Швейцарский блогер Клод Лопес-Гинисти о своем пути к православию <br><span class="bg_bpub_book_author">Клод Лопес-Гинисти</span>

Швейцарский блогер Клод Лопес-Гинисти о своем пути к православию
Клод Лопес-Гинисти

Более пяти лет швейцарец Клод Лопес-Гинисти ведет для православных европейцев несколько блогов о православии на французском языке. Клод и его жена приняли православие более 30 лет назад. И тогда, и сейчас найти актуальную информацию о православной вере и жизни на французском было нелегко. Это и подтолкнуло немолодого швейцарца к блогингу. В разговоре с корреспондентом «Правмира» он рассказал о своем обращении в православие, встречах со схиархимандритом Софронием (Сахаровым) и о том, почему православные на Западе возвращаются в католицизм.

 Друг сказал: «Тебе надо исповедоваться»

– А как вы сами пришли к православию? Почему вы стали православным?

– Рассказать вам, как это было – вы не поверите. Крестили меня (в Католической Церкви — Прим. ред.) наспех, без соблюдения каких-либо правил. А когда мне было пять лет, мой отец решил, что мы больше не будем ходить в церковь. За это решение я ему, кстати, благодарен – очень нелегко долгое время быть католиком и потом принять православие. Уж очень разные подходы.

Я долго искал себя в духовном плане – в восточных религиях, например. Когда мне было 25 лет, как-то резко всё в моей жизни пошло наперекосяк. Я должен был идти в армию и не закончил образование. Хотел получить разрешение на то, чтобы его продолжить, – мне отказали. Я планировал жениться – девушка ушла от меня. Всё, в общем, рушилось. И как-то один мой друг мне сказал: «Слушай, тебе надо исповедоваться».

Ну, пошел, поговорил с католическим монахом. И знаете, мне действительно стало легче на душе. Я стал ходить в католические церкви в нашем городе. Но так как мессы служили в разных церквях по-разному, я запутался, всё мне было непонятно. Тогда я общался с группой христиан – очень разных людей, кого там только не было. Был там и баптистский проповедник, и католический священник – ну и я, а я тогда был никто, даже католиком-то формально не был.

Мы стали собираться вместе, вместе молиться, пили чай, пели… И как-то решили совершить паломничество в Тэзе. И вот в этом городе в один из дней кто-то сказал: «Знаете, тут есть совершенно чудесная церковка, пойдемте посмотрим». Я зашел в эту церковь и увидел одетого в черное мужчину, который пел на совершенно незнакомом мне языке. И тут со мной что-то произошло. Я упал на колени и у меня внезапно полились слезы. Друзья ко мне подходили: «Что с тобой? Тебе плохо?». А я только и мог сказать: «Оставьте меня, мне очень хорошо».

Тот мужчина был русским монахом. Я потом спросил, что это была за церковь и что за язык. Мне ответили: русская православная, а язык – церковнославянский. И через несколько месяцев мы с моей будущей тогда женой решили принять православие.

«Надеюсь, что он сейчас святой»

– Мне очень повезло, что я познакомился с отцом Софронием (Сахаровым). Мы приезжали к нему в монастырь. Сначала ездила моя жена – два раза в год. Она очень любила отца Софрония. Как-то мы были в Греции, в Афинах, с нашим греческим духовным отцом. И совершенно ни с того ни с сего моя жена начала плакать. Батюшка спросил ее: «Что случилось, Доминик?». А она: «Я всё время думаю о том, что отец Софроний ведь тоже умрет». Священник говорит ей: «Что ж, это нормально… все мы когда-то умрем, и я, и ваш муж… а потом встретимся в раю».

Когда мы впервые с отцом Софронием встретились, я чуть не обиделся: он смеялся целых десять минут, увидев нас вместе (я очень высокий, а жена моя совсем маленькая). А потом он попросил меня перевести на французский язык единственную написанную им по-английски книгу His Life is Mine.

…Я почти ничего не спрашивал. Он просто говорил, рассказывал. Иногда я думал: почему он вдруг заговорил об этом? Никакой ведь связи с тем, о чем мы говорили раньше, нет. И внезапно я осознавал, что он говорит о том, что спрятано глубоко в душе у меня. И он всё продолжал и продолжал… А после возвращался к теме.

Тот факт, что мы дважды в год ходили в горы – туда, где отец Софроний жил – очень важную роль сыграл для нас. К стыду своему, в приходе мы, по сути, научились немногому. А в монастыре у отца Софрония научились почти всему: как верить, как молиться и так далее. Это был своего рода живой катехизис. И мы полюбили всех тамошних монахов и сестер. Они очень по-дружески к нам относились. И было ощущение иногда, что он всем нам как отец.

Мы представляли собой некое братство людей отовсюду: из Азии, из Америки, из Индии, из Франции… Я прекрасно помню одного американца, Тома. Он был проповедником и изучал суфизм, мистико-аскетическое течение ислама. И вот он решил с женой и с прихожанами уехать в Иран – еще до исламской революции это было. Он хотел там учиться у знаменитого суфия Насра. И они уехали, и он учился у Насра. И тот сказал Тому: «Если ты на самом деле хочешь стать суфием – ты должен стать мусульманином». Том ответил: «Я знаю, что не смогу».

Наср ему посоветовал съездить в Англию, в Иоанно-Предтеченский монастырь к отцу Софронию. А отец Софроний Насра вообще не знал. И этот Том стал ездить в монастырь каждый год. И внезапно решил стать православным. Но сказал: «Стану, если только вы мне обещаете, что буду священником!» Ему ответили: «Том, ты стань сначала православным, а там посмотрим». И каждый год он приезжал в монастырь, и каждый раз задавал этот вопрос – станет ли он священником.

И таких людей, которые были на пути к православию, но всё же не подошли к нему настолько близко, чтобы дышать им – было много. Много людей тогда приезжало к отцу Софронию и еще к одному отцу, монаху Симеону. Он был переводчиком трудов преподобного Силуана на французский и немецкий языки.

Мы вернулись домой, и когда он умер, я был свидетелем, в какие очереди выстраивались люди… Это было чудо. Он святой. Я понимаю, что это звучит как-то слишком смело… но всё же я надеюсь, что он сейчас святой.

Был еще один человек, с которым мы никогда не встречались, но который тоже очень сильно повлиял на мою духовную жизнь – это отец Серафим (Роуз). Я прочитал все его книги. И когда умер он, я написал настоятелю его монастыря: «Пожалуйста, пришлите мне что-нибудь от отца Серафима». Для меня его смерть была огромной утратой. И мне прислали маленький кусочек подрясника и прядь волос. Потом моя жена написала икону отца Серафима, и я вложил всё это туда.

Я думаю, что оставаться православным, держаться Православной Церкви в католических и протестантских странах очень трудно. Может быть, сейчас стало полегче. Вам, русским, очень сложно понять, каково это – быть православным среди католиков и протестантов. Это очень, очень непросто.

Источник: Правмир.ру

Комментировать

*

Размер шрифта: A- 15 A+
Тёмная тема:
Цвета
Цвет фона:
Цвет текста:
Цвет ссылок:
Цвет акцентов
Цвет полей
Фон подложек
Заголовки:
Текст:
Выравнивание:
Боковая панель:
Сбросить настройки