«Православие ‒ наш общий путь». Монахиня Севастиана (Ускокович) <br><span class="bg_bpub_book_author">Монахиня Севастиана (Ускокович)</span>

«Православие ‒ наш общий путь». Монахиня Севастиана (Ускокович)
Монахиня Севастиана (Ускокович)

«Внутри как будто загорелось солнце…»

‒ Жили мы в столице Черногории, городе Титоград (Подгорица) большой дружной семьей ‒ папа, мама и пятеро детей. В Черногории большие семьи встретишь нечасто, поэтому когда мы вместе куда-то приходили, для людей это была радость, каждый ребенок вносил свою особую энергию.

В нашем доме всегда царила любовь и теплая атмосфера. Все помогали друг другу ‒ это была основа. Старший ребенок смотрел за младшим, у каждого из детей были свои обязанности. Мы вместе садились за стол, и как будто начиналась Тайная Вечеря. Когда у моей младшей сестры спрашивали: «Что ты будешь кушать?» ‒ она всегда отвечала: «Что и она», ‒ словно уже тогда у нее не было своей воли (сегодня сестра ‒ монахиня в Косово). Жизнь в детстве напоминает мне устав монастыря, где каждый несет послушание и отсекает свою волю. Как будто в те годы Господь уже готовил нас к будущей жизни…

Вроде бы корня веры в семье не было ‒ мама некрещеная, папу крестили после рождения, при этом церковным человеком он не был; нас, детей, не крестили. Но у каждого серба внутри живет уважение к Православию. Жило оно и во времена коммунизма, когда храмы были закрыты, а о Боге вслух не говорили.

В шестом классе я впервые взяла в руки Евангелие. По природе я человек энергичный, мне всегда всё интересно. И вот надо прочитать «Приключения Тома Сойера» и пересказать содержание старшей сестре. Остаюсь одна в комнате, ложусь на диван, с одной стороны книга о Томе Сойере, с другой ‒ Евангелие. Открываю Святое Писание и читаю: Ибо для меня жизнь ‒ Христос, и смерть ‒ приобретение (Флп.1:21). Беру карандаш и огромными буквами пишу эти слова на стене.

Сестра заходит в комнату и видит эти слова из Послания апостола Павла к филиппийцам. В начале 90‑х в Югославии появлялись секты. Сестра тогда за меня очень испугалась. Позже она говорила: «Ты сократила мне жизнь на 10 лет». А у меня внутри как будто загорелось солнце…

«Святой Савва ‒ духовный кислород Сербии»

‒ Я родилась в день святого Саввы Сербского. Святой Савва ‒ духовный кислород Сербии, заступник Сербской Православной Церкви. Его отец был жупаном (правителем), о богатстве которого говорили: «девять башен высотой 25–30 м, заполненные чистым золотом». Родители умолили Бога под старость дать им утешение, и родился святой Савва. У двух старших братьев уже были земли и власть, а младшему Господь дал другое благословение.

В 16 лет святой Савва спрашивает отца: «Можно мне пойти с охотниками?» Папа любимому сыну разрешает. Святого Савву ждет монах из афонского монастыря Святого Пантелеимона, и они едут на Святую Гору. Путешествие длится пять дней. Отец отправляет следом солдат, но в монастыре уже совершается постриг. Святой Савва отдает свои волосы солдатам со словами: «Передайте отцу и скажите, что раньше был принц Растко, а сейчас бедный монах Савва».

При святом Савве начался период внутреннего преображения Сербии. Благодаря святому 800 лет назад Сербская Православная Церковь получила автокефалию. Поскольку я родилась в день святого Саввы, думаю, по его молитвам и благословению в моем сердце так отозвались слова о Христе из Послания апостола Павла

«Слава ‒ любимый праздник православных сербов»

‒ Сербы даже в годы коммунизма праздновали Пасху, Рождество и Славу. Наверное, это результат уважения к православной культуре, заложенного нашими предками. В эти дни не работали и собирались за столом. Мама всегда старалась приготовить угощения. Яркие воспоминания остались у меня о Славе ‒ одном из любимых праздников православных сербов, который называют духовным днем рождения семьи.

Семья у сербов на первом месте. Долгое время наш народ верил в разных богов, и святой Савва, благодаря которому в стране стало активно распространяться Православие, благословил каждому роду своего духовного покровителя. Святой наследуется сыновьями от главы семьи. Девушка, выходя замуж, славит Славу мужа, но и со святым родительского дома духовная связь не прекращается.

Заступник нашей семьи ‒ великомученик Георгий Победоносец. У многих на побережье Черногории покровителем является святой Николай Мирликийский, известный своим попечением о путешествующих.

Накануне праздника хозяйки готовят коливо и пекут Славский колач ‒ пирог, тесто для которого замешивают со святой водой, в центре обязательно ставят печать «Иисус Христос Ника», как на просфоре.

В день Славы семья в храме. После Божественной литургии совершается чин освящения колача, колива и вина. Вместе родственники крутят пирог и поют тропарь святому, чувствуя единство. Дома семья принимает гостей. Хозяин ставит на чистое полотенце пирог, икону, свечу, пшеницу, вино, стакан воды и кладет ложечку. Каждый, кто приходит в дом, крестится перед образом святого и угощается, словно на таинстве Причастия. Кто-то из членов семьи рассказывает житие святого заступника, начинается трапеза и дружеское общение.

Когда я была маленькой, в день Славы мы не ходили в храм, иконы и свечи в доме не было, но мама всегда пекла колач, готовила коливо и угощения. В праздник за столом собиралась вся семья. И так было в каждом сербском доме.

Даже в самые тяжелые времена мы славили Славу. Этот праздник ‒ Тайная Вечеря, которая объединяет людей и дает силы. Сербы ‒ дружные люди, нам важно быть вместе. Как и все православные народы, мы много страдали, а по Божиему закону скорбь должна переходить в радость. Нам хочется посидеть вместе, поговорить, посмотреть друг другу в глаза. Чем больше ты страдаешь, тем больше тебя утешает Бог…

«Кто такой монах?»

‒ Во времена моего детства церкви и монастыри в Югославии были закрыты. Действовал только храм святого Василия Острожского в горах, но в те годы об этом мало кто знал. И вот в 1993 году в деревню Корнет (13 км от столицы), на родину моего отца, где много времени проводила наша семья, приезжает митрополит Черногорский и Приморский Амфилохий (Радович).

В тот день мы с семьей были в деревне и услышали колокольный звон. Время тогда уже было неспокойное, в стране началась война. Папа сказал: «Побежали, посмотрим, почему звонят!» ‒ и мы устремились к старой закрытой церкви. Папа, мама, брат, младшая сестра и я бежим к храму, а перед глазами картина будто из сказки ‒ красивая деревенская природа, солнышко, церковь и человек невысокого роста в черной одежде с бородой и сияющими глазами.

Приближаясь к митрополиту, мы все чувствовали какой-то магнетизм, но, остановившись, растерялись. Владыка Амфилохий поцеловал меня в голову и сказал: «Ты будешь монахом». Я тогда спросила у мамы: «Кто такой монах?» Она ответила: «Это человек, который делает добрые дела». Когда я выбирала профессию, сестра сказала, что монах ‒ это врач, и я пошла в медицину.

После встречи с митрополитом моя жизнь начала меняться. Я брала ключ от старинного храма в нашей деревне, заходила туда и оставалась одна. Казалось, прошло пять минут, а это был час, два, три… Помню образы Спасителя, святого Петра Цетинского, который очень любил Россию, но я тогда ни к кому не обращалась, просто стояла в тишине храма. Родственники беспокоились, а я чувствовала себя под защитой, хотя была еще некрещеная.

Святой Мардарий (Ускокович)

‒ Митрополит Амфилохий приезжал в деревню неслучайно. Владыка хотел познакомиться с родственниками епископа Сербской Православной Церкви Мардария (Ускоковича), которого пять лет назад причислили к лику святых. Святой Мардарий ‒ наш близкий родственник, родной брат дедушки. В старинной церкви, где произошла неожиданная встреча, были крещены и святой Мардарий, и наш родной дедушка, и отец.

В семье не знали о судьбе Ивана (так звали святого Мардария до пострига). Было известно лишь то, что он стал монахом, долгое время нес послушание в России и США. В Югославии при коммунистах говорить о родственнике, который жил в царской России и США, было небезопасно, и все молчали. Митрополит Амфилохий рассказал нам о святом Мардарии (Ускоковиче).

Иван с раннего детства мечтал стать монахом и в 11 лет убежал из дома в храм. Его вернули, но в 16 он уже стал насельником сербского монастыря Студеница. Через три месяца послушничества состоялся постриг. Много лет святой Мардарий провел в России, был вхож в императорский дом, общался с преподобномученицей Елисаветой, святым Евгением Боткиным, священномучеником Серафимом (Чичаговым). В России он стал иеромонахом. Прекрасные беседы и проповеди святого Мардария были широко известны, а доход от книги «Тихий уголок Христа» пошел в помощь бездомным.

В 1917 году по благословению святителя Николая Сербского (Велимировича) началась миссия святого Мардария в США, где ему поручили строить первый на американском континенте храм Сербской Православной Церкви. Во время Великой депрессии денег на строительство не было, однако, доверяя Богу, святой Мардарий не сдавался. Он был истощен, голодал, тяжело болел, но не переставал искать помощь, нередко подвергаясь клевете и нападкам. Сам носил кирпичи на стройке. Упокоился святой Мардарий (Ускокович) в 1935 году в возрасте 46 лет, прежде выполнив благословение и построив храм в честь святого Саввы Сербского в американском городе Либертивилль.

В 2015 году святой Мардарий был канонизирован. В 2017‑м обретены его нетленные мощи. Плоть ‒ кожа и волосы ‒ сохранилась, видны даже брови и ресницы, в руках святой держит крест. Нетленные мощи находятся в храме, возведенном трудами святого Мардария, сегодня в этом месте ‒ действующий монастырь святого Саввы Сербского.

Представляете, какая сила Святого Духа! Дом святого Мардария на родине отца в деревне Корнет стоял недалеко от нашего, и мы с младшей сестрой часто там играли. Как будто что-то тянуло в детстве к этой старой полуразрушенной постройке. Наверное, там мы уже потихонечку чем-то наполнялись, готовясь к монашескому пути…

«Люди повернулись к Богу»

‒ Начало моей учебы в медицинской школе совпало с самым тяжелым периодом для Югославии. С 1993 по 1997 год на почве религиозной и национальной розни в стране шла война. Сербия и Черногория были еще вместе, остальные республики кроваво отделялись. Практика в больнице была непростой. Из Герцеговины привозили пострадавших, медперсонала не хватало. Если тебе дается выбор, ты можешь сказать: «Я не хочу», ‒ а здесь Бог ставил в такие рамки, когда ты чему-то мог научиться.

Экономика в стране была слабой. Электричество ежедневно отключали. Утром я проходила практику в больнице, потом шла на занятия, вечером дома надо учить уроки, а света нет. Папа без работы. Дети учились ‒ кто в университете, кто в школе. Еды было мало, но мама никогда не теряла бодрости. Некрещеная, она как будто читала старца Фаддея (Витовницкого), который говорил: «Каковы твои мысли, такова и твоя жизнь». И Господь действительно всегда что-то давал.

Война продолжалась. Меня перевели в педиатрическое отделение, куда привозили детей погибших родителей. Пока искали родственников, мы смотрели за малышами. Надеваешь белый халат, 15–16 детей, ты должен их помыть и три раза в день покормить. Никто не говорил «не хочу» или «не могу», ребенок плачет ‒ надо что-то сделать. И ты делаешь, как будто давно умеешь. Смотрю на тот период, и мне кажется, что это было нереально. Зато понимаю, откуда взялась «зарядка» для монастыря…

После войны против страны ввели санкции ‒ была страшная изоляция. Люди жили тяжело. Не на чем было даже писать. И вот откуда-то появляется тетрадь, я вырываю несколько листов для себя, остальные отдаю младшей сестре. В то непростое время мы учились делиться друг с другом. Мама всегда говорила: «Если отдаешь, тебе Бог даст больше».

В период страшных испытаний, думаю, за молитвы тех, кто погиб и стал новомучеником, люди проснулись и повернулись к Богу. В стране начали открываться монастыри и храмы, появлялись духовные книги, мрак понемножку рассеивался. В Сербии начало процветать Православие.

«Кто хочет креститься?»

‒ В Церковь приходили молодые люди. Мы все нуждались в каких-то разговорах, советах. Я открывала для себя другой мир, но он пока еще казался мне странным…

Как-то мы с папой узнали, что недалеко от нашей деревни будет освящение храма. Мне 22 года. Ильин день, знойное лето. Мы поднялись на гору. Кругом народ, и вдруг я опять вижу митрополита Амфилохия (Радовича). Дьякон спрашивает: «Кто хочет креститься?» Неожиданно говорю: «Я!» И таких людей, как я, было немало. Сначала нас крестили, потом началась Божественная литургия. Я зашла в храм и упала в обморок. И вдруг слышу смех митрополита и его слова: «Ой, какое хорошее дело я сделал!»

После Причастия я как будто попала в другую реальность. Была настолько наполнена, что не хотелось ни кушать, ни разговаривать. В тот момент я почувствовала, что действительно стала православной христианкой. Это было мое второе соприкосновение с благодатью Святого Духа.

«Будете моим духовником?»

‒ Кто-то мне сказал: «Надо, чтобы у тебя был духовник». Где его найти? Твоя это должна быть воля или предложат? Не понятно. Помню, встретила возле кафе иеромонаха, подошла к нему и спрашиваю: «Вы будете моим духовником?» Слышу в ответ: «Я не могу», ‒ но иеромонах (сегодня уже епископ) написал на листочке номер телефона и отдал мне со словами: «Вот, он тебе будет духовником».

В те годы были только домашние телефоны. Набираю номер. Трубку взяла матушка и сказала: «Отец Драган трудится в храме». В Подгорице тогда строился большой собор, там и служил протоиерей Драган Митрович ‒ мой будущий духовник. Но прошло еще полгода, прежде чем я решилась на встречу.

Иеромонах, когда передавал мне листок с номером телефона, сказал: «Надо поститься каждую среду и пятницу». Тогда я поняла, что духовника должна «заработать». Добросовестно постилась. Наконец, как-то вечером пошла на службу в собор.

Богослужение начинается, а я не знаю, как себя вести. Посмотрела по сторонам, решила делать, как все: перекрещусь и стою. Закончилась служба, вижу две очереди: одна ‒ за советом, вторая ‒ на исповедь. Думаю: «На исповедь не пойду, стану туда, где можно поговорить».

Отец Драган ‒ опытный священник, за его молитвы сегодня в храме много молодых людей. Спрашивает у меня: «Вы что-то хотите?» Говорю: «Чтобы вы были моим духовником», ‒ и добавляю, что пощусь в среду и пятницу. ‒ «Хорошо, что поститесь, но вам еще надо исповедоваться». Думаю: «Главное, чтобы согласился быть духовником». Духовник в моем понимании был словно орден: дали ‒ и ты его должен нести, как будто уже спасен. Понимания, что это только первый шаг, не было.

Первая исповедь

‒ Я продолжала поститься по средам и пятницам, а про духовника забыла. Но детская реанимация ‒ непростое служение. Когда Бог забирает единственного ребенка, и ты должен сказать об этом родителям, нужны огромные внутренние силы. В тот момент их не было. И Господь напомнил, что у меня есть «орден» ‒ мой духовник.

Прекрасно помню подготовку к первой исповеди. Как отличница, я взяла книгу, где перечислены грехи, подумав: «Хорошо! Как справочник!» ‒ основательно переписала всё, что сочла нужным, в тетрадь и пошла с ней в храм, став уже в другую очередь.

Я читала, а отец Драган спокойно слушал. Когда закончила, он сказал: «Вы всё хорошо записали. А могу я у вас спросить?» ‒ и начал просто и осторожно спрашивать, как врач делает операцию, со всех сторон быстро оставляя небольшие надрезы. Моя душа раскрылась, сухие слова из тетради уже были не нужны. Первая исповедь стала важным шагом на пути к Богу.

«Всё стало меняться»

‒ Отец Драган почувствовал, что я неофит. Рассказал, что впереди Рождественский пост, посоветовал причащаться. Период, который я тогда прожила, очень ценный. Опыт моего духовника был огромным.

После войны всплыло много грязи: криминал, коррупция, нелегальная работа. Была каста, которая делала, что хотела, и это повлияло на отношения между людьми. Мы жили в беспорядке. Как человек, который трудился в медицине, я насмотрелась всего. Этот период принес много испытаний и скорбей, но утешение давало то, что я христианка, что моя душа нашла свой путь.

Я по-прежнему без выходных несла послушание в больнице, уставала и роптала, но в нашей семье всё стало меняться: вот мы славим Славу, и я уже ношу пирог; маме интересно; папа приглашает в дом на праздник знакомых; младшая сестра крестилась, и ей тоже становится близким храм…

Территория Черногории небольшая. Население ‒ 650 тысяч человек. С юга на север страну можно проехать на машине за три часа. Всего в 30 км от нашего дома Цетинский монастырь, где хранятся десница пророка Иоанна Крестителя и мощи святого Петра Цетинского. Мы ездили в обители и храмы, благодать потихонечку накапливалась, и я уже видела, что «перерастаю» людей, которые меня окружают…

«Господь вел меня Своим путем»

‒ В Черногории есть православное радио «Светигора». Во время дежурств в больнице я прятала в халат маленький Nokia, надевала наушники и в обстановке жестокости и несправедливости, которая царила в стране, находила утешение, слушая православные передачи.

Однажды я услышала, как архимандрит Лука (Анич) рассказывал о монастыре святой Елисаветы в Беларуси. Отче говорил о том, какие здесь замечательные сестры, о любви, о послушании в больнице. Я тогда была поражена: милосердие, брошенные люди ‒ всё это казалось таким близким моему сердцу.

Для сербов Россия всегда была духовным путеводителем. Для нашего народа она как мама, которая и защитит, и покроет. Сербский святитель Петр Цетинский в XIX веке возлагал надежду на Бога и на Россию. И тут оказывается, что у нас есть еще один источник, который связывает Сербию с Россией ‒ Свято-Елисаветинский монастырь в Беларуси.

Тогда я еще не знала ни о преподобномученице Елисавете, ни о священномученике Серафиме (Чичагове), ни об их знакомстве с нашим близким родственником святым Мардарием (Ускоковичем). Не знала и о келейнице священномученика Серафима преподобной Севастиане, в честь которой спустя годы буду пострижена в монашество в Свято-Елисаветинской обители. Но Господь уже вел меня Своим путем…

«Я поняла ‒ это мой монастырь»

‒ Зимой в Черногории до +15 °С. Смотрю прогноз погоды в Минске, там –24 °С. Но слова отца Луки мне показались искренними, и я решила ехать. 4 декабря ‒ Введение Пресвятой Богородицы, 11-го ‒ память священномученика Серафима (Чичагова), 13-го ‒ апостола Андрея. Я выбрала эти даты и написала заявление на отпуск.

Каждый год у нас случалась эпидемия какого-нибудь гриппа. Сорваться зимой с работы практически нереально. Объясняю заведующей, что мне надо уехать, и привожу свои доводы. Она у меня спрашивает: «Кто такой апостол Андрей?» ‒ «Родной брат святого Петра!» ‒ «Нет! Не отпускаю!» И так меня это возмутило, что я решила бороться. Прихожу к духовнику, рассказываю, а он говорит: «Ничего, поедешь». Я набралась мужества, пошла к начальству и заявила: «Даже если будете увольнять, поеду». В декабре меня не отпустили, но 14 января 2009 года я уже была в Минске.

Прекрасно помню момент, когда впервые оказалась в монастыре. Захожу на территорию обители ‒ идет крестный ход. Монахиня берет меня за руку, и я с чемоданом иду за сестрами. В тот момент я поняла: это мой монастырь…

Беседовала Дарья Гончарова

Источник: Свято-Елисаветинский женский монастырь в г. Минске

Комментировать

*

Размер шрифта: A- 15 A+
Тёмная тема:
Цвета
Цвет фона:
Цвет текста:
Цвет ссылок:
Цвет акцентов
Цвет полей
Фон подложек
Заголовки:
Текст:
Выравнивание:
Боковая панель:
Сбросить настройки