О путешествиях к Святым местам

Святые места, которые были поприщем великих дел нашего Спасителя, или которые прославлены мощами святых и разными памятниками их подвигов и чудес, – всегда были предметом благоговения верующих, и обычай путешествовать к сим местам становится известным с древних времен христианства. Св. Иоанн Златоуст так говорит об этом: «Скажи мне, где могила Александра. Укажи ее и скажи день смерти его. Напротив, всем известны гробницы рабов Христовых, и оне находятся в царственном граде; весьма памятны и дни кончины их, они торжественны для целого мира. Могилы Александровой не знают и свои, а гроб Христов известен даже и чуждым народам. И гробницы рабов Христовых гораздо блистательнее царских палат, не по огромности и великолепию зданий (хотя и в сем отношении первые превосходнее последних), но, что гораздо важнее, – по усердию к ним притекающих. Даже и тот, кто облечен в порфиру, приходит к сим гробницам, чтобы лобызать оные, и, отложив гордость, молит святых о ходатайстве за него пред Богом: и скинотворца, и рыбаря, уже умерших, молит как своих покровителей, пришедший сюда в диадиме». ¹

Путешествия ко святым местам палестинским умножились преимущественно со времени прекращения гонений на христианство в IV веке, когда с большею свободою и безопасностию могли предприниматься такие путешествия. С сего времени начинают посещать Гроб Господень и такие знаменитые лица, как, например, царица Елена, мать императора Константина Великого. Царственный пример ее должен был сильно подействовать на современников и потомков, возбудить их к подражанию и возвысить важность христианских путешествий. В первые три века христианства, когда враги с ожесточением преследовали христиан на всех путях, путешествия к святым местам, конечно, не могли быть так многочисленны, как впоследствии, но и тогда они бывали нередки. Любовь ко Христу, нетерпеливо жаждавшая лобызать следы Богочеловека, поборала все препятствия, чтобы достигнуть освященных этими следами мест. Блаженный Иероним говорит: «Слишком долго было бы следить за тем, сколько во все века, начиная от Вознесения Господня до настоящего дня, перебывало во Иерусалиме епископов, мучеников и учителей Церкви, которые думали, что они менее бы имели благочестия и богомудрия, не достигли бы совершенства добродетелей, если бы не поклонялись Христу в тех местах, где впервые воссияло благовестие о Христе». ²

Церковь русская, принявши православную веру от церкви Греко-восточной, заимствовала от нее, вместе с другими обычаями, и благочестивый обычай путешествия по святым местам. Искони целью таких путешествий была святая земля – Палестина.

Игумен русской земли Даниил, путешествовавший в Иерусалим в конце XI века, составил описание своего путешествия и в начале этого описания он замечает, что многие и до него ходили к святым местам и видели святой град Иерусалим. В XII веке столько было желавших идти на Восток, что пастырям Церкви надлежало иных останавливать. Св.Иоанн, епископ Новгородский, на вопрос диакона Антониева новгородского монастыря, Кирика: «Что делать с теми, кто связал себя обетом идти во Иерусалим?» – отвечал: «Налагать епитимии, ибо эти обеты губят землю», т.е. уменьшают число полезных граждан в стране, и без того малолюдной. Это можно было сказать только по случаю многолюдных путешествий в Иерусалим, походивших как на переселения в больших размерах. Вскоре по утверждении в России христианства и в её пределах открылись святые места, куда начали стекаться толпы богомольцев. Еще при жизни основателей Киево-Печерской Лавры, Антония и Феодосия, их пещеры, для принятия от них наставлений и благословений, посещаемы были многими благочестивыми и даже князьями русскими (напр., Изяславом). А по смерти и по прославлении сих преподобных, многие стали приходить в их обитель для того, чтобы поклониться их гробницам и молитвою к ним испросить у Бога благодать и милость, а иногда возблагодарить Бога за полученные от Него благодеяния. Впоследствии множество поклонников стали привлекать к себе обитель Сергиева (которую ежегодно, и нередко пешком, посещали великие князья и цари русские, начиная от Донского) и Соловецкая, и многие другие места, прославленные мощами святых и чудотворными иконами, или даже одною благоговейною памятью подвижников, в них обитавших. В наши дни Господу Богу угодно было указать новое место для благочестивых путешествий: обитель Задонскую, хранящую нетленные останки святителя Тихона. ³

Путешествия ко святым местам совершаются во все времена года, но преимущественно удобным для них временем служат весна и лето. В это время поразительное зрелище представляют дороги, ведущие к святым местам русским, покрытые множеством богомольцев. Между ними вы увидите людей всех возрастов, полов и состояний. Одни идут по одиночке, другие – толпою. Одни – с запасами сухарей и денег, другие – на Христово имя. Одни – из ближних к цели путешествия мест, другие – из дальних, за несколько сотен или тысяч верст. Одни представляют вид бодрый и веселый, другие кажутся ослабевшими и усталыми или от непривычки к дальним переходам, или от многих, уже выдержанных ими на дальнем пути, неудобств. Одни разговаривают на дороге, другие намеренно удерживаются от всяких разговоров, чтобы сохранить себя от всякой рассеянности, или вступают в одни душеспасительные разговоры. Между богомольцами встретите вы записных странников, которые всю жизнь проводят в переходах от одной Святыни к другой. Как люди бывалые, они нередко являются во главе той или другой толпы богомольцев, занимают их рассказами о виденных и слышанных ими диковинках, а также о разных событиях из Священной истории и Четьих Миней. Многие из богомольцев или по недостатку времени на хождение пешком, или по непривычке к тому, а иногда по изнеженности, едут на богомолье в повозках, влекомых силою пара или лошадьми, укрытые от пыли и непогоды, со множеством припасов домашней кухни и с принадлежностями богатого туалета. Между богомольцами найдутся и такие, которые смотрят на путешествие ко святым местам, как на прогулку и простое развлечение или как на полезное для здоровья движение, – богомолье служит для них одним предлогом. Само собою разумеется, что таковые богомольцы и вообще все здоупотребляющие богомольем, о которых скажем после, – не могут получить от путешествия к святыне той пользы, какую могут получить богомольцы истинно набожные.

«Но может ли быть вообще какая духовная польза от путешествий ко святым местам? Лучше ли становится человек от того, что побывает в том или другом святом месте, прикоснется к той или другой святыне? В святые места ходят для богомолья, – но не все ли равно где ни молиться? Благодать Бога вездесущего и всеведущего не везде ли одинаково действует? Не на всяком ли месте Он слышит наши молитвы? Равно и духи праведных не везде ли могут иметь общение с призывающими их и являть многообразную помощь им? Не напрасный ли труд переходить море и сушу, чтобы воздать честь той или другой святыне и на месте её пребывания вознести к Богу и святым Его молитвы?» Предлагаем эти вопросы и недоумения за тем, чтобы чрез разрешение их показать важность путешествий к святым местам, а не с тем, чтобы мнимою трудностию разрешения их ослабить эту важность. Если бы святые места важны были в одном историческом отношении, как хранилища священных памятников, дорогих для православного христианина, то и в таком случае труд путешествия к сим местам не может быть назван напрасным. Священные памятники оживляют благочестивые воспоминания, переносят зрителя в века давно минувшие и, отрывая сердце от житейских современных сует, заставляют его хоть на время подышать другим, более чистым воздухом. Без сомнения, и из-за этого одного стоило бы путешествовать к святым местам. Предпринимаются же дальние путешествия с целью чисто мирскою, напр., для осмотра древних развалин, какой-нибудь старинной надписи на камне, рукописи и т.п.; и плоды таких путешествий высоко ценятся наукою и стоят дорогих издержек для частных лиц и правительств. Менее ли важны священные воспоминания, оживляемые посещением святых мест? Только люди равнодушные к вере Христовой могут не ценить этой важности, а истинные христиане приходят в умиление и восторг от всего, что освящено прикосновением Господа во плоти и святых Его. Блаж.Иероним, живший в Вифлееме, так передает впечатления, навеянные на него местом рождения Христа Спасителя: «Какою речью, каким голосом могу изобразить вертеп Спасителя, тот вертеп, где Он, как младенец, лежал? Должно чтить сие более молчанием, нежели словом неискусным… Вот в сем небольшом участке земли родился Творец небес; здесь Он обвит был пеленами, здесь видели Его пастыри, здесь указан Он звездою, здесь Ему поклонялись волхвы». ⁴ Св. Иоанн Златоуст приходил в восторге от одной мысли, от одного желания посетить места страданий первоверховных апостолов, освященные узами Петра и Павла. «Если бы кто предоставлял мне место на небе с ангелами или с узником Павлом, то я избрал бы темницу его. Истинно, нет ничего вожделеннее оных уз. Как желал бы я теперь посетить, места, где хранятся оковы (апостольские), видеть оных мужей (Петра и Павла)! Как охотно я желал бы видеть оковы, которых страшатся и трепещут демоны, пред которыми благоговеют ангелы! О, как блаженны узы! как блаженны руки, украшавшиеся оковами! Если бы кто давал мне силу воскрешать мертвых, то не я избрал бы я сего, а избрал бы я оковы. Если бы я свободен был от забот церковных и телом был здоров и крепок, то я не отказался бы подъять путешествие , лишь бы видеть только узы и темницу, куда был заключен он (Павел). И в других местах много следов чудес его, но они не столь вожделенны, как следы истязаний его и мучений». ⁵

Что воспоминание о святыне, хранимой в том или другом месте, живее возбуждается и плодотворнее бывает в нравственном отношении при посещении этого места, чем вдали от него, это можно объяснить простым примером. Положим, что вы любите отшедших в вечность ваших родных и чтите их память; но не правда ли, что эта любовь, это почтение сильнее возбуждается в вас, когда вы приходите на могилы их? Как много скажут вам тогда эти безмолвные холмы, сокрывающие дорогой для вас прах! Тогда почившие живо предстанут пред вами; вы вспомните всю их жизнь с ее добродетелями, всю их любовь к вам, вспомните и то, что они пред смертию завещали, о чем они умирающим голосом просили вас. Невольно тогда родится и глубже воздействует в вашей душе мысль о предстоящей вам самим смерти и о том, что и вас некогда положат на вечный покой в соседстве тех самых могил, посетить которые вы пришли на кладбище. А при мысли о смерти живее возбудится заботливое помышление о надлежащем приготовлении к переходу в вечность. Если такое впечатление производят на нас обыкновенные могилы, то еще спасительнее действуют на нас гробы праведников. С благоговением повергаясь пред этими, веющими благоуханием святыни, гробами, вы живее вспоминаете святую жизнь почивающих в них и окрыляетесь желанием воспользоваться уроками ее. Безмолвная рака красноречиво говорит вам, что покоящийся в ней уже увенчан славою и честию, и что следственно слова его истинны, советы благотворны, подвиги достойны всякого подражания. Путь, которым он пришел к небесным обителям, приведет и вас, если только вы последуете тем же путем. Но кто и при гробах святых не трогается священными воспоминаниями их завещаний и подвигов, не чувствует в себе сердечного расположения приложить пример их к своей жизни, тот еще менее способен к таковым воспоминаниям и расположениям во всяком другом месте.

Но святые места драгоценны не по одним воспоминаниям, оживающим в душе посетителя и глубоко потрясающим ее. Предметы благоговения, привлекающие в сии места благочестивого путешественника, имеют более важное значение. Это не мертвые памятники, говорящие одному воображению и сердцу, – в них живо действует благодать Божия к освящению душ и к благоустроению внешней жизни; в них она не перестает открывать себя даже чудотворными знамениями. Истинные поклонники всегда испытывают на себе действие этой благодати. Одни возвращаются от святых мест с чувством исцеления душевных недугов, с миром дотоле неумиренной совести, другие получают там исцеление недугов телесных. Преподобные печерские, преподобный основатель Свято-Троицкой обители, преподобные соловецкие и многие другие давно скончали земное свое течение, – целые столетия отделяют нас от их времени; но мы веруем, что и теперь духом своим они близки к нам и соприсутствуют преимущественно там, где почивают их прославленные нетлением и чудесами мощи. Без сомнения, как верные слуги Христовы, они и во всяком другом месте могут внимать нашим молитвам и исполнять их, ибо где Господь вездесущий, там, по неложному Его обетованию, и слуга Его будет. Но опыты всех времен Церкви христианской свидетельствуют, что души святых ближе к местам, покоящим их блаженные телеса; что есть некоторая непостижимая, особенная связь между мощами святых и их духами, равно как между чудотворными их иконами и ими самими. И если каждому православному христианину известно, что и с освященными водой и елеем, а преимущественно с вещественными предметами в спасительных таинствах соединяется особенное действие благодати, то что удивительного в том, если, подобно сему, особенно действие благодати открывается в святых местах, при помощи святых или при чудотворных иконах? Не удивляться этому и недоумевать мы должны, а благодарить Господа, открывающего нам обильные источники благодати и указывающего простые, для всех общедоступные средства общения с миром духовным.

Размышляющий о важности путешествий ко святым местам не может не обратить внимания на то, что нигде так православные русские не чувствуют себя сынами одной общей матери – Церкви и одного общего отечества, как в святых местах. В стенах каждой из знаменитых наших обителей, прославленных святыми мощами или чудотворными иконами и собирающих множество поклонников со всех сторон, можно обратить к православной Церкви священные слова: «Возведи окрест очи свои, Сионе, и виждь: се бо приидоша к тебе от запада и севера, и моря, и востока чада твоя, в тебе благословящая Христа во веки». Обширна наша родная страна, пространна область греко-российской Церкви, и надобно признаться, что нету у нас недостатка в средствах к поддержанию единства гражданского и церковного; но более могущественные между сими средствами – святые места. Они служат главным центром сближения православного народа. Тут встречаются и соединяются в одной общей молитве пред всероссийскими угодниками Божиими те, которые по месту жительства разделены друг от друга огромными пространствами. Тут житель побережья балтийского является наряду с пришельцем с берегов Восточного океана и узнает в нем своего брата по отечеству и вере. Тут великороссиянин братается с белоруссом и малоруссом; тут обитатель южных областей России подает руку обитателю дальнего, холодного Севера. Какое трогательное сближение и единение! И какое прочное ручательство за государственную целость и безопасность заключается в нем! Пусть, например, одна какая-нибудь часть общего нашего отечества подвергнется нападению внешних врагов, – опасность отзовется во всех частях великого тела. Боль в одном члене почувствуют все члены и – горе врагам! Они встретят единодушный отпор со стороны тех, которые не по слуху знают о своем кровном братстве и единоверии, а имели неоднократный случай удостовериться в этом при дорогих для всех священных гробах угодников Божиих, и даже на самых дорогах, ведущих к той или другой отечественной святыне. Сказанное нами о святых местах отечественных, как о средствах сближения и единения чад православной русской Церкви, без сомнения, может быть отнесено и к святым местам палестинским, которые служат центром единения в православной вере членов всей православной вселенской Церкви, ибо туда собираются поклонники со всех концов православного мира.

Многолюдство богомольцев в святых местах много содействует успеху молитв наших в них. Господь Иисус сказал: идеже еста два, или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Матф. 18,20). Посему, если Господь обещал являть благодатное, благоволительное Свое присутствие среди собравшихся во имя Его, то как утешительно молиться вместе с другими! Там где едиными устами и единым сердцем возносится молитва к престолу благодати, если твоя молитва не дойдет до Бога, то другие умолят Его за тебя; если не надеешься на успех своей молитвы, то можешь утешаться мыслию, что Бог услышит молитву других, с тобою и за тебя молящихся. Он готов являть благодатную близость Свою к нам везде, но преимущественно там, где многие собираются во имя Его. Но где же многочисленнее может быть собрание молящихся, как не в святых местах, ознаменованных особенною милостию Божиею и привлекающих к себе богомольцев не только с ближайших, но и отдаленнейших местностей? Если молитва в приходском храме, не имеющем особенной какой-либо святыни, имеет великую силу пред Богом, ради общения в этой молитве многих, то судите, какую силу приобретает молитва там, где присутствие той или другой святыни делает молитвенные собрания многолюдными не только по воскресным и праздничным дням, но и в будни, – куда приходят молиться с особенным молитвенным настроением, с особенным, более обыкновенного тщательным приготовлением, и, следственно, с большею надеждою на услышание от Бога.

Было время, когда путешествия к святым местам были весьма трудны от неустройства путей сообщения, от малонаселенности тех местностей, по которым проходили дороги, от опасности со стороны разбойников и диких зверей, если путь лежал по пустынным пространствам и непроходимым лесам. Теперь такого рода трудности редки. Но для многих путешественников, особенно пешеходов, неизбежны другого рода трудности. Путешествие пешком и притом за несколько сотен и даже тысяч верст, конечно, не легко; оно подвергает странника всем неудобствам от перемены погоды, сопровождается усталостию, болью и ломотою в ногах и других частях тела. А что сказать о пешеходах бедных, едва прикрытых рубищем, питающихся на пути одними сухарями и водою? Что сказать о тех, которые произвольно обрекают себя на эти и подобные лишения, хотя имеют полную возможность устроить свое путешествие так, чтобы оно походило на приятную прогулку? Без сомнения, подвиг их благоугоден Богу и спасителен для них, если совершается из истинной любви к Богу, из желания исполнить Христову заповедь: иже хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет. Для Того, кто Сам был распят на кресте по неизреченной любви Своей к человеку, не может быть не благоугоден крест (т.е. лишения и скорби), к которому мы пригвождаем самих себя со страстями и похотями по любви к Нему. И как благотворно действует на душу путника этот крест, эти лишения и скорби, добровольно принятые им на себя! Чрез них он научается на самом пути христианским добродетелям умеренности, воздержанию, самоотвержению, упованию на Господа, терпению и великодушию среди бедствий житейских. Привыкнув благодушно переносить лишения и скорби во время странствования ко святому месту, он и по окончании своего странствования продолжает соблюдать эту святую привычку; ибо смотрит на настоящую жизнь не как на время покоя, но как на время пришельствия и странствования к небесному отечеству, а на себя как на странника и пришельца.

Рассмотревши, в каких отношениях может быть благотворно для христианина путешествие к святым местам, мы не должны умолчать о некоторых злоупотреблениях, которые отнимают всякую цену у этого подвига, и от которых поэтому каждый желающий путешествовать к святым местам должен предостерегать себя.

Если хотите, чтобы ваше путешествие к святому месту было богоугодным подвигом, решайтесь на этот подвиг не иначе как по чистому, благочестивому побуждению; помните, что богомолье, а не другое что-нибудь должно быть главною целью вашего труда. Кто отправляется к той или другой святыне не за тем собственно, чтобы Богу помолиться на месте, ознаменованном особенною Его благодатию, а за тем, главным образом, чтобы приятно прогуляться, движением поправить и укрепить свое здоровье, чистым воздухом полей и лесов подышать, людей посмотреть, приключений поискать – тот не святое дело, а только грех творит и, конечно, никакой духовной пользы не может получить от своего путешествия. Но гораздо предосудительнее поступают те странники, которые святое дело путешествия к святым местам кощунственно обращают в дело праздности и бродяжничества и даже прибыльного промысла. К сожалению, таких странников-лицемеров на Руси бывает много. Они так умеют прикрыть свое нечестие личиною благочестия, что нужно иметь особенную прозорливость, чтобы обличить их в лицемерии и обмане. Обладающий подобною прозорливостью, некоторый благочестивый подвижник так обличил одну из странниц: «Я давно тебя ожидал… Зачем ты бродишь по свету, да обманываешь Бога и людей? Тебе дают деньги в Киев на свечи да на молебны, а ты их тратишь на свои прихоти. Много станций ехала на подводах, нанимала их, тратя данные Богу деньги. А в таком-то месте пустое празднословила».⁶

Праздность, как известно, есть мать всех пороков. Что поэтому удивительного, если празднолюбивые странники предаются и другим многим порокам, кроме тех, за которое заслужила обличение помянутая странница? Расчет на легковерие простых людей побуждает некоторых странников прибегать к самому грубому обману, чтобы сбыть за дорогую цену вещи, которые они выдают за священные. Наберут, например, разных морских раковин, растений окаменелых, да и толкуют: вот это ноготки самого Христа Спасителя, которые стриг Он во время земной жизни своей; вот это ухо Малха раба, которое урезал апостол Петр. А то разобьют коралл, да и выдают за запекшуюся кровь младенцев, за Христа избиенных в Вифлееме царем Иродом, а камни с Елеона – за части гроба Господня.⁷

Восставая против людей, которых влечет к святым местам не благочестие, а желание удовольствий и праздность, мы впрочем должны заметить, что в этом деле и ревность по благочестию не всегда бывает по разуму, а следственно не всегда богоугодна. А как иначе назвать ревность к благочестию в тех людях, которые по ее внушению до того увлекаются желанием походить по святым местам, что готовы забыть, нарушить другие обязанности, налагаемые семейством, обществом, Церковью? Хорошо ли, например, поступил бы служитель алтаря, если бы, склонившись на благочестивое желание своего сердца, пошел странствовать по святым местам в то время, когда в его приходе свирепствует повальная болезнь, и когда его присутствие в приходе каждую минуту нужно для подания духовного врачевства больным и умирающим? Хорошо ли бы поступил отец семейства, если бы, давши обет постранствовать по святым местам, бросил жену и детей и не обеспечил их содержания на время своего отсутствия? Хорошо ли бы поступил земледелец, если бы во время рабочей поры бросил полевые работы и пустился по святым местам, оправдывая себя непреодолимым влечением помолиться Богу пред тою или другою святынею? Ясное дело, что такие путешествия к святым местам, как соединенные с нарушением, или точнее, ведущие к нарушению священных и важных обязанностей, не богоугодны. Бог не требует от нас подвигов, совершение которых встречает препятствия со стороны обязанностей, самим же Богом на нас возложенных. Если эти обязанности удерживают тебя дома, несмотря на пламенное желание твоего сердца послужить Богу благочестивым путешествием, то стало быть нет воли Божией на то, чтобы совершилось твое желание; смиренно покорись этой воле, – покорность Богу есть самая угодная Ему жертва, и будь уверен, что Господь и одно благочестивое желание примет за самое дело. Игумен Даниил, древний русский паломник, в описании своего путешествия в Иерусалим говорит, что тот, который «потщался душею и мыслию ко святым сим местам, равную мзду сим приимет с ходившими до святых мест». Он же ясно высказал, что спасение можно получить и не ходя к святым местам: «Мнози бо дома сущии в своих местах добрии человецы милостынями и добрыми делами своими достигают мест святых, иже большую мзду приимут от Бога».

Многие из охотников до богомолья в святых местах напрасно думают, что для них достаточно только по прибытии к святому месту заняться делом богомолья. Нет, истинный странник начинает молитвенный подвиг дома, продолжает его всю дорогу, усиливает в святом месте, довершает на обратном пути и заключает дома. Вот где конец длинной его молитвы. С молитвою некоторые странники соединяют пост, продолжая его во время путешествия к святому месту и обратно. Примеры соблюдения этого обычая можно видеть в древние времена христианства. Блаженный Феодорит (V-го века) в жизнеописании Марины и Киры говорит, что они, возжелав видеть святые места спасительных Христовых страданий, дошли в Элию (Иерусалим), не вкушая на пути ничего; но когда достигли города и совершили поклонение, тогда уже приняли пищу, и в продолжение обратного пути опять постились, хотя имели не менее двадцати ночлегов. Подобным образом, возжелав видеть в Исаврии храм добропобедной Феклы, шли туда и обратно, оставаясь без пищи. ⁸ Равным образом нельзя не похвалить и не поставить в пример для подражания тех странников-богомольцев, которые, желая приготовить душу свою к принятию благодати на святом месте, занимаются богомыслием, размышлением о грехах, воздерживаются от пустых разговоров во все продолжение своего путешествия и которые на обратном пути стараются поддержать в себе благочестивое настроение духа. В виду этих примеров благочестивого путешествия нельзя не пожалеть о тех странниках, которые заботятся только о том, чтобы их путешествие не было скучно, и с этою целью предаются на дороге невоздержанию, излишнему веселию и дозволяют себе нецеломудренные шутки, исписывая ими стены гостиниц и постоялых домов. От такого их поведения на пути теряет цену самая молитва их во святом месте. К ним относится сказанное о нечестивом грозное слово псалмопевца: и молитва его да будет в грех.

По свидетельству игумена Даниила, древнего русского странника, в его время много было таких, которые «доходивше до святых мест и увидевше св.град Иерусалим и вознесшеся умом, яко нечто добро сотворише, погубляют мзду свою». С подобным фарисейским высокомерием встречаются странники и в наше время. Они думают, что спасает само хождение из одного святого места в другое, независимо от труда внутреннего преуспеяния в жизни нравственной, и потому стараются только о том, как бы дальше уйти. Чем дальше ушли, тем ближе, они думают, стали к Царству Небесному, тем более приобрели права на оправдание пред Богом. От подобного грубого заблуждения и самомнения да сохранит Бог всех странников-богомольцев, если они не хотят потерять мзду труда своего.