Снежана Здиславовна Семерник, доцент кафедры философии, кандидат философских наук. Родилась в Гродно. В 1996 году окончила биологический факультет Гродненского Государственного Университета имени Янки Купалы, в 1999 – аспирантуру по специальности «Философия». Защитила кандидатскую диссертацию по теме «Экзистенциальные состояния личности в социокультурном контексте переходного общества». Многодетная мама.
Дома о вере не говорили – как известно, в каждой стандартной советской семье предметом разговоров было всё, кроме Бога. И я как типичный представитель своей эпохи – «отличница, медалистка, комсомолка» – от веры тоже была далека. Но в детстве было два эпизода, которые сохранились в памяти до сегодняшнего дня. Думаю, они стали «пред-Верием» появления христианства в моей жизни.
Мне было лет пять. Мы с мамой шли по улице мимо собора. Вдруг я остановилась и спросила: «Мама, а Бог есть?» Мама, немного помолчав, ответила: «Не знаю, дочка». Ответ озадачил, потому что «официальная версия» мне была уже известна. Оставалось принять её, подтвердив материнским авторитетом. И тут как откровение: взрослая мама не знает. Следовательно, вопрос сложный, и ответ на него придётся искать самой.
Вторая история случилась, когда мне было 14 лет. Мы с семьей поехали отдыхать в Сочи. Там жила сестра моей бабушки – монахиня, человек глубоко верующий, по характеру активный и решительный. И вот выяснилось, что внучка ничего не знает о вере. Тогда бабушка, кратко изложив суть христианства, завершила свой рассказ простым выводом: главное в жизни – спасти душу от греха. После чего обе бабушки не стали затягивать со спасением моей души и от слов перешли к делу: уверенно взяв меня под руки, повели в храм на исповедь и причастие. Я сильно упиралась, даже плакала. Однако бабушки не отступали. Этот эпизод мог бы остаться в памяти как конфликт непонимающих друг друга поколений, если бы не глаза священника, который меня причащал: пронзительно печальные, с какой-то неизъяснимой внутренней болью они смотрели на меня. И эта боль была обо мне.
Потом была учёба. Образование я получила естественнонаучное, окончив биологический факультет. О материалистическом подходе к жизни знала не понаслышке: по теории эволюции у меня была высшая оценка. Казалось, ничего не предвещало смены мировоззренческих позиций. Однако жизнь редко следует строго заданной прямой линии.
Мой интерес к трансцендентному (непознаваемому) начал проявляться так же неожиданно и резко, как неожиданно и нежданно рухнул Советский Союз. Именно в это время на нас хлынул поток информации о разных религиях. Люди открыли для себя проблему духовности не только в её земном, но и в этико-эстетическом измерении.
Тем не менее путь к духовной жизни оказался не так прост. Усвоенные с детства общественные представления долго ещё давали о себе знать: слово «религия» вызывало у меня отторжение. Я тогда готова была признать абстрактную духовность, безликий космический разум, но не вариант, предлагаемый Церковью, – не живого Бога. А то, что слышала, например, от кришнаитов, принимала за сказку, рассматривала как фольклор, как культурную традицию. Я не понимала, что религия открывает человеку глаза на духовный мир, который не менее реален, чем окружающая нас действительность.
Из всего многообразия религиозных и околорелигиозных практик мне больше всего приглянулась астрология. Она привлекла меня своим наукообразием, серьезным инструментарием: математическими расчётами, специфической терминологией. Всё это преподносилось как «сверхзнания» и особенно привлекало молодой пытливый ум. Этому виду познания я отдавала много усилий. Теперь, конечно, жалею, о том времени, которое потратила на псевдопоиски в псевдонауке.
Однако нет худа без добра: это увлечение привело меня к мысли, что есть не только мир мёртвой материи, пустого безжизненного пространства Вселенной, но существует что-то ещё – некая высшая разумная космическая реальность.
Полный атеизм, который долго занимал твердые позиции в моём сознании, пошатнулся и спустя какое-то время отступил окончательно. Так астрология, несмотря на её антихристианские постулаты, стала, по удивительному высшему Промыслу, очередным шагом на моём пути к Богу. Но до православного понимания Личности Бога было ещё далеко.
Как ни странно, к собственно церковному пониманию духовной жизни меня подтолкнула всё та же астрология. После нескольких лет упорных «научных» занятий, вдруг выяснилось, что астрологические знания неоднородны: есть доступные знания для профанов, а есть и «сакральные, высшие, особые». Всем, конечно же, хотелось этих «особых» знаний. По словам учителей-астрологов, для того чтобы постичь сакральное, необходимо… выбрать религию. Это требование прозвучало как гром среди ясного неба. «Как же так? – думала я. – Сверхзнания, наука, а тут – пожалуйста, выбирайте религию!» «Сознательный выбор религии» на почве астрологии практически предрешён. Этой религией должен был стать зороастризм, приобщение к которому гарантировало доступ к тайникам сакральных астрологических знаний. Подготовленное за годы занятий астрологией сознание делало этот выбор почти автоматически. Однако, как человек «обремененный» интеллектом я стала рассуждать о сути понятия «сознательный выбор». Выбирая одну религию, автоматически человек отвергает остальные – в этом суть выбора. Сознательность же выбора предполагает, что знаний об этих религиях достаточно, чтобы определиться. И тут меня осенило: а что я знаю о христианстве – вере, в которой я крещена и которую исповедовали мои предки? От чего мне предлагают отказаться? Почему-то очень остро ощущалась проблема отказа от христианства. Мне хотелось понять, от чего я отказываюсь. Эта мысль направила меня на поиски христианских истин. Оставалось непонятным только то, каким образом эти истины найти. Теперь я знаю, что если у человека есть внутренний запрос, посыл, то Господь ему предлагает обстоятельства, чтобы его внутренние желания реализовались.
Господь помог найти мне дорогу к Нему через мою подругу, которая сама семимильными шагами шла к вере. Она ездила в паломнические поездки, интересовалась церковной жизнью. Замечу, что при слове «паломничество» у меня всегда перед глазами возникала картина: люди в длинным юбках и платках, изнурённые жаждой, идут по песку… Но это представление, конечно, развеялось, когда я воцерковилась.
Я начала ходить в храм за подругой. Обратила внимание: я прихожу в церковь – и мне плохо, скучно, непонятно. Мне всегда хотелось сесть или уйти. Но я смотрела на людей и понимала, что они здесь что-то находят. Меня мучил вопрос: что же?! Ведь я не находила ничего. Мне хотелось понять.
В тот момент важную роль в моей жизни сыграла одна паломническая поездка. Мы с подругой объездили пол-России: Троице-Сергиева Лавра, святыни Москвы, Оптина пустынь, Дивеево, Псково-Печерский монастырь. Нашей главной целью был остров Талабск (Залит), распложенный в юго-восточной части псковского озера, – там произошла наша первая встреча с отцом Николаем Гурьяновым. Паломничество оказалось благодатным – я поняла, что небо может быть ближе, что потусторонний мир достаточно явный и реальный.
Многое изменилось, я начала на всё смотреть сквозь призму веры: на профессию, на людей, на семью. Когда познакомилась с будущим супругом, то уже ходила в храм и пела в церковном хоре, а он ещё не был православным. Впрочем, не был и равнодушным – скажем так, в плане воцерковления я просто бежала быстрее, чем он. Я долго сомневалась, мой это человек или нет. Молила Бога: «Господи, если этот брак во спасение, пусть он совершится». Чтобы быть уверенной, я поехала к отцу Николаю Гурьянову за благословением. Самое интересное, что свадьба была уже назначена, гости приглашены, а я по-прежнему мучилась сомнениями. Старец благословил нас и подарил икону Казанской Божьей матери. Перед свадьбой будущий муж пусть и формально, но принял православие. Мы повенчались. Со временем он начал воцерковляться. Тогда я поняла, что если один из супругов не воцерковлён, в принципе брак возможен. Но не нужно думать, что на этом пути всё было так просто: пришлось долго преодолевать конфликты, непонимание. В идеале всё же необходимо, чтобы два человека находились на одном уровне, были сопричастны друг другу.
Отец Николай Гурьянов благословил меня не только на брак, но и на занятие философией, которая и по сей день является частью моей жизни. Я читаю лекции по философии. В аудиториях открытой религиозной проповедью не занимаюсь, чтобы не шокировать молодежь. Потому что вспоминаю себя и понимаю, что может потеряться связь со студентом, не подготовленным для прямого разговора о духовных истинах. Очень важно говорить об истине с человеком на том языке, на котором он способен услышать. Поэтому, когда человек призывает к добру, жизни по совести, любви к своему народу и Отечеству, профессиональной честности – это уже и есть проповедь христианства. Тем не менее если поступает прямой вопрос студентов о вере и вероисповедании, я отвечаю честно: «Православная христианка». По взглядам студентов я понимаю, что некоторых мой ответ разочаровывает, а некоторых вдохновляет.
В своей работе я имею возможность видеть, чем живут студенты, как они относятся к религии: отрицают её или нет. Педагогическая, научно-исследовательская и духовная деятельность помогла мне обнаружить следующую тенденцию: чем старше курс, тем в большей степени молодежь готова к духовной жизни, к открытию глубин духовной жизни. Меня это радует.
Всё же, глядя на свою жизнь, на своих детей, на студентов, я считаю ложным тезис о том, что дети должны сначала вырасти, а потом в сознательном возрасте выбрать религию.
Дело в том, что к моменту взросления сознание человека подвергается такому количеству дезинформирующего воздействия – и в политическом, и в экономическом плане, и особенно в вопросах духовности, – что «сознательный выбор» чаще всего уже. Люди безразличны в вопросах веры либо выбирают то, что больше всего повлияло на них за эти годы. Очень часто это влияние не самое лучшее, и самостоятельно что-то изменить, поправить человеку практически невозможно.
Поэтому я стараюсь своим детям как можно больше рассказать о Боге, о вере, стараюсь приобщать их к церковной жизни, чтобы та ложная информация, которая существует в мире, не испортила их души окончательно, чтобы они с детства видели альтернативу греху, и тогда в свое время их выбор действительно смог бы стать сознательным. И я очень рада, что дети постепенно привыкают к опыту облегчения души (покаяния и исповеди). Надеюсь, что это поможет им в любой момент их жизни.
Источник: православный журнал «Поколение»
Комментировать