Исповедь

Предисловие

Многие мои друзья, узнав, что я стал православным христианином, пожелали узнать причину этого. Посчитав, что достаточно доказать им истинность Православной Церкви, я порекомендовал им пару книг, которые, как мне показалось, могли бы убедить любого, в том, что протестантизм ‒ ложь, а истинная церковь ‒ Православная. Но мне практически все ответили, пробежав книгу глазами: «Ну и что, меня это не убеждает!» Действительно, к сожалению, слишком часто бывает такое, что даже самые железные доказательства не могут ничего доказать. Часто такая же реакция бывает, когда «свидетеля» или мормона, или вообще кого-нибудь из другого вероучения хочешь в чем-либо убедить… кто пробовал, тот понимает, о чем я.… Здесь я лишь хочу как можно честнее и откровеннее открыть свою душу и то, что происходило в моём разуме, и что помогло мне принять аргументы из тех книг о Православии, что я прочёл.

Ещё хочу отметить, что в этом тексте говоря «мы», я имею в виду баптистов, поскольку за 10 лет моего пребывания в баптизме сросся с этим учением, и для того, чтобы показать, что во всём негативном, что я описываю в баптизме, и я участвовал, и я виновен, и ко мне в первую очередь это всё относилось. Итак…

Всё началось в 1994. Я тогда учился в школе. В 10‑м классе…

К нам, а мы тогда жили в Симферополе, стала захаживать наша соседка, которая была одна из так называемых «Свидетелей Иеговы». Мы тогда жили вдвоём с матерью, и она (соседка) нас активно обрабатывала при помощи Библии и своих книжек. Ну и своих комментариев, конечно. Думаю, что если бы мы не посетили тогда баптистскую церковь, то я бы сейчас был отпетым «иеговистом». Ведь, вопреки расхожему мнению, и у них случаются люди весьма неглупые. И честные. И искренние. Да и их книжонки я уже тогда принимал за чистую монету. Но, как бы там ни было, я оказался среди баптистов, а, следовательно, стал именно баптистом. И, причём, именно с лёгкой руки этой самой соседки, которая на вопрос где можно купить Библию, ответила, что через дорогу, у баптистов, есть дешевые Библии.

Библию мы купили. Заодно сходили на собрание. А заодно и получили приглашение прийти на «массовую евангелизацию» ‒ весьма модное в то время мероприятие ‒ проводимую «Ковбоем-евангелистом Питом Райсом» (он сам так себя называл).

Мероприятие проводилось на центральном стадионе города Симферополя 25-го мая. К своему удивлению, на стадионе я встретил двух своих одноклассников. Вместе сели. Вместе просмеялись весь час над ковбоем. Вместе, может быть, и ушли бы оттуда, если бы я не услышал тогда одну вещь: в конце своей проповеди (к сожалению, не могу оценить, насколько она была хороша, так как всё, что я понял из неё, это то, что у ковбоя в детстве был чёрный козёл) проповедник сказал, что, если кто-то желает пригласить Бога в свою жизнь, тот может встать, и проповедник за них помолится. И в тот момент я понял, что хоть я и верил в Бога в том смысле, в котором все в Него верят, и даже молился Ему, но в моей жизни Его не было. В тот момент я шел не к баптистам. Я шел к Богу. И тот момент я сделал в своей жизни решение, что, хотя я многое из этого мира «потеряю», та жизнь и та чистота, которую даёт и требует Бог, для меня в тот миг стала дороже. И благодать Божия тогда вошла в моё сердце. Но, с прискорбием должен заметить, что хотя она и была во мне все 10 лет моего пребывания в баптизме, всё это время она оставалась тщетной. Но подробнее об этом ниже. А что благодать может быть в человеке, но при этом оставаться тщетной, это пишет Павел: «Мы же, как споспешники, умоляем вас, чтобы благодать Божия не тщетно была принята вами». 2 Кор.6:1 (ср. 1 Кор.15:10) …

На евангелизации я познакомился с молодёжью. А это было для меня как глоток свежего воздуха, поскольку в школе я был ребёнком закомплексованным и между одноклассниками считался полудурком. Молодежь пригласила меня в церковь. Таким образом я попал к баптистам. Естественно, я и мыслить научился по-баптистски. Говорю естественно, так как попади я к харизматам, пятидесятникам или адвентистам, то и мыслить я научился бы по-харизматски, пятидесятнически, адвентистски, соответственно. И вовсе не потому, что нет мест в Библии, которые противоречат учению баптистов, харизматов, пятидесятников и т.п., а потому что нам (харизматам, пятидесятникам или адвентистам) они не кажутся серьёзными аргументами; и, наоборот, наши аргументы, которые оппонент не считает серьёзными и в чём-нибудь убеждающими, нам самим кажутся разрушительными (для оппонента). И мы от всего сердца недоумеваем, как же это можно не замечать такие очевидные вещи, каковыми нам представляются наши аргументы!

Но я отвлёкся. Научился это я мыслить по-баптистски и пребывал в блаженной эйфории два года. Учение казалось идеально Библейским. Вот только я понимал, что росту я «духовным карликом», как любили говаривать «супердуховные» братья.… Люблю термин «супердуховные». Сама приставка «супер», хоть и оскорбительна, но очень наглядно демонстрирует реальную степень духовности. Забегая вперёд, скажу, что только через 10 лет, когда я, наконец, решился быть честным с самим собой и признать то, о чем уже столько лет говорила мне моя совесть, я понял, что в баптизме нет ПРОСТО духовных. Есть лишь карлики. Трёх типов: «супердуховнные», «делающие вид» и «грубо согрешающие». Последние в баптистских кругах называются «плотскими», остальные «духовными». Я был «делающим вид».

Итак, в надежде стать духовным, я поступил в Киевский Христианский Университет (КХУ). Мне казалось, что если я буду знать Библию, то смогу больше молиться, побеждать грехи и т.п. И это можно понять, ведь в баптизме вся теология держится на знаниях. Вы ответите: «Нет, на вере!» Но сама вера у нас понимается лишь как вера в определённую доктрину. Для того, чтобы спастись ‒ по баптистской теологии ‒ нужно ЗНАТЬ, что Христос умер за тебя и стал твоим личным Спасителем и верить в это.

Однако, я не получил того, зачем пошел в КХУ. На деле всё вышло совсем по-другому…

Во-первых, был развеян миф о святости «служителей». Мне сказали: святым никогда не станешь. Что, по сути, правда, но лишь с одной оговоркой: «в баптизме». Но, к сожалению, не у многих баптистов хватает духу признать, что они остались на той же ступени, на которую взошли при покаянии. Спросил одного своего старого друга: «Вот ты уже 10 лет баптист, насколько ты духовно возрос, продвинулся по пути любви?», на что он мне ответил, что он много чего достиг и много чего приобрёл. Как будто я не знаю его, а он не знает меня!

С прискорбием скажу, что в баптизме, как, впрочем, и среди «ивановцев», мормонов, кришнаитов и т.п. можно лишь избавиться от (в лучшем случае) грубых грехов. Эти слова могут вызвать праведный гнев читателя. Но я лишь стараюсь, и старался, быть честным. Честным с другими, и, что гораздо сложнее ‒ с самим собой. К сожалению, не всем хватает на это мужества. Не все могут себе признаться, что у них нет любви, радости, мира, долготерпения, благости, кротости, самоконтроля. Ведь это значит, что у них нет плода Духа! (Гал.5:19-23) А с другой стороны, не все могут признать в себе проявления вражды, ссор, зависти, гнева, распрей, разногласий, соблазнов. Признать в смысле осознания последствий. Мы ведь уже посажены на небесах! Поэтому слова «Предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царствия Божия не наследуют» (21ст.) нам кажутся незначимыми. Мы их лишь неправильно понимаем. Как будто это относится не к нам! Но если не к нам, то к кому же? Это, кстати, иллюстрация к тому, что говорилось о толковании Библии различными конфессиями. Конечно, многие баптисты обращают внимание на это место, но ведь половина, и причём большая, просто пробегает это место глазами, отражая «нападки лукавого» мечём духовным. Без сомнения, есть много мест, которые «ясно говорят», что мы спасаемся «по вере независимо от дел», но ведь нельзя же и подобные, не вписывающиеся в нашу доктрину места, просто игнорировать, лишь потому, что их меньше… Однако в руках наших баптистов меч духовный превращается из оружия обоюдоострого в две турецких сабли, из которых одна отражает другую. И фехтуя таким образом, наши баптисты могут говорить о том, что они проповедуют «чистое евангелие». *Немного поясню аллегорию. Обоюдоострый меч одной острой стороной направлен на держащего его, а другой на врага. У сабли только одна сторона заточена, только против врага, а не против себя. *

Во-вторых, развеян миф не то, что о непогрешимости баптизма, а вообще о соответствии КАКОГО-ЛИБО из протестантских учений (Православия я тогда просто не знал) Священному Писанию. Читая любое протестантское систематическое богословие, сталкиваешься практически в любом пункте с хотя бы одним (ПРИВЕДЁННЫМ там) альтернативным мнением. Причём приводится аргументация в пользу этой альтернативной точки зрения, а затем ответ на эту аргументацию. И на этом полемика объявляется закрытой. И тот, кто хотя бы раз сталкивался с равным оппонентом, поймёт почему. Потому что тогда по каждому вопросу придется писать отдельную книгу и прав будет тот из оппонентов, кто её писал. Это сравнимо с книгой по истории. Кто пишет, тот и прав. О себе лишь скажу, что к тому моменту, когда меня выгнали из КХУ, я верил лишь в то, что есть Бог, и что Апостольское учение в принципе не восстановимо по одной лишь Библии. Хотя и боялся себе в этом признаться, положив при этом себе не верить ни единому пункту баптистского и любого другого учения, пока не сличу с Писанием его каждый пункт. Что, впрочем, было невыполнимо. Поэтому, по прошествии некоторого времени, я решил, всё-таки, довериться баптизму во всём, кроме слишком уж вопиющих случаев. А в этих уже случаях я говорил: «Не знаю». К моему тогдашнему счастью, баптисты разрешают верить во что угодно ‒ лишь бы других не баламутил. Так я и поступал.

Однако, во всех своих неудачах я винил только себя. Поэтому смирился. К тому же, просто не было альтернативы.

Православную церковь, как я уже говорил, я тогда не знал. Но, не зная, ненавидел. Да-да, именно ненавидел, как и большинство наших баптистов, хотя они, конечно же, не отдают себе в этом отчета. Ну, скажите, как это называется, когда я с готовностью верю всяким, даже самым грязным и безобразным сплетням? Допустим, речь идет не о вероисповедании, а о каком-нибудь брате из нашей церкви, которого мы видим на каждом служении. Мало того, брат ‒ проповедник. И вдруг нам кто-то говорит: «Этот брат матерится, запивается, и насилует собственных детей!» Что мы ответим такому человеку? В лучшем случае, что мы ему не верим, не так ли? Даже если мы совсем равнодушны к этому человеку. Но если мы его НЕ любим, то с радостью поверим сплетне. То же самое и с Православием. Мы любим собирать о нём грязь. Как же после этого говорить, что мы признаем православных братьями?

Итак, я ненавидел церковь. Считал Православие оккультизмом, язычеством и темнотой. Я даже мысли не допускал, что православный может спастись! До 1999 г.

Потом был Достоевский.

Едва ли хоть один ВЕРУЮЩИЙ человек, который прочитал «Братьев Карамазовых» усомнится в том, что автор был верующим. И не просто верующим ‒ все люди, если разобраться, верующие ‒ живым христианином.

Это было для меня непостижимым: с одной стороны ‒ «мертвая религия», а с другой ‒ живой христианин. Но против фактов не попрёшь.

Был также и Гоголь.

А потом я долго спрашивал себя: почему я не читал раньше русских классиков. Ну и к церкви Православной отношение пришлось изменить, хотя до самого конца моих мытарств она оставалась для меня непостижимой. Только то, что в ней люди спасались, было очевидно. Но вопрос: почему, если в Православной Церкви были живые христиане, и явно, что не один и не два, нужно было раскалывать церковь, передо мной как-то не вставал. Ведь если человек ставит себя вне церкви и организовывает своё учение ‒ это и есть раскол. Даже если он не перетягивает в свою веру людей из той церкви, из которой ушел. Впрочем, русские баптисты втягивали в свои ряды людей именно из православных. Не вставал также и другой вопрос: если нет ни одной полностью соответствующей Писанию конфессии, имею ли Я право, находясь сегодня в рядах баптистов, ну или другого какого течения, организовывать свою «церковь»? Во-первых, если знаю, что до меня никому не удавалось создать ИСТИННУЮ, во ВСЁМ соответствующую Писанию церковь, то почему МНЕ удастся? А во-вторых, почему я уверен, что ИМЕННО МОЁ ПОНИМАНИЕ Евангелия и есть истинно верное. Впрочем, тогда я не вдавался в герменевтические подробности (подробности о понимании Писания). Это было позже. Справедливости ради скажу, что не я один думал, что Писание можно понимать, не толкуя. Подавляющее большинство и по сей день так думает. Однако это не статья по популяризации герменевтики, а история моей жизни, раскрытие души. А по герменевтике уже написано много книг, причём людьми, гораздо лучше меня в этом разбирающимися.

Обо всём же этом я задумался гораздо позже. А точнее, лишь в конце 2003 г.

Так получилось, что нам с женой нужно было вернуться из Сибири в Красноперекопск, к моим родителям. И в этом мы видели руку Божию. Буквально все обстоятельства содействовали переезду. Красноперекопск ‒ небольшой, 30–35тысяч жителей, городишко на севере Крыма. Баптистская церковь ‒ 25 человек (до нашего ухода), пастор живет в деревне километрах в сорока. Мой отец ‒ за старшего. Невероятно, но именно это и было тем, что вырвало меня из накатанной годами колеи баптизма, из состояния обречённого отупения и недумания, из паутины самовольного служения (Кол.2:23). Ибо я лишь считал, что служу Богу, подобно иезуитам, подобно ревнителю отеческих традиций Савлу. Что произошло? Да ничего особенного. Мне пришлось проповедовать.

До этого я жил себе тихо и ровно, стараясь не задавать себе острых вопросов, при случае отражая таковые «турецкой саблей» Слова Божьего. А тут пришлось эти вопросы разъяснять публике, т.е. изучать по новой. Такие вопросы как хлебопреломление, крещение Духом святым и т.п.

Сыграла слою роль и «магия круглых чисел». Попрошу не пугаться, речь не о той магии, которая нам сразу приходит на ум, когда мы слышим это слово. Просто наступил 2004‑й год. Подходила десятая годовщина моего пребывания в баптизме, называемого «жизнью в Господе». Цифра, согласитесь, круглая. Мне кажется, хотя мне и не сорок лет, и я не могу этого сопоставить со своим опытом, но по рассказам других, это сравнимо с сорокалетним возрастом у мужчин. Когда мужчина, оборачиваясь на свою жизнь, понимает, что жизнь уже практически прошла, а он так её и не видел. И возникает вопрос: и это жизнь? Так и я увидел себя десятилетнего. Увидел свой путь. Своё состояние. Степень своей «взрослости во Христе». И понял, что нахожусь едва ли не на той самой ступеньке, на которую встал при обращении к Господу. А прошло уже 10 лет…

Меня всегда волновало, что у меня нет любви. Не дружественной любви (греч. filia), а христианской, безусловной любви (греч. agape). Дружественной любви у нас, баптистов, всегда было в достатке. Нам всегда радостно видеть наших братьев и сестёр, всех хочется обнять, ко всем чувствуется тепло.… Но та ли это любовь, о которой пишет Павел? (1 Кор.13) Или Христос, когда говорит: «любите врагов ваших»? Если мы даже своих супругов не можем любить так, как должно христианину любить ВСЕХ людей! Приведу свою давно любимую иллюстрацию. На одних христианских курсах лекций для семейных пар один известный христианский учитель (Брюс Уилкинсон) попросил зал встать, и по мере его чтения, тех, у кого в семейной жизни что-то не совпадает с читаемым ‒ садиться. Читал он 1 Кор.13 гл. Он дочитал только до половины главы, а в зале на ногах осталось лишь несколько человек. До конца дочитывать он не стал. Если вы будете честными с самим собой, вы поймете, что я говорю правду. Ведь христианской любви в нас, баптистах, ни на грош…

Тут обычно все возмущаются: «Если, мол, любви нет в тебе, то это не значит, что её нет в церкви! Очень плохо, Дима, что ты её не заметил!» На что я возражу: Да, я не отрицаю, что во мне нет любви, но, извините, даже по баптистским притчам спрятать можно всё, кроме любви! Как же можно её не заметить?! А о различии дружественной любви и любви Божественной я уже писал. Когда я спросил одну нашу баптистку, в чём же проявляется её любовь, она мне ответила: «Мне всегда радостно всех видеть, всех без исключения в церкви! Что это, если не любовь?!» Одновременно с этим, она до сих пор от одного воспоминания о некотором брате буквально начинает трястись. Почему? Потому что тот её обидел. Начинает с большим чувством вспоминать все свои обиды по отношению к нему. Помнится, я даже настойчиво её убеждал, что его необходимо простить. То же самое, только в меньшей степени, она испытывает по отношению к другой сестре. Это что, любовь «агапе»? Пока нам на ногу не наступят, мы всех любим, но если наступят, то вся любовь куда-то девается…

Прошу прощения за резкость, но по-другому не понимают! Я пробовал.… Перед тем, как покинуть церковь, я проповедовал только об этом, но никто так и не понял, не применил к себе, поскольку все уверены, что у них есть любовь. Потому что, если не любим брата, то мы не во свете. Но поскольку мы (непонятно на чем основываясь) уверены, что мы во свете, то мы верою отражаем «все раскалённые стрелы лукавого» т.е., в данном случае ‒ элементарный голос разума и совести, и переворачиваем всё с ног на голову. Если «нелюбящий брата пребывает в смерти», но мы, читая, вместо того, чтобы схватиться за голову, делаем совершенно противоположные выводы: если мы пребываем в жизни, значит любим брата. Мы, к моему большому удивлению, для того, чтобы убедить неверующих, любим цитировать: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13:35). Но мне всегда хочется кричать: «Да о какой любви может идти речь!»

То, что в баптистах нет любви (как и во всех протестантах) я могу со всей ответственностью заявлять по нескольким причинам. Во-первых, глядя на себя. Например, если мы видим два одинаковых яблока, одинаковых и по виду, и на вкус, то есть 100% уверенность, что это яблоки одного сорта. Не может на яблоне расти картошка. Поэтому, если я вижу в других такие же плоды, как у себя, то можно предположить, что и причина происхождения этих плодов ‒ одинакова. Во-вторых, я наблюдал. И ни у кого не увидел. Любовь нельзя, повторяюсь, спрятать. Наблюдал и спрашивал. Те, кто говорил, что они её имеют, ‒ а я им верил ‒ показывали впоследствии, что это не так. Например, после моей очередной проповеди о любви, когда я спросил одну из сестёр, решила ли она делать что-нибудь для достижения этой любви, на что та мне ответила, что у неё любовь есть. Я поверил ‒ ну может действительно есть, откуда я знаю?! А недели через две, когда она ушла из баптистской церкви (она, было, пришла из харизматов, но к ним же и ушла), а я уговаривал её вернуться, она на меня разъярённо кричала и требовала, чтобы я закрыл свой рот. А сейчас дала понять, что видеть меня не хочет и просит меня не приходить.

А о ком мне говорили, что они имеют любовь, обычно и сами признавали, что такой любви не имеют. Можно возразить, что имеющий любовь никогда в этом не признается, но апостолы же признавались! Неужели они просто бахвалились?!

Когда говоришь об отсутствии любви в церквях, самое большее, на что можно рассчитывать ‒ это минутное раскаяние. А в обычной нашей жизни мы уже настолько свыклись с таким положением вещей, что просто говорим себе: такую любовь никто не имеет, поэтому мы ничем не хуже других, а значит у нас всё нормально. Но такого ли мнения Господь?! Тот, который сказал, что если ты с большинством идёшь не на правое, то ты идёшь в ад (Мф.7:13 «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими»). Такого ли мнения Павел: «…И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы…»?

Здесь можно спросить, а есть ли в православных такая любовь? Я не берусь утверждать, ни того, что она есть, ни того, что её нет. Берусь утверждать лишь то, что православные не утверждают, что каждый, кто верует в Господа, спасается, ни того, что любовь ‒ это повсеместное и частое явление, как убеждена половина баптистов, ни того, что ее невозможно достичь, как утверждает другая половина. Не утверждают православные также, что спастись легко. Они вообще не берут на себя слишком многого и ни от кого не отделялись из-за мнимого собственного превосходства.

А что было дальше? Дальше ‒ больше. Дальше я понял, что, к сожалению, никто из нас не может похвастаться и полнотой плода Духа. Вернее, похвастаться-то, конечно, смогут, но не более того!.. Я уже говорил выше, но ещё повторю, что многие баптисты даже уверены, что и иметь-то они его (плод, а не пару долек этого плода) вообще не могут в этой жизни! И даже пастыри проповедуют об этом!

Когда я во всём этом сам себе решился признаться, я задумался вот над чем: Раньше, когда мне приходило на ум, что у меня нет плода Духа, то я успокаивал себя ещё тем, что может быть, ещё не время. Что со временем плод созреет. Но время шло, а плод не зрел. Я спросил себя: «А, может, я не так живу, может у других это есть?» Но, когда я смотрел на людей, которые по двадцать, тридцать и пятьдесят лет были баптистами, в них я тоже этого не замечал. В лучшем случае, у них есть наружная красота (показуха). И я подумал: Вот, я уже десять лет как баптист. За десять лет я ни на йоту не приблизился к цели. То же и другие за более долгий срок. Поэтому, логично предположить, что и следующие 10 лет мне ничего в этом плане не светит. А, извините, быть гробом окрашенным ‒ перспектива не из приятных. Т.е. реально чего-то достичь в баптизме у меня шансов 0,00000001. Поэтому я стал задумываться.

Задумываться начал много о чём. А среди прочего, о своих застарелых претензиях к баптизму. Но, кроме тех, старых догматических претензий, появилось много новых, практических. Например: мы исповедуем всеобщее священство, и ругаем православных за деление на духовенство и прихожан, а сами, несмотря на это, чётко отделяем «служителей» от «неслужителей». Мы считаем православное предание чем-то ужасным, а на деле уже давно пользуемся баптистским преданием (например, в вопросах хлебопреломления, что его могут проводить только служители, хотя нигде в Библии этого нет; поста ‒ ведь в Писании нет точных указаний, как правильно проводить пост; и много ещё в чём), а часто пользуемся и обрывками того-самого православного предания (о Троице и т.п.). Мы обвиняем православных в обрядности, сами же при этом исполняем ОБРЯДЫ хлебопреломления, крещения, рукоположения, которые являются именно обрядами, а не таинствами, как в православной церкви. Мы обвиняем православных в приверженности ритуалам, а между тем, в половине церквей попробуй, поменяй местами молитву и пение!.. Мы осуждаем православных за то, что они «выряжаются» в облачение, но что было, когда я отказывался проповедовать в костюме!.. Список можно продолжать и продолжать…

Итак. Вот, я не согласен с баптизмом во многих вопросах догматики. Вот старая баптистская закваска, которая сделала из меня неплодоносную ветвь (вернее, не заставила плодоносить). Вот огромная нужда в евангелизации. Но, во-первых, если я начну приводить людей в церковь, из них сделают таких же маленьких бесплодных баптистиков. Во-вторых, евангелизировать от церкви просто не получалось, т.к. все мои предложения по евангелизации отклонялись пастором. А в‑третьих, я уже чувствовал, что не могу даже свободно проповедовать о том, во что верю (хотя мои взгляды тогда клонились вовсе не в сторону православия), не смотря на весь наш хвалёный плюрализм! Вот у меня реальная возможность сильной евангелизации.… По этому поводу мой друг писал мне: «Я хочу поделиться с тобой… Иногда надоедает сидеть в болоте 10 лет, и в этом я тебя прекрасно понимаю. Но перепрыгнув в другое болото, свежей воды не найдешь. Свежую воду можно увидеть только, если Дух Святой действует и работает.… Для меня выход один, это новая церковь, это то, что случилось в жизни у С. С., и я верю, будет и в моей церкви». Т.е. не для меня одного создание «новой церкви» представлялось единственным выходом. У этого моего друга дело пошло. Он как раз трудится над созданием своей церкви.

Искушение, надо сказать, было большим. И я долго думал над этой возможностью нового раскола. Хотя мне лукавый это преподносил под более безобидными названиями: организация новых церквей; создание нового, чистого учения и т.п. Но, с другой стороны, я понимал, что братья это оценят, как раскол. Меня вполне законно спросят: «А по какому праву ты, даже не будучи пастором, организовываешь свою церковь, тем более, если уже есть одна, от имени которой ты и должен работать?» И даже если я спрошу: почему, когда в подобной ситуации (несогласие с доктриной, и т.п.) оказался Онищенко, то он ‒ герой веры, потому что произвел раскол, пардон ‒ основал новую, очищенную церковь, а я в точно такой же ситуации ‒ раскольник и еретик? И гордец.

Безусловно, я ‒ точно то. Но тогда и Онищенко ‒ точно то же. И Лютер, и Кальвин, и вся остальная плеяда «реформаторов» !..

Одновременно с этим меня посещали вот какие мысли: Имел ли право Лютер тогда устраивать реформацию?.. Вопрос не лёгкий.… Учитывая некоторые места Писания:

Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, [тех], которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы. (Ин. 17:11)

И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. (Ин. 17:22)

…се, Я с вами ВО ВСЕ ДНИ до скончания века. Аминь. (Мф. 28:20)

и Я говорю тебе: ты ‒ Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; (Мф. 16:18)

После всего приведенного, имел ли Лютер право раскалывать церковь? Я не спрашиваю про раскол католиков 1054 г., там ревновали о личной власти, но Лютер же действовал от чистого сердца! Глупо думать, что он не знал этих мест Писания, но чем тогда его оправдать? Ведь что можно понять из вышеприведенных ссылок:

а) Что церковь должна быть единой, т.е. это ‒ прямой запрет на разделения;

б) Что ни на один день Христос не оставит Свою церковь, т.е. по сей день на протяжении 2000 лет Христос спасал и спасает людей в церкви.

Посему я снова и снова задавал себе вопрос: А имел ли право Лютер раскалывать церковь?

Я не могу судить его. Католическая церковь была мертвой, и не была телом Христа, но другой-то церкви он не видел.… Это, в его глазах, ‒ было единственное тело Христа. Не лучше ли умереть на костре за свои убеждения, чем раскалывать тело Христово?

Также я рассуждал ещё вот как: В 1054 г. Церковь раскололась на Православную и Католическую. Я считаю, что Католики откололись от Православной церкви, и тому есть объективные причины (не расколу, а моему мнению), но сейчас мы на минутку представим, что церковь раскололась. Православная церковь не изменилась, осталась такой же, как и в III в., поэтому с ней осталось присутствие Христово. Но представим на минуту, что и с Католиками осталась благодать. Католичество менялось, но ведь Христос верен, и если бы с католиками при расколе осталась благодать, то она оставалась бы и до конца по обетованию Христа.… Другой вопрос, а покинул бы тогда Христос Католическую церковь в пользу протестантской? Если да, то каким образом? Получается, вчера церковь была благодатной, а на следующий день Лютер опубликовал свои 95 тезисов, и она стала безблагодатной? Нелогично.… Тогда зачем было раскалывать церковь? По этой же логике идём дальше. Допустим, благодать распространилась и на Лютеран, но сумел ли Лютер основать полностью Библейское учение? Ответом на это ‒ пресвитериане. Но если Лютер не сумел создать совершенной церкви, каковы твои, Кальвин, шансы? Мне кажется, уж с учением Лютера-то можно было смириться?! Допустим, благодать по тому же принципу и на пресвитерианах. Но скажите мне, зачем, не взирая на провалы своих предшественников, вновь и вновь раскалывать церковь? Если ни у кого до тебя не получалось добиться «чистого Евангелия», то неужели у тебя получится? Что это, если не гордость и превозношение?! До тебя никто на протяжении веков не смог, но тут появляешься ты, свет человеков, и достигаешь наконец!.. Но продолжим логическую последовательность. Благодать у нас по этой логике распространяется на анабаптистов, менонитов, баптистов, адвентистов, (…), пятидесятников, харизматов(!!!), мормонов и свидетелей!!! Думаю, несостоятельность этой схемы тоже ясна. Единственной же альтернативой к этому, если не учитывать точку зрения Православной церкви и мою, есть то, что Христос отошел от церкви во II‑V вв., а обратился назад к церкви лишь в 17‑м веке с появлением баптистов, но думать так, друзья, глупо по ряду причин, о которых уже составлено много-много книг. Одна же из причин ‒ вышеприведённая цитата о «всех днях» (Мф. 28:20)

То есть, в конце концов, для меня стало предельно ясно, что:

а) раскол ‒ это грех;
б) если в церкви мне что-то не нравится, то я не имею права раскалывать её;
в) мягко говоря, нет никакой гарантии, что я смогу создать учение, полностью соответствующее Библии;
г) Православная Церковь ‒ единственная, имеющая право претендовать на истинность;
д) мне нужно выбирать: либо в очередной раз раскалывать церковь (смотрите мои обстоятельства выше), создавая своё учение, либо смириться под Православие.

Можно, конечно, было просто оставаться баптистом, но для меня это было равносильно расколу.

Так в моей жизни была сломана стена, не дававшая мне видеть Православие ‒ стена предубеждения. Ведь предубеждение ‒ страшная вещь. Именно оно закрывает людям глаза. Предубеждение и нежелание верить. Почему эволюционисты верят в эволюцию? Разве потому, что эта эволюционная модель лучше всего согласуется с картиной мира? НЕТ!!! Она совсем не согласуется с картиной мира, и даже многие эволюционисты сами это признают! Но от этого они не перестают быть эволюционистами, не оставляют эту теорию. Почему? Да потому что единственной альтернативой этому была бы вера в Бога. Но они легче поверят в инопланетян, чем в Бога, как поступил, например, человек, открывший ДНК. Он понял, что само собою ДНК не могло образоваться. Поэтому выдвинул теорию о том, что жизнь занесена из космоса! Так, я давал нескольким моим друзьям книгу, которая полностью для меня оправдала Православие и развенчала баптизм, но они лишь отвечали: «Ну и что?»

Как эволюционисты! Не верят, потому что не хотят верить, не верят из-за предубеждения. Я и сам теперь понимаю, почему меня переубедила эта книга. Потому что, когда я её читал, предубеждения уже не было, а было только желание понять, как я могу поверить во всё то, во что верят православные или, хотя бы, как мириться с этим, да и можно ли мириться вообще. Т.е. в истинности, или, лучше сказать, исторической правоте Православной церкви у меня тогда сомнений уже не было.

Отмечу только, что в тот момент я совсем не знал Православия, считал иконы идолами, ну и разделял почти все баптистские претензии к Православию. Тем не менее, я решил ходить в эту церковь, несмотря ни на что.

Сходил. Познакомился со священником и пообщался с ним. Общался с целью понять, как нормальный человек может верить во все эти, как я тогда считал, антибиблейские забобоны. Беседа заставила меня призадуматься: а может и можно вместить в себя это? И я взялся изучать Православие. Оксаночка, моя жена, нашла в интернете книгу свящ. В. Рубского «Протестантизм ‒ Православие». Мои вопросы эта книга разрешила совершенно. После этого прочел книгу диакона Сергия Кобзаря (тоже бывший баптист, миссионер, сын пастора!) «Почему я не могу быть баптистом и вообще протестантом». А потом еще диакона А. Кураева «Протестантам о Православии». Впрочем, одной первой из вышеупомянутых книг было достаточно, чтобы наша семья: отец (исполняющий обязанности пастора нашей церкви), мать, я и моя жена Оксана отреклись от баптизма в пользу Православия.