Азбука веры Православная библиотека митрополит Иосиф (Семашко) Слова и приветствия, сказанные при важнейших случаях служения

Слова и приветствия, сказанные при важнейших случаях служения

Источник

Содержание

I слово II слово III слово IV слово V слово VI слово VII слово VIII слово IX Слово X слово XI слово XII слово XIII слово XIV приветствие XV приветствие XVI приветствие  

 

Рожденный и воспитанный вне Православной Церкви, вне круга русского слова, я не мог ежевременно проповедывать Слово Божие, подобно другим Архипастырем, благовременно приготовленным на служение русской Православной Церкви; да и тревожное мое поприще, с усиленными занятиями, по особенным обстоятельствам моего Служения, сего мне не дозволяли. Были, однако же, случаи, при которых я считал своим долгом сказать нечто, сколько позволяли мои силы и способности, дабы эти случаи не остались бесплодными для назидания и утверждения в Православии вверенной мне паствы. К подобным случаям относятся несколько Слов, предлагаемые здесь благочестивому вниманию Православных. Они печатаются, не по литературному их достоинству, но по связи с замечательными происшествиями, радостными для Церкви нашей и утешительными для сердца Православных.

Иосиф, Митрополит Литовский и Виленский.

I слово

говоренное 8 сентября 1840 года, при освящении в городе Вильно Православного Собора во имя Святителя и Чудотворца Николая.1

Се ныне благословите Господа все раби

Господни, стоящие в храме Господни, во

дворех дому Бога нашего. (Псал. 133. 1).

Новый храм славе Всевышнего, дом молитвы, отверст нам ныне, Православные Христиане. И сколько ощущений горестных, но и радостных, должен возбудить в нас взор на величественное сие здание; оно влечёт нас необходимо к прошедшему и напоминает нам о жребии любезного Отечества и Матери нашей Православной Церкви.

Два века Русь Православная подавлена была неслыханным нашествием диких варваров востока, стенала под их игом; другие два века она боролась с западными соседями, основывавшими могущество свое на её погибели, потрясена была до основания внутренними раздорами, возбужденными коварством тех же соседей: и вот она, испытанная бедствиями, воскресла к новому бытию; укрепилась спасительным, Богом ей данным, Самодержавием; повергла в прах врагов своих; возросла до необъятного величия; простерла мощные рамена свои от востока солнца до запада; и жребий мира в деснице ее.

Церковь Православная разделяла участь России. Она боролась, с одной стороны, против язычества и магометанства, с другой, против гибельного в Церкви западной единовластительства, подрывавшего чистоту древнего Православия. Она страдала вместе с чадами своими, хранила их веру, ободряла в бедствиях, благословляла на праведную брань, молилась об успехах доброго подвига, – и Всевышний услышал молитвы её. Вот и она благоденствует ныне, вместе с земным своим Отечеством; красуется благолепием храмов Божиих, а ещё более, благочестием и крепкой верой Священства и бесчисленных чад своих; внутренним благоустройством напоминает самые цветущие времена Христианства; собирает с кротостью и любовью под свои крылья прочих чад своих, исторгнутых из недр Православия происками и коварством чуждого владычества; торжествует над врагами своими, – и мы празднуем ныне торжество её во храме, сооруженном на гибель Православия злейшими врагами оного – Иезуитами.

Как, после сего, не воскликнуть из глубины сердец наших: кто Бог велий, яко Бог наш!

Но торжество наше да не смущает вас, стоящие во храме сем, о Христе братия наши, подчиненные Западной Церкви. Служитель истины, я обязан вещать её во услышание всем – здесь особенно, где дух страстей и древнего раздора, посеяв заблуждение, разъединяет до сих пор детей одного племени, одной крови.

Всеблагий Господи! укрепи глас мой, да отзовется он в сердцах правдивых, не чуждых Евангельские благости, жаждущих истины.

Со святым крещением, Русь принесла веру и учение от Церкви Восточной, в то еще время, когда Церковь Христианская находилась в нераздельном всеобщем составе и первоначальной чистоте. Веру сию и учение Церковь Русская сохранила неприкосновенно, как драгоценное сокровище, вверенное её попечению. Напрасно первосвященники запада, пользуясь гибельным положением нашего отечества, льстивыми обещаниями старались совратить её с пути истины: она пребыла неколебимой и отвергла нововведения запада, стремившиеся изменить древнее учение и постановления Кафолической Церкви.

За что же порицают Православную Церковь западные учители?

За то ли, что она сохранила Символ Веры и учение, оставленные ей семью Вселенскими Соборами, и не дерзнула прибавлять к сему достоянию Всеобщей Церкви от собственного суемудрия; что частным своим Соборам не присваивала власти Вселенской Церкви? За то ли, что, соблюдая единство Церкви, осталась в общении с четырьмя Патриархами, а не последовала честолюбивым видам одного Римского Патриарха? За то ли, что, внемля гласу Спасителя; царство Мое несть от мира сего (Ин. 18:36), она не дозволяла своим Пастырям кичиться мирским могуществом и попирать святотатственной ногой власть и права Помазанников Божиих? За то ли, что не способствовала растлению нравов всеобщим воспрещением священству сподобляться честному браку; что не отвергла чад своих от приобщения крови Господней, помня заповедь Иисуса Христа: аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крове Его, живота не имате в себе (Ин. 6:53)? О! если таковы нам упреки – мы гордимся ими, и благословляем Церковь, которая соблюла нас для подобных порицаний.

И так, Церковь Русская Православная чиста перед Богом и людьми в сохранении истинного Христианского учения. Но, может быть, она вторгалась в достояние Западной Церкви, и тем самым дала повод к справедливым пререканиям?! Посмотрим.

Взгляните, куда еще ныне простирается наша Русь. Горы Карпатские, река Сан и даже Висла, города Люблин, Холм, Седлец, Дрогичин, Белосток, Гродно и Вильно лежат на пределах её. К востоку от сей черты, весь народ исповедовал искони Веру Православную, водворенную стольным Князем Владимиром; славил Бога на едином и том же Славянском языке; составлял одну и ту же Русскую Церковь; соединен был одними чувствами единокровия и народности. Настала година испытания. Русь, как жертва спасения западных государств, подверглась разгрому татарскому, и, обессиленная до крайности, занята была в лучших областях своих Литвой, едва до того времени известной, скрывавшейся в лесах северной половины нынешней виленской губернии.2 Но господство Литвы не оказалось вредным ни для Руси, ни для Церкви Православной. Церковь осталась в прежнем ее составе, неприкосновенной в правах своих; князья литовские сделались по большей части её чадами; следуя их примеру, прочие литовцы крестились постепенно в недрах сей Церкви; Вильна была местопребыванием Русских Митрополитов; русское население вступило во все права прочих подданных литовского государства, и самый язык русский сделался в сем государстве языком правительственным.

Литва сделалась уже почти русской державой. Но держава сия подпала владычеству Поляков, посредством брака одного из князей её с польской царевной Ядвигой и избрание его королем Польским. Господствующее здесь римское духовенство, действуя заодно с правительственными видами Польши, овладев умом нового своего совращенца Ягайлы и многих из его преемников, устремило свои усилия на порабощение и Церкви Русской, сиротствовавшие, некоторым образом, по несчастному тогдашнему положению остальные Восточные Церкви. Напрасно Русские защищались именем Христиан: их крестили в латинство наравне с литовскими язычниками, так что один из римских первосвященников вынужденным нашелся воспретить польским епископам сие святотатство. Напрасно высшие звания Русского народа вопияли против нарушения свободы совести и прав гражданских; их лишали всяких привилегий, отвергали от всех правительственных мест, предавали поруганию, и даже лишали иногда самого погребения. Напрасно Русские, доведенные до крайности, более века боролись с могущественной своей владычицей Польшей; – кровь лилась реками, но изуверство продолжало свое дело силой, или коварством. Наконец, дело тьмы уже было восторжествовало. Высшие звания общества, увлеченные силой обстоятельств и происками иезуитов, приняли римскую веру; на месте русских церквей и обителей восстали церкви и монастыри римские; русское духовенство порабощено, лишено даже средств воспитания; русский парод разъединен в значительной части с общей своей матерью Русской Церковью, посредством, так называвшейся, унии.

Но дело неправды не могло иметь продолжительного успеха. Гонимые за Веру, Русь Литовская обратила взор и упование свое к Руси Восточной, где Церковь Православная благоденствовала под скипетром Русских Самодержцев. Многие области русские, Литвой захваченные, давно уже возвратились к России, с Верой еще чистой; остальные же возвращены ей в наши времена, хотя измененными но наружности, но все русскими по языку и сердечным чувствам здешних жителей. Едва сие дело Промысла совершилось, три миллиона униатов, в течение двух лет, возвратились на лоно матери своей Православной Церкви; возвращение же прочих униатов в недра той же Церкви – возвращение мирное, Богом благословенное мы сподобились видеть собственными глазами в истекшем году.

Простите, Христиане, если я, может быть, слишком занялся деяниями человеков. Но деяния сии в высшей степени поучительны. Они представляют нам Промысел Божий в судьбе Государства и Церкви. Россия была раздавлена её врагами, – и она ныне торжествует, возвращает древнее своё достояние!

Церковь Православная Неисповедимы, но и праведны суды Твои, Господи! Ты возвеличил слабых, угнетенных; через Тебя восторжествовала истина.

Не скорбите о торжестве нашем, ревнители Западные Церкви. Взгляните беспристрастно на здешний край – это достояние Православной Церкви. Много ли здесь коренного народа римской веры? Он ограничивается пределами северной части виленской губернии;3 остальные совращены из Православия. Много ли здесь дворянских родов, не бывших прежде православными? Это почти одни только переселенцы в Литву из Польши. Князья Сангушкл, Масальские, Вишневецкие, Острожские, Рожпиские, Четвертинские, Любецкие, Пузины и многие другие; знаменитые роды Огинских, Поцеев, Сапегов, Ходкевичей, Пацов, Хребтовичей, Воловичей, Тышкевичей, Корсаков и прочих без числа – все это были дети Русской Православной Церкви. Взгляните на саму Вильну, двести лет тому назад здесь еще было тридцать шесть православных церквей. За что же порицать Церковь Православную, если она простирает матернии свои объятия к детям своим, хотя и забывшим её, но всё для неё не чуждым? За что порицать и обитателей здешних стран, если они прибегают в недра древней матери своей – Православной Церкви, чтобы наконец успокоиться на лоне её, после вековых треволнений? Признайтесь, что дело Православной Церкви справедливо; и обратите лучше внимание на тех, которые святотатственными внушениями и происками сеют вражду между детьми одного и того же семейства, разъединяют сердца единокровные!.. Не виды ли гордости и самолюбия, не закоренелая ли нехристианская ненависть и злоба, не своекорыстие ли и соумышление с врагами Отечества руководствуют ими?..Берегите же сердца и помышление ваши от наветов злобы, от наущения духа тьмы, действующего через усердных клевретов своих: и очи ваши отверзутся видеть истину, а сердца ваши откроются для любви православных собратий ваших.

I

Мы же, Православные, да не возгордимся торжеством нашей Церкви! Благодарим Бога, давшего торжество истине. Благословим Помазанника Его, Благочестивейшего Государя Императора, покровительствующего Православной Церкви. Но и да не оскорбим отеческого Его сердца неприязненными чувствами к иноверным, но не чуждым для нас здешним обитателям. Прострем к ним объятия любви Христовой. Будем молиться, да Всевышний устранит причины разъединения умов; да падет средостение вражды, и Церковь Западная да соединится по-прежнему с Восточной и да будет едино стадо (Иоан. гл. 10, ст. 16), как единый есть Пастыреначальник и Глава церкви, Спаситель наш Иисус Христос! Благословите же Господа вси раби Господни, во дворех дому Бога нашего. Аминь.

II слово

при освящении храма во имя Успения Божией матери в Пожайском монастыре говоренное 22 сентября 1840 года.4

Коль возлюбленна селения

Твоя, Господи Сил! Желает

и скончаваетея душа моя во

дворы Господни.

(Псал. 83. ст. 1 и 2).

Если Священный Псалмопевец, изрекая восторженные слова сии, имел в виду обители земные, посвященные славе Господней, то мы можем воскликнуть оные в обители, которую сподобились обновить ныне посвящением во славу Всевышнего и к преуспеянию нашей Православной Церкви. Храм величествен зодчеством, драгоценным изяществом; обитель мирная; окрестности природой украшенные, но пустынные, – столь приличные иноческому уединению. Один из богомольцев, посещая места сии, одушевлялся священным восторгом, желал сокрыться здесь на всю жизнь от мирских треволнений, и от полноты сердца восклицал: Коль возлюбленна селения Твоя, Господи! желает и скончавается душа моя во дворы Господни.

И коль неизреченны судьбы Всевышнего в обречении обители сей на служение Церкви Православной! Она недавно еще принадлежала церкви, коей владыки, забывая часто священнейшие свои обязанности, предавались мирскому честолюбию и властолюбию, колебали спокойствие народов и государств. Подчиненное им духовенство не могло поступать иначе. И вот вскипел безумный мятеж, возбужденный врагами Отечества, на гибель самих зачинщиков. Иноки беззаконные, посвятившие себя во образ кротости, смирения, любви к ближнему, повиновения властям, забыв долг свой, сделались орудием крамолы, возбуждают паству свою восстать на Помазанника Господня, пролить кровь собратий своих. Мятеж пал! И вот, по мановению Царя и слову Церкви Православной, благочестивые иноки из среды России текут населить обитель сию, на праве Государства, на пределах Православия.

Чувствуете ли важность своего призвания, о иноки Православные! Вы здесь между населением иноверных, которое, может быть, смотрит на вас глазами неприязненными; которое будет следить за всеми вашими поступками, будет осуждать оные со всей строгостью: и ваши слабости, ваши недостатки припишутся всей Православной Церкви, которую вы здесь представляете и на вас падёт ответственность перед Богом и людьми, если вы вместо украшения нашей Церкви, сделаетесь для неё предметом стыда и поношения.

Усугубите же усилия, чтобы сделаться достойными вашего призвания. Кротость и смирение противопоставляйте буйству и наглости; трудолюбием покоряйте леность и тунеядство; послушанием обуздывайте непокорство; воздержанием укрепляйте немощную плоть; целомудрием и непорочностью покажите себя достойными Ангельского чина, который прияли с торжественными обетами перед лицом Всевышнего и Святой Церкви; верой будьте подобны камню твердому, а молитвой – огню неугасаемому.

А Ты, Господи Боже наш, услышь молитву нашу! Да будут очи Твои отверсты на храм сей день и нощь, и имя Твое тамо на услышание молитвы (3Цар. 8, 29). Благослови обитель сию. Да будет она твердыней Церкви Православной, подобно другим святым обителям российским. Да твердостью веры, добрыми делами, горячностью в молитве и верностью отечеству будет она благовонным фимиамом перед Святым Твоим престолом, и да послужит живым примером сих добродетелей перед жителями здешних стран. Аминь.

III слово

произнесенное в 30 день Августа 1842 года, при открытии Брестского Кадетского Корпуса.

Премудрость созда себе дом: закла своя жертвенная, раствори в чаше своей вино, уготова свою трапезу; и посла своя рабы, созывающи и глаголющи: иже есть безумен, да приидет ко мне; и требующим ума рече: приидите, едите мой хлеб и пиите вино, еже растворих вам; оставите безумие, и живи будете, взыщите разума, и исправите разум в ведении. (Притч. Солом, гл. 9. 1 – 6).

Затвердите, о юноши! в сердцах ваших сию притчу царя Соломона, столь прекрасно изображающую настоящее положение ваше. Дом, в котором мы ныне собрались, создан для вас премудростью общего нашего Отца Государя. Он обеспечил здесь всё нужное для вашего существования, для образования вашего ума и сердца – уготова трапезу. И к трапезе сей созывает вас не через слуг своих, но через надежду всей России, первородного своего сына и наследника Государя Цесаревича, которого удостоились вы иметь своим Начальником и попечителем. Он, с кроткой любовью, приглашает вас к сей трапезе премудрости: да оставите детское ваше невежество, раскройте умственные ваши способности, просветите сердца ваши высокими правилами нравственности и долга; и воскресните от жизни плотской к жизни разумной – живи будете; и сверх того исправите разум в ведении, т. е. ум ваш обогатите, украсите сведениями и науками, приличными всякому образованному человеку, а в особенности необходимыми вам, готовящимся быть полезными слугами и защитниками любезного нашего Отечества.

А завидно великое наше Отечество! Из зерна, брошенного на берегах Москвы, теплотворными лучами Самодержавия, возросло оно в исполинское древо, покрывающее ныне ветвями своими как бы целый особый мир. И мир сей исполнен изобильно благ природы раскрывающихся на всяком шаге. И на сем неизмеримом пространстве рассыпан бесчисленный единоплеменный народ Славянский. И народ сей, с сыновней любовью, следует мановению благотворной воли единого Помазанника Божия, Отца своего и Государя. И воля сия, столь же свободная от безумного своевольства черни, сколько от мечтаний близоруких умозрителей, даёт всюду полезное направление разумному труду, ограждает общий порядок мудрыми законами, сеет всюду благодетельное просвещение, извлекает из недр варварства многочисленные племена, мощной десницей соединяет их в одно благообразное целое, возводит нас в наций столько же сильную, сколько просвещенную; и готовит ей завидный жребий – быть просветительницей и образовательницей целого полумира, – жребий, которого удостоились немногие исторические нации.

Пожалеем о тех из родичей наших,5 кои, вместо участия с нами в столь великом предназначении, предали себя в орудия тайных иноземных скопищ. Мы не позавидуем никому – и носить имя сынов исполинской России, быть участниками в великом её предназначении, не ниже, так! не ниже, о благородные юноши, жребия кого бы то ни было из граждан на земном шаре!

Но, чтобы носить с честью имя сынов великого нашего Отечества, необходимо быть оному полезным. Коль ни скромно, или возвышенно будет место, которое Промысел предназначает вам на поприще вашего служения, на каждом ожидает вас долг, которому следует повиноваться, – обязанности, которые необходимо исполнять. Что повелевает первый, как исполнять последним, – научат вас, о юноши, ваши начальники и наставники. Они перед Богом и Государём обязаны ответом за ваше умственное образование, за чистоту нравов ваших, – и горе им, если забудут долг свой! Предайте же себе их руководству с полной доверенностью; откройте невинные сердца ваши их спасительным наставлением, повинуйтесь приказаниям их, как собственных родителей ваших, как постановленным над вами общим Отцом нашим Государём. Обратите особенно всю любовь, всё упование ваше, к сему общему нашему Отцу, к ближайшему вашему Попечителю Наследнику Его Государя Цесаревичу, и к главному вашему Начальнику Его Высочеству Великому Князю Михаилу Павловичу. Они не иначе смотрят на вас, как на детей своих, – заставьте же их радоваться вашим поведением, вашими успехами. Паче же всего, не забывайте, о Христолюбивые юноши, Отца Небесного, Творца и Зиждителя всех нас! Без Его Промысла, не может совершиться ни одно из ваших начинаний; без Его благости, ни одно из ваших действий не может быть освящено, к вечному вашему блаженству! Храните же в сердцах ваших страх Божий, обращайтесь ко Всевышнему в усердных молитвах ваших, исполняйте священный завет Его. Тогда и на бранном поприще вашем, не оставит Он вас, вещавший некогда избранному народу Своему: аще в повелениях Моих ходите и заповеди Мои сохраните, и сотворите я: поженете враги ваши и падут враги ваши пред вами; и поженут пять от вас сто, и сто вас поженет тьмы (Лев. 26, 3. 8).

Позвольте обратиться и к вам, достойные представители благородного дворянства, положившего основание сему заведению, усердием и пожертвованиями своими. Вы знаете, – и знаете с прискорбием, что в странах наших есть еще к несчастию люди, которые видят отечество свое не здесь, где их питает родная земле, где лежит прах их отцов Славян, где на поприще жизни общественной собратия требуют их содействия, где связывает их священная верноподданническая клятва; но мечтают видеть его там, где думают найти свободу буйной, дикой воле и необузданным страстям своим. Они к несчастью сеют еще иногда втайне вредные правила и внушения в слабые неопытные сердца. От сих то плевел, от сей язвы общественной, защищайте, вместе со всеми благомыслящими, предстоящее вам юношество, если долг или снисхождение начальства дозволят оному быть вне стен сего заведения. Да юный рассадник сей доставит усердных и просвещенных слуг Отечеству и Государю, да гордится ими Россия, и да будут они елеем, исцеляющим прежние язвы несчастных раздоров, и звеном, связующим на вечные времена единодушием и любовью родные племена Великого Русского Царства.

Помолимся с Церковью к Богу Создателю, Вседержителю и Содетелю всех; да призрит на дом сей, утвердит его на твердом камне Божественного Евангельского гласа, благословит его, и хотящих в нем жить освободит от всякого навета сопротивного. Аминь.

IV слово

произнесенное 8 мая 1845 года пред Всенощным Бдением накануне праздника Святителя и Чудотворца Николая, по случаю перемещения в Вильно Литовского Епархиального Управления и открытия Кафедрального Николаевского Собора.

Господи, во свете лица Твоей пойдем,

и о имени Твоем возрадуемся во веки.

Этими словами, в день Преображения Господня, Церковь приглашает верных к таинству Причащения. По Промыслу Всевышнего, по гласу Церкви Всероссийской, по воле Благочестивейшего Государя, Церковь Литовская Православная вступает ныне на новый путь, и как бы таинственно преобразуется к новой жизни, к новому поприщу. Приступая, так сказать, к сему таинству преображения, мы, члены этой последней церкви, пастыри и овцы, больше нежели когда либо, имеем нужду воззвать к преобразившемуся некогда Спасителю нашему: Господи, во свете лица Твоего пойдем, и о имени Твоем возрадуемся во веки.

Забудем прошедшее. Забудем те горестные времена, когда Православные, насадившие, утвердившие и распространившие в сем, некогда престольном, граде свет веры Христовой, считались чуждыми в собственном своем достоянии; когда они подвергались здесь нестерпимому гонению, уничижению, порабощению; когда они, едва терпимые, остались маленьким только стадом, как бы памятником и указателем прошедшего. Забудем, говорю, все это – и горести и страдания. Не станем приписывать человекам того, что было несомненно в предвечных судьбах Всевышнего. Но забывая о прошедшем, позвольте, Православные Христиане, указать только здесь на оное, и в назидание и утешение ваше, представить в нескольких словах настоящее: дабы мы могли убедиться, что Провидение, подвергая Церковь Святую тягостным испытаниям, не оставляет её своим покровом; дабы мы, зная настоящее наше положение, могли с верностью определить поступки наши в будущем, и с полным упованием довериться тому же мудрому Провидению, во все дни взывая: Господи, во свете лица Твоего пойдем.

Недовольно, что Церковь Литовская Русская, искони православная, вытеснена из городов в скромные села. Она было – изменилась в пастырях и овцах, верой, церковными правилами и Богослужением. Она почти забыла свое происхождение и отступилась – было от своей матери Восточной Кафолической Церкви. Но приспело время искупления. Премудрый Зиждитель, избравший смиренный вертеп Вифлеемский для рождения от Пречистые Девы Единородного Своего Сына, избрал и для обновления Церкви Литовской не блестящий град, а смиренный уединенный уголок, находящийся под особенным покровом Пречистой Девы, прославленной в чудотворной иконе Жировицкой.6 Здесь Православные Христиане, благостию Божией, предстательством небесной Владычицы, преобразились мы верой, возвратясь к чистым догматам древней Православной Церкви; преобразились духом, возвратясь к постановлениям и сообществу с родной нашей матерью Всероссийской Церковью; преобразились сердцем, обновя чувства родственной любви к великому общему нашему Русскому племени и Русскому Отечеству. Здесь, старцы с радостным умилением видели возвращение к прежнему церковному порядку, которому они следовали по большей части в начатках своей жизни. Здесь, зрелые мужи взвешивали прошедшее с настоящим, хитросплетение лжи – со светлыми указаниями здравого смысла; и преклонили умы и сердца свои перед непреложной истиной. Здесь юноши, приобретая отличное умственное образование в истинном духе христианские Православные Церкви, учились любить, вместе с сей духовной своей матерью, и земное свое отечество, Русь Православную. Здесь, даже слабые жены, столько подверженные предрассудкам и одностороннему увлечению, прозрели перед очевидностью.

И все это было делом не более десяти лет! Если с этим кратким временем сравним необозримое пространство пути преобразований, по которому прошли мы столь тихо, столь верно, столь благополучно: то не неизвинительно для нас некоторое чувство самодовольствия. Но нет, Всемогущий, не нам, не нам, а имени Твоему подобает подвиг великого сего дела. Напутствуемые духом Твоей мудрости, направляемые святой Твоей волей, поддерживаемые всесильной Твоей десницей, мы прошли тяжкое, но вместе утешительное, поприще, ко славе имени Твоего; и повергаясь ныне в прах пред неисповедимыми судьбами Твоими, молим Тя, Господи, дай нам только взывать и уповать, что и мы ходили во свете лица Твоего.

Теперь Церковь Литовская, благодарение Всевышнему, утвердилась уже в воспринятой вновь прародительской вере и в неизменном единении с Православной Церковью; и мы, верные чада её, укрепились духом и сердцем в горниле пятнадцатилетних небезтягостных испытаний. И вот, из уединенного уголка, предназначенного Провидением для нашего перерождения, грядем мы целым священным сонмом к древнему нашему достоянию,7 в места, украшенные священными для нас воспоминаниями; – где отцы наши подвизались к водворению и распространению истинного Евангельского света; где они боролись прежде с язычеством, а после – с преобладанием чуждого церковного владычества; где они страдали и молились, – и страданиями и молитвами своими сохранили и приготовили для нас сладкую, радостную минуту нынешнего торжества!

И какое торжество! Взгляните на этот собор, который мы, четыре года тому назад, посвятили на служение Церкви Православной: он имеет ныне многочисленных достойных служителей слова Божия; обеспечен обильными средствами содержания, и предназначен великолепной кафедрой Иерарха, предстоящего Литовской Православной Церкви.

Тут, невдалеке, древняя Николаевская Церковь, восстановленная в настоящем виде знаменитым ревнителем православия Константином Острогским, закрытая 8 от взоров сторонних, как закрывалось здесь всё Русское Православное, ныне обращается в истинный храм молитвы, для многочисленных Православных прихожан; обеспечена средствами содержания и достойным причтом.

Несколько далее есть еще более замечательный памятник церковной древности, первая Христианская в Вильно Пятницкая Церковь, столько раз в смутные времена истребленная и возобновленная; потом оставленная запустению, и теперь существующая только в разрушающихся стенах, едва кому известных.

Там, по другую сторону, виднеется древняя Святотроицкая Обитель. Здесь находится священная икона Божией Матери, писанная, как

гласит предание, Лукой Евангелистом, привезенная в Вильно Еленой, дочерью обновителя России Иоанна III, а женой Литовского Князя Александра. Из обители сей, любомудрое Православное братство рассевало некогда свет просвещения па целую Литовскую Церковь, и потому она подверглась в самом начале насильственной власти врагов Православия. Здесь то, при столь священных воспоминаниях, учреждается ныне новый светильник9 высшего образования, для духовного православного юношества Литовской Церкви, в таком размере и с такими способами, каких не видели еще западные области нашего Отечества.

Тут, насупротив, высится Святодухов Монастырь. Угнетенные со всех сторон, вытесненные из Монастыря Троицкого, Православные здесь основали благочестивое пристанище: в нем защищали Веру отцов своих, и при всех превратностях времени сохранили обитель сию непричастной отступничеству. Она одна устояла в Православии, как бы для сохранения драгоценнейшего памятника Православия в городе Вильно – священных мощей первых Мучеников Литовского края, чтимых Православной церковью: Антония, Иоанна и Евстафия. Она, обеспеченная ныне обильно средствами содержания, предназначается быть путеводительницей к иноческой жизни для Литовского края; и существование её связано с местожительством главного Иерарха в сем крае.10

Тут же,11 под сенью обители сей и трех святых Мучеников, мощами в ней почивающих, открываются многолюдные духовные училища для маловозрастного юношества, долженствующего быть первоначальным рассадником пастырей и учителей Церкви Литовской.

Вот утешительные явления для всех нас, православные Христиане! И как не возблагодарить нам Всевышнего, как не воззвать к Нему из глубины сердец наших: Господи, во свет лица Твоего пойдем, и о имени Твоем возрадуемся во веки!

Но воздавая Промыслителю всяческих дань благодарности за милости, на нас излиянные, не забудем, что после Бога, всем этим обязаны мы Помазаннику Его, Благочестивейшему нашему Государю. Без Его мудрых указаний, без Его отеческого попечения, без Его Царских щедрот, мы до сих пор, может быть, коснели бы еще в прежнем горестном положении, несли тягостное иго прежнего чуждого преобладания. О! да не истребится же никогда благодарность из сердец наших и потомков наших; да останется на веки в скрижалях Церкви. Православные память неисчислимых благодеяний земного её Блюстителя и Покровителя, Государя Императора Николая Павловича.

Но благодарность наша да не будет одним только пустым звуком. Исполнение нашего долга должно служить лучшим ее доказательством и приятнейшим даром, – я в том уверен, – для великого сердца Благочестивейшего нашего Благодетеля. Чем обязаны мы собственной нашей Православной Церкви, а чем иноверным нашим собратиям, с которыми повсеместно соприкосновенны, – не будет излишним напомнить вам здесь, благочестивые слушатели.

Стремиться к совершенству – есть предназначение всего человечества, – главнейшая заповедь Небесного нашего Искупителя, – священнейшая цель всей жизни каждого из нас, Христиане. Остановить это стремление в природе значит произвести разрушение смерти; остановить его в мире нравственном значит уничтожить все благородные движения души и сердца; остановить его в смысле Евангельском значит подвергнуться участи нерадивого раба, зарывшего в земля вверенный ему талант. Нам особенно, чада Литовской Церкви, необходимо иметь в виду беспрестанно сей непременный завет всего бытия; – нам, для которых, сверх стремления к совершенству человеческому и христианскому, предстоит еще выполнить многое в смысле иерархического и церковного устройства, столь необходимого для окончательного скрепления нашего видимыми узами с общей Православной Церковью, которой мы ныне уже сыны вернейшие и усерднейшие. Эта мысль да не оставляет нас денно и нощно; приложим все силы для укрепления, что в нас немощно, – для возбуждения, что дремлет, – для довершения, что начато, – для поддержания, что уже крепко; и да будем мы некогда украшением Православной Церкви, принявшей и лелеющей нас с толикой любовью.

Чем же мы обязаны иноверным нашим братиям? – Любовию, любовию, любовию! – повторяю, и всегда повторять буду с возлюбленным учеником Иисуса Христа, столь глубоко проникнутым сей священной Его заповедью. Но, скажете вы, может быть: нас не любят, нас поносят, нам недоброжелательствуют. Нет, они только нас не знают, нас не понимают. Но если бы нас и не любили: неужели мы напрасно ученики Бого-Человека, завещавшего нам любить и ненавидящих нас? Если бы нас и поносили: то неужели мы лучше и достойнее Спасителя, всю Свою земную жизнь подвергавшегося поношению и клевете? Если бы нам и не доброжелательствовали, то неужели имеем мы право жаловаться малодушно, после страдальческой жизни, а еще более страдальческой смерти, которой искупил грехи наши Рожденный по плоти от Пречистые Девы Марии? Так, Православные, одна только любовь может усладить всё, что есть тягостного, в непреклонности нашего долга, при нынешнем несчастном разделении Церкви Христовой. Любовь извинит заблуждение, стараясь оное рассеять. Любовь отклонит прекословие, жертвуя своим самолюбием, минутной слабости ближнего. Любовь умирит страсти кротостью ангельского смирения. Любовь перенесет скорби и напасти, ради спасения заблудших собратий. Любовь победит ненависть, творя добро и ненавидящим нас. Любовь устранит недоумения, производящие раздор непримиримый, и, может быть, соединит во едино, что мы с горестью сердца видим разделенным вековыми заблуждениями и страстями.

Вот, Православные Христиане, общее начертание обязанностей наших к Церкви нашей и к нашим иноверным собратиям! – Их то исполнять значит: ходити во свет лица Господня. Буди же мне свидетель, сердцеведче Господи и воздаятель обета моего! Ты знаешь, что глубокое убеждение было началом и неизменным сопутником тяжкого, но и не незавидного, поприща, которое я пройти удостоился; что долг служения Церкви и Отечеству был всегда моим неизменным руководителем; что сему долгу подчинял я вполне человеческие побуждения; что благо вверенной мне паствы было и будет всегда искреннейшим желанием моего сердца; что вся моя жизнь будет посвящена трудам и усилиям, дабы поставить сие словесное стадо на ту степень духовного совершенства и церковного устройства, чтобы оно могло быть светильником в истинной Церкви Христовой. Ты знаешь также, что исполнение лежащего на мне долга никогда не сопровождалось во мне неприязненными чувствами к отделенным от нас по вере братиям; что все мои с ними сношения растворялись внутренним чувством любви и долготерпением, часто, может быть, даже излишним; что это чувство любви к ним есть обетом всей моей жизни, и малодушная ненависть не коснётся моего сердца даже тогда, если бы мне пришлось запечатлеть кровию это душевное расположение.

К вам теперь обращаюсь, добрые пастыри, во вверенном попечению моему стаде Христовом. Шестнадцать уже истекло лет, как я предстою благочестивому вашему служению. С сердечным умилением всегда я воспоминаю ту просвещенную ревность, с которой поборали вы благому делу; то усердие, которое столь облагораживает и украшает самые неблагодарные труды; ту любовь и полную доверенность, с которой вы следовали моему руководству. Благодарю, благодарю вас за всё это! и молю: да будете мне и наперед столь же бодрыми и усердными сослужителями в возделывании вертограда Христова, и да украсит Спаситель некогда вас вместе со мной нетленным венцем доброго подвига.

Но добрые пожелания наши и исполнение их – в руце Твоей, Подателю всех благ, Господи! К Тебе припадаем здесь целым Православным стадом и смиренно молим: настави нас по пути истины, руководи сердца наши, укрепи немощные силы наши; да исполним святую волю Твою, и пойдем во свете лица Твоего, и о имени Твоем возрадуемся во веки. Аминь.

V слово

произнесенное в 8 день Сентября 1845 года, в церкви Виленского Свято-Троицкого монастыря, при открытии Литовской Семинарии и Духовных Училищ.

Образ буди верным, словом, житием,

любовью, духом, верой, чистотой.

1. Тим. Гл. 4. Ст 12.

Едва семь минуло седмиц, когда я вас, возлюбленные о Христе чада, благославлял в последний раз в Жировицах на временное отдохновение. Теперь собрались мы вновь, если не для новых трудов, то на новом поприще. Вместо прежнего уединения, находитесь вы среди многолюднейшего града. Прежние скромные жилища заменились для вас зданиями более обширными и удобными, которые Богу споспешествуют, приготовлены так благовременно при всех препятствиях, и ожидают еще устройства более благолепного, более цели соответствующего. Будем уповать, что десница Всевышнего отвратит и напредь умышленные и неумышленные преграды благому делу, и поможет нам оправдать ожидание Церкви Православной и Августейшего её Покровителя.

Чего же от вас ожидает, возлюбленные дети, Матерь Святая Церковь, и добрый Отец Благочестивейший Государь? – Того, чтобы вы сделались достойными пастырями словесного стада Христова, и долг мой, наставить вас в этом, или лучше, указать вам ныне образ истинного пастыря.

Буди образ верным словом, житием, любовью, духом, верой, чистотой: сказал Апостол одному из учеников своих; и можно ли определить с большей ясностью, большей полнотой, совершенство Христианского пастыря!

Буди образ словом, – потому что слово есть первейшее орудие назидания и соблазна, – и горе пастырю, если слово его, вместо первого, поведет к последнему. Но слово останется пустым звуком, если поступки наши будут противоречить нашему учению, – вот почему Апостол продолжает: буди образ житием. Но разве нет людей, у которых в устах мед, а в сердце яд? разве нет и таких, которые под благовидными поступками скрывают богопротивные пожелания и даже добрые дела употребляют для тайных преступных целей? Знал это Апостол, и потому присовокупил: буди образ верным любовью, духом, верой, чистотой. Любовью, – отвергая всякие собственные виды в действиях на пользу ближнего. Духом, – предпочитая пользы духовные телесным, и спасение души всяким мирским выгодам. Верой, – руководствуясь не собственным суемудрием, но основываясь на учении Христовом. Наконец чистотой – сим главнейшим знаком отрешение нашего от уз телесных, и вернейшей порукой чистоты наших действий и намерений.

Приблизить вас к сему образцу, сколько позволяют силы человеческие, есть цель заведения, в которое вы поступили, есть непременный долг ваш, юноши, дабы вы могли удостоиться высокого звания пастырей в Церкви Христовой, требующего столько познаний, столько усердия, столько бескорыстия! Пасите, еже в вас, стадо Божие, – говорит Апостол Петр, – посещающе не нуждею, но волей и по Бозе; ниже неправедными прибытки, но усердно. Ни яко обладающе причту, но образа бывайте стаду. 1. Петр. гл. 5. ст. 2, 3. Не забывайте и того, что, по словам Апостола Павла, пастырю подобает быти: держащемуся верного словесе по учению, да силен будет и утешати во здравем учении, и противящиеся обличати. Тит. гл.I. ст.9.

Сия последняя обязанность, едва ли на ком будет лежать более, в мирствующей благоденствующей Всероссийской Церкви, как на вас со временем, духовное юношество Литовской Епархии! Куда вы ни обратитесь, всюду найдетесь в соприкосновении с разномыслящими по вере. На всяком шагу встретите необходимость: или защищать собственную Церковь от неправых толков, или рассеивать заблуждения иноверцев, укоренившиеся вековыми предрассудками. И горе вам, если не приобретёте столько познаний, чтобы святая истина восторжествовала в устах ваших! Паче же горе вам, если жизнью порочной, неблагочестивой, будете уничтожать плоды вашего учения!

Не срамляя вас сие глаголю (да позволено мне будет сказать словами Апостола): не срамляя вас сие глаголю, но якоже чада мои возлюбленные вразумляю. Аще бо и многи пестуны имате о Христе, но немноги отцы. О Христе бо Иисусе благовествованием аз вы родих. 1Кор. 4:14.

Многие из вас помнят, а другие слышали, в коль беспомощном и бесприютном положении находилось духовное юношество здешнего края, пятнадцать лет тому назад. Если оно теперь исторгнуто из прежнего уничижения, обеспечено средствами отличного духовного воспитания: то вы сим обязаны, по Боге, милости и щедротам общего нашего Отца, Благочестивейшего Госудая Императора. Но, не как ли отец ваш, заботился и я об устройстве для вас многочисленных приютов духовного просвещения? Не как ли отец призревал в них особенно сирот и неимущих? Не как ли отец, радел я о возможном для вас удобстве, при всей ограниченности прежних средств содержания? Не как ли отец, старался я доставить вам достойнейших наставников? Не как ли отец, руководил я вас при всяком случае спасительными наставлениями? Не как ли отец, заботился я обеспечивать участь оканчивавших учение, соответственно достоинству каждого, без всякого лицеприятия? И после всего этого, не слышали ли вы неоднократно, что от вас я не требую другой благодарности, кроме того только, чтобы вы были достойными пастырями в Церкви Православной?

Так, возлюбленные дети, и любовью и заботами, и трудами, и благовествованием, приобрел я, кажется, название вашего отца. О, не отказывайте же мне никогда в сем сладостном имени! а еще более, не посрамите его поступками чуждыми Благодати. По моему недостоинству, не смею без трепета продолжать слов Апостола, не смею сказать с его дерзновением: молю вас, подобни мне бывайте. Но не найдёте ли и во мне нечто к подражанию? По крайней мере, я могу сказать: будьте мне подобни – в стремлении к строгому исполнению долга; будьте мне подобни – в ревностном усердии к преуспеянию Святой нашей Православной Церкви; будьте мне подобны в твердости на трудном поприще служения; остальное, надеюсь, благодать Божия восполнит изобильно: и когда достигнете некогда пастырского звания, вас уже ни удивят, ни опечалят слова Апостола Павла: укоряеми благословляем, гоними терпим, хулимы утешаемся. (1Кор. 4:13).

О Пресвятая Дево Богородице, сохранившая нам драгоценный залог своей благости в Священной Твоей Иконе, уже столько веков присущей сей обители! Буди и на всегда присуща обновляемому ныне здесь под Твоим покровом духовному вертограду! Соблюди его цела, невредима, от всякого навета злого свободна. Призирай, яко Матерь, юношей сих! Озаряй их разум светом истины; храни сердца их в неизменной чистоте; и соделай их добрыми пастырями и непоколебимыми столпами Православной Церкви в здешнем крае. Аминь.

VI слово

произнесенное 6 Декабря 1845 года, при освящении приходской Николаевской Церкви12 в городе Вильно.

Повем имя Твое братии моей,

посредь церкви воспою Тя!

Псал. 21,23.

В сих хвалебных словах ко Господу Богу священный Псалмопевец слил и скорбь о прежних бедствиях и благодарность о избавлении от них, и надежду на лучшую будущность. Подобные чувства должны необходимо исполнять ныне и наши сердца, Православные Христиане!

Если вспомним, каким превратностям подвергался храм сей в течение трех веков, в каком он находился стеснении, запустении: тяжкая скорбь невольно стеснит сердца наши. Но если подумаем, что при всех тягостных обстоятельствах, храм этот сохранился цел и невредим; что мы обновили его ныне посвящением в дом молитвы, собравшемуся вновь в Вильно немалочисленному православному стаду: то пламенная благодарность ко Всевышнему возносит души наши. Если же сравним обстоятельства прежние с настоящими; если обновим в мысли только то, чего мы были сами свидетелями в здешней стране: то сладостная надежда не может не коснуться сердец наших.

Неужели напрасно храм сей Святителя Чудотворца Николая воздвигнут ревнителем православия Константином Острогским в то время, когда Церкви Православной предстояли здесь со всех сторон опасность и тягостное испытание? Неужели напрасно устоял он доныне верным памятником прошедшего? Неужели напрасно соединяет он видимым звеном две столь разнородные эпохи Церкви Православной: прошлого уничижения и нынешнего возрождения? И почему же нам не питать сладкой надежды, надежды, самим Спасителем завещанной всем Христианам: что может быть недалеко обновление Всеобщей Церкви всеобщим её соединением в одно тело?

Легкомысленные Евреи вопрошали Моисея, зачем он вывел их из Египта в пустыню (Числ. 20:4). Не будем столь дерзновенны, столь неблагодарны. Не станем вопрошать судеб Всевышнего, зачем Церковь Православная подвергалась в здешней стране столь продолжительному испытанию, запустению. Лучше, восчуствовав видимую ныне над ней благодать Божию, быв свидетелями её преуспеяния, воскликнем ко Господу с Царем Давидом: повемы имя Твое братии нашей, посреде церкве воспоем Тя.

И как нам не радоваться, не славить Господа! Три месяца тому назад, храм сей был еще в запустении и служил нам как бы укором. Ныне он уже обновлен и украшен, хотя скромно, не великолепно, но прилично; и то по большей части старанием и пожертвованиями одних лиц, составляющих новую паству сей Церкви. Они вам известны, Православные Христиане, сии благотворители, возлюбившие благолепие дома Господня, отделившие от ограниченного достояния своего посильную часть во славу Всевышнего. Да обрящут они благодать пред Ним за благочестивый их подвиг, а Церковь, по словам Премудрости (44, 14), исповесть похвалу их.

Пример сих благотворителей храма Божие да будет спасительным побуждением для всех нас, благочестивые Христиане. Больно сказать, что часто бедные, от крупиц скудного своего состояния, более жертвуют во славу Господа, нежели те, которые наделены от Него изобильно благами мира. Иной расточает достояние свое на пустые предметы роскоши, а пожалеет златицу в помощь несчастным страдальцам. Иной посвятит тысячи, чтобы для минутного развлечения приготовить увеселение, часто в навечерие праздников, когда Церковь молится, а иногда плачет: – и откажется пожертвовать малую лепту на украшение храма Господня. Простите мне, Православные, эту истину, столь простительную в обители Истины. Вы знаете общую скудость храмов Божиих в нашей стране. Сколь ни важны пожертвования для них Царя Благочестивейшего; они однако же не могут восполнить скудости усердия в самом православном стаде. Стадо это составляют еще ныне в здешней стране люди беднейших классов; и тем более необходим спасительный пример тех, которым Бог дал более средств благотворить дому Его. Не забывайте, что Церковь молится ежедневно о своих благодетелях, а Всевышний не оставляет награждать доброе дело, и каждое самомалейшее из них записывается в книге судеб.

Эта скудость, этот легкий упрек нашему небрежению, да не смущает, однако же, сердец наших при нынешнем торжестве. Оно наполняет нас радостью и поселяет в нас многое, многое упование о будущем. Станем молить Всевышнего, да надежда наша не оскудеет, и узрим вся благая Иерусалима на Церкви Святей Его! Возрадуемся и о том, что освещение древнего храма сего совместилось с празднеством драгоценным для каждого православного с Тезоименитством благочестивейшего Государя, первейшего благотворителя храмов Божиих, бодрого во всякое время поборника на благочестивый подвиг. Восхищенные и местным Церковным торжеством, и торжеством Царственным, возблагодарим Господа, и повемы имя Его братии нашей, и посреде церкве воспоем Его! Аминь.

VII слово

произнесенное в 29 день Февраля 1848 года, в Неделю Православия, по случаю совершившегося, в первый раз в городе Вильно, священного последования, на этот день положенного.

аще же и Церковь преслушает,

буди тебе яко же язычник и

мытарь. Мф.18:17.

Многие, особенно из простолюдинов, думают, что Церковь Православная, в священном Последовании, только что нами совершенном, проклинает иноверцев, и слово это понимают в самом ненавистном значении. Да не будет! Церковь Святая, по завету Спасителя, учит нас молиться о соединении всех, молиться и о ненавидящих нас; учит благословлять, а не проклинать.

Обратимся к Евангелию, которое Церковь указала читать ныне: в нем, как в зерцале, видны её мысль и намерение. Здесь Спаситель завещавает ученикам своим не презирать ни единаго от малых       прииде бо. Сын человеческий взыскати и спасти погибшего. Здесь указывает Он на заботливость пастыря, оставляющего девятьдесят и девять овец, и ищущего едину из них заблудшую. Здесь учит, как исправлять согрешающего брата: обличи его пред тем единем; если не послушает, обличи пред двумя или тремя; если и тогда не послушает, повеждь Церкви; если же и Церковь преслушает, буди тебе яко же язычник и мытарь. Здесь, наконец, обещает Апостолам, что связанное ими на земли, будет связано на небеси; а разрешенное на земли, будет разрешено на небесех.

Следуя сим божественным указаниям, пользуясь этой величайшей властью, Церковь Православная, в нынешнем торжестве, старалась выразить попечение своё о вверенном ей стаде; утвердить его в единении Веры; соблюсти, по слышанному вами завету Апостола, от творящих распри и раздоры …      и от прельщающих сердца незлобивых. Рим. гл. 16, ст. 17, 18.

Вы знаете, православные, что Церковь Христова не раз подвергалась тягостным испытаниям, обуреваема была распрями и раздорами от чуждых Евангельскому слову лжеучений; что лжеучители давно уже осуждены Вселенской Церковью и что истинное учение утверждено Ей на незыблемых основаниях. Чтобы соблюсти это учение, чтобы предостеречь от противных оному лжеучений и умствовании, Церковь Православная, со времени последнего Вселенского Собора, учредила провозглашать торжественно, в первую неделю Четыредесятницы, истинное учение Веры, и тут же обличать противные оному заблуждения.

Вот истинное значение настоящего торжества! И вы слышали, благочестивые, с каким благорассмотрением и любовью поступает в нем Православная Церковь. Она не указала ни на одну иноверческую Церковь, ни на одно лицо, даже из ересеначальников; но молиться с горячностью: „чтобы Господь соблюл Свою святую Церковь невредиму и непреобориму от ересей и суеверий, утишил раздирание её, обратил всех отступивших к познанию истины и сопричислил их к избранному своему Стаду, укрепил верных своих в Правоверии и сотворил, да всюду прекратятся ненависти, вражды, обиды и прочие беззакония, и да царствует в сердцах наших истинная любовь.“

А слово анафема, которое мы слышали гремящим на противящихся истинному учению Церкви? – спросите меня, Православные. Да, это ужасное слово! Оно знаменует отлучение, отсечение от тела истинной Церкви Христовой – от несомненного источника спасения душ наших и вечного блаженства. Но думаете ли, что это слово поражало одних иноверцев? – Трепещите, православные, чтобы оно не относилось и к нам самим!... Разве между чадами Православной Церкви нет неверующих, нет вольнодумцев? Разве может быть кто из нас вполне уверен, что Веру, преподанную нам Церковью, исповедует он во всей чистоте, без кривых толков и легкомысленных сомнений? Разве не слышали вы Евангельских слов Спасителя: кто преслушает Церковь, буди тебе якоже язычник и мытарь, то есть, как непринадлежащий Церкви, или недостойный принадлежать к ней? Разве сии слова не та же анафема? А кто из нас может похвалиться нелицемерно, что он истинно покорный сын Церкви, что вполне исполняет её веление? Разве напрасно Церковь Православная, предавая ныне анафеме все лжеучения, указывает поименно только на два лица, – и эти лица – преступные дети собственной нашей Церкви – Гришка Отрепьев и Иван Мазепа?

Итак, вместо торжества над иноверцами, обратим, Православные, со смирением взоры на собственные наши язвы, чтобы уврачевать их благовременно. Посмотрим беспристрастно, каковые мы дети матери нашей Церкви Православной, и не подвергаемся ли сами отвержению, которое гремело здесь во всеуслышание?

Пастыри Церкви Христовой! Были ли вы верными блюстителями словесного стада, попечению вашему вверенного? Назидали ли вы оное душеспасительным учением, берегли ли его от восхищения и пожрания волков несытых? Довольно ли горели священной ревностью к преуспеянию Церкви Православной? Предпочитали ли вы всегда долг пользам вашим? Всегда ли защищали истину и не оскверняли ли её низким человекоугодничеством? Словом, уверены ли вы, что достойно носили священное иго, возложенное на вас Церковью, и можете ли в том дать отчет пред страшным судом?

Довольно ли горели священной ревностью к преуспеяний Церкви

От пастырей обратимся к пастве.

Церковь Православная устраивает храмы Божии с подобающим благолепием, совершает умилительные богослужения, предлагает чадам своим душеспасительную трапезу; а есть православные, которые пренебрегают этой пищей духовной, предаются вместо того пустым забавам, пред важнейшими праздниками учреждают, как бы нарочно, светские увеселения, и похваляются иногда, что после ночного утомления не были на богослужении. Что они скажут ныне пред Церковью Святой ?

Церковь Православная, с матерней заботливостью, старается доставить своему стаду просвещенных и достойных пастырей; а есть православные, которые ищут духовных, скудных учением, скудных поведением, и руководствуются слепые слепыми. Чем извинятся они ныне пред Церковью Святой?

Церковь Православная старается водворять между чадами своими мир и согласие, соединить всех узами любви Христовой; а есть православные, которые, для низких своих целей, сеют ненависть и раздор между чадами своей Церкви, между паствой и пастырями, и в том полагают как бы житейскую мудрость свою. Посмеют ли они сознаться ныне в этой диавольской мудрости пред Церковью Святой?

Церковь Православная стремится к преуспеянию своему, к просвящению заблудшихся, к возвращению отщетившихся от неё в недра свои – в недра истины; а есть православные, которые не только равнодушны к священному её рвению, но даже готовы, подобно Иуде нечестивому, предать ревностных пастырей. Посмеют ли они поднять ныне глаза пред Церковью Святой?

Церковь Православная старается блюсти свое достоинство, врачует по возможности в своих чадах немощи, свойственные, к несчастью, природе человеческой; прикрывает покровом любви легкие, иногда невольные прегрешения: а есть православные, которые, с каким то сатанинским удовольствием, собирают самые бессмысленные толки, вести, клевету, выдуманные врагами Церкви и Отечества, и, как нечистые сосуды, разносят нечистое отребье; как новые Хамы, насмехаются над матерью своей; как нечестивые Копронимы, осквернеют священную купель, возродившую их от смерти к жизни. Посмеют ли они предстать ныне пред Церковью Святой? А если посмеют, то не отзовется ли в глубине сердец их ужасное слово, недавно нами слышанное: анафема, анафема!!

Если человек падает по слабости природы, вы это понимаете, Православные. Если им руководствует легкомыслие, это не необыкновенно. Если он увлечен корыстью, и это вас не удивит. Но что скажете вы о тех, которые в пренебрежении религиозных обязанностей, в поношении своей Церкви и своего Отечества, ищут похвалы от иностранцев, от иноверцев? Несчастные слепцы! получая от них двусмысленную улыбку, думают, что это улыбка одобрение: нет, это улыбка презрения, презрения!

Простите мне, Православные, горькие эти истины, жесткие, может быть, слова. Но неужели мне забыть долг Архипастыря? Оставить заблуждающихся грешников, без спасительного, хотя, может быть, и болезненного врачества, без побуждения к раскаянию и возвращения на путь истины? Неужели мне ожидать, пока последний трубный глас призовет нас к последнему суду, и Судия строгий скажет нерадивому пастырю и преступным овцам Евангельскими словами: не вем вас (Мат. гл. 25, ст. 12); или поставит нас с сущими ошуюю и возгласит: идите от Мене проклятии во огнь вечный (Мат. гл. 25, ст. 41). Да и теперь ли щадить мне явные, или прикрытые лицемерием пороки, когда, в наказание грехов наших, подвигается к нам страшная язва, могущая внезапно призвать всякого к строгому отчету в своих деяниях пред всеведущим, нелицеприятным Судией!

Исполнив скорбный, тягостный долг обличения, позвольте, Православные, облегчить сердца наши надеждой, что в здешней пастве не много найдётся людей, которые вполне заслуживают слышанные вами упреки; что и сии люди, Божией благодатию, обратятся на путь долга и истины; что вскоре не станет у нас, кого могли бы мы уподобить язычнику и мытарю, как непокорного или недостойного сына Церкви; и что будем, наконец все, верные добрые дети, радоваться преуспеянию и благоденствию доброй нашей Матери Православной Церкви.

А разве нам и теперь нечем радоваться? Вспомните, Православные, что мы ныне в первый раз торжественно исповедуем Православную Веру в том граде, в той стране, где она, через несколько веков, не смела поднять скорбной, удрученной главы своей! Разве это не радость? Вспомните, что девять лет тому назад, в нынешний день в неделю Православия, совершилось благословенное дело воссоединения к Православной Церкви более полутора миллионов Русских, исторженных некогда из недр Её. А разве это не радость?

Но вот ещё легкая скорбь коснулась моего сердца: – позвольте, Православные, раскрыть её пред вами. Не тайно, и к сожалению, слишком не тайно некоторое предубеждение в здешней пастве между древлеправославными и воссоединенными. Знаю, что есть несчастные, которые возбуждают это нерасположение но себялюбивым или корыстным видам; но во многих оно происходит от неведения. Один не находит в здешних местах, что видел в Костроме; другой, – что видел в Орле; а иной знает только Литву; и из пустых недоразумений осуждают единоверных своих собратий. Позвольте заметить вам, благочестивые, что Церковь Православная не знает ни Костромского, ни Орловского, ни Литовского православия; а знает только Вселенское православие и его желает. Потому она требует общего единения в вере, надежде и любви, и не обращает внимания на обыкновения и

разности, порожденные местными потребностями или вековыми привычками, но не противные сущности Православия.

Подражайте же, молю вас, Православные, этому примеру, или лучше сказать, повинуйтесь этой воле Церкви. Не терзайте священного тела Христова, не раздирайте нешвенной ризы Его. Помните, что первый закон Веры есть закон любви. Она истребит между нами поводы прекословия, сольет нас во едино и утвердит это единение лучше всех наших близоруких соображений и попреков.

Вы слышали, Православные, с какой признательностью Церковь помянула ныне всех о православии подвизавшихся словесы, писании, учении, страдании, и богоугодным житием. Вы слышали, с каким доброжелательством приветствовала она ныне всех православных Христиан, право содержащих спасительную Веру и повинующихся Христовой Церкви. Постараемся же быть достойными этой признательности, любви и попечения о нас Церкви Православной, и пред Святыми Иконами, предлагаемыми Ею ныне к поклонению, дадим священный обет: быть верными и покорными детьми Её, исполнять святые веления Её, не нарушать в ней мира и тишины, стараться о достоинстве и преуспеянии Её, и вместе с ней прославим Всевышнего, толико благодеющего Ей и нам детям Её!

Слава Тебе Богу, Благодетелю нашему во веки веков! Аминь.

VIII слово

произнесенное в 14 день Апреля 1851 года, по освящении Пещерной церкви во имя Святых Мучеников Антона, Иоанна и Ефстафия, в Виленском Святодуховом первоклассном монастыре.

Возвеличите Господа со

мною и вознесем его Его вкупе Псал. XXXIII. 4.

И ещё, Православные Христиане, сподобил нас Господь устроить новый храм молитвы, новое прибежище в скорбях и немощах наших.

Минуло уже пятьсот лет, когда пострадали в Вильно позорной смертью за Веру Христову Святые мученики Антоний, Иоанн и Евстафий. Церковь Православная давно уже сопричислила их к сонму Угодников Божиих; празднует память их в нынешний день, и в сей же день читает нам назидательные их житие.

Между тем драгоценные мощи сих первых Мучеников в литовском крае покоились безгласно под алтарем церкви Святого Духа, в которой стоим мы ныне на молитве. Может быть, церковь сия, из многочисленных православных храмов, бывших некогда в Вильно, одна с обителью своей устояла в Православии, потому единственно, что основана самым делом на Святых Мученицех. Не без особого промысла Божия, Мощи сии сокрыты были столь долгое время под спудом от взоров жителей здешней страны. Не без особой цели, явились они светло тогда именно, когда Православие воскресло в Литве и её некогда престольном граде Вильно, когда чада Православной Церкви, столь долго ей чуждые, возвратились на лоно Её.

Вот почти у нас на глазах, над вратами богоспасаемого нашего града, стоит, как бы на страже, русская православная икона Божией Матери, ныне уже не наша.13 Вы знаете, Православные, с каким благоговением, с каким рвением, обращается к ней в своих молитвах всё здешнее Христианское население, самое близкое нам по сердцу, самое близкое по Вере: но к несчастию, чуждое по церковному единению. Не смутное ли воспоминание прошедшего, не кровь ли праотцев, текущая в их сердцах, есть источником сего рвения, сего благоговения? И в нынешнем благодатном прославлении Святых Мощей, не есть ли перст Божий, указующий сим иноверным братиям нашим, что православная мученическая кровь впервые оросила здешнюю страну и престольный град её, и что страна сия есть древнее достояние Руси Православной?

Но не станем проникать дерзновенно в неисповедимые судьбы и намерения Всевышнего. Часть наша и без того велика. У нас неоцененная святыня Страдальческих Мощей, и пещера, где они искони почивают, по благословению Святейшего Синода, преобразилась в храм Божий, который сподобились мы освятить ныне во имя Святых Мучеников Антония, Иоанна и Евстафия.14 Теперь на всякий день готово нам душевное утешение: приносить бескровную жертву тела и крови Христовой у самых Мощей Угодников Божиих, принесших себя в жертву за Христа.

Возвеличите же Господа со мною, и вознесем имя Его вкупе.

И усомнится ли кто в душевном утешении, ожидающем нас во всякое время у гроба Святых наших Мучеников?

Не усомнится в том мать, потерявшая любимое дитя, но видящая уже оное в ангельском сонме Угодников Божиих. Не усомнится жалкая вдовица, плачущая над гробом супруга, и жаждущая соединиться с ним на веки. Не усомнится в том несчастный, который лишь в надежде будущей жизни видит облегчение страданий, гнетущих его беспощадно. Не усомнится и счастливец, который знает, как бренны и скоропреходящи блага сего мира, как жизнь наша кратковременна. Не усомнится в том слабый грешник, почерпающий силы к лучшей жизни у гроба Угодников, бывших тоже не безгрешными, но преодолевшими немощь свою помощью благодати Божией. Не усомнится и праведник, взирающий на земное своё поприще, как на постоянную борьбу с искушениями, с немощами плоти и духа, и жаждущий получить за гробом облегчение и вечное блаженство, подобно предлежащим нам блаженным Страдальцам.

Жалок, жалок Христианин, который побоится проникнуть в эту пещеру, и ясным спокойным взором взглянуть на гроб и за пределы гроба. Жалок, кто не постигает удовольствия отрешиться иногда от тягостных уз временной нашей жизни, и перенестись мыслию в вечность. Господь облегчает нам ныне, Православные, постигнуть это удовольствие. Мы на Светлой Седмице. Церковь Святая водила нас ко гробу Христову, и мы торжествовали с ней разрушение гроба. Она указывала нам на смерть, и мы видели победу над смертью. Умерший и в третий день воскресший Спаситель наш самым делом возвещает ныне каждому: несмь Бог мертвых, но живых (Марк. XII. 27); и, как бы указуя на предлежащие нам благословенные Мощи Угодников своих, призывает нас к будущей блаженной жизни; да и в настоящей утешает сладостными словами: приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокой вы (Мат. XI. 28).

Да будет за сие благодарение Господу: возвеличите Его со мной, и вознесем имя Его вкупе.

Неужели однако же, Православные Христиане, эту милость, это утешение в мощах Святых Угодников, Бог послал для нас одних? Неужели это сокровище будет питать и живить лишь одно наше скудное стадо? Да не будет. Помните, что мы составляем только частицу Русской Православной Церкви, великого Русского Царства.

Бедные сыны суетного нынешнего века! Вы воздвигаете памятники мелким вашим делам, часто исчезающим при первом дуновении ветра; хотите продлить память минутных, иногда порочных ваших привязанностей, а попираете ногами подвиги, освященные веками и целыми народами. Не такова, слава Богу, наша Россия, не таков Народ Русский.

Народ этот – не случайное скопище пришельцев, действующих под влиянием минутных потребностей и побуждений. Он в памяти людей столько же древен, как и земля безграничная, Богом ему данная, которую населяет он тьмами тем. В течении веков он испытал бесчисленные превратности, и в простоте здравого смысла глубоко постиг: что Всевышний Промысел управляет миром и народами, человеком и человечеством; и что добро, которое изливается на нас частно или общественно, даруется нам благостию всемилосердого Провидения. По сему высокому понятию, народ наш всех творивших ему добро считает орудиями Божиими, и тем самым – память их священной.

Не спрашивайте у этого народа о людях, мнивших некогда заслужить память делами суетного любомудрия и горделивой самонадеянностью, – они забыты.

Но укажите ему на ревнителей, просветивших и утвердивших его в спасительной Вере Христовой, преобразившей человечество. Укажите на бестрепетных исповедников, запечатлевших истину сей Веры кровью своей. Назовите ему пострадавших за правду, подвизавшихся ко благу народа и Церкви Святой. Назовите смиренных иноков, пролагавших пути Вере и образованности в самые непроходимые и дикие дебри. Укажите ему на строителей и благодетелей храмов Божиих. Укажите на поставивших себе в пристанище сирым и вдовицам, в прибежище страждущим и неимущим. Прибавьте только, что все подвижники сии не мечтали о самих себе, не искали собственной пользы; но смиренным сердцем, с полным самоотвержением, посвятили себя добру и истине: – и народ русский будет благоговеть пред ними, как пред посланниками Божиими; назовет их святыми, как Свет Тот, Который творит через них добро и истину; станет почитать их память, и всё от них оставшееся будет для него священным памятником.

Таких то памятников преисполнено любезное наше отечество. Посмотрите на пространство между Байкалом и Неманом, между Белым и Черным морями; оно усеяно священными воспоминаниями. Там драгоценные Мощи Угодников Божиих, здесь останки напоминание сих Святых; там храмы Божии и честные обители, сооруженные нелицемерным усердием; здесь иконы Спасителя, Божией Матери и Святых Божиих, или сосуды священнодействия и орудия честных страданий. Этими памятниками, как бы непрерывной священной цепью, обхвачена и скреплена во всех направлениях Русская земля. К ним с теплой верой прибегает Русский народ в благополучии, при них изливает чувства благодарности; в бедствиях, в них обретает утешение и ободрение, – и нигде не считает себе чуждым, где находит Русскую святыню. Он не разделяет, в своих понятиях, Русской святыни от Русской земли, Русского Царства от Русской Православной Церкви, – и не даром страну свою, землю отцов своих, именуют Святой Русью.

В этой священной цепи, скрепляющей неразрывным союзом Русскую землю, сподобились мы иметь и не одно звено,15 среди богоспасаемого нашего града; а в том числе – предлежащие здесь Мощи Святых Мучеников Антония, Иоанна и Евстафия. Но это не наше исключительное достояние, – оно принадлежит всей России, всей Церкви Православной, всему Русскому Народу. Тем оно драгоценнее. У гроба Святых наших Мучеников, каждый Русский не сочтет себя на чужбине; и мы сами, на пределах необъятной России, не будем одиноки. За нас стоит наша святыня, и нас не забудет вся Русь Святая.

Возблагодарим же Господа за сию милость. Возвеличите Его со мною, и вознесем имя Его вкупе.

Вы понимаете теперь, Православные, высокое значение у нас Русской святыни. Она представляет Веру Святую, спасавшую Русский народ; она представляет землю, посвященную для его пребывания; она представляет власть, водившую и рядившую его в течении веков, – словом: она представляет Святую нашу Церковь Православную, великое наше Отечество Россию и священное имя Царей Благочестивейших.

О, да покроет же позор всякого, кто дерзнёт попирать святотатственной ногой сии драгоценные убеждения и чувства, которыми стоит и возвеличена Россия. Посмотрите на народы, мятущиеся ныне окрест нас бурей страстей, бурей раздора и беспорядков. Они забыли всё священное, и в своем высокомерии, мечтают основать будущность свою на вспышках кичливого и изменчивого разума, вместо законов Предвечного Промысла. Да спасет их Господь от их слепоты, и да познают они: что нет мудрости, кроме как от Бога.

I

Мы же Православные, у нашей святыни, у Мощей Святых, дадим новый обет: хранить завет Отцов наших; хранить веру Святую Православную; почитать всё священное на земле Русской; благоговеть к Царям, устроившим и возвеличившим её; и полагаться скорее на милость Божию и на Всевышний Промысл, нежели на слабые силы ограниченного нашего разума.

Святые мученики Антоний, Иоанн и Евстафий! Здесь, у ног ваших, и мы дерзновеннее возносим чело свое. Мы понимаем, что не в каком либо частном племени, не в каком либо провинциальном говоре стоит Россия: но что и мы дети благословенного великого нашего Отечества; что и мы ничим же меньше есьмы в земле Русской. Вы бо здесь прославили её мученическим венцем за Веру Православную, Веру отцов наших. Ваша кровь хранила и питала в них привязанность и сочувствие к общей земле Русской, пока общими усилиями, после борьбы нескольких веков, не слились они с ней по-прежнему в одно великое тело. Будите же нам вседневными предстателями и молитвенниками пред Господом: да утвердит Он и умножит в здешней стране Православную Веру; да скрепит ею все племена Русского Народа; и да вся Россия, единым сердцем и единым гласом восхвалит вас, Святые Мученики. Аминь.

Примечание о иконе Пресвятой Богородицы, называемой Остробрамской

Почтенный дееписатель города Вильно Крашевский отзывается неведением о происхождении иконы Остробрамской Божией Матери, ссылаясь на известие о ней, изданное монахами Кармелитами. Но г. Крашевскому легко было самому указать истину. Он знает, что часть города, где находилась и находится ныне сия Священная Икона, называлась всегда Острый Конец и Русский Конец, по преимущественному здесь пребыванию Русского населения. Естественно, что и на воротах, здесь находящихся, называемых доныне Острой Брамой, по всеобщему обычаю Русской Православной Церкви, находилась всегда икона Божией Матери, которую столь почитает и теперь всё Христианское население города Вильно. После ужасных, неоднократно претерпевших сим городом опустошений, от пожаров и от войны; после неустройств и раздоров между Русским населением Вильны, последовавших от возникшей в конце шестнадцатого столетия унии, римско – католические монахи Кармелиты, поселившиеся возле Острой Брамы, присвоили Остробрамскую икону Божией Матери; – и естественно, что известие о сей иконе начинают они с того лишь времени, когда она досталась в их руки. Но в бывшем Архиве униатских Митрополитов, находящимся ныне при Святейшем Синоде, хранится большое дело, производившееся об означенной иконе, между монахами Кармелитами и Русскими (бывшими уже в унии) монахами Виленского Святотроицкого монастыря. Это дело, после низших инстанций, поступило на решение Папы. Не находя возможности опровергнуть доказательства Русских униатов и дать преимущество Кармелитам, римский двор вздумал спросить: Кармелитский ли монастырь, или Униатский Святотроицкий, находится ближе к Острой Браме; и на сем основании присудил икону Кармелитам.

Да не смущаются сим известием наши братия и сограждане римские католики. Мы не думаем требовать обратно священную Остробрамскую икону, – напротив рады, что к сей русской святыне обращается с благоговением в скорбях и немощах своих христианское население города Вильно, – да вспомнят только, что и они некогда не были чужды ни России, ни Церкви Православной.

IX Слово

произнесенное в 14 день Апреля 1852 года, при переложении в новую раку мощей Святых Виленских Мучеников Антония, Иоанна и Ефстафия, в церкви Виленского Святодухова первоклассного монастыря.

Блажен, яже избрал и приял еси, Господи, и память их в род и род.

Прич. Суб. Мясопустная.

На этом месте, в прошлом году, в настоящее празднество, удостоились мы, Православные, неизреченного утешения: освятить храм Божий во имя Святых Виленских Мучеников, здесь именно, где угодно было Господу Богу сохранить нам драгоценные их Мощи. Господь сподобил меня беседовать тогда с вами, и утешаюсь надеждой, что мысли и чувства, одушевлявшие нас в это время, не изгладились еще из сердец ваших. Если мы не произносили устами; то, верно, каждый из нас, смотря на Мощи Святых Мучеников, возглашал тогда мысленно, словами Церкви: блажени, их же избрал и приял еси, Господи, и память их в род и род.

И воистину блаженны!

Господь избрал их из целого народа, во свидетельство истины Веры Христовой, и сподобил пострадать за неё. Он приял их во славу святую Свою и венчал светлым мученическим венцем. Он сохранил нам нетленные их Мощи, и Церковь Святая ублажает память их в род и род.

И мы, Православные, блаженны блаженством Святых Угодников наших. Блаженны светлым путеводительством их на пути жизни, требующем столько терпени, столько самопожертвования. Блаженны твердым упованием на их молитвы и предстательство пред Господом Богом. Блаженны самой мыслию, что Господь прославил нашу страну их светлым подвигом, их Святыми Мощами.

Да, Православные! Семейство радуется о добрых детях своих. Целая страна гордится доблестными и полезными своими гражданами. Государство прославляет великих мужей, утвердивших и возвеличивших его. Почему же и Церкви Светой, почему и нам, Православные, не радоваться, не веселиться, о подвигах достойных ее сынов, не убоявшихся жертвовать жизнью своей, для исполнения велений Господних, для утверждения Веры Христовой.

Не забывайте еще, Православные, что Бог, не без особенной цели, сохранил нам предлежащие мощи Святых Виленских Мучеников, на пределах Церкви Православной и Святой Руси. Он дал нам в них скинию Завета, кругом которой должны мы стоять в здешней стране, как возле необоримой твердыни; дал нам в них путеводительный столп, которому должны мы следовать здесь, по пути не вовсе безопасном, не вовсе лишенном искушений. Эта скиния Завета, этот столп путеводительный, поставлены между нами, как бы для того, чтобы отделить овнов от козлищ, и указать нам, хотя отчасти, кого Христос Спаситель наш избрал и приял, как истинных сынов Церкви Православной, её же Он Зиждитель и утверждение.

Вот на бранном поле стоит знамя чести. Смотрите, как примкнули к нему добрые воины и стоят неколебимо против враждебной рати. Но вот некоторые бегут от него, и кроются в рядах неприятельских; кто они? это изменники, это предатели. Наша святыня есть древнее знамя, дарованное Богом для спасительного соединения в здешней стране сынов Церкви Православной, сынов Руси Святой: как же назовете тех из них, которые чуждаются сего знамени, и уклоняются к знамени чуждому?

Не будем, однако же, сокрушаться мыслью, что, может быть, и среди нас есть дети неверные Церкви Православной: всё теперь заставляет нас радоваться радостью великой. Давно ли Мощи Святых Мучеников наших скрывались под спудом? И вот, в прошлом году, усердием и посильными приношениями Православных, пещера, где они столь долго покоились, превратилась в леповидный храм Божий, их имени посвященный. А ныне, благодаря тому же усердию и пожертвованиям, мы сподобились мощи сии переложить из убогой почивальни в прекрасную гробницу, более соответствующую настоящему благоденственному положению Церкви Православной и великого нашего Отечества.

Не мало нас должно радовать и то, что промышление Божие о мощах Святых Виленских Мучеников столь тесно соединено с благословенным царствованием нынешнего Государя Императора, столь возвеличившую Россию и Церковь Православную. Мощи освидетельствованы, по соизволению Святейшего Синода, в начале сего царствования, а через двадцать пять лет того же благополучного царствования, они явились светло в леповидном храме, в леповидном гробе, окруженные сонмом притекающих к ним поклонников, взывающих из глубины сердца: блажени, их же избрал и приял еси, Господи, и память их в род и род.

Именем Церкви Святой, благодаря вас, Православные, присутствующие и отсутствующие, за усердие, с которым, посильными приношениями, способствовали вы устроить благолепно и храм и гробницу, где удостоились мы положить нашу святыню. Да воздаст вам Господь сторицей за это благое дело, и да укрепит Он вас силой и надеждой, быть добрыми подражателями светлого примера Святых наших Угодников, и участниками вечного их блаженства.

Не на мученическую смерть указываю я здесь, Православные Христиане. Церковь Святая не требует от нас ныне сей жертвы. Тем не менее, однако же предстоит много заботливости и испытаний для добрых чад её, в пределах здешней паствы. Тем не менее необходимы нам твердость и упование на Господа, в сих испытаниях и искушениях ...

Позвольте, Православные, не раскрывать ныне язв наших, и не помрачать ими светлого нашего торжества. Обратим лучше радостные взоры, радостные надежды ко Святым Мученикам Антонию, Иоанну и Евстафию. Вознесём к ним теплые молитвы: да в искушениях и испытаниях наших будут они нам помощники и заступники; да укажут нам добрый путь. И если не сподобимся, подобно им, пресветлой мученической смерти; если не можем быть уверены, что нас, подобно им, избрал Господь и приял и сотворит память нашу в род и род: то постараемся, по крайней мере, жить, как истинные сыны Церкви Православной, чтобы нам сподобиться блаженной кончины, не без сладостного упования, что и нас не отвергнет Господь в неизреченной своей благости, и что Церковь Святая почтит память нашу признательной молитвой.

Святые Мученики Антоний, Иоанн и Евстафий, сподобившиеся почить нетленными мощами во граде сем! Будьте щитом Веры Православной в здешней стране, против враждующих на неё. Будьте руководителями и покровителями добрым сынам Церкви Православной. Да совокупятся они вокруг вас верным стадом, и к стаду сему да обратятся все отщетившиеся от него некогда, попущением неисповедимого Промысла! И да, при имени святом вашем, все и навсегда, из глубины сердец взывают: блаженны, их же избрал и приял еси, Господи, и память их в род и род. Аминь.

Известие о переложении в новую раку мощей Святых Виленских Мучеников Антония, Иоанна и Ефстафия 16

В 14-й день Апреля месяца, совершилось в Вильно торжество, перенесшее нас мыслью за триста лет назад; когда город сей был преимущественно Православным, и в нем было более тридцати Православных храмов Божиих, – мы говорим о переложении мощей Святых Виленских Мучеников Антония, Иоанна и Евстафия в новую раку.

Известно, что Святые Угодники сии пострадали за Веру Христову, при Великом Князе Ольгерде, пятьсот лет тому назад. Церковь Православная давно уже сопричислила их к сонму Святых и празднует их память в 14-й день Апреля. Мощи Святых Мучеников Антония, Иоанна и Евстафия покоились издавна в подалтарном склепе церкви Виленского Святодухова монастыря, куда притекали к ним в скорбях и немощах своих и местные жители и отдаленные богомольцы. Мощи сии были освидетельствованы в 1826 году, двумя Преосвященными, командированными в Вильно Святейшим Синодом; а через двадцать пять лет, то есть в прошлом 1851 году, с разрешения того же Синода, склеп, в котором покоятся Святые мощи, обращен в благолепную церковь во имя Святых Мучеников Антония, Иоанна и Евстафия, освященную в том же году в 14-й день Апреля местным Архипастырем Иосифом.

В настоящем году, в тот же 14-й день Апреля, совершилось переложение Святых мощей, из убогой деревянной в прекрасную бронзовую позолоченную раку. Переложение сопровождалось торжественным Архиерейским служением, приличным случаю словом Высокопреосвященнейшего Митрополита Иосифа, а также молебствием и крестным ходом со Святыми мощами, при весьма многочисленном собрании благоговеющего народа.

Церковь Святых Виленских Мучеников и новая рака для их мощей, устроены на суммы, принесенные в жертву от личного усердия православных, заботливостью местного Архипастыря Иосифа. Мы постигаем скорбную, но вместе и утешительную для Христианина, тайну сей заботливости: – под Святыми мощами, он устроил для себя каменный гроб и прикрыл его уже чугунной доской, на которой надписано имя Святителя Иосифа.

И не о своей одной будущности позаботился здесь Высокопреосвященный Иосиф. Как комнаты свои украсил он портретами почетнейших сотрудников на поприще замечательного своего служения; так, и при гробе своем, не забыл о добрых своих сподвижниках. Он завещал, чтобы в каждый год, в субботу первой недели Великого Поста, при гробе Святых Виленских Мучеников, совершаема была торжественная литургия с панихидой, за всех участвовавших в спасительном деле воссоединения униатов к Церкви Православной. Для сего пожертвовал он Святодухову Виленскому монастырю неприкосновенный капитал в три тысячи рублей серебром, с тем, чтобы проценты от него разделяемы были на три равные части и обращаемы: на поддержание лампады у гроба Святых Мучеников, на братию монастыря, совершающую здесь богослужение, и на нищих, без различия вероисповеданий. Со времени сего пожертвования, мы уже три года были свидетелями умилительного заупокойного служения у гроба Святых Виленских Мучеников Антония, Иоанна, и Евстафия, и раздачи милостыни нищим, стекающимся для сего во множестве, на монастырский двор. Да будет вечная память доброму делу!

X слово

произнесенное в 1 день Ноября 1853 года, по прочтении Высочайшего манифеста о войне с турками17

С нами Бог, разумейте языци

и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Давно, давно уже, с этим священным кликом, водит на бранное поле сынов своих Русь Православная! И не неправедное её ко Господу дерзновение: праведно бо она начинала, праведно и ныне начинает священную брань.

От колыбели все мы, Православные Христиане, сроднились душей н сердцем с Землей Обетованной, Богом избранной, где искони приготовлялось и, наконец, совершилось искупление и спасение рода человеческого. Там всякий шаг запечатлен священными для нас памятниками. Там прошла земная жизнь Бого-Человека, Спасителя и Искупителя нашего. Там преподал Он нам вечный завет Свой – Веру Христианскую. Там Он страдал и пролил кровь Свою за Веру сию; и там находится священный Гроб Его. Этот Гроб, эта Земля Обетованная, эти священные памятники ныне во власти неверных поклонников Магомета, преданы запустению и поруганию, – и всё Христианство плачет об этом позоре. Не праведно ли и не священно ли стремление Царя Православного: если не исторгнуть Святыню сию из рук неверных, то хотя защитить её от конечного поругания и запустения?

Там на востоке, где воссиял Свет с высоты Востока, откуда пролился и на нас, Православные, свет истинной Веры, откуда прияли мы купель возрождения: там двенадцать миллионов Христиан стонут под ужасным игом неверных. Их достояние разграблено; их жены и дочери поруганы; их кровь неповинная, под рукой диких варваров льется, подобно крови мученической; их храмы разрушены или осквернены; самая их Вера есть преступление в глазах жестоких их гонителей. Эти несчастные Христиане много уже веков молят Христианский мир о их спасении и чают избавления от своих собратий. И не праведно ли нам сочувствовать их бедствиям, внимать тяжкому их стону? Не праведно ли и Царю Православному подвигнуть на их избавление Русь Православную? Не праведно ли уповать нам на помощь Всевышнего в сем священном деле и взывать: с нами Бог, разумейте язы́цы и покоряйтесь, яко с нами Бог!

А было время, когда не мы одни, Русские, младшие сыны Церкви Христианской, сочувствовали и побороли сему священному делу. Было время, когда весь Христианский Запад подвигнул свои силы на избавление Гроба Господня и восточных Христиан от магометанского ига.

Два века лилась доблестная кровь западных Христиан в неимоверных подвигах сей священной брани, – и только раздоры и злосчастная зависть их властителей сделали напрасными эти великие усилия и погубили священное дело. Между тем подвиги сих подвижников Христовых не погибли для них втуне. Они обрели у Господа на небесах венец доброго дела; а память их прославляется на земле отдаленнейшим потомством. Спросите западные Христианские государства: не гордятся ли они памятниками и воспоминаниями крестовых походов? Спросите доблестнейшие роды в сих государствах: не считают ли они особенной честью, если могут указать на своих предков, прославившихся подвигами или проливших кровь свою в этой священной брани под Знаменем Животворящего Креста? – А теперь, – о, срам, о, позор! сыны Запада изменяют Знамени Христову и становятся под знамя лжепророка!

Но не скорбите о сем, Православные, и не сомневайтесь в Христианском Западе. Не подумайте, что там уже дух веры Христовой перестал осенять своей благодатью сердца верных. Вы знаете, что под знаменем лжепророка стали до сих пор самые отверженцы благоустроенных обществ, отринутые собственными отечествами за их безбожие и разрушительные правила. Неужели примеру этих отверженцев последуют благородные Христианские державы, извергшие их из лона своего?

Некоторые из сих держав отклонили уже от себя недостойное потворство усилиям магометан против Христианства. В Бозе надежда, что и другие последуют благому их примеру.

Неужели благородные сыны воинственной Франции забудут, что предки их более других подвизались против магометанства за Веру Христианскую? И неужели их народный гений и просвещенная деятельность не найдут ныне другой пищи, кроме поддерживания неверных варваров, на гибель двенадцати миллионов страждущих Христиан?

А вы, доблии сыны могущественной Британии, неужели отступитесь малодушно от правил которыми славитесь не неправедно? – Вы стремитесь населить весь мир образованными поколениями, извлекать целые страны из состояния варварства и запустения: – неужели захотите теперь быть виновниками того, чтобы лучшая страна мира, прославленная некогда образованностью, коснела в диком состоянии, попираемая невежественной стопой магометанства? Вы прилагаете несчетные усилия и пожертвование, чтобы освободить от рабства черные племена, для которых оно, может быть, еще необходимый шаг к образованности: – неужели вы станете способствовать ужасному рабству двенадцати миллионов лучшего доброго народа, трепещущего под ножом диких варваров? Вы шлёте миссионеров во все концы мира, чтобы просветить светом Веры Христовой самые дикие племена: – неужели вы оставите на произвол судьбы, во власти изуверного магометанства, двенадцать миллионов Христиан, обреченных на безропотные страдание и мученическую смерть, или на пагубное отступничество? Неужели вы решитесь быть в противоречии с собственными вашими правилами, и дать уразуметь ныне целому свету, что ваши усилия распространять образованность, ваше человеколюбие, ваши религиозные верования подчиняются не столько побуждениям благородным, сколько мирским видам?

Так, Православные Христиане, не станем верить, чтобы великие нации унизили себя до защиты варварства против образованности, притеснителей против слабых притесненных, магометанства против Христианства.

Но если бы некоторые нации и забыли, чем они обязаны образованности, человечеству и Христианству. Если бы они забыли, что Русский мир защитил некогда Запад Европы от напора и порабощения диких варваров Средней Азии; если бы забыли, что само магометанство, ужасавшее всю Европу, перестало быть страшно для неё тогда только, когда ему смертельные удары нанесла Русь Православная; если бы забыли, что усилиям России обязана Европа избавлением от порабощения великана, начавшего потворством магометанству на берегах Нила, а кончившего заточением первосвященника западного Христианства; если бы забыли руку помощи, недавно еще поданную великодушно Россией Европейскому миру, против мятежей, угрожавших ему разрушением; если бы, говорю, забыли всё это некоторые европейские нации: то и тогда не унывать Руси Православной! Пусть она только вспомнит, сколь великое и священное защищает дело! И пусть идет вперед за правду и святыню, с упованием на Господа восклицая: с нами Бог, разумейте язы́цы и покоряйтесь, яко с нами Бог!

Идите же, Христолюбивые воины, по гласу Царя Православного, на священную брань, толико завидную, – завидную, особенно в сравнении с воинами Запада, которых можете вы встретить в рядах враждебных. Вас благословляет на праведную брань Церковь Святая и вся Русь Православная, – для них не может быть одобрения их отечества, и самая победа их бесчестна. Вы идёте за веру Христа Спасителя и за Христианство, – они стоят, как богоотступники, против Христиан за диких поклонников Магомета. Вы идёте искупить от тяжкой доли двенадцать миллионов собратий, (а нет, по словам Спасителя, больше сея любви, как душу свою положить за други своя. Иоанн. ХV. 12, 13). Они, как братоубийцы, сражаются на гибель собственных братий. Вы, проливая кровь свою, умирая, приобретаете нетленный мученический венец; – они, с поникшей главой, станут на суд Всевышнего, наравне с неверными своими союзниками и безбожными клевретами. Вас ожидает сочувствие и одобрение всего мира Христианского, – их встретит холодное равнодушие собственных единоверцев и соотечественников, и даже презрение самых союзников их – магометан.

Но нет, всемогущий Господи, уповаем на благий Твой Промысл: Ты не допустишь, чтобы кровь Христианская проливалась недостойно против Христиан, за нечистую веру магометанскую. Уповаем, что крепкой волей Своей Ты соединишь все Христианские державы на помощь Православной России, и избавишь, наконец, от ига неверных и Землю Святую и всех Восточных Христиан.

Помолимся о сем от всего сердца Всевышнему. Да благословит Он оружие России, поднятое за столь священное дело. Да поможет Он воинству Православному сильной Своей десницей. Да поддержит Он бедствующих наших единоверцев, в тяжкую ныне годину испытания. Да укрепит в особенности Благочестивейшего Государя на добрый подвиг: – пусть Он, как новый Равноапостольный Константин, ведет воинство под знаменем Креста, на избавление Христианства, и пусть Знаменем сим победит супостатов!

Идите же, Христолюбивые воины, под сим Знаменем, с верой и упованием; а молитвы Церкви Святой и благословение Отечества будут вас сопровождать повсюду на бранном поле.

С нами Бог, разумейте язы́цы и покоряйтесь, яко с нами Бог! Аминь.

XI слово

произнесенное в 25 день 1854 года, по прочтении Высочайшего Манифеста от 14 того же Декабря.

С нами Бог, разумейте языци

и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Эти слова высокого упования на Господа слышали вы, Православные Христиане, в прошлом году, с сего же места. Тогда мы еще недоумевали: возможно ли, чтобы Россия, в священном стремлении своем облегчить участь двенадцати миллионов Христиан, стонущих под игом магометанства, могла встретить препятствие в самих же Христианах. Тогда мы еще не верили, чтобы христианские державы унизили себя до защиты варварства против образованности, притеснителей против притесненных, магометанства протпв Христианства. Однако же и в сем случае, возложили мы тогда крепкое упование на Господа сил, поборающего правому делу.

И не посрамил Он упования нашего!

Эти слова высокого упования на Господа слышали вы, Православные Христиане, в прошлом году, с сего же места. Тогда мы еще недоумевали: возможно ли, чтобы Россия, в священном стремлении своем облегчить участь двенадцати миллионов Христиан, стонущих под игом магометанства, могла встретить препятствие в самих же Христианах. Тогда мы еще не верили, чтобы христианские державы унизили себя до защиты варварства против образованности, притеснителей против притесненных, магометанства протпв Христианства. Однако же и в сем случае, возложили мы тогда крепкое упование на Господа сил, поборающего правому делу.

И не посрамил Он упования нашего!

В кичливом намерении унизить Россию и воспрепятствовать благотворным её предначертаниям, враги окружили её несметными силами, направили на неё все разрушительные средства, изобретенные в последние полувека умом человеческим. И что же произвели эти усилия?

На пределах обитаемого мира, где границы России стерегутся святой обителью Соловецкой, враг громит слабые стены ее: но благочестивые иноки, с притекшими из дальних стран богомольцами, под градом убийственных снарядов, свершают безбоязненно по сим стенам крестные ходы, приносят теплые молитвы к Господу; и Он видимо хранит их святым своим покровом, и ни одна жертва не пала от убийственного огня, – а врагам достался только позор святотатственного дела.

На другом конце земного шара, в пустынной Камчатке, они покусились истребить единственный град наш, а вместе и единственную опору насаждаемого Россией в сих пустынях Христианского просвещения; но Господь посрамил их и здесь, дав над ними победу горсти православного воинства.

Не меньше, как на Белом Море и Тихом Океане, покровительствовал Господь России и на Море Балтийском, открытом для нее и оживленном мощной десницей Петра Великого. Давно ли враги её похвалялись одолеть мгновенно твердыни, окружающие град Петров, и торжествовать в нем свои победы? И вот прошло лето, а усилия их непобедимых флотов и вооружений ограничились мелочными постыдными хищничествами, а наконец должны были устремиться на один ничтожный, почти беззащитный островок, жалкий предмет их победных кликов!

Невольно откликнется и в глубине благодарных ко Господу сердец наших победный глас: с нами Бог, разумейте язы́цы и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Да, Православные Христиане: с нами Он быль и на южных пределах необъятной России. С нами Он был на пучинах древнего Синопа; с нами Он был на возгорьях Ахалцыха; с нами Он был в ущельях Арарата; с нами Он был на полях Карса; с нами Он был на родном Дунае, в наступлении на врагов и в победном их отражении. С нами Он был и при защите юной столицы Новой России; оградил видимо град сей, стоявший на молитве; посрамил врагов, не почтивших памяти Страданий Господних; и в юношах показал нам крепость Давида, устоявшего бестрепетно против Голиафа.

А крепкая твердыня, воздвигнутая Царями Православными на стогнах священного нам Херсониса, во охранение древнего нашего достояния – Моря Русского! На неё устремлены ныне взоры всего мира, с благоговейным удивлением к доблестям Русского воинства. Могучий враг обложил её и с моря, и с суши, громит ее денно и нощно, и что же? – текут месяцы за месяцами, а вместо провозглашенного заранее покорение сам сознает своё бессилие, ищет защиты в собственных укреплениях, и костьми своих воинов устилает негостеприимный берег, на который притекли они из дальних стран, с надеждой верного торжества, а грозные бури – видимая кара Господня – потопляет и разметает их непобедимые флоты!

Не вправе ли мы и здесь воззвать: с нами Бог, разумейте язы́цы и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Не для возбуждения в вас гордости и самонадеянности указал я здесь на успехи Русского оружия в настоящую брань, Православные Христиане. Не нам, не нам, а Имени Святому Твоему, Господи, да будет честь и слава! Мы же от глубины сердец наших должны благодарить Его за эту неизреченную к нам благость, и возложить крепкое упование на промысл Всевышнего о конечном торжестве правого дела, защищаемого Россией.

Да оно уже и торжествует, Православные Христиане! Давно ли враги России, в непостижимом ослеплении, восстали на неё, за желание Царя Православного защитить Христиан, томящихся под тяжким игом Магометанства? – и уже самые усилия сих врагов обращаются на пользу этого священного дела. Они объявили намерение поддержать Порту Оттоманскую, а Порта ослабевает от самых мер, придуманных для её поддержания, и более прежнего клонится к конечному разрушению. Они обрекли Христиан на безмолвную покорность магометанам, а уже совесть или стыд заставили их отступиться от этого бесчеловечного намерения, сами они признают уже необходимость облегчить тяжкую участь Восточных христиан. Таким образом, Господь, в неисповедимых судьбах своих, самих врагов России заставляет действовать на пользу защищаемого ею дела, – и не напрасно великодушное её заступление за Восточных Христиан, не напрасно пролита кровь православных воинов за Веру Православную.

А разве эта священная кровь лилась без пользы и для самой России? – Если бы Отечество наше украсилось ныне одним только добрым делом заступление за братий – Христиан, и приложило его к сокровищнице прежних высоких подвигов, оное озаряющих; то и это уже было бы драгоценным приобретением. Горе народам, которые жизнь свою основывают только на вещественных выгодах, ими соразмеряют свои действия, для них готовы отступиться и от правил истины, и от вековых верований: – эта жизнь столько же преходяща, как и её основание, их же тля тлит и татия подкапывают. Не такова жизнь России. По первому призыву Царя Православного на защиту праведного дела, на защиту Христиан и Христианства, все возгорели огнём священного усердия и самоотвержения, – и мал и велик , и бедный и богатый поспешили принести посильную жертву на пользу высокого подвига, и мал и велик готовы стать в ряды православных воинов, и положить живот свой за Веру, за Царя и Отечество.

Когда обратим внимание на эту святую ревность, на это благородное стремление всех к защите праведного дела; то невольно подумаем, что не без благой цели допустил Господь на Россию нынешнюю тягостную брань. Не воздвиг – ли Он её, чтобы обновить доблести Русского народа? Не желал – ли Он очистить нас от язв безверия и суемудрие, заносимых к нам извне, и растлевающих умы простые или легкомысленные? Не желал – ли Он обновить и укрепить в нас дух веры Христовой, чтобы перелить его обратно в сердца западных Христиан, колеблемые ныне лжеумствованиями и безбожным сочувствием магометанству? Не желал – ли Он испытать нашу готовность на доброе дело, возвысить дух наш, влить в сердца наши непоколебимое упование на Святое Провидение?

Если таково о нас промышление Всевышнего, то мы должны Его только благодарить от глубины сердец за это испытание, и еще с большим упованием восклицать: с нами Бог, разумейте язы́цы и покоряйтесь, яко с нами Бог!

С этим упованием на Всевышний Промысл, для нас не страшна никакая враждебная сила. Успехи нас не возгордят; но не поколеблют и неудачи, если Господу Богу угодно будет испытать нас оными. Уверенные в правоте и святости нашего дела, мы выдержим борьбу, и отстоим права и честь России. Да и в первый – ли раз выдерживать ей тяжкие испытания?

Едва Россия образовалась в великую державу, – гибельный раздел ослабил власть Самодержавия, а тем самым и основание её могущества, – и она порабощена дикими варварами Востока. Но Господь не оставил своего народа, испытанного и закаленного в бедствиях; подвиг его на великое дело, укрепил мышцы его, – и дикая сила свирепых врагов пала пред Верой и упованием на Господа. Теперь сии самые варвары послушествуют России, и получают от неё первые семена Христианского образования, а память прежних бедствий осталась только в венцах Царей Казанских и Астраханских, красующихся на главе её Самодержцев, и в неизмеримых областях, преданных её власти до самого Восточного Океана.

В другое время, пресекся Дом наших Самодержцев, собиравших во едино землю Русскую, – и поколебался народ, лишенный Помазанников Божиих, настали кровавые смуты, раздуваемые коварством соседей с Запада да и Севера. Возникла, многолетняя брань, истощившая и разорившая, по-видимому, в конец Россию. Но Бог не оставил её и тогда. Он подвиг добрых сынов отечества, дал в юном отроке Родоначальника новому колену Русских Самодержцев, коварство врагов обратил на собственную их погибель, и наконец, поставил границы России на берегах Вислы, древнем достоянии её.

Далее, восстал на Россию с юга злейший враг Христианства, и она принуждена вступить в тяжкую борьбу с поклонниками Магомета, на защиту свою и всего Христианства. Два века приносила она тяжкие жертвы сему священному делу, и Господь поборал Русскому оружию. Теперь благословленные южные области, несколько веков преданные запустению тлетворным духом магометанства, призваны к новой жизни победами России, и составляют уже её украшение, – предмет зависти недоброжелательных взоров; а магометанство, в крайнем изнеможении, ищет уже спасение в неверных чадах Церкви Христовой.

Наконец, в наше уже время, победитель всей Европы ринулся на Россию, желая лишить её независимости и благосостояния. Несчетные разноплеменные полчища залили Русскую землю. Но не ослабел дух Русского народа. Возложив на Господа упование, предал он всё, даже первопрестольный град, на жертву спасения отечества, – и Бог благословил эти усилия и жертвы, спас и возвеличил Россию, и ей освободил от ига все европейские державы, а грозный враг её кончил жизнь в заточении, на дикой скале среди океана, – и в нынешний день приносим мы ежегодно благодарственные молитвы за избавление России от двадесяти языков, и восклицаем с Церковью: с нами Бог, разумейте язы́цы и покаряйтеся, яко с нами Бог!

И так, Православные Христиане, и в настоящем и в прошедшем, имеем мы непреложный залог всеблагого Промысла о нашем отечестве. От востока и запада, от севера и юга, Он хранил его, как зеницу ока, укреплял его и возвеличивал, и самые бедствия обращал ему во благо. Будем же покойны и за будущее. Дело России есть дело всего Христианства, всего человечества; а брань против неё воздвигнута неправдой и коварством. Бог не попустит торжествовать неправде. Возложим на Него крепкое упование; принесем Ему теплые молитвы; и если враг будет упорствовать в неправедных своих начинаниях: то, по слышанному нами ныне слову Цареву, станем добре за доброе дело и за всё нам священное; не посрамим земли Русской, – чтобы поколения за поколениями, в молитвах и ликованиях поминали доблести Русского воинства и самоотвержение Русского народа нашего времени, как мы поминаем ныне доблести предков наших, подвизавшихся в былые времена за Россию, за её Самодержцев, и за Веру Православную. Аминь.

XII слово

произнесенное при освящении в Вильно церкви Святого Апостола Андрея Первозванного, 12 Октября 1858 года.

Что воздам Господеви

о всех, яже воздаде ми?.

(Пс. 115, 3.)

Господь дал нам жизнь и её продолжение. Господь наделил нас всеми душевными и телесными способностями, и развивает их каждому благопотребне. Господь исполнил для нас этот мир всеми благами природы. Господь руководит нас по доброму пути, и самое зло допускает не без доброй цели. Господь приводит нас, наконец, к вечной блаженной жизни, по достоинству каждого. Всё, что имеем, всё, чего надеемся, – имеем и надеемся от Господа.

Не один за тем Псалмопевец, но каждый христианин, имеет потребность, имеет долг, возноситься ко Господу, своему Создателю, Благодетелю и Искупителю, и восклицать: что воздам Господеви о всех, еже ваздаде ми?

Нам в особенности, Православные, подобает ныне благодарным сердцем и благодарными устами, возгласить этот глас Псалмопевца.

Посмотрите на этот храм, который удостоились мы освятить ныне на служение Всевышнему. Он поступил к нам без особого старательства, так сказать, случайно.18 Средства на его обновление возникли сами собой, неожиданно. Благолепное его украшение совершилось тоже при обстоятельствах случайных, неожиданных. Но эта случайность, эта неожиданность, есть для нас дело Всевышнего Промысла. Он устроил обстоятельства. Он поддержал наше усердие, Он восполнил наше умение; и нам остаётся только воскликнуть: что воздадим Господеви о всех, еже воздаде нам!

И не с особенной ли целью поборал нам Господь в этом святом деле? Вспомните, Православные, чем была Литва, чем был наш город Вильно. Литва была населена по преимуществу Русскими, Православными. Язык Русский был в ней правительственным, законодательным. Вильно было исполнено Русских православных церквей. Не это ли всё напомнить нам пожелал Господь нынешним торжеством? И не подобает ли нам, при этом напоминовении, воскликнуть: что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам!

Не станем порицать хранения, некоторой частью ближних наших, народности, принятой извне в новейшее время. Но стыдно было бы нам Русским, Православным, забывать наше здесь прошедшее, наше настоящее, и, потворствуя чуждым внушениям, вводить в заблуждение и чужих и своих. Если другим позволительно похваляться о чужом; то нам, без сомнения, подобает радоваться о нашем родном, нашем собственном, и напоминать о нём себе и другим.

Проникнутые этой мыслью, мы с сердечным умилением, обратим взоры наши на храм сей святый, где столько указаний на Русь и на Церковь Православную. Здесь образ Св. Андрея Первозванного, Перво-Апостола Русской земли, которого имени посвятили мы храм Божий. Там иконы Равно-Апостольных Князя Владимира и Княгини Ольги, просветивших Россию святым Евангелием. А там еще образ Св. Александра Невского, соблюдшего на севере Русской земли и Христианство и Православие. Здесь иконы Святых Антония и Феодосия Печерских, подвижников Русской Церкви на юге; а там иконы Св. Сергия Радонежского и Святых Алексия и Петра Митрополитов, поборавших той же Церкви на севере. Вот, наконец, образ Святых Бессребренников Косьмы и Дамиана, напоминающий бывшую здесь невдалп Православную церковь во имя сих Святых.

Возблагодарим же еще Господа, что Он дал нам случай напомнить ныне, и напоминать впредь, наше святое, наше родное, и воскликнем: что воздадим Господеви о всех, еже воздаде нам!

Но радование ваше о сем, молю вас, Православные, соединить с моим собственным радованием. Во храме сем молился я четыре года, еще в юношеском возрасте, когда храм этот и я сам принадлежали иной Церкви. В сопредельных сему храму зданиях, провел я лучшее время жизни и получил высшее образование. И вот мне уже шестьдесят лет. Вот тридцатый год Архиерействую, в том числе двадцатый на лоне Православной Церкви, к которой, по благодати Божией, возвратился со всей паствой, некогда от неё отторженной. Не краткий этот путь прошел я не бестягостно, не беспечально, среди борьбы и противления; но и не без сердечной отрады, не безуспешно, не бесполезно, по благости Всевышнего и милостивому вниманию Помазанников Его. И вот, на исходе жизни, сподобился я нового утешения: храм, в котором молился в юношеских летах, посвятить на служение Церкви Православной; а окружающие его здания, где получил образование, обратить на потребности той же Церкви.

Разделите же со мной это утешение, добрые Православные, и воззовите еще раз со мной: что воздадим Господеви о всех, еже воздаде ми! Если же это последний год моей жизни, последний год моего служения, последние мои к вам слова; то не забудьте о вашем Пастыре. Не судите о нём по тому, чего не сделал и сделать не мог: но потому, что совершил действительно с Божией помощью, ко благу своей паствы, своей Церкви, своего отечества, и с чем уповает он предстать на суд праведный Господа. Аминь.

XIII слово

произнесенное 25 Марта 1864 года, в память двадцатипятилетия после воссоединения Униатов с Православной Церковью.

Воспою Господеви благодеявшему

мне, и пою имени Господа вышняго.

Этими словами Церковь Святая взывает в благодарственных молитвах своих о полученном прошении и о всяком благодеянии Божием. И нам, Православные Христиане, предстоит ныне священный долг возблагодарить Господа за особенное ниспосланное нам благодеяние. В 12 день Февраля 1839 года, в Неделю Православия, подписаны Униатским духовенством соборная грамота и просьба о возвращении на лоно Православной церкви Униатов в Российской Империи. Это единодушное желание удовлетворено тогда же Святейшим Правительствующим Синодом; а в 25 день Марта, в праздник Благовещения Пресвятые Богородицы, на Синодальном о сем докладе, записано рукой блаженной памяти Императора Николая I: Благодарю Бога и принимаю. Таким образом, исходит ныне двадцатипятилетие с того времени, как совершилось благополучно это священное дело воссоединения с Православной Церковью почти двух миллионов древних чад её, отторгнутых в смутные времена коварством врагов России и Православия. Дело, видимо, благословенное Господом! Стоит воспомянуть о нем, стоит и побеседовать. Есть чему поучиться, есть о чём порадоваться, есть за что возблагодарить Господа и воскликнуть с Церковью: Воспоем Господеви благодеявшему нам.

Вспомним Святого Равноапостольного Великого Князя Владимира, просвятившего свой народ верой Христианской, истинно Православной. Она все Славянские племена, от Ильменя до Черного моря, от верховьев Днестра и Сана до берегов Волги, слила в один Русский народ, образовала одну Русь Святую. С того времени вера Православная была как бы символом целости и нераздельности самой России. Напрасно потомки св. Владимира делили ее на многие, друг другу неприязненные части; напрасно колебали её внутренние смуты; напрасно внешние враги с севера и юга, с востока и запада, поборали её могущество и не раз доводили её, по-видимому, к погибели: она всегда воскресала и возрождалась под знаменем и силой Православия.

Но здесь не место для Истории. Коснемся только участи нашей страны, западных областей России. Они, после татарского погрома, приютились под мощное крыло Литовских князей и составили могущественное Литовское княжество. Это княжество было почти Русским. В нём исповедовалась Православная вера; в нем употреблялся Русский язык, даже в делах правительственных; его Князья брачились и дружились с домами Русских князей; она почти вошла в систему прочих Русских княжеств и как бы составляла часть России, – одно с ней религиозное и политическое тело.

Но это было не надолго. Брак отступника от Православия Ягайлы с королевной Ядвигой подвергнул Литву мощному влиянию Польши.

Сия последняя, не умев оградить себя от напора Германцев с Запада, возжелала потерянные по ту сторону свои провинции вознаградить областями Русскими со стороны Литвы. Со своей стороны Латинское духовенство, искони враждебное Восточному Православию, нашло тут возможность поборать выгодам Римского единовластительства. С той поры началась в нашей стране трехвековая борьба между чуждым Латино-Польским и коренным Православно-Русским элементами. Все меры Польского правительства, все происки Римского духовенства, все роды насилия, все уловки коварства, все частные и общественные силы употреблены были в дело: чтобы ополячить здесь Русский народ, чтобы отнять у него веру отцов его, – веру Православную. Но напрасны были все усилие. Этот народ переносил с твердостью и насилие и страдание; не раз проливал потоки крови: – и отстоял дело святое. Полякам, в течении нескольких веков, удалось только переселить в нашу страну некоторую часть своих родичей; ополячить и облатинить малочисленный класс общества, увлекающийся обыкновенно житейскими выгодами: на массу же Русского народа успели они наложить только личину Латинства, под названием Унии, которая не изменила ни его народности, ни его языка, ни сущности его верований, ни его родственного влечения к остальным своим Русским Православным братиям.

Это-то влечение было причиной постоянного сочувствие между Западной и Восточной Русью, а сочувствие породило взаимное содействие в борьбе России с Польшей. Бог благословил праведную брань! В течении двух веков Русские области, одна за другой, возвращались к общему телу Русской земли; и мы, наконец, подобно нашим предкам, стали членами одного величественного Русского государства, стали сынами одной Русской семьи, составляем одну Русь святую. Едва успело совершиться это дело Провидения, едва замолкли последние звуки оружия Екатерины: как три миллиона юго-западных Униатов с удивительным единодушием, по собственному побуждению, возвратились на лоно Православные Церкви.

Оставалось в пределах России еще около двух миллионов Униатов. Но этот остаток отторгнутого от Православия Русского народа долее других собратий своих состоял в Унии, долее других находился под могущественным гнётом Полонизма и Латинизма; даже Русским правительством подчинен был одной с Латинами начальственной коллегии. Казалось, время должно было для сего народа личину Латинства превратить в самое Латинство; казалось, этот народ потерян окончательно для Православия. Не так думали те, которые знали и народ и смиренных его пастырей. Довольно было на десять лет отклонить хотя в некоторой степени влияние Латинизма и Полонизма; довольно было десяти лет независимого управления и воспитание юношества: и святое дело окончательного воссоединения с Православной Церковью всех Униатов в России совершилось мирно, тихо, с редким единодушием и пастырей и пасомых, – и мы празднуем ныне двадцатипятилетие сего события, радостного всякому Русскому Православному сердцу.

Воспоем же Господеви благодеявшему нам, и поем имени Господа Вышняго!

Надеюсь, что этот беглый очерк событий минувшего времени не утомил вас, Православные Христиане. Я желал доставить им для вас и назидание и сердечное утешение. Без него мы не могли бы оценить по достоинству радостного события, которого память ныне празднуем. С ним легко нам будет обновить в нас спасительное убеждение: что вера Православная есть самая крепкая цепь, связующая во единое целое бесчисленный Русский народ; что ею зиждется и стоит неколебимо великое, единодержавное Русское Царство; что в ней главная опора для сего Царства во всех невзгодах и испытаниях. Свидетель тому и тяжкая година, переживаемая нами ныне.

Взгляните только на события, волнующие теперь страну нашу. Гнусное коварство, клевета, измена, клятвопреступничество, грабежи, бесчеловечные истязания, убийства и всякого рода беззаконие, представлялись повсеместно взорам каждого. Всё это слилось в одном безумном мятеже, – и с какой целью? – чтобы уничижить, обессилить, раздробить могущественную Россию; чтобы покорить вновь Польше Русские области, Русский Православный народ, у которого свежа еще память прежнего ненавистного трехвекового порабощения. Недальновидные Поляки мечтали иметь легкий успех в своих преступных замыслах. Ожидали, что за них ополчится вся Европа; что за них вступится вся Западная Церковь; что им будут сочувствовать даже Русские; что за них станет самый Русский Православный народ нашей страны. Но как горько обманулись несчастные! Неправедное дело, неправедные средства, обратились против них самих.

Действительно, некоторые народы и государства Европы высказали себя за Польшу, именем человечества готовы были поднять оружие на Россию. Но недоумения, посеянные обманом, вскоре рассеялись; и все, не ослепленные злобой, вынуждены были сознаться: что

и право, и справедливость, и самое человечество – на стороне России, а не Польши.

Действительно, многие верующие Западной Церкви, многие их пастыри, увлеченные лживыми наветами, откликнулись на зов Поляков, желали способствовать их делу. Но торжество обмана и тут было не продолжительно; а Польское духовенство, в лице многих своих собратьев, опозорено такими ужасными преступлениями, что едва ли участием в мятеже не принесло оно более пользы, нежели вреда, праведному делу России. Многие из паств того духовенства, иные даже священники, усомнились в собственном законе и спрашивают себя: может ли быть святая и истинная та вера, которая поощряет измену, клятвопреступничество и всякого рода беззаконие; которой пастыри позволяют себе призывать паствы свои к мятежу, вести их на грабеж и убийства, и проливают человеческую кровь собственными руками, теми самыми руками, которые обрекли они на всю жизнь приносить бескровную жертву Всевышнему.

Действительно, были безумцы и между русскими, которые сочувствовали делу Поляков: но кто они? Забудем о нескольких несчастных, которые изменили своему Отечеству России, – да судит их Бог и собственная их совесть. Остальные были не многие слабые, неопытные жертвы минутного заблуждения и увлечения; или незрелые юноши, вскормленные чуждой пищей, чуждым умом; или близорукие мечтатели, положившие для себя законом – не твердый камень веры Православной, не слово Божие, а шаткие человеческие умозрения. Весь же бесчисленный Русский Православный народ, во услышание всему миру, откликнулся единым мощным гласом, единым теплым сердцем, за неприкосновенность Русского Православного Царства, Русского Православного Отечества.

И наш западнорусский народ, недавно еще возвратившийся на лоно Православной Церкви, не отстал от прочих Русских в преданности к общему Отечеству. Он посмеялся над безумными на него надеждами мятежников; устоял против искушений; перенес тяжкие насилия и истязания; – и многие из него, со своими доблими пастырями, сподобились недавно мученической кончины, за верность своему Русскому Отечеству, своей Светой Православной Церкви.

Воспоём и за сие Господеви благодеявшему нам и поем имени Господа вышняго!

Итак, Православные Христиане, и события былого времени, и нынешние события, равно поучают нас: что вера Православная, ведя нас истинным путем учения Христова в сей временной жизни и уготовляя вечное наше спасение, вместе с тем соединяют крепчайшими узами бесчисленный Русский народ во едино мощное целое, во едино великое государство, в одно любезное наше Отечество, в одну Русь святую. Всё, враждебное Православию, не может быть не враждебно России; и всё, пагубное для России, пагубно вместе преуспеянию веры и Церкви Православной.

Пожалеем же, Православные, о тех из соотечественников наших, которые, будучи Русскими, холодны к вере Православной. Ещё более пожалеем о тех из них, которые прельщаются учением и правилами чуждыми Православию. Пожалеем в особенности о тех, которые с высокомерием и злобой суемудрия подкапываются под священные истины веры Православной, которые стараются разрушить древнюю хранительницу сих истин – Церковь Православную, или же способствуют врагам её. Помолимся Господу Богу, чтобы вразумил первых своей премудростью, и разрушил оковы последних Своей силой.

Вместе с тем помянем с благодарностью всех способствовавших охранению и преуспеянию веры Православной, соблюдших это священное достояние всего Русского народа, поддержавших общую мать его – Церковь Православную, возведших чрез это наше любезное Отечество в одно могущественное Русское Государство, в одну Русь святую. Между тысячами подобных подвижников, между тысячами подобных подвигов, на которые мы здесь указываем с умилением, обратим еще раз радостные взоры на одно из последних событий, которого мы сами были свидетелями, которому совершилось ныне двадцатипятилетие, с которым благословил Господь двум миллионам Русского народа здешней страны возвратиться на лоно древней матери своей – Церкви Православной, а тем самым слиться крепчайшими узами с общим великим Русским Отечеством, с общим великим Русским Государством, и найти здесь тихое пристанище после вековых треволнений.

Возблагодарим Господа за это благодеяние, содеянное нам, всей здешней стране, всей Церкви Православной, всей Руси святой, и воспоем Господеви благодеявшему нам, и поем имени Господа вышняго! Аминь.

В 6 номере Литовских епархиальных ведомостей,

слову сему предпослано следующее известие.

Минувшее 25 Марта было для нас в Вильно двойным празднеством – и как день Благовещения Пресвятой Богородицы, как память двадцатипятилетия, истекшего в этот день, со времени благополучного воссоединения Униатов с Православной Церковью. Литургию и после благодарственный молебен, в Свято-Троицкой церкви, совершал Высокопреосвященнейший Митрополит Иосиф с обоими Викариями Литовской епархии, Преосвященными Брестским Игнатием и Ковенским Александром. На молебне провозглашено многолетствие Его Императорскому Величеству Государю Императору и всему Августейшему Дому, Святейшему Правительствующему Синоду и местному Архипастырю Митрополиту Иосифу с его боголюбивой паствой, Правительствующему Синклиту, военачальникам, градоначальникам, воинству и всем Православным Христианам; также воспета вечная память блаженные памяти Императору Николаю Первому и всем усопшим уже братиям нашим, потрудившимся в спасительном деле воссоединение Униатов. Прежде молебна прочитано было Ректором семинарии приличное торжеству слово Высокопреосвященнейшего Митрополита Иосифа. Мы печатаем оное вслед за сим. Передавая его редактору Епархиальных Ведомостей, Архипастырь сказал: «Напечатайте это слово, не как что особенное и новое, но как добрую весть, утешение и назидание для всех Православных, а в особенности для доброй Литовской паствы. Послужив всей своей жизнью священному делу воссоединения, пользовавшись всегда каждым случаем для утверждения оного делом и словом: я не мог, на исходе дней моих, упустить настоящего торжественного случая, чтобы не обновить в памяти Богом вверенной мне паствы тех твердых начал и убеждений, которыми руководилась она по благословенному пути к воссоединению с Православной Церковью – его же спасительные последствия все мы ныне радостно ощущаем. Думаю, что и другие Архипастыри нашей страны не забыли о нынешнем дне, и помолятся за себя и за своих. Думаю, что и все воссоединенное Священство возблагодарит Господа за благодеяния, которое мы ныне воспомянули.»

На Богослужении присутствовали господин Главный Начальник края Михаил Николаевич Муравьев и всё многочисленное военное и гражданское чиноначалие. Благодарение Богу, у нас – не прежние времена, и Церковь была полна православных.

В день этот наш Архипастырь был нечаянно обрадован Высочайшим Рескриптом, в котором изъявлено благоволение Государя Императора к служению Его Высокопреосвященства, Его сподвижников и всего духовенства. Рескрипт этот читателя наших ведомостей прочли в начале сего номера.

XIV приветствие

говоренное при входе Государя Императора в Велинский кафедральный собор 6 сентября 1858 года.

Благочестивейший государь!

В трудах и заботах о благоденствии вверенного Тебе Богом народа, как светлый Ангел, обтек еси уже многие страны неизмеримого Русского Царства, неся всем благость и радование. Наконец удостоилась Твоего лицезрения и отдаленная Литва – и наш град, некогда престольный. Обитатели здешние не одного рода, не одним языком славят Бога: но все встречают Тебя одним радостным и благодарным сердцем. Они все видят в Тебе своего Отца; все возлагают на Тебя свои надежды. Они знают благость Твоего сердца, знают благодатные Твои намерения и все единодушно молят Всевышнего: да венчает Он благим успехом эти намерения, и да в благоденствии народа Твоего, ниспошлет Он утешение Царскому сердцу Твоему!

XV приветствие

говоренные при входе Государя Императора в церковь Виленского Свято-Духова монастыря, 7 сентября 1858 года

Благочестивейший Государь!

Господь Бог, в благом Своем промышлении, сохранил в обители сей мощи Святых Антония, Иоанна и Евстафия, первых Мучеников Литовского края, положивших живот свой за Веру Христову. Это память -бывшего искони в здешней стране Православия; это знамение – обновление его, свершившегося в наше время. Ныне обитель сия видит новое знамение, в пришествии Твоем, Благочестивейший Государь! Вашему Величеству не чужда уже19 смиренная храмина, где почивали Святые мощи. Она преобразилась в храм Господень, как бы для того, чтобы быть достойнее пришествия Самодержца Всероссийского. Приди же, о Царь Православный, исполнить молитвенный завет сердца Твоего, у Святых Мощей Страстотерпцев Литовского края, и да молитвами Их Господь Бог исполнит все желания сердца Твоего, ко благу Твоего Царства и Твоего Царского Дома.

XVI приветствие

говоренные при входе Государя Императора в церковь Виленского Свято-Духова монастыря, 9 июля 1864 года

Благочестивейший государь!

И в печальном положении пашей страны, встречаем мы Тебе сердцами, исполненными радования от лицезрения Твоего. Твоих здесь верноподданных Ты не смешиваешь с преступным сонмищем злоумышленников, дерзнувших в своем безумии восстать на священную власть Помазанника Божия. Не смешиваешь этого сонмища и с верным преданным Тебе здешним народом, который освободил Ты от уз рабства, связывавших телесные и душевные его силы, – который избавил Ты от ига самонадеянной горсти пришельцев, терзавшей его несколько веков и старавшийся лишить его и родного русского слова и Веры Православной. За всё это благодарим Тебя, Царь благосердый.

Еще позволь, Всемилостивейший Государь, принести Тебе, с предстоящим здесь сонмом священства, глубочайшую благодарность, за великую милость, оказанную православному духовенству здешней страны дарованием новых средств к улучшению его быта. Возвысив благосостояние парода, Ты не захотел оставить его пастырей в прежнем уничижении, – чувствуем Твое великодушие и благоволение. Желая поднять этот народ нравственно, даруешь его духовным руководителям средства быть более достойными своего высокого призвания, – понимаем Твое Царственное благоусмотрение. Потщимся оправдать Твои благие ожидания, и будем молить Всевышнего, да благословит Он добрым успехом все начинания Твои Благочестивый Государь!

* * *

1

Собор этот построен Иезуитами, и за уничтожением их общества, ещё при Польском правительстве состоял во временном заведывании другого Римско-католического духовенства; а наконец по неимению в Вильно Православной церкаи, обращен в Собор, по Высочайшему соизволению Государя Императора.

2

Когда говорено было это Слово, тогда нынешняя Ковенская губерния ещё не существовала, и большей частью своих уездов, населенных литовским племенем, входила в состав Виленской губернии.

3

Когда в состав её входила нынешняя Ковенская губерния.

4

Монастырь этот стоит в 9 верстах от губернского города Кевна, в живописном месте над рекой Неманом, а по величественной и изящной архитектуре мог бы быть украшением столицы. Он принадлежал римско – католическим монахам Камальдулам, и был закрыт за участие сих монахов в бывшем польском мятеже, и наконец, по Высочайшему соизволению Государя Императора, обращен в православный монастырь.

5

Здесь, как и в конце Слова, по обстоятельствам времени и местности, указывается на тех несчастных из поляков, которые сделались орудиями чуждого влияния против России.

6

Управление Литовской Епархии, равно Семинария и Духовные училища, до 1845 года, находились в местечке Жировицах, в 9 верстах от города Слонима и в 200 – от города Вильны, и там совершились все действия, приготовившие по Литовской Епархии воссоединение Униатов. Монастырь Жировицкий славится Чудотворной иконой Божией Матери.

7

В городе Вильно.

8

Пристроенными к ней со всех сторон домами.

9

Литовская Епархиальная Семинария.

10

Литовскому Преосвященному положено навсегда быть Священно-Архимандритом сей обители.

11

В соседнем монастыре Кармели таком, прежде ещё закрытом.

12

Церковь эта каменная, небольшая, но изящной архитектуры, построена Князем Константином Острогским для Православных, после перешла к униатам и такому подверглась запустению, что со всех сторон была обстроена прилепленными к ней домиками и вовсе незаметна для проходящих возле неё. Только издали можно было видеть одну изящную её колокольню.

13

Об Остроборческой иконе смотри Примечание в конце слова.

14

Не худо здесь напомнить, что Святые Мощи эти были свидетельствованы и поверены, назначенными нарочно от Святейшего Синода, Преосвященными Черниговским Лаврентием и Минским Анатолием в 1826 году, то есть 25 лет тому назад.

15

Кроме Мощей, у нас в Вильно самый Святодухов монастырь, где они почивают, есть древний памятник бывшего здесь Православия. Сверх того: есть древняя Николаевская церковь, построенная знаменитым Константином Острогским, есть останки древних церквей Пятницкой и Спасской, есть икона Остробрамской Божией Матери, есть древний Троицкий монастырь, а в нем еще древнейшая икона Божией Матери, привезенная в Вильно Еленой, дочерью Иоанна III.

16

Напечатаны сначала в Виленском Вестнике в 18 день Апреля 1852 года № 30

17

При чтении этого слова необходимо иметь в виду время, когда оно было произнесено. Тогда никто не предвидел случившегося последствия, – да и вообще всё было непредвиденно в богопротивной войне магометан и их покровителей против России. По-видимому, всё это было в неисповедимых судьбах Всевышнего.

18

После переведения в Вильну Православного Епархиального Начальства, отдан был оному, для необходимых помещений, давно закрытый большой миссионерский монастырь. Но здание это потребовалось вскоре гражданскому ведомству; и затем, вместо него, предложены и переданы Духовному Православному ведомству, несколько лет тому назад: праздные здания бывшей Римско-католической Духовной Академии и Августинского монастыря с церковью сего последнего, которая ныне обновлена и освящена во имя Св. Апостола Андрея Первозванного. В первых из сих зданий, помещалась прежде Главная Семинария при Виленском Университете, в которой воспитывался – Его Высокопреосвященство – Митрополит Литовский Иосиф. (Прим. Издателя.)

19

Государь Император ещё в 1849 году, будучи Наследником Престола, изволил посетить простой склеп, где почивают Святые Мощи. С того времени склеп этот обращен в пещерную церковь, во имя Святых Мучеников: Антония, Иоанна и Евстафия.


Источник: Слова и приветствия высокопреосвященнаго Иосифа, митр. Литовскаго и Виленскаго : Сказанные при важнейших случаях служения. – Изд. 3-е. - Вильна : Печатано в тип. Осипа Блюмовича, 1868. - VIII, 140 с.

Комментарии для сайта Cackle