Сегодня,– о чудо! В обычном газоне
Я встретил с волненьем садовую соню!
Глаза ее нежностью были наполнены.
Я понял,– желанья мои будут исполнены.
А я много слышал и ждал,
И готовился к встрече, –
Старался я сделаться поумней.
Я знал, что волшебница существует
И очень надеялся встретиться с ней.
Она же, увидев меня,
Вдруг ударилась оземь,–
Красавицей невозможной
Обернулась.
А я стоял, остолбенев и онемев,
Пока пришел в себя
И речь ко мне вернулась.
И вот, она заговорила, эта соня,
Я слушал в изумленье:
«Ты хочешь в волшебники,– ясное дело,
Чтоб жить и любить, чтобы сердце горело.
Но придется тебе, парень,
За тридевять земель идти,
И дуб, в ветвях которого сундук,
Не полениться и найти.
Внутри него,– представь, дружище, утка.
И это, братец мой, не сказки, и не шутка.
В той утке есть яйцо, а в нем – игла,
И смерть Кощея на ее конце
(А я смотрю на соню эту и сиянье
Вижу на ее лице).
– Да, будут бабкоежки, и немало
На твоем пути.
И прочих страхов, и навалом…
Впрочем, можешь не идти…»
– Ну нет! Я говорю ей!
Жить как неволшебник!?
Это, извини, мне невозможно!!
Я этого наелся и с твоего согласия пойду,
Ты разрешаешь, можно?
И было все, о чем она предупреждала, –
И в ступе бабкоежкиной меня толкли, –
Рука у толкователей моих отнюдь не слабла,
Не дрожала.
И сам Кощей меня в капусту изрубил,
Но я спасен был,– полит был друзьями
Живой и мертвою водой, –
Спасибо, папе моему и маме.
Они со мной возились,
Надо мной порхали,
Потом же, нос мне утерев,
Меч-кладенец отличный острый дали.
Потом, как водится с Кощеем
Славный махач был.
Не без усилья, но его
(С такими, то друзьями)
Я, хоть искусно он сражался, победил.
И тут, пришла, представьте,
Эта соня с мертвой и живой водой.
Полили мы Кощеюшку и вот,
Он заскакал преображенный и живой.
В глазах – любовь ко всем на свете.
Сбежались все к нему,
Слетелись птицы, звери, дети.
А он,– ну петь им, танцевать,
Играть на разных инструментах,
И скакать задорно.
И всем он раздает гостинцы и подарочки
Любвеобильно и проворно.
Ну, в общем, что тут началось,
Изобразить и описать
Решительно все невозможно.
Здесь все преображены и живы, –
Люди, звери, птицы.
Волки кушают здесь сливы.
Медведь на балалайке – бас
Старательно лабает.
Здесь Моцарт дирижирует,
А временами Бах.
Муму тургеневская очень музыкально лает.
Герасим,– друг ее поет
Одновременно с Паваротти.
А, кстати, вот Гомер прекрасно видящий
К нам прилетел на самолете.
Никто здесь не грубит,
Не говорит: – Неправы Вы!
Не говорит: – Вы врете!
Все счастливы и все напоены любовью.
А волки с тиграми здесь кушают пирог
С морковью.
