Кончина праведника

(Кончина югскoго Иеромонаха Адриана, 1853 г.)¹

С 5-го июля прежде началась необыкновенная робость, потом устроил себя в безмолвии, ничего не отвечая, кроме самого нужного, или показывал себя как будто ничего непонимающим, а лицом был как будто с кем занявшись рассуждением, или во внимании строгом, ожидая наказания за великое преступление. Очень часто напоминал: «Батюшки помогите! Что мне делать: я много виноват пред всеми, простите, помолитесь!» И только имел заботу более у всех братий просить прощения. Потом келейные его вышли; он скоро срядился во всю форму монашества и пришел в трапезу для прощения с братию. Потом его келейный привел в келью и спросил: «Зачем вы ходили в трапезу?» Он отвечал: «Я пред всею братиею много виноват, мне нужно проститься». Потом келейный просил его, чтобы он снял мантию, но он сказал, что «меня надо в ней спеленать», и сим самым дал понять, что его предел недалек от двери гроба. В продолжении своей болезни две недели не ложился и не сидел, но или молился или стоял; и по три раза был как будто в восхищении, и в лице его было особенное оживлениe и спокойствие духа, и стал говорить: «Благодарю Тебя, Царица Небесная!» и неоднократно. Потом за 5 дней подозвал келейного и сказал: «Голубчик мой!» Потом стал смотреть будто через плечо келейного и говорил: «Возьмите меня с собою, не оставляйте меня здесь, возьмите с собою». И весь этот день имел память и рассуждение необыкновенное, так что от оживления его на лицо и смотреть было невозможно, и это было не один раз. В те самые минуты было ему некое особенное откровение и явление, о которых объявлял келейным. А за сутки до кончины своей был зван на иную жизнь. А кончина была очень тихая; за нисколько минут сделалось его лице столь приятного вида и глаза очень свежи, так что и здорового никогда таким не замечали, и смотрел впрямь в столь веселом вид, как будто с особенною приятностью с кем беседовал; потом, обернувшись с тем же видом к иконе, не много минуть занимался молитвою; потом лег прямо и сложил на груди свои сам ручки и с той же улыбкой уснул вечным сном столь тихо, что ни един волосок не шевельнулся.

И так оставил всех своих близких сиротствовать. Но и по кончине в некоторые времена, до погребения, некоторым из достойных видимы были некоторый видения. И самые те видения, и его кончина истинно уверили, что у Господа воспринял благую часть за труды и подвиги, которую уготовал Господь любящим его.

Уже отлетел, как сокол, и умолк столь многоглаголивый язык, и заключен, как един от учителей, темницу гроба; погас светильник, померкли и сердца утешения от этого светильника.

Блажены мертвые умирающие о Господе.

1853 года августа 7 числа в 12 часов дня предал святую душу в руки Божии.

Сообщил И. Д.