Истории из жизни митрополита Курганского и Белозерского Даниила, ранее почти 9 лет занимавшего Архангельскую кафедру
Ещё секунда ‒ и в меня бы выстрелили
В роду у меня все верующие, но священников не было. Мама водила к причастию, соблюдали посты. Бабушка мне, маленькому, говорила: «Хоть бы ты батюшкой стал», а я тогда не понимал.
Родители перед венчанием ездили к «дедушке Фёдору». Был в Воронеже такой старец, схиархимандрит, парализованный. Он благословил их на брак и велел «от венца зайти». И потом ‒ отец рассказывал ‒ он сидел, смотрел на них и плакал. Без звука, только слёзы по щекам. Молился за нас, за весь род.
Когда я служил в армии, нас готовили отражать атаки вражеских диверсионных групп. Учили планировать самый плохой сценарий, когда надо выполнить задание, но надежды выжить ‒ один процент. Важно не жалеть себя, идти до конца. В бою самое страшное ‒ потерять самообладание, растеряться.
Было и мальчишество. Помню, заступил начальником караула, ночью подхожу потихоньку к посту, а часовой кричит: «Стой! Кто идёт?» Я не отвечаю. Иду и думаю: что он будет делать? «Стой! Стрелять буду!» Слышу: передёрнул затвор. И пауза. У меня мысль: сейчас должен шмальнуть из «калаша». И всё-таки я выждал ещё пару секунд, а потом крикнул: «Иванов, свои!» Подошёл к парню, а у него глаза большие. «Ты что делаешь, старшина?! Я ж тебя чуть не убил!» ‒ «Ладно, молодец, это проверка такая…»
Вскоре забыл об этом, а прошли годы ‒ и понимаешь: сколько было случаев, когда Господь сохранял. Человек, особенно молодой, часто совершает глупости. Могли ведь и вправду убить из-за моего безрассудства.
Как «поставили на рельсы»
Полтора года в армии ‒ без увольнительных, без храма, без причастия. И вдруг дали отпуск. Приехал домой, мои на работе. У нас в квартире одна комнатка была молельная, там иконы, старинный крест-мощевик и частица мощей святого Василия Блаженного ‒ от неё шло благоухание. Переступил я порог, вдохнул ‒ и так хорошо стало! Мама вернулась, а я ей: «Мама, очень хочу исповедаться и причаститься!» Впервые в жизни такой порыв. На следующий день ‒ литургия, и после неё мир для меня словно перевернулся, стал светлым. Удивительное ощущение. Как у блудного сына, который изголодался ‒ и получил благодать.
Потом мама повела меня к своему батюшке, отцу Александру. В первый раз встретился со священником дома, за чаем. Та беседа значила очень многое. Через полгода, когда я вернулся из армии, батюшка дал совет поступать в семинарию. Шёл 1981 год. Я сомневался: ничего не знаю, кроме Евангелия и нескольких молитв, ‒ куда мне? Сели на самолёт и полетели в Тбилиси к старцу Зиновию (Мажуге). Владыка ‒ а ему уже было под 90 ‒ сказал мне ласково: «Сашенька, это твой путь. Не сомневайся». С тех пор меня словно поставили на рельсы.
Как обрадовал бабушку
В Троице-Сергиевой лавре я жил через стенку с известным старцем ‒ архимандритом Кириллом (Павловым). Перегородка тонкая, слышал, как он молится. Однажды, уже будучи благочинным, хотел перейти в келью побольше, чтоб удобнее принимать людей. Спросил благословения у старца. Он взял меня за руку и с любовью попросил: «Отец Даниил, будь со мной рядом».
А когда был в армии, мои родители ездили к схиархимандриту Серафиму (Тяпочкину). Мама говорит ему: «Помолитесь, батюшка, чтоб сын вернулся здоровым». А он отвечает: «Придёт здоровым, может, только с царапиной на голове». И точно: был у меня там случай, кожу на голове зашивали…
Из лавры к родным я приехал уже иеромонахом, с крестом, в облачении. Бабушка как меня увидела ‒ не кинулась ко мне сразу, а сперва повернулась к иконам, перекрестилась, поклонилась и сказала: «Слава Тебе, Боже! Хоть один из нашего рода будет стоять у престола!» И тут я вспомнил слова, сказанные ею мне в детстве… Конечно, это устроилось и по её молитвам, её благословению.
«Перекрасьте наши острова!»
На Сахалин впервые приехал в 2001 году уже епископом. Тогда у некоторых чиновников в кабинетах висели географические карты, подаренные японцами. Отличная полиграфия, красивые, но Япония, Сахалин и Курилы на них были одного цвета ‒ японского. Начальники объясняли: «Жалко выбрасывать». «А вы перекрасьте острова в цвет нашей страны!» ‒ советовал я.
Зарубежным миссионерам в те времена было вольготно. Всюду афиши каких-то проповедников. На улицах молодые ребята с акцентом агитируют: «Христос вас любит! Христос с вами!» Дошло до того, что слово «Христос» у местных стало вызывать ассоциации с сектами. Брошюры, буклеты ‒ только бери. Финансирование сектантов шло из Южной Кореи и США. А православных храмов ‒ раз-два и обчёлся.
Глянцевые соблазны
Ко мне тогда приходил корейский пастор, протестант, и предлагал вместе построить медицинский центр. Мол, обеспечим деньгами. Даже согласился, чтоб иконы висели. Спрашиваю: «А не стану ли я тем бревном, которым разобьют ворота, а потом выкинут? Там же всё будет ваше. Можете дать гарантию, что позже ничего не изменится?» ‒ «Нет, не могу, у меня ж начальство…» В другой раз предлагали участвовать в глянцевом журнале. Чтоб на обложке ‒ православный батюшка, а внутри ‒ статьи баптистов…
За десять лет на Сахалине многое изменилось. Построены десятки храмов, открыт Духовно-просветительский центр, много воскресных школ, в них ‒ тысячи детей, слышишь их голоса и радуешься.
Как владыка медведя напугал
Так сложилось, что архиерейское служение у меня ‒ то на Дальнем Востоке России, то почти на самом Севере. И всюду своя экзотика. На Сахалине памятных мест мало, а в Архангельской области ‒ с избытком: самый богатый в России заповедник деревянного зодчества!
Иногда бывали забавные случаи. Поехал как-то весной в один из дальних сахалинских приходов. Погода хорошая, солнышко. Иду по лесу и вижу: впереди огромный пень. Подхожу ближе, и вдруг этот «пень» поднимается, и я оказываюсь нос к носу с рыжим головастым медведем! Смотрю на него, а он на меня. Шерсть у него на холке дыбится, в глазах страх. Я стою. Он вдруг рявкнул, отпрыгнул и рванул в чащу.
Почему дела спорятся
Самая большая радость для меня ‒ от служения. Быть с Богом ‒ это не как в песне «Любовь нечаянно нагрянет…» Благодать нужно привлекать. Покаянием, смирением, любовью и молитвой, которую святой Серафим называл «царицей добродетелей». А главные молитвы ‒ на Божественной литургии. После каждой службы на душе огромная радость, и с нею дела спорятся.
5 фактов о владыке Данииле
В миру ‒ Александр Григорьевич Доровских, родился в 1960 году в Воронеже, в рабочей семье с крестьянско-казацкими корнями.
В семье было трое сыновей, и все стали монахами: братья владыки ‒ епископ Тихон и игумен Серафим.
В Троице-Сергиевой лавре монах Даниил за четыре года прошёл путь от послушника до архимандрита.
Окончил Московскую духовную академию, кандидат богословия.
С 2002 по 2010 год возглавлял Южно-Сахалинскую и Курильскую епархию, а когда покинул её, ему на смену пришёл его брат епископ Тихон.
Михаил Устюгов
Источник: православная газета «Крестовский мост»
Комментировать