Историческая картина религии от сотворения мира до наших времен. Том 1

Эраст, Евгений, Евдоксия сестра Евгения.

Эраст. Из всех истин, коим научает нас Религия, первая и важнейшая, служащая основанием всем прочим, есть познание верховного Существа, из десницы которого вышли все твари. Каким образом ты докажешь мне, Евгений, бытие сего верховного Владыки естества?

Евгений. Мне кажется, что ничего нет легче. Когда смотрю я на прекрасное строение, то говорю самому себе: Великолепное это здание не могло быть само собою устроено в таком порядке и правильности; искусный зодчий начертал план, а опытные художники соорудили оное. Равным образом, когда рассматриваю я величественное зрелище вселенной, то исполненный удивления к множеству содержащихся в ней чудес, восклицаю: Конечно все сии чудеса возвещают Творца и Творец сей есть Бог, которому я покланяюсь.

Эра. Точно так. Бог столь видимо начертал на всех произведениях десницы своей великолепие своего имени, что самого ограниченного ума люди не могут не узнать оного. Но когда бы рассматривание небес и светил небесных, их красота, блеск, величина, соразмерность, правильность их движений и удивительные сии обращения, при всем разнообразии столь верно и постоянно совершающиеся, не удостоверяли нас в сей истине, то мы нашли бы ее в волнах и на берегу моря, в растениях, в произведении трав и плодов, в разнообразии животных и в естественных побуждениях их, в строении нашего тела и в чертах нашего лица. Можете ли вы однако ж поверить, чтоб нашлись люди, которые силились бы не признать Виновника толиких чудес?

Евдокия. Они долженствовали быть весьма слепы. И кто мог довести их до такой крайней глупости?

Эра. Страсти, под игом коих они стенали, и которым они не могли бы удовлетворить по своему произволу, если б признали Бога, справедливого мздовоздаятеля добродетели, но страшного мстителя порока.

Евг. Чтоб выйти из заблуждения, для чего не вникли они в самих себя? Мне кажется, что в самих себе они нашли бы еще гораздо сильнейшее доказательство бытия Божия, нежели какое представляет нам вселенная. Ибо, когда случается со мною какое-либо несчастье, то я тотчас восклицаю, даже не мысля о том: Боже, помилуй меня!

Эра. Что случается тогда с тобою, то бывает со всеми людьми, даже с самыми развращенными. Вотще силятся они заглушить свидетельство совести: когда они несчастны, то устремляют умоляющие взоры к небу – прибежищу злополучных.

Одной удобности, с какою мы приобретаем познание о Боге, достаточно б было для доказательства, что Бог не есть существо мечтательное. Я во всем ограничен, подвержен превратностям, слаб, зависим; но я знаю, что есть бесконечное, вечное, неизменяемое, независимое. Откуда же я получил столь мало с натурою моею сообразные понятия?

И вы не думайте, чтоб способность сия была только во мне одном. Все люди, подобно мне, получили оную: нет ни одного человека, которой не понимал бы, когда говорят ему о всесовершеннейшем Существе; никто не может ничего отнять от понятия о Нем или включить в оное что-либо недостойное Существа совершеннейшего. Если б кто отважился на сие, то восстал бы всеобщий глас для показания ему, что он обманывается; и, посему, понятие это есть из числа общих всем людям, служащих основанием их разуму и независящих от их воли.

Таким образом, Бог, сотворивший нас для Себя, начертал в сердцах наших истину своего бытия. Посему, никто никогда не видел ни одного народа, даже самого грубого, которой не имел бы какого-либо познания о Божестве. Правда, что часто видели людей, поклоняющихся недостойным почтения их предметам; но это тогда, когда они, быв обмануты чувствами, почитали за божественное все то, что поражало их чувства.

И так вы ясно видите, любезные мои, что созерцание природы, свидетельство нашей совести, и единодушное согласие людей всех возрастов и всех веков, неопровергаемо доказывают бытие Создателя. Но достаточно ли знать одну сию истину?

Евд. Я думаю, что надобно еще знать естество и совершенства верховного сего Существа.

Эра. Очень хорошо, любезная Евдоксия. И так рассмотрим, что есть Бог, сколько то позволено смертному; ибо мы на земле о Божестве можем иметь токмо самое несовершенное понятие, и о свойствах Его только то знать можем, что Само Оно благоволило открыть нам об оных в Ветхом и Новом Завете, вдохновенных Святым Духом, кои суть драгоценные хранилища нашей Веры, что я докажу вам в двух следующих беседах.

Первое из всех свойств Бога есть независимость, и чрез одно сие совершенство мы дознаем естество Его. Но скажете ли вы, почему?

Евг. Потому что оно очевидно показывает нам, что Бог един живет и существует совершенно Сам Собою, между тем как все вне Его находящееся зависит от Него и имеет, так сказать, заимствованное токмо бытие.

Эра. Весьма хорошо. Из того, что Бог независим, следует, что Он бесконечен; ибо бесконечным называется то, что не имеет ограничений и пределов; а из того, что Он бесконечен, следует, что Он обладает всеми непостижимыми для нас совершенствами в самой высочайшей степени, следовательно, Бог есть Существо совершенно простое, то есть, не составленное из частей, в естестве коего нет никакого смещения, или сложения.

Он есть дух чистейший, то есть, Он не имеет ни тела, ни образа, ни цвета, и не может быть ни видим, ни слышим, ни осязаем.

Евд. Позвольте мне прервать вас здесь. Вы говорите, что Бог не имеет ни тела, ни образа; для чего же приписывают ему руки, ноги? Для чего сказывают, что Он говорил, и являлся людям на пример Патриархам?

Эра. Как человек рождается слабым, и замечает предметы посредством токмо телесных чувств, то духовные существа он не иначе может себе представить как под телесными только изображениями, воображение его поразит способными; и сие-то подало повод к сим различным в Св. Писании употребляемым образам выражения. Весьма справедливо, что вы можете читать в священных сих книгах, что Бог говорил и что Он являлся людям. Но тогда-то был не Бог¹, а Ангел, которого Всевышний посылал на землю, принимал на себя вид земного существа, дабы смертные могли его видеть и внимать повелениям Всемогущего.

Я сказал вам, что Бог есть Существо простое и Дух чистейший; присовокупляю, что Он вечен, то есть, не имеет ни начала ни конца, но всегда есть, всегда был, и всегда будет.

Он неизмерим, то есть, вездесущий, все наполняющий, и неограниченный никаким пространством, ниже каким местом.

Он есть неизменяемый, то есть, в нем нет ни преемственности, ни перехода из одного состояния в другое. Если и говорится в Св. Писании; что Он прогневался, что Он раскаивается, то сие значит в Нем ни страсти, ни перемены; но выражения сии показывают внешние действия правосудия Божия, и употребляются писателями священных книг для удобнейшего применения к нашему языку.

Он есть всеведущий; настоящее, прошедшее и будущее, ничто не может быть от Него сокрыто; Он проницает сокровеннейшие помышления сердец наших. Он есть всемогущ; ибо Он престал бы быть Богом, если б могущество Его было ограничено и несовершенно.

Он сотворил из ничего все существующее единым действием своей воли.

Он сохраняет всех тварей, печется непрестанно об их бытии; если б Он престал их блюсти, то они пришли бы в небытие, как их и не было до их сотворения.

Наконец, ничего не бывает в мире без Его повеления или без Его попущения. Бог располагает неограниченно всеми случаями мира. Провидение Его повелевает всем, печется о всем; малейшее действие каждого творения, малейшее помышление разума, словом, самые слабые движения одушевленных и неодушевленных вещей, все устроено, все предусмотрено бесконечною Его премудростью; и в сем правлении, которое, по причине ограниченности наших понятий, кажется нам беспредельно, но которое для Него менее значит, чем для нас смежение глаз, Он имеет одну токмо цель – чтобы явить славу свою.

Евг. Ежели Бог делает все токмо для своей славы, то как попускает Он, на пример, грех и столько беспорядков царствующих между людьми?

Эра. Бог Попускает зло для извлечения из оного большего добра. Ежели Он огорчает праведных в сей жизни, то добродетели их награждает в другой. Если дает Он временное счастье злым, то злость их употребляет на оказание своего правосудия или своего милосердия к тварям. Впрочем, грех подает большей части добродетелей случай к обнаружению и укреплению себя. Терпение угнетенных обнаруживается насилием угнетающих. Знали ли бы все пространство уничижения, если бы не было гордости, которую оно должно победить? – Без греха мы никогда не знали бы, что такое есть милосердие и правосудие Божие, то есть, мы не знали бы, что заставляет нас любить Бога или страшиться Его. Ибо можно сказать, что грехи человеческие, заглажденные милосердием Божиим, или строго наказанные неумолимым Его правосудием, составляют вечные, побуждения к любви и страху, – побуждения имеющие довольно силы к тому, чтоб удержать людей от их сильного влечения к предметам чувственным.

Евг. Теперь я понимаю, как зло может способствовать прославлению величия и всемогущества Божия; но не понимаю еще, каким образом Бог может обнаружить чрез оное свою благость: напротив, я воображаю, что одного зла достаточно б для доказательства, что Бог не есть бесконечно совершен. Ибо, ежели есть Бог, то Он может не допустить до греха, иначе Он не был бы всемогущ; или Он того не хочет, и тогда надобно почитать Его злым.

Эра. Что б отвечать на сие более тонкое, нежели основательное возражение, стоит только, любезный Евгений, сделать различие между могуществом бесконечным и совершенным, и между сим же самым могуществом, умеряемым премудростью, справедливостью и прочими добродетелями.

Если ты видишь в Боге токмо неограниченное могущество Монарха, то Он может приказать умертвить половину своих подданных в один день; но если ты рассматриваешь сие самое могущество, как умеряемое Его благостью и прочими Его свойствами, то ты сознаешься, что Он сделать сего не может; и сие-то есть в нем та благотворная и достославная нравственная невозможность, которая показывает Его силу, и происходит от Его совершенств.

Как благой, Бог хочет спасти всех людей. Как правосудный, Он сего не должен; ибо между людьми есть добрые и злые, награда коих должна быть не одинакова. Как премудрый, Он сего не может; ибо, желая получить от людей непринужденное благоговение, внушенное любовью и волею, Он должен был предоставить им свободу избирать добро или зло, блаженство состоящее в угождении Ему, или несчастие проистекающее от оскорбления Его.

Посему, дабы знать, что Бог может воспятить, или попустить; недостаточно одного простого рассмотрения Его могущества; надобно еще представить все внешние отношения, к коим оное должно применяться, надобно познать все прочие совершенства Божии, умеряющие Его могущество.

Таково есть, любезные мои, понятие, которое Сам Бог благоволил дать нам о своем естестве и о своих свойствах. Скажи мне, любезная Евдоксия, что следует из совокупности всех сих совершенств?

Евд. Что невозможно быть многим Богам.

Эра. Без сомнения. Единство Бога необходимо следует из Его свойств. Ибо ежели Он беспредельно совершен, то Он не может иметь равного Себе; представить более одного Бога значило бы уничтожишь Его. Если бы Бог имел равного, то Он не был бы всемогущ, поскольку могущество Его было бы разделено. Он не был бы беспределен, поскольку другой Бог необходимо ограничил бы Его свойства. Он не был бы независим, поскольку для действования Он имел бы нужду в согласии равного Себе. Словом, все, что умножено, не есть уже всесовершенно: много светильников нужно нам для освещения; множество их показывает их несовершенство. Напротив, все, что не имеет необходимости быть размноженным, есть совершенно; тогда все вещи находятся в одной: для освещения всех нас довольно одного солнца; единство сего светила показывает нам превосходство оного.

Евг. Каким образом толь ясная, толь с разумом сообразная истина, не могла быть замечена столь многими народами, покланявшимися столь великому числу богов?

Эра. Главным источником сего плачевного ослепления было нерадение, с каким сперва люди рассматривали Божеские совершенства. Потом другие причины споспешествовали к распространению сего пагубного заблуждения.

Люди, по слабости своей, немогшие столько сил рассеянных в природе приписать одному и тому же началу, для большей удобности выдумали многие частные божества, промышляющие о мире; и это был первый шаг, удаливший род человеческий от единства Божия.

Стоило человеку однажды только ступить на стези заблуждения, дабы сделать ему в оном несчастные успехи. Вскоре, не довольствуясь поклонением солнцу, месяцу и светилам небесным, которые своим блеском, своею красотою и благотворным, влиянием, привлекали к себе его удивление и благоговение, он устремил все мысли свои на землю, и окрест себя искал новых предметов для своего поклонения.

Первую дань благоговения он воздал тем, к коим привязывала его благодарность. Отличившихся необыкновенными какими-нибудь подвигами, или полезным каким-либо для человечества изобретением, он почитал людьми божественными, которых посылал Всевышний на землю для блага и славы смертных. Он думал, что смерть их была только возвращением к пославшему их; он воздвигнул им алтари, установил им божеские почести: и сие-то названо было обоготворение, то есть, обряд, которым включали человека в число богов.

Удобность вымышлять богов была искусительной приманкой для человека. С одной стороны, гордость царей и сильных, а с другой, ласкательство подданных и слабых, умножили вскоре храмы и обоготворения. Стоило только учинить великие злодеяния, или мучить людей, дабы заслужить их курения.

Вскоре каждый город, каждое состояние, каждое звание захотело иметь свое покровительствующее божество.

Вскоре общественные несогласия отразились и на Религию, и народы, одушевленные духом раздора одни против других, не хотели почитать одних и тех же богов.

Вскоре люди все слабости свои, самые скотские страсти, самые слепые неистовства, включили в число божеств.

Вскоре стихотворцы, названные богословами народа, обоготворили все, чтоб нравится воображению.

Наконец, язычники, не имея, подобно нам, истин, открытых самим Богом и начертанных в священных книгах, принимали, из века в век, бредни различных учителей, кои, по мере умножения изображений божества, увеличивали число богов.

Так образовалось, любезные мои, язычество в первые веки древности. Невежество, самолюбие, легковерие, ослепление ума и ожесточение сердца, дали ему бытие на пагубу многим; и пример сей показывает нам истину слов Св. Павла (Рим.1:28.), который говорит , что когда люди оставляют Бога, то Бог предает их превратном уму; и тогда нет крайностей и глупостей, которых бы они не были в состоянии соделать.

Евд. Не могут ли упрекнуть нас, как идолопоклонников, в почитании многих богов, когда мы говорим, что Бог есть в трех Лицах, как научает нас тому вера?

Эра. Страх твой неоснователен, любезная Евдоксия; справедливо, что Откровение и Вера научают нас, что Бог есть в трех Лицах; но Откровение и Вера научают нас также, что сии три Лица, Отец, Сын и Святой Дух, суть един токмо Бог: тайна неисповедимая, которой мы должны смиренно верить, и углубляться в которую самой рассудок нам запрещает, поскольку он говорит нам, что Божество есть предмет столь великий и столь высокий, что мы ни мало не должны удивляться, не могши постичь оного по слабости наших понятий.

Евг. Для чего Бог предлагает Вере нашей непостижимые вещи?

Эра. Для постыждения нашего любопытства, для смирения гордости ума, ищущего узнать слишком многое. Впрочем, совершенное открытие сих великих истин, которые мы видим здесь весьма несовершенно и как загадку, будет некогда воздаянием добрых на небесах, как оно было предметом их веры на земли.

Евг. Покланяюсь с ними сей святой Троице; для вящего же и вящего укрепления моего благоговения, удостойте, почтенный Эраст, напомнить мне все то, чему Религия повелевает нам верить касательно непроницаемой сей тайны.

Эра. Естество Божие существует в трех Лицах равных во всем, в вечности, в величестве, в совершенстве.

Хотя три сии Лица суть единый Бог: однако ж и Отец есть Бог, и Сын есть Бог, и Святой Дух есть Бог; а как они совершенно подобны, то необходимо составляют единое токмо Божество.

Если вы спросите меня, каким образом три сии Лица, из которых второе рождено первым, а третье происходить от первого, равно вечны; то я буду отвечать вам, что мы не имеем недостатка в подобиях, несколько объясняющих сию истину, вовсе непостижимую в самой себе.

Одна и таже душа есть ум, поколику она познает; воля, поколику хочет; память, поколику воспоминает прошедшее: и так вот три весьма различные способности в одном и том же разумном существе.

Солнце есть начало света и теплоты. Однако ж и свет и теплота столь же древни, как и солнце; ибо солнце без сияния и блистания не может Существовать ни одной минуты и сиянием своим оно производит свет и теплоту. И так вы из сего видите, что есть как в нас самих, так и в природе вещи, кои столь же древни как и начало, их произведшее.

Из всего учения сего, которое есть учение Церкви, коей мы имеем счастье быть чадами, следует, что три божественные Ипостаси имеют одну и ту же волю, одно и то же действие, и что между Отцом, Сыном и Святым Духом есть толь тесная связь, что то, что говорится об одной из трех сих Ипостасей, необходимо должно разуметь и о двух других, кроме различных их действий ипостасных.

Сия есть, любезные мои, первая и величайшая тайна, которую Бог предлагает вере нашей. Размышляйте денно и нощно о высоких сих истинах. Они суть основание нашей Религии, поскольку без единства Божия и тройственности Ипостасей, все сие великое здание, по продолжению своему долженствующее участвовать в вечности самого Бога, разрушается.

Эраст. Я доказал вам бытие превечного Существа, совершенства которого беспредельны, и старался вразумить вас, что тройственность Лиц не исключила единства Божия. Время бы приступить, может быть, к другим истинам, коим Вера Христианская научает нас; но как все истины сии основаны на Откровении, то я за нужное почитаю рассмотреть наперед, можем ли мы достоверность оных основывать на сем Откровении, или, что все равно, Св. Писание, из которого Святая Религия наша почерпает все свои доводы, есть ли книга божественная?

Евдоксия. Скажите нам, что вы разумеете под словом Откровение?

Эра. Откровение есть познание, которое дает нам Бог о верховных своих свойствах, о внешнем поклонении и внутреннем, которое мы должны Ему воздавать, о том, что́ мы, и о последнем нашем конце.

Откровение есть двоякое: естественное и сверхъестественное.

Откровение естественное есть то, которое возводит нас до познания Бога и самих себя, чрез рассматривание чудес природы, и чрез изучение собственного нашего сердца. Это есть первый свет, освещающий каждого человека, пользующегося своим разумом, и размышляющего о всех предметах, поражающих чувства.

Откровение сверхъестественное есть то, которое дает нам Бог чрез какое-либо необыкновенное средство, или Сам являясь слабым нашим взорам, или употребляя служение Ангелов, или другой какой твари, исполненной духа Его, и действующей при подкреплении от Его всемогущества. Посему сверхъестественное Откровение есть не иное что, как глас Божий, или открывающий нам истины, превышающие наше понятие, к которым один наш разум не мог бы никогда нас довести; или предписывающий нам должности, коих мы не могли бы хорошо знать при одних естественных пособиях; или, наконец, напоминающий нам те обязанности, о которых драгоценное воспоминание мы потеряли чрез свое, преступное нерадение.

Божественный глас сей гремел во все времена и не престанет поражать слух наш до скончания веков. Он наставлял Адама и бесчисленное его потомство. Патриархи, предшественники праведного Ноя, и сам Ной с теми из потомков его, кои покланялись истинному Богу, были Апостолами оного до времен верного Авраама. Он сохранялся в семействе святого сего мужа; и Моисей, происшедший от крови его, был избран для передания его всем векам в удивительных своих писаниях. Тогда народ Израильский соделался единственным хранителем сего священного слова; и, не взирая на частое его вероломство, на жестокость его сердца и упрямство его ума, он видел распространение его из века в век чрез служение Пророков и праведных, коих воздвигал Всевышний для сохранения и защищения оного. Наконец, когда непокорность Иудеев соделала их недостойными небесного сего залога, то Превечный предал его народам, жившим во тьме язычества. Двенадцать бедных и неученых рыболовов наполняют вселенную неисповедимым сим гласом – и все пременяется: является новой народ, Церковь Христова возвышается на незыблемом основании, Верховный Властитель естества назначает ее необманчивою возвестительницею своей воли.

И так, вы видите, любезные мои, что откровение одно; что оно никогда не прерывалась, и что столько свидетелей утвердивших оное составляют как бы цепь, которою первое звено прикреплено, так сказать, к Божеству; которая, не прерываясь, доходит до нас, и которая не прервется до конца веков, – до самого того времени, когда она возвратится к Божеству, своему началу.

Евгений. Доказывая божественность Св. Писания, разве доказывают тем божественность Откровения и святой нашей Религии?

Эра. Без сомнения. Ибо, что суть Св. книги? Собрание всех истин, кои Бог открыл людям, и история всего того, что всеблагой Бог соделал для их блаженства. Что есть истинная Религия? Откровение произведенное в действо, верование в истины, открытые нам Богом; исполнение должностей, кои Он благоволил предписать нам. Но поскольку Св. Писание, то есть, Ветхий и Новый Завет, содержат в себе сии истины и сии правила наших должностей, то из сего следует, что Откровение, или, что все равно, Религия, которую мы исповедуем, есть божественна, ежели Св. Писание божественно; или напротив, что она есть обман, буде Св. Писание есть произведение лжи.

Евг. Поясните мне сие умствование.

Эра. Ежели Св. Писание происходит от Бога, а Бог, как Существо всесовершенное, ни нас обманывать, ни Сам обмануться не может, то и книга, которую Он восхотел соделать хранилищем вечного своего слова, не может ввести нас в заблуждение, и Религия, основывающая учение свое на сей книге, должна необходимо быть истина: напротив, если книга сия имеет человека своим творцом, то все здание, которое она поддерживала, разрушается, и Религия не что иное есть, как химера, равно как и все памятники, служившие к ее подкреплению. И так необходимо нужно делать важное сие рассмотрение, поскольку от сего зависит истина или лживость нашей Веры; с сего-то должен начинать каждой человек, хотящий искренно научиться Религии для исполнения оной с непоколебимым уверением; сие самое займет нас, любезные мои, в сей беседе. Сперва я поговорю с вами о том, что касается до Ветхого Завета, потом мы рассмотрим, что относится до Нового.

Евд. Я думаю, что не неприлично было бы, прежде вступления в сию материю, узнать нам, какие книги составляют Ветхий Завет?

Эра. Так точно, любезная моя, и я удовлетворю твоему желанию.

Первая книга, встречающаяся в Ветхом Завет, есть книга Бытия, названная так потому, что она содержит историю и начало рождения мира. В оной видно, каким образом все существа вышли из рук Вечного. Все подчинено человеку; человек подчинен единому токмо Богу. Доколе повинуется он Создателю, блаженство его всесовершенно; минута возмущения есть минута его злополучий. По изгнании из рая, преисполненного удовольствий, все, кажется, не узнает его; он утешается токмо обещанием будущего Избавителя. С населением земли умножаются беззакония. Начинается различие добрых от злых. Истинная Религия сохраняется между небольшим числом праведных. Бог наказывает развращение рода человеческого всемирным потопом. Один Ной, жена его и три сына его с женами их назначаются для нового населения земли и сохранения залога откровения. Святое семейство сие спасается в ковчеге, большом судне, построенном по повелению самого Бога. Земля покрывается новыми жителями, кои забывают вскоре и наказание первых людей и милосердие Всемогущего. Религия погасает. Аврааму вверяется сохранение оной, и он делается родоначальником народа, верного блюстителя обетовании Всевышнего. Описываются успехи любимого сего поколения; удивительная простота и непорочность нравов Исаака, Иакова и двенадцати его сынов; чудесные приключения целомудренного Иосифа, непоколебимая его добродетель, глубокая его мудрость, возвышение его в Египет, который он спас своим благоразумием; милость его к своим братьям, кои продали его как подлого невольника, и коих он поселил на самых лучших местах в государств, которым он управлял как отец. Наконец первая сия книга, содержащая историю мира чрез 2369 лет, оканчивается повествованием о смерти сего великого мужа.

Вторая начинается точным исчислением сынов Иаковлевых и повествованием о жестоких утеснениях, коими Царь Египетский угнетал потомков знаменитого сего Патриарха. В оной описывается чудесное сохранение Моисея; избрание Богом редкого сего человека в начальника и избавителя своего народа; бесчисленные чудеса, произведенные им пред Фараоном для убеждения его отпустить из Египта сынов Израилевых; несчастия, коими наказано упрямство сего Государя и коими он, наконец, принужден был согласиться на требования Моисея и брата его Аарона. Евреи уходят, Фараон их преследует; море разверзается для доставления прохода первым и поглощения второго со всем его войском. Народ Божий вступает в пустыню Синайскую. Всевышний питает его в оной и сохраняет бесчисленными чудесами; Он дает ему свой закон, и повелевает Моисею построить ковчег, дабы он служил памятником Религии, которой Он предписывает ему все обряды; возводит Аарона на степень первосвященства, и все колено Левиино освящает на богослужение. Вторая сия книга, содержащая в себе события Израильтян и Религии чрез 145 лет, называется Исход.

Третья называется Левит, поскольку она весьма подробно описывает законы, обряды, должности и обязанности Левитов; словом, все касающееся до образа жизни семейств священнических и должностей Религии.

Четвертая получила имя Числ, поскольку Моисей и Аарон исчисляют в оной народ Израильский по двенадцати коленам, оный составлявшим. Она содержит в себе обнародованные законы и историю 39 лет.

Пятая называется Второзаконие, не потому, чтобы закон, содержащийся в книге сей, разнствовал от данного Богом на горе Синае; но потому, что сей самый закон прочтен был и вновь подтвержден детям тех, кои умерли в пустыне, и кои были свидетелям и первого обнародования. Сии пять книг, написанные Моисеем называются Пентатевх, слово значащее свиток, разделенный на пять частей. Пентатевх или пятокнижие содержит Историю 2552 лет с половиною.

После пятокнижия следует книга Иисуса Навина, где видно мудрое правление, великие деяния, чудесные победы, святая смерть знаменитого сего военачальника – достойного преемника Моисеева и поселение народа Божия в земле Ханаанской.

Книга Судей, названная так потому, что в оной повествуется о тех, кои наблюдали за правосудием у Израильтян по смерти Иисуса Навина, содержит разительную картину правления смертных Провидением; попечения Его о сохранении истин, излиянных Им на землю, чистыми и ненарушимыми, правосудия с каким оно наказывает беззакония, и милосердия с каким оно приемлет раскаяние. В оной между прочими чудесами видно торжество Гедеона, Иеффая, необыкновенная сила Сампсона, его слабости и смерть, которая гораздо еще удивительнее его жизни.

История Руфи, хотя весьма кратка, но не менее того трогательна. Читая оную, нельзя не благословлять руку, которая, поставляя сию женщину в числе предков Иисуса Христа по плоти, наградила тем ее добродетель и верность.

Четыре книги Царств содержат Историю Религии от установления царского достоинства между Евреями до пленения Вавилонского. В оных видно рождение и правление Самуила, возведение на престол Саула, отвержение Государя сего и избрание Давида; добродетели и слабости сего последнего, достославное его царствование, и еще достославнейшее сына его Соломона, глубокая мудрость сего Монарха, слабости его под старость; безрассудство Ровоама преемника его; раскол десяти колен, кои оставляют дом Давидов, чтоб подчинить себя Иеровоаму и составить новое царство под именем Израильского; соперничество обоих царств Иудейского и Израильского; беззакония их Государей; страшные казни, коими идолопоклонство их наказывается; чудесное служение Илии, Елисея, Исаии и многих других лиц, коих избирал Бог для обращения своего народа; и непослушание народа сего, ускоряющего минуту мщения. Минута сия наступает; Царство Израильское разрушено, Иудейское же, на которое мало подействовали несчастия братьев их, испытывает вскоре толико же плачевный жребий.

Две книги Паралипоменон, что значит опущенные вещи, служат дополнением четырех книг Царств.

Две первые книги Ездры содержат в себе историю восстановления Иудеев в Иерусалиме и во Иудее, по возвращении из плена Вавилонского, под предводительством Ездры и Неемии.

Книга Товита, представляя историю сего святого мужа, изображает нам совершенный образец добродетелей, множество превосходных примеров благочестия, веры, терпения в напастях, правосудия, любви к ближнему, целомудрия и воздержания в супружестве, отречения от благ и величия мира сего, и воспитания, которое добрый отец должен дать своим детям.

Книга Юдифи описывает, каким образом знаменитая сия Иудеянка, подкрепляемая истинным Богом, коему она всегда искренно служила, освободила не токмо город Вефулию, в котором она жила, но и все свое отечество, от жестокого угнетения, в котором Олоферн, военачальник Ассирийского Царя Навуходоносора, содержал оное порабощенным.

Книга Есфири содержит историю юной и знаменитой сей Иудеянки, которая власть, данную ей Богом над сердцем Артарксеркса, супруга ее, употребила токмо на освобождение народа своего от неистовства Амана; в ней видно падение недостойного сего любимца и возвышение мудрого Мардохея, дяди Царицы.

Книга Иова представляет нам в истории сего праведного совершенный образец терпения и предания себя в волю Божию. Она может научить не соблазняться страданием праведных и благополучием нечестивых, и показывает, что Бог раздает блага и злоключения жизни сей с мудростью и по тайным распоряжениям своего Провидения.

Книга Псалмов или Псалтирь есть собрание ста пятидесяти песней, которые Евреи пели во храме или в домах своих. В удивительной книге сей находится сокращение закона, краткая история первых людей и того, что Бог сделал в их пользу; множество пророчеств и прообразований, относящихся до воплощения Слова, до обстоятельств Его смерти и Его воскресения, до призвания язычников к Евангелию, до основания Церкви Иисуса Христа; в ней также повторяются уверения о вечно блаженной жизни праведников и вечно плачевной участи нечестивцев. Во время чтения книги сей надежда укрепляется, вера просвещается, любовь воспламеняется. Из нее можно почерпнуть дух помазания, горячего усердия и покаяния, столь необходимый Христианину; из нее можно научиться познавать свое ничтожество и низость; из нее можно заимствовать уроки и примеры всех добродетелей, врачество против всех пороков, оружие против всех искушений. Скажу более: когда вы читаете псалмы, Бог говорит вашему сердцу, и вы вступаете в собеседование с Богом.

Книга Притчей Соломоновых есть собрание божественных правил, кои могут привести людей к твердому и истинному благочестию.

В книге Екклезиаст, тот же Государь показывает суетность тварей, ничтожность удовольствий, непостоянство честей, тщетность богатств и маловажность всех обольщающих людей предметов. Он старается вывести их из заблуждения о ложных сих благах и убедить их к исканию других благ более прочных, в точном повиновении закону Божию, заповедям Господним.

Книга Песнь Песней, названная так по причине ее превосходства, казалась Иудеям столь превышающею обыкновенное понятие людей, что читать оную позволяли, токмо достигшим, по крайней мере, тридцатилетнего возраста. Отцы Церковные, то есть, святые Архиереи и великие учители, своими писаниями и своими поучениями объяснившие оную, подражая мудрому поступку Евреев, давали Песнь Песней только тем, которые летами, навыком к добродетели, радением к молитве приобрели помазание благодати и мудрость, необходимые для того, чтобы проникнуть в смысл оной. Христиане не должны никогда читать Песнь Песней без объяснений, одобренных Церковью, которые могут показать им истинный смысл сея книги. В сих объяснениях они увидят, что под изображением Соломона и супруги его, Святой Дух дал нам ощутительное понятие о совершенном соединении Иисуса Христа с своею Церковью, и об искренней любви, которую Он к ней имел, имеет и вечно иметь будет.

Книга Премудрости называется сим именем потому, что писатель оной рассуждает в ней весьма возвышенно, не токмо о премудрости сотворенной, которую мы можем приобрести в сей жизни, но и о Премудрости несотворенной, которая есть начало и единственный источник нашей. В правилах и наставлениях, в сем сочинении рассеянных, священный писатель имел целью призвать людей к подражанию сей верховной Премудрости и последованию ее советам. Из всех книг Ветхого Завета, называемых обыкновенно нравоучительными, поскольку они показывают нам истинные правила мудрости и нравов, сия есть самая высокая, и самая точная в своем расположении; применения, в оной содержащиеся, весьма естественны и весьма справедливы, и в ней менее, нежели в прочих, находится темноты.

В книге Премудрости Иисуса сына Сирахова Св. Дух дает нам правила высокого нравоучения и удобоприменяемые ко всем добродетелям.

Пророчества Исаии содержат в себе не токмо божественные наставления и укоризны против разврата, которому слепо предались все почти Иудеи, современники святого сего Пророка; но в них находятся еще многие события исторические, служащие к оправданию упреков, кои он им делал. Он ясно предсказывает в сей книге взятие Иерусалима, пленение Вавилонское, развращение Иудеев, восстановление их в царствование Кира, которого он называет по имени более нежели за два века до его рождения. Он говорит в них о воплощении Иисуса Христа во чреве Девы; о главных обстоятельствах Его жизни, смерти и воскресения, о призвании язычников к Евангелию, и об основании царства Спасителева по всей земле. Наконец, он изображает будущие события с такой точностью, что его скорее можно было бы почесть Историком, нежели Пророком, и сказать, что он пишет Евангелие, а не предречения.

Иеремия, в пророчествах своих, сильно укоряет народ Иудейский, царей, священников и ложных пророков в их беззакониях; он упрекает их в их слабости, низости духа, скупости, неверности, идолопоклонстве, и презрении к пророкам Господним; уверяет, что все они отступники, что нет более праведных; и в различных, весьма сильных притчах, наставляет собратьев своих и напоминает им о казнях, коими Всевышний поразил предков их, даже тогда еще, когда они жили под покровом Моисея и Самуила; наконец, он возвещает им несчастья, им грозящие, если они не поспешат обратиться к Богу и чистосердечным раскаянием загладить свои беззакония.

Варух, достойный ученик Иеремии, оправдывает Создателя в наказании, коему Он подверг Иудеев; утешает их во время пленения Вавилонского, призывает их к покаянию открывает им величие Мессии, и доказывает тщетность идолов.

Иезекииль предсказаниями своими подтверждает предречения Иеремии и Варуха. Описавши с силою бедствия, готовящиеся подавить Иудеев, он утешает их надеждою не токмо близкого освобождения в царствование Кира, но полного, совершенного и непременного освобождения чрез пришествие Мессии, за столько веков обещанного их предкам.

Книга Даниила представляет историю Вавилонского Царя Навуходоносора от начала его царствования до разрушения Империи его Мидянами и Персами, историю целомудренной Суссанны, и многие другие происшествия, во время пленения Иудейского случившиеся. Сверх сего в оной описываются откровения, явленные Богом святому сему мужу, и высокие пророчества, коими, возвещает он перевороты разных Империй, кои одни за другими обладать будут народами; пришествие Иисуса Христа, разорение Иудеев и будущее царство антихриста.

Исаия, Иеремия, Езекииль и Даниил называются большими Пророками, потому что предсказания их пространнее всех других, находящихся в Ветхом Завете.

За их писаниями следуют писания двенадцати меньших Пророков названных так потому, что пророчества их заключаются в небольшом числе глав. Вот общее о них понятие.

Осия предрекает гибель десяти колен, разорение Самарии, ниспровержение Империи Вавилонской. Под изображением любодейства собственной жены своей, изобличает он Иудеев в их идолослужении и в постыдном их поклонении бессильным богам языческим. Но если с одной стороны он заставляет трепетать нечестивцев, то с другой утешает праведных, возбуждая в них спасительное доверие к обещаниям Превечного и будущему царствию Иисуса Христа.

Иоиль в особенности предсказывает царству Иудейскому совершенное разорение оного Вавилонянами и страшные наказания, коими гнев Божий покарает неверность сего народа. Наконец, он укрепляет постоянство верных удостоверением о совершенном восстановлении, под образом коего описывает вечное царствие Божие, долженствующее предшествовать страшному суду.

Амос возвещает ниспровержение царства Израильского, разрушение Самарии и Иерусалима; наказания, коими в последствии Бог поразит язычников и врагов своего народа; наконец он утешает собратьев своих обещанием восстановления их и царствия Иисуса Христа небесное величие видно во всем том, что он говорит о всемогуществе Создателя и в описании роскоши, неги и беспорядков современных ему Иудеев.

Авдий под образом восстановления Иудеев явственно предсказывает царствие Иисуса Христа и Его Евангелия, и обращение язычников. Что мы имеем от пророчеств Ионы, должно более почитать историей обращения Ниневитян, нежели предсказанием. Сие однако ж обращение Ниневитян есть прообразование обращения язычников, как сам Иона во многом есть прообразование Иисуса Христа.

Михей изобличает сынов Иаковлевых в разврате, коему предавались они без всякого стыда; предсказывает им неминуемую гибель и ободряет тех, кои пребудут верны Богу, обещаниями первого освобождения их Киром, и второго гораздо совершеннейшего и продолжительнейшего в царствие Иисуса Христа, о котором он говорит, что долженствует родиться в Вифлееме.

Наум предвозвещает городу Ниневии, обратившемуся после проповеди Ионы к прежним нечестиям, бедствия, кои низринутся на него и утешения, кои ниспошлет Бог народу своему, который в сем идолопоклонническом городе был угнетаем.

Аввакум оплакивает развращение Иудеев, и предсказывает несчастия, коими накажет их Бог чрез посредство Вавилонян: он предвозвещает ниспровержение сих последних, освобождение Евреев Киром, а всего мира Иисусом Христом. Наконец он оканчивает пророчества свои прекраснейшею молитвою, сочиненною в вид оды или песни, в которой описывает чудеса, соделанные Богом от начала в пользу своего народа, и возбуждает веру праведных надеждою, что Превечный придет для их утешения.

Софония угрожает обоим коленам Иудову и Вениаминову близким разорением, по причине чрезмерного их развращения, и презрения к предостережениям, им посылаемым; увещевает Иудеев, верных закону Господа, стараться отклонить гнев Его постоянным повиновением Его заповедям и обещает им, что в последствии Всевышний отмстит за них их врагам; сие подает ему случай предречь о призвании язычников к Евангелию и о торжестве Иисуса Христа.

Аггей призывает народ к возобновлению храма по возвращении из плена Вавилонского; описывает успехи своего увещания; предвозвещает Иудеям, что Бог будет их защитником: что Он поставит свой завет с ними на вечных основаниях, и что Он вскоре даст им того, которого они ожидают с столь давнего времени; того, который к своему поклонению призовет все народы земные.

Захарию должно более почитать Евангелистом, нежели Пророком об Иисусе Христе; ибо он в столь точных выражениях предсказывает пришествие сего божественного Спасителя, вход Его в Иерусалим, смерть Его, вероломство Иудеев, гибель их, и последование четырех великих Империй, что можно б было сказать, что он сам был очевидцем всего им возвещаемого.

Малахия последний из двенадцати меньших Пророков увещевает Иудеев наблюдать закон Божий, побуждает их оставить пороки, старается предуготовить собратьев своих к пришествию Иисуса Христа, верховного Пророка, который предвозвещен им будет новым Илиею, то есть, Иоанном Крестителем.

Первыми двумя книгами Маккавейскими оканчиваются писания, составляющие Ветхий Завет. В оных описывается история Иудеев в правление князей, названных Асмонеями, победы Иуды Маккавея, мужество и мудрость братьев его, мученическая смерть святого старца Елеазара и одной матери с семью ее сыновьями. Чтение обеих сих книг весьма удобно укрепить может веру и благочестие верных, оживить их ревность, ободрить их мужество в гонениях, показать им все то, что сердце, преисполненное надеждою на блаженное бессмертие может предпринять и перенести для заслужения оного.

Вот, любезные мои, точный разбор всего содержащегося в Ветхом Завете; и вы можете понять, что когда бы даже драгоценное собрание сие почитаемо было произведением светских писателей, то и тогда бы оно заслуживало быть почитаемо за достопочтеннейшее и превосходнейшее из книг. Чего в самом деле нет в оном! Нужна ли вам История, Стихотворство, Философия, Красноречие? Удивительная сия книга преизбыточествует ими; и повествования, предлагаемые в оной столь занимательны, Стихотворство, содержащееся в ней столь высоко, Философия, которой она научает, столь возвышенна, Красноречие, встречающееся в ней столь величественно, что самые лучшие произведения редчайших гениев – ничто в сравнении с неоцененными сими творениями.

Евд. Поспешите, почтенный Эраст, доказать нам божественность оного.

Эраст. Чтоб сделать сие с пользою, любезные мои, рассмотрим свойства, отличающие Ветхий Завет от всего того, что вышло из рук слабых смертных.

Во-первых, нравоучение, содержащееся в оном божественно. Ибо откуда люди могли бы почерпнуть высокие правила, в оном предлагаемые? Видели Философов и великих учителей, писавших изящные правила добродетели; но легко можно заметить их слабости и страсти, ежели не в самых вещах, о коих они говорят, то, по крайней мере, в способе их выражения; или с другой стороны можно усмотреть, что они стараются заставить нас любить и почитать добродетель, для самой токмо добродетели.

Но сия чистая и простая любовь к добродетели есть верх заблуждения; ибо если мы лишим добродетель существенного сношения ее с божеством, она будет токмо прелестною мечтою. В самом деле, не безумие ли, на примере, презирать богатство для того только, чтоб презирать его; лишать себя удовольствий для того только, чтоб лишать себя оных; подвергать себя опасностям для того токмо, чтоб подвергать себя оным? Добродетель состоит в том, чтоб усилия сии над самим собою делать когда то должно, когда к тому обязаны; как Бог есть начало всех наших должностей и всех наших обязанностей, то истинная добродетель без сношения с божеством не может быть понятна,

И такое понятие дают нам о ней священные книги. Вместо того, чтобы сделать из добродетели пустой призрак, божество само по себе любезное, и порожденное самолюбием, они повелевают нам исполнять ее единственно токмо из любви к Богу, который един достойно может, увенчать оную.

Вместо того, чтобы льстить сластолюбию, они его искореняют и пресекают в самом его зародыше, равно как и несправедливость, корыстолюбие и прочие страсти, воспрещая сердцу предаваться малейшему непозволенному желанию.

Вместо того, чтоб льстить гордости, они ниспровергают оную, сообщая нам ясное понятие о нашем ничтожестве и развращении, противоположных величеству и благости Божией, кои, без сомнения, более всех других предметов могут смирить гордые умы.

Вместо того, чтобы питать пустое любопытство тех ученых, кои знают для того токмо, чтоб знать, они научают нас, что знание сие есть токмо суетность и крушение духа. Таким образом, все слабости человеческого сердца опровержены в священных сих книгах; и любовь к добродетели соделывается первою, и, так сказать, единственною должностью, ими нам предписываемою. И первая должность сия имеет предметом единого токмо Бога: везде говорят они токмо о Боге; почитают все то погибшим, что отдаляется от Бога; научают нас, что все происходит от Бога, и что мы все должны относить к Богу, наши тела и души, наши слова и дела, наше, время и самую жизнь.

И вы не думайте, чтобы священные писатели, предлагая небесное сие учение, хотели прославить имя свое; в них незаметно желания блеснуть своим умом или своею ученостью, они не стараются нравиться читателю, пишут токмо для наставления, а наставляют токмо для убеждения. Они говорят все смело и без страха, будучи совершенно уверены в истине слов своих. Везде вы видите в них владычество духа кротости, благочестия, бескорыстия, любезной и добродетельной простоты, который показывает, что сердце удивительных сих учителей было согреваемо не тем огнем, который воспаляется от страстей человеческих, и освещаемо не тем светом, который с сими страстями смешивается.

Ежели нравоучение Священного Писания доказывает нам его божественность, то понятия, почерпаемые нами из оного о самом Боге, дополняют сие доказательство и делают его неопровергаемым. Как могли бы мы приобресть, без сверхъестественного света, толь чистые и толь ясные понятия о божественных совершенствах?

В самом деле, какую картину представляет нам мир, оставленный собственным своим понятиям! В нем вы не заметите ничего более, кроме невежества, суеверия, слабоумия в народах, обманов в Первосвященниках, сомнений в Философах. То боготворят слабых смертных по смерти их, то животные включают в числа божеств, то божествам своим приписывают скотские свойства. Благоустроеннейшие и просвещеннейшие народы обращают порок в обязанность, созидают алтари зависти и раздору, приносят жертвы лихорадке и нечистоте, или изыскивают предмет поклонения своего между травами, в садах их растущими: все представляют себе божество разделенным и раздробленным на множество сил или провидений частных; телесным, ограниченным, произведенным подобно людям; слабым, бедным, подверженным болезням подобно людям; честолюбивым, посрамленным тысячею пороков подобно людям: словом, мы не находим ничего в жалкой сей картине, что́ бы не огорчало нашего духа и не смущало нашего ума.

Но среди всеобщего растления сего есть народ, который, в уголке вселенной, сохраняет со тщанием чистое и непорочное понятие о божестве; народе, который, будучи презираем и неизвестен другим народам, обладает однако ж Философией, которой виновник есть сам Бог. Справьтесь с книгами, кои он предлагает вам как хранилище своей веры: какой источник света!

Они изображают нам Божество существом вечным, бесконечным, единым и простым, всесовершенным, всемогущим, пресвятым, преблаженным, независимым, от коего все вещи зависят. Ему-то единому мы должны покланяться; Его-то единого должны любить как отца всех даров, всех светов. Закон Его мы должны почитать правилом нашего поведения; мы должны подчинить Ему наш ум и нашу волю, и отрещися порочных срастей из любви к нему.

Понятия, кои писатели священных сих книг дают нам о Боге, столь велики, что все низко и как бы пресмыкающимся кажется в сравнении с сими с высокими описаниями; но в то же время должно признаться, что никогда писатели не выражались столь непринужденно, столь просто, столь общевразумительно о предмете столь благородном и возвышенном.

В писаниях Иудеев не только виден дух необыкновенный и возбуждающий удивление: но сверх сего они уничтожают все сомнения разума и успокаивают движения возмущенной совести.

Душа человеческая сетует, что научают ее тысяче ненужных вещей, между тем как она ничего не ведает о самой себе. Она не знает ни того, откуда она происходит, куда пойдет; ни того, кто поставил ее в сем мире, и на какой конец находится она в оном; ни того, какое начало мира сего, в коем она обитает. В самой себе находит она непостижимые противоречия, сердце восстает против ее законов, закон противится склонностям сердца. Кто просветит ее в страшной сей тьме? Все мудрецы, коих вопрошает она, увеличивают ее недоумения робкими и сомнительными выражениями, противоречиями, в кои они впадаю те, или нелепостью своей Философии. Пусть вопросит она откровение Иудеев: оно удовлетворит ее.

Разум не может принять за истину, чтобы мир существовал от вечности, или, по крайней мере, бесконечное почти число веков. Новость наук и искусств, самое начало истории, простирающейся не далее четырех тысяч лет, все доказывает ему несправедливость сего мнения. Откровение Иудеев научит нас тому же.

Как ни рассматривает разум вещество, но он не может полагать, чтобы оно мыслило, и заставляет нас верить, что мыслящее в нас начало различно от вещества, и не имея частей, не может быть разрушимо, а потому, будучи неразрушимого свойства, есть само в себе бессмертно. Читайте откровение данное Иудеем: оно научит вас, что душа и тело имеют начало и продолжение различные; что одно взято из земли и обратится в землю, стихию свою; напротив того другая произошла от Бога и возвратится к Богу, даровавшему оную.

Наш разум и наша совесть научают нас, что мы злы и развращены, что не Бог виновник сей злости, нарушающей закон естественный. Раскройте священные книги: они явственнее обнаружат вам сии истины.

Каждая вещь имеет свой конец и свой центр. Центр, к коему сосредоточиваются все виды политики, есть благо и счастье Государства. Центр, к коему сосредоточиваются все срасти человеческие, есть удовольствие теряющееся в бесчисленных изменениях. Центр, к коему сосредоточивалось богословие язычников, было ласкательство людям изображая им божества подобные им. Но центр, к коему сосредоточиваются все понятия, все примеры, все правила, все истории, все увещания, в писании Иудеев содержащиеся, есть истинное благочестие и слава Божия, и сей конец точно есть конец человека.

Ибо должно принять из двух одно: или человек сотворен без намерения, без предопределения; или Бог сотворил его к цели достойной премудрости Божией.

Ежели скажут, что человек сотворен без намерения, без предопределения, то опровергнут премудрость Создателя, и следовательно уничтожат истину бытия Его, основанную на понятии об Его премудрости.

Но ежели признают, что Бог не мог сотворить человека, не предназначив его к тому блаженству, чтобы любить Его и Ему служить; то из сего будет следовать, что жизнь наша, здоровье, пища поддерживающая оные, удовольствие сопряженное с сею пищею, любовь к самим себе, желание почтения, словом, все, что побуждает нас к добродетели, и самая добродетель, должны относиться к слав того, который есть начало всех наших должностей, и виновник нашего бытия, и что мы никогда не должны престать прославлять Его, поскольку Он никогда не престает делать нам добро. И эта-т о есть цель, указуемая нам во всех священных книгах: можно ли представить разительнейшее доказательство их божественности?

В состоянии испорченного естества люди назначили себе последнюю цель, которая не должна быть последней их целью. Они подумали, что все должно относить к своим выгодам. Те, коих душа была несколько возвышеннее, учили, что всем должно жертвовать для блага Государства; любовь к отечеству была великим правилом, которому они, по видимому, старались следовать, хотя в самом деле оно обыкновенно было надежнейшим и скрытнейшим путем, коим шествовало честолюбие для достижения знатности, славы, достоинств; словом, гордость и удовольствия были единственные предметы, к коим стремились все люди. Никакая книга истинно не выводила их из сего заблуждения; никакой преобразователь не предпринимал исправить сей беспорядок.

Писание Иудеев, одно между всеми писаниями, когда-либо бывшими, действительно возвышая человека над страстями, научает нас, что все должно относить ко славе Создателя, что политика должна подчинена быть Религии, а не Религия политике; что добродетель служит божеству, а не божество добродетели; что цель каждого человека есть цель общества, а цель общества есть цель каждого человека, и она состоит в прославлении Творца.

И так, вы ясно видите, что Писание и в святости своих нравственных наставлений, и в высокости своего богословия, и в мудрости своего учения, и в глубокости своих открытий касательно нашей души, наших вожделений, нашего ума, и, наконец, в побудительных причинах его правил, носит на себе печать истины и божественности, коих нельзя не признать, и надлежало бы вовсе не иметь ума, чтоб оспаривать очевидность оных.

Если ко всем сим достоинствам присовокупите вы достоинство, которое дает священным книгам длинная сия цепь пророчеств, от начала до конца наполняющая их; то вы найдете новое оружие для опровержения и поражения самого упрямого невера.

Наконец, если вы ко всем сим доводам, прибавите доказательство, которое подает чудесное сохранение священных книг более, нежели чрез четыре тысячи лет, то убеждение будет совершенно. Для сего рассмотрим удивительные средства, употребленные Провидением для достижения сея цели.

1. Бог повелевает никогда ничего не прибавлять в них, и никогда ничего не исключать из них, и сим повелением, Он объявляет всякого святотатцем, кто осмелился бы коснуться дерзкою и нечестивою рукою до божественных сих писаний.

2. Он побуждает к сохранению, и, буде мне позволено так сказать, к неизвращению священных Его книг, весь народ, находящий в них, не токмо историю своего происхождения, но и историю своих законов, своего богослужения, доказательства своего преимущества пред прочими народами, и картину чудес, соделанных Всемогущим в его пользу.

3. Он впечатлевает в сердце своего народа пламенное рвение к сохранению священного сего залога, и рвение сие обнаружилось преславным образом прежде и после пришествия Мессии.

Прежде спасительной эпохи сей, великое число Иудеев презрели ужаснейшие мучения и самую смерть, для защищения истины святого своего закона; а после Рождества Христова, еще большее число из них претерпели мученическую смерть для сохранения сего самого закона. Таким образом, книгу сию, наносящую им бесчестие частым и подробным описанием пороков их сердцу, книгу сию, в которой непрестанно укоряют их в их роптаниях, возмущениях и неблагодарности, книгу сию они сохранили с опасностью своей жизни; при сем должно заметить, что они никогда не искажали даже тех мест, которые полезны для Христиан, а их самих делают бесчестными по всей земле, утверждаю истину послания того, которого прародители их распяли, и предвозвещая несчастное их состояние – следствие их богоубийства, в коем они и поныне стенают. И так, искренность сия не имеет примера в мире, и корня ее нет в природе.

Есть даже еще нечто удивительнейшее; это прилежание и тщание, кои прилагали Иудеи о сохранении закона от всякого искажения, которое могло бы вкрасться в него или от невежества переписчиков, или от злости врагов их. Для сего они сочли все отделения, все главы, все слова, все буквы слов, а, б, и проч. каждой книги и всех книг вместе.

Таким образом народ Иудейский, который, сам не ведая того, служит намерениям Провидения, сохраняет с рачительным старанием свидетельство Веры Христианской, и в то же время собственного своего отвержения. Если священные сии книги могли быть переиначены, то без сомнения, в тех местах, кои неблагоприятны для сего народа, или служат подтверждением веры Христианской. Но повеление Вечного непреложно; и премудрости Его угодно было дать закону своему последнее сие доказательство божественности.

Евг. Я согласен, что все, теперь лишь вами сказанное, разительно, и одних сих размышлений достаточно для неопровергаемого доказательства божественности Св. Писания. Но некоторая трудность останавливает меня; это множества чудес, о коих говорится в оном. Скажите мне, почтенный Эраст, чистосердечно ли вы верите возможности чудес?

Эра. Слушай со вниманием, что я буду говорить тебе; ты увидишь мою веру и сомнения твои рассеются.

Слово чудо означает вообще действие достойное удивления, или потому что оно превышает слабое наше понятие, или потому что мы не видим способа, которым оно совершается, или наконец, потому что действие сие не показывает никакого естественного отношения между ним и видимою причиною, его произведшею.

Есть два рода чудес: одни можно назвать обыкновенными и естественными, другие суть необыкновенные и сверхъестественные.

Естественное и обыкновенное чудо есть то, которое беспрестанно совершается пред нашими глазами по всеобщим и естественным законам природы, то есть, по совершенно свободной воле Создателя, которой управляет миром по непреложным законам, уставленным Его Провидением. Ежедневное течение солнца, неизменяемое обращение времен года, беспрерывное новое произведение существ, их сохранение; словом, все явления, поражающие наши взоры, суть чудеса, кои един Бог производит, скрываясь за завесою вторичных причин; это есть чудо творения, возобновляющееся каждую минуту.

Необыкновенное и сверхъестественное чудо есть то, которое не совершается по законам, кои Божеская премудрость предписала Себе для управления вселенною, но есть действие особенной воли верховного Существа, по которой Оно отступает иногда от единообразия в своем действовании: из чего следует, что сверхъестественное чудо не есть нарушение законов природы, поскольку оно никогда не было включено в сии законы, но есть действие других столь же вечных законов, кои суть воля и свобода Божии.

Рассмотрим теперь, возможны ли оба сии рода чудес. Вы, конечно, не отвергните возможности первых: раскройте только глаза, и они во множестве представятся изумлению вашему. Итак вся трудность касается токмо до чудес сверхъестественных. Но труднее ли Богу воскресить мертвого, нежели извлечь вселенную из ничтожества? Труднее ли Ему дать прозрение слепому, нежели повесить на своде небесном солнце и светила? Труднее ли Ему усмирить волны, укротить бури, остановить течение рек, нежели все сотворить единым действием Своей воли? И так вы видите, любезные мои, что думать будто Бог не может творить чудес, есть такое же безумие, как и не признавать Его творцом.

Евг. Рассуждением сим вы хорошо доказываете мне возможность чуда; но вы не докажете, может быть, столь же легко необходимости оного.

Эра. Второе столь же легко, как и первое. Слушайте меня со вниманием; материя сия весьма важна, а особливо в сем веке, в котором нечестивцы изрыгают толикие хулы против всемогущества Божия.

Творец дал бытие сему неизмеримому зданию, которое мы называем вселенною, не для того, чтобы сделать для Себя из нее зрелище. Он извлек оную из ничтожества для Своей славы; и человек, сие свободное и разумное творение, создан для исполнения сей цели вселенной. Но если человек, употребляя во зло свою свободу, уклоняется от сей цели, для которой он сотворен; если, вместо прославления виновника бытия своего, он осмеливается свергать с себя иго повиновения, то кто призовет его к его долгу? Кто наставит его на путь правый? Чудеса природы? Они не делают более впечатления на него. И так един токмо Создатель может произвести удивительную сию перемену. Но удобнейшее средство извлечь человека из сего плачевного усыпления не то ли, чтобы Бог действовал на его чувства, дая ему слышать глас Свой или Сам Собою, или чрез посланного? Но как человек может удостовериться, что Сам Бог говорит ему, если не чрез действие, где всемогущество Его обнаруживается таким образом, что действие сие не может быть смешано с действиями природы? Если же чрез посланного говорит Создатель человеку, то может ли он быть уверенным в небесном послании его, ежели не чрез такое же необыкновенное действие, именем Божиим совершенное в подтверждение своего посланничества? – Вот, любезные мои, необходимость чуда. В сем случае Бог действует по другим законам, отличным от тех, посредством коих Он управляет природою. Сии суть законы движения, поставленные для сохранения тел, коих вселенная есть вместилище; а те суть законы назначенные для сохранения Религии, которая есть цель, предположенная Богом в сотворении и сохранении вселенной.

Вы мне скажете, может быть, что чудеса оскорбляют разум. Ах! любезные мои, отдадим, по крайней мере, Богу то преимущество, что Он может творить непостижимые для нас дела. Сим Он немногого от нас требует для Себя, и в сем-то однако ж мы ежедневно Ему отказываем. Коль скоро дело Божие несообразно с нашим разумением, то мы в оном сомневаемся, и вся причина сомнения нашего есть та, что оно выше нашего понятия. Странное ослепление! Как! мы оскорбляемся собственными благодеяниями нашего Создателя! Мы восстаем против Его за то, что благость Его беспредельна и непостижима! Мы отвергаем в святой Его Религии именно то, что наиболее доказывает нам любовь Его к своим тварям! Ибо для чего все сии чудеса, коими священные книги наполнены, если не для того, чтоб засвидетельствовать истину таинств Бога вочеловечившегося, Бога униженного, Бога гонимого, Бога умирающего для спасения людей? Так Бог возлюбил мир: но какою благодарностью мы платим Ему за сие?

Евг. Я убежден в возможности и необходимости чудес, и вижу, что сомнения мои происходили единственно от моего невежества. Покланяюсь со уничижением Богу истины, пославшему вас для научения меня, и прославляю Его всемогущество и благость.

Евд. Соединяю благоговение мое с благоговением брата моего, и подобно ему признаю основательность вашего учения. Только прошу вас, научите меня: как можно различать истинные чудеса от обаяний, кои диавол, по свидетельству самого Св. Писания, производит иногда, чтоб обмануть людей?

Эра. Свойство истинного чуда состоит в том, что оно производится самим Богом, или силою Его имени, и ведет нас к познанию истины. Обаяние, напротив, вводит нас токмо в заблуждение, удаляет нас от Бога, не делает никакого, минутного даже, добра. В самом деле, рассмотрите все обаяния, бытие коих действительно, вы не увидите ни одного из них, целью которого было бы вспомоществовать страждущему человечеству, исцелять больных, воскрешать мертвых, просвещать людей, убеждать их отказаться от страстей, посрамляющих их, воздавать Богу должное Ему поклонение. Цель их есть омрачить и обмануть, а не привести человека к концу, для которого он находится на земле.

Впрочем, всякий раз, когда Бог попущает диаволу, по суду правды своей к злым, или милосердия к праведным, употреблять данную Им ему над вещами телесными власть, то Он подает людям средства распознавать ложь от истины, и предохранять себя от обольщений духа тьмы; сим-то оправдывает Он Свою достопоклоняемую премудрость, верховное Свое Провидение и беспредельную Свою благость.

Эраст. В последней беседе нашей я доказал вам, любезные мои, сколь Ветхий Завет достоин нашего почтения; в, сей же рассмотрим, имеет ли Евангелие те же свойства и заслуживает ли то же почтение.

Евгений. Не угодно ли вам дать нам общее об оном понятие?

Эра. Книга Нового Завета, то есть, союза заключенного Богом с человеками снова чрез Иисуса Христа, есть собрание писаний, содержащих условия и обязательства сего завета, историю рождения, жизни Спасителя, учение Его, успехи Его проповеди и Его учеников, и основание его церкви.

Первая и главнейшая часть божественного собрания сего называется Евангелие, то есть, благовестие, потому что оно возвещает нам о рождении Избавителя всех человеков, и потому что оно указует нам путь, ведущий к небесному отечеству, которое Искупитель наш отверз нам своим страданием.

Н е надобно думать, чтоб все слова и все дела Иисуса Христа были описаны в Евангелии, поскольку С. Иоанн говорит: (XXI. 25) что если бы писать подробно о том, что сотворил Спаситель, то и целый мир не вместил бы написанных книг. И так Евангелисты описали токмо дела остопримечательнейшие, дела, кои наиболее знать нам нужно; большая же часть прочих сохранилась чрез предание, которое есть нетленное оных хранилище.

Первый и древнейший писатель в Новом Завете есть С. Матфей, один из двенадцати Апостолов Иисуса Христа. Он написал Евангелие свое восемь лет спустя по смерти Спасителя, по убеждению Иерусалимских Иудеев; обратившихся ко Христу. Евангелие свое писал он по-еврейски; но нет более ни одного экземпляра оного на сем языке; мы имеем весьма древний Греческий перевод оного приписываемый некоторыми писателями Иоанну Богослову.

С. Марк, ученик и спутник С. Петра, написал Евангелие свое около десяти лет по смерти Иисуса Христа, как обыкновенно думаю те, и вероятно, писал оное на Греческом языке. В повествовании своем он не следовал порядку времени, описывая с памяти то, что знал от своего Учителя. Посему не удивительно, что он некоторые деяния сократил, о которых пространнее повествуется у прочих Евангелистов, иные же описал подробнее их, и не наблюдал естественного порядка Хронологии и Истории.

С. Лука, прозванный врачом, поскольку некоторое время занимался врачебным искусством, не был ни Апостол, ни ученик Иисуса Христа, но, обратясь к вере, сделался верным соучастником трудов и странствований С. Апостола Павла. Посему он сам признается, что всего написанного им о рождении, жизни и смерти Спасителя сам он не видел, но слышал об оном от тех, кои с самого начала были очевидными тому свидетелями и участниками. Полагают, что Евангелие свое он сочинил на Греческом языке двадцать три года спустя по вознесении Христовом, и причина побудившая его к тому была, как сам он о том говорит, та, чтобы утвердить учение, которые некто Феофил, коему посвящает он свою книгу, получил токмо по преданию, и удержать излишнее рвение многих верных распространявших многие Евангелия, в коих не было ни порядка, ни точности, и кои наполнены были несправедливыми и подложными деяниями.

Четвертый и последний из Евангелистов есть С. Апостол Иоанн нареченный возлюбленным учеником, потому что Иисус Христос всегда удостаивал его особенной, любви. Он написал Евангелие свое на Греческом языке спустя шестьдесят три года по смерти Спасителя, и повествует о многих деяниях прочими священными писателями опущенных; посему творение его есть одно из достопримечательнейших не токмо по своим пополнениям, но и по высокости содержащихся в нем наставлений.

После четырех Евангелий следуют Деяния, или история деяний Апостольских, сочиненная на Греческом языке тем самым Лукою, о котором я вам говорил выше. С. Лука был самовидец всего почти им повествуемого.

Потом следуют семь Посланий, названных Соборными или вселенскими, потому что они писаны ко всем верующим во Христа, исключая второе и третье С. Иоанна, писанные к частным лицам.

Первое из семи сих Посланий есть С. Иакова, Епископа Иерусалимского, Апостола и ближнего сродника Иисуса Христа. Цель его доказать: что одна вера без добрых дел спасти нас не может.

Два Послания С. Петра преисполнены силы, величия и точности, достойных первоверховного Апостола. В первом он увещевает верующих переносить с твердостью злоключения сея жизни и почитать оные средствами, Богом употребляемыми для их очищения, для приобщения их к страданиям своего сына, и для соделания их, подобно Ему, сонаследниками Своей славы. Советует им приготовить себя к тому со всем новою жизнью, святость и невинность которой могут заградить уста поносителям их веры; для преуспеяния же в том, он предписывает им правила, как они должны вести себя в различных состояниях, Провидением им назначенных. Он всем им повелевает с почтительностью покоряться властям, кои Бог поставил над ними; рабам служить верно господам своим; женам повиноваться своим мужьям, воздерживаться от суетных украшений; пастырям вести себя с благородным бескорыстием, и стадом своим править с отеческою любовью и кротостью и проч.

Во втором Послании С. Петр увещевает верных пребывать непоколебимо в учении Апостолов; заниматься добрыми делами и не развращаться обольщениями лжеучителей.

За Посланиями С. Петра следуют три Послания С. Иоанна. В первом, возлюбленный ученик доказывает в особенности божество Слова, истину Его воплощения, и необходимость с верою соединять добрые дела.

Во втором, писанном к святой женщине² Електе, обличает он нечестие еретиков, учивших, что Иисус Христос не был действительно человек, и что посему страдания его не были истинны.

В третьем просит он Гаия, ученика своего, принять с любовью некоторых верующих, кои на своем странствовании должны были зайти к нему.

Ежели мы хотим, чтоб сердце наше пламенело любовью, ежели сильно желаем узнать сию чистую и от всех тварей отделенную любовь, которой Бог от нас требует, то надобно внимать и взвешивать слова С. Апостола Иоанна, поскольку все, что он ни говорит, говорит огнем божественной любви.

Соборные Послания оканчиваются Посланием С. Апостола Иуды. Сей достойный ученик Спасителя опровергает в оном заблуждения современных ему еретиков, коих нравы столько ж были развращены, как и учение, потому что они довольствовались одною бесплодною верою без добрых дел.

За соборными Посланиями следуют четырнадцать Посланий С. Апостола Павла, коих вкратце предлагается здесь время, случай и содержание.

Первое его Послание, писанное около двадцати четырех или двадцати пяти лет по смерти Спасителя, есть к Римлянам, то есть, к бывшим Христианам в сей столице мира. Между Иудеями и обращенными язычниками восстала сильная распря. Первые утверждали, что язычники никакого не должны иметь участия в сделанных Аврааму обетованиях, или обязаны были исполнять закон Моисеев и следовать обрядам Ветхого Завета; другие же утверждали, что Евангелие освобождало их от сего ига, и что они введены в завет на место сынов Израилевых, поскольку сии своим неверием, нарушением закона и богоубийством, в лице Иисуса Христа ими чиненном, соделались недостойными действия обетований. Для удержания течения сих споров, могших подать повод к расколу, С. Павел нужным почел писать к ним, и желая и тех и других вывести из ложного мнения, будто бы они собственными делами могли соделаться достойными плодов Евангелия и смерти Спасителя, он доказывает язычникам, что познание Бога, которым хвалились они, говоря, что имеюще оное без закона, служило токмо к вящшему их обвинению, ибо они не токмо не чтили Бога, яко Бога, но и все свое поклонение и благоговение воздавали тварям, кумирам, бессловесным, животным и без меры предавались всем беспорядочным влечениям своего сердца; а Иудеям он говорит, что хотя они и имели закон, были чадами Авраамовыми, и чрез обрезание получили знамение завета, заключенного Богом с их отцами, но что все сии преимущества служили к вящшему токмо обличению их неверия и неблагодарности; что они, также как и язычники, были врагами Бога, предметом Его гнева, были достойны смерти, не только вообще по греху Адама, осквернившего и растлившего роде человеческий, но особенно еще по личным своим беззакониями», ими к оному присовокупленным, что посему как те, так и другие заслуживали токмо наказание и осуждение от Бога; что действие обетований обнаруживающееся в призвании к Евангелию, и постоянство в исполнении закона по духу, без которого закон есть токмо письмя убивающее, суть плод креста Спасителева и добровольных даров благодати от единого милосердия Создателя зависящих, кои он жалует или отъемлет как Ему угодно и кому Ему угодно, без всякого лицеприятия. Сие добровольное дарование благодати С. Апостол изъясняет примером предпочтения данного Иакову пред братом его Исавом, сравнением Бога со скудельником, которой из одной и той же глыбы глины властен сделать два сосуда: один на почетное, а другой на низкое потребление, и может ли сосуд сказать ему: зачем ты меня так сделал? (IX. 20.) Тайна, понятие которой превышает все умствования человеческие, и причину которой люди вотще отыскивать будут. К сему учению С. Павел присовокупляет правила доброй жизни, как должен верующий поступать достойно своего призвания к Христианству: верным паче всего советует быть покорными властям, не по страху, но по благоговению к Богу; платить подати; искренно любить ближнего, никогда не подавать ему случая к соблазну такими поступками, которые сами в себе ни добры, ни худы; воздерживаться от мяс, наблюдать законом назначенные дни, дабы не привести в смущение совести слабоумных.

Первое Послание к Коринфянам С. Павел написал двадцать четыре года спустя по смерти Иисуса Христа. Великий Апостол сей, узнав, что верные сея церкви делились на разные стороны, питавшие одна против другой рвение, и что каждый из них старался превозносить достоинства учителей своих в предосуждение другим; что в собрания свои допускали они юношу, жившего с мачехой своей как с женою; что имели тяжбы между собою, и ссоры свои представляли пред судилища язычников; что в общих любительных пиршествах богатые ели особо принесенное ими и пренебрегали бедных; наконец, что между ними происходили некоторые прения о браке, девстве, об употреблении в пищу жертв идольских, и о воскресении мертвых, – за нужное почел написать к ним сие Послание для прекращения их распрей, разрешения их сомнений и для приведения в порядок их поведения, Он показывает себя в сем Послании человеком твердым и любовным, умеющим соединять обличения с похвалами без ласкательства и с чувствами нежной любви и дружества. Одних утешает, других укрепляет против грозящих им гонений, и всем предписывает правила благопристойного поведения и подчиненности в своих собраниях.

По прошествии некоторого времени после первого сего Послания, С. Павел, узнав, что Коринфяне приняли оное с покорностью, долгом себе поставил изъявить им за то свое удовольствие во втором своем к ним Послании. Сперва он извиняется, что Апостольские занятия препятствовали ему посетить их; упрашивает их иметь некое снисхождение к тому юноше, о коем он говорил им, и которого они по его совету отлучили от общества своего опровергает в кратких словах укоризны и клеветы, некоторыми их лжеучителями на него взносимые, и противополагает пустым похвалам, которые подлые сии обманщики щедро себе присвоили Апостольские свои труды, страдания и откровения. Наконец просит их изгнать из среды своей всякий раздор и ссоры, и добрым поведением своим заслужит то, чтобы он не был принужден, когда придет к ним, поступить с ними со строгостью, какую предписывает ему его служение.

Галаты, Малоазийский народ, обращенные С. Павлом в Христианскую Веру, попустили лжеучителям, в отсутствие С. Апостола, уверить себя, что обрезание и прочие обряды закона Иудейского необходимы для спасения. Сии самые обманщики, чтобы изгнать из сердца Галатов уважение их к С. Павлу, разглашали, что он не был из числа истинных Апостолов Иисуса Христа, поскольку не видел божественного сего Учителя, и что учение его разнствует от учения прочих Апостолов. С. Павел, уведомленный об успехах заблуждения, за благо рассудил подавить оное в самом его рождении, и сия-то была причина Послания его к Галатам, писанного им двадцать три года спустя по вознесении Христовом. Он укоряет их за то, что они безрассудно поверили опасным правилам и клеветам живущих вместе с ними обманщиков. Он доказывает, что Вера во Иисуса Христа необходима для оправдания и удостоверяет о бесполезности наблюдения законных обрядов предписанных Моисеем; показывает единство чувствований своих с чувствованиями прочих Апостолов; в доказательство же истины своего Апостольства, рассказывает чудесную историю своего обращения, и тесных связей, кои в последствии он имел с главными последователями Иисуса Христа. Он объявляет верным, что призывающие их к обрезанию не имеют другой цели, кроме укрытия их от гонений; наконец увещевает их соблюдать во всей чистоте преданный им от него залог веры, избегать разделения и раздоров; и по обыкновению своему, предписывает им Христианские правила для их поведения.

Жившие в Греческом городе Ефесе Христиане соединились узами тесного дружества со С. Павлом во время неоднократного его у них пребывания. Для воспрепятствования, чтоб в отсутствии его не развратили их еретики или новообращенные Иудеи, он написал к ним, около двадцати девяти лет по смерти Спасителя, Послание, в коем повторяет столь часто говоренное им о необходимости веры во Иисуса Христа для оправдания себя и о бесполезности Иудейских обрядов. Представляет им, что Евангелие соединяло в одну Веру язычников и Иудеев, и что посему одни не должны превозноситься пред другими, что все они суть чада гнева по рождению своему, что все они в продолжение жизни осквернились разными беззакониями, и что призванием своим к Евангелию и оправданием, одолжены они единому токмо милосердию Божию; наконец, что сие призвание и оправдание даровано им совершенно туне, и есть тайна, до сего самого времени бывшая сокровенною от самих Ангелов; тайна, за которою мы обязаны Всевышнему Существу вечною благодарностью. Послание сие оканчивает он подаванием им советов вести себя свято в различных состояниях, в коих Бог их поставил.

Верные, жившие в Македонском городе Филиппах, оказывали великое пособие С. Павлу во время заключения его в Риме, и он написал к ним, двадцать девять лет спустя по смерти Спасителя, Послание, дышущее чувствами умиления, благодарности и любви. Он уведомляет их об успехах Веры в Риме, даже при самом дворе Императорском. Советует им хранить единение духа и согласие, смирение, любовь и исполнять все добродетели.

Жители Велико-Фригийского города Колоссов, в Малой Азии, обратились к вере; но некоторые проповедыватели Жидовства, несколько оную повредили, и С. Павел, для возвращения верующих к чистоте Христианской Религии, написал Послание по прошествии двадцати девяти лет по смерти нашего Искупителя. Он излагает им ту великую тайну, что Иисус Христос есть вечный Сын Божий; говорит им о нашем примирении и об отпущении наш их грехов Его кровью, о суетности человеческого любомудрия, о бесполезности Иудейских обрядов, о лживости служения ангелам, которое превозносили лжеучители; и увещевает их к умерщвлению своих страстей ко исполнению Христианских добродетелей и должностей, которые каждому из них предписывает их звание.

Христиане Македонского города Фессалоники, обращенные С. Павлом в Христианскую Веру, и постоянно переносившие гонения от Иудеев и сограждан своих язычников получили от сего Апостола, двадцать лет спустя по вознесении Христовом, Послание, коим он изъявляет им свою радость о их верности, укрепляет их в вере и дает им наставления и советы, дабы они жили по правилам Евангелия, и убеждает их к тому, подая им надежду воскресения и удостоверяя их в непреложности последнего суда.

Фессалоникийцы, думая, что С. Павел, в первом своем Послании, говорил о страшном суде, как о дне, долженствовавшем наступить в их время, сильно тем встревожились. Почему С. Павел написал к ним другое несколько спустя после предыдущего, в коем, похваля терпение их в несчастиях, которыми они угнетаемы были, он утешает их надеждою вечного воздаяния, и показывает им знамения, сопутствовать или предшествовать страшному суду долженствующие; говорит им о царстве Антихриста, о повсеместном отступничестве и о многих других обстоятельствах, до второго пришествия Христова касающихся.

В первом Послании к Тимофею, писанном, как полагают, С. Павлом около тридцати трех лет по смерти Спасителя, великий Апостол излагает верному сему ученику должности Епископа. Он увещевает его хранить верно врученный от него ему залог Веры; противиться нечистым нововведениям и ересям; установить общенародные молитвы за Царей и вообще за все звания и лица; вести себя кротко и смиренно в определенных для молитвы местах; наблюдать разборчивость в избрании служителей Церкви, в раздаянии милостынь, в делаемых против священников обвинениях; наконец женщин увещевает украшаться не внешним убранством, но скромностью и целомудрием, повиноваться и быть верными своим мужьям.

Во втором Послании к тому же Тимофею С. Павел продолжает научать его обязанностям, саном его на него налагаемым; он увещевает его переносить с усердием и бестрепетностью Апостольские труды, проповедовать Евангелие, не взирая на сопротивление людей, прилежать более и более к чтению Св. Писания, к размышлению об оном; удаляться от лжеучителей, хотящих исказить Веру.

В то время, как С. Павел писал оба сии Послания, он послал одно к Титу бывшему также ученику, и в Послании сем преподает ему те же наставления, какие давал Тимофею. Предназначающие себя служению алтарей должны иметь непрестанно пред глазами три сии божественные Послания, поскольку они увидят из оных, какие суть качества, и сколь священны должности истинного служителя Христова.

Послание С. Павла к Филимону, ученику своему и гражданину Колосскому, имеет предметом укротить гнев сего Филимона против раба его Онисима, который, обворовавши его, бежал в Рим к С. Павлу, двадцать девять лет спустя по смерти Иисус Христовой. Павел, в оковах тогда находившийся, обратил и крестил беглого раба сего, к его господину, который принял его братски.

Последнее Послание С. Павла писано было к Евреям, то есть к принявшим Христианскую Веру Иудеям, жившим во Иудее и Иерусалиме, около двадцати девяти и лет по страдании Спасителя. Цель С. Павла, укрепить их в вере, вывести их из заблуждений, в кои лжеучители старались ввести их, и истребить внушаемые им предубеждения, подкреплявшие излишнее уважение к обрядам Моисеева закона. Он доказывает им божество Иисуса Христа, превосходство Его пред Ангелами, предпочтение, которое должно отдавать Его ходатайству пред служением Моисеевым; показывает им, сколь священство Его превышает священство Аароново, сколь жертва крестная преимуществует пред жертвами животных. Наконец, утешает и укрепляет их примерами твердости, мужества, терпения и веры древних праведников и первых Патриархов.

Сие Послание, как думают, писано было на Еврейском языке, прочие же все на Греческом. Как смысл всех сих Посланий, при жизни еще С. Павла, казался труден и темен, поскольку Апостол сей имеет обыкновение излагать сначала мысль свою вообще в выражениях иносказательных и малоупотребительных речениях, то его трудно хорошо понять, если не возьмут предосторожности, следовать за ним шаг за шагом, и ожидать, пока он сам изъяснит себя; ибо он всегда сие делает, так что ныне даже ни одного темного слова, которого бы он не объяснил в последствии чрез связь своих главных мыслей и чрез другие выражения более вразумительные.

Апокалипсис, или книга откровений, сделанных С. Апостолу Иоанну во время заточения его на острове Патмос, одном из Спорадских островов на Архипелаге, есть последняя из канонических книг, составляющих Новый Завет, кои вместе с книгами Ветхого Завета называются Библией, то есть, книгою по превосходству, книгою книг.

Апокалипсис содержит пророчества о том, что должно случиться в конце веков; почему сочинение сие очень трудно для понятия. Оно содержит однако ж много наставлений, кои весьма удобно могут питать и укреплять веру Христиан; страшные предуведомления, легко могущие возбудить из усыпления живущих в развращении, в любви ко благам и удовольствиям, сего мира; в оном Бог дает чувствовать величие и славу, обещанные тем, кои пребудут верными Иисусу Христу и ужасные наказания, предуготованные нарушителям святого Его закона. В оном описывается борьба и ненависть, кои продолжатся до скончания веков между жителями Иерусалима, то есть, избранными Божиими, и между обитателями Вавилона, то есть, демоном и чадами его. В нем повсюду почти доказывается божество Спасителя, вечное Его царствие, торжество Его учеников, всеобщее воскресение, слава святых, величие и всемогущество Всевышнего.

Вот, любезные мои, сочинения, содержащиеся в небесном оном собрании, которого божественность остается мне доказать вам. Слушайте ж меня со вниманием.

Евд. Мы слушаем вас с неизъяснимым удовольствием. Вы укрепляете нашу веру, просвещаете наши умы, трогаете сердца наши: сколько побудительных причин для впечатления в памяти нашей спасительных ваших наставлений!

Эра. Если нельзя справедливо подозревать писателей Нового Завета, что они хотели нас обмануть, или что сами были обмануты, то Евангелие истинно, и самое утонченное, и самое упорное безверие не может поколебать достоверности тех событий, которые в нем изображаются. Но Евангелисты не могли быть ни обманщиками, ни людьми обманутыми. Чтобы вести рассуждения наши в порядке, докажем наперед, что они не могли быть обманщиками.

Первая цель обманщика состоит в сокрытии преднамеренного им обмана; и всего легче можно заметить намерение его и его искусство в выборе повествуемых им обстоятельств. Выдумает ли он какое-либо событие: то говорит, что оно случилось очень давно, или что оно происходило в весьма отдаленной земле, или что небольшое токмо число людей видели оное, или что бывшие свидетели оного вымерли, или что происшествие это единственное и необыкновенное, не продолжавшееся в том же виде, на которое нельзя дать ощутительных доказательств. Словом, тонкий обманщик всегда имеет готовые пособия для выведения себя из затруднения, на тот случай, если бы люди, принимающие в рассказываемом им событии участие, стали неотступно от него требовать точных доказательств.

Апостолы следуют совсем другому способу. Они не токмо не заботятся о выборе повествуемых ими происшествий, но рассказывают о столь явных, о столь многочисленных и о столь известных событиях, что надобно или изобличить их во лжи, или поверить тому, что они говорят.

Ибо, ежели вы спросите: где свидетельствовали они о истине сих событий? то вам будут отвечать, что на самых тех местах, где оные случились: во Иудее, в Иерусалим; а дабы вы в том не сомневались, то вам докажут древнейшими памятниками, что Апостолы проповедью своею основали Церковь в Иерусалиме.

Ежели вы хотите знать время оных событий, то вам докажут, что в течение трех лет с половиною совершились чудеса Иисуса Христа, Его смерть, воскресение и вознесение; а по прошествии нескольких недель после сего последнего события, Апостолы начали проповедовать всенародно во Иерусалиме.

Ежели вы хотите знать свидетелей, утверждающих истину сих деяний, то вам представят великое число таки х свидетелей, кои жили во время проповеди Апостольской и обращались с самим Иисусом Христом.

Ежели вы хотите знать, какого свойства события, здесь утверждаемые, то вам показывают события самые разительные и знаменитые: вам представляют исцелевших больных, мертвых восставших из гробов; человека, который, быв пригвожден ко кресту в виду и при воплях всего народа, со славою исшел из гроба по данному им обещанию, беседовал с своими учениками, и, непреложно доказавши свое воскресение, вознесся на небо.

Ежели вы хоти те исчислить чудеса Иисуса Христа, то вам покажут, что вся жизнь Спасителя есть беспрерывная цепь чудес.

Наконец, если вы спросите: какими разительнейшими доводами могут доказать вам истину сих деяний? то Апостолы отвечают вам бесчисленными чудесами, кои сами они производили, и кои столь же были всем известны, как и те чудеса, о коих они свидетельствуют. Совокупите теперь все сии обстоятельства и рассмотрите, можете ли вы оспаривать очевидную истину, из совокупности оных рождающуюся!

Апостолы не довольствуются словесным проповедованием чудес Спасителя; они пишут о них, и писания их проникают во все концы земли. Следовательно, они не скрываются; хотят, чтоб все народы знали то, что они рассказывают; они подвергают деяния сии строжайшему рассмотрению, представляют их на суде всего мира.

Положим, что они сочинения свои написали сорок, пятьдесят или шестьдесят лет по смерти Иисуса Христа; но не менее ясно то , что прежде сего времени были в Иерусалиме, и почти у всех народов церкви, основанные проповедью Апостолов или их учеников; не менее, же достоверно и то, что Апостолы и другие распространители Евангелия возвещали словесно о чудесах и о воскресении своего Учителя, то есть, о самых существенных деяниях, содержащихся в их писаниях, и что целый мир слышал о чудесах Христианства прежде, нежели мог читать историю оного. Каким образом без сего убедить людей почитать божественною ту книгу, которая утверждает, что Апостолы и ученики Спасителя возвещали им то, чего они действительно никогда им не возвещали? Но, если были Христиане прежде, нежели появились Евангелия, то верно, Евангелия сии были совершенно сообразны с верою Христиан, поскольку они приняли их; и так вера сия основана была на истине, на достоверности повествуемых Апостолами деяний, утвержденных многими свидетелями на самых местах, и почти в самые те времена, когда деяния сии случились. Следовательно, Евангелия не суть произведения обмана.

Как бы то ни было, предположим на минуту, что Евангелие сочинено было человеком, желавшим основать Религию; скажите ж мне, осмелился ли бы сей обманщик, кто б таков он ни был, сказать: многие в живых еще сущие могут свидетельствовать о том, о чем я повествую.... Целый город Иерусалим свидетель деяния сего.... Я сам видел описываемые мною события.... Не значило ли сие поставить над собою, столько же судей, сколько читателей? Не значило ли сие подвергнуться изобличению во лжи, не говорю – со стороны мнимых токмо свидетелей, на которых мог бы он сослаться, и лиц, о коих говорил бы он, но от самых современников, которые или не знали бы сих свидетелей, или были бы убеждены в их несуществовании? Однако ж язык сей есть общий всем писателям Нового Завета и никто никогда, даже Иудеи и язычники не осмеливались противоречить им; напротив они в великом множеств обращались при едином повествовании о чудесах, ими возвещаемых: посему они были уверены в действительности оных; посему Апостолы их не обманывали; посему они почитали Евангелие произведением сих проповедников Веры и твердым памятником их учения.

Если ученики Спасителя выдумали деяния, описанные ими после проповедания оных, то они долженствовали почитать Религию вымыслом. Почему же они столь мало сходствуют с теми честолюбцами, всех времен, кои старались основать секту, которой были бы они и законодателями и предводителями? Для чего они, вместо того, чтоб вымыслить учение, благоприятствующее склонностям сердечным, проповедуют нравоучение, имеющее целью укрощение всех порочных страстей и смирение самолюбия? Для чего ни один из них не присвояет себе чести изобретения? Почему не потщеславиться бы титлом и властью учителя? Для чего все они единогласно воздают высочайшую честь другому человеку? И какому еще человеку? Распятому! Для чего они столь единодушны, что , касательно существенного, ни в чем не противоречат друг другу; столь смиренны, что ни один из них не присвояет себе первенства; столь беспристрастны, что ни одна из страстей человеческих не имеет, кажется, участия в их поступках?

Впрочем, они подтверждают все, что говорят, не отвлеченными и непроницаемыми умозрениями, как то делает большая часть обманщиков; не пышными и ослепительными описаниями, как Магомет в своем Алкоране; не сцеплением нелепостей и бесчинных правил худо расположенных, как сей самый обманщик; но деяниями, познание которых зависит от чувств, повествованиями и простыми и естественными, в коих всяк мог удостоверяться.

Вы, может быть, скажете, что деяний сих не оспаривали потому, что никто не принимал в них участия. Как! В них не принимали участия Иудеи, которых хотели выставить гнусными богоубийцами, и на заблуждения которых нападали? В них не принимали участия язычники, которых нечестивые таинства долженствовали разрушиться, коль скоро Евангельские истины соделаются известными? В них не принимали участия Первосвященники, ревнители своей власти, чиновники, враги новых сект, и народ, раб предрассудков и суеверия? Наконец в них не принимали участия сами Христиане, которых истина сих деяний убеждала переносить ужаснейшие мучения? Вы ясно видите, что эти люди всех возрастов, всех стран, всех состояний, совсем не в том были расположении, чтоб могли верить сим деяниям без всякого исследования.

Никогда обманщик не станет лгать, если не надеется от лжи своей получить какую-либо пользу, а тем более, если он предвидит, что подтвердить оную должен будет потерей своей свободы, имения и жизни. Сие однако ж самое делали Апостолы и Проповедники Евангелия. Они не неведали, что когда будут они всенародно проповедовать Иисуса Христа и дела Его, то не пощадившие Его не пощадят и их самих. Совсем не ожидая временного какого-либо благополучия, в награду за свое мужество, они знали, каким подвергались опасностям; они знали, что более и более возжигали против себя неистовство народа, принесшего в жертву ярости своей Спасителя; они знали, что язычники почтут их возмутителями общественного спокойствия; божественный Учитель их сказал им: (Мф.10:16–17) Се Я посылаю вас, как овец в средину волков. Вы будете изгнаны из синагог; будете за Меня представлены правителям и царям; (Ин.16:2) будете ненавидимы всеми; но наступит время, что всяк, кто лишит вас жизни, будет думать, что он делает угодное Богу (Мф.10:24). Помните, ученик не бывает выше своего Учителя (Ин.15:20). Ежели Меня гнали; будут гнать и вас. – Сих-то плодов ожидали они от своего посланничества, и с каким однако ж усердием исполняли оное! В то самое время, как пред глазами их делали приготовления к мучениям; в то время, как они должны были под ударами лютейших палачей кончить жизнь свою, в то самое время они с величайшей бестрепетностью исповедовали истину возвещаемых ими миру деяний. Ах! любезные мои, поверим свидетелям, пожертвовавшим своею жизнью.

Люди, соединяющиеся, чтоб обмануть все народы, должны действовать с гораздо большим согласием, с большею хитростью, с большею ловкостью, нежели другие, и сие согласие, сия хитрость и ловкость обнаруживаются в их сочинениях, сколько бы их искусство и политика ни старались сокрыть оные; но когда я рассматриваю Евангелистов, то ничего такого не нахожу в их книгах.

Во-первых, я не нахожу в них умышленного согласия. Правда, что есть у них общее, всем им принадлежащее свойство: это чудная, от всякого притворства удаленная простота; но различие их слога доказывает и различие сочинителей, и надлежало бы не знать всех правил критики, чтоб с первого взгляда не заметить, что они писали не в одно время, и что между ними не было никакого сношения. Если б оное было, то повествования их совершенно сходствовали бы между собою, они расположили бы события в надлежащем их порядке; между тем очевидно, что каждый Евангелист избрал для себя особенный порядок, не имея в виду общего расположения, и что если повествование его согласно с повествованием прочих, то истина, а не намерение производит сие согласие.

Еще более в этом убедимся, когда обратим внимание на некоторые кажущиеся противоречия у каждого из божественных сих писателей; ибо очевидно, что если бы они писали вместе, то избежали бы сих противоречий, или изъяснили бы оные для предупреждения неблагоприятных впечатлений, которые естественно возбуждаются против писателей, кажущихся противоречащими друг другу. Я знаю, что можно согласить сии противоречия, но для сего надобно подумать; и немногие способны найти то, чем оные соглашаются. Посему во все времена были люди, коим не нравились сии разности, и кои почитали оные слабым местом, с которого можно было нападать на Священное Писание; но совсем напротив; ибо нет ничего ни убедительнее, ни сильнее, для доказательства истины оного, как самая сия мнимая слабость, которая служит неопровергаемым доводом того, что оно не было написано по соглашению, и что сочинители занимались более истиною, нежели правдоподобием, что они хотели быть токмо правдивыми, а не казаться таковыми.

Во-вторых, я столько же не нахожу в Евангелистах желания казаться добрыми, как и умышленного согласия. Люди естественно любят выставлять себя во всем том, что ни делают, особливо же те, которые выдают себя за учителей и преобразователей людей, стараются выказать себя в том, что говорят. Писатели Св. книг в сем случае водимы были совсем другим духом. Будучи весьма просты и скромны в своих речах и в своих повествованиях, они нимало себя не хвалят; исчисляют свои погрешности; сознаются в своих слабостях; не скрывают незнатного своего рода; с чистосердечием воспоминают о справедливых упреках, которые неоднократно получали они от своего Учителя.

И какие понятия дают они нам о сем Учителе, который, по верованию их, есть Владыка естества? Повествуют ли они о временном его родословии, то означают токмо имена его предков, не упоминая ни об их достоинствах, ни об их добродетелях, ни об их деяниях. Богочеловек сей рождается в вертепе, подвержен будучи суровостям времени года и крайней нищете. Гонение против Него начинается с самою почти минутою его рождения. Он избавляется от лютости тирана, ищущего Его жизни, токмо скорым бегством: Его не отличают от простого народа, Его почитают человеком обыкновенным. О бесчисленных Его чудесах Евангелисты говорят с такою простотою, что можно бы подумать, что они пишут постороннюю, до них не касающуюся историю. Никогда не вырываются у них обидные слова против врагов Иисуса Христа, против Его мучителей, против Его судей; зависть и неистовство жрецов, жаждавших Его погибели, не исторгают из уст их ни малейшего поношения. Они повествуют о страдании Его, не останавливаясь ни на каком обстоятельстве, и не примешивая к повествованию собственных размышлений. Можно было бы сказать, что они сократить токмо стараются сие повествование; надобно всех их четырех соединить, чтоб иметь довольно полное понятие о страдании Спасителя, но даже и тогда ясно покажется, что не все сказано. О предательстве Иуды, возмущающем сердце каждого читателя, не делают они ни малейшего рассуждения. Они не замечают ни кротости Иисуса Христа, когда Он получил заушение, ни твердости Его в разных мучениях, коим Его подвергали. О жестоком бичевании сказано одно только слово, и то стороною в двух Евангелистах. О распятии только что упомянуто. В другом уже месте, и то как бы случайно, говорится, что руки и ноги Иисуса Христа были пронзены гвоздями и прибиты ко кресту, и без сказания об Его воскресении событие сие оставалось бы неизвестным. Кто бы из нас подобным образом описал смерть добродетельного человека несправедливо гонимого, наипаче же, когда он был нам родственник, наш друг, когда осыпал нас благодеяниями, когда жизнью своею пожертвовал для избавления нас от смерти? По крайней мере, торжество вознесения Спасителева, кажется, подавало повод к тому, чтобы окончить историю сию блистательным образом, но два Евангелиста умалчивают об оном, два же другие говорят токмо: И вознесся на небо (Мф.16:19; Лк.24:51). Этого свойства простоты и беззаботливости о привлечении читателей мы не найдем ни у какого другого писателя; но им всем оно принадлежит в равной степени.

Наконец, я не нахожу в Евангелистах никакой хитрости. Они говорят, например, что смерть Иисуса Христа сопровождалась тьмою и землетрясением, что завеса во храме раздралася на двое от одного края до другого. Если все сие выдумано, то признаться надобно, что писатели сии лишились ума, вздумавши уверять других в подобных обстоятельствах. Впрочем, для чего было им выставлять доказательства поносной казни их Учителя, когда одна мысль об оной легко могла разрушить те величественные понятия, которые другие уже имели о Нем, так как Апостолы писали Евангелие в то время, когда слава Спасителя уже довольно распространилась между Иудеями и язычниками? Для чего не пропустили они сих горестных обстоятельств, и не заменили их другими сообразнейшими с мнением народным, и, по-видимому, достойнейшими Бога? Для того, что обстоятельства сии были истинны; ибо иначе могли ли бы они убедить жителей Иерусалима, что в тот день, как распят был Христос, завеса в их храме раздралась, и разные чрезвычайные чудеса последовали?

Столь же мало они показывают искусства в сказании о воскресении своего Учителя. Они повествуют, что гроб Его был запечатан; что к оному приставили стражей, что подкупленные Первосвященниками стражи на другой день разгласили, будто во время сна их ученики Иисуса Христа похитили тело Его; и что разнесенная стражами молва, была еще в свежей памяти у Иудеев. Ежели сих повествований не оспаривали Иудеи, то это самое служит разительнейшим доказательством истины Евангелия. Но тысячи Иудеев обратились в самом Иерусалиме в веру, спустя два месяца после сего события, следовательно они признавали истину сего повествования. И так, когда воскресение Иисуса Христа доказано неоспоримо, то нет более средств для опровержения достоверности Евангелия; надобно признать Иисуса Христа посланником Божиим, и увериться, что избранные Им для проповедания учения Его ученики не могли быть бесчестными обманщиками.

И так, остается токмо исследовать, не были ли они сами обмануты. Но предполагать, что все Апостолы, все ученики, следовавшие за Спасителем, были обмануты, значило бы оскорблять природу человеческую, значило бы противиться всем правилам здравого рассудка. Ибо, если люди сии были обмануты, воображая видеть чудеса, которых действительно не видели, то каким образом могли они уверить столько народов в бытии Избавителя, ими возвещаемого? Если они были обмануты, то целый город Иерусалим, что я говорю! вся Иудея была вместе с ними обманута. Если они были обмануты, то не имели дара чудес, который иметь воображали; они думали, что могли говорить всеми языками, и ничего сего не было; писали с полною уверенностью ко всем Церквам, какой долженствовал царствовать между верными порядок, в употреблении сверхъестественных даров, и между тем никто не знал сих даров. И так, вы видите, любезные мои, сколь безрассудно было бы сказать, что проповедники Евангелия были обмануты; я многими доводами доказал вам, что еще безрассуднее было бы утверждать, что они были подлые обманщики: следовательно обнародованные ими деяния истинны; а посему Новый Завет, Ь котором они описали сии деяния, должно почитать книгою божественною, где видна, так сказать на каждой странице десница Вечного.

Евг. Конечно, почтенный Эраст, ничего нет убедительнее сего доказательства, и вы доставили нам оружие для поражения самого дерзновеннейшего нечестивца. Будучи убежден в божественности обоих Заветов, я не престану научаться из оных моим должностям, не престану размышлять о сих священных книгах, и созерцать в оных милосердие Божие к человекам.

Эра. Одобряю твою решимость, и советую тебе исполнять оную с постоянством; ибо истинно верующий должен прилежное чтение Св. Писания почитать первейшею своею обязанностью.

В самом деле, что есть Св. Писание, как не письмо, писанное Всемогущим к твари своей? Если б вы получили письмо от какого-нибудь Царя земного, то поторопились бы прочесть оное, поспешили бы узнать волю Монарха. Здесь, Царь Небесный, Господь Ангелов и человеков говорит вам: можете ли вы, без преступления, не внимать гласу Его и не слушать слова самого Бога?

Первые Христиане, долженствующие служить нам примерами, столь были сильно уверены, что Спаситель присутствует во святом Евангелии, и что Он говорит в нем всем читающим оное, что не иначе, как только с чувствами истинного благоговения читали оное. Для изъявления благоговения сего, во время Литургии, по прочтении Евангелия, лобызают оное. В Греческой Церкви, пред начатием чтения Евангелия, Епископ снимает с головы своей митру, для показания, что он ученик токмо в присутствии божественного Искупителя; в сей же Церкви Евангелие поставляется вместе со Святыми Дарами на Престоле, с зажженною за оным свечей, дабы оно занимало место самого Иисуса Христа.

Ветхий и Новый Завет составляли все богатство и все утешение первых верующих; скорее можно было лишить их жизни, нежели исторгнуть из рук священную сию книгу. Миряне, как и другие, говорят Историки лучших времен Христианства, всегда имели ее при себе, читали ее прилежно, и даже знали ее наизусть. Ремесленники с почтительностью полагали ее в своих мастерских, дети и слуги читали ее, или чтение оной слушали ежедневно в семействах своих. Наконец, путешественники и солдаты носили ее с собою в дорогах, как верную оборону и действительнейшее охранение.

Но, увы! куда девались счастливые времена сии? Ныне едва раскрыть удостаивают божественное сие творение. Столько-то развращение ежеминутно делает новых успехов! Неверие торжествует беспрепятственно над множеством Христиан, почти стыдящихся узнать великие истины, кои Бог соизволил открыть нам.

Евд. Разве все Христиане обязаны читать Св. Писание?

Эра. Чтоб показать вам всю великость сея обязанности, сам С. Златоуст будет вам ответствовать: «Да не представляет мне никто, говорит сей Отец Церковный, оных пустых и предосудительных извинений: я вовлечен в тяжбу, занят общественными делами; я ремесленник, должен пропитывать себя трудами своими, имею жену, обременен детьми, должен трудиться для моего семейства; я светский человек, не мне должно читать Св. Писание, но отрекшимся от мира, удалившимся в пустыни и на вершины гор, и ведущим жизнь, сообразную с их состоянием. О человек! Что ты говоришь! Разве по сей причине, что ты развлечен и обязан многими делами, не можешь ты читать С. Писания? Тебе-то, напротив, и настоит в и оном большая нужда, нежели уклонившимся от мира. Сии люди, быв удалены от мира, удалены и от браней, следовательно, находятся в безопасности от уязвлений; но ты всегда среди опасностей, так не ты ли более их имеешь нужды во врачестве, поскольку чаще бываешь уязвляем? Ибо жена твоя досаждает тебе и оскорбляет тебя, сын твой опечаливает тебя; слуга твой приводит и тебя в гнев; друг твой завидует тебе; и сосед вредит тебе; равный тебе теснит и тебя; судья грозит тебе; бедность огорчает тебя; смерть родственников твоих опечаливает душу твою; благополучие надмевает тебя; злополучие приводит тебя в уныние; наконец мы отовсюду окружены многоразличными нуждами и тысячью случаев, кои могут подать повод к гневу, беспокойным заботам, смятениям, прискорбиям, тщеславию, глупому высокоумию; и мы подобны людям, кои со всех сторон видят стрелы готовые на их поражение: сие-т о должно убедить нас в необходимости, в которой все мы находимся, великие и малые, богатые и убогие, ученый и невежда, занятой человек и незанятой, необходимости, находить непрестанно в Св. Писании все оружия, кои оно доставляет нам для нашей обороны».

Евг. Какую пользу простолюдины и неученые могут получить от сего чтения, которого они ни мало понимать не будут? Конечно, хотя и говорит о том С. Златоуст, но я думаю, что можно было бы уволить сей класс Христиан от оного.

Эра. И ты, друг мой, весьма грубо ошибаешься, сей самый учитель тебе сие доказываешь: «Хотя бы мы и не понимали содержащегося в Св. Писании, но одно чтение оного много может питать нас. Впрочем, невозможно, чтоб не понимали всего читаемого; ибо Дух Святой старался, чтоб оно писано было таким образом, чтобы и Мытари, (то есть, сборщики общественных пошлин, бывшие в то время величайшими невеждами), шатерные мастера, пастухи и прочие грубого состояния люди, неученые, безграмотные могли понимать сии книги. Для того самого, чтобы простолюдины не отговаривались сим предлогом, содержащиеся в них истины приспособлены к понятию каждого, так, что ремесленник, слуга, бедная женщина и самые невежды могут получить пользу от сего чтения.

Какую пользу, скажете вы мне, извлечет из слова Божия понимающий оное, но оного не исполняющий? Отвечаю, что и такой может извлечь из оного некоторую пользу; ибо внимание, с каким он станет читать божественное слово сие, о заставить его чаще укорять себя; возбудить его раскаяние о дурном своем поведении; он от того излечится, и возможет даже получить охоту к исполнению того, чему он из Св. Писания научится. Но можно ли надеяться, что человек удалится от своих грехов, что он сознается в них и постарается исправиться, когда он, по неведению слова Божия, не знает и даже, что грешит?

Вы возразите мне, может быть, что вы итак бедны, что не в состоянии купить книгу Евангелия. Но, скажите мне, препятствует ли вам бедность иметь все нужные для ремесла вашего инструменты? Без сомнения, нет. Для чего ж вы при всей своей бедности столь заботливы, что имеете все и нужное для вашего искусства, а отговариваетесь бедностью, когда идет дело о покупке книг, толико полезных для спасения душ наших?

Не забывайте, что я скажу вам: если святое Евангелие есть в доме, то диавол не может войти в него. Когда же мы имеем оное не токмо в домах своих, но при себе и в своих сердцах, то еще вернее и истиннее, что мы всегда будем предохранены от ядовитых стрел обаяний сего духа и злобы и тьмы.

Так вещал красноречивейший из Отцов Греческой Церкви; и Папа С. Григорий Великий, подтверждает учение сие историческим событием, которого он был самовидцем. «Сервул, говорит сей Св. Первосвященнике, бедный нищий, лежал обыкновенно в галерее, ведшей в Церковь С. Климента. Он был расслаблен всем телом, и в сем состоянии находился с самого младенчества. Он не токмо не мог стоять на ногах, но ему нельзя было ни приподняться на одре, на коем лежал он в жалком положении растянувшись, ни поднести руку ко рту, ни поворотиться на ложе своем. К сему прискорбию присоединилась и крайняя нищета, и пропитание его зависело от подаяния проходящих; но с обнищанием благ счастья, Бог ущедрил его внутреннею благодатью, соделавшею его богатым в добрых делах. При нем были брат его и мать, а как ему подавали большую милостыню, то он приказывал им раздавать оную бедным, удерживая токмо нужное для пропитания их троих. Он был не учен, однако ж купил себе книги Св. Писания, и просил добродетельных людей, коим помогал, читать ему сии книги прилежно, так что он знал наконец все Св. Писание наизусть, хотя и не умел грамоты».

Евг. История сия столь же трогательна, сколь нравоучение С. Иоанна Златоустого убедительно. Но дабы воспользоваться как тою, так и другим, скажите мне, какие нужны расположения, дабы с большею пользою читать Св. Писание?

Эра. Расположения сии суть: благоговение, смирение, любовь.

Я доказал вам, что Евангелие есть книга достойная благоговения. И так, станем благоговеть пред словами Спасителя прежде чтения оных; и читая оные, станем сообразоваться в сем с упражнениями первых Христиан и с решениями Соборов, называющих слова Св. Писания словами святыми и достойными благоговения. С. Карл Борромей всегда читал Св. Писание с обнаженною головою и на коленах, дабы внимать в оном Богу в беспрерывном благоговении. Последуем его примеру, сколько сие нам силы наши позволят. Преклонимся, читая святое Евангелие, духом, сердцем и, если возможно, даже телом; да внимаем в оном, с глубочайшим благоговением, самому Богу, нам вещающему.

Чтоб с пользою читать священные книги, надобно просить благодати Духа Божия дабы божественный Дух сей открыл нам чудеса, в них сокрытые. Благодать же сию можно получить токмо смирением, которое есть основание любви Христианской. Нет ничего противнее и в то же время пагубнее сему смирению дерзости, с какою плотские люди, руководствуясь только своим разумом, часто дают решительные приговоры касательно смысла Св. Писания. Единая токмо Церковь есть хранительница оного; от нее единой мы должны получать разумение оного. Она говорит нам устами Святых Отцов и устами наших пастырей; станем внимать ей с младенческим смирением и послушанием.

«Любите Бога, говорит С. Августин, и для вас все будет понятно в Св. Писании. Оно везде повелевает любить токмо Бога. Когда оно ясно, то оно ясно показывает любовь сию; когда же оно темно, то темно и как бы в гадании показывает оную. И так, тот токмо знает, что ясно и что темно в Св. Писании, кто умеет любить Бога». Войдем в сие третье и последнее расположение.

Читая слово Иисуса Христа, будем иметь сердце воспламененное любовью к Богу и к великим читаемым нами истинам. Любовь сия усовершит прочие наши расположения и более и более увеличит наши познания.

«Ибо любовь просит, так присовокупляет Св. Августин, любовь ищет; любовь толкает в дверь и заставляет отворять себе; чрез любовь пребываем мы тверды в истинах, Духом Божиим нам открытых».

Евд. Благодарю вас, почтенный Эраст, за наставления, теперь вами нам данные; я никогда не забуду оных. Отныне Евангелие будет единым моим учителем, единым моим путеводителем, единственною моею книгою; я буду почитать Св. Писание за неиссякаемый источник познаний и добродетелей.

Эра. Чувствование сие весьма благоразумно. О если б вы, любезные мои друзья, могли сохранить оное навсегда!

Эраст. Бог вечно мог существовать в самом себе, поскольку в самом себе находит Он все свое блаженство; но желая явить бесконечность своего существа, желая привести разумные твари к тому, чтобы они благоговейно почитали, любили и прославляли Его благость, премудрость, всемогущество, правосудие и все прочие совершенства, Он благоволил извлечь из ничтожества, единым своим словом, и по единой своей воле, неисчислимое множество чудес, которые мы называем творениями. Это, любезные мои, первая истина, которой, после познания о Боге, научают нас священные книги.

Евгений. Скажите мне, какие самые совершеннейшия творения?

Эра. Ангелы. Поскольку Св. Писание дано нам для того, чтоб научить нас токмо нужным истинам, а не для удовлетворения пустого любопытства; то оно не сказывает нам ничего положительного о времени сотворения сих блаженных духов, но о существовании их свидетельствует в весьма многих местах, и сего довольно для утверждения нашей веры.

Ангелы суть существа духовные, следовательно, не имеют ни тела, ни образа, ни цвета; и если являлись они когда-либо людям, по повелению Всемогущего, то принимали на себя, как я вам уже говорил о том, более кажущееся, нежели вещественное тело, способное поразить глаза наши, кои могут видеть токмо чувственные предметы.

Бог сотворивший их для того, чтоб они зрели Его и наслаждались Им, дал им чистейший ум для познания добра, благоустроенную волю для любления оного, и все благодатные дары, в каких только они имели нужду, для того, чтобы постоянно пребывать в любви к Создателю, и заслужить вечное наслаждение небесною славою.

Но многие из них погубили себя гордостью. Они почли себя столь же совершенными, как и сам Бог, и приняли дерзкое покушение отторгнуться от Его власти. Превечный, в наказание за святотатственную их дерзость и гнусную неблагодарность, низринул их в ужасную пропасть, называемую Адом, где угрызение совести и отчаяние будут вечно их мучить. Мятежные сии Ангелы именуются дьяволами, властями ада, демонами, злыми духами, ангелами тьмы, начальник же их называется Люцифером или Сатаною.

Евдоксия. Посему все демоны заключены во аде? Если сие справедливо, то для чего говорят нам, что дьявол непрестанно ходит вокруг нас и старается поглотить нас?

Эра. Все демоны терпят вечные мучения, заслуженные ими своим мятежничеством; сие не препятствует однако ж многим из них рассеиваться по земле до дня судного. Они непрестанно стараются довести нас до соделания зла, дабы иметь в нас сообщников своего злополучия. По необходимому следствию таковой злости, они научили язычников воздвигать им алтари; для удержания же их в богопротивном сем поклонении, они издавали иногда прорекания, открывали тайны, предсказывали будущее, вселялись в мужчин и женщин, производили многие другие удивительные дела. Во многих странах им приносили людей в жертву, и в Америке долгое время был в обыкновении варварский сей обычай.

Евг. Для чего Бог, который столь благ, позволяет демонам обольщать людей?

Эра. Точно для той же причины, для которой, как я говорил вам, Он попустил зло, дабы извлечь из оного большое добро. Искушения дьявола, если мы не станем оных слушать, подают нам возможность заслужить благоволение Божие. Бог хочет, чтоб люди были непрестанно осторожны, чтоб они беспрерывно пеклись о самих себе, чтоб они молились денно и нощно, и чтоб укрепляли себя вечным Его словом, которое Он начертал в священных книгах.

Таким образом, любезные дети, когда вы почувствуете какое-нибудь преступное желание, то всячески остерегайтесь прилепляться к пагубной мысли, которую оно рождает в уме вашем. Воображайте, что враг вашего спасения внушает вам оное желание; бегите от него, отвергайте от себя оное. Просите Всемогущего, да возбудит ваше мужество и веру, или, всего лучше, возьмите Евангелие, читайте оное, размышляйте о нем, и вы наверное восторжествуете над вероломными искушениями прельстителя. Таковыми-то победами можно достигнуть оного блаженного жилища, которого лишился князь тьмы чрез свое преступление.

Евд. Скажите мне, пожалуйте, какие главные должности благих Ангелов?

Эра. Оные объясняются из самого наименования – Ангел, которое значит вестник или посланный.

Судя по тому, чему научает нас Св. Писание о сих блаженных духах, можно разделить их на девять чинов, подчиненных одни другим, и сие-то называется небесной Иерархией. Вот имена каждого, из них: Серафимы, Херувимы, Престолы, Начала, Власти, Господства, Силы, Архангелы и Ангелы. Ангелы представляют молитвы наш и Всевышнему, повелевшему им быть нашими заступниками, помогать нам противиться искушениям диавола и указывать нам путь к небу. Посему-то мы называем их Ангелами Хранителями. Не забудем никогда сего Божия благодеяния, и во всех наших опасностях станем призывать, помощь благодати, чрез ходатайство нашего Ангела Хранителя, к которому мы должны иметь особенное благоговение.

Евг. Н е угодно ли вам рассказать историю сотворения мира?

Эра. Бог единым своим словом и по единому действию своей воли мог сотворить все чудеса поражающие наши взоры; но Он восхотел создать твари в постепенном порядке и в действиях всемогущества своего показать глубокую свою премудрость.

Прежде всего. Он сотворил небо и землю, но материя , назначенная для сложения мира, составляла тогда одну токмо смешанную массу. Небо, воздух, воды и земля не были разделены; и сей-то необразованный состав именуется хаосом.

В первый день, сотворил Бог свет и разлил оный по хаосу. Свет сей был слабый образ света солнца, которое в четвертый день сотворено.

Во второй день, созданы были небеса, и воды так разделены, что одна часть осталась на земле, от чего произошли моря, реки, озера, ручьи и источники, а другая совокупилась в пары, составила облака и падала на землю в дожде.

В третий день, собраны воды во едино, земля, которой поверхность покрывали они, явилась по повелению Божию; в тот же день оделась она деревьями, травами и плодами.

В четвертый день, сотворил Бог солнце, луну, звезды, и повелел им разливать свет свой на лице земли для освещения тварей, которые потом Он поселил на ней; в сей же день дал он иметь точные и правильные движения, от коих происходят времена года.

В пятый день, Он повелел водам произвести рыб, и вдруг наполнились оные бесчисленным множеством разного рода животных, населяющих недра их. Воздуху приказал произвести птиц, и в ту же минуту множество крылатых творений, пленительным гласом своим принося дань благодарности Создателю, воспарило к небесам.

В шестой день, повелел Бог земле произвести всякого рода животных, и земля повиновалась. Тогда Бог, взирая на свои творения, и видя, что оные достойны Его премудрости, одобрил их и благословил. Потом, сказав всем животным (Быт.1:22): Плодитесь и размножайтесь, вложил в них чрез сие начало плодородия.

Бог, желая дать властелина миру, и поставить на земле разумное существо, которое, разделяя с Ангелами счастье прославлять и любить Его, было бы, некоторым образом, правителем, жрецом природы и истолкователем благодарности всего существующего, положил в совет своем создать человека. Но заметьте, каким образом благоволит Он действовать в сем новом произведении своего всемогущества.

Для произведения всех прочих тварей Он глаголал токмо: Да будет! и чудеса рождались по гласу Его. В сотворении же человека премудрость Его действует, иначе: дабы показать нам, каковы должны быть преимущества и достоинство сего нового творения, Он держит, так сказать, совет с самим собою (Быт.1:20): Сотворим человека, говорит Он, по образу нашему.

Он тогда же взял персть от земли, образовал на ней тело человека, и, соединив оное с душою разумною, дал жизнь телу сему; ибо душа разумная есть начало жизни тела человеческого.

Евг. Нельзя ли почесть кровь началом жизни? Ибо, если выпустить у человека всю в жилах его находящуюся кровь, то он, без сомнения, лишится жизни.

Эра. Справедливо, что такому человеку не возможно жить; но из того не надобно заключать, что кровь есть начало жизни, она служит токмо орудием для нее, а между орудием и началом есть большое различие. Когда ты пишешь, то говоришь ли ты, что перо пишет? Перо изображает только буквы, а рука твоя управляет пером, рукою же твоею управляет душа. Равным образом, душа управляет движением и обращением крови; а как сие движение и сие обращение суть орудия жизни, то из сего следует, что душа, управляющая ими, есть их начало.

Евд. поскольку душа столь нужна, то прошу вас объяснить нам ее свойство.

Эра. Душа есть существо духовное, бессмертное, созданное по образу Божию.

1. Душа есть духовна, то есть, она, подобно Ангелам, не имеет ни телесности, ни образа ни цвета. И вот каким образом разум доказывает духовность души.

Все мыслящее и рассуждающее о своих мыслях есть духовно: ибо вещество лишено способности мыслишь и рассуждать. Как ни обращайте вы вещество, вы найдете в нем только пространство, фигуру, местное движение. Не возможно, чтоб мысль была телом, и чтоб тело было мыслью. Но мы не можем сомневаться в том, что мы мыслим, познаем желаем, размышляем, и проч. Когда мы сомневаемся о том, точно ли мы мыслим, то самое сомнение наше уже есть мысль. Посему, есть в нас духовное начало, силою которого мы мыслим, и сие-то начало мы называем душою разумною.

2. Душа бессмертна, то есть, она никогда не престанет существовать; для лучшего уразумения сего вопроса, различим два вида бессмертия, одно бессмертие – независимое и собственно так называемое, другое – дарованное.

Первый род бессмертия принадлежит единому токмо Богу, бытие коего, столь необходимо, что Он никогда не может его лишиться.

Второй род бессмертия имеют существа духовные, кои могут, правда, по естеству своему, лишиться своего бытия, но сохранять однако-ж оное на всегда, поскольку сие так угодно Богу. Из сего следует, что бессмертие души есть дарованное и основанное единственно на благодеянии Всемогущего. Вот каким умствованием доказывают сие бессмертие, душою нашею полученное от Бога.

Если Бог есть преблагий, пресправедливый, премудрый, то Он по своей бесконечной благости, правосудию и премудрости должен сохранить душу по разлучении ее с телом; ибо благость, премудрость и правосудие Божии наиболее обнаруживаются, в награждении добродетели и наказании порока. Но когда бы душа не была бессмертна, то как мог бы он наградить праведных и покарать виновных? Ежедневный опыт удостоверяет нас, что в сей жизни добродетель не всегда получает воздаяние, а порок наказание. Итак, безрассудно было бы сказать, что Бог по смерти тела перестает сохранять душу, поскольку, говоря таким образом, уничтожили бы понятие об Его правосудии, благости и премудрости.

3. Душа создана по образу Божию. Но в чем состоит сей образ и подобие? В том, что мы получили от Бога дух, разум, волю, свободу, и чрез сии преимущества, несвойственные никаким другим творениям, кроме Ангелов, Бог напечатлел на нас, так сказать, свой образ и подобие; – ибо Бог есть дух, а Его разум, воля и свобода суть самые блистательнейшие совершенства божественного естества Его.

Евг. Как Бог сотворил душу первого человека?

Эра. Св. Писание научает нас, что Бог дунул на сотворенное им из земли тело, и что тело сие тот час получило жизнь и воодушевилось. Но что такое дуновение Божие? Выражение сие может показать нам не иное что, как духовность души.

Евд. Некоторая вещь несколько уже лет меня беспокоит; тысячу раз спрашивала я себя: моя собачка, столь много меня любящая, тоскующая по мне, радующаяся увидев меня, имеет ли душу? – и никогда не могла найти ответа.

Эра. Верю сему, моя милая; это одна из тех тайн природы, кои, усматривая мы с большею удобностью, поверим таинствам Религии.

Философы, сии воодушевленные благородною смелостью гении, пытавшиеся поднять край завесы, за которою скрывается природа, и проникнуть в ее тайны, оставляли нам различные мнения о душе скотов, и тем доказали, что они ничего не открыли, ибо коль скоро истина дать себя видеть, то она влечет к себе все сердца, и возбуждает единодушное согласие.

Одни говорят, что животные не что иное суть, как настоящие машины, бездушные, бесчувственные, неспособные к размышлению, и что они движутся по законам механики, которая потому токмо кажется нам неудобопонятною, что достойна божественного Зиждителя своего.

Но если спросят у них: для чего прекрасные сии машины имеют те же самые органы, как и мы, – уши, ноздри, язык, небо во рту, осязание, вкус; способности любить, бояться, ненавидеть, знать, воспоминать прошедшие вещи, способности, к коим вещество вовсе, кажется, неспособно; то они представляют нам только пустые причины, удобнее могущие разрушить, если б это было можно, истину бытия нашей души, нежели доказать, что скоты души не имеют.

Другие утверждают, что скоты одушевлены, и мнение их толикому ж подвержено сомнению, как и противников их; ибо или душа сия духовна, или она вещественна.

Вещественною она быть не может, ибо мы доказали, что вещество не может мыслить, желать, избирать, различать, словом; не может исполнять ни одной из сих должностей духа.

И так она духовна. Но если осмелятся утверждать сие, то впадут в великие затруднения; ибо тогда спросят у вас, бессмертна ли душа сия или нет? Буде вы скажете, что она смертна, как же, возразят вам, благость Божия попускает душе скотов, которая, без сомнения, не осквернила себя никаким беззаконием, рождаться подверженною многим бедствиям, например, голоду, жажде, болезням, и даже самой смерти, лишая ее надежды на другую жизнь? На это что вы будете отвечать?

Чтоб выйти из сей крайности, вы скажете, может быть, что душа скотов бессмертна, тогда запутаетесь вы в лабиринте вопросов. Вас спросят: может ли душа сия заслужить награду или наказание? Имеет ли душа скотов свободу избирать между добром и злом? может ли она надеяться в будущем блаженства или страшиться вечного наказания?

Таковы-то мы, любезные мои! Ум наш никогда недоволен; ненасытно жаждая познаний, он хочет все проникнуть, все исследовать, и всегда почти заблуждается. Для чего мы, вместо того, чтобы изнурять себя пустыми вопросами, не стараемся познать самих себя, дабы сделаться лучшими? Какие успехи сделали мы в изучении сердца человеческого? И если б не просветило нас Откровение, то, увы! что была бы наша мудрость? Ах, любезные дети, почтим с благоговением тайны, которые Вечный покрыл непроницаемым мраком. Какая нам нужда, есть ли у скотов душа, или нет? Мы имеем душу; постараемся же освятить ее помощью благодати; вот, что нам нужно. Ах, если мы имеем веру, если мы истинно любим Существо существ, если твердо уверены в непременности его обетований, то на что нам терять быстротекущие лета наши в столь пустых изысканиях?

Евд. Я охуждаю свое любопытство; и если бы не опасалась впасть в ту же погрешность, то просила бы вас, почтенный Эраст, рассказать мне о сотворении первой жены.

Эра. Сотворивши человека, Бог сказал (Быт.11:18): Не хорошо быть человеку одному; сделаю ему помощника, подробного ему. Потом погрузил Бог прародителя нашего в глубокий сон, и в продолжении оного вынул одно из его ребр, из которого сотворил жену, наименовал ее Евою, и представил ее, Адаму по его пробуждении. Адам, увидя ее воскликнул (Быт.11:23–24): Вот это кость из костей моих и плоть от плоти моей. Сего ради оставит человек отца своего и свою мать, и прилепится к жене своей, и будут два плоть одна.

Сии последние слова означают установление брака. И Христос, в Евангелии, ссылается на оные, для показания, что супружеский союз не может расторгнут быть разводом; и Он заключает, что когда муж и жена не два, но одно составляют тело, то человеку не должно разлучать то, что Бог сочетал.

Потом благословил Бог мужа и жену и сказал им (Быт.11:28–29): Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю и обладайте всеми животными. Се я даю вам всякую траву сеющую семя, и всякое древо, от которого есть плод, вам сие да будет в снедь.

Небо и земля со всем украшением их, окончены в шесть дней. В седьмой день, Бог успокоился. Сие не значит, что Он престал действовать, престал сохранять то, что сотворил, и управлять оными но что престал производить новые роды тварей; по сей-то причине освятил Он седьмой день.

Таким образом, любезные дети, Всевышний ознаменовал свое могущество; вот первые доказательства, которыми требует Он от нас беспредельной любви; но доказательства сии не единственны, и предметы, которые впредь займут нас, доставят нам более и более побудительных причин быть благодарными к сему благодетельному Существу, сотворившему нас для прославления своего.

Эраст. По сотворении мужа и жены, Бог, изведший их из ничтожества для того токмо, чтоб соделать их счастливыми, водворил их в прелестном саду, где природа совокупила, казалось, все свои богатства. Они должны были возделывать и охранять земной сей рай, в котором Всемогущий позволил им пользоваться всеми плодами. Возделывание сада сего не было для невинного человека трудом тягостным и грубым, поскольку земля все производила сама собою; но занятием покойным и приятным, ежеминутно подававшим ему повод удивляться и прославлять премудрость и благость Создателя. Рожденный царствовать на земле, он повелевал животными, своим телом, внешними и внутренними своими чувствами, и своим воображением. Таково было могущество души, созданной по образу Божию; она содержала все в повиновении и почтении; все же прочие твари споспешествовали счастью своего повелителя.

В Адаме и Еве, одаренных всеми естественными познаниями, к коим человек способен, не видно было ни малейшего следа сего грубого невежества, которое потемняет ум наш с самой минуты нашего рождения; никакой недостаток в суждении и в разуме не помрачал красоты их ума. Они имели полную и совершенную свободу делать все, что хотели, и прямую и к добру расположенную волю, без всякой наклонности к злу. Бог подавал им всякую помощь, всякую благодать, с которыми они могли бы, если бы только хотели, достигнуть вечной жизни, и без коих они не могли стяжать оную.

Водворивши Адама и Еву в земном раю Бог сказал им (Быт.11:16–17): Ешьте плоды всякого древа в сем саду; а плодов древа, которое есть посреди, не ешьте; ибо в день, в которой вы вкусите их, смертью умрете.

Древо, о котором говорил Бог, названо древом познания добра и зла, поскольку люди, если бы не коснулись его, то пребыли бы блаженны, и следовательно, знали бы одно добро; напротив, простерши к нему дерзновенную руку, они должны были сделаться злополучными, и следовательно, несчастным опытом познали зло.

Евд. Для чего Бог сделал Адаму такое запрещение?

Эра. Дабы он повиновением своим мог заслужить предопределенное ему блаженство. И заметьте благость Вечного в самом даже сем запрещении. Он просто мог не позволить человеку употребление сего опасного плода; но нет, желая направить волю его к добру, Он благоволит, объявляя ему верховную свою волю, возвестить ему о том несчастии, которое должно последовать за преслушанием заповеди. Мог ли Он представить человеку сильнейшее побуждение для убеждения его к повиновению?

Евг. Конечно нет; и я не понимаю, как прародитель наш не обратил внимания на сие побуждение? Кто же мог заставить его забыть и почтение и благодарность, которыми он обязан был своему Создателю?

Эра. Враг добра, диавол, который, для утешения себя в своем несчастии, старается умножить число несчастных.

Евд. Не угодно ли вам рассказать, какие сей мятежный Ангел употребил средства для приведения человека к столь ужасному преступлению? Ибо я думаю, что падение нашего прародителя может научить потомков его, каким образом они должны противиться нападениям искусителя.

Эра. Точно так, моя милая; слабости других суть полезный урок для мудрого, умеющего оным пользоваться. И так, рассмотрим со вниманием, что сделал диавол для прельщения человека, и что должен был делать человек, дабы не дать себя в обман.

Ангел тьмы, позавидовав блаженству наших Прародителей, облекся в образ змея и обратясь к жене, сказал (Быт.3:1): Подлинно ли сказал Бог: не ешьте плодов ни с какого дерева в саду?

Вместо всякого ответа прельстителю, Ева должна бы была бежать, и подобный вопрос почитать виновною дерзостью, отваживающеюся проникать в высокие тайны Всемогущего. Но она, желая показать все полученные ею преимущества, отвечала (Быт.3:23): Нам можно есть плоды с дерев в саду. Только плодов с древа, которое посреди сада, сказал Бог, не вкушайте, и не прикасайтесь к нему, чтобы не умереть.

Бог именно сказал: смертию умрете. Ева в ответе своем смягчила угрозу сию словами: чтобы не.

Самолюбие, внушившее сей ответ, есть начало гордости, и диавол не неведал сего. Посему ему не трудно было сделать то, что гордость восторжествовала в душе Евы. (Быт.3:4–5). Не умрете; напротив того знает Бог, что в день, в которой вы вкусите плода его, отверзутся очи ваши и вы будете, как боги, знающие добро и зло.

Заметьте, с какою силою возрастает гордость в нашем сердце, коль скоро мы, хотя однажды, отворим ей туда вход. Заметьте еще, сколь опасно и не много слушать обольщения искусителя. Лишь только Ева произнесла ему ответ, как и пала. Гордость до такой степени овладевает ее душею, что заставляет ее верить, будто Бог запретил ей прикасаться к древу познания добра и зла из низкой токмо зависти, единственно потому, что боялся, дабы человек не сделался Ему подобен.

Гордость влечет за собою любопытство. Ева захотела испытать, действительно ли она будет знать добро и зло, когда вкусит плода сего.

Наконец, по достойной сожаления постепенности, любопытство произвело чувственность. Плод был прекрасен на вид; Ева захотела испытать, был ли он и для вкуса приятен.

Она взяла плод и ела, также дала и мужу своему, и он ел.

Евд. Бог, без сомнения, предвидел, какое сделает человек употребление из своей свободы; для чего же Он дал ему столь опасный дар? или почему благодетельное сие Существо не воспрепятствовало ему употребить сей дар во зло?

Эра. Сотворив человека свободным, Бог хотел показать ему, что Он не имел никакой нужды в его почтении, впрочем Он дал ему счастливейшее преимущество заслужить, при помощи Его благодати, предопределенное Им для него блаженство. Попустив злоупотребление человеческой его свободы, Он предоставил Себе право, явить милосердие Свое, к падшему человеку, ибо даровал ему Избавителя и показал ему средства к умилостивлению Его правосудия.

Евг. Что случилось по преслушании Адама и Евы?

Эра. Они устыдились наготы своей, поскольку тогда только начали чувствовать возмущение плоти своей против духа, и покрыли себя смоковничными листами, кои весьма широки в Азии, где, как думают, находился земной рай.

Потом Бог сказал мужу, что земля произрастит для него одни только терния и волчцы, и что он в поте лица своего будет есть хлеб.

Жене Бог сказал (Быт.3:10): Скорбь на скорбь наведу Я тебе в беременности твоей; с болезнью будешь рождать детей; и к мужу твоему вожделение твое, и он будет господствовать над тобою.

Не одними сими наказаниями покарал их Всевышний за нанесенное ими Ему оскорбление. Тело их подвержено стало всякого рода немощам и смерти, душа их неведению и чувственному вожделению, то есть той гибельной наклонности, которая влечет нас ко греху, и которая имеет три ветви, от коих рождаются все грехи. Св. Иоанн сии три ветви называет (1Ин.11:10) похотью плоти, похотью очей и гордостью житейскою; под которыми можно разуметь чувственность, любопытство гордость; ибо сии три порока вовлекли в падение наш их прародителей.

Свобода их была весьма ослаблена, и они не имели более такой удобности, как прежде, делать добро.

Они лишились данной им от Бога власти над всеми животными. Они восстали против Бога; и все восстало против них.

Оба они постыдно изгнаны были из рая земного, и не могли более войти в него.

Наконец, так как они подпали под власть демона, то вход в небо, для которого они были сотворены, для них затворился; и они заслуживали вечное осуждение.

Евд. Мне кажется наказание сие ужасным, осмелилась бы даже сказать, чрезмерным.

Эра. Ты будешь иначе об оном судить, любезная моя, если рассмотришь беспредельное величие Того, Который оскорблен, ибо вина не сама собою ценится, но по отношению к тому, до кого она касается. Впрочем, сколь легко было Адаму исполнить повеление Господне! И так признайся, что наказание гораздо еще менее оскорбления; и когда бы даже Превечный обратил нас в ничтожество, из коего благость Его извлекла нас, то и сие было для нас таким наказанием, которое мы заслужили делами своими.

Евд. Я с этим согласна: но справедливо ли то, чтоб мы рождались виновными в преступлении, которого мы не сделали?

Эра. Как ты можешь рассуждать таким образом? Скажи мне, любезная Евдоксия, ежели бы Адам и Ева не преступили заповеди Божией, и тем заслужили с послушанием их сопряженное блаженство, спросила ли бы ты: почему наследовали мы славные преимущества наших прародителей? Разве должна пользоваться плодами их повиновения? и ты спрашиваешь у меня: почему рождаемся мы виновными в их преступлении? Не заключались ли мы все, неисповедимым образом, в лице Адама? И если справедливо было, чтоб мы соучаствовали в его блаженстве, когда б он сделался оного достойным, то должны ли мы роптать на то, что разделяем с ним его злополучие?

Признаюсь, что есть нечто непостижимое в сем наследовании первородного греха, но человек также непостижим и без сего греха. Все, что мы видим, и что мы чувствуем в себе величественного и низкого, доказывает и превосходство и бедность существа испорченного не по естеству своему, но по греху. Всякий правоверный твердо убежден, по вере, в истине первородного греха, который постигает он разумом и чувствует, испытывая свою немощь. Бог ясно открыл член сей в Св. Писании: Церковь оному всегда учила, и на сей-то вере утверждено все строительство Религии.

Евг. Почему это?

Эра. Потому что на сем догмате утверждена необходимость Воплощения, Смерти, Воскресения и Вознесения Иисуса Христа, Крещение младенцев, Молитвы, Покаяния, бдения Христианского.

Евг. Простите слабоумию моему; истина сия кажется мне еще невразумительною.

Эра. Я объясню тебе сие. Если бы Бог поступил с людьми, как они заслужили, то бы Он оставил их, низринул бы их в вечный пламень, как диаволов. Развращение, в которое грех погрузил естество человеческое, таково было, что люди, вместо того, чтобы оплакивать свои преступления, всегда любили бы оные, и о бедности своей не имели бы спасительного познания; разве только сам Бог, по Своему беспредельному милосердию, которое всегда обезоруживает Его правосудие, открыл бы им глаза и тронул бы их сердце.

Но если бы они и узнали сами собою всю глубину той бездны, в которую низринули себя, если бы они стенали и вопияли к Богу, то раскаяние их было бы бесполезно; они никогда не могли бы сами собою загладить чрезмерного оскорбления, нанесенного Богу, ни умилостивить Его правосудия, которое требовало удовлетворения соразмерного оскорблению.

Для извлечения человека из глубины сего бедствия, в котором погружен он был, надлежало Божескому милосердию раскрыть Свои сокровища. Оно раскрыло их, ибо Бог так возлюбил мир, что послал Сына Своего единородного для искупления грешников.

Возвестив Адаму и Еве наказания, долженствовавшие быть печальным плодом их преступления, Бог проклял змея, послужившего диаволу орудием к погублению людей; и, проклиная его, между прочим сказал (Быт.3:15): Вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно сотрет твою главу.

Божественные слова, коими Всемогущий возвестил смертным чудесное рождение, победы, и вечное владычество божественнаго их Искупителя.

Для совершения сего многомилостивого обещания, Бог-Слово воплотился во чреве Девы. Он смертью Своею примирил нас с Богом. Он отверз нам вход на небо Своим Воскресением и Вознесением; Он наставил нас Своим учением, удивил и тронул Своими чудесами, обратил и обновил Святым Духом, оживил, укрепил, напитал таинствами, и освятил Богу Своим жертвоприношением. Иисус Христос есть наш ходатай, покровитель и вождь. Он на кресте победил за нас диавола. Он одолевает его в нас ежедневно в наших искушениях, когда мы верны Его благодати; Он дарует нам вечно торжествовать над ним в небе, если мы пребудем верны до конца.

Евгений. Вы доказали нам необходимость Избавителя; и я очень теперь понимаю, что един токмо Бог, чрез неисповедимое и бесконечное удовлетворение, мог загладить нанесенное Богу оскорбление. Но когда сей божественный Мессия был столь нужен, то для чего Всемогущий не послал Его на землю тотчас по падении Адама?

Эраст. Дабы человек собственным опытом, в продолжении четырех тысяч лет, познал свою слабость и развращение, и научился прибегать к единому истинному врачу, и искать помощи в Его благодати.

Евдоксия. Посему все люди, родившиеся до пришествия Спасителя, ниспровержены во ад с демонами?

Эра. Совсем нет. Агнец Божий, говорит С. Апостол Иоанн, заклан от сложения мира, то есть, Бог не токмо предопределил от века послание и смерть Иисуса Христа, но и восхотел, чтобы заслуги той жертвы, которую божественный сей Искупитель долженствовал принести на кресте, имели возвратное действие, или, что все равно, чтобы они были усвояемы людям от Адама до Иисуса Христа, так же, как они теперь усвояются верующим от Иисуса Христа до скончания века.

Таким образом Иисус Христос соединил ветхую и новую церковь; в первой верующие ожидали Его, а во второй приняли Его, но в той и другой Он был всегда утешением и упованием чад Божиих.

Таким образом, для освящения себя прежде пришествия Мессии, надлежало не токмо веровать в Единого Бога, покланяться Ему, любить Его паче всего; но надлежало еще ожидать Избавителя, и уповать на Него.

Посему Религия всегда единообразна, всегда одна и та же, от начала мира; всегда в ней признавали единого Бога виновником рода человеческого, и единого Христа Искупителем оного.

Но одного сего познания недостаточно было для спасения до блаженного пришествия божественного Избавителя: надлежало еще исполнят закон естественный, то есть, повиноваться тем правилам честности и справедливости, кои Бог напечатлел в сердцах всех, и кои запрещают нам делать другому то, чего мы не хотим, чтобы нам делали, никогда не поступать против свидетельства нашей совести, никогда не заглушать, глас здравого рассудка; такова была Религия Адама и его потомства.

Евд. История сих древних времен должна быть занимательна, и если бы я не опасалась вас обеспокоить, то просила бы вас дать нам о ней понятие.

Эра. Я тем с большим удовольствием сие сделаю, любезные мои, что сия История первых веков мира, и История Евреев, следующая за нею, есть в тоже время и История Религии. Вы видели высокое происхождение сей святой Религии: я покажу вам и божественную ее присносущность, и как она сохранилась до нашего времени чистою и непорочною, среди страстей и пороков, осквернявших все веки. Но, чтоб не говорить долго одному, возьми, Евгений, эту рукопись, и читай ее со вниманием: сего будет довольно для исполнения моего намерения.

Вы увидите, что я разделил небольшое это сокращение Истории на многие части. Разделение сие, обращая по временам ум ваш на некоторые великие события, к коим вы можете относить все прочие, облегчит вашу память. Каждое из событий, наиболее достопамятных, называется эпохою, что значит остановка; поскольку на оном останавливаются для рассмотрения, как бы с неподвижной точки, всего прежде или после случившегося; сим легким способом мы можем избегать анахронизмов, то есть, таких погрешностей, в которых смешиваются времена. Периодом называют последование деяний, случившихся от одного достопамятного события до другого.

Вся Священная История разделяется на шесть периодов. Первый простирается от сотворения мира до потопа, то есть, от Адама до Ноя. Второй представляет нам понятие об Истории людей от потопа до призвания Авраама, родоначальника народа Иудейского. Третий показывает размножение нового сего народа до вшествия его в землю Ханаанскую, которую Бог назначил ему в наследие. Четвертый излагает разные перевороты происходившие в сем новом народе до века его величия, когда Соломон соорудил храм Вечному. Пятый начинается от сооружения храма и продолжается до пленения Вавилонского. Наконец, шестой представляет состояние сего народа, от возвращения им себе свободы, до пришествия Мессии.

Евгений. Спустя несколько времени после грехопадения, Адам и Ева имели двух сынов. Старший назван Каином, а младший Авелем. Каин упражнялся в земледелии; а Авель провождал пастушескую жизнь. Каин представляет собою первого из отверженных, а Авель первого из избранных, чему долженствовало случаться во все продолжение Религии: церковь Сатаны восстает против Церкви Божией; и отсюда-то начинается долговременное сие гонение, которым злые не престанут угнетать праведных до скончания веков.

Авель приятен был Господу, и живая вера его придавала цену его жертвоприношениям; Каин же своим нечестием и скупостью отдалил от себя сердце Божие; вместо того, чтобы войти в самого себя, вместо того, чтоб переменить поведение, он взирает на брата своего с подлою токмо завистью. Зависть превращается вскоре в непримиримую ненависть, а ненависть доводит его до убийства. Тщетно сам Бог хочет излечить ожесточенную сию душу; Каин презирает увещания Вечного; нападает нечаянно на своего брата, и приносит его в жертву своей ярости. Так некогда должен был умереть под ударами нечестивцев праведник по превосходству, которого прообразованием был благочестивый Авель.

Кровь первой сей невинной жертвы вооружает правосудие Божие, и наказание беззакония возвещает праведным, что Провидение непрестанно печется о награждении их и об отмщении за них. Жестокий Каин предан мучительным терзаниям раскаяния, и совесть, сего братоубийцы, тревожимая всегдашним страхом, побуждает его построить первый в свете город, чтоб найти в нем убежище от ненависти и омерзения рода человеческого.

Адам утешается в потере одного из двух своих сынов, и в отвержении другого рождением Сифа, второго Патриарха до потопа.

Повествуют, что Сиф изобрел искусство письма, которое, без сомнения, состояло в образах вещей, а не в буквах; но всего более прославило его благочестие, которое он передал и своим потомкам, как примерами, так и разговорами. Потомство его пребыло верным Богу, не смотря на развращение детей Каиновых. Желание удовлетворять самым постыдным страстям, коими они были обуреваемы, внушило сим последним изобретение некоторых искусств: одни научили людей играть на мусикийских орудиях, другие нашли средство ковать медь и железо; многие же изобрели способ делать шерстяные материи. Но все они, быв обременены проклятием, наложенным на прародителя их, предавались злости сердца своего, и все свое благополучие поставляли в несчастной власти делать зло.

Тогда в первой раз начали отделять сынов Божиих от сынов человеческих, то есть, живших по духу Религии от повиновавшихся токмо развращенным склонностям плоти и вожделения.

Во время Эноса, третьего Патриарха, сына Сифова, около триста двадцать пятого года по сотворении мира (по счислению Петавиеву), истинное богопочтение вовсе изменилось в семействе Каина. Но Энос восстановил оное достопримечательным образом; сделал его достойным уважения, введши новые наружные обряды, и укрепил детей своих в Религии первого прародителя человеков.

Каинан, сын его, и четвертый Патриарх, подражает и способствует его ревности.

Малелеил, сын Каинана, и Иаред, сын Малелеила, стараются, по примеру своих предков и самого Адама, возвратить людей к любви Создателя. Их не слушают; но Бог увенчавает пламенное рвение обоих сих Патриархов дарованием Иареду сына праведнейшего из верных. Это был благочестивый Энох, отец Мафусала, который долее всех людей жил на свете. Энох чудесным образом взят из среды мира, который недостоин был иметь его своим обитателем, несколько времени спустя после того, как смерть Адама, случившаяся на девятьсот тридцатом году его жизни, повергла род человеческий во всеобщую печаль.

Смерть Адама, преселение Эноха и старость прочих Патриархов, которые до того времени содержали, казалось, людей в некоторых границах, открыли свободный путь развращению всеобщему: ничто уже не удерживало людей; чада Божии разделяли непотребства с сынами человеческими: словом, злость людей дошла вскоре до такой степени, что Всевышний праведным судом положил истребить нечестивый сей род.

Но, среди всеобщего развращения, встречается праведник, сохранивший себя в невинности: Ной, сын Ламехов, внук Мафусалов, из рода Сифова, десятый Патриарх, обретает благодать пред Господом, Который открывает ему Свое намерение, покрыть всю землю всемирным потопом, и, за сто двадцать лет до излияния гнева Своего на людей, повелевает ему, для спасения своего, построить судно, называемое нами ковчегом. В продолжение сего времени, Ной возвещает грешникам страшное будущее, грозящее виновным главам их; но они не внемлют спасительным его советам; смеются над ужасами, которые он хочет внушить в них; наконец их нераскаянность и ожесточение наказаны были сим с столь давнего времени возвещаемым потопом.

Море выступает из берегов своих; все пропасти земные, все хляби небесные разверзаются; страшный дождь идет сорок дней и сорок ночей; поверхность шара земного покрывается водами, и воды восходят на пятнадцать локтей выше самых высоких гор; ничто не спасается: люди, звери, птицы, все погибает; один только Ной, жена его, три сына его с своими женами и с множеством животных всякого рода, коих взял он по семи пар чистых и по паре нечистых, спасаются для нового населения земли. Все сии происшествия случились в течение тысячи шестисот пятидесяти шести лет³.

Спустя год после вшествия в ковчег, Ной, по повелению Божию, выходит из оного. Исполнен будучи благодарности, он воздвигает алтарь Господу; умилостивляет правосудие Его принесением Ему избранных жертв; и Всемогущий, доволен будучи благочестием раба Своего, говорит ему (Быт.8:21): Отныне Я уже не буду проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого есть зло от юности его.

Потом Он благословил Ноя и трех его сыновей: Сима, Хама и Иафета, и сказал им (Быт.9:1, 9, 12, 14:15): Раститеся и множитеся, и наполните землю и обладайте ею. Се аз поставляю завет мой вам, и семени вашему по вас; сие знамение завета, еже аз даю между мною и вами. И будет, егда наведу облаки на землю, явится дуга моя во облаце. И помяну завет мой, иже есть между мною и вами, и между всякою душею живущею во всякой плоти.

Ной, сохранивший род человеческий, сохранил и искусства необходимые в жизни. Он более всего прилежал к земледелию, и первый начал разводить виноград. Однажды, напившись вина, которого не знал еще силы, он опьянел, заснул, и лежал обнажен в шатре своем Хам, второй его сын, увидев его в сем положении, вместо того, чтоб поступить, как повелевала ему сыновняя любовь, стал смеяться над тем, что видел, и даже побежал уведомить о сем братьев, дабы и их сделать участниками непочтения своего. Но Сим и Иафет, негодуя на брата своего за его презрение к отцу, взяли одежду, пошли задом и покрыли оною наготу Ноеву. Поступок сей не остался без награждения. С. Патриарх, узнав, по пробуждении своем, о происходившем, воскликнул (Быт.9:25–27): Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих. Благословен Господь Бог Симов, Ханаан же будет рабом ему. Да распространит Бог Иафета: и да вселится он в шатры Симовы; Ханаан же будет рабом ему.

Сии пророческие слова в последствии совершенно исполнились. Несчастное потомство Ханаана, отверженное Богом, истреблено было потомками Сима и Иафета. Из семейства Симова произошел народ любимый Всевышним, Патриархи, Пророки и Сам Иисус Христос; и Сего-то божественного Избавителя благословил Ной под именем Господа, Бога Симова. Наконец Иафет, от коего произошла большая часть Язычников, вселился в шатрах Симовых, тогда, когда потомки его призваны были к вере, и достигли спасения, собственно принадлежавшего Иудеям. Так продолжалась сия цепь пророчеств, предмет коих был возвещение людям Искупителя, обещанного от начала мира.

Ной умер девяти сот пятидесяти лет и потомки его столько уже размножились, что вздумали разойтись в разные стороны. Но прежде рассеяния сего, они хотели исполнить намерение, ясно показывавшее их безрассудность и тщеславие (Быт.11:4). Построим себе, сказали они друг другу, город и башню, высотою до небес. Сие безумное намерение породилось из двух побуждений равно суетных: одно побуждение было то, чтоб увековечить свое имя построением великолепного здания, а другое, чтоб защититься против Самого Бога, если бы Он захотел вторично наказать мир потопом. Они немедленно принялись за работу, и не прежде совершенного окончания решились оставить оную. Но Господь смешал язык их; они не понимали более друг друга и принуждены были оставить свое предприятие, – сей первый памятник гордости и слабости человеческой. Город и башня, оставшиеся недоконченными, названы Вавилоном, то есть, смешением, ибо там смешал Бог язык людей и рассеял их по всей земле.

Потомки Иафетовы населили большую часть Запада; Хамовы основали Империю Вавилонскую, и от них произошли Египтяне, Филистимляне, Хананеи, Финикияне и многие другие некогда славные народы; семейство Симово обитало в Месопотамии, и от него произошел народ Еврейский, чрез Евера, который был сыном Салы, правнука Симова.

Земля, покрытая сперва непроходимыми лесами, изменяет вид свой, срубленные деревья уступают место полям, пажитям, хижинам, селам и наконец городам. Начинаются царства; установляются гражданские законы; необходимость сражаться с дикими зверями подает повод к изобретению оружия, которое люди вскоре потом обращают друг против друга. Немврод, внук Хамов, убивая животных, научается убивать подобных себе: он первый присвояет себе тиранскую власть, и заключает в оковы естественную свободу человека.

Но если, с одной стороны, образовались и обогащались открытиями наук и художеств гражданские общества, то с другой оные посрамляли себя пороками, еще ужаснейшими тех, кои прежде вооружили прошив рода человеческого мщение Вечного. Вотще погружение всего мира в водах потопа, поразительное умаление жизни людей, доведенной до немногого числа лет, и великие превращения естественного порядка во вселенной представляли взорам всех печальные памятники правосудия раздраженного Создателя. Познание верховного Владыки естества начало изглаждаться из памяти людей; древние предания потемнялись и приходили в забвение; басни, заступившие их место, содержали в себе одни токмо грубые понятия о Боге. Вскоре вместо того, чтобы платить Всемогущему дань поклонения, которым одолжено Ему все дышущее, люди святотатственными руками воскурили фимиам низким тварям; и самые животные, о непостижимое развращение! увидели царя вселенной повергающегося пред ними и воссылающего к ним робкие свои молитвы. Едва ли можно было найти и одно семейство, которое пребывало еще верным Богу Адама и Ноя; и надлежало, чтобы Всевышний, не видя действия ни от угроз, ни от ожидания, ни от самых наказаний, снова отринул род человеческий, и предал его развращению. Таковы были несчастные успехи беззакония в краткое время сего второго периода, продолжавшегося четыре ста двадцать шесть лет.

Евд. Ах! что будет с истинной Религией? Неужели Бог, в праведном гневе Своем, вознамерился лишить оной людей?

Эра. Нет, слово Божие непреложно, и несомнительное совершение всегда следует за Его обетованием. Если бы Бог взирал на злодеяния только наших прародителей, то, без сомнения, Он истребил бы сей виновный род; но в ту самую минуту, когда Он наказывает, милосердие Его умеряет удары Его правосудия. Вид будущих заслуг удовлетворительной жертвы, которую Он предвозвестил роду человеческому, преклоняет Его на милость; и если Он устраняет от недостойных смертных драгоценный залог Веры и утешительной надежды на Избавителя, то для того, чтоб предать оный в руки, непосрамленные еще всеобщим развращением, как вы сие увидите по прочтении двух следующих статей.

Разные замечания на два первые периода Священной Истории

О Патриархах

Слово Патриарх значит отец или начальник семейства, и сим именем обыкновенно называют первых праотцев Спасителя.

Под именем Патриархов разумеются во-первых тех, кои жили до потопа, как-то: Адам, Сиф, Энос, Каинан, Малелеил, Иаред, Энох, Мафусал, Ламех и Ной; во-вторых те, кои жили после потопа до призвания Авраамова: Сим, Арфаксад, Сала, Евер, Фалег, Рагав, Серух, Нахор, Фара и Авраам; наконец, кои жили от призвания Авраамова до рабства Египетского: Исаак, Иаков и двенадцать его сыновей, бывшие родоначальниками двенадцати колен Израильского народа.

Адам жил пятьдесят шесть лет (по летосчислению, основанному на Еврейском тексте. Примеч. Переводч.) с Ламехом; Ламех пятьсот девяносто пять лет с Ноем; Ной четыреста сорок восемь лет с Симом; а Сим полтораста лет с Авраамом. Авраам жил семьдесят пять лет Исааком; Исаак тридцать три года с Левием, отцом или дедом матери Моисеевой, называвшейся Иохаведою, которая, без сомнения, видела долгое время Леви, жившего на свете сто тридцать семь лет; из сего следует, что Моисей не написал ничего такого, что не было бы еще в свежей памяти у людей, особливо же в такое время, когда сие преемственное предание было, так сказать, единственною Историей, которой отцы научали детей своих, и о которой они могли разговаривать между собою.

И так, подивитесь тому, сколь малое число употребляет Бог свидетелей для увековечения великих истин Религии: десять человек до потопа и столько же после оного; но они живут веки одни с другими; беседуют часто и долгое время о чудесах, кои совершил Всемогущий; пересказывают об оных своим семействам, и удостоверяют о них размножающихся своих потомков. – Тщетно развращение рода человеческого разливается по всей земле; оно не может заглушить гласа сих проповедников Веры, кои суть, некоторым образом, первые Историки мира до Моисея.

И так Бог с мудрым намерением даровал Патриархам долголетнюю жизнь, которой мы более, нежели их добродетелям, завидуем. Изведши их на столь долговременное поприще, состоящее из лет равных нашим, Он хотел дать им возможность населить более поверхность земли и составить общество человеческого рода. Он хотел еще, чтоб они, продолжительностью взаимного между собою сношения, сохраняли и передавали как бы из рук в руки память об Его чудесах и неизгладимое воспоминание об Его благодеяниях.

Самые имена сих Патриархов были, некоторым образом, памятники еще более простые и понятные, нежели те, кои они сооружали, или полагая камни на камни, или искапывая колодези, или воздвигая алтари, для того, чтоб они служили воспоминанием родам грядущим. Имена сии означали какое-нибудь особенное обстоятельство бывшее при рождении, или какую милость Божию, или достопамятное какое событие, случившееся в то время. Например: Адам значило взятый от чермной земли; Ева, мать живущих; Фалег, разделение; ибо в его время потомки Ноевы рассеялись. Авраам, отец многих народов, и проч.

Таким образом это была сокращенная история; ибо они должны были объяснить детям своим причину сих имен.

О потопе

Предание о всемирном потопе находится по всей земле. Ковчег, в котором спасся остаток рода человеческого, был всегда славен на Востоке, особливо же в тех местах, где остановился он после ужасного наводнения. Многие другие обстоятельства славного сего события находятся в летописях народов самых древних. Свидетельств сих недостаточно однако ж для Неверов. Попытаемся отвечать на их возражения.

Спрашивают: какова должна быть величина сего чрезмерного судна, могшего содержать не только миллионы животных, но и необходимую для них пищу, в течение целого года?

1. Построение ковчега описано; мера оного показана в Св. Писании. Внутреннее пространство сего огромного корабля содержало в себе около 10,385 кубических сажен; следовательно он почти в четыре раза был более самых больших наших военных кораблей, на которых помещается от семи до осьми сот человек экипажа, да столько же войска; и сверх того жизненных припасов, по крайней мере, на полгода. Прибавьте к сему снасти, и более осьмидесяти пушек с военными снарядами, и вы будете иметь чрезмерную тяжесть, которую почли бы невероятною, если б не собственные наши глаза нас в том уверяли. Стоит только учетверить сию смету, и тогда убедятся, что ковчег мог содержать в продолжении года восемь человек с животными, коих Бог повелел взять в оный.

2. Породы животных первоначально не столь были многочисленны, как обыкновенно думают.

Многие полагают, что их было не более восьмидесяти семи, а может быть, найдется их и еще меньше; например: все породы собак могут происходить от одной собаки, так как все породы груш происходят от одного грушевого дерева. Одни и те же зерна производят разные груши, и одно и то же семечко какого-нибудь цветка производит разные породы сего цветка. Природа, всегда одинаковая в своем распоряжении, весьма разнообразна в подробностях своих произведений. Тоже самое она производит и в животных, что делает в плодах и цветах.

От чего же происходит чрезвычайное различие, замечаемое в животных, имеющих по сей системе одно происхождение, и особенно в людях? Есть люди черные, белые, смуглые, оливкового цвета; одни великаны, другие карлы; сии среднего росту, а те толстые, другие же сухощавые и тонкие. У одних волосы гладкие, а у других курчавые, завитые, у иных же подобные шелку и льну. Не естественнее ли согласиться, что есть разные породы людей, и что они не от одного поколения происходят?

Различия, в животных одного рода примечаемые, например, в людях, состоят в наружном только виде. Устроение главных частей и расположение внутренних, бывают всегда одинаковы. Время, климат и многие другие обстоятельства, которых мы не знаем, были причиною наружных сих перемен; это игра натуры, любящей возбуждать наше любопытство, и после сего оставлять нас в недоумении. Но доказательство, что сии разности суть только преходящие действия преходящих причин, состоит в том, что они не могут долго продолжаться: от смешения они проходят. Есть народы, которые в древние времена были весьма черны, но будучи переселены в другие страны и смешаны с народами другого цвета, сделались столь же белы, как и природные жители.

Почему некоторые народы черны, и в какое время часть потомства Ноева получила цвет сей?

В ожидании, пока ученые и Философы удовлетворят любящих умствования людей своими ответами, удовольствуемся тем, что мы показали вообще неосновательность сего возражения, и низость неверия, когда оно хочет противопоставить свету Религии сии неудобопонятные случаи в природе.

Для чего Бог потребил всех животных? Для чего хотят доказать, что вся земля покрыта была водою?

Бог дал всю землю и всех животных людям; но люди имели безумную дерзость оскорбить своего благодетеля; и сие оскорбление Божеского величества не требовало ли погибели виновных и всего им принадлежавшего? И так необходимо надлежало быть всемирному потопу, в смысле Св. Писания; поскольку все ненавистно было Богу по причине человека.

Как дождь в продолжение сорока дней мог наводнить весь шар земной? Для сего воды потребно было в двадцать крат более, нежели сколько оной находится в океане.

Св. Писание показывает все источники, произведшие сей страшный дождь: моря выступают из берегов, пропасти земные и хляби небесные разверзаются. Исчисляли ли, какое количество воды могут доставить все сии способы? Впрочем, Моисей не говорит о дожде обыкновенном: здесь является перст Божий; удивительно ли было бы, когда б мы не поняли его действия?

Если земля покрыта была водою целый год, то не только все семена, все растения, но и все деревья должны были испортиться; и Бог должен был после потопа сотворить новые, чего в Св. Писании не говорится.

Большая часть произрастаний и дерев лучше растет в воде, нежели в другом месте. Множество оных находится в болотах и озерах. Самое море, подобно земле, имеет свои растения. Я согласен, что деревья, изрубленные на части, растения, вырванные с корнем и переломанные, семена, брошенные в воду, могли бы испортиться ближе года; но живые деревья, коих корни глубоко проникли в землю, растения, многие годы существующие, семена, покрытие землею и илом, могут пробыть неповрежденными целый год, не только в пресных водах, но и в соленых, каковы были воды потопа.

Но предположим, что деревья, растения, семена могут погибнуть в воде; то трудно ли Богу, сотворившему оные, сохранить их, и на сей раз удержать действие законов естества?

Впрочем и сия предусмотрительность не была необходима, поскольку Он, животворным словом Своим, дал земле силу произращать всякого рода

О радуге

Радуга являлась как до потопа, так и после оного. Но во времена только Ноевы сие весьма естественное явление сделалось знамением завета Божия с человеком и памятником Его милосердия. Дуга сия прообразовала Церковь, которая есть уже, некоторым образом, на небесах, и которая по всей земле разливает лучезарные цветы свои среди мрачных облаков, ее окружающих. Сии столь блистательные цветы, означают различные Дары благодати, Вечным изливаемые на сию божественную Невесту, которая всегда признает, что все оные происходят от Него, что Он есть истинное солнце, ее освещающее, и что Он един соделывает ее блистательною в глазах смертных.

О продолжении жизни человеческой

До потопа природа была сильнее и крепче, а посему долговременная жизнь первых людей не имеет в себе ничего удивительного для размышляющего человека. От чрезмерного количества воды, наведенной Богом на землю, и от долговременного оной на ней пребывания, заключенные в земле соки повредились, отягченный излишнею влажностью воздух умножил причины их повреждения; когда же главный состав вселенной ослабел, то жизнь человеческая, до, тысячи лет почти простиравшаяся, мало помалу уменьшилась: травы и плоды лишились первой своей силы, и надлежало дать людям более питательную пищу, состоящую из мяса животных; впрочем оная не препятствовала успехам сего умаления жизни человеческой, которая во времена Давида не долговременнее была нашей (Пс.89:10): Дней лет наших, говорит он, всего до семидесяти лет, а при большей крепости до осьмидесяти лет: и самый цвет их изнурение и скорбь.

Применение прообразований Ветхого Завета к Иисусу Христу и Его Церкви

О прообразованиях

Бог непрестанно пекся о том, чтоб люди имели пред очами Иисуса Христа, и потому не удовольствовался тем, что сам предвозвещал о Нем чрез своих Ангелов и своих Пророков; но дабы

доказать, что все клонится к Нему, что все сотворено для Него, Он представил нам совершенное изображение Его в деяниях Патриархов, и во всем том, что случилось с народом Иудейским; так, что нет ни одного из них, который не был бы в каком-нибудь отношении живым образом Сего Спасителя, и чтоб можно сказать со С. Павлом, что все бывшее с ними, было прообразованием. И так Патриархи были избраны не для одного возвещения чудес, кои Бог некогда долженствовал сделать для блага рода человеческого, но вся их жизнь была беспрерывным пророчеством о великом сем событии.

Если б кто стал утверждать, что сходство, находящееся между происшествиями, случившимися с столь различными лицами, которые многими веками одни от других разделены были, встречается в них случайно, и никакого не имеет отношения к Иисусу Христу; то он был бы столь же мало рассудителен как и тот, который, увидя многие портреты какого-нибудь Государя, писанные разными живописцами, стал бы уверять, что живописцы сии не имели намерения изобразить Монарха, и что все сии портреты случайно токмо с ним сходствуют.

И так поищем в сем таинственном последовании прообразований, начинающихся с миром и продолжающихся непрерывно до пришествия Мессии, нового доказательства Евангельского откровения. Они сообщают друг другу взаимный свет: в одном то оканчивается, что в другом началось, и все, вместе, возвещают уничижение и смерть Иисуса Христа, Его воскресение, Его славу и Его церковь.

Адам

Адам есть первый Пророк и первое прообразование Избавителя человеков. Сперва он окружен животными, кои привязаны к чувственным только вещам, и кои не могут составить его общества. Он впадает в сон, и пробудясь находит свой образ в жене своей, исшедшей из сделанной в боку его язвы, в жене, взятой от его сердца, облагороженной его кровью, достойной его сообщества, и которую он делает плодоносною.

Иисус Христос, пред смертию Своею, находится между людьми, преданными своим чувствам, и недостойными составлять Его общество. По пробуждении своем, после своего воскресения, Он находит Невесту, рождающуюся из учиненной в боку Его язвы; она составлена в Его сердце, облагорожена Его кровию, и Он ее сделает плодоносною излиянием Своего Духа, проповедью Апостолов, действием Своей благодати.

Адам, по грехопадении своем, изгнан из земного рая; он ведет на земле трудную и горестную жизнь, он более не то Вечным любимое и осыпанное благодеяниями Его творение, он скитающийся, изгнанник; смерть есть предел его несчастий.

Иисус Христос, для заглаждения беззакония рода человеческого, оставляет небо, оставляет престол славы, облекается в наши немощи, ведет бедную и многотрудную жизнь; в Нем не видят более Того Бога, пред Коим трепещет вселенная, Того вечного Слова, возлюбленного Своим Отцом, в Котором почивает нежнейшее Его благоволение. Он не находит места, где приклонить главу Свою: все как будто убегает Его и знать Его не хочет; поносная смерть оканчивает презрение, коим Его обременяют.

Можно ли найти естественнейшее и вместе удивительнейшее применение! Следующие не менее будут разительны.

Авель

Жертвоприношение Авеля приемлется с благоволением; жертвоприношение его брата отвергается.

Бог также отринул жертвоприношения закона для принятия токмо непорочной жертвы, закланной за спасение человеков.

Авель верою принес Богу жертву, превосходнейшую жертвы Каиновой; верою он оправдан.

Верою и превосходством жертвы благоговение закона Христианского преимуществует пред благоговением Синагоги, и сия-то жертва освятила Церковь.

Авель падает под ударами своего брата; Каин внезапно нападает на него и его убивает.

Иисус Христос уступает козням злых; Он задерживается, как разбойник; умирает по повелению и под ударами врагов Своих.

Кровь Авеля возносится до небес для испрошения наказания Каину.

Кровь Иисуса Христа восходит до престола Вечного для испрошения прощения людям.

Бог отмщает за убийство Авеля, предавая Каина непрестанным угрызениям совести и скитающейся и изгнаннической жизни. Он отмщает за убийство Иисуса Христа, соделывая богоубийственный народ скитающимся, бродящим, презираемым по всей земле.

Ной

Имя Ноя значит утешителя, имя Иисуса означаешь Спасителя.

Бог определил истребить всех людей; но Ной обрел благодать пред лицем Его, поскольку он был праведен, и сердце его исполнено было живой веры: Всемогущий сохраняет его для нового населения земли.

Иисус Христос укрощает гнев Своего Отца высокою святостью Своих деяний: Он умилостивляет Его в пользу грешников; и Бог предопределяет Его для составления народа избранного, долженствующего наполнить небо.

Повинуясь Богу, Ной строит ковчег, и в течение ста лет предвозвещает угрожающие грешникам бедствия; но никто не слушает его.

Повинуясь Своему Отцу, Иисус Христос приходит в мир; и, в продолжение смертной Своей жизни, не престает призывать людей к покаянию своими примерами и своею проповедью; но мир не внемлет и не подражает Ему.

Цель Божия, при повелении Ною построить ковчег, была та, чтобы сохранить святого сего мужа и его семейство от потопа, готовившегося покрыть весь шар земной.

Цель Иисуса Христа, при основании Своей Церкви, была та, чтобы приготовить избранным Своим убежище против сего потопа беззаконий и заблуждений, кои наводняют всю землю.

Спаслись токмо вошедшие в ковчег; вне ковчега все погибло.

Вне Церкви нельзя найти ни жизни праведной, ни спасения, все не вошедшие в оную, или прежде смерти оставившие оную, погибнут безвозвратно.

Ковчег наполнен был всякого рода животными, столь же разнообразными, как по наружному своему виду, так и по особенным своим склонностям.

Церковь составлена из многих народов различных между собою по образу их действия и по разнообразию их нравов; и Бог, всем людям желающий спасения, соединяет их в сем убежище, чтоб они все нашли в нем общее спасение, и чтоб избавить их всех от общей гибели.

Все-погубившее наводнение спасало ковчег, предохраняя его от подводных камней, и возносило его к небесам.

Скорби Церкви и возбуждаемые против нее гонения охраняют Веру ее от подводных камней расслабления, возносят ее к Богу, и споспешествуют к ее святости и спасению чад ее.

Воды потопа омыли беззакония всего человеческого рода.

Вода крещения заглаждает грехи всех, приемлющих оное.

Оскверненная пред потопом земля; вышла совершенно чистою из-под вод.

Равным образом и человек, который весь покрыт скверною греха, по погружении его в воду крещения, выходит из оной чистым и непорочным.

Дерево, из которого построен ковчег, было единственною надеждою рода человеческого.

Крест Христов, спасший весь мир, есть единственная надежда Христиан, ожидающих спасения своего от беспредельной токмо его цены.

Жертва, по выходе из ковчега Ноем принесенная, столь была угодна Богу, что Он заключил с ним и со всеми творениями завет.

Жертва, Иисусом Христом на кресте принесенная, толико умилостивила правосудие Всевышнего, что Он открыл несчастным смертным сокровища своего милосердия и заключил с ними вечный союз.

Бог возвратил Ною землю, обновив ее Своими благословениями и исполнив своими дарами; Он дал ему полную власть над всеми животными, и наконец возобновил те права человека, которые он расстроил.

Иисус Христос возвращает человеку, смертию своею, блага небесные, которых человек лишился преступлением своим; Он дает ему, по благодати Своей, власть над всеми его страстями; Он восставляет его, по милосердию Своему, во всех потерянных им правах.

О радуге

Радуга являлась как до потопа, так и после оного. Но во времена только Ноевы сие весьма естественное явление сделалось знамением завета Божия с человеком и памятником Его милосердия. Дуга сия прообразовала Церковь, которая есть уже, некоторым образом, на небесах, и которая по всей земле разливает лучезарные цветы свои среди мрачных облаков, ее окружающих. Сии столь блистательные цветы, означают различные Дары благодати, Вечным изливаемые на сию божественную Невесту, которая всегда признает, что все оные происходят от Него, что Он есть истинное солнце, ее освещающее, и что Он един соделывает ее блистательною в глазах смертных.

О продолжении жизни человеческой

До потопа природа была сильнее и крепче, а посему долговременная жизнь первых людей не имеет в себе ничего удивительного для размышляющего человека. От чрезмерного количества воды, наведенной Богом на землю, и от долговременного оной на ней пребывания, заключенные в земле соки повредились, отягченный излишнею влажностью воздух умножил причины их повреждения; когда же главный состав вселенной ослабел, то жизнь человеческая, до, тысячи лет почти простиравшаяся, мало помалу уменьшилась: травы и плоды лишились первой своей силы, и надлежало дать людям более питательную пищу, состоящую из мяса животных; впрочем оная не препятствовала успехам сего умаления жизни человеческой, которая во времена Давида не долговременнее была нашей (Пс.89:10): Дней лет наших, говорит он, всего до семидесяти лет, а при большей крепости до осьмидесяти лет: и самый цвет их изнурение и скорбь.

Бог, непрестанно пекущийся о сохранении Своего закона, среди беззаконий, оскверняющих землю, видит праведника из колена Симова; и с сего времени начинаешь отделять верных Своих почитателей от прочих людей: Авраам, сын Фары, избран быть корнем и отцом всех верующих.

Поди из земли твоей, сказал ему Господь, в землю, которую Я укажу тебе. Я произведу от тебя великий народ. Я благословлю тебя, и благословятся в тебе все племена земные (Быт.12:1). Неисповедимое обетование, возвестившее то великое благословение, которое долженствовало излиться на все народы мира чрез Иисуса Христа, происшедшего от племени Авраамова.

Святой Патриарх верит не колеблясь слову Божию, и Бог награждает твердую его веру. Сопутствуемый женою своею Саррою, племянником своим Лотом и множеством рабов, ведших стада его, он оставляет родину свою, где был могуществен, семейство его любившее, и отправляется в путь, не зная сам, куда идет. По прибытии Авраама в землю иноплеменную, занятую сынами Ханаановыми, Бог обещает ему дать ее потомкам его, коих Он умножит аки звезды небесные, и аки песок морской. Но Авраам провождает в ней жизнь подобно страннику, живя в шатрах и ожидая верою, того на незыблемом основании сооруженного града, Зодчим которого есть сам Бог.

Лишь только вступил он в землю Ханаанскую, как жестокий голод принуждает его идти в Египет. Опасаясь, чтоб Царь не повелел умертвить его для завладения Саррою, которая была прекрасна, он выдает ее за сестру свою: он не солгал; ибо она была его племянница⁵, а в то время было в обычае ближним родственникам именоваться братьям и сестрами. Фараон (так называли Царя Египетского), уведомленный о красоте сея чужестранки, приказывает ее похитить; но Бог покровительствует раба Своего: идолопоклоннический Государь жестоко наказан, и узнав, что Сарра жена Авраама, возвращает ему ее, и отсылает с честью.

Во время возвращения, между пастухами Авраама и пастухами Лота происходит сильное несогласие. Стада их столь были многочисленны, что страна, где они тогда находились, не могла поместить их. Святой муж предлагает племяннику своему разлучиться, и Лот охотно соглашается на предложение своего дяди. Он избирает в жилище себе город Содом, на который Бог взирал уже со гневом, и беззакония которого не мог более сносить: таким образом из сообщества самого благочестивого мужа, бывшего тогда на земле, попал неблагоразумный племянник Авраамов в сообщество самых беззаконнейших людей.

Разлука сия не охладила любви Авраамовой; и вскоре событие покажет , что привязанность его к Лоту всегда была велика. Царь Содомский и четыре других царя, его союзники, побиты были государем, коего они были данниками; города их разграблены победителями; подданные их обременены оковами, и Лот находился в числе пленных. Авраам узнает о том, сердце его тронулось: он вооружает триста осьмнадцать храбрейших рабов своих, и в совершенном уповании на покровительство Божие, нападает с сею горстью воинов на победоносные войска, разбивает их на голову, и обращает в бегство; отнимает добычу, и освобождает Лота и всех плененных вместе с ним. Царь Содомский, в восторге признательности, выходит на встречу своему избавителю и умоляет его принять, в награду за оказанное им благодеяние, все отнятые у неприятелей богатства (Быт.14:22–23); Воздвигну руку мою к Господу Богу Вышнему, иже сотвори небо и землю, говорит ему Авраам, аще возьму от всего твоего, да не речеши, яко аз обогатих Авраама. Он дает только десятую часть из всей добычи Мельхиседеку, Царю Салимскому, священнику Бога Вышнего, который принес ему хлеб и вино, и благословил его.

Аврааму не доставало только детей, которые могли бы быть наследниками великого его богатства, а еще более, его добродетелей. Сарра дает ему, в побочную жену, Агарь, одну из Египетских своих рабынь: нежная сия супруга хотела утешить себя в своем неплодии плодородием своей служанки. Агарь делается матерью и рождает сына, которого Авраам назвал Измаилом.

Измаил долженствовал быть отцом великого народа, но не того народа, в котором обетования Божеские долженствовали исполниться. Итак Бог еще раз является Аврааму, заключает с ним теснейший союз, предписав ему и всему потомству его закон обрезания, и объявляет ему, что Сарра родит ему сына, которого осыплет он своими милостями, и который будет наследником всех его обетований.

При сих словах, святой муж повергся на землю. Он не колебался, не имел ни малейшего недоверия; не размышлял, что имея почти сто лет, тело его было как бы мертво, и что сила зачатия погасла уже в Сарре, бывшей тогда осьмидесяти девяти лет; но надеясь против всякого чаяния, он укрепился верою и воздал хвалу Богу, быв весьма уверен, что слово Его не сомнительно, и что Его могуществу ничто противится не может.

В сие-то время, Всевышний, негодуя на беззакония Содома и Гоморра, определил истребить злочестивые сии города. Авраам был извещен о том тремя Ангелами, коим он, под видом странников, оказал гостеприимство, и святой Патриарх принял по любви своей участие в виновных. Прошения его столь были убедительны, что Бог обещал ему, если он найдет хотя десять праведников между сими отверженными народами, простит ради их всех виновных; но сих десяти праведников не было, и Бог низринул серный и огненный дождь, обративший в пепел и людей и города с их окрестностями. Один только Лот и две его дочери от сего спаслись. Те же самые Ангелы, коим Авраам оказал гостеприимство, и коих племянник принял с таким же усердием, как и дядя его, взяли их за руку, и отвели в небольшой городок, который ряди их пощадили. Жена Лотова, сопровождавшая его в его бегстве, оглянулась назад, против сделанного ей небесными посланниками запрещения, и тотчас превратилась в окаменелый соляной столб, который виден еще был во времена Апостолов.

По прошествии тринадцати лет после рождения Измаила, Сарра родила столь давно обещанного и столь долгое время желанного сына, которого по повелению Божию нарекли Исааком. Он не вышел еще из детства, как Агарь и сын ее изгнаны были из дому Авраамова. Такова была воля Всевышнего, поскольку сыну рабыни не надлежало быть наследником с сыном жены свободной: разительное изображение Завета Иудейского и Христианскаго, из коих первый производит только рабов, кои не имеют участия в вечном наследии, а другой рождает детей свободных, наследников Бога и сонаследников Иисуса Христа.

Авраам, осыпанный милостями Всемогущего, любимый многочисленным своим семейством, почитаемый союзниками, взыскуемый соседственными царями, с радостью взирал на возрастающую надежду своего дома, и наслаждался полным счастьем. Сию-то избрал Бог минуту, чтоб подвергнуть веру раба Своего последнему, но ужаснейшему искушению (Быт.22:2): Возьми сына твоего, сказал Он ему, единственного твоего, которого ты любишь и поди принеси его во всесожжение на одной из гор, которую Я укажу тебе. На сие повеление, могущее возмутить самую природу, Авраам ответствует немедленным повиновением. Он употребляет три дня на приготовления к сему великому жертвоприношению; ведет дражайшего сего сына, обремененного нужными для всесожжения дровами, на гору, которую Бог указывает ему. Воздвигает жертвенник; привязывает к нему Исаака: уже поднимает нож, и готов заклать нежную жертву: но Ангел Господень удерживает его, вещая (Быт.22:12): Не поднимай руки твоей на отрока, и не делай над ним ничего; ибо теперь Я знаю что ты боишься Бога, когда ты, не пожалел сына твоего единственного твоего, для Меня; благословляя благословлю тебя, и умножая умножу семя твое и наследует семя твое города врагов твоих; и благословятся в семени твоем все народы земные.

Бог Израилев исполнил сие обетование: потомки Авраамовы, то есть, подражатели ему в вере, побеждают врага рода человеческого смертью Иисуса Христа; и теперь-то мы можем служить Богу без страха, ходя пред Ним в святости и правде во все дни жизни нашей.

По прошествии некоторого времени Сарра умерла ста двадцати семи лет, и Авраам, дабы похоронить ее с честью, какую заслужила сия нежная супруга, купил место для погребения в сей самой земле, которую Вечный обещал дать ему во обладание. По исполнении благочестивого сего долга, Авраам вознамерился женить Исаака. Для сего послал Елиезера, своего управителя, в Месопотамию для избрания достойной подруги любезному своему сыну, как по ее рождению, так и по добродетелям. Бог указует рабу святого мужа, Ревекку, дочь Вафуила, и внуку Нахора, брата Авраамова. Она оставляет свое семейство и отправляется к супругу, который находит в ней утешение в потере своей матери.

По двадцатилетнем неплодии, Ревекка делается беременною близнецами. Когда они стали биться в утробе ее, то она тем устрашась, вопросила Господа, и Господь ответствовал ей, что зачатые ею два, младенца будут родоначальниками двух народов, враждебных один другому, и что старший будет в порабощении у младшего. Прежде родившийся младенец был рыжеват и весь покрыт был волосами; его назвали Исавом; а родившийся по нем наречен Иаковом, то есть, запинателем. Когда они возмужали, то Исав сделался искусным ловцом и провождал время в полях; а Иаков, по причине кроткого и миролюбивого нрава, находился всегда дома. Исаак любил Исава за то, что он кормил его охотою своею, Ревекка же Любила Иакова.

Авраам имел утешение видеть детей возлюбленного сына своего Исаака, и женился потом на другой жене по имени Хеттуре, от которой родились ему шесть сыновей; но Исаак был единственным наследником всего его богатства. Авраам окончил святую жизнь свою ста семидесяти пяти лет; и старшие два сына его Исаак и Измаил похоронили его подл Сарры.

Исаак при бесчисленном богатстве и могуществе, которое было более царского, сохранил нравы отца своего. Подобно ему, он провождал простую, пастушескую жизнь, стараясь единственно угодить Тому, Который, по своему благому изволению избравши его, предпочел его братьям, дабы он был главою народа Божия. Исаак, пришед в старость, по причине притупившегося зрения, не мог ничего видеть. Думая, что близка уже кончина его, и желая благословить детей своих, он сказал Исаву (Быт.27:3): Возьми колчан твой и лук твой, и изыди на поле, и улови ми лов: и сотвори ми снедь, яко же люблю аз, и принеси ми, да ям, яко да благословит тя душа моя, прежде даже не умру. Но Исав, за несколько времени пред сим продавший Иакову право первородства за блюдо чечевицы, лишился своего благословения чрез скрытую уловку брата своего. Ревекка изготовила часть козленка, одела возлюбленного сына своего в платье Исава, и послала его к Исааку. Святой муж, по-видимому, обманутый, но исполняя на самом деле судьбы Всевышнего, сказал Иакову, которого почел Исавом (Быт.27:28–29): Да даст тебе Бог от росы небесныя, и от тука земли и множество пшеницы и вина! И да поработают тебе язы́цы; и буди господин брату твоему, и поклонятся тебе сынове отца твоего.

К сыну ли Исаака относились сии величественные слова? Без сомнения, это был Тот истинный Иаков, чрез Которого дано нам вечное изобилие пшеницы и вина в святейшем таинстве наших алтарей, чрез Которого излилась на нас благодать небесная и блага земные; Который покорил себе, как Искупитель, все народы, над коими Он царствовал уже как Создатель; и пред Коим все преклоняет колено на небеси, на земли и во аде.

Раздраженный против брата своего Исав, принял намерение убить его при первом благоприятном случае; но Иаков, по совету матери своей, удалился от его гнева в Месопотамию к дяде своему Лавану, брату Ревеккину. Принужденный отдохнуть на пути, он засыпает, и, во время сна своего, видит лестницу, которая одним концом касалась неба, а другим земли, и Ангелы восходили и нисходили по ней. Таинственное видение, которым показал Бог, колико Он печется о рабах Своих, находящихся, подобно Иакову, в горестном и беспомощном состоянии: Ангелы Его восходят для представления Ему их стенаний и их прошений, и нисходят для принесения им Его утешений и Его помощи. Иаков видит также Господа, на верху лестницы стоящего; и Господь говорит ему (Быт.28:13–14:15–17): Я Иегова, Бог Авраама, и Бог Исаака. Не бойся. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему. И будет потомство твое как прах земный; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные. И се, Я с тобою; и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь. Объятый ужасом Иаков пробуждается: Как страшно сие место! Это не иное что, как дом Божий; это врата небесные! Слова, кои применены в последствии к святости наших храмов, и которые злой дух должен читать в наших сердцах, когда приближается к ним для наклонения их ко злу.

Исполненный доверенности Иаков, приходит к Лавану, который принимает его благосклонно. Сын Исааков обязуется прослужить ему семь лет, если он даст ему в жену Рахиль, меньшую свою дочь. Лаван на сие соглашается, но по прошествии назначенного срока, подменяет Рахиль, которую он заслужил, старшею своею дочерью Лиею, коей он не любил; и так, для получения Рахили, надлежало провести в трудах другое седьмилетие. Сим не кончилось: Лаван, который был скуп, умел склонить Иакова еще служить ему, обнадежив его, что разделит с ним стада свои; и быть может, что внук Авраамов окончил бы и дни свои в сем рабстве, если б не принял намерения тайно удалиться с своими женами, детьми и своим имением, которого алчность Лаванова не успела отнять у него. Рахиль, без ведома своего мужа, украла идолы отца своего. Лаван, сильно разгневанный и за похищение сие, и за бегство своего зятя, погнался за ним; но прежде, нежели настиг его, Господь явился ему, и сказал, чтобы он не сделал ни малейшего зла Иакову. Посему он дружески обошелся с своим зятем и дочерьми, и не найдя своих кумиров, тщательно Рахилью спрятанных, возвратился оттуда, утвердив особенными условиями союз, привязывавший его к сему бегущему семейству.

Едва только Иаков избежал сей опасности, как страх нового несчастья встревожил его душу. Он осведомился, что брат его Исав, узнавши об его прибытии, шел к нему на встречу, начальствуя четырьмястами человек. Он решился умилостивить его подарками и покорностью; и умолял о заступлении Господа, который не оставлял его. Вечный внял пламенному его молению. В то самое время, как готовился он к принятию своего брата, является ему некоторый муж, и борется с ним до самого утра. Тщетно муж сей хотел одолеть Иакова; сын Исааков схватывает его, а противник его касается состава стегна его, который тогда ж повредился. Тогда Иаков ясно увидел, что имел борьбу с Богом, и просил Его благословить его. Господь нарек его Израилем, то есть, крепким против Бога и сказал ему (Быт.32:28): Ты боролся с Богом; посему, если и с человеками бороться будешь, одолеешь. Тронутый униженностью брата своего Исав, обнял его со слезами и примирился с ним: он даже хотел сопровождать его; но боявшийся возврата ненависти его Иаков, убедил его оставить свое намерение.

Иаков имел двенадцать сыновей, кои были праотцами двенадцати колен Еврейского народа. Лия родила ему Рувима, Симеона, Леви, Иуду, Иссахара и Завулона; Рахиль возлюбленная его супруга, была матерью Иосифа, и, даровавши жизнь Вениамину, скончалась.

Зельфа, служанка Лиина, родила Гада и Асира, а Валла, служанка Рахили, произвела на свет Дана и Неффалима. Иаков имел обеих сих служанок наложницами, по просьбе своих жен, следуя обыкновению отдаленных тех времен, в кои Бог позволял многоженство, по снисхождению к слабости людской и для умножения рода человеческого.

Спустя двадцать три года по возвращении Иакова, Исаак окончил святую свою жизнь на сто осьмидесятом году от рождения; без болезни, без скорби, по одной естественной необходимости умереть, и тело его положено было подле Авраама и Сарры. Чувствуемая Иаковом печаль еще более умножилась от других домашних огорчений, которые попустил Бог сколько для испытания веры его, столько и для того, чтобы после вознаградить его за его добродетели.

Иаков более всех сынов своих любил Иосифа, потому ли, что раб Божий родил его в старости своей, или потому, что он был старший сын жены, и по смерти им еще любимой, или наиболее потому, что видел в сем юноше чистую невинность и мудрость всегда сопротивляющуюся порокам и тщательно обличавшую оные.

Господь, восхотевший возвысить Иосифа на высочайшую степень славы человеческой, приказывал ему в сновидениях будущее его величие. Иосиф рассказывал оные чистосердечно братьям своим (Быт.37:7): Мне виделось, говорил он им, что мы вязали снопы посреди поля; и ваши снопы окружили мой сноп, и поклонились ему. В другое время он сказал им: Мне виделось, что солнце, и луна, и одиннадцать звезд поклонились мне. Сии сны Иосифа и предпочтение, которое давал ему во всем Иаков пред прочими своими сыновьями за то, что он пересказывал ему о худых поступках своих братьев, более по любви к ним, нежели из недоброжелательства; все сие столько раздражило их против него, что они решились погубить его: таким образом зависть вторично сделалась причиною братоубийства.

Его схватывают, хотят умертвить; но по совету Рувима, не желавшего обагрить рук своих в крови невинного, опущают его в сухой колодезь. Намерение Рувима было спасти Иосифа по удалении своих братьев. Он их оставляет; но сколь было велико его отчаяние, когда он по возвращении своем не нашел более в колодезе несчастной жертвы их ярости! Они продали его купцам Измаилитским ехавшим в Египет; для лучшего же сокрытия злодеяния своего, вымарали одежду Иосифа кровью козленка и отослали ее к отцу своему. Святой старец, узрев одежду сына своего, возопил (Быт.37:33): Это одежда сына моего; лютый зверь съел его; точно растерзан Иосиф. Он разодрал одежды свои, возложил на себя вретище и предался самой жестокой печали. Тщетно вероломные дети его старались его утешить; он, сказал им (35): С печалию пойду к сыну моему в жилище мертвых.

Иосиф перепродан был Пентефрию, начальнику телохранителей Царя Египетского. Бог отцов его был с ним в самой его неволе. Как он рожден был владычествовать повсюду, то господин его поручает попечению его все свое имение, делает его главным в своем доме. Но добродетель юного Евреянина навлекает на него новые несчастия. Жена Пентефриева побуждает его к беззаконию. Иосиф с ужасом отвергает гнусные ее прельщения; и видя, что для избавления от оных ему остается одно только бегство, убегает от нее, и оставляет в руках ее верхнюю свою одежду. Раздраженная сим презрением бесчестная Египтянка, жалуется своему мужу, что Иосиф хотел обольстить ее, и слишком легковерный Пентефрий повелевает заключить его в оковы. Но Бог снисходит с Иосифом в сию мрачную темницу, назначенную для злодеев; влагает благорасположение к Иосифу в сердце начальника оной, и сей поручает ему власть над всеми узниками.

В числе сих узников были главный виночерпий и главный хлебодар Фараона, кои оба в одну ночь видели два сна, сильно их встревожившие. Они прибегли к Иосифу и первый из них сказал (Быт.40:9–10): Видел я во сне виноградную лозу, имевшую три ветви с зрелыми ягодами; и будто бы я собирал оные ягоды, выжал их в чашу Фараонову и подал чашу в руку Фараону. Иосиф ему отвечал, что по прошествии трех дней он по прежнему вступит в отправление своей должности, и просил его вспомнить о нем, когда возвратит себе милость царскую. Хлебодар в свою очередь говорил (Быт.40:16–17): И я видел сон, будто бы три корзины были у меня на голове, из коих в верхней находились съестные припасы для Фараона, и будто их из корзины птицы над головою моей клевали. Тогда Иосиф сказал ему, что чрез три дня Фараон прикажет повесить его на дереве, и тело его послужит в снедь хищным птицам. Все, как предсказал сын Иаковль, сбылось. Хлебодар наказан смертью, а виночерпий определен к прежней должности; но, увидя себя опять в милости, он забыл об Иосифе.

По прошествии двух лет, Царь Египетский видел во сне семь тощих коров, которые съели семь тучных, и семь колосьев тощих и погоревших от солнца, которые пожрали семь хороших и полных. Сон сей крайне обеспокоил Фараона, и когда всего Государства мудрецы не могли истолковать оного, тогда виночерпий вспомнил об Иосифе, и сказал о нем царю, который немедленно повелел представить его пред себя. Сын Израилев объявил фараону, что сон его означает имеющие быть в его Царстве семь лет плодородных, по прошествии которых в следующие семь лет настанет чрезвычайный неурожай; и советовал ему поставить над всем Египтом разумного и мудрого мужа для отвращения неразлучных с голодом несчастий (Быт.40:39–40). Когда Бог открыл тебе все сие, сказал Фараон Иосифу, то нет разумнее и мудренее тебя. Ты будешь над домом моим: и твоего слова будет держаться весь народ мой; только престолом я буду больше тебя. В то же время он надел перстень свой на руку его, велел его везти на своей колеснице, и провозглашать пред ним, чтоб все преклоняли пред ним колена. Фараон переменил имя ему, назвав его Псонфомфаних, то есть, Спаситель мира. Таким образом Бог Авраамов, Исааков и Иаковль самое даже унижение раба Своего употребил в пользу, для соделания его отцом и господином Фараона.

Несчастия не привели в уныние мужества Иосифова; быстрое возвышение не переменило его добродетели. Всегда мудрый, всегда верный Тому, Который самое сопротивление людей наклоняет к исполнению достойных обожания судеб Своих, Который соделывает чрез них, и даже против воли их, все, что Ему угодно, он употреблял величие свое на прощение тех, кои, пользуясь его слабостью, гнали его. Но редкое сие милосердие более всего оказал он против своих братьев, приехавших в Египет искать помощи против недостатка в хлебе. Желая узнать, не поступили ли они с меньшим братом его Вениамином, так как с ним, он употребил невинную хитрость, приведшую их в великий страх. Наконец он Открылся им, принял их весьма ласково, одарил их весьма щедро и убедил переселиться во владения Фараоновы, чтоб избавиться от продолжительного и жестокого сего голода.

Сыны Израиля, прибывши в землю Ханаанскую, сказали отцу своему (Быт.45:26): Иосиф жив, и теперь он владычествует над всею землею Египетскою. При сем известии Иаков воспрянул как бы от глубокого сна: Довольно! воскликнул он, еще жив сын мой Иосиф! пойду, и увижу его, пока не умер (28). Он действительно, не медля, отправился в путь со всем своим семейством, из семидесяти человек состоявшим, не считая жен; и Бог явился ему ночью, и сказал ему (Быт.46:3–4). Я Бог, Бог отца твоего; не бойся идти в Египет. Я пойду с тобою в Египет; Я и выведу тебя оттуда обратно.

Иосиф побежал на встречу к отцу своему, и, обнявши его с нежностью, представил его Фараону, который спросил у него о летах его жизни (Быт.47:9). Дние лет жития моего, яже обитаю, ответствовал святой муж, сто тридесять лет; малы и злы беша дние лет жития моего. Иосиф поселил отца своего и все его семейство в плодороднейшей в Египте земле Гесем, где Иаков прожил еще семнадцать лет.

Достопочтенный Патриарх прежде, нежели отдал Создателю чистую и святую свою душу, благословил обоих сынов Иосифовых, Манассию и Ефрема, присоединил их к числу долженствовавших быть начальниками его народа, и предпочел меньшего старшему. Потом приказал собрать всех детей своих и предсказал им все то, что в течении времени с каждым из них должно было случиться. Иуде, четвертому сыну своему, он сказал (Быт.49:8–11): Иуда! тебя восхвалят братья твои, рука твоя на хребте врагов твоих; поклонятся тебе сыны отца твоего. Иуда юный лев. Ты идешь с ловитвы, сын мой; он преклоняется на холена, возлегает, как лев и как львица. Кто пробудит его? Не отнимется скиптр от Иуды, и Законоположник от чресл его, пока не придет Умиритель, и ему покорность народов. Он привязывает к виноградной лозе осленка своего, и к лозе превосходного винограда, сына ослицы своей. Омывает вином одежду свою, и кровию гроздов одеяние свое.

Великое и удивления достойное пророчество, предвозвещавшее роду человеческому Того Бога, хвалами Коего преисполнены небо и земля; Коего мощная и страшная мышца покорила под власть свою дерзновеннейших врагов Его; пред Коим все преклоняется, все благоговеет; Который, подобно юному, мужественному льву, восстал для попрания древнего змия, и для исторгнутия у него той несчастной добычи, которую пожирал он уже четыре тысячи лет. Ныне, когда покоится Он на лоне славы Своей, кто осмелится разрушить дело Его? Язычество? Он обратил оное в прах. Ересь? Он всегда постыждал оную. Суетная Философия? Он восторжествовал над лжемудрствованием ее. Сей Посланник Божий по превосходству, Сей Мессия, бывший во все времена предметом пророчеств и ожиданий, низшел на землю в то время, когда Иуда, лишенный временного могущества своего, стенал под игом чужеземным; он прикрепил к таинственной лозе Своего тела узами веры народы языческие, которые были подобны неукротимому животному; Он привяжет к оной и народ Иудейский при конце мира, и тогда будет одно стадо и один пастырь; Он сам омыл в драгоценной крови своей смертную свою одежду и таинственное тело Своей Церкви. Он омывает нас всякий день излиянием святой крови Своей в пречистой жертве привносимой на наших алтарях. Он был, есть, и всегда будет чаянием народов до скончания веков.

Иаков умер спокойно среди своего семейства, Иосиф приказал набальзамировать его тело, которое, по просьбе преставившегося святого мужа, отнесено было всеми его детьми в землю Ханаанскую, и положено было в пещере, в которой погребены были Авраам и Исаак. Смерть Иакова не переменила любви Иосифовой к его братьям, они не преставал любить их как отец, и на сто десятом году окончил святую свою жизнь и достославное правление. Он был оплакиваем всем Египтом, который спас и соделал счастливым, и своими братьями, кои поклялись ему перенести прах его в землю Ханаанскую и похоронить его во гробе его предков.

С Иосифом погасают красные дни сынов Израилевых. Они вскоре составляют великий народ, и сим чрезвычайным размножением возбуждают зависть в Египтянах. Евреи, среди самого ужасного и самого нелепого суеверия пребывают верными Богу отцов своих, что подает повод к несправедливой ненависти и жестокому на них гонению. Один из Царей Египетских ни Иосифа, ни великих, оказанных им Египту услуг, не знавший, обременяет их жестокими работами, для вернейшего же их истребления, повелевает всех новорождаемых Израильтян бросать в реку Нил. Но Всемогущий сохраняет Моисея, которого предназначает избавителем их. Дочь Фараонова видит плавающую по реке корзинку, в которой положен был сей младенец; она приказывает открыть ее, и: пленясь красотою Моисея, берет его и усыновляет; воспитывает его как сына Царя, родителя своего, и повелевает научить его всей премудрости Египетской.

Моисей, просвещенный и укрепленный верою, в сорокалетнем возрасте отрекается от усыновления дочери Фараоновой, и предпочитает страдания и поношение, которые надлежало ему переносить с своим народом, удовольствиям и почестям, кои открыты были для него в доме Царя Египетского. Сострадала к несчастиям собратьев своих, он, для подания им помощи, презирает всякую опасность: умерщвляет Египтянина, который бил Израильтянина. Он думал, что сыны Иаковли из сего познают, что Бог его рукою хочет возвратить им свободу; но они не только не хотели пользоваться его ревностью и мужеством, но еще его же предали ярости Фараона, и Фараон принял намерение погубить его. Человек Божий спасается бегством и находит себе убежище в Аравии, в земле Мадиамской, где своею добродетелью, всегдашнею помощницею угнетенных, приобретает себе уважение от Иофора, начальника и священника той страны, и вступает в супружество с его дочерью.

Моисей, потеряв надежду спасти народ свой, или лучше сказать, выжидая благоприятнейшего времени, сорок лет пас стада тестя своего. Однажды он увидел в пустыне горящий кустарник, из среды которого услышал глас Бога предков своих, повелевавший ему идти в Египет, для сокрушения ига, угнетавшего несчастных Израильтян. Моисей, коему вера его проявляла, под покровом рабства Египетского, другое еще плачевнейшее рабство, которое един Мессия мог разрушить, сначала отказывается от поручения, возлагаемого на него Господом (Исх.4:13). Молюся ти Господи, говорит он Ему, избери могуща иного, его же послеши. Но время тому еще не настало, и тени, коих Моисей был служителем, долженствовали пройти прежде явления истины.

Моисей, сопровождаемый братом своим Аароном, является пред Фараона, объявляет ему повеление Божие; и, в доказательство послания своего, превращает жезл свой в змея; волхвы Царевы подражают сему чуду, и хотя жезлы их поглощены были жезлом посланника Божия, но Фараон упорствует и предает сердце свое самому слепому ожесточению. Моисей простирает жезл свой и воды Нила применяются в кровь; волхвы тоже делают, и святого Пророка Фараон не слушает. По прошествии семи дней, Моисей изводит из реки ужасное множество лягушек, коими наполнился весь Египет. Волхвы успели сделать и сие чудо, и Фараон, оставаясь упрямее прежнего, оказывает притворное повиновение, для того токмо, чтоб избавиться от страшной сей казни. Моисей ударил жезлом своим в персть земную, и внезапно несметное множество скнип (вшей) покрыло весь Египет. На сей раз волхвы сознались в своем бессилии, и сказали Царю (Исх.8:19): что то был перст Божий. Но Фараон ничему сему не верил. За сими страшными казням и последовали еще ужаснейшие: песьи мухи наполнили все места, кроме той земли, где жили Израильтяне. Моровая язва истребила весь почти скот Египетский, не коснувшись скота сынов Иаковлевых; гнойные струпья покрыли и людей и животных. Град, смешанный с молнией и громом, поразил смертью людей и животных, находившихся на полях, и переломал все деревья; саранча и последнее, от града уцелевшее, пожрала; наконец три дня продолжалась столь глубокая тьма, что нельзя было видеть друг друга; для одних только Евреев сияло солнце.

Все казни сии ожесточали только сердце Фараона; когда зло угнетало его, он прибегал к Моисею, дабы он избавил его от оного; и тогда соглашался на все. Святой муж молился; казнь преставала; и Фараон тогда же не устаивал в своем слове. Наконец, Бог вознамерился покарать его гораздо чувствительнейшим образом; но прежде, нежели поразил неверного последним ударом Своей мести, Он повелел народу Своему взять агнца в каждом семействе и принесть его в вечеру в жертву, испечь его и съесть в ночи, помазав кровью его двери каждого дома. Ему угодно было, чтобы вечеря сия и сие жертвоприношение было названо Пасхою, то есть жертвою прехождения, и чтобы Израильтяне праздновали оную ежегодно в память своего освобождения. В сию самую ночь Всевышний послал Ангела, который умертвил всех первенцев Египетских от сына Фараонова до сына последней из рабынь. Но дух небесный не коснулся домов, означенных кровью агнца. Неверный Монарх не мог более противиться страшному сему наказанию; упрямство его было побеждено; он сказал Моисею и брату его (Исх.12:31): Выйдите из среды народа моего, вы и все сыны Израилевы, и пойдите, совершите служение Господу Богу вашему по словам вашим. Все Египтяне побуждали их также к выходу, и до рассвета еще выслали их за пределы Египетские.

Сыны Израилевы вышли из Египта в числе почти шести сот тысяч ратников, взяв с собою золотые и серебренные сосуды, драгоценные одежды, богатые украшения, выпрошенные ими, по повелению Божию, у подданных фараона. Между всеми коленами не было ни одного больного: и они вынесли с собою кости Иосифовы для положения их в гробнице Авраамовой по обещанию, данному отцами их.

Лишь только Израильтяне вышли, как Фараон, всегда ожесточенный, раскаялся в данном им позволении. Он погнался за ними со многочисленным войском и вскоре настиг бегущий сей народ у берегов Чермнаго моря. Сыны Иаковли почитали себя погибшими: но Моисей подъемлет жезл свой; воды разделяются; народ Божий переходит море среди волн, фараон хочет следовать за ним; но волны сливаются и поглощают его со всем его народом. Так последовало совершенное освобождение Израильтян от рабства, более двух веков продолжавшегося, спустя четыреста тридцать лет после призвания Авраамова.

К третьему сему периоду надобно отнести историю Иова. Это был муж праведный, детей своих воспитывавший в добродетели, и приносивший жертвы Всевышнему. Бог, для испытания его, попустил диаволу лишить его всего имения и детей, кои, собравшись на невинное пиршество, подавлены были развалинами дома. Все сии злоключения постигли святого мужа в одно время, и Иов принял печальную весть об оных с удивительным терпением и добродетель его не поколебалась. Он повергся ниц лицом на землю, и благословил каравшую его десницу (Иов.1:21). Господь даде, сказал он, Господь отъял; яко изволися Господеви, тако бысть; буди имя Господне благословенно во веки.

Диавол, которому Всемогущий попустил искусить раба Своего, не мог видеть без ярости таковую благочестивую преданность в нолю Божию; он думал победить святого Патриарха, покрыв все тело его ужасными струпами. Иов дошел до того, что принужден был сесть на гноище и оскребать черепками гной, вытекавший из ран его. Злой дух, для умножения его болезни и для уловления его твердости, оставил ему одну только жену, которая ругалась над его благочестием, и называла слабоумием непобедимое его терпение; но он отвечал ей сими только словами (Иов.2:10): Вскую яко едина от безумных жен возглаголала еси; аще благая прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим?

Его навестили трое друзей, и были для Иова докучливыми утешителями. Они, не различая несчастий, коими наказывает Бог верных Своих почитателей, для испытания и укрепления их, от тех, коими карает Он виновных, почитали его достойным оных. Святой муж, быв уверен в невинности своей, доказывал им, что Бог наказывает иногда и праведных для приведения их к большему совершенству, или для другой какой неизвестной людям причины. Наконец, Господь обратил на него Свою милость. Он даровал ему столько же детей, сколько он имел их прежде, совершенное здоровье, и еще большее имение и богатство, нежели сколько отнял у него диавол.

Разительное изображение Церкви на земле! Достойный удивления урок для чад ее! Бог, кажется, оставляет их на некоторое время ярости врага; попускает злому духу обременять их бедствиями; но испытавши их постоянство, искусивши их веру напастями, Всемогущий умилостивляется наконец, и вечные блага вознаграждают их за некие минутные страдания.

После того, как Египтяне с Царем своим погибли в волнах, дом Иаковль, свидетель сего чуда, благословил Господа. Моисей прославляет дивную сию победу величественною песнию; Мариам, сестра его, начальствуя над хором жен, составляет благодарственное песнопение: живая и благоговейная радость преисполняет все сердца.

Израильтяне, предводительствуемые облаком, которое днем укрывало их от солнечного зноя, а ночью освещало им путь, углубляются в обширную и сухую пустыню. Приходят в Мерру, где находят только горькие воды; народ тотчас забывает крепкую и мощную десницу, ведущую его; он ропщет, вопиет; и Моисей, чтоб успокоить его, бросает в воды сии, по повелению Божию, некоторое дерево, имевшее силу услаждать горькой вкус оных, и делает их способными для питья.

Нет мяса и хлеба; новые раздаются роптания. Моисей прибегает к Богу и Всемогущий являет Свою славу. В вечеру, множество перепелок прилетает в стан; а на другой день рано вся земля покрывается тою небесною манною, которою Израильтяне питались во все продолжение сего странствования.

Манну собирали каждое утро до солнечного восхода; ибо коль скоро только светило сие начинало разливать лучи свои, она растаивала. Мера, сколько каждому брать ее надлежало, была доказана; кто же набирал ее более, нежели сколько было нужно для его пропитания, тот имел оной столько же, как и те, кои брали оной менее. Манною позволялось запасаться на один только день, у нарушивших же сие повеление, манна портилась. В шестой день недели запасались оною на два дня, ибо на другой день, который был субботний и день покоя Божия, она не падала. Народ растирал ее жерновами, или толок в иготи: потом варил ее в горшке и приготовлял из ней весьма вкусные пироги; небесная пища сия сообразовалась со вкусом каждого, и заменяла ему разнообразнейшие и прекраснейшие кушанья.

Останавливаются лагерем в Рафидине, где не находят воды. Всегда неблагодарные и всегда склонные к мятежу, Израильтяне, восстают снова на Моисея, и гнев их доходит до такого ослепления, что они готовы побить камнями сего великого мужа. Бог повелевает ему ударить по камню Хорив тем дивным жезлом, который произвел столько чудес в Египте; он повинуется; и тотчас из сего камня истекают источники воды живые, которою непослушные Израильтяне утоляют свою жажду.

Израильтяне были еще в Рафидине, как царь Амаликов, встревоженный их приближением, хочет напасть на них со многочисленным войском. Иисус Навин приемлет начальство над сынами Иаковлевыми; идет против неверных; нападает на них и вступает с ними в жаркое сражение; между тем Моисей, в сопровождении Аарона и Ора, молился на ближней горе. Когда святой муж держал руки поднятые к небу, тогда Израильтяне побеждали; но когда руки свои несколько опускал, то Амаликиты одолевали, Аарон и Ор, видя сие чудо, посадили его на камень, и поддерживали руки его с обеих сторон до тех пор, пока Иисус Навин не поразил совершенно врагов.

В начале третьего месяца, по исходе из Египта, народ Израильский пришел к горе Синаю, где Бог повелел ему остановиться, чтоб дать ему Свой закон. Господь призывает Моисея на вершину горы и говорит ему (Исх.19:3–6): Сия возглаголеши дому Иаковлю, и повеси сыном Израилевым. Сами видесте, елика сотворих Египтяном, и подъях вас яко на крылех орлих, и приведох вас к Себе. И ныне аще слухом послушаете гласа Моего, и сохраните завет Мой, будите Ми люди избранни от всех язык; Моя бо есть вся земля. Вы же будите Ми царское священие, и язык свят. Моисей повинуется, и Израильтяне ответствуют единогласно: Вся, елика рече Бог, сотворим и послушаем.

Израильтяне Очищаются в продолжение двух дней, а в третий, который был пятидесятый по Пасхе, вершина горы является вся в огне, и покрывается густым облаком, из которого исходили молнии и страшные громы. Слышен был также звук трубный и великий шум; но никого не видно было. Тогда глас приводящий в трепет произносит сии слова:

1. (Исх.20:2–3) «Я, Господь Бог твой, и Который вывел тебя из земли Египетской, из дому работы. Да не будут у тебя другие боги пред лицем Моим».

2. (Исх.20:4–6) «Не делай себе кумиров и никаких изображений того, что на небесах вверху, что на земли внизу, и что в водах ниже земли. Не кланяйся им, и не служи им, ибо Я, Господь Бог твой, Бог ревнивый. Наказую вину отцев в детях до третьего и четвертого рода в ненавидящих Меня, и творю милость до тысячи родов любящим Меня и хранящим Мои повеления».

3. (Исх.20:7) «Не произноси имени Господа Бога твоего понапрасну, ибо Господь не оставит ненаказанным того, кто произносит имя Его понапрасну».

4. (Исх.20:8–11) «Помни хранить свято день субботний. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои. А день седьмый и суббота Господу Богу твоему. Не делай никакого дела, ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни раба, ни скот твой, ни пришлец, который в твоих пределах. Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море, и все, что в них, а в седьмой почил; и потому благословил Господь день седьмый и освятил его».

5. (Исх.20:12) «Почитай отца твоего и мать, чтобы ты был благополучен, и дабы продолжились дни твои на земле, которую и Господь, Бог твой, дает тебе».

6. (Исх.20:13–15) «Не убивай». 7. «Не любодействуй». 8. «Не кради».

9. (Исх.20:16) «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего».

10. (Исх.20:17) «Не желай дому ближнего твоего, не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабы ни его, ни вола его, ни осла его, ничего чужого».

Вот что называют Десятисловием, или десятью заповедями Божиими. Это не был новый закон, но тот самый, который Всевышний начертал в сердцах всех людей, поскольку правила сии содержат в себе первые начала Богопочтения и общества человеческого. Если Вечному угодно было их тогда возобновить, то для того, что невежество и страсти почти изгладили их из памяти смертных.

Сыны Израиля были устрашены более нежели когда-либо, и в страхе, объявшем сердца их, отступили далеко от горы (Исх.20:19). Глаголи ты с нами; сказали они Моисею, и да не глаголет к нам Бог, да не когда умрем (Втор.5:27). Послушай вся, елика к тебе речет Господ Бог наш, и ты речеши к нам вся, елика речет Бог наш к тебе, и услышим и сотворим.

Господь, услышав слова сии, сказал Моисею (Втор.5:30): Гряди, рцы им: возвратитеся вы в домы своя. Ты же зде стани со Мною, и возглаголю к тебе вся заповеди и оправдания и суды (Втор.18:18–19). Пророка возставлю им от среды братий их, якоже тебе: и вдам слово Мое во уста Его, и возглаголет им, яко же заповедаю Ему: и человек той, иже не послушает словес Его, елика возглаголет Пророк Оный во имя Мое, Аз отмщу от Него.

Пророк сей, подобный Моисею, есть Иисус Христос, поскольку Он, подобно ему, есть Законодатель, посредник между Богом и людьми, начальник и избавитель своего народа, хотя бесконечно превосходнейшим образом. Он даст людям, для исполнения закона Божия, то сердце, которого не мог дать Моисей.

Бог возвещает служителю Своему многие другие законы, из коих большая часть служит изъяснением токмо десяти заповедей. Они имеют целью своею управление временными делами, предписание как судить ссоры и наказывать за преступления. Он присовокупляет к ним некоторые правила, до нравов касающиеся, и некоторые обряды, относящиеся к Религии. Кроме субботы, Бог уставил три большие празднества, в которые все Израильтяне обязаны были являться пред Ним; Пасху, когда закалали они агнца, и ели опресноки, в воспоминание исхода из Египта; Пятидесятницу, то есть, пятидесятый день по Пасхе, в которой получили они закон, и приносили в жертву начатки плодов; наконец праздник Кущей, то есть, праздник палаток, в память странствования их по пустыне.

Моисей, написавши все сии законы по повелению Божию, прочел их народу, обещая ему, что Всемогущий даст ему в обладание землю Ханаанскую и благословит его, если он будет верно исполнять верховные Его повеления. Израильтяне обещались; и Моисей взял крови от закланных жертв, окропил оною народ, и сказал (Исх.24:8):

Се кровь завета, егоже завеща Господ к вам о всех словесех сих. Так возобновлен и подтвержден был торжественно завет, который Господь заключил с Авраамом.

Святой муж возвращается на гору, он проводит на ней сорок дней в собеседовании с Богом, Который повелевает ему построить Скинию, прежде которой еще не было храма посвященного истинному Богу: ибо Скиния, образ будущих, храмов, и Ковчег Завета, прообразование Мессии и Его церкви, должны быть почитаемы первыми памятниками истинной Религии. Всевышний присутствовал в Скинии, чрез Свои провещания, и святой закон Его в ней находился. Построен был алтарь, и Аарон облечен в сан Первосвященника, единственное достоинство, ему и по нем потомкам его присвоенное; тогда-то в первой раз, Священство сделалось в Религии отличительным достоинством особенного племени, и все прочие без преступления не могли себе оного присвоить. Бог Сам предписал обряды помазания Аарона и возведенных в сан священства сынов его, образ таинственного их облачения, должности, кои они обязаны были исполнять; должности Левитов, или детей Левии, сына Иаковлева, кои также посвящены были особенным образом служению алтаря, но на коих не была возложена полнота священства.

В т о самое время, как верховный Законодатель открывал Моисею святую волю Свою, сыны Иаковли, видя, что вождь их не возвращается, окружили в мятеже Аарона, и голосом, который и на самых твердых людей налагает необходимость повиновения, сказали ему (Исх.32:1): Сотвори нам боги, иже пойдут пред нами: Моисей бо сей человек, иже изведе нас от земли Египетския, не вемы, что быстъ ему. Пораженный изумлением и страхом, Аарон повелевает им снять с себя все драгоценные вещи, и тем думает отвратить их от сего святотатственного намерения. (Исх.32:2.) Измите усерязи (серьги) златыя, яже во ушесех жен ваших и дщерей, и принесите ко мне. Вдруг земля покрывается золотом, которое они рассыпают пред ним щедрою рукою; робкий Аарон расплавливает оное, и делает из него тельца, подобного идолам Египетским. Это еще не все: слабый и малодушный брат Моисеев созидает жертвенник пред сим богатым кумиром: приносят ему всесожжения; снедают закланные жертвы; составляют хоры, поют, играют, прыгают, пляшут вокруг неподвижного божества.

Вечный видит нечестивую сию радость и гнусную сию неблагодарность. Гнев Его воспламеняется; правосудие Его вооружается: Он хочет истребить виновных и погубить народ, недостойный принадлежать Ему. Моисей повергается пред Ним и умоляет Его простить сей народ, столь чудесно Им освобожденный (Исх.32:12–13). Господи! говорит он Ему, да не когда рекут Египтяне, глаголюще: с лукавством изведе их погубити в горах, и потребити их от земли. Утоли гнев ярости Твоея, и милостив буди о злобе людей Твоих. Помянув Авраама, и Исаака, и Иакова Твоя рабы, им же клялся еси Собою, и рекл еси к ним глаголя: зело умножу семя ваше, яко звезды небесныя множеством: и всю сию землю, юже рекл еси дати семени их, и обладают ею во веки. Господь умилостивляется; и Моисей возвращается к своему народу, держа в руке две скрижали (каменные таблицы), которые Бог дал ему, и на которых начертаны были десять заповедей.

Святой муж приближается; видит идола; слышит песни; видит отвратительные пляски сынов Иаковлевых; негодование мгновенно объемлет его сердце; он разбивает скрижали закона у подошвы горы; берет златого тельца; превращает его в порошок, и бросает порошок сей в воду, которою напояет весь народ. Потом, укоривши Аарона, становится при входе стана и говорит (Исх.32:26): Аще кто есть Господень, да идет по мне. Немедленно все от колена Леви собираются к нему (Исх.32:27): Препояшите кийждо свой меч при бедре, говорит он им, и пройдите, и возвратитеся от врат сквозе полк, и убийте кийждо ближняго своего, и кийждо соседа своего. Три тысячи человек смертью своею заглаждают беззаконие целого народа, и, после сего ужасного, но справедливого кровопролития, которое было необходимо для того, чтоб дать почувствовать сему жесткому и мятежному народу весь ужас его беззакония, Моисей сказал Левитам (Исх.32:29): Наполнисте руки ваша днесь Господу, кийждо в сыне своем, и кийждо в брате своем, да дастся на вас благословение.

После кровавой сей казни, ревностный раб Всевышнего опять возвратился на гору и пробыл на ней еще сорок дней и сорок ночей без пищи и питья. Бог вторично начертал десять заповедей на двух каменных скрижалях, и дал их служителю Своему, который снова молил Его забыть неправды своего народа. Превечный внял молению его; Он пощадил непокорный сей народ и обещал исполнить сделанное Им Патриархом обетование, чтоб дать потомкам их в обладание землю Ханаанскую. Но Евреи не заслуживали более, чтобы Бог поступал с ними как с детьми. Бог возложил на них тяжкое иго, как на рабов. Он присоединил к заповедям Десятословия новые учреждения, соразмерные с характером сего народа. Сие-то называется закон обрядовый, для отличия его от закона нравственного, в гражданском правлении содержащегося. Но надобно заметить, чтоб ничего не смешать, что учреждения закона обрядового не все одинакового свойства, и не все чужды первому чертеж у Всевышнего.

Если бы Всевышнему угодно было повелеть, чтоб воздавали Ему наружное богослужение, чтоб торжествовали празднества в воспоминание Его благодеяний, чтоб воздвигали Ему алтари, и приносили Ему в жертву животных; если б Ему угодно было назначить некоторые места, для сих действий Религии определенные, и установить служителей для исполнения оных от лица народа, то тут не было бы ничего ни нового, ни необыкновенного: природа и нужды человека требовали сего; жертвы, приносимые истинному Богу, древностью своею равны были самому миру. Надлежало, чтобы народ, особенно посвященный служению Богу, имел правильное и единообразное богослужение, и служителей религии отличных от прочих людей. Одно духовное (внутреннее) богослужение не могло быть достаточно; нужно было, чтоб оно было возбуждаемо, поддерживаемо, изъявляемо наружными знаками; и надлежало, чтобы знаки сии не были предоставлены на произвол каждого. Если бы Израильтяне и исполнили верно существенные условия завета, то и тогда они имели бы у себя властью божественною предписанные обряды, каковы были, до обнародования закона, праздник Пасхи, и посвящение первенцев, установленное как дань благодарности, потому что первенцы Евреев были пощажены в Египте.

Но закон, обрядовым называемый, тем не ограничивается. Он содержит множество обрядов, которые кажутся как бы сторонними для Религии, неудобными, затруднительными, обременительными по многочисленности своей и по строгим наказаниям, коими угрожаются нарушители. Как сии самые обряды, так богослужение и Иудейские законы не могли произвести истинной и внутренней правоты; все их достоинство состояло в прообразовании таинств будущего Искупителя, неизреченных милостей, кои Он долженствовал излить на Своих почитателей, и богослужение в духе и истине, которое Он придет основать.

Моисей сходит с горы; лице его, (он и не знал того) все блистало светом: не смели к нему приблизиться; ему надлежало прикрыть себя покрывалом, чтоб умерить сие небесное сияние, коим Господь украсил чело его.

Начинают строить Ковчег Завета и Скинию, то есть, палатку, долженствовавшую вмещать в себе божественный сей памятник. Народ с ревностью приносит все драгоценнейшее для посвящения Всевышнему; и приношения столь были многочисленны, что надлежало ограничить усердие его запрещением давать более. Искуснейшие работники, избранные Самим Богом, и исполненные духа Его, спешат кончить сии святые работы, и вскоре все установления, божественным Законодателем предписанные, относительно богослужения Его, помазания священников, образа их одежды, исполнены были с благоговейною точностью.

Тогда Господь возобновил законы, кои Он толикократно давал народу Своему, из коих главнейшие здесь предлагаются.

(Лев.18:4–5) «Аз Господь Бог ваш, и сохраните вся повеления Моя, и вся судьбы Моя: сотворивый та человек жив будет в них».

(Лев.19:2.) «Святи будете, яко Аз свят есмь Господь Бог ваш».

(Лев.19:11–13) «Ни украдите, ни солжите, ниже да оклеветает кийждо ближняго. Да не обидиши ближняго, и да не отимеши, и да не прележит мзда наемника твоего у тебя до утрия».

(Исх.22:21.) «Пришельца не озлобите, ниже оскорбите его: пришельцы бо бесте в земли Египетстей».

(Исх.22:22–24) «Всякия вдовы и сироты не озлобите, аще же злобою о злобите я, и возстенавше возопиют ко Мне, слухом услышу глас их, и разгневаюся яростию, и побию вы мечем, и будут жены ваша вдовы, и чада ваша сироты».

(Исх.22:25) «Аще даси в заем сребро брату нищему, иже у тебе, не буди его понуждаяй, ниже наложиши ему лихвы».

(Исх.22:26–27) «Аще заложит в залог ризу друг твой, до захождения солнца отдаси ему; есть бо сия покровение ему, сия едина риза стыдения его, в чем спати будет: аще убо возопиет ко Мне, услышу его: милостив бо есмь».

(Лев.19:14.) «Зла да не речеши глухому, и пред слепым да не положиши претыкания: и да убоишися Господа Бога твоего».

(Исх.23:2.) «Да не будеши со многими на злобу; да не приложишися ко множеству, уклонитися со множайшими, яко превратити суд».

(Лев.19:15.) «Не сотворите неправды в суде; да не приимеши лица нищаго, ниже почудишися лицу могущаго; по правде да судиши ближнему твоему».

(Исх.23:7) «Неповинна и праведна да не убиеши: и не оправдиши нечестиваго даров ради».

(Исх.23:8) «Да не возмеши даров; дары бо ослепляют очи видящих, и погубляют словеса праведна».

(Лев.19:16.) «Да не ходиши лестию во своем языце: и не востанеши на кровь ближняго твоего».

(Лев.19:17) «Да не возненавидиш брата твоего во уме твоем: обличением да обличивши ближняго твоего, и не приимеши ради его греха».

(Лев.19:18.) «Да не отмщает рука твоя, и да не враждуеши на сыны людей своих».

(Исх.23:4.) «Аще срящеши вола врага твоего, или осля его заблуждающее, обратив, да отдаси ему».

(Исх.23:5) «Аще же узриши осля врага твоего падшее под бременем его, да не миомоидеши е, но да воздвигнеши е с ним».

(Лев.19:18.) «Возлюбиши ближняго своего, яко сам себе: Аз Господь Бог ваш».

(Лев.19:9–10.) «Пожинающим вам жатву земли вашея, да не скончаете жатвы вашея, нивы твоея пожинания и падающих клас от жатвы да не собереши; и виноограда твоего вторицею да не собереши, ниже грезн винограда твоего да собереши: нищему и пришельцу да осшавиши я».

(Лев.19:32.) «Пред лицем седаго востани, и почти лице старче».

(Лев.26:3–5, 7:9) «Аще заповеди Моя сохраните, дам дождь вам во время свое, и земля даст плоды своя, и древеса сельная отдадят плод свой. И снесте хлеб ваш в сытость, и вселитеся с твердостию на земли вашей. И поженете враги ваша, и падут пред вами убиением. И призрю на вас, и благословлю вас; и похожду в вас, и буду вам Бог, и вы будите Ми людие».

(Лев.26:14, 16–19, 22, 25, 27–29, 31–33, 36, 41–42:44) «Аще же не послушаете Мене, ниже сотворите повелений Моих сих, Аз сотворю сице вам: и наведу на вас скудость, и посеете вотще и семена ваша, и поядят я супостаты ваша. И утвержду лице Мое на вас, и падете пред враги вашими, и поженут вы ненавидящии вас, и побегнете никому же гонящу вас. И аще до сего не послушаете Мене, и приложу наказати вы язвами седмижды за грехи ваша и сокрушу досаждение гордыни вашея; и послю на вы звери лютыя земныя, и изъядят вы, и наведу на вы меч мстяй месть завета, и послю на вы смерть, и предани будете в руце враг ваших. Аще же пойдете ко Мне страною, и Аз пойду в ярости страною, и накажу вы седмижды по грехом вашим. И ясти будете плоти сынов ваших, и плоти дщерей ваших ясти имате. И сотворю грады ваша пусты, и опустошу святая ваша, и не обоняю вони жертв ваших. И сотворю пусту Аз землю вашу; и разсыплю вы в языки, и потребит вы находяй меч. И оставшимся от вас вложу страх в сердца их в земли враг их, и поженет их глас листа летяща. Тогда устрамится сердце их необрезанное, и тогда познают грехи своя. И помяну завет Иаковль, и завет Исааков, и завет Авраамов помяну: обаче сущим им в земли врагов своих, не презрех их, ниже вознегодовах о них, яко потребити я, и разорити завет Мой иже к ним».

Таковы были повеления, данные Богом сынам Израилевым чрез Моисея на горе Синае. Вскоре увидели разительное доказательство строгости, с какою Вечный наказал нарушение Его законов. Огонь долженствовал гореть непрестанно на жертвеннике всесожжений; и жрецы обязаны были содержать его подкладыванием в него дров утром и вечером. Надав и Авиуд, старшие сыновья Аароновы, положили на жертвенник огнь чуждый. Бог, в наказание им, бросил на них пламя, которое пожрало их внутри, не коснувшись извне их тела и их одежды; и они умерли пред Господом.

Некоторый Израильтянин, в ссоре, хулил имя Божие: его извлекли из стана, и побили камнями. Однажды, в день Субботний, нашли человека собиравшего дрова: его задержали; и он также побит был вне стана камнями, всеми сынами Израилевыми, братьями своими.

Великое и страшное поучение для Христиан! Нарушитель закона Моисеева без милосердия осужден на смерть. Какие же наказания заслуживает попирающий ногами Сына Божия, почитающий за маловажное кровь завета, которою Он освящен, и оскорбляющий дух благодати? Бог немедленно наказал смертью поступок, слабому уму нашему кажущийся или невинным, или извинительным, единственно потому только, что он сделан был в день субботний; как же накажет Он Христиан за явное оскорбление святости Воскресного дня?

Моисей, соскучась ропотом народа, который продолжительностью странствования и воспоминанием о яствах Египетских увлекался к возмущению, просит Господа уволить его от предводительствования сим мятежным и непокорным сонмом, и Бог дает ему в помощь семьдесят мужей, коих исполняет духом Своим. Потом Он снова посылает им несметное множество перепелок; Евреи с жадностью бросаются на них; собирают их на многие дни, и едят их; но, когда мясо сих животных было еще у них в зубах, Господь воспалился яростью на них, и поразил их презельною язвою. Многие лишились жизни, и сие место названо Гробами похотения; поскольку на нем похоронили сраженных смертью, в наказание за виновное их похотение.

Аарон и Мариам, завидуя великой власти брата своего Моисея, восстают на него: Еда Моисею единому глагола Господь? говорят они жене святого мужа, еда и нам не глаголаше? Моисей, кротчайший из всех людей, сносил терпеливо сии их речи; но Бог Сам отмстил за него. Все тело Мариам покрылось проказою, и она пробыла вне стана семь дней, отдельно от всех прочих Израильтян.

Приблизились к пределам Обетованной земли. Двенадцать соглядатаев посланы для узнания прекрасной сей страны: в числе их были Иисус Навин и Халев. По сорокадневном отсутствии, они возвращаются с плодами, между коими наиболее примечательна была виноградная ветвь, столь отягченная ягодами, что ее несли два человека на жерди. Вы подумаете, может быть, что сыны Иаковли вдруг устремляются к завоеванию сей приятной страны: десять соглядатаев увеличили силу там от них жителей, высоту стен их городов, и страх немедленно объял душу Израильян. Они возмущаются; сожалеют о Египте; хотят лучше погибнуть в пустыне, по которой странствовали около двух лет; тщетно Моисей покушается успокоить их; тщетно Халев и Иисус Навин силятся возбудить их мужество: мятежники вместо послушания хотят побить их камнями. В сие мгновение является Слава Господа; Он хочет потребить их; Моисей умилостивляет праведный гнев Его. Бог соглашается пощадить их: но клянется, что ни один из сих мятежников не войдет в землю Ханаанскую. (Чис.14:28–30.) Якоже глаголасте во уши Мои, сказал Господь, тако сотворю вам. В пустыне сей падут телеса ваша, и все соглядание ваше, и сочтения ваша от двадесять лет и высше, елицы ропташа на Мя; разве Халев и Иисус сын Навин. Так осужден был развращенный сей народ блуждать в продолжении сорока лет по песчаной пустыне, в которую ввел его Моисей, без всякой другой надежды, кроме той уверенности, что одна смерть положит предел его изгнанию.

Столь явные наказания долженствовали бы, кажется, навсегда погасить ропот и возмущения; напротив, никогда оные не были столь часты и столь дерзновенны, как в сие время. – Корей, Дафан и Авирон, восстают против Моисея и Аарона, и вовлекают в свой умысел двести пятьдесят отличнейших мужей из народа. Корей, происходивший от колена Левиина, хотел присвоить себе власть священства, а Дафан и Авирон, происходившие от старшего из сыновей Иакова, хотели начальствовать народом. Моисей, чтобы доказать, что как он, так брат его посланы и избраны от Бога, склоняет мятежников явиться пред Скинию. Дафан и Авирон от того отрекаются: земля вдруг разверзается, и поглощает их живых со всеми их кущами и со всем им принадлежавшим; та же участь постигла и Корея; соумышленники же их, приблизившись с кадильницами и фимиамом к Скинии, убиты были внезапно исшедшим огнем.

Народ приходит в ужас; он обращается в бегство, и на другой же день новый производит ропот. Моисей и Аарон убегают в Скинию. Бог покрывает оную облаком и защищает; Он поражает мятежников язвою, от которой все они погибли бы в одну минуту, если б Первосвященник не бросился с кадильницею в руках на среду мертвых и умирающих, и молитвами своими не удалил страшной сей казни, жертвою которой сделались уже четырнадцать тысяч семь сот человек.

Потом Господь новым чудом восхотел подтвердить избрание Аарона в сан первосвященства. Двенадцать начальников двенадцати колен взяли двенадцать жезлов, на которых были написаны имена их. Моисей вырезал имя брата своего на жезле колена Левиина. Сии двенадцать жезлов положены были в Скинии, и на другой день найдено, что жезл колена Левиина, на котором было имя Аарона, прозяб, покрылся листьями, расцвел и произрастил орехи. Сей чудесный жезл хранился в ковчеге Завета, как памятник в честь Аарона и его потомства.

Так действовал Всевышний в рассуждении своего народа, во время сорокалетнего пребывания его в пустыне. Под конец долговременного сего странствования, сыны Иаковли не имели воды, и Моисей возобновил чудо камня Хоривского; Он извел из другого камня обильной источник здоровой воды, но по легкому движению недоверчивости, он дважды ударил в камень; и Бог, в наказание за сию неумышленную вину, осудил его умереть прежде вшествия в прекрасную землю Ханаанскую; Он оставил ему только удовольствие довести народ Его до пределов богатой сей страны и приготовить завоевание оной.

Дабы исполнить сию последнюю должность служения своего, Моисей, похоронивши Аарона, умершего ста двадцати трех лет, и поставивши на место его верховным жрецом старшего его сына Елеазара, просит у Царя Идумеев, происходивших от Исава, позволения пройти чрез его земли, обещая не причинять никакого вреда и за все платить. Царь отказывает в том, и даже набирает войска для нападения на Израильтян. – Сыны Иаковли избегают оного, и делают великий обход для достижения Обетованной земли. Это новое отягощение приводит их в отчаяние: они снова начинают прежние свои роптания; сетуют и на манну, которая делается им противною, и на странствование, которое кажется вечным. Они еще воображают, об утехах Египетских, и в избытке скорби вопиют (Чис.21:5): Вскую извел еси ны из Египта, убити нас в пустыни? яко несть хлеба, ни воды, и душа наша негодует о хлебе сем тщем. Бог применяет мятежные сии крики на вопли покаяния; Он насылает на виновных змеев, которые умерщвляют их как огонь горящими своими угрызениями; и они избавляются от жестокой сей смерти воззрением токмо на медного змия, поставленного Моисеем на знамени по повелению Божию .

Приходят к рубежам страны Амморейской, и у Царя оной Сиона просят позволения перейти чрез его владения: Государь сей вместо всякого ответа выходит против них с войском: он побежден, и Израильтяне, овладевши его землями, истребляют всех подданных сего Государя. Ог, Царь Васанский, подвергается той же участи со всем своим народом. Моавитский Царь Валак, желая быть удостоверенным о своей победе до вступления еще в сражение, убеждает Валаама, славного гадателя, жившего в соседстве его царства, проклясть Израильтян. Три раза Валаам хотел исполнить желание неверного Царя, и три раза Господь, действуя языком его, против его воли, принуждает его произносить самые величественные благословения. Он сказал между прочим (Чис.24:17): Воссияет звезда от Иакова; и восстанет жезл от Израиля; изыдет от Иакова обладатель. Слова, которые ясно предвозвестили рождение Мессии, сына Иаковля по плоти, и верховного Властителя всего существующего. Таким образом, не взирая на глубокое ослепление народов, покланявшихся идолам, Бог им еще напомнил неизреченное обетование будущего Избавителя.

Валаам, оставляя Царя Моавитского, советовал ему послать в стан Израилев Моавитянок и Мадианитянок для приведения народа сего ко греху и преклонения его к идолопоклонству. Валак последовал его совету, и множество Евреев впали в соблазн и воскурили фимиам идолам. Сие гнусное вероломство заглажено было смертью двадцати четырех тысяч человек, и завоеванием земли Мадиамской, все жители которой были умерщвлены, не исключая Валаама.

После сего похода, Моисей, быв извещен, что долговременное и трудное его поприще приближается к концу, собирает все колена объявляет Иисуса Навина своим преемником в правлении, и дает важные наставления сынам Израилевым. Он заставляет их возобновить завет, заключенный ими с Богом при выходе из Египта; припоминает им условия оного; обещает им всякое благополучие, буде они исполнять оные, и возвещает им страшные наказания, если они по неблагодарности своей нарушат оные, потом он благословляет их, и восходит на вершину горы Навав, с которой Господь показывает ему всю землю Ханаанскую и говорит (Втор.34:4): Сия земля, ею же клялся Аврааму, Исааку и Иакову: и показах ю очесем твоим, и тамо не внидеши. Потом Моисей испустил последний дух. Удивления достойное недопущение его до земли обетованной дает нам разуметь, что закон его ничего не доводит до совершенства, и что, не могши нам дать исполнения обетований, он показывает нам оные токмо издали, или много, что приводит нас ко вратам нашего наследия.

По смерти человека Божия чудеса умножаются в пользу народа избранного. Иоардан, повинуясь гласу Иисуса Навина, устраняет воды свои, и открывает свободный путь сынам Израилевым. Все бежит, все покоряется при приближении вождя Еврейского, и легко видеть можно, что земля Ханаанская принадлежит новым сим пришельцам: можно б было сказать, что это господа, вступающие во владение имением, которое рабами их было у них отнято. Стены Иерихона падают чудесным образом от звука их труб; хитрость отворяет ворота Гая; солнце останавливает свое течение для освещения их побед; и ежеминутно видна сильная мышца, ими предводившая.

По шестилетней войне, вся почти Обетованная земля признала законы сынов Иаковлевых, кои разделили ее, с согласия Иисуса Навина, между собою. Таким образом, новое сие Государство разделено было на двенадцать областей, по числу колен. Одно колено Левиино не вошло в раздел, поскольку Богу угодно было, чтобы Левиты рассеяны были между всеми прочими, без сомнения, для того, дабы они своим примером и своими беседами, могли приводить братьев своих к служению Всевышнему, и сохранять между ними, при воспоминании о Его благодеяниях, истинную Религию.

Едва только святой народ поселился в земле, обетованной его предкам, как Иисус Навин скончался, быв исполнен добродетелей и лет. Халев и старейшины управляли по нем; но ни мудрость их правления, ни примеры их не могли удержать беспорядков, в кои ввергались тогда Израильтяне. Они скоро забыли благодеяния Господни, начали вступать в свойство с соседственными народами, и подражать им в идолопоклонстве. Хотя еще взирали с благоговением на жизнь рабов Господних, бывших вождями сего вероломного народа; но по смерти их Господь предал виновных игу Хусарсафема, Царя Месопотамского, который держал их в продолжении восьми лет под игом самого жестокого рабства.

Бог наказывает грешников для того, чтоб призвать их к покаянию. Израиль раскаивается наконец в своих беззакониях, и Бог, тронувшись его слезами, избирает Гофониила, ближнего родственника и зятя Халевова. Новый вождь сокрушает оковы своих соотечественников и управляет ими сорок лет.

Сей, как по добродетелям своим и подвигам, так и летам почтенный, Судия, удерживает народ в поклонении Богу Авраамову; но лишь только испустил он дух, как сыны Иаковли паки обращаются к своему нечестию. Еглом, Царь Моавитский, восемнадцатилетним рабством заставляет их в оном раскаяться. Потребны были новые слезы для заглаждения новых беззаконий. Господь послал им избавителем Аода, второго Судию, который умертвил Еглома, разбил Моавитян, и доставил земле Израильской спокойствие, продолжавшееся восемьдесят лет. После него Израильтянин Самегар, водимый духом Божиим, убил сошником шестьсот Филистимлян, и за свою храбрость почтен защитником своего народа.

Смерть Аода не менее Гофонииловой была гибельна для Евреев. Они опять впали в те же самые беззакония, за которые Господь дважды уже наказывал их столь строго: Ханаанский Царь Иавин поработил их; и Израиль по двадцатилетнем новом пленении прибегнул к милосердию Бога отцов своих. Господь умилостивляется; пророчица Деввора, судившая народ, и Варак, третий Судия, разбивают Сисару, полководца Царя Ханаанскаго.

Четвертое отпадение, по прошествии сорока лет, навлекает четвертое рабство, из которого Гедеон, чудесно избранный избавителем уничиженных собратьев своих, освобождает их с тремястами человек, кои, одержав победу без сражения, преследуют и разбивают гордых Мадианитян.

Сын Гедеонов, Авимелех, умертвив семьдесят братьев своих, похищает власть, коею был облечен отец его, употребляет ее тирански, и наконец теряет ее с своею жизнью. По нем Фола, из колена Иссахарова, поставляется пятым Судиею Израильским и правительствует двадцать три года. Полагают, что во время сего судии случилась трогательная история Руфи. Женщина сия, родившаяся в земле Моавитян, вышла за муж за сына Ноеммини, жены Елимелеховой, от колена Иудова. Овдовевши, она столько привязалась к свекрови своей, что никогда не хотела расстаться с нею и возвратиться в свое отечество. Как Ноемминь была весьма бедна, то Руфь ходила подбирать колосья на поле Вооза, родственника Елимелехова, и тем, что набирала, кормила свою свекровь. Вооз тайно способствовал великодушному сему поступку, и приказал жнецам своим оставлять более колосьев на тех местах, куда Руфь приходила подбирать оные. Наконец, растроганный более и более усердием и добродетелью сей женщины, он женился на ней, и от сего супружества произошел Овид, дед Давидов.

Фол наследовал Иаир, управлявший Израилем двадцать два года. Но едва только шестой сей Судия умер, как Евреи посрамили себя снова обычным им идолопоклонством, и Бог наказал их пятым рабством, в котором они стенали восемнадцать лет у Филистимлян и Аммонитов. Несносность угнетавшего их ига обратила их к раскаянию, они смирились пред десницею, их каравшею и Всемогущий тронулся бедственным их положением. Иеффай избран для сокрушения оков Израиля. Сей великий полководец собирает войска, и пред самым вступлением в сражение делает обет, буде восторжествует, принесши во всесожжение Господу того, кто первый выйдет из его дому по его возвращении: Бог увенчевает мужество Иеффая; победы искусного сего военачальника возвращают свободу народу Божию; но самого его повергают в печаль. Он возвращается домой среди воинов, товарищей его успехов. Сколь была велика его горесть, когда он увидел единородную дочь свою, по звуку тимпанов на встречу к нему стремившуюся! Он раздирает свои одежды, объявляет ей сделанный им обет и необходимость исполнить оный. (Суд.11:36) Отче! отвечала ему великодушная сия девица, сотвори мне, якоже изыде изо уст твоих; занеже сотвори тебе Господь месть врагом твоим. Потом она пошла на горы оплакать в продолжении двух месяцев свое девство; после чего покорилась воле отца, который принес ее во всесожжение Господу, как он обещал, то есть, по мнению многих ученых толкователей, он посвятил ее вечному девству, что почиталось у Евреев бесславием.

Иеффаю наследует Есевон и, по семилетнем судействе, оставляет достоинство свое Елону, правительствовавшему десять лет. После него Авдон с мудростью управлял восемь лет, но коль скоро он испустил только дух, то Израильтяне навлекли на себя шестое рабство, продолжавшееся сорок лет у Филистимлян.

Пленение сие не препятствовало, однако ж, им иметь Судей, каковы Сампсон и первосвященник Илий.

Сампсон, во второй год рабства родившийся по предвозвещению Ангела, получил от Бога неслыханную силу. Быв восемнадцати лет, он схватил за горло молодого льва, бежавшего на него, и не имея иного оружия, кроме рук своих, растерзал его на части. Потом он начал быть орудием мщения против Филистимлян, для которого Господь произвел его. Он сжег их нивы, виноградные сады, побил их великое множество в разных случаях, и в один день умертвил их тысячу ослиною челюстью. Быв заперт в городе Газе, где враги Израиля стерегли его, дабы при выходе его из города убить его, он встал в полночь, вырвал городские вороты вместе с вереями и запорами и перенес их на близ лежащую гору. Наконец побежденный весьма сильною любовью, которую он питал к Филистимлянке Далид, он открыл ей, что вся сила его состояла в его волосах. Вероломная сия женщина обрезала ему их, и предала его в руки своих соотечественников, которые выкололи ему глаза, и ввергли его в темницу, где заставили вращать мельничный жернов. По прошествии некоторого времени вельможи Филистимские торжествовали великий праздник в честь Бога своего Дагона, по причине взятия страшного Евреанина, и приказали привести его для посмешища в храмину пира. Но Сампсон, ухватившись за два столба, поддерживавшие здание, потряс оное с такою силою, что разрушил дом, подавил под развалинами оного три тысячи Филистимлян и сам с ними погиб.

Первосвященник Илий был Судиею Израильским в продолжение всего сего шестого рабства. Он был человек неукоризненных нравов; но на себя и на все свое семейство навлек ужаснейшие действия мщения Господня. Не смотря на возвещения Божии, не смотря на страшные угрозы Пророка, он не рачил о прекращении бесчинств обоих сыновей своих Офни и Финееса, которые нечестивыми своими грабительствами и святотатственным насилием посрамляли служение свое, и отвращали народ от принесения жертв Господу. Сие нечестие навлекло на Израиля наказания гораздо еще жесточайшие тех, коими Всемогущий карал их до того времени. Сыны Иаковли, побежденные в первом сражении Филистимлянами, думали, что будут счастливее, когда понесут впереди войска Ковчег Завета; но Бог оставил их; тридцать тысяч пало на поле сражения; святой Ковчег взят в плен народом необрезанным: оба сыновья Илиевы погибли, несчастный же отец их, по получении печального сего известия, упал со стула, сокрушил себе хребет и умер.

Обрадованные сугубым сим торжеством Филистимляне, а еще более взятием Кивота, ставят святейший сей памятник Иудейской Религии во храме Дагона, как трофей победы, одержанной их богом над Богом Еврейским; но каменный бог сей низвергается к подножию Кивота, наказанный отъятием головы, рук и ног, сим самым доказывает что Бог, обитающий в Кивоте, есть един истинный Бог. Всевышний принуждает Филистимлян сознаться, что не сметный их идол, но Он Сам даровал им победу, и что Он на время оставил народ Свой, дабы обратить его к покаянию. Время гнева Его проходит. Израиль оплакивает свои беззакония; вдруг мощная десница Всемогущего отягощается на его тиранах: Филистимляне, пораженные болезненными язвами, принуждены были отослать Кивот с честью, и положить в него златые изображения понесенных ими наказаний. Кивот, везомый животными, шествием которых управляет сам Бог, приходит к Вефсамитянам. При сем нечаянном зрелище Вефсамитяне предаются восторгам благоговейной радости, закалают жертвы; но осмеливаются простереть любопытные взоры во внутренность божественного сего Кивота; и более пятидесяти тысяч из них мгновенно наказываются смертью.

По кончине Первосвященника и по возвращении Кивота, Самуил, от рождения своего посвященный Богу, воспитанный в Скинии подле Илия, и в двенадцатилетнем возрасте признанный Пророком Господним, был Судиею Израильского народа и сверг с него иго Филистимлян, над которыми, Двадцать лет спустя, одержал важную победу, приведшую их в совершенный упадок. – Великий сей муж, истреблением между Израильтянами идолопоклонства, возвратил богослужению первую его чистоту.

До сего времени Судии были только подчиненными начальниками народа, а верховным Правителем оного был Господь; но когда ослабели силы Самуила в старости, то Израильтяне, соскуча таковым правлением хотели, по примеру соседственных народов, иметь Царей, кои бы управляли ими. Пророк долгое время противился настоятельным их требованиям, но наконец уступил их желанию; и Саул, из колена Вениаминова, избран Царем над сынами Иаковлевыми.

Счастлив был бы Государь сей, когда бы навсегда сохранил благочестивую простоту и любезную непорочность первых двух лет своего царствования! Но блеск престола ослепил его душу: он забыл, чем был он прежде и кому одолжен своим величием, он дерзнул ослушаться Бога и презреть законы Его Религии: он был отвержен, и венец его возложен на главу достойнейшую. Сорокалетнее его царствование было несчастливо; он непрестанно был волнуем злым бешенством, которое довело его до того, что он, по потерянии сражения против Филистимлян, сам себя лишил жизни.

Давид, молодой пастух из волена Иудова, и последний из сынов Иессеовых, тайно избран был Самуилом на его место, и чрез возлияние священного елея в шестнадцатилетнем возрасте посвящен в Царя. Он оправдал выбор Господень, не только искренним благочестием, но еще самими геройскими деяниями. Умерщвлением Голиафа, гордого и страшного исполина Филистимского, издевавшегося над полками Израильскими, он заслужил себе в жену Царскую дочь, и за сею победою следовали другие подвиги еще блистательнейшие. В продолжение двенадцатилетнего гонения, он показал великодушие самое благороднейшее, мужество самое бестрепетное, постоянство самое твердое, и сим возбудил к себе зависть Саулову; но он всегда противопоставлял жестоким гонениям сего отверженного Царя токмо бегство, кротость, терпение и покорность. Наконец, по смерти гонителя своего, он обратил на себя взоры всех Евреев, и получил диадиму, которую Бог давно уже хотел возложить на главу его.

Сперва Давид царствовал только над Иудою и Вениамином, ибо по оставшейся привязанности к Саулу, прочие десять колен пребыли, верны сыну его Иевосфею; но по смерти нового сего совместника, умерщвленного некоторыми неистовыми убийцами, он сделался Царем всего Израиля. Тогда покорил он врагов Божия народа, оружие которого сделалось страшным на всем востоке. Взял у Евусеев крепость Сион, служившую кремлем Иерусалиму. Овладевший сим городом, одним из древнейших в мире, и в котором некогда Мельхиседек был Царем, он утвердил в нем, по повелению Божию, престол царства и престол Религии. Сион был его жилищем, он назвал его градом Давидовым.

Ковчег Завета, построенный Моисеем, не имел еще определенного места. Давид перенес оный торжественно в Сион, завоеванный им при всемогущей помощи Божией, дабы Бог царствовал в Сионе, и был бы признаваем в нем покровителем Давида, Иерусалима и всего царства. Но Скиния Свидения, в которой народ служил Богу в пустыне, была еще в Гаваоне, и там-то приносились жертвы на поставленном Моисеем алтаре. Она находилась там до того токмо времени, когда построен был храм, в котором алтарь поставлен был близ ковчега, и где можно было отправлять божественную службу с великолепием, достойным Бога Израилева. Когда Давид поразил всех врагов и простер завоевания народа Божия до Ефрата, тогда после многих побед, стяжавши мир, он принял намерение построить храм Всевышнему. Для сооружения великого сего здания, он, по повелению Божию, назначил место на той самой горе, на которой Авраам хотел заклать сына своего Исаака. Он начертал весь план сего храма; собрал для сооружения оного богатые и драгоценные материалы, и назначил на оное добычи побежденных народов и Царей. Но храм сей, приготовленный к построению царем завоевателем, долженствовал сооружен быть Государем миролюбивым; и честь сооружения сего благоговейного и досточтимого памятника предоставлена была Соломону, коего руки не были обагрены кровью побежденных.

Среди славы подвигами и добродетелями приобретенной Давид забылся на минуту, и примером своим доказал, сколь слаб человек оставленный самому себе. Он увидел Вирсавию, жену Урии, храброго воина войск Израильских, и его сердце обольстилось; он вдруг сделал два злодеяния, прелюбодеяние и убийство: овладел Вирсавиею, и предал на смерть Урию, повелевши полководцу своему Иоаву оставить егов сражении при осаде Аммонитского города, Раввафа.

Но Господь, любивший Давида и избравший его предметом величайшего милосердия Своего, открывает ему глаза чрез Пророка Нафана. Царь сознается в своей вине; смиряется пред оскорбленным Господом; плачет и рыдает, посыпав главу свою пеплом и облекшись власяницею, и покаянием своим самое даже беззаконие свое обращает во славу Творца.

С какою благочестивою твердостью сносил он наказания, коими отеческая рука Божия карала плачевное его падение! Он видел как умер сын его, рожденный от Вирсавии; видел, как дочь его, Фамарь, обесчещена была Аммоном, сыном его; видел, как сей самый Аммон, убит был Авессаломом, прекраснейшим из детей его; наконец видел, как сей Авессалом покушался свергнуть его с престола и пронзить сердце его отцеубийственною рукою. Бог хотевший, чтобы он великость вины своей загладил великими несчастиями, не оставил его. По сих жестоких испытаниях Он увенчал совершенную его покорность, возвратив ему потерянные им спокойствие и счастье: и Давид умер исполнен дней и доблестей, всегда любимый Богом, оплакиваемый своим народом, и почитаемый самими врагами своими, избрав преемником Соломона, сына той самой Вирсавии, обладание которою стоило ему толиких слез.

Прежде окончания сего периода, четыреста семьдесят девять лет продолжавшегося, заметьте, что возведение Давида и его потомства на престоле народа Божия было действием таинственного избрания, коего предметом было лице несравненно высшее Давида. Сей Мессия, толикократно обетованный, как сын Авраамов, долженствовал быть также сыном Давида и всех Царей Иудейских; и для означения вечного Его царства, Бог обещал Давиду, что престол его пребудет вечно. Соломон, избранный преемником его назначен был прообразовать божественного Избавителя; по сей-то причине Бог сказал о нем: (2Цар.7:14) Аз буду ему во отца, и той будет Ми в сына; чего не говорил Он никогда, с такою силою, ни о каком Царе и ни о каком человеке.

Сверх сего, во время Давида и при Царях, происшедших от него, тайна Мессии раскрывалась более, нежели когда-либо, чрез славные и солнца яснейшие пророчества.

Давид видел Его издали, и воспевал Его в псалмах своих с неподражаемым величием. Часто, предпринимая прославлять токмо славу сына своего Соломона, внезапно восхищенный выше самого себя, он видел (Мф.6:29, 12:42) Того, Который более Соломона как славою, так и премудростью. Христос является ему сидящим на престоле, который солнца и луны долговременнее. Он видит пред ногами Его (Пс.71:5, 7, 9, 11:17) всех народов, побежденных и (Пс.99) в Нем благословенных, сообразно с обетованием, данным Аврааму. Он видит Его во светлостях святых, и прежде денницы предвечно исходящим из недр Отца Своего; видит в нем Иерея во век, без преемника и без предшественника; Иерея поставленного необыкновенным образом, не по чину Ааронову, но по чину Мельхиседекову: по чину новому, которого не знал закон Иудейский. Он видит Его сидящим одесную Бога, и взирающим с высоты небес на низверженных врагов своих. (Пс.2:1–2) Вотще мятутся народы, возстают Цари земли и вельможи собираются вместе: Господь смеется безумным их умыслам, и, не смотря на них, расширяет владычество Христа своего до пределов мира: Он поставляет его Царем над ними самими; дабы они первые были подданными сего обладателя народов. Давид видит их преклоняющими гордые главы свои под иго сего победителя происшедшего от его племени. Он удивляется столь великому видению; и, радуясь славе сына своего, именует его своим Господом.

Но когда Всемогущий открывает Давиду будущую славу и торжество Мессии, то в то же время Он открывает ему и уничижения и поношения, которые перенести долженствовал сей Божественный Избавитель, и сие извещение необходимо было для народа Божия. Хотя сей слабый еще народ и нужно было привлекать временными обещаниями, но не надлежало допускать, чтобы он величие человеческое почитал за верховное блаженство и за единственное свое воздаяние.

Удаление Израильтян от иностранцев соделывало для них бесполезным изучение их языков и книг. Сверх того изучение сие было бы для них и опасно, поскольку они могли бы почерпнуть из оных нечестивые и нелепые басни, составлявшие богословие язычников.

Они старались изучиться произношению и правильному чтению природного своего языка, то есть, языка Еврейского, древнейшего, простейшего, но вместе богатейшего и выразительнейшего, которым когда-либо говорили на земле.

Буквы их были те самые, которые называют ныне Самаритянскими, поскольку Самаритяне сохранили их, а как они не были ни связны, ни удобны к составлению, то можно сомневаться, чтобы письмо было в общем употреблении у Евреев: сверх того, земледельцы гораздо менее имеют надобности в письме, нежели купцы и деловые люди. И так можно думать, что сим родом учения занимались люди, имевшие досуг, и что число их было не велико; но как всем повелено было читать закон Божий, и непрестанно размышлять о нем, то утвердительно можно сказать, что большая часть из них умела читать.

Чтобы воспитанники их могли лучше их понимать, они употребляли не только простые повествования, но еще притчи, загадки и такие басни, смысл которых столь ясен, что никого обмануть не может. Иносказания и речь украшенную уподоблениями употребляли они для того, чтобы правила нравственные облечь в приятные и естественные изображения, и предложить в кратких словах, дабы дети могли удобнее удержать оные в своей памяти.

Часть воспитания состояла в изучении песней, сочиненных Моисеем и другими Пророками; также псалмов Давидовых; а как сии божественные стихотворения надлежало петь, то они необходимо имели хотя некоторые сведения в музыке.

Мы ничего не знаем о музыке Евреев и сложении их стихов. Они имели много инструментов всякого рода, трубы, флейты, барабаны, арфы, и проч.

Песни сопровождались плясками, к коим они приучали мальчиков и девушек. Сии последние часто составляли хороводы, и после победы прыгали пред торжествующими воинами, чтоб поздравить их с счастливым успехом их оружия: они плясали и пели в знак радости.

Каждый Израильтянин имел свое поле для возделывания, и оно было то самое, которое дано было предкам его во время Иисуса Навина. Он не мог переменить своего места, ни разориться, ни чрезмерно обогатиться: закон года Субботного и года Юбилейного предупреждали сие.

Первым повелевалось в каждый седьмой год, в честь Господа, оставлять земли в покое. В продолжение сего седьмого года не позволялось ни засевать свое поле, ни подчищать свой виноград и деревья: не производили жатвы, не собирали ни винограда, ни плодов, ни всякого рода хлебных зерен: оставляли все, что земля ни производила сама собою, бедным и пришельцам. Владельцы земель запасались нужными вещами в шестой год; когда же имели нужду в новых каких плодах, то могли брать оные от произведений, кои земли их сами собою произращали, но с умеренностью, без обиды тем, которые, по бедности своей, имели право пользоваться ими.

По закону Юбилея, таким же образом освящали каждой пятидесятый год. Тогда обнародовали всеобщую свободу, и те из Евреев, коих бедность заставила сделаться рабами собратьев своих, получали опять все преимущества граждан⁷. Всякий вступал с полным правом в обладание наследственным имуществом, перешедшим в чужие руки. В продолжение Юбилейного года, так как и во все Субботние годы, запрещено было требовать долги, и предписано было прощать их бедным. По причине сей трудности в получении уплаты и невозможности на долгое время удержать приобретенные имущества, займы и продажи имения случались не часто, и таким образом уменьшались случаи к обнищанию, а сие-то и было целью закона; каждый ограничивался своим наследством, и всячески старался улучшать оное, зная, что оно никогда не выйдет из его семейства.

Когда кто хотел продать свое имение, то цена оному назначалась по числу лет, остающихся до будущего Юбилея; чем число сие было более, тем цена была значительнее. Никогда не продавали имения без выкупа; таким образом продавщик мог обратно взять оное, по прошествии двух, трех или четырех лет по продаже, возвратив покупщику деньги, заплаченные им за оное; когда же он не в состоянии был выкупить, то ожидал Юбилейного года.

Кто продавал дом в городе, стенами окруженном, тот имел право выкупа на один токмо год; но прошествии же сего времени дом навсегда принадлежал купившему его, который не был обязан возвратить его даже и во время Юбилея. Из сего положения исключались токмо дома Левитов. Если же дом находился в городе или селении, не имевшем стен, то он не иначе мог быть продан, как по обыкновению продажи земель, то есть, под условием выкупа, или, по крайней мере, под условием возвращения оного в год Юбилейный.

Евреи пользовались только доходами с своих земель; они были как бы откупщиками у Бога, Который был истинным оных владельцем. До избрания Царей, они ее платили иного оброка, кроме десятины и начатков от плодов земных, повеленных Господом; по установлении только Царского достоинства, начали они платить подати и произвольные налоги.

И так почти все Израильтяне были равны по имениям; а ежели умножение семейства и принуждало разделять земли на большое число участков; то надлежало дополнять оные прилежанием и трудом, возделывая наследственные поля с большим рачением и содержа более стад в степях и на общих выгонах.

Наличных денег, вероятно, мало было в обращении между ними. Действительно, они не были в большом употреблении в той стране, где никак не могли продать недвижимого имения, задолжать, и где производилась весьма малая торговля. Рост или лихва запрещен был между Израильтянами, а позволен с иностранцами; но, по предписаниям закона, трудно было входить с ними в сношения.

Когда кто умирал, не оставив по себе детей мужеского пола, то имение его переходило и дочерям. А если не имел он дочерей, то брат наследовал, за неимением брата – дядя с отцовой стороны, когда же не было дяди с отцовой стороны, то наследство отдавалось ближнему родственнику.

Все Израильтяне были братья; между ними не было известно ни дворянство, ни простолюдимство. Главное различие, которое полагала между ними порода, относилось к Левитам и Священикам.

Все колено Левиино посвящено было Богу, и не имело другой части, кроме десятин и начатков от плодов, которые получало оно от прочих колен. Ему назначено было сорок восемь городов, около которых Левиты пасли стада свои.

Из всех Левитов, одни только потомки Аароновы были священниками, прочие же отправляли другие должности, касавшиеся до Религии, пели псалмы, смотрели за Скинией или Храмом и наставляли народ.

Между коленами отменнейшие были колено Иуды, многочисленнейшее из всех, и колено Ефрема сына Иосифова.

В каждом колене уважали еще старшие отрасли, и начальников каждого семейства, коих называли Князьями народа. По сей-то причине имя старика, в Св. Писании, обыкновенно означает достоинство. И действительно, одни только лета и опытность могут полагать различие между людьми равно благородными, и почти равно богатыми, которые воспитывались одинаковым образом, и занимались одинаковыми работами.

Израильтяне не занимались ни торговлею, ни мануфактурами; одно только колено Завулона производило некоторую торговлю, поскольку удел его был на берегу моря. До времени Царей не видно, чтоб Евреи имели людей, особенно занимавшихся ремеслами и работавших для общей пользы⁸. От начальника колена Иудова, до последнего гражданина Вениаминова, все были земледельцы и пастухи; сами смотрели за стадами и обрабатывали свои земли. Большая часть ремесл не нужна им была. Простая их жизнь и приятность их климата избавляли их от тех многих удобств, которые наша изнеженность и суетность сделала для нас необходимыми. Что же касается до вещей истинно нужных, то не многие из них не умели сами оные делать. Все, что служит к пище, делалось в домах: каждый имел свою печь; женщины пекли хлебы и приготовляли кушанья; они пряли шерсть, ткали материи, и шили платья: прочее исполняли мужчины.

Давид по смерти своей оставил большое число ремесленников всякого рода, наипаче же каменщиков, плотников, кузнецов, золотых дел мастеров. Соломон выбрал, со всего своего государства, тридцать тысяч работников для построения Храма, и восемьдесят тысяч каменосечцев для доставления камней из гор. По разделении Царства Давидова, с умножением роскоши возросло число ремесленников; но доказательство, что они никогда не имели больших мануфактур, можно видеть в писании Пророка Иезекииля, который, описывая множество привозимых в Тире товаров, говорит, что из земли Иудейской и Израильской привозимы были туда только чистая пшеница, деревянное масло, смола и бальзам – естественные произведения земли Обетованной.

Одежда Израильтян не имела почти никакого покроя; она состояла из кусков материи, такой величины и вида, какие должно иметь платье; в ней нечего было кроить и мало шить: женщины умели делать на станке цельные платья с рукавами, без шва и прорезов на груди и по бокам, а только с отверстием в верху, дабы можно было продеть голову: таков был хитон, который Святая Дева, как думают, сделала Иисусу Христу.

Моды не переменялись, употребительные же материи были по большой части шерстяные, льняные, бумажные и из виссона. Виссон есть род злато-желтого шелка, растущего в больших скорлупах. Красота одежд состояла в тонкости тканей или в цвете: в большом почтении были белый и багряно-красный или фиолетовый. Мальчики и девочки носили платья разноцветные. Платья украшались бахрамами, или багряными каемками, шитьем и некоторого рода петлицами, кои делались из золота, или оправляемы были дорогими камнями, и пришивались в тех местах, где это было нужно. Великолепие заключалось в частой перемене одежд, в чистоте и крепости оных. Одеяние состояло из хитона и плаща. Хитон обыкновению делался из льна и бумаги, и был просторен, дабы не мешать в работе. Когда они отдыхали, то не подвязывали оного поясом, от чего он, будучи длинным, тащился по земле; но когда хотели работать или идти, то подпоясывали оный. Поясы составляли часть великолепия в одеждах: у князей и жрецов они были широкие, длинные, драгоценного тканья и разных цветов; на них привешивали меч и тесак. Плащ был кусок сукна, по углам которого повелевалось носить фиолетовые кисти, дабы беспрестанно помнить о законе Божии.

Израильтяне голову покрывали некоторого рода тиарою; не стригли волос и отращивали бороду: иметь длинную и густую бороду почитали за красоту. Они часто мылись, умывали ноги, входя в дом, садясь за стол, ложась спать, ибо, нося только туфли; они не могли не запылить ног. Поскольку вода сушит кожу, то они мазались или простым деревянным маслом, или настоянным на благовонных лекарственных травах, которое обыкновенно называлось у них миром.

Сколько мужчины были просты в своих нарядах, столько женщины затейливы в своих уборах. Хитоны их были почти такие же, как и у мужей их; а отличались только длиною, украшениями и тонкостью ткани, которая обыкновенно расписывалась разными красками. Они носили шелковые пояса фиолетовые башмаки, браслеты на руках подле локтя и кисти, в низу ноги, где связываются ленты, дабы обувь крепче держалась на ногах. У них были ожерелья, серьги, перстни, золотые цепи, ларчики с духами, луночки на висках из дорогих камней, поднизи по лбу и плечам, головные булавки, украшенные жемчугом или драгоценными камнями, и весьма дорогие лепты. Головы свои они покрывали митрою (род колпака), которая подвязывалась лентами, кои были унизаны мелкими алмазами, жемчугом, или зернами золота. Черные волосы составляли особенную красоту, и те женщины, у коих они были другого цвета, чернили их. Они намазывали их благовонными маслами; разбирали их и заплетали повседневно. Наконец, они носили большое покрывало, служившее им и вместо епанчи; они никогда не показывались в обществе без сего украшения, которое сперва введено было скромностью, а потом при умножении роскоши сделалось предметом кокетства.

В домашней утвари Израильтяне были еще гораздо проще, нежели в своих одеждах; они в сем случае ограничивали себя необходимым. Глиняная и деревянная посуда употреблялась большею частью народа; золотые и серебреные сосуды находились токмо во Храме Господнем, в чертогах Царских и у весьма немногих богачей. Самыми необходимыми вещами почитали они постелю, стол, стул и подсвечник. Постели их были низкие кровати без занавесок; в большие только жары употребляли они пологи для защиты от комаров. Самые богатые и роскошные люди имели кровати из слоновой кости; они постилали на них мягкие пуховики, убирали их драгоценными тканями и опрыскивали благовонными водами. Обыкновенное место кровати было у стены. Подсвечник был с длинною ножкою и ставился на земле: он имел одну или две лампады, в которых горело деревянное масло. Вероятно, что стен они не обивали шпалерами, поскольку в жарких странах оные неупотребительны; у них были только ковры на полу для сиденья и лежанья.

Нравы Израильтян, вообще, были весьма непорочны, ибо трудолюбивый народ должен быть необходимо менее развращен народов праздных и преданных неге. Им неизвестна была ни роскошь, ведущая к столь многим бесполезным издержкам, ни игра, разоряющая столько семейств: самая охота, хотя и была им известна, но составляла только редкую забаву, чуждую суетного блеска, которою они занимались не столько для удовольствия, сколько для того, чтоб достать что для стола, и защитить свои поля и виноградные сады от хищности зверей. За охотниками не следовали многочисленные стаи гончих, повсюду причиняющих разорения и опустошения: не видно было ни собак, ни лошадей, даже у самых Царей; охотники ставили только тенеты и сети.

Светских зрелищ у них не было: обряды Религии и великолепные приготовления жертвоприношений были для них привлекательнейшим зрелищем и достойнейшим их занятия. Действительно, оно долженствовало быть весьма величественно, поскольку Храм был великолепнейшим зданием во всем Государстве, и более сорока тысяч Левитов обязаны были непременно отправлять Богослужение.

Другие два обычая в особенности еще служили к сохранению чистоты нравов, то есть, домашнее уединение женщин и убегание от иноплеменников.

Девицы, до замужества своего, никогда не показывались в общество, и даже в доме они жили в особых отделениях, куда мужчины не входили; женщины, быв почти столько ж удалены от общества как и девицы, редко выходили; когда же принуждены бывали идти с дочерьми или во Храме, или для торжествования каких-либо общенародных или частных праздников, то никогда не показывались без покрывала, которое разве при самих ближних родственниках снимали. При посторонних они никогда не садились за стол с своими мужьями, а прислуживали им. Во время пиров и веселых обедов, все женщины собирались повеселиться между собою, и никогда не мешались с мужчинами.

Израильтяне тщательно избегали сношения с иноплеменниками, которых они называли Язычниками; они не позволяли себе ни есть вместе с ними, ни входить в их дома; гнушались всеми идолопоклонниками, особливо же необрезанными; ибо они не одни наблюдали обрезание: оно было в употреблении у всех потомков Авраамовых, как-то, у Измальтян, Мадианитян и Идумеев; у Моавитян и Аммонитян, происшедших от Лота. Самые Египтяне почитали оное нужным очищением.

Евреи терпели однако ж необрезанных, покланявшихся истинному Богу, до того, что позволяли им жить в Святой земле, с тем, чтобы они наблюдали закон естественный: они называли их пришельцами водворенными (в Земле Святой), или Ноахидами, поскольку они должны были только следовать правилам, данным от Бога Ною по выходе его из ковчега. Когда сии верующие обрезывались, то их почитали чадами Авраамовыми, подчиняли их всем обрядам Иудейским и называли их пришлецами правды.

Вежливость Израильтян была не столь затейлива и исполнена прикрас, как наша, и они под знаками дружества и почтения не скрывали хитрости, обмана, гнусной измены. Исполненные уважения к подобным себе, они называли господами тех, коих хотели почтить; предлагали им свои услуги; покланялись пред ними до самой земли: и сие-то Св. Писание называет поклонением. Говорить друг другу ты не почиталось у них неучтивостью. Это было в обыкновении у всех древних народов. При свидании обнимали друг друга.

Входя в места священные, они не обнажали головы, как мы, но разувались.

Ни один народ не наблюдал столь благоговейно, как они, Законов гостеприимства. Гостей своих принимали они с живейшею заботливостью; оказывали им все возможные услуги; словом, с радостью исполняли, в рассуждении их, все обязанности человеколюбия. Таким образом, чтобы ни говорили о том мнимые мудрецы нашего века, никогда не было народа человеколюбивее Израильтян. Можно судить о том посему предписанию Второзакония: аще улучиши гнездо птичие на пути, говорит Господь, или на древе некоем, или на земли, и в нем птенцы или яйца, и мать сидит на птенцах или яйцах, да не возмеши матери со птенцы: отпущением да отпустиши матерь, птенцы же возмеши себе, да благо тебе будет, и долгоденствен будеши. Когда с слабыми животными они так поступали, то как обходились они с людьми?

Но, говорит поноситель Религии: они побили Хананеян, умертвили безжалостно народы, коих все преступление состояло в защищении себя.

Рассматривая Историю, не в одном народе Божием вы это увидите, что побежденные без милосердия были истребляемы победителями. Раскройте летописи Греков и Римлян, сих столь образованных народов, мудрость коих столь много превозносят: какая цепь кровопролитий и жестокостей! Сколько убийств, из коих некоторые сделаны даже с хладнокровием, или которым мы не видим, по крайней мере, причины политической.

Израильтяне умертвили Хананеян? Но не за то, что народы сии защищались; а повинуясь точному повелению Всевышнего, отринувшего, сих идолопоклонников? За что же Он их отринул? За то, что они не вразумились ни наказанием Содомлян, ни примерами, которые подавали им Патриархи; за то, что они закрывали глаза свои и не видели чудес, кои творил Господь для сынов Иаковлевых; наконец за то, что они около десяти веков презирали и утомляли правосудие Божие своими беспорядками и ужасными злодеяниями. Не уже ли хотят лишить Бога власти наказывать и истреблять виновныхъ? А народ Израильский был только орудием Его мести.

Жизнь Евреев довольно спокойная и мирная, доброта земли их, и благорастворение воздуха, располагали их к веселию: но самые увеселения их были просты и легки; они не имели других удовольствий, кроме пиров и музыки.

Прилежание к сельским трудам не позволяло им ежедневно давать пиры; но тем с большею радостью проводили они субботние и все прочие праздники, законом определенные. Свадьбы, раздел корыстей неприятельских после победы, стрижение овец, жатва, собирание винограда – были у них также днями веселия и отдохновения.

Ослы у них были обыкновенный скот, на котором даже самые богатые ездили верхом. Чтоб дать высокое понятие об Иаире, одном из Судей, Св. Писание говорит, что он имел тридцать сыновей, ездивших на тридцати ослах, и бывших начальниками тридцати городов. О Авдоне, другом Судии упоминается, что он имел сорок сыновей и тридцать внуков, ездивших на семидесяти ослах; а в песни Девворы, вожди Израильские описываются сидевшими на гладких и лоснящихся ослах.

Евреям не позволялось без разбора есть всякого рода животных. Бог Сам назначил им мяса, кои они могли употреблять. Рыбы, не имеющие ни плавательных перьев, ни чешуи, хищные птицы и многие земноводные; животные с нераздвоенными копытами и не отрыгивающие жвачку; свинина, а особливо кровь и жир были им особенно запрещены, не только для того, чтоб тем приучить их к воздержанию и обуздать их обжорство, бывшее причиною и их сожаления об огурцах и дынях Египских, когда им посылался хлеб небесный; но и для того, что все сие медленно и трудно варится в желудке, и повреждает соки, наипаче же в странах жарких.

Лучшие столы их стояли из питательных и сочных мяс; ели их вареные, жареные, а иногда с некоторыми приправами. Большая часть пряных кореньев, коими столь много дорожит наша чувственность, была им неизвестна. Соль, мед, деревянное масло, сливки были наилучшими их приправами; иногда употребляли они анис, имбирь, шафран и некоторые душистые травы. После мяс лучшими кушаньями почитались огородные овощи и зерна. Рыбу редко в пищу употребляли: они считали ее пищей слишком нежною и легкою для людей крепкого сложения. Самые вкусные пирожные делались с деревянным маслом и медом, ибо до привезения из Индии сахару, приятнее меду ничего не знали; они также употребляли его для варения плодов. Обыкновенная пища жнецов состояла в хлебе, омоченном в уксусе, говядине и воде. Вино берегли для праздников и торжественных пиршеств.

Израильтяне не употребляли пищи со всякого рода людьми: они почитали осквернением и бесчестием сидеть за одним столом с людьми другой веры, или бесчестного состояния. Сперва они ели сидя, подобно нам; но в последствии времени, по примеру некоторых соседственных народов, лежа или облокотившись на приставленных к столу кроватях; тягостное положение, изнеженностью Восточных народов изобретенное, и грубостью Северных, много веков тому назад, уничтоженное.

Умеренные люди употребляли пищу после трудов, и довольно поздно: посему рано есть и пить значит, в Св. Писании, беспорядок и распутство. Во время пиршества, всякий имел свой особенный стол, и хозяин пира каждому раздавал мяса. Большое уважение к гостям в том состояло, что им поставляли более кушанья и питья, нежели прочим собеседникам. Хлеб не резали, а ломали, поскольку употребляли хлебцы продолговатые и тонкие.

В торжественных пиршествах избирали царя пира (архитриклина), которой каждому назначал его место, и которому достоинство сие доставалось по жеребью, или по назначению хозяина дома. Он повелевал, и все гости обязаны были ему повиноваться: повиновение сие, впрочем, не имело в себе ничего тягостного, поскольку предписывалось только для соблюдения порядка и для придания угощению большей веселости; таким образом за столом у Евреев не видно было того холодного единообразия или той буйной и необузданной веселости, которая царствует большею частью на нынешних наших пирах. Во время стола музыканты играли приятные концерты, а слуги наполняли горницу благовониями; так, что все чувства в одно время услаждались. Они охотно давали обеды в садах под деревьями и в беседках; ибо естественно в жарких странах искать воздуха и прохлады.

Чистота необходима в жарких странах, где воздух удобнее портится, и где не столь много вод, как в странах холодных. Таким образом, все очищения, предписанные Иудеям законом Моисеевым, имели предметом не одно то, чтобы приучить их к повиновению, и возвысить их к Богу, посредством самых обыкновенных действий; но и то, чтобы сберечь их здоровье и предотвратить болезни.

Повелевалось мыться и мыть платья во многих случаях, а особливо когда прикасались к мертвому телу или к нечистому животному. Они употребляли омовения, вставая и ложась спать, пред обедом и после оного, очищали посуду водою или огнем, также дома, в коих находили что-нибудь испортившееся. Женщины, после родов, должны были исполнять сии обряды. Жрецы судили об осквернениях, показанных в законе, и предписывали способ очищений.

В общественных бедствиях, каковы смертность, всеобщий неурожай, нашествие неприятелей, и в частных несчастиях, каковы: смерть, или опасная болезнь родственника или друга; также, когда он попадался в плен, или когда обвиняли его в каком преступлении, Израильтяне надевали траур.

Траур сей состоял не в одной только перемене платья: оное раздирали еще; били себя в грудь; полагали руки на голову; покрывали оную совершенно; посыпали пылью и пеплом вместо ароматов; обривали бороду и остригали волосы.

Во все продолжение траура, не надлежало ни намащать себя, ни умываться, но должно было носить платье, запачканное и разодранное, или некоторый род мешков, то есть, платья узкие и без складок, следовательно, неприятные, и которые называли вретищем, поскольку оно делалось из грубой и жесткой материи. Голову и ноги обнажали, только закрывали лице. Иногда обертывались епанчею, чтоб не смотреть на свет, и скрыть свои слезы. Пищу употребляли по захождении только солнца и то самую простую, как-то хлеб и некоторые овощи, и пили одну только воду.

Затворялись в домах, сидели на земле, или лежали на пепле, храня глубокое молчание; а если и прерывали оное, то для того только, чтоб в своих словах выражать горесть или петь жалобные песни. По умершем траур носили неделю; а иногда месяц, и даже гораздо долее. Некоторые вдовы не скидали оного во всю свою жизнь.

Без сомнения многие из них, как у нас водится, только притворствовали, и все сие делали, не быв крайне огорчены; но те, которые действительно поражены были печалью, свободно могли насытить оную.

Евреи страшным проклятием почитали, когда тела их, или тех, кого они любили, оставались непогребенными в снедь хищным зверям и птицам, или могли бы повреждением своим заражать живущих. Покоиться в гробницах своих предков почиталось утешением.

Хотя похороны составляли благочестивый долг, но они не сопровождались никаким обрядом Религии; напротив того, это было осквернительное действие, делавшее нечистыми всех в оном участвовавших, до тех пор, пока они себя не очищали. И так, священники не только не были нужны при похоронах, но даже им запрещено было присутствовать на оных; они могли быть только при похоронах ближайших своих родственников.

За усопших приносили жертвы для отпущения их грехов. Был также обряд, который называли крещением за умерших, и который состоял в очищении себя; действие сие почитали столь же полезным для них, как и молитвы.

Простолюдинов закапывали в землю, а знатных бальзамировали и полагали в гробницах: тела их обвертывали иссушающими лекарственными травами, иногда же окуривали благовониями.

Определенного места для погребения мертвых не было. Многие из гробниц их высечены были в каменных горах с таким искусством, что некоторые имели двери, запиравшиеся, и обращавшиеся на петлях, из того же камня иссеченных. В каждой был каменный стол, на котором полагали труп. Другие погребальные места были в городах, на поле, в садах и близ дорог. Обыкновенные народные кладбища были вне города, и назначенные для Израильтян с великим старанием отличаемы были от принадлежавших иноплеменникам, особливо же идолопоклонникам. Гробницы побеляли ежегодно, и на сие-то обыкновение намекал Спаситель, когда сравнивал Фарисеев с гробами повапленными, которые снаружи кажутся чисты, внутри же наполнены костями мертвых и гнилостью.

Когда наступало время выноса тела, то все родственники, все друзья умершего собирались в траурных платьях для составления погребального шествия. Они вопили весьма громко, и даже были женщины, кои, в таких случаях, нанимались плакать. К голосу присовокупляли звук некоторых жалобных инструментов. Наконец, сочиняли песни, кои великим мужам служили вместо надгробного слова.

Соломон, восприявши Царское помазание, немедленно приступил к исполнению намерения отца своего; в четвертое лето по восшествии своем на престол, он приказал начать строение Храма, по плану, предначертанному Давидом, и употребил более ста восьмидесяти тысяч работников, которые семь лет провели над сооружением сего величественного здания.

Храм сей построен был с образца Скинии. Алтарь всесожжений, алтарь кадильный, золотой светильник, стол хлебов предложения и все прочие священные утвари, необходимые в Богослужении, сделаны были по образцу тех, которые Моисей приказал сделать в пустыне. Соломон ничего к ним не прибавил; только устроил их с большим великолепием и в большем размере. Кивот, сооруженный человеком Божиим, поставлен был во Святая Святых, в место непреступное, которое есть символ непроницаемого величия Божия и символ неба, заключенного для человеков до того времени, как Иисус Христос отверз им вход в оное Своею Кровию.

В день освящения сего великолепного здания Бог явился в оном во всем Своем величии. Он избрал сие место для утверждения в нем Своего имени и Своего Богопочитания. Запрещено было приносить жертвы в других местах. Единство Бога доказывалось единством Его Храма. Иерусалим сделался святым градом, изображением Церкви, где Всевышний обитает как в истинном Своем Святилище, и изображением неба, где Он соделает нас вечно блаженными чрез явление Своей славы.

По сооружении Соломоном Храма, он построил еще чертоги Царские, зодчество которых достойно было столь великого Государя. Увеселительный его дворец, названный Домом Дубравы Ливанския, был равномерно великолепен и прелестен. Чертоги, которые соорудил он Царице, служили новым украшением Иерусалиму. Все было величественно в сих зданиях; залы, передние, переходы, гульбища, Царский трон и судилище, где он производил суд. Кедр, драгоценное и не гниющее дерево, одно только употреблено было на все сии постройки; со всех сторон сияло золото и драгоценные камни. Граждане и иноплеменники удивлялись величию Царей Израильских.

Все прочее соответствовало сему великолепию: города, арсеналы, кони, колесницы, царская стража. Торговля, мореплавание и добрый порядок, при спокойствии Государства, сделали Иерусалим богатейшим городом на Востоке. Царство было покойно и богато: все представляло в нем славу небесную. Битвы Давида прообразовали труды, чрез которые надобно заслуживать ее, а царствование Соломоново показывало, сколько наслаждение оною покойно и приятно.

Но более всего во всем пространстве сего цветущего Государства обращал на себя удивление сам Соломон. Превосходя прочих людей величием своего могущества, он превышал их еще более глубокою своею премудростью, которою Господь наградил его за благочестие и другие добродетели его юности. Все тайны природы были ему открыты; он знал все, от Кедра Ливанского до Иссопа, а прозорливость ума его проницала некоторым образом в самые сокровеннейшие изгибы сердца человеческого. Какая истина, какая высокость в правилах нравоучения, оставленных нам в его писаниях! Какое благородство, какая сила гения в его слоге!

Толь достославное царствование окончилось постыдными заблуждениями. Соломон сделался женолюбив; ум сего толико мудрого мужа лишился своей деятельности; сердце его ослабело; Соломон забыл Бога Давидова и повергся пред постыдными кумирами чужеземных народов. Господь Бог, справедливо раздраженный, пощадил однако ж сего неблагодарного Государя, помня верность Давида; но объявил ему, что накажет его в его сыне. Так Бог показывает родителям, что по тайному порядку судеб Его, Он продолжает и по смерти их награждения или наказания ими заслуженные; так Он хочет содержать их в повиновении Его законам посредством самого драгоценного для них участия, участия их в благополучии своего семейства.

Во исполнение определений Его, Ровоам, сын и преемник сего Царя, окружил себя безрассудными советниками. Нестерпимая гордость сего юного Государя была причиною, что от него отпали десять колен, кои Иеровоам, некогда раб Соломонов, тогда же самый страшный совместник сына его, отвлек от их Бога и от их Царя. Сей хищник, боясь, чтоб подданные его не обратились опять к дому Давидову, запретил им ходить во храм Иерусалимский для принесения жертв, и сотворил два золотых тельца, которым дал имя Бога Израилева, дабы перемена казалась менее страшною. По сей же самой причине приказал он исполнять и закон Моисеев, который толковал по своему произволению, и велел наблюдать почти весь наружный порядок, оным предписанный, как в делах гражданских, так и в церковных, так что Пятикнижие Моисеево навсегда пребыло в почтении у колен отделившихся.

Между тем как сии десять возмутившиеся и отпадшие колена оставили своего Бога и своего Царя, сыны Иудины, верные Богу и избранному Им Давиду, пребыли в завете и вере Авраамовой. Левиты присоединились к ним с Вениамином; Царство народа Божия уцелело чрез их соединение, под именем Царства Иудейского, и закон Моисеев сохранился в нем со всеми его обрядами.

Так образовалось сие достопамятное разделение Царства Еврейского. Преступление одного Государя было причиною первого раскола, который расторг недра истинной Церкви.

Бросим наблюдательный взор на Историю обоих сих Государств, и посмотрим, какими средствами Всемогущий сохранил в них святую Свою Религию.

Иеровоам, утвердившись в похищенной им Власти чрез установление идолослужения, хотел самим собою показать своему народу пример нарушения закона. Он приступил к алтарю, взял кадильницу; в ту самую минуту пришел пророк от Иуды, по повелению Господню, и воскликнул: Алтарю! алтарю! Се сын рождается дому Давидову, Иосия имя ему, и пожрет на тебе жерцы, и кости человеческие сожжет на тебе. (3Цар.13:2). Человек Божий в подтверждение истины предречения своего возвестил, что алтарь распадется на двое. Раздраженный Иеровоам простер руку, и приказал взять дерзновенного под стражу; но сия нечестивая рука усохла в ту же минуту, а алтарь расселся. Побежденный Царь, не быв тронут, просил Пророка помолиться за него; святой муж исполнил его просьбу; Иеровоам исцелел, и хотя испытал могущество Бога отцов своих, но при всем том пребыл в своем нечестии.

Человек Божий, которому запрещено было вкушать пищу в Царстве Израильском, отвергнул приглашение Государя отступного; а потом согласился на зов старого Пророка, который лживо сказал ему, что Господь уничтожил запрещение. Обманувши его таким образом, он возвестил, что поскольку он преступил повеление Всевышнего, то тело его не положится во гроб отцов его; что потом в скорости и случилось, ибо когда он пустился в обратный путь, лев умертвил его. Сей человек Божий за малое ослушание наказан смертью, между тем как нечестивый Иеровоам и лжепророк пощажены: неопровергаемое доказательство того, что есть другая жизнь, в которой злые понесут достойное наказание за свои преступления, и в которой праведные, очистившись от своих прегрешений в нынешней временными наказаниями, получат вечное воздаяние за свои добрые дела; ибо правосудный Бог не может оставить греха без наказания, а добродетели без награждения.

Между тем гнев Божий начал оказываться над Иеровоамом. Сын его занемог, и мать младенца, переодевшись, чтоб не быть узнанною, пришла к Пророку Ахии узнать о будущей участи сего несчастного; но Пророк, увидев ее, сказал ей: Вниди, жено Иеровоамова, почто ты тако странноявляешися? аз бо есмь посланник к тебе жесток. Шедши рцы Иеровоаму: сия глаголет Господ Бог Израилев: понеже толико вознесох тя от среды людей, и дах тя вождя над людьми Моими Израилем. И раздрах Царство от дому Давидову, и дах е тебе, и сотворил еси себе боги чужды, еже раздражити Мя, и отвергл Мя еси назад себе. Сего ради се Аз навожду злая на дом Иеровоамов, и истреблю дом Иеровоамов. Ты же возставши, иди в дом твой: внегда входити ногама твоима во град, умрет детищ. И восплачется по нем весь Израиль, и погребут его, яко той един внидет Иеровоаму во гроб (14:6–13).

Предсказание исполнилось совершенно, но упрямый Царь не оставил развращенного своего пути; он упорствовал в идолопоклонстве, и преклонял к оному более и более своих подданных. Наконец он раздражил правосудие Божие; потерял пятьсот тысяч на войне, которую объявил Авии, преемнику Ровоамову, Царю Иудейскому; поражение ужасное, чрезвычайно ослабившее Царство Израильское, и давшее преимущество сынам Давидовым. Иеровоам всегда несчастный, и всегда заслуживавший быть несчастным, скончался по двадцатидвухлетнем царствовании.

Сын его Нават во всем подобный отцу, наследовал его могущество и его злодеяния, но он, казалось, вступил на престол для того только, чтоб увидеть над собою исполнение предсказания Пророка Ахии. Вааса умертвил его, похитил его, корону, и предал смерти весь останок сего нечестивого рода.

Вааса владел двадцать четыре года похищенным скипетром; но он шел путем Иеровоама, и с такою же строгостью был наказан. Пророк Иуй возвестил ему именем Господа, что он потребится от лица земли со всем своим потомством, а Царь вместо того, чтоб исправиться, приказал умертвить святого мужа.

Царствование сына его Илы продолжалось только два года. Замврий начальник половины его конницы, возмутился против него, исторг у него жизнь, овладел его скипетром, и, для охранения оного, истребил весь дом Ваасы до основания.

Замврий, толико же злой, как и предшественники его, царствовал не более одной недели. Увидев себя осажденным в городе Ферсе Амврием, которого Израильское войско избрало Царем, он столько же был жесток к самому себе, сколько был жесток к своему Государю Иле, и, чтоб не впасть в руки своего соперника, зажег свой дворец и в нем сгорел со всем своим семейством.

Амврий, по смерти Замврия и другого совместника, называвшегося Фамнием, которого поддерживала половина народа, спокойно овладел престолом, и царствовал двенадцать лет. Он построил город Самарию, бывший в последствии времени столицею Царства Израильского; но он сотворил лукавое пред Господом, превзошел в нечестии и злодеянии всех бывших до сего венценосцев, самого же его превзошел только сын его Ахав, наследовавший скипетр его и его злодеяния.

Естественная злость Ахава увеличилась еще более чрез супружество его с Иезавелию, дочерью Царя Сидонского. Сии два чудовища не только заставили подданных покланяться златым тельцам Иеровоамовым, но еще ввели во Израили поклонение Ваалу, Богу Сирийскому. Гнали служителей истинного Бога, умертвили святых Пророков, и всех бы их принесли в жертву нечестивой своей ярости, если б Авдий, домостроитель Царский, не скрыл из них сто в пещерах, в коих он питал их. Столь жестокое тиранство имело успех, которого ожидали от оного Ахав и Иезавель. Народ толпами повергался пред Ваалом и развращение сделалось столь общим, что, казалось, не было более поклонников Бога Авраамова в Царстве Израильском.

В сие нечестивое царствование Бог воздвиг Пророка Илию, который, ревнуя по славе Всевышнего, явился Ахаву и сказал ему сии грозные слова: Жив Господь Бог сил, Ему же предстою пред Ним! Аще будет в лета сия роса и дождь, точию от уст словесе моего (27:1). Немедленно, по слову Пророка, небо три года с половиною не посылало на землю ни дождя, ни росы для оплодотворения оной, и все Царство Израильское доведено было до жесточайшего голода.

Господь повелел Илие скрыться при потоке и приказал вранам приносить ему, каждое утро и вечер, хлеб и мясо. Поток высох, и Бог послал Пророка к бедной вдовице, жившей в Сидонском городе Сарепте. У хозяйки сего святого мужа было только немного елея и муки. Илия умножил малое сие продовольствие, так что оного достаточно было для пропитания его со всем семейством вдовы во все продолжение голодного времени. Единородный сын сей женщины занемог и умер. Илия воскресил младенца, простершись троекратно над его телом, и возвратил его матери, которая воскликнула: Се уразумех, яко человек Божий еси ты, и глагол Господень во устех твоих истинен (23).

Между тем как Всемогущий награждал любовь женщины Сарептской, и являл в сем идолопоклонническом городе святость раба своего, Ахав, доведенный до отчаяния казнью, которая поражала его со всем его народом, приказал повсюду искать Илию. Не было ни одного народа, ни одного соседственного царства, куда не посылал бы он для разведания о нем; но все изыскания были тщетны. Наконец Господь сказал Пророку: Иди и явися Ахаву, и дам дождь на лице земли (28:1). Святой муж повиновался; вышел из своего убежища, и явился Царю Израильскому. Сперва он жестоко упрекал его за нечестие, а потом предложил ему собрать четыреста пятьдесят пророков Вааловых и четыреста других лжепророков, которых Иезавель кормила кушаньями со стола своего, дабы решить всенародно, Богу ли Авраамову, или Ваалу покланяться должно.

Все пошли толпами на гору Кармилскую; и когда каждый занял свое место, то Илия сказал: Аз остах Пророк Господень един, и пророцы Вааловы четыреста и пятьдесят мужей. Да дадят нам два вола, и да изберут себе единого, и да растешут и на уды, и возложат на дрова, и да не возгнетят огня: и аз растешу вола другого, и возложу на дрова и огня не возгнещу. И да призовете имена богов ваших, и аз призову имя Господа Бога моего, и будет Бог, иже аще послушает огнем, той есть Бог (28:22–24).

Предложение было, принято. Пророки Вааловы, приготовивши жертвоприношение, умоляли могущество ложного божества от утра до полудня, но тщетно: Зовите гласом великим, сказал им Илия, яко бог есть, яко не праздность ему есть, и не́ли что и́но строит, или спит сам, и востанет (27). Они усугубили крики и не переставали вопить до трех часов по полудни, даже делали себе, по обычаю своему, жестокие нарезывания на всем теле. Но Ваал был глух и нечувствителен. Тогда Илия сказал народу: Приступите ко мне (30). Приблизились, окружили его; все устремили на него взоры. Святой муж восставил разрушенный алтарь Господа, окружил его рвом, разложил на нем дрова и рассеченного на части вола; потом вылил на жертву и дрова четыре водоноса, которые, для отвращения всякого подозрения в обмане, наполнил троекратно водою, и молил Бога сими словами: Господи Боже Авраамов, Исааков и Иаковль, послушай мене, Господи, послушай мене днесь огнем, и, да уразумеют вси людие сии, яко Ты еси Господь Бог, един Израилев, и аз раб Твой, и Тебе ради сотворих дела сия. Послушай мене Господи, послущай мене огнем (36.37). Он сказал сие и огнь небесный внезапно пожрал всесожжение, дрова, камни, даже прах и воду, которою ров был наполнен. Жрецы Вааловы постыжены; Илия, или лучше сказать, Бог Илиин победил; и народ, пораженный сим чудом, повергся на землю и воскликнул: Воистину Господь Бог, той есть Бог (39). Илия приказал переловить жрецов Вааловых и всех их умертвить; потом возвестил обильный дождь, который пошел немедленно и возвратил земле плодородие.

Иезавель, раздраженная посрамлением своего кумира и смертью своих пророков, поклялась погубить Илию. Святой муж скрылся в пустыню, где Ангел, показав ему печеный хлеб и сосуд с водою, укрепил его. Востани, яждь и пий, сказал ему дух небесный, яко мног от тебе путь (19:7). Пророк пил и ел, и сия чудесная пища столь подкрепила его, что он шел сорок дней и сорок ночей до горы Хорив; там Бог повелел ему возвратиться в Царство Израильское, где, по уверению Его, находилось еще преданных Ему семь тысяч человек, кои не преклонили колена своего Ваалу. Илия пошел и на пути встретил Елисея, который пахал землю. Он бросил ему на плеча свой плащ, и Елисей немедленно оставил все, чтоб следовать за ним и служить ему.

Царь Сирийский Венадад осадил Самарию со многочисленным войском. Сей идолопоклоннический Государь поклялся именем своих богов, что обратит город в прах. Но едва только войско его облегло оный, как Всемогущий и привел в замешательство святотатственную его дерзость, и доказал ему, что Он един есть Бог сил, что Он един располагает победами или потерями, смотря по верховным определениям Своего правосудия. Некоторый пророк явился к Ахаву, у которого было только семь тысяч человек, и объявил ему, что двух сот тридцати двух пеших служителей достаточно ему будет для истребления Сирийского войска.

В полдень слуги вышли из города. Венадад и большая часть чиновников его были тогда пьяны. Слуги рубили без пощады все встречавшееся им. Устрашенные Сирияне искали спасения своего в стремительном бегстве; сам Царь убежал с конницею, охранявшею его особу, оставив на равнинах Самарийских своих коней, колесницы и множество мертвых, кои пали под ударами Ахавова войска, со всех сторон их преследовавшего.

Сие кровавое поражение опечалило, но не смирило неверного Царя. Льстецы его говорили ему, что Евреи от того только одержали победу, что их Бог есть Бог гор: они уверяли его, что Он не есть Бог юдолей, и что если он хочет сразиться с ними на равнине, то наверное восторжествует над ними. Он поверил им, и на следующий год в ступил во владение Ахавово с столь многочисленным воинством, что оно покрыло всю землю. Человек Божий опять пришел к Царю Израильскому и сказал ему: Сице глаголет Господь: понеже рече Сириа: Бог гор, Господь Бог, Израилев, и не Бог юдолий той, и дам силу великую сию в руку твою, и уразумевши, яко Аз Господь (20:28).

Оба войска шесть дней стояли в виду одно другого, а в седьмой завязалось сражение. Израильтяне в один сей день убили сто двадцать тысяч Сириян. Спасшиеся от поражения искали себе убежища в соседственном городе Афеке; но когда они вступили в оный, то упадшая стена подавила из них двадцать семь тысяч. Венадад, увлеченный в сие место, скрылся от взоров всех и послал к победоносному Ахаву просить мира и жизни. Государь сей обошелся с ним ласково назвал его своим братом, посадил его в свою колесницу, заключил с ним самый тесный союз, и с честью отпустил его в свои владения.

Бог предал Венадада в руки Царю Израильскому для того только, чтоб наказать его за его богохуления: снисхождение Ахава возбудило гнев Божий: Понеже испустил еси ты мужа пагубного из руки твоея, сказал ему Пророк, и будет душа твоя вместо души его, и люди твои вместо людей его (42). Но Царь презрел сие прещение; и вскоре преисполнил меру злодеяний, допустив злобной Иезавели умертвить Навуфея.

Сей верный Израильтянин, следуя закону Моисееву, не согласился продать Царю во всегдашнее владение наследие своих предков.

Иезавель подкупила двух лжесвидетелей, которые обвинили его в том, что он хулил Бога и злословил своего Государя. Навуфей побит был камением, и все его дети подверглись той же участи. Тогда нечестивая Государыня завладела землею сего несчастного; но между тем как слабодушный ее супруг принимал оную во владение, как бы знаменитое какое завоевание, явился Илия и произнес ему сей страшный приговор: Сице глаголет Господ: на месте, идеже полизаша свинии и пси кровь Науфея, тамо полижут и кровь твою. Се Аз наведу на тя злая; и предам дом твой яко же дом Иеровоамаи, якоже дом Ваасы (21:19–22). Снедят пси плоть Иезавелину. И будет труп Иезавелин аки гной на лице села в части Иезраеля, яко не рещи им, сия есть Иезавель (4Цар.9:36–37).

При сих словах Ахав растерзал свою одежду, покрыл тело вретищем, постился и оказал все знаки великой печали. Тогда Бог сказал Илие: Видел ли еси, яко умилися Ахав от лица Моего; сего ради не наведу зла во днех его: но во днех сына его наведу зло на дом его (3Цар.21:29).

Раскаяние и уничижение Царя Израильского не были искренни: страшась, как человек, временных зол, коими ему угрожали, он оказал сии наружные знаки покаяния. Впрочем Бог смягчил строгость Своего приговора, дабы научить людей, сколь истинное покаяние может умилостивить гнев Его, когда покаяние Ахавово, бывшее только тенью оного, имело столько силы.

Иосафат, Царь Иудейский, заключил союз с Ахавом. Некогда в бытность Государя сего у Царя Израильского, Ахав просил его помочь ему взять обратно у Сириян город Реммафу. Иосафат на сие согласился. Четыреста ложных пророков, начальник которых назывался Седекиею, обещали Ахаву полную победу и блистательный успех. Один Михей, Пророк Господень, возвестил ему, что он погибнет, и что войска его расточатся подобно овцам без пастыря. Разгневанный Ахав приказал заключить его в темницу: Да кормят его хлебом печальным и водою печальною, сказал он, дондеже возвращуся в мире.

– Аще возвращаяся возвратишися в мире, ответствовал Михей, то не глагола Господь мною, и рече: слышите, людие вси (22:27–28).

Пошли против Реммафы. Сирийский Царь пришел на помощь сему городу, и именно приказал своим чиновникам, во время сражения, направлять оружие в одного только Царя Израильского. Ахав, без сомнения, предуведомленный о сем повелении, переоделся; Иосафат один являлся в одежде Царя и со всеми Царскими принадлежностями. Сирийская конница почла его за Царя Израильского; его окружили, напали на него со всех сторон. В сей крайности Иосафат обратился к Богу, и Всемогущий защитил его. Неприятели, узнав, что он не тот, кого они искали, оставили его.

Между тем стрела, пущенная на удачу, поразила Ахава и пронзила ему грудь; колесница его обагрилась кровью текущею из раны его; и к вечеру он скончался. Герольд немедленно возвестил трубою каждому о возвращении в свою землю. Тело Ахавово привезено было в Самарию, и псы лизали кровь его, как Господь предрек чрез Илию. Так погиб сей Государь после двадцатидвухлетнего царствования и злодеяний.

Охозия, сын его, шел по стопам его, и следовал наставлениям матери своей Иезавели; но краткость жизни его положила предел его злодеяниям; по двухлетнем царствовании он упал из окна дворца своего и весь расшибся. Он немедленно послал посоветоваться с Веельзевулом, богом Аккаронским, чтоб узнать, выздоровеет ли он от сей болезни. Тогда Илия, по повелению Господню вышел на встречу посланным, и поручил им сказать своему Государю, что, поскольку он за лучшее почел просить совета у бога Аккаронского, нежели у бога Израильского, то он непременно умрет. Посланные Охозии возвратились назад и донесли сему Государю о всем случившемся с ними. Царь, узнавши, что с ними говорил Илия, послал сотника с пятью десятью воинами взять его под стражу. Пророк сидел на вершине горы. Человек Божий, сказал ему сотник, Царь зовет тя, сниди. – Аще семь человек Божий аз, отвечал Илия, то да снидет огнь с небесе, и снест тя, и пятьдесят твоих с тобою (4Цар.1:9–10). Едва только он произнес сии слова, как все сии нечестивцы пожраны были пламенем. Пришел другой сотник с толиким же числом воинов, подражал нечестию первого и с дружиною своею подвергся той же участи. Явился третий с таким же числом людей, но, быв благоразумнее предшественников своих, повергся пред Илиею, и просил его сими словами: Человек Божий! пощади душу мою, и душу раб твоих сих пятьдесят пред очима твоима (1.13). Тогда Ангел Господень сказал Пророку, что он может следовать за сотником не опасаясь ничего. И так он пришел к Охозии, которому предсказал близкую кончину в наказание за его нечестие. Действительно, он скончался чрез несколько времени, и оставил корону брату своему Иораму.

Мир недостоин был иметь более Илию своим обитателем. Бог вскоре потом взял его к себе. Елисей, предуведомленный о дне, в который учитель его долженствовал взят быть на небо, никак не соглашался его оставить. Тщетно Илия троекратно покушался удалить его. Елисей уверял его, что никогда не отстанет от него. Когда оба они пришли к берегам Иордана, тогда Илия свернул свой плащ, и ударил им по реке: воды разделились, они перешли Иордан посуху. Илия, испытавши довольно верность своего ученика, сказал ему: Проси, что сотворю ти, прежде неже взят буду от тебе. – Да будет убо Дух, иже в тебе, сугуб во мне, ответствовал Елисей (II. 9).

Сей сугубый дух был дар пророчества и дар чудес, которым обладал Илия. Елисей просил обоих не по тщеславию, но по любви к отечеству, которое не иначе могло быть возвращено к поклонению истинному Богу, как чрез самое токмо разительное действие Его могущества.

Ожесточил еси просити, ответствовал ему Илия, Аще узриши мя вземлема от тебе, будет ти тако (10). В то самое время, как он сие говорил, огненная колесница и огненные кони мгновенно разлучили их друг от друга, и Илия в вихре восшел на небо. Елисей видел его восходящего и кричал: Отче! отче! (12)

Неизвестно, в каком месте Всемогущий блюдет верного своего Пророка, и все мнения Богословов о сем предмете суть токмо догадки; но заподлинно известно то, что предсказал Сам Иисус Христос, что сей святой муж придет в собственном своем виде пред вторым пришествием Спасителя, для того, чтоб восстановить народ Иудейский в первобытное его состояние, чтоб обратить его на путь истины и правоты, и чтоб заставить его познать божественного своего Избавителя.

Служение Илии доказало ясно истину откровения; служение Елисея не менее было славно: он поднял плащ, которой учитель его уронил на землю, восходя на небо, приблизился к Иордану, ударил оным по воде, но она не разделялась. Где Бог Илиин? (14.) воскликнул он. Ударил вторично и вода разделилась. Жители Иерихона жаловались ему, что воды города сего вредоносны, и что почва земли от оных бесплодна. Елисей взял новый сосуд, положил в него соли и бросил оный в источник; воды сделались здоровыми, а земля плодоносною. Он пошел в Вефиль; и когда подходил к сему городу, то толпа детей, вы шедших из оного, начала издеваться над ним, говоря: иди плешивый! Пророк проклял их именем Господним: две медведицы тогда же выбежали из ближнего леса, бросились на сих бесчинных детей, и сорок двух из них растерзали.

Между тем Иорам творил лукавое пред Господом. Правда, что нечестие его не простиралось столь далеко, как нечестие Ахава и Иезавели; он испроверг кумиры Вааловы, но не отстал от поклонения золотым тельцам Иеровоамовым; склонил Иосафата и Царя Идумейского соединиться с собою, чтоб покорить Царя Моавитского, данника своего, который по смерти Ахава сверг иго Израильтян. Три Государя набрали войска и пошли против Моавитян; они зашли далеко в безводную пустыню. В сей крайности Иосафат прибегнул к достойном у преемнику Илии, и Святой Пророк, сильно укоривши Царя Израильского за его идолопоклонство, сказал Царю Иудейскому: Не узрите духа, и ниже увидите дождя: и поток сей наполнится воды, и пиете вы. И легко сие пред очима Господнима, и предам Моава в руки ваша (3:17–18). Предсказание сие исполнилось в точности. Наутрие земля покрылась водою; Моавитяне порублены были в куски; города разрушены; а Моавитский Царь, осажденный в столице и доведенный до отчаяния, собственными руками зарезал на городском вале своего сына, который долженствовал по нем царствовать. Сыны Израиля, при виде сего варварского поступка, содрогнулись от ужаса, и немедленно оставили землю, оскверненную таким злодейством.

Бог являл более и более Свое могущество чрез чудеса Елисея. Сей великий муж умножил елей некоторой вдовицы, в довольно большом количестве, для удовлетворения безжалостных ее заимодавцев, которые хотели отнять у ней детей за долги и сделать их своими рабами. Он обещал сына одной бесплодной и благотворительной женщине, жившей в городе Сомане. Сын сей родился, и чрез несколько лет умер от головной боли, приключившейся от солнечного жара. Мать прибегнула к святом у мужу, который, простертием тела своего над отроком, воскресил его. Сто Пророков присоединились к Елисею во время голода; служитель его приготовил им пищу, и один из них положил в котел диких колоквинтов (горькую тыкву), не зная весьма горького вкуса сего растения. Никто не мог есть сего неприятного кушанья, все кричали, что в котел положен какой-нибудь смертельный яд: Елисей бросил в оный немного муки, и пища сия тотчас потеряла свою горечь. Чрез некоторое потом время некто принес ему двадцать ячменных хлебов. Елисей приказал служителю своему отдать их сто Пророкам. Что дам сие сто мужем (4:43), отвечал он. Еллиссей повторил приказание, обещал, что сих хлебов довольно будет, и что даже оных остается. Сто Пророков ели сии двадцать хлебов, насытились и оных действительно еще осталось, как то предсказал человек Божий. Один из спутников Елисея уронил в Иордан чужой топор; святой муж бросил в реку кусок дерева, и железо немедленно всплыло на верх воды.

Слава об Елисее проникла в Сирию, даже во дворец Венададов. Нееман, военачальник сего Государя, узнал от молодой Иудеянки, служанки жены своей, о чудесах, которые творил сей великий Пророк. Он пришел к нему с просьбою, чтоб он исцелил его от проказы, которая противилась всем тайнам врачебного искусства. Когда он был у входа в жилище Елисея, то сей святой муж, для испытания веры его, приказал ему, чрез служителя своего Гиезия, омыться семь раз в Иордане, и обещал, что он исцелеет. Сирийский военачальник, недовольный ответом Пророка, возвратился от него с негодованием; но рабы его представили ему, что Елисей требовал от него весьма нетрудной вещи: он омылся семь раз в реке, и вышел из оной совершенно исцеленным. Исцеление его проникло даже в его душу, он возвратился со всею своею свитою к человеку Божию: Се ныне разумех, сказал он ему, яко несть Бога во всей земли, но токмо во Израили: не сотворит отселе раб твой всесожжения и жертвы богом иным, но Господу единому (V. 15. 19). Кончивши сии слова, Нееман упрашивал святого Пророка принять богатые подарки. Елисей отказался от них, и военачальник удалился, благословляя Бога. Но Гиезий не последовал благородному бескорыстию своего господина; он побежал за Нееманом, и именем святого мужа просил у него денег и платья. Военачальник дал ему с великою радостью более, нежели сколько он требовал, и Гиезий возвратился домой весьма доволен своим посптупком. Вскоре радость его превратилась в печаль. Елисей, сделавши ему выговор за сие гнусное корыстолюбие, в наказание за оное, наслал на сего алчного служителя проказу Нееманову.

Елисей открыл Царю Израильскому тайные умыслы Венадада, и показал ему нужные меры для приведения в расстройство намерений сего страшного врага. Сирийский Царь хотел взять под стражу святого мужа. Были посланы войска для осады города, в котором он тогда находился. Раб Пророка увидел сие войско, ужас объял его: он поспешил известить о сем своего господина, который, чтоб успокоить его, показал ему гораздо многолюднейшее воинство Ангелов Господних, окружившее и покровительствовавшее их. Он поразил Сириян слепотой, ввел их в средину Самарии, но воспретил убивать их, и даже повелел их накормить.

Чрез два года Венадад облег Самарию со всеми силами своего государства; он столь стеснил сей город, что граждане, доведенные до самого жестокого голода, употребляли в пищу самые нечистые вещи, и что голова осла продавалась по восьмидесяти серебряных монет; были даже матери, которые убивали своих детей и их пожирали. Словом, все было в отчаянии, когда Елисей обещал Царю Израильскому, что столица, на следующий день, будет преизобиловать всем. Один чиновник не верил сему предсказанию и воскликнул: Се аще отверзет Господь и хляби небесныя, то не будет глагол сей. Человек Божий ответствовал: Се ты узриши очима твоима, и оттуду не имаши ясти (7:2). Неприятели, пораженные ужасом во время ночи от шума оружий и коней, который сотворил Господь, обратились в бегство, и оставили свой стан, преисполненный богатствами и съестными припасами, доставившими изобилие в Самарии; не веривший же чиновник задушен был у городских ворот множеством народа, бросившегося на корысти Сирийские.

В двенадцатое лето царствования Иорама, Ииуй, которого Бог назначил истребителем всего семейства Ахавова, и которого Пророк, посланный Елисеем, помазал в Царя, был провозглашен Самодержцем от всего войска Израильского. Он немедленно пошел к городу Иезраелю, куда Иорам удалился для излечения раны полученной им при приближении Ииуя. Сын Ахава вышел из города на встречу войскам, чтоб узнать причину толь внезапного прибытия: его встретили как неприятеля; он обратился в бегство; но Ииуй, напрягши свой лук, пустил в него стрелу, которая пронзила его на вылет, и он пал мертв. Иудейский Царь Охозия, посетивший его и ему сопутствовавший, был также убит по повелению нового Государя. Это было только начало убийств, которыми Ииуй старался утвердить свой престол. Он вошел в Иезраель, и приказал выбросить из окна дворца Иезавель, которая показалась у оного весьма разубранною для того, чтоб укорить его в похищенной им власти. Нечестивая Государыня попрана была лошадьми, потом съедена псами, как сие предсказал Илия. В Самарии находились семьдесят сыновей Ахавовых; их принесли в жертву честолюбию Ииуя. Сорок два Князя из дома Иудова, посетившие сынов Ахавовых подверглись той же участи, как и все родственники сего злочестивого Государя, все вельможи дворца его, все его жрецы, все его друзья, так что не осталось ни одного из державших сторону сего Государя или его дома.

По истреблении сего виновного поколения, Ииуй приказал собрать всех жрецов, всех пророков Вааловых под тем предлогом, что хочет принесть с ними жертвы и фимиам их божеству. Все явились по приглашению Царя; но лишь только они собрались, то он и приказал всех их умертвить до единого. Самый идол был разбит; обломки его сожжены, алтарь его ниспровержен; капище его разрушено и обращено в нужное место. Ревность Ииуя, без сомнения, достойна похвалы; но вероломство, употребленное им для обмана ослепленных поклонников бога Иезавелина, заслуживает порицание.

Он не лучше был своих предшественников. В продолжении двадцативосьмилетнего царствования, подобно им, шел путем Иеровоамовым, оставил золотых тельцов, поставленных сим неверным Государем, и никогда не был искренно привязан к закону Всевышнего. Но поскольку он верно исполнил намерение Божие против дома Ахавова, то Господь обещал ему, что сыны его пребудут на престоле до четвертого рода.

Иоахаз, сын его, наследовал скипетр его, царствовал семнадцать лет, и следовал по стопам его. Гнев Господень воспламенялся более и более. Израиль предан был ярости Царя Сирийского. Сей кровожадный Государь повсюду разносил меч и огнь; и воины его, толико же жестокосердые, как и он, не щадили никого. Крепости были сожжены; даже грудные младенцы исторгаемы были из объятий матерей и разбиваемы о землю; у беременных женщин разрезываемы были утробы; войска посечены были в куски; меч Сирийский пожал все юношество Израильское, и у сына Ииуя осталось только пятьдесят человек конницы, десять колесниц, да десять тысяч человек пехоты: войско слабое и робкое, которое не могло защитить своего Государя и отечества от ига иноплеменного.

Иоахаз познал наконец каравшую его десницу: смирился под ее ударами: и Всемогущий внял молению его. Он видел чрезмерную скорбь сынов Израилевых, воспомянул завет, заключенный Им с отцами их: не хотел еще совершенно их отринуть, и дал им избавителя в лице Иоаса, сына и преемника Иоахазова.

Новый Царь посетил Пророка Елисея, лежавшего при смерти, и изъявил ему свою печаль о том, что лишался его. Святой муж возвестил ему, что он трикраты поразит Сириан, и потом испустил дух. Его предали земле, и сей великий Пророк, творивший столько чудес во время жизни, не престал творить их и по смерти. Труп, случайно брошенный в его могилу, воскрес от единого только прикосновения к костям сего удивительного раба Божия.

Чрез несколько потом времени сбылось последнее проречение Елисея. Иоас одержал три великие победы над Царем Сирийским, и взял обратно все места, отнятые у отца его.

Иудейский Царь Амасия объявил ему войну; оба войска пошли одно против другого; встретились, вступили в сражение; Иоас восторжествовал: Амасия был пленен; победитель отвел его в Иерусалим, часть стен которого приказал разрушить и возвратился в свои владения, похитивши все золото и серебро, бывшие во Храме Господнем и во дворце побежденного Царя.

Не взирая однако же на сии успехи, которыми Господь увенчал предприятия Израиля, сей неблагодарный народ не преставал предаваться мерзостям отцов своих; и во все шестнадцатилетнее царствование Иоаса, Государь сей и ослепленные его подданные воскуряли, как и прежде, фимиам ничтожным кумирам и воздавали им поклонение, которое должны были воздавать Богу Авраамову.

Иеровоам II, сын Иоасов, носил венец сорок один год, и не лучше был отцов своих. Впрочем Государь сей был великий воин: он завоевал многие места у Сириян, и восстановил древние пределы своего царства; ибо Господь сжалился на плачевное состояние, до которого доведен был Его народ, не получавший ни от кого помощи, и не хотел еще изгладить имени Израиля из поднебесной; но Он спас сей беззаконный и несчастный народ рукою нового Монарха.

Полагают, что в долговременное царствование сего Государя случилась История Пророка Ионы. Бог повелел ему идти в Ниневию, столичный город Ассирийской Монархии, чтоб возвестить сему великому городу близкое его разрушение. Иона, вместо повиновения, ушел, и поехал на корабле совсем не в ту землю, куда Господь его призывал. Вдруг восстала жестокая буря: корабль ежеминутно ожидал погибели: корабельщики бросили жребий, чтоб узнать, кто из них был виною сего бедствия, и жребий пал на бежавшего Пророка. Иона сам просил их бросить его в море; они с сожалением сие сделали, и море тогда же утихло. Рыба, посланная Богом, поглотила Иону, держала его три дни и три ночи во внутренности своей и потом выбросила его на берег.

Тогда Пророк новое получил повеление идти в Ниневию, и оному повиновался. Жители, быв устрашены его угрозами, оставили беззаконие, принесли покаяние, наложили всенародный пост; и Господь, вняв их раскаянию, отменил Свое определение и простил их.

Иона, между тем, удалился в сделанную им кущу, чтоб наблюдать из оной, что воспоследует с сим великим градом. Но видя, что Бог милосердствовал, он опасался, чтоб не сочли его ложным пророком: возопил ко Господу и просил у Него смерти. Хорошо ли ты делаешь, что гневаешься (Ион.4:4), ответствовал ему Всевышний. Как солнце весьма беспокоило Пророка в его куще, то Бог произрастил тыкву, которая вдруг столько выросла, что могла защитить его от солнечного зноя. Человек Божий весьма тому обрадовался. Но на другой день рано червь подточил корень тыквы, от чего она засохла, и Иона по прежнему палим был солнечным зноем, он впал в великое уныние, и опять желал смерти. Тогда Господь сказал ему: Ты оскорбился еси о тыкве, о ней же не трудился еси, ни воскормил еси ея, яже родися обнощь, обнощьи погибе. Аз же не пощажду ли Ниневии, града великаго, в нем же живут множайшии неже дванадесять тем (120:000) человек, иже не познаша десницы своея, ниже шуйцы своея, и скоти их мнози! (10. 11).

По смерти Иеровоама II Царство Израильское было потрясаемо сильными смятениями. Оно многие годы пребыло без правителя, в конце коих Захария, сын последнего Государя, вступил наконец на престол. Он царствовал только полгода; Селлум убил его и заступил его место, Так исполнилось слово Господне, сказанное Ииую: Сыны твои до четвертого рода сядут на престол во Израили (4Цар.10:30).

Чрез месяц, Манаим исторг у Селлума и венец, и жизнь; и в течении десяти лет сей новый хищник не преставал раздражать Бога предков своих. Для восстановления своего Царства, истощенного толикими переворотами, он прибегнул к Ассириянам, которых Господь воздвиг против него, и ценою тысячи серебряных талантов купил их заступление; но Ассирийский Царь явился для получения только дани, и оставил его собственной его слабости.

Факия, сын Манаимов наследовал могущество и идолопоклонство отца своего: он царствовал только два года. Факей, сын Ромилиин, военачальник его, принес его в жертву своему честолюбию, похитил венец его и носил оный двадцать лет.

Факей был столь же нечестив, как и его предшественники, и Бог поручил отмстить за Себя Фелгаффелласару Царю Ниневийскому или Ассирийскому, Государь сей подобно потоку разлился по владениям Факея, увел в плен всех жителей, обитавших по ту сторону Иордана и рассеял их по своим обширным областям. Не одним только сим бедствием наказал Бог идолопоклонство Царя Израильского: Осия умыслил на жизнь его и исторг оную у него, как он сам исторг жизнь у своего Государя.

Осия намеревался овладеть престолом; но смятение Государства, и разные стороны, восставшие в оном, по прошествии уже девяти лет позволили ему вступить на оный. Он сотворил лукавое пред Господом; и хотя не простер столь далеко злодеяния, как все бывшие до него венценосцы; в его однако ж царствование долженствовало обнаружиться отвержение Израильтян, которое столь давно было предсказано, и которого столь мало страшились.

Салманассар, сын и преемник Фелгаффелдасаров, но гораздо страшнейший его, явился и все покорилось ему: и Осия поспешил заплатить ему годовую дань. Но по некотором времени, возгордясь покровительством Царя Египетского, он хотел свергнуть иго. Салманассар, раздраженный такою дерзостью, пришел снова, все ниспровергнул, повсюду распространил опустошение и смерть, и окружил дерзновенного своего данника в Самарии. По трехлетнем облежании, столица сия была взята и разрушена почти до основания. Осия обременен был оковами и ввержен в ужасную темницу, где и умер спустя девять лет после похищения престола. Десять колен были переведены в Ниневию, а оттуда рассеяны между народами иноплеменными. Избежавшие плена смешались с Иудеями, и составили слабую часть Царства Иудейского.

Так кончилось Царство Израильское по прошествии двух сот пятидесяти четырех лет после разделения. Господь не преставал посылать к сему мятежному народу Пророков, говоривших ему: Обратитеся от путей ваших лукавых и сохраните заповеди Моя и оправдания Моя (XVII. 13). Но сей неукротимый народ, подобно предкам своим, был упрям и непреклонен, и никогда истинно не трогался ни отеческим и призываниями своего Бога, ни страшными Его прещениями. Наконец он сделался несчастною жертвою своего упрямства, и Всевышний, утомленный толикими злодеяниями, отринул его от очей Своих.

Он не хотел однако ж, чтоб святой закон Его угас совершенно между сими недостойными наследниками имени Иаковлева; и в сем сонме виновных, Он сохранил для Себя малое число верных поклонников. История Товита, случившаяся в сие самое время, показывает нам добродетели избранных Божиих среди даже народов идолопоклоннических. Сей святой муж, до пленения, сохранил себя в чистоте от мерзостей собратий своих, и, не увлекаясь потоком худых примеров, не страшась прогневать власти, он явно исполнял закон своего Бога и ходил в Иерусалиме покланяться Ему всенародно во святом Его храме. Быв пленным и гонимым в Ниневии, он устоял в благочестии с своим семейством; и Господь в награду его добродетели, показал ему способ войти в милость у Салманассара. Государь сей поручил ему значительную должность в своем доме, с позволением ходить везде, где ни пожелает, и делать все, что ни почтет за благо.

Товит пользовался милостью Царскою для облегчения только участи несчастных товарищей своего плена. Он ежедневно посещал их, давал им, что только имел, и в то же время подавал им спасительные советы. Получив десять талантов от щедрот Царских, он ссудил ими родственника своего Гаваила, в залог коих взял с него одно только обязательство.

Господь испытал его страданиями. Как он принимал на себя труд хоронить тела Израильтян, умерщвляемых по повелению Сеннахирима, то о сем известили сего Государя, который во гневе своем приказал сыскать его, чтоб предать смерти, и отнял у него все его имение. Товит скрылся и гонение не охладило его сострадания. Боясь более Бога, нежели Царя, он продолжал предавать погребению несчастных, погибавших по приказанию сего жестокого Государя. Однажды, похоронивши многих мертвых, он заснул от усталости у стены, и, из гнезда ласточки, упал ему на глаза горячий кал, от чего он лишился зрения. Он не роптал на сие несчастие, но, подобно святому Иову, пребыл тверд и непоколебим в страхе Господни, воздавая благодарение Богу во всю свою жизнь. К сей слепоте присоединилась еще крайняя бедность, и терпение Товита обращаемо было в смех его родственниками и его друзьями. Самая жена его делала ему часто огорчительные упреки: тогда святой муж желал лучше умереть, нежели жить; он умолял Господа принять душу его в мире; и, почитая себя при конце своего поприща, послал сына своего Товию к Гаваилу для получения от него данных ему в заем денег. Юноша немедленно отправился в путь с Ангелом Рафаилом, который принял на себя вид Еврея Азарии, знакомого Товиту. Пришедши на берег Тигра, Товия стал мыть ноги и вдруг бросилась на него из реки ужасной величины рыба, чтоб поглотить его. Ангел приказал ему схватить ее: юноша повиновался, и по совету небесного своего путеводителя, сохранил сердце, желчь и печень рыбы. Они остановились у одного родственника именем Рагуила, дочь которого Сарру Рафаил присоветовал ему взять себе в жену; Сарра была вдова после семи мужей, которых всех демон умерщвлял в самую ночь брака; поскольку они, вступая в супружество, изгоняли Бога из своего сердца, и только помышляли об скотской страсти, подобно коням и мекам, не имеющим разума. Товия с женою своею провел первые три ночи в молитве, и, по совету Ангела сжег сердце и часть печени рыбьей; и дух тьмы, с сей минуты, лишился силы вредить ему. Рафаил сам пошел, во время свадебного веселия, к Гаваилу, получил с него десять талантов, которые были главным предметом их путешествия, и обратно привел обоих супругов к святому старцу, ожидавшему сына своего с живейшим беспокойством. Юноша возвратил зрение отцу своему рыбьею желчью, по совету Ангела Рафаила, который тогда объявил им о себе, и скрылся, завещая им благословлять Всемогущего и возвещать всем чудеса Его.

Товиту отцу было тогда девяносто шесть лет; он жил еще шестьдесят два года после сего чудесного события и видел детей внуков своих. Сын его умер ста двадцати семи лет, видев сыны сынов своих до пятого поколения. Все потомки его вели святую жизнь; и Бог ниспослал на них благословение закона, в самых недрах земли иноплеменной: они были любимы Господом и почитаемы людьми.

Если Господь ознаменовал Свое могущество, милосердие и правосудие над Израильтянами, то Он оказал оные еще с большим величием и над Иудеями; и, читая Историю обоих сих Царств, нельзя не согласиться в истине сих Моисеевых слов: Ни один народ на земле не может похвалиться, что он имеет богов столь близкими к себе, как наш Бог близок к нам.

Ровоам, следуя советам безрассудных людей, обременял народ свой налогами и управлял им жезлом железным, и тем подал повод к возмущению десяти колен. Он вознамерился было привести мятежников к повиновению, пошел против Израильтян, предводительствуя 180,000 человек; но пророк Самей объявил ему именем Божиим, что разделение сие угодно судьбам Всевышнего, и запретил ему сражаться с собратьями своими. Сын Соломонов повиновался, но вместо того, чтоб воспользоваться несчастием, которое отторгло у него большую часть его областей, он оставил закон Бога Авраамова и Давидова; свергнул иго святой Его Религии, и предался постыдному идолопоклонству. Народ, толико же неблагодарный как и Государь, подражал ужасному его развращению, построил алтари, поставил кумиры на высоких холмах, насадил нечестивые дубравы и соделал все мерзости, в коих некогда были виновны Хананеане. Господь, чтоб возвратить сей клятвопреступный народ к своему долгу, и отмстить за оставленное недостойным образом Его богослужение, призвал Сусакима из глубины Египта, и сей Государь приблизился к Иерусалиму, потряс оный громом своего оружия, ограбил все сокровища во Храме Господнем, и похитил богатства, собранные Соломоном в чертогах Царских. Иудеи, наученные сим новым несчастием, оставили поклонение деревянным и каменным божествам, кои не могли их защитить. Один только Ровоам, равнодушный к своему Богу и к своему народу, казался нечувствительным к сим бедствиям и умер, не оставив по себе сожаления, по семнадцатилетнем бесславном царствовании.

Ему наследовал сын его Авия и царствовал только три года. Когда Иеровоам напал на него с войском, из восьми сот тысяч человек состоявшим, тогда Авия прибегнул к Господу, и Бог внял молению его: внезапный страх объял Царя Израильского; он побежден, а Царь Иудейский восторжествовал. Нечестие Авии делало его недостойным толь великого благодеяния, но Бог начал уже употреблять оружие Иудеев или Израильтян для попеременного наказания беззаконий обоих сих Царств.

Аса, один из двадцати двух сынов Авии, сперва явил себя достойным крови Давида и совершенным наследником его добродетелей. Он сокрушил идолов, разрушил их алтари, ниспроверг их храмы, изгнал из владений своих людей развращенных и принудил своих подданных прилепиться к Богу отцов своих и наблюдать святой закон Его. Его ревность и благочестие привлекли на народ его самые обильные благословения; и Господь, после многолетнего мира, подвергнул веру его великому испытанию. Эфиопский Царь Зарай наводнил Государство его миллионом воинов. Аса, в полном уповании на Бога, коему он покланялся, пошел на встречу сим многочисленным врагам, и приготовил войска свои к битве пламенными молитвами: Укрепи нас, Господи Боже наш! возопил он: яко на Тя уповахом, и о имени Твоем изыдохом на множество многое сие: Господи Боже наш Ты еси Бог, да не превозможет противу Тебе человек (2Пар.14:11). Всевышний внял его молитве и поборал по нем, и сии гордые ряды, грозившие завладеть всем, исчезли как легкий пар, и сие чрезмерное многолюдство, покрывавшее всю землю, было истреблено как один человек; благочестивый же Царь и верный народ его обогатились драгоценными их корыстями.

Царь Иудейский, воодушевляемый благодарностью и вместе словами Пророка Азарии, искоренил совершенно идолопоклонство; сокрушил нечестивый кумир, которому покланялась мать его, восстановил алтарь Господень; созвал своих подданных, и заставил их клятвенно обещаться, что они прилепятся к Богу отцов своих всем сердцем своим и всею душою своею. Они с радостью поклялись в том, и Всемогущий даровал им мир со всеми их соседями.

Счастлив был бы сей Государь, если б сохранил до конца сии удивления достойные чувствования! Когда Израильский Царь Вааса вступил в его владения, то он прибегнул под защиту Венадада, Царя Сирийского, склонил его разорвать союз с его неприятелем; и, в награду за требуемую им от него помощь, отдал ему щедрою рукою золото и серебро, бывшие в его дворце и во Храме Господнем. Бог послал Пророка Ананию сделать ему выговор за то, что он искал заступления не у Него единого, а у Государя неверного. Вместо того, чтоб воспользоваться сим спасительным советом, Аса разгневался на святого мужа, приказал ввергнуть его в ужасную темницу, и осудил на смерть многих из своих подданных, которые, без сомнения, приняли сторону несправедливо гонимого Пророка. Это еще не все: быв одержим болезнью, которая причиняла ему несносную боль, он не обратился к Господу, но возложил все доверие свое на искусство врачей. Небо не престало однако ж ему покровительствовать, по причине прежней непорочности его веры; и к числу прежних милостей Божиих, ему дарованных, по справедливости можно причислить и то, что он царствовал сорок лет.

Иосафат был еще благочестивее и знаменитее отца своего Асы; он взошел после него на престол, и занимая оный в течении двадцати пяти лет, восстановил счастливые времени Давида и Соломона. Тогда вновь процвела Религия, правосудие, мореплавание и военное искусство; миллион двести тысяч превосходно содержимых воинов возвещали славу и могущество Государя, которому они служили. Оставались еще некоторые следы идолослужения, укрывшиеся от изысканий отца его; он истребил их, чтоб воцарить поклонение истинному Богу во всей его чистоте. Он разослал священников по всем областям для просвещения в оных народа; сам путешествовал по оным и сделался Апостолом и Пророком своих подданных. По слабости своей он заключил союз с нечестивым Ахавом и вспомоществовал ему в предприятии, на которое не было соизволения Господня: Пророк Ииуй укорил его за то, он со смирением принял выговор от человека Божия и воспользовался оным.

Моавитяне и Аммонитяне с союзниками, собравши весьма многочисленное войско, вторглись в землю Иудейскую. При сем известии, Иосафат помышлял только об испрошении себе помощи у Всевышнего, и повелел обнародовать пост во всем своем Государстве. Народы сонмами стекались в Иерусалим для испрошения заступления Божия; святой же Царь, среди сего многолюдства, смирил себя и уничижил пред величием Вечного. Вера его не постыждена; Всемогущий внял мольбам его. Один Левит, именем Иозиил, внезапу был объят Духом Божиим: он возвестил благочестивому Царю, что Сам Господь будет сражаться за него с его неприятелями. На другой день воинство Иудейское действительно приблизилось к войску союзников, поя песни, и неверные, мгновенно объятые слепым бешенством, обратили против самих себя оружие, которое хотели употребить на истребление сынов Иаковлих: ни один не избегнул поражения: и Иосафат, прибывши на поле брани, увидел разбросанных по оному мертвых и при них столь богатые корысти, что на собрание оных всех надобно было употребить более трех дней. Не одну только сию чудную победу одержал Царь Иудейский над своими врагами. Он восторжествовал над Моавитянами; вместе с Иорамом Царем Израильским, и умер любимый своими подданными и почитаемый соседями, разделивши прежде Царскую власть с сыном своим Иорамом.

При сем новом Государе дела приняли другой вид в Царстве Иудейском. Гофолия, дочь Израильского Царя Ахава и непотребной Иезавели, внесла с собою в дом Иосафатов жестокость и нечестие. Иорам, недостойный преемник столь благочестивого Государя, за лучшее почел последовать своему тестю, нежели отцу. Он начал царствование умерщвлением всех своих братьев, восстановлением алтарей идолам и вовлечением народа в мерзкое нечестие. Десница Бога, которого служение и Пророков он презирал, отяготела наконец на виновной главе его; Государство его опустошено было оружием неприятеля; а плененное его семейство соделалось жертвою свирепого победителя, который умертвил всех его детей, кроме одного Охозии. Сам он поражен был жестокою болезнью, медленно его снедавшею. Но, быв нечувствителен ко всем сим несчастиям, он умер в нераскаянии, по восьмилетнем осквернении престола Давидова.

Охозия, последний из сыновей его, наследовал как венец его, так и его злодеяния, и побуждаемый материю своею Гофолиею, сею фуриею, которую воздвиг Бог для наказания многократного вероломства Иудеев, погрузился во все ужасы идолопоклонства и лютости. Но царствование его продолжалось один только год. Бог попустил, чтоб он находился с Царем Израильским Иорамом, когда Ииуй исторг у него диадиму: он был истреблен вместе с семейством Ахава, деда своего с матерней стороны.

Коль скоро весть сия достигла Иерусалима, то Гофолия решилась погубить всю Царскую фамилию, не пощадя детей своих, чтоб чрез погибель всех своих ближних самой царствовать. Один только Иоас, сын Охозии, младенец еще в колыбели, был укрыт от ярости своей бабки. Иосавееф, сестра Охозии и жена Первосвященника Иодая, скрыла его в священном убежище храма и спасла сей благочестивый остаток дома Давидова. Гофолия, почитавшая его убитым с прочими, жила безбоязненно в продолжение шести лет, и воцарила с собою кумиропоклонение. Она ограбила дом Господень для украшения капища Ваалова, и скопляла злодеяния на злодеяние. Но наступило время, в которое Всевышний долженствовал уничтожить ужасное ее тиранство. Когда Иоас достиг семилетнего возраста, то Иодай открыл о нем некоторым главным начальникам Царского войска, с которыми для сего тщательно хранил дружество; и, при помощи Левитов, помазал во Храме юного Царя на Царство. Весь народ без труда признал наследника Давидова и Иосафатова. Гофолия, прибежавшая на шум для рассеяния заговора, была извлечена из ограды Храма и получила достойное наказание за свои злодеяния. Тогда Иодай заключил завет с Господом, народом и юным Царем, дабы они были впредь народом святым и любезным Богу. Капище Ваалово было разрушено, алтари его ниспровержены, изображения его разбиты, верховный жрец его Мафан заклан был пред самым олтарем сего бога Гофолиина.

Пока Иодай был жив, Иоас тщательно смотрел за наблюдением закона Господня. Но по смерти святого сего мужа, быв развращен ласкательствами придворных, он предался идолопоклонству с ними. Первосвященник Захария, сын Иодаев, побуждаемый Духом Божиим, укорял его в развращении, и угрожал как ему, так и народу его судом гнева оскорбленного Создателя. Но Иоас, вместо сознания в вине своей, забыв о том, сколько был обязан отцу святого Первосвященника, приказал побить его камнями в преддверии того самого Храма, в котором сам был воспитан. Мщение не коснело. В следующий год, который был четыредесятый его царствования, Сирийский Царь Азаил вошел во Иудею, и приступил к самому Иерусалиму: хотя он имел малое число войска, однако ж Бог предал во власть его многочисленное Иудейское воинство. Он разграбил святой град, приказал умертвить Князей дома Давидова со множеством народа, похитил все сокровища столицы, и возвратился в свои владения обремененный богатством, которое Иоас сыпал ему щедрою рукою для отклонения его гнева. По прошествии некоторого времени Царь Иудейский, пришедший в презрение, был убит собственными своими подданными, и сын его Амасия, в то время лучший его, был возведен на престол.

Но Амасия до того только времени был счастлив, пока царствовала с ним вера отцов его; коль же скоро он ее оставил, дабы воздавать поклонение языческим божествам, то иноплеменные народы соделались орудиями гнева Бога Давидова. Иерусалим был взят Иоасом, Царем Израильским, Храм был ограблен, а Иудея опустошена. Самые подданные Амасии взбунтовались против сего клятвопреступного Царя, и принудили его искать убежища в укрепленном городе Лахисе, но он и там не был в безопасности от небесного гнева. Толико ж несчастный как и отец его, от меча собственных рабов своих прекратил виновную свою жизнь и двадцатидевятилетнее царствование, которого большая половина посвящена была злодеяниям.

По смерти Амасии, сын его Озия в шестнадцатилетнем возрасте был венчан в Царя народом Иудейским. Юный Государь, наученный несчастиями своего отца и руководствуемый советами Пророка Захарии, вел себя благоразумно. Он опять восстановил истинную Религию, которая толикократно была презираема нечестивцами, но впрочем всегда поддерживалась верою истинных сынов Авраамовых, и всемогущая десница Господня покровительствовала его против всех его врагов. В течении пятидесятидвухлетнего владычества, он многократно разбивал Филистимлян и Идумеев, одержал блистательные победы над Арабами, соделал Аммонитов данниками Иудеев и слава имени его пронеслась весьма далеко, поскольку Господь был его помощью и его крепостью.

Но на сей высокой степени величия и могущества сердце его надмилось гордостью, и сие-то было причиною его гибели. Он хотел совершить священнодействие, и, против запрещения закона, вошел во Храм с кадильницею в руках, в твердом намерении воскурить фимиам на алтаре кадильном. Первосвященник Азария с восьмьюдесятью жрецами, все исполненные мужества, воспротивились сему святотатственному покушению. Сопротивление раздражило Царя: уже уста его произносили угрожающие слова: вдруг он был поражен проказою. Озия сознался в вине своей, смирился пред каравшею его десницею и с покорностью принял посрамительное наказание, наложенное на него. Он сам добровольно отрекся от правления Государством и сношения с людьми, по закону Моисееву, который повелевал отлучать прокаженных от прочих людей, и оставил сыну своему Иоафаму, бывшему потом его преемником, попечение об управлении Государством.

Иоафам во всем поступал по законам Господа, который соделал его могущественным и благочестивым. Он занимался укреплением своего царства, приказал построить города на горах Иудейских, а крепости и башни в дубравах. Наконец он одержал великие победы над Аммонитянами, и принудил их платить себе ежегодно сто талантов серебра, десять тысяч мер пшеницы и столько же ячменя. Но царствование его было не долговременно: он правительствовал только шестнадцать лет, и народ Божий вскоре имел причину сетовать об его потере.

Нравы подданных его, наипаче жителей Иерусалима, были весьма развращены в его время, так как и в царствование Озии. Они были строгие наблюдатели празднеств и торжествовали их с большим великолепием. Воскуряли фимиам на алтаре в честь Богу, и приносили ему тысячи жертв; но в то же самое время предавались самым постыдным преступлениям; они были убийцы, богохульники, страстные охотники до хороших кушаний и до излишнего употребления крепких напитков. Судьи попускали подкупать себя подарками для обвинения невинных и оправдания виновных. Вельможи и богачи, для расширения пределов своего наследства, присвояли себе дома и земли бедных, как будто они одни только хотели жить на земном шаре. Женщины были изнежены роскошью, и сверх меры занимались великолепием в одеждах и самым искусственным убранством: развращение сердца сего народа ослепило его ум и испортило его суждение. Он имел превратные понятия о вещах; называл добрым и справедливым злое и несправедливое. Мудрый и просвещенный в собственных глазах своих, занятый самим собою, он не стыдился обнаруживать свои беспорядки, и выказывать их как титла величия! Одним словом скажем безбоязненно, что Иудеи сего времени точно таковы были, как мы ныне.

Тогда-то, для отвращения сего вероломного народа от ужасных его заблуждений, явились Пророки Михей и Исаия. Сей последний был сын Амоса, брата Царя Амасии. Бог открыл ему те наказания, которые Он готовил своему народу, и сей великий муж не преставал, так же как и Михей, увещевать собратьев своих, дабы обратить их к добродетели и внушить в них спасительный страх. Но они не внимали святым Пророкам: Иудеи, толико же непокорные как и Израильтяне, стремились в те же распутства, и развращение сделало новые успехи в царствование Ахаза, сына Иоафамова.

Сей Государь, наследовав скипетр отца своего, не наследовал его добродетелей. Простирая нечестие гораздо далее всех своих предшественников, он поставил кумиры Ваалу, и предался без стыда мерзостным суевериям древних туземных народов, которых Господь истребил по прибытии сынов Израилевых. Весь народ подражал его примеру и правосудие Всевышнего вооружилось для наказания его. Раассон, Царь Сирийский, и Факей, Царь Израильский, вошли во Иудею и облегли Иерусалим. Намерение обоих Государей было свергнуть с престола Ахаза и возвести на его место Царя, который не был бы из дома Давидова. Князья сего дома, а с ними и Ахаз, встревожились от сего предприятия. Господь, верный обетованию, которое дал Давиду, что сохранит Он на престоле род его, успокоил их устами Пророка Исаии, возвестившего им, что десница Божия их покровительствует. Ахаз ничему сему не хотел верить, но невзирая на его неверие, слово Господне исполнилось: оба Царя, после тщетных усилий, сняли осаду и возвратились в свои владения.

Нечувствительный к сему благодеянию, недостойный сын Иоафамов не преставал раздражать своими преступлениям и Бога отцов своих. Он снова предан был ярости Факея, который в один день умертвил у него сто двадцать тысяч человек и пленил двести тысяч жен и детей с несметною добычею. Он увел было их в Самарию, но Пророк Одид явился победителям, и приказал им именем Господним отпустить сих пленных, которые были их братья. Израильтяне повиновались: они сделали более: одели нагих, снабдили лошадьми тех, кои не могли идти пешком, дали всем съестных припасов и проводили их ласково до Иерихона.

Ахаз, всегда упрямый в нечестии своем, более и более погружался в идолопоклонство. Приписывая успехи врагов не гневу Бога справедливо раздраженного, но мнимому могуществу ложных кумиров, коим они покланялись, он заклал жертвы богам Сирским: Бози Царя Сирска, говорил он, тии укрепляют их; сим убо пожру, и будут ми в помощь (2Пар.28:23); но сие-то напротив и причинило как ему, так и всему народу его погибель.

Неприятели со всех сторон напали на Царство Иудейское. Между тем как Сирияне и сыны Израиля опустошили оное с одной стороны, Идумеи, с другой, грабили и расхищали все; Филистимляне овладели самыми крепкими местами и в них утвердились. В сей крайности, Ахаз призвал к себе на помощь Теглаффелласара Царя Ассирийского, и чтоб преклонить его на свою сторону, послал ему все золото и серебро, находившееся во Храме Господнем, в собственном его дворце и в чертогах Князей его дома. Неверный Царь согласился на его просьбу, он опустошил Царство Израильское, и в конец разрушил Сирийское; но в то же время истощил и Царство Иудейское, которое требовало его заступления. Сим-то образом Цари Ассирийские узнали путь в Палестину; и тогда ж вознамерились завоевать оную.

Ахаз, вместо того, чтоб войти в самого себя и признать десницу, каравшую его толикими несчастиями, похитил все священные сосуды и разбил их в куски; приказал поставить алтарь всесожжений подле другого алтаря, воздвигнутого идолам, которого образец видел он в Сирийской столице Дамаске, повелел запереть врата Храма, соорудить алтари на всех стогнах Иерусалима и в городах Иудейских, для воскурения на оных фимиама чужеземным божествам, и кто знает, сколь далеко он простер бы свое святотатство, если б Бог не прекратил наконец его злодеяний с его жизнью? Он царствовал столько ж, как и отец его, но с какою разностью! За то он не был погребен в гробнице Царей Иудейских.

При Езекии, преемник его, дела во Иудеи приняли другой вид. Он воцарил с собою правосудие и благочестие, и в продолжение двадцати девятилетнего царствования, отличался всеми добродетелями, свойственными Давиду. Он растворил врата Храма, повелел Священникам и Левитам очистить святое место, оскверненное мерзким поклонением Сатане; срубил все те святотатственные дубравы, где беззаконие отдавало на поругание невинность, где несмысленная чернь подражала развращению богов своих. Пасха Господня и все праздники Израильские были великолепно празднуемы; наконец сей благочестивый Государь восстановил служителям Религии доходы, которые мудрый законодатель Синайский назначил с десятин и с начатков всего имения.

Господь, для испытания веры его, наслал на него смертельную болезнь. Исаия пришел возвестить ему близкую его кончину: Господи, помяни ныне, воскликнул святой Царь, яко истиною ходих пред Тобою и сердцем совершенным и угодная пред очима Твоима сотворих (4Цар.20:3). Едва только кончил он смиренную свою молитву, как Пророк возвратился по стопам своим, чтоб возвестить ему его исцеление и еще пятнадцатилетнее житие; для удостоверения же его в истине своего предсказания, приказал солнечной тени отступить назад на десять ступеней на часах Ахазовых. По прошествии трех дней, совершенно выздоровевший Царь пошел во храм, и принес Богу благодарение за сие благодеяние.

Царь Вавилонский прислал к нему послов для поздравления с чудесным его выздоровлением и для узнания случившегося по сему поводу на земле чуда. Езекия принял их с великолепием истинно царским, и что б дать им понятие о своем могуществе и о вспомогательных своих средствах, выставил пред ними все свои сокровища и все свои богатства. В это мгновение некоторая суетность овладела его сердцем. Он забыл на минуту виновника толиких благ. Неверность сия раздражила Создателя. Исаия объявил виновному Царю, что все сие золото и серебро, все сии великолепные утвари и драгоценные вещи, собранные в его чертогах, сделаются корыстью Царя Вавилонского. Езекия раскрыл глаза, познал свое согрешение, и смирился под десницею, ему угрожавшею: Благо слово Господне, еже глагола; ответствовал он, да будет мир во дни моя (4Цар.20:19).

Сеннахирим, Царь Ассирийский, вступил во Иудею, овладел некоторым и крепостями и угрожал столице. Святой Царь, в совершенном уповании на Бога, умолял Его о заступлении, и совокупно с Исаией, старался внушить в своих подданных те же чувствования. Но они, не взирая ни на своего Царя, ни на сильные увещания Пророка, возложили все свое упование на Царя Эфиопского, которого призвали к себе на помощь. Государь сей пришел с поспешностью. Сеннахирим полетел к нему на встречу, победил его, опустошил Египет, и гордясь своею победою, облег Иерусалим. Там-то Всемогущий ожидал его. В самую ночь прибытия его, Ангел умертвил у него сто восемьдесят пять тысяч человек и спас святой град, Езекию и его народ. Ассирийский Царь, побежденный без сражения, немедленно обратился в бегство и отмстил претерпенное им поражение на Израильтянах, бывших в плену в его владениях. Но Господь вскоре положил предел его неистовствам; он был убит в самом храме и пред жертвенником своего бога двумя своими сыновьями.

Езекия, Избавленный сим столь чудесным образом, служил Всевышнему, со всем своим народом, вернее, нежели когда-либо. Господь, любивший его за добродетели его, подавал ему успех во всех его предприятиях; избавил его из руки всех его врагов; даровал ему мир со всеми соседними народами, и соделал имя его славным у всех иноплеменных народов. Он умер спокойно, любимый своими народами и уважаемый даже теми Государствами, кои завидовали его благосостоянию. Быв мудрым и правосудным Государем, он восстановил Религию отцов своих: привел опять в цветущее состояние свое Царство; изгнал из оного несправедливости и беспорядки, и искоренил самые застарелые злоупотребления с таким мужеством, какого не показывал ни один из его преемников. Закон Божественный был его правилом; Давид его образцом; святой Пророк Исаия, которого Бог сохранил для него, был советником во всех действиях его жизни, утешителем в его горестях и участником в его благополучии. Наконец Верховная Истина Сама изрекла о нем сие достославное свидетельство: что из всех Иудейских Царей ни до него, ни после него не было ни одного, который был бы ему подобен (4Цар.28:5).

Манассии было только двенадцать лет, когда он наследовал отцу своему Екезии, и сии крайне юные лета вскоре ввергли его в самые ужасные неистовства и в самое жалкое отступничество. Он поставил истуканы Ваалу, насадил нечестивые дубравы, воздвиг алтари в преддверии Храма для жертвования на оных светилам небесным, коим он покланялся; наконец простер нечестие свое до того, что поставил кумир в самом доме Божием. Тогда Пророки особенно возвысили глас свой. Господь объявил устами их Манассии и всему народу его, столь же, как и он, виновному, что он наведет на Иерусалим и на все Царство потоп бедствий, о которых одно повествование могло привести в трепет. И простру, сказал Он, на Иерусалим меру Самарийскую и весы долгу Ахавля: и истреблю Иерусалима, яко же изглаждается алавастр изглаждаемый, и превращается в лице свое. И изрину останки достояния моего и предам их в руки врагов их: понеже сотвориша лукавое пред очима Моима, и быша прогневляюще Мя до дне сего (21:13–15).

Когда нечестивец придет в самую глубину грехов, тогда он всему посмевается. Манассия не внимал столь страшным угрозам; он пошел еще далее, и присовокупил лютость к идолопоклонству. Не довольствуясь быть отступником, сделался еще гонителем. Предпринял истребить истинную Религию, приказал умертвить поклонников Бога отцов своих; часто повторяемые упреки Пророков наскучили ему; он всех их принес в жертву своей ярости. Иерусалим наводнился кровью. Сам Исаия не был пощажен. Древнее предание Иудеев гласит, что сей кровожадный Государь приказал перепилить тело его на двое, не уважая ни царского его происхождения, ни слишком столетней его старости, ни дивной святости его, ни многочисленных услуг, оказанных им отечеству.

Для наказания толиких злодеяний Бог призвал Ассирийских полководцев. Они вступили в Иудею, захватили Манассию, обременили его оковами, и увели его пленным в Вавилон с большею частью его подданных. Когда сей несчастный, и достойный быть несчастным, Государь увидел себя в сем бедственном состоянии, то с уничижением смирился под каравшею его десницею, и из глубины мрачной темницы, в которой стенал, вознес к раздраженному Господу вопли покаяния. Господь, умилостивясь его слезами, сокрушил его оковы и возвратил ему его владения. Возвратившись в Иерусалим, он истребил идолов, разрушил их алтари, восстановил истинную Религию, которой был жестоким гонителем, и умер по пятидесяти пяти летнем царствовании.

В его время Вавилонские и иноплеменные поселения основались в Самарии. Сии новые народы, известные под именем Самарян, смешали истинное богослужение с идолопоклонством страны своей; а один Израильский Священник, посланный с ними, дал им писания Моисеевы, и научил их обрядам, установленным сим святым законодателем. И так Господь не хотел, чтоб имя Его пришло в совершенное забвение в земле данной Им Своему народу, и оставил в ней во свидетельство закон Свой.

В Манассиино также царствование случилось ужасное приключение с Олоферном, вожденачальником Вавилонского Царя Навуходоносора, который, принудивши многие народы признать Государя своего Властелином и даже Богом, остановился во Иудее, дабы потребовать и от Иудеев той же покорности и того же поклонения. Единственное намерение его было все ниспровергнуть, и именем Навуходоносора заменить имя Бога Авраамова. Но он внезапно остановлен был пред стенами Ветилуи. Жители сего города начали молиться, и просили Господа о заступлении, и умилостивили Его правосудие совершенным покаянием. Уже двадцать дней город не имел воды, Вавилонский же военачальник столь хорошо охранял все окрестности, что осажденные, не имев более помощи, готовы были сдаться. Тогда-то Бог воздвиг знаменитую Иудифь для освобождения их. Сия столько же прекрасная, сколько и добродетельная вдова, была избрана в орудие милосердия Господня, за подвижническую и уединенную жизнь, которую она вела по смерти своего мужа. Нарядившись в великолепнейшее платье, в сопровождении своей служанки, она перешла в стан Олоферна, который, пленясь ее красотой и умом, принял ее с восторгом, и дал ей совершенную свободу исполнять обряды своей веры. П о прошествии четырех дней, он пригласил ее на великолепный пир, целью которого было открытие ей пламенной страсти, которую он восчувствовал к ней. Иудифь явилась на оный; но ела и пила только, что приготовила ей служанка ее. Олоферн, восхищенный тем, что видел ее у себя за столом, пил весьма много и вскоре опьянел. Все удалились: одна только Иудифь и служанка ее остались в ставке военачальника; а как он заснул глубоким сном, то святая вдова приблизилась к его ложу, взяла его меч, обратилась к Богу, Которого не преставала призывать, и отсекла голову сему врагу Религии и отечества. После сего великого деяния, она возвратилась в Ветилую, и прибытие ее исполнило радостью унылых жителей сего города. Благодарственные песнопения вознеслись к небесам, и Иудифь осыпана была многочисленными благословениями. Голову Олоферна повесили на городской стене; воспользовавшись ужасом, произведенным сим событием в стане осаждающих, преследовали их, разбили на голову, и обогатились их корыстями. Первосвященник Иоаким, правивший тогда Царством Иудейским именем Манассии, узнавши сию счастливую весть, отправился в Ветилую, дабы видеть святую и мужественную вдову, которая, прославивши милосердие Всемогущего удивительною песнею, и посвятивши во Храме Его оружия и богатые утвари вождя Вавилонского, возвратилась в свое уединение, где жила препрославленною до ста пяти лет своей жизни.

Амон, сын Манассии, подражал нечестию, но не покаянию отца своего. За то Бог оставил его. Собственные рабы его восстали против него, и умертвили его во второе лето его царствования.

Народ отмстил смерть его на тех, кои были виновниками оной, и возложил венец на главу Иосии, сына умерщвленного Государя, восьмилетнего юноши, который обнаруживал уже те счастливые расположения, кои соделали его одним из мудрейших Иудейских Государей. Его благочестие возрастало с его летами, и, руководствуясь всегда советами Пророков и старейшин своего народа, он истребил идолопоклонство во всем пространстве своего Царства. Он даже ходил в города земли Израильской, где разорил капища и нечестивые дубравы, сокрушил идолов, ниспроверг жертвенники, в особенности же тот, который, в начале раскола, поставлен был золотым тельцам, умертвивши на нем жрецов ложных богов, и приказавши сжечь на оном кости мертвых: так оправдалась угроза, сделанная Господом более, нежели за триста лет пред сим Иеровоаму.

Ревность юного Государя сим не ограничилась: он восстановил истинное богопочтение во всей его чистоте, и старался о поправлении развалин дома Господня. Отыскали во Храме подлинную книгу закона Божия, утратившуюся при Манассии, которая была писана Моисеем, и долженствовала храниться подле Ковчега Завета. Первосвященник Хелкия послал оную к Царю, который услышав слова в оной писанные, разодрал свои одежды, ужаснувшись угрозе, содержащихся в оной против клятвопреступников; и послал Первосвященника со многими чиновниками к Пророчице Олдан, вопросить совета у Господа. Она ответствовала им, что Всемогущий, без сомнения, низринет на Иерусалим и на всех жителей оного проклятия, изреченные в божественной книге; но что очи Царевы не узрят всех сих бедствий, поскольку он исполнен страха Господня. Благочестивый Царь, узнавши о сем предсказании, приказал немедленно собрать весь народ, и сам прочел вслух книгу закона. Все слушали чтение сие с величайшим вниманием, и, по примеру своего Государя, поклялись быть верными Богу предков своих. Таким образом Иосия, своим благочестием и совершенною покорностью отклонил на малое время наказание, которого народ его был достоин. Царствование его, продолжавшееся тридцать один год, было счастливо и мирно; но конец оного был весьма плачевный. Он не хотел пропустить чрез свои владения Египетского Царя Нехао, который объявил войну Ассириянам; он даже пошел против сего Государя, дал ему сражение, и, в пылу битвы, получил рану, от которой чрез несколько потом времени умер. Он был оплакиваем всеми своими подданными, особливо ж Иеремией, который начал пророчествовать в его время.

По смерти сего Государя начались бедствия, коими Бог с столь давнего времени грозил непокорным Иудеям. Прежде совершенного однако ж наказания сих мятежников, Господь не преставал призывать их к Себе чрез Пророков, коих Он посылал к ним одного за другим, возбуждаясь в ночи и воставая утром рано (Иер.29:19), как Сам Он говорил сие, чтоб доказать отеческие Свои попечения.

Ничего нет удивительнее в Истории народа Божия сего служения Пророков. Быв отделены от прочего народа, и отличаясь от других людей отменною одеждою, они жили в некоторого рода обществе, имея над собою начальника, данного им Богом. Убогая и многотрудная их жизнь была преобразованием умерщвления страстей, которое долженствовало быть возвещено Евангелием. Всевышний сообщался с ними особенным образом, и являл глазам народа сие чудесное сообщение; но никогда оно не проявлялось с такою силою, как во времена беспорядка, когда казалось, что идолослужение хотело истребить закон Божий. В сии несчастливые времена Пророки разглашали повсюду, и словесно и письменно, страшные угрозы Господни, и торжественно давали свидетельство истине. В царствование только Озии, Царя Иудейского, начали они обнародывать пророчества свои в особливых книгах, подлинники которых полагали во Храме, дабы они служили памятниками для потомства. Изустныея и не столь значительные Пророчества вписывались в письмохранилища Храма с историей того времени.

Употребляя все возможное старание, чтоб удержать народ в поклонении Богу, Который ниспослал на них вдохновение, сии святые мужи особенно имели еще в предмете возвещать о пришествии Мессии. Тайны сего Божественного Искупителя непрестанно были у них пред глазами. Они видели Его величие и Его поругание, место временного Его рождения, чистоту Его Матери, святость Его жизни, чудеса, которыми Он должен был утвердить Свое учение, поносную смерть, которую Он долженствовал претерпеть, и славное Его воскресение. Они видели великое потомство, имеющее произойти от Него, и мщение, распространенное на богоубийственный народ; они видели сей неверующий народ отверженным от недр Церкви, и отлученным от Истинного Сиона, блуждающим и скитающимся по земле без Царей, без Священников, без жертвоприношений, всегда обманывающимся надеждою Избавителя, Который не явится никогда, повсюду гонимым, повсюду ненавидимым, повсюду предметом повсеместного презрения и омерзения. Наконец, чтоб пророчества их не имели ни в чем недостатка, сии божественные мужи сочли даже лета до посланничества сего достопокланяемого Восстановителя; они назначили знамением пришествия Его повсеместное распространение познания Бога, обращение Язычников, и совершение благословения всех народов мира, обещанного с столь давнего времени Аврааму, Исааку и Иакову, так, что без самовольного ослепления, никак нельзя было ошибиться в том.

Пророки не только видели Иисуса Христа, но они были еще Его прообразованием, и представляли на себе Его таинства, в особенности же таинство креста. Они все почти претерпели гонение за правду, и страданиями своими прообразовали невинность и истину, гонимые в Господе нашем. Все понесли прекословие и озлобление, и в самые несчастные времена, как-то, в царствование даже Манассии, по примеру их, бесчисленное множество верных пролили кровь свою за истину, так что она ни одного мгновения не была без свидетельства. Сии святые мужи были начальниками и украшением общества народа избранного: Истинные служители Божии соединялись с ними; и мы замечаем, что даже во Израили, где царствовало идолопоклонство, верные смело торжествовали с ними Субботу и праздники, установленные Моисеем. Их сопровождали жрецы, сыны Садуковы, которые, как говорит Иезекииль, во время заблуждения всегда наблюдали обряды святилища (ХLIV. 15).

Но не взирая на Пророков, не взирая на верных священников, и на народ, соединенный с ними в наблюдении закона, идолопоклонство, разорившее Израиля, погубило наконец и Иуду. Хотя Цари и народ забывали Бога отцов своих, но Господь долго сносил их нечестия ради Давида раба Своего. Давид всегда был пред очами Его. Когда Цари, сыны Давидовы, следовали добрым примерам отца своего, тогда Бог творил удивительные чудеса в их пользу; но когда удалялись от оных, тогда чувствовали непобедимую силу Его десницы, тяготевшей над ними. Цари Египетские, Цари Сирийские, наипаче же Цари Ассирийские и Вавилонские служили орудиями Его гнева.

Иоахаз, сын и преемник верного Иосии, возобновил прежние идолослужения. Он был свергнут с престола чрез три месяца после Своего провозглашения тем самым Нехао, который победил отца его. Победитель отвел его обремененного оковами в Египет, отдал венец старшему брату его Елиакиму, которому приказал именоваться Иоакимом; потребовал с нового Государя чрезмерную дань, и возвратился в свои владения отягченный славою и богатствами.

Иоаким подражал беспорядкам брата своего и Бог воздвиг на Востоке Царя высокомернейшего и страшнейшего всех дотоле бывших: это был Навуходоносор, Царь Вавилонский, ужаснейший из завоевателей. Бог показал его издали народам и Царям, как мстителя, предопределенного для наказания их. Он приближается, и ужас предходит пред ним; вступает в сражение, и победа сопутствует ему; нападает, и войска рассыпаются подобно робким агнцам пред главным львом. В четвертое лето своего царствования Иоаким увидел устремление на себя всех сил сего страшного Государя, которого гнев Всевышнего соделал непобедимым. Иерусалим взят был приступом, и Царь его заключен в оковы. Но потом Навуходоносор, тронувшись слезами своего пленника, возвратил ему свободу и оставил его на престоле. Он переселил только большую часть народа в Вавилон, увез священные сосуды, и почти все богатства святого града; с сего-то времени надлежит начинать счисление семидесяти лет, в течение которых долженствовало продолжаться рабство Иудеев, предреченное Иеремиею.

Оставшиеся в отечестве и переселенные, хотя и были предваряемы, одни Иеремиею, а другие Иезекиилем, но не покаялись. Они предпочли сим святым Пророкам пророков, которые проповедывали им ложные видения (Иер.14:14) и льстили им в их беззакониях. Иоаким, толико же нечестивый, как и предшественники его, отдался в распоряжение своих советников. Обольщенный гордостью, он забыл благодеяние Царя Вавилонского, и покусился свергнуть иго: отмститель паки пришел во Иудею, Иерусалим взят был вторично: оковы его увеличены; вероломный Царь лишен жизни, и труп его остался без погребения.

Сие новое несчастие не научило еще сих ожесточенных во зле сердец. Иоахим или Иехония, сын Иоакимов, столь же нечувствительный, как и отец его, чрез три месяца после сего события, забыл, что Навуходоносор оставил ему скипетр вместе с жизнью: он дерзнул восстать против сего страшного властелина, и в третий раз призвал его во Иудею. Иоаким получил справедливое воздаяние за свое вероломство и дерзость. Навуходоносор обременил его цепями, увлек в Вавилон, и ввергнул в ужасную темницу; потом возложил диадиму на главу Матфании, дяди сего дерзостного Государя, и дал ему имя Седекии.

Седекия шествовал по нечестивым стопам своего брата и племянника. Презирая Иеремию, он пренебрегал его советы, смеялся его угрозам, совершенно отрекся от Бога Израилева; вельможи и народ подражали ему, и Бог их также оставил. В девятый год своего царствования Седекия принял пагубное намерение объявить войну своему благодетелю и завоевателю Азии. Навуходоносор, раздраженный упрямством Иудеев, толикократно побежденных и всегда мятежных, в четвертый раз осадил Иерусалим, взял его, по двулетнем облежании, приступом, поймал Седекию, когда он старался спастись бегством, в его присутствии приказал умертвить всех детей его, а ему самому выколоть глаза, чтоб лишить дневного света, с столь давнего времени освещавшего его злодеяния. Победитель все превратил в прах; отвел весь народ в горькую неволю, и во всем Государстве оставил столько жителей, сколько их нужно было для обрабатывания земель.

Бог не пощадил Своего святилища. Сие величественное здание, чудо и украшение света, которому долженствовало оно равняться своею продолжительностью, если б сыны Израилевы пребыли в богопочтении, пожрано было огнем Ассирийским, а богатства, заключающиеся в оном, священные памяти благочестия толиких Царей, соделались корыстью Монарха идолопоклонника.

Последуем за народом Иудейским в его пленение, и посмотрим, какими новыми чудесами Бог не преставал ознаменовывать Свое могущество и благость.

Из среды пленных, переселенных в Вавилон после первого, похода Навуходоносора в Иудею, были избраны, по повелению сего Государя, дети знаменитой породы для воспитания при дворе Царском. Из сего числа были: Даниил, Анания, Мисаил, Азария. Даниил, которому было тогда только двенадцать лет, и три сотоварища его твердо решились не прикасаться к кушаньям, которые присылал Государь со своего стола, и просили чиновника, попечению коего были вверены, давать им в пищу только овощи и воду. Чиновник согласился на усильные их просьбы, и Всевышний благословил верность рабов Своих, даровав им большую полноту тела и мудрость, нежели всем прочим: Он в особенности одарил Даниила разумением видений и снов, и с сего времени избрал его Своим Пророком.

Была в Вавилоне одна весьма красивая женщина, именем Сусанна, которой муж, один из богатейших и знатнейших между пленными, назывался Иоакимом. Состояние порабощения, в коем находились Иудеи, не препятствовало им управляться своими законами и иметь старейшин из своего народа для решения своих распрей. Два старика, которые были тогда народными Судиями, увидели Сусанну и пленились ее красотою. Они почувствовали к ней самую скотскую страсть, для удовольствия которой вошли тихонько в сад, ее в то время, когда она купалась. Они побуждали ее к беззаконию, и как она с ужасом отвергла гнусное их предложение и весьма сильно кричала, то они привели целомудренную супругу Иоакима пред народ, обвиняли ее в прелюбодеянии и побудили народ осудить ее на смерть, Сусанна, шедши на казнь, обратилась к Богу отцов своих, единому свидетелю ее невинности, и Господь поспешил к ней на помощь. Явился юный Даниил, и воскликнул громким голосом: Чист аз от крове сея. Сынове Израилевы: ни испытаете, ни истины разумевше, осудисте дщерь Израилеву; Возвратитеся на судище: лжу бо сии послушествоваша на ню (Дан.13:46:48).

Изумленный народ остановился и вновь начал рассматривать дело. Разведите я друг от друга далече, сказал Даниил, и вопрошу их (51). Потом он призвал одного из них: убо сию аще еси видел, спросил он у него, рцы, под коим древом видел еси их беседующих к себе?.. (54). Под древом мастичным, смело отвечал гнусный клеветник. Юный Пророк сделал тот ж е вопрос другому, который в свою очередь сказал, что под дубом. Сие противоречие возбудило радостные клики; каждый благословлял всемогущего Бога, спасающего уповающих на Него; оба злодея осуждены были на смерть, и загладили беззаконие свое тою же самою казнью, которую они назначили было невинности. С сего времени Даниил сделался великим во мнении своих соотечественников, и Господу угодно было прославить его.

Навуходоносор видел во сне истукан чрезмерной высоты и ужасающего вида, голова которого была из золота, грудь и плечи из серебра, чрево и бедра из меди, голени из железа, ноги частью из железа, а частью из глины. В то время, как рассматривал он сей чудесный колосс, небольшой камень оторвался сам собою от ближней горы, ударил истукан по ногам, превратил его в прах, и потом сделался великою горою, которая заняла всю землю. Царь, устрашенный сим сновидением, пробудился; но тотчас почти совершенно забыл оное, и ему, кроме ужаса ничего от оного не осталось. Тщетно он вопрошал мудрецов своего Государства; тщетно осудил их на смерть; они сознавались, что могут истолковать сон, но не могут угадать оного. Явился Даниил; он говорил именем Бога Иаковлева; удовлетворил Царя, удержал гнев его, и объяснил ему, что голова истукана знаменовала собственную его Империю, что грудь возвещала Царство Мидян и Персов, которое восстанет вскоре на развалинах Царства Вавилонского, что медное чрево значило Царство Македонян, которых место заступит Царство Римлян, означенное железно – скудельными ногами. Во дни Царей сих присовокупил Даниил, Бог небесный воздвигнет Царство, которое во веки не рассыплется, и над которым власть не будет дана другому народу; оно раздробит и развеет все оные Царства, а само будет стоять во веки; так как ты видел, что от горы оторвался камень не руками, и раздробил железо, медь, глину, серебро и золото (Дан.2:44–45). Последнее сие Царство есть Царство Иисуса Христа, в начале слабое и едва заметное; оно получило рождение на Лобном месте, и отсюда распространилось на все народы мира. Сколько Рим ни противопоставлял оплотов сему спасительному потоку, все было им наводнено, все исчезло пред ним и вечность его сравниться с вечностью Самого Бога.

Навуходоносор, изумленный божественными определениями, открытыми ему Даниилом, сперва хотел было поклониться ему; но вскоре, поправив сию первую мысль, он прославил истинного Бога, и сказал Пророку Его: Поистине ваш Бог есть Бог богов и Царь Царей; Он открывает тайны, ибо ты мог открыть мне тайну сию (48). Тогда увидели, возобновление чудесной Истории Иосифа; Царь Вавилонский возвел Даниила на высочайшую степень чести, осыпал его дарами и поручил в управление ему все области своей Империи.

Чрез несколько потом лет, сей же Государь приказал сделать золотой истукан вышиной в шестьдесят локтей, и повелел всем своим подданным покланяться ему под опасением быть брошенными в горящую печь. Три товарища Данииловы осмелились преслушаться. Навуходоносор узнал о том и, исполненный ярости, повелел бросить их в печь. Огнь столько был силен, что убил тех, которые вбросили их. Но Ангел Господень снисшел к юным Евреям, устранил пламя, которое пожрало только их оковы, и не сделало им никакого вреда. Навуходоносор, изумленный сим чудом, воскликнул: Благословен Бог Седраха, Мисаха и Авденаго, пославший Ангела Своего, и избавивший рабов Своих, которые уповали на Него, и слово Царево пременили, и отдали тела свои в огонь, чтоб не служить и не поклоняться какому-либо богу, кроме Бога своего (3:95). Почему он издал указ, которым запрещал, под опасением лишения жизни, хулить имя Бога Анании, Мисаила и Азарии, и возвел трех сих юношей на высшую степень достоинств.

Между тем как Даниил и три достойные сотоварища его заставляли почитать величие Господа и прославлять имя Его при дворе Навуходоносора, Бог дал народу Своему залог милосердия Своего, послав ему Иезекииля. Сей святой Пророк в продолжение двадцати двух лет не преставал утешать и подкреплять собратьев своих; он напоминал им о беззакониях, которые ввергли их в удручающие их бедствия для того, чтоб привести их к истинному покаянию; описывал им несчастия, которые они испытывали, но вместе предвозвещал им и счастливое освобождение и благополучное возвращение по истечении времени, определенного гневом Господним.

Подобно другим Пророкам, он извещал их о близкой судьбе тех, кои служили орудиями Божескому правосудию; и опасаясь, чтоб они не прельстились славою нечестивцев и горделивым их царствованием, предвещал им кратковременное продолжение оного. Жребий самого Царя Вавилонского не был сокрыт от сих божественных мужей: они предрекали оный смело, и близкое исполнение следовало за их предсказаниями.

Разоривши Идумеян, Аммонитян и Моавитян, низложивши Царей Сирийских, покоривши Египет, истребивши Иудеев, опустошивши Тир и Сидон, владык ыорских, сей высокомерный Государь, победитель всех врагов своих, торжествовал в столице, которую он соделал величайшим, красивейшим и крепчайшим городом, который когда-либо освещало солнце. Там-то приготовил Господь низложение его гордости. Все пало под его ударами: и он сам приблизился к своему падению; и Бог, употребивший руку сего Государя для наказания чад Своих и для низложения врагов Своих, оставил его для собственной Своей всемогущей десницы. Препрославленный, осыпанный богатствами, упоенный своим величием, он с тайным услаждением сердца удивлялся великолепию Вавилона; он вознесся выше человечества; и вдруг небесный глас произнес его приговор: Господь поразил его, отнял у него ум, и, как предрек Даниил, отгнал от людей и за ставил семь лет жить со скотами. Он смирился в назначенное Пророком время, и первый его вид был ему возвращен. Он опять восшел на престол и сделался еще могущественнее, нежели был до того времени. Наученный сим событием, он сам обнародовал, во всем пространстве своих владений, удивительные чудеса, произведенные над ним Богом, и окончил всенародное объявление свое сими прекрасными словами. Ныне убо аз, Навуходоносор, хвалю, и превозношу, и славлю Царя небесного: яко вся дела Его истинна, и путие Его судьбы, и вся ходящие во гордости может смирити (Дан.4:34).

Преемники Навуходоносора не воспользовались его примером. Дела Вавилонские приходили в замешательство, и время, назначенное пророчествам и для восстановления Царства Иудейского, наступало среди всех сих смятений. Явился Кир, начальствуя Мидянами и Персами: все уступало пред сим страшным завоевателем. Он медленно приближался к Халдеям (так называли жителей Вавилона), и шествие его часто было прерываемо. Известия об его приближении приходили издали, как сие предрек Иеремия; наконец он решился.

Вавилон, часто угрожаемый Пророками и всегда высокомерный и наглый, видел приближение победителя, которого он презирал. Его богатства, высокие стены, безмерное многолюдство, чудесная обширность, заключавшая великое пространство земли, и чрезвычайные его запасы внушили в него гибельную беззаботливость. Будучи содержим в осаде в течении двух лет, и не чувствуя никакого недостатка, он смеялся над своими врагами и над рвами, кои Кир рыл вокруг его валов: только и говорили в нем о пиршествах и праздниках. Царь его Валтасар, внук Навуходоносора, столько ж горделивый как и он, но не столь искусный, дал торжественный праздник всем своим вельможам: праздник сей отправляем был с неслыханною роскошью. Среди сей буйной радости ослепленный Царь повелел принести священные сосуды, похищенные из Храма Иерусалимского, и соединил осквернение святыни с развратом. Гнев Божий обнаружился: чудная рука начертала страшные слова на стене храмины, где происходило пирование. Даниил истолковал смысл оных, и сей Пророк, предрекший роковое падение деду, показал еще и внуку молнию, долженствовавшую поразить его скоро.

Во исполнение определения Всевышнего, Царь Персидский внезапно открыл себе вход в Вавилон. Ефрат, проведенный во рвы, которые Кир с столь давнего времени приготовлял, открыл осаждающим пространное свое ложе: и Кир вошел в город сим непредвиденным путем. Так погиб Вавилон и Царство Халдеев, разрушившее столько других Царств, и сокрушен молот сокрушивший вселенную (Иер.1:23). Все жители преданы были острию меча; одни Иудеи, в сем страшном кровопролитии, избегли меча победителей. Кир, чрез сие завоевание сделавшись обладателем всего востока, признал в сем толико кратно побежденном народе нечто божественное. Пораженный предречениями божественными об его победах, он сознался, что владычеством своим должен был Богу небесному, Которому служили Иудеи, и ознаменовал первое лето своего царствования возвращением свободы сему любимому Господом народу и повелением возобновить святой Его Храм.

Пленные, осыпанные благодеяниями Кира, и обремененные священными сосудами, обратно отданными им сим Государем, возвратились в свое отечество под предводительством Зоровавеля, происходившего от колена Иудова и крови Царской, и Иисуса, сына Иоседекова, Первосвященника. Алтарь был восстановлен; новый храм на развалинах первого сооружен; стены Иерусалимские вновь построены. Самаряне, завидуя счастью Иудеев, хотели быть участниками в великом сем деле. Они, под предлогом, что покланялись Богу Израилеву, просили Зоровавеля позволить им трудиться с ним над сооружением их здания. Сыны Иудины, гнушавшиеся смешанным их Богослужением, с ужасом отвергли их предложение, и раздраженные Самаряне всякими ухищрениями и насильствами препятствовали их работам; но дерзость их была укрощена Персидскими Царями, сделавшимися покровителями народа Божия.

Первосвященник вступил вновь в отправление своей должности со всеми священниками, которые доказали, посредством родословных книг, происхождение свое от семейств священнических: прочие отвержены.

Ездра, священник и законоучитель, и Неемия, правитель Иудейский, уничтожили все злоупотребления, введенные во время пленения, и повелели исполнять установления Моисеевы во всей их чистоте. Возвратившиеся из плена Иудеи оплакивали вместе с ними свои преступления, навлекшие на них сии великие наказания, и признали, что оные были предречены всеми Пророками. Все удивляло их и утешало; они благоговели пред судьбами Божиими, и, примирившись с Богом, жили в мире.

Новое событие подало им повод более и более благословлять милосердие Господне. Артаксеркс (Ассуир), один из преемников Кира, царствовал тогда в обширных областях, кои завоеватель сей подверг своей власти, и женился на Есфири, молодой Иудеянке, которой рода он не знал, и которая была достойна сего высокого сана по ее красоте, а еще более по ее добродетелям; Есфирь поступила во всем по мудрым советам дяди своего Мардохея. Сей мудрый Израильтянин всегда находился у врат дворца для наблюдения за своею племянницею. Открывши умышление двух чиновников на жизнь Цареву, он немедленно уведомил об оном Царицу, которая открыла заговор своему супругу. Виновные были взяты под стражу, изобличены и наказаны; и Артаксеркс приказал вписать подробности сего заговора в летопись своего царствования.

Около того же времени Монарх сей возвел на высочайшую степень чести любимца своего Амана, и всем своим подданным повелел преклонять пред ним колено. Один Мардохей отрекся от исполнения сего, объявив, что он был Иудеянин. Аман, оскорбленный сим презрением, поклялся погубить всех Евреев, и пошел к Царю, которого уверил, что опасно долее позволять жить в областях его народу, который презирал законы и господствующую религию. Артаксеркс позволил ему делать все, что он заблагорассудит, и, чтоб доказать ему, что он ни в чем не хотел ограничить его власти, дал ему Царский свой перстень.

Надменный любимец немедленно послал во все города указ, повелевавший в назначенный день умертвить всех Иудеев, имение же их отдать на разграбление. Сие жестокое повеление было громовым ударом для Евреев, наипаче же для Мардохея. Он разодрал одежды свои, явился на дворцовую площадь покрытый вретищем, с посыпанною пеплом главою, выражая воплями горесть своего сердца.

Есфирь узнала о том, и Мардохей убедил ее ходатайствовать за свой народ. Но был закон, запрещавший под смертною казнью входить в покои Царя без особенного его приглашения. Царица решила нарушить оный, и приказала сказать своему дяде чтоб он собрал всех бывших в городе Евреев, и провел с ними трои сутки в посте; и, призвавши в помощь Бога Авраамова, сего Бога, Который по своей воле переменяет сердца, и Который устремляет взоры милосердия на призывающих Его, она пошла в покои Артаксеркса, в сопровождении двух рабынь, из коих одна ее поддерживала, а другая несла влекущееся ее платье.

Царь сидел тогда на престоле, блиставшем золотом и драгоценными камнями и имел вид вселявший ужас. Когда усмотрел он Есфирь, шедшую к нему без его требования, то воспалился гневом. Царица, увидев пламенное его лице и сверкающие глаза, лишилась чувств; румяной цвет лица ее изменился в мертвенной, и голова ее преклонилась на поддерживавшую ее рабыню.

В сию минуту Бог смягчил сердце Артаксеркса и внушил в него чувствования кротости. Он сошел с своего престола, побежал к ней, и взяв ее в свои объятия, сказал: что с тобою сделалось, Есфирь? я брат твой, не бойся ничего: закон издан не для тебя. Царица открыла глаза, и, пришедши несколько в себя, могла произнести только сии слова: Государь, ты мне показался Ангелом Божиим, и блеск, окружавший тебя, исполнил сердце мое смятением и ужасом. Сказавши сии слова, она снова лишилась чувств, и Царь употребил все свое старание, чтоб подать ей помощь. Наконец она совершенно опамятовалась. Артаксеркс же, чувствуя к достойной сей супруге новую нежность, сказал ей вторично: Чего хочешь ты? Хотя бы ты и полцарства попросила у меня, то я не отказал бы тебе. – Государь, ответствовала она ему, умоляю тебя пожаловать нынешний день ко мне на пир, который я тебе приготовила, и привести с собою Амана. Царь с любимцем своим пришли к Царице, и он после обеда повторил свои убеждения, дабы узнать от Есфири, чего она хотела от него. Есфирь пригласила его еще на другой день и сказала, что тогда объявит ему нижайшую свою просьбу.

Аман, гордясь сею честью, вышел из дворца, чтоб разделить с своим семейством и друзьями радость о своем счастье. Он встретился с Мардохеем, который не привстал даже для засвидетельствования ему и малейшего почтения. Ненависть любимца вновь пробудилась, и он, по совету ласкателей своих, приготовил высокую виселицу, чтоб, на другой день, повесить на ней сего ненавистного Иудеанина.

Царь провел всю ночь сию без сна. Во врем я бессонницы он приказал читать себе летопись своего царствования. Когда дошли до заговора, открытого Мардохеем, то Государь спросил: Какая награда дана сему мужу? Когда чиновники его донесли ему, что он не получал никакой, то он сказал Аману, находившемуся тогда в покоях его для испрошения у него повеления повесить Мардохея: Что я сделаю мужу, которого хочу прославить? Любимец тотчас подумал, что новые милости к полученным уже им его ожидали, ответствовал: Государь, да наденут на мужа сего царскую твою порфиру, да посадят его на твоего коня, да возложат на главу его венец твой, и да первый вельможа двора твоего, держа удила его лошади, и идя пред ним по всему городу, кричит громким голосом: так прославится тот, кого Царь хочет прославить. – Поди же, сказал Артаксеркс, и сделай в точности Иудеанину Мардохею все, теперь лишь сказанное тобою.

Исполнивши сие унизительное приказание, Аман пошел к Царице, где Царь ожидал его. Пред самым окончанием пиршества, Артаксеркс снова просил Государыню открыть ему свое сердце и объявить ему, чего она хотела от него: Государь! если я обрела милость пред очами твоими, то даруй мне жизнь; даруй оную моему народу, который сей Аман осудил на смерть. При сих словах бесчестный любимец смутился; Царь, исполненный гнева, встал из-за стола и пошел в сад. Аман воспользовался его отсутствием, повергся к ногам Царицы, и умолял ее спасти ему жизнь. В сию минуту вошел Артаксеркс; увидел его в сем положении и воскликнул в неистовстве: Как! он даже Царице хочет сделать насилие в моем присутствии и в моем доме. Тогда узнал он, что Аман приказал приготовить для Мардохея висилицу в пятьдесят локтей высотою, и тотчас повелел его самого на ней повесить. Ужасный пример для всех тех подлых любимцев, которые, будучи сильны слабостью своих властителей, употребляют во зло минутное доверие, для угнетения невинности и для соделания зла народам! Указ, изданный против Евреев отменен; униженный Мардохей явился к Царю, который с радостью узнал, что он дядя нежно любимой им супруги, и Артаксеркс объявил его второю особою в Империи. Персы и Евреи равно были рады сему счастливому перевороту: и сии последние установили торжественный праздник, дабы сохранить для потомства память о сем новом благодеянии Господа.

После пленения Бог не посылал уже к народу Иудейскому Пророков. Все было предречено: оставалось только шествовать по свету Писаний. Неверие избранного народа было убеждено толикими событиями, которые столь часто были возвещаемы со всеми их обстоятельствами, и которых совершение не редко наступало прежде, нежели являлась в народе вера к пророчествам о них. Впрочем, оставалось только около пяти сот лет до пришествия Мессии, и надлежало пред величием Слова вечного умолкнуть Пророкам, чтобы святой народ был внимательнее, когда Тот, Которого сии божественные мужи предвозвестили, Сам заставит услышать глас Свой и в лице Своем покажет исполнение всех их предречений.

Иудеи, под владением Царей Персидских, наслаждались глубоким миром. Пока Государство сие существовало, благоприятные определения Кира, основателя оного, обеспечивали спокойствие сего народа, который, с своей стороны, наученный Пророками повиноваться Царям, коим Бог подчинил его, хранил к ним всегда ненарушимую верность. При весьма легкой дани, платимой ими своим Государям, которые были более их покровителями, нежели властителям и, Евреи жили под собственными своими законами. Власть священническая сохранялась во всей своей целости. Первосвященники управляли народом. Народное судилище, установленное сперва Моисеем до вшествия народа в обетованную землю, имело полную свою власть, и они располагали между собою жизнью и смертью, и никто в распоряжения их не мешался.

Дом Давидов лишился всего своего величия, и мало по малу в такую пришел неизвестность, что потомки знаменитой сей фамилии, даровавшей столько Царей народу, принуждены были заниматься самыми простыми ремеслами для снискания себе пропитания. Это столь удивительное падение было необходимо для исполнения намерений Божиих на Мессии. Он долженствовал родиться от Давида, воссесть на престол его, царствовать вечно над потомством Авраама и Иакова; но царствование Его не должно было ослеплять глаза человека плотского. Дабы нельзя было в том обмануться, Богу угодно было, чтоб видимый трон Давида уничтожился и род его смешался с прочими. Христос сын Божий, долженствовал владычествовать только над сердцами; долженствовал покорить народы оружием внутреннего токмо убеждения, равномерно кроткого и могущественного. Таким образом бедность и не знатность, вместо того, чтобы быть малейшею препоною основания такого Царства, должны были, напротив, служить к большему ознаменованию величия и верховной власти Того, Который в Себе только Самом имеет нужду для покорения Себе всего.

В царствование Дария спокойствие Иудеев было несколько нарушено упрямством честолюбца. Манассия, брат Первосвященника Иадда, женился на дочери Самарянина Санаваллата, котораго Царь Персидский сделал Сатрапом или наместником в сей земле. Вместо того, чтобы развестись с сею иноплеменницею, как то повелевал Совет Иерусалимский и брат его Иадд, он принял раскол Самарянский. Многие из Иудеев, для избежания подобного неудовольствия, соединились с ним. С сего времени он вознамерился построить Храм близ Самарии, на горе Гаризин, которую Самаряне почитали священною, и в оном сделаться Первосвященником. Он достиг до того с помощью своего тестя, я честолюбие его было удовлетворено.

За соблазном сего священника отступника последовали сильные беспокойства, возбужденные в Азийских народах быстрыми победами Александра Великого. Дарий истощил свои владения, чтоб противостать страшному сему завоевателю, и всегда находил в верности Иудеев готовую помощь: они даже не соглашались на то требование Царя Македонского, чтоб не быть им участниками в сей великой брани, где шло дело о обладании Востоком. Александр, исполненный гнева, приблизился к Иерусалиму, решившись отмстить за себя; но гнев его немедленно прошел при виде Первосвященника, вышедшего во сретение ему со всеми жрецами, облаченными в торжественные одежды, пред которыми весь народ шел в белом одеянии. Ему показали пророчества, предсказавшие его победы, то есть, пророчества Данииловы. Завоеватель почтил Храм, который был намерен ограбить и разорить; он подтвердил преимущества Иудеев и еще умножил оные, и сыны Авраамовы поклялись ему в той же верности, какую они всегда имели к Царям Персидским.

Иудеи претерпели несколько при первых преемниках сего Государя. Птоломей, сын Лагов, овладел Иерусалимом, и отвел сто тысяч в плен в Египет; но он вскоре перестал их ненавидеть. Сам сделал их гражданами Александрии, столичного города своего Царства; или лучше сказать, он подтвердил им сие право, данное им уже Александром, и не нашедши во всем своем Государстве никого вернее Иудеев, наполнил ими свои войска, и вверил им самые важные места.

Если Лагиды или Государи, происходившие от Лага, уважали их, то еще гораздо лучше поступали с ними Селевкиды, под власть коих они покорены были. Селевк Никанор, родоначальник новой сей фамилии, поселил их в Антиохии, а когда Антиох Феос, внук его, принял их во все города Малой Азии, то они рассеялись по всей Греции, жили там по своим законам, и пользовались там теми же преимуществами, как и прочие граждане.

Около сего времени семьдесят Иудеев, отличных своими познаниями, перевели на Греческой язык Священные книги с согласия народа и по просьбе Царя Египетского Птоломея Филадельфа. С сего времени Вера Иудейская начала быть известною между Язычниками; Храм Иерусалимский обогатился дарами Царей и народов; Иудеи были почитаемы всеми нациями: они едва ли и в царствование собственных своих Государей наслаждались таким спокойствием и столь великим уважением. Спокойствие сие, казалось, долженствовало быть вечным, если б они сами не нарушили оное своими раздорами. Некоторые из самых могущественнейших предали народ свой из ласкательства Царям: они хотели прославиться подобно Грекам, и предпочли сие суетное величие твердой славе, которую они приобрели между своими согражданами наблюдением законов предков своих. Они торжествовали игры подобно Язычникам. Новость сия ослепила глаза народа, и идолопоклонство, облеченное сим великолепием, показалось прекрасным многим Иудеям.

В сии перемены вмешались споры о верховном священстве, которое было главным достоинством в народе. Честолюбцы пристали к Царям Сирийским; и сие священное достоинство было наградою ласкательства или денег. Но сия зависть и раздоры не замедлили причинить, как обыкновенно случалось, великие несчастия всему народу.

Селевк Филопатор предпринял похитить сокровище Храма Иерусалимского, посвященное на содержание вдов и сирот. Исполнение жестокого сего дела возложено было на Илиодора. При приближении сего Министра весь город пришел в страх, и прибегнул к Богу с молитвою и покаянием. Тщетно Первосвященник Ония представлял посланнику Цареву несправедливость сего предприятия; Илиодор со стражами своими готовился отнять силою сокровище, но внезапно все окружающие его были повержены на землю: явился муж страшного вида, которого оружие было золотое, и который сидел на богато убранном коне. В то же время два юноши чрезвычайной красоты начали сечь бичами Сирийскаго Министра, и по просьбе только Первосвященника перестали его наказывать. Иерусалим, свидетель сего чуда, благословлял Вечного, Который не оставил Своих рабов и Сам защитил Святой Свой Храм; а Илиодор, воздавши благодарение Богу Иудеев, обнародовал в своем отечестве о страшных чудесах, употребленных Им для их отмщения.

Бог подверг народ свой жестокому испытанию в царствование Антиоха Епифана, преемника Селевкова. Сей честолюбивый, коварный, алчный, жестокий, дерзкий, нечестивый, безумный, надменный некоторыми победами, потом раздраженный своими потерями Государь, вошел в Иерусалим, решившись на все отважиться. Крамолы Иудеев, а не собственные его силы придавали ему смелости. Он производил неслыханные лютости, гордость доводила его до крайних неистовств. Он изрыгал хулы на Всевышнего. Ему дана сила для ниспровержения всегдашнего жертвоприношения. Он осквернил Храм Божий, который почитали Цари, предки его; ограбил оный и пополнил найденными в нем богатствами истощенное свое сокровище. Повелел Иудеям покланяться тем же богам, каким Греки покланялись, а особливо Юпитеру Олимпийскому, кумир которого поставил среди самого святилища. Будучи еще нечестивее Навуходоносора, он предпринял истребить праздники, закон Моисеев, жертвоприношения, Веру целого народа.

Все пребывшие верными Богу отцов своих были умерщвлены без милосердия. Почтенный старец, именем Елеазар, мужественно претерпел смерть, но не согласился нарушить закон Господень. Пример его ободрил многих Иудеев, и между прочими семь братьев, названных Маккавеями, которые с своею матерью перенесли самые ужаснейшие мучения; они с одинаковою твердостью противились и обещаниям и угрозам нечестивого Царя, и по привязанности своей к вере заслужили мученический венец. Кровь сих служителей Бога умилостивила гнев Его: Он воздвиг храбрых и мудрых мужей, которые освободили Израиля от жестокого угнетения, в коем он стенал.

Маттафия, один из священников народных, воспротивился насилиям тирана, и собрал честных людей. Сын его Иуда Маккавей с гордостью воинов соделал неимоверные подвиги, и очистил Храм Божий после трехлетнего с половиною осквернения оного. Он преследовал Идумеев и всех прочих язычников, которые соединились с Антиохом, и взявши у них самые укрепленные города, возвратился победоносным и смиренным, воспевая хвалы Богу, предавшему в руки его врагов Своего народа.

Царь Сирийский узнал сию печальную весть, и ярость его возгорелась гораздо с большею силою, нежели когда-либо. Он в другой раз поспешил к Иерусалиму, изрыгая самые ужасные богохуления: но Бог поразил его на пути, он упал с колесницы; все тело его покрылось смрадною раною, от чего он сделался нестерпимым всему своему войску. Тогда познал он десницу, каравшую его; смирился пред Всемогущим, обещался восстановить Иерусалим, осыпать его почестями и принять Веру Иудейскую. Но сей злодей призывал Господа, от Которого не мог ожидать помилования; он умер съеденный червями, претерпевая во всем своем теле несноснейшую боль.

При Антиохе Евпаторе, сын и преемник сего Государя, Иуда Маккавей продолжал свои победы, не смотря на бесчисленные войска Сирийских военачальников; но наконец сей великий муж умер, сражаясь за веру и отечество: Ионафан и Симон, братья его, бывшие последовательно один за другим Первосвященниками, следовали по победоносным стопам его, и бестрепетное мужество их восстановило прежнюю славу народа избранного. Три сии великие мужи видели Царей Сирийских и всех соседственных народов, умышлявших на них, а что всего плачевнее, то они видели в разные времена даже самых Иудеев, вооружавшихся против своего отечества и против Иерусалима: покушение до того времени неслыханное. Среди толиких бедствий, упование, возлагаемое ими на Бога, делало их неутомимыми и непобедимыми. Народ всегда был счастлив под их правлением; и наконец, во время Симона, освободясь от ига язычников, он покорился ему и его детям с согласия Царей Сирийских.

Но акт, которым народ Божий вручал Симону всю народную власть и предал ему Царские права, достопамятен. В определении сказано: Быти Симону вождем и Архиереем во век, дóндеже востанет Пророк верен (1Мак.14:41). Сей ожидаемый и желанный Пророк был Мессия, сын Давидов, истинный наследник престола Иудейского, который Симон занимал, некоторым образом, как Его наместник.

В силу сего народного определения Иоанн Иркан, сын Симонов, наследовал своему отцу. При нем Иудеи распространили свои пределы значительными завоеваниями. Они покорили Самарию, укротили Идумеев и Аммонитян, всегдашних врагов своих, и народы сии приняли их веру. Наконец, не смотря на ненависть и зависть окружавших их народов, они под властью своих Первосвященников, сделавшихся потом их Царями, основали новое Царство Асмонеев или Маккавеев, гораздо обширнейшее прежнего, кроме времен Давида и Соломона.

Вот каким образом народ Божий не переставал существовать, не взирая на столь различные перемены; и сей народ, по заслугам своим, смотря на все то, что он претерпевал в разных случаях, то наказываемый, то утешаемый в своих несчастиях воздал, Промыслу, управляющему миром, явную благодарность.

Между тем определение Божие постепенно приближалось, и пути нечувствительно приготовлялись к совершенному исполнению древних пророчеств. Даже то, что происходило между Язычниками, было некоторым образом предуготовлением к познанию истины, которую Мессия долженствовал принести на землю. Философы их познали, что вселенная управляется Богом, весьма различным от тех богов, коим простой народ покланялся и коим они сами служили, и сие важное открытие, распространившееся между Язычниками, хотя оспариваемое, хотя не точно исполняемое, даже теми, кои оному учили, начинало пробуждать род человеческий, и предварительно доставляло не опровергаемые доказательства тем доводам, кои некогда долженствовали вывести его из невежества.

Но поскольку обращение Язычества долженствовало быть плодом пришествия Мессии, и делом всемогущей Его благости, т о заблуждение и нечестие превозмогало повсюду. Просвещеннейшие и умнейшие народы, Халдеи, Египтяне, Финикияне, Греки, Римляне были величайшие невежды и более всех ослеплены в понятии веры.

Сами Иудеи, Иудеи, знавшие единого истинного Бога, начали под конец времени хотя не забывать Его, но вмешивать в служение Его суеверия недостойные Его. В царствование Асмонеев и со времени Ионафана, брата великого Иуды Маккавея, Секта Фарисеев получила свое начало. Сперва они приобрели великое доверие непорочностью своего учения и точным соблюдением закона; притом они жили между собою в великом согласии и вели жизнь простую и по наружности строгую. Сверх сего ревностное защищение веры в награды и наказания в будущей жизни, приобрело им великое уважение. Наконец они хотели правительствовать, и действительно присвоили себе неограниченную власть над умом народа. Они сделались судиями учения и Веры, которую нечувствительно изменили на суеверные правила, полезные их выгодам и господству, которое они хотели иметь над совестью народа. Они платили весьма исправно десятину; прилагали большое попечение об очищении своего тела; постились весьма часто и желтили себе лице, дабы казаться изнуреннее; подавали милостыню всенародно; в самом же деле, были корыстолюбивы, суеверны, жестоки, честолюбивы, всегда готовы возжигать мятежи и бунты, обольщали льстивыми словами невежественный народ и женщин, кои отдавали им свои имения для обогащения их. В наставлениях своих они обыкновенно рассуждали, можно ли в Субботу сесть на осла, чтоб сводить его на водопой, или надлежало только держать его за повод; можно ли в тот же день ходить по полю, только что засеянному, поскольку ногами можно унести некоторые зерна и, следовательно, сеять их и проч. и проч.

Расколы Саддукеев и Гемеробаптистов возникли почти в то же время. Первый, состоявший из людей богатых и имевших доверие в народе, отвергал бессмертие души, существование духов, воскресение мертвых и следовательно наказания в будущей жизни. Гемеробаптисты следовали совсем противному учению, которое великое имеет сходство с учением Фарисеев, кроме истины воскресения мертвых, которое они также отрицали; они всю святость свою поставляли в омовении себя однажды или многократно в день. Таким образом, со всех сторон, истинный дух закона близок был к падению.

К сим бедствиям присоединилось еще величайшее зло, гордость и высокомерие, но такое высокомерие, которое простиралось до того, что усвояло себе дар Божий. Иудеи, привыкшие к благодеяниям Создателя и просвещенные за столько веков знанием Его, забыли, что единая Его благость отделила их от прочих народов, и вменили благодать Его в должное себе. Будучи избранным и благословенным народом около 2000 лет, они одних только себя почитали достойными познавать Бога и считали себя другим родом от прочих людей, коих они видели погруженными в самые нелепые заблуждения. Основываясь на сем, они взирали на язычников с несносным презрением. Происходить от Авраама по плоти, казалось им отличием, которое естественно поставляло их выше всех прочих народов; и возгордясь толь знаменитым происхождением, они почитали себя святыми по естеству, а не по благодати.

Чувствования сии, порожденные Фарисеями, неприметно распространились в народе, который сделался беспокойным, наглым и мятежным.

Наконец раздоры, которые долженствовали быть предтечами их падения, обнаружились по поводу ссоры, происшедшей в доме Асмонеев. Оставалось едва шестьдесят лет до Рождества Христова, когда Иркан и Аристовул, дети Александра или Ианнея, вели войну за священство, к которому Царская власть была присвоена. Здесь-то та роковая минута, в которую История назначает первую причину падения Иудеев. Помпей, полководец и завоеватель Римский, которого оба брата призвали для примирения, покорил их обоих, в то время, как лишил владений Антиоха Азиатского последнего Царя Сирийского. Аристовул послужил к украшению победителева триумфа, а Иркан удержал весьма малую только часть своего владения, с пустым титлом власти, которой даже вскоре лишился.

Тогда-то Иудеи сделались данниками Римлян, и разорение Сирии вовлекло и их в упадок: поскольку сие великое Царство, обращенное в Римскую провинцию в их соседстве; столько там увеличило могущество Римлян – сих завоевателей света, что одним только повиновением можно было спасти себя. Правители Сирийские беспрерывно чинили на Иудею нападения. Римляне, сделавшись совершенными властителям и в оной, во многом весьма ослабили ее правление. Чрез них, наконец, Царство Иудино перешло из рук Асмонеев, которым оно покорилось, в руки Ирода иноплеменника и Идумеянина.

Жестокая и честолюбивая политика сего Царя, который наружно токмо исповедывал Иудейскую веру, переменила правила древнего правления. Это уже были не те Иудеи, которые могли располагать своею судьбою, как сие было, когда они находились под неограниченною властью Персов и первых Селевкидов, при коих они жили спокойно: Ирод, совершенно почти их поработивший, запутал все дела, смешал по своему произволу преемничество Первосвященников; ослабил первосвященство, сделав оное зависимым; обессилил власть народного совета; все народное могущество сосредоточилось в руках Ирода и Римлян, коих он был рабом, и он поколебал основание Иудейской Республики.

Фарисеи и народ, делившие с ними свои чувствования, с нетерпением сносили сие состояние. Чем более они чувствовали себя угнетенными игом Язычников, тем более питали к ним презрение и ненависть. Они желали Мессии, Который был бы воином и который был бы страшен властям, их поработившим. Таким образом, забыв столько пророчеств, именно предсказавших Его смирение, они устремляли глаза свои и уши на те только предречения, кои возвещали им о победоносных торжествах, хотя совсем не о таких, каких им хотелось.

Во время сего-то упадка Религии и дел Иудейских, в конце царствования Ирода, когда Август, первый Император Римский, даровал мир вселенной, и когда Фарисеи ввели столько заблуждений, Иисус Христос ниспослан был на землю для восстановления Царства в доме Давидове, гораздо превосходнейшим образом, нежели как сие понимали плотские Иудеи, и для проповедания учения, которое Бог определил возвестить миру. Сим великим событием, случившимся в 4000-е лето от сотворения Мира, оканчивается шестой период, продолжавшийся 536 лет.

Евдоксия. Сколько переворотов, достопочтенный Эраст! сколько перемен случилось в это время, и все сие для одного народа! Что же испытали прочие народы, когда сыны святых были подвержены толиким превратностям? Но всего более поражает меня, приводит в смятение мой ум, и в то же время возбуждает мое удивление непостижимый способ, которым Вечный вел все сии события к обожаемым судьбам Своим. С каким умилением рассматриваю я отеческие Его попечения и беспредельное Его милосердие, даже тогда, когда наказывает Он виновных! С каким величием мощная десница Его поддерживает Религию Его среди всеобщего развращения! С какою премудростью сохраняет Он для Себя, в самые растленные времена, малое число праведных, дабы Они были блюстителями Его Богослужения и неопровергаемыми свидетелями Его святых истин! Так, с сей минуты я понимаю, что достаточно можно научиться Религии из ее Истории, дабы убедиться, что она не может быть делом слабых смертных, и дабы постыдить тех упрямых неверов, о коих вы нам говорили, которые о всем сомневаются, не зная для чего; мне кажется, что им надобно б было повторить только то, о чем мы теперь лишь говорили.

Эраст. Предлагая вам сие Сокращение Священной Истории, это-то и имел я целью, мои любезные дети! и весьма радуюсь, что вы разделяете мои понятия. Да возмогут сии великие истины, и истины, которые я в последствии предложу вам, напечатлеться в уме вашем неизгладимыми буквами! Да возмогут они, во всякое время, руководствовать вашею жизнью, управлять вашими нравами, и довести вас, наконец, до вечного блаженства, счастливого предела, который они предлагают вашему рвению! Но для сего, призывайте непрестанно в помощь Всевышнего; ибо един Он насаждает; един Он орошает; един Он оплодотворяет.

Конец первого тома.