Развод: выхода нет?
Игумен Нектарий (Морозов)

– Что Бог сочетал, того человек да не разрушает. Мы видим в Евангелии совершенно четкое указание на недопустимость для христианина расторжения брака. Однако реальная практика совершенно иная: мы видим множество священнических семей, семей верующих людей, где этой беды не удалось избежать. Можно ли предотвратить развод и как жить после него – об этом беседуем с настоятелем Петропавловского храма Саратова игуменом Нектарием (Морозовым).

Отец Нектарий, слово «развод» в семье может быть произнесено по разным поводам: в процессе какого-то серьёзного подготовленного разговора; в момент какой-то перепалки и такой яркой ссоры; может быть прислано по СМС, когда человек боится и ему не хватает духу сказать прямо в глаза. И, как правило, всё равно эта тема развода не бывает полной неожиданностью. Однако же, даже когда вот это «назревшее давно» вдруг становится высказанным, вдруг становится озвученным, иногда бывает очень сложно трезво оценивать ситуацию и трезво вообще как-то мыслить. Есть ли у Вас, вот с Вашей пастырской точки зрения, какой-то совет, касающийся общего принципа поведения, чтобы от какой-то острой фазы человек мог перейти, например, к какому-то диалогу?

– Я не могу совсем согласиться, что разговор о разводе заходит всегда неким подготовленным образом, что этому что-то предшествует – по одной простой причине. Потому что у нас зачастую бывает так, что люди и в брак вступают, мягко говоря, очень спонтанно, и так же спонтанно разводятся. То есть это на самом деле очень серьёзное решение – вступление в брак, и не менее серьёзное решение – это расторжение брака. Но люди далеко не всегда подходят к этим решениям как к чему-то, что действительно носит серьёзный характер, и очень легко в брак вступают и очень легко расторгают. В таком случае какой-то длительный процесс подготовки к расторжению брака совершенно не является необходимым. Если говорить о семье – нормальной семье, которая состоит из людей, которые либо близки, либо всё-таки были когда-то по-настоящему близки – да, безусловно, развод определённым образом подготавливается. Подготавливается тем, что люди отходят друг от друга всё дальше и дальше, какие-то проблемы их брака или их собственные проблемы нарастают, и они ищут решения проблемы не вместе, не сообща, а, наоборот, стараются их решить по отдельности. Именно с этой целью они как-то и стараются разделиться, чтобы либо оставить супругу его проблемы, либо в убеждённости, что вот мне свои проблемы будет решить проще, когда я один останусь. На самом деле это достаточно сложный комплекс различных переживаний и представлений, размышлений, которые к этому приводят. Но можно ли говорить о том, что есть какой-то способ снять эту острую стадию – я так понимаю, что речь о том, что один из супругов собирается расставаться, а другой супруг хочет брак сохранить. Наверное, далеко не всегда есть возможность из острой стадии всё перевести в более мягкую, более спокойную. Но тем не менее, если есть желание брак сохранить, то, в первую очередь, у того, кого это желание есть, в первую очередь человеку необходимо постараться понять, что является главными причинами, побуждающими вторую сторону требовать разрыва, требовать расторжения брака – что за всем этим стоит. Потому что это аксиоматичное такое выражение: никогда не бывает в подобной ситуации только лишь одной виновной стороны, всегда вина будет носить обоюдный характер. Бывает, правда, так, что вина человек заключается не в том, что он cделал не так в браке, а в том, что он в принципе в этот брак вступил. Потому что когда ты вышла замуж или ты женился, связал свою жизнь с человеком, который является тебе совершенно чужим по определению во всех отношениях, то вот ошибка в этом, и потом уже что ни делай, трудно будет как-то ситуацию исправить. Такое бывает, потому что, действительно, люди могут смотреть совершенно в разные стороны, совершенно к разным вещам стремиться. Если говорить об этом с точки зрения верующего человека, то может оказаться, что один человек – это христианин, а другой разве что не сатанист – и такое в нашей практике бывает. И куда люди смотрят, и как они такие ошибки совершают – но это остаётся только руками разводить, это общая какая-то такая невнимательность и какая-то легкомысленность в отношении к жизни, человеком проживаемой.

Но если говорить о том, что это просто некий кризис – кризис в браке, кризис одного человека или кризис двух людей, то здесь надо действительно постараться понять, что может поспособствовать выходу из этого кризиса. Если есть то, что побуждает людей расставаться, наверняка было то, что их прежде связывало, и потом начались какие-то определённые процессы, определённые действия, которые к разводу, в конце концов, подвели. Значит, надо начинать движение назад, надо вспомнить всё, в чём тебя обвиняли, все претензии, которые к тебе предъявляли, всё, что ты сам осознавал, как делаемое не так. И если действительно есть возможность брак сохранить, то он сохранится именно через то, что ты исправишь неисправное. И ты должен показать, что в тебе есть готовность это исправить. Ты должен показать, что есть готовность слушать. Ты должен показать, что есть готовность потерпеть немощь того человека, которого ты до сих пор любишь, который рядом с тобой находится. Ну, а тут уже возможно двоякое развитие событий: либо тот второй человек, который расторжения брака хочет, действительно захочет его сохранить, увидев, что вот это движение навстречу началось; либо может оказаться так, что в его сознании брак уже умер, и ничем это не исправишь, и, к сожалению, тогда останется это только принять, такое тоже бывает. И постараться не относиться к человеку, как к врагу – при том, что вы были самыми родными и близкими людьми в течение долгого времени. Я не буду оригинальным, если скажу, что в этой ситуации если раньше не получалось, то в этой ситуации надо постараться начать слышать человека, который рядом с тобой находится. Слышать, понимать, чувствовать и самое главное: мы часто пытаемся что-то делать для людей, даже из хороших побуждений, мы пытаемся делать им то хорошее, чего мы хотели бы себе, но это самая смешная и в то же время и горькая какая-то ситуация, когда супруга дарит мужу на день рождения кухонный комбайн, а муж жене какое-то приспособление для машины, которую он водит. Это иллюстрация того, как люди могут друг о друге заботиться, на самом деле заботясь о себе. Так вот, когда ты хочешь начать о человеке позаботиться, нужно понять, что ему нужно – всмотреться, вчувствоваться в это, понять.

Потому что ни для кого не секрет, что зачастую людей друг от друга отдаляет именно вот эта неспособность проникнуть в мир другого человека и понять, чем он живет и в чём он на самом деле нуждается. А это, мне кажется, основа жизни совместной в браке: уметь жить жизнью другого человека, уметь жить его интересами, уметь любить не только вот то, как ты этого человека представляешь, но и то, каким он является на самом деле. Тогда всё, что дорого для него, станет дорого и для тебя.

– Допустим, человеку сообщили о том, что хотят с ним разводиться. Наверное, первое, что ты захочешь сделать – это сказать: «подожди, давай подумаем, давай на всё посмотрим», то есть пригласить к какому-то диалогу.

– Прежде всего, достаточно чудно это выглядит. Когда два человека живут вместе: единый кров, единый бюджет, единое ложе, единая жизнь… – и развод вдруг звучит как некая нота, которая в эту совершенную гармонию вторглась, порождающая дисгармонию, порождающая дисбаланс. Как это может быть? Если для одного человека слова другого человека о желании развестись становятся новостью, значит, он как раз совершенно не понимает, что с тем другим человеком происходит. Одно из двух: либо он сам до этого довёл другого человека своей нечуткостью; либо тот другой человек совсем не тот, кем он его первоначально представлял. Может быть, конечно, и так, и так. Но в одном случае это просто полное невнимание при вступлении в брак, в другом случае это полное невнимание после вступления в брак. Хотя иногда полное невнимание и до, и во время, и после наличествуют. Поэтому, наверное, люди, которые живут вместе, они должны чувствовать, движутся ли они друг к другу по-прежнему, к этому единству, которое мы должны собой составлять, или отходят друг от друга всё дальше и дальше. И каждый день задаваться вопросом: что в действительности происходит? При этом нужно не только свои ощущения принимать в расчёт, но и пытаться понять ощущения другого человека. А то, может быть, у тебя всё прекрасно, тебя абсолютно всё устраивает, но бывает так вот в семье: один человек на себе всё тащит, как локомотив состав за собой, а другой полностью это принимает, с этим согласен, ему это нравится, ему хорошо, но не делает никаких действий, которые облегчали бы вот эту работу локомотива. И когда локомотив вдруг в один момент решает отцепиться от состава и ехать дальше самостоятельно, то, да, для того, кто в прицепе к нему идёт, это оказывается неожиданностью. Но это неожиданность почему – потому что ты сосредоточен на себе самом, потому что любишь только самого себя, ценишь свой комфорт. А то, что происходит с другим человеком, который тебе комфорт создаёт, тебе безразлично. Так может быть. Но тут, как и всегда, нужно не с последствием болезни бороться, нужно саму болезнь лечить, а еще лучше её не допускать. Потому что в принципе не обязательно эта болезнь должна зародиться, развиться – её не должно быть. Но если она есть, нужно понять, в чём она заключается. Надо понять – не только её симптомы увидеть, но и источник, и стараться с источником разобраться. Садиться и говорить, безусловно, нужно, но этот разговор не должен носить характер деловых переговоров, и это не обсуждение двух партнеров в какой-то ситуации, между ними сложившейся. Этот разговор должен носить совершенно неформальный, глубокий характер, сердечный характер. Он, безусловно, нужен, и не один. И вообще, когда люди вместе живут, и вот, Вы говорите эти слова «должны садиться и разговаривать» – супруги должны постоянно разговаривать о самых разных вещах. И по большому счёту всё, что их беспокоит, должно быть проговорено. Если они способны решать беспокоящее их не на уровне переговоров, а на каком-то другом уровне, на уровне чувств – ну, хорошо, если так. Как молитва: она не всегда на уровне слов совершается, она может совершаться в чувстве человека, когда человек просто чувствует благодарность к Богу, любовь к Богу, виновность свою перед Богом,  –  не обязательно облекать это в слова, потому что слова должны вызывать чувства. И в семейной жизни, если люди способны без слов обойтись и друг друга понять, это ещё лучше. Но, по крайней мере, они должны быть точно убеждены, что они друг друга понимают.

– Батюшка, проблема, мне кажется, многих семей, что люди не умеют обсуждать друг с другом свои проблемы. Кто-то боится задеть и поэтому молчит; кто-то считает: «ну, что я буду жаловаться и высказывать, он там сам догадается»; или вообще неумение абсолютное коммуникации налицо.

– Безусловно, это так. У человека порой с самим собой коммуникация не выстроена, потому что человек даже с самим собой зачастую не разговаривает, потому что человек не заглядывает в то, что происходит в его сердце. Человек с самим собой общего языка найти не может, тем более не может найти его с тем, кто находится рядом. Именно по этой причине люди и идут зачастую к семейному психологу, или же идут не к семейному психологу, а к священнику, который, как и психолог, в данной ситуации помимо всего прочего, играет роль переводчика, какого-то толмача между людьми, говорящими на разных языках. И да, действительно, я думаю, что любой семейный психолог с этим сталкивается постоянно. Но с этим сталкивается и священник, когда к тебе приходят люди, которые живут друг с другом многие-многие годы, и ты слушаешь их, и ты понимаешь, что они говорят на разных языках, что они порой имеют в виду одно и то же, но не могут это выразить. Или говорят на разных языках о разных вещах одними и теми же словами, и ты не можешь, как это понять, как за 5, 10, 15 минут удалось прояснить какие-то вещи, которые люди не могут проявить годами – да, действительно, это значит, что они настолько друг с другом совершенно не общаются; это значит, что они настолько друг от друга далеки. То есть, собственно говоря, и семейный психолог, и священник, который разрешает подобного рода ситуации между супругами, привлекаются вследствие некоей аномалии семейной жизни. Потому что, безусловно, муж и жена – это люди, которые должны друг друга гораздо лучше понимать, чем может их понять психолог, и чем может понять священник, который, может быть, их видит даже впервые в жизни. Но поскольку нет этого умения друг друга понимать, поскольку нет этого умения полноценно общаться, порой приходится идти и к психологу, и к священнику, и стараться научиться, по крайней мере. И, наверно, задача семейного психолога – научить людей, живущих вместе, друг друга понимать и друг с другом полноценно общаться, в числе прочего, что он должен сделать. А уже дальше идёт какое-то разрешение этого кризиса. То же самое должен сделать и священник, который не является, безусловно, психологом, но который в данном случае тоже призван к тому, чтобы постараться семью сохранить – ту семью, в которой люди друг друга любят и расстаются по какому-то недоразумению, а не потому, что это единственный способ выжить, в принципе, как тоже бывает. Но эта работа достаточно такая непростая, и здесь всё зависит от самих людей, от их желаний, от их воли, от их намерения.

– То есть здесь как раз мы говорим о том, что брак – это не какое-то такое состояние, или какой-то такой путь, который мы проходим, и на котором нас ждут только положительные эмоции, это всё равно некий труд. Когда люди понимают, что это труд, они, наверное, каким-то образом к этому готовятся. Вот Вы, например, объясняете это парам, которые приходят на венчание?

– Дело в том, что когда мы говорим людям, которые венчаются, что те венцы, которые возлагаются им на главы – это, в том числе, не только царские венцы, но и некие мученические венцы, всё-таки было бы неправильно считать, что вот эти мучения человеку и страдания готовит брак, в который он вступает. Потому что, безусловно, брак не должен быть источником страданий, и брак не должен быть вообще для человека каким-то источником скорби. Всё-таки семейная жизнь, в которую люди вступают, брак, в который они вступают – это наоборот то состояние, тот образ жизни, в котором люди друг друга должны поддерживать, в котором они друг другу должны облегчать прохождение вот этого пути жизненного. Они не ради того сходятся, чтобы друг другу досаждать и через это спасаться – нет, ни в коем случае. Это было бы странно так семейную жизнь себе представлять. Но дело в том в то же время, что каждый человек на протяжении своей жизни переживает определённые кризисы. Собственно говоря, эти кризисы становятся результатом тех ошибок, которые человек совершает. И кризис брака – это практически всегда кризис не брака как такового, а это кризис одного человека или кризис двух людей, которые складываются в кризис семейной жизни. И, безусловно, о возможности такого кризиса говорить нужно, и, безусловно, мы об этом говорим. Но это так просто не работает. Жизнь человека вообще в совокупности – это то, за что он отвечает сам.

Ведь мы часто ещё сталкиваемся с чем, чего нельзя упускать, какую вещь: вот мы знаем, что когда человек читает книги новые, у него образуются новые нейронные связи, и происходит определённое развитие. Человек усваивает определённый какой-то материал –  его мозг развивается. Человек перестаёт читать – развитие прекращается. Это с одной стороны. С другой стороны, мы, допустим, знаем, что если ребенок попал, к примеру, в детстве в волчью стаю или в стаю обезьян, то, конечно, с ним не произойдёт того, что произошло с Маугли в известном произведении Киплинга. На самом деле он не разовьётся. И его вот это неразвитие приобретёт уже необратимый характер, его потом можно помещать в человеческую среду, хоть в Оксфорд с Кембриджем отправляй – он останется таким, каким он был, он останется на уровне той стаи, в которой он рос первоначально. Мы сталкиваемся с чем: с тем, что приходят люди, ты видишь человека, ему 20, 25, 30 лет, и вдруг ты, например, говоря с ним, понимаешь: человек за всю свою жизнь не прочитал ни одной книги – вообще ни одной, даже учебника. Как-то он учился, как-то он выучил таблицу умножения, какие-то еще вещи. Но у него отсутствует логическое мышление, для него из одного не следует другое. То, что дважды два четыре, не говорит том, что четыре разделить на два будет два. Вот такой разрыв в логических цепочках, ему очень сложно что-то объяснить. А такова значительная часть нашего общества. И мне даже было интересно, я советовался: вот, если взять человека, который вот так недоразвился, потому что не занимался своим развитием – развитием интеллектуальным, развитием душевным, развитием психическим – никаким. И если его всего взять и работать с ним несколько лет постоянно, глубоко, его можно вывести из этого состояния и как бы как бы доразвить. Но это при условии того, что с ним серьёзно будешь работать, у него должна быть серьёзная мотивация. Но это единичные случаи. А в целом, если человек своим развитием никак не занимался, ему очень сложно помочь и от того, что ты ему скажешь несколько фраз, эти фразы его жизни не перевернут. Семя всходит тогда, когда падает на подготовленную почву. Господь говорит даже в Своём слове, что когда оно падает при дороге, то прилетают птицы, его похищают; когда падает на каменистую почву, то всходы всходят, но вскоре увядают, потому что нет почвы питающей; и только лишь когда падают на хорошую почву, тогда приносит достойный плод. И здесь всё то же самое.

– Очень страшно то, что Вы говорите. Потому что получается, что для части людей какие-то сдвиги именно в межличностном общении практически оказываются невозможны.

– Не совсем так. Когда к врачу попадает пациент, то в каком состоянии он ни был, как бы он сам себя ни запустил, врач пытается его спасти, пытается его состояние изменить на лучшее. И если это пытается сделать врач, то тем более это должен пытаться сделать священник, тем более мы должны стараться это сделать. Но нужно трезво понимать, что возможности наши очень-очень ограничены. И поэтому мы, с одной стороны, говорим то, что мы можем сказать; с другой стороны, обязательно нужно об этих людях молиться, потому что порой наша молитва может гораздо больше, чем наши слова. Но очень многое зависит от них самих. Вообще жизнь человека зависит, прежде всего, от него самого.

– Отец Нектарий, есть ли по-Вашему опять же опыту какие-то «звоночки» в отношениях, которые дают понять о том, что какой-то возникает очаг напряжения, о том, что в семье что-то происходит не так, и нужно срочно садиться за стол переговоров, или там, просто…

– Стоп, про стол переговоров не говорим. Вот этот стол переговоров – он как какая-то мистическая сущность возникает в нашем разговоре. Если доходит до стола переговоров, то ситуация уже запущена, её просто не надо запускать. Ты когда пошёл куда-то в темноте с другим человеком, в темноте, в которой, что называется, хоть глаз коли, ничего не видно, есть один способ человека не потерять: надо держать его за руку. Если вы с ним разошлись, то потом достаточно трудно сойтись и друг друга найти. Потому что вы будете друг от друга постоянно отходить. Вот вы можете какие-то способы вырабатывать, можете кричать, но там может быть эхо, которое будет искажать ваше представление о местоположении. Просто держи человека за руку в темноте, и тогда ты его не потеряешь. Ну, и в браке не надо друг друга не то чтобы отпускать, а не надо друг с другом расходиться – и не возникнет темы развода.

– Понятно, но в жизни не всегда это происходит.

– Конечно. Детям говорят в детстве: нельзя играть со спичками. Что будет, если играть со спичками? Ты чиркнул спичкой, бросил раз – ничего; чиркнул второй раз, бросил; в третий раз ты её бросил – у тебя загорелся ковёр. Ты можешь подождать, когда у тебя квартира разгорится, и тогда останется либо в окно прыгать, либо в ней сгореть. Ты можешь это, по крайней мере, потушить, а можешь со спичками не играть. То же самое и здесь. Не надо постоянно спохватываться в последний момент. Ведь мы сейчас говорим не для того, чтобы помочь каким-то людям, которые занимаются преодолением кризисных ситуаций в браке. Мы же беседуем не для того, чтобы дать какие-то ответы психологам или священникам, – они сами разберутся. Мы говорим об этом для тех простых семейных людей, не являющихся специалистами в какой-то области семейной психологии, которые это могут услышать сейчас.

– То есть мы проводим профилактику.

– Мы занимаемся сейчас профилактикой, в данный момент. Потому что иначе то, о чем мы говорим, не имело бы смысла никакого. Поэтому стол переговоров – это какая-то последняя уже точка, последний аргумент. Может быть так, что накапливаются какие-то вопросы в семейной жизни, которые требуют более-менее регулярного разрешения. Действительно, вот есть общение изо дня в день, но вдруг вот начинаешь ощущать, что здесь упустил, здесь упустил… – так, надо садиться и в этом разбираться. Но не спустя годы, а спустя очень короткое время. Потому что, вот, труба засорилась, и вода плохо уходит. Не надо ждать, пока эта вода начнет в квартиру активным образом возвращаться из канализации, надо просто вызвать вовремя водопроводчика и прочистить трубу. Если возникло что-то в отношениях между людьми такое, что мешает им общаться полноценно, не надо ждать, пока оно приобретёт характер какой-то преграды непреодолимой между двумя людьми. Нужно с этим разбираться сразу. Разные очень бывают ситуации. Бывает, что в браке живут два человека, из которых у одного такой характер, что второй лишний раз боится с ним заговорить о чём-то. Но опять-таки возникает вопрос: а зачем? Ведь с этим надо было разобраться заранее. А когда это уже есть как некая данность, нужно искать уже со своей стороны возможность в одностороннем порядке, если ты любишь человека, какие-то к нему такие подходы, как это потерпеть, как это пережить.

– Нашу беседу могут застать зрители, которые уже сейчас находятся в какой-то кризисной ситуации, или могут оказаться вот-вот. Есть ли для них какие-то «маячки», чтобы понять, что что-то не так?

– «Маячок» всегда такой: если ты вступил в стадию кризиса, прежде всего тебе надо разобраться с самим собой, и только лишь разобравшись с самим собой и поняв, что делать тебе, ты можешь понять, как помочь другому человеку и что делать ему. У нас проблема заключается в том, что мы сами находимся в кризисе, но пытаемся заниматься решением чужой кризисной ситуации – в данном случае в браке. Но ты сначала исправь всё, что касается тебя, и может быть окажется, что ничего не надо исправлять в другом человеке. Но люди видят причину кризиса друг в друге, и это приводит к взаимным обвинениям, к углублению конфликта, к еще большему какому-то отдалению друг от друга. Но ты знаешь, в чём тебя твоя вторая половина изо дня в день обвиняет, что этой второй половине не нравится – реши это прежде всего, разберись с этим! Да, может быть, какие-то из этих обвинений носят совершенно несостоятельный характер, и может, человек тебя обвиняет в том, за что мог бы тебя похвалить. Ты не можешь это изменить, ты ничего с этим не сделаешь. Но наверняка есть какие-то вещи, которые надо изменить, которые ты сам чувствуешь: вот есть необходимость их менять в себе, – займись ими. И уже ситуация изменится, уже другой человек увидит, что у тебя есть некая воля добрая, уже будет проще. А даже если не будет проще, даже если второй человек ничего не увидит и не захочет увидеть, по крайней мере, ты будешь знать, что ты всё сделал, что ты мог, со своей стороны.

Очень распространенная ситуация. Вот двое супругов взрослых, взрослые люди: «А вот он пусть это, а она пусть вот это, а вот когда она сделает, а вот когда он сделает, тогда я…» Нет, наоборот, обратный порядок. Сначала я, потом он – там, где она. Когда мы садимся с вами за стол переговоров в какой-то ситуации: когда это деловые переговоры или правовой конфликт, или что-то ещё, здесь действуют некие правила, которым нужно следовать в первую очередь. А здесь одно правило: любовь, которая должна это покрыть, с этим смириться, против этого не спорить, здесь не прекословить, это принять. Вот если есть любовь, она в этих переговорах поможет сложных, а если её нет, на уровне «вот ты прав, я неправ, или я прав, а ты не прав» ничего не решится. Можно сколько угодно доказывать другому человеку, что ты прав, ты можешь быть прав, но это не есть преодоление семейного кризиса. Преодоление семейного кризиса есть преодоление через любовь.

– Отец Нектарий, если развода всё-таки не удалось избежать, как себе помочь, чтобы не допустить какого-то внутреннего разрушения?

– Ну, наверное, нужно здесь ещё сказать о том, вообще в каких ситуациях на развод можно идти, а в каких ситуациях на развод идти нельзя. На развод нельзя идти, прежде всего, если сохраняется любовь. Вот любовь – это главное основание для того, чтобы бороться за брак. Дети, которые будут болезненно переживать развод – это ещё одно очень серьезное основание бороться за брак. Чувство долга, чувство ответственности, христианской ответственности – тоже то, что дает основание бороться за брак и не давать ему распасться просто так, потому что всё-таки как бы легкомысленно люди в брак ни вступали, всё равно брак – это дело очень серьёзное и очень ответственное, даже если они этого не понимают. И об этом нам говорит Священное Писание Нового Завета достаточно чётко. Но бывают ситуации, когда наоборот, развод оказывается единственной возможной мерой. С одной стороны, об этом нам говорит социальная концепция Русской Православной Церкви, в которой обозначены те ситуации, когда развод является оправданным, даже необходимым. И, естественно, некая человеческая логика, то есть когда брак уничтожает людей по-настоящему: развращает, уничтожает, угрожает их жизни – такое в наше время тоже, к сожалению, бывает, тогда расторжение брака становится необходимой вынужденной мерой. Опять-таки меньшим из двух зол, к сожалению. Но прежде чем это произойдёт, прежде чем это расторжение брака случится, человек должен убедиться в том, что он сделал всё для того, чтобы сохранить то доброе, что было, чтобы потом, как я уже сказал, себя не винить в том, что это по его вине тоже произошло. И если он всё это сделал, и потом разрушение брака все-таки явилось свершившимся неким актом, то, как любую другую скорбь, как потерю близкого человека, как чью-то болезнь, как какой-то, вот, крах карьеры или крах там финансовый, какие-то другие материальные обстоятельства, – это тоже так точно надо принять. Как некое событие, которое должно, с одной стороны, тебя испытать, с другой стороны, дать тебе возможность стать сильней и перерасти себя. Потому что любое испытание, с которым мы в жизни сталкиваемся, в том числе и разрушение брака, оно носит такой характер. То есть один человек будет воспринимать разрушение брака как трагедию, которая должна похоронить его жизнь; а другой человек должен воспринимать это же самое трагическое событие как то, что дает ему возможность некого нового начала. Новое начало – в данном случае я не имею в виду не начало новой семейной жизни, не какого-то семейного личного счастья, а как начало другой жизни. Только это возможно в том случае, если человек осмыслил всё то, что он делал не так, осмыслил все ошибки, которые он совершил, раскаялся в них по-настоящему глубоко перед Богом, не только лишь просто формально сказал об этом на исповеди, а переболев, перестрадав, тогда действительно Господь ему даст какую-то возможность идти дальше.

– В главе пятой Евангелия от Матфея чётко сказано, что разводиться нельзя, кроме как по вине прелюбодеяния, и тот, кто разводится, прелюбодействует, и тот, кто женится на разведённой, он прелюбодействует. При этом мы знаем такую фразу: «что Бог соединил, человек да не разрушает», и при этом мы имеем концепцию Русской Православной Церкви, где мы увидим уже вроде бы отступление от слов Христа. Объясните, пожалуйста, как одно может существовать рядом с другим?

– Дело в том, что в Священном Писании вообще очень много становится непонятным, исходя из нашей человеческой жизни и обстоятельств, если не помнить, наверно, самые важные слова Христа о том, что буква убивает, а дух животворит. И другие слова, если не вспомнить: «милости хочу, а не жертвы». И опять-таки другие слова: «суббота для человека, а не человек для субботы». То есть всё то, что мы находим в Священном Писании – это то, посредством чего Господь созидает жизнь человека, то, что даётся человеку не на разорение, а на созидание. И вот бывает так, что мы очевидным образом видим, что вот эта ситуация человека уничтожает, меняй – не меняй к ней отношение, это всё равно тебя уничтожит. Самая простая, примитивная ситуация из тех, которые оговорены в социальной концепции. Вот, например, супружеская пара: муж – наркоман героиновый, который колется, заражается СПИДом и гепатитом С, ведёт беспорядочный образ жизни – может быть, не в сексуальном отношении, а просто вообще как таковой. Есть угроза заражения всем этим жены, детей, и не только угроза заражения каким-то инфекционным страшным заболеванием, но и просто вот тем образом жизни, которым он живёт. То есть мама понимает, что её дети будут либо тоже наркоманами, либо ВИЧ-инфицированными, либо они просто вырастут какими-то совершенно изломанными психически личностями: этот покончит с собой, этот попадёт в психушку, эта станет торговать собой, этот пойдёт кого-то убьёт… И если ты понимаешь, что с твоими детьми это случится из-за того, что творит отец, то ради детей ты должна расстаться с ним. А как ты иначе можешь поступить? Ты за них отвечаешь. Да, ты отвечаешь в какой-то степени за него, но он взрослый человек, который сам делает выбор. А вот твои дети – какой ещё есть здесь выбор? Только, к сожалению, поступить так.

– А если менее экстремальные ситуации?

– Есть менее экстремальные ситуации, поэтому здесь всё приходится вешать на весах, которые находятся в человеческом сердце. Мы тоже без конца берём какие-то ситуации, в которые люди сами всё заводят, и говорим, что мы должны дать решение в этой ситуации – а его нет, этого решения. Вот нет этого решения какого-то единого, универсального, от которого всем будет хорошо. Почему? Потому что человек может привести свою жизнь в такое состояние, когда вот этого «всем хорошо» уже не удастся достигнуть. Может удастся достигнуть того, чтобы было лучше, чем есть. Есть безусловно одно, что решает абсолютно все проблемы жизни человека: когда человек по-настоящему обращается к Богу, когда Бог становится для него высшей ценностью, и когда его любовь к Богу, ответная на его любовь Богу к нему разрешает все абсолютно противоречия в его жизни, которые есть. Да, есть такой путь. И этот путь можно предложить всем, а идут по этому пути единицы, и понимают, о чём речь, единицы. Но путь есть. Каких-то выходов из безнадежных ситуаций других порой нет, и было бы большим обманом говорить, что они есть.

– Батюшка, есть ли у человека надежда на спасение, если он, например, стал инициатором развода?

– Надежда на спасение есть у человека в любой ситуации, чтобы он ни сделал. Мы все время говорим: даже Иуда, если бы покаялся, был бы принят Христом. И говорить о том, что человек из-за того, что он вот неправильно построил свою семейную жизнь, развёлся второй раз, развёлся в третий, в этом был виноват сам, что он из-за это погибнет – нельзя об этом говорить. Любые внешние действия человека могут отдалять его от Бога и губить таким образом. Но порой человек, успев в своей жизни, наломать кучу всяких дров, вдруг приходит в сознание своей собственной какой-то ничтожности, в осознание какой-то своей собственной беспомощности, начинает так испытывать нужду в Боге, так в Нём внутренне нуждаться, что именно это приводит его к Нему. Вот преподобный Исаак Сирин говорит о том, что дела без смирения не спасают человека, а смирение без дел спасает человека. Это не значит, что надо бросить дела. Это не значит, что нужно вообще ничего не делать для того, чтобы быть христианином. Но просто нужно помнить, что смирение и покаяние перед Богом спасает человека, потому что «сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит». И когда мы просим, чтобы Господь нас помиловал, мы одно – единственное основание для своей просьбы приводим – мы не говорим, что мы хорошие, что, мол, то-то и то-то сделали: «помилуй меня, Боже, по велицей милости Твоей!» Вот великая милость Божия – это единственное основание нашей надежды на спасение. И в тот момент, когда человек осознаёт свою потребность в этой милости, когда он начинает о ней по-настоящему просить, и когда он начинает верить в то, что Господь действительно настолько милостив – как он может не надеяться на спасение, как он может отрицать возможность спасения человека такого? Мы знаем, что «всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся» – если он призовёт в разуме сердца, по-настоящему. Не как Ананий и Сапфира, удерживая что-то за спиной, а когда сердце человека будет абсолютно для Бога открыто. И порой бывает, что все ошибки человека, все какие-то его преткновения, всё то, что он делал не так, подводят его к этому. Потому что всю жизнь разрушается этим твердыня его гордости – то главное, что нас губит. Поэтому нельзя считать, что человек, который это совершил в своей жизни, безнадёжен. Просто мы очень часто не понимаем, что такое искреннее покаяние. Нам всё время кажется, что искреннее покаяние – это прийти и просто честно сказать на исповеди, что ты сделал. Покаяние не в этом заключается, а в полном внутреннем развороте к Богу. Но вот бывает так, что люди друг от друга отвратились и видеть друг друга не хотели, а потом вдруг они открывают друг другу объятия, обнимают друг друга, и никакие слова не нужны для того, чтобы понять, что тебе хочет другой человек сказать. Вот также с Богом у человека должно произойти. Вот эта ситуация, нам такая должна быть картина знакомая: блудный сын и его отец, который его принимает. Вот этот момент, когда они обнимают друг друга, и между ними больше ничего нет – ни пространства, ни воздуха, ничего. Вот такое покаяние спасает человека, чтобы он ни успел в своей жизни натворить – вот в чём суть. Приходит к этому человек или не приходит – вот в этом весь вопрос.

Игумен Нектарий (Морозов)

Беседовала Инна Самохина

Источник: информационно-аналитический портал «Православие и современность»