Как правильно говорить с детьми, чтобы быть понятными, услышанными, а главное, правильно понимать их и помочь в критическую минуту? На просторах интернета мы нашли интересные размышления на тему, причем своим житейским опытом делится не психолог, а самый обыкновенный детский врач-стоматолог. Вот и подумали поделиться с вами, а вдруг пригодится?
«Эта история придала мне правильное ускорение в самом начале моей работы тогда, когда о психологии ещё никто не говорил, а о медицинской психологии тем более.
Карина пришла ко мне на третий год моей практики.
Мы встретились в маленькой клинике, где я работала первые годы до создания собственной клиники. Я была там единственным детским врачом, причём сама себя им назначила, потому что потребности иметь в штате такого специалиста не было.
Главный врач был против детского приёма из-за криков, возможных проблем с мамами и отсутствия финансовой выгоды.
Мой опыт лечения детей состоял из практики в интернатуре и работы в крупной клинике ассистентом детских врачей.
Достаточно для первой помощи и планового лечения, но недостаточно для адаптации сложных малышей.
По сути, я делала то, чему научилась у своих педагогов: «Ну, чего ты кричишь, тебе же не больно?!.», «А маме нужно либо выйти из кабинета, либо держать...»
Конечно, я уговаривала, утешала, болтала без умолку, хвалила, убедила начальство повесить ТВ прямо над моим ухом, из которого 12 рабочих часов доносилось: «Лунтик! Я родился!»
Карина была как раз такой, с которой сложно.
Первый серьёзный кризис трёх лет, упрямая, очень боится. Вроде мы её уговорили, а вроде и нет:
– Полечим зуб?
– Да! Нет!!!
Мне удалось пробить стену страха безболезненным уколом и отвоевать небольшой кусочек доверия. Но дальше ни в какую. Мы без конца ставили временные пломбы, потому что не могли закончить обработку, и всё это выглядело дичайшим мучением.
Карина сама себя накручивала.
А я не успевала её затормозить и влезть в рот. Сейчас уже и не помню, в какой момент мама Карины стала помогать мне. Я бы сама не додумалась: своих детей не было, научить общению с разными детьми меня никто не мог.
Она сидела рядом с моим креслом на корточках и медленно, делая паузы между словами, останавливала истерику дочери, возвращая её к реальности:
– Здесь и сейчас. Доктор. Чистит. Твой. Зуб. Щёткой.
Дочь в слезах затихала, прислушиваясь к маме. Пользуясь этими секундами между всхлипами, я могла закончить лечение:
– Варя, ты как хочешь, но мы будем ходить только к тебе.
В общем-то, благодаря маме мы и сработали так дружно и получили результат, от которого и шли дальше намного быстрее. Позже мама вообще не заходила в кабинет.
В моей книге об опыте работы со страхом врачей-стоматологов много историй из клиники. Это разные примеры поведения родителей или целых семей, без которых я бы не смогла анализировать, как же поступать правильней, чтобы наше общение с детьми было максимально честным сейчас и безопасным для их будущего.
Единых правил нет.
Хотя безусловно, нет единых правил «делай только так!» Если мы ещё можем предугадать линии поведения ребёнка до 4-5 лет, то после 6 лет уже не можем.
Благодаря тому, что пациентов было очень много – разных, добрых, терпеливых, волнительных, тревожных, доверяющих и недоверчивых, я могу выделить удачные и неудачные сценарии.
Неудачные лучше врезаются в память, их хочется забыть, но этого делать нельзя, потому что они учат думать, быть гибче, совершенствовать свои знания и навыки.
Удачные принимаются, как само собой разумеющееся и легко сами забываются, но их забывать нельзя, потому что они – те самые ориентиры, они как маячки.
«Вспомни, как вела себя та мама. Какая она молодец, правда?!»
Сразу скажу, что эта семья до сих пор, больше десяти лет, является нашими клиентами, и мама часто читает мой Инстаграм. Девочка Карина выросла и учится на стоматолога".
Опубликовано в интернет-СМИ
«Эта история придала мне правильное ускорение в самом начале моей работы тогда, когда о психологии ещё никто не говорил, а о медицинской психологии тем более.
Карина пришла ко мне на третий год моей практики.
Мы встретились в маленькой клинике, где я работала первые годы до создания собственной клиники. Я была там единственным детским врачом, причём сама себя им назначила, потому что потребности иметь в штате такого специалиста не было.
Главный врач был против детского приёма из-за криков, возможных проблем с мамами и отсутствия финансовой выгоды.
Мой опыт лечения детей состоял из практики в интернатуре и работы в крупной клинике ассистентом детских врачей.
Достаточно для первой помощи и планового лечения, но недостаточно для адаптации сложных малышей.
По сути, я делала то, чему научилась у своих педагогов: «Ну, чего ты кричишь, тебе же не больно?!.», «А маме нужно либо выйти из кабинета, либо держать...»
Конечно, я уговаривала, утешала, болтала без умолку, хвалила, убедила начальство повесить ТВ прямо над моим ухом, из которого 12 рабочих часов доносилось: «Лунтик! Я родился!»
Карина была как раз такой, с которой сложно.
Первый серьёзный кризис трёх лет, упрямая, очень боится. Вроде мы её уговорили, а вроде и нет:
– Полечим зуб?
– Да! Нет!!!
Мне удалось пробить стену страха безболезненным уколом и отвоевать небольшой кусочек доверия. Но дальше ни в какую. Мы без конца ставили временные пломбы, потому что не могли закончить обработку, и всё это выглядело дичайшим мучением.
Карина сама себя накручивала.
А я не успевала её затормозить и влезть в рот. Сейчас уже и не помню, в какой момент мама Карины стала помогать мне. Я бы сама не додумалась: своих детей не было, научить общению с разными детьми меня никто не мог.
Она сидела рядом с моим креслом на корточках и медленно, делая паузы между словами, останавливала истерику дочери, возвращая её к реальности:
– Здесь и сейчас. Доктор. Чистит. Твой. Зуб. Щёткой.
Дочь в слезах затихала, прислушиваясь к маме. Пользуясь этими секундами между всхлипами, я могла закончить лечение:
– Варя, ты как хочешь, но мы будем ходить только к тебе.
В общем-то, благодаря маме мы и сработали так дружно и получили результат, от которого и шли дальше намного быстрее. Позже мама вообще не заходила в кабинет.
В моей книге об опыте работы со страхом врачей-стоматологов много историй из клиники. Это разные примеры поведения родителей или целых семей, без которых я бы не смогла анализировать, как же поступать правильней, чтобы наше общение с детьми было максимально честным сейчас и безопасным для их будущего.
Единых правил нет.
Хотя безусловно, нет единых правил «делай только так!» Если мы ещё можем предугадать линии поведения ребёнка до 4-5 лет, то после 6 лет уже не можем.
Благодаря тому, что пациентов было очень много – разных, добрых, терпеливых, волнительных, тревожных, доверяющих и недоверчивых, я могу выделить удачные и неудачные сценарии.
Неудачные лучше врезаются в память, их хочется забыть, но этого делать нельзя, потому что они учат думать, быть гибче, совершенствовать свои знания и навыки.
Удачные принимаются, как само собой разумеющееся и легко сами забываются, но их забывать нельзя, потому что они – те самые ориентиры, они как маячки.
«Вспомни, как вела себя та мама. Какая она молодец, правда?!»
Сразу скажу, что эта семья до сих пор, больше десяти лет, является нашими клиентами, и мама часто читает мой Инстаграм. Девочка Карина выросла и учится на стоматолога".
Опубликовано в интернет-СМИ
