Сочинения Августина, архиепископа Московского и Коломенского

Сочинения Преосвященного Августина, Архиепископа Московского и Коломенского, содержащиеся в настоящем издании, никогда не были напечатаны в одном общем сборнике: некоторые из них печатались, в своё время, отдельными тетрадками, другие помещались в современных периодических изданиях, а часть их помещена в очерках его жизни, соч. И. М. Снегирёва; остальные же, как например, изъяснения на Апостольские послания и, может быть, некоторые слова, находятся в рукописях у его учеников и почитателей. При всём желании представить благосклонным читателям сколь возможно полное собрание сочинений сего Архипастыря, мы должны были ограничиться тем, что к настоящему времени, в продолжении многих лет, могли собрать. – Если кто из многочисленных почитателей памяти Преосвященного имеет у себя какие-либо его творения, не вошедшие в наше издание, то да не оставит сообщить их, в верных списках, что будет принято нами с особенной признательностью.

Большая часть заключающихся в нашем издании сочинений Преосвященного Августина изображает ряд великих событий в незабвенную эпоху Отечественной войны 1812 года и распределена по хронологическому порядку; слова же и речи на частные случаи отнесены к концу книги.

Н. Кораблёв.

М. Сиpяков.

С. Петербург

10-го февраля 1856 года.

Августин, до монашества Алексий, родился в Москве 6-го марта 1766 года. Небогатый отец его, священник Димитриевской церкви (на Ильинке, в Китае городе), Василий Виноградский, будучи искусным иконописцем, принадлежал к числу людей, которые довольствуются малым и о будущности не заботятся, хотя на него обращали внимание и московский архиепископ Амвросий Каменский, воспринимавший от купели другого его сына, и блистательный князь Потёмкин, который знал о. Василия ещё в то время, когда последний был причётником церкви, известной под именем Большого Вознесения. Потёмкин, живя тогда близь этой церкви, познакомился с Виноградским и полюбил его за весёлость нрава; в последствии, встретив своего старинного соседа и собеседника поновляющим в Успенском соборе св. Иконы, он пригласил его к себе и вызывал на изъявление нужд, но безуспешно; тогда один был уже великим сановником, а другой священником.

Во время чумы в Москве, малютка Алексей лишился матери, а восьми лет от роду лишился и отца, который умер вскоре по вступлении Платона в управление Московской паствой в конце 1775-го года на место убиенного чернью архиепископа Амвросия Каменского. Трое детей священника Виноградского остались не только в крайней бедности, но даже и без пристанища; но храняй младенцы Господь² видимо явился сиру помощник³.

Вскоре по смерти священника Виноградского, один из родственников сироты сперва дал Алексею приют в своём доме, а потом прибегнул к ректору Славяно-Греко-Латинской академии архимандриту (в последствии Митрополит С. Петербургский и Новгородский) Амвросию, чрез посредство которого Алексей Виноградский помещён в Перервинскую семинарию⁴ на казённое содержание. Кто знает прежнее состояние учебных заведений в хозяйственном отношении⁵, тот, конечно, поймёт, что и здесь Виноградский не был свободен от нужд; по крайней мере он имел кусок хлеба и спокойствие духа.

Под руководством славных в то время учителей способности Алексея быстро развивались; вместе с тем увеличивались успехи в науках, и он скоро стал в ряду лучших учеников. Особенно отличился он в изучении латинского языка, что послужило перемене его участи. Платон, посетив однажды Перервинскую семинарию, обратил внимание на юношу, о котором наставники отзывались с похвалой; архипастырь заговорил с ним по латыни; ловкость и свобода, с какими Виноградский объяснялся с Преосвященным, обличили способности юного ученика. Проницательный взор Платона открыл в нём человека, полезного Церкви; но по некоторым посторонним обстоятельствам архипастырь не принимал его под особенное покровительство.

Учение Виноградского на Перерве кончилось риторическим классом; отсюда переведён в академию, где слушал Богословие и другие науки, а потом, по поручению начальства, изучал изобретённый сербом Янковичем де-Мириево способ обучения, похожий на Ланкастеров, после чего сам преподавал оный в низших классах академии; кроме того, в свободное от занятий время, посещал лекции профессоров Московского университета, для приобретения навыка в Русской словесности, с коею в то время духовные училища не в достаточной мере знакомили своих питомцев.

Хотя Виноградский с 1787 года состоял в Перервинской семинарии учителем латинского языка, но еще не имел самостоятельности, сам находясь в академии студентом. По окончании здесь курса наук, он определён в Троицкую семинарию учителем риторики; это случилось в 1788 году, в коем положено основание приверженности его к Платону, не прерывавшейся до смерти последнего. Виноградский всегда имел особенную склонность к поэзии; первые опыты его в стихотворстве неизвестны, но что они были, в том сомневаться нельзя, ибо в звании риторического учителя он явился уже столько способным и искусным в стихосложении, что без приготовления говорил стихами на заданные темы. Первое стихотворение своё он посвятил митрополиту Платону в день его тезоименитства (18-го ноября 1788 года); за эти стихи поэт был приглашён преосвященным к обеду: честь, превзошедшая все надежды Виноградского; самые же стихи, по приказанию архипастыря, напечатаны. Поощрённый таким благоволением, поэт еще более прилепился к любимому роду словесности, и в разное время написал еще несколько стихотворений, из коих особенно замечательны два: первое, в котором Виноградский живыми чертами изобразил сиротскую и учебную жизнь свою⁶: прекрасные чувства, выраженные прекрасным слогом, столько понравились Платону, что он, напечатав «золотые» стихи, как назвал их в адресе поэту, разослал во все духовно-учебные места, а один экземпляр, тиснутый золотом, надписал собственной рукой, также золотом, и послал, в дар стихотворцу. После того Виноградский, в трогательной элегии, оплакал бедственную смерть своего наставника, епископа феодосийского Моисея Гумилевского, умерщвленного келейниками; Платон сам перевёл эту элегию прозой и напечатал⁷. Впрочем, Виноградский писал стихи по латыни; русских стихов он никогда не сочинял⁸: в продолжение учебной жизни, латынь так усвоилась его мысли, что Виноградский не мог обойтись без неё, и в последствии планы сочинений всегда составлял по латыни; по-видимому, эта исключительность стесняла его, особливо вне школьных стен, и едва ли не с желанием освободиться от сей исключительности он посещал университет; но привычка вторая природа.

В 1792 году он сделан префектом Троицкой семинарии, с обязанностью преподавать философию. В этом звании жизнь его преобразилась. Митрополит Платон предложил Виноградскому посвятить себя Богу, и Алексей Васильевич, послушный воле Божией и влекомый собственными чувствами, принял монашеский чин 16-го января 1794 года, на 28-м году от рождения. При пострижении Платон дал Виноградскому имя Августина, столько знаменитое в истории Вселенской Церкви; вскоре он посвящен в иеродиакона, а потом в иеромонаха. С этого времени Архипастырь, так сказать, покрыл его крылом отеческой любви своей, под которым достойный питомец быстро возрастал и возвышался. Если способности Августина развились под руководством хороших наставников, то он созрел не иначе, как под личным влиянием Платона, который стал заботиться о нём еще до пострижения его в монашество, именно с того времени, как уничтожились обстоятельства, воспрепятствовавшие Преосвященному принять его под своё покровительство при первом с ним знакомстве. Августин всегда отличался живостью и пылкостью нрава и восприимчивостью впечатлений; от Архипастыря не укрылись эти качества, и опытный старец наставлял его, как он должен побеждать самого себя и обуздывать излишнюю чувствительность. Без сомнения, Августин воспользовался уроками знаменитого своего наставника, и хотя в последствии был также вспыльчив, но чувствуя всю невыгоду этого свойства, старался искоренить оное всеми средствами; главным оружием против порывов негодования была весёлость, быстро сменявшая вспышки гнева; за ней следовали милосердие и сострадание, кои побуждали его смиряться пред оскорблёнными, и изъявлять перед ними раскаяние словом, лаской или услугой: вообще гнев и мстительность не имели над ним власти. Митрополит Платон прилагал особенную заботливость о приуготовлении его разумной деятельности, то требуя ответов на задачи, то вовлекая в состязания с собой и с другими лицами; давал ему книги, требовал о них мнения, заставлял делать выписки; просматривал его проповеди, испытывал в произношении оных, руководил его, как любимое духовное детище: ибо предназначал его ко многому, надеясь от него многого.

В 1795-м году иеромонах Августин определён ректором Троицкой семинарии и учителем Богословия. В 1797-м году он удостоился внимания императора Павла Петровича, посетившего семинарию после коронации; выслушав приветственную речь ректора, а также богословские акты, государь остался весьма доволен внешним порядком и успехами обучения; похвальный отзыв Платона об Августине довершил удовольствие монарха, который пожаловал ректору богатые золотые часы, а ученикам 2100 руб.

21-го ноября 1798 года Августин возведён в сан архимандрита и получил в управление Лужецкий Можайский монастырь, а в 1801 году переведён настоятелем в Московский Богоявленский монастырь, с присвоением степени Лужецкого. Теперь Августин мог бы жить в своём монастыре; но митрополит не хотел с ним расстаться и не отпустил из Лавры.

Кроме занятий по званиям настоятеля, ректора и профессора богословия, Августин изъяснял по воскресеньям Апостольские послания в церкви, пред Литургией.

Императорское благоволение к нему продолжалось и в следующее царствование. Император Александр Павлович, при священном помазании которого, по назначению митрополита, Августин участвовал в служении, посетил Троицкую Лавру и семинарию; ректор последней приветствовал Августейшего гостя благодарственной речью и, в награду за усердие и труды по образованию юношества на службу церкви и отечества, всемилостивейше сопричислен к ордену св. Анны 2-й степени, которого знаки имели тогда немногие из архимандритов.

В 1802-м году Августин назначен цензором духовных книг, а вскоре потом настоятелем Заиконоспасского Ставропигияльного монастыря, и ректором академии. Во время его ректорства здесь, вновь издано было сочинённое С. Петербургским митрополитом Амвросием краткое руководство к чтению книг св. Писания; в этом издании Августин заменил прежнюю, весьма краткую статью о псалмах, своей, пространнейшей, удержав из прежней только некоторые места.

В 1803-м году Августин вызван был св. Синодом в С. Петербург на чреду священнослужения и проповедания Слова Божия. Здесь наречен и 7-го февраля следующего года рукоположен, по желанию Платона, во епископа Дмитровского и викария Московской митрополии; рукоположение совершено митрополитом Новгородским Амвросием, с сослужащими ему преосвященными: тверским Мефодием, грузинским Варлаамом и старорусским Евгением. Таким образом ровно через 10 лет после поступления в монашество сирота Виноградский возведён на высшую степень священнослужения. Впрочем вообще предшествовавший период жизни его не богат замечательными событиями, потому что ни современные обстоятельства не вызывали его к особенному действованию, ни власть его еще не была столь обширна, чтобы он мог выступить из среды современников.

По приезде епископа Августина в Москву, Платон отправился на богомолье в Киев, поручив ему управление епархией. И после того, архипастырь, под бременем лет и старческих немощей, чувствуя себя не в силах заниматься епархиальными делами, возлагал занятия эти на своего викария, сам же постоянно жил в Вифании. Впрочем, Августин действовал не самостоятельно, а именем Платона. Чувство подчинения и смирения не оставляло Августина; он шёл не путём мира, а путём своего звания. В последствии Августин сам говорил: при Платоне я ничего сам собой не смел делать, хотя бы и мог. Так поступал он и всегда, действуя по указаниям высшей власти. В сане викария московского Августин явился проповедником, обратившим на него общее внимание. Слово, произнесённое им по случаю Тильзитского мира в 1807 году, произвело сильное впечатление на народ. Московский главнокомандующий поднёс оное государю, и драгоценная панагия была наградой витии.

После этого слова, Августин еще изредка являлся для проповедания, и именно в 1808, 1809 и 1810 годах во дни коронования императора и в 1811 при погребении графа Остермана; но говорил ли он по случаю войн со Швецией и Турцией – не известно; по-видимому, он отзывался только на столкновения России с Западом. Он как будто провидел, что облака на западном горизонте предвещают грозную тучу, что эта туча должна разразиться над Русью, и что ему предопределено приготовлять народ к мужественной встрече грядущего бедствия и вооружать упованием на карающую, но вместе и милующую десницу Божию.

Между тем престарелый архипастырь московский ослабевал более и более; и потому Августин становился ему необходимее. Старец очень встревожился, когда услышал, что любимца его и помощника хотят перевести на епархию; два раза утруждал он государя просьбой оставить Августина при нём, и успокоился только тогда, когда получил от князя Голицына письменное уверение в исполнении его желания. Наконец в 1811 году митрополит принужден был испросить увольнение от управления епархиальными делами, кои, до его выздоровления, поручены были викарию. С того времени Августин оставался постоянным распорядителем Московской епархии. И так он принял Москву на своё попечение за год до вторжения в неё Наполеона. Через несколько месяцев Августин, в кругу своей паствы, сделался провозвестником зовущим, к защите Церкви и отечества.

Летом 1812 года гул грозных шагов Наполеона по России становился в Москве слышнее и слышнее; но там раздавались два сильных голоса, доходившие до глубины души москвичей: Царь, устами московского начальника графа Ростопчина, то успокаивал народ, то побуждал к защите отечества; Бог, устами Августина, вливал в устрашённые сердца мужество и терпение для исполнения царской воли. Последний явился в это время проповедником силы Божией, молитвенником о спасении паствы и орудием содействия Божия Русской силе. 11-го июля 1812 года государь прибыл в Москву для одушевления народа личным присутствием, а 12-го Августин встретил Его в южных дверях Успенского собора с Животворящим Крестом и приветственной речью, которую заключил словами: «Царь! Господь с Тобою! он гласом Твоим повелит буре, и станет в тишину, и умолкнут воды потопные. С нами Бог, разумейте язы́цы и покоряйтеся, яко с вами Бог!» И царь, и архипастырь плакали, и эти беспримерные слезы: отозвались в сердцах множества предстоявших.

В самом храме певчие, по приказанию архиерея, встретили Государя победной песнью: «да воскреснет Бог и расточатся врази Его!» Можно сказать, в сие время Москва, плача, торжествовала: праздновали мир с Турцией, столь вожделенный в тогдашних обстоятельствах. Уезжая из Москвы, государь возложил на Августина орден св. Александра Невского: так оценены труды викария, посвященные на приготовление народа к встрече врага!

При приближении Наполеона к Москве, Августин по повелению государя, написал молитву об изгнании врагов, которая была напечатана и читана в церквах московских с коленопреклонением. 28-го июля, беседуя с народом, по случаю прихода врагов под Смоленск, он говорил: «аще будете с Господом, дерзайте, стойте и зрите спасение, еже от Господа. Господь бо поборет по вас». Можно сказать, что пастырь вливал в свою паству собственную веру: ибо сердце его, полное любви к отечеству, со всей силой безграничной надежды на беспредельную благость Господа, воздыхало к Нему о спасении Его достояния и слезно вопияло об отмщении поругателям Его святыни. Так, 13-го июня, после благодарственного молебствия, он, по прочтении молитвы, вознёс к Живущему горе особенное моление. В одном из последующих беседований с паствой Августин уверял, что «о спасении отечества и споборении на врага день и ночь не престанет воссылать к Господу недостойные молитвы свои».

Опасность подвигалась к Москве ближе и ближе, а с тем вместе яснее делалась необходимость защиты средствами усиленными. В чувстве этой необходимости и по призыву, народ государя, быстро начал заменять в себе дух страха и печали духом ратного мужества. Составилось ополчение, в помощь войскам, и поступило под начальство графа Маркова. Но рать не тотчас отправилась в битву; она хотела выступить на святое дело не иначе, как с благословением Божиим, и 14-го августа собралась на Земляном валу. Сюда прибыл преосвященный викарий. После молебного пения и водоосвящения, рать проходила мимо пастыря, а он, кропя её святой водой, говорил: «Господь сил с вами; Господь поборет по вас; и потом, вместо знамён, дал ей хоругви Спасской церкви. Ровно через год хоругви эти возвратились в столицу, покрытые картечными язвами и победной славой, торжественно приняты преосвященным и поставлены в Успенском Соборе.

Наступило 26-го августа, день, в который празднуется Сретение Владимирской иконы Божией Матери, некогда спасший Москву от татарских полчищ. К сему дню прибыла из Смоленска и другая чудотворная икона Божией Матери, посетившая столицу чрез 414 лет после перенесения её туда из Москвы. И так здесь соединились три Богоматерние иконы: Иверская, Смоленская и Владимирская. С сими знамениями Божией благодати Августин, в сопутствии двух других архиереев, совершил крёстный ход вокруг Белого города, Кремля и Китая. А в то самое время, как Божественная Покровительница Руси шествовала по городу, сопровождаемая несметным сонмом молящегося и взывающего к Ней о спасении народа, происходила ужасная битва на Бородинском поле.

Правитель московской епархии, употребляя вверенную ему от Бога власть и силу на помощь воинству, употреблял оные и в утешение раненым воинам. Лефортовский дворец был наполнен ими; туда Преосвященный, 31-го августа, отправил с духовенством св. иконы Иверскую и Смоленскую. Присутствие иконы Богоматери облегчило страдания подвижников веры, оживило их дух и в сердца их, вместо печали, влило небесную радость. Св. иконы возвратились на свои места уже в полночь. Умилительное торжество веры!

С приближением врага к Москве викарий был поставлен в затруднительное положение. Очевидная опасность побуждала озаботиться спасением драгоценнейших священных предметов, а также патриаршей библиотеки и дел Консистории. При всём желании его увести всё драгоценное, он по необходимости принужден был многое оставить; гражданское начальство опасалось возбудить в народе ропот вывозом некоторых святынь. И потому архиерей отправил в другие города лишь то, что было возможно; однако осталось в Москве немногое, впрочем, столь же драгоценное. В это время престарелый Платон прибыл в Москву для прощания с своей паствой и с викарием, который едва умолил своего благодетеля уехать в Вифанию. Между тем более ревностные жители столицы, не зная об участи её, решились положить свои головы за её спасение, и, вооружившись кто чем мог, ждали срока к выходу на сражение. Горесть Пастыря была велика; беспрерывное волнение, труды и заботы изнурили его; но сознание долга и чувство любви к отечеству побуждали его исполнить желание народа. По совещании с графом Ростопчиным, он решился идти на Три-горы с крестным ходом, и ждал только разрешения от графа. Вдруг, среди ночи, вместо похода, Августин получает от главнокомандующего известие о решении Кутузова сдать Москву Наполеону без боя, и с тем вместе повеление о выезде по безопасному тракту на Владимир, с тремя св. иконами Богоматери. В два часа по полуночи Москва осталась без пастыря, да нечестие врагов исполнит свою меру, и в последствии примет достойное по делам воздаяние. Нерассудительная ревность некоторых из москвичей обвиняла пастыря в малодушии, и не хотела понимать, что он уступает стесненным обстоятельствам; забывали, что, в подобных обстоятельствах той же самой Москвы, св. митрополит Киприян точно так же оставил её, и хотя подвергся за то гневу в. князя Димитрия Иоанновича Донского, но не повредил своему доброму имени. И так оба пастыря не нарушали своей обязанности бегством. Впрочем, суд современников почти всегда близорук. На пути Августин, с сердечным сокрушением, увидел зарево пылающей Москвы, и еще с большей горестью услышал весть о занятии её врагом. 5-го сентября он прибыл во Владимир, а 16 в Муром, где и ожидал известия о несчастной своей пастве. А в Москве в это время свирепела буря нечестия⁹.

Наконец 12-го октября враг побежал, гонимый и преследуемый гневом Божиим, а на третий день раздался в столице первый благовест к литургии, прекратившийся сорок дней назад тому, и гул его возвестил свободу Москвы и Руси; сердца московских страдальцев радостно забились. 18-го октября Августин получил от Ростопчина известие о сем вожделенном дне, а 31-го был уже опять среди печальной паствы, истерзанной волками; он возвратился к ней как врач, с целительным елеем милости Божией.

Великим ужасом поражено было сердце его, когда он въехал в Москву. Вступая в Столицу, враги ожидали покорных предложений мира, но вышло не так: по Александре поборал Бог, и пришельцы поняли свою судьбу. Тогда ярость обманувшейся гордыни безумно вознеистовствовала на святыню; превратила в развалины то, что мы с такой любовью берегли в продолжение многих веков, как драгоценное наследие наших праотцов; хищная рука нагло сорвала посвященные Господу от наших отцов и дедов церковные украшения и принадлежности; рука святотатственная внесла в святилища наши страшную мерзость запустения; богоборство надругалось над святыней, потоптало св. иконы, раскопало олтари, сдвинуло престолы с оснований. Таково было печальное зрелище, представившееся взорам пастыря.

Как скоро московские жители, и остававшиеся в городе и возвратившиеся к приезду Августина, услышали о его прибытии, тотчас явились к нему, а он, встречая своих подчинённых и знакомых, приветствовал радостным воззванием: «Христос воскресе!» Эти слова были елеем для истерзанных сердец посетителей, которые встречали собственное своё воскресение, устроенное силой Христовой.

Вскоре на преосвященного возложено государем устройство духовной части и восстановление святыни. То и другое он совершил не только с успехом, но и в радость пастве своей. 8-го ноября он отслужил в Сретенском монастыре молебствие с коленопреклонением, а поздним вечером в тот-же день осмотрел Кремль. Но когда приблизился к Успенскому собору, запертому и запечатанному, то никто из его спутников не решился войти в храм, опасаясь взрыва. Тогда архипастырь велел отворить двери Собора; спутникам своим сказал: «помолитесь!» – трижды поклонился Господу в землю на церковном пороге и, осенив вход крестным знамением, первый вступил в храм с восклицанием: «да воскреснет Бог и расточатся врази Его!» За ним, с зажженными свечами, вошли и прочие. Здесь все было ниспровергнуто; наглость коснулась даже мощей святителей Петра и Филиппа. Впечатление особенно увеличивалось ночным временем и слабым светом нескольких свеч. Но каким благоговейным ужасом поражены были присутствовавшие по приближении в раке святителя Ионы! Не только св. мощи, но серебряная рака, серебряный подсвечник, лампада и образ Спасителя в серебряном окладе остались неприкосновенными; говорят, что на раке нашли даже довольно червонцев. По свидетельству сторожи- лов, французы несколько раз покушались коснуться св. мощей хищнической рукой; но невидимая сила каждый раз отгоняла их; удостоверяют, что святотатцы были до чрезмерности устрашены, когда, в одно из их покушений, Святитель поднял угрожающую руку; услышав о сем, Наполеон сам хотел довершить попытку своих подвластных; но ступив к мощам несколько шагов, быстро повернул назад, вышел из храма и велел оный запереть и запечатать. Дивен Бог во святых Своих.

После того, преосвященный обозрел Архангельский и Благовещенский соборы; в первом из них он опять встретился с явлением силы Божией: три верхние церкви, с иконостасами в серебре, остались неприкосновенными¹⁰. 10-го ноября он отслужил обедню в Сретенском монастыре и со слезами прочитал от себя молитву; с торжеством поставил икону Богоматери Иверскую в часовню; обозрел Чудов монастырь и обрел там мощи св. Алексея.

Теперь московский викарий вступил на тот путь, к коему предыдущая его жизнь была только приготовлением и который он прошёл с такой славой. Ему предлежало быть первым из утешителей своей паствы, первым раздавателем пособий, устроителем участи разорённых, истребителем следов вражеской наглости и восстановителем печального духа москвичей. Духовными действиями архипастыря быстро врачевались раны народного духа, скорбевшего о поругании врагами святыни. В начале сих подвигов 11 ноября, митрополит Платон скончался; Августин, похоронив своего благодетеля, получил от государя повеление: продолжать управление епархией впредь до назначения архиерея, который, однако, же не был назначен. Так исполнилось желание старца, за несколько лет до сего просившего у государя милости оставить при нём Августина, чтобы похоронить кости его; Бог устроил так, что сей последний возвратился в Москву за полмесяца до смерти архипастыря.

Между тем в распоряжение правителя Московской епархии начали поступать значительные суммы на пособие разорённым. Первая прислала императрица Мария Феодоровна 20 т. руб. для более нуждавшихся; при раздаче этой суммы Августин произнёс утешительное воззвание к пастве; потом С. Петербургское общество призрения разорённых доставило ему 15 т. руб., кои он роздал 243 человекам, представленным ему Графом Ростопчиным при освящении Чудовской Благовещенской церкви; кроме того для устройства московских церквей и духовных училищ, он получил от коммисии Духовных училищ 3,500,000 руб. Плачевное состояние приходских церквей не давало надежды на скорое восстановление прежнего порядка. Многие из них были сожжены, разграблены и даже разрушены; другие оставались без прихожан; священники скитались без мест и без пропитания; и так архипастырю предлежали две заботы: устройство церквей и устройство их служителей. Первое он совершил со всей мудростью, свойственной любимцу и преемнику Платона. Во втором предмете он распоряжался столь же мудро; он исходатайствовал у государя пособие разорённым причтам, которое и распределено сообразно сану, должностям, местностям и величине семейств, а церковные дома обстроены казённым иждивением. При раздаче и распределении пособий преосвященный руководствовался не личными отношениями, но единственно справедливостью, от чего некоторые осмелились роптать на него; но кротостью он старался победить недовольство. Некто из порицателей, вынужденный крайностью, обратился к нему с просьбой о пособии; Августин знал его нелюбовь к себе; властью своей мог наказать дерзкого, и наказал выдачей значительного пособия, и первому. В последствии преосвященному Августину повелено было составить новые штаты для соборных причтов московских; Августин увеличил содержание им и, по утверждении штатов, принёс Господу Богу торжественное благодарение. Во всё продолжение остальной жизни его, вдовы и сироты составляли особенный предмет его попечений; в тайне он часто помогал бедным от собственных своих средств.

Августин явился воскресителем унылого духа москвичей. Последовали беспримерные в истории церковные торжества, по случаю восстановлявшихся святынь в поруганном городе; народ, стекавшийся на эти торжества, оживал духом, и Церковь Божия, обновляясь с каждым днём, забывала мало-помалу нанесенные ей раны. 1-го декабря Августин освятил Покровский Собор; отсюда, после литургии, отправился с крестным ходом на Лобное место, на котором в древности совершилось столько достопамятных событий. Здесь Августин отслужил молебен с водоосвящением, и потом с амвона крестообразно окропил город, со словами: «Вседействующая благодать Божия кроплением воды сея освящает древний благочестивый град сей, Богоненавистным в нём пребыванием врага нечестивого (врага и Бога и человеков) осквернённый. Во Имя Отца и Сына и Святого Духа». С Лобного места преосвященный отправил два отделения крестного хода к Никольским воротам и на набережную; с третьим сам шёл за Ильинские ворота, а у Варварских все отделения сии сошлись, обогнув Китай-город, и возвратились в Покровский собор. В ходу несли чудотворные иконы Богоматери: Иверскую, Грузинскую, Владимирскую, Утоления печалей. После того в день рождения государя 12-го декабря столь же торжественно преосвященный освятил Белый-город, так же совершил освящение церкви в Сретенском монастыре.

Не так скоро можно было открыть Кремль, более прочих частей Москвы пострадавший от Наполеона, который, выходя из Москвы, велел его взорвать; Бог сохранил сердце столицы от совершенного разрушения, в самое время взрыва послав обильный дождь. Три месяца продолжались поправки; преосвященный каждый день ездил для наблюдения за работами; для любопытных Кремль был недоступен. Наконец 1-го февраля 1813-го года Августин начал открытие Кремля освящением Архангельского собора; причём вокруг храма обнёс св. мощи царевича Димитрия¹¹, которые на другой день обнесены и вокруг стен Кремля. 21-го мая викарий освятил в Чудовом монастыре храм во имя основателя оного св. митрополита всероссийского Алексия, и это событие ознаменовал благотворением, а взятие Варшавы и вступление русских войск в Берлин – освящением в том же монастыре церкви и собора Благовещенских, отсюда совершено крёстное хождение по всему Кремлю; ковчеги со св. мощами и древние драгоценные кресты несены были священниками.

Для возобновления Успенского собора преосвященный избрал иконописцев из духовного чина и поручил их надзору искусного в иконописании протоиерея; сам же каждый день осматривал их работы. До тех пор мощи св. митрополита Петра были всегда закрыты; Августин испросил у св. Синода благословение – «оставить их навсегда открытыми, во свидетельство всем, что нечестие не только не могло лишить нас святыни, но паче, по неисповедимым судьбам Божиим, невольным образом содействовало к умножению и к вящшему прославлению оной»; за тем в Лазареву субботу освятил придел св. апостол Петра и Павла. А для восстановления всего храма из запустения архипастырь избрал 30-е августа 1813 года, день тезоименитства государева.

Между тем наступила годовщина славной битвы Бородинской. Августин служил в этот день литургию в Сретенском монастыре, и совершил поминовение по убиенных воинах православных. Трогательным словом утешая предстоявших, вития плакал сам, а с ним вместе плакали все. Любвеобильное сердце архипастыря не ограничилось сим пособием усопшим. Кровь их, священная для живых, еще видна была на месте битвы, вопияла к небу об отмщении убийцам и ждала от ближних призрения. Туда преосвященный послал архимандрита Симеона, который совершил поминовение на месте главной нашей батарее. С той поры поминовение сие совершается ежегодно в день битвы.

В день обновления и освящения Успенского собора, 30 августа, в день тезоименитство государя императора, к радости и удивлению предстоявших во время освящения, своды возобновлённого храма внезапно огласились, по распоряжению Августина, песнями пасхальными, – как будто в одном году Москва торжествовала двукратно Пасху! В крёстном ходе мощи св. Петра митрополита обнесены были вокруг храма; Августин шёл за ними в виде преемника сего святителя, каким он действительно в последствии и сделался.

В последствии времени архипастырь много озабочивался ускорением исправления большого Успенского колокола, разбившегося при падении с взорванной неприятелем колокольни. Стараниями его отыскан был тот самый мастер, который находился при отливке старого колокола. Августин сам освятил закладку нового благовестника; во время же отливки в форму уединился в особую комнату для молитвы об успешном исполнении сего важного дела; и Господь благословил работу, колокол этот до ныне слывет в простонародии «Августином». На сем колоколе особенно замечателен конец надписи: «поим Господеви: славно бо прославися. Сокруши фараона и тристаты его».

Кроме того, под надзором Августина произведено возобновление и Ивановской колокольни. Так Августином восстановлялась древняя Рус-кая святыня, и при каждом случае, воспоминая прошедшие ужасы, он указывал на пути промысла Божия, чудно спасшего Россию и так же чудно потребившего вражью силу.

Память дивных судеб Божиих над Москвой, правитель епархии ознаменовал учреждением ежегодного крёстного хода вокруг Кремля, в день изгнания неприятеля из столицы, 11-го октября. Другой ежегодный ход он установил в Новодевичьем монастыре, совершаемый в день св. Апостола Иакова Алфеова, день, в который неприятели оставили сию обитель, и память коего он увековечил устроением в оной придела во имя св. апостола.

К замечательным событиям, с которыми тесно связаны имя и память Августина, относятся: торжественное освящение Сената, в который он явился с крёстным ходом; обновление университета; приведение духовной академии в прежнее состояние; а потом новое устройство, согласно указу о преобразовании духовных училищ, как академии, переведённой в св. Троицкую Сергиеву лавру, так равно семинарии и Заиконоспасского уездного училища.

Августа 30 дня 1814 года преосв. Августин всемилостивейше пожалован архиепископом Дмитровским, членом св. Синода, архимандритом Св. Троицкой Лавры и управляющим Московской епархией, «за оказанные», как изображено в высочайшем указе, «услуги во время вторжения неприятеля в Москву и за успешное приведение духовной части в порядок». Таким образом на деле Августин стал московским владыкой, хотя еще не имел этого звания, которое долженствовало быть последним венцом его трудов.

Благословенный монарх, умиротворив Европу, устроив в ней порядок и тишину, возвратился в Россию, увенчанный славой, а потом прибыл и в Москву, неся с собой в дар Успенскому собору золотые сосуды, устроенные в Париже. 15 августа 1816 года, преосвященный Августин торжественно встретил императора Александра в соборе с крестом в руках и с многознаменательными словами в устах: «Исходя во сретение с сим знамением победы, сказал он, Тебе, победителю нечестия и неправды, вопием: осанна в вышних! благословен грядый во имя Господне!» В самых облачениях священнослужителей архипастырь выразил высокую мысль: на оплечьях одежд был изображен 1812-й год, крест в сиянии и надпись: «сим победа». Это было напоминанием что в этом году, 5-го декабря, вечером явился на небе крест, видимый в продолжение часто в Москве и во всей епархии, и знаменовал спасение России от нового Максентия и славу нового Константина.

Чудно было шествие отсюда прославленного монарха в Архангельский и Благовещенский соборы, в сопровождении архиерея и сонма священнослужителей, при звоне колоколов, громе пушек и радостных восклицаниях народа! В след за тем Августин, как архимандрит Сергиевой лавры, встречал в оной государя, обеих императриц и великого князя Николая Павловича, приветствовал их речью, показывал им сокровища обители и, подобно Платону, принимавшему здесь Екатерину и Павла, он в той же комнате предложил государю и его семейству трапезу; потом в благословение поднёс царю икону св. Сергия Чудотворца.

Вскоре после того Августину суждено было благословить заложение храма Христа Спасителя на Воробьёвых горах, который государь воздвигал по обету, данному при вступлении неприятеля в Россию, и в возблагодарение Господу Богу за освобождение царства. Опять и здесь преосвященный не забыл годины бедствий, и освятил закладку, в присутствии государя и всего его семейства, 12-го октября 1816 года, то есть в тот день, в который на этом самом месте появились полчища врагов. В новозаложенный храм преосвященный от себя пожертвовал: напрестольное Евангелие, напрестольный серебряный крест и старинную кружку с чеканным изображением перехождения Израильтян чрез Чёрное море и потопления фараона. – Другой храм, в память седьмого Вселенского Собора, поразившего иконоборцев, вознамерился соорудить московский гражданин Малюков; на плане этой церкви преосвященный Августин написал; «Господь сил да благословит по сему созидать храм, в вечную память изгнания нечестивого врага из первопрестольной столицы Российской в возблагодарение Господу Богу Спасителю нашему». Третий придельный храм Преосвященный Августин соорудил в 1818-м году в Воскресенском монастыре, по поручению тогда великого князя, а после, блаженные памяти, незабвенного императора Николая Павловича, в возблагодарение Богу за благополучное рождение царствующего ныне государя императора Александра Николаевича. Поручение это возложено было на него следующим рескриптом покойного государя: «Со страхом, свойственным человеку слабому, и с надеждой, не покидающей человека верующего, видел я приближение решительнейшей минуты в моей жизни. Не зная, что определило мне Провидение, радость или горесть, я подкрепил душу мою обещанием и ожидал с покорностью воли Божией».

«Ему угодно было благословить меня счастьем отца; Он сохранил и мать, и младенца! Изъявление благодарности не нужно тому, кто читает во глубине души: но оно необходимо душе благодарной. Обещание моё, которое спешу исполнить, состояло в том, чтобы во имя Александра Невского воздвигнуть придел в церкви Нового Иерусалима: – это смиренное приношение счастливого отца, поверяющего Отцу всемогущему своё драгоценнейшее благо – участь жены и сына».

«Вас, преосвященнейший Владыко, прошу быть мне помощником и руководцем во исполнении сего обета, священного моему сердцу. Пускай пред алтарём, воздвигнутым благодарностью отца, приносятся молитвы и о матери и сыне, да продлит Всемогущий их жизнь для собственного их счастья, на службу государю, на честь и пользу отечеству!»

«Прося благословения Вашего и им и себе, пребываю», и проч. Преосвященный исполнил сие поручение: он сделал нужные распоряжения, и при нём сооружен в Воскресенском монастыре храм, который смерть воспрепятствовала освятить ему самому; сей храм освящён уже его преемником, преосвященным Серафимом.

В 1816-м году Августину пожалованы бриллиантовые знаки ордена св. Александра Невского, а 19-го февраля 1818 года, когда были уже почти изглажены следы пребывания врагов в Москве, государь наименовал его архиепископом Московским и Коломенским.

И так предвещания Платона сбылись: питомец его наследовал ему. Рассказывают, что, когда Августин был иеромонахом, иерарх велел ему примерить новую свою митру, желая узнать: впору ли она ему будет? Надев её, Августин сказал, что впору. «Коли впору» отвечал Платон, «так потрудись и потерпи; придёт и тебе пора носить эту митру». В другой раз, и именно при назначении Августина настоятелем Богоявленского монастыря, Платон убеждал его иметь пребывание с ним в лавре: и ты видишь», говорил митрополит, «я состарился: потерпи, и Бог не забудет твоей ко мне любви». Платону хотелось также, чтобы кости его предал земле именно его питомец. Так и сделалось: через 20 лет после опыта с митрой, Августин мог уже носить ту самую митру, которая, в продолжении 36 лет, украшала маститую главу знаменитого архипастыря, принёсшего столько пользы русской церкви и собственными творениями и образованием для неё многих пастырей; – Августин благодостойно занял место своего благодетеля и сам говаривал: «за моё послушание и терпение Бог меня наградил»; – Августину, а не другому кому, предоставлено было предать земле знаменитейшего из московских архипастырей. И всё это, как выше видели, устроилось как бы само собой. Но само собой ничего не делается.

Августин принадлежал к числу образованнейших людей своего времени. В семинарии и академии он приобрёл познания, правда, обширные, но исключительные, не сближавшие его с учёными. Посему он решился дополнить своё образование приобретением более общих сведений; ознакомясь в университете с русской словесностью, он перечитал всех тогда известных летописцев, и можно сказать изучил лучших отечественных писателей от Ломоносова до Карамзина. Из латинских классиков он предпочитал Тацита; из Цицерона, Виргилия и Горация знал многие места; понимал эллинских писателей, и разумел несколько по-еврейски; из новейших языков ему не был чужд один французский, на коем, однако, же не говорил. Но всегдашними собеседниками и руководителями Августина были св. отцы Восточной Церкви; из них, при разговорах о духовных предметах, он приводил целые места с удивительной точностью.

Сколько ему свойственна была живость в нраве, столько же он отличался и быстротой мысли. Когда неожиданно представлялся ему случай к проповеданию, он с вечера диктовал своему секретарю самую сущность проповеди, а по утру, перед обедней, приписывал к ней начало. Так, за один приём, написаны почти все его слова и речи. Само собой разумеется, что быстрота мысли неразлучна с остротой ума. Из обозрения его слов читатель видит, с какой поразительностью он применял к событиям двенадцатого года различные тексты св. Писания и церковные песнопения. О его находчивости сохранились многие рассказы, из коих более замечательны следующие. Один из приверженцев французских писателей 18-го века, причинивших человечеству столько вреда, сказал о Вольтере в присутствии архиерея: «actatis nostrae lux est» (он свет нашего века); «non lux, отвечал архипастырь, sedlucifer est» (не свет, а люцифер¹²). В другой раз тот же приверженец энциклопедистов воскликнул: «учение Гельвеция ясно как день!» «вовремя полного солнечного затмения», продолжил Августин.

Третий случай показывал, что он любил говорить прямо, не взирая на лица, и что нечувствительных к слову истины, о которой в легкомыслии дерзали отзываться неуважительно даже при нём, он поражал свойственным их бесчувственности оружием. Раз, после проповеди, произнесённой Августином, какой-то значительный человек, стоявший в храме подле проповедника, сказал: «ах, как нынче громко кричали нам в церкви!» «Подле меня, отвечал архипастырь, стоял глухой для слов Евангелия, и мне хотелось, чтобы хотя какой-нибудь Божественный звук отозвался в душе его; однако, кажется, я только бил его по ушам».

Помнящие Августина весьма выхваляют его беспристрастие, которое побуждало его, при избрании кандидата на какое-либо место, смотреть более на достоинство лица, нежели на родственную связь с ним, так что достойнейший по внутренним качествам имел перевес над родственником. Как судья, Августин был строг, но равно справедлив: от Консистории требовал решений, основанных на всей строгости законов; самому же себе предоставлял право миловать; он желал больше исправлять, нежели наказывать, не губить виновных, а щадить раскаяние и вразумлять упорство.

Сан московского архиепископа был последней ступенью, на которую он возведён Промыслом Божиим. Время его сближалось: он быстро шёл к пределу земного странствия – к могиле. Пособия лучших врачей не имели успеха; чахотка снедала его жизнь. При последнем служении в Пудовом монастыре, преосвященный, ощущая губительное действие своей болезни и предугадывая близость конца, с чувством повторял в проповеди своей слова: «время летит, а вечность приближается». После краткого облегчения, он наконец вполне понял всю безнадёжность своей жизни, и стал готовиться к смерти: за несколько недель до кончины простился со всеми в домовой церкви своей; потом исповедался и приобщился св. Таин. За три дня до смерти он впал в предсмертную дремоту, от коей силился пробуждать себя молитвой. С приближением смерти, он снова исповедался и приобщился св. Таин; при елеосвящении некоторые молитвы читал сам; потом утешал плакавших у его постели; со всеми предстоявшими простился, всех благословил; начал было читать отходную себе, но час настал, и архипастырь тихо скончался 3-го марта 1819 года, на 53-м году жизни. «Почил в Господе, муж, не столько исполненный дней, сколько исполнивший дни свои подвигами служения Церкви и отечеству. Почил от дел своих делатель винограда Христова, от утра жизни своей посвятивший себя учению, еже по благочестию и неутомимо трудившийся до самого её вечера в воспитании служителей Церкви и в проповеди слова Божия сынам православной веры. Скончал течение своё неусыпный пастырь, столь много и столь бодрственно подвизавшийся во днях, наипаче скорби России и посещения первопрестольного града огнём и мечом супостатов; скончал течение своё, едва узрев плоды трудов своих, и не вкусивши здесь сладкого после них покоя. Почил в Господе своём»! Так восхвалил усопшего ректор московской академии Филарет, ныне преосвященный митрополит Киевский, при отпевании тела московского архипастыря. Тело преосвященного Августина предано земле в Лавре, на том месте, пред коим он, во время бытности там за три года до кончины, остановился и сказал: «вот здесь и мне остаётся место».

Таковы были семь лет Августинова самостоятельного правления московской паствой (с 1812 по 1819 года), седмица, восстановившая в прежнем величии Православную Церковь, разорённую святотатственной рукой, и изгладившая мерзость запустения в местах Святых. А скольких трудов стоило ему исправить свою епархию; и славно он исполнил своё назначение! Из его умилительных действий и слов радость переливалась в сердца печальных граждан и врачевала их язвы. По истине; сего Архипастыря можно назвать «обновителем московской церкви», по

справедливости можно сказать, что «нельзя было почти выбрать лучшего представителя Церкви и преемника Платону в те бурные дни, какие видела Москва во время и после нашествия врага. В это время Августин явил себя истинным Пастырем»¹³. А заметим, что он даже не был избран, но как бы наследовал Платону.

Говорена 25-го сентября 1801 года

Августейший император государь всемилостивейший!

Воспяти солнце во днех Езекии и приложи жития Цареви. Ты, благодетельное светило России, озаряя ныне нас животворным воззрением Твоим, и чрез то в Тебе самом возвращая удаляющееся от нас солнце, прилагаеши нам жития. Обновляется жизнь наша, и новая к просвещению в сердцах наших воспламеняется ревность. Отселе паче и паче процветёт сей малый учения вертоград, разботеют красная его и потекут ароматы его.

Так вы, юные крины сего счастливого вертограда, младые питомцы наук! взывайте: стани солнце наше, теки по пути мудрого твоего царствования, да будет исход славы твоей от края небесе; да царствует с тобой в непрерывном здравии и благоденствии и дражайшая матерь твоя и вселюбезнейшая супруга твоя, со всем Августейшим домом.

Говорено 1807 года

И так умолкли громы брани, прекратилось мщение и убийство, остановились потоки крови, копьё и меч возвратились в место своё, – и благословенный мир паки озарил любезное отечество наше, и всюду разлиял веселие и радость. – Народ, ослеплённый счастьем оружия своего, познал наконец крепкую и высокую руку Божию, по нас поборающую. – Познал в повелителе севера дух премудрости и разума, дух совета и крепости, и чувствуя суетность советов своих, преклонил гордую выю пред великим во владыках земных Александром. Познал, до какой степени простирается твёрдость и мужество Россов, бесстрашно на все опасности и на самую смерть устремляющихся; и исполненным удивления, почёл верхом главы своей приобрести дружбу столь славного и храброго народа. В надмении своём некогда рек он: пойду, сокрушу твердыни их, опустошу селения, рассыплю грады, и господствовати будет на них рука моя. Но наконец уязвлённый и поражённый признал, что монарху Россов, обладающему полусветом, достоит ещё распространить владычество своё и господствовати над чуждыми языками.

Что воздадим Господеви о всех, яже воздал нам? – Восхвалим Его во гласе радования и исповедания; вознесём милости Его и щедроты, яже от века суть.

Что воздадим помазаннику Божию, отцу отечества, всемилостпвейшему государю нашему? – Принесём Ему жертву сыновния признательности и благодарения.

Драгоценные металлы образуют колосс, воздвигнутый во славу героя. Смертный во изумлении удивляется ему; но камень, песчаное зерно внезапно отторгается от горы и всё обращает в прах. Благодетель народов сохраняет славу имени своего не в меди и мраморе, но в сердцах человеческих, в памяти потомства.

Здесь убо в душах наших изобразим имя любезнейшего монарха нашего; на сих скрижалях начертаем его мудрость, его благость, его неусыпные труды и подвиги, какие подъемлет о устроении блаженства нашего. Гласом сердечные любви, гласом, самые громы заглушающим, славу деяний Его пронесём из рода в род. Но и Бог и Царь требуют, чтоб благодарность, им приносимая, состояла не в словах, а паче в делах, сообразных воле их и законам. Прославляется нами Бог, когда исполняем святые Его заповеди. Прославляется государь, когда собственными силами содействуем отеческому его попечению о благоденствии нашем.

Когда Бог во днях милосердия Своего восхотел смертным открыть закон, истинно достойный Его, Он дал такой закон, коего отличительной чертой есть любовь. И виновник оного утешительного и сладостного закона, так молится ко Отцу Своему: Отче, их же дал еси Мне, хощу, да любы пребывает в них¹⁴, и о сем да разумеют вси, яко Мои ученицы суть¹⁵.

И так Царь Небесный ничего столько не требует от нас, как любви к ближним нашим. Но того же требует от нас и царь земной.

Любовь к отечеству: – вот жертва, которой достойно возблагодарить мы можем и Богу, удивляющему нас милостями Своими, и государю, воздающему и хранящему спокойствие и блаженство наше.

Приношение жертвы сей да будет не на сей час токмо, но да продолжается во всё течение нашей жизни. В каком бы состоянии кто ни был, должен искать не яже своя, но яже ближнего суть; всегда должен благо общее предпочитать собственному. Приседит ли кто кормилу правления? и покоем, и удовольствием, и всеми выгодами своими да жертвует благу общему, да не внемлет ни просьбам, ни угрожениям; да будет нечувствителен к предстательству родства, и удалён от лицеприятия и мздоимства. Держит ли весы правосудия? да будет чужд всякого пристрастия, да приемлет сира и вдовицу да оправдает смиренна и нища; и произнося суд, всегда пред очами своими да имеет оного нелицеприятного судию, который во свете приведёт некогда тайная тьмы, и объявит советы сердечные¹⁶. Предводительствует ли кто? – Исходя на поле брани, не о своей славе да помышляет, но, чтобы защитить пределы Отечества, и честь и славу соплеменных своих. Деет ли кто куплю? да гнушается всякой корысти, приобретаемой обманом, и тогда только да ищет прибыли, когда чрез получение оной может содействовать довольству и изобилию сограждан. – Земледельствует ли кто? да не оставляет праздны нивы свои, делаяй, да делает их, и оряй, да орошает потом своим. Словом – каждый служение своё должен проходить так, чтобы оно имело влияние на общее всех благоденствие. При таких святых чувствованиях Всевышний благословит все дела и начинания наша, излиет обилие в недра семейств наших и умножит селения и грады, и царство наше будет твёрдо, неколебимо и страшно злодеям нашим.

Но почто я говорю сие, любезные соотечественники! Вы уже явили разительные примеры верности к государю и любви к отечеству. Для вас ни какие пожертвования не важны были, чтобы сохранить и защитить пределы ваши. Сколько ни страшны были усилия врага, но ваша ревность восторжествовала над оными.

Непобедимые воины! какие вам соплетём венцы? Какими похвалами вознесём труды и подвиги ваши? Вы прешли огнь и воду, вы поразили мощных и сильных, вы усугубили славу предков и потомкам явили пример, достойный подражания. – Когда возвратитесь в недра Отечества, оно встретит вас с радостью, оно облобызает раны ваши, и излиёт на них елей признательности и благословения.

Но ах! – Сердобольный отец! – Нежная мать! вы сетуете; ваш сын не возвратится к вам, он пал на поле брани. – Но утешьтесь! Он умер за веру и Государя. Он умер! Нет; он вечно будет жить славой своей верности и мужества. Память его пребудет с похвалами. Святая Церковь не престанет молить Господа, да со славой на земли получит он славу и на небесех. Утешьтесь и внидите в общую всех радость.

Веселие и радость да водворится во всём пространстве благословенные России. Насладимся вси плодами мира и тишины – под скипетром мудрого и благотворного монарха опочием в недрах довольства, безопасности и блаженства.

Боже Отец наших! продли к нам милости Твоя в век и не разори завета Твоего. Сохрани нас под кровом Твоей благости; вознеси рог Христа Твоего, всепресветлейшего императора нашего; исполни его и весь Августейший его дом долготой дней; сотвори его высока паче царей земных и престол Его да будет яко солнце, и яко луна совершенна в век¹⁷. Аминь!

Говорено 15-го Сентябри 1808 года

Когда Святым помазанием освящаются цари, то чрез сие таинственное действие не только утверждается неограниченная их власть, которую получают они над человеками от Царя царствующих, но вместе приемлют великую обязанность пещися о благоденствии народов, покоряющихся державе их. И ты, сказано при помазании Царю Израильскому, и ты царствовати будеши в людех Господних, и ты спасеши я от руки враг их окрест¹⁸.

Сию священную обязанность какой государь мог исполнить с такой точностью, с какой исполняет её Александр первый, возлюбленный помазанник Божий. Чувствуя, что он поставлен стражем дому Израилеву, неусыпно бдит на Божественной страже своей. Когда мятутся племена и языки, когда превращаются державы и царства: Россия под его скипетром не только наслаждается безопасностью, но исполинскими шагами шествует на высоту блаженства и славы. Когда враги дерзают приближаться к пределам её: его мощная рука одним ударом отражает их. Когда хитрая политика чуждых народов, для корыстолюбивых или гордых видов своих, новые составляет планы: он неразрешимый узел её неустрашимо рассекает подобно Александру победителю востока. Таким образом державу свою ограждая безопасностью от вне, с каким напряжением старается он о внутреннем благоустройстве оной? Куда ни обрати взоры свои, везде увидишь бессмертные памятники его благочестия, его мудрости и прозорливости, его милосердия и человеколюбия. Нисходя с высоты престола своего, он делается оком слепых, ногой хромых; и от царских сокровищ его согреваются плеча убогих.

Великий благостью Александр! Ты царствовати будеши в людех Господних во веки; Ты спасеши я от руки враг их окрест.

Но какое чувствие одушевляет Его в сих святых и благодетельных подвигах? – какое, если не любовь к отечеству? О благословенная, о сладостная любовь! – да будет она всегда уроком нашим! – и я поставляю её предметом настоящей беседы.

Любовь к отечеству есть сердечная привязанность к тому народу, среди коего получили мы бытие, и с которым соединены столь же тесно, как члены с телом. Природа при самом рождении нашем глубоко напечатлевает в сердце нашем сие благородное чувствование; воспитание, союзы родства, дружества и другие безопасные обстоятельства питают оное и укрепляют; и часто делают столь сильным, что никакое время и никакой случай истребить его в нас не могут. Сколь любезно то самое место, где в первый раз ступила младенческая нога наша? – С каким удовольствием воспоминаем о том жилище, где нежная мать питала нас и покоила на лоне своём? – С каким восторгом взираем на те древа, под тенью коих сердобольный отец в кротких беседах своих образовал ум и сердце наше, где душа наша изливалась в недра любви и дружества? Коль прелестны кажутся все места, в коих открылись нам первые пути к удовольствиям и счастью? Страны земли неравны между собой; всякая более или менее превосходит другую дарами природы и приятностями жизни; но страна отечественная всегда любезнее нам всякой другой, сколько бы оная ни была богата и прекрасна. Дикий американец, обитатель бесплодных пустынь Аравийских, хладным инеем покрытый лапландец не воздыхают ли о месте рождения своего, разлучался с ним, и сколь почитают себя счастливыми в минуту, когда паки возвращаются в оное? Что ж? сколь живее, сколь сильнее привязанность к отечеству будет в тех, коим провидение благоволило родиться под кротким и благодетельным небом, которые обладают землей, исполненной довольства и изобилия, землей, кипящей мёдом и млеком?

Слушатели! ваши взоры предупреждают меня: они блистают от удовольствия, коим исполнены сердца ваши; вы чувствуете, что я здесь хочу сказать о любезном отечестве нашем. – О! какая страна на земле блаженнее России! какое царство дерзает равняться с величием её! – Её обширные пределы такое объемлют пространство, какого не имел и гордый Рим, обладатель вселенной. Она в одно и тоже время любуется белизной снежных громад и наслаждается красотами зеленеющей весны. Сокровища её бесчисленны и неистощимы, нивы угобжены, поля исполнены тука, стада многоплодны, долговечные дубравы неизсекаемы, всюду спокойствие и тишина. Веси ликуют среди довольства и безопасности, грады обогащаются, умножая источники промышленности, и облекаются в новые красоты тщанием изобретательного художника. – Просвещение всюду простирает лучи свои и, оживляя дарования, возвышает дух и силы. От всех стран чуждые народы плывут в моря её и несут ей в дань злато и серебро, чтобы она избытками своими напитала и снабдила их. Самые сильные державы трепещут пред её могуществом, и пред грозным оружием её, увенчанным славой побед, преклоняют гордые выи свои. – Господи! что сотворити ещё винограду Твоему, еже не сотворил еси¹⁹? О! забвенна буди десница моя, аще забуду тебе Иерусалиме²⁰.

Общества человеческие произошли из самой колыбели человеческого рода. Адам и Ева, сии первенцы общего отца тварей, родивши подобных себе, составили первое семейство в мире, которое, умножаясь поколениями, произвело прежде другие многочисленные семейства, а наконец и целые народы. Чтоб сохранить и утвердить целость человеческих обществ, всеблагий творец начертал на сердце каждого закон взаимной любви и признательности. Первые, которые дерзнули нарушить сей вечный закон, Каин и Ламех, сии первые возмутители общей безопасности и покоя, обагрившие руки в крови собратий своих, немедленно поражены были проклятием небесного правосудия и вечным изгнанием от лица земли отечественной. Таким образом в первобытном человеческом обществе верховная власть была в деснице самого Бога, который непосредственно назидал и хранил благосостояние оного. А потом сию священную власть благоволил Он сообщить царям и владыкам земли, облекши их в образ Божественного величия своего, чтоб они хранили общественный союз, и утверждали народное благоденствие.

Но чтоб чувствия взаимной друг к другу привязанности в сердце человеческом сделать сильнее и действительнее, премудрый Создатель никому из смертных не дал всех дарований, какие может иметь человек. Он разделяет их всем различно, каждому по мере его, с тем, чтоб один имея нужду в другом, служил взаимно пользам его. Таковым необходимым союзом люди будучи соединены, естественно должны стремиться вспомоществовать друг другу, а чрез то утверждать и распространять общественное благоденствие.

В следствие сих намерений Всевышнего, никакой член общества не должен быть празден. Всякой, чувствуя обязанности, какие принял на себя, вступая в оное, должен сказать: отечество! я рождён и воспитан в недрах твоих; ты не отвергло меня в младенчестве, но охраняло и покоило; ты образовало юность мою; ты дало мне силы мыслить и действовать, какую жертву признательности принесу тебе? – чем могу тебе служить и быть полезен?

Ежели судьба поставила тебя в таком состоянии, которое не позволяет тебе принять общественного служения: не ропщи на жребий свой, но будь доволен им. Прияв един талант, не скрой его в земли нерадения. Сколь бы скромно ни было звание твоё, ты можешь возвысить его собственной честностью и рачением: во всех поступках и делах своих паче всего наблюдай то, чтоб благо общее всегда было предпочитаемо тобой благу частному.

Ежели состояние, дарования твои, рождение твоё призывают тебя к прохождению должностей общественных; сколь бы они важны и трудны ни были, не отрицайся принять на себя иго их. Благослови провидение, которое даёт тебе случай исполнить священный долг признательности, которой обязан ты отечеству. Не беги в Фарсис от лица Господня²¹: бездна общего презрения и бесчестия поглотит тебя. – Не глаголи, яко отрок аз есмь²². Тот, Который обильно, излиял на тебя дары Своей благости, Который возвысил тебя паче братии твоей не даст ли тебе новых сил, не укрепит ли тебя в подвигах твоих, не будет ли всегда с тобой? Берегись только, чтоб гордость и тщеславие не заразили души твоей. Не то почитай славой, чтоб достигнуть честей и достоинств, но чтоб достойно проходить служение, с ними соединённое. Блистай не внешними отличиями, но добродетелями и дарованиями, греми не титлами, но делами и заслугами. Аще кто хочет быти в вас болий, да будет вам слуга²³.

Знаю я, что любитель отечества, на поприще ревнования своего, великие должен совершить подвиги; много должен сретить и претерпеть искушений.

Жизнь есть драгоценнейшее благо для человека; следовательно, нет более жертвы для отечества, как та, которую приносят ему защитники целости его и благосостояния, подвизающиеся на поле брани. Герои! слава есть достояние ваше, отечество никогда не забудет заслуг ваших; оно начертает их на бессмертных своих бы описаниях, начертает в благодарных сердцах сынов своих, – и имя ваше будет греметь в самых отдалённых веках.

Но ах! те, которые среди громов войны, без страха взирают на кровавые реки, сколь часто делаются робкими и малодушными в кругу гражданственном? Те, которые смело бросаются на неизбежную смерть, сколь часто теряют всю твёрдость, когда должно пожертвовать честью или имением? При виде врага, который дышит мщением и убийством, который несёт противу нас зверство на челе, ярость в очах, хуления в устах, – при виде такого врага может иногда родиться мужество и в самых слабых душах. Но сколь труднее и опаснее та война, которую любитель отечества, среди мира и тишины, должен вести против беспорядков, злоупотребления, насилия, и разврата сограждан своих? – Что любезнее тех, с которыми соединены мы узами родства? Но он, храня общее благо, часто должен восставать и против них. – Что дороже тех, коих нежность и сострадание утешает нас в собственных оскорблениях? Но он должен иногда оскорбить и их. – Любя более всего отечество, он должен иногда пожертвовать ему чувствами благодарности к благодетелю своему, и осудить того, к коему исполнен любви и благоговения. – Он должен вооружаться не только против явных нарушителей порядка и справедливости, но и против тех, которые хотя не делают преступлений, однако терпят творящих оные; хотя не изпровергают законов, однако уклоняются от исполнения оных, хотя не предательствуют отечества, однако благоденствию его не столько содействуют, сколько могут. – Сколь трудно не уступить в сих обстоятельствах! – Сколь трудно вытерпеть все укоризны в жестокости и непреклонности! – Сколь трудно удержать твёрдость свою во всей её силе и ни малым не ослабить её снисхождением, которое бывает иногда столь же бедственно для народного блага, как самая измена и предательство! Однако всё сие исполнить он должен, ежели хочет неуклонно последовать правилам патриотизма и добродетели.

Но ах! ему надлежит претерпеть еще более. Восстанет против него ненависть, вооружится зависть, клевета уязвит его стрелами своими, злоба обременит гонениями. И ежели он останется непоколебим против сих жестоких искушений: то, с другой стороны, надлежит ему ещё – ещё преодолеть другие, хотя по видимому легкие, но тем более опасные. Вавилон представит ему своё великолепие, свои громкие веселия, свои сладострастные утехи; и будет требовать, чтоб он смешал с ними свои целомудренные чувствования, свои святые и строгие правила. – Сколь трудно устоять против таких прелестей; но и сколь бесчестно быть побеждёну оными! Како воспоём песнь Господню на земли чуждей? Прильпни язык мой гортани моему, аще забуду тебе, Иерусалиме, аще не помяну тебе, яко в начале веселия моего²⁴.

И так какие искушения, какие подвиги предлежат любителю отечества! Но и сколь велики награды его! Сколь блистательны венцы! Здесь на земли память его пребудет с похвалами в роды родов. – А там? – В небеси? – Там святая Церковь пред сонмами Ангелов и человеков будет свидетельствовать о его вере и благочестии. – Там достоинство им отличенное, награждённая заслуга, защищённая невинность, успокоенная старость, облегчённый страдалец, утешенный сирота, предстанут престолу вечного правосудия и милосердия и будут ходатайствовать о мздовоздаянии ему. – Там блаженные духи приимут его; там правда его воссияет, яко полудне; там достойно увенчается мужество его и ревность. Побеждаяй наследит вся²⁵. – Аще друг друга любим. Бог в нас пребывает²⁶; и егда явится, узрим Его яко же есть²⁷.

Святой Павел столь пламенно любил соплеменных своих, что ради спасения их желал сам лишиться неба. – Слушатели! не требуется от нас такой великой жертвы. Довольно, ежели отечеству пожертвуем мы силами своими, дарованиями, сокровищами и, когда нужда потребует, самой жизнью. В сих святых чувствованиях да будем всегда единодушны и непоколебимы; а паче соединим моления свои ко Господу, чтобы Он для счастья и славы России хранил, яко зеницу ока, помазанника Своего, государя нашего.

Боже! исполни его долготой дней, утверди престол его, яко дние неба, вознеси рог его во славе. Сохрани супругу его благочестивейшую государыню императрицу Елисавету Алексеевну; прибави милости Твоя ко всему Августейшему его дому. Аминь.

Говорено 15-го сентября 1809 года

Не в силе и крепости благоволит Господь; благоволит в боящихся Его. Единая добродетель составляет достоинство человека. Она любезна небесам; ее ублажают на земли. – Она прекрасна и величественна сама собой; но Бог, Отец её, сугубо возвышает красоты её; и небесными и земными дарами обогащает её. – Восстани, рече Господь к Самуилу, и помажи Давида, яко сей благ есть²⁸. Сынове Сиони! возрадуйтеся о царе своём: Он благ, и Дух Господень на нём, Дух совета и крепости, Дух ведения и благочестия.

Цари земные суть образ Царя небесного. Он, облекая их славой собственного величия, сообщает им и силы к прохождению многотрудного служения их. Велик и славен владетель, когда и силу, и мудрость приемлет от Бога, когда царство его утверждается правдой и возвышается благочестием.

Сынове Российские! возрадуйтеся о царе своем. Он благ, – и Дух Господень на нём. – Он верен, якоже Давид Господу; и правда исправление престола Его²⁹. – Он верен Господу, и сын России, верный Христу Господню, собственной правотой да утверждает Царство Его. – Правда возвышает язык³⁰.

Мудрость мира судьбу престолов и народов приписывает могуществу и политике. Яко земная, ничего не даёт она небу. Разум – идол её. Ему только возжигает она фимиамы за славу владык земных и за счастье народов. – Но сколь часто хитрейшие увязают в советех, яже помышляют! Сколь часто падают и крепкие и сильные! Мудрость века таковые явления обыкновенно приписывает случаю, и тем решит всё, чего понять и изъяснить не может. Странное решение! – Однако не удивительно. Она в юродстве своём иногда говорит и то, якобы случай сынов человеческих, и случай скотский, случай един есть. – Поведаша грешницы глумления своя, но не яко закон твой Господи³¹!

Мудрость небесная, вера наша, открывает нам, что судьба престолов и народов зависит от Бога.

Его десница поставляет царей и прославляет их; Его мощный перст устрояет блаженство племён земных: Мною царие царствуют, и сильные пишут правду³². Неоспоримо, что правитель должен обладать всеми способностями, каких требует служение его. Он должен иметь ум прозорливый и просвещённый, дух твёрдый и непоколебимый, деятельность неутомимую, решительность благоразумную. Сего необходимо требует и собственная честь его и благо подвластных ему. Чувствовал сие Соломон, и потому не желал ни богатства, ни славы; но искал единой премудрости, – но где? в человеках ли? – Сын Давидов, конечно, имел самое лучшее, совершеннейшее воспитание. – Какой убо еще ищет он мудрости? Божией. – У Него просит её, к Нему взывает: Господи Боже мой! даждь рабу Твоему сердце смысленно слышати и судити люди Твоя в правде, еже разумети посреди добра и зла³³. Достойный преемник престола Давидова! Паче учащих мя разумех, говорит о себе порфироносный Давид. Но откуду почерпал он просвещение и мудрость! Из источников закона Господня. – Свидения Твоя, Господи, поучение моё есть. – Паче старец разумех; почему? яко заповеди Твоя взысках³⁴. Чем он утвердил и возвысил царство своё? не силой многой, но яко всем сердцем восхвали и возлюби сотворшего и. – Господи! Силою Твоею возвеселится царь, и о спасении Твоём возрадуется зело³⁵.

В буйном надмении рек фараон: не вем Господа и Израиля не отпущу³⁶. Но что ж? погрязе в глубине яко камень с колесницы и тристаты. – Вознесеся сердце Навуходоносора и утвердися дух его, еже презорствовати³⁷. И се падает с престола, лишается величия и крепости, нисходит во мрак уничижения и бесчестия, обременяется узами, и часть его со зверьми дивиими! Восстал на Бога небесного Валтасар и осквернил сосуды храма Его; – и се измери Бог царство его, и сконча³⁸.

Но отвратим очи наши от сих плачевных памятников небесного мщения. Воззрим на владыку возлюбленного Богом и человеки. Он яко исполин, исходит тещи путь свой, – и имя его во благословениях.

Чувствуя, что един Вышний владеет царством человеческим, и ему же хочет дать его, народы, покоряющиеся владычеству его, почитает он не столько наследием предков, или приобретением собственного могущества, сколько достоянием Божиим, которое вверено ему с тем, чтоб хранил и назидал оное. Чем пространнее держава его, чем разительнее блеск, окружающий величие его, тем более смиряется пред Господом; тем паче чувствует обязанности свои; тем ревностнее старается всегда исполнять их. Станет ли в сонме князей и старцев, споспешников служения своего! Советы его будут оправдания Господня. Возсядет ли на судилищи? Судя людям, всегда пред очами своими будет иметь Того, Который судит сильным земли. – Пишет ли законы? – Не своенравию и мудрованиям суетным следует; закон Господень поучение ему есть. – Зиждет ли храмы просвещения и наук? Не глумления суемудрствующих, но страх Божий полагает им в основание и начало. – Подъемлет ли оружие противу иноплеменных? – Не о собственной помышляет славе, но печется о безопасности и благе народа своего. Он прежде вопрошает Господа: взыду ли на иноплеменники? Взыди³⁹, речёт Господь, яко неправедно восташа на люди твоя, и умыслиша совет лукавый. – Он приемлет сира и вдовицу, покровительствует немощным, утешает несчастных и от сокровищ его согреваются плеча убогих. Блажен народ, коего повелитель управляется благочестием и наставляется советом Божиим!

Но для целости благоденствия царства необходимо нужно, чтоб и самый народ теми же воодушевляем был чувствами, тем же следовал правилам. Моисей беседует с Богом: а Израиль покланяется тельцу златому. Моисей внемлет глаголам вечной истины; а люди его седоша ясти и пити. Моисей приемлет скрижали закона; а в полке Израильском раздаются гласы упивающихся вином. Но что же? Потреблю их, глаголет Господь; – и порази люди за сотворение тельца⁴⁰. Правда возвышает язык; умаляют племена греси⁴¹.

Благоденствие каждого царства утверждается и сохраняется законами, которые чем ближе к природе, чем согласнее с рассудком, тем благодетельнее для народа, ими управляемого. Однако все законы человеческие, сколько бы назидательны ни были, никогда не могут иметь той силы, чтоб проникнуть в тайные изгибы сердец и управлять сокровенными их чувствиями. Кто весть от человек, яже в человеце? Испытуяй сердца и утробы един есть Бог, Моисей заповедал вся Израилю, елика глаголал к нему Господь и что ж потом? Возложи на лице свое покров⁴². Израильтяне не могли взирать на славу лица Моисея; но и свет сияния его не мог проникнуть во внутренняя их, и уяснить мрака, коим покрыты были сердца сих тяжких и жестоковыйных людей. Всякий смертный законодатель власть законов своих необходимо должен ограничить наружным токмо оных исполнением; далее простирать её не может: мысли и чувствования сокрыты от него. Он должен положить на лицо своё покров.

Но где такими единственно управляются законами, где добро делают из награды, а от преступления воздерживаются только страхом наказания: там взаимная доверенность сохраниться не может; честь, собственность, личные права каждого не будут совсем обезопасены; повиновение подчинённых сделается нетвёрдым и сомнительным; там все связи общества слабы, и удобно расторгнуты быть могут. Истину сию, к несчастью, свидетельствует самый опыт. Не часто ли власть законов попираема бывает сильными? Мздоимство и пристрастие не повреждают ли весов правосудия? Самые ужасные злодеи от заслуженных ими наказаний не скрываются ли иногда под личиной честности и добродетели? Человек по растлению естества своего всегда более стремится ко злу, нежели к добру. И сколько законов во все века изобретаемо было, чтобы удержать пагубное оное в человеке стремление? Однако скорее ослабевали самые законы, нежели могли истребить развращение нравов. – Поток беззакония, опровергая все удерживающие его преграды, простирается из рода в род, из страны в страну, и покрывает всё лицо земли.

И так, чтобы основания царства были тверды и непоколебимы, нужны правила, владычествующие не над действиями только нашими, но и над самыми чувствованиями. Нужны законы не на скрижалях каменных начертанные, но на скрижалях сердца плотяных, законы, которые бы истребляли в нас порочные склонности, силой своей к единому добру побуждали и влекли душу нашу. – Блажен народ, у которого закон Бога его в сердце его⁴³. Сей закон острее всякого меча обоюду остра; он проходит даже до разделения души же и духа; он судит помышлениям и мыслям сердечным. Христианин! Сей могущественный закон в твоей только душе может быть начертан буквами неизгладимыми.

Един христианин может любить Бога самой чистой и совершенной любовью. Он любит Его; но не за одни только милости и благодеяния, а паче ради неизречённых красот Божественного естества Его. Он любит Его; но не для небесных только и вечных наград, а паче ради бесконечных совершенств Его. Но сколь чиста и пламенна любовь его к Богу, столь велика и боязнь удалиться от Него и оскорбить отеческую Его к себе любовь. Сия есть любы Божия, да заповеди Его соблюдаем⁴⁴. При таких чувствованиях последователь Иисуса не только дела свои, но и самые намерения старается сообразовать святому закону Его. Он во всём поступает так, чтоб быть угодным не пред очами человеческими, но паче пред очами сердцеведца Бога.

Неоспоримо, что христианин есть странник на земли, и небо отечество его: однако сей блаженный странник есть наилучший гражданин и на земли.

Предписывают ли ему повиновение и покорность? Он воздаёт всем должное: ему же урок, урок; ему же дань, дань; ему же страх, страх; ему же честь, честь. Он уверен, что нет состояния, в которое бы человек не от Бога поставлен был, и потому все обязанности звания своего исполняет не за страх, а за совесть, повинуясь не человекам только, а паче творя волю Божию от души. Требуют ли от него пожертвования для блага общественного? Он приносит жертву от первородных своих и от туков их; приношение его, яко исполненное истинной и бескорыстной любви, благоуханием своим проницает самое небо, и преклоняет милосердие Божие на целое общество. Неукоснительно спешит он на глас, зовущий его. Не частные выгоды, не личная гордость его одушевляет: он любит ближнего столь же чисто, как Бога. Отечество требуй от него смело, что тебе нужно. По первому мановению готов, яко Иудиф, идти на величайшие опасности; он готов, якоже Есфирь, подвергнуться всем ужасам смерти; он готов, яко же Авраам, собственной рукой заклать возлюбленного Исаака. Вручат ли ему кормило правления? В сём священном служении не даст он очима своима и веждома дремания; святость законов будет утверждать собственной непорочностью; ни просьбы, ни угрозы не возмогут удалить его от путей истины; смело возопиёт против всякого разврата, насилия, неправды, злоупотребления. Не говорите ему: се ныне вси пророцы усты едиными глаголют добрая; рцы убо и ты по словесам их; он клянётся: яже речет Господь ко мне, сия возглаголю⁴⁵. Таков христианин в кругу гражданственном! Но что он есть в кругу семейства своего? Он есть сын поучительный, супруг нежный, отец чадолюбивый, господин кроткий, раб верный, друг истинный, собеседник целомудренный, враг лжи, обмана и клеветы, сожитель миролюбивый. Блажени людие, им же Господь Бог их⁴⁶.

Народы! вы будете славны, сильны, богаты и счастливы: последуйте только закону вечной истины. Ищите прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам⁴⁷. Сообразуясь благочестию помазанных Божиих, собственным благочестием споспешествуйте и славе их, и ваше утверждайте благоденствие. Правда возвышает язык.

Падают иногда громы небесные и на благочестивый народ, и его постигают иногда: язва глад и другие жестокие потрясения. Но все пути Господни милость и истина. Поражает Господь язык праведный; но с тем, чтоб среди изобилия мира и благоденствия не воздремал он и не ослабел на пути добродетели, чтоб не забыл Бога, спасающего его. Посылает искушения на возлюбленный ему народ; но с тем, чтоб очистить его, и чрез то дать ему некоторым образом право на получение больших от Него милостей и щедрот.

Надеяться на одну политику, основать благоденстие общества на развалинах веры и благочестия, значит презирать и оскорблять Провидение, значит вооружать против себя ту десницу, которая рано или поздно истребляет обитателей Содома и Гоморры. Сей есть вечный и неизменный закон, чтоб из общего порядка, проистекало благо общее, чтоб счастье народов было плодом правды, чтоб слава неотлучно сопутствовала добродетели. Тако глаголет Господь, избавивый тя, святый Израилев: Аз есмь Господь Бог твой, научив тя, еже обрести тебе путь, по немуже пойдеши. И аще бы ecu послушал заповедей Моих, то был бы убо aки река мир твой, и правда твоя волна морская; и было бы яко песок семя твое, и исчадия чрева твоего яко персть земли⁴⁸.

Россияне! благословим Господа, благодеющего нам, благословим судьбу нашу. Израиль и во дни Соломона был ли столько счастлив, сколько блаженны мы во дни Александра? чего же не достаёт нам? Довольство и изобилие течёт к нам рекой; гласы веселия раздаются посреди нас; тишина и безопасность царствует в пределах наших. И хотя гремят ещё громы брани, но пождите: они скоро умолкнут, и только слава будет греметь о победителях наших, так, как возгремела ныне. Народы юга также покорятся могущественному оружию россов, как и народы севера.

Великий Пётр! Отечества отец! призри с высоты небесных обителей; умножь ещё, ежели можно, блаженство своё; возрадуйся, зря на дела Александра, достойного потомка твоего. Шествуя по следам твоим, он поставляет себе трофеи там, куда и твои не достигали громы. Возрадуйся! Се любезная тебе Россия покоряет владычеству своему новые земли, новые народы, знаменитые грады, пространства и безопасные пристани, неприступные и неодолимые твердыни.

Вероломный сосед! вспомни неправду твою, когда в угодность гордому Оттоману дерзнул ты подъять оружие против великой Екатерины.

Ты наступал, страшил, угрожал, и наконец постыдным бегством спешил сокрыться от праведного мщения той победительной десницы, которая прославилась на юге и севере, от восток солнца и до запад. Ещё ли ныне?

Священный прах бессмертного Петра! покойся мирно в гробе своём. Гордый и мятежный народ, коего смиряла крепкая мышца Твоя, не приблизится к тебе: Он поражен совершенно; он заключен в тесных и отдалённых пределах; держава России простерлась в самое сердце владений его. Жив Пётр, – жива Екатерина. – Они воскресли в Александре. – Разумейте убо язы́цы и покаряйтеся, аще бо паки возможете, паки побеждени будете.

Боже, возносяй во славе рог Христа Твоего, Великого Государя нашего! даждь Ему желание сердца Его и весь совет Его исполни. Да воссияет во днех Его правда и множество мира! Благослови и его и супругу его, венчанную и превознесённую, благочестивейшую государыню императрицу Елисавету Алексеевну долготой дней! – Пробави милости Твоя ко всему Августейшему дому его. Аминь.

Говорено 15-го сентября 1810 года

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

Самуил, возвещая израильтянам, что Бог Саула помазал на царство, воскликнул к ним: видесте ли, его же избра себе Господь, яко несть подобен ему⁴⁹. – Торжествуя священное помазание великого во владыках земных Александра, кто из нас, счастливые россы, кто не ощутит в себе сладостных восторгов! Кто не исполнится веселия! Кто не воскликнет: видесте ли, его же помаза Господь, яко несть подобен ему.

Сколько видим опытов, где во всём величии открывается мудрость, благоразумие, мужество, правосудие великого монарха нашего! Кто не чувствует благости Его, милосердия, кротости? Несть подобен ему.

Россия! сколь ты блаженна царём своим! возведи окрест очи свои; ты всюду увидишь вечные памятники его к тебе любви, его отеческих попечений о блаженстве и славе твоей. Что убо воздаси Ему за всё, елика воздаде тебе? – Какую жертву принесёшь ему? – Какие фимиамы воскуришь пред ним?

Благодарность есть необходимый долг, которым подданные обязаны царю: но могут ли они достойно ему благодарить? – Могут, могут достойную приносить ему жертву, ежели будут совершенно ему покорны и верны. – Исполним обязанности сии; воздадим Кесарева Кесаревы.

Человек пал самолюбием. Извлечённый из ничтожества, дерзнул восхитить величие Того, Который есть начало и источник всякого бытия; персть возмечтала облещися во славу несозданного; тварь восхотела быть Творцом, человек Богом. Будете яко же бози⁵⁰. Так; – к несчастью он стал богом, – богом самому себе. Сердце его есть кумир, которому служит и поклоняется. Страсти идол, которому приносит в жертву и закон Творца своего, и благо подобных себе. Первенец Адамов вознегодовал на суд Превечного, и упоенный злобой, как бы в отмщение Ему, первый обагрил руки в крови брата своего. Сей ужасный пример не устрашил человечества, и нимало не удержал стремления страстей: напротив сколь часто смертные видели кровавый образ его в подобных и еще ужаснейших событиях. – Человек, боготворя себя, сделался сам себе врагом. – Ежели проникнем в бытописания мира: увидим во всех веках ужасные черты разврата и злодеяний. Везде увидим злобу, ненависть, зависть, мщение, подъемлющих оружия свои на истребление человечества; везде увидим насилие, обиды, гонения и убийства. Поля опустошены, пылают селения, падают грады; вся земля дымится кровью человеческой. – Боже мой! Сколь несчастен человек! – Лишился рая, изгнан в землю проклятия, которая приносит ему только терния и волчцы. Надобно ли, чтоб сию страну изгнания собственной злобой сделал он еще мучительнее и ужаснее? Сам Бог, милосердый Отец тварей, раскаялся, что сотворил человека; тронутый бедствиями его, Он рек: се Адам бысть яко един от Нас⁵¹.

Человек сотворён для общества. Но люди, имея столь корыстолюбивую природу, при буйстве страстей, среди общего разврата могут ли составить и сохранить общество? Может быть некоторые почтут сие возможным. Но пусть испытают они; да рекут: приидите, созиждем себе град и столп, его же верх будет даже до небесе⁵². Будучи разделены мнениями, желаниями, страстьми, в таком смешении языков, где никто не слышит гласа ближнего, зовущего в помощь себе, престанут они зиждуще град и рассеются по лицу всей земли. Истину сию засвидетельствовал опыт всех веков. Почему сама необходимость внушила человекам, для составления и утверждения общества, поставить над собой царя и властей; волю свою покорить воле единого, который бы законами своими господствовал над мнениями и склонностями всех, и направлял их к общему благоденствию. – Чтоб жить на небеси, человек должен был покориться Богу; – чтоб мог он жить и на земли, непременно должен покориться царю, и совершенно повиноваться законам его.

Народ израильский сначала, когда вступил в обетованную землю и овладел оной, управляем был судиями. Но наконец почувствовал, что всякая власть, которая или ограничена, или разделена между многими, слабо действует, и не может довольно обезопасить и утвердить общего благоденствия. Власть, разделённая между многими, нередко производит крамолы и междоусобия: власть ограниченная часто искушается гордостью и корыстолюбием. Иоиль и Авия уклонишася во след лихоимания, и приимаху дары, и развращаху суды⁵³. Чувствуя сие, израильтяне вопиют к Самуилу: постави над нами царя, да судит ны⁵⁴. – Израиль! Не уже ли забыл ты рабство своё во Египте? уже ли тягостна стала тебе свобода, которой наслаждаешься в земле, кипящей медом и млеком? Слыши оправдание царево: он возьмёт сынов твоих и дщерей во служение себе, одесятствует винограды и пажити твоя, и все будут ему рабы⁵⁵. Но нет; – Израиль неотступно просит Царя: Царь да будет над нами. – Познал, конечно, народ сей, что тот, кто господствует над всеми, и всем обладает, ничего не может более желать, как только блаженства народов, покоряющихся державе Его. – Самая необходимость заставит его исполнять обязанность сию. Величие и слава царей неразлучно соединены с благом и славой царства их. – Да будет над нами царь. – Бог внял гласу людей своих; – Саул, Давид, Соломон исполняются Духа Господня, облекаются в Божеское величие и славу, приобщаются власти его и силы; они царствуют во Израиле. – И колико возвеличися Израиль во дни Давида и Соломона!

Взирая на великолепие, окружающее престол, помыслите может быть, что царь только и имеет труда, чтоб новые изобретать для себя удовольствия, новых искать утех и увеселений. Но ах! – под сим наружным блеском, сколько сокрывается забот, неудовольствий, оскорблений, которые, окружая престол, потрясают душу седящего на нём? Обращая взор во все концы державы своей, он назирает как общее всех блаженство, так и частное благо каждого. – Восходят ли к нему прошения бедных? злато его сыплется в недра их. – Поражают ли слух его стенания несчастных? – он ниспосылает им утешение. – Пронзают ли сердце его вопли обиженных? он спешит мечом правосудия защитить их. Бдит неусыпно, чтоб законы его свято исполняемы были, но без отягощения; чтоб все беспрекословно повиновались им, но без нарушения свободы. – Там воздвигает храмы просвещения; здесь ободряет промышленность и художества; – там обуздывает алчность корыстолюбцев; здесь проливает реки изобилия. – Иноплеменники совещавают на люди его; он движет ополчения свои, всегда готовые на брань, разит врагов, и победа увенчивает труды его и попечения. Но ах! среди торжественных восклицаний он воздыхает. – Потеря храбрых воинов, принёсших в жертву себя ему и отечеству, потеря сия пронзает его сердце. Он ищет вдов их и сирот, отирает их слёзы, утешает их и покровительствует, и тем хочет воздать должное защитникам отечества и по смерти их.

Боже мой! Какая будет неблагодарность со стороны нашей, ежели будем нечувствительны к толиким попечениям, к толиким трудам владычествующего над нами. – Ты спокойно живёшь в недрах семейства своего; ты мирно взираешь на нивы, пред очами твоими зеленеющие, на жатвы созревающие; но кто, – кто сохраняет для тебя блага оные? – кто ограждает тебя миром и тишиной? – Царь твой, Царь, сей нежный и попечительный отец. – Он бдит среди глубокой ночи, а ты крепким сном покоишься на мягком ложе. Он трудится, а ты спокойно предаешься удовольствиям и веселью; Он печётся утвердить в царстве своём правосудие; а ты, – ты, может быть, в ту самую минуту теснишь соседа своего.

И так пусть царь возьмёт у нас детей наших, пусть возьмёт сёла, дома, и всё стяжание наше. Отдадим ему всё с покорностью; или паче принесём с любовью и признательностью. Его неусыпная бдительность всё возвратит нам сторицей; его попечения обогатят нас несравненно более. И села наши будут пространнее, и стада многочисленнее, и винограды обильнее, и сыны славнее.

Воздадите убо Кесарева Кесареви⁵⁶; повинитеся царствующему не столько за страх, а паче за совесть. Покорность наша ему должна быть совершенная, искренняя, сердечная, соединенная с верностью постоянной и твёрдой.

Умедли Моисей снити с горы, и людие воста- ша на Аарона⁵⁷. – Какая неверность! Едва протекло четыредесять дней; и Израиль уже забыл того, который всегда был ходатаем между им и Богом, который для избавления его от работы египетской, дерзал на все опасности, не страшился мщения египтян, не ужасался ярости фараоновой. – Сколь слаб, сколь развратен человек!

Умедли Моисей снити с горы, и людие восташа на Аарона. – Воин! твой порфироносный Моисей умедлил отличить твои дарования, умедлил наградить заслуги твои: и тотчас, – еще в цвете лет, в крепости сил, – отрекся ты служить ему; пренебрег благо отечества; сошёл с поприща славы, и сел ясти и пити. Но как дерзнул ты поставить себя судьей собственных дел своих? Сие принадлежит единому Богу и Помазаннику Его. – Почему предпочитаешь себя другим? – Не редко старцы сколько сединами, столько заслугами украшенные, от юности до маститой старости продолжают служить Царю своему; неослабно подвизаются в назидании общественного благоденствия; и хотя истощатся награды для них, но верность и усердие их не истощаются. – Ветреная юность! устыдися седин долголетних; – и обратися на путь правый, на путь обязанностей твоих.

Умедли Моисей снити с горы, и людие восташа на Аарона. – Судия! твой венценосный Моисей, беседуя с Богом о благоустроении царства своего, умедлил с высоты престола воззреть на дела твои: – и ты оставил Бога истинного, Бога судию вдовиц и Отца сирых; ты сотворил себе боги неправды и лихоимания, поклонился злату, и в жертву ему принёс смиренна и нища. Где обеты твои? – где клятвы? – Нарушив верность к царю, ты стал неверен и Богу. – Трепещи Бога отмщений; – и суди людям в правоте.

Умедли Моисей снити с горы, и людие восташа на Аарона. – Что же? – и Аарон, сам Аарон создал олтарь тельцу златому и вознёс всесожжение? Что, ежели самые тайники советов царских, ежели те, которые священнодействуют благо народов, будут неверны Владыке своему, ежели и они, или устрашатся толпы вероломной, или ослепяся златом, изменят правде и истине? Ах! сколь несчастно будет то царство! – Какие бедствия могут постигнуть его! Всяко царство раздельшееся на ся не станет; всяк град разделивыйся на ся опустеет⁵⁸.

Есть Бог. По Его гласу мир сей изъшёл из бездны ничтожества; Его волей сохраняет бытие и сей вечный порядок; по Его мановению движутся светила небесные; Его велением отверзаются источники, протекают реки, волнуется и утихает море. Он хочет – и пустыня процветает яко крин; иссохший лист не падёт с древа без власти Его. Ежели око провидения взирает на все твари, то не паче ли бдит оно над человеком, над тем, который носит в себе образ и подобие Божества, который с тем сотворён, чтоб господствовать над прочими тварями и обладать вселенной? – Что же вы? что вы господствующие над подобными вам человеками? Что? – бози есте, и сынове Вышняго вси вы, от Отца Небесного происходит всяко отечество на небесех и на земли⁵⁹. От кого же наипаче, есть ли не от Него же, даются отцы отцом, отцы бесчисленным семействам, отцы целым народам? Владеет Вышний Царством, и ему же хощет дасть е. Его могущественной десницей поставляются и утверждаются престолы; от Него непосредственно приемлют власть свою цари и владыки земные. Почему, ежели мы лицемерно будем служить владычествующему над нами: лицемерие наше хотя сокрыто будет от его проницательности, но никогда не укроется от очей Божиих. Всякая неверность, всякая неправда, которую учиним пред царём, оскорбит самого Бога.

Да будет убо служение наше истинно и верно. Подвизаемся не пред очима точию, работаем не яко человекоугодницы, но в простоте сердца, боящеся Бога. Всё, что ни предприимем делать, да творим от души, якоже Господу, а не человеком, ведяще, яко от Господа приимем воздаяние достояния. Служа верно царю земному, мы служим Царю Небесному.

Но кому красная Израилева? Не Тебе ли, царь россов? Не Тебе ли, Христе Господень? – Кому наипаче из владык земных подобает совершенная покорность, верность, любовь: не тебе ли, кроткий владыка сердец? – Россияне! потщимся быть достойны столь мудрого, столь попечительного, столь благодетельного монарха, – и Бог благословит нас.

Царю царствующих и Господи господствующих! сохрани, молим тя, помазанника Твоего, благочестивейшего государя нашего императора Александра Павловича; сохрани супругу его венчанную и превознесённую, благочестивейшую государыню императрицу Елисавету Алексеевну. Вознеси рог их во славе, исполни их долготой дней; воздвигни от чресл их Давидов и Соломонов; пробави милости Твоя ко всему Августейшему дому! – Аминь.

Говорена 15-го Августа 1811 года

Благочестивые обитатели первопрестольного града!

Благоденствуя под благотворным скипетром великого во владыках земных Александра, како не восхвалим Господа, оправдавшего царствовать его над нами? како не принесём Ему молитв благодарения за царя своего?

Какие отличные добродетели украшают душу его, сколь кроткую, столь великую! Но не паче ли возвышает его любезное Богу, любезное человекам благочестие? – Сколь бесчисленные труды, сколь тягостные подвиги совершает он для блага народов, покоряющихся державе его?

Но не паче ли подвизается утвердить веру, распространить благочестие, возвысить величие святыни? И царь россов, яко же Царь Израилев, исповедуется Богу своему: Господи, возлюбих благолепие дому Твоего, и место селения славы Твоей.

Первопрестольный храм первопрестольного града! светись, светись и ликуй ныне! се паки возсия на тебе слава благочестия Царева.

Москва! вознеси поседевшую главу свою; возрадуйся о царе своём! Твой благочестивый Давид спешит разделить с тобой святые торжества твои; спешит ублажити иереев твоих благоукрашением, и облещи одеждою лепоты. – Он хотя отсутствует телом, но всегда присутствует тебе духом, и приношением жертвы сея предначинает нам празднование наше.

Священницы Бога Вышнего! украсьте себя сими блистательными одеждами; станьте окрест олтаря Господня; вознесите моления о помазаннике Божием, да дух помазания, который восприял он в сем священном храме, будет сугуб в нём и многоплоден; да Господь Сил непреложно исполнит с ним сей обет Свой: прославляющия Мя прославлю.

Говорена 12-го июля 1812 года

Ещё курятся фимиамы на олтарях сих; ещё пламенеют огни благодарственных молений за те достославные победы, которыми Всевышний увенчал оружие твоё! – И се наконец гордый Оттоман преклонил пред тобой побежденную главу: на юге, покрытом тучами браней, воссиял свет благословенного мира. – Столица сия, подъяв чело своё, покрытое сединами, восхищается, взирая на распространённые пределы России; изумляется, внемля громам славы твоей. – Россия готова воспеть хвалебную песнь Господу сил и тебе, помазаннику Господню.

Но се на западе восшумели бури: и ты, яко исполин, исходишь на путь бессмертных подвигов и славы. От края небесе исход Твой и сретение Твое до края небесе. Там среди мощных и храбрых ополчений своих, ты мещешь перуны на дерзкого врага; здесь воспламеняешь души наши любовью к тебе и отечеству. Там двигаешь громы на поражение злобы; здесь возбуждаешь и движешь сердца наши на защищение возлюбленной тебе России. Там казнишь, здесь покоишь; – там мертвишь, здесь оживляешь.

Государь! оружием ты победил тысячи, а благостью тьмы. – Наша благодарность, наша любовь к тебе не имеют пределов; но твоя отеческая к нам любовь превосходит все чувствования нашего к тебе усердия и признательности. Ты и над нами победитель, ты торжествуешь над своими.

Царю! Господь с Тобой! Он гласом твоим повелит буре, и станет в тишине и умолкнут волны воды потопные. – С нами Бог! разумейте язы́цы и покоряйтеся, яко с нами Бог.

Сочинена после 11 июля 1812 года

Господи Боже сил, Боже спасения нашего! призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди Твоя и человеколюбно услыши, и пощади и помилуй нас. Се враг, смущаяй землю Твою и хотяй положити вселенную всю пусту, воста на ны; се людие безаконнии собрашася, еже погубити достояние Твоё, разорити честный Иерусалим Твой, возлюбленную Тебе Россию: осквернити храмы Твои, раскопати олтари и поругатися святыне нашей. Доколе, Господи, доколе грешницы восхвалятся? доколе употребляти имать законопреступный власть?

Владыко Господи! услыши нас молящихся Тебе: укрепи силой Твоей благочестивейшего, самодержавнейшего, великого государя нашего императора Александра Павловича, помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны Твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела! утверди всемощной Твоей десницей царство его, и подаждь Ему победу на враги, якоже Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его: положи лук медян мышцы во имя Твоё ополчившихся, и препояши их силой на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицом верного Ти воинства, яко прах пред лицом ветра, и Ангел Твой сильный да будет оскорбляяй их; да приидет на них сеть, юже не уведеша, и ловитва, юже сокрыша, да обымет их: да будут под ногами рабов Твоих, и в попрание воем нашим да будут. Господи, не изнеможет у тебе спасение во многих и в малых: Ты еси Бог, да не превозможет противу Тебе человек.

Боже отец наших! помяни щедроты Твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица Твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим: но помилуй нас по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих презри грехи и беззакония наши. Сердце чисто созижди в нас и дух прав обнови во утробах наших; всех нас укрепи верой в Тя, утверди надеждой, одушеви истинной друг ко другу любовью, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцам нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребии освященных.

Господи Боже наш, в Него же веруем и на Него же уповаем! не посрами нас от чаяния милости Твоей, и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут, и да узрят вся страны, яко имя Тебе Господь и мы людие Твои. Яви нам, Господи, ныне милость Твою и спасение Твоё даждь нам; возвесели сердце рабов Твоих о милости Твоей; порази враги наша и сокруши их под ноги верных Твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на Тя: и Тебе славу воссылаем Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Произнесённое 30-го июля 1812 года

Господи сил! порази дерзкого и лютого врага, восставшего на святое достояние Твоё; злой совет, его же совеща на ны, обрати на главу его; улови его коварством его, и пред лицом верного Ти воинства рассыпли его, яко прах пред лицом ветра; яви нам милость Твою, да сподобиши нас всегда благодарение к Тебе приносити, и во гласе радости воспети.

Произнесённое 28-го июля 1812 года

Дерзайте, стойте и зрите спасение, еже от Господа; Господь бо поборет по вас⁶⁰, воззопил Моисей к Израилю, когда кровожаждущий египтянин гнал в след его и простирал убийственные руки на поражение народа Божия.

Братия моя! Се и противу нас подъял неправедное оружие сильный, коварный и злобный враг. – От мраков запада двинулась сила египетская; восшумели колесницы и тристаты; тьмы иноплеменных победивших и побеждённых, разоривших и разорённых, торжествующих и плачущих рассеялись по пределам любезного отечества нашего. Надменный фараон прешед страны, наводнённые кровью избиенных от него, прешед царства, им разорённые, прешед грады, им опустошенные, является с ополчениями своими в пределах благословенного одержания царя нашего. – Он умышляет в ярости своей разорить святой Иерусалим, расхитить достояние людей Божиих, огнём и мечом опустошить Россию, сколь пространством, столь славой великой. Но еда во веки прогневается Господь? еда забудет ущедрити Бог? Братия моя, дерзайте, стойте и зрите спасение, еже от Господа; Господь бо поборет по вас.

Близ Господь всем призывающим Его во истине⁶¹. К вам убо во первых обращаюсь, иереи Бога Вышнего! предстоя престолу Его, ныне наипаче умножите молитвы свои; ныне изливайте всю душу свою пред Господом; в вечер и заутра, в полуночи и в полудни вопийте к Нему, да оставит нам беззакония наша и грехов наших не помянет к тому; да милостив будет нам; множеством славы Своей да сотрёт сопротивных наших и огнь гнева Его да пояст их, яко стеблие.

Но и Боговидец утомлялся в молении, и Моисей опускал руки свои. – Что же будет с нами грешными, ежели вы православные чада Церкви, яко Аарон и Ор не поддержите в молении рук наших собственным благочестием вашим и добродетелями? дайте нам во укрепление камень вашей веры, воспламените моления наши огнём вашей к отечеству любви; излейте на жертвы наши елей человеколюбия и милосердия вашего к ближним; курение фимиамов наших растворите благоуханием собственной чистоты вашей и непорочности. Таким образом руце наши будут укреплены ко Господу, дóндеже пагубою погубит память Амаликову от поднебесныя⁶²).

Близ Господь всем призывающим Его, но призывающим Его во истине. Гласы моления нашего оскорбят слух Господа Саваофа, ежели Он не услышит в них того приятного и небесного согласия, какое чувствования наши, желания и дела должны иметь с законом Его. Жертвы наши будут, яко жертвы Каина, ежели принесём их не от первородных, не от туков наших, ежели не возгорятся огнём пламенной ревности к спасению отечества. Кадило наше будет мерзость пред Господом, ежели намерения и дела наши будут наполнены зловонием самолюбия, своекорыстия, тщеславия и гордости. – Близ Господь всем призывающим Его во истине: волю боящихся Его сотворит и молитву их услышит и спасет я⁶³.

Россияне! Господь с вами⁶⁴, аще будете с Ним.

Вельможи! вы предстоите престолу помазанника Господня, вы присудите кормилу правления. – Отечество, оскорблённое дерзостью врага, на вас, на вас обращает очи свои; от вас наипаче ожидает и помощи, и спасения, и отмщения клятвопреступному нарушителю спокойствия его. Оно вопиёт к вам: знаменитые сыны, изшедшие из недр моих, вспомните достославных предков своих; воскресите в себе благочестие их, правду, доблесть, ревность и мужество; в след за ними ступайте на поприще славы, на котором получили они венец бессмертия; лесть, зависть и коварство да посрамятся пред величием души вашей! Пророцы царевы! еже аще речёт вам Бог, сие возглаголите царю⁶⁵. Ему же предстоите. Соедините и мысли, и сердца ваши для спасения и славы соплеменных своих. Явите ныне, что не чины и отличия, но собственные дарования ваши и добродетели возвышают вас пред народом.

Благородное дворянское сословие! Ты всегда было подпорой престола и ограждением отечества. Открой ныне пред лицом вселенной новые, бессмертные опыты верности твоей к царю и любви к отечеству. Надменный враг угрожает нам множеством силы своей; из праведного достояния твоего умножь ополчения наши; и устрояя их, одушеви той храбростью, какой исполнено собственное сердце твоё. Под знамёнами Господа сил, под знамёнами помазанника Господня мужественно веди их на поражение кровожаждущия злобы. На поле сколь жестокие, столь славные брани пожинай венцы хвалы и чести; и памятником побед твоих да будет свобода и спокойствие всей Европы.

Купечество! под кроткой державой благо-промыслительного монарха, под благодетельным покровительством правительства, среди тишины и спокойствия, при уважении сограждан своих, ты стяжало великие сокровища. Отдай часть оных для спасения отечества, которое даровало тебе всё, что ни имеешь. – Но лихвы ли кийждо от брата своего истяжет, юже вы истязуете? не добро дало, еже вы творите: тако не во страхе Бога нашего ходяще, убежители от поношения языков⁶⁶. Кто вземлет лихву от неимущих, тот пиёт кровь братии своей и приобщается врагам нашим. Купечество, отверстым сердцем, отверстой рукой клади на алтарь отечества богатство своё. Приношение твоё да исполнится туков; да благоухает любовью к ближним и ревностью к общему благу. – Жадный богач! расторгни оковы сребролюбия, да проклятие отечества не преследует тебя из рода в род. – Ты клялся жертвовать царю и отечеству не только стяжанием своим, но и самим собой: и Господь внял на клятвы, тобой произнесённые. Почто убо вземлеши днесь от клятвы своей? почто помыслил еси на серебро в злато своё? почто скрыл их в кущи твоей⁶⁷. Бог отмщений разгневается на тя яростью великой, и погубит тя от лица земли. – Но да не будет сего. – Доблественный Минин ещё жив в потомках сословия своего; оно дышит его великим духом; оно горит его любовью к отечеству.

Храбрый российский народ! воззри на святые гробы опочивающих здесь угодников Божиих. Нетленные телеса их, сии залоги любви и чудодействия Божия вверены благочестию твоему. Восстани убо, восстани на охранение святыни, благоговейно тобой чтимые; восстани на защищение олтарей Бога твоего. Поборам по Господе и Господь поборет по тебе. – Вооружись на спасение достояния своего, жен и детей своих. Приими щит веры и упования на Бога спасающего; облецыся в броню правды и мужества. Не предаждь законов отеческих; верностью к царю посрами лесть врага, мужеством сокруши силы его.

Россияне! аще будете с Господом, и Господь будет с вами; дерзайте, стойте и зрите спасение, еже от Господа. Господь бо поборет по вас. Аминь.

Произнесённое 12 ноября 1812 года

Печальные жители несчастной столицы! умерьте горестные чувства ваши, прекратите сетование, утешьтесь! В громах гнева Божия восчувствуйте оживляющие нас лучи чудесной благодати Его. Во смирении души с сыновней любовью облобызайте отеческую руку Его и наказующую нас и вместе милующую. Бог ожесточил сердце гордого и злобного фараона и попустил ему вторгнуться в пределы отечества нашего, разорить и опустошить древнюю столицу России. – Но чрез сие жестокое искушение Он хотел более утвердить нас в вере и благочестии, в верности к Царю, любви к отечеству; – и чрез то прославить в фараоне величие правосудия Своего, которое давно, давно изощрило меч на поражение гордыни, потрясшей царей и царства, опустошившей грады и веси и наводнившей землю кровью человеческой. Домы ваши обращены в пепел; и под сим пеплом угасла на веки слава ненасытного завоевателя. Расхищены и истреблены сокровища ваши; но ценой погибших сокровищ вы искупили свободу не только всей России, но и целой Европы. Разрушены великолепные здания, украшавшие град сей, но падением своим они сокрушили страшное могущество Наполеона.

Утешьтесь! Аще Бог по нас, кто на ны? Рассыпаны олтари Господни, осквернены храмы, поругана Святыня. Не человек уже, но Сам Бог вооружается отмщать за оскорбление Божеского величества Своего. Россы! Господь Саваоф избрал вас не бичом для наказания человечества, но Архистратигами неприступные славы Своей. Всем дан пламенник веры истреблять нечестие и безбожие. Господи Боже наш, Ты ecu Бог, сда возможет противу Тебе человек?

Утешьтесь! кто вообразит, сколько поразило несчастье столицы сей чувствительную душу кроткого и доброго Давида нашего? Самые страдания ваши едва ли равнялись его к вам состраданию. Сердце его, которое бьётся только для блаженства нашего, замерло при ужасной вести о бедствиях, постигших многолетнюю мать градов российских. Столь нежный, столь сердобольный отец отечества оставит ли чад своих без утешения и вспоможения? О! Его благость превосходит всякое чаяние наше. Он быстро льёт на нас реки бесчисленных щедрот и благодеяний. Се Августейшая Матерь Его, Матерь людей Его, пронзённая скорбью о страданиях наших спешит с высокими чады Своими излить елей милосердия Своего на глубокие раны ваши, чтобы уврачевать их; спешит облегчить несчастную участь вашу, прекратить сетование, стереть слезы.

С нами Бог! ибо мы за Бога; с нами Бог! ибо благость помазанных Божиих оживляет и покровительствует нас. Дерзайте, стойте и зрите спасение, еже от Господа: Господь поборет по нас. О чем день и ночь не престану воссылать к Нему недостойные молитвы мои.

Говоренная в Московском большом Успенском соборе апреля 20 дня 1813 года

Там, в отдалённых странах царь наш, гоня и поражая врагов, отмщает им за все удары, нанесённые возлюбленной его России. Здесь в недрах отечества царица, пронзённая состраданием о несчастных, которые испытали лютость врага, спешит облегчить участь их щедротами своими, уврачевать язвы их милосердием своим, оживить их благостью своей. – Там царь, Ангел мира и блаженства, окружённый торжествующими россами, яко исполин преходит от страны в страну, от царства в царство, не с тем, чтоб поработить народы, но чтоб избавить их от жестокого ига тирании и возвратить им свободу, тишину и благоденствие; здесь царица, веселящаяся о делах царя супруга своего, Господу сил, споборающему силам нашим, приносит жертву благодарения от сокровищ Своих. – Там царь мечет праведные громы на нечестье, поругавшееся святыне; здесь царица облекает святыню в лепоту, и открывает торжество благочестия.

Сынове Сиони, возрадуйтеся о Царе своём⁶⁸! Обитатели Москвы! воззрите на приношение благочестивейшей государыни императрицы Елисаветы Алексеевны. Воззрите на сии священные облачения, сияющие златом и серебром; и благословите благочестие царицы, восстановляющей велелепие дому Божия, и утешающей оскорблённое нечестием благочестие ваше!

Священницы! приимите одежды сии; возложите их на таинственную трапезу Господню; облецытеся в них, и вознесите моления ваши к Царю царствующих о помазанных Его.

Господи Саваоф! Твой праведный суд уже произнесён на вознесшуюся денницу: зане землю мою погубил еси, и люди моя избил еси: не пребудеши в вечное время, семя злое⁶⁹! А кроткий Давид Твой да потребит враги окрест, и да уничижит противники. Рог его вознесётся во славе, и царство его будет яко дние неба!

Говорена 2-го июня 1813 года

Отрине Господ жертвенник Свой, оттрясе святыню Свою: так вопиёт Иеремия, оплакивая пленение Иерусалима.

Взирая на святилище сие, поруганное нечестием, обнажённое украшений святотатственной рукой врага, можем ли не пролить горестных слёз? можем ли, рыдая не возопить: отрине Господь жертвенник Свой, оттрясе святыню Свою⁷⁰.

Но еда во веки прогневается Господь? – Он наказуя наказа ны, смерти же не предаде нас. Во гневе за грехи наши Он попустил граду сему, святыне сей впасть в руки вражьи: но тотчас паки явил нам милость Свою; приял оружие и щит, и восстал в помощь нашу. – Жестоки были страдания и болезни наши; но тем более удивил Он на нас милосердие Своё. Ужасно было опустошение столицы сей; но несравненно ужаснее истребление врагов наших. – Нечестие, оскверняя храмы, низпровергая олтари, не только не могло лишить нас святыни; но паче, по неисповедимым судьбам Божиим, невольным образом содействовало к умножению и вящшему прославлению оной.

Святителю Петре! безбожный враг коснулся гроба твоего, но не мог коснуться святых останков твоих. Дыша хищением, он дерзнул открыть их; и – силой Божией ослеплённый, поражённый, во страхе и трепете он предался постыдному бегству. – Кто подобен Тебе, Господи? Кто подобен Тебе? Прославлен во святых, дивен в славе, творяй чудеса!

Блаженный Небожителю! мысленные взоры наши всегда устремлены к тебе в горняя; всегда наслаждаются созерцанием славы евангельских великих добродетелей твоих, но благоволи⁷¹, да и телесные очи наши выну видят святые мощи твои; благоволи, да наслаждаемся выну лобзанием нетленных останков твоих, бывших некогда вместилищем и жилищем Духа Святого!

Друже Божий! от неиссякаемого источника радостей, которыми ты наслаждаешься, предстательством твоим, в печальные и оскорблённые сердца наши да пролиются сладостные струи небесного утешения. – Ты во днех странствия своего на земли содействовал распространению града сего: ныне на небеси, предстоя престолу Царя царствующих, умоли Его, да град сей, опустошенный нечестием и злобой, паки возставит Он, и возведёт в прежнюю красоту и славу; врагов наших да покорит под ноги Христа Своего, великого благочестием, мужеством и благостью Александра!

Святче Божий! Ты был первым основателем сего первопрестольного храма, ты собственными руками изобразил икону святейшей Девы Марии честного Успения Её. Молим убо, низпосли от небес твоё святительское благословение на нас, и на труды наши, подъемлемые к возобновлению храма сего!

Говорена в Крсмле 15-го августа 1813 года

Совершилось лето, как Святая Церковь в сем первопрестольном граде благословением и молениями напутствовала вас, православные воины, при шествии вашем на брань. Военная наука была вам неизвестна; но ревность по вере и верность к царю научили руце ваши на брань; а пламенная любовь к отечеству соделала яко лук медян мышцы ваши. В предшествии сей святой хоругви вы устремлялись на все опасности, уничтожали все усилия врага и, низлагая его, истребили до конца. – Поля ваши, опустошённые хищной его рукой, сделались могилой для него самого. – Сын и внук твой, влача плуг по наследственной ниве, откроет кости злодеев; он скажет: отец мой поразил их, и спас для меня достояние своё. Дед мой сокрушил нечестие и тиранство, и сохранил для меня веру отцов моих и свободу. – Да будет во веки благословенна память их! – Православные воины! вы возвращаете дому Пресвятой Богородицы сию святую хоругвь, которую прияли от Неё, шествуя на брань. Мы видим, что удары безбожных касались и её; но Бог для того попустил сему быть, дабы показать, что вы всегда были против вражеских ополчений, и тем засвидетельствовать вашу неустрашимость и мужество.

И так приемлем от вас хоругвь сию яко священный памятник достохвальных подвигов ваших. Водружённая пред очами соплеменных, она будет возвещать о вас из рода в род. – Идите отселе с миром в праотеческие домы. Мечи и копья ваши разкуйте на орала и серпы, и под благодетельным покровительством господий ваших, среди любезных семейств наслаждайтесь покоем и тишиной!

Сиятельнейший граф! и вы, благородные сподвижники почтеннейшего вождя своего! предводительствуя воинами сими, вы всегда предшествовали им примером собственных доблестей; и доказали, что вера в Бога, верность к царю, любовь к отечеству, и без сильного вооружения могут торжествовать над всеми усилиями гордыни, над всеми ухищрениями адской злобы! Отечество никогда не забудет заслуг ваших: оно облобызает язвы ваши лобзанием нежной признательности; оно увенчает труды ваши вечной хвалой. Святая Церковь не престанет молить Господа, да благословит вас всеми благами и небесными и земными!

Говорено 26-го августа 1813 года

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

Смерть есть общий всех человеков жребий. Но умереть за веру, за царя, за отечество, есть подвиг, исполненный бессмертия и славы. Герой, вооружающийся для защищения святыни, им почитаемой, ради спасения соплеменных своих, любезен и велик пред очами Божиими и человеческими, – и память его во благословениих⁷².

Какая брань может сравниться с той ужасной бранью, которая в сей день российских воинов покрыла славой на полях Бородинских? Гордый и ненасытимый завоеватель, кровавый меч свой внёс уже во внутренность отечества нашего, уже разрушил древнюю твердыню, уже достиг пределов той счастливой области, где возносит златые верхи свои первопрестольная, величественная, священная столица Российской державы. Восхищённый успехами, он воскликнул: еще шаг, – и Москва падёт к ногам нашим. – Но что ж? – Поседевший во бранях вождь противопоставляет ему твердыню крепче меди и мрамора; противопоставляет ему собственную опытность, благоразумие и мужество; противопоставляет верность и храбрость воинов, им предводительствуемых. – Засверкали мечи, загремели громы, восколебался воздух, потряслись сердца гор; – и крепкая Моавля прият трепет. Самый враг, который заставлял всё трепетать пред собой, вострепетал; и неустрашимый устрашился, и непобедимый отчаялся в победе. Вселенная, взирая на сие кровавое позорище, познала могущество и храбрость россов; гадая, она рекла в сердце своём: рано ли, поздно ли кроткий Давид победит гордого Голиафа. – Поля Бородинские! откуда бесчисленные холмы сии, которые доселе не покрывали вас? Не могилы ли избиенных врагов, стремившихся разрушить Российское царство, и под развалинами оного погребсти блаженство наше? – Чем наполнены пространные недра ваши? не костями ли нечестивых злодеев, хотевших истребить веру отцов наших? Тьмы тем падоша иноплеменных, и сокрушишася оружия бранная⁷³.

Но ах! в сём толь славном для воинства нашего сражении сколь великие потери претерпели мы сами? Сколько погибло опытных и мощных воинов? Сколько благородного дворянства ещё в цвете юности, подобно нежной розе, увяло от громов сей кровопролитной брани? Сколько пало, или уязвлено искусных и мужественных вождей? – Храбрый Багратион! и твои геройские подвиги кончились на полях Бородинских!

Православные воины, положившие живот свой за веру, за царя, за отечество! киими похвальными венцы увязём вас? какие почести воздадим бессмертным подвигам вашим? какую жертву благодарения и признательности принесём вам? – Защитники Церкви и отечества, возлюбленные и прекрасные, неразлучни в вере и верности, благолепны в животе своём, и в смерти своей не разлучистеся, паче орлов легцы, и паче львов крепцы⁷⁴. Так, пали они от ударов врага, но глас крови их, яко глас крови Авелевой, возопиял от земли, умоляя Господа сил об отмщении. Так, их пламенное рвение и мужество не увенчались желанным успехом, и сын нечестия пленил столицу; с мечом и пламенником вошёл в достояние Господне, и осквернил храм святой Его, но силы его уже были ослаблены, лук преломлен, щит сокрушён. Поражённые им положили начало того ужасного поражения, которое ожидало его самого. Среди пламени, пожиравшего град сей, смущаемый страхом, терзаемый злобой, он яко Каин трясся и трепетал. Наконец, гонимый свыше, предался постыдному бегству; – и воя его, колесницы, тристаты его погрязли в пучинах снежных. Кто Бог велий, яко Бог наш? Ты ecu Бог, творяй чудеса⁷⁵!

И так много потеряло отечество на брани сей; но можно ли оценить то, что приобрело? Сей жестокой битвой спасена целость государства, сохранено величие и слава народа, возвращена безопасность и тишина, и гордый фараон познал, что россияне суть язык избранный, люди Божии, и Россия есть страна, покровительствуемая небом.

Сколь убо ни велики потери наши, – утешимся, прекратим стенания, отрём слезы! – Но ах! нежная супруга! где отец милых детей твоих? Он не возвращался ещё с полей Бородинских. Он там, – и дети твои сироты. – Прижми, прижми их к сердцу своему, ороси слезами. – Он там, – да почиёт с миром почтенный прах его! Ты разлучилась с ним на веки; но любовь его к тебе и детям прешла с ним в вечность. Небесный Отец будет отцом сирот твоих и утешителем тебе самой. – Отец отечества, помазанник Господень призрит на вас оком Своей всеобъемлющей благости, и милостями своими усладит горести ваши. – Сердобольные родители! и ваш сын пал среди кровавой брани: оплачьте его; но вместе и утешьтесь той верой, в которой вы сами наставляли и утверждали его и словом и примером. Он убит ещё в цвете юности; но он довольно жил для отечества, довольно для чести своей и вашей. Он не достиг высших и знаменитых почестей; но венец страдальческий уготован ему в небеси. Он не наследует достояния вашего; но получит наследие Иисус Христово. Святая Церковь не престанет молить Господа, как о нём, так и о всех сподвижниках его; да воздаст им за временные труды и язвы живот вечный и блага вечные, да пролиёт им источники блаженства небесного и увенчает славой у Себя Самого.

Земля отечественная! храни в недрах своих любезные останки поборников и спасителей отечества; не отяготи собой праха их; вместо росы и дождя окропят тебя благодарные слезы сынов российских. Зеленей и цвети до того великого и просвещённого дня, когда воссияет заря вечности, когда солнце правды оживотворит вся сущая во гробех. – Аминь.

Говорено 30 августа 1813 года

Кто подобен Тебе, Господи? кто подобен Тебе? прославлен во святых, дивен в славе, творяй чудеса⁷⁶! Ужасные следы злобы, с какой лютый враг опустошал град сей, ещё не изглажены; ещё развалины огромных зданий покрывают лице Иерусалима; еще святой Сион не облекся в прежнюю лепоту!

Но сей первопрестольный храм – какое утешительное, какое восхитительное зрелище! – храм сей уже отряс глубокий прах того поругания, каким нечестие покрыло его; уже уготован в жилище Живущему в небесех; уже блистает велелепием и красотой.

Великий во владыках земных Александр одной рукой разрушает твердыни коварного и мощного врага; другой восстановляет олтари, им разрушенные. Одной рукой рассевает кровожаждущие его полчища; другой собирает фимиамы на жертвенник Господень, и благовонным курением оных услаждает и небо, и землю. Одной рукой снимает узы с порабощённых гордыней народов; другой облекает святыню в лепоту и открывает торжество благочестия.

Отец отечества! Ты не присутствуешь нам телом, но всегда присутствен духом. Отврати на минуту слух свой от громов бранных; внемли сердечным молениям, какие к Царю царствующих возносит о тебе народ твой, исполненный к тебе верности и пламенной любви; внемли, и тем усугубь радости настоящего дня, дня Августейшего имени твоего, любезного Богу и человекам!

Се сынове российские собрашася пред кивот Господень; се иереи Божии вносят его на место своё, во Святая Святых! Возлюбленный наш Соломон! предшествуй сему священному торжеству, которое открывает нам твоя вера и благочестие, буди ликоначальником нашим! Ты Сам возвестил нам, что спасение отечества есть чудо неизреченной к нам благости Божией. Возгласи убо с нами: десница Господня сотвори силу; десница Господня сокруши враги⁷⁷.

Благочестивые слушатели! все великие и чудесные события в царствах земных бывают по воле Вседержителя, Который обращает оные к устроению царства Христова.

Неизречённая благость Божия, созидая мир, не иначе могла сотворить его, как совершенным, исполненным чистых удовольствий и блаженства. Он и был таков в начале бытия своего. Но грех вниде в мир, и вся тварь суете повинуся неволею за повинувшего ю⁷⁸. Сам Бог, взирая на род человеческий, погрязший в бездне пороков и беззаконий, взирая на растление тварей, рек: размыслих, яко сотворих я⁷⁹. Но неужели Всеведущий не мог предвидеть сего плачевного события? Неужели Тот, Который нарицает не сущая, якоже сущая, не мог предусмотреть тех ужасных бедствий, какие имели постигнуть осуществлённый мир? Господи! Ты вся веси⁸⁰; како убо беспредельная благость Твоя восхотела дать бытие тварям, для которых неизбежной участью есть страдание?

Ежели бы не предопределил Бог воссоздать мир, то конечно не восхотел бы и создать его. В противном случае зло и бедствия, которые покрыли лице земли, помрачили бы славу предведения Его и благости. Безначальное Слово, Которое, по предвечному совету Божию, имело оживотворить человека, осужденного на смерть, и обновить растленную тварь, было тем всемощным глаголом, которым мир сей воззван из бездны ничтожества. Вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть⁸¹. И так воссоздание мира есть причина создания оного, и Бог при предопределении того же воссоздания и сотворил мир и управляет оным. – Иисус Христос есть начало всякого бытия и явления в мире: о Нём создана быша всяческая, и всяческая о Нём состоятся⁸². Следовательно, Царство Христово владычествует, как над царством природы, так над царствами человеческими. Все чудесные явления, все великие изменения, какие Бог ни делает в оных, делает ради Царства Христова.

Как благословенное семя жены, предопределенное спасти человека и обновить мир, имело произойти от семени Авраамова, от колена Иудова, то посему Бог особенное имел промышление о народе израильском до того самого времени, когда исполнилось чаяние языков, когда явился в мире обещанный Мессия и совершил великое дело искупления. Кому вверил Бог словеса откровения? Израилю. Для кого чудесными событиями наполнил небо и землю? для Израиля. Кому дал во обладание землю, кипящую мёдом и млеком? Израилю. Он основал, распространил и утвердил царство его, обогатил сокровищами, облек величием и увенчал славой. Но сей избранный и возлюбленный Богом народ, коликократно чувствовал на себе тяготеющую руку Божию, когда забывал предречения и наставления пророков своих? Сколь жестокие терпел бедствия и изгнания, когда удалялся от Бога своего? Коликократно носил оковы пленения и рабства у тех самых народов, пред богами коих преклонял колена свои и возжигал фимиамы? Все перемены, какие испытало царство Еврейское, были перст Божий; и мир и война, и злополучие и благоденствие, и плен и свобода, и безчестие и слава, низпосылаемы были от Вседержителя для сохранения и утверждения Царства Мессии.

Иисус Христос вчера и днесь, тойже и во веки⁸³; следовательно, и Царство Его пребудет до скончания века. Посему Бог, как до явления Христова на земле, так и по явлении творил и творит чудеса; и все перемены, какие ни производит в народах и царствах, обращает к умножению верующих, к назиданию и спасению их. Мудрость земная! истины сии кажутся тебе более странными, нежели убедительными, они превосходят понятие твоё, но прийди, и виждь⁸⁴!

Россия! Ты всегда носила на себе знамения благоволения небесного; Бог твой всегда являл над тобой чудеса премудрости Своей, всемогущества и благости. – Все народы, какие ни погружены были во мраке идолопоклонства, нимало не заботились о истинном боговедении; но народ российский сам собой ощутил заблуждения свои, и всей душой, всем сердцем возжелал познать Сотворшего всяческая, и воздавать Ему почтение, достойное Его. Раскроем бытописания человеческие; мы увидим, что виноград возлюбленного Божия⁸⁵, там только процвёл, где семена проповеди Апостольской с особенным усилием и терпением насаждаемы были, где оросила их кровь самих благовестников. Обладатель России, презрев всё земное, не прельщаясь бесчисленными сокровищами, не пленяясь славой побед своих, простирает взоры свои во все страны; ищет одного, – ищет Бога; и узрев на востоке свет Евангельской истины, тотчас озаряет ей все подвластные ему народы. Пали кумиры; сыны России тьмами бегут восприять небесное отрождение баней пакибытия. Кто не видит здесь особенного действия Божия? Кто не признаёт чудес Вышнего? Не власть земная, но сила небесная многобожный Днепр пременила в благодатный Иордан.

Но восстали бури искушений и возшумели в винограде Христовом. Обширная и могущественная Россия, разделена будучи на многие владения, ослабела, беспрерывные и сильные нападения, иноплеменных истощили её, и подвергли игу жестокого рабства. Господи! ужели несчастья и бедствия суть уделом ведущих Тя? Но судьбы Твоя бездна много⁸⁶. Чем более ослабляемо было Российское царство и внутренними и внешними потрясениями, тем более распространялось и утверждалось в нём царство Иисуса Христа.

О грозные, но чудес благодати исполненные времена! Сколько тогда явил Господь подвижных постников, победоносных мучеников, сколько ревностных и непорочных пастырей, учением и житием своим утвердивших веру и благочестие, сколько праведных и благочестивых венценосцев, царствовавших по духу и законам Царства Христова? Многих из них святые останки Бог, дивный во святых, сохранил в нетлении, во благоухании святыни, прославил чудотворениями, и яко залоги особенного Своего к нам благоволения, вверил благочестию нашему.

Но еда оставит Господь жезл грешных на жребии праведных⁸⁷? Он помянул отцы наши во смирении их. Россия разделённые области свои соединив в одно великое тело, восприяла прежние силы и могущество, победила победителей своих, и владычество своё простерла на те самые народы, коих носила оковы. Укрепляяся верой в Бога и верностью к царям, она исполинскими шагами потекла к величию и славе.

Дух злобы паки восстаёт на Россию; стремится разрушить самые основания того благоденствия, которого после многих и продолжительных страданий достигла она. Он умыслил изгнать из олтарей веру отец наших, и на престол единоплеменных царей возвести пришельца. При сих ужасных искушениях сколько чудес явил Господь над нами? Самое избавление отечества нашего из рук вражиих было особенным действием десницы Божией, Его покровительствующей. – Возгремел глас: Михаил да царствует над нами! – Вострепетали супостаты, умолкли раздоры, утихли мятежи; все исполнились единодушия и взаимной доверенности. – Россия с той самой минуты начала укрепляться, возвышаться, и взошла наконец на самый верх могущества и славы. – Обширные поля её златой покрываются жатвой, и сторицей награждают труды земледельцев; волны морские сокровища самых отдалённых народов на хребтах своих проносят ко брегам нашим; ежечасно открываются новые источники обилия и богатства; процветают науки и художества; пространные пределы наши распространяются более; враги трепещут победоносного оружия нашего; слава россов удивляет все племена и языки; олтари Господни сияют велелепием и красотой; фимиамы веры и благочестия благовония свои возносят до небес. Вселенная, взирая на благоденствие отечества нашего, взывала: блажен язык, ему же Господь Бог его, люди, яже избра в наследие Себе⁸⁸.

Тьма покрыла запад. Народ, который паче прочих хвалился мудростью, объюродел. Отрекся Творца своего, опроверг Его олтари, и возвестил вселенной нечестие и безбожие. Из среды сего нечестивого языка возник человек,

подобный деннице. Он рек в уме своём: взыду выше облак, буду подобен Вышнему⁸⁹! Упоенный адской злобой и гордостью, когда разрушал он грады, потрясал царства, опустошал вселенную, Россия, покоясь среди мира и безопасности, наслаждаясь блаженством и славой, сострадала страждущим народам; – и великий благостью Александр мощной десницей облегчал страдания их.

Но ах! – открывается гнев Божий с небесе на всякое нечестие и неправду человеческую⁹⁰: так возвестила Церковь. – Мы слышали глас сей, но не вняли ему; мы не чувствовали, что глагол оный был чудесным предвозвестником той ужасной бури, которая стремилась изрыгнуть на нас громы свои. – Наконец познали, что в ту самую минуту воды потопные пролиялись и на страны России, что враг народов с мечем и пламенником вторгся в пределы и нашего благословенного отечества. Хотя сильные преграды были ему противопоставляемы, но ничто не могло удержать его. – Что я вижу? – Первопрестольная древняя столица Российской державы во пламени! Огромные и величественные здания, жилища исполинов колеблются, разрушаются, превращаются в пепел. – Стогны, вместо ликов празднующих, наполнены стенанием и воплями. Несчастные обитатели, одеянные прежде сребром и златом, облечены вретищем, и ужем препоясаны. Нежные матери, слабое младенчество и беззащитную юность укрывая в объятиях своих от насилия и убийства, вместе с ними падают под ударами лютых злодеев, – и питательные недра их делаются гробом рождённых ими. Долголетние седины не пощажены, попраны, обременены тяжкими работами; храмы, где Бог особенно присутствовал благодатью Своей, где Невидимый видимо являлся в таинствах Своих, самые священные храмы обнажены благолепных красот. Что я говорю? Они поруганы ужаснейшим презрением; они осквернены деяниями студными и мерзкими. Боже милосердый! ужели милосердие Твоё к беззаконным до того простирается, что не щадит Тебя Самого? – Где были тогда громы Твои, потрясающие сердца гор? где были молнии, растопляющие железо и медь? – Како омрачи во гневе Своём Господь дщерь Сионю, и не помяне подножия ногу Своею в день гнева и ярости Своей⁹¹.

Но к чему сие? – Прильпни язык мой гортани моему⁹², онемей в горестном витийствовании! – Боже отец наших! мы уклонились от стези закона Твоего, и ходихом в пути непроходные; мы недостойны сделались неизречённых милостей Твоих. Но еда во веки прогневаешися, Господи! еда забудеши людей Твоих? – Возглашает Церковь: Господь крепость людям Своим даст⁹³; и с самой той минуты исчезли мраки уныния; ободряются устрашенные; кроткий делается храбрым; немощный восклицает: могу аз⁹⁴! Рассекаются рала на мечи и серпы на копья; все восходят, все совокупляются на поражение врага святыни и человечества. Господь сил восстает в помощь нашу, – и сильный во бранех ослабел, неутомимый утомился, неусыпный уснул, с разрушением града сего разрушились и его лукавые советы; среди дымящихся зданий помрачился и его коварный ум; с угасающим пламенем угасло и его мужество. Кто Бог велий яко Бог наш? Ты еси Бог, творяй чудеса⁹⁵!

Тот, который смущал вселенную, смущается сам, подобно волнующемуся морю. Тот, который страхом силы потрясал всю землю, сам трепещет от страха; тот, который быстро летел к победам и славе, еще быстрее бежит от града сего гоним и поражаем. – Но постой, герой бегства! воззри на развалины, которыми покрыл ты гору Сионю. Златые верхи храмов Божиих изумляют тебя; целость их приводит тебя в бешенство. Ты негодуешь на бессилие ада; но все бессильно там, где Бог являет силу Свою.

Злоба беззаконного заставила ад разверзст недра свои и изрыгнуть громы; но благость Божия отверзла небеса, пролияла воды и угасила пламень свирепствующего ада⁹⁶. Пали огромные здания, и развалинами своими хотя покрыли олтари Господни, но не могли ни разрушить, ни повредить их⁹⁷. Пали твёрдые ограды и высокие бойницы, но хрупкое стекло, покрывающее лик угодника Божия, среди ужасного их разрушения, осталось невреждённым⁹⁸. Утлое древо, на котором начертан был образ Праведника, будучи объято пламенем, не подверглось опалению⁹⁹, и подобно купине горело и не сгарало. Безбожный супостат, ругаясь храмам Господним, всё в них опровергал, всё попирал, всё разрушал; но трепетал и цепенел при гробах избранных Божиих¹⁰⁰, ихже кости хранит Господь, и ни едина от них сокрушится¹⁰¹. Он безбоязненно простирал хищные руки на ограбление святыни: – но приблизившись ко гробу твоему, Ионо Святый! он восчувствовал силу Божью, его отражающую¹⁰². – Святителю Петре! в бешенстве своём он дерзнул отверсть и твою священную раку, более века не отверзаемую; но свыше рука невидимая связала беззаконные его руки, и не допустила до чудодейственных останков твоих. – Так злодей, ругался святыне, хотел лишить нас оной; но открыв нетленные мощи угодника Божия, невольным образом умножил святыню, и более открыл славу Бога Израилева, дивного во святых Своих.

Сын нечестия! кому поносил еси? и кого похулил ecu? Святого Израилева¹⁰³. – Тот же глас Вышнего, какой произнесён был на гордыню ассирийскую, произнёс осуждение и тебе: занеже разгневался еси на Мя, и шум твой вниде во уши Мои, и вложу удицу Мою в ноздри твоя, и бразду во устне твои, и возвращу тя по пути, имже пришёл ecu¹⁰⁴. – Злодей человечества! ступай путём, твоей хищной рукой опустошённым; снеси плоды дел твоих; питайся собственной плотью. Раздражённые россияне все следы бегства его покрыли трупами его воев; небо, мстя за осквернение святыни, удержало дыхание теплоты, испустило хлад и мразы, и истребило влачащиеся полчища его. Хотя сам фараон избег постигшей его гибели, но воя его, колесницы и тристаты погрязли в пучинах снежных. Знамение креста Христова, воссиявшее в небеси, было знамением благоволения Божия о спасаемой им России¹⁰⁵, было знамением, что Царство Христово утвердится в ней во веки, что поруганное благочестие воссияет в прежней лепоте и славе, и вознёсшаяся гордыня, быв гонима и поражаема, смирится до конца. Все племена и языки, которые кровожаждущий завоеватель принудил восстать против нас, уразумели, яко с нами Бог¹⁰⁶, и оружие своё обратили против общего всех врага. Кроткий Александр является посреди их; – лице Его, якоже лице Ангела Божия¹⁰⁷, – все стремятся, все летят, все совокупляются под знамёнами правды и кротости. Кто подобен Тебе, Господи? кто подобен Тебе? прославлен во святых, дивен в славе, творяй чудеса¹⁰⁸!

Благословенные россияне! всех чудес, какие при ужасных несчастьях, постигших любезное отечество наше, угодно было Всемогущему явить над нами, ни исчислить, ни постигнуть не возможно. – Знают и видят их просвещённые. – Но как оные чудесные явления, так самые бедствия, свыше на нас ниспосланные, и скорое спасение России, суть громкие глаголы Вышнего, коими призывает нас к Себе, и обращает от путей стропотных и гибельных на путь вечного спасения. Потецем убо по стезям заповедей Господних; совлечёмся ветхого человека, и облечёмся в нового; пойдём от тьмы ко свету, от тления к нетлению, от земных к небесным! –

Боже всеблагий! после толь великих и разительных чудес яви над нами величайшее чудо. Посли благодать Твою; воцари в сердцах наших Иисуса Христа; укрепи нас в вере и благочестии; соедини взаимной друг ко другу любовью, да никакая сила вражия возможет противу нас.

Господи сил! даждь крепость царю нашему; покори под ноги Его врага всей земли ко славе имени Твоего, и к утешению человечества; да гласом радования и исповедания воскликнут цари и народы: кто подобен Тебе, Господи? кто подобен Тебе? прославлен во святых, дивен в славе, творяй чудеса! Аминь.

Говорено 15 сентября 1813 года

Когда Давид помазан был на царство во Израили, Дух Господень ношашеся над ним от того дне и потом¹⁰⁹. – Когда великий во владыках земных Александр приял святое помазание, еже царствовати в достоянии отец Своих: тот же Дух излиялся на Него, исполнил его премудрости и разума, совета и крепости; и, что паче всего, исполнил его страха Божия.

Царь Израилев во всяком деле своём даде исповедание Вышнему, всем сердцем своим восхвали и возлюби Сотворшего и¹¹⁰. Царь россов! вера твоя возвещается повсюду; строгое повиновение закону Господню руководствует тебя во всех путях царствования твоего; глубокое смирение пред Вседержителем, при страшном могуществе, среди великой славы, соделало тебя кротким ангелом, нежным другом и благодетелем человечества.

Возлюби Давид Господа, и Господь даде Ему крепость низложити человека сильна на брани и потребити враги¹¹¹. Возлюбленный Давид России! и Твой Голиаф лежит повержен; и Твои филистимляне, гонимы и поражаемы, бегут от лица Твоего. Слава громких побед Его не смущает, не колеблет землю; но смущенную и потрясенную успокаивает; не устрашает, но утешает народы. По следам исполинских шагов Его идёт не опустошение и смерть, но свобода и блаженство водворяются. – Истинная слава есть неотъемлемое достояние боящихся Бога.

Слава есть кумир, которому от века покланяется род смертных. Каких усилий, каких пожертвований не делают люди для приобретения оной? Но в то самое время теряют её, когда находят. Гром похвал, воздаваемых суетности, исчезает вместе с мгновенным блеском её. Сколь часто подлое ласкательство людям слабым и порочным обещает славу и бессмертие; но их бессмертие умирает прежде, нежели они сами: прославление толпы народной заглушается тихим, но могущественным гласом истины.

Самые хвалы, коими венчают их, открывают мрачную их душу, и сердце тех, коих уста благословляют, осуждает их на вечное проклятие. Мир никогда не верен идолам своим. Он ныне повергается пред ними, а заутра низвергает их. И так слава мира есть слава ложная, тщетная; она помрачается пред судилищем самого мира.

Правда, не все так суетны, чтоб искали славы в шуме только ласкателей, в похвалах людей низких, в удивлении и рукоплесканиях слепой толпы. Много есть таких, которые стараются обрести её правотой и отличными талантами.

Но ах! без страха Божия всякая правота в человеке слаба и недостаточна. Без страха Божия великие таланты делаются опасными или для того самого, кто обладает ими, или для тех, в пользу коих должно употребить оные.

Не спорю, что и без просвещения Евангельского многие хранят законы честности. Не смотря на страсти и пороки, всюду господствующие, среди вольнодумства и безверия, еще являются иногда добрые друзья, защитники истины, отмстители неправды, покровители невинности, любители отечества. Но сии герои добродетели, герои, коими хвалится мир, что суть пред теми исполинами, которые будучи выше всего земного, шествуют путём небесным, путём закона Господня? Дела без веры, сколь бы ни казались добрыми, подобны плодам, коих внешний вид красив и привлекателен, но сердцевина точится червём и превращается в тление. Самолюбие, сей червь, непрестанно грызущий сердце наше, рождается вместе с нами. Жало его ничто притупить не может, кроме веры во Иисуса Христа и Его спасительной благодати. Рассмотрим человека естественного, неотрождённого верой; мы увидим, что основанием всех добродетелей его есть самолюбие. Он верен в дружестве; но или собственные удовольствия, или выгоды удерживают его в оном. Он защищает истину; но с тем, чтоб приобрести чрез то доверенность и уважение. Он отмщает неправде; но с тем, чтоб показать себя самого непричастным оной. Он покровительствует гонимых; но с тем, чтоб принимать от них жертвы признательности и прославления. Он ревностно служит отечеству; но с тем, чтоб оно отличило его наградами и почестями, чтоб имя его начертало в летописях мужей знаменитых, чтоб воздвигло памятники во славу заслуг его. Но кто сими только побуждениями руководствуется, того слава подобна храмине, на песке воздвигнутой: и се сниде дождь, и приидоша реки, и возвеяша ветры, и опрошася храмине той, и падеся, и бе разрушение ея велие¹¹². Восстаёт буря зависти и клеветы; и герой мирской славы мятется, трепещет и уклоняется от стези правды и добродетели. Воды неправедных оскорблений восходят до души его; и он предаётся бешенству и мщению, или, по крайней мере, погружается в недеятельность, и злобную беспечность о обязанностях своих. Тьма уничижения и забвения покрывает его; и он в сих мраках не видит ни отечества, ни друзей, ни ближних. Скажи ему тогда: добродетель прекрасна сама в себе; уязвлённое сердце его оскорбится; со вздохом скажет он: что добродетель? мечта; блистательное, но пустое имя. Где убо слава его? изчезла яко дым. – Где громы похвал? прешли с бурным дыханием ветра, и замолкли в бездне забвения.

Блажен муж бояйся Господа; блажен, ибо в заповедех его восхощет зело¹¹³. Бояся оскорбить Бога, он всем сердцем, всей душой стремится исполнять святую волю Его. Закон Бога его в сердце его¹¹⁴. – Но сей спасительный закон любит он и хранит не столько для тех великих и неизречённых наград, какие ожидают его в вечности, а паче по любви к самому Законоположнику. Он ходит в оправданиях Господних не из страха наказания; но чтоб не лишиться любви Божией, кося небесную и животворную теплоту ощущает во глубине души. – Добродетель прекрасна сама в себе; но он любит её потому наипаче, что она происходит от Бога, от сего чистого Источника всякого блага и всякого совершенства. Среди превратностей и гонений он не теряет мужества. Повергаяся в отеческие недра Бога утешителя, вещает ему: Господи, Ты вся веси, Ты веси, яко люблю Тя¹¹⁵. Тебе единому служу, и Твоему только суду предаю все дела мои; от Твоей святости, от Твоего правосудия ожидаю воздаяния за те жертвы, какие приношу Тебе. – Блажен муж бояйся Господа!

Скажут, что отличные и превосходные таланты, открывши себя миру в полном сиянии, никогда не умирают, и слава неотлучно следует за ними, как тень за солнцем. Но ах! что суть великие таланты, когда употребляем их не во славу Божию, а ради собственной славы? Обширные, но гордые умы, при развращённом сердце, не оставляют свету других творений, кроме вредных и пагубных, которые яд свой сообщают самым отдалённым потомкам. Души великие, но беспокойные и надменные, кажется, с тем являются на земли, чтоб потрясать грады и царства, чтоб опустошать вселенную. Народы и цари делаются жертвой их коварства и гордости. Они никакими не насыщаются успехами, стремятся от победы к победе, и яко вихрь всё опровергают и разрушают.

Возведите очи ваши на ужасное опустошение града сего; оно оправдает истину слов наших. – От моря, где угасает солнце, до пределов любезного отечества нашего, всё покрыто пеплом и развалинами, везде слышны рыдания и вопли; везде бедность и страдание терзают человечество; кровавые реки наводнили лице земли. Кто причиной толиких бедствий? Безбожный славолюбец. – Ах! и ты, первопрестольная столица России, и ты, испытала жестокость ненасытимого славолюбия его! Неутомимый подвижник славы! – успокойся; ты совершил всё; ты увенчал великие подвиги свои. – Москва во пламени – вселенная забудет уже Нерона и Рим, сожжённый пламенником его. – Чего не достает ещё? – мучения ли граждан? – Но коих не поразил меч твой, притупленный убийством, тех умертвило насилие и глад. – Буйственная гордыня! ужели думаешь истреблением и смертями обессмертить имя своё? Потомство, воззрев на злодеяния твои, содрогнется. Чтоб ужасы, тобой произведённые не возмущали его, чтоб человечество избавить от бесчестия, которым покрыла его лютость твоя, оно сокрушит памятники твои, и имя твоё, обременив проклятиями, погребёт в бездне вечного забвения.

Великие и сильные земли! все, что ни имеете, вы получили от Бога; вы сами дело рук Его. Скажете, может быть, что собственное тщание и труды образовали и возвысили таланты ваши, что мудрость ваша и деятельность облекли вас величием, что счастье и завоевания распространили власть вашу; но глас гремит с небесе: Мой совет и утверждение, Мой разум, Моя же крепость¹¹⁶. – Блажен, кто послушает гласа сего, и речет: вси живущии на земли ни во что же вменишася; власть Вышнего власть вечная, и царство Его в роды и роды! Кто боится Бога, тот все дарования и способности свои, яко дар благости Его, обращает к распространению славы не своей, но Божией; тот действует вместе с Богом, и слава деяний и подвигов, какие совершает, есть слава и его и купно Божия.

Венценосный Ангел России! душа Твоя, исполненная талантов и добродетелей, наипаче украшается верой и благочестием. Не угаснет убо никогда слава Твоя, озаряемая славой Божией. Она не умолкнет во веки на земли; она возгремит и в небесех! – Народы, блаженствующие под сенью кроткого правления Его, воздвигнут Ему памятники не из меди и мрамора, но из собственных сердец. На них изобразят любезное имя Его; на их скрижалях предадут потомству деяния благодетельного царствования Его. – Сия древняя столица, по гласу Его воскресающая из пепла и развалин, исповедует величие милосердия Его и благости. Несчастные, им утешенные и оживотворённые, возвестят о Нём в роды и роды. Олтари Господни, благочестием Его восстановленные и обновленные, блеском лепоты своей усугубят сияние славы Его.

Боже отец наших! вознеси во славе рог Христа Твоего; покори под нозе Его сопротивные и потреби окрест; даждь Ему по сердцу Его, и весь совет Его исполни. Низпосли небесные благословения на супругу его венчанную и превознесённую благочестивейшую государыню императрицу Елисавету Алексеевну; удиви милости и щедроты Твоя на всём Августейшем Доме! – Аминь!

Говорено 2-го ноября 1813 года

Господи Боже наш, Ты еси Бог; еда возможет противу Тебе человек¹¹⁷? – Власть Вышнего, власть вечная; Он по воли Своей творит и в силе небесной и в селении земном; несть, иже воспротивится руце Его¹¹⁸. – Где тот непобедимый исполин, который одной рукой потрясал концы земли, а другой воздвигал брань против самого неба? Гоним и поражаем, во страхе и трепете бежит он лесами и горами, подобно робкой серне. – Где тот ненасытимый завоеватель, который, опустошив селения, разрушив грады, покорив царства, пленил царей, внёс кровавый меч в пределы и нашего благословенного Отечества, вонзил оный в самое сердце его? Он падёт под ударами мстящих россиян; он цепенеет пред раздражёнными взорами их; он мертвеет от громов победоносного оружия нашего. – Где-то гордое древо, которое верхами своими касалось небес и ветвями покрывало лицо земли? Где оное возвеличившееся и укрепившееся древо, на которое с удивлением и трепетом взирала вселенная? – Мимо идох, и се не бе, взысках, и не обретеся место его¹¹⁹! – Господи Боже наш, Ты еси Бог, еда возможет противу Тебе человек?

Давно ли порабощённые гордыней народы изощряли противу нас убийственное лезвие? давно ли опустошали плодоносные поля наши? давно ли веселились плачем и рыданиями нашими? – Но се – какая измена десницы Вышнего¹²⁰! – се ныне те самые народы обращают оружие своё против нашего и общего всех врага. Они стремятся, они летят под знамёна наши, которые прежде преследовали. Они за опустошение полей наших, которые, впрочем, поглотили самых опустошителей и сокрыли в недрах своих, они собственные поля покрывают трупами языка враждебного нам и всей вселенной. Они за слезы, которые недавно проливали мы, поклялись пролить собственную кровь, чтоб могущественной России, царице царств, принести удовлетворительную жертву за претерпенные ею страдания. Давно ли сии самые народы, прежде противу нас, а ныне по нас поборающие, давно ли трепетали пред силой властолюбивого завоевателя? давно ли падали пред грозными взорами его? давно ли, яко прах, возметаемый ветром, смущались при гласе кровавых велений его? – Но се ныне сии порабощённые народы расторгают узы постыдного рабства; сии робкие делаются храбрыми; сии побеждённые торжествуют над победителями; сии слабые поражают сильных; сии немощные низпровергают страшное могущество господствовавшего над ними. Кроткий, но могущественный глас великого во владыках земных Александра сердце их одушевляет мужеством, а оружие наполняет громами, всё поражающими.

Кто сотворил сие? – Мудрость, благоразумие и мужество военачальников наших достойны бессмертной хвалы и вечной признательности. Но, Господи Вседержителю! Твой совет и утверждение, Твой разум и Твоя крепость: Тобою цари царствуют и властители держат землю¹²¹. Тебе единому восписуем всё, еже прияхом. В благоговейном смирении, в восторгах благодарности исповедуем, что все победы, вся слава наша, суть дар божественной Твоей к нам любви и милосердия. Сия измена десницы Вышнего!

Те самые племена, которые, не доброхотствуя нам, при постигших нас злоключениях, восклицали: где есть Бог их¹²²?, се ныне те самые племена уразумели, яко с нами Бог¹²³. Они в глубоком раскаянии с душевным умилением, в восторгах удивления исповедуют чудеса, какие неизречённая благость Божия явила над нами; они сердцем и устнами вопиют: блажени людие, имже Господь Бог их¹²⁴.

Первопрестольная столица России! отри слезы, отряси прах и пепел, покрывающий тебя; – утешься! – Востани, востани, Сионе, облецыся в крепость твою, Cионе, и ты облецыся в славу твою, Иерусалиме, граде святый: к тому не приложит пройти сквозе тя необрезанный и нечистый¹²⁵! – Москва! твоё опустошение уничтожило лукавые советы врага всей земли. Твои развалины сокрушили медяные мышцы неутомимого ратоборца, стремившегося железному скипетру своему покорить Россию. Туча пепла, носившаяся над стогнами твоими, помрачила на веки славу жестокого повелителя Галлов. – Москва! ты во пламени. – Великая, бесценная жертва! – Но гори, – гори, святая жертва, за спасение России, за спасение всей Европы! Всевышний благоухание туков твоих приемлет, яко воню жертвы Авелевой.

Простите меня, почтенные обитатели Москвы; – восторг мой, может быть, оскорбил вас. Ещё не совсем закрылись глубокие язвы ваши; ещё воздыхаете вы об истреблении великолепных жилишь; ещё оплакиваете расхищение достояния вашего. Так, велики потери ваши, жестоки страдания. Но утешьтесь. – Неужели великий дух русских не одушевляет вас? Воскресите в себе тех бессмертных героев, которые славой поставляли жертвовать достоянием своим для спасения отечества. Не уныние и скорбь должны омрачать взоры ваши; но паче да сияет в них благородное сознание, что потерей стяжания своего вы искупили отечество; что из пепла домов ваших возрождается свобода Европы и воскресают царства, погребенные под развалинами благоденствия их. – Явите ту же благочестивую покорность к судьбам Вышнего, с какой благоговели пред Ним отцы наши. Они наказующую десницу Его лобызали с той же любовью и признательностью, с какой милующую. Они счастье почитали даром единой благости и милосердия Божия, а несчастие праведным наказанием за грехи.

Господи! не вниди в суд с рабом Твоим¹²⁶. – Ах, слушатели! Что, ежели беззакония наши превзошли меру долготерпения Божия; и раздражённое правосудие Его должно было опустить мстительный меч на преступные главы наши? Что, ежели вера до того ослабела в нас, что мы скорбели о рекших: в дом Господень пойдём¹²⁷? Что, ежели нецеломудренные собрания, постыдные забавы и увеселения занимали и мысли и сердце наше, ежели мы сделались без духа, одной плотью, подобно жившим во дни Ноевы? – Что, ежели страсти и пороки были кумиром нашим, коему покланялись мы всей душой, ежели не закон Божий, но буйные глумления грешников услаждали сердце наше? Что, ежели неправда и разврат водворялись между нами? Что, ежели во святилище царствовало бесстрашное лицемерие, в судах лицеприятие и мздоимство, на торжищах обман и корыстолюбие, в супружестве неверность, в дружестве измена, в семействах неблагодарность и вражда? Что, ежели восставали брат против брата, родители против чад, чада против родителей? – Аще беззакония назриши, Господи, Господи кто постоит¹²⁸?

Боже милосердый! исповедуемся Тебе, яко не по беззаконием нашим сотворил еси нам, ниже по грехам нашим воздал еси нам¹²⁹.

Сколь ни жестоки были искушения, постигшие нас, но они весьма малы в сравнении с теми великими и неизречёнными милостями, какие после удивил Господь над нами. Тучи бедствий, нашедшие на нас, разразились наконец не столько бедствиями, сколько щедротами небесной благости. Громы гнева Божия не столько поразили, сколько оживотворили нас. Они молниями своими воспламенили в сердцах наших веру в Бога, верность к царю, любовь к отечеству; они новой славой озарили победоносных россиян, и наполнили ужасом неустрашимое сердце того, который устрашал все. –

Отче небесный! Ты, уязвляя врачуешь, низлагая восстановляешь, низвергая возносишь, уничижая прославляешь. – Ах! достойны ли мы толикой любви и милосердия? – Други Божии, коих святые останки почивают пред очами вашими! Други Божии! не ради нас, не ради неправд наших, но ради бессмертных заслуг истинной и живой веры вашей, ради божественной своей к вам любви, ради непрестанных о нас молитв ваших, сильный во бранех Господь восстал в помощь нашу, приял оружие и щит, исторг из рук нечестия место селения славы своей, сокрушил похуливших страшное имя Его, и истребил осквернителей святыни, дабы нас милуя, обратить на путь благочестия, добродетели и святости. – Гордый Навуходоносор! восхищайся добычами, похищенными из дому Господня: еще мало, – и ты не будешь обладать оными. Невидимая рука определила падение могущества твоего; она начертала пределы кровавому владычеству твоему. Измери Бог царство твоё, и обретеся лишаемо¹³⁰.

Отец отечества! минувшие несчастья сколь ни тягостны, сколь ни жестоки были для сынов России, но они несравненно более поражали Твою нежную душу, несравненно более раздирали Твое чадолюбивое сердце. При всём том с твердой верой, в глубоком смирении, Ты всегда покорял Себя промыслу Вседержителя. Возрадуйся убо ныне и насладися плодами Твоей неколебимой веры. Теки, яко исполин по пути блистательных побед и славы! – Но чем быстрее шествие Его, чем знаменитее успехи, чем громче торжества, тем паче Он смиряет себя пред Всевышним, в деснице Коего вси пути царей¹³¹; Он всё восписует единому Богу. – Царь мира и правды! тем ты любезнее Ему; тем более Он возвеличит и прославит Тебя. – Ступай; Господь браней предъидет Тебе. Аще преходиши сквозь воду, Он будет с Тобой, и реки не покрыют Тебе: и аще сквозь огнь пройдёши, не сожжешися и пламень не опалит Тебе¹³²; – ступай, утешь человечество, возврати народам свободу, водвори в них тишину и благоденствие, увенчай себя бессмертным титлом спасителя Европы. –

Господи Боже наш! Ты смирил вознесшуюся гордыню, Ты мышцей силы Твоей расточил еси враги¹³³; пробави, молим, милости Твои к царю нашему, возлюбленному Тобой и человеки; укрепи десницу его на конечное истребление нечестия и злодейства, да величие благости и силы Твоей прославится во всей земли; да уразумеют вси язы́цы, яко Ты еси Бог наш и мы людие Твои!

Великие первосвятители, коими славится православная Российская Церковь, Петре, Алексие, Ионо и Филиппе! блаженствуя в отечестве небесном, не забудьте и земного отечества. Умолите Христа Господа, да благодатью Своей просветит души наши, да выну руководствует нас по тем спасительным стезям, по коим шествовали вы, по стезям живота, по стезям закона Божия; и соделает нас достойными Своего всесильного покровительства! Аминь.

Говорено 12 апреля 1814 года

Паки победы, паки торжество! Что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам¹³⁴? Десница Твоя, Господи, прославися в крепости: десная Твоя рука сокруши враги¹³⁵. Муж кровей, наводнив землю кровью чуждых народов, ещё жаждет крови своего народа: те самые страны, которые принесли себя в жертву ему и возвели его на верх могущества и славы, опустошает он мечом и огнём. – Муж кровей, не щадя ни чьей крови, еще сопротивляется Ангелу небесной благости, отцу отечества нашего, спасителю всей Европы. – Сын нечестия еще вооружается против Христа Господня. –

Поражённый Голиаф ещё борется с кротким Давидом. Низложенная гордыня в злобном отчаянии ещё мещет стрелы против Того, с коим Господь сил, сокрушаяй брани и множеством славы Своей низлагали сопротивных.

Что хвалитися во злобе, сильне¹³⁶? лесть твоя, которая была яко бритва изощрена¹³⁷, уже притупилась; неправда твоя открыта пред всеми; лукавые советы твои всюду сретают препинания; силы твои истощены; могущество разрушено. Кровь избиенных тобой вопиёт от земли, и час небесного отмщения уже настал. – Пади к стопам возлюбленного Богом и человеки Александра; познай в руке его меч правосудия Божия, наказующий тебя. – Но нераскаянная в гордыне денница и в бездне падения еда смирится пред Господом? Враг неба и земли! ради нечестия и неправд твоих Бог разрушит тя до конца: восторгнет тя, и преселит тя от селения твоего, и корень твой от земли живых¹³⁸. Народы оскорблённые, разорённые и порабощённые тобой, воссмеются о тебе и рекут: се человек, иже не положи Бога помощника себе¹³⁹.

Но пусть надменный фараон в бешенстве ввергается в пучину погибели; пусть среди волн, сокрушающих колеблющуюся власть его, еще дерзает глаголати: не вем Господа¹⁴⁰; мы же людие Божии, спасены и прославлены, предначинающу вождю царей, царю россов, исповедуемся Господеви и возопием: кто Бог велий, яко Бог наш? Ты еси Бог, творяй чудеса¹⁴¹.

Обозрим все племена и языки, населяющие Европу: всюду представятся очам нашим неожиданные события, удивительные перемены. Всюду ощутим перст Божий, всюду увидим знамения всемогущества Его, всюду узрим чудеса Его благости и милосердия. Давно ли цари, которых рука только Вседержителева посаждает на престолах и низводит с них, давно ли были низлагаемы рукой дерзкого смертного? Но се Владея царствами земными, рукой помазанника Своего Александра паки возвращает царям их народы, и народам их царей. – давно ли падали цветущие и могущественные царства? Давно ли опустошаемы были грады и селения? Давно ли жалобы угнетённых, вопли разорённых, стоны язвенных и умирающих поражали слух и сердце наше? Но се ныне великий о Господе венценосец России одной рукой разрушает царство гордыни и насилия, другой восстановляет разрушенные гордыней царства. Одной рукой пленит грады и селения пленивших страны и народы; другой приносит свободу порабощённым народам. Одной побеждает непобедимых, другой побеждённых от побед ведёт к победам; одной мещет громы, другой водворяет мир и тишину. Тех страшит, других утешает; тех казнит, других покоит, чтоб утвердить на лице всей земли покой и благоденствие.

Беззаконные обитатели Вавилона! отверзите врата ваши. Аз повелеваю, глаголет Господь: людие, иже грядут к вам, освящени суть; и Аз веду их. Исполини идут исполнити ярость Мою на вознесшуюся гордыню, радующеся, вкупе и укоряюще¹⁴². Обитатели Вавилова! отверзите врата ваши языку оружеборцу, пришедшему от земли издалеча¹⁴³; отверзите врата ваши, да внидут людие хранящий правду, и хранящий истину, приемлющий истину, и хранящий мир¹⁴⁴. Не бойтеся; се грядёт обладатель России, пространнейшие в свете державы, сколько оскорблённой вами, столько великодушной. Се грядет Александр великий могуществом, но больший милосердием; се грядет царь кроток и смирен сердцем! Не бойтеся; Он грядёт не оковами рабства обременить вас, не восхитить достояние и сынов ваших на жертву славолюбию своему, не умножить болезни и скорби ваши: он грядёт расторгнуть узы порабощения вашего, оградить безопасностью достояние и личность вашу, возвратить родителям чад, супругам супругов, друзьям друзей, водворить среди вас тишину и блаженство. Он грядёт поставить над вами царя от руки Царя царствующих, царя по сердцу Божию. – Благословен грядый во имя Господне¹⁴⁵!

Сколь велики, сколь блистательны, сколь бессмертны подвиги ваши, воины российские! тем чувствительнее для нас потеря храбрых сподвижников ваших, которые пали на поле брани, – Но утешимся! Они подвизались за спасение и свободу человечества; они совершали дело Божие. Веруем убо, что в небесех Бог правды и милосердия увенчает их славой у Себя самого, а здесь на земле память их пребудет во благословении.

Отец отечества, друг человеков, благодетель вселенной! теки яко исполин со Августейшим братом твоим по пути геройских, бессмертных подвигов твоих; умножай победные трофеи; исполни весь совет твой, и блеском славы своей озари Россию, оживотвори вселенную!

Но среди торжественных ликов из сего священного храма, где восприял ты помазание от Господа, моляще взываем к тебе: Ангел хранитель наш! храни Себя от летящих стрел хотя издыхающей, но еще ярящейся злобы; далее, далее уклоняйся от смертоносного стремления их. Той пламенной любовью, какой горит к нам сердце Твоё, умоляем Тебя о сём! – Но ах! сия самая любовь заглушает пред Ним глас моления нашего. – Отец не слышит чад Своих; – и то сердце, которое бьется только для нас, не трогается молением нашим. – Ради блаженства и славы России, ради спокойствия и счастья всей Европы Он стремится, Он летит быстрее стрелы против стрел вражиих; Он небоязненно подвергается всем опасностям; Он мужественно противопоставляет священную грудь Свою всем громам силы неприязненной; Он готов принести Себя в жертву царям и народам, рукой Его спасаемым.

Что же остается нам делать? – к Тебе обращаемся, Господи Вседержителю! величием благости Твоей умоляем Тебя: храни царя нашего яко зеницу ока; осени над главой его в день брани; огради его щитом спасения Твоего; от- жени от него всякого врага и супостата! Аминь.

Говорено 23-го апреля 1814 года

Исповедайтеся Господеви; хвалитеся о имени святом Его. Воспойте Ему, и пойте Ему; поведите вся чудеса Его¹⁴⁶.

Россия! сокрушив силы фараоновы с колесницы его и тристаты, низложив гордыню Египта и господствуя над оным, полагая конец истребительным и кровавым браням, возвращая народам мир и благоденствие, познай, колико благ к тебе Бог отец твоих; познай, что ты страна людей Божиих, страна чудес и славы Господа сил!

Москва! – вознеси главу свою, убелённую долголетними сединами; отряси прах, покрывающий оную; радость и веселие да разлиются на величественном челе твоём. Громы, которые раздавались при разрушении огромных зданий твоих, раздадутся в веках отдалённых, и позднее потомство услышит начавшееся в тебе и тобой падение страшного могущества, потрясшего землю, низвергнувшего царей и разрушившего царства. Из развалин твоих воздвигнутся вечные памятники чудес благости, правосудия и всемогущества Божия, явленных в тебе над Россией и над всей Европой. Пламя, которое истребило красная твоя, в зареве своём откроет временам грядущим, что ты была искупительная жертва не только любезного отечества нашего, но и всех народов, порабощённых жестокому игу властолюбивого тирана. – Сионе, граде Божий, жилище святыни и царей российских, тобой сокруши Господь крепости луков, оружие и меч и брань¹⁴⁷; от тебе изыде спасение Израилево и всей земли! –

Но что скажем о тебе, утеха человечества, спаситель Европы, слава России? Что скажем о Тебе, Христе Господень, Друже Божий, мужу желаний! Мы ничего не можем сказать. – Тот, Который избрал его от чрева матере в служение неисповедимых судеб своих, Тот, Который предназначил исполнить рукой его советы Свои, и сотворити его высока паче царей земных, Царь царствующих и Господь господствующих вещает о Нём в чудесных событиях, явленных ныне на лице земли, сколько вожделенных, столько непостижимых. В громах тех великих, благотворных деяний, которые совершил спаситель Европы, отзываются те же глаголы, какие Бог Отец произнёс о Спасителе мира: помазанный Мой, возлюбленный Мой, Его же прият душа Моя! Той призва Мя: Отец Мой еси Ты, Бог Мой и заступник спасения Моего¹⁴⁸, и Аз удержах Его за руку и укрепих Его. Дах дух Мой нань, суд языком возвестит, не возопиет, ниже ослабит. Трости сокрушены не сотрет и льна курящася не угасит, но воистину изнесет суд. Возсияет и не потухнет, дóндеже положит на земли суд, и на имя Его язы́цы уповати имут¹⁴⁹. – Уповайте на Него твёрдо, языки и народы; ибо Господь с Ним. – Уповайте на Него, ибо сколь Он праведен, столь велик благостью. Уповайте; Он исполнил желания ваши паче упования вашего; Он остановил токи крови, наводнившей землю; Он прекратил страдания всей Европы, успокоил вздохи, отёр слезы. Он возвращает родителям чад, чадам родителей, супругам супругов, родственникам родственников, друзьям друзей. Он в семействах, в селениях, в градах и царствах водворяет спокойствие и блаженство. Цари паки воссядут на престолах своих; и законы отеческие будут охранять каждого личность и достояние. Рассекут мечи на рала п копия на серпы; питательные недра земли всюду прольют обилие и довольство. Волны морские на хребтах своих принесут к нам сокровища стран отдалённых; и во дни российского Соломона во всех народах, коих разорила хищная рука низложенного врага, соберётся яко медь злато, яко олово умножится сребро¹⁵⁰. Меч, который в деснице Его есть орудие не брани, но мира, почиёт во влагалище своём, почиёт навсегда, почиёт дотоле, доколе сильный не дерзнёт притеснять немощного. – Исповедайтеся Господеви; хвалитеся о имени святом Его. Воспойте Ему, и пойте Ему; победите вся чудеса Его¹⁵¹.

Обитатели Парижа! се великий во владыках земных Александр среди ограждений ваших, в сердце селения вашего; во изумлении взирая на Него, вопрошаете вы: Кто сей пришедый от Эдома, червлены ризы Ею от Восора? Красен во утвари, зело с крепостию! – Но почто червлены ризы его, и одежды его яко от истоптания точила? – Аз исполнен истоптания¹⁵², вещает Он, яко попрах противящихся воле Господа сил, и сотрох я, яко перст, и сведох кровь их в землю и вся ризы моя омочих: день бо воздаяния прииде, и приспе лето избавления¹⁵³ всей земли.

– Обитатели Парижа! почто внимали вы кровавым велениям господствовавшего над вами, и предавшего вас? почто сопротивлялись небесной благости, которая дарует вам свободу и блаженство? Меч Александров изощрён на нечестие только и тиранию. Воззрите, – се лице Его, якоже лице Ангела Божия¹⁵⁴. Он столько же печётся оградить безопасностью вас, сколько печется о тех, которые покоятся под сенью благодетельной державы его. Спокойствие семейств ваших охранено, дома ваши целы, достояние неприкосновенно. Он не яко победитель, но яко спаситель, ваш даёт вам право, начертать себе законы. Он возводит вам на престол не пришельца, но царя от корене порфирородных – достойного потомка тех великих царей, под благотворным коих правлением вы наслаждались тишиной, безопасностью, изобилием и счастьем; прославлялись в науках и художествах, и на поле брани стяжали имя не грабителей и убийц, но мужественных и великодушных оружеборцев. – Отец отечества являет себя отцом и самым врагам! –

Великий Пётр! от небесных обителей призри долу; и ежели радость небожителей блаженных может умножаться, возрадуйся, взирая на исполинские бессмертные подвиги достойного потомка твоего! Любовь твоя к России была беспредельна! Чтоб образовать её, чтоб возвести её на верх могущества, величия и славы, ты предпринимал самые тяжкие труды, совершал неимоверные подвиги, подвергался великим опасностям, жертвовал самим собой. Чтоб воинство её сделать сильным, победоносным и страшным для всех народов, ты сам проходил все степени воинского служения, от степени простого воина до степени вождя, и правила ратного искусства одушевлял собственным примером. Чтоб владычество её распростерт и на моря, рождённые к скипетру руки ты простёр в работу древоделя. Чтоб насадить в ней науки и художества, ты обтёк все страны просвещённых народов; и пренесши оттуда свет бесчисленных познаний, разлиял его в стране отечественной. Ты дал нам новое бытие, новую жизнь; и Россия начала господствовать над царствами земными. Великий Пётр! возрадуйся, взирая ныне на великие и славные плоды трудов твоих. Се ныне Александр народом, тобой сотворённым, победил царя не единой страны, но могущественного повелителя многих стран и царств; победил не тысячи, но тьмы. Се Александр спас ныне не Россию только, но целую Европу, или паче вселенную; Он утвердил счастье и величие не своего только народа; но возвратил свободу, мир и блаженство многим царям и народам. – Пётр по самой строгой справедливости заслужил имя великого: достойно и праведно и Александра наречь великим.

Союзные цари и народы! – Россиянин справедлив. – Он не присвояет себе одному бессмертной славы в настоящем торжестве торжеств, в спасении Европы. Он разделяет её с вами; он отдаёт полную справедливость мужеству и геройским подвигам вашим. – Но тем более, тем выше, тем славнее наш великий Александр. – Великое дело предводительствовать многочисленными силами, и в лаврах возвратить их с поля брани; но предводительствовать войсками многих и различных народов, мысли, намеренья и желания многих владык земных согласить во едино, всех вести к одному концу, всех покорить одной воле своей, и достигнуть предполагаемой меты, есть такое дело, коему подобного не представляют дееписания человеческие, есть дело царя, коего и ум и сердце в руке Божией.

Отец отечества! да не оскорбится смирение твоё сими хвалами, какие воздаём твоим превосходным добродетелям, твоим великим, знаменитым доблестям. Восхваляя тебя, мы хвалим самого Бога, Который един есть начало и источник всякой добродетели и всех истинно великих дел. Сердце наше именует тебя великим; благоволи убо, да то же произносят и уста наша. Не удерживай пламенных порывов нашей к тебе любви и признательности. Самое отдалённое потомство оправдает их. Оно будет украшать священное имя твоё титлом великого в роды родов!

Когда Владеющий царствами земными хочет народы сделать счастливыми, вручает их державе кротких, благодетельных и мудрых царей; напротив, наказуя во гневе Своём, подвергает их жестокой власти надменных, злобных и буйных обладателей. Наполеон был ужасное оружие в деснице Вседержителя, наказующее народы за их нечестие и беззакония. Александр есть благотворный посланник Неба, милующего человечество и избавляющего от тех ужасных бедствий, каким подвергло оно себя ради неправд своих. Наполеон есть тот человек, который в гордыне своей мечтал быть равен Вышнему, – который опустошал, разрушал всё и проливал реки крови. Александр, подобно Ноевой голубице, несёт к народам масличную ветвь в знамение общего мира, – в знак того, что кровавый потоп должен прекратиться на лице земли, что исчезнут тучи браней, и всюду воссияет тишина и спокойствие. – Вечные проклятья обременят главу жестокого разорителя Европы, но благотворный спаситель оной прославится во веки. – Царства и народы воздвигнут ему памятники в благодарных и признательных сердцах; в них сохранят благословенное имя его от едкости времён, истребляющих и медь, и мрамор.

Сынове Сиони! возрадуйтеся о царе своем¹⁵⁵. Он есть избранный Божий; да будем убо достойны его. Он с Господом, и Господь с ним; потецем убо в след его, взыщем Господа, и обрящется нам, и аще Господь будет с нами, тогда ошуюю падёт пред нами тысяча и тма одесную, к нам же не приближится¹⁵⁶. Сынове Сиони! ублажая жребий свой под благотворной державой спасителя Европы, исповедайтеся Господеви; хвалитеся о имени святом Его. Воспойте Ему, и пойте Ему; поведите вся чудеса Его. Аминь.

Говорено 21 июня 1814 года

Слава в вышних Богу, и на земли мир¹⁵⁷. Силы небесные сею торжественной песней восхваляли Бога при рождении Бога Слова, Спасителя мира; сим радостным гласом возвестили грядущее примирение твари с Творцом, и возведение человека в то блаженство и славу, с высоты коих низринуло его преступление.

Пред сим неисповедимым событием превечного совета Божия всякое земное событие, сколь бы оно чудесно, велико и блистательно ни было, есть то же, что искра пред солнцем, что капля пред морем. Однако все явления в царствах человеческих, а паче великие и чрезвычайные, суть действия перста Божия, и премудростью Вседержителя направляются к утверждению, назиданию и распространению на земле Царства Христова.

Обитатели Москвы, граждане града святого, от коего началось спасение не только любезного отечества нашего, но и всей Европы! ныне, когда Венценосный Ангел России, по низложении сильного и злобного врага, торжественно исповедует величие Божиего к нам милосердия, и от глубины души прославляет неизречённые щедроты, яже удиви над нами; ныне, когда по прекращении кровопролитных браней, возвещает Он столь вожделенный мир; ныне, когда по освобождении Европы от ига жесточайшей тирании, обещает народам своим спокойствие и блаженство толико блаженным державой Его; ныне, при сем торжестве торжеств в восторгах радования и исповедания, можем ли не возгласить сию ангельскую песнь: слава в вышних Богу, и на земли мир.

Слава в вышних Богу, и на земли мир. Из всех даров, какими Творческая благость украсила человека, первый и величайший дар есть разум. Но сей самый разум есть опаснейший для человека враг, когда оставлен самому себе. Вместо того, чтобы руководствовать нас к Творцу, он часто удаляет от Него. Вместо того, чтоб открывать те истины, которые составляют существенное человека блаженство, он часто наводит на них мрак недоумения и закрывает их тучами заблуждений. Он спит, когда ярятся страсти, и при бурном волнении их не озаряет нас светом своим. Истину сию оправдывают дееписания всех веков; но мы плачевное событие оное видели собственными глазами, познали самым опытом. Галлы, народ, обладающий великими способностями, блестящий дарованиями ума, восшедший на верх просвещения, возгордились наконец; – упоенный, так сказать, своими достоинствами, этот народ слепо предался буйным мудрованиям лжеименного разума. Он торжественно отверг тот Божественный закон, который един есть светильник человеку, который един содержит в себе истину и живот. Он разрушил олтари Творца вселенной, и на месте их воздвиг жертвенники заблуждению и пороку; поругался святыне, подъял убийственные руки на помазанника Господня, попрал все законы нравственности, уполномочил разврат и увенчал преступление. Что ж потом? – Народ, столь любезный в общежитии, народ, который для других народов был примером и наставником людскости и вежливости, сей народ сделался лютее разъярённого тигра. Он дышит грабительством и убийством, очи его пылают яростью и бешенством, уста изрыгают неправду и клеветы, руки исполнены крови. Прекрасные стогны Лутеции покрыты трупами обитателей её; растерзанными рукой ближних своих; цветущая земля Галлов наводнена собственной их кровью, пролиянной междоусобием. – Вот плоды разума, оставленного самому себе, разума, удалившегося от света Божия! вот плоды душевной, земной, ложной философии! – Господи, наказуй нас за грехи наши, как угодно оскорблённому правосудию Твоему; – не попусти только нам уклониться от закона Твоего; не отврати только лица Твоего от нас. – Ах! Отвращшу Тебе лице, возмятутся всяческая и исчезнут¹⁵⁸.

Наконец из среды народа оного, богатого талантами ума, сильного могуществом, но надменного, предавшегося буйству и разврату, возник человек ужасный для человечества; – человек, в котором Вседержителю угодно было явить страшное орудие праведного гнева Своего, наказующего нечестие и беззакония. Гордый яко денница, исполненный ненасытимого властолюбия, ослеплённый счастливыми успехами во всех предприятиях, он возомнил быть подобен Вышнему; или паче дерзнул восхитить себе власть Его над подлунным миром. Он рек во уме своём: Его небо, а моя земля; моя только рука будет господствовать над ней; я один буду давать законы всем странам и народам.

– Возшумела буря браней, загремели молниеносные оружия, засверкали мечи; потряслись грады, поколебались царства, цари низвержены с праотеческих престолов; племена и языки восстенали под игом насилия, возрыдали под тяжестью нищеты и всех ужасных бедствий; реки крови человеческой наводнили лицо земли. – Несчастные народы! Вот плоды той философии, которую с надмением Галлы вам проповедовали, и которой столько восхищались вы. Следуя их учению и обычаям, вы сделались пленниками их прежде, нежели они подъяли против вас оружие. Мера долготерпения Божия исполнилась. Они испили чашу гнева Божия; должно и вам вкусить от той же горькой чаши. Праведен еси Господи, и прави суди Твои¹⁵⁹ – Но еда во веки забудеши люди Твоя? еда оставиши их в продолжение дней¹⁶⁰?

Россия, царство веры и благочестия, страна, в ней же положи Вышний селение Своё на земли! – О сколь блаженны сыны твои! – Россия! – Бог, тронутый воплями страждущего человечества, тебя избрал орудием милосердия Своего; тобой явил чудеса всемогущества, правды и благости, тобой прекратил громы браней, остановил токи крови, возвратил царям престолы, а народам свободу, спокойствие и довольство; тобой всюду водворил мир и тишину.

Но ах! благословенная Россия! и твои священные пределы осквернены кровавыми стопами врага всей земли; и твоя неуязвляемая грудь уязвлена: злодейская стрела проникла в самое сердце твоё. – Москва, Сионе святой! где величие твоё? Како потемне злато, како изменися сребро доброе¹⁶¹? Великолепные и гордые дома счастливых обитателей твоих разрушены; глубокий пепел покрывает стогны твои; олтари раскопаны, святыня поругана. – Но кто Бог, разве Господа: или кто Бог, разве Бога нашего¹⁶²? – Посрамление сей великой святыни, может быть, одно могло вооружить раздражённое Божество, и подъять мстительный меч его на поражение нечестия и гордыни. Праведники, коих святые останки почивают пред очами нашими, предстоя в небесах престолу Господа Саваофа, пали к подножию Его, и гласом велиим возопили: доколе Владыко Святой и истинный не судиши, и не мстиши крови избиенных на земли¹⁶³. Се людие беззакония приидоша и в достояние Твое, оскверниша храм святой Твой, положиша Иерусалим яко овощное хранилище¹⁶⁴. Вопли праведников сих подобно громам, потрясающим основания земли, раздались в превыспренних, и преклонили Божие милосердие в помощь нашу и ко спасению всей Европы.

Братия моя! велики были искушения, которые правосудию Божию угодно было ниспослать на нас; но множество грехов наших несравненно превосходит оные. Может быть, зараза тех же беззаконий, тех же заблуждений, того же нечестия, в какие погрузились обуявшие Галлы, коснулась некоторых и из нас. Бог, яко Отец милосердый, громом гнева Своего восхотел не поразить нас, а паче уврачевать; не погубить, но паче возбудить от пагубного усыпления. – Мы очувствовались, и из глубины души возопили: Горе нам, яко согрешихом. О сем смутися сердце наше, о сем померкнуша очи наша. Обрати ны, Господи, к Тебе, и обратимся, и вознови дни наши якоже прежде¹⁶⁵. – Услышан глас моления нашего; – и с той минуты обновилась вера в сердцах наших, воспламенилась любовь к Богу, к ближнему, к отечеству; и сыны России, возложив твёрдое упование на Господа сил, на самих себе явили миру: яко не в силе констей восхощет, ниже в лыстех мужеских благоволит: благоволит Господь в боящихся Его, и во уповающих на милость Его¹⁶⁶. – Слава в вышних Богу, и на земли мир.

Кто исполины сии, грядущие от запада? – Мышцы их крепки яко медь, ноги быстры яко ноги елени; взоры их исполнены неустрашимости и мужества, но вместе человеколюбия и кротости. Глава увенчана лаврами; на величественном челе сияет знамение Святого креста; на адамантовой груди блистает достойное христианского благочестия начертание: не нам, не нам, а имени Твоему¹⁶⁷. Шествие их сопровождают благословения всех народов; всюду признательность прославляет знаменитые их подвиги. – Кто исполины сии? – Се спасители Европы, се герои, вознесшие Россию на верх славы, се соотчичи, братия наши! – Какое уготовим сретение им? чем украсим путь их? какие им соплетём венцы? какие воспоём хвалы? – Покрытый сединами старец! Родительская любовь да обновит старость твою, яко юность орлю; спеши, лети всретить возлюбленного твоего сына. Ты принёс его в жертву отечеству; ты заклал его произволением; но Бог, поборник правых, отвратил от него убийственное оружие, и сохранил его тебе жива во пламени браней. Спеши, облобызай его, благослови, успокой в отеческих недрах от всех трудов и подвигов; излей на язвы его слезы отеческой любви. Они одни уврачуют их. – Нежная мать! восстани, иди во сретение рождённому тобой. С растёрзанным сердцем взирая па поруганную нечестивым врагом святыню нашу, женское помышление мужеской душой воздвизающи, ты рекла ему: не аз дух и живот дах тебе, но Творец создавый род человеческий¹⁶⁸. Иди убо и отмсти безбожию за поругание Бога отец наших. – Счастливая мать! Возлюбленный сын твой свято исполнил заповедь твою. Усугубь, ежели можно, любовь свою к нему, заключи его в объятия, прижми к сердцу своему, от глубины души призови на него благословение небесное, и хвалися, что из чресл твоих изшёл защитник Церкви и отечества. – Верная и добрая супруга! изыди в сретение супругу своему. Отри прах и пыль с геройского чела его, облобызай победоносный его меч, и храни его яко драгоценный памятник для чад своих, да взирая на него, мужеством, любовью к Государю и отечеству, будут подобны родителю своему.

– Чада, сретайте родителей; падите к ногам их, поправшим нечестие и тиранию; облобызайте десницу их, охранившую наследие ваше, прославившую отечество и освободившую от порабощения многие царства и народы.

Что же скажем мы, пастыри святой Церкви, что скажете вы, лик иереев Божиих, во сретение победоносным воинам нашим? с Богодухновенным Азарием возглаголем к ним: Господь с вами, яко бысте с Ним¹⁶⁹. Ополчаясь на врага, вы не рекли: сотворим себе имя¹⁷⁰; но внемля гласу богобоязненного, кроткого и праведного царя своего, воскликнули с ним: ополчимся во имя Господне. Изыдем на брань, да прекратим брани; обнажим меч, да мечи всех народов сокроются во влагалищах своих; потрясём вселенную громами, да утвердим в ней тишину и благоденствие. Вы бысте с Господом; сего ради Господь бысть с вами. Он прославился в великих и благотворных подвигах ваших. Он явил вами чудеса всемогущества и милосердия Своего. И вы, свято проходя служение своё пред Богом мира и любви, возвратили его земли забвенней¹⁷¹, а чрез то возвратили ей и мир. Слава в вышних Богу, и на земли мир!

Но ах! стоны, рыдания и вопли поражают слух мой. В рядах торжествующего воинства ищут родители чад, чада родителей, супруги супругов; ищут, но не находят. Где ж они? – Там, – там; – они пали на поле чести, отвечают с сердечными вздохами храбрые споднижники их. – А я, недостойный благовестник небесной истины, я скажу вам, сетующие родители, чада и супруги: они там, – в небеси. Там торжествуют они в лике блаженных духов; там за веру и верность восприемлют победные венцы от Царя царствующих; там умоляют Его, да излиет в горестные сердца ваши небесное утешение. – Но вы скорбите, что не можете слезами своими оросить праха их. – Цари и народы ими спасённые, с благоговением почтут их гробы; и как туземец, так и пришлец приближаясь к могиле их, с признательностью скажет: здесь лежит россиянин, положивший живот свой ради спокойствия и счастья Европы.

Утешьтесь убо сетующие и разделите с нами настоящее вечнославное торжество; разделите с нами общую радость, восхищающую не только россиян, но и все народы Европы.

Но сколь ни восхитительна, сколь ни велика радость наша, при всём том она недостаточна. – Не достаёт нам тебя, августейший виновник наших торжеств и радостей; не достаёт тебя, отец отечества, благодетель света, спаситель Европы. Мы слышим глаголы твои, исповедающие величие Божией к нам благости; слышим глаголы, возвещающие нам сколь вожделенный, столь славный мир. Но когда узрим мирные, радостотворные взоры твои? – Мы слышим хвалы, какие воздаёшь верности, любви отечественной и превосходным доблестям счастливых подданных твоих. Но не Тебе ли единому принадлежит вся хвала и слава? Не Твой ли один великий, твёрдый дух способен был совершить то великое дело, которое удивило вселенную, и заставило спасенные десницей Твоей царства прославлять имя Твоё паче всех царей земных? Ах! когда, когда повергнемся к мощным стопам Твоим, уравнявшим стропотные земли, и обратившим в пути гладки? – Когда, когда облобызаем победительную, миротворную и благодетельную десницу Твою? – Отец отечества! Сыны России за все подвиги, какие ни совершили в продолжении жестокой и кровопролитной брани, за все пожертвования, какие ни принесли отечеству, не могут требовать признательности твоей. Их обязывала к тому собственная польза; обязывала честь и клятва в верности к тебе и отечеству, произнесённая пред лицом неба. – Они Тебе единому восписуют благодарственная. Победитель непобедимых! хотя и не можем, но мы хотим победить Тебя в нашей к Тебе признательности и любви.

Небесное светило! когда в несчастную для нас годину ты обратило течение своё от севера к югу, тучи ужасных бедствий покрыли любезное отечество наше, загремели громы браней, пламенные молнии пожгли селения и грады. Небесное светило! ты и ныне уклоняешься от нас. – Но прекрасное светило России, разогнавшее тучи браней, озарившее Европу светом Своей благости, возвратившее народам тишину и благоденствие, скоро, скоро возвратится к нам. Оно за кратковременные печали наградит нас тьмами ненарушимых радостей; так как за минутное оскорбление, какое дерзнула нанести нам безумная гордыня, озарило нас вечной славой.

Великий славой, но больший благостью Александр! прииди, воссяди на престоле отец твоих, его же Вышний сотвори яко солнце, и яко луну совершену¹⁷². Наляцы и успевай, и царствуй истины ради и кротости и правды: и наставит Тя дивно десница Божия¹⁷³. Россияне под сенью благодетельной державы твоей почиют от трудов своих, насладятся тишиной, обилием и блаженством, и ублажая дни свои, не престанут возглашать сию ангельскую песнь: слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение!

Господи, исполни желания сердца царева; исполни моления наши! Аминь.

Говорено 1814 года

Бог с небеси; возноситесь от земли! Бог на земли; восходите в небеса! Бог в пеленах; расторгните узы греха! Слово плоть бысть¹⁷⁴; плотяные, возродитесь духом! Христос рождается, славите! – Глас хваления нашего соединив со гласом сил небесных, хвалящих рождшегося Господа, возопиём: слава в вышних Богу, и на земли мир¹⁷⁵!

Христос рождается; – и умиротворяет всяческая, аще ли земная, аще ли небесная¹⁷⁶. Небеса, доселе не внимавшие воздыханиям смертных, отверзаются, чтобы излиять правду на сыны осуждения. Земля, поражённая проклятием, приемлет благословение от Вышнего. Человек примиряется Богу и соединяется с Ним. Слава в вышних Богу, и на земли мир!

Но празднуя во псалмах и песнях духовных мир небесный, земле дарованный, мир Бога с человеком, се торжествуем вожделенный мир и человеков с человеками, народов с народами! Умолкли громы браней; убийственный меч почил во влагалище своём; угасло пламя опустошительной войны; остановились потоки крови; возвратился толико желанный мир; воссияло ведро безопасности и тишины; цари и народы покоятся в недрах обилия и блаженства. Слава в вышних Богу, и на земли мир!

Велий еси, Господи! дивна дела Твоя, и ни едино же слово довольно будет к пению чудес Твоих! – Велик Бог в деле спасения человеческого рода от ада и смерти, и возведения оного в блаженство и славу небесную. Но кто не познает, кто не исповедует Божией силы и благости и в деле спасения как Церкви, так любезного отечества нашего от нашествия вражия? Кто не прославит неизречённых милостей Его, яже удиви над нами, толико укрепив силы наши в толь упорной и кровопролитной брани, толико прославив Христа Своего, великого во владыках земных Александра?

Воображая то блаженное состояние, которое получил человек в начале бытия своего, и взирая на те бедствия и страдания, какие постигли его после, не можем не восчувствовать, сколь ужасны следы падения его. Разум его помрачён, сердце развращено, болезни, горести и несчастья непрестанно преследуют его в пути жизни; наконец смерть, разрушая телесный состав его, преселяет его в вечность, туда, где должен он испытать всю жестокость того наказания, какое заслуживает тварь, оскорбившая Творца, где должен он страдать и мучиться вечно без надежды помилования. Подавляемый тяжестью толиких зол, кто не испустит вздохов? кто не излиёт потоков слёз? кто в мучительной горести не возопиёт: почто дан есть сущим в горести свет, и сущим в болезнех душам живот¹⁷⁷! – Господи! почто в ту самую минуту, когда человек простёр дерзкую руку к запрещённому плоду, почто не воззвал Ты его: Адаме, Адаме, где еси¹⁷⁸? Почто не удержал его от преступления ещё при начале покушения на оное? Почто не озарил его Божественным светом Своим, когда угасал свет разума его? Почто не направил сердце его на стезю правды, когда оно только хотело уклониться от оной? – Неужели Бог не мог или не хотел сотворить сего? – Он рек морю: доселе дойдеши, и не прейдеши, и в тебе сокрушатся волны твоя¹⁷⁹. Ярящееся море вечно повинуется всемощному гласу Его, и сыпкий песок есть неразрушимый оплот океана, разрушающего кремнистые горы. – Благость Божия не имеет предела. И ныне, когда проклята земля в делах человеческих, когда осуждена произращать нам терние и волчцы, и ныне еще сколь прекрасен мир, сколь обилен благами и нужными и приятными для нас, сколь щедр и милостив Господь! – Почто убо попустил Бог, чтоб человек лишился рая сладости, чтоб изгнан был в землю проклятья, во страну греха и смерти? – Но ах! кто может против от- вещати Богови? Еда не имать власти скудельник на брении¹⁸⁰? – Кто уразуме ум Господень? или кто советник Ему бысть¹⁸¹? Бог, яко всеведущий, предвидя падение человека, конечно не восхотел бы и создать его, ежели бы по благости и премудрости Своей в превечном совете не определил спасти его.

Но что я говорю? Бог попустил пасть человеку для того, чтоб открыть ему путь к большему блаженству, нежели какое имел он до падения; чтоб озарить его большей славой, нежели какой сиял он, изшедши из рук Творческих. Так, мы более приобрели во Христе, нежели сколько потеряли во Адаме. Идеже умножися грех, преизбыточествова благодать¹⁸². Человек в начале бытия своего был свят, мудр и блажен яко ангел; но в пакибытии, оправданный благодатью Христовой, он облекается святостью Того, Который и во ангелах нечто стропотное усмотре, Который есть Святой святых. Прияв ум Христов, он постигает, что широта и долгота и глубина и высота¹⁸³ тайн Божиих, тех тайн, в няже и Ангели желают приникнути. Облекшись во Христа, он приобщается величия и славы Божией. Их же предъуведе, тех и предъустави сообразных быти образу Сына Своего, яко быти Ему первородну во многих братиях: – а их же предъустави, тех и призва. А ихже призва, сих и оправда: а ихже оправда, сих и прослави¹⁸⁴ – О неизглаголанное чудо! – Тварь, неблагодарная Творцу, сделалась столь драгоценной для Него, что истощил Он на неё всю любовь Свою, и предал единородного Сына Своего ради спасения её; раб, непокорный Владыке, усыновляется Ему; преступник, осужденный на смерть, стал наследником вечного живота; недостойный царь земли, лишённый владычества над оной, получил царство в небеси. – Возлюбленный учениче превечного Слова, таинниче небесный! какое восхитительное зрелище ты открываешь нам? Я вижу чад Адамовых отверженных от лица Божия, осужденных на вечную смерть; я вижу седящих в превыспренних на престолах своих, соцарствующих Христу Сыну Божию; слышу их глаголющих: хвалим Тя, Господи, Боже Вседержителю, иже сый, и бе, и грядый, яко приял еси силу Твою великую, и воцарился еси¹⁸⁵. – Змий прельститель! где победа, где торжество твоё? Твоя хитрость, твоя злоба не только не погубила человека, но паче разверзла глубину премудрости и благости Божией, которые в самом падении человека сокрыли для него зародыш высочайшего блаженства, и учинили его общником Божеского величия и славы. Дети Адамовы! в начале бытия своего вы были превосходнейшее творение рук Божиих; но в пакибытии вы сынове Божии, наследницы Богу, снаследницы Христу¹⁸⁶. О глубина богатства и премудрости и разума Божия! Неиспытани судове Его, и неисследовани путие Его¹⁸⁷.

Но какими путями Бог соделал человека наследником небесного царствия и основал Царство Своё на земли, теми же возвышает и человеческие царства, чтоб утвердить в них Царство Своё, Царство Христово.

Возлюбленны Богу Израиль стонет во Египте под игом жестокой работы; странствует в непроходной и бесплодной пустыне; палим зноем, истаевает от жажды; изнуряем трудами, изнемогает от глада; борется с сильными и кровожаждущими народами; каждый шаг к земле обетованной искупает потом своими страданиями и кровью. Но что ж? – Те, которые чрез сии искушения, сопровождаемые бесчисленными чудесами Божией благости и всемогущества, утвердились в вере, те наконец достигли земли кипящей медом и млеком; соделались народом великим и могущественным; те удостоились услышать предвещания пророков о великой тайне искупления, сподобились среди пределов своих узреть преобразовательную церковь Церкви благодатной; увидели изшедша из чресл своих Того, Коего желали видеть праотцы их, великие благочестием и верой, Того, Который возвёл человека в пакибытие и отверз ему небеса.

Но оставив древнего Израиля, к тебе обращаюсь, новый Израиль, возлюбленная Богом Россия! Какое величие окружает тебя, какая озаряет слава! Сыны твои победными украшены венцами; миллионы иноплеменных прославляют мужество их и доблести; страны и царства, твоей мощной рукой спасенные, возжигают тебе фимиамы вечной благодарности. Но чтоб достигнуть сего величия и славы, сколь жестокие испытала ты искушения!

Какое чудовище, ужасающее вселенную, поражает взор мой! Се тело едино, велие тело оно, обличие его высоко, и образ его страшен¹⁸⁸. Тело, мощное само собой, но паче умножившее мощь свою силами двадесяти тел, является в пределах благословенного отечества нашего. – Нечестивый, кровожадный, надменный повелитель галлов, с многочисленными полчищами своими соединив бранные силы двадесяти язык, огнём и мечом опустошает грады и селения наши. Там, где под державой небесной кротости, слышны были только гласы радования и лики празднующих, там вздохи и стенания потрясают небо. Там, где царствовали утехи и веселия, там свирепствуют болезненные страдания и смерть. Та земля, которая никогда не орошаема была слезой горести, наводнилась кровью избиенных. – Москва, матерь градов Российских! и твои долголетние седины не пощажены! Пламя, неистовой возжённой злобой, истребило красная твоя. Златые верхи твои покрыты глубоким пеплом; великолепные здания, жилища исполинов, разрушены. Ужасные развалины покрывают пространные стогны твои. – Сионе, граде святой! олтари твои раскопаны, храмы обнажены лепоты своей, святыня поругана: путие твои рыдают, яко несть ходящих по них в праздник¹⁸⁹.

Господи Боже наш! Ты еси Бог, еда возможет противу Тебе человек? – Где молниеносные громы Твои? Поели их, и карай нечестие, дерзнувшее поругаться страшному и великому имени Твоему! – Но кто уразуме ум Господень? или, кто советник Ему бысть¹⁹⁰. Он удержал громы Свои в минуту поругания святыни Его, но с тем, чтобы более прославиться в фараоне и во всем воинстве его¹⁹¹, чтоб не только спасти Россию, но явить её спасительницей других народов. Он восхотел еще продолжить искушения и умножить нам подвиги, чтоб после удивить над нами силу Свою и благость, и более прославить нас. – По совету премудрости и благости Божией надобно было, чтоб все языки, которые дерзнули внести кровавый меч в мирное отечество наше, после были поражаемы мощной рукой россиян; были караемы оскорблённым небом, ниспустившим на них хлад и мраз; и чрез то познали, что они вошли в достояние Божие, и осквернили храм святой Его. Надобно было, чтоб владыки и соплеменные языков оных восчувствовали, что они неправедно восстали против Праведного, против Того, Ему же предшествует и споборает сильный во бранях Господь. Надобно было, чтоб сопротивные нам ради собственного спасения прибегли под знамёна наши, соединились с нами и обратили оружие своё против врага всех царей и народов. Надобно было, чтоб российский Давид низложил гордого Голиафа, в той самой стране, где могущество своё почитал он более непоколебимым. Надобно было, чтоб царь россов изгнанным царям возвратил достояние их. Где оскорблено величие помазанных Божиих, надобно было, чтоб избраннейший из помазанников на том самом месте загладил оскорбление, нанесённое неприкосновенному достоинству царей, и воспел победную песнь пред Царём царствующих и Господом господствующих. – Велий еси, Господи! дивна дела Твоя, и ни едино же слово довольно будет к пению чудес Твоих!

Камень, отторгшийся от горы без рук¹⁹², сокрушил, то великое, многосоставное и ужасное тело, которое мощью и тяжестью своей угрожало подавить вселенную. Бог небесный рукой Христа Своего восстановил разрушенные,

порабощённые гордыней царства; и народам возвратил свободу, мир и блаженство. – Слава в вышних Богу, и на земли мир!

Россия! облобызай десницу Вышнего, с отеческой любовью наказавшего тя, искусившего тя яко злато в горниле, изведшего правду твою яко полудне, и явившего на тебе чудеса Своего всемогущества и милосердия. – Москва! мужайся на развалинах своих! – Скоро, скоро не будет их. Щедротами великого благостью Александра возродятся из них те же красоты, которые прежде веселили град Божий, и удивляли вселенную. Но бытописания человеческие возвестят грядущим векам, что ты была искупительной жертвой не только России, но и всей Европы.

Благочестивые слушатели! Христос рождается; да умрёт убо в нас ветхий человек, и да возродится новый! Слово плоть бысть? научаемся убо от слова, да слово вселится в ны! Прииди царствие небесного Отца; да воцарится убо в нас Христос, да будет воля Его, яко на небеси, и на земли, как в небесном, так и перстном естестве человека; да господствует она над душами и чувствами нашими. Тогда силы небесные, узрев царствие Божие на земли, паки воспоют сию торжественную песнь: слава в вышних Богу, и на земли мир!

Господи Вседержителю! Ты избрал возлюбленного Тобой Александра быть служителем неизреченного милосердия Твоего к нам и прочим народам; Ты сотворил его высока паче царей земных; в век убо, молим тя, сохрани ему милость Твою, и завет Твой верен ему. Иисусе Христе, умиротворивый Собой всяческия! бессмертного миротворца Европы исполни долготой дней, да живущий на земли долее, долее воспевают сию ангельскую песнь: слава в вышних Богу и на земли мир! Аминь.

Произнесена 5 декабря 1815 года

Россия, возлюбленная небесам страна, радуйся зело! Россия, новый Израилю, проповедуй, веселися и преукрашайся от всего сердца твоего¹⁹³. Се Царь твой грядет к тебе праведен, кроток и спасаяй¹⁹⁴.

Грядёт Царь праведен. – Он изшел из дому отцов Своих, подъял неимоверные труды, подвергался величайшим опасностям, совершил ужасные брани, – для чего? для того, чтоб поразить неправду, защитить угнетённых, восстановить разрушенные царства, и страждущим царям и народам возвратить их свободу, их достоинство, мир и блаженство.

Грядёт Царь кроток и спасаяй! Сей доблестный поборник правды, сей спаситель Европы, восторжествовав над врагами оружием, еще более и славнее восторжествовал над ними благостью и кротостью своей; тот самый народ, который в буйной гордости мечтал, что ему только одному все удивляться должны, тот самый народ до изумления удивился милосердию царя россов, с чувством благоговения преклонил гордую выю к стопам его; и пред лицом вселенной, сего могущественного, но кроткого победителя своего провозгласил своим спасителем.

Да познают славолюбивые завоеватели, что их победы, их торжества не дают им ещё права на истинную славу. Рабы властолюбия их иногда воздвигают им памятники; но время истребит и медь и мрамор; а беспристрастное потомство ужасные имена их или предаст забвению, или обременит вечными проклятиями .– Истинная слава принадлежит только другу человечества. Облагодетельствованные им народы, любезное имя его неизгладимыми буквами изобразят не на скрижалях каменных, но на сердцах чувствительных, признательных. Миллионы благодарных гласов будут благословлять и прославлять его, а Бог, во славу Коего он действовал напишет Его в книге живота вечного. – Судяй всей земли не сотворит ли суда¹⁹⁵? Не в вечности только, но и в сей ещё жизни суд Божий постигнет притеснителей и врагов человечества. Вознесшаяся гордыня низвержена, кровожаждущая злоба сокрушена, нечестие наказано; но праведный, благодетельный, кроткий Александр прославился паче всех царей земных, и слава его будет греметь в роды родов!

Россия! радуйся, веселися и преукрашайся от всего сердца твоего! Се царь твой грядёт к тебе праведен, кроток и спасаяй! Россия, в восторгах радости и веселия изыди во сретение ему! дщери твои ликующе да воспоют: Саул победи тысящи и Давид тмы¹⁹⁶. Сыны твои, в победных лаврах торжествуя, да возгласят: Осанна, благословен грядый во имя Господне¹⁹⁷.

Москва! вознеси поседевшую главу свою, и отряси пепел, ежели какой ещё остается от сожжения твоего; забудь язвы твои, почти уже исцелевшие; не воспоминай более о страданиях своих, которые уже прошли; и ты утешена. Возрадуйся о царе отмстителе и благодетеле своём. – Храмы Господни! да воссияют паче и паче златые верхи ваши, да явится во всей славе лепота, которой облекло вас благочестие помазанника Господня после поругания, нанесённого вам нечестием. – Храмы Господни наполнились курением фимиама, и торжественные пения наши громче да раздаются в священных стенах ваших.

Венценосный ангел России! возвращаяся к нам, ты даруешь нам мир. – Что же мы воздадим Ему? – принося Ему жертву верноподданнической любви, преданности, и благодарения за мир, воздадим Ему миром. – Предстоящие престолу Его, участники великих и спасительных советов Его, правители народа, судии, все исполнители благодетельной воли Его! Потщитеся проходить служение своё так, чтоб Он, опочивши от трудов бранных, мог совершенно насладиться плодами мира. Отжените от себя далече беззаконное лицеприятие, да не услышится между вами гнусное мздоимство. Ни одна слеза, ни один вздох любезных ему Россиян да не возмутит нежного, отеческого сердца Его.

Благородное дворянство! взирая на знаменитых членов сословия твоего, покрытых ранами и славой, подражай достославному примеру их; и в гражданском служении твоём, в кругу всех действий твоих яви к соотечественникам твоим такую же пламенную любовь, какую явили они на поле брани. Они, спасая и прославляя собственное отечество, соделали спасение и славу и для чуждых народов. Благородные дворяне! Что же пощадите вы для отечества своего? Чем не пожертвуете для пользы оного? Да умолкнет навсегда между вами глас самолюбия; изгоните из домов ваших роскошь и праздность; совершенно посвятите себя истинному просвещению, трудолюбию, хозяйственности и другим полезным занятиям. Почтенное купечество! усугубь промышленность свою, и чрез то умножь довольство и обилие между соплеменниками, ища только праведных прибытков, а убегая неправедных. Земледельцы! раскуйте копия ваши на серпы. В поте лица возделывайте благотворную землю, воздающую за труды ваши сторицей. А вы, победоносные воины, опочивши на лаврах своих, не ослабевайте среди отдохновения бодрствуйте среди самого покоя; – и в мире будьте всегда готовы к новым подвигам брани, всегда готовьте себя к новой славе.

Тогда Царствующий над нами насладится плодами мира, нам дарованного; тогда почиёт от дел Своих на земли тучней благоделания нашего, почиёт видя, яко вся добра зело¹⁹⁸. Тогда Бог, благословивый нас во брани, ущедрит благословениями Своими и среди мира. Тогда в недрах тишины и блаженства мы не престанем возглашать сию торжественную песнь: слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение. Аминь.

Говорена 15 августа 1816 года

Августейший император! Государь всемилостивейший!

Се восстала уже из пепла и развалин столица сия, опустошённая нечестием, злобой и гордыней; храмы Господни облеклись в лепоту достойную святыни; дома обитающих восприяли прежнюю красоту и величие. Цветёт промышленность и торговля; довольство и обилие текут рекой; и ежели остаются ещё следы опустошения, то совершенно загладить их не допустило только время, непокорное усилиям человеческим. – Забыты все болезни и страдания: мы утешены, мы паки счастливы!

Но к полному утешению нашему не доставало ещё одного, чего наипаче желало сердце ваше. Москва, после бедствий и страданий своих, ещё не имела того сладчайшего утешения, чтоб узреть благодетеля своего, отца отечества, спасителя Европы; чтоб в восторгах благодарности пасть к стопам его, чтоб облобызать победительную десницу его.

Государь! чувствуем и не можем не чувствовать, что ты и во отсутствии присутствовал нам. Ты всегда был с нами твоей к нам любовью твоими неизречёнными щедротами. Твоим отеческим о нас попечением. – Когда на поле ужасных браней поражал ты врага всей земли, не о собственной думал безопасности, но о том, чтоб возвратить свободу и безопасность чуждым странам, тем более оградить от всякой опасвозлюбленную тебе Россию. Когда тучи смертей гремели над главой твоей, ты не о сохранении собственной жизни помышлял, но о том, чтоб оживотворить столицу сию, чтоб утвердить блаженство подданных. Когда слава побед твоих наполняла вселенную; не своей славы искал ты, но славы Божией, славы Твоего народа. – Посему Бог, коему восписывал ты все победы, Сам предшествовал, Сам споборал тебе; и тобой в крепости прославил десницу Свою.

Всемилостивейший Государь! и чуждые народы восхищались, взирая на тебя яко на ангела Божия; и самый Галл возвеселился, узрев тебя среди столицы своей. Удивлённый кротостью и благостью твоей, он на то время забыл, что побеждён. – Что же? что же чувствуют теперь счастливые обитатели сей первопрестольной столицы? что чувствуют сынове Сиони, сретая царя своего, царя спасителя, утешителя, благодетеля? – Никакой язык не может изъяснить тех радостных, тех благодарных к тебе чувствований, какими исполнено сердце наше.

Москва! вознеси поседевшее чело своё. Возстани; востани, Сионе, облецыся в крепость твою, Сионе, и ты облецыся в славу твою, Иерусалиме, граде святой; к тому не приложит пройти сквозе тя нечистый, яко с нами Бог!

Исходя убо во сретение с сим знамением¹⁹⁹ победы, тебе, победителю нечестия и неправды вопиём: осанна в Вышних; благословен грядый во имя Господне.

Говорена 22 августа 1816 года

Августейший император! Государь Всемилостивейший!

Сретая тебя, обитель сия предаётся священным восторгам радости и веселия. Взирая на тебя, она зрит всех совокупно достославных предков твоих, которые в течение четырёх веков удостоивали ее высочайшего посещения.

Так шествовал в неё Димитрий, поразив бесчисленные полчища безбожного Мамая. – И здесь благодарные моления свои ко Господу соединял он с пламенными молитвами верного споспешника и смолитвенника своего преподобного Сергия. Так притекал сюда Иоанн, низложив гордыню мятежных казанцев и навсегда покорив царство их! Так спешил сюда Михаил по изгнании хищного и кровожадного Сармата из пределов любезного отечества нашего! Так великий Пётр с поля знаменитых, бессмертных побед обращал сюда исполинские стопы свои! Здесь Богу дивному во святых они приносили жертву благодарения; здесь верой святых и своей они умоляли Его, да сохранит, утвердит и прославит достояние Своё.

Преподобный Сергий, как при жизни советами и молитвами содействовал победителю Мамая, так и по смерти никогда не престаёт ходатайствовать у Царя царствующих за царей Российских и за царство их.

Государь! когда ты приял оружие низложить врага святыни и человечества, врага царей и народов, в тоже время и сей праведник кротости ради и правды твоей вооружился за тебя молитвами ко Господу сил. – И колико может молитва праведного поспешествуема!

Гряди убо, вниди в дом Господень; стани пред лицом Владыки неба и земли, удивившего над нами милости Свои; излей пред Ним чувствования твоей в Него веры, твоей к Нему любви, твоей живой, пламенной благодарности к Нему и к угоднику Его. С твоими святыми молитвами, и мы соединим о Тебе свои недостойные молитвы, уповая несомненно, что недостаток их совершенно дополнится избытком молитв великого о нас молитвенника святого Сергия.

Говорена 1 октября 1817 года

Счастливые обитатели процветшей яко крин, и в новую лепоту облечённой Москвы! во гласе радования сретая царя своего, царя, коего верховный Владыка мира избрал быть исполнителем всеблагого о нас промышления Своего, начнём Господеви во исповедании, поим Богови нашему: благословен Господь, зиждяй Иерусалима; благословен Господь, исцеляяй сокрушенныя сердцем, и обязуяй сокрушения их! Благословен Господь, приемляй кроткия, смиряяй грешники до земли! Благословен Господь, возносяй рог Христа Своего, и утешаяй люди Своя о Нём! – Царю! Благословляя, благословит тебя Господь и весь Августейший дом твой от ныне и до века!

Говорена 12 октября 1817 года

Где мы? Что мы видим? Что мы делаем? Где мы? – На том месте, на коем в дванадесятое лето сия древняя столица с ужасом узрела пламенник, неприятельской рукой возженный на истребление её. Узрела, – и преклонив поседевшее чело, умоляла Господа, да будет она искупительной жертвой всего отечества. – Что мы видим? Видим ту же самую столицу воскресшую из пепла и развалин, облечённую в новые красоты и велелепие, паки возносящую до облаков златые верхи свои, кипящую обилием и богатством, и веселящуюся о славе России и о благоденствии всей Европы. – Что мы делаем? Пирамиды ли хотим воздвигнуть во славу соотечественников наших, которые непоколебимой верностью к царю, пламенной любовью к отечеству, достохвальными подвигами па поле браней соделали имена свои достойными вечного благословения нашего? О нет! что есть человек вне Бога и без Бога? – Бог, разумов Господь, Бог, уготовляяй начинания Свои, даёт разум и мудрость; Господь сил препоясует немощных силой, и лук сильных изнемогает. – Так что мы делаем? – Пред лицом неба и земли исповедуя неизглаголанные милости и щедроты, какие верховный Владыка мира благоволил излиять на нас, восписуя Ему единому все успехи, всю славу минувших браней, полагаем основание храма, посвящаемого Господу Богу и Спасителю нашему Ииcycy Христу. – Боже! очима нашими видехом, еже соделал еси во днех наших: ибо не мечом нашим уничижихом востающие на ны, и мышца наша не спасе нас. Ты един спасл еси нас от стужающих нам, и ненавидящих нас посрамил еси. О Бозе похвалимся весь день, и о имени Его исповемыся в век²⁰⁰!

Первопрестольная столица! ты особенно носишь на себе печать чудес Божиих; в твоих развалинах сокрушилось страшное могущество разрушителя; пламя, истребившее тебя, истребило и его силы; оно воспламенило сердца Россиян и других народов к возвращению мира и тишины. Возноси убо Господа Бога своего, и предстоя подножию сей святой горы Его, покланяйся Ему духом и истиной.

Храбрые воины! во всех бранях, совершенных вами, вы видели, или паче осязали десницу Божию, водящую вас и вам споборающую. Дадите убо славу Богу, и во исповедании воскликните: не мы, не мы сотворихом что; Господь сил, Заступник наш, Бог Иаковль, отъемляй брани до конец земли²⁰¹, той сотвори вся великая и славная.

Боже Спасителю наш! да будут очи Твои отверсты день и ночь на место сие, где помазанный Твой полагает основание храма, во славу Пресвятого имени Твоего, и в память неизглаголанных благодеяний Твоих, явленных нам! Приими от него сию благодарения жертву, с чистой верой, с пламенной любовью, в глубоком смирении Тебе приносимую; приими, благослови и соверши святое начинание Его; – пробави милости Твоя к Нему и ко всему Августейшему его дому!

Говорена и Святейшем Синоде 7 февраля 1804 года

Святейший правительствующий синод! Милостивейшие отцы и благодетели мои!

От престола Августейшего помазанника Божия, из сего святилища правительственного собрания вашего, слыша глас, призывающий меня пасти церковь Бога жива, и услаждаюся толиким о мне благоволением, и купно трепещу, взирая во всем пространстве на важность предлежащего мне служения. Поставленный на страже дому Израилева, сколько должен понести трудов и бдения? Сколько должен иметь просвещения, мудрости, добродетели и непорочности? Он должен быть всем вся, да вся приобрящет. Изнемогает ли кто? Да изнемогает и он. Он да разжизаетсл о соблазняющемся. Он должен подвизаться за всех, ревновать о всех, болезновать всеми, и яко посредник между Богом и человеки, умолять не о себе токмо, но и о людских невежествах. Он должен быть солью земли и светом мира. Самые совершенные, исполненные Духа Святого, мужи признавали себя недостойными сего великого служения. Молюся Ти, Господи, взывает тайновидец Моисей, избери могуща иного, его же пошлеши. Павел, сей избранный сосуд, по пренесении толиких трудов, по претерпении толиких бедствий ради благовествования Христова, после толиких откровений, ему бывших, еще не смеет нарещися Апостолом; и ежели хвалится, хвалится не о себе, но токмо о немощях своих. Кто убо есмь аз, яко да предшествую людям Божиим? В чесом спасу Израиля? Се тысяча моя худша в Манассии, и аз есмь мний в дому Небесного Отца. Кто есмь аз, яко да взыду на верх горы Божия, стану во облаке, идеже Бог, узрю славу Его и напишу на скрижалях сердец человеческих словеса завета Господня? Но верую, Господи, яко вся возможна Тебе! Горящий угль небесного алтаря прикоснётся устам моим, и очистит я. Он поставит на камени нозе мои, и не подвижутся от заповедей Его. В самых немощах моих может совершаться сила Его; и сосуд, иже не в честь, сотворится в честь освящен, благопотребен, на всяко дело благоуготован. В сем уповании на вседействующую благость Божию утверждает душу мою и святость сословия вашего, избравшего меня в сие великое звание. Верую бо быти и действовать с вами самому Христу Господу по непреложному обещанию Его: утверждает меня и всемилостивейшее соизволение всепресветлейшего монарха нашего. Сердце бо царево в руке Божией. И так не на силы свои, но паче на силу благодати Божией уповая, последую гласу, меня призывающему; и из глубины души моей благодарю Бога, толико о мне благоволившего. Но глас благодарения моего да вознесётся купно и к престолу всемилостивейшего государя нашего, да прольется и пред вашим святейшим собором. Милостивейшие отцы и благодетели мои! Да не оскорбится смирение ваше моей признательностью к тем щедротам, какие вы столь обильно доселе на меня изливали, к тому отеческому попечению вашему, с каким вы приуготовляли меня, еже быти ми вождём во Израили. Наконец еще много может молитва праведного; молю святейшество ваше споспешествуйте же мне святыми молитвами вашими, да возмогаю о благодати, яже о Христе Иисусе; да дело пастыря совершу, служение моё известно сотворю.

Говорено 23 апреля 1811 года

Старец, исполненный дней, в сединах долголетных скончал житие своё подобно светильнику, медленно угасающему при оскудении елея. – Утомлённый странник почил от долговременного пути. – Он уснул; и ничто не возбудит его. – Взойдёт солнце, и светом своим озарит вселенную; но никогда очи его не отверзутся на сей горящий свет. – Ударят громы, и потрясут сердца гор; но никогда не потрясут слуха его, прилегшего к сердцу земли. – Возгласят его присные, воззовут кровные, возопиют к нему страждущие, коих утешало милосердие его; воскликнут бедные, коих питала и согревала благотворная десница его: имена отца, друга и благодетеля, сии трогательные имена будут раздаваться над гробом его; но никогда, – никогда не забьётся его нежное сердце; – оно заключилось на веки, – Ужасный сон! – Ах! ежели он не прекратится никогда! – О! да не будет. – Есть Бог; – следовательно я бессмертен. – Воссияет некогда оный великий день, который светом своим озарит гробы в безднах земли, рассыплет вечные их мраки, – и оживит умерших. – Возгремит некогда труба небесная, и звуком своим потрясёт концы земли; возбудит усопших, и возвестит им вечность и блаженство: – тогда праведницы просветятся яко солнце²⁰²; они возрадуются; – и радость их будет чистая, совершенная, вечная. – Блажен, кто удостоится части избранных!

Сколь кратка самая продолжительная жизнь! Она в толь тесных заключается пределах, что вси дние наши семьдесят лет, аще же в силах, восемьдесят, и множае их труд и болезнь²⁰³. Мы являемся в мир сей подобно блуждающим огням, которые бывают видимы в темноте ночной. – Блеснём, и тотчас угасаем; явимся посреди живых, и мгновенно сокрываемся во мраке смерти. – О жизнь, о жизнь, сколь мгновенно течение твоё! – Ни полёт птиц, ни быстрое стремление рек сравниться с ним не может. Я сказал – и нет уже минуты сей. – Человек воздыхает, плачет, жалуяся на краткость времени; но между тем сей быстрый поток увлекает дни его. – И к чему послужат жалобы и слезы наши? – Потщимся паче обратить в пользу свою скоропреходящую жизнь сию. – Сколь ни кратка она, но весьма достаточна, чтоб в продолжение её заслужить жизнь вечную, жизнь блаженную.

Когда человек обитал в раю сладости, ещё тогда Бог заповедал ему живую и непрерывную деятельность, дабы чрез неё мог он сохранить достоинство совершенств, с какими изшел из рук Творческих, и утвердиться в том блаженстве, которым имел наслаждаться в вечном союзе с Божеством. И введе Бог Адама в рай сладости делати его и хранити²⁰⁴. Какая убо тягостная работа предлежит ему в сей земле проклятья, где осуждён он в поте лица снести хлеб свой? Ежели в блаженном состоянии невинности должно было ему бодрствовать, то с каким напряжением обязан он подвизаться в мрачной юдоли греха, где страсти и пороки, подобно лютым зверям, нападают на сердце его, где отовсюду окружают его бездны и пропасти, где все пути стропотны, и при каждом шаге подвержен он преткновениям и падению? – Счастлив, кто хотя падает, но паки восстаёт! – Ежели в жилище бессмертия надлежало человеку заслужить вечность, то во стране смерти сколько потребно деятельности и трудов для приобретения вечности? С той минуты, как раздражённое Божество во гневе Своём произнесло определение смерти, с той минуты остриё смерти готово было поразить преступного человека. Единая кровь Агнца, прежде век закланного, отсрочивает оное ужасное определение; и каждая минута жизни нашей есть дар искупления, посредством коего в краткие дни настоящей жизни можем паки возвратить блаженную вечность, которой лишились падением.

Кратка жизнь наша; сколь убо чувствительна должна быть для нас потеря времени! – Нет дня, ни часа, который бы не был ценой вечности. Но не смотря на то, сие драгоценное время мы иждиваем в суетных занятиях, в мечтательных удовольствиях всю жизнь провождаем или в делах, не достойных человека, или совсем не делая ничего, или делая кое- что. – Соблюдаем строгие расчёты в употреблении имения; честь и славу имени своего стараемся охранить от клеветы и нарекания; ищем делать услуги друзьям своим; бережем милости для ласкателей; – но всего менее думаем о времени; оставляем его в добычу всякому; и те, которые лишают нас оного, делают нам удовольствие. Сколько ни теряем его, всегда хотим более терять. Скупы во всем; но во времени расточительны так, как-бы целые века составляли жизнь нашу. Какое ослепление! – Запри сто замками сокровища свои; алчная рука хищника достанет их, или сожжет пламень всюду проницающий, или истребит тление. Огради честь свою всеми возможными средствами, – не укроешь её от зависти; стрелы злобы летают и там, где только пресмыкаться можно: они вернее стремятся к мете своей во мраке, нежели при свете. Друзья чаще изменяют нам, нежели остаются верными. Ласкатели, осыпая нас хвалами, будут ненавидеть и осуждать, как скоро увянут розы счастья, нас окружающего. Всё не наше; время только есть такая собственность, которой ничто отнять у нас не может. Сей талант, вручённый Господом, не скрой в земли нерадения; но обрати его на дела благие; и обретёшь сокровище вечности.

Кратка настоящая жизнь; но сколь бесчисленны беззакония, которые от самых первых лет доселе собираются на главу нашу! Человек, выходя из младенчества, погружается в бездну греха. Начиная познавать самого себя, начинает вместе с тем забывать Бога. Едва бросит первые взоры на творения, тотчас отвращает их от Творца. Сердце его любит порок прежде, нежели довольно познает его. Первые стремления души обращаются к земле, – а редко, редко к вечности. Таким образом человек, начиная дни юности, будет ли лучше в летах совершенного возраста? Каковы семена, таковы и плоды; – и не редко самые седины покрывают нечестие и разврат. – Беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне²⁰⁵. Господи, да не яростию Твоею обличиши мене²⁰⁶! Тысячи лет не довольно к очищению грехов наших. Благость только Божия дополняет недостаток и времени, и покаяния нашего. И так что может остаться для удовольствий, для суетности в жизни, столь краткой и столь беззаконной? Делаим убо дондеже день есть: потщимся очистить себе от всякия скверны плоти и духа²⁰⁷, искупующе время, яко дние лукави суть²⁰⁸.

Кратка настоящая жизнь; но сколь бесчисленны обязанности наши! – Дети требуют воспитания, ближние помощи, друзья утешения, бедные призрения, подчинённые покровительства и защиты, начальствующие точного исполнения их велений. Среди такого множества забот и попечений, поглощающих все дни и минуты, может ли что остаться для рассеянности нашей? Ах! при всём напряжении, при всей ревности едва достанет времени исполнить всё то, чего требуют от нас и связи общественные и польза присных наших.

Но вся жизнь моя, скажешь ты, есть непрерывная цепь тяжких трудов и подвигов; бых во дни жегом зноем, и стужею в нощи: и от- хождаше сон от очию моею²⁰⁹. Так, утрудился ты: жестоки пути твои; – но уразумел ли ты путь Господень? – Ежели ты совершаешь дела не пред лицом Бога, не по внушениям веры, не по духу благочестия, не можешь ими обрести неба. Бог приемлет те только подвиги, те жертвы, которые приносим славе Его, а не славе своей. Тот един исполнил лета долга, кто жил не для себя, а для Бога.

Ты трудился во всю жизнь; – но ничего не сделал для спасения души своей. – Потеряно время. – Ты оставляешь детям великое и богатое достояние; но не оставляешь им страха Божия, утверждая их в вере и возвышая в благочестии. – Потеряно время! – Ты умножил наследие отцов своих; но расточил дары благодати и наследие Иисуса Христа. – Потеряно время! – Ты осыпаешь друзей своих ласками любви и нежности; но не любишь друзей Божиих. – Потеряно время! – Ты служишь царю земному, и служение твоё угодно пред очами его и полезно отечеству; но не хочешь служить Царю небесному; ты оставил Его, сколько Он ни воззывал тебя в дарах природы и в дарах благодати. – Потеряно время! – Ты одержал знаменитые победы; но не победил самого себя. Ты прославил имя своё среди живущих на земли; но оно неизвестно среди избранных Божиих. – Потеряно время! – Воздвигнут тебе памятники; но время истребит и медь и мрамор; будучи ценой вечности, оно отмстит тебе за то, что ты неправедно обратил его в цену тления. – Блажен, кто все намерения свои и дела обращает ко славе Божией! Блажен, кто благотворит не ради похвал и собственных выгод, но из единой любви к ближним и Богу, из любви чистой и бескорыстной! Блажен, кто служит Иерусалиму земному ради Иерусалима небесного! Его дни полны пред очами Божиими. Там – в вечности – все минуты жизни его будут веками, которые не кончатся никогда.

Кратка жизнь наша; – и сколь редкие достигают сея маститой старости, в которой скончался сей достойный и почтенный граф! – Такое долгоденствие не есть ли залог Божия к нему благоволения? – Не есть ли свидетельство благого и угодного небесам жития его? – Не есть ли печать, которой Отец времён благоволил ознаменовать время дней его, яко достойное вечности? – Ветреная юность позволяет себе иногда суетные забавы и удовольствия с тем, чтобы в летах зрелого возраста навсегда отказаться от них, и совершенно посвятить себя на служение Богу и отечеству; но сей доблестный подвижник в цвете лет, среди богатства и величия, презрев негу и удовольствия подъял бремя служения с тем, чтоб самые начатки своей жизни принести в жертву Богу и отечеству.

Но кто избегнет определения судеб? – Ударили громы, возшумели бури, возъярились ветра, – и нежная роза преклонилась долу. – Ах, нет! – Герой сей во днях своей юности такое явил мужество, какого не имели иногда и мужи совершенные; и в младости твердостью своей превзошел долголетних, – наконец и долголетием превзошедши. – Истинное мужество не столько открывается на поле брани, сколько во искушениях и несчастии. – Ожесточилась судьба; – но он в последствии доказал, что дарования его и добродетели достойны были тех почестей, какие были даны ему и восхищены у него. – Исчезли лестные надежды, но благородная ревность и чувство обязанностей всегда оживляли его. Не призрак и суетность, но совесть и вера его руководствовали. – С кротостью и смирением прешедши тесные и стропотные пути, паки взошёл он на поприще знаменитого служения, где приобрёл себе общее всех уважение и доверенность, – Великая Екатерина, многими опытами дознав ненарушимую верность его, именем отечества торжественно засвидетельствовала ему благодарность за его прозорливость, ревность и попечительность о благе пространной державы своей.

Владеющие на земли щедро награждали, особенно отличали его во времени; но Владеющий на небесах несравненно более наградит и прославит его в вечности. Служа царям и владыкам земли, он вместе старался служить Царю царствующих и Господу господствующих. – Ко благу и славе своего отечества заключал он союзы с чуждыми народами; но вместе страшился нарушить тот святой союз, который человеку должно иметь с Богом. Он неупустительно охранял выгоды власти предержащия, но никогда не забывал и о выгодах спасения своего. Он участвовал в тайнах и советах царей земных; но всегда старался постигнуть тайны и Царствия Божия.

Так, отрите слезы ваши, сродники и други, предметы особенной его нежности; утешьте себя памятью добродетелей и заслуг его; утешьтесь наипаче сим Евангельским уверением, что упование тех, которые и живут и умирают о Господе, исполнено бессмертия²¹⁰.

Боже, обладаяй живыми и мертвыми! упокой душу раба Твоего графа Иоанна; вчини её в селениях праведных и соделай участницей Твоей славы и блаженства! – Аминь.

Говорено 29 июня 1812 года

Аще истинно вселится Бог с человеки на земли²¹¹? Небо и небо небесе не довлеют Ему; вселенная, неизмеримая в пространстве своём, не может вместить Его. Какой убо дом может смертный создать Ему? или какое место уготовит покоищу Его? Но сей великий, сей беспредельный и необъятный Бог истинно вселяется с человеки на земли. Везде сый и вся исполняяй, Он вездесущие Своё как бы сосредоточивает в том месте, на нём же нарицается великое имя Его. Он особенно благодатью Своей присутствует там, где вера возносит к Нему моления свои, где благочестие возжигает пред Ним фимиамы хвалы и благодарения.

Соломон, создавши храм Богу отец своих, молился, дабы очи Господни были отверсты на храм оный день и ночь; и услыша Господь глас моления его²¹². Се венценосная Матерь российского Соломона устроила храм сей неба и земли; и в отсутствии присутствуя нам духом, воссылает с нами пламенные моления: да будет имя Господне здесь на услышание молитвы, ей же помолятся люди на месте сем. – Веруем, яко сотвори Господь по всей молитве Её: и освяти храм сей, еже положити имя Свое на нем во веки; и будут очи Его ту и сердце Его во вся дни²¹³. – Так, приношение Её, будучи исполнено красот веры и благочестия, приятнее пред очами Божиими, нежели вся красная Израилева. Жертва человеколюбия и милосердия Её благоуханием своим проницает самые небеса и услаждает Живущего в них.

Иисусе сладчайший! Ты не воспретил удерживать детей, когда они приближались к Тебе: оставите детей, и не возбраняйте им приити ко Мне²¹⁴. Вечная любовь! Се Матерь Царя, матерь людей Его, воспламенённая Твоим Божественным огнём, приводит к Тебе детей сих, да Ты ниспошлешь на них небесное благословение Своё; да Ты в сем святилище благодати озаришь и умы и сердца их светом заповедей Твоих! Господи! услыши молитву Её, ею же молится пред Тобой днесь, и исполни совет благости Её и милосердия.

Юные дети! благословите сердцем и устнами Августейшую благодетельницу вашу. Желая обогатить ум ваш всеми познаниями, свойственными полу вашему. Она наипаче печется о том, чтоб образовать сердце наше. Она хочет, чтоб вы стяжали ту премудрость, которая началом своим имеет страх Божий, премудрость, исполненную мира, кротости, милости и плодов благих.

Начало премудрости страх Господень²¹⁵. Сын падшего Адама, исходя на свет, непосредственно погружается в глубокую тьму. Человек семя греха получает ещё во утробе матерней. Едва начинают действовать его чувства и члены, тотчас открываются в нём действия самолюбия, сего прародительского греха. Он доволен, когда ему угождают; но как скоро в чём откажут, тотчас негодование и даже гнев изливает он в слезах и воплях своих. Чувствителен к ласкам родивших его; но сия милая чувствительность тотчас оскорбится, как скоро будут разделять ласки с подобными ему. Я не почитаю виновными невольные чувства младенца; но хочу открыть ту наклонность ко греху, с которой рождаемся. Порфирородный Пророк, чувствуя сию плачевную истину, восклицает: в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя²¹⁶.

Настают лета юности; и с весной дней наших начинаются бури страстей. Чем более раскрываются способности ума, тем паче сердце отверзается прелестям соблазна. Чем более созревают силы ума, тем сильнее становятся страсти наши. Пылкий юноша, чувствуя дарования свои, стремится от сведений к сведениям, от познаний к познаниям, от наук к наукам; но что ж? когда мечтает быть во свете, в то самое время сердце его покрывается мраком пороков; и среди развалин своей невинности познаёт наконец слабость рассудка и суетность познаний своих. Прилежит человеку помышление на злая от юности его²¹⁷. Грех столь сильно действует в душе нашей, что самый зрелый, самый основательный рассудок бывает не в состоянии удержать стремление страстей и предохранить нас от падения. Не еже хочу доброе, сие творю: но еже не хочу злое, то содеваю²¹⁸.

Философия! правила твои важны, учение назидательно, но просвещая ум, они не действуют на сердце наше. Истину сию засвидетельствовал опыт. Я не употреблю выражений Апостола, которыми описывает развращение древних мудрецов: они устрашат скромную стыдливость. Я спрошу только с ним: почему люди сии, которые умом своим возносились даже до небес, были низринуты в бездну беззаконий? Яко неискусиша имети Бога в разуме, сего ради предаде их Бог в неискусен ум творити неподобная²¹⁹.

Несчастен Адам! Когда уже пал он, тогда услышал глас Господа, ходяща в раю, и ужаснулся. Сын Адамов! прежде нежели падёшь, внемли Господу, ходящу пред тобой, страшися оскорбить Его. Сей спасительный страх паки приближит тебя к Нему, озарит Божественным Его светом, исполнит той премудрости, которая устроит все пути твои и отверзет тебе вход в рай сладости. Начало премудрости страх Господень.

Кто удостоится разделять беседу с великими земли, которые величие, их окружающее, собственными добродетелями и заслугами делают блистательнее, которые всегда представляют примеры благости, милосердия, кротости, великодушия: такое святое и назидательное обращение очистит его чувствования, возвысит душу и вдохнёт в него любовь к добродетели. Но не паче ли очистится сердце наше от всех заблуждений, не паче ли исполнится непорочности, ежели всегда будем обращать мысль свою к Богу, к сему источнику всякой добродетели, к сему началу всякой мудрости, ежели будем видеть Его пред собой выну, и поучаться в законе Его день и ночь! Боже мой! когда я возношусь к Тебе, когда созерцаю непостижимые совершенства Твои, сияние их, меня поражающее, исполняет сердце моё неизречённым удивлением и глубочайшим благоговением к Тебе. Душа моя невольным образом отвергает всякое порочное чувствование, всякое низкое желание, всякое презренное намерение. Она воспламеняется только тем, что прекрасно, величественно, превосходно.

Я теряюсь в неизмеримости красот Твоих, я восторгаюсь делами Твоей премудрости и благости, я с восторгом услаждаюсь законом Твоим святым и животворным. Вся кости моя рекут: Господи, Господи! кто подобен Тебе²²⁰.

Может быть, некоторые при созерцании Божества не чувствуют сих святых восторгов, и остаются хладными к добродетели: сие, смею сказать, происходит от того, что размышление о Боге касается только поверхности души их, а не проницает в глубину её, и не укореняется в ней. Предзрех Господа предо мною выну, да не подвижуся²²¹. Так говорит о себе царь и пророк. Имей и ты непрестанно пред очами своими Бога, и никогда не подвижешься от заповедей Его. Страх Божий тогда только действует на склонности и нравы наши, когда непрестанно движет наше сердце, когда проницает в самые тайные изгибы его.

Блажен муж бояйся Господа; блажен, ибо в заповедех Его восхочет зело²²². Бояся оскорбить Бога, он всем сердцем, всей душой возлюбит заповеди Его. Он будет исполнять их не по надежде тех наград, которые ожидают его в вечности, но по любви к самому Законоположнику. Он будет ходит во оправданиях Господних не из страха наказания, но чтоб не удалиться от Господа и не лишиться любви Его к себе. Блажен муж бояйся Господа.

Мудрый земли, чтоб возлюбить добродетель, блистательными изображает её красками; но любовь его к ней тотчас охладеет, когда несправедливый мир, вместо должного уважения, будет, преследовать его гонениями. Скажи ему тогда: добродетель прекрасна сама в себе, – уязвлённое сердце его оскорбится; он, помрачая в очах твоих красоту добродетели, со вздохом скажет: добродетель блистательна, но многотрудна и бесполезна. Ежели он совсем не оставит её, то конечно слабо и с неудовольствием будет последовать ей. Но человек, боящийся Бога, потому наипаче пленяется добродетелью, что видит её в Боге, в сем чистом источнике всякого блага, видит в полной красоте её. Потому наипаче к ней прилепляется, что чрез неё может подражать Богу. – Что я говорю? может сделается причастником величия и славы Божией. Среди превратностей и гонений, он не теряет мужества. Повергаясь в отеческие недра Бога утешителя, вещает Ему: Господи, Ты вся веси, Ты веси яко люблю Тя²²³. Тебе единому служу и Твоему только суду предоставляю все дела мои: от Твоей святости ожидаю воздаяния за те жертвы, которые приношу Тебе! Так исповедуется Господу человек богобоязливый, и душа его укрепляется. Ещё сильнее, ещё пламеннее прилепляется он к добродетели, и среди всех оскорблений и напастей неослабно шествует по пути её.

Блажен муж бояйся Господа. Блажен, кто обрёл премудрость страха Божия от сосцу матери своей. Когда приидут дние злобы²²⁴, он не речёт: несть ми хотения в заповедях Господних; он паче взыщет их; Бог будет Бог сердца его, и часть его во век.

Родители! вы со всей нежностью любите чад своих, но чем свидетельствуете нежность свою к ним? Вы пламенно желаете сделать их счастливыми; но какие пути открываете им к спокойствию и счастью? Вы стараетесь оставить им богатое наследие, блистательное состояние; но к чему послужит сие? старайтесь паче всего насадить в сердцах их страх Божий: тогда все дни жизни их будут блаженны. Авраам назначил Исааку в достояние ещё от дней младенчества покровительство Господне; Исаак дал Иакову в наследие милосердие Божие; Иаков преподал детям своим благословение небес; бедный Товия, вместо всех благ, оставил сыну своему единую добродетель, единую любовь к ближним. И что может быть драгоценнее наследия сего? ни время, ни превратность случаев, ни злоба человеческая восхитить его не могут. Такое святые мужи оставляли достояние наследникам благочестия их и добродетели.

Счастливые воспитанницы училища сего, воздвигнутого щедротами Августейшей матери отца отечества, и ознаменованного священным именем Его, ублажите жребий свой! Вы не получите здесь злата и камений драгоценных; но сверх нужных и полезных познаний, какими обогатите ум свой, вы обрящете добродетель, сие небесное сокровище, с которым никакие блага земли сравниться не могут. Вы изыдете отовсюду с светильниками истинной мудрости. С сим достоянием, ежели сохраните его цело и невредимо, будете счастливы во всякое время и во всяком состоянии! Вы будете благоразумными домостроительницами, добрыми наставницами семейств, надёжными советницами среди друзей, приятными собеседницами в обществе; хвала и признательность всюду последует за вами, и награды трудов и благонравия вашего исполнят сокровищницы ваши. Тако благословится человек бояйся Господа²²⁵.

Дети! Великий благостью Александр, великая милосердием матерь его за все щедроты, на вас изливаемые, не требуют от вас другого воздаяния, кроме того, чтоб вы принесли плоды, достойные благости их и человеколюбивых о вас попечений. Принесите им жертву сию, и почиёт на вас благословение небесное! Аминь.

Говорено 25 апреля 1816 года

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

И ты, всеми благословляемая, всеми искренно почитаемая, всеми сердечно любимая, и ты оставила нас! Так, ты исполнила лета долга²²⁶, но для нас скончалась ты рано.

На что небу праведники? – Они столько же бесчисленны там, как и звезды небесные. – Для земли, для земли наипаче нужны живые, достойные примеры твёрдой веры в Бога, пламенной к Нему любви и всех добродетелей, какие предписывает нам начальник и совершитель веры нашей Господь Иисус Христос.

Почто убо закрылись очи сии, которые всегда возносились горе в молениях ко Господу, которые проливали слёзы о сирых и страждущих? Почто запечатлел слух твой, который не был всегда открыт словесам праздным, а напротив отверзт прошениям бедных, воплям сетующих и несчастных? Почто умолк язык сей, который выну благословлял и хвалил Господа, но который никогда не произносил хулы на ближнего и не изрекал глаголов неподобных? Почто недвижимы руки, которые все движения, все действия свои единственно устремляли к славе Божией к утешению и пользе человеков? Но ты, исполненная сколько дней, столько наипаче веры, благочестия и дел благих, ты оставила нас. Так угодно Владыке неба и земли; Так угодно было Тому, в деснице Коего живот и смерть. – Видно и для неба нужны праведники. Ещё не исполнилось число их неисчисляемое. Еще многи суть обители у Отца небесного, которые ожидают избранных.

И так совершая надгробные пения над сею благословенной в женах, усопшей о Господе, вознося моления о упокоении души её, препровождая почтенные останки её в недра земли, как почтим её память? – какими хвалами увенчаем высокие Евангельские добродетели её? Но блаженная душа! я боюсь, чтоб витийство моё, исчисляя и восхваляя добродетели твои, не возмутило твоих небесных радостей. Ты и на земли избегала всякой хвалы. Первой главнейшей добродетелью твоей было смирение. Нет – я не смею прославлять тебя; ибо ты искала славы не от человек, но славы яже от Бога. Верую, что сей славой, которую ты во всю жизнь искала всей душой и всем сердцем, наслаждается ныне там, в превыспренних, куда возносилось непрестанно сердце твоё, – там, у Бога в неприступной славе Его.

Так, что же мне делать? и хвалить её не смею; но, с другой стороны, чувствую, что я обязан то исполнить. Ибо по слову мудрого: похваляему праведнику, возвеселятся людие²²⁷.

Но какая хвала достойнее праведника? не словесная, а деятельная. Тогда наипаче прославляется праведник, когда вера и деяния его изобразуются не резцом и тростью скорописца, но подражанием праведному и святому житию его.

Почтенные чада препочтенной матери! вы наипаче, во славу её веры, во славу её благочестия, во славу её добродетелей, воздвигните ей памятник, но не из меди и мрамора, ибо такой памятник, яко вещественный и тленный, недостоин её; воздвигните ей памятник вечный – духовный. Её веру, её благочестие, её добродетели изобразите в собственных душах ваших. Вы исполните то, ибо вы уже научились подражать, и совершенно подражаете ей.

Жены! будьте столько же благонравны, столько же удалены от празднословия, от злоречия и от всяких суетных занятий, как преставльшаяся. Матери! потщитесь также воспитать чад ваших в вере, в благочестии и в страхе Божием, как преставльшаяся. Христиане! будьте столь же верны и послушны общей матери нашей, святой Православной Церкви; храните с той же строгостью все спасительные уставы её, как преставльшаяся. Тогда видя, её вами похваляему не словами, а делами, видя в вас образ добродетелей её, возвеселятся людие; тогда возвеселится в небесах и преставльшаяся праведная душа; тогда достойно прославится она вами; тогда прославится и сам Бог, прославляемый в праведных!

Праведницы во веки живут²²⁸. Боже наш! сим вечным глаголом Твоим умоляем Тебя, да преставльшаяся княгиня Анна, ради веры своей и правды, живёт во веки на небеси, в недрах Твоего блаженства и славы; да живёт и на земли примером своих добродетелей в сердцах всех, которые искренно почитают благословенную память её! Аминь.