Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь.
(1Ин.4:8)
Сущность христианского отношения к любви очень точно выражена словами апостола Павла: Любы николиже отпадает [1]. Если это все же случается, то это означает, что произошла катастрофа: я перестал видеть образ Божий в другом человеке. To есть я растратил тот дар, который вручил мне Сам Господь, ибо именно Он открывает мои духовные очи на другого человека, показывая его подлинную глубинную красоту. Но тогда это что угодно, но только не христианство, ибо что Бог сочетал, того человек да не разлучает [2], и мы, христиане, не можем не следовать этому Божественному установлению. Ежели семья уже оказалась на грани распада, то нужно попытаться найти ответ на вопрос: «А что делать, когда изменить что-либо крайне сложно?» Лично я не сторонник того, чтобы всеми силами склеивать развалившийся горшок. Ничего их этого не получится, кроме дрязг. Но если это только трещины, то пытаться надо всегда. He так давно мне попала в руки книга американского психолога Гэри Чепмена, специалиста в области поврежденных семейных отношений, – «Пять языков любви». Возможно, основные рекомендации этой книги затрагивают душевные, а отнюдь не дѵховные сферы супружеской жизни, что может несколько смущать православного человека. Но мне очень понравился основной тезис: «Безнадежных ситуаций не бывает». Беда, наверное, заключается в том, что чаще всего мы сами не желаем – или по крайней мере один из нас не желает – искать выхода из кризиса. А это говорит о том, что вопрос нами не рассматривается не только с духовной, но даже и с душевной точки зрения, и поэтому может быть, стоит прислушаться хотя бы к рекомендации, которую некогда замечательно выразил Булат Окуджава: «Давайте жить, во всем друг другу потакая,– тем более, что жизнь короткая такая». Да, это, безусловно, душевная рекомендация, но не начав с малого, никогда не дорастешь до духовного.
В поисках путей и шагов к примирению я как священник стараюсь не изменять принципу «Выслушай вторую сторону!». Обязательно сначала с одним из супругов, разговариваю сначала с одним из супругов, затем с другим и в конечном итоге с ними обоими вместе и ставлю их перед выбором: что важнее – долг или любовь? Если оба признают первенство за долгом, то становится возможным дальнейшее движение.
Однажды мне напрямую задали вопрос: «Батюшка, что важнее любовь или долг?». Я по едва уловимому лукавству во взоре собеседника сразу почувствовал, что человек думает об измене, и с ходу ответил, что долг. Вижу – явное недоумение: всегда учил евангельскими истинами, и то, что Бог есть любовь [3], для прихожан нашего храма отнюдь не является тайной за семью печатями. Соответственно, получается, что я, священник, готов какую-то «обязаловку» поставить выше Самого Господа. Ответ выскочил из меня довольно спонтанно, так что я всерьез и задуматься-то не успел, но ничуть не усомнился в правильности своих слов. А затем сам размышлять, почему то из меня выплеснулось. И, поставив перед собой такой вопрос, я через некоторое время пришел к заключению, что долг – это никогда не отмирающий, не исчезающий остаток любви человека к Богу, это тот рычаг моих действий, который отзывается на посылы: «Ради Бога!», «Христа ради!» и им подобные. Долг помогает мне, а порой и заставляет меня делать не то, что я хочу, а тο, что соответствует Правде Божией. Исполнение долга ставит меня в согласие с Господом Богом. Стоит признаться, что проявления чувства долга у нас, современных людей, чаще рудиментарны. Если бы это было не так, то мир был бы иным. А у нас иногда только всколыхивается: «Ну что же я творю-то, в конце концов!». Встречаются, конечно, и очень ответственные люди, но это большая редкость.
He так давно я предпринял попытку вернуть в семью мужчину, который ушел от жены и двоих детей. Несмотря на то, что он был человеком неверующим, к его чести, он отозвался на мое предложение и пришел на разговор. Беседа была достаточно долгой, и слушал меня он внимательно. Я прекрасно понимал, что евангельская аргументация вряд ли окажет какое-либо положительное воздействие на него, но, по сути, других доводов в таких ситуациях и привести то не возможно, ибо даже апелляция к совести предполагает наличие тех же евангельских оснований в душе человека. Я очень ценю то, что он предпринял-таки попытку вернуться в семью, но, увы, жить в ней все равно так и не смог. Что тут сделаешь? Он ушел, потому что страсть к другой женщине превысила чувство долга, превысила боль от слез жены, от слез его детей, которые отныне будут воспитываться с сознанием, что папа их бросил, что они ему, в общем-то, не нужны. Ибо никакими ежемесячными встречами (да даже и еженедельными) не компенсировать ощущения стабильного отцовского присутствия в доме. Единственное, чего удалось в данной ситуации добиться: они с супругой по крайней мере расстались спокойно. Его жена вместе с детишками до сих пор приходит в храм, в котором я служу, часто исповедуется, обращается за советами. Очень милая, симпатичная женщина. Дети задают вопросы, на которые мог бы ответить только отец. Я отвечаю в меру своих сил и разума отца. Особенно остро ощущаю нехватку отца сын… Долг не смог удержать человека от большой беды, порождающей кучу других бед, потому что чувство долга является живым только тогда, когда в сердце есть Бог.
В прошлые века нередки были случаи, когда верующие люди жили друг с другом из чувства долга. Но тогда и жизнь-то сама была регламентирована совершенно иначе. Можем ли мы сейчас представить себе ситуацию, описанную в пушкинской «Метели»? Молодой разгильдяй влетает в непогоду в храм Божий, видит стоящѵю бледную от страха, собравшуюся венчаться девушку, подстраивается к ней в пару и после того, как по окончании Таинства та падает в обморок со словами: «Не он!» – выбегает из церкви и исчезает в неизвестном направлении. Но самое-то интересное начинается потом. У этого самого разгильдяя в дальнейшем ни в одной извилине не возникает помысла, что он может обвенчаться второй раз! Какой же уровень трепетного отношения к Господу Богу был у тогдашних шалопаев! Насколько он превышает этот же самый уровень страха Божия у нынешних добропорядочных или, по крайней мере, вполне уважаемых людей! Благоговейное отношение к Господу Богу, или, иначе, страх Божий, и является началом любви к Богу.
Сейчас исключительной редкостью стала совместная жизнь супругов ради детей, в наше время они я не помеха для развода. О значении полноценной семьи для воспитания ребенка задумываются все меньше и меньше, а ценностный акцент семейных отношений все сильнее смещается в сторону «повышения качества личной жизни». В большей степени это, наверное, касается мужчин, на что, возможно, повлияло резкое снижение количества детей в семье в середине прошлого века, приведшее к поощрению эгоистических и гедонистических наклонностей, прежде всего у мальчиков. Но и женщины, которые в эту же эпоху перестали зависеть от мужа-кормильца, гораздо легче расстаются с тем, кто из этого самого кормильца превращается в обременительную обузу. И если жена и продолжает жить с мужем в случае, когда со стороны кажется, что такая совместная жизнь хуже каторги, то вряд ли этот союз сохранятся только ради детей; скорее всего, и для нее самой что-то в этом браке остается важным, нужным и отнюдь не бескорыстным. То есть эгоизм, а не любовь царит в мире. Хотя, справедливости ради, я готов свидетельствовать, что существуют еще семьи, в которых подлинная жертвенность и самоотверженность продолжают скреплять узы.
Увы, сия беда не миновала и православных. Я даже не беру тех людей, которые только причисляют себя к таковым, не участвуя в глубинной церковной жизни, тех, которые венчались ради моды или на всякий случай, полагая, что благодать свалится на них без всякого труда. Все-таки Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его [4]. И если союз любви двух людей, как образ брачного пира, который лучше всего соответствует в притчах Христовых демонстрации райского бытия, отождествляется с началом вхождения в это Царство, то и критерии усилий, необходимых для его достижения и сохранения, относятся к брачным отношениям не в меньшей степени, чем к самому Царству.
У верующих супругов существует замечательная лечебница, врачующая любые неурядицы,– исповедь. Тем более она необходима чете, оказавшейся на грани разрыва отношений. Она помогает семье сохраниться не столько советами священника, сколько именно Божией благодатью. И очень важно, что усилия церковного священноначалия в последнее время направлены на то, чтобы внедрить в приходскую жизнь обязательные беседы, предваряющие венчание. Если сакраментальное отношение к таинственной церковной жизни войдет в душу и плоть молодой пары, то она не окажется без окормления очищающей и исцеляющей благодати Божией.
Но жизнь есть жизнь, и она может, конечно, приносить неприятные сюрпризы, тем более что искушения поджидают человека на каждом шагу. Лукавый не дремлет и очень часто смущает людей напрасными подозрениями. Женщины, естественно, воспринимают подобные болезненные ситуации гораздо острее – вплоть до нервного потрясения, и тогда все воспринимается не совсем адекватно. Очень сложно бывает в таких случаях утешить и успокоить, но именно эта задача и стоит перед священником – найти подходящие слова и внести мир в семью. Важно помнить, что для подозрений необходимы веские основания. Муж и жена есть символ безусловности – это способ совмещения двух вершин в клубке противоречий, где способностью прощать друг друга грех всегда убит. Поэтому если человек точно знает, что ему изменяют, – это одно дело, а если нет, то ни в коем случае не стоит себя накручивать.
Когда возникает вопрос о разводе, всегда стоит хотя бы немного потерпеть. Я не говорю о крайних ситуациях, когда дело дошло до рукоприкладства или постоянного унижения одним супругом другого. Но ведь трудно себе представить, что подобное началось сразу после свадьбы, а значит, уже пройден некоторый путь деградации любви. В моем представлении семейные отношения есть отношения благодатные, когда каждый из супругов поднимает друг друга на новую высоту духовной жизни, когда каждый научается друг от друга тому, что ему не было ведомо. Важно еще уметь раскрыть другого человека и при этом раскрыться самому: быть ласковым, нежным, жертвенным – все это необходимо для нормальной семейной жизни. Безусловно, это отношения беспредельного духовного равенства, равенства человеческого достоинства мужчины и женщины. Оно возникает из восхищения друг другом. Соответственно, унижение или рукоприкладство становятся возможными только тогда, когда это восхищение пропадает. И если супруг регулярно напивается до нечеловеческого состояния и его появление в доме становится постыло всем членам семьи в доме, то, наверное, бессмысленно долго ждать его исправления. Важно только сначала предупредить его о возможном разрыве, а потом, если слова не подействуют, разводиться. Бывает, что предупреждение вразумляет. Я знаю один случай, когда жена достаточно авторитетно сказала: «Не завяжешь – уйду!». Подействовало – до сих пор счастливо живут вместе. Но это работает тогда, когда жена дорога. А если нет ничего дороже бутылки?.. Тогда плюс только в том, что появляется определенность в отношениях.
Бывают тихие пьяницы, а бывает, что человек, выпив, считает, что ему все дозволено, и ведет себя безобразно. А кто-то иногда впадает в относительно краткосрочный запой, но в остальное время приносит семье радость. В любом случае я бы не настаивал на том, чтобы женщина беспредельно долго терпела, мучаясь в браке. Конечно, христианское долготерпение – вещь великая, и я знаю таких жен, которые не только терпят, но и содержат своих пьющих мужей, ибо муж-пьяница тем не менее родной человек, а женское сердце – это удивительная загадка, и вырвать из него то, что проросло, не возможно. Но если женщина чувствует, что терпеть нет сил, если образ жизни супруга его поведение губит детей и ее, значит, разрыв невозможно оттягивать. В каждом случае решение должно быть выстраданным. Но подталкивать к разводу нельзя, ни при прелюбодеянии, ни при пьянстве – никогда, ибо способность прощать – великое достояние христианства: «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Этот фрагмент молитвы Господней может быть прочитан совершенно иначе, и суть при этом не изменится: «Господи, не прощай меня, раз я не прощаю другого…». По сути, это просьба к Богу: «Господи, возьми меня в ад…». Разрыв все же не исключен, но не как невозможность прощения, а именно как невозможность дальнейшего совместного бытия.
Некоторые люди считают, что если брак не венчан, то Церковь не считает его расторжение разводом. Это не так. Церковь уважает брак, заключенный государством, и к его расторжению относится как к страшной беде. Другое дело, что если предыдущий брак Церковью не благословлялся, то при повторном браке не надо будет обращаться к архиерею за разрешением на венчание. Нужно знать, что Церковь не дает развода – епископ только разрешает или, напротив, не разрешает повторный брак.
Серьезным поводом к разводу, кроме измены, пьянства и рукоприкладства, может быть еще и религиозная нетерпимость. Вышла барышня замуж за мусульманина, живет с ним хорошо и мирно; она – «слегка православная», он – «чуть-чуть мусульманин». Живут, друг друга не трогают, она даже иногда в церковь заходит, ну и что тут поделаешь – пусть и дальше живут, ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим [5]. Но вдруг она услышала евангельское слово, и храм начинает занимать в ее жизни все большее и большее место – детей стала водить на причастие, сама стала исповедоваться и приобщаться Святых Таин, и отношения в семье меняются: он из ревности начинает запрещать ей творить богоугодное дело – и с этим смириться уже нельзя. Вера – это самое важное, что есть у человека, то, ради чего он живет на земле. У каждого из нас должна быть выстроена иерархия ценностей, и на первом месте может находиться только Бог. Мы знаем, что, по слову Христа, первая и главная заповедь гласит: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим [6]. И это означает, что всякий свой помысел, всякое свое желание, всякое свое действие я должен поверять словами: «Господи, а что бы Ты на моем месте сейчас пожелал, о чем бы подумал, что бы Ты в данный момент сделал?». И поступать так – по-божески! Стоит вдуматься в эти слова: человек может поступать так же, как Бог! И если возникают препятствия на пути этого Божиего делания, то выбор может быть только один, ибо: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня [7]. Потому что только тогда, когда Бог живет в естестве человека, все в его жизни соответствует Божиему Промыслу.
Не бывает ситуаций, когда ничего уже изменить нельзя, но бывают случаи, когда кто-то или оба не хотят ничего менять, не хотят уступать, и дрова в костер такого брака подкидывать бесполезно. Но иногда такими дровами могут стать, казалось бы, самые простые вещи: слова, подарки, поцелуи… Забота друг о друге способна в любых трудных ситуациях подлечить и людей, и их отношения. Еще в семейной жизни должна присутствовать постоянная благодарность супругов друг другу. Мужчина съел обед будет хорошо если он скажет жене спасибо. Когда муж принес картошку с рынка, было бы неплохо, если бы супруга поблагодарила его. У Горького есть замечательный рассказ «Воробьишко». Прилетал папаша, приносил букашек Пудику и хвастался: «Чив ли я?». А мама-воробьиха его одобряла и говорила: «Чив, чив!». Пудик удивлялся: «Чем чванятся? Червяка с ножками дали – чудо!». Кто самый умный? Мамаша! Воробей червячка принес, а она ему: «Умница, умница!». И у папаши грудь сразу же, как у орла. Мужчине обязательно нужно, чтобы его хвалили. А женщине надо и без конца напоминать, что она красива. Хотя, конечно, если человек этого не чувствует, то и слов таких не найдет. Но если тебе открылся когда-то образ Божий в другом человеке, то значит, Господь открыл тебе для этого однажды глаза, так не закрывай их – продолжай всматриваться!
Порою один из супругов относится к другому по принципу: «завоевал и хватит». Но завоевывать нужно всю жизнь! Что происходит со мной, когда другой человек вдруг становится мне неинтересен? Это же жуть, это подмена любви, когда я становлюсь для себя интереснее и важнее другого. Как же здорово ценность человеческой личности была в античные времена сформулирована или, точнее, обыграна Диогеном Синопским, когда он днем с фонарем искал человека! Как вторит ему Достоевский, говорящий о том, что человек – это тайна, на разрешение которой не жалко потратить целую жизнь! А тут ты обладал человеком, он тебе доверился, а ты потерял это сокровище… На мой взгляд, куда более трагической фигурой в случае разрыва является не тот, кого разлюбили, а тот, кто разлюбил.
Случается и так, что причиной неурядиц часто оказывается элементарная лень. Не хочется погладить рубашку мужу, сходить в магазин, пропылесосить квартиру. Постепенно маленькие, казалось бы, проблемы накапливаются. Но если не хочешь неурядиц – не копи их и помни, что лень – мать всех пороков.
Нередко проблемы в семьях возникают из-за ведения хозяйства. Женщина выбивается из сил, а супруг ее остается в стороне. И беда эта, поистине вселенская, связана с упразднением института отечества – роли главы семьи, которая преемственно передавалась от дедов и отцов к детям и внукам, и было глубинное понимание ее значения в жизни. Мужчина рождается не столько даже от отца, сколько от деда. А в стране, в которой «мужиков» уничтожали – буквально, как будто огромным бульдозером, слоями снимали, начиная с 1914 года, – говорить об отеческой преемственности не приходится. Главное, что, на мой взгляд, отличает мужчину от немужчины это мера ответственности: если он умеет отвечать за себя, за жену, за детей, за ближних, за дальних, он – мужчина, если нет – хуже бабы. И если муж не участвует в ведении хозяйства, то он по крайней мере должен зарабатывать столько денег, чтобы иметь возможность нанять помощников по дому. Но лучше, когда все совершается полюбовно и совместно. Покойный отец Феодор Соколов всегда обращал внимание на слова Священного Писания о том, что Господь из ребра сотворил мужчине помощницу, а не его определил в качестве помощника для жены, и потому жена должна помогать мужу в его делах, включая домашние а не нести основные тяготы этих забот. В этом и есть суть подлинного домостроя.
Кстати, с ведением хозяйства связан еще такой нюанс. Женщина почти во все времена экономически зависела от мужчины, а сейчас – нет. Я не хочу сказать, что это плохо, но это катастрофически расшатало семейные устои. Теперь этот социальный момент мужской ответственности практически забыт. И уже не редкость, когда не мужчина обеспечивает семью, а женщина. Но если жена зарабатывает больше, чем муж, то человеком, не утратившим мужского достоинства, это переживается тяжело, и это, к сожалению, совсем не способствует укреплению совместной жизни. Я знаю пару: у нее была довольно престижная работа, и она всегда была явно на лидирующих позициях в семье. Муж, уйдя на пенсию, совсем потерялся, нервничал – а потом, слава Богу, переключился на внуков и успокоился. Он нужен, он при деле! А вот если мужчина не находит такого выхода, то чаще всего начинает пить, ибо мужское самолюбие не позволяет смириться с подвластным положением. Очень важно, чтобы жена умела щадить это мужское самолюбие и позволяла мужу ощущать свою необходимость и значимость. Такое бережное отношение может сохранить мужчину в семье – сохранить его ответственность за жену. Тогда он проживет с ней до ее спокойной кончины или будет опекать ее до своей смерти – как Господь распорядится.
Людей часто интересует ответ на вопрос: «А все ли возможно и нужно простить?». Я думаю, что перед христианином стоит задача научиться безграничному прощению: так простить, чтобы бывшее сделать практически не бывшим – перемолоть все, чтобы в сердце никакого осадка не осталось. Но прощать надо тогда, когда человек хочет быть прощенным. При этом я не являюсь сторонником того, чтобы мужчина просил прощения у женщины. Ф.М. Достоевский хорошо сказал об этом в романе «Братья Карамазовы»: «Боже сохрани тебя, милого мальчика, когда-нибудь у любимой женщины за вину свою прощения просить… Ну попробуй пред ней сознаться в вине, “виноват, дескать, извини”: тут-то и пойдет град попреков! Ни за что не простит прямо и просто, а унизит тебя до тряпки, вычитает, чего даже не было, все возьмет, ничего не забудет, своего прибавит, и тогда уж только простит». [8] И далее он говорит, что лучше прощение у Грушеньки делами заслужит. Именно делами – это очень важно, ибо нужна не амнистия, а подлинное примирение. Но хорошо, когда в случае размолвок первой на примирение все же идет женщина. Полагаю, что это нормально и никого не способно унизить.
В идеале, конечно, повторюсь, муж и жена – это символ безусловной любви. Их способность прощать друг друга может погасить любой гнев. Это не компромисс – это доверие, и в идеале это беспредельное доверие. Оно разрушается, когда кто-то начинает что-то скрывать, даже по мелочам, когда ложь входит в пространство двух любящих существ. Недаром старец Зосима предупреждал: «Главное, убегайте лжи, всяческой лжи, лжи себе самой в особенности» [9]. Ложь убивает доверие.
Всегда важно помнить, что прощение может быть там, где есть обида. А она, в свою очередь, возможна, только если человек сам обиделся. Как говорил Достоевский, «ведь обидеться иногда очень приятно, не так ли? И ведь знает человек, что никто не обидел его, а что он сам себе обиду навыдумал и налгал для красы, сам преувеличил, чтобы картину создать, к слову привязался и из горошины сделал гору, – знает сам это, а все-таки самый первый обижается, обижается до приятности, до ощущения большого удовольствия, а тем самым доходит и до вражды истинной…» [10]. В этом все и дело. Я как-то задал себе вопрос, многих ли я хотел обидеть в своей жизни, доставить им неприятность, досаду? И пришел к выводу, что таких случаев сознательной зловредности что-то за собой не припомню. Но другой человек тоже вряд ли имеет мечту обидеть меня, а я при этом все равно обижаюсь. Никакой проблемы нет на самом деле, но я ее придумываю. Это очень важно понять. Я хорошо помню свое недоумение: в течение долгих лет я совершенно не мог обижаться на жену. Я понимал, что она делает что-то не то, – но все непостижимым образом растворялось. Я поражался этому, а потом… научился обижаться, и вернуться в исконное состояние было уже не просто. И опять-таки, почему? Это ведь момент перетягивания одеяла на себя. Значит, чего-то мне стало недоставать от простого общения с ней. Эта человеческая привычка обижаться – очень нехорошая штука, она как ржа, разъедающая сердце. Тут очень может помочь сознание: «Если я живу, не желая никого обидеть, то почему кому-то нужно меня обижать?». Всегда надо понять, а то ли я все-таки услышал? Многое, конечно, зависит от того, как сказать. Можно сказать человеку, что он дурак, и тот не обидится, а можно сообщить ему, что он умный, и тот по гроб жизни не забудет. И действительно, обидеть человека невозможно, но оскорбить очень даже легко – важно, как сказать, ибо форма общения играет очень большую роль в нашей жизни.
Подводя итог, хотелось бы сказать, что если человек пребывает в сомнениях, метаниях и никак не может для себя понять – жить ему в браке или лучше разводиться, то важно найти ответ на конкретный вопрос: «А что именно не устраивает в семье?». И, разобравшись, решать сложившуюся проблему.
Священник Алексий Тимаков
Источник: православный интернет-портал «Азбука веры»
[1] В Синодальном переводе: Любовь не перестает (1Кор. 13:8).
[8] Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Полн. собр. соч.: В 15 т. Л.: Наука, 1975. Т. 14. С. 33.
[9] Там же. С. 53–54.
[10] Достоевский Ф.М. Указ. соч. С. 41.
Комментировать