Рассказ православного психолога, бывшего мага
Психолог Лия Сергеева

– Я начну тогда с самого начала. Я из достаточно тяжелой семьи. Мой отец болен шизофренией, и это вполне подтвержденный диагноз, у него есть инвалидность. Мать – человек достаточно властный, контролирующий, я бы даже сказала, деспотичный в ряде моментов, и оба они неверующие люди. С детства, могу сказать, что у меня была тяга к вере, я хотела креститься, но каждый раз это все поднималось на смех, каждый раз это запрещалось, и в итоге это привело меня вообще в совершенно другую сторону. У меня была одна особенность, особенность эта была с самого детства – я видела. Видела я много разного и периодически я этим своими видениями пугала близких. В пять лет, например, я предсказала, кто в семье когда умрет, и до сих пор оно сбывается, и приводило это временами к непростым для меня последствиям. Как и все дети, наверное, я баловалась всякими там простенькими гаданиями, вызовами духов или кого-то еще, и первый раз я доигралась до того, что действительно начались неконтролируемые практически явления как в моей голове, так и вокруг меня.

– Сколько Вам тогда лет было?

– Началось это все с 5, где-то до 11 лет это были просто видения какие-то там вымышленные-невымышленные персонажи, которых я видела вокруг меня. В 11 лет это был первый опыт спиритизма, и в 13 это было более осознанным действием с моей стороны, мне уже нравилось кого-то к этому привлекать и, в итоге, я поняла, что мне надо как-то что-то с этим делать, потому что вокруг меня уже и внутри меня происходили очень пугающие явления, то есть это были звуки, это были видения, это были какие-то проникновения в мою жизнь, которые я никак не могла контролировать, меня это очень пугало. Я говорила об этом родителям, родители, разумеется, поднимали это на смех. Я прибежала в Церковь и рассказала. Меня очень внимательно выслушали, они все абсолютно поняли, что со мной происходит, сказали: «Деточка, тебе нужно креститься!» Я это восприняла очень серьезно на самом деле и, зная, что родители это не поймут, доверилась бабушке; бабушка меня тоже «сдала» родителям, и, в общем, на этом все закончилось, потому что мне в очередной раз запретили. Я еще глубже ушла в себя. Когда мне было 16, мои родители развелись. Папа уехал жить к бабушке, ухаживать за ней, потому что она уже становилось плоха здоровьем и, вообще, уже была в преклонных годах. Я осталась с матерью и, с одной стороны, в чем-то стало легче, потому что не надо было постоянно быть между двух огней, а с другой стороны, я оказалась в очень уязвимом состоянии, и тогда произошла моя первая попытка уйти отсюда. Я уже закончила школу, оперное отделение, я поступила в училище на дневное и в институт на вечернее одновременно, я всегда вела такой достаточно активный образ жизни, и я ушла просто с головой в магию. Я тогда уже читала книги, интересовалась, что-то пробовала, и у меня получалось. Получалось, причем я думала: «Ничего себе, оказывается это так легко, то есть ничего не нужно специально делать, просто все у тебя берёт и получается!» Только потом уже, через достаточное количество лет, выйдя уже из этого, я пойму, что это никакой не внутренней дар, и уж тем более, не дай Бог, не дар Божий, как очень многие думают ‒ это одна из иллюзий, которыми кормит лукавый, что это вот у тебя такой дар, поэтому ты обязан его использовать. Это не так. И что на самом деле это просто, вот есть у тебя желание это развивать, и ты начинаешь это развивать, а к тебе начинает моментально естественно приходить вот эти вот иллюзии, что на самом деле ты не такой, как все, на самом деле ты можешь больше, ты можешь управлять, ты можешь решать, ты можешь предсказывать и так далее, и так далее. То есть, этого было очень много в моей жизни.

– Вы общались с кем-то из каких-то носителей этого?

– Как раз хотела сказать, что буквально в это время – наверное, я была достаточно подготовлена, с точки зрения лукавого, – в этот момент в мою жизнь пришел человек, которого я сначала называла великим мастером, то есть этот человек меня учил, он понял, что у меня есть способности, что я могу быть ему полезна, он начал передавать мне достаточно много своих знаний, и в дальнейшем этот человек стал моим первым мужем. Работали мы с ним уже вместе, и первым местом моей работы был магический салон, официальный храм вуду в России. Это был круг, в котором работало четыре мастера; но если трое мужчин были с очень большим опытом, то я была, в общем-то ,18-летней не совсем девочкой, которая работала в ипостаси мира мертвых. То есть, если они работали больше с демоникой, то я работала с некротикой. Это взаимодействие как с хранителями некрополя, так и душами самих мертвых. И, в общем-то, бывали ситуации, где нужно было усилить именно этот аспект, и я тогда брала ведущую роль в ритуале на себя. Если же больше работали в сферу иллюзии, либо чего-то еще, то естественно, доминировала там демоника. Это зависело от конкретного заказа. Работали мы на больших людей и за большие деньги.

– А эта деятельность какое оказывала влияние на Вашу душу в то время?

– Ужасное. У меня был такой когнитивный диссонанс внутренний. Здесь же, понимаете, какая иллюзия: пока ты этим занимаешься, лукавый кормит тебя иллюзией о том, что ты делаешь хорошее дело, ты помогаешь людям, то есть он внушает такие лжеблагие помыслы, я бы сказала, вот так. И, казалось бы, я должна чувствовать себя хорошо, а чувствую себя ужасно, то есть я постоянно была в состоянии жесточайшей совершенно тоски, ужасного уныния, и я вообще не понимала, зачем я здесь, какой смысл мне жить, и я очень хотела уйти. Но, опять же, понимая, что происходит с самоубийцами, я решила, что этого я не сделаю, но при этом при всем мир мертвых казался мне более привлекательным, чем мир живых, и жить я, в общем-то, не хотела. Чем дальше я углублялась в магию, тем больше я не хотела жить с моим первым мужем, несмотря на то, что у нас были теплые чувства друг к другу, у нас было взаимопонимание, вообще, в принципе, мы были неплохой парой, если не брать какие-то вот аспекты разрушающие, мы наделали довольно много непоправимых ошибок и мы разошлись, расстались. И вот, тогда как раз я отправилась во все тяжкие, и в плане отношений с противоположным полом, совершенно. Ну, мне же не важно, я же не хочу жить, какая разница, кто будет со мной, какая разница, сколько их будет, какая разница, каким образом это будет – мне было все равно. Я уходила все глубже и глубже в магию, я еще открыла первый бизнес. Мне шел 21 год, как вдруг я узнаю, что я, оказывается, беременна. Это было совершенно просто шоком, потому что я могла планировать все, что угодно, но только не беременность, потому что с первым моим мужем мы потеряли, к сожалению, не смогла я выносить двоих детей. Второй муж был на самом деле случайным человеком в моей жизни, и вдруг, с первого раза, я вдруг узнаю, что оказывается, у меня получился ребенок! С одной стороны, я не знала, как благодарить небеса, потому что я была уверена, что я никогда не смогу родить ребёнка. Я почему-то думала, что все, у меня это не получится никогда. А тут вдруг получается, что да, действительно, и рождается моя первая дочь. С мужем я расстаюсь тоже довольно быстро. Муж оказался человеком довольно странным, то есть меня психически здоровые мужчины как-то, наверное, не привлекали на том этапе, то есть чем страннее и чем чуднее человек, тем он мне казался более интересным.

– Вы в то время продолжали ваши магические действия?

– Я продолжала во время беременности, я продолжала во время малолетства моей старшей дочери тоже. У меня росла потихонечку моя личная клиентская база, то самое меньшее, что я выставляла на продажу – это было гадание, то есть самое дешевое, самое простое, что я могла сделать. Гадала я действительно хорошо, потому что мне, на самом деле, даже не особо не нужны были все эти инструменты. Я гадала на рунах, на кофе, на картах – на чем только не гадала – это, по сути, были такие настроечные вещи, я все равно и так все видела. После того, как я развелась со вторым супругом, я вдруг очень сильно влюбилась, просто очень сильно, никогда в жизни у меня такого не было. Я практически потеряла голову, то есть это была даже не столько любовь, сколько это была зависимость, то есть, натурально, этот человек мне снился каждую ночь. Этот человек тоже обладал магическими способностями, он был сильнее меня. Есть в психологии такое понятие контрзависимость, есть созависимость. Созависимость – это просто вот прилипни ко мне, никогда больше от меня не отлипай. Контрзависимость – это ты где-нибудь рядом будь, но близко, пожалуйста, не подходи, отходи дальше, подходи ближе, совсем близко не подходи, но и совсем далеко не уходи. То есть это такие люди, которые в силу своей травматики внутренней не могут подпустить к себе близко человека, они играют вот этими расстояниями близости, потому что им страшно оказаться в именно совсем душевно близких отношениях, потому что у них был травматический опыт. Вот у него была как раз такая история и, в общем, близко он меня не подпускал, недалеко тоже не отпускал, и я в этом состоянии совершенно безумной ненормальной зависимости, влюбленности пробыла три года. В течение этого времени я родила среднюю дочку Сашку, которую я назвала как раз в честь этого человека. Но на самом деле я ему прямо очень благодарна, потому что это был первый человек в моей жизни, из-за которого я решила, что я остаюсь. Если он живет, то мне есть тоже ради чего жить. Вот такая ненормальная была у меня тогда система координат, то есть ни дети, ни родственники, ни сама жизнь меня не вдохновляли настолько, насколько меня смог действительно вытащить именно мотивационно и эмоционально вот этот человек. Отношений при этом у меня с ним не было, то есть я иногда с ним общалась, и этого уже было достаточно для меня – для того, чтобы захотеть жить, чтобы продолжать с ним говорить, хотя бы иногда. Как только я захотела жить, оказалось, что могу быть вполне успешной в бизнесе, я могу быть вполне успешной вообще в жизни. Как только решила, что я останусь, у меня пошли в гору дела и с деньгами, и со всеми остальными обстоятельствами жизни. Мне удалось, наконец, переехать из материнской квартиры, потому что там было жить весьма непросто. Мать моя очень любила все вокруг себя контролировать, да она и до сих пор это, в общем-то, любит. И вот, каждый день в 8 утра она приходила и начинала бегать за старшей дочкой (младшая ее в принципе не интересовала, да и не интересует), а старшая ‒ она похожа на нее очень, она похожа на меня маленькую и, видимо, она таким образом восполняет свой непростой родительский опыт.

– А в этот период какие Ваши внутренние были отношения к Церкви, к христианству?

– Пока никаких, просто никаких. То есть ‒ спокойно, у меня никогда не было ненависти к этому, несмотря на то, что все наши магические товарищи регулярно высказывались как-то там негативно, пытались мне это тоже внушить, но как-то я спокойно ко всему к этому относилась. И был непростой переломный момент, наверное, с которого вообще начала появляться в моей жизни христианская тема, начала появляться Библия, и так далее. Я кормила младшую дочку – вот эту Сашку, грудью, и один из наших ведьмаков женился на девчонке буквально через дом от меня и переехал в мой район. А жена после родов приболела, пила антибиотики, кормить не могла, и он попросила у меня, чтобы я дала молока для его дочки. Ну, ребенок, это для меня всегда было очень такое святое, поэтому я естественно сказала, что да, не вопрос, приходи, и все тебе дам. И потом он решил меня отблагодарить. А он был из таких прямо «темных практиков», таких же, как и я в тот момент. Он тоже работал в аспекте некротики, но только он еще более глубоко к этому подходил, он работал в том числе с телами и с прочим, ездил во всякие экспедиции, возил туда учеников, всякие раскопки какие-то делал, находил древние ритуальные места, и так далее. И он решил сделать мне подарок ‒ поехал к одному из книжников. У книжника был подвал где-то (я уже не знаю, где, честно говоря), но в этом подвале было довольно много разных книг, начиная от религиозно-философских, через психологические до медицинских, и, в общем, очень разные книги, как древние, так и около- современные. Вот, он ходил, он говорит, что даже не понимаю, какая книга нужна, и решил походить, просто посмотреть, какая книга его позовет. Ходил-ходил, смотрел-смотрел, и вдруг увидел книгу, такую, достаточно толстую, старенькую, обрадовался, взял ее и пошел покупать, она была без каких-то обозначений на обложке. Каково же было его удивление, когда он открыл ее и увидел, что это XIX века Библия, он говорит, что этого вообще не ожидал, но он мне ее отдал. А в тот момент в моей жизни появился мой самый первый храм, потому что я прорабатывала как раз аспект демоники, и чтобы меня туда окончательно не «снесло», я балансировалась тем, что читала Писание, вообще в принципе балансировалась именно христианскими книгами, житиями, и так далее. Я пришла в храм Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках. И, наверное, Господь уже начал тогда говорить со мной на том языке, который я понимала. Потому что ко мне навстречу вышел молодой человек – внешне точная копия моего тогдашнего любимого мужчины, просто один в один, только дьякон этой церкви. Я была очень удивлена, но начала с ним разговаривать. То есть у меня появилось какое-то первоначальное доверие к этому человеку, я подумала, что раз уж вот так, то я буду задавать вопросы. И он действительно со мной очень долго говорил. Он меня отвел в надвратный храм, говорит: «Сейчас тут никого нет, мы сможем с тобой спокойно пообщаться». Причем мы с ним ровесники, и он, как выяснилось, тоже пришел из колдовства в христианство. Он, конечно, зашел совершенно не так далеко, как я, потом просто все посжег, пришел в Церковь и уже давно там был. И я начала ему прямо как на духу задавать очень много серьезных, волнующих меня вопросов. Он со мной очень серьезно, тоже с полным принятием, пониманием, без отрицания, поговорил, и я была ему очень благодарна. Думаю: «Ничего себе, наконец-то у меня появился человек, с которым я могу разговаривать об этом!» Зовут его Иван Грузинов, большое ему спасибо. Потом появилась Библия, и я эту Библию как раз ему и подарила. Я говорю, Ваня, большое тебе спасибо, у меня есть для тебя подарок. Он принял ее, некоторое время мы не общались, он продолжал заниматься какими-то своими делами, а потом я переехала от матери, и буквально в моей жизни, как только я переехала, появился человек, которого я до сих пор называю моим личным ангелом. То есть это был молодой человек, с которым у меня начались отношения, позволившие мне отойти от отношений с тем мужчиной – которых не было, но от той зависимости, скажем так. Был как раз день почитания Георгия Победоносца, 6 мая. И мне снится сон, что я нахожусь в квартире моей матери, сижу в окне на 17 этаже и думаю: «Сейчас я спрыгну». Причем это какое-то такое бесстрашное было ощущение, то есть это не показуха, не тоска, не радость, это просто данность, просто я сейчас прыгаю. И я вижу, что ко мне подлетает ангел, очень просто одетый: джинсы, футболка, огромные такие белые крылья, светлое лицо, и говорит: «Ты прыгай, не бойся!» Я говорю: «Ладно, прыгаю» ‒ и лечу в нашем этом колодце, который между домами, лечу-лечу-лечу, и подлетаю уже к гаражам, уже видна там горка. Думаю, сейчас я, наверное, разобьюсь – и тоже страха нет. И я буквально над асфальтом вот так вот взмываю в небо, ко мне снова подлетает этот ангел, обнимает меня этими большими своими крылами, и тут я обнаруживаю, что у меня-то тоже есть крылья, а я этого даже не предполагала! Я говорю: «Слушай, спасибо тебе большое, если бы я не прыгнула, я бы никогда не узнала, что у меня тоже есть крылья!» Я просыпаюсь, и у меня в голове звучит ария из мюзикла «Ребекка», это был такой мюзикл, который ставили мои друзья самодеятельный, ария звучит «Ты не сдашься им». Я просыпаюсь и понимаю, что во мне звучит эта фраза! У ангела было Юрино лицо, сегодня день Георгия Победоносца, в честь которого он как раз крещен, и я нахожу в почтовом ящике повестку в суд. Моя мама решила отобрать у меня детей. Весь суд он прошел со мной, притом, что у нее были адвокаты, у нее были все родственники абсолютно за нее, только мой папа придерживался нейтралитета, то есть он был ни за меня, ни за неё, просто в стороне. На моей стороне была моя няня Нино – грузинская женщина, была вся ее семья, которая наблюдала наши отношения с матерью, как она пыталась у меня постоянно забрать ребенка, старшую дочку. Она использовала все возможные способы, аргументы, на меня вылилась тонна грязи, но единственное, что ей присудили, это время общения с моими детьми: раз в две недели, и еще летом. И, собственно, весь суд мы прошли вместе. После этого суда я очень тяжело болела, лежала в больницах, у меня вскрылась астма, которая молчала 21 год. Вот все это Юра прошел со мной, и только когда уже ситуация начала выруливаться, буквально прошло совсем немного времени, может быть, полгода ‒ и мы начали расставаться. Причем это расставание было для меня очень тяжелым, очень болезненным, очень каким-то таким прямо мучительным, душераздирающим. И я, наверное, думаю, что это произошло потому, что он был одним из самых светлых людей в моей жизни, и он остается им. Я тогда написала стихотворение – вообще писала все это время стихотворения, которые сбывались; и в одном из моих стихотворений было как раз о том, что я пришла и просила: «Господи, если Ты хочешь у меня его забрать, то Ты его забери, я готова его отдать!» В конце этого стихотворения была фраза о том, что если ты останешься верной, то я прощу этот долг, несмотря на то, что ты готова отдать. Юра ушёл в армию, я осталась одна. И просто прямо отовсюду начала сыпаться информация. То есть моя няня начала видеть сны про меня в храме. Какие-то люди вокруг начали говорить о том, что мне надо креститься. Я сама внутри себя начала видеть какие-то сны, причем сны такие – опять же Господь говорил со мной моим языком, то есть я начала видеть отрывки из житий святых. Например, просыпаюсь, у меня в голове два имени: Анатолий и Протолеон. Я лезу в Гугл смотреть, оказывается, они действительно имели место быть, это были мученики в житии Георгия Победоносца! Либо же между сном и явью, в таком как бы тонком состоянии, я вижу еще кого-то. И я понимаю, что все это меня ведет практически вслепую. Я понимала, что надо как-то, видимо, идти туда, то есть у меня было стремление, было понимание, но не было уверенности, потому что, конечно же, приход к Господу – это отсутствие гарантий, это исключительная вера. Поскольку Юра был в армии, мы с ним там общались просто по сети, я ему сказала: «Знаешь, я приняла решение креститься». Он сказал, что я очень рад, ты знаешь, слава Богу, я очень рад. И я действительно завязала со всем тем, что у меня было. Я сложила все свои прекрасные инструменты, убрала их, и некоторое время просто вот жила в этом ощущении: а как я теперь без этого? Потому что вся моя жизнь была выстроена на этом. То есть прогадывался каждый следующий день, каждая новая ситуация обязательно просматривалась, я постоянно коммуницировала с теми, кто тоже видит, собирала точки зрения, сравнивала вероятности: высокая процентарная вероятность, низкопроцентарная, какая может быть, и так далее. И в итоге я пришла в эту Софию и сказала, что я хочу креститься. Меня отправили домой, сказали: «Ну, ты подумай, насколько это вообще действительно осознанное решение, насколько у тебя это не порыв, насколько ты готова прийти к Господу». Я пришла домой, поняла, что мне практически не хватает воздуха, то есть мне настолько надо туда, что я могу там дышать. Я пришла еще раз и сказала: «Нет, знаете, я все-таки хочу креститься, пожалуйста, поговорите со мной об этом!» И я чувствую, что я чувствую себя как ребенок такой маленький-маленький-маленький, перед Кем-то очень большим, Который просто молча смотрит на тебя, и ты понимаешь, что Он тебя очень любит. Я как начала рыдать просто в голос, у меня были многочасовые истерики, я просто сидела, и просто у меня лились слезы, они лились, и лились, и лились, и я не могла ни с кем разговаривать, я просто сидела и плакала. Ко мне в определенный момент подошел батюшка очень такой старенький, уже седовласый, говорит: «Ну, чего ты?» А я даже ответить нормально не могу, у меня горло как бы зажало. Он говорит: «Ну, давай знакомиться, я ‒ Вова. Я говорю: «А я ‒ Лия». Потом он так, потихонечку, отечески со мной разговаривал, я все плакала, плакала, плакала, плакала и периодически я могла сорваться в голос на рыдания, то есть я не понимала, что со мной происходит абсолютно. Говорил он со мной очень спокойно, очень так мягко, очень душевно, отечески, причем, без каких-то влезаний в мою жизнь, очень аккуратно, с соблюдением границ, с уважением. Я была ему очень за это благодарна, потому что я не была готова тогда вываливать вот это все, это такой внутренний процесс созревания. Потом только выяснилось, что это, оказывается, настоятель. Я говорю: «Батюшка, я хочу креститься, пожалуйста, я прямо жить не могу, мне дышать нечем, плохо мне!» Он говорит: «Пожалуйста, если Вы не возражаете, я вас буду крестить лично». Я говорю: «Я буду только “за”»! А само по себе крещение откладывалось, наверное, месяца на два, два с половиной, то есть я все приходила, все плакала, все выходила оттуда, и причем просто я шла по Третьяковке, натурально, прямо в голос, на меня могли оборачиваться люди, но мне было абсолютно все равно, мне нужно было просто вот это вынуть из себя, выреветь, скажем так, почему же оно все откладывается, почему же, если мне настолько вот нужно это! А потом я поняла, что к тому моменту, когда произошло мое крещение, у меня просто в голове не осталось никаких вопросов. Не вот так вот «а давайте быстренько покрестимся, пока я тут не успела уйти обратно!», а наоборот, что я теперь уже не уйду, я теперь уже совершенно точно знаю, это уже ровная дорога, уже нет каких-то других. И он меня крестил. И во время крещения у меня было, то есть я еще не полностью, конечно, лишилась всего того, что было раньше, у меня было такое видение, что я лежу в могиле и как будто сверху кто-то разрывает ее, прямо комья земли отбрасывает, дает мне руку, вытаскивает меня на поверхность, и я чувствую, что мои руки-ноги ослабели за то время, пока я лежала, я так с трудом стою, и он мне показывает огромный, очень красивый мир. Я стою рядом с ним, мне настолько спокойно, мне настолько хорошо, что я поняла, что моя жизнь может быть благостной, счастливой, правильной только рядом с ним, только рядом с Богом. И первые полгода после крещения происходили совершенно невероятные события в моей жизни, то есть какие-то просто поразительные, удивительные. Я, в первую очередь, тогда как раз я больше всего радела о том, чтобы найти свое дело, потому что у меня ничего не получалось, если раньше я зарабатывала магией – и не только магией, там, бизнес у меня был, потом мы с партнером расстались, то я все думаю, чем я могу заниматься, что же я могу делать такое, чтобы вот у меня это получалось, и радовало, и чтобы еще людям помогать? Потому что люди мне всегда были весьма близки. То есть не цифры, не деньги, не что-то ‒ я все-таки была ближе к людям. И буквально через месяц я попала в подбор персонала, которым я занимаюсь до сих пор, и если до того я уже наскребала там последние копейки, то есть сначала мы в бизнесе были весьма успешны, потом с партнером расстались, и потом я некоторое время искала себя, а денег было уже очень мало, то тут я буквально за полгода взлетела снова на верх этого рынка, у меня сейчас есть имя, меня знают, у меня есть заказы, у меня свое небольшое кадровое агентство. Когда-то оно было больше, там было больше сотрудников, когда-то меньше, но, тем не менее, оно на плаву четвертый год – слава Тебе, Господи. Я действительно ощущаю, что это моё, и я чувствую себя очень счастливой в том, что я делаю. И где-то через полгода, месяцев семь, наверное, я пришла к батюшке и сказала: «Батюшка, благословите меня, пожалуйста, хочу я поступить в православный институт!» Он говорит: «Тебе зачем, ты что там будешь делать?» Я говорю: «Пойду повышать квалификацию, по одному из образований я психолог, хочу повышать квалификацию на православную психологию». Он говорит: «Тебе зачем, что ты будешь с этим делать, не будешь ли ты там управлять, чем-то манипулировать?» Естественно, он должен был это выяснить. Я говорю: «Я просто знаю, что могу помочь человеку словом, и я это умею, это правда». Но при всем при этом классическая психология и психология православная отличаются друг от друга. В классической психологии нет понятия греха, нет понятия Промысла, нету понятия воли Божией. Есть понятие либо обстоятельства – то есть у вас развод, давайте поговорим о вашем разводе; либо человек, то есть клиентоориентированная психология, давайте поговорим о вас, а как вам в этом разводе… А здесь все начинается-то с Бога, и все начинается совершенно по-другому. В итоге я поступила по его благословению в Православный университет на факультет душепопечения – это православная психотерапия, то есть это повышение квалификации просто психолога. И меня настолько это вдохновило, что я решила, что надо же организовать практику. То есть у нас было очень много теории, и весь курс говорил: «Слушайте, теория – это здорово, но как же практика, мы же должны практиковать!» И я, вдохновившись этим, подумала, что надо же действительно организовать практику. А жила я тогда в районе Хорошево-Мневники, и там есть храм Всех Святых на Соколе. Я пришла туда, увидела телефон катехизатора и подумала: дай-ка я туда позвоню! Позвонила туда и узнала, что действительно это большой очень храм, и поэтому батюшки не полностью там сами ведут свою паству, а у них есть при этом еще психолог, который работает в том числе с прихожанами, по каким-то бытовым вопросам, отношениям в семье и так далее. Мы с катехизатором договорились о том, что действительно, это было бы здорово, потому что их предыдущий психолог организовала свое сестричество и теперь она там уже не работает. Я привезла ректора нашего университета на встречу туда, в этот храм и, действительно, договорились о том, что в ближайшее же воскресенье мы придем всей нашей группой людей, которые хотят заниматься душепопечением, придем туда и будем уже пробовать там сидеть за столиком и принимать прихожан. Вместе с нами к ситуации подключилась еще социальный работник.

– Я бы хотел задать такой, может быть, последний вопрос о том значительном периоде Вашей жизни, связанным с магией. Даже исходя из того, что Вы описали, допустим, исходя из того, что другие слышат, у людей возникает такое впечатление, что это какой-то такой особый волшебный мир, где можно что-то видеть, можно чего-то добиваться, где у тебя есть какие-то возможности, какая-то власть, какие-то знания, где у тебя есть какое-то свое место, и так далее. И у людей может возникнуть вопрос: ну, во-первых, стоит ли оно того, что Вы от всего отказались, того, что Вы потеряли это все? Другой вопрос тоже возникает: все-таки некоторые думают, а может быть как-то можно сочетать это? Ведь есть те люди, которые говорят, что мы и Бога уважаем, и в церковь заходим, и вот как бы в этом мире находимся?..

– Очень хороший вопрос, батюшка. Потому что, на самом деле, действительно, самые первые иллюзии, которые появляются у человека в тот момент, когда он начинает заниматься магией – это то, что он обладает властью, он не такой, как все. То есть идет игра на гордыню и тщеславие, по большому счету. Самая простейшая прикормка – когда тебе выдается информация, часть из нее правильная, а часть неправильная, и когда у тебя сбывается правильная часть, ты думаешь: «Ух ты, ничего себе, во чего я могу-то, ничего себе, как круто!» А потом, когда ты думаешь, что, ну, раз сбылось вот это, значит, вот это и это тоже сбудется. А это, максимально вожделенное, чаще всего обламывается, и в этот момент человек становится максимально уязвим для любой страсти, для любого греха. И очень часто, как раз, когда он ждал и именно это не случилось, а случился, наоборот, полный крах его надежд, в этот момент лукавый может практически на что угодно его сподвигнуть. Дай Бог, если это будет простейшее: пьянство или что-то еще. Намного хуже, если это будет отчаяние, если это будет попытка самоубийства или что-то из этой серии, а это очень частая ситуация, к сожалению. И большинство несостоявшихся или состоявшихся колдунов ‒ они же действительно либо сходят с ума, либо кончают с собой, либо умирают при очень тяжелых обстоятельствах. Здесь я это говорю как человек, который наблюдал эти ситуации, к сожалению. И при этом при всем «стоит ли того» – моя жизнь впервые обрела смысл. Я из человека, бывшего латентным суицидником, стала человеком, который радуется жизни, который живет сейчас в венчанном браке. У меня есть малыш – это особенный ребенок, он не простой, третий. И я радуюсь тому, что как раз он является нашим спасением, как я думаю, потому что через него Господь, послав нам такую непростую ситуацию, тоже спасает. Потому что мы стали его причащать, сами чаще прочищаться, я встала на клирос, и так далее. Если бы этого всего не было, если бы я не пришла в христианство, если бы я не начала сквозь все вот эти иллюзии все-таки продираться к Господу, то моя жизнь и на нем не изменилась бы столь качественно. У меня есть сейчас практически все то, о чем я мечтала, и то, чего мне никак не удавалось достичь тогда, когда я была там. Потому что я все ходила какими-то вот этими сумеречными тропами, была гонима какими-то тревогами, ветрами, какими-то непонятными совершенно. Знаете, как возникает ощущение: мне неспокойно, мне тревожно, я не могу места найти, и это ощущение тебя гонит, оно гонит тебя в лес, в какой-то не достроенный завод, ночью на кладбище или куда-то еще. Ты приходишь туда и пытаешься понять, зачем, что ты пытаешься со мной сделать, что ты пытаешься мне рассказать, что я должна найти: вот это или вот это? То есть я очень хорошо все это знаю. Здесь этого нет. Здесь ты приходишь к Господу, понимаешь, что ты дома, тебе впервые спокойно. Здесь есть воздух, которым ты можешь дышать. Здесь тебя принимают. Здесь тебя любят, даже если ты уже двадцать раз оступился даже за последнюю неделю и все равно пришел – и молодец, что пришел. Просто вот так тебя любят. Не потому, что ты хороший, а потому что Бог есть Любовь, вот поэтому.

– Спасибо большое за Ваше свидетельство. Надеюсь, что по крайней мере, тем людям, которые стоят, может быть, на распутье, это даст повод задуматься.

– Нельзя служить и Богу и маммоне, ты либо здесь, либо ты не здесь. Одно из двух.

– Да, слава Богу, что Вы здесь. Я напоминаю нашим зрителям о том, что вы можете присылать ваши вопросы, замечания, пожелания на наш электронный адрес. Храни вас Господь.

 Ведущий – священник Георгий Максимов

Гость – Лия Сергеева, православный психолог

Видео-источник: Телеканал СПАС