Марк Тайсон: Просто проснуться каждый день – это чудно. Перекреститься в первый момент осознания – это чудно. Молиться, благодарить Бога за все – это чудно.
В.: С молитвой и благодарностью к Богу священник Марк Тайсон просыпается уже 24 года. Ровно столько прошло с того момента, как американец Марк стал православным батюшкой. Католик-музыкант из Вашингтона – никогда и в голову не могло прийти, что однажды он сменит и профессию, и конфессию, оденет рясу и будет проповедовать Христа.
Мне лучше сказать и слышать: «Ну, батюшка, Вам тво́рог?» – «Пожалуйста». Лучше: «Ну, батюшка, Вам творо́г?» – «Да». Я просто… Я люблю аканье тоже, аканье, как: «Мы посетили храм». – «А потом?» Да, я люблю. Эта музыкальность русского языка есть, есть, есть.
Он уже шестой раз в России, а до сих пор не может привыкнуть к музыкальности русской речи. Впрочем, неудивительно, что и любовь к России началась с занятий русским.
Почти 30 лет назад 24-летний студент Марк Тайсон провел 6 недель в Москве, изучая язык в Институте стали и сплавов, и влюбился в него и столицу безоглядно.
Я просто люблю Москву, даже тогда все было интересно. Это был для меня новый мир, но я никогда не мог представить, как новый космос, новая жизнь.
Но еще больше поразила юного Марка церковная служба. Всего лишь одна Литургия в Новодевичьем монастыре изменила всю его жизнь.
Красивая Литургия! Просто я понял: Господи, помилуй. Я хотел поставить свечку, и я помню, как бабушка, которая работала, подарила мне свечку: «Держи, сынок, – она сказала, – это бесплатно». Я поставил свечку, молился, и что-то внутри начиналось меняться, и это было начало моей духовной жизни.
После возвращения на родину, в Вашингтон, Марк стал активным прихожанином Римско-Католической Церкви. Это был серьезный шаг, ведь до поездки в Москву он практически от нее отошел.
Его крестили в католичестве сразу после рождения. В церковь он не ходил, о Боге не думал, увлекался музыкой, играл на гитаре, беззаботно проводил время с друзьями.
Мой отец был военным офицером, моя мама работала дома. Слава Богу, она была очень религиозная женщина. Папа не ходил в церковь, а мама – часто и со мной. И, слава Богу, я помню, как она научила меня молиться.
Помимо мамы поддержала Марка его будущая жена Елизавета. На службы ходили вместе, и однажды, после очередного богослужения, вдруг узнали от монахинь – на соседней улице православный монастырь.
В.: Смотрите, как колокола… красиво.
Марк Тайсон: Это очень красиво, очень красиво.
Однажды, побывав на Литургии, испытав это необъяснимое чувство Его присутствия, он больше не мог оставаться в католичестве. Просто как-то сразу, вдруг, понял, что здесь, в православном храме, его дом, и он больше не может жить, как прежде.
Он сам не знает, что влекло его туда, но, вспоминая ту первую Литургию в Новодевичьем монастыре, ноги сами вели в православный храм. Позже он узнал: церковь принадлежала Американской Карпато-Русской Православной епархии. Он зачастил туда на службы, а спустя всего несколько месяцев, в 1991‑м, всерьез стал задумываться о сане священника.
Марк Тайсон: Я помню, хорошо помню момент, когда я чувствовал в себе: ты можешь быть священником. Это не был голос. Иногда люди говорят, что: «Я слышал такой-то голос». Это внутренний голос – ты можешь быть. Это не: ты будешь! Это не был…
В.: Приказ.
Марк Тайсон: Приказ. Это было просто: если хочешь, ты свободен.
Он думал недолго. Год проучился в Епархиальном центре в Джонстауне, в Пенсильвании, затем поступил в семинарию Христа Спасителя в Иллинойсе. После ее завершения был положен в сан диакона, а уже через 2 года, в 1995‑м, в священники. Митрополит Николай (Смишко) направил молодого священника поднимать храм в честь Сошествия Святого Духа в Чикаго.
Марк Тайсон: Митрополит Николай послал меня в первый приход. Это был ужасный приход, ужасный.
В.: Вот испытание, да, батюшка?
Марк Тайсон: Это было… это было в Чикаго. Нам надо было построить новый храм. Он сказал: «Постарайся, дорогой мой, и, если не сможешь, если не успеешь, через 2 года на другое место». И, слава Богу, успел. Мы построили и храм, и зал. И я хорошо помню, как я делал пирожки, как я работал в кухне.
В этот непростой период испытаний на его пути священства рядом всегда была Елизавета – сначала невеста, потом жена. Узнав, что православному священнику не нужно держать целибат, она сразу приняла его выбор и предложение руки и сердца.
Отца к этому времени уже не было в живых. Мама на решение сына отреагировала спокойно, а вот родственники и друзья поступок не поняли.
Когда я решил стать православным, мои родственники сказали: «О, это безумно», – потому что, ну, католики думают, что мы – истинная Церковь, и они сказали: «Марк, безумно». Потом, когда я решил стать священником, мои друзья сказали: «Он? Как это может быть?»
Наверное, он сам не смог бы ответить на этот вопрос, да и потом часто думал, не слишком ли быстро он принял решение. Впрочем, ни разу за эти годы о нем не пожалел.
В.: Вы часто здесь бываете, у Матронушки, батюшка?
Марк Тайсон: Это просто мой второй раз. Первый раз мы приехали, это было, может быть, 9 часов утра, и много-много уже ждали.
Мальчик: Благослови меня.
Марк Тайсон: Бог благословит, дорогой мой. Христос Воскресе!
Мальчик: Воистину Воскресе!
В.: Воистину Воскресе!
Марк Тайсон: Другой настоящий русский момент, да?
В.: Да, да, да.
Марк Тайсон: И очередь была такая большая, что я не смог. Или ждать, или ходить перед всеми этими людьми – это было… мне было стыдно. Поэтому сегодня я…
В.: Приложились наконец-то.
Марк Тайсон: Да. Рано, и ждал очереди, и приклонился, и все было отлично.
В этом году его маршрут по святым местам включил в себя, помимо Покровского монастыря в Москве, еще храм Святой Блаженной Ксении Петербургской. В этих святых старицах земли русской отец Марк видит удивительное сходство.
Она очень похожа мне на Ксению Петербургскую. Слава Богу, я был недавно в Питере и служил молебен с отцом Романом там, где находятся мощи Ксении Петербургской.
И для меня как добрые бабушки русского народа, и кажется, что у каждого русского человека какая-то теплая, добрая бабушка, и всегда утешит его и поймет, как песня говорит, и, конечно, это намного более высокий уровень.
В их утешении и поддержке он в этот раз действительно нуждался. В октябре прошлого года в его жизни случилось очень важное событие – отец Марк Тайсон был вынужден оставить храм в честь Успения Пресвятой Богородицы в Блуфилде, Западной Вирджинии, в котором служил 17 лет. Его церковь находилась в составе Константинопольского Патриархата, а после решения его главы Варфоломея создать автокефальную Церковь на Украине он больше не мог там оставаться.
Один из вопросов, который задавал мне мой бывший митрополит Григорий, он сказал: «Как ты чувствуешь себя? – потому что я уже послал ему письмо. Я сказал: «Я не буду у вас. Я не буду Варфоломея чтить». – «Как ты чувствуешь себя внутри?» Я сказал: «Это не вопрос чувств, это вопрос решения».
В Америке, на Западе вообще мы всегда говорим о чувстве – это глупость. Надо сделать решение. Я никого не сужу, никого. Просто для меня это было ясно: это ужасно – создать новую Церковь, могу сказать, фейковую Церковь на территории, где есть истинная Церковь.
И я хотел держать и показать любовь к митрополиту Онуфрию. Я очень уважаю его, и его митрополитов, и его священников, и его людей.
Боль от утраты родного прихода до сих пор не утихла. Утешает поддержка и бывшей паствы, и многих знакомых священников, а еще удивительная духовная помощь отца Валерия Лукъянова. Для отца Марка история, связанная с ним, настоящее чудо. Он отошел ко Господу именно в этот день ровно год назад.
Марк Тайсон: Это был, ну, как знак для меня о том, что будет. У меня есть связь с отцом Валерием, хотя я много-много молился за него, когда он заболел, после его смерти, и сегодня его годовщина.
Отец Валерий Лукъянов: У каждого священника есть своя община. Это не приход, это особые люди, которые вас окружают по милости Божией.
Известнейший миссионер и проповедник отец Валерий Лукъянов был знаком со знаменитым святителем Иоанном Шанхайским и отцом Иоанном Крестьянкиным.
С отцом Марком отец Валерий ни разу не встречался, но был знаком заочно через прихожанку его храма – она была племянницей отца Валерия. Накануне решения уйти из Константинопольского Патриархата отца Марка Тайсона ей приснился удивительный сон, как отец Валерий стоял рядом с отцом Марком и благословлял его.
Я не знал точно тогда, если это будет мое последнее воскресенье, но, может быть. И бабушка сказала мне: «Я хочу благословить Вас, батюшка, во имя моего брата». И она так сделала: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь».
Через неделю отец Марк стал русским зарубежным священником, а еще две недели спустя его наградили золотым крестом на собрании духовенства в Нью-Джерси. Наградной крест, как оказалось, ранее принадлежал отцу Валерию Лукъянову.
С этого года отец Марк Тайсон служит в миссии Русской Православной Зарубежной Церкви в честь пророка Илии. В гости к батюшке в Америку вот уже много лет приезжают дети Александра Прохорова, а в этот раз батюшка остановился у своих друзей.
Александр Прохоров: И мне кажется, что вот то, что Господь свел в Америке Викторию с отцом Марком, это дало дополнительный толчок всей нашей семье к тому, чтобы мы, ну, стали ближе к вере православной.
В.: То есть вы тогда не были особо верующими людьми, да?
Александр Прохоров: Нет, мы были всегда православными, и свою принадлежность мы всегда чувствовали, знали и не отрицали. Наоборот, мы гордились всегда. Но одно дело – понимать, что ты как бы православный христианин…
В.: А другое дело – следовать.
Александр Прохоров: А другое дело – немножко приближаться к этому, потому что с детства нас же не учили, к сожалению, в те времена. А вот уже наши дети – они ближе, потому что в детстве встретился отец Марк, который сам учился этому и учил тех, кто был рядом.
Вот моя дочь соприкоснулась, и когда она прилетела через полтора месяца из Америки, я встречал ее в Шереметьево. Вышла 8‑летняя девочка после прилета, и я смотрю, у меня такое ощущение, что она светится. Другая стала: повзрослела такая, рассудительная, то есть соприкоснулась с чем-то таким, знаете, очень важным.
Марк Тайсон: Это Его благодать, конечно.
Александр Прохоров – один из тех, кто горячо поддержал решение отца Марка Тайсона уйти из раскольнической Церкви. Высоко-Петровский монастырь дорог им обоим: Александр Прохоров крестил здесь своих внуков, отец Марк Тайсон удостоился чести служить в этот день Литургию.
Я, когда я в Теннесси, я всегда хожу в подряснике, с крестом, и обычно люди очень хорошо относятся ко мне. Один раз я ходил на улице с Нафанаилом, сыном, и Иваном, и один человек меня видел. И он стоял на балконе и кричал на английском: «Godisdead! – Бог умер! Бог умер!»
А я просто улыбался: «Окей!» – и уходил, потому что спорить на улице с таким человеком на балконе, кричать – это глупость просто. Это его мнение, но, может быть, его наследство этой фальшивой веры, это фальшивый образ Бога, может быть, у него мало ответственности за его мнение.
Неужели это страдание? Это не страдание. Мы сидим здесь, в Высоко-Петровском монастыре, и в этом зале есть много фотографий новомучеников российских. Они страдали, я не страдаю. Я просто хожу по улицам в подряснике, и много американцев спрашивает: «А кто Вы? А Вы священник какой-то?» Если они хотят, я всегда, всегда готов поговорить о своей вере, всегда. Это моя работа.
В.: Классно. Это мой любимый цвет, кстати.
Марк Тайсон: Да, да, да, я его очень люблю тоже. Я очень люблю сирень. Они отличны у нас, но я никогда не видел, что так много у вас есть, везде: в Ростове, во Владимире, конечно, в Москве.
В.: Какой Вам больше нравится, вот белый или этот сиреневый?
Марк Тайсон: По-моему, фиолетовый. Я люблю больше. Белый мне слабее, не такой сильный.
В.: А, не такой сильный, да-да-да, ага.
Марк Тайсон: Не такой сильный, да-да-да. Когда мы стояли в очереди сегодня утром, это было великое утешение, потому что рядом с нами сирень. Когда мы ждали, ждали, это не было… это было здорово.
Он любит приезжать в Москву именно в это время года и никак не привыкнет к аромату сирени.
Марк Тайсон: Я читал где-то, что сирень – это родной цветок России.
В.: А мы раньше загадывали желание, когда вот 5 лепестков. Тут же 4, а когда 5, то можно было загадывать желание. Ну, это в детстве.
Марк Тайсон: Да, у нас такое в Америке тоже. Это как clovers, они зеленые, и иногда… Обычно у них 3, но, если есть 4…
В.: 4?
Марк Тайсон: Да, это считается очень хорошо.
В.: Хороший знак.
Марк Тайсон: Хороший знак. Патрик, Patrickна английском, Ирландский, он научил, что Бог один, но три ипостаси.
В.: О, то есть он это использовал вот во благо, да, через это? Слушайте, ну, интересно, интересно.
Марк Тайсон: Да, да, да.
В.: Нам надо тоже что-то придумать такое, чтобы объяснять людям, что такое Святая Троица.
Марк Тайсон: Да, через природу.
В.: Через природу, да. Здорово.
Марк Тайсон: Это возможно делать.
Здесь, в Покровском монастыре, у Матронушки, пока стоял в очереди к ее мощам, он услышал много разных историй, но одна запомнилась особенно.
Марк Тайсон: Ну, конечно, человек может мечтать о многих чудесах Матронушки, но я лично слышал про одно чудо сегодня, и это было, ну… Одна женщина мне рассказывала, что, когда они перенесли ее мощи туда из кладбища, это было в ноябре, это было очень холодно. И у нее была какая-то тонкая куртка, и она стояла в очереди, замерзла.
Она еще и еще сказала себе: «5 минут побуду еще и уйду, уйду, я не могу терпеть», – и читала акафист Матронушке, читала и еще раз читала. Вдруг она почувствовала – внутри такая жара, и это было, как солнце благодати внутри. И она стала, поклонилась мощам, и все было хорошо. Это было чудо.
В.: Матронушка согрела.
Марк Тайсон: Угу, да. Может быть, это кажется мало, но это не мало. Бог очень любит работать через неважные…
В.: Неважные чудеса, казалось бы, да?
Марк Тайсон: Да. То, что мы не считаем важным.
Почти все, кто почитает Матронушку, признаются – она самая скорая на помощь из святых. Ты только еще стоишь в очереди, ты только подумал о просьбе, и вдруг, раз – она уже исполнена. От прошения до просимого не проходит и часа. Лично я в этом убеждалась не раз.
Марк Тайсон: Когда мы поклонились перед мощами Матронушки сегодня, Литургия… они служили Литургию, и у священника был невероятный…
В.: Голос, да?
Марк Тайсон: Крепкий голос. Это было отлично.
В.: Все свои службы он служит на старославянском. Убежден, если его понял он, иностранец, то смогут понять и русские прихожане.
Марк Тайсон: По-моему, Зарубежная Церковь всегда будет служить на старославянском языке. Это древняя традиция, это отличный, красивый язык, и это не так трудно.
Если я как иностранец могу и заниматься русским языком, и старославянским языком, человек, который говорит, что русский – его родной язык, не может сидеть чуть-чуть и заниматься старославянским языком. И это просто маленькая жертва Богу, да?
Плотию уснув, яко мертв, Царю и Господи, тридневен воскресл еси, Адама воздвиг от тли, и упразднив смерть: Пасха нетления, мира спасение. Это почти как греческий распев.
Марк Тайсон: Люди иногда хотят узнать от меня, будет ли связь, больше связь между католиками и православными, будет ли одна Церковь. И я всегда скажу: «Конечно, нет». Почему? Это не потому, что я как-то ненавижу католиков. Мои родственники католики – они хорошие люди.
Это потому, что у них есть другой дух просто, это совершенно другой дух. Когда человек стоит в костеле, чувствует себя по-другому, чем, когда он стоит у нас. И это то, что я чувствовал тогда, в 1990 году, и я еще это чувствую.
В эту свою поездку в Россию за 3 недели он успел побывать в 10 городах. Помимо Москвы и северной столицы, Ростов Великий, Владимир, Суздаль, Козельск и Калуга, Псков, Печеры, Воронеж.
Везде великие русские святыни и мощи, а еще тот самый дух, без которого он уже не представляет своей жизни, ведь он и сам в глубине души никакой не американец.
Марк Тайсон: Может быть, я так люблю Россию, потому что я православный священник. Не знаю, не знаю, может быть, я такой просто родился. Не знаю.
В.: Русским душой.
Марк Тайсон: Ну, может быть, может быть.
Комментировать