‒ Расскажите немного о себе.
‒ Федор Бабенко. 28 лет. Родился в Ленинграде. Вырос в Петербурге, где и получил первое высшее образование – строго техническое, кибернетическое. А второе получал уже в Москве – гуманитарное, кинодраматургическое. Сейчас вернулся в родной город, где пишу сценарии и радуюсь моросящему дождю, по которому успел соскучиться. По мере сил стараюсь опровергнуть заблуждение, что техническое мышление не может ужиться с гуманитарным в одной конкретно взятой голове.
‒ Как Вы стали православным христианином, что вас подтолкнуло к принятию Православия?
‒ Из семьи я коммунистической, можно даже сказать, большевистской ‒ вместо колыбельной мне пели революционные песни. Однако крестили меня еще маленьким, в 86-м году, после Чернобыля. Бабушка по-заговорщицки сказала всем, что везет меня в музей, а сама отвезла в какую-то глухую деревню. Обманула – музея не было, зато было очень душно, много детей и бородатый мужик, который норовил их всех утопить. А в конце каждому на шею повесил что-то блестящее. Я был против, ибо не девчонка, украшения мне ни к чему, но бабушка объяснила, что это самолетик – длинный фюзеляж и два крыла. Так стало понятнее, дед ведь мой, в честь которого меня и назвали, был летчиком-истребителем, полковником, а потому носить на шее самолетик мне было не зазорно.
Об этом крещении я, собственно, долгие годы и не вспоминал, ну разве что в шутку. А как шутка трансформировалась в серьезное отношение я не заметил. Постепенный это был процесс, никакого пограничного яркого события. Но в общих чертах, наверное, сказать можно – это был момент, когда мир перестал быть моей собственностью, когда я в очередной раз отчетливо понял, что мир живет не по тем законам, которые я своим великим умом для него установил. Мир стал больше меня и сложнее. И тут же потребовалась помощь, чтобы не утерять с ним связь окончательно.
‒ Что изменилось в вашей жизни после того как Вы стали православным христианином? Как ваши близкие отреагировали на принятие Вами Православия?
‒ Хм. Стало проще смотреть на вещи. Они перестали быть разрозненными. Появилась некая, признаться, еле ощущаемая связь между всем происходящим в жизни. Калейдоскоп исчез. Появилось единое изящно сотканное полотно.
Близкие мои на это никак не отреагировали. Честно. Крестик я всю жизнь носил, храмов не чурался, так что чисто со стороны изменений не так много.
‒ До принятия Православия, был ли у Вас опыт пребывания в иных традиционных религиях или сектах, может быть Вы были атеистом, если да, то как Вы оцениваете свой опыт?
‒ Да, было две с половиной секты: Искусство жизни, Трансцендентальная медитация и «наше всё» ‒ Порфирий Иванов. Хотя пребыванием я бы моё знакомство с ними не могу назвать. Прошел тренинги, пообщался, но ничего глобального, со стороны, опять-таки, перемен во мне не было.
Чисто для себя данный опыт оценивают вполне положительно. Мне было интересно. В первую секту позвали друзья, во вторую пошел сам. Около йоговские физические упражнения действительно дают хороший результат, а уже непосредственно мировоззренческие надстройки меня не цепляли. Быть может из-за того, что я уже был несколько старше их целевой аудитории и умел отделять один опыт от другого, например, банальную «мышечную радость» от красивых и одновременно логически дырявых проповедей.
А также было крайне интересно наблюдать за поведением других людей, как они реагируют на происходящее, какими психологическими крючками их можно подцепить (как для сценариста подобные наблюдения крайне важны для меня). Ну и несколько приятных знакомств появилось, причем с ребятами, которые также охладели к этим сектам, как и я.
При этом секты эти на удивление не назойливые, что приятно.
А Порфирий Иванов, так тот и вообще сам сдал себя с потрохами. В его собственной книге я прочитал, что столь привлекательное сопротивление холоду, которым он к себе и привлекает, было у него чуть ли не с рождения. Т.е. свои удивительные способности приобрел он не благодаря своей программе закалки, а получил от природы. Ну и нафиг, простите, мне такая закалка, подумал я, если не она привела Иванова к столь поразительным результатам.
За сим моё знакомство с сектами было окончено.
‒ С какими сложностями Вы столкнулись на первых этапах своего воцерковления, какие сложности возникают у Вас сейчас из-за Ваших религиозных взглядов?
‒ Странно, но во многом именно «сложности воцерковления» меня и привлекли. Была некая потребность в самодисциплине и трансценденции, выходе за пределы самого себя, потребность в преодолении атомизма современного общества, простите за мудреность слов. Так что тут как с утренней пробежкой – вроде и трудно, но при этом весь смысл и заключается в этом «трудно».
Ну а сейчас сложность осталась только одна – соответствовать собственным религиозным взглядам.
‒ Были ли у Вас сомнения в истинности Православия как духовного пути, если они были, то в чём заключались и как Вы их преодолели?
‒ Сомнения были, есть и вряд ли куда-нибудь денутся, честно. Кто-то умный и давно мертвый сказал, что «любовь ‒ это теорема, которую надо каждый день доказывать заново». Здесь точно также. Истинность Православия нужно доказывать в первую очередь самому себе каждым своим поступком. Иначе легко впасть в состояние автопилота, а настоящие летчики так не поступают.
‒ Что значит быть православным христианином?
‒ Это значит соответствовать тому нравственному идеалу, которому невозможно соответствовать никогда и никому. Именно поэтому только такому идеалу и надо стремиться соответствовать. Простите за тавтологию.
‒ Могли бы Вы кратко перечислить иерархию своих жизненных ценностей?
‒ Служение Богу. Вот единственная ценность, которая гармонично объединяет в себе все остальные. Да, такой ответ был бы, думаю, самым правильным, но боюсь, что в моем случае он не соответствует действительности. А что соответствует – затрудняюсь ответить.
‒ Что Православие вам дало, и чего Вы лишились, став православным христианином?
‒ Есть такое понятие – «ключ от всех дверей». Вот его я получил. Я теперь могу ходить по отелю и открывать любые двери. Взамен пришлось отдать свои стильные розовые очки. Приходиться теперь видеть окружающий мир таким, какой он есть, без всяких прикрас и надумываний. Удивительно, но православие максимально реалистично, по крайней мере из всего того, с чем мне приходилось сталкиваться. А реалистичный взгляд на мир далеко не всегда комфортен, увы.
‒ Как Вы оцениваете современное православное сообщество, какие видите его достоинства и недостатки?
‒ Оно велико, но разобщено. Есть бич современного мира, мира третьей волны, постмодерна, не важно. Этот бич – атомизм, фрагментарность, местечковость. Программисты по большей части общаются с программистами, сценаристы со сценаристами, парикмахеры с парикмахерами. Т.е. мир человека состоит из таких же людей, как и он сам. Таких же по достатку, по уровню знаний, по набору интересов. И здесь очень легко впасть в соблазн упрощения реальности, когда весь окружающий мир меряешь по себе, когда не видишь, что за пределами собственного круга общения есть тысячи не таких как ты. Но ты их не видишь, а потому начинает казаться, что их нет, что есть только твои интересы, твои взгляды, твои ценности. Это серьезнейшая проблема современного общества в целом. С ней надо бороться. И в условиях России реально бороться может только православие, т.к. оно объединяет абсолютно все пласты населения, оно позволяет увидеть других людей с проблемами, отличными от твоих. Это и есть главное достоинство православия в социальном плане. И одновременно здесь же кроется и главный недостаток – неразвитость общинной жизни, которая и позволила бы решить описанную выше проблему.
‒ Как Вы относитесь к людям, отрицающим Православие?
‒ По-разному. Всё зависит от причин отрицания и формы отрицания. Гарантированное раздражение вызывают только невежды, которые агрессивно не принимают собственноручно нарисованные карикатуры на православие. К остальным спокойно, а порой даже с интересом и благодарностью, т.к. они позволяют в очередной раз убедиться в правильности выбранного пути.
‒ Пытаетесь ли Вы заниматься миссионерской деятельностью и если да, то как Вы это делаете?
‒ Строго говоря, нет. Такую цель я перед собой не ставлю. Если встречаю какое-либо заблуждение о православии, то стараюсь быстро и не ввязываясь в спор его поправить. А также я периодически пишу заметки о реальном язычестве дохристианской Руси, ввиду своего давнего интереса к этой теме. Наверное, это тоже можно отнести к некоего рода миссии, т.к. многие современные любители язычества любят не собственно язычество, а красивые фантазии о нем. Вот эти вот фантазии и, попросту говоря, ложь я и стараюсь разрушить. Можно, наверное, это отнести к борьбе с Клеветником и Лжецом. А можно и не относить.
Всё. Спасибо за внимание.
Coбеседник: Фёдор Бабенко
Источник: православный миссионерский апологетический центр «Ставрос»
Комментировать