(1) Правильно ли, что так как Церковь есть Тело Христово, то и в ней, как и во Христе, божественная, невидимая и человеческая, видимая природы также нераздельны и неслиянны? И (2) насколько приемлемо для Православной Церкви употребление принятого в католичестве понятия “мистическое тело Церкви” — ведь она и с точки зрения православного богословия условно разделяется на Небесную и Земную, тогда можно определять их единство как “мистическое тело Христово”?
3 Ответа
1. Характер единения (неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно) богословы относят к Богочеловечеству Христа. Но факт совместного единения Христа и человека в Теле Церкви догматика подтверждает.
2. Для избежания ошибок трансляции, прочитайте книгу профессора Владимира Николаевича Лосского: Очерки мистического богословия Восточной Церкви. Очень занимательно, глубокое проникновение мысли, и при этом достаточно понятно.
Слово “природа” в приложении к Церкви и в отношении Христа имеет различные смысловые оттенки.
Что касается Церкви, то она возглавляется Господом Иисусом Христом, включает в себя ангелов, души почивших людей и людей, живущих земной жизнью: все они объединены при посредстве Божественной благодати. У Бога, ангелов, людей природы разные: Божественная, ангельская, человеческая.
С одной стороны, Сын Божий обладает человеческим естеством, и в этом отношении все люди — члены Церкви — единосущны ему, то есть соединены не по ипостаси (как природы во Христе), а по сущности, как едины по сущности Отец, и Сын и, Святой Дух. С другой стороны, все люди и все ангелы соединены с Богом по благодати. Благодатное соединение также следует отличать от ипостасного (какое соединение имеют природы во Христе).
Что касается уместности именовать Церковь мистическим Телом Христовым. Слово “мистическое” имеет ближайшим смысловым переводом: таинственное. Церковь, как Тело Христово, можно, конечно, именовать Телом таинственным.
Процитированное Вами вероопределение Халкидонского Собора об образе соединения Божества и человечества во Христе, по смыслу самого ороса, относится исключительно к Его земному телу:
Следуя Божественным Отцам, все мы единогласно учим исповедовать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенным в Божестве и совершенным в человечестве, истинным Богом и истинным человеком, Его же – состоящим из души и тела, единосущным Отцу по Божеству, и Его же – единосущным нам по человечеству, во всем нам подобным, кроме греха; рожденным прежде веков от Отца по Божеству, и Его же – в последние дни, ради нас и ради нашего спасения, [рожденным] от Марии Девы Богородицы по человечеству, одного и того же Христа, Сына, Господа, единородным, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемым (при этом различие двух естеств никак не уничтожается их соединением, а напротив, сохраняется свойство каждого естества, совокупляемого в единое лицо и в единую ипостась), не на два лица рассекаемым или разделяемым, но одного и того же Сына, и единородного Бога Слова, Господа Иисуса Христа, как учили о Нем в древности Пророки, и как Сам Господь Иисус Христос научил нас, и как передал нам Символ Отцов наших.
О Церкви как Теле Христовом достаточно много говорится в Новом Завете, особенно в послании к Ефесянам. Ясно, что это не земное тело Христово, поэтому вполне можно называть его таинственным, мистическим. Вместо Лосского, думается, лучше читать об этом предмете святых отцов. Например, толкования свт. Феофана Затворника на соответствующие места 1‑го послания к Коринфянам и на послание к Ефесянам. Однако обратите внимание, что свт. Феофан делает акцент не на рассмотрении абстрактных теоретических вопросов, а на домостроительстве нашего спасения и наших личных трудах для того, чтобы быть под единою Главою — Христом.