Исламоведение. 3. Коран

Содержание

Предисловие

الةراان

Религиозно-законодательный кодекс мусульман.

Часть первая

1912 г.

Предисловие

По словам А. Леруа-Болье, у большинства азиатских народов религия тождественна с цивилизацией. Религиозные верования не составляют только внешних форм общественной жизни, как традиционное одеяние цивилизации, но проникают в плоть и кровь народных масс. В сущности, весь Восток, в особенности мусульманские страны, как-бы отлиты в свою религию. Кроме того, у мусульманина, религия очень часто смешивается с национальным чувством и иногда даже его заменяет¹. Для всякого политического деятеля, равно как и для мыслителя, на всем пути от восточной части Средиземного моря до китайских морей, наибольший интерес представляет религиозная жизнь народов. Для русского же изучение восточных религий имеет особый интерес: Россия так же, как и Франция, имеет в среде своих подданных магометан и буддистов. Влияние Корана и настроение мусульманских масс представляются, следовательно, для нее факторами, которые ей приходится изучать. Ислам в Азии и Африке остается до сих пор жизненным историческим началом: он сохранил в этих обеих странах склонность к прозелитизму и, благодаря этому, число его последователей постоянно возрастает, даже в странах христианского владычества. Быть может, европейским государствам, соперничающим за преобладание в Азии и Африке, будет в недалеком будущем весьма важно иметь ислам за себя.

«В числе великих задач, оставляемых нерешенными XIX столетием ХХ-му, одно из первых мест, говорит тот же автор, занимает запрос о приобщении восточных народов к западной цивилизации. Вопрос этот касается тысячи миллионов людей, так как он имеет отношение к туркам, арабам, персам, индусам, малайцам, китайцам, японцам (браманистам. буддистам и мусульманам). Таким образом, это – насущный вопрос для будущего нашей планеты. Должен ли Восток с его окраинами и множеством племен, его населяющих, слиться с европейской цивилизацией и каким способом может произойти это слияние? Придется ли ему, подобно славянскому и германскому миру, склонить свою голову под св. крещением и отречься от воинствующего учения Мухаммеда и от кроткой религии Шакьямуни, или наоборот – эти восточные религиозные культы только преобразятся в иную форму под влиянием западных веяний?

«Сказанного достаточно, чтобы понять значение этого вопроса. Сообразить же данные для возможного его решения можно, только изучив религии Востока, исследовав их жизненность и определив их склонность к превращению в новые формы»².

В Средней Азии наиболее распространенного религией считается религия мусульманская, основывающаяся на учении Корана. Не смотря на это, русские туркестанцы мало или совсем не интересуются Кораном и потому нередко высказывают по поводу его учения взгляды, не отвечающие действительности: Корану приписываются такие мысли, каких в нем нет и не могло быть (о культурном прогрессе в современном смысле слова), или же наоборот – умалчиваются и даже отрицаются такие предписания, которые ясно и определенно выражены в Коране (война с неверными, невольничество. множество и затворничество женщин). Между тем в последние годы, в виду несомненного «пробуждения» мусульман индийских, турецких (младотурки), египетских и российских (младотатары). современные мусульманские публицисты настойчиво стараются доказывать в своих газетах и журналах, что:

1) Коран не препятствует современному общечеловеческому прогрессу к общечеловеческой культуре

и 2) что Коран должен быть переведен на народные языки племен, исповедующих ислам, а учение его согласовано с современными научными данными и т. д.

Эти две основные мысли различно варьируются у разных современных мусульманских публицистов. Мы воспользуемся словами напечатанной в № 11 газеты «В мире мусульманства» (от 1 июля 1911 года) статьи:

«Прошло уже 1328 лет, по магометанскому летоисчислению, когда пророк, во главе с небольшой группой последователей, принужден был оставить Мекку».

«Мекка и тогда. как и теперь, насквозь пропитанная торгашеским духом, казалось, легко могла задушить грандиозные цели и идеалы, задуманные Пророком. И этот знаменательный день – Хиджра, являющийся по справедливости моментом зарождения Ислама, остался памятным в истории развития человечества».

«Эта небольшая община выросла в мировую силу и в настоящее время распространяется от берегов Атлантики далеко на восток и юг, в холодную Сибирь, китайский Гинпан, Индейский Архипелаг, где особенно старую и прочную базу магометанства образует Ява, жемчужина Зунда, с числом последователей минимум в 200–250 миллионов».

«Поступательное движение европейских государств в Дом Ислама, – раньше всего, аннексия Алжира и Туниса Францией, укрепление Англии в Египте, Синае, Судане, вдоль берегов Аравии (Адан, Султанат, Оман, Персидское побережье), в значительной мере подняло магометан, воздействовав на их национальное самолюбие. При обшей агрессивной политике европейских держав, весьма основательны подозрения свободных, покуда последователей Ислама (Марокко, Персия, Афганистан, Турция): агрессивная же политика выражается в занятии французами – в виде «залога» – различных частей восточного Марокко; в испанском походе против риффов, критском вопросе и т. д. до посылки Германией военного судна».

«Второе обстоятельство – хотя оно во всей шири обнаружится лишь в будущем это постепенное проникновение на восток западноевропейской культуры и техники. Не только сознание превосходства западных воззрений и принципов заставляет интеллигентных магометан изменять свои устарелые общественные и политические порядки, но еще и то обстоятельство, что большая часть мусульманской территории находится под протекторатом великих европейских держав, прокладывающих в магометанский мир дорогу хозяйственным, политическим, милитарно-техническими и многими другими способами. Особенно на рост народного могущества влияют такие чисто европейские мероприятия правительства: как пожертвования больших сумм (в Алжире, например), основание просветительных учреждений, ремесленных школ, поощрение коврового промысла и др. Профилактические мероприятия правительства выражаются в борьбе с произволом, введением правовых норм, борьбой с эпидемиями, угнетавшими раньше население, посредством общественной самодеятельности устройством карантинов, больниц и абсолютным уничтожением набегов и междоусобиц, препятствовавших мирному развитию народностей.

«Естественное следствие всего этого безусловный рост магометанских стран под владычеством европейцев. Но все же было бы самообманом думать, что такой внешний успех возбудит в душе магометанского подданного иное, нежели чувство недоверия к «завоевателю». Покорность, которую проявляют магометане, это сознание бессилия против европейской силы.»

«Общепризнано, что все цивилизаторские стремления Франции в Алжире, окруженном плотной стеной исламистского права и обычая, бесплодны: нет никакого сродства также между Магометами и англичанами в Египте. Правда, европейская техника облегчила пилигримство введением парового сообщения, сблизила между собою отдаленные страны Ислама, но внутреннего примирения не произошло. Естественная связь, поддерживаемая силой и временами нарушаемая вспышками народного гнева (восстание Сипаев в Индии, В 1857 г., Араби-паши в 1882 г. в Египте, в 1870 г. – в период немецко-французской войны – в Алжире Абд-ель-Кадер, Шамиль на Кавказе, Махди в Судане).»

«Будущее покуда темно. Развитие прессы, развитие новых литературных тенденций среди турок и русских мусульман – стремление к безыскусственной народности, – все это должно подготовить дорогу новому.»

«Ислам все еще обладает живительными соками: не только необразованному негру, малайцу, китайцу или порабощенному индусу он создает внутренний мир. В силу присущего ему демократического характера, ему удастся перебросить мост между социальными дифференциями и удержать в своем религиозном здании свою Мировую общину: пилигримство остается на своей высоте и разносит идеи Ислама на Запад и Восток.»

«Отношение Ислама к культуре и европейским воззрениями, подвергается научной и практической критике с различных точек зрения, частью благожелательных, частью неблагожелательных. Одно только обстоятельство упускается при этом из вида: если бы Исламу, в силу неблагоприятных условий, не удавалось проводить в жизнь своих всеобъемлющих тенденций, то католическим церквам обоих направлений предоставлено было бы безграничное и беспрепятственное поле деятельности, причем греческая ортодоксальная и фанатическая церковь, получив такой толчок и прикрытие, сочла бы возможным вступить в борьбу со свободномыслящим протестантизмом и задушила бы последнее в своих «братских» объятиях. Это обстоятельство, кажется, не принимается с должною серьезностью во внимание свободомыслящими, хотя оно должно было подсказать всю невыгоду ослабления Ислама». (А. Т.).

Так думают и могут писать современные образованные мусульмане, зная, что русские, для вразумления которых не одна татарская газета издается на русском языке, не интересуются Кораном, не знакомы с его учением даже по русскому переводу и потому могут поверить всему, что захотят напечатать и распространить образованные татарские публицисты... Как на поразительный пример полной неосведомленности русских интеллигентных людей относительно Корана, укажем здесь на следующее замечание авторитетного военного писателя-академика (Н. Ф. Дубровина), напечатанное в Военном Сборнике:

«Как известно (!), Коран состоит из трех частей: шариата. т. е. изречений Магомета, имеющих для его последователей силу закона, тариката – изложения действий и поступков пророка, достойных подражания для каждого правоверного. и хакыката – видений и верований пророка... Тарикат есть та часть Корана, которая научает покорять страсти и заключает в себе наставления, относящиеся до облагораживания чувств, чтобы сделаться угодным Богу»³.

Столь странного и совершенно произвольного объяснения учения Корана нигде еще автору издаваемого руководства встречать не приходилось. Ведь, если немецкий ориенталист Шпренгер считал Коран «книгою с семью печатями», то это совсем не значит, чтобы смешивать Коран с шариатом, тарикатом и хакыкатом и притом считать их отдельными частями этой книги...

Не нужно после этого удивляться. если многие русские утверждают, что Коран разрешает мусульманам брать семь жен и что его догматическое учение очень близко подходит к евангельскому...

Между тем Коран имеет полное право на серьезное внимание к нему всех образованных людей России и особенно администраторов, находящихся в непосредственном соприкосновении с подчиненными им мусульманами. Жорж Сейль более полутораста лете назад, в 1737 г., писал в предисловии к своему переводу, что ему не представляется нужды в извинении за перевод Корана, или доказывать, что сочинение это полезно и любопытно... Если предписания, касающиеся веры и государственного устройства какого-нибудь иноземного народа достойны нашего изучения, то предписания Мухаммеда, законодателя арабов и основателя государства (которое менее чем в сто лет распространилось в большей части света, нежели Римская Империя во время цветущего своего состояния) – не недостойны нашего внимания, как потому, что эти учреждения слишком широко распространили свое господство, так и потому, что англичане имеют близкие отношения к народам, которые управляются законами Мухаммеда...

Приведенные мысли английского арабиста-переводчика⁴. Корана имеют не меньшее значение для нашего отечества, в числе подданных которого находится более 15 милл. мусульман, считающих Коран откровением Божиим, св. писанием, основою законодательного кодекса мусульман-шариата. При этом необходимо иметь в виду, что Россия находится в особых дружественных отношениях с двумя вассальными ханствами Бухарой и Хивой, общее население которых можно определять в 6–7 милл. человек. Таким образом, под непосредственным управлением и влиянием России состоит более 20 милл. исповедников Корана, что составляет одну седьмую часть всего населения Российской Империи.

Столь внушительная по числу, разноплеменная и иноверная группа населения отличается от коренного населения России не только внутреннею, духовною сплоченностью между собою, но и обнаруживает постоянное тяготение к Турции, продолжающей считать Россию своим «исконным» врагом. Вместе с тем многочисленный «мусульманский мир» вступил теперь в эпоху возрождения и обновления и прогрессивного развития на основных началах Ислама⁵, и с этой точки зрения Коран приобретает для нас еще большее значение. Чтобы не быть голословным, укажем на повсеместное стремление мусульман к просвещению и на усиленную пропаганду, путем новометодных школ, и учреждения просветительных и благотворительных обществ, среди которых обращает на себя внимание недавно открытое в Париже «Братство студентов-мусульман», членами которого состоят: арабы Египта, Туниса. Алжира и Сирии⁶, турки, татары Закавказья, Крыма и Поволжья, индийские мусульмане, персы и представители разных других народностей земного шара, исповедующих Ислам. При открытии этого «Братства», одним из его членов было сделано такое обращение к собравшимся представителям Ислама:

«Дорогие братья! Прежде чем сказать что-либо, позвольте мне выразить Вам свои чувства, чувство гордости и счастья, овладевшие мной при виде столь многочисленной группы будущих мусульманских деятелей, я от души рад и тому, что вы, братья, как один человек, отозвались на наше приглашение и явились сюда. Это хорошая примета: такое отношение к делу многое обещает в будущем.

Цель настоящего братства, вероятно, всем из вас известна, и я не стану повторять ее. Мы, мусульмане, находимся при исключительных условиях. Мы не похожи на других народов ни историей, ни культурой, ни верованиями, ни характером деятельности в повседневной жизни, у нас все по-своему, и поэтому нас понимают так мало. Будучи даже культурными, мы не теряем этой первоначальной особенности и всегда чувствуем ее. Чтобы более ярко представить вам эту особенность, позвольте мне рассказать один характерный случай из моей сознательной жизни. Как-то раз, во время путешествия, мне пришлось некоторое время прожить в Висбадене. Между прочими достопримечательностями города я обозревал и громадную фабрику – самое последнее слово техники. И вот, в этой колоссальной фабрике, среди остроумнейших произведений человеческого гения, среди самых последних открытий всемогущей науки, я бродил целыми часами и восхищался. Целая толпа ученых инженеров работала среди громадных машин, и я был среди них. Теперь, представьте себе, друзья: несмотря на все величие там, я страдал душою, я знал все, что они делают, я говорил на их языке, по-братски беседовал с ними и, можете быть, не уступал им в культурном отношении; но я все-таки чувствовал себя одиноким, заброшенным и изолированным. Мне казалось, что эти люди не понимают меня, не разделяют моих мнений и не питают ко мне ничего, кроме чувства простой деликатности, порожденного культурой, я был одинок, среди этой сказочной громады, среди этого царства машин и приборов, я был один, потому что я был мусульманин.

Может быть для европейца все это покажется смешным, но я уверен, что вам самим знакомы эти чувства. Такова психология мусульманских народов. Вот пример перед вами. Вы приехали сюда из разных концов земли: несомненно, вы родились и воспитывались при различных условиях, живете в центре мировой культуры и, может быть, многое перезабыли из своей родной религии, но тем не менее, при одном слове вы вспомнили все свое прошлое, все свои традиции и, повторяю, при одном слове «Ислам» вас охватило чувство братского единения и вы, представители разнообразных племен, как дети одного отца, собрались в это помещение. Разве это не доказывает оригинальности мусульманской психологии?

Вместе с тем эта оригинальность, странная для европейца, приносит и принесет в будущем громадную пользу мусульманству. Наши народы постепенно объединяются и по мере улучшения средства сообщения, единение это будет все более теснее. Какой бы ни был народ, но раз он исповедует Ислам, следовательно, душа его вполне схожа с душою другого мусульманского народа. Единение наше в будущем, несомненно. Конечно, под именем единения я не подразумеваю что-нибудь похожее на панисламизм, да и вообще я не верю в эту идею⁷. Панисламизма, это – химера, совершенно беспочвенная фантазия праздного человека... Помимо того, что панисламизм неосуществим благодаря различным не зависящим от нас причинам, он излишен, я бы сказал даже вреден. Вспомните, что в настоящее время на земном шаре почти нет такой мусульманской страны, такого государства, которая более или менее не зависела бы от народов, совершенно чуждых религией, обычаями и образом жизни. Все наши единоверные страны подчинены европейцам. Укажите мне хоть одну страну, которая была бы вполне независима (голоса позади: Турция!).

И что же? Не смотря на такое, казалось бы, неблагоприятное положение ислам не идет к регрессу, а напротив с каждым днем все идем вперед, без принуждения вербуя в свои ряды новых последователей.

Нам нет основания бояться какого бы то ни было вырождения или ассимиляции с другими народами. Безусловно, прежде всего нам необходимо не только братское единение между единоверными народами, но и единение между всеми народами; мы должны братски относиться к каждому. Пусть мусульманские народы впервые докажут, что братское единение с иноплеменным народом вовсе не приносит вреда для самой религии, ни для жизни. Нужно верить, что именно только это единение даст возможность развернуть свои культурные силы нашим темным единоверцам.

Пусть многие утверждают, что наша религия мешает нашему прогрессу, – это ничем не доказано. Ислам никогда не можем вредить или по крайней мере задерживать наше движение вперед, раз мы всею душою захотим этого. Религия не при чем. Стоит нам только уяснить себе, что лишь в культуре наше лучшее будущее – мы будем прогрессировать. Религия не может нам загородить дорогу. Ислам в сущности вовсе не так строг к новизне, как думают многие. Может быть, только благодаря исламу, расцвела арабская культура, имевшая столь громадное значение для прогресса человечества⁸.

Широкая будущность ожидает наши народы, но достигнуть ее они могут только путем упорного культурного труда. Мы, молодые силы, будущие защитники наших единоверцев, должны работать не покладая рук и вести к свету своих братьев. Мы будем пионерами лучшей, радостной жизни и по всем уголкам единоверных стран разнесем радостную весть, что на этой грустной земле есть истина, свет и братская любовь.

Нас поймут, если мы будем говорить от чистого сердца и если – молодые поколения воспитаются на наших идеях. Мир, а не насилие должен царствовать среди нас. Нам нет надобности губить свои силы, гоняясь за различными фантастическими мыслями... Нам все разно не удается восстановить арабский халифат, тогда как культурной работой мы можем добыть себе лучшее место среди народов земли. Пусть каждый из нас будет вестником мира, любви и всепобеждающей культуры. Пусть каждый работает среди своего племени и делит свои лучшие мысли с окружающими его.

Конечно, может быть, пройдет много-много лет, прежде чем мы увидим результаты своих трудов, но это не должно смущать нас. Не нужно падать духом, все мы труженики должны объединиться в одну тесную семью и работать, не считая ни времени, ни потраченной силы.

Нужно бесконечно любить нашу историю, наших славных предков и все то, что связано с понятием мусульманства. Любовь к прошлому – вот что сблизит наших разноплеменных единоверцев. Наши предки были злы, некультурны, грубые эгоисты – мы согласны с этим, но это не должно унижать их в наших глазах. Пусть они ничего не сделали для истории, пусть они были даже вредны для человечества, но мы будем любить их, потому что они наши. Только сильная любовь к чему-нибудь родному даст нам силу в борьбе за прогресс и торжество мысли, и пусть эта одухотворяющая, оживляющая неиссякаемая любовь будет любовью к нашим предкам. Она вдохнет в наши, молодые души непоколебимую отвагу и в упорной борьбе за свободу мысли и за лучшее будущее останется за нами...»⁹.

Трудно, разумеется, говорить в настоящее время о том, к каким решениям и задачам придет мусульманский мир после своего возрождения – пойдет ли он в дальнейшей своей истории по пути мирного прогресса, присоединится ли к общеевропейской культуре, или вступит на завещанную Кораном, враждебную христианству дорогу¹⁰, как об этом более откровенные мусульманские публицисты определенно высказываются¹¹. В самое последнее время, в № 20 (от 2 сент. 1911 года) газеты «В мире мусульманства», автор статьи «Наша интеллигенция» заявляет, что мусульманам России само время уже поставило задачу: «принять целиком либо культуру Запада, либо возродить и продолжить свою чисто исламскую культуру. Если же ни то, ни другое невозможно иметь в чистом виде, то создать новую, претворив в теократизме ислама европейский рационализм. Пребывать же и далее в состоянии неопределенности нет никакой возможности, ибо это было бы равносильно полному отказу нашему¹² от участия в разрешении мировых проблем, что несомненно повлечет за собою падение веры в мощь ислама, давшего громадную долю своего наследия теперешней культуре Европы».

В виду сказанного, позволительно напомнить здесь о некоторых исторических фактах, доказывающих, что фанатизм всегда был присущ исламу, как положительная заповедь Корана, подтверждаемая открытыми восстаниями мусульманских подданных против своих иноверных правительств. «Никогда не должно упускать из вида – писал английский генеральный консул в Тунисе, – что Коран есть религиозный и политический кодекс. Все мусульмане так смотрят на него, а потому нельзя ожидать, пока их вера так тесно соединена с их национальною политикой, чтобы они пожертвовали верой в пользу политики, которую можно коротко определить так; сохранение веры в ее чистоте чрез изолирование и уединение себя; возвращение стран, подпавших под власть христианских государств; искоренение народов и племен, которые отказываются платить дань за право жизни и тем самым ставят себя, по предписанию пророка, в положение открытого восстания и потому повинны смерти. Образованные мусульмане постараются, конечно, смягчить эти предписания ссылками на другие места Корана и преданий; тем не менее означенные предписания составляют непреложные догматы почти 200 миллионов мусульман»¹³.

Известный знаток мусульманского права. Барон Торнау 30 лет назад высказался, что обсуждение мусульманского, гражданского права невозможно на основании понятий и принципов европейских законодательств и что для точного ознакомления с мусульманским гражданским правом необходимо иметь хотя-бы краткие, но во всяком случае точные, положительные сведения о религиозных постановлениях ислама. Обсуждение этого права по юридическим европейским понятиям, а еще более подведение постановлений оного под систему и рубрики западных законодательств, равно как изложение в сочинениях о мусульманском праве об общественном и частном гражданском быте мусульман, без одновременного указания на постановления о вере и в особенности о религиозной обрядовой части, вводят в заблуждение на счет действительного значения многих гражданских постановлений ислама и дают неточное понятие о том, чего Мухаммед, как гражданский законодатель, предполагает достигнуть чрез установление новых гражданских законов. Сколь бы ratio legis ни была несовершенна в гражданских постановлениях мусульман, она однако существует и выражается одним словом: «в подчинении оных законам о вере». Кроме того, всякое частное лицо, – продолжает тот же автор, – вступая в сношения какого бы то ни было рода с подданными другого государства, не может, для ограждения собственных интересов, не ознакомиться с теми, в чужой стране действующими законами, которые в оной регулируют гражданские отношения частных лиц между собою. Если же такое знакомство с законами необходимо в разных европейских государствах, в которых гражданские законы основаны, более или менее, на одних и тех же началах, где отчасти действуют интернациональные законоположения в пользу частных лиц, то тем более необходимо знание гражданских законов мусульманских стран, в которых законодательство основано на началах, в иных случаях даже противоположных европейским понятиям».¹⁴ Он же замечает, что нравственное достоинство каждого частного лица повсюду оценивается степенью подчинения его тем частным постановлениям в государстве, на которых основывается благоустроенный общественный частный быт, что ни в каком законодательстве не проявляется столь осязательно, как в мусульманском. Мусульманин, не исполняющий в полной точности хотя бы внешних обрядов религии, считается неблагочестивым и неблагонадежным лицом: он чрез это лишается в среде своих единоверцев доверия, не допускается, например, к свидетельству, к опекунству и т. д.

Из приведенных автором двух исторических фактов, в подтверждение своей мысли, укажем на восстание сипаев в Индии вследствие принуждения их употреблять ружейные патроны, смазанные свиным маслом, и на бегство крымских татар, вследствие возложения на духовных лиц отчисления наследственной части отступнику от ислама¹⁵.

По нашему мнению, восстание сипаев чрезвычайно характерно как для мусульман, помирившихся с иноверным правительством и с необходимостью стать в ряды солдат, под команду иноземных и иноверных офицеров, но не решившихся прикасаться к животному веществу, признаваемому ими нечистым, так и для христианских завоевателей Индии, сумевших подчинить своей власти фанатический народ и не обративших внимания на то, что свинья считается у мусульман нечистым животным. Такой ничтожной на взгляд европейцев ошибки, подавшей повод к столь серьезному возмущению, не было-бы, если бы английские офицеры были основательно знакомы с духом и буквою Корана, в котором запрещение относительно свинины два раза определенно подтверждено¹⁶, и если бы они осмотрительнее обращались с мусульманами.

Казалось бы, что и мы, русские, управляя столь долго многочисленными мусульманами и имея непосредственные и разнообразные отношения к ним, – должны быть знакомы с основным законодательным кодексом мусульман; но этого, к сожалению, нельзя сказать по отношению к огромнейшему большинству русских, так как только немногие отдельные личности знакомы непосредственно с учением этой религиозно-законодательной книги, – и притом почти всегда из научных интересов, а не в видах требований жизни... Естественными последствиями незнакомства нашего с Кораном является то, что многие склонны видеть в Коране образец всякого совершенства, а иные приписывают ему такие недостатки, каких в нем нет. «Так говорится в Коране», «Так учит Коран» – можно слышать очень часто от лиц, которые Корана и в руки не брали¹⁷.

Между тем знакомство с Кораном и знакомство основательное положительно необходимо по соображениям первостепенной важности. В настоящее время никакой правитель не решится отрицать значения религии в жизни народа и страны, Э. Тэйлор замечает, что изучение религии какого-нибудь народа будет иметь наградою более разумное понимание верований людей, с которыми мы живем, так как человек, понимающий только одну религию, на самом деле понимает ее не более того, сколько человек, знающий один язык, понимает последний¹⁸.

Нам, русским, это необходимо вдвойне, потому что под русским управлением живут около 20 милл. мусульман, а характер каждого народа более всего познается из его верований...¹⁹ Когда мы будем знакомы с основными положениями Корана, тогда будем вернее судить о характере своих сограждан-мусульман, ставящих выше всего законодательство, основанное на Коране²⁰. Единство верований сближает мусульман несравненно более, чем христиан, как это доказывает, и последняя война Турции с Италией. По объявлении войны, все разноплеменные народности, исповедующие учение своей св. книги-Корана, мгновенно забыли разделявшие их политические интересы и соединились в одно религиозное целое, враждебное христианству, а представители народных масс для большего воодушевления их объявили «священную войну». Берлинский отдел панисламского комитета разослал тогда во все страны мусульманского мира шифрованную инструкцию для представителей ислама следующего содержания:

«Турция, как калифат, ни под каким видом не может уступить Триполи. Уступка колонии не может быть ничем оправдана в глазах магометан. Даже в личных интересах, Турция не может допустить уступки Триполи, так как в подобном случае ей, во-первых, как государству, представятся самые сложные затруднения на Балканах; во-вторых, как калифат, она, вероятно, будет заменена арабским калифатом. Уступка Триполи равносильна самоубийству государственному и религиозному. Магометане предоставляют Турции очень определенные требования, исполнения которых исламистские организации считают безусловными и осуществление которых они готовы добиваться в крайнем случае даже помимо Оттоманского правительства. Эти требования сводятся к следующему: бойкот итальянской торговли не только в Турции, но и повсюду, где живут магометане, именно в Египте, Индии, Алжире, Тунисе, в Крыму, на Кавказе и т. д. Если же итальянцы и по улаживанию конфликта, осмелятся оставаться в Турции то их надо считать пленниками. Калифат должен прибегнуть к своему авторитету, обратиться к магометанам всего света с воззванием о помощи деньгами и людьми. В крайнем же случае, если европейские державы не окажут воздействия на Италию, калифат должен будет считать все международные соглашения, в особенности касающиеся неведения священной войны, несуществующими.

Образ действий Италии является не только нарушением международного права, но и всех европейских конгрессов, на которых европейские державы гарантировали неприкосновенность Турции. Если державы не исполняют данных ими гарантий, то и калифат в праве считать себя свободным от своих обещаний.

Если Турция, против ожидания, не примет во внимание этих требований, то должна быть готова к тому, что они будут проведены в жизнь помимо нее. Через два месяца и два дня начнется паломничество правоверных в Мекку и к гробнице пророка. После этого все станет возможным».²¹.

Из сказанного видно, насколько важно в жизни мусульман учение Корана и насколько необходимо обстоятельное знакомство с этим вероучительным и законодательным кодексом для каждого русского администратора и чиновника, находящихся в непосредственном соприкосновении с мусульманами...

Независимо от указанного чисто практического значения Корана в государственной жизни России, за ним остается и огромное научное значение, объясняющее нам неослабевающий к этому произведению арабского гения интерес, с каким ученые ориенталисты и просвещенные европейцы до сих пор занимаются изучением его.

Этими соображениями оправдывается настоящее второе издание нашей книги²², предназначаемое восполнить недостаток руководства по исламоведению для г.г. офицеров, обучающихся в школе при Ташкентском Отделении Императорского Общества Востоковедения.

Арабский текст Корана

Заглавный лист Корана. Инд. изд. 1283 г.