Авва Антоний говорил: "Думаю, что в теле есть движение естественное, прирожденное ему, но оно не действует, когда душа не хочет, - и показывает в теле только движение бесстрастное. Есть и другое движение, происходящее от питания и разгорячения тела пищей и питьем.
...<Отшельники> гораздо выше и славнее самого царя. Если бы ты мог отворить двери сердца их и увидеть душу их и всю красоту внутреннюю, - ты упал бы на землю, будучи не в состоянии вынести сияния красоты, светлости тех одежд и блеска их совести.
Пребывая в келье своей, держи следующие три занятия: рукоделие, чтение псалмов и молитву.
...Сильно прогоняет разленение и возбуждает энергию к добродетели... следующее видение, о котором рассказывает сам святой Антоний. "Молил я Бога, - говорит он, показать мне, какой покров окружает и защищает монаха! И видел я монаха, окруженного огненными лампадами, и множество Ангелов блюли его, как зеницу ока, ограждая мечами своими. Тогда я вздохнул и сказал: вот что дано монаху! И несмотря, однако, на то, диавол одолевает его, и он падает. И пришел ко мне голос от Милосердого Господа и сказал: "Никого не может низложить диавол; он не имеет более никакой силы после того, как Я, восприняв человеческое естество, сокрушил его власть. Но человек сам от себя падает, когда предается нерадению и поблажает своим похотям и страстям". Я спросил: "Всякому ли монаху дается такой покров?" И мне было показано множество иноков, огражденных такою защитою. Тогда я воззвал: "Блажен род человеческий, и особенно воинство иноков, что имеет Господа, столь Милосердого и столь человеколюбивого!".
Оно <терпение> столько нужно подвижнику, что коль скоро его нет, то и сам он никакой цены не имеет.
Один из отцов поведал: "В кельях был старец-подвижник, имевший одежду из рогожи. Пришел он однажды к авве Аммону. Авва увидел его в такой одежде и сказал: "Это не принесет тебе никакой пользы". Подвижник спросил старца: "А что же мне делать? Три помысла приходят ко мне. Первый предлагает скитаться по пустынным местам; второй - уйти в страну, в которой никто не знает меня; третий - затвориться в хижине, никого не видеть и употреблять пищу через день".
Душевные добродетели делают нас достойными вечных благ, а самопроизвольные грехи человеческие суть причина вечных мучений.
Не должно говорить, что невозможно человеку проводить добродетельную жизнь, но что это не легко. И точно, не для всякого без различия удободостижимо это, но только те из людей приобщаются добродетельной жизни, которые благочестивы и имеют боголюбивый ум. Общий (обыкновенный) ум есть ум мирской и превратный; он дает помышления добрые и худые, изменчив и склонен к вещественному, а ум боголюбивый есть казнитель зла, которое бывает в людях от произвольной их беспечности.
...Все добродетели... очень спасительны и крайне нужны тем, кои ищут Бога и кои пламенеют сильным желанием приблизиться к Нему. По мы видели, что многие измождали свои тела чрезмерным пощением, бдениями, удалением в пустыню, усердно также ревновали о трудах, любили нищету, презирали мирские удобства, до того, что не оставляли себе столько, сколько нужно на один день, но все, что имели, раздавали бедным и однакож бывало, что, после всего этого, они склонялись на зло и падали, и, лишившись плода всех оных добродетелей, делались достойными осуждения. Причина этому не другая какая, как то, что они не имели добродетели рассуждения и благоразумия, и не могли пользоваться ее пособием. Ибо она-то и есть та добродетель, которая учит и настраивает человека идти прямым путем, не уклоняясь на распутья. Если мы будем идти царским путем, то никогда не будем увлечены наветниками нашими, - ни справа, к чрезмерному воздержанию, - ни слева, к нерадению, беспечности и разленению.
Телесные труды суть орудия добродетелей и спасительны для души.
Понуждай себя на труд рукоделия; и вселится в тебя страх Божий (прп. Антоний Великий, 90, 97). Источник.
Избери себе труд, и он, вместе с постом, молитвою и бдениями, избавит тебя от всех скверн, потому что телесный труд приносит чистоту сердца, а чистота сердца делает то, что душа приносит плод (прп. Антоний Великий, 90, 108). Источник.
Чем кто умереннейшую проводит жизнь, тем тот спокойнее бывает, потому что не печется о многом... когда же прилепляемся мы... <к земному>, то, подвергаясь случающимся из-за того прискорбностям, доходим до того, что на Бога ропщем.
Когда затворишь дверь жилища твоего и останешься один, ведай, что тебе соприсущ определенный от Бога каждому человеку Ангел, которого еллины называют домашним духом. Он не дремлющ и, всегда будучи при тебе, все видит, его обмануть нельзя, и тьма не скрывает от него. Вместе с ним сознавай и Бога во всяком месте присущим. Ибо нет места или вещества какого, где бы не было Бога, Который больше всех, и все содержит в руке Своей.
Бог исполнил человека ведением и разумом, стараясь очистить страсти и самопроизвольное зло и по Своей благости жатая преложить смертное в бессмертие.
Ведение Бога и страх Божий суть врачевство против страстей плоти. Почему когда в душе есть неведение Бога, тогда страсти, оставаясь неисцеленными, портят душу. Она тогда растлевается от живущего в ней зла, как от долговременного вреда. Но Бог не виновен в этом, потому что Он даровал людям ведение и разум.
Настоятелем Скитской пустыни был авва Пафнутий, ему принадлежат главы "О трех отречениях от мира".
Когда пришли они к авве Антонию, он сказал: "Добрых братий ты нашел, авва". "Они хороши, - отвечал старец, - но у них двор не имеет ворот: кто хочет, подходит к стойлу и отвязывает осла", Это сказал он потому, что они говорили все, что ни приходило им на ум.
Истинно умная душа, смотря на счастье злых и благоденствие недостойных, не возмущается, помышляя о их наслаждениях в сей жизни, как это бывает с людьми безрассудными, ибо такая душа ясно знает и непостоянство счастья, и безвестность пребывания здесь, и маловременность жизни сей, и нелицеприятность суда и верует, что Бог не небрежет о том, что необходимо для ее пропитания.
Флейтист тотчас бросил свою флейту и, променяв благозвучие музыкальной песни на духовное сладкопение, последовал за сим мужем в пустыню. В продолжение трех лет подвизался он, сколько мог, проводя жизнь свою в пении псалмов и в молитвах; наконец, перешел на небо и почил, сопричисленный к ликам святых и чинам праведных.
