Глава 7. Христианство: происхождение, становление, основные исторические вехи

Христианство возникает на территории Римской империи в начале новой эры, которая и отсчитывается от предполагаемой даты рождения Христа. Предпосылками его возникновения помимо субъективных был системный кризис позднеантичной культуры и упадок государственной римской религии, когда духовный вакуум заполнялся либо экзотическими политеистическими культами других народов, вошедших в состав империи, либо философскими системами, особенно платоновско–неоплатонического типа, обретавшими фактически статус религии. Заметная часть населения перешла к вольнодумству и чисто внешней религиозности.

Помимо чисто теологического объяснения (христианство как результат откровения Бога, явленного в Богочеловеке Иисусе Христе), в числе предпосылок появления христианства указывались:

– нарастание кризисных явлений в Римской империи, включая усиливающееся расслоение общества и нарастание социального и иных видов отчуждения;

– дальнейшее развитие иудейской религии, обусловленное внутренними закономерностями;

– личностный фактор в виде деятельности Иисуса.

Разные исследователи склонны отдавать приоритет разным предпосылкам или совмещать их.

Размежевание с иудаизмом произошло по кардинальному вопросу: считать ли Иисуса Мессией. Именно те, кто признал за ним статус Мессии–Христа, помазанника, и получили именование христиан. Первоначально они не выделились полностью из среды приверженцев прежней религии, в частности, продолжали посещать синагогальные богослужения (это явление именуется иудеохристианством), соблюдать ряд традиционных обрядовых предписаний, но вскоре общины обособились.

Вопрос об историчности личности Иисуса порождал много споров (особенно если учесть, что Книги Нового Завета обычно не рассматривались как полноправные исторические источники). Наука пришла к заключению, что оснований сомневаться в этом нет, так как помимо Евангелий существует ряд явно подлинных документов, в которых упоминаются события из жизни Иисуса. Вопрос же о божественности является вопросом не науки в типичном её понимании, а веры и религиозных убеждений личности и групп людей.

Первые века христианства на территории Римской империи были ознаменованы гонениями, так как оно считалось подозрительной религией, а её приверженцы – неблагонадёжными подданными. Так, в частности, известны гонения христиан при императорах Нероне, Домициане, Диоклетиане, Деции, Валериане. Это было связано с монотеистическим характером христианства и стремлением не афишировать богослужебные действия, чтобы не профанировать их перед непосвящёнными, равным образом как и со стремлением сторониться некоторых проявлений общественной жизни того времени, избегать того, что напрямую связано с языческими культами. На христиан закономерно перенеслось и недоверие государственной власти к евреям–монотеистам. Все это давало повод к клеветническим измышлениям, которые и становились предлогами для притеснений. Некоторые репрессии носили локальный характер, но отличались извращённой жестокостью.

Постепенно ситуация меняется, отношение власти к христианам становится более благожелательным, пока наконец Константин I Миланским эдиктом (указом) не легализует христианство в качестве равноправной религии. Впоследствии церковь провозгласила императора святым. Этот акт, по мнению большинства историков, появился в 313 г.

Последствия изменения статуса христианства были различны. Так, христианский богослов Ориген Александрииский (185?–254?) отмечал, что оно быстро стало культурно престижным, резко возросло число людей, желавших к нему присоединиться, в том числе и по посторонним причинам, например карьерным. Последнее повлекло определенное охлаждение той напряженной духовной жизни, которая была характерна для более раннего периода жизни общин. Реакцией на это стал рост отшельнического монашества, состоящего из людей, избирающих строгий путь для достижения спасения.

Государственной религией христианство стало в 380 г. при императоре Феодосии I (346–395). Отношения с государственной властью строились неоднозначно, так как она не только автоматически брала на себя защиту интересов церкви (в том числе и в странах, где она была в явном меньшинстве), но и получала возможность проникать в её дела. Примеры многочисленны: императоры созывали некоторые церковные соборы, влияли на назначения высшего духовенства, пытались выносить определения по богословским вопросам, неоднократно поддерживали взгляды, осужденные церковью (движение противников икон в Византии VIII–IX вв. было поддержано императорской властью). У византийских императоров наметилась тенденция обосновать свою принадлежность к младшему духовенству.

В результате сложились две основные модели отношения светских и церковных властей.

Западная предусматривала контроль церкви над светской властью, что выражалось в ритуале коронации, совершаемом с санкции высшей церковной власти (при коронации место монарха не должно было располагаться выше церковного престола). Папа оставлял за собой право низложения властителя, злоупотребляющего властью, с освобождением подданных от обязанностей сохранять верность или наложения иных церковных наказаний. Кроме того, папы сами обладали некоторым объёмом светской власти, что выразилось в возникновении в VIII в. теократического государства – Папской области.

Восточная допускала широкое проникновение государства в церковные дела с перенесением на него ряда функций и прав, которые, по сути, не должны были ему принадлежать. Так, некоторые рескрипты монархов напрямую решали вопросы церковной организации и богословия и осуществлялись без одобрения церковью (именно так Петр I отменил в России патриаршество и заменил его коллегиальным Синодом, совершенно неорганичным для православия и не предусмотренным церковным правом Православной церкви).

Неоднозначным является такой институт, как инквизиция, фактически в разных формах и под разными названиями присутствовавший во всех конфессиях, имевших статус государственных. В строгом смысле инквизицией считается особый судебный орган, организованный Католической церковью и занимавшийся на протяжении нескольких веков расследованием и квалификацией преступлений против веры и тех, которые могли быть к ним приравнены. Её решение носило характер квалификации, т.е. она не была последним звеном юридической цепочки.

С одной стороны, государство всегда карало религиозные преступления наравне со светскими, а часто и суровее. При этом инквизиционные процессы были обособлены для более тщательного рассмотрения тех преступлений, где компетенции обычных судов не хватало (случаи колдовства, тонкости уклонения от истин веры). Квалификации характера и тяжести преступлений были неодинаковыми, оправдания не были редкостью. С другой стороны, сама церковь была не чужда мысли, что государство должно оказывать помощь в борьбе с еретиками, особенно когда они становились социально опасной силой (подобно альбигойцам во Франции XII–XIV вв., применявшим террор), поскольку это касается и интересов самого государства. Такие взгляды высказывал, например, св. Иосиф Волоцкий (Волоколамский) (ок. 1439–1515), сторонник тесного взаимодействия церкви и государства. Здесь церковь делала сложный правовой и моральный выбор.

Реформация, отказавшись от типичной западной модели, в большинстве случаев подчинила церковь контролю светской власти, переведя духовенство (частично, фактически или полностью) на положение чиновников. Это подготовило следующий шаг – отделение церкви от государства, последовательно впервые реализованное Французской революцией 1789 г. (не случайно Папа Пий VI отметил, что революционные лозунги «Свобода. Равенство. Братство» имеют реформационное происхождение).

На протяжении первого тысячелетия христианской истории произошло оформление важнейших вероучительных вопросов, касающихся прежде всего учения о Святой Троице и природе Христа. Чётко оформились и основные типы христианского богослужения (литургии).

В 1054 г. христианство утратило единство. Причиной стал конфликт двух крупных и влиятельных церковных округов, связанный со спорами о первенстве, – Константинопольского и Римского патриархатов (так именуются крупные округа, возглавляемые патриархами, обычно они имеют очень древнее происхождение, в I тыс. их было пять). Патриарх Константинопольский Михаил Керулларий (1005?–1059) обвинил западных христиан в отступлениях и ересях, в частности, касавшихся обрядовых различий, существовавших уже много веков (например, совершение Литургии на пресном хлебе, а не на квасном). Поднимался и вопрос о filioque, касающийся отношения Святого Духа к двум другим Лицам Святой Троицы. Легаты (послы) Папы Льва IX (1049–1054) провозгласили отлучение Керуллария, последний объявил то же в адрес Папы. Попытки ликвидировать конфликт успеха не имели.

Возникли две ветви христианства: восточная, получившая название православной, и западная, католическая (эти названия были в обиходе и до разделения, но затем чётко соотнеслись с двумя ветвями). Русь, принявшая официально христианство в 988 г. ещё до разделения, оказалась в ареале православия. Западная Европа вошла в католический ареал.

Различия между ними можно охарактеризовать следующим образом.

Католическая церковь централизованна, Папа считается видимым главой церкви и преемником первоверховного апостола Петра, получившего особое положение от самого Христа (невидимый глава – сам Христос). Признание его власти есть критерий пребывания в церкви. В XIX в. было окончательно оформлено учение о том, что Папа в момент официального выступления по делам веры и морали, имеющим безусловное отношение ко всем христианам, пользуется как преемник первоверховного апостола Петра особой благодатью безошибочного суждения (папская безошибочность). О безошибочности во всем и тем более о личной безгрешности тут и речи не идёт. Православие склонно считать апостола Петра первоверховным «по чести», а за Папой, епископом Рима, признавать в лучшем случае «первенство чести».

В католицизме существует титул кардинала, но это не особая ступень иерархии, а скорее почётная должность, дающая право избирать Папу. Кардиналом может быть и младший клирик, хотя в настоящее время эта практика оставлена.

Постепенно выработался наиболее рациональный порядок выбора Папы – голосование коллегии (собрания) кардиналов на закрытом заседании – конклаве. Избран может быть любой католик, но практически его выбирают из числа самих кардиналов. Для обретения папского статуса достаточно свободного согласия с результатом выборов. Официальный реестр содержит имена 263 пап, от св. апостола Петра до Бенедикта XVI (с 2005 г.).

Католицизм уточнил учение об исхождении Святого Духа от Отца, указав, что Он исходит от Отца и Сына (лат. filioque – и от Сына). Православие же акцентирует исхождение Духа только от Отца (некоторые церковные авторитеты считают этот вопрос теологуменом – см. параграф 2.6).

Католиками были провозглашены в качестве догматов веры непорочное зачатие Девы Марии (согласно которому она в предвидении рождения Христа была благодатью сохранена от действия первородного греха), взятие Богородицы на небо в момент её смерти (аналогичный учению Православной церкви, в честь которого установлен праздник Успения Богородицы) и уже упомянутый догмат о безошибочности официального папского суждения.

Богослужебные различия заметны и многими считаются основными, но исторически они сформировались ещё до разделения. Это касается, в частности, ряда молитв на богослужениях, деталей совершения Таинств, использования в католической церкви органа, различия некоторых деталей и дизайна богослужебных одежд, использования в католицизме латинского языка в качестве богослужебного, отсутствия иконостаса, когда алтарь отделяется от основной части только невысокой перегородкой. В католических храмах наряду с иконами используется и священная скульптура. Имеются некоторые отличия в церковном праве при трактовке ряда вопросов.

Католическая и Православная церкви после разделения признали целый ряд новых святых, так что их календарь совпадает не полностью, но основные праздники одинаковы. Кроме того, в XVI в. по инициативе Папы был совершён переход на новый, григорианский календарь (названный по имени этого Папы), который казался более совершенным.

В XVI в. появляется новая ветвь христианства – протестантизм, имеющий серьёзные отличия как от православия, так и от католицизма. Последние именуются в религиоведении ортодоксальным или традиционным христианством, хотя эти термины не всеми признаются вполне удачными. Далее, в изложении вероучения и ритуальной стороны будем ориентироваться на их ортодоксальное понимание, об особенностях протестантского видения будет сказано отдельно.

Католицизм предпринимал попытки воссоединения с христианами Востока, в том числе с православными. Этот проект известен как уния (объединение). Она предполагала воссоединение на условиях принятия спорных догматов в католической интерпретации, включая подчинение Папе, с сохранением традиционного восточного богослужения без изменений, а также всех церковно–правовых и организационных особенностей.

Проект унии с православием был предложен на Ферраро–Флорентийском Вселенском соборе (XV в.), его даже подписал русский митрополит Исидор (?–1463). Крупными актами унии на славянских землях были Брестская (XVI в.) и Мукачевско–Ужгородская унии (1646 г.), названные по месту их заключения. Уния была заключена также и с Армянской церковью, обособившейся в 1439 г. Католики–униаты получили официальное название католиков восточного обряда, а объединившиеся православные – греко–католиков. Они пользуются равными правами с «привычными католиками», т.е. римо-католиками.

Структура современного христианства выглядит так (рис. 20).

Рис. 20. Структура современного христианства

В 988 г. при киевском князе Владимире Святославиче (в крещении принявшем греческое имя Василий; первоначальное славянское имя было «узаконено» после провозглашения князя святым с титулом «равноапостольного», т.е. совершившего подвиг, равный апостольскому) происходит Крещение Руси (принятие крещения князем и его приближенными, крещение киевлян). До этого христиане на Руси были, но государственного статуса религия не имела. После этого события начинается процесс христианизации – распространения религии по обширной территории и её проникновение в культуру, он длится около 300 лет.

В значительной мере из–за недостаточной подготовки части населения происходило не только открытое сопротивление новой религии, но и появление двоеверия – тайная приверженность язычеству при внешнем принятии христианства, и синкретизма – смешение христианских и языческих верований и ритуалов. Несмотря на борьбу церкви с этим явлениями, они оказались стойкими, элементы синкретизма существуют и ныне, особенно в среде «народной веры».

Первоначально Русская церковь была только провинцией крупного Константинопольского патриархата, откуда непосредственно и было призвано духовенство, однако связи с Константинополем становились все слабее, подчас даже высшее духовенство занимало кафедры без официального согласия Константинопольского патриарха. В итоге это подготовило отделение Русской церкви и обретение ею церковно–правовой самостоятельности, что соответствовало и запросам государства, усиливающего свои позиции.

Христианизация Руси оказала огромное культурное влияние на все сферы жизни, сформировав в итоге отечественную культуру именно в том её облике, который для нас выступает привычным и естественным. Это позволило государству стать вполне равноправным в семье иных народов, уже присоединившихся к «христианской семье» или готовящихся это сделать.

Многие церковные деятели, например, митрополит Киевский Илларион (XI в.), св. Кирилл Туровский (XII в.), св. Феодосий Печерский (XI в.), один из основателей русского монашества, св. Сергий Радонежский (XIV в.), стали и крупнейшими деятелями культуры нашего Отечества. Формировалось собственное церковное искусство, имевшее свои стилистические отличия от искусства иных стран, оказавшихся в ареале восточного православного христианства, например, от греко–византийского православия.

Неоднозначно решаемой религиоведческой проблемой является происхождение и сущность гностицизма (от греч. gnosos – знание, gnostos – познаваемый). Это совокупность учений, существовавших на протяжении первого тысячелетия новой эры, имеющих ближневосточное происхождение. Под гностицизмом в строгом значении слова понимают учения I–II вв., связанные с христианством и осужденные как еретические.

Утверждение существования оформленных гностических верований в дохристианский период принято не всеми, но наличие верований гностического типа, предшественников развитого гностицизма, несомненно. Текстов самих гностиков в нашем распоряжении имеется немного, частично об их взглядах мы можем судить по сохранившейся полемике с ними, исходя из которой можно полагать, что гностицизм рассматривался как очень серьёзная опасность для церкви.

Несмотря на разнообразие направлений, гностические учения содержат общие черты.

Характерна строго эзотерическая установка, предполагающая

доступность подлинного учения (знания, гнозиса) только для избранных.

Всегда присутствуют особые представления об отношении Бога и

сотворённого им материального мира. Здесь гностицизм делится на два основных варианта, восходящих, однако, к единой схеме – разница в большей степени состоит в акцентах и преобладании тех или иных влияний, поскольку для гностицизма вообще характерен синкретизм.

Согласно первому, между Богом и материальным миром лежит пропасть настолько большая, что мир следует считать отторгнутым от Бога и совершенно злым и падшим. Последовательнее всего это выражается в представлении о наличии двух творцов – доброго, некоего сокрытого Бога, и злого – демиурга, сотворившего мир. Различие с вероучением ортодоксального христианства состоит в том, что мир оказывается злым не в результате грехопадения, а по сущности своей, по замыслу сотворившего, изначально, что несовместимо с библейским представлением о благости и мудрости Творца и об уникальности творящего начала. Такая материя становится достойной, по сути, только истребления и уничтожения (отсюда крайний и жестокий аскетизм, практиковавшийся рядом движений гностического типа, направленный именно не на очищение, а скорее на уничтожение материального, в частности телесного, начала). Преодолеть зло можно только путём полного преодоления материи. Не случайно в гностических кругах тексты Ветхого Завета воспринимались как относящиеся к деяниям именно злого демиурга (например, маркиониты).

Второй вариант в большей степени тяготеет к неоплатонической картине мира и учит о наличии большого числа переходных сущностей – от первичного идеального начала к тварному, материальному миру. При этом отрицается или стирается представление о творении, преобладает учение об эманации (платоновского типа), когда духовные сущности не творят друг друга, а скорее порождают одна другую. Новая образуется, как бы истекая из другой.

Такой взгляд ведёт к пантеистическому видению мира и стиранию границы между тварью и Творцом. В итоге это создаёт предпосылки для последующего признания одушевлённости всего материального творения высшим нематериальным началом и наличия некоторого материального начала в самом Боге, поскольку их разделяет не чёткая граница, а неопределённая цепочка промежуточных сущностей.

В изложении гностиков перечисление этих сущностей превращалось в длинные «родословные списки».

Важное место занимает София, по вине которой гармония мира и была нарушена. В разных вариантах гностических мифов она может представать и женским, и мужским началом. Оба варианта нисколько не исключают друг друга, так как гностицизм допускает, что злая сущность может отпасть от благой, но не способна существовать самостоятельно.

Материальный мир понимается как безусловное зло, отпавшее от совершенного нематериального мира. Однако благодаря вмешательству этого мира появляется человек (Адам – он понимается в гностической антропологии не как связанный с материальным миром, а как стремящийся освободиться от него, ему не принадлежащий). Возникает задача освобождения от материи и возвращения в идеальное состояние, что и осуществил Христос. Это закономерно вело и к отрицанию реальности телесного воплощения Христа (а значит, признанию призрачности его тела, отрицанию того, что он обладал человеческой природой, реальности страданий и смерти, из чего вытекает и отрицание искупительной жертвы), и к признанию тела безусловно злым материальным началом (а не только повреждённым грехом).

Мир, сотворённый злым началом, не достоин спасения и восстановления, из него можно только вырваться, преодолев его, в частности избавившись от телесной оболочки. Спасение понимается не как достигнутое через искупительную жертву воплощённого Бога, а как интеллектуальное познание истины, т.е. гностического учения, чем и достигается спасительный путь. Отвергая церковную иерархию, гностики создавали собственную, с очень жёсткой дисциплиной. Из гностических кругов произошли апокрифические, отвергнутые церковью евангелия, излагающие миссию Христа в гностическом ключе (например, Евангелие от Фомы).

Вопрос о происхождении гностицизма ясен не до конца. Некоторые памятники гностической литературы вообще не содержат христианских мотивов, что даёт повод говорить о нем как об отдельной религии. Также есть предположения о влиянии иранских верований и, наиболее часто, античной философии и античной религиозности. Последнее в целом нельзя отрицать, поскольку наличествуют аналогии с философией неоплатонизма, а кроме того, характерна неприязнь гностиков к иудейской картине мира (напоминающая пренебрежительное отношение греко–римской религии к иудаизму) и стремление создать версию христианства, полностью «очищенную от ветхозаветных элементов». Окончательное решение вопроса затруднено ограниченностью базы источников, часть их была введена в научный оборот только в XX в.

Основными представителями раннего гностицизма (его христианской ветви) считаются Симон Волхв, Маркион (ок. 85–160), Василид (ум. 140), Валентин (II в.), Карпократ (II в.). Сведения о них неодинаково полны. Чаще всего направления гностицизма называются по их именам. Известным борцом с гностицизмом был св. Ириней Лионский (II в.).

Ранний гностицизм, отталкивавшийся в своём учении от христианства и полемизировавший с ним, завершает свою историю во II в., но гностические настроения продолжают существовать и неоднократно оживляются в дальнейшем. Своеобразным продолжением гностических идей были манихейство, движения павликиан (VIII–X вв.), катаров (альбигойцев) XII–XIV вв., болгарских богомилов (X в.), ряда других ересей, включая и распространявшиеся в России (вопрос о происхождении этих сект – возникли они самостоятельно или в результате переноса учения представителями того же богомильства, до сих пор окончательно не решён).

Манихейство (по имени основателя – Мани) появляется в III в. на Ближнем Востоке, являясь соединением гностической интерпретации христианства, зороастризма и буддизма. Предполагает строгий дуализм Бога и материи, пребывающих в борьбе. В этой борьбе на стороне Бога выступает Мать Жизни, создающая и первочеловека. Жёсткой критике манихейство было подвергнуто Августином.

Своеобразный аналог гностицизма имеется в ряде учений Каббалы. Увлечение гностическими идеями несомненно заметно в разного рода эзотерических движениях, включая эзотерические увлечения эпохи Возрождения, искавшей, в соответствии с её элитарными установками, особого тайного учения, предназначенного для избранных.

Есть гностические настроения у ряда авторов, несколько условно именуемых мистиками (Я. Беме, Ф. Баадер, Майстер Экхарт (1260?–1328?)), каковые получали и церковное осуждение, например, в качестве утончённого мистического пантеизма.

Позднейшая эволюция гностических идей подразумевала смещение акцентов с переходом от первого из указанных выше вариантов учения ко второму. Появляются актуальные и сейчас концепции христианского гнозиса и христианского эзотеризма, согласно которым истинная сущность христианства является эзотерическим учением и доступна лишь немногим, а все «историческое христианство» – смесь невежества и целенаправленного обмана со стороны авторов книг Нового Завета, христианских богословов, церковной иерархии и т.д. Такие поздние варианты гностицизма можно условно именовать неогностицизмом, хотя этот термин довольно расплывчат.

В XX в. вопрос о гностицизме стал актуальным ввиду споров о Софии. Здесь очевидна связь с гностическими представлениями о Софии-Ахамот (в разных гностических текстах она может носить и иные имена), очередном зоне (зоны – сущности, образовавшиеся на очередной ступени эманаций и включённые в общую иерархию таких сущностей), которая, впав в гордыню и пожелав сравняться с Богом, порождает злого демиурга, творящего материальный мир. С одной стороны, они были спровоцированы имяславцами, с другой – рядом русских религиозных философов, развивших учение о Софии – премудрости Божией (при этом они зачастую одновременно были и приверженцами имяславия). Это прежде всего В. С. Соловьев (1853–1900), основоположник софиологической философии, и о. С. Н. Булгаков. Н. А. Бердяев не скрывал, что гностические настроения в его философии занимают не последнее место. В их философии заметны в той или иной степени влияния неоплатоников, чья философия родственна гностицизму, Каббалы, упомянутых выше мистиков.

Позднее крупнейшим представителем софиологии и имяславия, введшим их в свою философскую систему, был А. Ф. Лосев. София в его понимании представала в христианской интерпретации и могла трактоваться как совершенное первотворение Бога, за которым последовало творение остального мира, как некая промежуточная инстанция, не являющаяся ни творцом, ни творением, посредством которой совершался акт творения, как мудрость Бога, присутствующая в мире, как женское начало мира (и даже женское начало в Боге), как все творение, стремящееся вернуться к Творцу. Были и попытки отождествить Софию с Богородицей, Христом, церковью и даже объявить её «четвертой ипостасью Троицы». Настойчиво подчёркивалось, что материальный мир является носителем особого божественного начала, что создавало предпосылки для его обожествления и пантеистической интерпретации всей картины мира. А. Ф. Лосев допускал мысль о том, что материя есть даже в Боге.

Помимо осуждения имяславия Церковь подвергла критике и осуждению софиологию в лице прежде всего С. Н. Булгакова. Сами сторонники софиологии отказались признать справедливость обвинений. Однако характерно, что такой представитель философской традиции, восходящей к В. С. Соловьеву, как С. Л. Франк, отказался от учения о Софии. Софиологические споры привели к обострению отношений церкви и части религиозно настроенной интеллигенции (поиски взаимопонимания и восстановления единства стали активными в рамках богоискательства, пришедшегося на Серебряный век), поскольку создалось впечатление, ставшее устойчивым, что последняя неспособна принять ортодоксальное учение и стремится только к спорным и даже еретическим вариантам христианства.

В наше время гностические элементы сильны в философии космизма (восходящей к идеям и работам Η. Ф. Федорова (1829–1903)), отдельные направления которой продолжают традиции софиологов и обозначают себя как безусловно относящиеся к православию и не имеющие никаких сущностных отличий от него. Фактическое обожествление космоса действительно напоминает стирание границ Творца и творения, характерное для второго варианта гностических учений. Космисткие настроения порою превращаются в пантеизм и «духовный материализм», вместе с тем существуя как своеобразные эзотерические школы.

Священной книгой христиан является Библия, делящаяся на две части – Ветхий и Новый Заветы. Первый представляет собой подготовку ко второму. Новый Завет говорит об эпохе, начавшейся с зачатия и рождения Христа. Далее текст делится на более мелкие части – книги.

Библия считается боговдохновенной, но не продиктованной записывавшим её буквально. Авторы жили в разное время и тексты отражают особенности их личности. Кроме того, культура того времени, когда они создавались, не имела выраженных представлений об авторском праве и последнее часто не фиксировалось. Его могли установить позднее без уточнения личности писавшего при совпадении имён, текст мог быть из уважения приписан более авторитетному лицу. Наконец, при объединении более мелких текстовых фрагментов могли объединяться и тексты, написанные разными людьми.

Церковь различает чисто человеческий аспект авторства и аспект божественный, не зависящий от конкретной личности писавшего. Тексты, официально включённые в Библию, составляют канон. Его определение является привилегией Церкви. Немало текстов, претендовавших на включение в Библию, было отсеяно. Они называются апокрифами (отброшенные книги). Часть из них сохраняется как душеполезные, часть признана еретическими и вредными.

Все книги Нового Завета были написаны в пределах I в., но канон окончательно сложился к V в. и в него входит 27 книг. Состав Ветхого Завета варьирует в разных христианских конфессиях прежде всего из–за «второканонических» книг, внесённых туда позднее (это книги, не имеющие достоверного оригинала на древнееврейском). Церковь признала, что она может не следовать абсолютно точно составу еврейского канона Священного Писания, поскольку обладает собственной божественной властью для его определения. В католицизме признается 45 книг, в православии 38 канонических и 9 неканонических, но душеполезных и включаемых в издания Библии (кроме того, неканоническими считаются несколько несамостоятельных фрагментов), в протестантизме 39. Различия могут быть связаны и со слиянием или разделением разных книг.

Ветхий Завет изначально был написан на древнееврейском языке с вкраплениями арамейского, Новый – на греческом, хотя некоторые тексты явно имели еврейский оригинал. Существует множество переводов Библии.

В жанровом отношении книги Библии принято делить на книги закона (наиболее важные моменты вероучения), исторические (преобладает повествование о религиозно значимых событиях), учительные (толкование учения или назидание) и, наконец, пророческие (разного рода предсказания). Пророческие книги преобладают в Ветхом Завете и считаются относящимися к приходу Христа. В Новом Завете такой считается только Откровение Иоанна (Апокалипсис), посвящённая концу времён.

Известными переводами Библии являются Септуагинта (перевод семидесяти толкователей, греческий текст около III в. до н.э.), Вульгата (перевод, принадлежащий в основном св. Иерониму и сделанный в 383–406 гг., нормативный для Католической церкви), немецкий перевод М. Лютера, Библия короля Иакова (перевод английских протестантов). В частном обиходе Русской Православной Церкви находится Синодальный перевод (XIX в.), сделанный на русский язык, но в богослужении используется более старая церковнославянская версия.

Ряд попыток перевести Библию на современный русский язык оказались неудачными. Помимо искажения ряда мест, важных в вероучительном отношении, из текста исчез особый колорит, присущий именно древнему священному тексту, не подверженному времени.

Изучение Библии считается обязанностью верующего, но своё понимание он должен сверять с толкованием Церкви, особенно по важным вопросам, где разногласия абсолютно недопустимы. Именно поэтому церковь периодически налагала ограничения на бесконтрольное чтение и искажённые тексты. Церковь исходит из того, что не все фрагменты Библии нужно понимать буквально, прямо (например, те места Ветхого Завета, которые описывают Бога в человекоподобных образах), а в некоторых случаях буквальное понимание даже недопустимо, ибо может исказить подлинный смысл. Напротив, для некоторых мест предполагается именно буквальное, дословное понимание. Для православия и католицизма Библия – Священное Писание – немыслима без Священного Предания, в котором она как бы пребывает, покоится, подобно кристаллу, вырастающему из раствора вещества.

Чтение библейских отрывков является непременной частью богослужения. Кроме того, сами богослужебные тексты насыщены разного рода цитатами и отсылками к библейскому тексту.

Под экзегетикой на современном этапе принято понимать методы понимания древних священных текстов, которые используют теологи соответствующих конфессий. Экзегетика относится к богословским дисциплинам, её методы ограничиваются теологическими установками. Герменевтика обозначает «искусство понимания текста как такового», причём текста не только словесного, но музыкального, живописного и т.д.

Термины «экзегетика» и «герменевтика» в настоящее время часто используются как синонимы. Если быть точным, то экзегетику нужно рассматривать как частный случай герменевтики.

Христианская герменевтическая традиция начинает формироваться почти сразу же после возникновения первых христианских общин, по мере развития церковных институтов в эллинистическом мире она все больше вбирает в себя элементы античной науки. Формирование аллегорического метода, предполагавшего небуквальные, «духовные» интерпретации, раскрывавшие переносные значения библейским образов и сюжетов, происходило под влиянием античной герменевтики.

Аллегорические интерпретации мифов, известные уже с античности (прежде всего по трудам неоплатоников), развились в условиях глубокого этического и гносеологического конфликта между содержанием античных мифов и учением философских школ. Античная мифология перестала соответствовать развившемуся этическому идеалу, сформированному философскими школами этого периода.

В мифологии произошло закрепление архаичных представлений о богах как о существах изменчивых, страстных, порочных. Философы же приблизились не только к теологическому монотеизму, но и к представлению о Боге как об абсолюте. Для разрешения этого конфликта требовалось предложить иное, небуквальное прочтение древних мифов, которое бы не противоречило требованиям этики и рационализма.

Так, Плотин в «Теогонии» предлагает образцы таких аллегорических прочтений, например, вполне плотскую, эротическую любовь, олицетворением которой считалась Афродита, интерпретирует в совершенно отличных от мифа категориях: «...так как душа, будучи отличной от Бога, происходит от него, любовь к нему, составляет для неё естественную необходимость; но только пока душа обитает там, она любит Бога небесной любовью и остаётся Афродитой небесной, здесь же она становится Афродитой публичной, как бы гетерой. Так выходит, что всякая душа – Афродита, как и подсказывает миф о рождении Афродиты и т.д.».

Подобная интерпретация очень далека от дословного смысла соответствующих мифов и по сути является абсолютно новым построением на древнем фундаменте. Так в античности формировалась аллегорическая герменевтика, которая позднее будет унаследована христианскими авторами.

Аллегорический метод интерпретации Библии господствует у большинства церковных авторов первых двух веков существования церкви. При этом отличительной особенностью христианского аллегоризма, восходящего к Посланиям апостола Павла, является вера в исполнение библейских ветхозаветных пророчеств.

Для верного понимания как ранней, так и средневековой аллегорической экзегетики необходимо учитывать взаимосвязь аллегории и мистического символизма и уметь их различать. Связь аллегории и символа, часто приводящая к смешиванию этих понятий, во многом определяется спецификой самого языка мистики. Но различение их возможно в силу того, что для аллегории свойственно истолкование символа.

Это свойство аллегории и было положено в основу аллегорической экзегетики ранней церкви. Поскольку целью экзегетики стало истолкование содержащихся в тексте Писания символов духовной жизни, ценность текста была поставлена в зависимость от содержащихся в нем и нуждающихся в богословском истолковании символов. Следствием этого стало расширительное понимание символизма Писания – символическое значение было присвоено каждому отрывку, предложению и даже слову Библии.

Отвергнув экзегетические спекуляции аллегорической экзегетики, последователи Антиохийской школы, однако, не сводили экзегетику к буквальному пониманию Писания, или, правильнее сказать, их принцип истолкования оставлял достаточно широкие возможности для истолкования не только историко–фактологического, но и одновременно духовного пласта содержания библейских книг.

Так, например, Диодор, отвергая аллегорическую экзегетику, утверждает принцип истолкования Писания, согласно которому все повествование надлежит понимать реалистично, так как оно непосредственно относится к тому, о чем идёт речь. Согласно его позиции, библейское толкование должно быть чистым изложением реалий Писания. При этом от аллегоризма необходимо отличать «созерцание».

Как соотносятся аллегорическое и созерцательное понимание текста?

Созерцательное понимание, подобно аллегорическому, позволяет рассматривать более высокий, чем буквальный, уровень значения. Однако при этом, в отличие от аллегорических интерпретаций, созерцательное понимание не игнорирует, но базируется, на буквальном значении текста. Различие аллегории и созерцания можно проследить и в основных принципах созерцательной экзегетики, согласно которым, экзегет не может игнорировать буквальный смысл повествования, он должен учитывать реальные соответствия между историческим фактом и его духовным значением, не смешивая их при этом. Созерцание в самой истории открывает высший смысл, – исторический реализм этим не отрицается, но предполагается. Так именно объяснял библейские места апостол Павел.

Ориген не полностью отвергал значение исторического контекста для понимания и истолкования Писания (хотя и сильно принижал значение такого понимания). Сравните:

«Слово имеет целью, главным образом, возвещать о связи в делах так и долженствующих совершиться. И вот, где Слово нашло, что исторические события могут соответствовать этим таинственным предметам, там Оно воспользовалось ими для сокрытия глубочайшего смысла от толпы; где же исторический рассказ, написанный ради высших тайн, не соответствовал учению о духовных вещах, там Писание вплело в историю то, чего не было на самом деле, – частью невозможное вовсе, частью же возможное, но не бывшее в действительности; и при этом в некоторых местах вставлены немногие слова, не истинные в телесном смысле, в некоторых же местах – очень многие» ⁸².

«Но кто–нибудь может подумать, будто мы говорим это в том убеждении, что ни одно повествование Писания не действительно исторически, коль скоро некоторые из них, по нашему мнению не действительны, или что никакие предписания закона не имеют значения по букве, потому что некоторые из них противные разуму или невозможные на деле, по нашим словам, не выполнимы по букве, или что написанное о Спасителе, по нашему мнению, не совершилось чувственно, или что заповеди Его не должно исполнять буквально. На это должно ответить так: мы ясно определяем, что можно и должно сохранять историческую истину» ⁸³.

Подобно Оригену, антиохийские экзегеты признавали возможность надбуквального понимания, значения, стоящего на следующем, более высоком, уровне по сравнению с буквальным смыслом. Для обозначения такого понимания ими был введён термин «созерцание», ранее использованный Платоном.

Диодор написал трактат, не сохранившийся до нашего времени, специально посвящённый вопросу о различиях между созерцательным и аллегорическим пониманием Писания.

Данной полемике посвящались и другие многочисленные сочинения приверженцев антиохийского экзегезиса.

Необходимо так же отметить, что созерцательное истолкование Писания не носило характер универсального экзегетического принципа, приложимого если не ко всем, то к большинству библейских текстов. Последователи Антиохийской школы прибегали к созерцательным трактовкам прежде всего для раскрытия духовного содержания пророческих текстов Писания, значение которых могло не вмещаться в формальные рамки лексики и грамматики, т.е. было «жанрово мотивировано».

Антиохийские экзегеты, утверждая трансцендентальный характер духовного понимания текста по отношению к буквальному, вместе с тем ограниченно пользовались типологическим истолкованием, применяя типологии к немногочисленным текстам Ветхого Завета.

Антиохийской экзегетике во многом был свойственен полемический характер. Возникнув как протест против злоупотреблений аллегористов, антиохийские экзегеты боролись, однако, не с правом духовного истолкования Писания, но именно с крайностями аллегорической экзегетики. Исследуя экзегетические сочинения Иоанна Златоуста, одного из наиболее выдающихся представителей Антиохийской школы, священник И. Мейендорф отмечает, что экзегетика Златоуста почти полностью лишена аллегоризации, его истолкования носят простой и ясный характер, но при этом содержат типологические толкования.

Как уже отмечалось выше, антиохийские экзегеты, утверждая принцип буквального понимания текста, не впадали в крайности, что проявилось в экзегетических исследованиях «пророческих типологий». Н. Селезнев свидетельствует, что один из наиболее ярких представителей Антиохийской школы – Феодор Мопсуэтстийский, будучи явным противником аллегорического подхода в толковании Писания, тем не менее допускал, что то или иное место может иметь некое дополнительное, духовное значение. Например, Первый и Второй Адам, заветы с евреями в Священной истории и Новый Завет, Адам и Христос, как образы Божии, могут рассматриваться как прообраз (τύπος) и его исполнение, говоря буквально – тип и архетип.

Типология – фундаментальный принцип антиохийского экзегезиса – в основе своей содержит тезис о том, что изначально не каждое место Писания указывает на Христа (имеет христологическое значение). Согласно антиохийской экзегетике, типология должна быть непосредственно мотивирована текстом, т.е. только те отрывки Писания, которые обусловлены мессианской идеей, являются собственно типологиями.

Но это не препятствовало антиохийскому экзегезису в целом пророчески интерпретировать Ветхий Завет в свете христологии, поскольку даже если текст какого–либо пророчества не имел непосредственно мессианского значения, он имел его опосредованно, поскольку объективная задача Ветхого Завета приготавливать пришествие Мессии, укрепляя веру людей. Антиохийские теологи считали, что в Ветхом Завете Христос представлен в виде исключения. Однако Он ожидается повсеместно, благодаря пророчествам, даже если они не относятся к Нему непосредственно, что наиболее часто и бывает. Объективная задача этих пророчеств – приготавливать Его пришествие, укрепляя веру людей. Для Антиохийской школы почти все книги Ветхого Завета – пророческие.

Таким образом, экзегетическое значение типологии тесно переплетается с теологической проблематикой взаимосвязанности Ветхого и Нового Заветов, той «теологией ожидания» воплощения мессианских пророчеств, на которой строили веру ветхозаветные праведники, жившие до пришествия Христа-Мессии. Исторический фон Писания воспринимается типологической экзегетикой как реальные события, через которые реализуется Божественный Промысл. По сути, такой подход предполагает, что вся ветхозаветная история является историей осуществления этого плана, достигшего своей кульминации в Боговоплощении, рождении Христа и основании христианской церкви. Типология Ветхого Завета раскрывается при таком прочтении как этапы пути, направленного от проблематики Ветхого Завета к абсолютному раскрытию христианского понимания мессианства Иисуса Христа, непосредственно составляющему содержание Нового Завета.

Существенное развитие христианской экзегетики стало возможным благодаря трудам Августина, который в своих работах сформулировал ряд значимых тезисов, определивших дальнейшее развитие экзегетики на протяжении всего Средневековья.

Данные тезисы можно представить в следующем виде:

– авторитет Писания основывается на авторитете Церкви. Поэтому книги, не имеющие общецерковного признания, являются менее авторитетными;

– для правильного понимания Писания необходима христианская вера; духовное состояние комментатора так же важно, как и используемые им методы истолкования Библии;

– буквальное значение текста является важным для правильного понимания Библии, но, тем не менее, оно не содержит всей совокупности значений текста. Использование аллегорического метода оправдывается многоаспектностью значений самого библейского текста;

– сложные для понимания места Писания надлежит понимать в свете других ясных отрывков;

– в случае неоднозначности текста надлежит использовать «правило веры», т.е. интерпретация не может противоречить учению церкви;

– тексты, содержащие переносное значение, не следует понимать буквально. Для выявления переносного смысла Августином использовалось правило, напоминающее «правило веры», т.е. если буквальное понимание вело к нарушению норм христианской нравственности или основ веры, очевидно, что рассматриваемый текст содержит переносное значение;

– повторяющийся литературный (поэтический) троп не обязательно повсеместно имеет одно значение. Его значение может изменяться в зависимости от контекста повествования. Кроме того, согласно Августину, возможна такая интерпретация текстового поэтического приёма, которая не предполагалась автором, – если она согласуется с другими текстами Писания. Такая расширенная интерпретация текста не разрушает его значение, так как была изначально предусмотрена Богом, вдохновившим священного автора. Согласно Августину, она «узаконена Святым Духом»;

– интерпретатор имеет право использовать различные допустимые значения текста, независимо от того, предусматривались они автором или нет. Согласно Августину, истинное значение текста может быть раскрыто на различных уровнях;

– Ветхий Завет является христианским свидетельством в силу содержащейся в нем Мессианской идеи.

В духе философии неоплатонизма Августин придаёт большее значение духовному пониманию Библии, нежели буквальному. Это соответствовало его мировосприятию – Августин воспринимал мир как «ясное зеркало, в котором наша мысль видит во всем отражение Бога», а слова Писания считал отражающими их божественного Автора.

Говоря об экзегетическом методе Августина, следует учитывать, что согласно философской концепции, которой он придерживался, познание умопостигаемого мира делается возможным главным преимущественно благодаря воздействию Бога на человека, познавательный акт возможен благодаря действию Благодати Бога, а не свободной воли человека.

Одновременно с Августином над принципами интерпретации Библии работал Иероним, с именем которого связан знаменитый латинский перевод Библии – Вульгата.

Библейские комментарии, составленные Иеронимом, свидетельствуют о значительном прогрессе экзегетической мысли в сравнении с предшествующей экзегетикой, отражают глубокое знание грамматики, церковной истории и археологии присущие ему. Иероним знал кроме латинского еврейский и греческий языки. Подобная образованность в среде высшего клира для того времени является далеко не типичным явлением.

Несмотря на это, экзегетика Иеронима не лишена внутренних противоречий.

Во–первых, это фундаментальное противоречие между теорией и практикой экзегетики. Следует учитывать, что в теоретическом плане Иероним довольно много позаимствовал у Оригена, трактаты которого он переводил, в частности, была заимствована идея о том, что значение Писания раскрывается на трёх уровнях. Однако, как правило, на практике Иероним ограничивался двумя: буквальным и духовным значениями.

Во–вторых, не лишено противоречий отношение Иеронима к аллегорическим экзегетическим методам. Аллегорические интерпретации Иеронима сложились в значительной степени в результате влияния Оригена. Однако степень этого влияния не следует преувеличивать, поскольку оно главным образом распространялось на теоретические обоснования методологии, нежели на сами истолкования.

Противоречия, присущие экзегетическим трудам Иеронима, можно объяснить неоднородностью источников, лежащих в основе всей экзегетики Иеронима, на становление которой оказали влияние латинская экзегетическая традиция, различные школы греческой экзегетики и иудейская раввинистическая экзегетика.

Утверждая ценность буквального понимания, в своих трудах Иероним часто предпочитал аллегорическое понимание. Согласно аргументированному мнению американского учёного доктора Б. Рамма, в своей теории Иероним развивал отдельные убедительные принципы буквальной экзегетики, главным образом в силу влияния Антиохийской школы. Но на практике он был типичным аллегористом, в том числе и применительно к Новому Завету.

В средневековой период церковная экзегетика развивалась благодаря трудам теологов Сен–Викторского аббатства – Гуго, Рихарда и Андре Сен-Викторским.

Исследователи давно уже обратили внимание на характерную черту Сен–Викторских экзегетов, которая в определенной степени сближает их с Антиохийской школой – подобно Иоанну Златоусту, Гуго Сен–Викторский извлекал духовно–нравоучительный смысл Писания из его буквального смысла, и именно это позволяет провести некоторые параллели между духовной интерпретацией Гуго и созерцательной экзегетикой Антиохийской школы.

Так же как и для антиохийских богословов, исключительно серьёзное отношение к буквальному смыслу Писания является важной отличительной чертой Сен–Викторских экзегетов. Согласно их концепции, комментирование Писания должно строиться с учётом истории, географии и «свободных искусств». Данные первых двух наук главным образом создают фундамент для буквальной экзегетики, которая необходима для утверждения основополагающих принципов христианской веры.

Аллегории, согласно этой концепции, подчиняются буквальному смыслу или, по крайней мере, не могут ему противоречить. Таким образом, аллегория не может выходить за рамки христианского учения, которое, в свою очередь, обосновывается буквальным смыслом ясных для понимания текстов Писания.

Согласно логике Сен–Викторской экзегетики духовное значение Писания не может быть выявлено до тех пор, пока не изучен его буквальный смысл, при этом исследование акцентируется на изучении грамматики текста, т.е. буквальное исследование Писания переносится в область изучения семантики, грамматики и синтаксиса.

Средневековая теология, восприняв экзегетические принципы патристики, предприняла попытку объединить различные формы экзегетики ранней церкви в рамках одной системы. Таким образом, возникло экзегетическое правило «четырёх смыслов», или «квадрига», представляющее собой модификацию более ранних и менее сложных форм истолкования.

Согласно этому методу, каждый отрывок Библии (иногда – каждое слово) одновременно обладает четырьмя уровнями смыслов – буквальным, аллегорическим, анагогическим и тропологическим. При этом аллегорическое значение предполагало раскрытие догматического содержания текста, тропологическое значение относилось к сфере нравственного руководства, апагогическое значение обращало внимание на обетования веры.

Квадрига использовалась не только при составлении библейских комментариев, но и в различных жанрах церковной проповеди.

Кризис средневекового мировосприятия, обусловленный развитием идей Ренессанса, способствовал отходу от схоластической теологии практически во всех европейских университетах. Но на севере Европы, в германских государствах–княжествах схоластика продолжала оставаться в чести ещё в начале XVI в.

Реформатор средневековой Церкви М. Лютер в своих ранних работах придерживается этого метода. Позднее, в ходе Реформации, формируется традиция евангелической герменевтики, которая фактически не выходила за границы дословной экзегезы. Отвергнув «квадригу», М. Лютер и его последователи исходили из представлений о том, что основным источником теологического знания является дословный смысл Писания, аллегорическое прочтение возможно, но оно должно быть мотивировано или «правилом веры», или тем, что дословное понимание приводит к бессмыслице. М. Лютер считал, что сложные места Библии нужно понимать в свете других, ясных отрывков, провозглашая принципиальную ясность Писания, он, однако, допускал наличие отдельных сложных мест, трудность которых обусловлена недостатком наших историко–филологических знаний или порчей текста. Уделяя большое внимание изучению классических языков, М. Лютер создал предпосылки для формирования традиции протестантской экзегетики, которая фактически становится христианской герменевтической школой.

Под влиянием идей рационализма, сформулированных Р. Декартом, в XVII в. формируется критическое направление в герменевтике, наиболее видным представителем которого принято считать еврейского мыслителя Б. Спинозу.

Не будучи атеистом, в своих герменевтических исследованиях Б. Спиноза, однако, был далёк и от ортодоксального иудаизма, и от ортодоксальной христианской теологии, хотя некоторые протестантские взгляды повлияли на его герменевтику. Б. Спиноза считал, что правильное изучение Ветхого Завета невозможно без самого серьёзного изучения еврейского языка, и шире – духовной культуры еврейского народа, библейские образы и описания, считал он, следует интерпретировать в свете всей ветхозаветной религии, учитывая при этом исторические особенности создания каждой книги. В результате лингвистических исследований и критического анализа деталей библейского повествования Б. Спиноза поставил под вопрос авторство первых пяти книг Библии, Пятикнижия Моисеева (в самом его названии отразилось традиционное приписывание авторства ветхозаветному пророку Моисею), достоверность описанных в Библии чудес, радикально переосмыслил вопрос об откровении. Богодухновенность Библии была истолкована не как объективное свойство библейского текста, но как его согласованность с божественным этическим идеалом.

В XVIII в. критико–текстологический анализ Ветхого Завета привёл к формированию «документальной гипотезы», суть которой сводилась к представлению о том, что Пятикнижие представляет собой продукт механического соединения двух независимых друг от друга текстуальных источников. На основе того, что одни отрывки Пятикнижия именует Бога – Яхве, а другие – Элохим, было высказано предположение, что соответственно эти отрывки относятся к двум различным традициям, механически объединённым в Пятикнижие. Разграничение текстов предполагаемых разных авторов («яхвиста» и «элохиста») было способно, по мнению сторонников инструментальной гипотезы, объяснить имеющиеся в тексте Пятикнижия повторы и противоречия. Сторонники инструментальной гипотезы не были атеистами, хотя их герменевтика, безусловно, была весьма либеральной и расходилась с церковной ортодоксией.

Современная герменевтика немыслима без знаменитого «герменевтического круга», понятие которого было впервые сформулировано Ф. Шлейермахером. Обратив внимание на диалектические отношения части и целого, Ф. Шлейермахер сформулировал тезис, согласно которому часть текста можно понять только из целого, но и целое может быть осмыслено только с учётом составляющих его частей. Таким образом понимание текста превращается в бесконечный процесс, символом которого стал расширяющийся круг.

Во многом под влиянием Ф. Шлейермахера и Гегеля сформировалась Тюбингенская школа, название которой со временем стало символом либеральной теологии (критики Тюбингенской школы даже иронически именовали её Тюбингенской школой атеизма).

Основателем Тюбингенской школы принято считать немецкого евангелического теолога Фердинанда Баура (1792–1860). В духе философии Гегеля, Ф. Баур попытался проинтерпретировать историю раннего христианства как результат диалектического противостояния двух тенденций иудео-–ристианства (названного, по имени апостола Петра «петринизмом») и эллино–христианства (по имени апостола Павла, «паулинизма»). Результат диалектического синтеза этих двух начал Ф. Баур увидел в Евангелии от Иоанна.

В соответствии с заданной схемой сторонники Тюбингенской школы были вынуждены пересмотреть традиционную библейскую хронологию, что, в общем–то, их не смущало.

Либеральные идеи Тюбингенской школы в области экзегетики разрабатывали представители различных либеральных направлений, среди которых следует упомянуть Альбрехта Ричля (1822–1889), Рудольфа Бультмана (1884–1976), Пауля Тиллиха (1886–1965). Все они исходили из понимания Библии как, прежде, всего, несовершенного текста, написанного людьми, отвергали фактическую достоверность библейских чудес, утверждали несовпадение образов «исторического Иисуса» и «Иисуса Библии» (т.е. того образа Иисуса, который представлен в Библии).

Либеральная экзегетика породила глубокий кризис в европейском христианстве, последствия которого продолжают сказываться и сегодня.

Разновидностью экзегетико–герменевтической деятельности являются переводы. Варианты понимания текста в разных переводных версиях иллюстрирует табл. 1.

Таблица 1

Варианты понимания текста в разных переводах

Христианство является монотеистической религий. Его вероучение проистекает из двух источников – Священного Писания (Библии) и Священного Предания (живой церковной традиции, кристаллизовавшейся в первую очередь в трудах Отцов Церкви (наиболее почитаемых авторов, которые, однако, никогда не считались изначально безошибочными) и решениях церковной власти). Но только этим Предание не исчерпывается. Сама Библия в некотором роде его часть, поскольку церковь в итоге нормировала её состав и дала интерпретацию её текстов.

Вероучение церкви сжато и в основных моментах изложено в тексте, принятом на Вселенских соборах и именуемом Никео–Константинополъским символом веры (будучи сохранен на Тридентском соборе Католической церкви, он больше известен там под названием Тридентского символа, где сделано уточнение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына).

Бог понимается как нематериальное, бесплотное самодостаточное личностное Начало, существующее помимо мира, сотворившее его из ничего и поддерживающее его существование. По вопросу об эволюции ряд богословов придерживается мнения, что это учение может быть приемлемым, если его истолковать как способ стадиальный творения под контролем Бога (направленная эволюция), подробности же относятся к ведению науки. Вообще, Библия «учит не тому, как устроено небо, а тому, как туда попасть». Бог обладает всезнанием, так как видит мироздание из вечности, его знание несопоставимо с человеческим и полностью знать его замыслы человек не в состоянии, от него требуется здесь смирение, вера и сыновнее доверие.

Предвидение Богом событий именуется в христианской теологии провидением. Его лишь частичная постижимость для человека обусловлена коренным различием потустороннего и сотворенного миров, временного и вечного.

Важной особенностью, отличающей христианство от монотеизма в иудаизме, является учение о Боге как о Троице, согласно которому Бог един, но существует в трёх лицах – Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа. Это не три Бога, но в то же время эти лица обособлены реально, а не условно. Учение о Троице считается выходящим за пределы обычного разума и требующим веры.

Второе лицо Троицы, Бог Сын, воплотился в лице Иисуса Христа. Имя Иисус – обычное земное, часто используемое в Палестине начала новой эры, Христос – скорее титул, то есть Мессия (помазанник, имеющий особую власть).

По христианскому учению, Христос родился от Девы Марии (Богородицы), праведной еврейской женщины, через нисхождение Святого Духа. Она чудесным образом осталась девой (отсюда титул Приснодева), других детей у нее не было, а Иосиф был её мужем лишь юридически и приходился Иисусу названным отцом. Деяние Богородицы обретает особое значение ввиду её добровольного согласия на столь беспримерный подвиг. Именно от неё Христос и воспринял человеческую плоть.

Христос считается совершенным Богом и совершенным человеком, гармонично сочетавшим в себе две природы и две воли – божественную и человеческую, из которых ни одна не поглощала другую. Человеческая природа была во всем подобна природе людей, помимо наличия любого греха. В остальном же он делил участь человека – мог уставать, радоваться, терпеть физическую и душевную боль, наконец, умереть своей человеческой природой. Таким образом, согласно христианству, Бог максимально приблизился к людям из любви к ним (это именуется кеносисом – самоумалением, парадоксально сочетающимся с внеземным величием Бога). Он добровольно подвергает себя несправедливым обвинениям, осуждению и смерти на кресте, совершая тем самым искупительную жертву за человечество. Жертвы, приносимые в Иерусалимском храме, становятся с этого момента ненужными, а сам Христос – новым первосвященником Нового Завета, т.е. нового союза Бога и человечества.

За реальной смертью Христа последовало его нисхождение в преисподнюю, откуда он вывел всех ранее умерших праведников, ждавших прихода Мессии, воскресение как победа над смертью (в честь этого празднуется Пасха, главный праздник христианского календаря), затем его вознесение на небо.

Однако не присутствуя на земле непосредственно, Христос остался там в виде церкви, которой и передал свою власть и право действовать от Его имени и Его властью. Церковь трактуется как мистическое тело Христово. Днём возникновения церкви считается пятидесятый день после воскресения Христа, когда его ученики–апостолы получают особое снисхождение Святого Духа (третьего Лица Троицы). С этого момента церковь, по христианскому учению, начинает расти и её существование продлится до конца времён.

Таким образом, христианство подразумевает, что Бог сам принёс себя в жертву за людей, поскольку все иные жертвы были недостаточны и временны, сделав это добровольно из любви к ним.

Церковь понимается как сообщество людей, вошедших в спасительный замысел Христа через крещение (оно заменило ветхозаветное обрезание). Помимо крещения допускается присоединение к церкви посредством мученической смерти за веру тех, кто не был крещён и возможность спасения по милости Бога некоторых, кто вёл добродетельную жизнь и искренне не знал христианского вероучения, но злоупотреблять такой возможностью запрещается. Церковь объединяет как живых, так и умерших, почему возможны их взаимные молитвы друг за друга. Главное богослужение – Литургия – не только объединяет всех верующих христиан, но и мир небесный с земным.

Христианская ангелология (учение об ангелах) имеет много общего с иудейской.

Бог является творцом мира, но помимо людей он сотворил также ангелов – бесплотных духов, имеющих личностную природу и пребывающих вне пространства и времени. Они (на что указывает дословный перевод) являются служебными духами, восхваляющими Бога и исполняющими его волю. Ангелы традиционно делятся на девять чинов (иерархических ступеней). Призывание ангелов в молитве признается, как и молитва, святым. Несмотря на бестелесность, согласно христианской ангелологии, ангелы имеют способность не только являться в телесном облике, но и создавать ощущение материальности этого облика. Эта способность сохранилась и за падшими ангелами, что увеличивает возможность для вредительства и искушений. Часть ангелов впала в самый тяжкий грех, гордыню, восстала против Бога и была навеки отвергнута от него. Так появляется сатана (дьявол) и его слуги (бесы, демоны, дьяволы), т.е. падшие ангелы. Они не имеют (в отличие от человека) надежды на прощение, так как их грех необратим, они одержимы абсолютной ненавистью к Богу и людям, исполнены желания людям всячески вредить.

В разные периоды истории христианства демонология, представления о способах действия падших духов менялись. Однако церковь, предостерегая от чрезмерного увлечения «поисками демонов», когда последние превращаются почти в «отрицательных божеств», вытесняющих на периферию самого Бога, предупреждает о реальности и разнообразии их козней, предлагая ритуалы ограждения от них. Исповедь и Причастие считаются сильнейшими средствами, но существуют и специальные обряды изгнания бесов из одержимых, волю и разум которых они поработили целиком (от них всегда требуют отличать психически больных). Сознательная попытка заключить союз с сатаной рассматривается как тяжкий грех богооскорбления и насилия над собственной Богом данной природой, который может быть все же прощён при надлежащем раскаянии.

Бог, создавая человека, наделённого плотью, а значит, в определенном отношении, более слабого, чем ангелы, хотел создать именно такой феномен, имея о нем соответствующий замысел. На нем лежит особая миссия, он не может и не должен превращаться в ангела, хотя обязан бороться со злом в себе. Отсюда проистекают основы христианской антропологии (учения о человеке и его месте в мире).

Грех понимается как нарушение воли Бога, выраженной прежде всего в заповедях. Греховные желания и искушения грехом не являются, они обусловлены слабостью человека и пребыванием его в несовершенном мире. Грех наступает только с момента согласия с искушением и совершения. Он оскорбляет Бога, искажает саму человеческую природу, вредит другим людям, препятствует спасению, т.е. вхождению в рай. Католицизм акцентирует различение смертоносных грехов и грехов меньшего значения, различаемых по критерию полноты добровольности и сознательности.

Важное место в христианстве занимает культ святых. В широком смысле слова, святой – человек, проникнутый благодатью, достигший спасения и прославленный Богом. В церковном обиходе святыми называют праведников, которые официально признаны таковыми церковью, а публичное обращение к ним в молитвах разрешено и предписано. Чтобы избежать путаницы, следует разделять праведников (живших богоугодно) и святых, явивших особые подвиги святости и стяжавших особую благодать. В первые века святыми были почти исключительно мученики (погибшие за веру) и исповедники (претерпевшие за неё страдания), затем выделились иные категории святых.

Официальная канонизация (процедура причисления к святым) длится обычно долго и совершается тщательно во избежание скоропалительных решений, поскольку этот акт считается ответственным и исключающим поспешность. В католицизме она разделена на два этапа: беатификация (причисление к блаженным) и собственно канонизация.

Статус блаженного близок к статусу местночтимого святого в православии, т.е. особо почитаемого в определенной местности.

Молитвы к святым допускаются и одобряются, поскольку святые не только не перестают быть членами церкви, но лицезреют Бога «непосредственно», а значит, к ним можно обращаться с просьбой примерно так же, как верующие обращаются к кому–то из людей. Они никогда не приравнивались к Богу и не ставились на один уровень с ним, а были и остаются именно людьми. Прославляя святых, церковь прославляет через них Бога, давшего им благодать святости. Бог конечный адресат всех восхвалений в адрес святых.

Святым обычно приурочен день памяти, служб, им посвящённых. Церковь осуждает примитивное «народное» почитание святых, когда их культ незаметно заслоняет поклонение Богу. В католицизме почитание святых часто трактуется в терминах «заслуги», т.е. святые стяжали столь великую благодать, что могут как бы «поделиться» ею с другими. Это во многом скорее терминологическая особенность, присущая западному богословию, понятно, что святость не предметна и не накапливается, подобно деньгам в банке, но для того, чтобы говорить о ней, приходится прибегать к некоторой терминологии, хотя она и может содержать условность. Святые выполняют и функцию морального примера, а их жизнеописания являются душеполезным чтением.

Особым почитанием окружена Дева Мария. её роль считается уникальной, поскольку именно она дала человеческую плоть Христу, а затем делила труды вместе с апостолами (не обладая апостольской властью). Её чествуют «выше ангелов», так как никто из них такой чести не удостоился. Она часто упоминается в молитвах.

Благодать является важнейшей категорией христианского мышления и вероучения. Под ней понимается исходящая от Бога нематериальная сила, помогающая человеку достичь спасения. Хотя она посылается исключительно Богом, человек обязан прилагать усилия, чтобы стать достойным её получения. Источник благодати – Христос, наделяются ею преимущественно через церковь и её заступническую функцию, особые пути её получения – молитва и церковные таинства. Без неё невозможны спасение и нормальная духовная жизнь. Любое деяние, ведущее к её утрате, ставит под угрозу спасение. Священники, даже независимо от их личных качеств, являются уделителями благодати, особенно через Таинства. Хотя благодать посылается Богом, она не есть сам Бог, в противном случае возникла бы угроза смешения божества и творения.

Первым учение о благодати подробно развил известнейший христианский богослов, философ и Отец церкви св. Августин. Православие особенно подчёркивает момент феозиса (от греч. обожение), когда творение как бы пропитывается благодатью по мере приближения к Богу.

Этика христианства немыслима без учения о нравственных принципах Христа, которые являются своеобразным доведением до логической стройности моральных принципов иудаизма. Многие воспринимают их как иррациональные, невыполнимые или требующие крайнего героизма, на который способны только немногие (например, повеление любить врагов). Однако этика христианства все же не является столь парадоксальной.

Во–первых, христианство признает, что стремление соответствовать новозаветным требованиям мыслимо только с помощью благодати и не достигается своими силами, только лишь напряжением воли. Без этого осуществление заповедей, связанных с христианской любовью, немыслимо.

Во–вторых, жизнь христианина понимается как сложное движение возрастания на пути к святости (с нежелательными, но неизбежными периодическими падениями), как медленный подвиг, делание с осознанием собственного подлинного места в этом мире (смирение), а не просто красивый порыв, спровоцированный всплеском эмоций. Поэтому более свободное осуществление идеалов евангельской любви мыслится как достигаемое не сразу и по мере духовного роста, сопряжённого с молитвой и аскезой.

В–третьих, под любовью понимается в первую очередь не сентиментальное переживание и не эмоции (а именно так данное слово стало пониматься в современном контексте и с таким значением вошло в широкий обиход), хотя и эмоции радости по отношению к врагам возможны. В любви основным является волевое стремление совершения блага и непричинения зла, осознанное как правильное (безотносительно к тому, какими эмоциями, радостными или тяжкими, это будет сопровождаться). Своеобразный «минимум» любви к врагу – непричинение ему морального и физического зла и молитва за него.

Христианская этика не является «непротивленческой» и не призывает к непротивлению физическому насилию, поскольку это привело бы к неограниченному распространению зла и, в конце концов, к вхождению зла в душу самого несопротивляющегося, поскольку он внутренне его принял, духовно капитулировал перед ним. Сопротивление злу допустимо, хотя и вынужденно (менее совершенно, но не греховно в строгом смысле) в случае, если зло ясно выражено, носит открытый физический характер и угрожает другим людям, помимо самого человека, решающего вопрос о сопротивлении (если бы отсутствовало последнее условие, несопротивление было бы только его делом и его личной ответственностью).

Под непротивлением недопустимо скрывать трусость, безразличие к происходящему и желание остаться морально безупречным в личном плане, принося в жертву судьбы ближних, потому что христианство не является религией только и исключительно индивидуального спасения, без заботы о судьбах других (в самой церкви есть общинный момент). Вместе с тем не допускается мщение (как физическое, так и любое иное), разгул кровожадных страстей или разрушительных стремлений под прикрытием необходимости сопротивляться. Отсюда взвешенное отношение ортодоксального христианства к войнам при признании подлинного мира как положения дел, соответствующего замыслу и воле Бога. Абсолютный и последовательный пацифизм присущ только некоторым общинам.

Само несовершенство земной жизни, где существует грех, делает неизбежным появление ситуаций, когда силовое сопротивление становится допустимым и даже вынужденно необходимым. Непротивленческую трактовку христианского понятия любви дал Л. Н. Толстой. Его взгляды были оспорены В. С. Соловьевым и подвергнуты последовательной критике И. А. Ильиным, сделавшим вывод об их внутренней несовместимости с христианством. После каждого акта сопротивления злу требуется самоочищение, не исключающее и покаяние. Этика христианства героична, но вместе с тем и вполне реалистична.

Индивидуальная эсхатология связана с моментом смерти. Общая эсхатология относится к концу истории, который в христианском видении связан со вторым пришествием Христа, остановкой и исчезновением времени, полной победой над сатаной и злом и переходом мироздания в вечность.

Христианство полагает, что история и человечества, и вселенной – явление конечное. Их конец есть сугубая реальность, к которой и направляются все события. Эсхатология и Второе пришествие имеют два аспекта: радостный, связанный с пришествием Бога, и грозный, связанный с тем, что Бог явится уже как судья. Страшный суд мыслится как торжество справедливости Бога, явленной на фоне суда над всей человеческой историей.

Библия утверждает, что вычислять сроки Второго пришествия невозможно и ненужно, хотя по ряду косвенных признаков можно сделать предположения о его приближении. Св. Августин считал, что эсхатологический период начался с основания церкви, независимо от того, сколько он продлится, несколько лет или много столетий. В момент Второго пришествия умершие воскреснут телесно, т.е. их души получат плоть (это очень важный момент, поскольку христианская антропология полагает, что человек, в отличие от ангела, изначально задуман как облечённый плотью, грех же исходит не от плоти как таковой, но от её слабости и от страстей души). Праведники получат свои тела прославленными, т.е. очищенными и более совершенными. Здесь видно отличие христианских представлений о человеке от, например, философии Платона и неоплатоников, согласно которой тело есть только «темница души», из которой нужно вырваться. Подобные взгляды часты и у гностиков.

Церковь настаивает на принципиальной конечности человеческой истории, неизбежности наступления апокалиптического, предшествующего концу, периода. Пришествие Христа сопряжено с появлением антихриста, его противника, который будет явными и неявными средствами преследовать и духовно соблазнять христиан.

Эсхатологии в Библии посвящена прежде всего книга «Апокалипсис» Иоанна, имеющая сложную структуру и насыщенная весьма сложными образами, требующими очень осторожной интерпретации. Так, на усмотрение богословов оставлены слова о «тысячелетнем царстве Бога», которое может быть установлено в апокалиптические времена. Окончательной трактовки этих слов нет. Церковь неоднократно предупреждала, что при серьёзной готовности к наступлению конца истории следует избегать «апокалиптической истерии» и нелепых прогнозов. Не были приняты официальным вероучением и разные варианты милленаризма (от лат. Mille – тысяча), или хилиазма – учения о том, что Второе пришествие Христа сопряжено с установлением особого тысячелетнего царства. Оказалась принятой точка зрения, восходящая к св. Августину, о том, что под этим царством в Библии надлежит понимать период церкви, уже наступивший. Милленаризм принят в основном в радикальных протестантских общинах, а также есть у некоторых богословов на правах частного мнения.

Христианство сохраняет веру в справедливость Бога и посмертную участь людей. Бессмертная душа водворяется либо в ад (место мучений), либо в рай (место вечного блаженства). Посмертная судьба, с одной стороны, определяется справедливостью Бога, с другой – делами и мыслями человека, который уже на земле намечает свой путь и своё будущее состояние. Блаженство понимается как чисто духовное, связанное с лицезрением Бога, который сам есть абсолютное благо и совершенство. Райское блаженство не мыслится как вульгарное безделье или телесное удовольствие.

Грешники в аду получают, в сущности, то, к чему они и стремились, ад не трактуется церковью как некая «мстительность» Бога. Высказывается мнение, что грешник, перенесённый в рай, будет страдать там ещё более, так как пребывание там несовместимо с его личностью. Ад – состояние, в котором абсолютно отсутствует Бог. Церковь отвергла учение о временности адских мучений, высказанное Оригеном на рубеже II–III вв. Адские муки вечны, и это вносит в христианство элемент реалистичности и даже трагизма.

Человек предстаёт на индивидуальный суд сразу после смерти (есть и вариант понимания, встречающийся у православных авторов, что этот суд носит характер предварительного, а пребывание до Страшного суда в некотором отношении временно), но в конце истории должен быть и Страшный суд. Это не просто дублирование уже вынесенного приговора, но суд Бога над всей историей человечества, где люди должны увидеть всю историческую справедливость Бога.

Церковь признает практику молитв за умерших (поминание), которые могут совершаться и во время литургии, и частным образом. Соответственно, признается существование промежуточной категории умерших (ад исключает молитвы, а рай делает их ненужными). Таковыми считаются души, недостойные ада, но по несовершенству жизни не могущие сразу войти в рай. В католицизме это состояние именуется чистилищем, именно эти души ждут молитв за них. Пребывание в чистилище иногда определяется земным временем, но это определение условно, поскольку за земными пределами нет земного времени и пространства. В православии аналогом чистилища являются мытарства, через которые проходит душа умершего. Спорным является вопрос о молитвах за некрещёных младенцев. Они не запрещаются, но на храмовом богослужении их не поминают. Существует богословское мнение, что их души не заслуживают страдания, но и не вкушают радости, так как, не получив благодати Крещения, просто не могут её вместить.

Интересно отметить, что рай в христианском представлении не только не упраздняет личность (подобно нирване в буддизме), но и не нивелирует личностные качества. Каждый человек получает награду, сообразную с его жизнью и строем личности («сколько может вместить», подобно тому, как разных размеров сосуды могут быть до краёв наполнены разным объёмом жидкости). Не случайно в христианской иконографии рай нередко изображается как иерархически устроенная структура. Вообще же христианское богословие нередко говорит о том, что рай и ад – не столько некое место пространства, сколько состояние. Вместе с тем адский огонь считается не просто красивым образом, но реальным явлением, хотя и особой природы.

Смерть является одновременно и радостным (встреча с Богом и избавление от несовершенной земной жизни), и грозным (суд) событием. Проявление скорби об умершем, особенно чрезмерной, считается малодушием, недостатком веры, неразумностью, так как встреча праведника с Богом есть наилучшая участь, страшны лишь муки осужденных грешников. Св. Иоанн Златоуст (344–407) говорил, что похороны христиан тем и отличаются от языческих, что там отсутствует плач. Не случайно похоронные ритуалы иногда предусматривают белые, т.е. праздничные, облачения (черные же символизируют именно духовный траур, связанный не с самим уходом, а с необходимостью держать ответ перед высшим судьёй, отсюда и ряд «грозных» молитв и гимнов, этому посвящённых, например католическая Dies irae – День гнева).

Смерть рассматривается и как имеющая педагогическое значение для живых, побуждающая осознать преходящесть земного. Некоторые святые держали на виду предметы, связанные с погребением, и часто молились и размышляли на кладбище.

Уже в первые века христианства существовало разделение на духовенство и мирян со складыванием «монархического епископата», т.е. жёсткого преобладания права и суждения епископа. Католицизм подчёркивает особую роль Римского Папы как главы Церкви и всех христиан. Именно папская власть делает католицизм строго централизованной конфессией, имеющей единого главу, у других христиан такой централизации нет.

Христианское духовенство иерархично и включает три ступени (если не считать младшее духовенство, или младший клир) – диаконов, иереев (священников) и епископов.

Поскольку вероучительные формулы в самой Библии в чётком виде не содержатся, интерпретация их оставлена решению церкви, выступающей от лица Бога.

Это осуществляется, прежде всего, на Вселенских соборах, т.е. съездах представителей разных церковных округов (прежде всего, самого духовенства) для вынесения решения по проблемным вопросам. Собор рассматривает не только саму проблему, но и историю её возникновения, все богословские доводы и контрдоводы.

Католическая церковь уточняет, что решения собора вступают в силу после одобрения (прямого или опосредованного, немедленного или несколько отсроченного) Папой. Часть Вселенских соборов состоялась до разделения 1054 г. В результате православие признает семь первых (относительно восьмого некоторое время шли споры) и на этом их счёт останавливается. Католическая церковь продолжала созывать соборы со статусом Вселенских.

Приведём официальные названия, даты проведения, основные решения Вселенских соборов:

– I Никейский (325 г.) – осудил арианство и принял Символ веры;

– I Константинопольский (381 г.) – утверждён догмат о Троице, окончательно принят Символ веры;

– Эфесский (431 г.) – осуждение несторианства, ввёл догмат непорочности зачатия Христа и признание Девы Марии Богородицей;

– Халкидонский (451 г.) – осуждение монофизитства, ввёл догмат о двух природах Христа в единой ипостаси (личности);

– II Константинопольский (553 г.) – осуждение монофизитства и противников признания Христа Богочеловеком;

– III Константинопольский (680–681 гг.) – осуждение монофелитства, т.е. учения о том, что во Христе было две природы, но только одна воля – божественная;

– II Никейский (787 г.) – осуждение ереси противников почитания икон (иконоборцев);

– IV Константинопольский (869–870 гг.) – осуждение злоупотреблений византийского патриарха Фотия, нагнетавшего конфликт с Римом;

– I Латеранский (1123 г.) – окончательное признание целибата для западного духовенства;

– II Латеранский (1139 г.) – ужесточение дисциплины, запрет симонии (предоставления выгодных церковных должностей за плату), осуждение некоторых еретических движений;

– III Латеранский (1179 г.) – прекращение раскола, вызванного появлением самозваных пап (антипап), принятие мер для исключения подобных случаев;

– IV Латеранский (1215 г.) – новое церковное законодательство, дисциплинарная реформа, упорядочение приходской жизни; признание ересью учения катаров и вальденсов; подтверждение традиционного учения о Таинствах;

– I Лионский (1245 г.) – вопросы о крестовых походах, осуждение ряда лжемистических ересей (не все так называемые крестовые походы были инициированы официальной церковной властью, кроме того, их ход и результаты могли не совпадать с изначальными замыслами);

– II Лионский (1274 г.) – упорядочение церковных доходов, определение правил конклава, избирающего Папу. Положительное решение вопроса о возможности воссоединения западных и восточных христиан;

– Вьеннский (1311–1312 гг.) – осуждение ряда ересей;

– Констанцский (1414 г.) – ряд организационных реформ и осуждение предреформационных учений Уиклифа и Я.Гуса;

– Ферраро–Флорентийский (1431–1449 гг.) – провозглашение унии с православием;

– V Латеранский (1512–1517 гг.) – предварительные решения о церковной реформе;

– Тридентский (1545–1563 гг.) – программа «католической реформы», усиление дисциплины, осуждение реформационных учений, признание и систематизация традиционной догматики;

– I Ватиканский (1869–1870 гг.) – конституция Pastor aeternus, догмат о безошибочности папских суждений;

– II Ватиканский (1962–1965 гг.) – программа церковных реформ обновленческого характера (относительно статуса этого собора как Вселенского в католическом мире единства нет; приверженцы строгого консерватизма ссылаются на его недогматический характер, делающий его из вселенского обычным поместным, а решения – не обладающими изначальной безошибочностью и, значит, не обязывающими к автоматическому подчинению).

Съезд только одной церковной провинции именуется Поместным собором (иногда – Синодом) и не имеет привилегии безошибочного решения, которое есть у Вселенских соборов.

Наиболее важные решения соборов, касающиеся вещей, имеющих значение для спасения душ и обязательных для всех, носят именование догмата. Он вечен и неизменен, может лишь непринципиально уточняться или получать более полное истолкование, не затрагивающее его сути, без пересмотра. Новые догматы могут провозглашаться, если они не противоречат прежним, хотя православие после VII Вселенского собора воздерживается от таких решений. В XIX в. решением I Ватиканского собора за Папой Римским признано право провозглашать догматические решения и без Вселенского собора. Этой привилегией Папы пользовались три раза (догмат о непорочном зачатии Девы Марии, её взятии на небо, а также недавнее окончательное осуждение женского священства). Провозглашение такого решения сопряжено с серьёзными богословскими консультациями. Частные и спорные богословские мнения (теологумены) в ряде случаев перестают быть таковыми после уточнения вопроса официальным решением церкви.

Жизнь церкви регулируется церковным правом, богослужебный обиход – уставом. Право православной церкви состоит прежде всего из решений Вселенских и ряда Поместных соборов. Католическая церковь в 1917 г. упорядочила и систематизировала каноническое право, издав его в виде единого Кодекса, разбитого на разделы и пронумерованные каноны.

Часть организационных вопросов решается специальными церковными судами и комиссиями.

Церковная территория делится на округа – епархии, во главе которых стоят правящие епископы, законно назначенные на эти должности. Мелкие епархии могут объединяться в более крупные, в том числе митрополии, возглавляемые епископом с титулом митрополита. У правящего епископа могут быть помогающие (викарные) епископы.

В католицизме все епархиальные структуры в итоге подчиняются Папе.

Православие состоит из нескольких самостоятельных Церквей (автокефальных, от греч. «имеющих собственного главу»). Часть из них возглавляется епископами в сане патриархов. В их числе и Русская Православная Церковь, в 1593 г. ставшая не только автокефальной, но и управляющейся патриархом. Некоторые имеют статус автономных, не имеющих полной самостоятельности. Число автокефальных и автономных церквей не определено изначально, вопрос об автокефалии решается в конкретной исторической ситуации (на практике законными автокефальными церквами считаются те, главы которых внесены в список – Диптих – для поминания на торжественной службе). Распоряжения главы автокефальной церкви обязательны только для принадлежащих к ней. Официальной единицей епархии является приход – местная община, во главе которой стоит священник, назначенный настоятелем прихода.

Особым сословием является монашество. Это верующие, желающие вести христианскую жизнь с особой строгостью. Первоначально монашество, возникшее около III в., имело форму индивидуального и коллективного отшельничества. Позже стали появляться общины, регулируемые более чёткими правилами – монашескими уставами. После легализации христианства число людей, искавших более строгой жизни, увеличилось.

Восточное монашество, опирающееся преимущественно на традиции св. Василия Великого (329–379) и св. Феодора Студита (759–826), более единообразно.

Западное имеет орденскую систему. При общности основных обетов каждый орден имеет свой устав, делающий акцент на разных формах духовной жизни (затворничество, молитвенно–созерцательная жизнь, миссионерство, христианское просвещение, уход за больными и т.п.). Существуют и третьи ордена – сообщества мирян, приносящих малые обеты и считающихся членами ордена. Наиболее известными из множества существующих являются бенедиктинцы, францисканцы, доминиканцы (все получили названия по именам основателей), иезуиты (Общество Иисуса), цистерцианцы, лазаристы, вербисты, редемптористы. У многих орденов есть женские ветви.

Монашество, как правило, предполагает жизнь в монастыре, хотя монахи, имеющие диаконский (иеродиаконы) и священнический (иеромонахи) сан, могут быть направлены и на иное служение. По особому разрешению монах может проживать вне монастыря, в миру.

Принятию монашества предшествует длительный период испытания (послушничества), когда человек проверяет серьёзность своих намерений, верность решения и может на законных основаниях покинуть монашескую общину. Монашеский аскетизм не есть умерщвление плоти в прямом смысле (это было бы самоубийством), а её укрощение и преображение. Кроме того, монах совершает своё делание не только ради себя, но и за весь мир, то есть монашество трактуется как своеобразное «служение миру через удаление от него».

Крупные монастыри очень часто были культурными центрами. При них существовали учебные заведения, библиотеки, нередко формировались целые философские школы (так, философская школа викторинцев названа по названию монастыря Св. Виктора в Париже).

Христианство признает возможность познания Бога уже в этом мире (разумеется, не полностью, ибо полностью себя познает только сам Бог) и не приемлет агностицизма, согласно которому Бог либо вообще не может быть познан, либо познаётся «не умом, а сердцем». В этом случае религиозная жизнь превратилась бы в хаос, состязание личных мнений, прозрений и догадок. Познание Бога как необходимый путь к нему осуществляется не только через личную молитву, богослужение и благочестивые размышления о нем, но и через процедуры рационального порядка, через богословие (о специфике богословия как своеобразной области знания говорилось в гл. II). Христианство признает естественное и сверхъестественное откровения. Богословие рационально осмысляет результаты откровения.

Богословие трактуется как познание Бога через то, что им сообщено о себе в откровениях. Христианство признает, что все люди являются носителями естественного откровения, когда Бог может быть познан через следы своего присутствия, сохраняющиеся во Вселенной. Таким образом, может быть познан сам факт его бытия, для чего достаточно тщательных рациональных размышлений. Часть истин о нем, например, о его триединой сущности, являются предметом особого, сверхъестественного откровения, которое, превышая разум, не исключает его и не возбраняет попытки рационально и систематически осмыслить данное в откровении.

Источниками христианского богословия являются Библия (как основной) и наследие античной философии (как источник уже имеющихся концепций и методов мышления и рассуждения, причём преимущественно авторитетами являются Аристотель и Платон, а также школы их последователей).

На начальном периоде развития христианства (примерно первые три века) отношение к богословию не было однозначным. Некоторые считали «науку о Боге» языческим заимствованием, высказывались мнения, что богословие тождественно вере в Бога, его прославлению и благочестивой жизни (подобные взгляды есть у Оригена и Тертуллиана; последнего смущала возможность обращения христианской мысли к наследию языческой культуры, предполагалось что в ней, кроме заблуждений, ничего быть не может). Сам термин «богословие» вошёл в широкое употребление не ранее V в. во многом благодаря св. Августину, одному из первых ситематизаторов богословских проблем.

В истории богословия можно выделить три основных этапа, разделяющихся на более мелкие. Это патристика, схоластика и богословие Нового и Новейшего времени.

Период патристики на востоке длится до VIII в., на Западе – до VI в. Для него характерно формирование исходной богословско–догматической базы и создание творческого синтеза библейского мировоззрения и античной идеалистической философской мысли, понятой как наследие людей, пытавшихся в меру своих сил познать божественное, и нуждающейся в отборе и обработке.

Затем на Западе формируется классическая схоластика, которая делится на ранний период (VII–XI вв.), зрелый и поздний. Она характеризуется высокой степенью систематизации знания, строгостью построений и выводов, интересом к решению абстрактных проблем, что косвенно способствовало развитию научного знания вообще, в частности – философии и логики. Стержнем её метода является концепция двух уровней знания: сверхъестественного, даваемого через откровение, и естественного, «второго уровня», но относительно самостоятельного и подкрепляющего знание первого уровня.

Расцветом схоластического богословия считают XIII в. Одним из крупнейших теологов зрелой схоластики является св. Фома Аквинский с его фундаментальным трудом «Сумма теологии». Схоластика в её томистской форме (восходящей к трудам св. Фомы Аквинского – слово «томизм» произошло от латинского произношения его имени как Томас) становится наиболее авторитетным направлением западного богословия. В 1879 г. томизм был объявлен официальной философией католической церкви энцикликой Льва XIII (этот этап развития томизма именуют обычно неотомизмом). Он повлиял на трактовку ряда богословских вопросов.

В период Ренессанса предпринимаются стремления к размыванию схоластики и внесению в неё духа эзотерических, тайных учений неоплатонического толка или нехристианского происхождения, но официальная позиция церкви не претерпевала изменений. Мысль Ренессанса порою нарушала достигнутый в богословии баланс в пользу античных философских традиций, уменьшая библейскую составляющую богословия.

В странах, не затронутых Реформацией, схоластика ещё довольно долго, в течение XVI в., занимала лидирующую позицию.

Новый этап богословия связан во многом со спорами эпохи Контрреформации, при этом сторонники М. Лютера и иных реформаторов создали (или пытались создать) свои богословские системы. Причём со временем они во многом вернулись к схоластическому типу богословия. Богословие этого периода было вынуждено заострять апологетическую (защитительную) проблематику, что было обусловлено распространением свободомыслия и прямого атеизма, решать новые вопросы, принесённые самой сменившейся эпохой (например, конкретизировать учение церкви по социальному вопросу), учитывать данные, полученные рядом наук, включая точные и естественные, а также вести полемику с модернистами, сторонниками полного отказа от традиционного богословия в духе новой культуры.

Возникают варианты богословия, связанные с философией Нового времени. Так, Р. Декарт придавал своей философии и апологетическое значение, считая, что им предложенный метод последовательного сомнения, останавливающегося только на том, что невозможно сомнению подвергнуть, лучше подходит для человека новой эпохи.

Продолжает существовать и схоластика, часто именуемая неосхоластикой, в отличие от схоластики Средневековья. Она развивает богословие на новом этапе, к ней примыкают некоторые протестантские богословы.

На Востоке также можно говорить о существовании богословия схоластического типа, но с некоторыми особенностями, не копирующими западную схоластику. Неоплатонические традиции суммировал св. Григорий Палама, выдвинув мистико–иррационалистическую концепцию богопознания, согласно которой сам Бог непознаваем, но познаваемо его сияние, божественная энергия (не путать с энергией как термином экстрасенсорики). Органичное развитие восточного богословия было прервано падением Константинополя в 1453 г.

Богословская мысль была принесена на Русь по мере её христианизации и вовлечение в поле христианской культуры. Основные этапы развития русского богословия во многом совпадают с событиями в жизни страны. Это:

– домонгольский период, когда делаются попытки выработки собственного стиля богословского мышления, отличающегося от принесённого византийского;

– послемонгольский;

– период централизации;

– XVI в., начало первых серьёзных контактов с Западом ввиду доходивших до Руси веяний происходившей там Реформации;

– эпоха русского барокко (XVII в.), когда значительную роль стала играть Киево–могилянская духовная академия и представители близких к ней богословских кругов;

– послепетровский период и усиление контактов с Западом;

– XIX в., включая богословские аспекты споров западников и славянофилов с проектами создания подлинного русского богословия, влияние философии немецких романтиков и Ф. В. Шеллинга, богословие русских духовных школ (академическое богословие);

– Серебряный век, связанный с некоторыми оригинальными богословскими идеями, в том числе и с попытками восстановить более тесную и органичную связь церкви с обществом, особенно интеллигенцией, среди которой наблюдался острый интерес к религиозной проблематике;

– богословие послереволюционного периода;

– богословие рубежа XX–XXI вв.

Как своеобразное явление стоит упомянуть распространившееся в России в начале XX в. имяславие со своими богословскими идеями, во многом тяготевшими к иррационализму. Оно возникло среди монахов Афонского монастыря, восходя к исихазму и неоплатоническим богословским представлениям.

К восточному христианскому богословию также относятся и некоторые иные богословские школы, хотя византийская была магистральной.

Между западным и восточным христианским богословием есть некоторые различия, в том числе и обусловленные особенностями языков и культур.

Богословие проявляло интерес к крупнейшим философам античности, подчерпнув из их концепций целый ряд представлений. Большее влияние на восточное богословие оказала философия Платона, а на западное – философская традиция Аристотеля, но представлять эти две крупные богословские ветви как «платоновскую» и «аристотелевскую» было бы упрощением. И платононизм, и аристотелизм были популярны и на Востоке, и на Западе, причём в различные периоды степень их популярности менялась.

Иногда в деятельности одного мыслителя сочетается и богословие, и религиозная философия (св. Августин, Григорий Нисский (IV в.), св. Фома Аквинский, П. А. Флоренский, К. Барт, Р. Гвардини (1885–1968), греческий богослов Н. Ниссиотис (1925–1986)). Богословской проблематикой порой владели религиозные философы, не бывшие богословами в строгом смысле слова (В. С. Соловьев, Л. П. Карсавин (1882–1952), католический философ Ю. М. Бохеньский (1902–1995)). Особенностью западного богословия является более чёткое разделение богословия и философии как наук близких, но не тождественных. При этом философия мыслится как умножающая познание Бога своими, именно ей присущими методами.

Церковь признает, что без рационального богословского контроля невозможно стойкое существование систематического вероучения, догматического строя. Оформление и провозглашение догматов, определение правоверности каких–либо взглядов совершается именно с помощью арсенала богословия.

Христианство придаёт важнейшее значение богослужебным ритуалам, полагая, что нормальная религиозная жизнь без них невозможна. Сведение христианства только к моральной проповеди, принесённой Христом, считается невозможным уже потому, что для выполнения таких требований собственных сил человека недостаточно, необходима благодать, получаемая через ритуалы. Церковь неоднократно осуждала как еретические учения о том, что человек может достичь спасения своими силами, используя Христа в качестве примера.

Ритуалы описаны не только в Ветхом Завете, их в Новом Завете совершает Христос. Совершение их является и регламентированным долгом, и потребностью истинно верующего.

Исторически на разных территориях складывались разные типы богослужения, разные литургические традиции. Наиболее известными являются литургия византийского типа, совершаемая в православии, и литургия римская (латинская), практикуемая католицизмом, хотя последний допускает и использование иных христианских литургий, если они не содержат еретических элементов (этим правом пользуются все католики–униаты). Существуют и более редкие варианты как западных, так и восточных богослужений (например, литургия армянская).

Помимо общего выделения богослужения из строя обычной жизни, оно подразумевает использование особых литургических облачений, различающихся для отдельных ритуалов, для разных степеней священства и наделённых определенным значением. Цвет облачений меняется от характера богослужения (день или период церковного календаря, праздник, день памяти того или иного святого).

Основными элементами являются фелонь, или риза (в католицизме именуемый орнатом), подризник (альба), епитрахиль (стола), пояс (цингулум), поручи–нарукавники. Головным убором православного священника является коническая камилавка, даваемая в качестве церковной награды, для православного и католического епископа или особо награждённого священника – митра.

Ритуалы делятся на храмовые и частные, домашние. К последним относятся, например, обязательные утренние и вечерние молитвы.

Молитва рассматривается как абсолютно необходимая часть религиозной жизни, рекомендуются уже вошедшие в традицию тексты, выверенные вероучительно и аккумулировавшие в себе духовный опыт, которые могут, впрочем, дополняться свободной, произвольной молитвой. Это не просто исполнение обязанности, но и следствие любви к Богу, потребности в общении с ним (церковь предписывает произносить молитвы даже в состоянии духовной вялости и кризиса). Её регулярность независимо от условий – один из принципов христианской аскезы, т.е. необходимого пути совершенствования и самодисциплины для обретения спасения.

Основными молитвами являются «Отче нашь, "Богородице Дево радуйся» (лат. Ave Maria) – прославление Богородицы и просьба к ней о молитвенном заступничестве, краткое прославление Троицы, Символ веры (лат. Credo).

Храмы являются основным местом совершения богослужений и представляют святыню сами по себе. Их стали активно строить после легализации христианства, когда богослужения стали свободными и открытыми. Крупные храмы называются соборами. В польском обиходе храм – костелом, в немецкоязычном – кирхой, что стало постепенно синонимом протестантского, особенно лютеранского, храма.

Построенный храм специально торжественно освящается. Его использование для иных целей невозможно и влечёт осквернение с закрытием до нового освящения.

В конструктивном решении храма сказалось стремление сохранить сходство с планировкой Иерусалимского храма и одновременно ввести в архитектурный план очертания креста. Кроме того, согласно одной из теорий, на формирование плана храма оказала влияние планировка римских вилл, которые тайные христиане–аристократы предоставляли для богослужений. Скорее всего, имело место сочетание нескольких тенденций.

Храмы могли иметь разное архитектурное решение в зависимости от особенностей местной культуры, но общий принцип их организации един и остаётся таковым до сих пор (см. рис. 33, 35, 37). Они должны стилистически отличаться от обычной застройки и обычно выглядят архаически, что подчёркивает их вневременной характер.

Храм имеет трёхчастное деление: притвор (когда–то там находились кающиеся и только готовящиеся к крещению – оглашенные), среднюю часть (в ней сосредоточены молящиеся) и алтарь (здесь находится духовенство, он – центр богослужения).

Центром алтарной части является престол, на котором совершается таинство Евхаристии. Православный престол кубической формы, в католицизме он ближе к параллелепипеду. В храме обычно бывает несколько боковых алтарей, в крупных храмах их может быть много: приделы (пристройки), имеющие собственные алтари, освящаются в честь святого или некоторого события отдельно, их название не совпадает с основным названием храма.

В типичном католическом храме алтарь отделяется невысокой перегородкой, в православном – иконостасом (высокой «стеной» из икон, расположенных рядами в строго определенном порядке). Последний появился около IX в. как наращение иконами алтарной перегородки, а самые высокие иконостасы сформировались на Руси.

В православном храме сбоку находится своего рода стол–жертвенник, на котором приготовляются хлеб и вино для литургии.

Храм украшается священными изображениями, предусматриваются амвон (место для речи священника; в католическом храме он традиционно имел вид подвесного балкончика), места для хора, а в католицизме ещё и для органа. Может иметься епископская кафедра (особое кресло для епископа).

Атрибутом храма являются колокола, звон которых меняется в зависимости от типа совершаемого богослужения.

Храм немыслим без особого освещения с помощью свечей и лампад. Начало богослужения сопровождается их зажиганием в алтарной части. Свечи являются и формой денежного пожертвования, и символом молитвенного состояния (горения) души. Их использование связано и с особой символикой пчелы и производимого ею воска, так как пчелы издавна символизировали труд праведника. Для некоторых случаев изготовляются особые свечи. Электрический свет допускается лишь для общего освещения храма, он не имеет ритуального значения и не должен быть слишком ярким, навязчивым.

Храмовое пение строится по особым принципам. Оно должно способствовать молитвенной концентрации и не вызывать эмоциональной экзальтации, не быть сентиментальным. В основе православного и католического традиционного богослужебного пения лежат старые традиции, система распевов. Система западного пения, именуемая григорианской (по имени Папы, которому приписывается её создание), во многом похожа на мелодекламацию.

Во время богослужения священник стоит спиной к народу и лицом к алтарю, что символизирует его обращённость к Богу и ходатайствование за народ. Служение лицом к народу практикуют сторонники обновленчества (см. параграф 10.4).

Богослужебные тексты обычно строго фиксированы в специальных богослужебных книгах (особенно это относится к основным ритуалам). Важнейшими являются Служебник (католический вариант – Миссал), содержащий тексты литургии, и Требник (Ритуал), регулирующий ряд иных ритуалов. Для епископа предусмотрена специальная богослужебная книга.

Богослужения упорядочиваются церковным календарём, имеющим ряд циклов, периодов. Крупнейшими праздниками являются Пасха (Воскресение Христа), вокруг которой исторически и выстраивался весь круг христианских праздников, Рождество Христа, Троица (Пятидесятница, праздник сошествия Святого Духа на апостолов, т.е. день возникновения церкви). Православие выделяет двенадцать крупнейших праздников – двунадесятых. Пасха к ним не относится, имея исключительный статус. Это – «странствующий» праздник, её дата определяется специальными расчётами на каждый год особо. Подвижными являются и даты праздников, отсчитываемых от дня Пасхи. Разные дни календаря, связанные с праздниками и днями святых, имеют разное иерархическое достоинство, выделяются крупные и более мелкие. В католическом календаре помимо некоторых собственных святых появились и некоторые специфические праздники (например, праздник тела Христова, акцентирующий реальность преосуществления на Мессе и пребывания Христа в Святых Дарах, праздник Скорбящей Богоматери и т.п.).

Особая святость уделяется воскресному дню, своего рода малой Пасхе. В этот день воспрещается тяжёлая работа и обязательно посещение храмовой службы, как и в крупные праздники.

Совершение богослужений обладает цикличностью. Важнейшими являются годичный цикл, закреплённый календарём, и суточный цикл, предусматривающий совершение в определенной последовательности малых богослужений, для которых не всегда обязательно нахождение в алтарной части храма. Порядок этих малых богослужений регулируется Часословом (в католической практике – Бревиарий). Для православия важен также недельный цикл, когда каждый день недели дополнительно посвящается определенному событию или святому.

Важнейшей составляющей христианского богослужения являются Таинства, под которыми понимаются обряды, установленные самим Христом и сообщающие при соблюдении необходимых условий их совершения благодать в момент их совершения (не до и не после, хотя действие благодати может продолжаться и далее). Понимание Таинств неотделимо от понимания всего христианства и очень важно для этой цели, особенно если учесть, что в них рельефно раскрываются особенности его вероучения и организации.

Церковь определяет седьмеричное число таинств. Прообразы таинств содержатся и в Ветхом Завете, и в ряде иных религий (омовение водой как очищение, помазание каким–либо веществом и т.п.), но в христианстве они имеют собственную специфическую интерпретацию.

Крещение толкуется как вход в Церковь, сообщает прощение первородного греха (с оставлением, однако, его следов, которые и являются источником слабости и греховных искушений), грехов, совершенных до крещения, присоединяет к Церкви, открывая доступ к другим таинствам.

Крещение является однократным, неповторяемым таинством (повторения возможны лишь в случае серьёзных сомнений в действительности его совершения) и оставляет в душе человека след, неизгладимый никакими грехами. В исключительном (опасность смерти и отсутствие духовенства) случае крестить по кратчайшему варианту в обычной воде может и обязан любой. Необходимое условие – троекратное погружение в воду или обливание ею с произнесением троичной формулы (Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа), т.е. оно должно совершаться во имя трёх лиц Троицы.

Крещение связано с присвоением имени (в западном христианстве их может быть несколько).

Ортодоксальное христианство утверждает необходимость крестить детей, так как иного пути присоединения к церкви для них не предусмотрено и, несмотря на отсутствие до определенного возраста произвольных грехов, они несут на себе общие последствия человеческого греха.

Миропомазание (в католицизме – Конфирмация) представляет получение Святого Духа, дающего укрепление для ведения христианской жизни. Предполагает помазание миром (особым освящённым маслом) с произнесением положенных слов. Таинство однократно и неповторяемо.

В православной практике совершается вслед за крещением, если наличествует миро. В католицизме его совершение отнесено до достижения сознательного возраста, когда человек может более сознательно принять решение о продолжении пребывания в церкви (благодать крещения считается достаточной для спасения и без конфирмации), а её совершение почти исключительно сохраняется за епископом, конфирманты получают дополнительное имя.

Евхаристия является таинством, связанным с Литургией (в католицизме Мессой, в просторечии – обедней; литургию иногда понимают в широком значении как совокупность богослужебных практик и принципов их организации вообще). Первая Литургия считается совершенной самим Христом на Тайной вечере, когда и были впервые произнесены слова, ставшие центром молитвы священника. Совершать её могут священники и епископы, диакон только помогает во время Литургии.

В определенный торжественный момент при произнесении священником особых предписанных слов специально приготовленные в алтаре хлеб и вино, помещённые в особых сосудах (потир для вина и дискос для хлеба, латинские названия – калике и патена) преосущеставляются. Под последним понимается невидимое, но совершенно реальное превращение хлеба и вина в тело и кровь Христа, когда сохраняется лишь внешний облик, цвет, запах, вкус, иные физические свойства хлеба и вина, но существа их более нет и не будет. Преосуществление носит характер жертвы и как бы продолжает жертву Христа на кресте, не повторяя её при этом заново, она понимается как бескровное жертвоприношение. Преосуществленные хлеб и вино – Святые Дары – величайшая святыня, когда они сохраняются после литургии в храме, на престоле, в сосуде, называемом дарохранительницей, их святость считается превышающей святость всех икон и иных святынь.

В католицизме существуют особые крестные ходы с вынесением Святых Даров. Св. Фомой Аквинским были созданы специальные гимны, прославляющие Христа в Святых Дарах.

В конце литургии священник, её совершающий, и присутствующие миряне, готовые к этому, причащаются. Регулярное причащение считается и долгом, и потребностью истинно верующего, а недопущение к нему – тяжким наказанием самим по себе. Важнейшее условие допуска к причастию – предварительная исповедь с отпущением грехов.

В католицизме месса совершается священником и епископом ежедневно, а с начала XX в. допускается ежедневное причащение. До недавнего времени за мессой и хлебом и вином причащался только служащий священник, все остальные получали причастие только под видом хлеба. Это мотивировалось тем, что Христос, будучи живым, одинаково и полностью присутствует в любой частице Святых Даров, а такое разделение должно подчёркивать важность различия духовенства и мирян, особенно священника, в данный момент совершающего Мессу.

Исповедь представляет таинство отпущения грехов при условии достаточного

покаяния. Подразумевает подготовку, искренний и полный рассказ священнику о сделанных прегрешениях и принятие искреннего покаянного решения всячески избегать греха и поводов к нему. Исповедь обычно завершается отпущением грехов (разрешением), даваемым властью Бога. При тяжких грехах или отсутствии подлинного покаяния оно может не даваться. Помимо наставлений священник налагает епитимию (то или иное душеполезное наказание). В настоящее время они обычно не являются тяжёлыми.

Практиковавшаяся в первые века христианства публичная исповедь перед общиной была заменена личной тайной исповедью перед священником с возложением на него строжайшего обязательства сохранения тайны услышанного. К исповеди предписывается прибегать часто, она считается неотъемлемым элементом духовной жизни.

Особой формой покаянной практики, близкой к епитимии, является существующее в католицизме уделение индульгенций. Это даруемое властью церкви сокращение положенного человеку временного наказания за грехи (тягот и бедствий на земле, страданий в чистилище). Индульгенция никогда не заменяла исповедь и таинством не являлась. Она предполагает предварительную исповедь, совершение действия, к которому она приурочена (например, посещение определенного храма или прочтение молитвы), и молитву за нужды церкви, а также искреннее отвращение ко всем грехам. Материальное пожертвование не было обязательным, а с XVI в. отменено во избежание злоупотреблений. Грамоты, подтверждающие индульгенцию, давно вышли из обихода и не составляли её сущности.

Брак (Венчание, Браковенчание) – таинство создания христианского

супружеского союза и получения благодати для создания семьи, «малой церкви», где супруги помогают спасению друг друга и растят детей в духе церковного учения. Сожительство вне церковного брака расценивается как безусловный грех, связанный с блудодеянием.

Брак мыслится как исключительно моногамный и не допускающий никакого нарушения верности. На его заключение церковь налагает массу условий, касающихся, например, веры брачующихся, их конфессиональной принадлежности, намерения принять детей, даваемых Богом (православие и католицизм запрещают любой контроль рождаемости, кроме естественного, предусмотренного природными плодными и неплодными циклами), родства и его степени, наличия или отсутствия обетов безбрачия, прежних брачных уз и т.д. Некоторые препятствия могут быть отменены решением церковных властей. В противном случае брак будет недействительным, останется лишь его видимость и Церковь будет иметь право официально объявить о его несостоятельности, отсутствии.

Вопрос о разводе католическая церковь решает однозначно отрицательно, признавая брак нерасторжимым. Возможно лишь признание его недействительным, если доказано, что на момент совершения наличествовали несовместимые с ним обстоятельства, или разрешение на раздельное проживание (разъезд) без права вступления в сожительство или новые браки. Православие допускает, что брак может стать недействительным и после его действительного заключения, и осуществляет развод, для которого необходима церковная процедура и серьёзные основания. Его получение рассматривается как мера вынужденная и предполагающая покаяние. Число повторных браков ограничено. Для духовенства здесь второй брак невозможен.

Брак как выбор пути сам по себе не считается обязательным для всех (он обязателен для тех, кто хочет заключить супружеский союз). Пребывание в сознательно выбранном безбрачии и целомудрии рассматривается как особый благочестивый выбор и часто сопровождается особым церковным благословением и принесением обетов. Эта особая форма религиозной жизни исторически даже древнее монашества.

Священство (священническое рукоположение) предполагает возведение

человека в духовный сан с получением власти совершать богослужения, наставлять верующих и управлять ими (см. рис. 39).

Власть духовенства считается проистекающей из первосвященнической власти Христа. Духовенство, прежде всего епископы, понимается как основа и стержень церкви, критерий её наличия (принцип «Где епископ, там и церковь»). Власть духовенства, воплощаясь в земные формы, имеет сверхъестественную сущность. При её понимании неприменимы модели, напоминающие «теорию договора», предложенную для описания природы власти в обществе такими философами Нового времени, как Т. Гоббс (1588–1679), Ш.-Л. Монтескье (1689–1755) и Ж.-Ж. Руссо (1712–1778), когда люди просто делегируют свои властные права кому–либо, кто будет осуществлять власть от их имени.

Важнейшим элементом рукоположения является сохранение апостольского преемства, без которого священство в православии и католицизме немыслимо и которое понимается как сохранение непрерывной цепочки законных рукоположений, восходящей в итоге к апостолам, а от них – к самому Христу, совершившему первое таинство такого рода и являющемуся небесным Первосвященником.

Помимо больших рукоположений (в диаконы, священники и епископы) существуют малые (в низшие богослужебные чины).

Таинство совершается только епископом. Центр таинства – возложение им рук на голову кандидата с произнесением положенных слов. Последний должен пройти все предыдущие степени священства. Православие и католицизм допускают к священству только мужчин, категорически исключая священство женщин.

В католицизме при рукоположении священник приносит целибат (пожизненный обет безбрачия), но на католиков–униатов это требование не распространяется. В православии эта практика редка. Кроме того, почти во всех православных церквах кандидат в епископы должен быть монахом, а значит, автоматически нести монашеское безбрачие.

Таинство пожизненно, хотя священнику можно официально запретить совершение обрядов. Но даже отлучённый священник сохраняет потенциальную священническую власть и при принятии вновь в лоно церкви в новом рукоположении не нуждается. Католицизм акцентирует момент возможности совершения священнодействий в особых случаях (например, над умирающим) даже отлучённым священником.

Священство меняет статус человека и весь образ его жизни, хотя само по себе не делает человека святым. Рукоположенный обязуется носить особую сословную одежду (её нельзя путать с литургическим облачением для богослужений). В православии это прежде всего подрясник и ряса (в католицизме – сутана, конструктивно напоминающая подрясник). Повседневный головной убор – скуфья (высокая шапочка, в католицизме ей соответствует черный берет).

Соборование (Елеосвящение, последнее помазание, помазание больных)

совершается над больными и умирающими. Сообщает духовные силы для перенесения болезни, прощение раскаянных грехов, почему–то по уважительным причинам не сообщённых на исповеди, возможно, но не обязательно – выздоровление (только, если оно будет сочтено Богом как полезное для спасения души). Может сочетаться с исповедью и последним причащением, для чего Церковь требует приглашать священника как можно раньше и быстрее, хотя это единственное таинство, которое можно совершить при вынужденной необходимости и в бессознательном состоянии. Неприглашение священника к умирающему приравнивается к духовному убийству. Основанием для соборования является серьёзная болезнь, в католицизме обычно допуск к таинству более избирательный, чем в православии. Основа таинства – помазание тела больного освящённым маслом (елеем) с произнесением молитв. Соборование можно повторять.

Помимо таинств существуют иные обряды, подчас очень важные.

Прежде всего, нужно упомянуть ритуалы, относящиеся к смерти. Это и молитвы на исход души, читаемые над умирающим или даже им самим для себя при наличии угрозы, погребальные ритуалы (положение в гроб, выставление тела в храме, отпевание, погребение священником тела, панихиды – при определенных условиях церковь лишает недостойных таких почестей; в католицизме существует специальная заупокойная месса, в обиходе не совсем верно именуемая Реквиемом, по первому слову её текста, что значит «упокоение»), молебны, крестные ходы, освящения (посвящения предметов Богу для прямого или косвенного служения во славу Его), изгнание нечистых духов (отчитка, экзорцизм, заклинательные молитвы), благословения верующих духовенством.

Особое значение уделяется освящённой (святой) воде, которой приписывается функция отгнания нечистых духов и очищения от дурных помыслов.

Монашеский постриг есть необходимый ритуал принятия в монашество, которое может иметь разные степени, уровни. Монашество подразумевает три обета: бедность, целомудрие, послушание. Монах обязуется носить особые монашеские одежды, состав которых соотносится со степенью монашества. В католицизме особенности монашеских одежд соотносятся со спецификой монашеского ордена.

Ряд периодов и дней года являются постными, когда предписывается ограничение в пище и развлечениях с усилением покаянных молитв и размышлений.

Ортодоксальное христианство осуждает дисбаланс с акцентом лишь на пищевой стороне поста (с превращением его в диету) или только на духовной. По известному выражению «пост не телоубийца, но грехоубийца», его цель – не истощение тела как самоцель, а покаяние и духовное обновление.

В постные периоды имеются особенности в совершении богослужений. Во время предпасхального Великого поста особое значение имеет последняя Страстная неделя, начинающаяся Вербным воскресеньем (праздником воспоминания торжественного входа Христа в Иерусалим как Мессии накануне страданий и смерти). К этой неделе приурочен ряд особых ритуалов. В католицизме традиционно особой важностью обладала и неделя, предшествовавшая Вербному воскресенью, образовывалось своеобразное великое двунеделие. Выделение двунеделия стало оставляться лишь в последние десятилетия.

Важной частью ритуальной и духовной жизни ортодоксального христианства является иконопочитание. Изображения, по данным церковной археологии, были в употреблении с первых веков христианства (см. рис. 28 и 29). Со временем практика иконопочитания усложняется и углубляется. После эпохи иконоборческих споров, завершившихся VII Вселенским собором, было разработано богословие иконопочитания.

Почитание икон, согласно христианской доктрине, адресуется первообразам изображённых и в итоге самому Богу как источнику любой святости, оно увеличивает прославление самого Бога, а потому не является идолопоклонством.

Вопрос об изобразимости Бога (один из главных аргументов противников иконопочитания) решается главным образом на основании того, что Бог Сын воплотился, а значит, стал видимым, Христос изобразим в силу своего реального воплощения. Таким образом, отрицание правомерности почитания икон оказывается косвенным сомнением в реальности воплощения Бога Сына, т.е. воскрешением учений, которые ещё в эпоху первых Вселенских соборов были отвергнуты Церковью как еретические. Подробное обоснование правомерности иконопочитания дал св. Иоанн Дамаскин (ок. 650–749).

Иные лица Троицы, Бог Отец и Бог Святой Дух, изобразимы на иконах только символически, тем более что в Библии упоминается об их явлении в определенных образах, хотя и без воплощения. Таким же образом изобразимы и не имеющие плоти ангелы, крылья являются символом их «быстроты», способности перемещаться вне времени и пространства.

Святые оказываются достойными изображения в силу того, что причастны к божественной благодати не только душой, но и телом (см. рис. 38).

Акт небрежения или осквернения иконы затрагивает и Бога. Вместе с тем Церковь предостерегает от искажённых форм иконопочитания, когда может быть забыто их подлинное место в богослужебной жизни, в частности, когда происходит фетишизация икон или отношение к ним как к предметам более важным, чем, например, к таинствам.

В практике Православной церкви используется иконостас, который можно рассматривать не просто как упорядоченную композицию из икон, а как одну большую икону (в католицизме алтарная часть иногда тоже закрывалась, для этого могла использоваться специальная завеса).

Иконостас имеет строгую структуру, состоящую из вертикальной оси, делящей его на симметричные части, и горизонтальных рядов (чинов). В центре каждого ряда находится определенная икона. К рядам иконостаса относятся:

– местный, центром которого являются Царские врата – центральный вход в алтарь;

– праздничный, включающий иконы с сюжетами событий церковных праздников; Деисусный, его смысловой центр – икона Христа с боковыми изображениями Богородицы и Иоанна Крестителя, обращённых к нему (Деисус);

– пророческий, содержащий изображения пророков Ветхого Завета;

– праотеческий, содержащий изображения «праотцев» – Адама, древних ветхозаветных праведников.

Могут встречаться Страстной ряд (изображения сцен страданий Христа), Святительский (иконы отцов Церкви) и некоторые другие.

В католической практике изображения обычно сосредотачивались также в определенной последовательности, за престолом, т.е. скорее позади алтарной части, а не перед ней. Такое сооружение именуется ретаблем, запрестольной надстройкой. Они также могли достигать большой сложности и высоты.

Икона создаётся по определенным правилам и не тождественна светскому изображению. В христианстве существует несколько традиций создания изображений, крупнейшие из них могут быть названы восточной и западной. Они, в свою очередь, имеют целый ряд этапов и изводов.

Восточный свод правил (канон) более строг и предполагает большее использование условно–символических деталей вроде условно–сдержанных поз, использования обратной перспективы как символ того, что изображённое на иконе видится из вечности, нимб как знак сияния святости и т.п. Святых стремятся изобразить в «преображённом» виде, преодолевшими пределы земного существования. Известнейшим иконописцем христианского Востока может быть назван канонизированный церковью Андрей Рублёв (конец XIV в. – 1430), написавший известную икону Троицы.

Западные изображения часто более реалистичны и имеют некоторые особенности. В определенные периоды (например, в эпоху Возрождения) некоторые художники теряли ощущение границы между светским изобразительным искусством и созданием священных изображений, что вызывало и негативную реакцию со стороны Церкви. На Западе интересны романские и готические изображения, иконы, написанные Эль Греко (1541–1614).

Христианская культовая жизнь подразумевает также почитание реликвий, т.е. прежде всего мощей, сохранившихся останков святых («нетление» мощей вовсе не подразумевает полного сохранения тела, обычно речь идёт о его фрагментах). Оно подчёркивает, что святость касается не только души, но определенным образом и тела. Практика сохранения и почитания тел святых довольно старая, в первую очередь стремились сохранять тела мучеников. Мощи хранятся в специальных хранилищах (раках), выставляются в особых сосудах, помещаются в плиты алтарей. Почитанием могут окружаться и предметы, принадлежавшие святым. Нахождение мощей может быть основанием для признания человека святым, хотя и не является абсолютно обязательным условием этого.

Для элементарного представления о ходе литургии приводим общую схему православной и католической службы (не указываются вариации, касающиеся праздников и особых служб).

В практике православной Церкви используются чаще всего два варианта литургии (св. Василия Великого и св. Иоанна Златоуста), имеющие непринципиальные различия. Во время литургии многократно совершается каждение, для чего используется ладан – ароматная смола. Проповедь может читаться перед благословением или после чтения Евангелия.

Приведём общий порядок православной литургии.

Проскомидия.

Включает чтение духовенством начальных молитв в алтаре, облачение с соответствующими молитвами и приготовление на жертвеннике хлеба и вина, важной частью чего является вынимание частичек из хлеба – просфоры. Завершается особой молитвой.

Литургия оглашенных.

Великое славословие («Благословенно Царство...»).

Великая ектения (особый молитвенный жанр, содержащий ряд прошений, очень распространён на христианском Востоке, содержит ряд разных прошений).

Три антифона (антифоном называются тексты, которые поются двумя хорами попеременно). После каждого антифона – Малая ектения.

Малый вход с выносом Евангелия из алтаря.

Молитва Трисвятого (тайная молитва священника, читаемая во время пения «Трисвятого» («Святый...»).

Апостол (Чтение положенного на этот день отрывка из Библии).

Хвалебное пение Аллилуия.

Чтение положенного на данный день отрывка Евангелия.

Сугубая (усиленная) ектения.

Ектения об умерших.

Ектения об оглашенных, молитва об оглашенных.

Литургия верных.

Великий вход.

– Две ектении.

– Херувимская песнь, подготовляющая Великий вход.

– Великий вход – торжественное перенесение Святых Даров с жертвенника на престол.

Приготовление к преосуществлению.

– Просительная ектения как приготовление к причастию и участию в евхаристической Жертве.

– Символ веры .

Евхаристический Канон.

– Молитва, начинающаяся словами «Достойно и праведно...» и завершающаяся пением «Свят, свят, свят...» (в римской мессе, а также лютеранских и англиканских богослужениях этот фрагмент называется префацием).

– Далее следует тихо читаемая священническая молитва со Словами установления.

– Эпиклезис – призывание Святого Духа на Дары. Эта молитва содержит прошения за живых и мёртвых.

Приготовление к причастию.

– Просительная ектения с упоминанием преосуществленных Святых Даров.

– Молитва «Отче наш».

Причащение.

– Причастие духовенства в алтаре.

– Причастие мирян.

Благодарение и отпуст.

– Благодарственные молитвы.

– Благословение.

– Отпуст.

– Вынос креста для целования.

В качестве Римской литургии (мессы) приводим ритуал с древним происхождением, окончательно утверждённый в XVI в. после Тридентского собора (именуемый Тридентской мессой). Он без изменений совершался до 1960-х гг. Позднейший новый вариант представляет собой его сокращение с исключением некоторых моментов, например, начальной молитвы духовенства на ступенях алтаря и чтения второго евангелия в конце службы, с сильным сокращением Канона.

Во время некоторых Месс добавляются специальные гимны – секвенции. Наиболее известными являются Dies іrae (День гнева) для заупокойных месс и Stabat Mater (Скорбящая Мать стояла) на праздник Семи скорбей Богоматери.

Службе предшествует облачение духовенства в ризнице со специальными молитвами. Начинается она с торжественного выхода в алтарь, часто с вынесением креста. Месса может петься или читаться. Нараспев могут произноситься отдельные части (например, Евангелие). Перед началом торжественной мессы может совершаться водоосвящение и окропление святой водой с пением.

Приведём общий порядок католической мессы в том её варианте, который был определен после Тридентского собора (* отмечены части, ликвидированные литургическими реформами 1960–1970-х гг., ** – изменённые или существенно сокращённые в связи с последними).

Подготовительная молитва на ступенях перед престолом*.

Крестное знамение.

Входной псалом*.

Покаянная молитва (исповедание грехов) служащего священника*.

Покаянная молитва сослужащего духовенства и мирян (ни первое, ни второе не заменяют исповедь!)**.

Разрешительная молитва и краткая молитва в форме диалога.

Священник поднимается по ступеням к престолу и читает специальную молитву.

Молитвенное богослужение.

Входное песнопение (Интроит), отражающее особенность богослужения данного дня. Kyrie eleison («Господи, помилуй»)**.

Гимн «Слава в вышних Богу...».

Молитва дня (Коллекта, Соборная, т.е. общая, молитва), приуроченная к особенностям службы данного дня, в частности, к празднику или воспоминанию святого.

Служба Слова Божьего.

Апостол (Чтение определенного на данный день фрагмента Библии).

Градуал (Молитва ступеней)*.

Пение Аллилуия.

Молитва перед чтением Евангелия.

Чтение фрагмента Евангелия, определенного на данный день.

Проповедь (традиционно произносилась со специального высокого амвона), предваряемая крестным знамением.

Чтение или пение Символа веры.

Основная часть или Месса Евхаристической Жертвы**.

Приношение даров.

– Снятие покрова с приготовленной пустой чаши.

– Приготовление и возношение хлеба с молитвой.

– Наполнение чаши вином с небольшим количеством воды с молитвой.

– Возношение чаши с молитвой.

– Чтение нескольких тихих молитв, часто с каждением.

– Омовение рук священником с чтением псалма.

– Тихая молитва о принятии Жертвы.

– Обращение к народу и молитва о принятии жертвоприношения Мессы (эта часть по смыслу и функции соответствует восточной проскомидии, но более сжата по времени).

– Несколько тихих молитв.

– Пение или чтение Префация (молитва, начинающаяся словами «Воистину достойно и праведно...»), завершающегося гимном Sanctus («Свят, свят, свят...»).

2. Евхаристический Канон.

Основная часть Мессы, в числе молитв содержится призывание Святого Духа на приготовленные дары (Эпиклезис) и произнесение Слов установления, восходящих к словам Христа на Тайной вечере. Поминаются имена святых, особенно – Богородицы, произносятся молитвы за церковные власти, за присутствующих, за живых и усопших. Традиционно Канон читался священником тихо.

Причащение или трапеза Жертвы.

– Молитва «Отче наш».

– Тихая молитва священника.

– Молитва на соединение вина с частицей хлеба.

– Молитва «Агнец Божий» (Agnus Dei).

– Молитва о даровании мира.

– Молитвы священника и причащение служащего священника.

– Чтение присутствующими покаянной молитвы и разрешительная молитва священника*.

– Молитва «Господи, я недостоин...».

– Причащение мирян.

– Несколько благодарственных послепричастных молитв и молитвы на очищение священных сосудов, часть которых связана с содержанием богослужения конкретного дня.

Отпущение народа.

– Слова отпуска.

– Молитва священника о совершенном им богослужении*.

– Благословение народа.

– Чтение «Второго Евангелия"*.

– Затем духовенство удаляется из алтаря.

Можно заметить, что по структуре и составу молитв римская литургия в целом достаточно близка к восточной. При её формировании были заимствованы некоторые элементы литургических практик христиан, живших в галльских провинциях.

Христианство располагает своей символикой.

Основным символом христианства является крест. Ортодоксальное христианство требует его почитания как орудия спасения человека, освящённого смертью Бога и прославленного воскресением последнего.

В употреблении находятся разные конфигурации креста (четырёхконечный, восьмиконечный и т.д.). Крестом увенчиваются храмовые здания, он носится на шее (нательный), является атрибутом одеяния духовенства, им осеняют (крестное знамение), а также оказывают ему акты почитания – целование креста, коленопреклонение перед ним, вынос во время крестных ходов.

Существует и культ самого креста, который служил орудием распятия (в честь его находки, обретения установлен праздник Воздвижения креста). Во многих храмах хранятся его фрагменты. В эпоху Реформации часто изобличалось более позднее происхождение части таких фрагментов, однако церковь подчёркивает, что само наличие искренней веры приносит благодать даже и в том случае, если реликвия была неподлинной.

В католицизме распространены знаки–аббревиатуры. Это сокращённые имена Иисуса, Марии и св. Иосифа, некоторые ключевые фразы, а также сокращённые названия монашеских орденов, добавляемые к имени монаха.

Католицизм широко использует символ сердца Иисуса как средоточия его любви.

Часто встречается и изображение молитвенных четок (розарий, лестовка), шнурка с бусинами для отсчитывания молитв.

Помимо трёх ветвей христианства – католицизма, православия и протестантизма (см. гл. 7) – существует ряд общин, по разным причинам рано отделившихся и образовавших свои сообщества.

Если кратко суммировать их учения, то можно отметить:

– отрицание божественности Христа, в частности арианство, названное по имени основателя, пресвитера Ария, согласно которому Христос сотворён, а его божественность дана ему при сотворении;

– учение, что Христос был позднее только усыновлен Богом, – адопционизм;

– учение о наличии во Христе двух природ, но одной общей воли – монофелиты; – учение об отсутствии во Христе человеческой природы – монофизитство.

Безусловно, среди них выделяются прежде всего несториане и монофизиты.

Несторианство возникло в V в. благодаря деятельности константинопольского патриарха Нестория (428–431), не соглашавшегося с преобладавшим учением о природе Христа и преуменьшающим его божественную природу. Это учение возникло в атмосфере христологических споров (дискуссий о природе Христа) I тыс. христианства.

Он учил, что человеческая и божественная природы во Христе разделены и, например, страдания божественную природу не затрагивали. Таким образом, единая личность Христа распадалась, а Дева Мария не могла называться Богородицей, поскольку Бога родить невозможно.

Учение Нестория было осуждено Эфесским Вселенским собором (431 г.), давшим импульс к росту почитания Богородицы. Несторианскими являются ряд общин, в частности, Ассирийская Церковь Востока, возглавляемая патриархом с титулом «католикоса» (равносильно титулу патриарха). Эта церковь признает только два первых Вселенских собора.

Монофизитство придерживается точки зрения, согласно которой Христос не имел человеческой природы. Оно возникло в немалой мере как крайняя реакция на несторианство. В V в. его пропагандистами выступили архимандрит Евтихий и епископ Диоскор, говорившие о поглощении человеческой природы божественной, в результате чего остаётся только одна. Вариантом монофизитства является учение о единой природе Христа, пребывающей в единой личности.

Это учение в 449 г. признал собор, созванный в Эфесе. Резкий протест против его деятельности высказал представитель Римского Папы и он был объявлен незаконным, неканоническим (в итоге получил прозвище «разбойничего»). Затем монофизитство было осуждено посланием Папы Льва I (440–461) и Халкидонским Вселенским собором (451 г.).

Часть христианских общин, придерживающихся монофизитства, именуются дохалкидонскими (ориентальными). Это прежде всего Коптская Церковь и Сирийская Церковь, не признающие Халкидонский собор и все, следующие за ним (см. рис. 43).

К ним относится и Армяно–Григорианская Церковь, хотя её взгляды во многом не являются прямым монофизитством. Уже к V в. она начала обосабливаться. Неприятие идей Халкидонского собора было обусловлено в немалой степени различиями в понимании богословской терминологии, укоренённой в греческой культуре с присущими ей особенностями мышления. В дальнейшем возникшее различие, очевидно, имевшее и языковую природу, закрепилось, а Армянская церковь стала обособленным сообществом, тесно связанным с национально–культурным самосознанием армянского народа.

Церковь возглавляется патриархом с титулом католикоса. Его резиденция находится в Эчмиадзине (Армения). Армянское богослужение сочетает ряд восточно–византийских и западных черт (например, игра на органе), совершается на древнеармянском языке. Часть армяно–григориан заключили унию с Католической церковью (армяно–католики).

В настоящее время делаются попытки смягчить разногласия монофизитов с ортодоксальными христианами путём прояснения несогласий, возникших из–за несовпадений понимания богословских понятий.

Как можно согласовать монотеистический характер христианства с учением о Троице, почитанием святых, наличием икон и чтимых предметов?

Какие основные периоды можно выделить в истории христианства? Какие события (личности) разделяют эти периоды?

Как связано учение об общении святых с практикой молитвы за усопших?

Какие черты сходства и отличия имеют, на ваш взгляд, восточная и римская литургии?

Могло ли христианство не использовать в богословии наследие античной философии? Могло ли оно обойтись без богословия вообще и какой облик имела бы в этом случае христианская религия?

Сопоставьте функцию и значение духовенства в христианстве и иных религиях.

Для чего ортодоксальному христианству Священное Предание?

Какие богослужебные элементы и принципы его организации христианство сохраняет из иудаизма? Что появляется новое и почему? Как это новое связано с особенностями христианского вероучения?

Можно ли считать Воскресение Христа аналогом «умирающих и воскресающих богов» языческих религий?

Каковы, по христианскому вероучению, причины (отдалённые и непосредственные) и последствия (также ближайшие и отдалённые) смерти и Воскресения Христа?

Что общего у всех христианских таинств? Какие признаки, на ваш взгляд, определяют таинство и отличают его от других христианских ритуалов?

Кто является совершителем литургии?

Почему именно таинства занимают высшую ступень в иерархии христианских ритуалов?

Какова роль христианства в формировании культуры разных стран и народов, включая Западную Европу, славянский мир, Россию?

Что принципиально отличает христианскую литургию от синагогальной службы в иудаизме? А от существовавшей службы в Иерусалимском храме?

Возможно ли, на ваш взгляд, реализовать этические требования христианства? Если да, то при каких условиях?

Августин: pro et contra : антология. – СПб., 2002.

Арсеньеву И. Секты Европы от Карла Великого до Реформации / И. Арсеньев. – М, 2005.

Безансон А. Запретный образ: интеллектуальная история иконоборчества / А. Безансон. – М., 1999.

Браун, П. Культ святых: его становление и роль в латинском христианстве / П. Браун. – М., 2004.

Гильдебранд, Д. Сущность христианства / Д. Гильдебранд. – СПб., 1998.

Карсавин, Л. П. Католичество / Л. П. Карсавин. – Брюссель, 1974.

Лиценбергер, О. А. Римско–католическая церковь в России: история и правовое положение / О. А. Лиценбергер. – Саратов, 2001.

Лобье, де П. Социальная доктрина католической церкви / П. де Лобье. – Брюссель, 1989.

Митрополит Филарет (Дроздов). Пространный христианский катехизис православной кафолической восточной церкви / Митрополит Филарет (Дроздов). – Белосток, 1990.

Наги, С. Католическая церковь / С. Наги. – Рим – Люблин, 1994.

Поль, аббат. Замысел божий и чудеса его милосердной любви: изложение христианского вероучения / Аббат Поль. – Брюссель, 1990.

Поснов, М. Э. Гностицизм II века и победа христианской церкви над ним / М. Э. Поснов. – Брюссель, 1997.

Поспеловский, Д. В. Православная Церковь в истории Руси, России и СССР : учеб. пособие / Д. В. Поспеловский. – М., 1996.

Ранович, А. Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства / А. Б. Ранович. – М., 1990.

Религия и общество: хрестоматия по социологии религии. В 2 ч. – М., 1994.

Рожков, В. Очерки по истории Римско–католической церкви / В. Рожков. – М., 1998.

Таевский, Д. А. Христианские ереси и секты I–XXI веков: словарь / Д. А. Таевский. – М., 2003.

Уайбру, X. Православная Литургия / X. Уайбру. – М., 2000.

Уотс, А. Ритуал и миф в христианстве / А. Уотс. – Киев, 2003.

Христианское вероучение: догматические тексты учительства церкви III–XX вв. – СПб., 2002.