Беседы с подростками. Программа «не хлебом единым»

Все великие древние религии мира старались объяс­нить, как начался, как был сотворен мир, в котором мы живем. Много тысяч лет тому назад люди, не имевшие ни­каких научных знаний, создавали поэмы о том, как была создана наша земля. Вавилонская мифология, например, рассказывает, как богиня моря Тиамат и бог рек Апсу ро­дили множество второстепенных божеств, которые восстали против них. Эти молодые боги убили Тиамат и из ее крови, жил и костей создали небо, землю и первых людей. Мифы других древних религий тоже представляют возникновение нашего мира как результат борьбы между сверхчеловечес­кими существами. Как ни наивны, как ни сказочны эти мифы, они свидетельствуют о том, что человеческая мысль всегда искала какой-то сверхчеловеческий смысл в созда­нии видимого мира.

Но на фоне этих древних мифологий выделяется одна религия, одна вера, стоящая на совсем особом месте. Это – вера Израиля, вера еврейского народа, маленького пасту­шеского племени, никогда не создавшего ни могучей импе­рии, ни великой цивилизации. Именно этому народу – его пророкам, его святым, его вождям – было дано откровение о Боге, о мире как творении Божием, о добре и зле, о создании человека и об отношениях человека с Богом. Очень древние записи этого Богооткровения сохранились до наших дней, соединенные в одной книге – Библии, вернее, в той части Библии, которую мы называем Ветхим Заветом, то есть «древним завещанием».

Мне хочется поделиться с вами сегодня мыслями о биб­лейском ветхозаветном повествовании о сотворении мира и о том, как оно представляется нашему современному мыш­лению, основанному на современных научных изысканиях.

О сотворении мира и человека говорится в первых двух главах первой книги Ветхого Завета, которая называется Бытие. В этих главах рассказ о сотворении мира повторя­ется: один раз он дан в стихах 1–27 главы 1, а второй – в стихах 4–25 главы 2. Первое повествование написано почти в поэтической форме. В определенном ритме повторяются все те же слова: «И сказал Бог...», «И создал Бог...», «И уви­дел Бог, что это хорошо». Постепенное сотворение мира Бо­гом описывается во вдохновенных, торжественных словах, без повествовательных подробностей. Ученые считают те­перь, что этот текст был частью древнего богослужения.

Второй рассказ носит скорее повествовательный харак­тер. В нем говорится более подробно о первом человеке, Адаме, о его судьбе, тогда как в первой версии сказано просто: «И сотворил Бог человека, по образу Своему, по образу Божию сотворил его, мужчиной и женщиной сотво­рил их» (1:27).

Первые слова Библии утверждают, что было начало мира. Бог вечен, но наш мир не вечен. По словам Библии, до сотворения нашего мира была «тьма над поверхностью бездны и Дух Божий носился над поверхностью». Трудно найти слова, более сильно выражающие понятие «ничто».

После этого о сотворении мира говорится в порядке «дней творения», т. е. каждый период приравнивается к одному «дню Бога», но с самого начала жизни христианской Церк­ви этот термин «день» понимался именно как период, а не как двадцать четыре часа. Библия говорит о творении мира как о длительном процессе.

И вот первое слово Божье: «Да будет свет!.. И стал свет». Не светила, не солнце, не огонь, а свет. Как могло возникнуть тысячи лет назад у людей, ничего не знавших об атомной энергии, это понятие о свете-энергии, свете-силе? Ведь только еще совсем недавно наука пришла к выводу, что началом нашего мира, миллиарды лет тому назад, был именно неописуемой силы взрыв некоего «сверхатома»...

Второе слово Божие было: «Да будет твердь посреди воды и да отделяет она воду от воды... И назвал Бог твердь небом». Насколько мы знаем сейчас, наша солнечная сис­тема образовалась из газов и паров, которые постепенно, под давлением какой-то силы, сжимались, образовывая сплющенную вращающуюся массу. Вокруг основной мас­сы образовались кольца газов и частиц, а со временем в этих кольцах как бы сгустились «комки» материи, из кото­рых образовались наши планеты. Невольно приходит мысль, как близок этот процесс превращения газов и паров в твердые тела к библейскому выражению: «Да будет твердь посреди воды».

Третьим словом Божиим, как сказано в Библии, было: «Да соберется вода, которая под небом, в одно место и да явится суша». Было время, когда наш земной шар был мас­сой расплавленных минералов. Можно вообразить себе, как эта масса постепенно остывала, как долго земная кора еще оставалась горячей, так что вода на ее поверхности сразу испарялась, превращаясь в окружавший землю пар. А ког­да наконец земля достаточно остыла, в низинах стала соби­раться и образовались озера и моря.

И опять сказал Бог: «Да произрастит земля зелень, тра­ву, сеящую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод». Мы можем представить себе, в свете совре­менных знаний, как в еще теплых водах земли зародилась органическая жизнь, как какие-то одноклеточные микроскопические организмы появились в воде и в сырой грязи берегов, как постепенно развивалось и усложнялось их стро­ение и на земле появились первые растения.

«И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи и да будут они для знамения времен и дней и годов». Что бы могло значить такое позднее появление светил, определяющих понятие времени, дня и ночи, времен года? Может быть, объяснением этого может послужить тот факт, что атмосфера на поверхности земли образовалась только тогда, когда земля покрылась расти­тельностью. В растениях происходит удивительный хими­ческий процесс: корни их поглощают углекислый газ из по­чвы, углерод используется для роста, а кислород попадает в воздух. Благодаря этому кислороду очень постепенно, в течение долгого времени, на земле образовалась атмосфе­ра, необходимая нам для дыхания, и исчез густой туман и пары, окружавшие нашу планету, стали видны тогда и солнце, и луна, и звезды.

Пятым действием творения было слово Божие о первых живых существах на земле: «Да произведет вода пресмыка­ющихся, душу живую, и птицы да полетят над землей...» Мы знаем теперь, что эволюция жизни на земле происходи­ла в определенном порядке, что не сразу появились более сложные живые существа, что жизнь зародилась именно в водах и что миллионы лет прошли, пока эти живые суще­ства не превратились в амфибии, стали дышать воздухом, а некоторые из них стали летать.

«И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов и гадов и зверей земных по роду их». Прими­тивной жизни пришли на смену более сложные и развитые формы животных. Удивительно сказано об этом в Библии. Не сказано: «Бог сделал таких-то и таких-то животных», а «Бог сказал: да произведет земля...». Бог как бы поручил земному миру вырастить разные формы животных, как бы пустил в ход процесс их возникновения. Вот библейское по­нимание процесса эволюции.

И этот процесс появления на земле все более совер­шенных и развитых живых существ завершается величай­шим актом Божьего творения: «И сказал Бог: создадим человека по образу Нашему, по подобию Нашему, и да владычествуют они над всею землею». Таких слов не ска­зано ни о чем другом, созданном Богом. Только в человека вложены Божественное, сверхчеловеческое начало – не­видимая душа – и великая ответственность за мир Бо­жий, в котором человек живет.

Библия – не учебник геологии или палеонтологии. Биб­лия – боговдохновенное объяснение смысла жизни, мира, истории человека на земле. Библейские повествования за­писаны людьми, жившими тысячи лет назад и имевшими совсем другие научные представления, чем мы. И кажет­ся чудом, что эти древние повествования по существу сво­ему не противоречат тому, что нам открывает научное зна­ние теперь, а укрепляют нашу веру в Бога Творца, создав­шего мир в длительном процессе, в котором жизнь на зем­ле постепенно развивалась и усовершенствовалась, и что Бог творил мир, вкладывая в него способность расти и развиваться.

Ветхий Завет – первая часть той книги, которую мы называем Библией. Слова «Ветхий Завет» значат «древнее завещание», т. е. древнее соглашение Бога с людьми. Когда родился на земле Господь Иисус Христос, Он открыл лю­дям совсем новые отношения с Богом и этим положил нача­ло Новому Завету. Новым Заветом называется вторая часть Библии – четыре Евангелия (четыре повествования о жиз­ни на земле Иисуса Христа), повествование о трудах Его учеников-апостолов и их послания. Ветхий Завет содержит писания многих авторов о Боге, о сотворении мира и челове­ка, об отношениях между Богом и людьми, о законах жизни под Богом, об истории избранного Богом еврейского наро­да. Есть в Ветхом Завете и рассказы о судьбе отдельных людей, размышления и молитвы великих древних святых и их предсказания о судьбе человека на земле.

Библию называют также Священным Писанием или Словом Божиим. Мы верим, что книги Библии не просто произведения талантливых авторов, но что в этих писани­ях Бог открыл Себя людям, что писания эти «богооткровенны». Это не значит, что Библия упала с неба, как ка­кая-то сказочная «Голубиная книга», или что Священное Писание – механическая, стенографическая запись, сде­ланная под диктовку Господа Бога. Мы верим, что Бог открыл Себя избранным Им святым людям и вдохновил их писать о Нем. Авторы библейских повествований писали их своими словами, языком своего времени, своей культу­ры, но этими словами они открывали нам вечную правду о Боге и о жизни, внушенную им Богом. Отдельные части Ветхого Завета записывались в течение многих сотен и даже тысяч лет. Писания эти собирались, тщательно хра­нились, переписывались и приблизительно за 250 лет до Рождества Христова были, по приказанию египетского фараона Птоломея-Филадельфия, переведены на гречес­кий язык. В то время греческий язык был самым распрос­траненным культурным языком в мире.

Первые пять книг Ветхого Завета связаны с именем великого пророка Моисея, выведшего еврейский народ из египетского плена. Первая книга называется Бытие, и в ней описаны доисторические события. В удивительно простых и в то же время торжественных словах там рассказано о постепенном, в несколько периодов, возникновении из хаоса по слову Божию нашего мира, о влагаемой Богом в этот мир силе произрастать, производить все новые и более раз­витые формы жизни и, наконец, о создании первых людей, на которых Бог возлагает ответственность за мир. И торже­ственно подтверждается, что этот мир был хорош. А потом в таинственных образах рассказывается, как первые люди нарушили данную им Богом заповедь и «вкусили плода от древа познания добра и зла», единственного дерева, плодов которого Бог велел им не есть. Люди потеряли блаженство жизни в постоянном общении с Богом, и началась их много­трудная жизнь на земле.

В этой же книге говорится о потопе – какой-то миро­вой катастрофе, великом наводнении, память о котором со­хранилась в преданиях всех народов и геологические следы которого находят и современные ученые. Может быть, это был результат таяния ледников, может быть – столкновения с землей какой-то кометы... Спасены от потопа были только отдельные существа, от которых опять пошла жизнь на земле. А за этим следует рассказ о разделении человече­ства на отдельные «языки», т. е. народы, уже не понимав­шие языка друг друга, и говорится об этом как о наказании Божием за человеческую гордость: люди захотели постро­ить башню до неба, чтобы не страшен был другой потоп.

В этой же книге начинается рассказ об основателе ев­рейского народа Аврааме, о его твердой вере в единого Бога в мире, который такой веры еще не понимал; а потом пове­ствуется о потомках Авраама и их семьях, в которых эта вера сохранялась.

Следующая важная тема Ветхого Завета – это откро­вение, данное Богом великому пророку Моисею в такой пол­ноте, какой люди еще не знали. Моисей вывел свой народ из египетского плена, за долгие трудные годы странствования по пустыне выковал его дух, передал ему полученные от Бога законы жизни, правила богослужения, устройства на­родной жизни и даже социальной справедливости и гигие­ны. Главные принесенные им от Бога законы были десять заповедей. Они посвящены нашему отношению к Богу, еди­ному Богу, которого мы не можем изобразить и даже гово­рить о котором не смеем без благоговения, которому мы должны посвящать часть нашего времени, вознося к Нему молитву. Говорят эти заповеди и о наших отношениях между собой – о долге уважения и любви к родителям, о непозво­лительности убийства и нарушения верности супругов друг другу, запрещают кражу, ложь и зависть.

В остальных книгах, носящих имя пророка Моисея, раз­работаны до самых мелочей правила жизни еврейского народа.

Следующие книги Ветхого Завета передают историю евреев. Главный смысл этих повествований заключается в том, что все исторические события не случайны, что все совершается по воле Божией или вследствие нарушения ее людьми, что грех и измена Богу всегда приводят ко злу и что исправить грех можно только покаянием. Некоторые книги Ветхого Завета говорят о судьбе отдельных людей, но основная их мысль всегда та же: человек живет под Богом, отношение человека к Богу и Бога к человеку определяет всю его жизнь.

Некоторые книги Ветхого Завета ни о чем конкретном не рассказывают. Это просто размышления о Боге, о жизни, о людях. Таковы, например, Притчи Соломона или книга Екклесиаста. Они часто полны глубокий житейской мудро­сти. «Долготерпение лучше храбрости и владеющий собой лучше завоевателя города». «Лучше кусок сухого хлеба и с ним мир, чем богатый дом с раздором». «Может ли кто взять себе огонь за пазуху и не прожечь платье?» (это – о грешных чувствах).

Но особенно много значат для православного христиа­нина собранные в одной книге Псалмы – молитвы в форме песен. По преданию, многие из них были написаны царем Давидом. Псалмы стали частью православного богослуже­ния, и мы слышим их в церкви за каждой всенощной и каждой литургией.

Наконец, последняя часть Ветхого Завета состоит из повествований о пророках и писаний этих пророков. Проро­ки были совсем особенные люди – не священники, не пра­вители, не судьи, не военачальники. Они не были связаны ни с определенным местом, ни с определенным обрядом. Они ходили по всей стране, обращались ко всем людям, откликались на всякую беду и всегда во всем видели смысл события, волю Божию. Некоторые из них предвидели в удивительных подробностях будущие события Нового Завета – и в Евангелиях мы находим ссылки на такие пророчества. Да, действительно, Ветхий Завет – это слово Божие, услышанное и записанное людьми, слово о Боге, о смысле жизни, о смысле Божией воли в истории человечества, о нашем отношении к Богу и к людям, о людских грехах и страданиях. Ветхий Завет – это как бы предисловие к Но­вому Завету, принесенному нам Господом нашим Иисусом Христом.

Почему мы не можем видеть Бога? Как часто мы слы­шим этот вопрос, и не только от детей. Задают его абсолютно искренно и взрослые, а те, которые понаивнее, даже гово­рят: «Ведь вот летают космонавты в космосе, и никто из них там Бога не видел!»

Чтобы разобраться в этом вопросе, надо сначала поду­мать о том, что мы в нашей жизни вообще можем видеть и чего мы видеть не можем, что значит выражение «видимый мир» и выражение «невидимый мир».

Видимый мир – это весь окружающий нас физический мир. Мы можем его изучать, измерять, исследовать. Конеч­но, и в этом мире много явлений, которых мы фактически не можем видеть глазами, например внутренняя структура атома, взаимодействие частиц атома или даже электричес­кая энергия. Но мы изучаем физическое действие этих час­тиц или этой силы, измеряем их, пользуемся ими. Мы сами часть этого физического мира, мы живем в нем, пользуемся им, он действует на нас.

Но есть и другие явления в нашей жизни, которых мы не можем видеть глазами, тронуть, измерить, хотя их влияние на нас, их значение в нашей жизни очень велико. Я называю таким «невидимым миром» мир человеческих отноше­ний друг к другу, жизнь мысли, чувств, творчества, свобод­ной воли. Как можно увидеть, каким мерилом можно изме­рить человеческую любовь, вражду, сочувствие, веру, та­лант? А разве все эти свойства не влияют на нашу жизнь? Разве может человек жить и не быть частью этого «невиди­мого мира»? И разве не именно эти явления дают нашей жизни и значение и смысл?

Видимая и невидимая части нашей жизни тесно связа­ны и влияют друг на друга. Чувство, переживаемое челове­ком, действует на него и физически, – он краснеет, бледне­ет, плачет, смеется. А физические условия – голод и уто­ление голода, болезнь и выздоровление и т. д. – влияют на наше настроение, на нашу мысль. Видимое и невидимое тесно переплетены, и невозможно их разделить. Но свое главное значение, свой главный смысл наша жизнь получа­ет именно от того, что невозможно физически измерить или увидеть. А каждый человек всегда ищет именно смысла своей жизни и несчастен, если жизнь его бессмысленна.

Верить в Бога значит прежде всего верить, что в жизни есть смысл. Можно сказать, что Бог – «Дух вечный, всеблагий, вездесущий, всемогущий», как нас учит Церковь, это смысл всех смыслов. От Бога у нас все то, что дает смысл нашей жизни, и все, что в нашей жизни имеет смысл, приближает нас к Богу. И если в нашей собственной чело­веческой жизни мы не можем увидеть, измерить то, что дает ей смысл, то тем более не можем мы увидеть Бога глазами, описать Его, Смысл всего, что существует. В Бога можно только верить, чувствовать Его силу, понимать Его правду, служить -Ему. «Бога никто никогда не видел», – пишет любимый ученик Иисуса Христа, Иоанн Богослов (1Ин. 4:12) и дальше объясняет, как лучше всего узнать Бога: «Если мы любим друг друга, Бог в нас пребывает».

Это не значит, что Бог какая-то безличная, таинствен­ная сила. Ведь когда мы говорим о «невидимом» в нашей собственной жизни, например о любви, мы не говорим о каком-то отвлеченном понятии. Любовь – это не теория. Не бывает «любви вообще», любовь всегда значит «я люб­лю его» (или ее, или их). Иоанн Богослов в том же послании пишет: «Бог есть Любовь», и это означает, что Бог не только Творец всего мира, не только Смысл всего, но что Он любит каждого из нас, что от Него ко мне тянется нить Его любви и что Он – Смысл и моей личной жизни.

Да, мы не можем видеть Бога, не можем даже умом нашим понять Его, мы только можем видеть мудрый смысл Его творения в жизни мира, а иногда мы видим смысл Его воли и в нашей собственной жизни. И хочется мне добавить, что когда делаешься уже очень старой и мысленно обозреваешь всю свою жизнь, то все яснее делается смысл Его воли в твоей жизни.

Священная книга, Библия, состоит из замечательных, Богом внушенных откровений о Боге, о жизни, об истории человечества. Часто в форме простых рассказов, записан­ных простыми, неучеными людьми, жившими много тысяч лет тому назад, Библия передает нам самые глубокие исти­ны о Боге. В одной из книг Библии написано, как Бог яв­лялся пророку Моисею, которого Он избрал, чтобы вывести еврейский народ из египетского плена. Моисей бежал из Египта, боясь преследований. Находясь в пустыне, он вдруг увидел странный куст терновника – куст горел, но не сго­рал. Моисей понял, что это место святое, подошел к нему, услышал голос Бога и закрыл лицо свое, потому что боялся взглянуть на Бога. И откровенье Божие ему было, что он станет вождем своего народа и выведет его из Египта. Моисей услышал голос Божий в непонятном ему, необъяснимом явлении, не посмел взглянуть на Бога, но всю свою жизнь отдал на исполнение воли Божией. А когда много лет спус­тя он уже вывел свой народ из Египта и они странствовали по пустыне, Моисей поднимался один на гору и там, в буре, в ударах грома и блеске молнии, общался с Богом и полу­чил от Него закон жизни под Богом... И Моисей просил Бога показаться ему, чтобы укрепить его в трудах его. Бог подкрепил Моисея, показав ему проходящую мимо него «сла­ву Божию». Мы не знаем, что значат эти слова. Но в то же время Бог сказал Моисею, что не может человек, пока он жив, увидеть Бога.

Так тысячи лет тому назад, в форме простых рассказов, было подтверждено людям, что видеть Бога нашим физи­ческим зрением невозможно.

Да, мы познаем Бога и в созданном Им физическом мире, мы чувствуем Его волю и в будничной, материальной жизни, и чувствуем своей душой любовь Его и правду Его. Вера наша в Бога свободна, и никто не может заставить нас верить или не верить.

Бог везде, во всем бесконечном космосе. Мы не можем Его увидеть или понять. Приближаемся мы к Нему и Он приближается к нам в нашей вере, любви и смирении, а не когда мы поднимаемся в космических кораблях на какие-то ничтожные несколько тысяч километров над поверхностью земли.

Когда входишь в православный храм, всегда видишь в нем множество икон, и большая часть икон изображает Божию Матерь с Младенцем на руках. Кто она? Что мы о ней знаем? Почему ей молятся? Разве она – Бог?

Нет, Матерь Божия, Богородица, Дева Мария – не Бог. Верующие почитают ее именно потому, что верят в Бога, в Иисуса Христа. Самая суть христианской веры в том и зак­лючается, что Бог, ради любви Своей к людям, чтобы по­мочь нам и спасти нас от зла, Сам стал как один из нас, как говорят – вочеловечился. Если бы мы не верили, что Иисус Христос – Бог, Сын Божий, как мы Его называем, мы не были бы христианами. Для христиан Иисус Христос не просто святой человек, Он – Бог, но Он жил с нами, как человек, как один из нас. Мария, Матерь Божия, стала Его Матерью на земле. В ней люди достигли своей самой большой святости, поднялись на самую большую высоту, потому что человечество оказалось способным принять Бога, дать Ему мать.

У Матери Божией не было мужа. Став Матерью, она осталась Девой. Тайна эта нам непонятна, как непонятны нам тайна вечности или тайна возникновения жизни, или судьба человека после смерти. В нашем мышлении долж­ны появиться еще какие-то совсем другие измерения, чтобы понимать эти тайны. В этом как раз и состоит вера; вера означает верить в то, что мы еще не видим, не понимаем, чего еще не знаем.

Известно, что в самых древних, доисторических религиях существовал культ богини Матери-земли, что язычники по­клонялись великой Матери богов. Такой культ был выражением инстинктивного, религиозного отношения людей к твор­ческой силе природы, к материнству. Существовали в древ­них религиях и различные мифы, о рождении героя без зем­ного отца, от какого-нибудь божества. Не из этих ли мифов произошло христианское почитание Божией Матери?

С христианской точки зрения неправильно все отвергать в язычестве. В самых наивных, а иногда и грубых языческих мифах подчас выражается предчувствие того, что потом ясно проявилось в христианстве. Но, читая эти языческие мифы о богах и богине-матери, замечаешь, что они сказочны, фанта­стичны, не похожи на настоящую жизнь, настоящих людей. Образ же Божией Матери, данный нам в Евангелии, как раз наоборот – простой, реалистичный, жизненный.

О самом чудесном, самом непонятном событии в жизни Божией Матери рассказывает евангелист Лука. Юной Деве Марии, жившей в доме Иосифа, которому она была обруче­на, явился ангел и приветствовал ее словами: «Радуйся, благодатная, Господь с тобою, благословенна ты между женами!» Хотя Мария и смущена была необычайными сло­вами, она оставалась спокойной и раздумывала в себе самой о смысле этого странного приветствия. И сказал ей ангел: «Не бойся, Мария, ибо ты обрела благодать у Бога. Ты родить Сына и дать Ему имя Иисус. Он будет велик, и назовут Его Сыном Всевышнего». Такое предсказание мог­ло бы смутить всякую девушку или вызвать у нее чувство гордости, но Мария, недоумевая, просто обращается к анге­лу: «Как это будет, когда я мужа не знаю?» И ангел отве­чает ей, что сила Бога Всевышнего осенит ее и что Дитя, Которое она родит, наречется Сыном Божиим. А потом ан­гел укрепляет ее, говоря, что не одна она является орудием в руках Божиих. Вот и родственница ее Елизавета в старо­сти стала ожидать младенца... И Мария смиренно отвеча­ет: «Я раба Господня, пусть будет мне по слову твоему».

Потрясенная бывшим ей видением, Мария должна была поделиться с кем-нибудь тем, что произошло. И она поспе­шила к старой родственнице своей Елизавете, о которой гово­рил ей ангел. Увидев Марию, Елизавета воскликнула: «Бла­гословенна ты между женами! И благословен плод чрева твоего!» Мария ответила Елизавете словами той хвалебной песни, которую мы часто слышим в церкви: «Величит душа моя Господа и возрадовался дух мой о Спасителе Моем!»

Вскоре после этого в Иудее проводилась перепись насе­ления, Иосифу и Марии пришлось отправиться в город Виф­леем, откуда оба они были родом. Пришли они в Вифлеем ночью, места в гостинице не нашли, пришлось им остано­виться в пещере, куда загоняли скот в плохую погоду. Этой ночью наступило время Марии родить, и в этом загоне для скота родила она Сына, Иисуса Христа, спеленала Его и положила в ясли. Пастухи, сторожившие стадо неподалеку, в полночь увидели чудное видение в ночном небе и пришли поклониться Младенцу и Матери Его. Евангелист Лука до­бавляет: «Мария же сохраняла все слова эти, складывая их в сердце своем».

Вероятно, от Матери Божией и услышали евангелисты рассказы о детстве Иисуса Христа, которые и записали: как на сороковой день после рождения Мария и Иосиф отнесли Младенца Иисуса в Иерусалимский храм и там старец Симеон узнал в Нем Спасителя мира и благословил Его, а Матери предсказал, что ей придется много пострадать за Сына; как пришли поклониться Младенцу мудрецы из дальней восточной страны; как пришлось Иосифу и Марии с Младенцем бежать в Египет, чтобы спасти Младенца от царя Ирода. И еще один рассказ передает евангелист Лука. Когда Иисусу было двенадцать лет, родители взяли Его с собой на праздник в Иерусалим. Там Он отделился от них, и они долго искали Его. Только через три дня нашли они Его в храме, беседующим с учителями. На упреки родителей Иисус отвечал: «Разве вы не знали, что Я должен быть в доме Отца Моего?»

Евангельский рассказ о первом чуде, совершенном Иисусом Христом, тоже связан с Божией Матерью. Иисус Христос и Матерь Его были приглашены на свадьбу, по-видимому, к людям бедным, так как у них не хватило вина для угощения гостей. Мария обратила на это внимание Своего Сына, и по Его слову вода в кувшинах стала вином.

Матери Божией пришлось пережить тягости, горе и за­боты о Сыне, Который отдает жизнь Свою за людей. Беспо­коясь о Нем, она старается сквозь толпу народа подойти к Нему, чтобы увести домой, и слышит в ответ на эту заботу горькие для себя слова: «Кто матерь Моя и кто братия Мои?» И, указав рукой на учеников, Иисус Христос про­должает: «Вот матерь Моя и братия Мои – все, кто испол­няет волю Отца Моего Небесного».

И, наконец, мы видим ее стоящей у креста, на котором распят в мучительной казни ее Сын, Иисус Христос. Одним из последних слов Иисуса Христа было обращение к матери. Евангелист Иоанн пишет: «Увидев Мать и ученика, близ стоящего, которого Он любил, говорит Матери: «Женщина, вот сын твой!» Потом говорит ученику: «Вот мать твоя!» И с того часа взял ученик ее к себе».

В описании трудов апостолов после Воскресения Хрис­това упоминается, что Матерь Божия оставалась с ними в Иерусалиме и была там, когда на апостолов сошел Святой Дух. Вот все, что мы знаем о Божией Матери из Евангелий, но некоторые другие события из ее жизни нам сохранило церковное предание.

С самых первых лет после Воскресения Христова среди ранних христиан сохранялись и передавались разные рас­сказы о жизни Иисуса Христа и Божией Матери. К началу второго века таких записанных рассказов собралось очень много. Некоторые из них были несомненно точной и верной записью того, что рассказывали ученики Иисуса Христа, а некоторые были скорее легендами. Собрался церковный собор, и был установлен список несомненных, истинных пи­саний Нового Завета, так называемый «канон», в который входят четыре Евангелия апостолов Матфея, Марка, Луки и Иоанна, Деяния апостолов, послания апостолов и Откро­вение Иоанна Богослова. Остальные предания и рассказы о событиях из жизни Иисуса Христа были разделены на та­кие, которые хотя и не так достоверны, как Евангелия, но не искажают истины, и другие, которые Церковь признала лож­ными. Многие предания, признанные Церковью, вошли с очень раннего времени в церковные богослужения, и на ос­новании этих преданий были установлены еще три празд­ника в честь Божией Матери, в добавление к празднованию дня Благовещения в память того, как ангел возвестил Деве Марии о том, что у нее родится Сын Иисус Христос.

8 сентября (21 сентября по новому стилю) Церковь праз­днует Рождество Богородицы. Родители ее, Иоаким и Анна, до старости не имели детей и очень из-за этого горевали. Рождение дочери их Марии было для них большой радос­тью, и они обещали посвятить ее Богу.

21 ноября (4 декабря по новому стилю) празднуется Введение Богородицы во храм. По преданию, когда Марии исполнилось три года, родители привели ее в Иерусалимс­кий храм и оставили там на воспитание. Встретил ее самый старший священник. Мария сама поднялась по ступенькам храма. Этот праздник – как бы праздник воспитания де­тей в вере и любви к Богу, праздник входа детей в Церковь.

15 августа (28 августа по новому стилю) наступает праз­дник Успения Божией Матери, день ее смерти. Божия Ма­терь прожила после Воскресения Христова около тридцати лет. Смерть свою она предчувствовала и ожидала ее с ра­достью. Ко дню ее кончины собрались все апостолы, кото­рые в это время проповедовали Христа в разных странах. Кончина Божией Матери была для нее переселением в небесную жизнь к Сыну Своему.

Став человеком, Сын Божий Иисус Христос соединился с нами, стал одним из нас. И Матерь Его, любившая Его на земле материнской любовью, стала и для нас всех любящей нас Небесной Матерью.

Недавно мне задал вопрос тринадцатилетний мальчик Андрей: «А кто же, в конце концов, был Иисус Христос?» Вот на этот вопрос я и постараюсь ответить сегодня.

Когда родился Иисус Христос? Наше теперешнее лето­исчисление ведется от рождения Иисуса Христа, т. е. как бы считается, что Он родился тысячу девятьсот восемьдесят четыре года тому назад. Но, изучая древние исторические документы, ученые пришли к заключению, что это событие произошло немного раньше. В Евангелии сказано, что Иисус Христос родился при царе Ироде, а Ирод умер на четыре года раньше начала нашего летоисчисления. День рожде­ния Иисуса Христа в Евангелии не указан. Церковь празд­нует его 25 декабря (7 января по новому стилю), так как с этим временем года были связаны древние, дохристианские обычаи праздновать начало конца зимы: начинают удлиняться дни, свет как бы побеждает темноту. Это могло слу­жить символом для празднования Рождества Христова.

Родился Иисус Христос в Палестине, в городе Вифлее­ме, недалеко от Иерусалима, а детство и отрочество провел в Назарете. Родом Он был еврей. Еврейское царство никог­да не было таким великим, как другие древние цивилиза­ции – Вавилон, Персия, Индия, Греция. От него не оста­лось великих памятников архитектуры или искусства, а ко времени рождения Иисуса Христа это была крошечная бед­ная страна, завоеванная римлянами. Но евреи были един­ственным народом на земле, в котором тысячи и тысячи лет хранилась вера в единого Бога – Бога, Который хотел от верящих в Него людей доброй, праведной жизни. Держа­лась среди евреев и вера в то, что когда-нибудь придет Спаситель (Мессия), который спасет их народ.

О жизни Иисуса Христа мы знаем главным образом из четырех Евангелий («Евангелие» по-гречески значит «доб­рая весть»), написанных четырьмя Его учениками – Мат­феем, Марком, Лукой и Иоанном. Иногда спрашивают, есть ли еще какие-нибудь древние документы об Иисусе Христе. Есть, но немного. Документов двухтысячелетней давности сохранилось очень мало. Больше всего об Иисусе Христе сказано у еврейского историка Иосифа Флавия, жившего с 39 по 96 год, и римского историка Корнелия Тацита (55– 120). Оба они не были христианами, но они рассказывают о новой религии их времени – христианстве и о том, кто был ее основателем. Но сами Евангелия являются замечательным историческим документом. Самый древний сохранив­шийся отрывок написан на папирусе в 120–125 гг. Он хра­нится сейчас в музее в Ирландии.

В самые первые годы рассказы об Иисусе Христе пере­давались устно Его учениками, близко знавшими Его. По­том их стали записывать, переписывать, дополнять. Не про­шло и ста лет после смерти и воскресения Иисуса Христа, как был собран церковный собор, просмотревший все изве­стные тогда записи. И собор решил считать верными, не­сомненными четыре Евангелия (Матфея, Марка, Луки и Иоанна), двадцать одно письмо, написанное апостолами, рассказ Луки о трудах апостолов и таинственную, пророчес­кую книгу, написанную Иоанном. Из остальных записей не­которые были определены «может быть верными, а может и нет», а другие были признаны несомненно неверными.

С тех пор христиане с таким уважением и такой любо­вью относились к каноническим книгам Нового Завета, что, переписывая их, ни одного слова не меняли, даже когда в рассказах четырех Евангелистов, четырех свидетелей тех же самых событий, встречались различия в мелких подроб­ностях. Эти противоречия в Евангелиях – лучшее доказа­тельство того, что это записи живых свидетелей, так как всегда каждый свидетель какого-нибудь события видит его по-своему.

Что же мы узнаем о жизни Иисуса Христа из Еванге­лий? Иисус Христос родился в Вифлееме. Мать Его Мария и приемный отец Иосиф были там временно – они пришли на перепись населения, объявленную римлянами. Комнаты сво­бодной в городе не оказалось, и Младенец родился в хлеву для скота. Событие это отметили только бедные пастухи, увидевшие таинственное знамение на ночном небе. Позднее ученые-астрономы из дальних стран заметили не известную им звезду и пришли искать родившегося Младенца.

Рос Иисус Христос в бедности. Приемный отец Его Иосиф был плотником, и Иисус работал с ним. Он прожил дома до 30 лет и только тогда вышел в народ на проповедь. Начал Он с того, что крестился у святого Иоанна Крестителя, ко­торый узнал Его, увидел Духа Святого, сходящего на Него, и услышал глас Божий о Нем. Вокруг Иисуса Христа со­бралось двенадцать учеников, большей частью простых рыбаков. Три года Он странствовал по Иудее и Галилее, проповедуя учение о любви к Богу и к людям. Много, много раз Иисус Христос помогал людям во всех их несчастьях, исцелял больных, прощал грешных, кормил голодных и даже возвращал к жизни умерших. Все Его чудеса помогали лю­дям яснее видеть, больше понимать, полнее жить. Вокруг Него собирались огромные толпы народа, готовые видеть в Нем того Спасителя, Мессию, которого так давно ждал ев­рейский народ.

Но росла и вражда к Иисусу Христу. Ненавидели Его фарисеи – благочестивые законники, внешне очень тща­тельно исполнявшие все религиозные обряды и правила и хваставшиеся этим, но не имевшие глубокой веры. Ненави­дели Христа и богатые и гордые священники, саддукеи, раз­богатевшие на торговле жертвами для храма. Не верили Иисусу Христу и те, кто ждал, что Мессия будет земным царем и освободит их от власти Рима.

Три года проповедовал Иисус Христос, и вот враги Его схватили Его и отдали на суд римскому правителю Иудеи Понтию Пилату. Уступив требованиям обвинителей, Пи­лат, хотя и чувствовал, что перед ним стоит Праведник, осудил Иисуса Христа на страшную казнь – распятие.

Иисус Христос умер на кресте в пятницу днем, молясь за Своих врагов. Друзья Его сняли Его тело с креста и положили в гроб – каменную пещеру, как это было приня­то у евреев. По еврейскому закону в субботу ничего нельзя делать. Дождавшись рассвета следующего дня, воскресе­нья, несколько женщин, учениц Христа, пришли к пещере, чтобы омыть и убрать Его израненное тело. Но гроб оказал­ся пуст. У отваленного камня сидел юноша в белоснежной одежде. «Не ужасайтесь! – сказал он. – Вы ищете Иисуса распятого. Его нет здесь. Он воскрес».

В течение сорока дней воскресший Христос являлся Своим ученикам, а потом вознесся, исчез из их глаз в небе­сах. Воскресение Его было победой Божией жизни над смертью. С самых же первых дней враги Иисуса Христа отри­цали Его воскресение, говорили, что ученики украли Его тело, и придумывали другие объяснения. Но уверенность, вера тех многочисленных учеников, которые видели Его, была так сильна, так тверда и непоколебима, что ничто не могло ее уничтожить. Их убивали, мучили, а они верили, они знали... Их изгоняли, а они пронесли свою веру по всему миру.

На этой вере, что Иисус Христос не просто святой чело­век, а Сын Божий, т.е. Бог, взявший на Себя прожить с нами нашу человеческую жизнь, пострадать, умереть и по­бедить смерть, основано христианство. Эта вера совершен­но изменила то, как мы понимаем смерть. Мы верим, что смерть не конец всего, а начало новой жизни.

Воскресение Христа – чудо, такое же, как когда в со­творенном Богом мире, в неорганическом хаосе появилась первая органическая клеточка или как когда в раститель­ном мире появилось первое животное или среди животных появился первый человек.

Христос жизнью Своей научил нас, как жить, как стра­дать, как умирать, а воскресением Своим Он дал нам веч­ную жизнь. И самым радостным приветствием для христи­ан стали навсегда слова: ХРИСТОС ВОСКРЕС!

В сегодняшней беседе я постараюсь очень коротко рас­сказать о главных событиях жизни Иисуса Христа в их пос­ледовательности, так как многие знают только отдельные, не связанные между собой подробности.

Мать Иисуса Христа Мария и Иосиф, который заботил­ся о Ней и которому Она была обручена, жили в маленьком иудейском городе Назарете. Мария ожидала Младенца, обещанного ей ангелом в особом видении, хотя у Нее не было мужа. В это время по всей стране производилась пе­репись населения, и все должны были прописываться в тех местах, откуда они были родом. Мария и Иосиф пошли в Вифлеем. Хотя они были люди простые и бедные, род их шел от царя Давида, из города Вифлеема. Вифлеем был переполнен, места в гостинице не нашлось, и им пришлось заночевать в пещере, в которую в плохую погоду загоняли скот. И в эту ночь наступило время Марии родить, и Она родила Сына, спеленала Его и положила в ясли. В это время в поле пастухи сторожили стадо, и вдруг в ночной темноте они увидели яркий свет: ангел явился им и сказал, что родился Спаситель. Пастухи пошли и поклонились Матери и Младенцу. Так эти простые люди стали единственными свидетелями события, изменившего жизнь мира.

Но рождение Иисуса Христа все-таки не прошло незаме­ченным. Восточные ученые астрономы, изучая небо и звез­ды, пришли к заключению, что где-то в мире произошло необычайное событие, и отправились на поиски. В Иеруса­лиме они узнали, что обещанный царь и спаситель еврей­ского народа должен родиться в Вифлееме. Следуя за необыкновенной появившейся в небе звездой, они дошли до Вифлеема и поклонились Младенцу Христу.

Узнать опасность и беду Иисусу Христу пришлось с младенчества. Испугавшись слухов о родившемся царе, царь Иудеи Ирод послал в Вифлеем воинов, приказав им убить всех младенцев-мальчиков моложе двух лет. Мария с Мла­денцем и Иосифом, предупрежденные вещим сном, успели бежать в Египет и оставались там до смерти Ирода. Потом они вернулись в Назарет.

О детстве Иисуса Христа мы знаем очень мало. Знаем, что еще до бегства в Египет Мария и Иосиф принесли Его в Иерусалимский храм, и там Его узнал и благословил праведный древний старец Симеон. Так святой Ветхого Завета увидел и обрадовался началу Нового Завета.

Иосиф был плотником, и Иисус Христос мальчиком по­могал Ему и Сам научился этому ремеслу. Всю молодость Он провел послушным сыном, любимый всеми, знавшими Его, и Сам любя всех окружающих людей и Бога. «В любви у Бога и человеков», как сказано у евангелиста Луки. Толь­ко один, совсем особенный случай из детства Христа описы­вает Лука. Когда Иисусу Христу было двенадцать лет, его родители взяли Его с собой на праздник в Иерусалим, про­вели там несколько дней, а когда возвращались, заметили, что Отрока нет с ними. Три дня искали они Его, боялись, горевали и наконец нашли в храме, беседующего с учителя­ми. Когда Мать упрекнула Его, Он ответил: «Разве вы не знали, что Мне нужно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» Послушание Богу значило больше, чем послуша­ние родителям.

Иисусу Христу было тридцать лет, когда Он вышел на проповедь. Он пошел на реку Иордан, где появился святой Иоанн Креститель, призывавший всех грешных людей ка­яться в своих грехах и креститься. Иоанн не хотел крестить безгрешного Иисуса, но Христос настоял, говоря: «Так надо исполнить всякую правду», т.е. Он хотел показать пример всем людям и взять на Себя их грехи. Когда Иисус Христос выходил из воды, Иоанн увидел Духа Божия, сходящего на Него, и услышал голос Бога: «Вот Сын Мой возлюбленный!»

После крещения Его вокруг Иисуса Христа стали соби­раться ученики. В то время это было в обычае: учитель и ученики жили вместе, вместе ходили по пыльным дорогам Палестины, задерживались то здесь, то там, жили на то, что им подавали люди, а иногда из этих подаяний кормили те толпы, которые собирались их слушать. Сначала Иисус Христос отобрал двенадцать учеников, апостолов, а потом еще семьдесят. Он посылал их по двое в тот город или мес­то, куда Он хотел идти.

Три года Иисус Христос проповедовал, учил и исцелял людей и совершил много чудес. Он учил, как надо жить, и часто делал это в притчах, т. е. в рассказах или примерах из будничной, всем знакомой жизни. Его исцеления больных всегда давали им новую жизнь: слепые начинали видеть, глухие слышать, парализованные – двигаться, бесноватые делались разумными, голодные насыщались. Господь ни­когда не занимался волшебством, чтобы показать Свою силу. Когда дьявол, искушая Его, преложил Ему превратить камни в хлеб, чтобы утолить голод после длительного поста, Он отказался это сделать. Особенно поражало всех, как лю­бовно относился Христос к грешникам: беседовал с ними, приходил к ним в дом, заступался за них...

Почему начала расти вражда к Иисусу Христу среди еврейских вождей и первосвященников? Конечно, они зави­довали Ему, ведь этого простого Плотника собирались слу­шать тысячные толпы людей. Но возмущались они и тем, что Он не обращал внимания на мелкие правила их закона, а придавал больше значения любви, добру, вере, молитве. А главное, Иисус Христос учил, что Царствие Божие внут­ри нас, а они мечтали о могущественном земном царстве.

Иисус Христос знал, что Он пострадает и отдаст жизнь Свою за людей. Чтобы приготовить к этому Своих учеников, Он дал трем, самым близким из них, увидеть чудесное явле­ние. Поднявшись с ними на гору, Он стал там молиться, а утомленные ученики заснули. И вдруг они проснулись и увидели Христа, сиявшего как свет, и беседующих с Ним Моисея и Илию, двух великих пророков, умерших за тысячи лет до того. Христос говорил с ними о предстоявших Ему страданиях и смерти. Пока они беседовали, облако осенило их и был слышен голос: «Вот Сын Мой возлюбленный, Его слушайте!» Ученики поклонились лицом до земли, а Иисус Христос подошел к ним и велел никому не говорить о том, что они видели, пока Он не воскреснет из мертвых.

Предал Иисуса Христа Его врагам один из двенадцати учеников – Иуда. Он мечтал о Спасителе-Мессии, кото­рый установит на земле еврейское царство, и он был к тому же жаден до денег. Когда, за неделю до еврейского празд­ника пасхи, огромные толпы народа радостно встретили у ворот Иерусалима ехавшего верхом на ослике Иисуса Христа, первосвященники еврейские собрались на совеща­ние и решили во что бы то ни стало погубить Его. Иуда пришел к ним и за тридцать сребренников пообещал сооб­щить им, когда Христос будет находиться где-нибудь в пустынном месте, чтобы они могли арестовать Его.

За два дня до пасхи Иисус Христос собрался со своими учениками на пасхальный ужин. За этим ужином Он уста­новил таинство Причастия: Он преломил хлеб и раздал его ученикам со словами: «Сие есть тело Мое, за вас ломимое...», и подал им чашу вина, говоря: «Сия есть кровь Моя, за вас проливаемая». После вечери и длинной беседы с учениками Он пошел в Гефсиманский сад и там долго мо­лился, зная о предстоящей Своей смерти. И туда привел Иуда воинов взять Господа и дал им условленный знак, поцеловав Учителя. Началась длинная ночь суда, допросов, мучений и издевательств.

Сначала Иисуса Христа повели к первосвященнику Анне, а потом к главному первосвященнику Каиафе, у которого собрался суд старейшин. Долго они не могли найти свидете­лей против Иисуса Христа, и тогда Каиафа воскликнул: «Зак­линаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос Сын Бога?» Иисус ответил: «Ты сказал», что значит «да». Тогда все закричали: «Он богохульствует! Он повинен смерти!»

Еврейский суд не имел права казнить преступников, и Иисуса Христа повели к римскому правителю Иудеи – Понтию Пилату. Пилат не нашел в Нем никакой вины и, желая избавиться от неприятного дела, послал Иисуса к правителю Галилеи Ироду-Агриппе, бывшему проездом в Иерусалиме, так как Иисус Христос был из Галилеи. Ирод любил слушать интересных проповедников, но он не смог ни слова добиться от Христа и, поиздевавшись над Ним, от­правил Его обратно к Пилату. Пилат поначалу всячески старался не выносить смертного приговора. Он предлагал, согласно обычаю, освободить Иисуса Христа ради праздни­ка пасхи, но толпа кричала, требуя освобождения разбой­ника Варравы. Пилат велел бичевать Иисуса и вывел Его израненным, надеясь разжалобить народ. Наконец, когда Пилат услышал крики, что если он оправдает человека, обвиненного в том, что называет себя царем, то он, Пилат, враг римскому императору; тогда он испугался и осудил Иисуса Христа на смерть через распятие.

Христа пригвоздили ко кресту на холме, называвшемся Голгофой. Рядом с Ним были распяты два разбойника. Иисус Христос молился за распинавших Его, говоря: «Отче, прости им, потому что не знают, что делают». Один из разбойников издевался над Ним, а другой сказал: «Помяни меня, Госпо­ди, когда Ты придешь в Царствие Твое». Иисус ответил ему: «Сегодня ты будешь со Мной в раю».

Почти все ученики разбежались, только несколько жен­щин провожали Господа к месту казни, а у самого креста стояли Мать Его и любимый Его ученик Иоанн, которому перед самой Своей смертью на кресте Иисус поручил заботу о Своей матери. Страдания Господа на кресте длились до трех часов дня. Наконец Он громко воскликнул: «Отче, в руки Твои предаю дух Мой!» – и с этими словами скончался.

Друзья Иисуса Христа Иосиф и Никодим получили раз­решение от властей снять Его тело с креста. Обвив Его плащаницей (большим куском полотна), они положили Его во гроб. По еврейскому обычаю, это была пещера, высечен­ная в скале. Наступала суббота, и все разошлись по домам, так как по еврейскому закону в субботу нельзя было ничего делать. А на следующий день рано утром, на рассвете, жен­щины, следовавшие за Христом во время Его страданий, пришли ко гробу омыть и помазать душистыми травами Его израненное тело. Они нашли камень отваленным от входа в пещеру, а тела Иисуса Христа там не было. Ангел, блистающий, как молния, сидел на камне, и он сказал жен­щинам: «Его нет здесь. Он воскрес. Скажите об этом учени­кам Его, и пусть они Его ждут в Галилее». Воскресший Христос несколько раз являлся Своим ученикам, давая им Свои последние наставления, а на сороковой день после смерти Он вышел с ними из Иерусалима, благословил их в последний раз и стал отделяться от них, возносясь на небо.

Жизнь Иисуса Христа рассказана четырьмя евангелис­тами, Его учениками: Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном. В сегодняшней беседе я постаралась очень коротко расска­зать вам только о некоторых, самых главных событиях ее, чтобы для вас стали понятнее те подробности, которые вы, может быть, уже знаете. Но даже евангелисты не могли рассказать всего, о чем знали, и евангелист Иоанн, автор последнего, четвертого Евангелия, заканчивает его словами: «Многое и другое сотворил Иисус, но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг».

Много тысяч лет самым высоким нравственным зако­ном древнего дохристианского мира был Ветхий Завет – откровение о Боге, о правилах жизни людей, полученное еврейским народом. Когда родился на земле Иисус Христос, Он принес людям Новый Завет, открыл новые отношения людей с Богом, новое понимание жизни. Ветхий Завет этим не был упразднен и не потерял своего значения, он стал как бы предисловием, введением к Новому Завету. Ветхий Завет говорил о вере в Бога, о верности Богу, о справедливости и правде, о страхе Божием. Новый Завет принес новую запо­ведь – любовь. На Тайной Вечери, за последним ужином, на который собрались перед Его смертью Иисус Христос и Его ученики, Христос сказал им: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, как я возлюбил вас». А любимый ученик Христа писал: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь».

Любовь идет дальше, чем закон, требования любви боль­ше, чем требования закона. Закон запрещает убийство, а любовь изгоняет злобу из сердца. Закон справедлив, а лю­бовь прощает зло, закон осуждает злые дела, а любовь из­гоняет злые чувства.

Много веков уже христиане стараются понять учение Христа, стараются осуществлять учение Христа в своей жизни. Жизнь многих святых освещал этот путь поисков, и каждому из нас надо, хотя бы в самой малой мере, заду­маться о том, что значит учение Христа в моей собственной жизни, что говорит мне это учение о моем отношении к Богу, к людям и к себе самому.

Иисус Христос часто излагал Свое учение в притчах, т. е. в рассказах и примерах из обычной жизни, и смысл этих примеров должны были находить сами слушатели. Это показывает, что Иисус Христос хотел, чтобы Его слушатели слушали Его активно, творчески, а не просто как какого-то занимательного рассказчика. Надо было задуматься над рассказом, понять скрытый в нем смысл и увидеть, как этот смысл приложим к собственной жизни.

Вот притча, в которой Иисус Христос говорит об отно­шении человека к Богу и Бога к человеку.

У одного человека было два сына, и сказал младший из них отцу: «Дай мне причитающуюся мне часть имения!». И отец разделил им имение. Через несколько дней млад­ший сын, забрав все свое, пошел в далекую сторону. Там он жил распутно и все растратил. Когда младший сын прожил все, в стране начался великий голод, и он начал нуждаться. Он пошел искать работу, и один из жителей той страны послал его пасти свиней; и он рад был бы утолить голод свой тем, что ели свиньи, но никто и этого не давал ему. Тогда он пришел в себя и подумал: «Сколько работников у моего отца едят досыта, а я умираю от голода. Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: «Отец мой, я согрешил против неба и перед тобой, и уже не достоин называться сыном твоим, прими меня в число работников твоих!»». Младший сын встал и пошел и, когда он еще был далеко, отец увидел своего младшего сына, сжалился и побежал ему навстречу, обнял его и поцеловал его.

В ответ на слова раскаяния сына отец велел принести сыну лучшую одежду и устроить пир, надеть ему перстень на палец и созвать друзей радоваться и веселиться о возвра­щении блудного сына.

Нет ни одного из нас, к кому не относился бы смысл этой притчи, но каждый из нас должен сам найти, понять и почувствовать, что эта притча о блудном сыне значит для него. Что я получил от Бога? Чем я пренебрег? Как я отошел от Божьей любви? Что плохое я предпочел? Чувствую ли я, что плохое в моей жизни – действительно плохо и что я хочу от этого плохого отвернуться и хочу искать хорошего, Божьего? И эта притча от имени Самого Христа говорит нам, что Бог примет нас с радостью и любовью и простит нас.

Ученье Иисуса Христа об отношении человека к чело­веку рассказано в другой притче. Уже в Ветхом Завете было сказано, что самый главный закон – это «любить Бога всем сердцем своим и ближнего своего, как самого себя». К Иисусу Христу обратился человек, который этот закон хорошо знал, и спросил: «А кто же мой ближний?» Христос ответил.

Один человек шел из Иерусалима по дороге в Иерихон. На него напали разбойники, ограбили его, изранили, бро­сив его еле живым. Случайно по дороге той проходил свя­щенник и, увидев избитого, прошел мимо. Проходил то же место и чиновник-левит, подошел, посмотрел и прошел мимо. А один самарянин (самаряне были иностранцы, которых местные жители презирали), проезжая, нашел его и, увидев его, пожалел его. Самарянин подошел, перевязал избитому рану и, посадив на своего осла, привез избитого в гостиницу и позаботился о нем. А на другой день, уезжая, дал хозяину гостиницы денег и сказал ему: «Позаботься о больном, а если истратишь больше того, что я тебе дал, я, когда воз­вращусь, отдам тебе».

И закончил этот рассказ Иисус Христос словами: «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближним попавшемуся разбойникам?»

Мы живем теперь в такое время, когда много говорят о социальной справедливости, о заботе государства о боль­ных, о престарелых, о детях. И это, конечно, хорошо и по­лезно, но для каждого христианина есть его личная, соб­ственная ответственность любви, сочувствия на каждую беду, участия в каждом несчастном, будь то бедном, больном или просто зашедшем к нам в гости одиноком человеке. С нас не требуется «спасти человечество», делать больше, чем можем сделать, но заметить беду, помочь другу, попро­сту, любовно, не смущаясь, что мы мало что можем сде­лать, – вот образ христианского отношения к людям. Один из апостолов, Павел, писал о любви как о самом драгоцен­ном качестве христианской жизни: «Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, не превозносится, не гордится, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит...»

Говорит учение Иисуса Христа и об отношении челове­ка к самому себе опять-таки в форме притчи. Один человек, отправляясь в чужую страну, раздал слугам своим деньги, «таланты» (талант – это мера серебра, ставшая денежной единицей). Вернувшись из путешествия, хозяин стал спра­шивать слуг, как употребили они данные им таланты. Оказалось, что получивший пять талантов употребил их в дело и заработал еще пять талантов. Получивший два таланта заработал еще два, а получивший один талант пошел, зако­пал этот свой талант в землю и скрыл его до возвращения хозяина. Хозяин похвалил употребивших данные им талан­ты, а спрятавшего свой талант осудил и велел отдать сохраненный им талант тому, у которого уже было десять.

Смысл этой притчи нам делается понятным отчасти из-за того, что в современном языке слово «талант» имеет дру­гой смысл, чем денежная единица. Талант – это наши способности, наши дарования, и каждый из нас знает, что у него есть полученные от Бога какие-то особые, свои даро­вания. Для каждого христианина встает вопрос: что сделал я со своим талантом? Как отвечу я за него перед Богом? Вот это чувство ответственности, чувство уважения к тому, что вложено в меня Богом, к своей душе, к своим мыслям, к своей жизни, обязанность развивать свои способности, – все это очень важная часть христианского понимания жизни.

Говоря о принесенном Им учении, Иисус Христос назы­вает его «Евангелием царства Божия». Слово «Евангелие» значит по-гречески «добрая, радостная весть», а «царство Божие» – «не от мира сего», как сказал Христос. Царство Божие не общественный или политический строй, а новая жизнь человеческой души, в которой царствует Бог. Об этом царстве Божием Иисус Христос говорит во многих притчах, сравнивая его то с дрожжами, которые женщина кладет в тесто, чтобы заставить его подняться, то с маленьким зер­ном, из которого вырастает большое растение, то с драго­ценной жемчужиной, которую купец приобретает, продавая для этого все другие драгоценности.

Весь смысл христианской жизни и состоит в том, чтобы установить в своей душе это Царствие Божие. Это дает нам счастье, которое ничем не может быть разрушено, и спасает нас от всех страхов.

Есть ли жизнь после смерти? Когда мы были детьми, мы не задумывались над такими вопросами. Мы просто жили, ощущали всем нашим существом окружающую жизнь, нам было приятно есть, когда мы были голодны, пить, когда испытывали жажду, греться в холод, купаться в жару, играть в любимую игру. Мы радовались и огорча­лись, мечтали о том, что нам хотелось иметь, сердились иногда... Но мы не задумывались о том, что не входило в наш обычный опыт жизни.

По мере того как мы взрослеем, мы начинаем задумы­ваться о смысле того, что мы узнаем. И одно из самых непо­нятных явлений – смерть человека. Умирают близкие нам люди, и смерть всегда вносит в нашу жизнь что-то таин­ственное, непонятное. Вот жил человек, и мы его знали, были в тех или иных отношениях с ним, хороших или плохих, он работал, думал, чувствовал, что-то в своей жизни созда­вал... И вдруг все это обрывается. Человека больше нет. Все то, что было его сущностью, его мысли, его чувства, его влияние – исчезают. А вместе с тем начинает шевелиться в нас мысль, что именно смерть каждого из нас, наш соб­ственный уход из этой жизни – самый незыблемый, самый несомненный факт. Каждого из нас ждет смерть, хотя в молодости она нам кажется очень далекой и нереальной. Задумываясь о смысле нашей жизни, смысле наших отно­шений друг с другом, о наших стремлениях, мы не можем не думать о смысле смерти. Действительно ли смерть человека есть конец всего? Действительно ли моя смерть будет про­сто моим уничтожением?

Интересно, что в человеческом сознании всегда было заложено стремление думать и верить, что смерть не есть абсолютный, глухой конец нашего существования. В самых ранних религиях, известных истории, всегда присутствова­ло ощущение какого-то существования после смерти. В древ­них похоронных церемониях умершего снабжали водой, хозяйственными принадлежностями, оружием и т. п., считая, что это ему пригодится в загробной жизни. Теперь это нам кажется наивным, слишком материалистическим понима­нием судьбы человека после смерти, но и в современном мире культурные, образованные, объективно и непредвзято мыслящие люди наталкиваются на непонятные и неожи­данные для них явления, связанные со смертью человека.

Очень интересны в этом отношении были исследова­ния, проведенные несколько лет тому назад в Америке уче­ным, доктором философии и медицины Раймондом Моуди. Заинтересовавшись переживаниями умирающих людей, он изучил более ста пятидесяти случаев, когда люди были очень близки к смерти, но выжили. Некоторые из них были уже признаны клинически умершими, но ожили; другие оказывались на волосок от смерти во время несчастных случаев, увечий и болезней. В некоторых случаях доктор Моуди записал показания людей, присутствовавших при чей-нибудь смерти.

Подводя итоги своим наблюдениям, доктор Моуди на­шел очень много общего в переживаниях умирающих. Самый момент смерти был для всех мучителен и болезнен, но после этого их сознание продолжало действовать, и почти все упоминали ощущение сильного, необычного шума, быс­трое свое передвижение куда-то, как будто по какому-то темному закрытому пространству, туннелю. Они вдруг чув­ствовали себя отделенными от своего тела, хотя продолжа­ли ощущать себя как существующих. Очень многие испы­тывали опыт встречи с умершими близкими им людьми, ощущение света, присутствия какой-то светоносной силы. В этой силе они ощущали как бы обращенный к ним вопрос и вдруг молниеносно и ясно видели всю свою жизнь. Вернув­шиеся к жизни люди упоминали о какой-то преграде, на которую они наталкивались и были принуждены возвращать­ся; многие говорили о своем нежелании возвращаться.

К результатам своих изысканий доктор Моуди подходит как ученый, психиатр и философ. А что же говорит о жизни после смерти христианская вера? Чему учит нас об этом Православная Церковь?

Я хочу начать с цитаты из книги «Правда христианства» известного православного священника, жившего в первой половине 20-го века, отца Сергия Четверикова: «Говоря о небесной жизни, мы пользуемся словами, данными нам для ориентировки в нашем земном мире трех измерений. Приме­няя эти слова и познания к описанию мира небесного, в котором не существует ни времени, ни пространства, мы естественно впадаем в неточности и недоразумения. Сам Господь, говоря, например, о Своем втором пришествии, о Страшном Суде, не передает нам подлинную жизнь неви­димого мира, а перелагает ее, насколько это возможно, на язык нашего земного мира, на язык трех измерений».

Иначе говоря, мы не можем представить себе жизнь после смерти, описать ее, представить ее себе видимо и ощутимо. Мы должны признать эту невозможность. Но христианская вера утверждает с полной уверенностью, что жизнь после смерти есть. Иисус Христос говорит о ней в притче о нищем, больном Лазаре и о равнодушном к нему богаче, говорит о возможности счастливого и несчастного состояния после смерти, в зависимости от того, как прожил человек свою жизнь на земле.

В жизни после смерти будут другие, свои сроки и собы­тия. Судьба каждого человека определится по воле Божией. Иисус Христос говорил, что в конце существования нашего мира будет великий и страшный суд, на котором решится, кто из живших на земле может войти в вечную блаженную жизнь с Богом, а для кого это окажется невозможным. По словам Христа, этот суд будет руководствоваться одним: были ли люди добры к другим, оказывали ли помощь и любовь тем, кто в ней нуждался. А в другой раз Иисус Христос сказал: «Истинно говорю вам, слушающий слово Мое и верящий Пославшему Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь».

В предсмертных страданиях на кресте Иисус Христос говорит распятому рядом с Ним разбойнику, уверовавшему в Него: «Сегодня будешь со Мною в раю». О невыразимом блаженстве этой будущей жизни пишет апостол Павел: «Не видел того глаз, не слышало ухо и не приходило то на серд­це человеку, что приготовил Бог любящим Его».

В православных церковных богослужениях и молитвах отражается вера Церкви в то, что душа человека после смерти проходит известный путь приближения к Богу. Ког­да человек умирает, в церкви молятся, служат панихиды на третий, девятый и сороковой дни после смерти. Эти дни установлены отчасти по религиозным обычаям, связанным с этими числами еще в Ветхом Завете, а отчасти по преда­ниям, сохранившимся по рассказам святых о бывших им видениях и откровениях о том, что переживает душа челове­ка после смерти. Хорошо известны записи житий святого Макария Египетского и преподобной Феодоры.

По этим свидетельствам, в самые первые дни душа умер­шего находится вблизи тела покойника, его близких, его дома, его семьи. Потом начинается ее путь, и делается ей явным тот мир, в который она вступает. В свете этого мира человеческая душа по-новому видит, понимает и оценивает всю свою земную жизнь, свои отношения с людьми и с Бо­гом, все, что было человеком сделано и не сделано. Прибли­жаясь к Богу, душа человека проходит так называемые «мытарства», как бы этапы, ступени, на которых она мучи­тельно переживает все, что отделяет ее от Бога.

Путь этот таинствен, и нам не дано его знать. Мы толь­ко можем верить, что жизнь человеческой души после смер­ти продолжается, что она есть путь восхождения к Богу, когда человек по-новому видит всю прожитую им жизнь. Церковь учит нас, что на этом пути к Богу у умершего сохра­няется какая-то связь с близкими, оставшимися на земле. По учению Церкви, молитвы за умерших дают нам возможность общения с ними, участия в их приближении к Богу.

Готовясь к этой беседе о жизни после смерти, я прочита­ла в церковном журнале «Вечное», издававшемся во Фран­ции, поразившую меня фразу затворника Георгия: «Мы для того живем, чтобы умереть, для того умираем, чтобы пере­селиться в другую жизнь».

Такая мысль может помочь нам в наших раздумьях о смысле смерти.

Если кто-нибудь войдет в православный храм, он уви­дит среди других икон изображения ангелов. На Царских (средних) дверях иконостаса всегда помещается икона, изоб­ражающая ангела, принесшего Деве Марии весть, что она будет Матерью Божией. Иногда на сводах над алтарем изоб­ражаются ангелы, славящие Бога, а на двух боковых дверях иконостаса часто можно увидеть ангелов, одного с ме­чом, а другого с цветущей ветвью в руках. Присутствуют ангелы и на иконах Рождества Христова и Воскресения. В молитвах, которые мы слышим в церкви, упоминаются ангелы. Мы слышим слова: «Ангела мирна, верна, настав­ника, хранителя душ и телес наших у Господа просим».

Кого же называют христиане ангелами? Разве это не такие же сказочные существа, как добрые феи, в которых могут верить маленькие дети, но которые для взрослых ка­жутся фантастическими, существующими лишь в мире фан­тазии? Почему так много веков и даже тысячелетий у лю­дей сохраняются понятия об ангелах?

Чтобы разобраться в этих вопросах, надо сначала заду­маться над существованием видимого и невидимого мира.

Мир не прост. Даже материальный, так называемый «видимый», мир так сложен, что многое, открытое в нем наукой, остается невидимым, хотя и абсолютно реальным. Ученые знают теперь о сложной структуре мельчайших, микроскопических клеток, молекул, атомов, о могучих энер­гиях и силах, заключенных в них, о связанности между со­бой, зависимости друг от друга почти всех природных явле­ний. Наше понятие о материальном мире очень развилось и усложнилось и не может быть ограничено тем, что мы фак­тически видим глазами. И все-таки физический мир этот поддается изучению, исследованиям, измерениям. Достиже­ния науки всегда ограничены тем материалом, который они могут исследовать, анализировать, проверить, и добросове­стные ученые признают всегда эту ограниченность. Духов­ная же область жизни не принадлежит этому материально­му миру. Когда верующие говорят о Царстве Небесном, они не думают о том небе, о том космосе, куда летают космонав­ты. Когда Бога называют нашим Отцом Небесным, это не значит, что Бог живет в какой-то определенной части неба. Вера говорит нам о духовном мире, духовной жизни, духов­ной реальности, которая неизмерима и не поддается науч­ным изысканиям. А в то же время этот духовный мир, эта духовная жизнь и духовные силы совершенно реальны и существуют в действительности.

В нашей будничной жизни каждый из нас это легко понимает и признает. Мы можем измерить наш вес, наш рост, наше сердцебиение, давление крови, можем снять рентгеновский снимок наших внутренних органов. Но мы не пытаемся этим измерить и определить нашу любовь к кому-нибудь, наше вдохновение, нашу радость или наше горе, наши убеждения, нашу веру.

Христиане не только верят в Бога, Творца всего мира видимого и невидимого, но они верят и в себя, верят в смысл своей человеческой жизни, сотворенной Богом для того, что­бы пребывать в любви с Ним и осуществлять Его волю. Верят христиане и в то, что в мире есть другие духовные силы – слуги Божий, как бы посланцы Его, и их мы назы­ваем ангелами. Слово «ангел» означает «вестник». В Свя­щенном Писании часто упоминаются ангелы, посылаемые Богом с целью возвестить кому-нибудь волю Божию. А в своих таинственных видениях пророки видели множество ангелов – небесных сил, воздающих хвалу Богу. По уче­нию Православной Церкви, у каждого человека есть осо­бый Ангел-Хранитель, который помогает ему, охраняет его от зла. Иисус Христос в своих проповедях тоже упоминает ангелов – говорит о радости ангелов Божиих о каждом кающемся грешнике и учит нас не презирать ни одного из малых сих, потому что «ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего небесного».

Духовный мир, Бог, наша вера в Бога, наша жизнь с Богом не поддаются физическим измерениям. Но потому, что мы живем в физическом мире, мы невольно пользуемся его образами и примерами, чтобы объяснить смысл и сущ­ность явлений духовного мира. Видимое небо – бесконеч­но, чисто, мирно, необъятно, и поэтому оно стало для людей символом, образом того духовного мира, который мы назы­ваем Царством Небесным. Свет, значение которого мы зна­ем по опыту нашей земной жизни, стал для нас символом Силы Божией, и в церкви мы слышим торжественные сло­ва: «Свет Христов просвещает всех!» Для понимания сущ­ности Бога дано нам Господом самое родное, знакомое каж­дому человеку слово «Отец».

Ангелы – духовные силы, и невольно, с тех времен еще, когда сражались мечами, ангелов нередко изображали с мечом в руке, в шлеме и в доспехах. Изображают их и с цветущей веткой в руке как вестников мира. Духовные силы не ограничены ни временем, ни пространством, и люди ста­ли изображать ангелов крылатыми, могущими летать. Ду­ховные силы прекрасны, полны жизни, и люди стали пред­ставлять ангелов юношами в блистающих одеждах. Мы не можем и не должны представлять себе ангелов в каком-нибудь определенном физическом виде, но если верить в Бога, верить в духовную жизнь, в духовный мир, то трудно не верить в существование духовных сил.

Православная Церковь учит, что каждому из нас, лич­но, в жизни сопутствует данная нам Богом духовная сила – наш Ангел Хранитель. Эта сила помогает нам, охраняет нас от зла, но не ограничивает нашей свободы, нашей самостоя­тельности. Эту силу мы должны сами принимать, откры­ваться ей, допускать ее в свою жизнь.

Хорошо пишет об этом очень известный русский право­славный епископ 19-го века Феофан Затворник: «Ангел Хранитель хочет помочь тебе, взять тебя за руку, удер­жать, но ведь он бесплотный, духовный, и он может взять тебя только за «духовную руку», т.е. за ту силу в тебе, которая хочет добра. А когда у тебя нет руки, за что ему тебя взять? Если нет в тебе места соприкосновения с то­бой, как ему общаться с тобой?»

Трудно, по словам Феофана Затворника, Ангелу Храни­телю приступить к душе человека, когда в ней все в смяте­нье – и мысли, и чувства, и намерения, когда все – беспорядочный шум, как на базаре. Чтобы услышать этот внут­ренний голос Ангела, надо успокоить свою беспорядочность, собрать свое внимание внутрь и «стать у сердца своего».

Понятие об ангелах, духовных существах, силах, прини­мающих участие в нашей жизни, было частью всех религий человечества, начиная с самых древних времен. По-видимо­му, это соответствовало человеческому опыту жизни. И во всех религиях жило сознание, что есть и злые духовные силы, враждебные Богу и добру, оказывающие злое, плохое влия­ние на людей. Христианская вера учит нас, что в невидимом, духовном, мире есть дух зла, противящийся Богу, дух лжи, искажающий доброе творение Божие. Жизнь человека ни­когда не может быть пассивна, равнодушна. Жизнь всегда есть участие в борьбе между добром и злом, и борьба эта начинается у каждого человека в нем самом, в его душе.

Кто такие «святые»? Чем они отличаются от других людей? Почему люди молятся святым? Ведь святые тоже люди, а разве можно молиться людям, да еще таким, кото­рые давным-давно умерли? Молодым людям часто прихо­дят в голову такие вопросы.

Святые не просто очень хорошие и добрые люди, кото­рые не делают ничего плохого. Святые – это люди, которые особенно открыты Богу, которые принимают Бога в свою жизнь, в свое сердце, так что они сами исполняются светом, радостью, миром, благодатью. Достигают они этой близос­ти с Богом обычно ценой больших трудов, испытаний и даже страданий. Церковь живет всего полнее в жизни святых – больше, чем в правилах и законах. Жизнь святых – это жизнь с Богом и в Боге. В жизни святых небесное, Божие соединяется с земным, поэтому святые – это как бы мосты между нашей жизнью и Царством Божиим.

Святые бывают очень разные. Каждый из них идет сво­им путем, ищет Бога по-своему. В молитвах своих, в бого­служениях Церковь тоже говорит о разных видах святости, как бы делит святых на известные группы.

Первыми христианскими святыми были апостолы, т. е. самые близкие последователи, ученики и друзья Иисуса Христа. Сначала Иисус Христос собрал вокруг себя двенадцать апостолов, а потом еще семьдесят. Больше всего мы знаем из Евангелия об апостоле Петре, одном из двенадца­ти. Горячий, порывистый, простой рыбак, он все оставил – и труд свой, и семью, чтобы идти за Христом. Не раз вера его ослабевала. Увидев Иисуса Христа идущим по воде, он бросился Ему навстречу, испугался и стал тонуть. Иисус Христос поддержал его и сказал: «Маловерный, зачем ты усомнился?» Когда Иисус Христос спросил апостолов, за кого они Его почитают, Петр ответил: «Ты – Христос, Сын Бога живого!», и за это Господь назвал его блаженным и сказал, что на нем, как на камне, будет создана Церковь Христова. А сразу после этого Петр стал уговаривать Иисуса не идти на страдания, которые ждали Его в Иерусалиме, и Господь ответил ему: «Отойди от Меня, сатана!» В ночь, когда Иисуса Христа схватили и повели на суд и казнь, Петр три раза отрекся от Него: испугавшись за себя, он сказал, что не знает Иисуса Христа. И этот же самый Петр после воскресения Христова всю свою жизнь отдал пропо­веди христианства и был казнен страшной смертью на кре­сте. По преданию, он просил распять его вниз головой, пото­му что считал себя недостойным быть распятым так же, как распят был Иисус Христос.

Бесконечно велико число тех святых, которых Церковь прославляет как мучеников. В самые первые века христи­анства десятки и десятки тысяч христиан погибли за то, что не хотели отказаться от своей веры в Иисуса Христа. Среди них были и мужчины, и женщины, и дети, и старики, и священники, и епископы, и люди, только что принявшие христианство, не успевшие даже креститься. Можно ска­зать, что христианская Церковь выросла и укрепилась на крови мучеников. Одним из таких мучеников был священ­ник Лукиан, живший в конце 3-го века. Его бросили в тюрь­му, на допросах переломали кости, и он лежал недвижим на тюремном полу. Христианам удалось пронести ему в тюрьму хлеб и вино для совершения литургии, но в камере не было стола. «Станьте вокруг меня, – сказал Лукиан, – и вы будете храмом Господним. Положите хлеб и вино мне на грудь, и тело мое будет живым престолом Божиим». Так была совершена литургия в тюремной камере больше шестнадцати веков тому назад, и до сих пор в каждой церкви на «престоле», на котором совершается таинство литургии, лежит, в шелковом платке, антиминсе, частица мощей какого-нибудь святого.

Великомучениками называют святых, особенно тяжело пострадавших, а исповедниками таких, которые пострадали за веру, но не до смерти. Есть святые, которым Церковь молится как равноапостольным. Такими святыми были, на­пример, святой князь Владимир, крестивший Русь в водах Днепра, и святая Нина, проповедовавшая христианство в Грузии. Преподобными называют святых монахов или отшельников.

Нам, русским, очень дорог преподобный Сергий Радо­нежский, ко гробу которого в Сергиевом Посаде и сегодня стекаются тысячи людей. В бедном маленьком монастыре в лесной глуши, терпя голод и нужду, преподобный Сергий светился такой тихой радостью, такой любовью ко всем, та­ким миром и смирением, что к нему тянулись и дикие звери лесные, и простые крестьяне, и правители, и князья. Вокруг него развилась и укрепилась та духовная сила, которая по­могла нашим предкам начать освобождение Руси от татар.

Святителями называют тех святых, которые были епис­копами. Святитель Алексий воспитал Дмитрия Донского, а святитель Филипп обличал Иоанна Грозного и за то мученически погиб.

Праведниками называют святых, которые не были ни мучениками, ни монахами, ни священниками. Праведною называют нашу русскую святую 17-го века Иулианию Лазаревскую. Она была доброй женой и матерью в семье сво­ей, своим милосердием, смирением и любовью осуществив­шей Царство Божие на земле.

Молится Церковь и ветхозаветным святым – проро­кам и праотцам, т.е. предкам Иисуса Христа и Божией

Матери. Пророки были святые люди, получившие открове­ние и видение о Боге, о жизни, о судьбе мира еще за тысячи лет до рождения Христа. Иисус Христос в своей проповеди часто ссылался на ветхозаветных пророков. И когда Он висел, распятый, на кресте, Он обратился к Богу, Отцу Своему, словами ветхозаветного псалма: «Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты оставил Меня!»

Иногда меня спрашивали, как решает Церковь, кто святой, а кто нет. Как объявляет Церковь о том, что вот такой-то человек – святой?

Прославление святых называется канонизация. Когда святой прославлен, канонизирован Церковью, ему начина­ют молиться, просить его вступиться за нас, отмечают в церковном календаре день его памяти. Церковь знает, что было и есть множество праведников, святых, о которых ник­то не знает и которые никогда не были канонизированы, хотя жизнь их была полна светом Божиим.

Обычно прославление святого начинается с того, что его почитают люди, знавшие его, люди, получавшие помощь в ответ на молитвенное обращение к нему. Делаются известными случаи исцеления больных, исполняются предсказа­ния святого. Иногда узнают, что тело умершего святого со­храняется нетленным. (Но все это бывает далеко не со все­ми святыми. Например, святой князь Владимир никогда не совершал чудес, и его мощи не сохранились.) Такое про­славление святого называется «местным». А окончательное, общее прославление совершается верховной церковной влас­тью – патриархом или собором, или синодом. Имя про­славленного святого вносится в церковный календарь, и ему начинают молиться, служить молебны, просить его молиться за нас Богу. Так был торжественно прославлен в 1903 году великий русский святой преподобный Серафим Саровский.

В Русской Православной Церкви во время таинства крещения каждому из нас дают имя какого-нибудь святого, и всю нашу жизнь мы помним это имя, не меняем его, празд­нуем наши именины, т.е. день памяти нашего святого. Этот святой – наш друг и покровитель в Царствии Небесном. Бывают у нас и особенно близкие нам лично, особенно люби­мые нами святые. Или нас что-нибудь особенно поражает в их жизни, или мы слышали о помощи, оказанной ими. Так, особенно любим был на Руси святитель Николай Чудотво­рец, епископ города Миры Ликийские в 4-м веке. Сердце этого святого так горячо отзывалось на всякую человеческую беду, столько он помогал людям, что про него даже была сочинена русская народная сказка. Позвал к себе Господь Бог двух праведников – Николу Чудотворца и Касьяна Римлянина. Пошли они к Богу из своего райского селения, проходят землю нашу и видят на дороге мужика с возом. Застрял воз в грязи, и не может лошадь сдвинуть его. Святой Касьян говорит: «Помог бы я тебе, братец, да боюсь опоз­дать». А Никола Угодник как стал помогать мужику, так и не бросил, пока не вытащил воз. Приходит он к Господу Богу поздно, весь в глине, в грязи, А Господь Бог его похвалил и назначил праздновать день его памяти два раза в год, а день памяти Касьяна – только раз в четыре года, 29 февраля.

Да, именно в святых осуществляется жизнь Церкви Христовой на земле и в самом настоящем смысле сходит небо на землю.

Как может современный образованный человек верить в чудо? Не являются ли чудеса обманом легковерных лю­дей? Какая разница между верой в чудо и суеверием?

Что такое вообще – чудо? Пожалуй, об этом и надо в первую очередь задуматься. Чудо – это событие, которое кажется нам необъяснимым с точки зрения естественных законов. Когда происходит чудо, в нашу жизнь входит ка­кая-то не известная нам сила и она производит действие, которое известные нам законы природы произвести не могут.

Христиане называют чудом такие случаи или события, ког­да в жизни человека по воле Божией происходит что-ни­будь, не объяснимое никакими известными нам естественными законами.

Не всегда чудеса являются нарушением естественных законов. Иногда мы распознаем чудесное участие Бога в нашей жизни по происходящим совершенно чудесным совпа­дениям событий. Известный ученый-психолог, ставший по­том священником, протоиерей Василий Зеньковский пишет, что все наше познание мира и его естественных законов основано на принципе причинности. Если произошло собы­тие «А», то его следствием будет событие «Б». Если вылить воду в горшок с землей, то земля станет мокрой. Если под­нести зажженную спичку к сухой бумаге, бумага загорится. Такой «ход причинности» ненарушим без нарушения есте­ственного закона причинности. Но в жизни часто бывают случаи, когда эти ряды, линии причинности пересекают друг друга и самая встреча их, точка, в которой они пересе­каются, не имеет объяснения внутри каждого отдельного причинного ряда.

Помню, читала я как-то рассказ одного православного американского священника. Он летел на самолете из Япо­нии к себе домой, в один из центральных штатов США. Пересматривая задним числом все события, связанные с этим путешествием, он припомнил семнадцать случайных событий: опоздание с отлетом, задержка в пути, перемена расписания, неожиданное изменение его планов и т. д. и т. п. В результате этих случайностей он оказался на аэродроме большого города в определенный час, в определенном мес­те, в ту самую минуту, когда другой, так же «случайно» оказавшийся там человек решил покончить жизнь самоубий­ством. Священнику удалось остановить его и помочь ему. Нарушения законов природы в этом случае не было, но трудно не почувствовать в этой цепочке «случайностей» вмешательства в жизнь человека непонятной нам силы, того, что мы называем волей Божией.

Есть и другой разряд событий и явлений, которые мы не называем чудесами только потому, что мы так к ним при­выкли. Современная наука хорошо знает процесс зарожде­ния человечества, да и всякого живого существа, знает, как от соединения двух клеток мужского и женского организма возникает микроскопический зародыш, который станет но­вым живым существом. Благодаря открытиям генетики мы даже знаем, как в этом зародыше с самого начала уже определены все качества и свойства будущего человека – и цвет глаз и волос, и голос, и черты характера, и таланты. Но какая сила регулирует сочетание генов и вызывает рост и развитие невероятно сложного нового организма?

Все мы знаем на практике о законе земного притяже­ния. Всякий знает, что если он выпрыгнет из окна десятого этажа, то упадет и разобьется. Но ученый физик вряд ли сумеет дать ясное и понятное Объяснение происхождения силы тяготения. В своей глубинной сути и зарождение но­вого человеческого существа, и самые основные явления природы часто необъяснимы, и мы не можем своими соб­ственными человеческими усилиями, с помощью своего че­ловеческого разума их воспроизводить. В этих явлениях проявляется участие в нашей жизни Высшей Силы, Высше­го Разума – Бога.

Вера в чудо не противоречит знанию, разуму. И ра­зум, и способность усваивать знания вложены в нас Богом. Это как бы ответственность, возложенная Богом на чело­века, и именно разумом мы можем понимать ограничен­ность этого самого разума, можем понимать, что есть силы, энергии, нам непонятные, могущие входить в нашу жизнь и влиять на нее.

Христианская вера самым глубоким образом связана с понятием о чуде. Для христиан Иисус Христос – не просто очень добрый и очень умный Учитель. Он Сам – высшее чудо, Бог, ставший одним из нас, чтобы пострадать с нами, людьми, до смерти и победить смерть. И когда Он жил с людьми, Он постоянно совершал чудеса.

Какие силы, какие неизвестные нам Богом созданные законы действовали, когда Иисус Христос совершал чуде­са,– этого мы не знаем. Никто не изучал под микроско­пом процессы, происходившие в глазах того слепого, кото­рому Господь чудесно даровал зрение. Но мы знаем, что все чудеса Иисуса Христа увеличивали способность жить тех, кого Он исцелял: парализованные начинали ходить, слепые – видеть, глухонемые – слышать и говорить, ис­пуганные успокаивались, голодные насыщались, умершие возвращались к жизни.

И мы также знаем о случаях, когда Иисус Христос от­казывался совершать чудеса.

Так, Он отказался совершить чудо, когда это было дья­вольским соблазном. В Евангелии рассказано, что перед тем, как выйти на проповедь, Иисус Христос ушел в пустыню и там провел сорок дней в молитве и посте. Три раза приступал к Нему темный дух зла, Диавол, и искушал Его, предлагая Иисусу Христу доказать Свою Божественность чудом: превратить камни в хлеб, чтобы утолить голод, по­клониться Диаволу и за то получить власть над всем зем­ным миром и, наконец, броситься с большой высоты в про­пасть, чтобы доказать, что Бог спасет Его. А Христос в ответ сказал: «Не искушай Господа Бога твоего!» Он отказался совершить чудо в доказательство Своей Божествен­ности или с целью получения власти и влияния на земле.

А в другом месте Евангелия, в главе 13 Евангелия от Матфея, рассказано, что, когда Иисус Христос пришел в Свой родной город и там никто не хотел верить Ему, Он не совершил там никаких чудес – «по неверию их». Иначе говоря, Он не хотел пользоваться чудесами как средством заставить людей верить. Чудеса – не колдовство, и то, как совершал чудеса Иисус Христос и как Он отказывался совершать их, учит нас, как мы сами должны относиться к чудесам.

Вера в чудо есть вера в то, что всегда, в любую минуту, при любых обстоятельствах в нашу жизнь может войти непонятная нам, неизвестная нам сила, сила благодати Божией, Божией помощи, Божией любви. Войти не так, как мы хотим, не так, как мы понимаем, а так, как нам дает Бог. Эта помощь, эта сила может войти в нашу жизнь и по мо­литве других людей, а иногда Бог подает ее нам через Сво­их избранных святых. Чтобы верить в чудо, мы не должны отказываться от нашего разума, от наших знаний, но мы должны разумно понимать их ограниченность.

Нам следует всегда помнить отношение Иисуса Христа к попыткам Диавола искусить Его, заставить совершить чудо. Вера в чудо не должны быть легковерием, суеверием, желанием как-то использовать силу Божию в своих земных интересах. Чудо – не колдовство, не магия. Чудо не есть просто нарушение известных нам естественных законов. Чудо всегда открывает нам высшую правду, дает нам возмож­ность лучше видеть, лучше понимать, лучше слышать то, к чему мы были слепы и глухи.

Часто люди говорят, что верить в Бога ненаучно, что вера и наука противоречат друг другу, что вера не допус­кает свободы научной мысли, что научно мыслящий чело­век не может верить в Бога... Такой взгляд, вероятно, свя­зан с тем, что законы научной мысли совсем другие, чем законы веры.

Мне же кажется, что научная мысль – это потребность узнавать всё в мире, желание понять, как начинается жизнь и каким законам она подчиняется, умение использовать за­коны природы, чтобы добиваться новых достижений, – всё это как раз и есть вложенная Богом в человека способность, отличающая человека от животных.

В Библии (собрании очень древних священных книг), в той книге, которая названа «Бытие», рассказано о сотворении Богом человека. Рассказ этот был записан несколько тысяч лет тому назад, когда научные познания людей были очень далеки от теперешних (может быть, так же далеки, как наши современные знания – от тех, которыми будут владеть люди еще через несколько тысяч лет...). И вот в книге Бытия на языке того времени записано, что, создав всех животных, Бог решил создать человека «по образу и подо­бию Своему». «И сотворил Бог человека, мужчину и женщи­ну сотворил Он их», «И образовал Бог человека из праха земного [т. е. из чего-то, что уже существовало в мире] и вду­нул в него дыхание жизни, и стал человек душою живою». И поручил Бог человеку обладать, владеть всею землею.

Иначе говоря, в человеке с тех пор, как он создан, зало­жена ответственность за мир, ему поручено Богом обладать миром, т. е. знать его, управлять им, заботиться о нем.

И кажется мне, что «научное мышление», эта потреб­ность делать открытия, узнавать действия законов природы, изучать их – и есть часть данного Богом человеку задания.

Я должна сказать, что каждый раз, когда мои дети и внуки рассказывают мне о новых открытиях в области био­логии, генетики, атомной энергии, компьютерных техноло­гий, о которых ничего не говорилось в учебниках моего дет­ства, я испытываю не просто любопытство, но и такое чув­ство, будто приближаешься к чему-то великому и святому.

Мне кажется, что люди видят конфликт между наукой и религией из-за того, что наука и религия говорят на разных языках и о разных вещах. Недавно я прочитала в одной брошюре интересный пример. «Какова сила притяжения между юношей весом 76 килограмм и девушкой весом 55 килограмм, сидящих на расстоянии одного метра друг от друга?» На основании закона о притяжении масс можно рассчитать силу притяжения между ними.

Но можно ли сказать, что только такая научно опреде­ленная сила притяжения имеет место между юношей и де­вушкой? Хочется ли им сидеть ближе друг к другу? Нра­вятся ли они друг другу? Не действуют ли в данном случае, кроме законов физики, и другие законы, которые можно назвать законами жизни?

Законы науки определяют, как происходит явление, со строгой точностью измеряют и описывают его. Законы же жизни стараются понять смысл явления, его значение в на­шей жизни.

Законы науки точны. Когда какое-нибудь явление вы­зывает любознательность ученого и ему приходит в голову возможное объяснение этого явления, он должен приступить к опытам, чтобы проверить свое объяснение, свою ги­потезу. И нужно сделать не один, а много опытов, надо обязательно проверить, не противоречит ли найденное уче­ным решение всему тому, что науке уже достоверно извест­но. Он не может ничего принимать на веру, он должен все проверить. Ученый орудует только такими понятиями, та­кими фактами и явлениями, которые он может точно изме­рить. Научный процесс похож на какой-то особый язык с числами и измерениями вместо слов, и говорить этот язык может только об измеряемом, конкретном мире.

Но в этом замечательном языке науки некоторых слов просто нет. А признавать то, для чего нет слов, наука не может.

Удивительны, например, открытия науки в области фун­кционирования человеческого мозга. Но эти замечательные научные исследования ничего не могут сказать нам о человеческом воображении, о творческом гении человека, о вдох­новении художника и поэта.

В той задаче о силе притяжения между юношей и девуш­кой, которую мы привели выше, наука может измерить при­тяжение масс, может изучить химическую реакцию, происходящую у них в организме... Но не может наука сказать ничего существенного, ничего глубокого о том, любят ли они друг друга, что именно привлекает их друг к другу, есть ли правда в их любви, доверяют ли они друг другу...

Вот как раз именно эти свойства и есть область веры, а не науки. Наука изучает, как происходит явление, а вера ищет смысл явления. Для верующего человека каждое со­бытие в жизни имеет внутренний смысл, и он пытается этот смысл понять.

Вера – совсем особенное качество, свойство человечес­кой души. Во-первых, вера свободна. Ты можешь верить или не верить. Тебе не надо верить в стул, на который ты наткнулся, но ты можешь верить или не верить в то, что твой друг не обманет тебя.

Вера – это твое отношение к чему-нибудь или к кому-нибудь. Если у тебя любящие родители, хороший друг или старший человек, которого ты очень уважаешь и любишь, – ты веришь в них, любишь их. Вера – это доверие и любовь.

Вера также и энергия и сила. Это то, что дает тебе силы жить, работать, создавать: вера в себя и вера в то, что ты хочешь создать. Без такой веры всякий труд делается скуч­ной, мертвой работой.

А в конце концов и вера в людей, и вера в свои силы, в свое дело, – всё это держится на вере в Бога, построено на вере в Него.

Что значит верить в Бога?

Верить в Бога значит верить, что все в жизни не бессмыс­ленно, не случайно, что и мир, и все, что в мире, создано было по воле Божией, что Бог – это всемогущая сила и мудрость, и любовь – любовь ко всему и любовь к каж­дому из нас. Это значит, что каждый из нас живет «под Богом», хочет любить Его и быть послушным Ему.

Вера в Бога свободна, потому что Бога нельзя ни ви­деть, ни тронуть, в Него можно только верить.

Наша вера в Бога – любовь, потому что мы хотим в Него верить, мы ищем Его, хотим быть ближе к Нему, даже если вера наша слаба.

Вера в Бога – это доверие к Нему, потому что мы готовы принять все, что Он нам посылает.

В православной молитве, называемой «Символ веры», мы говорим: «Верую во Единого Бога Отца...» Мы не го­ворим: «Я верю, что Бог есть, потому что мне это кто-то логически доказал». Мы говорим: «Я верую в Бога!» Вера – это мое отношение к Богу. Я хочу верить, доверяю Богу, люблю Его, у меня могут быть всякие сомнения, но я верю в Бога.

Так верили и многие великие ученые, например – Исаак Ньютон, Луи Пастер, знаменитый русский ученый Павлов и многие другие.

Нет и не может быть конфликта между верой и наукой, потому что области их разные, языки у них разные и гово­рят они о разном. Нельзя научно доказать, что Бог есть, но и нельзя научно доказать, что Его нет. В этой области наука бессильна.

Говоря о конфликте между наукой и верой, на самом деле говорят о конфликте между учеными и верующими. Конфликт этот возникает, когда ученые берутся объяснять смысл жизни, а верующие стараются ограничить свободу научного изучения явлений природы, вмешиваясь таким образом в чуждые им области.

Сейчас в Америке среди школьной и студенческой моло­дежи очень популярны фантастические романы и фильмы: о несуществующих странах, населенных «не-людьми» с осо­быми способностями и, иногда, обширными техническими возможностями. В этих мирах ведутся страшные битвы меж­ду силами добра и зла, происходят удивительные события. Я знаю, что некоторые из этих книг переведены на русский язык и изданы в России, например роман Толкиена «Влас­телин колец» и серия книг Клайва Льюиса о Нарнии.

В книгах Льюиса – а их всего семь – речь идет о Нарнии, волшебной стране говорящих зверей. Владыка Нарнии – благой и могучий лев Аслан, хотя он редко и только в особых случаях там появляется. По воле Аслана в

Нарнию иногда попадают из нашего мира люди, чаще дети, всегда с особым заданием – уничтожить какое-нибудь зло, помочь добру. И вот в книге «Волшебный стул» в Нарнию попадает девочка-подросток, чтобы разыскать там похищен­ного злыми силами принца. В таинственном межпланетном пространстве с ней говорит Аслан и дает ей три указания о том, как найти дорогу, три особые приметы. «Не забудь эти приметы, – говорит Аслан, – не перепутай их. Каждый день повторяй себе то, что я сейчас тебе объяснил».

Девочка отправляется в путь. Ей кажется, что она так хорошо поняла и запомнила объяснения Аслана, что никог­да уже их не забудет и поэтому повторять их каждый день не стоит. Но вот беда! Проходит очень немного времени, и она пропускает, не заметив, первую же примету, указан­ную Асланом, сбивается с дороги и только с большими уси­лиями, преодолевая большие опасности, находит то, что ищет.

Сказка эта очень хорошо объясняет, что значит молитва. В молитве мы обращаемся к Богу, направляем к Нему наше внимание, открываем себя Его воле, ставим себя в такое положение, в котором мы способны слышать и понимать Его указания.

Конечно, иногда мы молимся Богу в момент большой опасности или когда нам очень нужна помощь, молимся, не задумываясь и не рассуждая: «Господи, помоги!», «Госпо­ди, спаси!» Иногда мы испытываем чувство благодарности Богу в момент большой радости или счастья. Это хорошо и важно для нас, но для правильной жизни нам нужны не только такие минуты вдохновения или озарения, а нужна молитва ежедневная, постоянная, ставшая правилом на­шей будничной, каждодневной жизни. Такая регулярная будничная молитва помогает нам правильно видеть самих себя, свою жизнь, свое отношение к людям и к Богу.

Ежедневная молитва может быть и «своими словами», и словами церковных молитв, составленных святыми людьми, жившими иногда сотни лет назад, а иногда совсем недавно. Святые эти боролись со своими грехами, преодолевали трудности, каялись, просили Бога о помощи, и слова их часто помогают нам, учат нас.

Наша способность молиться меняется по мере того, как мы взрослеем. «Когда я был маленьким, – говорил мне один мальчик-подросток, – я молился, потому что так учила меня моя мать, просто из послушания. Это нужно было делать, потому что так велит мама. А теперь, когда я молюсь, я разговариваю с Богом». Дай Бог каждому из нас сохранить и развить в себе способность такого общения с Богом.

О том, как надо молиться Богу, спрашивали Иисуса Христа и Его ученики, и Он научил их молитве, которую мы называем «молитвой Господней». В церкви часто поют и читают эту молитву. Вот как она читается по-русски в Еван­гелии от Луки (11:1–5):

«Отче наш, Который на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный подавай нам на каждый день; и прости нам грехи наши, как и мы прощаем должни­кам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого».

О чем говорит эта молитва?

Отец, Который на небесах, Отец Небесный. Эти слова говорят о большой близости к нам Бога, о Его любви к нам, как отца к детям, и о том, что в каждом из нас есть получен­ное нами от Бога, как в каждом ребенке есть унаследо­ванное от родителей. Говорят эти первые слова молитвы Господней и о небесном мире, о том духовном мире, который такой же настоящий, как и мир физический, который мы видим, слышим, осязаем, обоняем. Чтобы молиться Богу, надо верить, что существует то, чего мы не можем видеть.

Да святится имя Твое. Пусть все будут славить и любить Тебя. Помоги нам жить так, чтобы наша жизнь прославляла имя Божие на земле.

Да приидет Царствие Твое. Пусть Ты будешь Хозяи­ном в моем сердце, в том, что я чувствую и думаю, пусть и моя жизнь, и жизнь всех нас будет принадлежать Тебе.

Да будет воля Твоя. Пусть будет не так, как я хочу, а так, как Ты хочешь. Пусть люди делают на земле то, что Ты хочешь.

Хлеб наш насущный дай нам на каждый день. Дай нам все то, что нам необходимо для нашей жизни.

Прости нам грехи (долги) наши, как и мы прощаем должникам нашим. Прощать другим людям их недостатки, прощать им, если они нас обидели, прощать людям то, что в них несимпатично, – вот как мы можем заглаживать перед Богом наши собственные недостатки.

И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаво­го. У нас часто появляются плохие желания, и очень многое в той жизни, которая нас окружает, учит нас плохому. Есть плохие книги, плохие люди, плохие слова и мысли, есть наша жадность, лень, трусость. Нам часто хочется сделать что-нибудь, хотя мы чувствуем в глубине души, что это плохо. Вот это и называется искушением, и мы просим Бога осво­бодить нас от искушений и от той силы зла, которая нередко подбивает нас на плохие поступки и мысли.

Эта молитва была дана Иисусом Христом ученикам Его. И уже две тысячи лет повторяют ее все христиане. Молит­ва «Отче Наш» – как бы камертон, по которому мы можем настраивать себя. Если сравнить нашу духовную жизнь с музыкой, то можно сказать, что ежедневная, простая, сми­ренная молитва настраивает душу человека, как музыкант настраивает музыкальный инструмент, чтобы он издавал чистый и верный звук.

Когда мы слышим слово «церковь», мы обыкновенно думаем о здании особой архитектуры, с иконами, куполами, крестом, в котором люди собираются, чтобы молиться. Но слово «церковь» не просто название здания, храма. Церковь – это как бы семья Божья, основанная на земле Иису­сом Христом. Глава ее сам Иисус Христос, душа ее – Свя­той Дух, а христиане, живущие в Церкви, – члены ее.

Почему мы так верим? Как рассказывают апостолы-евангелисты, вечером в канун еврейского праздника Пасхи, перед Своими страданиями, смертью и воскресением, Иисус Христос и Его самые близкие ученики собрались на празд­ничный ужин. Это событие часто называют Тайной Вече­рей. Разделив с учениками хлеб и вино, Иисус причастил их, сказав, что хлеб – это Его тело, а вино – Его кровь, и завещал им делать это в Его воспоминание, чтобы верую­щие знали, что они причастны к той жертве, которую Христос принес ради спасения людей. Так основал Иисус Христос Свою Церковь. Само слово «церковь» происходит от гречес­кого слова, означающего «Дом Господень».

А начала Церковь существовать на земле, начала жить с того дня, когда на апостолов сошел Святой Дух, на пяти­десятый день после Воскресения Иисуса Христа. Событие это описано в книге Нового Завета, в той части ее, которая называется «Деяния апостолов».

«При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И ис­полнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и при­шел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием» (Деян. 2:1–6).

Апостолы начали проповедовать учение Христа и, выс­лушав их, около трех тысяч человек крестились и образова­ли первую на земле церковную общину. О том, как они жили, рассказано в той же главе Деяний: «Все же верую­щие были вместе и имели всё общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого. И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца», хваля Бога и находясь в любви у всего народа» (Деян. 2:44–46).

Благодать Святого Духа, сошедшая на Церковь в день Пятидесятницы, продолжает жить в ней до сих пор. Члены Церкви верят в это, верят в невидимое присутствие благо­дати Божией в Церкви, в ее молитвах, в ее таинствах. Видят люди то, на что смотрят глазами, а верят в то, что невидимо. Мы видим, что Церковь – это общество людей, у которых общая вера, общие правила жизни, общее богослужение, которое совершают священники и епископы. Мы верим, что в Церкви живет благодатная сила Божия, что в Церкви мы общаемся с духовным миром, со святыми и с душами умер­ших наших близких.

Церковь наша живет уже почти две тысячи лет. Благо­датная сила, полученная апостолами в день ее основания, без перерыва передается, из поколения в поколение, при посвящении епископов. Мы верим в слова Иисуса Христа, что Церковь будет существовать всегда. «Я создам Цер­ковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18), т.е. никакая злая сила не может ее уничтожить.

Члены Церкви стараются жить так, как их учит Цер­ковь. Это бывает нелегко, требует труда над собой, борьбы со своими дурными наклонностями, требует раскаяния в своих плохих поступках и чувствах. Этот труд, эту дисцип­лину православные христиане называют трудом «спасения души», и к спасению души призывается каждый право­славный христианин.

Самое главное, что связывает всех членов Церкви, это то богослужение, которое мы называем Литургией, или Бо­жественной Литургией, или обедней. Слово «литургия» греческое. Так назывался в Древней Греции общий труд, об­щее дело, которое не мог выполнить один человек. По вос­кресеньям верующие собираются в церкви на Литургию, чтобы вместе принести Богу свои молитвы, свою благодар­ность, хвалу, просьбы о помощи и посвятить Богу свою жизнь. Священник приносит наши дары – хлеб и вино, следуя завету Иисуса Христа, данному на Тайной Вечере.

В таинстве Божественной Литургии Бог принимает наши дары и дарует нам в Святом Причастии Свою жизнь, Свою любовь, отдает нам Себя в страдании, которое Он принес за нас на кресте. Участие в Литургии, причастие Святых Тайн – это самое близкое, самое глубокое общение с Богом, открытое членам Церкви.

В Церкви общаемся мы и со святыми. Мы верим, что жизнь не кончается со смертью, что она продолжается в духовном мире и что нам доступно общение со святыми и праведниками, что они могут принимать участие в нашей земной жизни, помогать нам.

О Церкви можно говорить бесконечно. Святые и учите­ли Церкви жизнь свою отдавали этому, написали множе­ство книг о Церкви и ее учении, и невозможно в короткой беседе сказать даже все самое важное. Мне хочется упомя­нуть о двух вопросах, которые часто возникают у молодежи в наше время.

Основывая Церковь на земле, Иисус Христос сказал, что она едина. На Тайной Вечере Христос молился о Своих учениках и с ними обо всех верующих в Него: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин. 17:21). В первые века своего существования Христианская Церковь распространилась во многих странах мира, но все христиане, на каких бы языках они ни говорили, как бы далеко друг от друга ни жили, знали, что они члены единой Церкви, и сохраняли «единство духа в союзе мира». Разные мнения и споры по разным вопросам всегда существовали в Церкви, даже во времена апостолов. Да и не могли они не существовать, когда люди искренне и горячо искали правиль­ных решений, искали правду. Однако в самом сущест­венном, в самом важном не может быть двух разных правд.

Но с веками к выработке таких основных принципов, поня­тий, от которых необходимо ни на шаг не отходить, помня все время, что глава Церкви Сам Иисус Христос, примеши­вались второстепенные вопросы, народные обычаи, полити­ческие соображения, иногда даже личные амбиции, сеяв­шие между Церквами в разных странах вражду и разделения. Это мешало сохранять единство и дух взаимной любви, в которой все несогласия могли бы быть разрешены, меша­ло хранить верность учению, переданному апостолами. Рим­ская Католическая Церковь приняла особое учение о влас­ти римского епископа. Потом в западной Церкви произош­ло отделение Протестантской Церкви от Католической, а позднее Протестантская Церковь разделилась на несколь­ко вероисповеданий. Да и в Православной Церкви в 17-м веке произошел раскол и отделение старообрядцев. Разде­ление христиан на различные исповедания и уклонения от единства Церкви – страшное последствие человеческого греха. Нам не дано знать времена и сроки, когда Богу угод­но будет собрать в Своей святой единой Церкви всех хрис­тиан, но мы, православные, верим, что в нашей Церкви сохраняется истинное учение Иисуса Христа, переданное апостолами. Мы должны молиться об объединении всех хри­стиан и избегать всякой враждебности, которая только ухуд­шает существующие разделения.

Слышим мы иногда и такой вопрос: как можем мы ве­рить в святость Церкви, когда так много плохого делалось в истории всех народов во имя Церкви? Ведь были и религи­озные войны, и инквизиция, преследовали еретиков и старо­веров. Немецкие рыцари думали, что служат Церкви, напа­дая на Русь, чтобы обратить наших предков в католичество. Немало пролили крови и православные в католической Польше, на Кавказе, в Сибири. А как часто члены Церкви бывают нетерпимы, недобры!

Говоря о святости Церкви, мы не думаем, что в нее входят только святые люди. Члены Церкви и грешат, и де­лают зло, иногда по неведению и непониманию, иногда и по злому умыслу. Иногда грех их именно в том и состоит, что они делают что-нибудь плохое как будто во имя Церкви. Нет жизни на свете без борьбы со злом, без грехов, без падений. Преодолеваем мы зло только раскаянием и новым усилием. Мы называем Церковь Телом Христовым, и члены Церкви, делающие зло, – это как бы больные члены тела. Но Церковь остается святой, в ней живет благодатная сила Божия, и больные члены ее могут исцелиться.

В Церкви каждый член ее может найти все, что нужно для того, чтобы жить полной христианской жизнью, и мы знаем, что, хотя каждый из нас грешен, хотя мы не живем этой полнотой, нам всегда открыт путь покаяния, прощения и нового труда.

Как была основана христианская Церковь? Как она начала жить? И Церковь, которую мы видим и знаем се­годня, – разве это та же Церковь, что была основана почти две тысячи лет назад?

Чтобы разобраться в этих вопросах, надо сначала по­нять, что такое Церковь. Называем мы словом «церковь» и здание, храм, где совершается богослужение. Но ведь если бы даже не осталось ни одного церковного здания в мире, то Церковь, в настоящем смысле этого слова, продолжала бы жить. Церковь – не учреждение, хотя с церковной жизнью связаны и известный административный порядок, и бюдже­ты, и заседания, и всякие комитеты. За долгую историю Церкви бывали времена преследований, когда уничтожа­лась почти вся церковная организация, а Церковь от этого только росла и крепла.

Церковь – это христиане, соединенные в своей вере в Бога и в своей жизни с Богом. Всего легче понять, что такое Церковь, из объяснений, которые давали апостолы и ученики Иисуса Христа. Апостол Павел сравнивал христианскую Церковь с телом: «Мы, многие, составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены» (Рим. 12:5). Говоря о причастии, Павел пишет: «Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба» (1Кор. 10:17). В другом письме к язычникам, принявшим христи­анство, апостол Павел пишет, что они – здание, которое стройно растет и делается храмом Господа, жилищем Духа Святого, имея основанием Самого Иисуса Христа (Еф. 2:20– 21). А когда Иисус Христос и Его ученики собрались на трапезу в последний раз перед Его крестными страдания­ми, Он причастил их. «Сие есть Тело Мое...» – сказал Он, раздавая им хлеб, и: «Сие есть кровь Моя...», давая им пить вино из чаши. Этими словами Он подтвердил, что они, уче­ники Его, Церковь Христова, и есть Тело Христово.

После Своего воскресения Иисус Христос сорок дней являлся ученикам, беседовал с ними. На сорокой день Он вышел с ними из Иерусалима, поднялся на гору, благосло­вил их, еще раз завещал им идти и учить все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, и, сказав это, «Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их» (Деян. 1:4–12; Мф. 28:16–20). А через десять дней, когда все апос­толы находились вместе в Иерусалиме, «внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и напол­нил весь дом, где они находились. И явились им разделя­ющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго...» (Деян. 2:1–4). Сила Духа Святого дала им способность понимать и говорить и проповедовать на разных языках.

Это событие – сошествие благодатной силы Духа Свя­того на учеников Иисуса Христа – считается днем рожде­ния христианской Церкви. В нашей Церкви оно празднует­ся на пятидесятый день после Пасхи, и мы называем его Пятидесятницей, или Троицей.

Как жила эта ранняя христианская Церковь? Сначала у христиан не было своих храмов. Они собирались в Иерусалимском храме на установленные в Ветхом Завете бого­служения, молились и соблюдали все правила Ветхого За­вета. Кроме того, собирались они и по своим домам и там устраивали трапезы, за которыми причащались так, как научил их делать это Иисус Христос. Отличалась жизнь христиан от жизни других благочестивых евреев их особен­ной любовью друг ко другу. Апостол Лука так описывает их жизнь: «Все же верующие были вместе и имели всё общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого. И каждый день единодуш­но пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, прини­мали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа» (Деян. 2:44–47).

Исполняя завет Иисуса Христа проповедовать Еванге­лие всем народам, апостолы должны были сразу решить важ­ный вопрос. В христианскую веру стали обращаться не только евреи, но и язычники. Должны ли были они, крестясь в хри­стианскую веру, соблюдать ветхозаветные законы, данные еврейскому народу? Евреи – избранный Богом народ, за­коны свои они получили от Бога. Но Новый Завет, веру в Иисуса Христа и Его учение велел Господь проповедовать всему миру. Зачем же связывать неевреев законами, данными евреям? Апостолы собрались на собор и приняли решение, определившее жизнь Церкви на будущие века. Апостол Лука рассказывает, какое послание собор написал «братиям из язычников» в Антиохии и Сирии: «Мы услышали, что некото­рые, вышедшие от нас, смутили вас своими речами и по­колебали ваши души, говоря, что должно обрезываться и соблюдать закон [ветхозаветный], чего мы им не поручали... угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите» (Деян. 15:24–29).

И потекла христианская проповедь во все страны изве­стного тогда мира, обращаясь ко всем народам, ко всем расам.

Христианские общины делались многочисленными. Сна­чала во главе общины стоял апостол, пришедший к ней с проповедью Христа. Установив порядок, апостол уходил дальше, оставляя своего заместителя – «пресвитера», ко­торого он «рукополагал», т. е. благословлял на этот труд, налагая на него руки. Эти пресвитеры и были первыми епископами христианских общин – Церкви. Потом они сами стали «рукополагать» себе помощников – священников, а в помощь священникам – дьяконов. В ранней Церкви главной обязанностью дьяконов было заботиться о бедных, и были также женщины-дьякониссы, которые должны были заботиться о том, чтобы подготовлять к крещению женщин и детей. Рукоположение епископов, священников и дьяко­нов сохранилось безо всякого перерыва в Православной Церкви до наших дней.

Богослужение ранней Церкви, как я уже говорила, со­стояло из молитв, унаследованных от Ветхого Завета, и таин­ства причастия, установленного Иисусом Христом. К этому очень скоро прибавилось чтение апостольских посланий-писем и Евангелий, т.е. повествований о жизни и учении Иисуса Христа, написанных Его учениками. Еще в 1-м веке был собран церковный собор, который рассмотрел ходив­шие тогда по рукам рукописи рассказов о Иисусе Христе, и определил, какие из них несомненно истинны; какие хоть и недостоверны, но не искажают правды; какие определенно лживы. Так был установлен канон Нового Завета, в кото­рый вошли четыре Евангелия (от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна), двадцать одно послание разных апос­толов и «Откровение» апостола Иоанна Богослова – таин­ственное видение о будущем мира и Церкви.

Кроме Священного Писания Церковь бережно хранила и хранит так называемое Священное Предание, т. е. все то, что сохранялось веками в память святых и угодников Церк­ви. Можно сравнить Священное Предание с памятью, кото­рая хранится в семье об очень любимом и уважаемом пред­ке, прадеде или дедушке, или бабушке. Мы знаем о нем по

сохранившимся документам, письмам, фотографиям, может быть, по полученным им медалям и орденам. Но гораздо теплее передают нам память о нем рассказы, сохранившие­ся в памяти тех, кто его, может быть, и не знал, но знал знавших его.

На жизнь ранней христианской Церкви оказало очень большое влияние то, что христиан стали преследовать. Рим­ская Империя в те времена была всесильна. В глазах римских властей христиане были опасными политическими пре­ступниками. Хотя христиане и молились за власть, и слу­шались всех законов, но они отказывались признавать им­ператора как высшую духовную и нравственную власть, воздавать ему почести как Богу. За это их сажали в тюрь­мы, казнили, сжигали, мучали, бросали на съедение диким зверям на аренах цирков. Преследовали не только учителей и вождей христианства, а всех – десятки тысяч мужчин, женщин, стариков, детей, бедных, богатых, знатных и про­стых. Христианская Церковь многие годы могла существо­вать только тайком, в катакомбах. Быть христианином зна­чило подвергать себя смертельной опасности. И за этот пе­риод преследований и мученичества, продлившийся около двухсот лет, Церковь окрепла, разрослась, и христианская вера распространилась повсюду. Сохранился рассказ про заключенного в тюрьму с другими христианами священни­ка Лукиана. Он лежал беспомощно на полу, кости его были сломаны на допросе... Заключенным удалось достать хлеба и вина, и они хотели отслужить литургию. Но тюрьма не храм, не было у них и стола. Отец Лукиан ободрил их: «Поставьте хлеб и вино мне на грудь, и будет тело мое живым престолом Господу! Встаньте вокруг меня, и вы бу­дете храмом Господним!» Так на крови мучеников росла и укреплялась Церковь.

В 325 году римский император Константин сам стал христианином, и гонения прекратились. Своей столицей он избрал Византию, и начался новый, византийский, период в жизни Церкви. Он внес торжественность, красоту и даже пышность в богослужение, развилось церковное пение, ико­нопись. А как бы в ответ на опасности, с этим расцветом связанные, в Церкви возникло то движение, которое назы­вается монашеством, т. е. уходом от жизненной суеты и от­казом от материального богатства. На нашу родину христи­анство пришло из Греции, унаследовав византийское бого­служение и богословие.

Мы исповедуем, что наша Церковь была основана Иису­сом Христом, укреплена схождением на нее благодати Духа Святого. Неудержимой силой проповеди, обращенной ко всем людям, распространилась она по всему миру, сохранила в себе преемственность благодатной власти апостолов, кото­рая передается от них самому простому батюшке в захолуст­ной церквушке. Церковь впитала в себя благочестие Ветхого Завета, она питается Священным Писанием Нового Завета и Священным Преданием, и вера ее возросла на крови мучеников. Все это, составляющее самую сущность Церкви, сохраняется в ней и до нашего времени и, верим мы, сохра­нится навсегда, несмотря на все раны, которые мы наносим телу Церкви нашими грехами, слабостями и недостатками.

Все мы видели когда-нибудь здания церквей – храмы, открытые или закрытые. Почему они такой особой архитек­туры? Почему они так странно устроены внутри? Разве для того, чтобы молиться Богу, непременно нужно какое-то спе­циальное здание?

Конечно, Богу можно молиться всегда и везде: и у себя в комнате, и в лесу, и в поле, и на улице, и на берегу моря. Помню, как рассказывал мне когда-то мой знакомый, как его взял с собой на прогулку замечательный православный епископ владыка Владимир, много лет живший во Франции в городе Ницца. «Идем мы по горной тропинке, а перед нами вид открывается на город. Остановился владыка и говорит: «Ах, как хорошо! Какая красота! Помолимся, друг мой, Богу!» Помолились мы. Идем дальше. И опять влады­ка остановился: «И здесь хорошо! Помолимся еще!» И так мы шли и шли, и я уж сосчитать не могу, сколько раз вла­дыка останавливался и молился».

Но обычно наша будничная жизнь так полна суетой и заботами, что нам некогда думать о Боге и молиться. В храме, освященном молитвой многих людей, устроенном именно для общей, соборной молитвы, нам легче сосре­доточиться, приблизиться мыслью к Богу.

Храмы строились с самых древних времен, тысячи лет тому назад. Задолго до Рождества Христова еврейский на­род, единственный в мире веривший в единого, невидимого Бога, создал храм в Иерусалиме, в котором люди собира­лись для молитвы и приношения жертв Богу. Храм этот был устроен по указаниям, данным пророком Моисеем, ког­да он вывел народ свой из рабства в Египте. Храм делился на три части – Святое Святых изображало небесное Бо­жье царство и никто не мог в него входить, кроме старшего священника (первосвященника), и то только один раз в год. В святилище входили священники и приносили жертвы, а простой народ стоял в притворах, во дворах.

Первые христиане были евреи, и сначала они собира­лись для молитвы в Иерусалимском храме, а когда начали строить свои храмы, то делали это по образу Иерусалимс­кого храма. Шли века, христианство распространялось по всем странам, и понемногу в каждой стране церковная ар­хитектура приобретала особые черты, но в основном все православные храмы устроены одинаково.

Здание храма строится обычно в форме креста или ко­рабля, напоминая нам, что Церковь – это корабль, на ко­тором мы плывем по морю жизни, чтобы попасть в вечное Царствие Божие. Вместо простой крыши православные хра­мы завершаются куполами, иногда одним большим, а иногда несколькими поменьше. Число куполов всегда напоминает о чем-нибудь – например, четыре маленьких купола вокруг одного большого напоминают о Иисусе Христе и четырех евангелистах, двенадцать куполов – двенадцать апосто­лов и т. д. На верху купола всегда ставится крест в знак того, что это здание посвящено Богу.

При храме часто строят колокольню, где висят колокола. Колокольным звоном давали знать, что начинается бого­служение, отмечали самые главные моменты богослужения, сопровождали особые процессии – крестные ходы. В ста­рину в Пасхальное воскресение всем желающим разре­шалось подниматься на колокольню и звонить в колокола, и, конечно, это было любимым развлечением мальчишек. В России колокольный звон был настоящим искусством, и в Советском Союзе изданы замечательные пластинки с записью этих «звонов».

Внутри наши храмы делятся тоже на три части: ал­тарь, образ Царства Небесного, средняя часть, где стоят все молящиеся, и притвор, где обыкновенно продают свечи и просфоры. По церковным правилам в притворе стоят и те, кто готовится к таинству крещения.

Алтарь отделяется от средней части иконостасом, т. е. размещенными на перегородке в определенном порядке иконами Иисуса Христа, Божией Матери, ангелов, святых и праздников. С веками в русских православных храмах ико­ностас стал как бы стеной из икон, расположенных иногда в несколько рядов, отделяющей алтарь от средней части хра­ма, но на самом деле иконостас соединяет молящихся с алтарем. Иконы иконостаса показывают нам, как в жизни Господа Иисуса Христа и святых Божие соединяется с «че­ловеческим», небо сходит на землю, мир невидимый соеди­няется с миром видимым.

В середине иконостаса находятся Царские Врата, кото­рые так называются потому, что через них священник выно­сит Святое Причастие. Через Царские Врата проходят только священники, епископы и дьяконы, и исключительно во вре­мя богослужения. Кроме Царских Врат в иконостасе имеются с правой и левой стороны еще две двери, «северные» и «южные».

В православном богослужении много движения: много «входов» в алтарь и «выходов» из него, молитв на середине храма, закрытия и открытия Царских врат и других дей­ствий. Священник часто обходит весь храм с кадилом и кадит душистым ладаном. Молящиеся подходят к иконам, прикладываются к ним (т. е. целуют их), ставят перед ними свечи, подходят к кресту и прикладываются к нему. Чтобы понимать смысл всего этого, надо знать и понимать бого­служение и молитвы, и невозможно объяснить все в корот­кой беседе. В основном всякое богослужение есть путь всех молящихся, собравшихся в храме – «корабле церкви», путь в Царство Небесное, образом которого является алтарь, а священник – их «предстоятель», их водитель.

Алтарь – самое святое место храма. По церковным правилам, никто не должен входить в алтарь кроме тех, кто совершает богослужение или прислуживает при нем. В алтаре находятся престол и жертвенник.: особо устро­енные и освященные столы. Престол стоит прямо перед Царскими Вратами. На нем совершается таинство освя­щения Святых Даров во время Литургии. На престоле ле­жит антиминс, особый плат, освященный епископом, на котором изображено положение Иисуса Христа во гроб, когда Его сняли с креста. Кроме того, на престоле нахо­дятся Евангелие, крест и дарохранительница, которая обычно делается в форме небольшой церкви и в которой хранят Святое Причастие для причащения больных. На жертвеннике, налево от престола, стоят святые сосуды, нужные для совершения Литургии: чаша, дискос (особая золотая тарелочка), покровы для них, «лжица», т.е. ложеч­ка для причастия, и другие предметы.

В храмах очень много икон, и часто стены расписаны изображениями разных событий из жизни Иисуса Христа или священной истории. Иконы – не просто портреты свя­тых, не просто картины. В иконах открывается нам смысл святости, открывается особый духовный мир. Икона не изоб­ражает человеческих волнений и страстей. Лики святых все­гда мирны и спокойны. Иконы пишутся по правилам, уста­новленным много веков назад. Хорошие иконописцы писали иконы с молитвой и видели в своем искусстве службу Богу. Все русские люди знают о таких древних иконописцах, как Андрей Рублев, Дионисий, Феофан Грек. Бывали времена, когда иконописное искусство слабело, художники плохо по­нимали его смысл и вместо «икон» писали «картины», но за последние десятилетия интерес к иконописи и к древним иконам очень возрос.

Молодежь, впервые приходящая в церковь, часто за­дает вопросы. Я постараюсь ответить здесь на некоторые из них.

Почему в Церкви ставят зажженные свечи перед ико­нами? Горящая свеча – символ, образ молитвы. Огонь, поднимающийся к небу, был всегда, еще задолго до христи­анства, образом обращения человека к Богу. Понятие хрис­тиан о Боге стало более духовным, и мы не сжигаем жертв Богу, но и у нас есть потребность изображать наше обраще­ние к Богу каким-то символом. Свеча, горящая перед ико­ной, – выразительный символ нашей молитвы. Подумаешь, как. каждую минуту со всех концов земли тянутся к Богу молитвы отдельных людей, и невольно представляешь их себе огоньками, тянущимися к небу. А то, что мы покупаем свечи при входе в церковь, добавляет к этому еще и смысл маленького подарка, маленькой жертвы церкви. И в стари­ну русские люди часто ставили свечи Богу в благодарность за спасение от опасности, за выздоровление или прося о помощи в каком-нибудь деле.

Что значит, когда священник в церкви кадит и из кадильницы идет дым? И каждение дымом в храме – очень древний обычай, существовавший задолго до Рожде­ства Христова. На древних египетских барельефах изобра­жается куренье ладаном. Кусочек душистой смолы – ла­дана – кладут в кадильницу на горящий уголек, и от него поднимается душистый дым. Кадить ладаном было всегда символом восхваления, почитания, и обычай этот сохра­нился до нашего времени.

Почему священники носят в храме такие странные одежды? Священнические одежды, облачения, как мы их называем, образовались из одежд, которые в свое время не были необычными. Во время крещения христианин надевал простую длинную белую рубаху, а из этой рубахи образо­вался тот стихарь, который в той или другой форме носят и священники, и епископы, и дьяконы. Верхняя часть облаче­ния, вроде плаща без рукавов, фелонь или риза, напоминает тот «тканый, несшитый хитон», т. е. плащ, который был на Иисусе Христе, когда Его повели на распятие. Постепенно эти, когда-то обычные, одежды, а теперь облачения священ­ника стали от усердия и любви к церкви делать из драго­ценных материй, украшать вышивкой и т. д. И эти облаче­ния стали понимать как символ Божией благодати, которой священник окружен, когда совершает богослужение.

Всех, кто впервые входит в православный храм, пора­жает, как много так икон. Иконы помещены на иконостасе, отделяющем алтарь от остального храма, и в средней части на «аналоях» – столиках со скошенным верхом, вроде пю­питра, и на стенах. Даже потолки храмов бывают расписа­ны. Особо любимые и почитаемые иконы ставятся иногда отдельно, в большой раме (окладе), и молящиеся приклады­ваются к ним, ставят перед ними свечи. Видим мы в церкви и столик, на котором стоит изображение Распятия Иисуса Христа и устроена подставка для свеч.

Иконы бывают очень разные, в зависимости от того времени, когда они писались. Иконы 18-го и 19-го веков похожи на картины, лица и фигуры изображены на них реалистически. Древние же иконы писались в совсем осо­бом стиле, особой техникой, следуя определенным прави­лам. За последние десятилетия древним искусством ико­нописи стали опять интересоваться, и многие современные иконописцы пишут по-старинному. Не так давно в Советс­ком Союзе вышла замечательная книга Владимира Соло­ухина «Черные доски», в которой он описывает приключе­ния любителя древних икон.

Все иконы, независимо от стиля, имеют всегда что-то общее. Они спокойны, мирны, на них не видно жестикуля­ции, волнения, страстей. Взгляд изображенного на иконе святого почти всегда обращен прямо на молящегося. Перс­пективы нет, мало подробностей, фигуры часто удлинены, не совсем реалистичны – эти фигуры как бы стараются передать духовное стремление святых ввысь, к Богу.

В церкви большая часть икон расположены в опреде­ленном порядке. Если мы стоим в церкви и смотрим на иконостас, то направо от средних дверей (Царских Врат) будет икона Иисуса Христа, а налево – Божией Матери с Младенцем на руках. Дальше помещается икона святого или праздника, во имя которого построен храм. На боковых дверях иконостаса изображаются или ангелы, или первые диаконы, мученики Стефан и Прохор. Над Царскими Вра­тами часто помещается изображение Тайной Вечери, когда Иисус Христос, собравшись в последний раз со своими уче­никами, причастил их. На самих Царских Вратах изобра­жено Благовещение, тот момент, когда ангел возвестил Деве Марии, что Она станет матерью Иисуса Христа, и четыре евангелиста – Матфей, Марк, Лука и Иоанн, записавшие в своих повествованиях (Евангелиях) все, что мы знаем о жизни и учении Иисуса Христа. Иногда на иконостасах бывает еще несколько рядов икон: изображений праздни­ков, святых апостолов, епископов и пророков.

Невольно возникает вопрос, для чего все эти иконы. Ведь Бога мы видеть не можем, и невидим весь тот духовный мир, о котором говорит нам христианская вера. Зачем же

нам эти изображения Иисуса Христа, Божией Матери, свя­тых и разных событий и праздников?

Такие вопросы поднимались и обсуждались с самых первых веков христианства. Уже первые христиане начали делать изображения на стенах тех мест, где они собира­лись для молитвы. Иногда, так как христиан преследова­ли, это были тайные знаки, символы: например изображе­ние рыбы, потому что в греческом слове «рыба» заключа­ются инициалы имени Иисуса Христа. Иногда встреча­лось изображение пастуха, несущего овечку, – образ Хри­ста-Пастыря, или изображение якоря – символа надеж­ды. Были тогда и портретные изображения Божией Мате­ри и святых, сделанные людьми, знавшими Богородицу и святых лично или знавшими тех, кто видел их. А картины, изображавшие разные события из жизни Иисуса Христа, служили наглядной проповедью христианства, и по мере того, как число христиан увеличивалось, такие картины становились все более нужными.

И в те ранние времена были люди, думавшие, что изоб­ражениям, картинам нет места в нашей молитве, в нашем обращении к Богу. Бог – Дух, невидимый, вездесущий. Бога изображать нельзя. А почитать изображения святых – да.ведь это похоже на язычников, которые поклоняются идо­лам! В 7-м веке большая часть стран вокруг Средиземного моря была завоевана арабами-мусульманами, и арабская культура сильно повлияла на христианский мир. А мусуль­манская вера запрещала вообще делать изображения чело­века. Среди христиан началось движение против икон – «иконоборчество». Некоторые византийские императоры поддерживали иконоборцев. Начались преследования почи­тателей икон. В церквах по приказанию властей иконы срывали со стен, за хранение икон наказывали, ссылали, казнили. Преследование длилось больше ста лет. Наконец в 788 году церковный Вселенский Собор одобрил почитание икон. Собравшиеся епископы торжественно провозгласили, что самая суть христианской веры состоит в том, что БОГ,

Творец вселенной, невидимый нам, из любви к нам ВОПЛО­ТИЛСЯ, стал Человеком. Господь Иисус Христос жил среди людей, пострадал, умер за нас на кресте и воскрес. Те, кто говорят, что нельзя изображать Иисуса Христа на иконах, как бы отрицают всякую связь между видимым миром, в котором мы живем, и невидимым, небесным миром. Не дере­ву, не краскам поклоняемся мы на иконах, а святости тех людей, тех событий, которые на них изображены.

Очень важно для христианской веры и то, что в иконо­писном искусстве, как и в церковной музыке, пении, архи­тектуре, человек обращается к Богу не только умом, мыслями, отвлеченно, но всем своим существом, всеми своими талантами. Творчество человека может становиться молит­вой человека Богу.

На нашу родину первые иконы были привезены из Ви­зантии в 9–10-м веках, когда наши предки приняли христи­анство. Скоро появились и русские мастера-иконописцы, перенявшие от греков новое искусство. Византийские иконы отличались яркими красками, силой, мощью, строгостью. Русские иконописцы, может быть, под влиянием русской природы, стали писать более нежными, мягкими красками, русские иконы были более радостными. Обычно иконопис­цы были монахами и к своему труду подходили смиренно, с молитвой. Первым русским иконописцем был святой Алипий, монах Киево-Печерского монастыре в Киеве, живший в 11-м веке, а самого высокого расцвета иконописное искус­ство достигло в 14-м и 15-м веках, когда жили Андрей Руб­лев, Дионисий, мастера Строгановы.

Техника иконописи совсем особенная. Иконы пишутся на гладких, без всяких сучков, хорошо просушенных досках из несмолистого дерева. С обратной стороны в доску встав­ляются деревянные распорки, чтобы дерево не коробилось. Среднюю часть доски выскабливают, углубляют, так что она оказывается как бы в рамке. Затем поверхность доски покрывают несколько раз «левкасом», т.е. раствором мела на клею. Это очень важная часть подготовки иконы, так как грунт должен быть очень ровным и очень твердым. Когда левкас высохнет, на него наносят рисунок, сначала каран­дашом, а затем острым стилетом или иглой. До того как начать писать красками, накладывают золото на те места, которые должны быть золотыми,– сияния вокруг головы, украшения. Красить начинали темными красками, а затем на самые темные краски накладывали более светлые тона. Краски для икон делают из растительных и минеральных веществ, которые разводятся на яичных желтках. Такие краски гораздо нежнее, чем масляные, и тона менее резкие, чем в современных акриловых красках. Когда икона совсем готова и высохла, ее покрывают олифой, т. е. вареным льняным маслом, которое впитывается в краски и придает им особую яркость, а также надолго сохраняет икону. К несчастью, лет через сто олифа начинает темнеть, и поэтому старинные иконы становятся темными. Требуется большое искусство, чтобы снять слой потемневшей олифы, не повредив иконы.

В последние века стали очень часто печатать иконы, делать литографии на бумаге, наклеивать бумажные иконы на картон или дерево. Иногда такие печатные иконы – репродукции хороших старинных икон, а иногда они дела­лись ремесленно, чтобы можно было продавать по очень дешевой цене. И перед такими простенькими, нехудожествен­ными иконами люди молились, обращались к Богу, к свя­тым, изливали свое горе, просили о помощи... Всякую ико­ну, до того как ее поместят в церкви или повесят дома, освящают: священник кропит икону святой водой и читает особую молитву.

Икона не фотография, не реалистическое изображение человека или события. Икона передает нам другую реаль­ность: реальность духовного смысла и духовного содержа­ния святости. Можно сказать, что икона соединяет нашу земную жизнь с Небесным Царством Божиим.

Кто такой священник? Каковы его обязанности? Какое место он занимает в Церкви? Зачем нужны христианам священники? Разве нужны какие-то посредники для того, чтобы обращаться к Богу? Входя в православные храмы, мы всегда видим одного, а иногда и несколько священников, одетых в необычные для нас одежды. Называют их по-раз­ному: священник, иерей, батюшка, диакон, а в особенно торжественные дни служит епископ, или владыка, или мит­рополит. Что все это значит?

По учению Православной Церкви, глава Церкви – Иисус Христос. Он ее Основатель, Учитель, Первосвящен­ник. Он пострадал и отдал жизнь Свою на кресте, чтобы спасти людей от власти зла и оставил нам на земле Свою Церковь, Свою жизнь с Богом. Православная Церковь счи­тает, что священники и епископы – не «заместители» Хри­ста, не Его представители, они только свидетели того, что Иисус Христос живет в Церкви, что Церковь – это жизнь Христова, жизнь со Христом на земле.

Христианская Церковь на земле была основана, когда сила Духа Божия сошла, как это описано в Деяниях апосто­лов, в виде огненных языков на двенадцать апостолов, собравшихся уже после Воскресения Христова. И главным их служением стало быть свидетелями жизни и проповеди Иисуса Христа. Любимый ученик Иисуса Христа апостол Иоанн начинает свое первое послание словами: «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жиз­ни, – ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам, – о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам...» (1Ин. 1:1).

Апостолы не заменили собою Христа, а были примером того, как в их жизни, в их трудах продолжал участвовать, являть Себя Иисус Христос. Они были свидетелями того, что Иисус Христос живет в Церкви.

Апостолы разошлись по всем известным им странам и проповедовали там Христа. Они основывали христианские общины и назначали их руководителями епископов, передавая им с молитвой дар духовной силы быть «свидетелями Христа», учить вере, крестить людей, совершать таинства, заботиться о Церкви. По мере того как Церковь росла и христианских общин становилось все больше, епископы на­чали назначать себе помощников, «пресвитеров» или, как мы теперь говорим, священников, которые должны были служить духовными руководителями каждой христианской общины. А об установлении чина диаконов вот как расска­зано в Новом Завете, в книге «Деяния апостолов».

В первой общине в Иерусалиме каждый день раздава­лась помощь бедным вдовам. Как-то произошел спор, и не­которые начали жаловаться, что помощь раздается несправедливо. «Тогда двенадцать апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пе-щись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрос­ти; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова. И угодно было это предложение всему собранию; и избрали Стефана, мужа, исполненного веры и Духа Святаго, и Филиппа, и Прохора, и Никанора, и Тнмона, и Пармена, и Николая Антиохийца, обращенного из язычников; их поставили перед Апостолами, и сии, помо­лившись, возложили на них руки» (Деян. 6:2–6).

Так установлены были те три степени священства, кото­рые существуют в Православной Церкви до сих пор: епис­копы, священники и диаконы. Из поколения в поколение передается им молитвами при их посвящении благодатная сила Духа Божия, которую получили апостолы в день осно­вания на земле Церкви.

Когда посвящают (или, как говорят, рукополагают) епис­копов, священников и диаконов, они получают особый дар свидетельствовать о Боге, о том, что Иисус Христос живет в Церкви, что Он наш Первосвященник, наш Учитель, наш Пастырь, Священники должны проповедовать слово Божие, т. е. говорить людям о жизни и учении Иисуса Христа, они должны совершать богослужения и таинства, в которых Бог, по молитве Церкви, дает нам силы жить по Его заветам. Они должны любить свою паству, своих прихожан и заботиться об их духовной жизни.

Диакон – самый младший из священнослужителей. Он помогает священнику во время богослужения, но не может совершать таинств – исповедовать, причащать, венчать, давать благословение. Во время богослужения он одет в длинную одежду с широкими рукавами – стихарь. На пле­че у него длинная широкая лента – «орарь». Читая молит­вы, он поднимает правой рукой орарь кверху, призывая этим всех молиться с ним.

Священник – иерей – совершает все таинства, кроме посвящения других священников или диаконов. Еписко­пом он поставлен быть духовным отцом своего прихода и поэтому, обращаясь к нему, его называют «отцом» или «батюшкой». Священник должен быть ответственным, зре­лым человеком, и поэтому в Православной Церкви в свя­щенники ставят человека уже женатого или монаха, то есть навсегда отказавшегося от семейной жизни. Облаче­ние священника во время богослужения состоит из такого же стихаря, как у диакона, но с узкими рукавами, епитра­хили, похожей на сложенный вдвое орарь, и ризы – одеж­ды вроде плаща. Священники также носят на груди боль­шой крест, «наперсный крест».

Высший чин священства – епископ, или архиерей. Епис­коп совершает все таинства, посвящает священников и диа­конов, освящает новые храмы. Он заботится о епархии – целой области, в которой много приходов. Епископ, руково­дящий несколькими епархиями, называется «митрополит». Тот епископ, который руководит жизнью всех епархий в стране, называется «патриарх». Облачение епископа почти такое же, как у священника, но некоторые части облачения были установлены по образцу царского одеяния византийс­ких императоров. Так, например, митра, которую он носит на голове во время богослужения, похожа на византийскую императорскую корону. Все епископы по существу равны между собой и различаются только тем, какой территорией они управляют. Нового епископа посвящают несколько епис­копов вместе. Епископы всегда избираются из монахов, так как было бы слишком трудно совмещать семейную жизнь с той большой ответственностью за жизнь церковную, кото­рую они несут.

Епископы, священники, диаконы называются священно­служителями. Они совершают в церкви богослужение, но надо помнить, что служба в церкви совершается не только и не просто священником, не просто епископом, а всею церко­вью. В каждой службе участвует вся Церковь, весь моля­щийся в церкви народ, и мы верим, что в ней участвуют и все уже перешедшие в вечную жизнь, умершие, и Сам Иисус Христос. Церковь небесная и земная одна, и епископы, и священники, и все молящиеся являются ее частицами.

У многих не привыкших к православному богослуже­нию людей остается все-таки вопрос, почему священники, диаконы, епископы одеты в такие не похожие на нашу обыч­ную одежду облачения. Когда-то эти одежды были вполне обычными на Востоке и делались из простой материи. По мере того как богослужения в церкви становились все более торжественными, эти одежды начали шить из дорогой пар­чи, украшать вышивкой, золотым шитьем.

Для церковных людей всегда были дороги древние обы­чаи, связь с прошлым, верность установленному преданию. Архитектура и внутреннее устройство храмов, богослужеб­ный язык тоже держатся древних традиций. Бывает это и в других областях жизни, не только в церковной. Во многих странах, например, с любовью сохраняется употребление старинных парадных военных форм, а на судебных заседа­ниях судьи появляются в длинных черных одеждах и даже в париках. Входя в храм, участвуя в богослужении, мы как бы выходим из нашей обычной, будничной жизни. Древняя, не похожая на обычную обстановка храма помогает нам в нашем обращении к Богу.

Труд священника ответствен, сложен, утомителен. Ра­бочий день его не имеет определенных часов, и не может священник отделить свою личную жизнь от своего священ­нического служения. Многие священники – настоящие под­вижники и праведники, но это не значит, что священники никогда не грешат, что у них не бывает слабостей. И наши родные отцы имеют недостатки, но в любящей семье другие ее члены прощают отцу его недостатки и помогают ему. Так и Церковь состоит из всего церковного народа – и духовен­ства, и мирян, и все члены Церкви должны поддерживать своих священников.

Я уже говорила как-то, что Церковь – это христиане, соединенные в своей вере в Бога и в своей жизни с Богом. Что же значит быть членом Церкви?

В наших православных семьях крепко держится вера, что младенцев надо крестить и что в таинстве крещения, когда священник три раза погружает младенца в воду, при­зывая имя Божие – Отца и Сына и Святого Духа, младе­нец делается членом Церкви. Дело родителей потом воспи­тать его добрым православным христианином.

Но, когда мы подрастаем, мы начинаем задавать вопро­сы, у нас возникают сомнения, некоторые объяснения нам не кажутся убедительными. Что-то надо понять глубже, полнее.

Чтобы понять, что значит быть членом Церкви, надо продумать вопрос об отношениях человека с Богом. С само­го начала жизни на земле у человека были совсем другие отношения с Богом, чем у других живых существ. В человеке заложено что-то такое, что можно назвать «божествен­ным», особая способность общения с Богом. Библия, рас­сказывая о сотворении Богом человека, говорит: «И сотво­рил Бог человека по образу Своему, по образу Божию со­творил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27). Этому человеку, носящему в себе образ Божий, дана свобо­да – быть с Богом или удаляться от Него, любить Бога или не любить Его, слушаться Его повелений или не слушаться. В первых же главах Библии рассказано в форме таинствен­ной повести о Древе Познания Добра и Зла о том, как плохо воспользовался человек своей свободой.

Совсем новый период отношений человека с Богом на­чался с того, что мы называем Боговоплощением, т. е. с рож­дения на земле Иисуса Христа, Сына Божия. Бог стал человеком. Иисус Христос, оставаясь Богом, прожил, как чело­век, на земле больше тридцати лет, участвовал в горестях и радостях человеческой жизни, трудился, знал и бедность, и голод, и несправедливость, и преследования, любил людей, жалел их, помогал им, учил их. Он добровольно принял, безо всякой вины, самые ужасные страдания, умер на кре­сте страшной смертью, а потом воскрес и вознесся в Свое Царство Небесное. Это уже гораздо большая близость чело­века с Богом, чем та, о которой говорит библейский рассказ о сотворении человека. Бог, Иисус Христос, разделил с нами все трудности и страдания нашей жизни. Вознесшись, Он оставил нам на земле Свою Церковь, Свою жизнь с нами, в любви друг ко другу и к Богу. Эту нашу общую жизнь в вере и любви Он сравнил со Своим Телом, членами Которо­го мы становимся, живя в Церкви.

Жизнь с Богом, жизнь в Церкви – не какая-то иная жизнь. Нет двух жизней, одной «естественной», а другой «религиозной». Есть только одна, полная, настоящая жизнь, в любви с Богом и людьми. Всякая другая жизнь, без такой любви, это только постепенное умирание. Церковь в настоя­щем смысле этого слова и есть естественная, полная жизнь, в любви с Богом и людьми, в трудах, радостях и борьбе со злом. И быть членом Церкви значит именно это: жить этой полной жизнью, а не просто существовать, не просто испол­нять внешне правила благочестия, не просто платить член­ские взносы.

Жизнь в Церкви осуществляется всего полнее в том, что мы называем церковными таинствами. В таинствах, в ви­димом естественном действии – окунании в воду, вкуше­нии хлеба и вина, помазании маслом – с помощью есте­ственных веществ таинственно и непонятно передается нам благодать Божия, дары Духа Святого, дающие силы пра­вильно проживать повседневную жизнь. Так в виде языков огня сошла сила Духа Святого на апостолов в день Пятиде­сятницы, так, вкушая хлеб и вино, мы причащаемся жизни Самого Иисуса Христа, делаемся частью Его Тела, так, по­гружаясь в воду во время крещения, мы как бы умираем для жизни без Бога и воскресаем для жизни с Богом. Пома­зание миром кладет на нас «печать Духа Святого», а обме­ниваясь кольцами и венчаясь венцами, любящие друг дру­га основывают новую семью, делаются мужем и женой. Больных помазывают елеем. Наложением рук благословля­ют на священнослужение. Есть очень глубокий смысл в этой не разделимости физических действий, этих простых, нату­ральных субстанций – и той невидимой духовной благодати, которая через эти действия и эти вещества сообщается нам. Духовная жизнь человека неотделима от его естественной жизни. Жизнь наша едина – и духовная, и физическая.

Быть членом Церкви значит жить такой полной жиз­нью, объединяющей и духовное, и физическое измерение в человеке. Чтобы стать членом Церкви, надо креститься, т. е., как я только что сказала, умереть для жизни без Бога, отказаться от власти зла, посвятить все свое существо, все свои силы службе Богу. В таинстве миропомазания освя­щается особая индивидуальная личность каждого из нас на всю нашу жизнь. Эти два таинства не повторяются, они вводят нас в жизнь Церкви, делают членами Церкви. Но христианин не может оставаться живой частью Церкви – Тела Христова, если он не приступает к таинству причастия, т. е. не принимает в себя постоянно самую жизнь Иисуса Христа, как не может человек жить физически, не принимая пищи и питья.

Жизнь христианина и жизнь Церкви трудна. В мире много зла, и зло все время нападает на нас, старается овла­деть нами. Мы часто поддаемся злу, грешим, спотыкаемся, падаем... Спасаемся мы раскаянием, и в таком раскаянии – смысл таинства покаяния, «исповеди». Без помощи этих таинств человек не может оставаться членом Церкви.

Быть членом Церкви нелегко. И в личной нашей жизни каждому из нас приходится бороться со злом, встречаться с несчастьями, преодолевать трудности. А если человек – живая клеточка живого тела Церкви, то он страдает и от тех ран, которые наносятся этому телу. Церковь живет в миру, а в миру много зла, и это зло постоянно нападает на Церковь, старается проникнуть в нее. Иисус Христос ска­зал такую притчу: «Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спа­ли, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: гос­подин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человека сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, – чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою» (Мф. 13:24–30).

Притча эта относится и к жизни Церкви. Быть христиа­нином, быть членом Церкви не обеспечивает нам легкую и благополучную жизнь. Жизнь в Церкви есть постоянная борьба со злом, частые падения и усилия подняться после падений, постоянный труд, но в этом труде есть и радость, и любовь. А труд, радость и любовь и есть настоящая жизнь.

Мы знаем, что в церкви люди молятся Богу иначе, чем они это делают дома, одни. Молитвы в церкви следуют осо­бым порядком, на старинном и часто нам не совсем понят­ном языке и называются «службами Богу» – «богослуже­нием». Службы бывают разные и называются по-разному – вечерня, утреня, всенощная, часы, но самое важное богослужение, то, к которому нас как бы готовят остальные службы, – это Литургия, или обедня. Литургия – гречес­кое слово. В Древней Греции некоторые обязанности граж­дан были такие, что их невозможно было выполнить одному человеку, а требовались совместные усилия нескольких лю­дей. Общие работы, как, например, постройка корабля, на­зывались литургиями. Первые христиане приняли это на­звание для своей главной службы Богу.

Чтобы понять смысл Литургии, надо сначала подумать о том, что значит слово «жертва». Принести жертву значит отдать, принести в дар что-то, для тебя очень драгоценное. С тех пор что живет человек на земле, люди всегда чувство­вали, что окружающий их мир был Кем-то создан. Они чув­ствовали свою зависимость от этого Творца и Устроителя всего и в благодарность приносили Ему жертвы – плоды своих трудов. А когда понимание людьми Бога стало пол­нее, им открылось, что лучшая жертва Богу – это жизнь по Его воле, Его законам.

Самый глубокий, самый удивительный смысл Литургии в том, что за этим богослужением совершается великое хри­стианское таинство, таинство жертвы: христиане отдают себя Богу, а Бог дает им в Святом Причастии Свою жизнь, Свою любовь, Свое страдание за людей.

Как понять такую великую тайну, совершающуюся за Литургией?

Человек был создан Богом свободным: он мог делать добро и мог делать зло, мог верить в Бога и не верить, любить других людей и не любить. Человек может стать святым и может стать страшным грешником. И люди час­то грешили и грешат до сих пор, и целое море зла разлива­ется в мире из-за зла, которое делают люди. А результат зла – страдание, и все мы знаем, как много страдания в жизни. Но страдание не только результат зла, страдание может быть и лекарством, которым зло может быть изле­чено. И Бог так возлюбил людей, что взял на Себя постра­дать за их грехи. Господь Иисус Христос родился на земле в бедности, жил безгрешно и умер страшной, мучительной смертью, отдавая Свои страдания, чтобы излечить грехи людей.

Накануне Своей смерти Иисус Христос и апостолы со­брались в последний раз на пасхальный ужин (пасха была еврейским праздником в память освобождения евреев от египетского плена). За этим ужином Иисус Христос гово­рил ученикам о Своей смерти. Потом, взяв хлеб и прочи­тав благодарственные молитвы, Он разломил его и дал ученикам, говоря: «Вот Тело Мое, которое за вас отдается. Делайте это в Мое воспоминание». Также и чашу вина после ужина Он дал им, говоря: «Пейте от нее все. Эта чаша – новый завет в Моей крови, которая за вас проли­вается». Так рассказано об этом в Евангелии от Луки.

Так была совершена первая Литургия. Продолжали совершать ее ученики Христа, исполняя Его завет, а за ними и первые христиане. К «преломлению хлеба» добавилось пение псалмов и молитв, как это было принято на богослу­жениях в Иерусалимском храме (ведь первые христиане были евреи, жители Иерусалима). Когда апостолы начали проповедовать христианскую веру в других городах и стра­нах, они стали писать письма основанным им общинам, а позднее были написаны и Евангелия – четыре повествова­ния о жизни Иисуса Христа. Чтение этих писаний тоже стало частью богослужения, названного Литургией.

Несколько веков христиан преследовали и убивали за их веру. Литургии совершались тайно, часто в подземных ходах (катакомбах), на гробах замученных христиан. Нако­нец, в 4-м веке византийский император Константин пре­кратил гонения и сам принял христианство. Богослужения стали совершаться открыто, с торжественными обрядами, процессиями и пением. Теперь это была проповедь, обра­щенная к толпам народа, наводнившим храмы, и говорить с ними надо было по-новому. В следующие века было сочи­нено много песнопений и молитв в форме стихотворений. Постепенно Литургия приняла ту форму, которую мы знаем теперь, и этот порядок Литургии связан с именем вели­кого святого Иоанна Златоуста.

Литургия, или обедня, как ее называют потому, что она кончается к обеденному времени, делится на три части.

Первая часть Литургии называется Проскомидия. За проскомидией в храме собирается вся Церковь. Собирают­ся верующие в храме, невидимо присутствуют и все свя­тые, иконы которых мы видим, а священник в алтаре при­готавливает на особом столе, жертвеннике, наши дары – хлеб и вино. Хлеб и вино – символ нашей жизни, потому что мы не можем жить без пищи и питья. В них мы как бы приносим Богу нашу жизнь. Частицы хлеба священ­ник располагает в особом порядке на золотой тарелочке (дискосе). Самый большой кусочек означает Христа, и этот кусочек станет Святым Причастием. Рядом располагают­ся частицы в честь Божией Матери, всех святых и всех умерших и живых христиан. Так на дискосе собирается вся Церковь.

Вторая часть Литургии называется Литургией оглашен­ных. Оглашенными называются те, кто готовится стать хри­стианином, и эту часть Литургии можно назвать «учитель­ной»: нас учат, как надо жить. Священник или диакон в нескольких ектениях молится о всех наших нуждах. Ектения – это короткие молитвы о мирных временах, о здоро­вье, о нашей стране, о наших близких, о путешествующих, о находящихся в тюрьмах или в бедах. После каждого проше­ния хор поет «Господи помилуй!» или «Подай, Господи!»

Священник торжественно выносит из алтаря через бо­ковые двери Евангелие и, входя в алтарь через централь­ные, главные Царские Врата кладет его на престол. Хор поет в это время «Заповеди Блаженства» – правила жиз­ни, которые дал нам Иисус Христос. Вот некоторые из них. «Блаженни нищий духом» – т. е. блаженны, счастливы те, кто чувствует, что все, что у них есть, не их собственное, а дано им для доброго употребления. «Блаженни алчущие и жаждущие правды», т. е. счастливы те, кто хочет правды так, как голодный хочет есть и пить; «блаженни миро­творцы»; блаженны вы, когда преследуют вас за правду... На середину церкви выходит чтец и читает «Апосто­ла» – отрывок из писем, написанных апостолами своим ученикам, а потом торжественно выносится Евангелие и свя­щенник или диакон читает из него положенный на этот день отрывок. Потом священник говорит проповедь, объясняя, как мы можем исполнять Евангелие в нашей жизни.

Третья часть Литургии называется Литургией верных. Хор поет Херувимскую песнь, а священник торжественно переносит наши дары, хлеб и вино, с жертвенника на пре­стол, выходя из боковых дверей алтаря и входя через Царские Врата. Мы как бы приносим Богу в дар нашу жизнь.

Вскоре после этого поется молитва, в которой мы говорим, как мы верим в Бога. Она так и начинается словом «Верую», и обыкновенно ее поют все люди, стоящие в церкви.

Начинается самая главная часть Литургии – освяще­ние наших даров. Священник вспоминает Тайную Вечерю и как Христос дал хлеб и вино Своим ученикам со словами «Сие есть Тело Мое...» и «Сия есть Кровь Моя...». Потом он говорит: «Твоя от Твоих, Тебе приносяща о всех и за вся» и молится, чтобы благодать Духа Святого сошла на хлеб и вино. Совершается таинство. Хлеб и вино, которые мы при­несли в дар Богу, теперь – Святое Причастие. В нем присутствует Сам Иисус Христос.

Потом мы поем ту молитву, которой научил Своих уче­ников Сам Иисус Христос: «Отче наш». Священник выно­сит чашу со Святым Причастием и говорит: «Со страхом Божиим и верою приступите».

Причащаясь, мы принимаем в свою жизнь Самого Христа. Он входит в нашу жизнь, живет с нами, дает нам Себя. И мы знаем, что Он с нами.

Все мы бываем иногда в хорошем настроении, а иногда в плохом. Иногда кажется, что всё хорошо, всё радостно, все с тобой хороши, и ты сам хороший, умный и смелый, и всё у тебя выходит хорошо. И иногда так противно бывает на душе... И никто-то тебя не любит, и все какие-то неприят­ные, и скучно тебе, и ничего делать не хочется. И такое плохое настроение нападает иногда на нас, когда у нас совесть нечиста.

И правда: если сделаешь что-нибудь плохое, обидишь кого-нибудь, обманешь, неправду скажешь, не исполнишь чего-нибудь тебе порученного – на душе делается нехорошо. Как можно это поправить?

Самое лучшее средство – раскаяться, т. е. искренне пожалеть, что ты плохо поступил, и попросить прощения. Когда ты раскаиваешься, тебе тоже бывает грустно, но есть большая разница между плохим настроением и грустью раская­ния. Когда у тебя плохое настроение, ты сам себе кажешься плохим, самому себе бываешь противен. А ведь на самом деле ты не плохой, ты только сделал плохое, плохо поступил. Раскаяние – это когда тебе противно то плохое, что ты сделал, именно потому, что сам ты – не плохой. Сделанное тобой плохое – не настоящий «ты», и потому тебе жаль, что ты огорчил кого-нибудь из близких или друзей, огорчил Господа Бога. На самом деле ты любишь папу и маму, любишь брата, сестру, бабушку, товарища, ты любишь Бога и тебе огорчать их больно. Вот это и есть первый шаг раская­ния – увидеть, понять, что то, что ты сделал, – плохо.

В Евангелии рассказано, как один раз к Иисусу Христу привели человека, у которого были страшные припадки, потому что им владел злой дух. Иисус Христос спросил его: «Как зовут того злого духа, который владеет тобой?» И ког­да человек ответил, Господь исцелил его. Надо было, чтобы человек назвал ту злую силу, которая им владела, и тогда Бог освободил его от нее, сделал его здоровым и разумным. Это и есть первый шаг раскаяния: пойми, что то, что ты сделал, – плохо, назови плохое плохим. Не ты плох, а плох, твой поступок,.

Второй шаг – это попросить прощения. Не просто ска­зать: «Прости меня», – тому, кого ты огорчил, а показать словом или делом, что тебе и вправду жаль. Иногда бывает, что и нельзя больше сказать «Прости» тому, перед кем ты виноват, но ты всегда можешь сказать это Богу.

В Православной Церкви, когда нам больше семи лет и мы уже можем думать и понимать, что хорошо и что плохо, мы каемся перед Богом на исповеди. Мы приходим в церковь, к священнику и говорим ему все, что мы сделали пло­хого. Священник слушает нас, дает нам какой-нибудь доб­рый совет и потом от имени Бога прощает нам наши грехи.

Обычно нас крестили, когда мы были младенцами, нас приносили в церковь и причащали, когда мы были совсем маленькими. Но на исповеди, первый раз в жизни, ты стоишь перед Богом сам, говоришь сам, каешься сам. Ни папа, ни мама не могут сделать это за тебя и не могут знать, что ты говоришь. Священник никогда никому не скажет, что ему говорят на исповеди.

Зачем надо называть словами, говорить кому-то про свои грехи? Разве недостаточно того, что мне самому жаль, раз­ве Бог не видит этого?

Вот что говорит об этом один очень хороший священник, отец Александр Шмеман:

«Когда я был маленьким, у меня был товарищ, с кото­рым мы играли вместе почти каждый день. Самая наша любимая игра была в солдатики. У нас была целая армия оловянных солдатиков, палатки, автомобильчики, танки, пушечки. Часами мы расставляли их, строили мосты и до­роги, передвигали наши войска.

Однажды мне подарили маленькую пушечку для мое­го войска. Из нее можно было стрелять, и она была заме­чательно тонко сделана во всех подробностях. Пушка эта мне так понравилась, что я ею все время хвастался и вы­царапал на ней особый значок на подставке. Товарищу моему она тоже очень нравилась. Мы весело играли вмес­те, но когда стали убирать наши войска – пушечки не было. Я очень расстроился, всюду искал, всех спрашивал, но пушка исчезла.

Когда через два дня мы опять играли вместе, я вдруг увидел пушечку в армии моего товарища. Я глазам своим не поверил.

–Это моя пушка! – сказал я.

–Нет, моя, – ответил мой друг. – Мне тоже такую подарили.

Я ничего не мог сказать. Я видел на пушке выцарапан­ный мною значок. Я знал, что это моя пушечка.

Мой друг молчал. Он знал, что я знал.

Я тоже знал, что он знает, что я знаю.

Нам обоим вдруг стало скучно. Мы не знали, как играть вместе. На следующий день мой товарищ не пришел. Не приходил он и еще два или три дня. Вдруг он пришел опять. Он прямо посмотрел мне в глаза и сказал: «Прости меня. Это я взял твою пушку. Возьми ее!»

«Да не нужно мне пушки! Пусть она будет общая! Бу­дем вместе играть!» – закричал я. Я был так счастлив, у меня было так хорошо на душе, как будто холодный твер­дый комок у меня в сердце растаял. Стало весело, как на Пасхе.

Вот я и думаю. Говорят иногда: «Зачем надо называть свои грехи на исповеди? Я ведь каюсь, мне жаль, что я плохое сделал, да зачем же говорить?» Нет, недостаточно знать, что ты поступил плохо, недостаточно знать, что Бог знает, что ты сделал плохое и что ты каешься. Нет, надо сказать, надо по имени назвать то плохое, что в тебе. И это мы делаем, когда исповедуемся».

Вот что рассказал детям, готовящимся к исповеди, отец Александр Шмеман, который когда-то, много лет тому назад, был моим маленьким учеником.