицемерна. Слова сии означают, что небесная премудрость неподозревающа в рассуждении тех, кому она оказывает милость свою и плоды благие сообщает. Человек, небесной премудрости исполненный, не много разбирает в благотворении, достоин ли кто милости его, или недостоин. Не говорю, что он совсем не разбирает того: ибо действительно делать милость без разбору, и самым недостойным ея, ни мало несообразно с понятием премудрости. Кто творит милость недостойным, тот чрез самое благотворение свое конечно творит обиду достойным, обходя их милостию своею; а недостойным того влагает, так сказать, в руки губительный меч. Подлинно, разбирает премудрый между достойными и недостойными, однако без всякого лицеприятия, без подозрений и недоумений, часто излишних и даже обидных, не входя в такие подробности, кои более затмевают истину, нежели объясняют, и сокрываются в глубине сердца человеческого. Он по себе судит и о других. Как сам чистосердечен, таким считает и ближнего своего; а потому предав, так сказать, чужое сердце Оку Всевидящего, охотно делает то, к чему стремится благотворительное сердце его.

Размышляя о таких благотворительных действиях небесной премудрости, в коих даже сомнение не имеет места, можно ли подумать, чтобы она была лицемерна, тщеславна или славолюбива, чтоб она в раздаянии милостей своих наблюдала пользу собственную, а не ближнего, чтоб она в глаза льстила, а за глаза мстила; в глаза говорила: благо же, благо же! а втайне твердила другим: пожрем его?¹⁵¹

Но где мы найдем сего Феникса чудного, в нашем веке? Не одни ли перья златозарные украшая нас, покрывают ненасытную утробу коршунов плотоядных? Век наш называется просвещенный, то есть, премудрый (ибо премудрость есть просвещение разума): но сии люди века нашего, мнимо-просвещенные, мнимо-премудрые, так кипят различными страстями, один гордостию, другой враждою, иной лихоимством, иной вожделениями плотскими, как море, бурею волнуемое, и из глубины своей извергающее всякую нечистоту. Век просвещенный – а нищие братия наши, братия и по Адаму и по Христу, в единой купели крещения отродившиеся, единой трапезы Тела и Крови Спасителя нашего причащающиеся, сии братия наши без призрения оставленные, ни хлеба, ни одежды не имеющие, тяжкими и непрестанными работами изнуряемые, страдают, и пред очами нашими гибнут. – Век просвещенный – а все просвещение, вся премудрость на то одно истощевается, чтобы притворствовать даже в самой Вере: кажемся благочестивыми, а живем как неверные; кажемся благотворителями ближних наших, а их обманываем; золотые горы обещаем, а последнюю копейку из кошелька тащим. – Век просвещенный, говорим, и премудростию самого Соломона хвалимся – а от всей премудрости Соломоновой остались нам одни только цыркули, треугольники, да молотки, и премудрость его последняя, женонеистовством порожденная, а не первая, приседящая Престолу Божию, которая в нем с женонеистовством никак совместиться не могла. О просвещение, во тме деемое, и паче тмы сущее! О премудрость, недостойная иного имени, как только, по Апостолу, земная, душевная, т. е. скотская, и бесовская!¹⁵² Сих-то лжемудрецов Апостол Иуда живописует сими мрачными красками: облацы безводны, от ветр преносими, древеса есенна, бесплодна, дважды умерша, искоренена; волны свирепые моря, воспеняюще своя стыдения, звезды прелестные, имже мрак тмы во веки блюдется¹⁵³.

Не сию премудрость земную, но премудрость небесную, и Престолу Божию приседящую, стяжала премудрая и святая Дева, ныне празднуемая Великомученица Екатерина. Чиста была ее премудрость от всех сладострастий житейских; ибо хотя славна была она знаменитостию царского рода, богатством, младостию, красотою: но за любовь ко Христу, за исповедание имени Его, пред мучителями все прелести мира сего, яко отребие, отринула. Мирна была премудрость ея, и кротка и благопокорлива; ибо и с мудрецами языческими вступила она в состязание, не с тем, чтобы показать им высокое учение свое, но чтобы утвердить пред ними святые, непреложные истины Евангельские; и таким образом открыв им заблуждения их, всеусердно молила Господа Бога, да сподобит их познать истину, и едино с нею и мудрствовати и возвещати. А сие ясно показывает, сколь премудрость ее была исполнена милости и благих плодов, несумненна и нелицемерна; ибо премудрая Екатерина явила милость свою и тем, которые наступали на нее, то с коварным ласкательством, то с прещением и угрозами, и силились совратить святую деву с пути правого и спасительного; она не обинулась вразумлять и тех, которые быв ослеплены нечестием, враждою на нее кипели. Наконец чистоту и высоту премудрости своей запечатлела она мужественным претерпением лютейших мучений и страдальческою кончиною. И так не удивляюся я теперь, о! премудрая Екатерина, избранная Невеста Христова, что по отсечении честные главы твоея, от язвы, вместо крови, истекло млеко¹⁵⁴. Чудо сие засвидетельствовало всему миру, что божественная премудрость в главе твоей обитала.

О! дабы и в нас всех, Слушатели Благочестивые, сия небесная премудрость обитала, и освещала наши помышления, желания и поступки истинным светом своим, да и мы соделаемся достойными благоволения к нам Божия!

Кому же в сем случае лучше долженствуем подражать, если не Венценосной Главе нашей, Екатерине Второй, Дражайшей Имениннице, Государыне нашей Всемилостивейшей, славою премудрости Своей весь свет наполнившей? По истине, и в сей Екатерин Великой созерцаем сияние небесной премудрости во всем величии и лепоте. Ибо не видим ли, сколь милосерда и благотворительна Она ко всем, яко чаша державная, полна и преизливающаяся? Не видим ли, с какою заботою, с какою неусыпностию печется Она о мире, благоденствии и счастии, не только подданных Своих, но и внешних Государств? Не видим ли, с каким Матерним сердоболием щадит Она самих преступников, и вины их прощает?

Сему убо Образу, от Бога нам дарованному, подражая, и день сей высокого Тезоименитства Ее Императорского Величества с веселием проводя, принесем, Благочестивые Слушатели, молитвы наши яко кадило благовонное, пред Престол Божий, да царствование Ее над нами продолжит во славе, благоденствии и тишине на множайшие лета, доколе струя премудрости, свыше нисходящая на Ню, обратится к своему Источнику, и пренесет Ее тамо, идеже ипостасная Премудрость Божия, и с Нею Тезоименитая Ей святая и премудрая Екатерина живет и божественная мудрствует. – Аминь.

Говорено Ноября 24 дня, 1789 года.

из текста: Внегда возвратити Господу плена Сионь, быхом утешени: исполнишася радости уста наша, и языка наша веселия.

О некоторых несходствах во мнениях Западной Церкви с восточною.

Внегда возвратити Господу плена Сионь, быхом утешени: исполнишася радости уста наша, и языка наша веселия. Ныне рекут во языцех: возвеличил есть Господь сотворити с ними. – Тем паче мы ныне говорим: возвеличил есть Господь сотворити с нами: быхом веселящеся; сеявше слезами, радостию пожнем.

Пс.125:1–5.

Не удивляйся никто, что я сию песнь, сочиненную на случай возвращения Иудеев из плена Вавилонского, полагаю в основание нынешнего слова моего, во время возвращения церкви сей в Грековосточное благочестие. Римско-католическое и Униятское исповедание я не называю злочестием Вавилонским. Западная Церковь с Восточною Православною прежде едина и нераздельна пребывала; а в последние уже времена хотя и отделилась, но не первыми Христианскими догматами. Однако же отделилась; и сие отделение точно Западу, а не Востоку, должно причитаться. Докажем истину сию.

И во-первых. Символ веры есть собрание всех первейших догматов Христианских, на первом Вселенском Соборе, т. е. от всея вселенные собранными Отцами Церкви сочиненное, а на втором Вселенском Соборе дополненное. Сей священный символ утверждает исхождение Духа Святого предвечное от Бога Отца; Сыну же Божию, равно как и Богу Отцу, сочисляет Его в поклонении и славе. И в Духа Святого, сказано там, Господа животворящего, иже от Отца исходящего, иже со Отцем и Сыном споклоняема и славима. Сей же символ, сие исповедание Веры, не только утвержден на всех Вселенских и Поместных Соборах, но еще и клятва постановлена на всех, или придающих, или отнимающих, или переменяющих оный. Церковь Восточная, с самого того времени, содержала сие исповедание Веры, как и доселе содержит оное неизменно. Напротив, Западная Церковь придаток к символу учинила, и притом уже в окончании осьмого века после Рождества Христова. Тут судите сами, братия, Римские Католики, кто разделение Церкви сделал? Кто схизматиком сделался (Схизма бо есть Греческое слово, знаменующее разделение)? Мы ли, устоявшие при символе Никейском, и ни йоты в нем не исказившие, или вы, исказивши оный придатком своим, и вместе с тем проклятие Святых и Богоносных Отец самоизвольно на себя навлекши?

При том, мы как Апостола Петра за первого в лике Апостольском почитаем: так и Римский престол, когда в соединении Церкви будет, старейшим в Христианской Иерархии, по силе правил и установлений церковных, почесть согласны¹⁵⁵. Но главою Церкви, не только преемника Петрова, но и самого Петра почитать, за грех вменяем, будучи научаемы Апостольскими законоположениями, где главою Церкви¹⁵⁶ один Спаситель именуется, Который возлюби Церковь, яко невесту свою, и Себе предаде за ню¹⁵⁷, Который кровию Своею омыл ее, и положил душу Свою за нее. А сего ни единому Епископу, ниже самому Апостолу присвоить себе, ни как не можно, и грешно.

Других разностей, коими Церковь Западная отделила себя от Восточной, и сестра сестру оставила, на сей раз не вычисляю, потому что такое исчисление и места другого и времени не короткого требует.

Одного только различия преминуть здесь не могу, того именно, что Церковь Западная, желая большего и большего распространения, дозволяет употреблять на противников насилия, притеснения, обиды, гонения, раны, узилища, каковых средств, ни Христос, ни Апостолы, нигде и никогда не употребляли, но паче сами страдали, биения, узы, раны и самую смерть терпели. Напротив, Восточная Церковь никого не принуждает; Она действует кротким, спасительным Словом Божиим, а не бичами урядников; Она преклоняет дружелюбными советами и увещаниями, а не насильством и мучениями. Почему и едино сие различие довольно уже может указать, на какой стороне Дух Христов, кроткий и незлобивый, и на какой дух свирепства и озлобления.

И так достойно и праведно нам, в настоящее время, воспеть древнюю оную песнь: внегда возвратити Господу плен Сион, быхом утешены¹⁵⁸. Вы, сеявшие некогда слезами, в отторжении вас от Церкви Восточной, ныне радостию жните, при настоящем возвращении вашем в объятия Матери вашей.

Возрадуйтеся и вы, блаженные Братия, преставльшиеся от жизни сей! Прах ваш во гробех да ликует; а паче души ваши, претерпевшие насилия, раны и узы, да торжествуют в чертогах небесных. Радуйтеся, говорю, потому, что потомки ваши опять во едину веру и благочестие с вами соединяются, и клятвы положенной Святыми Отцами свобождаются.

А вы, возвратившиеся ко благочестию, возблагодарите, и непрестанно благодарите Господа Бога за Промысл Его о вас. И если Псаломник хощет, да глаголется во языцех: возвеличил есть Господ сотворити с ними¹⁵⁹, т. е. с возлюбленным Богу Израилем; то вы паче и паче в молитвенных взываниях к Нему, восклицайте: возвеличил есть Господь сотворити с нами!¹⁶⁰ Благодарите, говорю, имя Святое Его за Промысл Его о вас; благодарите за милость Его, ни кем нечаянную, и на ум ни кому не приходившую. Се Он, по благости Своей, поставил царствовати над вами Государыню Благочестивейшую, кротчайшую, всемилостивейшую, Которая с Матерним сердоболием даровала, как вам, так и прочим собратиям вашим, свободу возвращаться во благочестие, не употребляя к тому ни малейшего притеснения. Стойте убо в Вере основани и тверди, как Апостол учит, и неподвижими от упования благовествования, еже слышасте¹⁶¹, и утверждайте оную паче благочестием и святыми делами вашими.

К вам обращаю теперь пастырское слово мое, к вам, здешние властители, Церкви Восточной неизменные чада! Приимите любезно собратий ваших, возвращающихся к вам, и во всем с любовию Христовою им споспешествуйте. Молите притом, купно с ними, всеприлежнейше Главу Церкви и Пастыреначальника Христа Господа, да и прочие, вне тела и вне стада Его оставшиеся, будут едино, яко же и мы, или яко же Сам Пастыреначальник Иисус Христос едино есть с Предвечным Отцем и Святым Духом. Да едиными усты и единым сердцем, славим пресвятое имя Господа, Спасителя нашего и Промыслителя, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков! Аминь.

из текста: Аз избрах вас, и положих, да идете и плода принесете, и плода ваша пребудете.

О том, что Бог управляя жребиями в избрании Судей, поставляет их на дело служения, и востребует от них в том отчета.

Аз избрах вас, и положих, да идете и плода принесете, и плода ваша пребудете.

Ин.15:16.

Вместе с нынешнею весною, расцвел и город наш Могилев, цветом собрания вашего, благородное Дворянское сословие Белорусское! И сия нарочитая весна тем для нас приятнее, что возвращается она только чрез три года.

Правда, во время державы Польской, избираемы были Судии всякий год, но в один только трибунал, а не для всех мест судебных. Но те и весны и лета не гроздия приносили обществу, а терние колючее. Довольно известно вам самим, что трибунал Радзивиловский был тернием для партии Князей Чарторижских; а Чарторижский трибунал взаимно колол партию Радзивиловскую. Одни других язвили, грызли, взаимно одни от других и снедаемы были.

Теперь, хотя в трехлетнее время, однако все присутственные места, высшие и низшие, обновляются избранием Судей. Но избрание их происходит, не в духе партий, раздельных и враждебных, а в духе общего всех единомыслия, на общую пользу. И сие назирается таким бдительным оком, которое не терпит партий, столько же, как и раздрания собственного тела, таким верным оком, которое союз общества любит и пользу оного соблюдает, столько же как и союз тела своего и души, оком, говорю, Наместника Монархини нашея Премудрые и попечительнейшие Матери народа своего.

Тут вы имеете полную власть и волю избирать лучшее: худых отставить, добрых определить. Скажете: «все мы равны, все хороши». Согласен. Но из числа равных и хороших, надобно дать покой потрудившемуся; а не трудившемуся еще потребно дать место к подвигу, и дарования Божии в нем, яко светильник, по слову Спасителя, не скрывать под спудом но поставить на свещнице, да светит всем¹⁶². И точно, сей деятельности, сей чести и пользы желает, ищет, и требует Всемилостивейшая Монархиня наша, узаконившая сие трехлетно обновляемое собрание ваше.

Но я здесь не останавливаюсь. Я хочу глубже поступить, и показать вам во-первых виновника избрания вашего, т. е. что Сам Бог жребиями вашими управляет; потом покажу вам и самые плоды избрания, не гибнущие, но вечно пребывающие. Для того-то и положил я, в основание слову моему, слова Самого Христа, ко Апостолам сказанные: Аз избрах вас, и положих, да идете и плод принесете, и плод ваш пребудет.

Всякий Христианин, который истинно верит Слову Божию, также несомненно уверен и в Промысле Его, указанном в Слове Божием. Следовательно он точно верует и исповедует, что Промысл Божий, не токмо ведает дела наши, но и управляет ими, и притом не только великими, но и самыми малыми.

Вижу, ты смеешься, и готов спросить меня: «подлинно ли Бог управляет и нашими безделками?» Действительно так. Например, что меньше и дешевле птички, которых две продаются на денежку? Однако и об ней засвидетельствовал Спаситель, что ни едина от них падет на земли, без воли Отца небесного¹⁶³. Какую цену можно определить волосу человеческому? Однако и об них Спаситель говорит, что и власы главы нашея вси изочтены суть¹⁶⁴. Что кажется случайнее, как метаемые при избрании жребии? Однако Слово Божие уверяет нас, что и жребиями управляет Промыслитель Бог, как последовало в избрании Израильского Царя Саула¹⁶⁵.

Нельзя сказать, Господа почтенные, чтобы и ваше избрание не было Богом управляемо. Подавайте, как хотите жребии, рассудно или нерассудно, достойно или недостойно: однако Бог управляет ими, смотря не на лице, но на сердце. И естьли оно право и достойно избрания, делает его сосудом благости Своея; естьли же лукаво и недостойно, устрояет его сосудом гнева Своего. Сие засвидетельствовал нам сосуд оный избранный, Апостол Павел, говоря о избрании: Или не имать власти скудельник на брении, от тогожде смешения сотворити, ов убо сосуд в честь, ов же не в честь? Аще же Бог хотя показати гнев Свой, и явити силу Свою, пренесе во мнозе долготерпении сосуды гнева совершены в погибель, и да скажет богатство славы Своея на сосудех милости яже предъуготова в славу?¹⁶⁶

О избрание! Как ты лестно и вместе ужасно! Лестно для тех, которые с Давидовым сердцем, а ужасно тем, кои с Сауловым сердцем приступают. Лестно для тех, которые в сосуды благости, ужасно тем, кои в сосуды гнева Божия избираются.

Но сие избрание, двойственный вид имеющее, гораздо лучше нам изъяснится из двояких плодов, за избранием, яко за корнем своим последующих.

Одних только, а не двояких, требует от нас Бог плодов, т. е. красных, зрелых, вкусных, нетленных, вечно пребывающих, каковы в Апостолах были: чистое Евангельское учение, и согласное Евангелию житие, и притом благопостоянство в подвигах, великодушие в скорбях, терпение в напастях и другие добродетели, Апостольству и учительству свойственные.

И от Судей также ожидает Бог плодов добрых. Какие же это плоды? Основательное познание законов, деннонощное прилежание к делам, многоочитая осмотрительность и рассуждение всех обстоятельств, правосудие и верность своему долгу. Судия добросовестный не зрит на лица, не боится Сильных; ненавидит лихоимства, не пленяется сродством и дружбою, гремит на льстецов и притеснителей, снисходит только кающимся, веры от правды, как сестер родных, не разделяет, и даже готов пострадать за правду. Сии-то плоды в судиях суть самые сладчайшие Богу и вечно пребывающие. Не точит их червь, не варит зной, не губит стужа. Они и в настоящей жизни веселят совесть судии, утешают в непогоду скорбей, прохлаждают в зной напастей, согревают в стуже приближающейся кончины живота. Сии вожделенные плоды, и при самой смерти, не отпадают от делателя своего, но пребывая при нем, яко вися на древе своем, преносятся с ним и в жизнь вечную, по оному слову Тайновидца: блажени умирающий о Господе! Ей, глаголет Дух, да почиют от трудов своих: дела бо их ходят в след с ними¹⁶⁷.

Так, сии плоды твои, Судия праведный и рачительный, застанешь ты и там, в царствии Небесном; ибо они составляют то сокровище, о котором Христос Спаситель изрек: скрывайте себе сокровище на небеси, иде же ни червь, ни тля тлит, и татие не подкопывают, ни крадут¹⁶⁸. Сии плоды твои останутся и здесь, на земле, в вечную о тебе память, хотя ты и прейдешь в жизнь небесную. Не одна бедная вдовица с сиротами, защищенная тобою от обидчика, не один разоренный, но в суде твоем – снискавший себе защиту и покровительство, воздев руки и сердца к Богу, воспомянут тебя, оплачут тебя, благословят тебя, и с молитвою и слезами будут просить тебе воздаяния в вечном, блаженном животе, за ревность твою – венца, за труды – покоя.

Вот те плоды, которых от Судии ищет Бог; и естьли не обретает, проклинает его, как неплодную смоковницу, и велит исторгнуть оную с корнем.

Но мы нередко подносим ему совсем другие плоды, вместо зрелых и сладких, не зрелые и горькие, вместо чистых и вкусных – гнилые и червями источенные, вместо гроздия – терние. И сии-то отвратительные плоды в Судиях суть незнание законов и нерадение к знанию оных, леность и невнимание к делу, лихоимство, криводушие, потачка друзьям и сродникам, неправосудие и слепая ревность, не видящая того, что вера истинная от правды никогда отделена быть не может.

Таковы, и по большей части, плоды наши в звании и должностях наших; но они делателям своим не заготовляют для будущей жизни никакого запасу, хотя и идут с ними во гроб, в путь смертный, тяжкий, всякого товарищества лишенный. Я не то хотел сказать. Они идут и по смерти с ними, но – как тяжкое бремя, а не облегчение, – как враги, а не друзья, – как наветники, а не пособники, и явятся на Суде одною гнилью и ржею, по свидетельству Апостола Иакова: Приидите! ныне, богатии, восклицает он, плачитеся и рыдайте о лютых скорбех ваших: злато ваше и сребра изоржаве, и ржа их во свидетельство на вас будет, и снесть плоти ваша аки огнь: осудисте, убисте праведного, не противится вам!¹⁶⁹

Да и здесь, в настоящей еще жизни, сколь отвратительны такие плоды! Они гнилы, и исполнены червей, которые непрестанно точат и грызут честь нашу пред обществом беспристрастным; воздвигают на нас праведный гнев Высочайшей Власти, и лишая нас прав, предоставленных согражданам благородным и беспорочным, отсекают, с поношением, от их сообщества. Клянут нас бедные вдовицы и сироты; зовут на суд Божий неправо осужденные; ругаются над нами и самые те, кои неправедного судию подкупили. Сам сатана подает ему петлю, как предателю Иуде, в вознаграждение за сребреники и другие подкупы.

Содомские сии, а не Едемские, принося плоды, мы думаем пресытить ими Господа и Владыку нашего, Который избрал нас и определил для пренесения Ему плодов добрых. Но тяжко ошибаемся, естьли так думаем. Лишь только воззрит Он на них с омерзением; то конечно повелит Помазаннице Своей, Благочестивейшей Самодержице нашей, Великое Царство Свое, как краснейший виноград, устроить пекущейся, повелит и об нас воспеть туже жалобную песнь, которую воспел Пророк Божий Исаия об Иудеях неблагодарных: Виноград бысть Возлюбленному на холме, на месте тучне: ограждением оградих его, и окопах его; и насадих лозу избранну, и создах столп посреде его, и предточилие ископах в нем; и ждах, да сотворит гроздие, и сотвори терние. И ныне судите между Мною и виноградом Моим. Что сотворю еще, или что остается Мне сотворить винограду Моему? Ныне убо возвещу вам, что сотворю винограду Моему. Отыму ограду его, и будет в разграбление, разорю стену его, и будет в попрание, оставлю виноград Мой, да ктому необрежется, ниже покопается, и взыдет на нем, яроже на лядине, терние, и облаком заповем не одождити на него дождя¹⁷⁰. О суд тяжкий на неблагодарный виноград! О ужасное наказание, оставляющее виноград без всякого попечения!

Слыша сие, о новоизбранные Чины! вы имеете довольную причину и радоваться и бояться. Вы имеете, говорю, причину радоваться; ибо избираетеся не человеческими только жребиями, но и Божиим, и посылаетеся принести плоды добрые, Богу угодные, обществу вожделенные, и для вас самих сладчайшие. Но имеете также причину и бояться, да не принесете вместо плодов зрелых гнилые, оскомину – вместо сладости, терние – вместо гроздия, слезы от собратий ваших – вместо благодарений, проклятия – вместо вечной памяти, страх и ужас при часе смертном – вместо надежды и отрады; вместо спутников по смерти – запинателей, вместо ходатаев на суде Божием – обличителей, вместо оправдания от Бога – вечное осуждение, вместо сокровища на небеси – кучи пепла геенского.–

И так, стоя ныне как бы на распутии, имея пред собою двоякий путь, правый и стропотный, путь царский и злодейский, путь закона и беззакония, – шествуйте первым, руководствуемые совестию Христианскою. Совершите неокончанное, приспешите неисправленное и забытое, доставьте всякому правду и удовлетворение; отрите слезы вдов и сирот, дайте отраду неповинно обиженным. Сего требует от вас Бог; сего ожидает от вас Помазанница Божия, Государыня и попечительнейшая Матерь народа своего. Не допустите убо, чтобы Бог, став в сонме богов, и посреде боги рассуждая, сказал к вам: Аз рех, бози есте и сынове Вышнего еси: вы же, яко человецы умираете, и яко един от князей падаете; доколе судите неправду, и лица грешников приемлете?¹⁷¹ Не допустите, чтоб и сия не Южская Царица, но Северная Императрица востала на суд, с родом нашим, и нас осудила.

Боже, предвечная Правда! Впечатлей правду Твою Святую в сердца наши; водрузи в память нашу суд Твой, страшный и неминуемый, на коем будешь судить не только дела, но и намерения наши. Дай судиям сим день и нощь помышляти, что неправедно осужденные ими, будут некогда, пред очами Твоими, судиями их и мстителями: возношения бо Божия в гортани их, и мечи обоюду остры в руках их, сотворити отмщение во языцех, обличения в людех, сотворити в них суд написан: слава сия будет всем преподобным Его!¹⁷² – Аминь.

В защищение Православной Веры, произнесенная в Варшаве Июля 28, 1765 года.

Латинский текст с переводом¹⁷³ на Русский язык..

SERENISSIME REX!

domini clementissime!

Vinctus catenis gentium Doctor Paulus, beatum se praedicavit, quod Regem Agrippam, rerum scilicet suarum non ignarum judicem nactus fuerit. О quanto nos, qui injectas conscientiis nostris catenas longa annorum serie cogimur trahere, beatiores nunc praedicari oportet, quod Te Regem et summum Arbitrum, non modo scientia rerum omnium, adeoque et nostrarum, sed et virtotum quovis genere instructissimum nacti sumus!

Non est hic opus prolixa oratione, qua nos purgemus, indignosque, qui talia patiamur, demonstremus. Non enim Te latet, Rex Serenissime, ut majores nostros, ita nos quoque posteros, adversus dulcissimam Patriam, adversus Augustissimos Reges criminis nihil unquam admisisse, imo fidelitatem utrique. Corpori et Capiti pretiosissimo vel sanguinis pignore contestari, exemplo majorum nostrorum, expediti sumus.

Unicuip, quod nobis crimini vertitur, est Religio nostra; atque haec ipsa quoque num captiva duci meruerit, Tuae Majestati planum est. Christiana est, cum Romano-Catholica in iis, quae salutis fundamentum, imo et medium concernunt, optime cohaeret: in quibus discedit, sunt vel adiaphora, vel hominum placita. Neque in his discederet, nisi concientiae ductum sequeretur. Et tamen levis haec et Christiana charitate facile supplenda fissura, miserabile dictu, quam horrendam prodigiosamque unius et insutilis illius tunicae Christi fecit dilacerationem!

Christiani a Christianis premimur, et fideles a fidelibus plus quam infideles divexamur. Occluduntur nobis Ecclesiae, ubi Christus continuo laudatur: patent autem et immunes sunt Judaeorum synagogae, ubi Christus continuò despuitur. Quod placitis hominum aeternam Dei legem interpretari, et terram coelo miscere non audemus, schismatici, haeretici, apostatae audimus. Quod conscientiae in os obloqui exhorremus, carceribus, virgis, ferro ignique adjudicamur.

Si talia profectò meruimus, cur Casimirus Magnus, Poloniae Rex ille gloriosissimus, adjuncta Russiâ Poloniae, etiam Religionem Graeco-Russicam Romano-Calholicae adjunxit, non ut servam Dominae, sed ut liberam et sociam, iisdem juribus et communibus utrique praerogativis gaudentem? Cur zelosissimus ille Rex Jagello, latâ in haereticos, e Bohemia provolantes, rigida lege. Religioni nostrae labem haereseos minime adspersit? Cur sanctae illjus radicis novissima propago Sigismundus Augustus privilegiis suis, velut solis radiis vividissime depinxit, Religionem nostram nemini vel ad summas dignitates obsepire viam? Cur illustrissimus ejusdem saесиli Senatus una cum suis antesignanis, Episcopis Romano-Catholicis, viris et prudentia et pietate ornatissimis, eadem privilegia suis suffragiis, sine ulla mutatione, hoc est integerrime adprobarunt? Cur denique antiquior nobilissimus Equestris ordo, cui pro zelo Religionis, gladios ad lectionem Evangelii stringere moris erat, non eosdem gladios jugulo nostro, si quid nos adversus Evangelicam doctrinam sentire censeret, adegit?

Haec et talia plura innocentiae nostrae antiqua indicia scis exacte. Rex Serenissime! Proinde vel sola Tua haec scientia nos nostram causam desperare haud permittit: chorus veró ille virtutum, qui Te circumstat, etiam bene sperare jubet.

Est apud Te pro fide Romano-Catholica zelus, sed ille oculatus et plus quam lyncaeus: est studium propagandae Religionis, sed mediis Apostolicis: est fervor defendendi dogmata, sed non perinde placita humana: est exemplaris pietas, sed quae non favet hypocrysi, neque sacrilego quaestui: est singularis in socios fidei amor, sed qui communi in omnes Tuos subditos clementiae permistus, sapientiàque ac justitiâ bellissime temperatus.

Excordes itaque nos esse oportet, si vel cogitatione conciperemus, Te tantum Regem, probitatis omnis ac sapientiae praesidium, Regi Agrippae concessurum, Regi, inquam, a virtutibus alienissimo, qui tamen Paulum calculô suó liberandum pronuntiavit; imo cum Agripda Rex superiorem habuit Caesarem, Tu nobis et Rex et Caesar a Deo constitutus: plane confidimus, Te pro summa Tua authoritate, pro nobis, conscientiisque nostris, in pristinam libertatem restituendis, clementissime pronuntiaturum.

Quòd, dum provoluti ad Tuas plantas, enixè oramus, oramus etiam Regem Regum, ut regnum hoc gloriosissimum, quod non nisi lectissimo, hoc est omnium optimo confertur, stabiliat in manu Tua quam diutissime, faciatque, ut quemadmodum omne Praedecessores Tuos Reges Poloniae, unanimitate latorum pro Te votorum superâsti, ita Eosdem prosperitate, rerum gerendarum magnitudine, vitae que Tuae diuturnitate superes.–

Caeterum, causam nostram commendat Tuae Regiae Majestati Serenissima totius Russiae Imperatrix, ut singularis Religionis nostrae Patrona, per Literas Suae Ciesareae Majestatis augustissimas, quas Tuae Regiae Majestati supplex offero.

ПРЕСВЕТЛЕЙШИЙ КОРОЛЬ! всемилостивейший государь!

Учитель народов, Апостол Павел, будучи окован цепями, блаженным почитал себя, когда представил дело свое на суд Царю Агриппе, которому известны были обстоятельства оного. О! сколь блаженнейшими должны почесть себя ныне мы, видя в священной Особе Твоей Государя и Верховного Судию, не токмо совершенно сведущего о делах всех подданных Своих, следственно и об наших, но и всеми добродетелями одаренного, мы, которые с давнего времени принуждены влачить оковы, возложенные на совесть нашу!

Нет нам нужды в настоящем случае оправдываться, и пространным словом доказывать, что мы страдаем невинно. Ты ведаешь, Всемилостивейший Государь, что как предки наши, так и мы, потомки их, никогда и никакого не сделали преступления, ни пред любезным Отечеством нашим, ни пред Августейшими Королями, но ревнуя примеру предков, всегда готовы верность нашу к Отечеству и Государю запечатлеть самою кровию своею.

Вера наша – вот единственное преступление, в котором нас обвиняют. Но Ваше Величество изволите ясно видеть, заслужила ли и она соделаться пленницею? Наша Вера Христианская, и совершенно согласна с Римско-Католическою, во всех тех предметах, кои служат основанием спасения, и доставляют средства к оному. А хотя и есть некоторое различие, но оно состоит в предметах неважных, или утверждается на мнениях человеческих. Но я тут не было бы разности, если б было возможно не следовать убеждению совести. Однако разделение сие, столь маловажное, которое весьма легко загладить Христианскою любовию, произвело между чадами Церкви Христовой ужасный, необычайный раздор, и, так сказать, растерзало нешвенную оную ризу Спасителя! О сем не могу и говорить без слез.

Мы Христиане, но Христианами же утесняемся; верные, но верными озлобляемы более, нежели неверные! Запечатаны наши Церкви, в которых прославляется Христос; а Жидовские синагоги, где изрыгают хулы на Него, открыты и неприкосновенны. За то, что мы не дерзаем толковать вечные Божии законы согласно с преданиями человеческими, и, так сказать, не смешиваем неба с землею, – за то, говорю, называют нас схизматиками, еретиками, богоотступниками. За то, что страшимся противоречить с бесстыдством гласу совести, осуждают нас на заключение в темницы, на раны, на позорную казнь и сожжение!–

Но, если в самом деле мы достойны сих наказаний: то почему же Казимир Великий, знаменитейший Польский Король, соединив Русь с Польшею, вместе с тем соединил и Греко-Российскую Церковь с Римско-Католическою, но не как рабу с Владычицею, а как свободную и союзницу, имеющую те же права, и преимущества, в равной мере обеим присвоенные? Почему Король Ягелло, столь ревнительный по Вере, издав строжайший закон против еретиков, вкравшихся сюда из Богемии, в нашей Религии не нашел никакой тени ереси, достойной осуждения? Почему Сигизмунд Август – священного оного корня последняя отрасль – в привилегиях своих начертал так ясно, как свет солнечный, что Вера наша никому не преграждает пути даже к первым чинам и достоинствам в Отечестве? Почему знаменитый тех веков Сенат и главные члены оного, Епископы Римско-Католические, ревностные блюстители Веры, мужи мудрые и благочестивые, подтвердили те же права своими голосами, во всей силе их и без всяких изменений? Наконец почему древние благородные Рыцари, которые из ревности к Вере, во время чтения священного Евангелия, обыкновенно обнажали мечи свои, почему, говорю, они теми мечами не поразили нас, если видели точно, что мнения наши не сообразны с учением Евангельским? –

Сии и премногие другие, самые давние доказательства невинности нашей подробно известны Вашему Величеству. Следовательно и единое сведение Ваше о сем не позволяет уже нам отчаиваться в правоте дела нашего; а лик добродетелей, украшающих душу Твою, одушевляет нас несомненною в том надеждою.

Так, Пресветлейший Король! Ты исполнен ревностию к Вере Римско-Католической: но ревность Твоя чистая и прозорливая. Имеешь и особливое усердие к распространению Религии, но средствами Апостольскими. Имеешь и горячность защищать священные догматы, но не сравнивая с ними мнений человеческих. Имеешь благочестие примерное: но оно не покровительствует ни лицемерию, ни святотатственной корысти. Имеешь и особенную любовь к единоверным: но она будучи соединена с милостию ко всем вообще Твоим подданным, тем более возвышается мудростию и правосудием Твоим.

И так мы были бы безумцами, если б дерзнули хотя помыслить, что Ты, Всемилостивейший Государь, при всем добродушии, при всей мудрости Своей, захотел бы унизить Себя пред Царем Агриппою, пред Царем, говорю, который не имея в душе ни единой, добродетели, по справедливости однако присудил Апостолу Павлу освобождение от уз. Притом Агриппа был поставлен в зависимости от Верховного Кесаря; а Ваше Beличество от Бога поставлены над нами и Государем и Кесарем. Почему мы совершенно уверены, что Ты по верховной власти Своей, всемилостивейше повелеть соизволишь возвратить нам и совести нашей прежнюю свободу.

Повергаясь к стопам Вашего Величества, всеусильно умоляем о том. Молим же и Царя Царей, да утвердить Он на многие лета в Деснице Твоей державный скипетр царства сего, который токмо избраннейшему и достойнейшему вручается, и да соделает, чтобы Ты, превысив уже всех предшественников Своих, Королей Польских, единодушным избранием, превзошел также их благоденствием, славою и величием подвигов, долголетием жизни.–

Впрочем, сие наше дело Вашему Королевскому Величеству препоручает Пресветлейшая Императрица Всероссийская, яко единственная Покровительница Веры нашей, в Высочайшей Своей Грамоте, которую Вашему Величеству с благоговением подношу.

Георгий Кониский, по благодати Божией Православный Епископ Белорусский, Мстиславский, Оршанский и Могилевский.

Всем Епархии нашей Благочестивой честным Протопресвитерам, пресвитерам, диаконам и причетникам, братии и сынам о Христе возлюбленным, благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святого Духа присно да будет.

С начала пришествия моего в кафедру Епархии сей, вижу и достоверно слышу, что учение Слова Божия, которое простому народу непременно должно быть преподаваемо от Священников, а в крайней нужде и от клириков, не бывает нигде и никогда в церковных собраниях: Да и как будет сие? Понеже и сами некоторые Священники, как случалось мне иногда их вопрошать, ни членов Веры Христианской не знают, ни силы закона Божия не разумеют: и тако вожди суще слепые слепцам¹⁷⁴, и сами впадают в ров погибели, и других за собою туда же ведут.

Сие же когда помышляю, в душе моей слышу, как трубу некую проразительную, страшный оный глас Божий, у Пророка Иезекииля написанный: сыне человечь! стража (иначе Епископа, т. е. блюстителя) дах тя дому Израилеву: аще не возвестиши беззаконнику, еже остатися и обратитися от пути своего, беззаконных той в беззаконии своем умрет, крове же его от руки твоея взыщу¹⁷⁵. Слышу также глас Апостола Павла, как он заклинает Богом и судом Его страшным Тимофея, Епископа Ефесского, глаголя ему: засвидетельствую аз пред Богом и Господем нашим Иисус Христом, хотящим судити живым и мертвым, в явлены Его и царствии Его: проповедуй слово, настой благовременне и безвременне, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением¹⁷⁶. – Тут мне, окаянному Стражу Епархии сей, при таком недостатке и нерадении о спасительном учении, что надлежало бы творить, недоумеваю.

Конечно надлежало бы или вас, братия, по единому обходить, или к себе собирать, и дотоле учить и увещевать, пока напоследок и мне можно было бы дерзновенно сказать к вам тоже, что сказал Апостол Павел к Ефесским Пресвитерам: свидетельствую вам во днешний день, яко чист аз от крове всех. Не обинухся бо сказати вам всю волю Божию¹⁷⁷. Но оба сии способа, и обходить мне вас непрестанно, и к себе созывать, сами ведаете, по многим причинам неудобны и даже невозможны. Только убо остается чрез послания хотя отчасти исполнять то, чего не можно устным беседованием. Так, читаем, поступил и Василий оный Великий в Каппадокийской Епархии своей с пресвитерами.

Посылаю убо при сем к вам, братия, книжицу Катихизис называемую, в коей как Веры Христианской хотя краткое, однако основательное учение содержится, так и Закона Божия истолкование достаточное. Катихизис сей прежде должны сами вы так изучить, чтобы силу написанного совершенно знали и твердо памятовали; потом всеприлежно поучать тому и людей, вам от Бога порученных, чтобы всякая душа Христианская, и старые и малые, и мужеский пол и женский, ведали, что и како веровати, и по вере како богоугодно жити подобает, дабы вечной погибели избегнуть, и блаженный живот получить могли.

Знайте добре, о возлюбленные, что и вы есте стражи дому Израиля, то есть, Церкви Христовой, частями вам порученной. Аще убо не накажете грешников, да исправятся от путей своих; то грешники погибнут в беззаконии своем, а крови их от руки вашей Бог взыщет. Знайте, что и до вас каждого Апостол Павел тоже самое, с клятвою, говорит, что сказал ученику своему Тимофею: засвидетельствую аз пред Богом и Господем нашим Иисус Христом, хотящим судити живым и мертвым, в явлении Его и царствии Его: Проповедуйте слово, настойте благовременне и безвременне, обличите, запретите, умолите со всяким долготерпением и учением¹⁷⁸. Знайте, что поучать народ есть первейшее и главное дело Пастырское: без научения бо не будет веры, по написанному: Како уверуют, его же не услышаша? Како же услышат без проповедающего?¹⁷⁹ А без веры, самые тайнодействия и священнослужения наши ничтоже пользуют. Без веры и Христианином нельзя нарицатися. Знайте наконец и то, что по правилам Вселенского шестого Собора, Священники не поучающие народ по крайней мере во дни недельные, извержению сана своего подлежат.

А наипаче из памяти не выпускайте того правила, которое Апостол Павел, хотя и до третиего небесе восхищен был, сам на себе налагает, глаголя: Горе мне, аще не благовествую¹⁸⁰. Говорите также и вы, всяк до себе, и по всякий час, со Апостолом: Горе, горе и мне, аще не благовествую! – При том же не токмо учить, но и делами учение свое показывать долженствуете. Тако бо и Христос, Спаситель наш начат творити же и учити¹⁸¹. Тако и Апостол Павел увещевает Тимофея: образ буди верным словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою¹⁸². Вы есте свет мира, по глаголу Христову, вы есте соль земли¹⁸³. Вы очи телу и светильник: аще убо око ваше светло будет, то и все тело. Аще свет в вас тма будет, то много паче тма тмою останется¹⁸⁴; и аще соль обуяет, чим осолится; ни во что же будет ктому, точно да иссыпана будет вон и попираема человеки¹⁸⁵.

Се на ваших, о братия, руках лежит то сокровище, которое Христос не мог дешевле купить, только ценою крови Своей! Внимайте убо себе и всему стаду, в нем же вас Дух Святый, постави Епископы, пасти Церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию Своею¹⁸⁶. О сем вас молю и увещеваю Пастырски, и засвидетельствуя пред Богом и Господом нашим Иисус Христом, хотящим судити живым и мертвым в явлении Его¹⁸⁷, наконец предаю вас, братие, Богови и слову благодати Его, могущему наздати и дати вам наследие во освященных всех¹⁸⁸. – Аминь.

Дано сие увещание наше в кафедре Могилевской, 1757 года Августа 31 дня, с подписанием собственной нашей руки.

На подлинном подписано тако:

«Вышеименованный Епископ Смиренный Георгий, рукою властною».

Известно нам учинилось, что некоторые Священники Епархии нашей совершают тайну крещения над младенцами, а иногда и возрастного человека, от неверия в Веру Христианскую приходящего, крещают одним только возлиянием из малого сосудца воды на главу крещаемого. Такий род крещения всеконечно есть противный образу крещения Христа Спасителя нашего, в реке Иордане крестившегося: ибо если б довольно было к совершению крещения возлить на главу Его мало воды; то и не надлежало бы Господу Христу ходить на Иордан. Да и все, от Св. Иоанна Крестителя крестившиеся, шли к реке и водам многим, по свидетельству Евангелиста Иоанна Богослова: бе Иоанн, говорит он, крестя во Еноне близ Салима, яко воды многи бяху ту: и прихождаху, и крещахуся¹⁸⁹. – Явился, правда, после того случай в Христианской Церкви, что многие больные, не могущие от одра своего востати, и близь смерти сущие, по усердному желанию и прошению своему, крещаемы были возлиянием на них во многом или в малом количестве воды; но о сих клиниках, т. е. на одре крещенных, сперва происходило в Церкви Божией сомнение, совершенно ли есть их крещение, и не требуют ли таковые крещения повторительного; потом хотя и признано на Соборе Св. Отец такое крещение полным и совершенным, однако в той нужде токмо и допущено, т. е. в болезни тяжкой, не допускающей креститься во образ крещения Христова. – Но без всякой нужды и побудительной причины таким образом крещающий Пресвитер конечно презирает тот образ крещения, который от Самого Спасителя нам предан, и потому если не тщетным, то по крайней мере сумнительным крещение такое делает. А вышел сей превратный образ крещения конечно от тех, которые и прочие спасения нашего тайны, по суемудрию и вымыслам своим, исказили, а особливо причастие пресвятых тайн, отъятием у мирян чаши Господней, вопреки явному установлению Христову и учению Павлову; учит бо Апостол: да искушает же человек себе, и тако от хлеба да яст, и от чаши да пиет¹⁹⁰.

По сему никтоже от правоверных наших Священников да дерзает, ни младенца, ни возрастного человека крещать возлиянием на главу его воды от сосудца, под штрафом непременного извержения от священства, но да имеет и для крещения самих младенцев крестильницу, т. е. приличный сосуд, вмещающий довольно воды, дабы можно было в ней погрузить младенца, сказывая Форму крещения единожды, не спеша, тако: крещается раб Божий, или раба Божия (имя рек) во имя Отца (за первым погружением), и Сына (за другим), и Святого Духа, аминь (за третьим), да тако крестившеся во образ Христов, и не презирая, но с любовию приемля преданный нам от Него способ чистительного крещения, и крещающие и крещаемые, будем славна церковь, не имуща скверны или порока, или нечто от таковых, на свята и непорочна¹⁹¹.

Дана в Могилеве, в кафедре Архиерейской, Октября 16 дня 1783 года.

Известно учинилось нам, что многие из Священников, нерадя о самоважнейшей части обязанности своей, в исповедании прихожан своих (как оная довольно объяснена в книге: О должностях Пресвитеров приходских, в части 3, под титлом 90 и последующими), приходящих к ним, на исповедь, с грехами навыком утвержденными, или как Апостол Павел называет их, царствующими в человеке¹⁹² и обладающими грешником, или по корыстолюбию и скверному прибытку, или же из лицемерия и боязни знатных лиц, не видя в них истинного раскаяния и поправления распутной жизни, разрешают и от такого греха, в тине коего беспечный грешник сладко почивает, и очиститься от нея, решительным сопротивлением злому обычаю своему, ни мало не помышляет; и по разрешении, допускают таковых к причастию пресвятых Таин Христовых, наравне с достойными, скверня чрез то самую пречистую тайну тела и крови Господней, по реченному Самим Богом чрез Пророка: Священницы оскверниша Святая Моя, между святым и скверновым не разлучаху, и между нечистым и чистым не разделяху¹⁹³. А тем самым сие врачевство, данное грешнику во спасение, во вред душе его и телу обращают: ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, говорит Апостол¹⁹⁴. К тому же, таким безрассудным допущением к причастию, самого того грешника более и более в том грехе утверждают, и возникнути ему от сети диавольской последний способ отъемлют. Сверх того, не разлучая достойных от недостойных, обиду творят достойным, и камень претыкания полагают, так что и достойные, будучи сравнены и смешаны с недостойными, удобно могут совратиться в след недостойных.

Боля убо душею о таковом нерадении Пресвитеров, и последующей за тем погибели, как исповедающихся без покаяния и поправления жития своего, так и самих исповедников, слепцов, водящих слепцов же, и падающих вместе в ров погибели¹⁹⁵, Пастырски сим увещеваем, и строжайше подтверждаем обще всем Пресвитерам Епархии нашей, дабы важнейшую часть служения своего, т. е. дело исповеди исправляли точно, по вышеозначенному в книжице: О должностях Пресвитеров приходских учению и изъяснению, отнюдь не смешивая недостойных с причастниками достойными.

Буде же и за сим увещанием нашим, исповедники не исправятся в должности своей; то кроме того, что разрешавшие недостойных разрешения, они сами себе вяжут, и грешникам некающимся потакая, проказу их неисцельную умножают, и сами оной приобщаются, и тако меч гнева Божия и на себе и на порученные им души приспешают, – по изобличении в таком нерадении к делу своему, без всякого пощадения, от чина своего извержены будут.

Дана в Могилеве, в кафедре Архиерейской, Марта 13 дня, 1789 года.

Истинная молитва к Богу обращается с Верою, и просит с надеждою несомненною. Корабль, будучи утвержден на крепких котвах, неподвижно стоит посреди волн. Так молитва имеет свою котву крепкую, никакими бурями и волнами неподвижную, Иисуса Христа Сына Божия, ради Которого, и чрез Которого все нам даровать обещал Отец небесный.

* * *

Некоторый Пустынник, чрез целое житие свое, не мог прочитать молитвы Господней. Лишь только скажет: Отче наш! вдруг обольется слезами, признавая себя недостойным назваться сыном такого Отца. Что вы о сем думаете многоречивые молитвенники? Получил ли сей Старец спасение?

* * *

Для молитвы пост есть тоже, что для птицы крылья.

* * *

Молитва пробивает облака, восходит на небо, как воня Авелевой жертвы; вопиет во уши Господа Саваофа, как кровь сего первого Мученика Веры¹⁹⁶. Она на бесов огнь, на супостатов меч. Ею Моисей Амалика иссек; ею Иисус Навин солнце удержал; ею Илия, как ключем, небеса затворял и отверзал, сводил и дождь и огнь. Ею Пророки и Апостолы премногие силы и чудеса сотворили. Ею святые Мужи по водам ходили, в райских селениях витали. Она и нам живот вечный ходатайствует, и все к временному житию потребное подает.

* * *

Чем более душа наша молитвою приближается к Богу, тем паче лице ее просвещается чудным светом, как лице и ризы Христовы на Фаворе. Не видят сего просвещения и ризы душевной телесные очи наши. Мы не видим и самой души своей: и так уже ли и души в нас нет? Но видит душа наша своими очами ризу свою, светла ли она, или темна: и по тому иди утешается светом ее паче, нежели обложившем злата, или стыдится мрака ея, паче нежели Каин печати отвержения своего.

* * *

Когда грешник, не хотящий покаяться в беззакониях своих, молится Богородице, и вопиет ей: радуйся! то приветствие сие столько же оскорбляет Ее, как и то Иудейское радуйся, когда распинатели Христовы, ударяя в ланиту Божественного Сына Ея, приглашали: радуйся, Царю Иудейский!¹⁹⁷ Ибо нераскаянный грешник есть новый распинатель Христов¹⁹⁸. Да ищем убо заступления и покрова Ея, но оставим наперед грехи свои: ибо с грехами, и из под ризы своея изринет нас.

* * *

Временный век сей, полный зла, есть ли век славы Сына Божия? Нет, он бесчестие принес Ему от Иудеев, и ныне неверующие паче поносят Его. Но для Него, говорит Апостол, видимая и невидимая создана суть¹⁹⁹. Убо придет время, когда видимая и невидимая соединятся, и дружно воспоют славу Творца Бога, и Единосущного Сына Его. Придет время, когда начаток умерших²⁰⁰ явит свой останов, перворожденный из мертвых²⁰¹ укажет по себе братию свою. Придет время, когда Иудеи, повесившие Его на кресте, со злодеями, снова узрят Его, грядуща с силою и славою многою, на облацех небесных²⁰². И те, кои последуя Иудеям, теперь отрекаются Его, тогда, в пришествии Его на суд, восплачутся о Нем²⁰³.

* * *

Душа бессмертная, от бренного тела, как птица из растерзанной сети, весело излетевши, воспаряет рай Богонасажденный, где вечно цветет древо жизни, где жилище Самому Христу и Избранным Его.

* * *

Телеса наши, в гробах согнившие и в прах рассыпавшиеся, возникнут от земли, как трава весною, и по соединении с душами, востанут, и укажутся всему небу; пред очами Ангелов и человеков, пред очами предков наших и потомков, одни яко пшеница, другие яко плевелы, ожидая сербов Ангельских, и того места, которое назначено, особо для пшеницы, и особо для плевел.

* * *

Христос наш Пастырь: убо не попустит нас, овец своих, блуждать во веки по земле, но соберет в небесную ограду. Христос Царь наш: убо не оставит нас, Верных граждан своих, пребывать вне Отечества. Христос Законоположник наш и Воевода: убо не захочет принять победного венца без Воинов – сподвижников своих. Христос наш Первосвященник: убо не разлучится с прихожанами своими. Христос наша Глава: убо мы, яко члены, соединимся с Ним. Христос Жених наш: убо возьмёт нас, невесту свою, к себе в чертоги небесные. Послушаем убо гласа Его яко овцы, а не козлища; повинуемся Ему яко граждане, а не крамольники; подвизаемся яко присяжные войны, а не наемники; пребудем учениками Его, а не предателями, и членами Его, но не гнилыми; сохраним верность и обеты наши яко невеста, а не прелюбодейца.

* * *

Вниди в клеть твою, и помолися(²⁰⁴. Такая уединенная молитва и в Соборе может иметь место, если молящийся уединился от всех забот и попечений, и пребывает безмолвен среди молвы его окружающей; если он, отрясши от чувств своих все страсти и вожделения, един с единым Богом беседует. Авраам, ведя сына своего, Исаака, на заклание, говорит сопровождающим его рабам: седите зде со ослятем, аль же и детищ пойдем до о́нде, и поклонившеся, возвратимся к вам²⁰⁵. Так истинно молящийся страстям своим, аки рабам, повелевает оставить его, и ожидать, пока он молитву свою Богу, аки Исаака, в жертву принесет. – О! сколь отличны от сего молитвы наши! Мы и в уединении целое торжище вкруг себя собираем. Молясь, и покупаем, и продаем; и хозяйством управляем, и о лихоимстве заботился, и друзьям ласкательствуем, и на врагов вооружаемся, и о сластях помышляем и о сундуках своих трепещем. Подлинно, се ли молитва, и не паче ли торжище, молвы пресполненное? Где тут ум, разумеющий глаголы свои? Где сердце, долженствующее прилепиться к Богу? Одни уста трубят, и язык как кимвал звяцает; а мысли – как птицы в воздухе, по всем странам носятся; а сердце – хладно, как бездушный труп, зарытый вместе с сокровищем нашим.

* * *

Когда ты молишься, помни, что Бог желает показать, не только человекам, но и самим Ангелам, или подвиг твой или небрежение. Когда ты не получаешь от Него того блага, которого в молитве просишь, не унывай духом, и не ослабевай в подвиге; и ты скоро уверишься, что Бог, по всеблагой воле Своей, дарует нам лучшее и полезнейшее, паче прошения нашего.

* * *

Спаситель сказал: аще принесеши дар твой ко олтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя: остави ту дар твой, пред олтарем, и шед, прежде смирися с братом твоим²⁰⁶. Да не думает никто, будто Христос, под именем брата твоего, указует тебе на твоего товарища, равного с тобою саном, породою или достоинством. Не правда! брат твой есть и самый последний слуга твой, и по Адаму праотцу, от коего все мы происходим, и по новому Адаму – Христу. Коего плотию и кровию все мы питаемся, и тем самым связуясь в единый состав, соделываемся между собою братиями.

* * *

Всякий день просим мы Отца небесного: остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим²⁰⁷. Но мы сами себя осуждаем, и подвигаем Бога к тому, чтобы Он никогда не оставил нам долгов наших, – если сами не оставляем их своим должникам. У Отца небесного готов ответ на такое моление наше: рабе лукавый! весь долг, тмы талантов, отпустих тебе: не подобаше ли и тебе помиловати клеврета твоего²⁰⁸, отпустив ему единый пенязь?

* * *

Где нет мира, там нет и никакого добра. О! мир, любезный мир! Блаженна та земля, в коей ты пребываешь; блаженны те люди, которые тобою веселятся. Блажени миротворцы!²⁰⁹ А между нами, кажется, господствует настоящее смешение языков. У нас есть и Жиды и Самаряне. Разделены не только наши мысли, но и совесть: разделена Вера и Церкви наши. И сие-то разделение породило между противниками нашими непримиримую к нам ненависть, которая передается от родителей чадам, так что и малые дети прежде узнают врага и гонителя, нежели отца своего и благодетеля. А отсюда какая вражда, какие свары, какие наветы, нарекания и озлобления! сколько гонений, мучений, убийств! Слезами и кровию новых Исповедников Православия увлажены стогны и поля наши. Сколько разорений, грабежей и нищеты! Сколько отнято имений, по суду и без суда! Сколько владельцев, скитающихся без крова и насущного! Богатые обнищали и взалкали. Домы знатных господ опустели; многие старинные фамилии с лица земли исчезли. Б самих храмах Господних гнездятся враны, и достояние Спасителя нашего – в руках распинателей Его!

* * *

Когда вкушаем тело христово; и пием Божественную Кровь Его, таинственною сею вечерию в един состав с Ним соединяемся: Он в нас живет, а мы в Нем. Сей хлеб доставляет нам не только вечную, но и блаженную жизнь. Сею Кровию намащая уста наши, далеко прогоняем от себя губителей наших, как Израильтяне, во Египте, помазанием двери домов своих кровию пасхального агнца, избавлялись от губительного меча Ангела Божия²¹⁰. С сим бесценным врачевством не боимся, ни болезни, ни смерти, ни нетления тела нашего.

* * *

Иосиф, проданный братиями своими во Египет, соделавшись правителем царства, дал им в удел самую богатую землю, Гесем именуемую²¹¹. Сын Божий, по безмерной благости Своей, соединившийся с нашею природою, и таким образом соделавшийся Братом нашим, дает нам, не часть некую области небесной, но все царство свое нераздельно. Небо отверзто для нас; престолы уготованы; объятия Божественного Брата нашего ждут нас. Пойдем, полетим к Нему: но прежде должны мы сбросить с себя всю тяготу мирскую, влекущую нас к земле.

* * *

Блажени мертвии, умирающий о Господе! Ей, глаголет Дух, да почиют от трудов своих: дела бо их ходят в след с ними²¹². Если, по слову сему Тайновидца, праведные дела пойдут в вечность, в след за Праведником; то без сомнения, и дела злые туда же пойдут за грешником. Какое тяжкое бремя! Хорошо когда в таком далеком пути найдем мы, в помощь себе, возниц, которые, например, посланы были к Лазарю, как читаем в притче Евангельской: бысть умрети нищему, и несену быти Ангелы на лоно Авраамле²¹³. Но Ангелы Божии соглашаются токмо нести на раменах своих нищего, нагого, гладом облегченного, а не богача, обремененного златокованными виссонами и туком сладострастии. Горе нам с беззакониями, иже превзыдоша власы главы нашея! Сии бремена в самое дно моря огненного низведут души наши. Что же нам делать? Но да не унываем: и кроме Ангелов, есть у нас надежный помощник. Вот нам Его перстом указует Предтеча: Се Агнец Божий, вземляй грехи мира!²¹⁴ Остается убо нам только на Него возложить греховные свои бремена.

* * *

Спаситель сказал, что нам предлежит тесный путь, которым входят в живот вечный²¹⁵. Припомним же, что в теснинах пути сего гнездятся целые полчища страшных разбойников, т. е. духов злобы поднебесных. Они-то стерегут тут прохожих, и уловляют в добычу себе. Антоний великий видел, с какою они злобою души человеческие, хотящие внити в небо, аки мухи побивают, и низвергают во ад. Но сии разбойники голому от грехов не страшны: они сами таких нагишов боятся и убегают. А навьюченных грехами велблюдов наипаче назирают, и сия добыча самая корыстная для них.

* * *

И овцы своя глашает по имени²¹⁶. Слово сие Спаситель относит к нам, Пастырям овец словесных. Знаем ли мы, братия-Пастыри, по имени овец нам порученных? Знаем конечно, хотя и не всех. Но по каким приметам одних знаем, других и знать не хотим? Ответ на сие весьма удобен. Знаем овечек жирных, молоко дающих и во́лну, т. е. знаем прихожан тех, кои богато живут, и от имения своего Пастырю уделяют; а бедных, от которых ни во́лны, ни молока, и знать не нуждаемся. Да и у первых знаем только достатки их, промыслы, сколько у них хлеба, скота, пчел; а богаты ли они в Бога, возмогают ли о Господе и в державе крепости Его, не болезнуют ли каким-либо грехом, и не требуют ли врачевания, о том совсем не заботимся.

* * *

Белорусская Церковь наша, чрез долгое время, находилась в тесном обстоянии, как древле Иавис, град Галаадский, от Амонитян²¹⁷. И от нас супостаты наши домогались десного ока Благочестия, дражайшего паче обоих очей. Но благодарение Богу! Сниде Дух Господень на державную Помазанницу нашу, яко тогда на Саула: от обстояния свободила нас Она, и око десное наше в целости нам сохранила. Что еще? С самого начала царствования Своего, укрепляясь ревностию Божиею, Она положила истребить в Отечестве нашем идолослужение. Какое это идолослужение, вопросишь? Лихоимство, ответствую, которое Апостол прямо и ясно называет идолослужением²¹⁸.

* * *

Страшен в руках диавола меч. Какой это меч? Грех наш. Сим-то мечем он уязвляет нас, как змий жалом. Божественный Давид наш победил сего адского Голиафа, и исторг у него из рук меч оный: но мы новыми грехами новые мечи сами в руки ему подаем, и дружимся с врагом нашим, столь лютым и коварным.

* * *

Ядый со мною хлеб, воздвиже на мя пяту свою²¹⁹. А для чего поступает так неблагодарный питомец? Сие легко угадать. Дабы попрать в землю живот Благодетеля своего, и славу Его в персть вселити. Но такая ли в самом деле сила хлебосольства? Без сомнения, противная, на любовь и милость преклоняющая. Замечено, что самые змеи, при которых домах гнездятся, там отнюдь не вредят; с малыми детьми млеко пьют, и будучи отгоняемы и биемы, жалом не вооружаются на них. Хлеб убо и яд змеиный силен превратить в безвредие. Но окаянство Иудино превзошло лютость самих змей. Подлинно, тут видим странную борьбу между духом правым и духом лукавым, между духом благости и духом злобы и ненависти. Иисус Христос кроткую главу Свою до ног преклоняет²²⁰; а Иуда гордую ногу свою на попрание главы Его воздвигает. О! сколь болезненнее та рана, которую налагает благодетелю рука исполненная благ его!

* * *

Иуда не ощущал сладости вечери Христовой. И можно ли было ему ощущать то, купно с Петром и Иоанном, когда сердца его не было при вечери? Где же оно было? У Жидов, от коих он еще не взял сребреников, обещанных за предательство. Как справедливо слово Спасителя: иде же есть сокровище ваше, тамо будет и сердце ваше!²²¹

* * *

Поминая раны Спасителевы, берегись, дабы по примеру Иуды, вновь не уязвлять Его. Ты недоумеваешь, как можно ныне уязвить Христа, сидящего уже одесную Отца небесного. А я тебе скажу: уязвляя уды тела Его, неповинную братию, ты язвишь и Самого Его; ибо Он по Апостолу, есть глава телу Церкве²²². Не может быть, чтобы Он – Глава наша, не страдал, когда страждут уды Его. Сам по себе суди, как страдает глава твоя, когда уязвлена рука твоя или нога?

* * *

Благолепие души – добродетели суть светлые черты образа Божия; а безобразие души – злодеяния суть мрачные отпечатки образа диавольского.

* * *

Слепец тот, который не видит света солнечного: но те горшие слепцы, кои не видят света правды²²³. Кто убо согрешил, сии или родители их? Все суды, и естественный и Божий, вопиют: и сии согрешиша, и родители их. Согрешил окаянный отец: ибо сына своего с младенчества научил картежной игре и псовой охоте, а не закону Божию и Евангельскому оправданию, научил сластолюбию, гордости, коварству в содружестве, жестокости над подвластными. Согрешила и окаянная мать: ибо дщерь свою учила игры и пляски водить, а не путем Божиим ходить; тело наряжать, а не душевную наготу украшать; зеркала представляла ей, а не Евангелие – истинное веры и жития нашего зерцало. Согрешили и окаянные дети: ибо внимая нечестивому учению родителей, и руководствуясь развратными их примерами, от беззакония в беззаконие, как бы с камня на камень претыкалися, и не только подражали им, но и превзошли меру нечестия их семьдесят седмерицею. Но – придет грозное время, когда дела Божии явятся и на сих слепорожденных душами, суд и правда Его над беззаконными, и родителями и детьми. Не брение от плюновения положит Он на очи, самоохотно слепотствовавшия: но огнь гнева Господня падет с небеси на главу их. Не пошлет умыться в купели Силоамской: но пошлет их мучиться в геенне вечной. – Явятся убо и на нас дела Божии. Ходите, говорит Спаситель, дондеже свет имате: веруйте во свет, да сынове света будете²²⁴.

* * *

Неверующему чудесам мы смело можем сказать с блаженным Августином: «Большее из всех чудес чудо есть то, что дванадесять человек, бескнижных, безоружных, нищих, проповедывавших крест, победили, не только Владык и Сильных земли, но и самих богов языческих, и целый свет Христу покорили». Ты возразишь мне на сие, что сии победители мира сами были умерщвлены, и ни один почти из них не кончил жизни без мучений, без креста, меча и огня. Но вот мой краткий ответ: на то и посланы были сии победители своим Воеводою: Се аз посылаю вас, яко овцы посреде волков: предадят вы на сонмы, и на соборищах их биют вас²²⁵. Особое убо чудо миру и печать истины Евангельской есть страдальческая смерть посланников – победителей. Но посмотри, что с сими убиенными последовало? Цари персть их почитают, и отложив порфиру и венец, благоговейно преклоняют колена пред гробами их.

* * *

Нигде не читаем, чтобы язычники страдали так за своих идолов, как Мученики Христианские за Веру Христову. Да и в нынешних богоборных сонмищах атеистов и натуралистов, в главных гнездах их, во Франции и Англии, нашелся ли хотя один такой ревнитель, который бы за безбожие свое или натурализм произвольно на муки дерзнул?

* * *

Покаяние горечь поста обращает в сладость, и тяготу бдений всенощных – в покой души.

* * *

Как редки ныне истинные девственники! Но и супруги, хранящие в чистоте брачное ложе, также могут быть причислены к сонму их. Муж, оставленный и презираемый бесстыдною своею женою, есть тот же девственник. Жена, терпящая от супруга, сквернителя брачного ложа и растлителя рабынь своих – также девственница!

* * *

Иуда не один у нас, но столько их, сколько продающих на суде правду, и как Пророк говорит, праведного или невинного на сребре, и убогого на сапозѣ́х²²⁶.

* * *

Благодеяния Божии Праведникам служат наградою за правду и добродетели их. Как же назвать благодеяния Божии, кои Он, по человеколюбию своему, ниспосылает и грешникам? Это приманки, которые добрый отец дает детям, чтобы непослушных и строптивых исправить их, и заставить любить себя. Но не благодеяние ли Божие и то для грешников, когда Он, наказывая пять или десять, в тоже время щадит тысячи заслуживших казнь Его? Например, посылает на землю глад, но большую часть гладных питает и сохраняет, подобно как сверкающая молния пожигает малую часть класов, а не всю ниву.

* * *

Лицемер тот и пред Богом и пред Государем, кто или небрежет о должности своей, или превращает оную в добычу себе. Иной гремит указами о хранении государственного интереса, а притом имеет искусных кондукторов, которыми сии громы и молнии низводятся, но не в воду, а в карманы его, и там неприметно исчезают. По истине, если с таких людей сорвать личину лицемерия; то правосудный Государь поступил бы с ними также, как и Давид, который сам говорит: во утрия избивах вся грешные земли, еже потребите от града Господня вся делающие беззакония²²⁷.

* * *

Говорят многие: почему молитвы наши ни чудес не творят, ни лучшей перемены в нас не производят. Ах, стыдно и воспоминать молитвы наши! Об них можно тоже сказать, что сказал некоторый кормчий одному бывшему на корабле беззаконнику. Когда во время сильной и опасной бури, все плаватели обратились к молитве, и вместе с ними и оный беззаконник нечто промолвил; то кормчий остановил его сими словами: «ты пожалуй, помолчи: не знает де Бог, что и ты с нами, и потому еще между отчаянием и надеждою находимся; а как де услышит твою молитву, так мы и погибли». – Достойна ли молитва имени своего, когда она в одних устах обращается, а ум не помнит и не знает того, что болтает язык? Читаем: глаголы моя внуши, Господи, разумей звание мое²²⁸; а сами ни глаголов своих не внушаем, ни звания нашего не разумеем. Такая молитва переменит ли нас, окаянных и грешных, в добрых и богоугодных? Грешными в церковь приходим, грешнейшими выходим.

* * *

Радость плотская ограничивается наслаждением: по мере, как затихает веселый гудок, затихает и веселость. Но радость духовная есть радость вечная; она не умаляется в бедах, не кончается при смерти, но переходит и по ту сторону гроба.

* * *

Важны ли добрые дела наши в деле спасения? Я объясню тебе вопрос сей подобием. Возьми небольшой кусок меди, и понеси его на торжище; там за него ты ничего не купишь: всякой с насмешкою скажет тебе известную пословицу: «прилежи копейку, то купишь калач». Но ежели тот самый металл будет иметь изображение Государя твоего, или другой знак Его монеты; то купишь за него что тебе надобно. Так точно и дела наши. Ежели ты не имеешь Веры и упования на Христа Спасителя, не сомневайся признать, что они суетны. Но те самые дела совокупи с Верою и упованием на Него, тогда они будут важны; и если потребно тебе откупиться от грехов, или купить небесные вечные утехи, – купи ими несомненно.

* * *

Спаситель наш благоволил дать нам ясти Тело Свое и пить Кровь Свою в Божественном причастии, под видом хлеба и вина, дабы мы сию животодательную пищу вкушали, не только устами Веры, но и естественными устами; и таким образом были истинными членами Главы нашея, возрастая и достигая в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова²²⁹.

* * *

Мы познаѐм разумом души; а телесные очи суть как бы очки, чрез кои душевные очи смотрят.

* * *

Ров беззаконий граничит с адскою пропастью.

* * *

Храм Христов суть те, кои украшены добродетелями; хлев сатанин – валяющиеся в злодеяниях, яко свинии в кале тинном.

* * *

Грехи суть прелюбодейные порождения духа и плоти нашей с сатаною.

* * *

В жизни настоящей мы столь грешны, что хотя бы внутренний человек наш и хотел быть праведным, но внешний к тому немощен. Напротив, в будущей жизни мы столь будем святы, что уже не станем грешить, и не захочешь.

* * *

Отдайте все блага мира сего нечестивым, и предоставьте благочестивым, при всей их нищете и уничижении, единое благоволение Божие. Что же из того последует? Позавидуют ли они богатству? Но они считают его песком земли; и если попадется им куча злата, только и труда им, чтоб перескочить чрез сей камень преткновения, как сделал то Св. Симеон юродивый; только и заботы – молиться Богу о том, чтобы отнял у них память самого места, где оное злато сказалось, как молились Печерские Преподобные, Василий и Феодор²³⁰. Поразит ли очи их блеск камней многоценных, сияние виссонов драгих? Но они, и рубищами прикрытые, посмеваются сей блестящей, но тяжкой ноше: для них предовольно того, что душа их светлеет добродетелями, паче всех бисиров, и виссон их, яко невесты Агнчей оправдание святых²³¹. Заботятся ли они о здравии и долготе жизни? Нет, они восклицают с Апостолом Павлом: хощу разрешитися, и со Христом жити²³². О сем воздыхаем, в жилище наше небесное облещися желающе²³³. Тако благоволение Божие в сердцах избранных Его превозмогает все и все!

* * *

Как судить о том, что Бог ниспосылал победы недостойным благоволения Его? Например, в св. Писании говорится, что Навуходоносор, царь Вавилонский, идолопоклонник и властолюбец, победил Израиля, народ Божий, избранный, и отвел его в плен²³⁴. Сей вопрос я так разрешаю: Не редко Бог, не благоволя в лицах, благоволит в действиях лиц, исполняющих Его суды и определения. Так Навуходоносор, по властолюбию своему, наступил на Израильский народ, и Бог помог ему, но не в лице его идолослужительном, ни в хотении его тиранском благоволя; но яко Судия праведный, Он избрал его орудием гнева своего, и наказал чрез него избранный свой народ за вероотступление и пороки его. Таким образом Израиль, отечески наказанный Богом, испил, так сказать, только начатки из чаши гнева Его; а победителю, Навуходоносору предоставлено выпить оную до остатка. Израиль по седьмидесяти летах, от плена изведен и возвратился в отечество; а Вавилон погиб на веки.

* * *

Где пшеница Христова произрастает без терния бодущего ее? Где сласти века сего не подавляют благочестия? Сколь редкое сердце приемлет глубоко семя Слова Божия! Не все ли камень, ни влаги не имеющий, ни семени не приемлющий, ни посеянному расти и плод приносить не допущающий? Мало ли у нас хищных вранов геенских, Натуралистов, Волтеристов, Массонов, при пути сидящих и семя слова Божия подобающих и пожирающих? А Избранные Божии день и нощь вопиют: доколе, Владыко святый и истинный, не судиши и не мстиши крови нашей от живущих на земли?²³⁵ Но как ныне есть, так будет и до скончания века. Сам Спаситель сказал: Сын человеческий, пришед, обрящет ли веру на земли?²³⁶

* * *

Прародители наши, по падении своем, для сокрытия стыда, облеклись в кожаные ризы²³⁷. Не для того ли Бог дал им сию бедную одежду, сделанную из остатка смерти скотов, чтобы они сильнее памятовали собственную свою смерть?

* * *

Когда Иаир просил Иисуса Христа посетить дом его, чтобы исцелить болящую его дщерь; один из друзей сказал ему, с видом отчаяния: умре дщи твоя, не движи Учителя²³⁸. Так диавол смущает грешника, и чтобы он не обратился от беззаконий своих к раскаянию, влагает в сердце его отчаяние на помилование Божие: «Не беспокойся, шепчет ему: дело уже решено твое: как мертвецу далеко до воскресения, так тебе до спасения». Но сему отчаянному грешнику также должно сказать утешительное слово Христово: Не бойся, токмо веруй, и спасен будеши!²³⁹

* * *

Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят²⁴⁰. Солнце лица Божия в сердце чистом возблистает, как в зерцале. Но сердца лукавых не получат сего блаженства. Маска лукавства их будет для них вечно непроницаемым покрывалом.

* * *

На страшном Суде станет близ грешника диавол, и покажет хартию бесчисленных его грехопадений. Но станет тут же и Агнец Божий, вземляй грехи мира²⁴¹, и укажет язвы Свои на руках, ногах и ребре, самые явные знаки того, что Он грехи наши Сам вознесе на теле Своем на древо²⁴², и рукописание еже на нас истребил, пригвоздив ѐ на кресте²⁴³. Тут покаявшийся грешник, и возложивший бремя грехов своих на сего Агнца, и верою прилепившийся ко Христу, как член к составу своему, с дерзновением скажет Правде Божией: «Я вечно привязан Христу, Сыну Твоему: убо где Он будет, там и я. В муку Его не пошлешь, убо и меня. Он в царствии Твоем и Своем пребудет во веки, то и я вместе с Ним».

* * *

Велико ли различие человека согрешившего и диавола? Оба возгордились против Творца своего; оба захотели сделаться равными Ему, и захватить престол Божества. По сему правосудие Божие, как ангелов согрешивших не пощаде, но предаде их на суд мучимых блюсти²⁴⁴, так же могло поступить и с человеком, равно согрешившим. Но Отец небесный не воздал нам по грехам и беззакониям нашим. Он, во гневе Своем, отринул бесов; а нам, по милосердию, в Сыне Своем Единородном устроил спасение. А мала ли та милость Его, что Он нас, неверных и враждебных рабов, усыновил Себе, и соделал наследниками не только небесных селений, но и вечного царствия Своего? ²⁴⁵

* * *

Какой Царь земный сына своего женит на блуднице? А любовь Божия ко грешникам составляет сей неравный и странный, но вечный союз брака. Он чрез Пророка Осию говорит: Возлюблю не возлюбленную, и обручу тя Себе во век, обручу тя Себе в правде и в суде, и в милости и в щедротах, и увеси Господа²⁴⁶. По чему и Апостол Павел к уверовавшим Коринфянам написал: обручих вас представити Христови²⁴⁷.

* * *

Дска, на которой что-либо написано, не может принять иного начертания, пока прежнее не будет изглажено. Сосуд, наполненный водою, не может принять в себя другой влаги, пока не освободится от первой. Так не могут принять в мысли и сердце свое любви Божией те, коих мысли и сердце преисполнены любовию мира.

* * *

Жестока любовь раздраженная оскорблением. Благодеяния, заплаченные неблагодарностию, требуют тем большего мщения. Что остается делать лекарю, посмеянному и изгнанному от больного, если не бросить его погибать? Что остается делать отцу, не говорю, с своими сынами, но с своими неблагодарными приемышами, которые в слепоте и бешенстве, сами раздирают грамоту благодатного усыновления своего, и попирают ногами печать ея? Так ревнительна любовь Божия к нам! Не дивно убо, если по самой любви сей к нам, Дух Божий, является нам духом – мстителем, когда он, на пример, отмщая богохульную лжу, внезапно поразил смертию Ананию и Сапфиру²⁴⁸. Не дивно, что и о грех противу Святого Духа, Учителя истины, ревнителя благодати, не отпущается ни в сем веке, ни в будущем, не разрешается молитвою всего Христианского общества, и даже не очищается кровавою, крестною жертвою Сына Божия!

* * *

Царство Божие, по словам Апостола, есть правда, и мир, и радость о Дусе святе²⁴⁹. Блаженство сие предвкушаем мы еще в здешней жизни, когда Дух Божий с нами. А каково наше состояние, когда Духа Святого мы отдаляем от себя, или лишаемся Его? О! тогда все иное. Вместо блаженства – ад, вместо правды – вина греха, вместо мира – вражда Бога, вместо радования о Духе Святом – печаль, тревога, болезни мук вечных!

* * *

Чужий грех на мне не лежит. Но если чужий грех содевается моим советом, согласием или неосторожным примером; тогда он не только лежит на мне, но как жернов, тяготит душу мою. Горе человеку тому, говорит Сам Спаситель, имже соблазн приходит!²⁵⁰ Действительно, грех соблазна прежде меня, прежде моей смерти, предшествует на Суд Божий, и уже по кончине моей, следует туда же за мною. Скажу тоже иными словами. Все соблазненные примером моим, и прежде меня позванные на Суд Божий, уже понесли туда грехи мои. Убо уже готовы для меня муки. Но тут еще не все. Я умер, и перестал грешить: но все соблазненные мною, и при том все, от соблазненных мною вновь соблазняемые, оставаясь еще в сей жизни, посылают, в след за мною, бесчисленные беззакония, от единого примера моего, яко от единого блата истекающие. Убо готовы для меня новые, сугубые мучения! Вот как ужасен грех соблазна; ужаснее многоглавой Лернейской гидры!

* * *

Язык – вестник сердца, не имеющего дверей.

* * *

Гордость и похоть плотская суть два крыла великого и страшного невода, коим диавол влечет в ад людей, аки рыб безгласных.

* * *

Бес теперь не оседлывает змея: знаем, что змеи по человечески говорить не умеют. Вместо змея, он теперь оседлывает какого-нибудь Вольтера, и устами его хулит Бога; а мы, Евини детки, в обаянии ума и воли, не видим мерзостного образа искусителя; жало его, яд точащее, кажется нам медом; хула его на Творца и Спасителя нашего – дружбою сердечною.

* * *

Ева не устрашилась змия, и всадника его диавола; Святая Дева Мария смутилась при виде светлого Архангела Божия. Та сладко внимала клевете на Бога: сия слыша истинные глаголы Божии, в недоумение пришла. Та, потеряв Бога, себя Божеством почитает: сия, Бога в себе имея, еще размышляет в кротости сердца, как сбудется ангельское приветствие²⁵¹.

* * *

Мудрые девы прияша елей в сосудех со светильники: буия же только приукрасили светильники, а елея с собою не взяли²⁵². В притче сей светильники знаменуют веру, а елей благие дела. И так видно, что вера, сколько ни украшай ее, без добрых дел мертва есть, как и светильник сколько ни красен, без елея угасает. Видно, что истинная мудрость в том и состоит, чтоб в здешней жизни запасаться добрыми делами для жизни будущей. А без сего запаса, мы дураки, хотя всю философию прошли.

* * *

Новые Епикуры, как ночные мотыльки, носятся над светильником Веры нашея и часто покушаются угасить его крыльями своими: но одна малая искра обжигает их; а естьли пригрозить им, то, поверьте, они готовы будут отрещись мудрований своих и возопиют к поругаемому ими Иисусу: Тебе единому согреших!²⁵³ Так-то ничтожно мудрование их.

* * *

Вера без дел есть безверие, подобно как и мертвец не есть человек, но труп смрадный и отвратительный. Четверодневный мертвец Лазарь для родной сестры своей так был отвратителен, что она боялась и прикоснуться к нему. Что же сказать о том, сколь должна быть отвратительна для Бога мертвая вера наша, особенно естьли она не только четверолетна уже, во и четверо-десятолетна? Крепимся в вере, как будто в нас она и жива и чиста: но, спроси о благих делах ея, мы воздыхая отвечаем: «дух бодр, плоть же немощна!» Но дерзнем ли отвечать тоже на страшном Суде Христовом?

* * *

Спаситель, совершая дело спасения нашего, однолично, без помощника, вступил в сражение с супостатами нашими, как сам свидетельствуется чрез Пророка Исаию говоря: воззрех, и не бе помощника: поможе мне мышца моя, и тако попрах их гневом моим²⁵⁴. Но такая одноличная победа Его и нам усвояется: ибо и мы Его силою укрепляемся на врагов наших и крестною палицею Его поражаем невидимых Филистимлян, на Нас ратующих. И, когда мы становимся победителями над ними, Ангелы небесные восхваляя Подвигоположника нашего Христа, и нам воспевают песнь хвалебную. Да как им и не хвалить свойственников, братий, сподвижников Христовых? Сам Он, Победитель, и воинов своих, победителей, творит причастниками величия и славы своей. Побеждающему, рече, дам сести на престоле Моем, якоже Аз победил и седох со Отцем Моим на престоле Его²⁵⁵.

* * *

Учил нас Спаситель называть Бога Отцем нашим, и в повседневной молитве взывать к Нему: Отче наш, иже еси на небесех²⁵⁶: но это знаменовало единое милосердие Его к нам, грешным тварям. Но, когда по воскресении Своем, говорит Он ученикам Своим, также и нам: восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему²⁵⁷; то в сих словах, мнится, хочет Он показать тесное сродство между Собою и нами, яко братиями Его, следовательно сродство между Богом и нами, общим Отцем Его и нашим. О! как же должны мы дорожить сим родством.

* * *

Пастырь добрый душу свою полагает за овцы своя²⁵⁸. Слава Богу! не имеем ныне за веру гонения: но и всякое притеснение, без вины причиняемое, сто̀ит не менее гонения, и потому Христос Спаситель и притесняемых безвинно нарицает блаженными и причастниками царствия Своего: блаженны изгнанные правды ради, яко ваше есть царствие небесное²⁵⁹. Посему, священник, помогающий прихожанам своим в притеснениях их, и за то самого себя в ненависть и озлобление предающий, точно полагает душу свою за своих словесных овец.

* * *

Христос Спаситель в дивном преображении Своем показал и наше собственное преображение, благодатное и славное. Первое совершается еще во время земного странничества нашего, когда грешный человек преобразился в праведника. Другое совершится в будущей жизни, по оному Павлову слову: Наше житие на небесех есть, отнуду же и Спасителя ждем²⁶⁰.

Известие о Епархии Могилевской, в Белой России состоящей, и о Епархиях, в Польше бывших, Благочестивых т. е. Греко-восточного исповедания, кои Римлянами обращены на Унию или соединение с Римскою церковию.

Епархий в Польше, до последнего ее в 1772 году учиненного раздела, кои прежде в Благочестивой вере состояли, было девять: 1) Владимирская, 2) Луцкая, обе в Волынии, 3) Полоцкая, в Белой России; 4) Львовская²⁶¹, 5) Перемышльская, 6) Хельмская, все три в Чермной России; 7) Пинская, в Полесье, 8) Киевская (по тому, что часть Епархии Киевской осталась за рубежем, и имеющий оную в своем ведомстве Униатский Архиерей именуется Киевским, о чем показано будет ниже), и 9) Могилевская, также в Белой России, одна пребывшая всегда в непременном благочестии, и произшедшая из Полоцкой, как усмотрится ниже.

1) Во Владимирской Епархии есть Епископ, и называется Владимирским и Брестским, по городам Владимиру, что на Волынии, и Бресту Литовскому; он еще и Прототронием т. е. первопрестольным именуется, удержав сей титул со времени бытия во Благочестии, коим Патриархи жаловали, как догадываться можно, не всегда Владимирского, но по усмотрению своему, достойнейшего между сими Епископами. Сие однако заподлинно известно, что последний, во Благочестии бывший, Епископ Владимирский имел титул Прототрония, и с оным Унию принял.

2) В Епархии Луцкой также есть Епископ, который именуется Луцким и Острожским, по городам Луцку²⁶² и Острогу, а при том и Ексархом (Наместником) всей Митрополии, потому что последний, во Благочестии, бывший, Епископ Луцкий Ексархом Патриаршим был, и с тем титулом в Унию отшел.

3) В Полоцкой Епархии есть Архиепископ, он именовался прежде, до принятия Унии, и мало после того, Архиепископом только Полоцким и Витебским, по городам Полоцку²⁶³ и Витебску, а ныне пишется Архиепископ Полоцкий, Епископ Витебский, Мстиславский, Оршанский и Могилевский, по городам Мстиславлю, Орше и Могилеву, также и потому, что в уездах сих городов многие церкви Благочестивые Архиепископ Полоцкий отнял и на Унию обратил; а паче для того, чтоб имя Епископа Благочестивого (Православного), – который ныне, по тем же городам, называется Мстиславским, Оршанским и Могилевским, имея в ведомстве своем все в оных городах состоящие, церкви, – угасить, или его ложным и неправильным Епископом показать, как то Унияты обыкновенно делают.

4) В Львове есть Епископ, и пишется Львовским и Каменец-Подольским, иногда же и Галицким, по городу Галичу, что на Подолии. Хотя же и Митрополит Униятский называется Галицким по тому же городу, как ниже объяснится: но кто из них, Митрополит или Епископ Львовский в Галиче церквами ныне владеет, не известно.

5) В Перемышле²⁶⁴ есть Епископ, и писался прежде Перемышльским и Самборским, ныне же пишется и Саноцким, по городам Перемышлю, Самбору и Саноку.

6) В Хельме, есть Епископ. Титул его Хельмский и Белзский, по городам Хельму и Белзу.

7) В Пинске также есть Епископ, и называется Пинским и Туровским, по городам Пинску и Турову²⁶⁵.

8) Часть Епархии Киевской содержит Митрополит Уният, и именуется Киевским, Галицким и всея России: но сей чин Митрополита, и с оным часть его Епархии совокупляется или с одним из вышеписанных Епископств, или с Архиепископством Полоцким, по благоволению Королевскому. Так в недавных летах был Митрополитом Архиепископ Полоцкий Флориан Гребницкий; а ныне сей чин находится при Епископе Владимирском Фелицияне Володковиче.

Есть еще Униятский Архиепископ, называющийся Смоленским: но он, не имея своей Епархии, владеет только монастырем Онуфриевским, состоящим в Воеводстве Мстиславском, и потому пишется: Архиепископ Смоленский и Архимандрит Онуфриевский.

Когда и кем основаны вышеписанные Епархии, неизвестно. Что же некоторые из оных весьма древние, можно знать откуда, что в Историях, как Российских, так и Польских, воспоминаются с древних времен Епископы Владимирские, но не Российского Владимира, – который до 1158 года не был и княжеством, но состоял в княжестве Ростовском (как сие первым и достовернейшим Русским Историографом, Препод. Нестором²⁶⁶, против непростительной погрешности новых историков Российских доказывается), – а Владимира Волынскаго²⁶⁷; в коем прежнего княжения везде следы находятся. Воспоминаются также Епископы, Полоцкие, Туровские и Перемышльские; на пример, в 1090 году на пренесении мощей Св. Феодосия Игумена Печерского был Епископ Владимирский Стефан²⁶⁸; 1104 года поставлены Епископами, во Владимир Амфилохий, а в Полоцк Мина²⁶⁹. После того, в 1147 году, на Соборе избиравшем Климента, Митрополита Киевского, были Епископы, Феодор Владимирский, Иоаким Туровский, и Косма Полоцкий²⁷⁰. Далее в 1182 году находим в Турове Епископа Лаврентия, а в Полоцке Николая²⁷¹. Наконец в 1415 году, на бывшем в Новгородке Литовском, что близь реки Немена, Соборе воспоминаются почти всех тех Епархий Епископы, а именно: Феодосий Полоцкий, Дионисий Луцкий, Герасим Владимирский, Геласий Перемышльский, Харитон Хельмский, Евфимий Туровский, как-то из реестров о Митрополитах Киевских и из книжицы Кульчинского; Specimen Ecclesiae Ruthenicae печатанной в Риме 1734 г. значит, Львовский же Епископ на том Соборе не упоминается, понеже во Львове особливого Епископа не было, но состоял тот город в Епархии Митрополита Киевского, как и Галич. И если верить можно повести, написанной в Униятской книжке под заглавием: Sowita Wina, то в 1538 году получив Митрополию Киевскую Макарий, прежде бывший Придворный Епископ Королевы Польской, а дщери Великого Князя Иоанна Васильевича, Елены, по причине дальнего расстояния от Киева, поставил особого своего Епископа, с привилегиею Королевскою.

Все вышереченные Епархии со своими Епископами по 1595 год твердо пребывали в благочестии. Но пред тем, когда в 1589 году Патриарх Константинопольский Иеремия, возвращаясь из Москвы, (где первого Патриарха Иова в 1588 г. посвятил) и бывши в Польше, узнал, что бывший тогда Митрополит Киевский Онисифор, прозываемый Девочка, есть из двоеженцев, то лишил его чина; тоже учинить помышлял и с Епископом Луцким Кириллом Терлецким, яко беззаконно жившим: по сему случаю, особливою хитростию помянутого Луцкого Епископа Терлецкого, Митрополит со Епископами собрав Собор в Бресте Литовском, согласились принять Унию, однако не все. Ибо Епископы, Львовский и Перемышльский были противного мнения; а согласившиеся были сии: Митрополит Киевский, вышереченным Патриархом Иеремиею, на место Онисифора, поставленный Михаил Рагоза, Владимирский Епископ Прототроний Ипатий Поцей, Луцкий Епископ Ексарх Кирилл Терлецкий, Полоцкий нареченный только Архиепископ Григорий Герман, Хельмский Епископ Дионисий Збируйский, Пинский Епископ Леонтий Пелчицкий, и Архимандрит Кобринский, нареченный токмо Епископ Пинский Иона Гоголь. Из числа же несогласившихся остались только два Епископа, Львовский Гедеон Болобан, и Перемышльский Михаил Копыстенский, коих однако имена подписав прочие, послали о том прошение к Папе Римскому того времени Клименту VIII, чрез выше упомянутых двух Епископов, Владимирского и Луцкого.

С какою у Папы приняты они церемониею, то подробно описал Кардинал Бароний, в конце VII тома своих Церковных Летописей (Annales Ecclesiasticae).

Когда возвратились из Рима с Униею те два Епископы, и хотели обнародовать Папские грамоты; тогда состоялись в Бресте Литовском два противные Собора в 1596 году, один из Благочестивых, на котором находились два выше реченные Епископы, Львовский Гедеон, и Перемышльский Михаил, с Протосингелом присланным от Патриарха Константинопольского, Греком Никифором, и со многим числом Духовенства, также шляхетства и знатных Господ исповедания Греко-восточного; а другой Собор составился из Епископов Униятов с их Митрополитом и весьма малым числом Духовенства, согласившегося на Унию: но оный крайне умножили Духовенство Римского исповедания и Сенаторы, от Короля, в подкрепление, им присланные. Сии-то Соборы взаимно один другого анафеме предавали, и один на другого по разным судебным местам протестациями жалобы приносили.

С того времени Унияты, подкрепляемые тогдашним Королем Сигизмундом III и Духовенством Римским, усилились, и стали отнимать благочестивые церкви и знатнейшие монастыри, разными способами угнетая Православных. Напротив того, Благочестивые день от дня умалялись, не имея своих Епископов (кроме двух вышепомянутых, Львовского и Перемышльского, да Греческих, кои приезжали к ним тайно). И хотя просили Короля на Сеймах о дозволении избрать себе своих Епископов правоверных: но Король не дозволил им того во всю свою жизнь, именно до 1632 года.

В 1620 или в 1621 году возвращался из Москвы, чрез Киев, Патриарх Иерусалимский Феофан, который по прошению Запорожского Козацкого Гетмана Петра Конашевича Сагайдачного, также Духовенства, шляхетства и всего народа, Греко-восточного исповедания придержавшегося, без дозволения Королевского, посвятил во все Епархии, Униятами отнятые, Архиереев Благочестивых, а именно: в Киев Митрополитом Иова Борецкого, во Владимир Епископом Иезекииля Корцевича, в Луцк Исаакие Черчицкого, в Полоцк Архиепископом Мелетия Смотрицкого, в Перемышль Епископом, где и прежде был Благочестивый Архиерей, Исаию Копинского²⁷², в Хелм Паисия Ипполитовича. В Пинск также Епископа произвел, но имени его не можно по историям знать²⁷³. А во Львов никого не посвятил, по тому что жив был еще Гедеон Болобан, тамошний Епископ Православный. Сии, без дозволения Королевского, поставленные Епископы иначе не могли, как только тайным образом, в Епархии свои приезжать; почему в Киеве или по монастырям Малороссийским по большей части жительствовали: ибо Король дал свои повеления везде их ловить и казни предавать. Один из числа их, Мелетий Смотрицкий, после убиения в Витебске, в 1623 году Ноября 12, Полоцкого Униятского Архиепископа Иосафата Кунцевича, которое его же Смотрицкого возмущением последовало, сам вскоре Униятом сделался, и после того возвратясь в Благочестие, опять Унию принял, в которой и умер.

По смерти Короля Сигизмунда III²⁷⁴, который был великий Благочестивые Веры гонитель, в рассуждении введенной Унии делались в народе возмущения, а от Запорожских Козаков последовали неоднократно войны: почему в 1632 году, на Сейме избирательном, последовало некоторое примирение между Благочестивыми и Униятами, чрез посредство Королевского сына Владислава IV, бывшего тогда Короля Шведского и избранного на том же Сейме Королем Польским. Оного примирения пунктами определено: быть двум Митрополитам, Униятскому и Неуниятскому, т. е. Благочестивого закона Греческого, а потому и в Полоцкой Епархии также двум, Архиепископу Полоцкому Унияту, и Епископу Могилевскому Неунияту, коему Мстиславским и Оршанским именоваться. Сие-то есть первоначальное основание особливой Могилевской Православной Епархии. Определено также было и Епархиям Перемышльской, Львовской и Луцкой быть за Благочестивыми, и из них на оные Епископов избирать; а о Епархиях Владимирской, Хелмской и Пинской ничего не упомянуто, может быть, для того, что оные были тогда уже подвластны Униятам, а по сему в ведомстве их и оставлены. Пункты сии изображены в книжице: Права Религии или закона Грековосточного, напечатанной в Варшаве 1767 года, на стр. 33²⁷⁵. После того, в 1650 и 1659 годах, когда Поляки Казацкою войною крайне были притеснены; то еще и Хелмскую Епархию определено было возвратить Благочестивым, а наконец и всю Унию истребить данными Казакам привилегиями обещано: но те обещания и определения, как скоро война к окончанию приходила, остались на всегда без действия. Ибо не видно нигде никаких следов, чтоб Хелмская Епархия была когда-либо возвращена Благочестивым. А в Перемышльской, Львовской и Луцкой Епархиях, по силе тех определений, хотя и были благочестивые Епископы поставлены: однако не получив от Униятов лучших своих монастырей и церквей, и вотчин Епископам принадлежавших, и находясь во всегдашнем от них озлоблении, наконец совсем перевелись: ибо Перемышльский Епископ Иннокентий Винницкий, еще до трактата о вечном мире, с Россиею постановленного в 1686 году, Унию принял. Львовский же Епископ Иосиф Шумлянский, и Епископ Луцкий Мелетий (или как Несецкий его называет, Дионисий) Жабокрицкий вскоре после оного трактата – хотя оным и были предоставлены Епархии Луцкая, Галицкая, Львовская, Перемышльская и Белорусская для Благочестивых – тоже учинили. Был еще в 1711 году поставлен в Луцкую Епархию Благочестивый Епископ Кирилл Шумлянский: но он приехав из Киева в Луцк, того же года оттуда изгнан, и окончил остальные дни жизни своей в Малой России, будучи Епископом Переяславским.

И так одна из всех Епархий Благочестивых, Могилевская, бывшая прежде частью Полоцкой, осталась в Польше! В оной по нынешнее время, не более 130 церквей находится, а отнято уже по заключений вышеозначенного трактата, чрез владельцев и духовенство Римское и Униятское, более 200, кои Архиепископу Полоцкому отданы. И после того, когда от нынешнего Епископа Могилевского, Преосвященного Георгия Кониского принесены были жалобы о том, во первых Ее Императорскому Величеству Всемилостивейшей нашей Государыне, наиревностнейшей Защитнице и истинной Покровительнице Благочестия, в Москве и в Санктпетербурге, потом Королю Польскому Станиславу Августу и Речи Посполитой в Варшаве, – не преставали они и не удерживались, как неистовствующие, вооружейною рукою отнимать.–

В заключение, прилагаем здесь каталог Православных Епископов Могилевских.

В сей Могилевской Епархии первым Епископом был Иосиф Бобриковичь, который избран в сей чин, как выше упомянуто, по силе примирительных пунктов, шляхвтством Греко-российского исповедания, в Вильне, в 1632 году. Привилегию Королевскую получил он на Сейме коронационном в, следующем 1633 г. Марта 14. Умре 1635 г., и погребен Митрополитом Киевским Петром Могилою, в Вильне.

2) Сильвестр Косов, поставлен во Епископа 1635 года; а когда привилегию Королевскую получил, неизвестно. Переведен на Митрополию Киевскую 1647 года.

3) Иосиф II Кононовичь-Горбацкий, получил привилегию от Короля Яна Казимира в 1650 году; а где и когда скончался, неизвестно.

4 и 5) Как Могилев в 1654 году пришел во власть Российского Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, и был под державою Его до 1661 года; то в сие время (как можно видеть в списках Архиереев Российских) упоминаются два Епископа, бывшие на Могилевской кафедре. Один Иоаким Диаконовичь, который подписался под соборным определением о низложении Московского Патриарха Никона. Другий, Мефодий, именовавшийся Мстиславским и Оршанским, который также на оном Соборе находился. Сей последний в 1668 году учинил преступление против Государя, в Нежине, и перемещен в Московский Новоспасский монастырь, где и скончался.

6) Иосиф III Нелюбовичь-Тукальский, посвящен во Епископа, и привилегию Королевскую получил в 1661 году; потом в 1667 году определен на Митрополию Киевскую, но там не был; схвачен Поляками, и под стражею отвезен в Мариенбург, где содержался чрез целые три года, вместе с Юрием Богдановичем Хмельницким, Гетманом Малороссийским. В 1667 г. из под стражи выпущен; и когда опять велено взять его в казнить, он тайно уехав из Вильны, чрез Киев, отправился в Чигирин, к Гетману Дорошенку, где и преставился. Тело его погребено в Лубенском Мгарском монастыре.

7) Феодосий Василѐвич, произведен из архимандритов Слуцких в сан Епископа после 1669 года; привилегию получил от Короля Михаила Корыбута-Вишневецкого в 1672 г., в которой именован, как и прочие, до него бывшие Епископы, Мстиславским, Оршанским и Могилевским, но в подтвердительной привилегии, пожалованной ему Васильевичу от Короля Иоанна Собеского в 1675 году, титулован он и Белорусским. В следствие того, и в трактате вечного мира, в 1686 г. заключенном с Россиею, Епархия Могилевская именована Белорусскою. Сей Епископ умре на Полесье, в городе Люблине, 11 Марта 1678 г. и погребен в Дятловицком монастыре Митрополитом Греческим Макарием Лигаридом. На погребении его говорил проповедь Св. Димитрий, Митрополит Ростовский, бывши тогда Иеромонахом и проповедником в Слуцком монастыре.

8) Серапион Полховский, был наречен Белорусским епископом еще в 1691 г., с титулом архимандрита Слуцкого и наместника Киевекой Митрополии, получил привилегию на епископию от Короля Августа II в 1697 году; преставился 1704 года, и погребен в Могилевском кафедральном монастыре.

9) Сильвестр, Князь Четвертинский, произведен Епископом на Могилевскую кафедру 1707 года, в Киеве; а Королевскою привилегиею снабден уже в 1713 г. Жил он до 1727 года, но когда и где умре, известия нет.

10) Арсений Берло, когда произведен во Епископа, неизвестно. Он привилегиею Королевскою не был снабден; и потому в не малом озлоблении и гонении, жив около трех лет в Могилеве, удалился оттуда в Малую Россию, и определен Епископом в Переяславль, где и скончался.

11) Иосиф IV Волчанский, получил привилегию от Короля Августа III, 1735 года, и был около седьми лет Епископом в Могилеве; потом в 1742 году переведен Архиепископом в Москву.

12) Иероним Волчанский, родный брат предшественника; он привилегию Королевскую на Епископию получил в 1744 году, и после десятилетнего управления в 1754 году преставился в Могилеве.

13) Георгий Кониский, нынешний Епископ Могилевский, из Архимандритов и Ректоров Киевоучилищного Богоявленского братского монастыря, и Профессоров Богословии, произведен в Киеве 1755 года Августа 20 числа, и еще прежде произведения своего в сей чин, того же года привилегию Королевскую получил.

«Сей Епископ, видя овец своих, различными роды мучений от истинного Благочестия отторгаемых, и к Римскому заблуждению привлекаемых, наиревностнейшие прилагал, по долгу своему, о спасении их старания, чем неоднократно подвергал жизнь свою, от угроз противников и недоброжелателей, опасности, но от которой Небеса, хранящие путь праведника, защитили его по сие время невредима.

Великие следы ревности сего Пастыря по Благочестии и истинной Вере к Богу, открываются в Речи его, сказыванной в Варшаве, 1765 года Июля 27, пред Его Beличеством Королем Польским Станиславом Августом, на Латинском языке, которая для важности предмета и прекраснейших выражений, переведена и напечатана на Французском, Немецком, Россиском и Польском языках. По присоединении к Российской Державе Белорусского края, в 14 день Декабря 1772 года Имянным Ее Императорского Величества Указом Всемилостивейше повелено Епископу сему остаться в Могилевской Епархии, заключающей в себе провинции, Могилевскую, Оршанскую, Мстиславскую и Рогачевскую, впредь до особого Указа, на прежнем основании; а провинции Полоцкую, Витебскую и Двинскую тем же Высочайшим Указом велено причислить к Епархии Псковской. А 7 Февраля 1774 года Имянным же Высочайшим Указом велено Могилевскую Епархию причислить к второклассным Епархиям, и содержание жалованьем иметь Архиерею с домом своим, противу Псковского Архиерейского дома».

Всепресвлтлейшая, Державнейшая, Великая Государыня Императрица ЕКАТЕРИНА II-я, Самодержица Всероссийская!

Государыня и Покровительница Веры святой Всемилостивейшая!

Народ здешнего Польского Государства, исповедующий Веру Грекороссийскую, получив ныне действительное покровительство, премудрым попечением, ревностным тщанием и беспримерными щедротами Вашего Императорского Величества, приносит чрез меня, подданника Вашего Величества, всеусерднейшее и всепреданнейшее свое благодарение. Он в нынешней, благодатной перемене состояния своего, чрез полтора века желанной, но никогда не чаянной, не инако себя почитает, как почитал древний Израиль, освобожденный от Египетской тесноты, как первые Христиане, отдохнувшие после гонений языческих, как древние Россияне, начавшие невозбранно служить истинному Богу по своем просвещении Верою. За тем молит он Всеблагого Бога, со слезами, не от тесноты уже, но от распространения радостного духа, истекающими, молит, да сохранит Он Собственного нашего Моисея, Нового сему народу Константина, Второго сей части России Владимира – Ваше Императорское Величество, в мире присноцветущем, здравии и приуспеянии во всех благоугодных Богу и для человеческого рода спасительных Вашего Величества намерениях, долголетну, как к утверждению того, что Он совершил уже чрез Ваше Величество, так ко избавлению и тех, кои здесь и по другим местам, ослабы еще не получивши, к Избавительнице своей, от Бога им посланной, к Вашему Императорскому Величеству очи и сердца возводят.

При сем прошу всеподданнейше Ваше Императорское Величество Высочайшим указом Своим повелеть, кому следует, дабы подражая истинной ревности и усердию к Святой Вере Вашего Величества, чинено было подлежащее старательство в исполнении всего того, что ныне трактатом, в пользу защищаемых диссидентов, постановлено; а особливо, чтоб неослабно защищены были те, которые до подписания трактата на Сейме, учинили уже переход из Униятского или Римского исповедания в нашу православную веру по прежнему, о коих какой манифест в здешнем гроде²⁷⁶ Варшавском я занес, оного всенижайше прилагаю при сем перевод.

Всемилостивейшая Государыня Императрица!

Вашего Императорского Величества верноподданнейший раб и богомолец

Георгий, Епископ Могилевский.

1768 года,

Февраля 29 дня.

Варшава.

К Российскому Полномочному Послу при Варшавском Дворе, Князю Николаю Васильевичу Репнину. сиятельнейший князь!

Уже докучил я Вашему Сиятельству, представляя о бедных людях, не токмо крестьянского и гражданского, но и шляхетского чина, религии Грекорусской, которые кроме других утеснений, напоследок смертными приговорами принуждены были принять Римскую, либо Униятскую веру, дабы им в нынешнем трактате ясно прописана была свобода возвратиться, естьли похотят, к прежней своей вере: т. е. естьли до ныне содержат оную в сердце, то дозволено было бы, явно и без страха, исповедывать, за премощнейшим Ее Импараторского Величества покровительством. Но понеже сие мое представление доселе места не имело; а между тем, как слышно, с другой стороны, хотят поновить конституцию о апостатах: для того сим последним фазом отваживаюсь напомянуть Вашему Сиятельству причины, по коим несчастные люди сии в вечных узах совести оставлены быть не должны.

1) Примирительными в 1632 году пунктами не без причины постановлено, чтобы не хотящие быть в Унии, без всякого от кого-либо препятствия, реферовались до Епископа своего: ибо и в то время принужденных к Унии множество наших исповедников было в самом городе Могилеве. С 1619 по 1632 год, все церкви Униатами были захвачены. В таком случае, чрез столь долгое время, не можно сказать того, чтоб все и всех церквей прихожане равнодушно попам Униатским противились. Слабейшие из них, в крайней нужде, могли получать от тех попов исправление треб, что и ныне делают принужденные. Однако как то делалось не добровольно, при том насильно держимые в Унии не преставали просить себе у Речи Посполитой избавления; для того вышепомянутыми пунктами примирительными свободная реляция до належитого Епископа всем таковым принужденным и определена. И в следствие того, посланы были от Сеймов, особливо 1635 и 1647 г. Коммисары в разные воеводства и поветы, которые собрав народ в городах и селах, и вопросив, желают ли они остаться в Унии, за получением ответа о нежелании, тотчас Церкви от Униатских попов отбирали, и прихожанам оных быть в благочестивой вере по прежнему определяли, как то явствует из документов при нас имеющихся. Почему же и ныне, при всемощнейшем Ее Императорского Величества покровительстве, таковая свобода принужденным в Унию, или Римскую веру, на пример Осмоловицкому шляхетству, дана и в трактате ясно описана быть не может? Тем паче необходима мера сия, что примирительные пункты, многими конституциями подтвержденные, ни чем и никогда не были опровергнуты, но еще и трактатом вечного мира²⁷⁷, вообще с прочими Религии нашей правами, вечно охранены.

2) Вышепомянутым трактатом, как Вашему Сиятельству более всех известно, договорено не чинить принуждения в вере. Но естьли положить, что Осмоловицкое шляхетство, так мучительски принужденное к принятию одними Унии, а другими Римского исповедания, останется без освобождения; то какое в сем случае будет трактату удовольствие? Помню, что от Вашего Сиятельства, в резолюцию, мне сказано, что «охранять трактат Ваше дело, а не мое:» однако повеленное мне исполняю, когда Вашему Сиятельству об обидах, прямо в противность трактату чинимых, представляю.

3) Блаженные памяти и вечной славы достойный Государь Император Петр Великий в 1720 г., поданными пунктами бывшему тогда в С.Петербурге Польскому Послу Г. Хоментовскому, на основании вышеозначенного трактата, между прочим, точно и ясно пунктом четвертым изволил требовать, чтоб принужденным во Унию свободно было, естьли похотят, быть в прежней своей Грекороссийской Вере.

Наконец 4) известился я от г. Красинского, посыланного от конфедерации Слуцкой к Высочайшему Лицу Ее Императорского Величества, что Его Высокопревосходительство Никита Иванович²⁷⁸ изволил объявить ему г. Красинскому, что относительно принужденных к принятию Унии, будет трактовано, дабы вольно и свободно было возвратиться к своей вере всем тем, которые сами, или в отцах и дедах своих, к тому принуждены стали.

Сии резоны приняв Баше Сиятельство в благоразсуждение, умилосердитесь, не оставьте добавить в трактат ясного содержания пункт, чтоб свободно было при Религии Грекорусской остаться, естьли захотят, всем тем, которые докажут, что они принуждены были оставить оную сами, или в отцах и дедах своих. И естьли конституция о апостатах неминуемо возобновиться имеет; то принужденные к Унии, или Римской Вере были бы исключены из оной, яко истотно никогда не бывшие, а следовательно и в числе апостатов считаться не могущие. О сем Баше Сиятельство всенижайше прошу.

Естьли же, паче чаяния, сии несчастливые люди по чему-либо не могут быть участниками Высочайшей Ее Императорского Величества милости и премощнейшей Ее протекции; в таком случае, прошу Баше Сиятельство дозволить мне, не бывать больше ни на каких по сему делу конференциях, дабы и совесть моя была покойнее, и те несчастные люди, без помощи оставленные, на Суд Божий меня не зазывали.

1767 года,

Ноября 7 дня.

Варшава.

Высокопревосходительный Господин,

Святейшего Синода Обер-Прокурор!

В челобитной моей, в Святейший Синод, для поднесения Ее Императорскому Величеству, истекшего Ноября отсюда посланной, не смел я доложить одного важного обстоятельства, опасаясь, чтоб не опечалить тем Его сиятельства Князя Николая Васильевича²⁷⁹, здешнего Чрезвычайного и Полномочного Посла. Я в особе его ни малейше не подозреваю какой-либо высокому званию его противности. Еще и свидетельствовать везде готов о тщании его и трудах великих, в деле нашем подъятых. Однако понять не могу, почему он чрезвычайно непреклонен явился в допущении свободы возвратиться в Религию нашу тем, которые из оной насильно выведены, особливо, когда и депутаты, назначенные от Сейма в комиссию, при трактовании о том, такой свободе твердо не пререкали. В доказательство того, помещаю здесь оное обстоятельство, которого я в челобитье моем, доложить не осмелился.

Трактат составленный, до подписания оного Коммиссиею, когда в последний раз в конторе Его Сиятельства был читан и исправляем; то при чтении в нем артикула 2, параграфа 12, об отдаче нам отнятых церквей и монастырей, с их фундушами, просил я Присутствующих, чтобы «до церквей добавлено было» и прихожан, насильно с церквами отнятых: «поскольку церкви без прихожан отбирать и не возможно и не нужно». Под сей момент Его Сиятельство вышел из конторы. Почему Господин Канцлер Боронный, как он сидя, помянутый трактат исправлял, и приписал было уже таковые слова: «церкви все с парафиями», что самое, и в своих экземплярах, Господа Маршал конфедерации Торунской, и Полковник Брониковский также приписали. Но как скоро Его Сиятельство в контору возвратился, и о приписке уведомлен: то велел немедленно оную исключить; и исключена. И хотя я много против того Его Сиятельству ремонстровал, однако ничего не успел. Чрезмерно удивился я тому, да и ныне удивляться не престаю, не понимая причины, для чего пункт оный, столь важный и нужный, и совсем почти уже дозволенный, отброшен.

Ваше Высокопревосходительство, может быть, изволите ведать, не было ли Его Сиятельству Имянных повелений, оставить тех несчастных людей на жертву стороне противной, для удобнейшего получения прочих пунктов трактата. И естьли не было таковых. повелений, или хотя и были, но под условием, когда бы приходило другие пункты получить с трудностию: в таком случае, всенижайше прошу донести Ее Императорскому Величеству, что в получении пункта для принужденных в вере, не предстояло никакой трудности, так что сама противная сторона приписала было оный в трактате, как я выше о сем изобразил, и потому конечно, что таковой претенсии нашей, яко справедливой и на правах твердо основанной, сами Гг. Коммисары прекословить не могли. Его Величество Король, как меня в том Гг. Маршалы Конфедератские осведомили, прочитав в тетради Прав наших примирительные пункты, состоявшиеся в 1632 году, и Сам оные за неоспоримый документ осудить изволил.

Доношу при сем Вашему Высокопревосходительству и о другом деле, до вышепрописанного отчасти касающемся. Полотский Униятский Архиепископ г. Смогоржевский, да Коадъютор Епископии Владимирской г. Млодовский, также Оффициал Епископа Луцкого, именем его, имеют со мною частые уговоры, желая, оставив Папскую над собою юрисдикцию, присоединиться, по прежнему, к Грековосточной Православной Церкви. И то делают они не сами собою, но и от прочих братии своей Епископов, понеже на них, яко ученейших, все прочие слагаются. Я советовал им, rejectis ambagibus, прямо послать о таковом желании челобитную к Ее Величеству. Но они опасаются еще решиться на то, сказывая: «учиним де таким образом crimen contra Statum», а хотят того, чтоб Ее Величество, по Высочайшей Своей милости, повелела прислать сюда, ко мне, двух каких духовных Особ, которые вместе со вшою, вступили бы с тремя, от их стороны определенными особами, здесь, в Варшаве, или на другом месте, в полюбовные разговоры, особливо в рассуждении догмата о происхождении Духа Святого; ибо некоторые с их стороны еще сумнятся о том. И посредством таких разговоров, могли бы они учинить манифест пред всеми, что отступают от Западного костела и Папской власти, не влающеся по всякому ветру, но истинною побежденные. Сего они желая, намерены вскоре просить Его Величество Короля, чтоб изволил писать к Ее Императорскому Величеству, с испрошением соблаговоления на такое посредство.

По моему мнению, И такое посредство не должно бы быть презрено, в рассуждении великой Богу прислуги, а Ее Императорскому Величеству следующей славы. Притом и доказать истину, от нашей стороны, ныне не так трудно, как было в прежние веки: поскольку люди не так стали упрямы, как прежние были. Однако естьли бы сделалось по прошению моему, означенному в посланной челобитной, т. е. чтобы хотя с сроком дозволено было принужденным во Унию, или Римское исповедание, опять вовратиться в свою Веру; тогда, ни малейше не сомневаюсь, что и без диспут, без разговоров, и Епископы Униатские и подчиненные их, все и в скором времени, к Церкви Грековосточной, и под протекцию Ее Величества пришли бы, и сим средством Всероссийская Монархиня в сердцах большей почти половины обывателей Польши превожделенно и преславно царствовала.

Не оставьте же, Высокомилостивый Государь, донести о сем благовременно Ее Императорскому Величеству. А я твердо уповаю, что Ее Величество в преславном деле Своем не позволит допустить какого либо ущерба или пятна. О сем всеусердно моля Господа Бога, равно как и о благоденствии Вашего Высокопревосходительства, пребываю с глубочайшим почитанием.

1767 года,

Декабря 10 дня.

Варшава.

Преосвященнейший Владыко!

За присылку некоторых крепостей и записей, до монастырей и церквей здешних заграничных касающихся, кои я, при писании Вашего Преосвященства, от 15 Сентября прошедшего года ко мне отпущенном, получил в целости, всепокорнейше благодарствую. Хотя по оным в нынешнее время ничего доходить невозможно, потому что все такие дела определено трактатом, разбирать новому суду, состоящему из членов, одною частию Римско-Католической, другою частию диссидентской, в том числе и нашей Православной Религии, и те члены разве в Июле от Его Королевского Величества назначены будут; а самый суд начнется не прежде Октября: однако я оставив у себя таковые бумаги, имею сохранить оные до начатия упомянутого Суда, иди паче до резолюции, из Высочайшего Кабинета ожидаемой, какое там учинится распоряжение о здешних церквах и монастырях, и кому о сих дедах стряпать прикажут. Впрочем чаемый в оных делах успех Богоугодным молитвам, а себя купно и милости неотменной Вашего Преосвященства препоручив, пребываю и проч.

1768 года,

Генваря 25 дня.

Варшава.

Преосвященнейший Владыко!

Усердное Вашего Преосвященства тщание и неусыпное попечение о стаде Христовом, как из прочих дел Ваших, так наипаче из нынешней присылки, скорой и немало убыточной, в Варшаву всечестного Отца Игумена Мелхиседека, явно всем показуется. Милосердый Господь да возрастит в сторичный плод то, что сеете, и как Ваше Преосвященство, так и всех нас обще да сподобит радостные рукояти, собирать оный в житницу Христову.

Сейм у нас начался было сего Генваря 21 дня, по нашему календарю: однако сессии зараз и отложены до 9 Февраля, для некоторых материй, которые в коммиссии еще не совершенно окончены. 18 же Февраля хотят окончить и Сейм. Дела, касающиеся до Униатов, после Сейма, не вдруг будут суждены, потому что суд новый, mixti judicii, в трактате определенный, разве в Октябре начнется, и судьи назначены будут в Июле. Однако понеже суд оный будет только аппеляционный; потому можно, и зараз по Сейме, позывать Униятов и всех обидчиков до городских судов. Теперь Отцу Игумену Мелхиседеку только остается здесь занести манифесты на обидчиков, да взять в сем подлинное известие и достаточную информацию к таковым делам.

С окончанием Сейма сего, помянутый новоучрежденный суд аппеляционный так Утятам страшен, что известный мучитель Мокрицкий прибежал уже, без суда, примириться с нами, и показуя себя готовым отдать все забранное от монастырей и священства. На сие, в ответ, я сказал ему, что мы от угоды не далеки, естьли удовольствие в обидах наших по надлежащему учинится. И так побежал уже он, из Варшавы, туда на Украйну, с тем намерением, кажется, чтоб, когда возможно будет, загоживать, и росписки брать: но надобно бы обидимых предостеречь, чтоб не были слишком мягки до дачи подписок, разве бы кому совершенное удовольствие сделано было. Правда, и тягаться дело трудное и убыточное, хотя и суд будет справедлив: однако естьли мириться с ними, то надобно нам конечно нынешние обстоятельства в пользу нашу употребить.

С самим Митрополитом еще я не виделся: но следует видеться. И тогда можно будет от него выразуметь больше, что они в рассуждении известной транзакции мыслят, и что нам надобно будет начать. О чем Вашему Преосвященству впредь донесть не упущу; а ныне, в поспех делу, Богоугодных Вашего Преосвященства молитв покорнейше прося, пребываю и проч.

1768 года.

Генваря 26 дня.

Варшава.

К Российскому Полномочному Послу при Варшавском Дворе, Князю Николаю Васильевичу Репнину.

Сиятельнейший Князь!

По данному от Вашего Сиятельства мне наставлению, дал я знать Осмоловицкому Шляхетству, которое в запрошлом году, посредством напасти и смертного приговора, принуждено от Религии Грекороссийской отступить в Унию и Римское исповедание, чтобы они, естьли желают быть в прежней Вере, возвратились к ней ныне, до ратификации трактата на Сейме, и такое возвращение свое освидетельствовали бы манифестом в тамошнем гроде Мстиславском. И не только оному Шляхетству, но и прочим разного звания людям, в разные времена и разными притеснениями принужденным, известие о том же, чрез Консисторию мою, также чрез Архимандрита Слуцкого и Игумена Пинского учинено.

В следствие сего, как помянутое шляхетство, так и другие многие целые приходы Униатские, некоторые вместе с священниками своими, в воеводстве Мстиславском и повете Оршанском, также многочисленные селения в поветах Речицком, Мозырском и Пинском, и в воеводствах Новогродском и Минском состоящие, присланными ко мне письменными прошениями объявили, что они, за премощнейшим Ее Императорского Величества покровительством, и в той надежде, что по силе артикула, в трактате состоявшегося, перешедшие до сего времени от веры Римско-Католицкой в другую, определенной на преходящих казни подлежать не будут, – Унию, или Католицкое исповедание, которое они притворно и из страха доселе содержали, ныне оставляют, и ко благочестию по прежнему возвращаются, прося притом, дабы я принял их к своей Епархии, и защищения, естьли бы за то от кого были нападствуемы, где надлежит, просил. Однако манифестов о сем в местах судебных они не занесли, опасаясь от властей мирских и духовных поновления прежних над ними мучительств.

Посему следует мне, вместо их всех, подать манифест в здешний Варшавский грод (естьли подлинно наследующих заседаниях Сейма трактат будет ратификован), дабы сим способом видно было, что они возвратились к нашей Вере, пред ратификациею трактата. Но поскольку манифесты такого содержания, без апробации Вашего Сиятельства, в здешнем гроде не приемлются, как видно из непринятия подобного манифеста от Игумена Мотренского: для того приобщая при сем заготовленный мною манифест, оный апробовать, и чтобы был принят, употребить многомощнейшее посредство свое, Ваше Сиятельство всепокорнейше прошу.

1768 года,

Февраля 7/19 дня.

Варшава.

Сиятельнейший Граф!

Гласом всего здешнего единородного народа, Высочайшим Ее Императорского Величества благоутробием, а Вашего Сиятельства премудрыми советами и трудами неусыпными, получившего покровительство и защищение, приношу всенижайшее благодарение. Молю Христа, Главу Церкви, дабы Он, в членах Своих прежде гонимый, а ныне в тех же членах защищенный, за сии труды и тщание воздал Вашему Сиятельству доброю мерою, натканною и потрясною. Сохраняя да сохранит Он в настоящем житии дражайшее здравие Ваше, при всевожделенном состоянии, в должайшие лета; в будущем же, да сподобит Вас, с благословенными Отца Своего, услышать оный Божественный глас: Понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе.

При сем всенижайше прошу Ваше Сиятельство, не оставьте и в том употребить полномочное Ваше старание, дабы те люди, которые до ратификации на Сейме трактата, из Унии, или религии Римско-католицкой в Грекороссийское Православие переход учинили (о каковом их переходе подал я манифест в здешний Варшавский грод), от нападений и мучительств, подобных прежним, защищены были сильною рукою; ибо оные в повете Оршанском, во владении Г-жи Сапегиной, воеводши Мстиславской, снова уже начались. Прошу также, чтоб и самый трактат, толикими движениями и усилиями совершенный, не оставался на одной бумаге; и в сем на высокую Вашего Сиятельства милость многонадежен пребываю.

1768 года

Февраля 29 дня.

Варшава.

Высокопреосвященныйший Владыко!

Благодарим всещедрому Богу и яко Великому Угоднику Его Моисею, Ее Императорскому Величеству, свободившим нас от многолетного ига и тесноты здешния. Благодарим купно и Вашему Высокопреосвященству, за учиненное в том Архипастырское попечение и ревностные пособия.

Сейм, подписавши трактат, окончился истекшего Февраля 23 дня. Остается однако много еще трудов и хлопот, в рассуждении приведения трактата в действие, особливо, что касается до взыскивания отнятых у нас церквей и монастырей, а паче всего душ Христианских, насильно в Унии, как в плене держимых. Потребны на то, и люди исправные, и деньги. Однако я о том в Св. Синод прошения еще не посылаю, не могши доселе уговориться с Его Сиятельством Князем – Послом. Завременно только прошу Ваше Высокопреосвященство, усмотреть кого-либо на мое место: поскольку я здешних тягостей сносить больше не могу. И естьли не буду уволен; то непременно принужден буду безвестно уходить, до чего однако мне притти, не думаю, чтоб допустила милость, купно же и справедливость Вашего Высокопреосвященства, в какой надежде и остаюсь и пр.

Марта 1 дна,

1768 года.

Варшава.

Высокопреосвященнейший Владыко!

Не писал я ни однажды к Вашему Высокопреосвященству, в Москву, по истинной причине незнания моего о Вашем тамо пребываний. Ныне уведав из письма Преосвященного Смоленского²⁸⁰, что Ваше Высокопреосвященство изволили из Москвы в С. Петербург отъехать, для дальнейшего в Св. Синоде заседания, должное мое почитание сим поновляю, и всенижайше благодарю, со всем здешним единоверным народом, за Архипастырское попечение о покровительстве оного и вспомоществование, каковое и впредь подавать нам не оставьте. Также чтоб постановленное трактатом в пользу нашу, в надлежащее действие могло притти. всенижайше прошу; а при сем и себя неотменной Архипастырской милости поручая, пребываю и пр.

1768 года,

Марта 1 два.

Варшава.

Высокопревосходительный Господин!

Всенижайше Вашему Весокопревосходительству благодарствую за представление челобитной моей и письма, где надлежало, равно и за уведомление меня о том чрез почтеннейшее писание Ваше.

Что не сделалось по желанию нашему, то лучше. Желание наше Судьбе Божией восписую. А что Бог даровал совершить, за то и Вашему Высокопревосходительству, яко усердным тщанием и трудами много нам споспешествовавшему, обще все тем пользующиеся благодарим, и вечно благодарными пребудем. Просим же и впредь продолжать милость свою с нами, и пособлять, чтобы постановленное в трактате было и на самом деле.

Епископы Униятские намерения своего не отменяют, и подали о том мемориял Его Величеству Королю. Естьли Его Величество вознамерится писать о том к Ее Императорскому Величеству; то как мемориял оный в копии, так и обстоятельства, до оного касающиеся, имею должность Вашему Высокопревосходительству представить.

А ныне предав себя милости Вашей неотменной, с достодолжным почитанием пребываю и проч.

1768 года

Марта 1 дня.

Варшава.

Высокопреподобнейший Отец Архимандрит!

Известился я, чрез письмо Преосвященного Смоленского, о причтении Вашего Высокопреподобия к избранному лику Кормчих Церкви Всероссийские, и с тем как Вас, так и Церковь окормляемую поздравляю всеусерднейше. Да пребудет выну с Вами Тот Кормчий, Который и ветру и морю повелевает, и да хранит Он здравие Ваше невредимо от всех злоключений, подая Вам и мысли и силы к надежному окормлению сего великого и полсвета везущего Корабля.

Взирайте, как взирали и доселе, с благоучастием, и на нашу малую, зарубежную ладийцу; ибо и она надлежит до Вашего великого Корабля.

Благодарим Вашему Высокопреподобию, все мы здешние, за сделанные нам доселе вспомоществования: но и впредь без того обойтись не можем, естьли хотеть, чтоб постановленное трактатом не осталось на одной бумаге, и Церковь здешняя по справедливости отдохнула бы после жестоких потрясений.

О себе ныне ничем Ваше Высокопреподобие не утруждаю, дая первое место общим нуждам Церкви, о коих буду вскоре Святейшему Синоду представлять. А ныне поручая себя неотменной Вашей милости, пребываю и пр.

1768 года

Марта 1 дня.

Варшава.

Высокопреподобнейший Господин!

Вожделенное Вашего Высокопреподобия писание я получил. Но не гневайтесь пожалуйте и на премолчание мое, и за неисполнение поручений Ваших. Обеим неисправностям тем не что другое причиною, как мое здешнее, чрез три уже года, странствование, в рассуждении коего могу с Давидом сказать: Сотрясохся яко прузи.

Еще книжка рукописная Вашего Высокопреподобия у меня остается, которую по возвращении моем в Могилев, не замедлю отослать к Вам; ибо напечатать оную, за опустением друкарни Могилевской, невозможно.

Дело наше, Богу благодарение! уже окончено на бумаге. Но чтоб и в самой вещи исполнилось, надобно еще много трудов и хлопот, для которых да промыслит Бог и Святейшее Архипастырство наше человека способного и крепкого. А я уже и душею и телом изнемог. Не посылаю еще о том челобитной, дая первое место общим церковным нуждам. Выехать отсюда надеюсь недели через две, в самую распутицу, но се будет не первина для меня.

Впрочем желая Вашему Высокопреподобию, в мире и крепости сил, доживать лет Авраамовых, с должным почитанием моим пребываю.

1768 года

Марта 1 дня.

Варшава.

Dum chlamidem gestas cocco et sanguine tinctam,

Conscinduntque Tuum spinea serta caput;

Et sceptrum proprii versus in vulnera tergi,

Et sputis colaphis it Tuus omnis honor:

Regem Te dixêre suum per scomma tyranni.

At sunt, queis dici Rex sine fraude potes.

Omnibus ex miseris quia, Christe, miserrimus es nunc;

Regem Te miserûm dicere jure licet.

Dum chlamidem gestas duplicato, Christe, robore,

Patre rubentem croco, parte cruore Tuo;

Dum fodicat caput: e spinis Tibi texta cerosa,

Et Tua pro sceptro, verbera dextra tenet:

Regem Te Judaeorum dixêre tyranni

Scommate, verúm aliàs conveniente rei.

Nam Tua dum cunctas cunctorum adflictio vincit,

Rex adflictorum jyre vocandus eras.

Надпись к Иконе, на которой изображена Богоматерь, держащая Младенца Христа спящего, и грозящая младенцу Иоанну Предтече, чтоб не разбудил Его.

Delicias turbare meas, о! pusio, noli;

Imo quem cupias evigilare, vide.

Cum surget Puer hic quondam, pro carmine Vatum,

Concutiet terras, aethera acissa ruent!

Ответ Предтечи.

At Mater, saevum tunc induet Ille leonem:

Scaena moderna Agni lusibus apta meis.

Imo, quod hic Agnus certas prognatus in aras,

Vis non vis, gremio non retinebis Eum.

Sic^{citatacitata281}citata os, sic oculos gerit Illustrissimus Heros;

Ars hic officio non male functa suo:

Ast animum quantum gerit, ut virtute refulget,

Ars fungi officio, non valet ulla suo.

Gloria Tu Russis, timidis sed fulmina Turcis;

Ladoga dira minas perdidit arte Tua.

Fatis aequa Tibi dextris mens atque sinistris,

Ex Te, Heros quid sit, discere quisque potest.

Si gravis excruciat morbus, si saeva podagra

Te premit, et lectus debile corpus habet;

Vulneris Auctorem, suscepto vulnere, lauda:

Vulneris ista tibi certa medela datur.

Utque canens cythara, fidium si ruperit unam,

E manibus cytharam ponit, et ore canit:

Aegra suos menti sic dum caro denegat usus,

Gaudia mente tibi, carne jacente, para.

Gdy^{citatacitata282}citata na Chrystusa włoźon płaszcz czerwony,

Raz farbą, drugą własną krwią zbruczony;

Gdy cierniem głowę ukoronowano,

Katowską trścinę, zamiast sceptra, dano:

Królem źydowskim mordercy go zwali,

Lźąc, lecz y z prawdą poniekąd zgadzali:

Gdy bowiem Chrystus wsiystkich utrapionych

Przewyzszył, godzien zwać się Królem onych.

Y twarz wybladła, y usta czystości,

Y czoło swoiey pozbyło piękności.

Zdaie się niby z oczu łza wypływa,

Wzdychanie z piersi co raz się dobywa.

Niemal w obrazie cierpi Panna męki,

Tak swey pan malarź dołozył w tym ręki;

W iednym pobłądził: po co tkwi miecz ony?

Wszakźe był w sercu cały pograźony!

To tylko sławy niebieskiey jutrzęka,

A y tey oko smiertelne się lęka.

Coź, gdy ta sława słońcem się rozświeci,

Y w kaźdym Swiętym iak w zwiercadle wznieci?

O! jak przerazi południe przeklętych,

Kiedy tak razi ranna zorźa Swiętych!

Archanioł stawa, zwiastwuie wstęp Boźy,

lednak wdoł Panna patrzy się у trwoźy.

Czyź mile patrźy, gdy się szatan stawi?

Wszak jest szatanem grzesznik bez poprawy.

Czyź mała w sercu dzieie się ley trwoga,

Gdy prosisz przez Nią złych rzeczy u Boga?

Co za przyczyna, źe letki z natury

Pędem duch leci na doł, nie do góry?

Czy go tak cięzą te duźe okowy?

Nie, lecz grzech cięzszy nad same ołowy!

Swięty Michale, od dacha nas tego

Strzeź, a naypierwiey od ciçźara iege.

Oycem iest, który dzieciom dale źусие:

Ten własną ręką zabil swoie dzicie,

Co więc odwrocić kusil je od Bógà;

Ztąd nie dziw, źe go depcze Corki noga.

Zwycięzco sławna rzadkiey ley pokusy!

Niechay у naeze noga Twa przydusi.

Rycerźu Boźy, ty z smoczey paszczęki

Wyrwales źycie królewiry panięki.

O! toź paniękę, nad Królmi Królowi

Poślubioną, smok dręczy siedmogłowy:

Wsiądz źe na konia, weź twoie oręźe,

A zetrźy Smoka у wsze nasze węźe.

Wetwali Ciebie trzy Woiewodowie,

Tuś nie dal mieczu utonąć w ich głowie.

Nie pospolity у iam iest w kompueie

Grzesznikow, prze to wołam przy pokucie:

Ratuy, Pasterźu, woiewodę tego,

Gdy zemsta Boźa godzi na kark iego.

Doznali twych lask trzy woiewodowie,

Źeś nie dał mieczu utonąć w ich głowie.

Woiewoda jeslem między grzesznikami,

J juź mi wisi zemsta nad włosami:

Ratuy źe rychło, o Pasterzu swięty!

By grzeszoik nie byl przed pokutą ścięty.

Tu leźy sługa, ktorego do pana

Statecznie dusza była przywiązana:

Ale Pan lepszy, mieszkający w Niebie,

Poboźną duszę powołał do Siebie.

Łukasz Głowinśki był to tey wierności:

Wnidż źe do Pana wiecznego radości.

W tym grobie lozef Stefanówicz leźy;

Pierwszy do trąby sądney on wybieźy:

Bo ten staruszek nad zwyczay był źywy,

Rzekł byś, źe był spiritns prawdziwy:

Zywo pracował w pisarskim urźędzie.

Do ksiąg źywota niech źe wpisan będzie.

Ewangeliczney podobna tu wdowa

Leźy Taciana Korolkiewiczowa:

Tylko że ta znać liczby nie umiała,

Zamiast pieniązkow dwóch, tysiące dała

Kościoła tego na wybudowanie:

Day że bez liczby zapłatę iey, Panie!

-----

Umarła roku 1741, April. 7 dnia.

Господи! кто обитает в Твоем дворе,

И кто в святой Твоей вселится горе?

Той, той, кто непорочен, и правду творит,

Что на сердце мыслит, то и говорит.

* * *

Господи! кто обитает в Твоем дворе,

И кто в святой Твоей вселится горе?

Той, той, кто не лукавит, не творит обид

Ближним и соседам, в укор и на стыд.

* * *

Господи! кто обитает в Твоем дворе,

И кто в святой Твоей вселится горе?

Той, той, кто порочных, как язвы, бежит.

Боящихся Бога и любит и чтит.

* * *

Господи! кто обитает в Твоем дворе,

И кто в святой Твоей вселится горе?

Той, той, кто если кому в чем клянется,

Клятвы своей ни как не отречется.

* * *

Господи! кто обитает в Твоем дворе?

И кто в святой Твоей вселится горе?

Той, той, кто не вземлет лихвы при людской беде

Не винит невинных за мзду на суде.

* * *

О! той в двор Божий вселится человек,

И не подвигнется оттуда вовек.

* * *

Вознесу Тебя в песни моей, о Боже!

Ты меня падшего на смертное ложе,

Только я воззвал,

Мгновенно подъял,

И над моим горем

Изъявлять укоры

Врагам не подал.

* * *

Исторг мою душу из адских зубов,

Вызвал чудесно мертвеца с гробов:

Воспоем же, други,

В тихом вашем круге;

Поведаем громко,

На память потомкам,

Сколь Бог милосерд!

* * *

Гнев Его преходит, не длится во век;

Хощет Он, чтоб не погиб грешный человек.

Зайдет с вечера

Печаль до двора:

Но радость вселится,

Лишь только явится

Утрення заря.

* * *

Я думал в блаженстве весь вен устоять:

Но счастье мое была Твоя благодать.

А когда Ты тыл

Ко мне обратил.

Зараз скорбь настала;

Доброта пропала,

И не стало сил.

* * *

Возопило сердце, Боже мой, к Тебе,

Возопило в крепкой, слезящей мольбе:

«Укроти Ты месть,

Тля мя да не снесть!

Прах ли мой во гробе

Твоея утробы

Милость исповесть?»

* * *

Всеблагий молитве сердечной внимал,

На помощь бессильному внезапно предстал;

Обратил плач мой

В радость и покой;

Траур мой плачевный

В светлый и веселый

Изменился строй.

* * *

За то хвала моя пускай не молчит,

И язык мой славу Тебе да гласит.

Не буду жестокосерд,

Яко камень тверд;

Но пока жить стану,

Славить не престану.

Сколь Бог милосерд!

* * *

Господ Спаситель мой: кого же убоюся?

Он щит животу: кого же устрашуся?

Приткнется ля злоба плоть мою снести?

Сама пораженная, погибнет без вести.

Полк ли востанет? дух мой не уныет.

Брань ли возшумит? он в Боге вопиет.

Одного только от Него желаю,

Да в дому Его всегда обитаю,

Чтоб наслаждаться его красотами,

Всяк день святые посещая храмы.

Он меня укрыл, во время гонений,

В сокровенных сенях Божеских селений.

Он меня возвел на камень державы,

И на главах гордых врагов поставил.

Пойду же в дом Его, с жертвою хвалений,

Со гласом песней и воскликновений:

Услыши, Боже, глас мой; к Тебе я взываю,

Помилуй, когда к Тебе прибегаю.

Серпа ожидают созрелые класы;

A нам вестники смерти – седые власы!

О! смертный, беспечный, посмотри в зерцало:

Ты сед, – как пятьдесят лет тебе миновало.

Как же ты собрался в смертную дорогу?

С чем ты предстанешь Правосудному Богу?

Путь смертный безвестен, и полон разбоя:

Искуссного, храброго требует конвоя.

Кто ж тебя поведет, и за тебя сразится?

Друг, проводив тебя к гробу, в дом возвратится.

Изнеможешь, пеший, таща грехов ношу!

Ах! тут-то нужно иметь подмогу хорошу,

Подмогу, какая дана Сикеоту:

Но – та дана слезам, кровавому поту.

А ты много ли плакал за грехи? Считайся.

Не весь ли век твой есть цепь грехов? Признайся.

Ах! вижу, ты нагиш, как родила мать:

Ни лоскутка на душе твоей не сыскать!

Поверь же, не внидешь в небесны чертоги:

В ад тебя низринут, связав руки, ноги.

Без масла дел благих гаснет свеча Веры;

Затворятся брачные буим девам двери.

Может быть, при смерти, «помани мя» скажешь,

И тем уста свои навсегда завяжешь.

Итак, доколе древа топор не коснется,

Плод добрых дел тебе принесть остается!

Троицу Лиц славим в существе едином,

Отца Предвечного с Духом и Сыном.

Ты Творец, мы тварь Твоея десницы;

Ты нас свободил из адской темницы.

Плачет о Христе, миро Марии принести.

Чем же то ей заплатил из мертвых Воскресший?

Прежде всех явился ей, и именем властным

воззвал ее любезно, как звычай домашним.

Жди же такой в другая Мария заплаты,

Что льешь миро щедрот на Христовых братий.

В общее воскресение, тебе между всеми

Познав, позовет к себе Христос твой любимый.

Есть ли должнен быть – безгрешная тварь,

Кто первый мог дать блуднице удар:

То камней на грешных никто не бросай;

Одному Христу безгрешную власть сию отдай.

А ты, грешник, Христова камня внуши

Легкость: иди прощен, и впредь не греши.

Проидосте воду и огненный пламень

························

Дружно страдасте, венчастеся дружно:

Пособите ж нам вдруг во время нужно.

От Синайские горы бегу до Сиона,

От суровой Госпожи, до матерня лона.

Там Бог гремит, и молнией стреляет;

Здесь Он с любовию меня обнимает.

Сам страждет, хотя должно было б мне страдать:

Как же не буду, грешный, к нему прибегать?

Не умре, но спит Святая Девица;

Душу Ее взяла Сыновня десница:

Не оставил и тела во гробе

Тот, Кто жил в Ее нетленной утробе.

Так и нам уснуть, и от сна востати,

Моли Твоего Сына, Богомати?

Ты воевать Того, Кто словом мир носит;

У Теба млека Питатель всех просить.

Защити же нас толь крепкой рукою,

И взаимною у Сына мольбою

Испроси душам алчным млеко ссати

Живодательной Его благодати.

Анно! учишь Дщерь едино быть с Богом,

Юже Он избрал быть Своим чертогом.

Моли же Мати Дщерь, а Дщерь моли Сына,

Да и нам будет с вами часть едина.

Диаконе! ты лик Мучеников водишь,

И Патриархов самих превосходишь,

Ты пред Божиим ближе стал престолом

С своим орарем, чем кто с омофором.

Убо молитвенник, Диаконе, буди

За грешна Пастыря и за его люди.

Не ходишь, Воин Христов, пехотою;

Да води же и подставу с собою.

Тебе нет нужды коней запасати:

Ты и без кона яко дух крылатый.

Но для мена грехами отягченна,

О! сколь подмога твоя вожделенна!

Не смел Сикеот, хотя в Святых чтится,

Без твоей подмоги в путь смертный пуститься.

Се Исповедник, по Вере ревнитель,

На земле и море скорый всем спаситель!

Честно Его имя самим Агарянам:

Как же в Нем Христа не чтить Христианам?

Иовли страсти легко забываем,

Когда Плакиды житие читаем.

Иов, потеряв богатство со чады,

Сугубы приял от Бога награды;

Плакида на то с своими собрался,

Чтоб в быке разженном, в их очах, скончался.

При отправлении оной к Митрополиту Киевскому Самуилу Миславскому.

О! сын молитвы сокрушенной Анны,

Во святительство самим Богом званный!

За Самуила, что имя и нравы

И чин Твой носит, моли Бога славы.

Взял Крым, хотел забрать Волохи и Молдавы,

Турецку потрясти и Польскую державы;

И – на песке сыром, между Ясс и Бендер,

Чужой плащ подостлав, Потемкин наш умер!

Но не дивись тому: земель страх и Царей,

Беднее, на песках, скончался и Помпей!

Так ты носишь мед не себе пчела,

Ниву пашет вол, но не для вола:

Так носит руно не себе овца,

Вьет птица гнездо разве для птенца^{citatacitata283}citata.

Колыбель Нежин, Киев мой учитель;

Я в тридцать восемь лет сделался Святитель.

Семьнадцать лет боролся я с волками,

А двадцать два, как Пастырь, отдохнул с овцами.

За претерпенные труды и непогоду,

Архиепископом и Членом стал Синоду.

Георгий именем, я из Ковиских дому,

Коню подобен бывал почтовому.

Сего тут падла зарыл грешны кости

Год седмисотный пятый девяностый.

Конец второй части.