Вы помните свои первые шаги? А шаги своих детей? Вот вы стоите перед ними на коленях с улыбкой на лице и с распростертыми объятиями и зовёте мягко, нежно: «Иди, давай, ещё шажочек.. вперед, чуть-чуть.. Умничка!!!» Счастье наполняет до краев вас, ребёнка и всю комнату! А помните, помните, как он дошёл? И упал со смехом прямо к вам на руки! Вы смеётесь и целуете его! И никогда больше не забудете этот момент, как помню его я! Так, на встречу ко мне шла моя дочь, а потом и сын. Как помнит эти моменты и моя мама, и моя бабушка. Они бесценны.
А помните ли вы свои первые шаги в храме? Кто вас встретил, какие первые слова вы услышали, и кто их сказал? У каждого человека своя история. Хотите услышать мою? Пожалуй, начну я с самого начала, с удивительного, на мой взгляд, моего крещения.
Я родилась весной очень слабым семимесячным ребёнком. Борьба за мою жизнь продолжалась долгих 10 дней, после чего врачи все-таки объявили маме, что ребёнок выжил. Потом начались скитания по больницам, поэтому меня крестили далеко не сразу после рождения. А произошло это в один из холодных зимних дней, когда мама привезла меня, кроху, завёрнутую в одеяло, вместе с пятилетним моим братом в Борисоглебск.
Батюшкой там на тот момент был очень молодой отец Тихон, худенький, как сейчас вспоминают мама с бабушкой, черноглазый и очень строгий монах. Брат должен был стать, по задумке моей мамы, моим крестным, но случилось все не так. Батюшке только дали приход. В церкви крестить было невозможно, так как отопление не работало, а может, его и не было совсем. Меня крестили в маленькой избушке, где и жил сам Батюшка. Пока проходили приготовления к крещению, отцу Тихону представили маленького пятилетнего мальчика, попросив сделать его моим крестным. Он посмотрел на него, нежно взял за подбородок, заглянул в его голубые глаза и сказал: «Сам буду крестить, мал ещё».
Вот так моим крестным стал тот темноглазый монах ‒ отец Тихон. Я о нем знаю только это и то, что человеком он был очень верующим, очень ревностно и с огромной любовью относился к вере, и к Богу. К сожалению, в скором времени после моих крестин его убили. Прошли считанные недели, и случилось это горе! Может быть, я так и осталась у него здесь одна крестница. Теперь я уже не узнаю. Но мне осталось только молиться о нем. Я чувствую, как мой отец Тихон молится за меня, за свою дочь.
Вы знаете чувство, когда вам не хватает совершенно незнакомого человека? Я ведь даже не видела его, он только держал меня на руках, когда крестил, а я знаю это чувство. Думаю иногда: «Ах, Батюшка, был бы ты рядом, ты бы мне помог, ты бы мне подсказал. Я бы к тебе пришла. На плече твоём поплакала». А иногда думаю, что попадало бы мне по первое число от крестного, да и от монаха!! Самое главное, что у Бога всегда прошу, ‒ веры, хотя бы в половину, что была у моего крёстного папы.
Я вспоминаю детство… Мне было тогда лет шесть. Моя бабушка собирала внуков, а было нас трое, я и двое моих братьев, и вела в церковь в Соцгороде. Мы шли, казалось, долго-долго. Летнее прохладное утро, после сна особенно мёрзнется, а я маленькая, к причастию голодная. Приходили в огромный, как мне казалось тогда, храм и стояли бесконечно долгую службу. Мне хотелось заниматься всем чем угодно: разглядывать иконы, прихожан, пересчитывать плитку на полу, но только не вникать в смысл происходящего вокруг. Для меня это было тяжело и непонятно. Но я никогда не забуду эти моменты, ведь только сейчас я понимаю, что такого счастья, как тогда, я не испытывала больше в жизни. Именно в том храме, который почему-то я не очень любила и в котором мне было так неуютно, каждый раз после причастия я испытывала удивительные чувства. После службы я словно «летела». Сейчас я не могу передать этого чувства, но тогда я была по сравнению со своими сверстниками очень маленького роста, и мне казалось, что, соскакивая с крыльца храма, я немного задерживаюсь над землей и парю. Улыбка не сходила с моего лица, ни о какой усталости или о чувстве голода даже и речи быть не могло, все мгновенно забывалось. Чувство благодати и бесконечного счастья накрывало меня с головой. Я и теперь причащаюсь, но или грехи мои стали тяжелее, или мозг мой так занят насущными проблемами, что не могу я больше испытать этого чувства, хотя, безусловно, теперь каждый раз после причастия чувствую радость и успокоение и благодарю Бога за каждую минуту своего пути.
Долго мы ходили в храм в Соцгороде, пока не поставили к нам на Сухую реку батюшку, дали ему приход, старенькую школу, которую переоборудовали под церковь. Церковь была очень маленькая, а, в общем-то, почему была? Она и сейчас там есть, только тогда она была совсем без всякого ремонта, избушечка с иконками.
Но как мы были там счастливы!!! В этой малюсенькой церквушке! И Батюшку-то мы боялись, он был молодой, высокий, плечистый, суровый, разговаривал мало и строго. Он нас вырастил. И оказался он совсем не таким уж и суровым, а очень любящим своих прихожан священником, который ревностно относился к вере и в то же время с огромным пониманием ко всем, кто к нему приходил и по сей день приходит за советом и за успокоением. Кланяюсь своему Батюшке.
При церкви почти сразу открылась воскресная школа, куда мы со многими местными ребятишками с огромным удовольствием стали ходить. Найти бы сейчас ту тетрадь в белой обложке, которую я с любовью подписывала, в которой рисовала храм с голубыми куполами и православным крестиком на нем. Каждое воскресенье в 10.00 утра начиналось наше занятие, пока шло занятие, ставили чайник, а потом обязательно пили чай с чем-нибудь вкусным. Мне даже кажется, что определенного времени окончания занятия не было. Мы могли, что называется, «засидеться». Это было обычным делом.
Сейчас есть и Церковь, и батюшка, и матушка. Они – огромная часть моей жизни, мы можем долго не звонить друг другу, но я знаю, что это пристань, куда всегда могу приехать и найти утешение. Своих детей я и мои братья крестили там, на троих у нас уже четверо детей. И вот 21 октября мы крестим младшего нашего Мишеньку, все в том же храме у того же родного батюшки.
Время шло, и не всегда мои отношения с храмом складывались так гладко, ведь я росла, а значит, менялось мое отношение к миру. Я всегда хотела быть ближе к церкви, но не всегда у меня это получалось. Щёлкало что-то в голове, и я не хотела идти, голова хотела, а ноги нет. Мне было тяжело. Внутри меня была война. Где-то в 11 классе я даже перестала спокойно спать. Меня одолевал непонятный мне страх, я не засыпала, пока не перечитывала половину, а то и весь молитвослов, который дала мне тогда мама.
Но страх не проходил. Горел свет, иногда я даже просила бабушку лечь спать со мной в одной комнате и, измотанная, под утро я засыпала. Идти в церковь при этом было тоже безумно страшно.
Я не помню, когда закончился этот кошмар, но была череда причастий, соборований. Но и этот период моей жизни закончился. И остался только в памяти. Спасибо моему батюшке. Я помню, как приходила к нему, и мы долго говорили. На тот момент я уже была девушкой. Вообще, я четко понимаю, что без Бога я жить не смогу. Потому что мне, как и всем, хочется иметь надежду. Я боюсь говорить о себе как о человеке верующем и часто начинаю плакать от этой мыли.
Я ‒ человек всю жизнь сомневающийся. Я терзаюсь. Я иду. Спотыкаюсь, падаю, встаю, а порой, мне кажется, что я не вставала ещё ни разу в своей жизни. Но у меня есть надежда, а значит, со временем пропадёт и всякое сомнение, и есть любовь, а с ними и вера моя будет крепнуть. Больше всего на свете я боюсь потерять этот маленький огонёк веры в моей душе. Он помогает мне жить, он лечит меня лучше любой таблетки в мире. Сколько бы я не сомневалась, я плачу, я каюсь, я молюсь, знаю, что Бог со мной. Я под крылом любящего родителя. Мама меня всегда воспитывала не как всех. Всем говорили: «не делай так, Бог накажет». А меня мама учила с точностью да наоборот, она всегда говорила, что Бог меня любит так же сильно, как она, что когда бы я к нему ни пришла, он всегда примет своё дитя и пожалеет и будет любить. Поэтому сколько бы я ни отсутствовала, я каждый раз со слезами возвращаюсь с благодарностью за любовь, за все то, что у меня есть.
Жизнь не легкая штука, но без храма, без утешения, без надежды, без веры, без любви она была бы невыносимой.
Иногда я задаюсь вопросом, как все случилось? Почему в данный момент жизни я здесь? Почему я сюда пришла? И начинаю вспоминать, как в один прекрасный год перед нашей семьей открылись двери Духосошественского храма и православной гимназии им. Гурия Казанского, год, когда моя маленькая дочь поступила туда на подготовительный курс. В тот год начались большие изменения в нашей жизни, начали меняться мы. Первое, что я помню, это глаза и голос настоятеля, который нас тогда встретил. Батюшка всегда говорил со мной тихо, я всегда только молчала и слушала. Меня удивляло, что все, кто подходил к нему – и маленький, и взрослый, кланялись и брали благословение, а он так ласково дотрагивался до головы. Я этого делать тогда еще не умела и видела «благословение» в первый раз. Смотрела на все происходящее с широко открытыми глазами и с огромным желанием подойти к Батюшке, чтобы как все сложить руки перед собой и наклонить голову. Что я при этом испытывала? Почти детские чувства я испытывала, когда смотрела на то, как другие люди брали Благословение. Мне это казалось чем-то чудесным.
Теперь для меня, как и для большинства прихожан, это стало нормой, но в тот год это было целым открытием. Меня первое время поражала бесконечная, безудержная любовь детей к Батюшке, они готовы были сбить его с ног, обнимали всей толпой. Такую любовь не купишь ни за какие деньги! Эти искренние чувства заставляют всех вокруг улыбаться. Дети обнимают батюшку, батюшка обнимает детей, а удовольствие получают все! Взрыв эмоций и счастье переполняют! Началась учеба по подготовке к школе. Заключалась она в том, что два раза в неделю у деток были занятия и обязательное причастие раз в неделю. Вот тут-то и началось самое интересное. Наша первая служба. Она была «Наша»! Общая! Тогда для меня и моего ребенка все началось. Даже писать сейчас сложно, у меня перехватывает дыхание от воспоминаний. Я до той самой первой службы не могла даже подумать, что быть в храме всем вместе, молиться ‒ это так здорово! Ты стоишь и не видишь чужих людей. Здесь только знакомые лица. Родители, преподаватели и наши любимые дети. Такие маленькие для нас, но такие взрослые, степенные, терпеливые здесь ‒ в храме. Никогда никто здесь не капризничает. Все как один ‒ стойкие «оловянные солдатики». А я стою и улыбаюсь. Радостно мне за них. Они не замечают усталости, как я когда-то в детстве. Это я ныла и психовала, а моя дочь сейчас об этом даже не задумывается, для нее это нормально. Она так привыкла. И теперь я с ней. Теперь она меня воспитывает.
Время шло. Прошел год, потом второй. Знакомых, близких, любимых лиц становилось все больше. Только теперь близкими стали не только прихожане, но и батюшки. Теперь я знаю их всех. С некоторыми из них мы дружим и часто общаемся на самые разные жизненные темы. Никогда никто не оставит тебя без внимания. Подойдешь, попросишь благословения, теперь я уже знаю, как это делается. Всегда спросят: «Как дела, как дети, как семья. Поменяла ли резину на машине, ведь ездить уже опасно – скользко. Какая погода нынче хорошая морозная!» Храм для меня теперь ‒ это не просто место, куда я прихожу помолиться в одиночестве. Это не большое каменное сооружение, где я не могу приткнуться. Это мой второй дом.
Я знаю, что меня здесь ждут. Со слезами я сюда приду или с улыбкой. Меня всегда поддержат и утешат. Около ворот встретит Алексей Алексеевич, улыбнется и скажет пару добрых слов, зайду в ограду храма, перекрещусь, поднимусь по лестницам в церковь и увижу знакомые лица батюшек, отца Артемия, Алексия – людей, чей труд так ценен, так важен – они лечат словом, своей поддержкой и любовью. А как объединяют церковные праздники, когда вся гимназия: родители, дети, бабушки, дедушки ‒ все мы собираемся в храме на какой-нибудь праздник! Нам порой просто не хватает места! Детки у нас такие нарядные в гимназической форме!
Стоят впереди и поют молитвы. А совсем маленькие, совсем крошки стоят позади или спустятся в детскую комнату, а потом вернуться обратно к родителям на службу. Скоро и они подрастут и тоже станут гимназистами. Нас уже так много. И мы такие дружные. Бог привел меня однажды в Храм Сошествия Святого Духа, и я осталась.
Я надеюсь, что теперь так и останусь здесь в спокойствии и молитве.
Источник: сайт храма Сошествия Святого Духа г. Казани, Татарстанская митрополия
Комментировать