Письмо Августину
(среди писем Августина 216-е)^*

Господину воистину святому, нами почтительно превыше всего превозносимому и почитаемому благочестивым ликованием, блаженнейшему отцу Августину, Валентин, раб твоей святости, и вся братия, надеющаяся вместе со мной на твои молитвы, шлет приветствие в Господе.

<Книга Августина рассеяла скорбь монахов>

1. Досточтимые писания и книгу Твоею Святейшества мы восприняли со столь трепетным сердцем, что. подобно тому как блаженный Илия, ставший у входа в пещер¹, покрыл лицо свое при прохождении славы Господней, так и мы закрыли заслужившие упреки глаза, поскольку постыдились мы нашего решения, вызванного невежеством наших братьев; ведь мы побоялись приветствовать Твое Блаженство, воспользовавшись их неожиданным уходом. Ибо «время говорить и время молчать², [потому побоялись мы], как бы в том случае, если станем мы писать через сомневающихся и колеблющихся в истине, не показалось, что и сами мы вместе с сомневающимися сомневаемся в словах твоей мудрости, которая как у Ангела Божия³. Да и не было нам необходимости вопрошать о блаженстве и о мудрости твоей, которая по Божией благодати известна нам. А книге сладчайшего Твоего Святейшества мы столь живо обрадовались, что как апостолы не отваживались спросить после воскресения у Господа, обедавшею вместе с ними, Кто Он (ибо знали, что это – Иисус⁴), так и мы не пожелали и не осмелились спрашивать о книге, принадлежит ли она Твоему Святейшеству, ведь радушно преподаваемая в ней верная благодать, о господин и святой отец, свидетельствует нам посредством [твоих] животворнейших речений, что [эта книга] – твоя.

<Откуда произошло смущение у монахов>

2.  Однако же начнем, о господин и блаженнейший отец, излагать ход самого смущения. Блаженнейший брат наш Флор, слуга Твоего Отцовства, когда отправился в Узалийскую⁵ родину по убеждению любви, задержавшись в своем городе, [решил] прислать [оттуда] нам в монастырь дар из сочинений Твоею Святейшества, а [бывший с ним] брат Феликс, который удостоился прийти к Твоему Святейшеству позже своих спутников, верно продиктовал эту самую книгу⁶ [писцу] и пришел в монастырь с этой самой книгой, тогда как брат Флор из Узалиса отправился в Карфаген. Хотя книга не была показана мне, начали зачитывать из нее неопытным братиям; и она смутила сердца некоторых неразумеющих, – ведь когда Господь сказал: «Кто не будет есть плоти Сына Человеческого и пить крови Его, не будет иметь жизни в себе⁷, также уклонились те, кто поняли это нечестиво; [уклонились] не по вине изрекшего это Господа, но по жестокости [своего] нечестивейшего сердца.

<Какими способами упорных братий пытались отвратить от заблуждения>

3. Начали упомянутые братия, извратившие все, волновать души невинных, причем моя малость и вовсе не знала об этом. Совсем не ведал я о собраниях этих недовольных, и если бы брат Флор, возвратившись из Карфагена и узнав об их смущениях, не возвестил мне этого с тревогой, то состязание о не разумеемой ими истине осталось бы среди них тайным и как бы рабским. Я» "предложил для разрешения неблагочестивых вопросов послать к господину святому отцу Еводию, дабы он написал нам что-либо более точное об этой священнейшей книге ради несведущих⁸. И этого они не захотели покорно принять, но решили отойти [из монастыря], что было весьма нежелательно для нас, а брат Флор при этом был чуть ли не смятен их яростью; они негодовали на него, поскольку, как они полагали, он этой книгой нанес им раны, тогда как сами они по своей немощи не смогли различить в ней лекарства. Поэтому и святого пресвитера Сабина мы попросили [разобрать это] для большего авторитета. Его Святейшество прочитал книгу с яснейшими истолкованиями, но и так не была исцелена раненая душа. Потому по самой доброте мы отпустили их, чтобы не увеличивать их раны, которые могла бы исцелить благодать самой книги, являющей твое святое присутствие. Когда же они отошли, тишина и мир распространились на всех братьев в Господе. Ведь упорством пятнадцати или более братьев был рожден этот спор.

<Книга Августина – лекарство, служащее к стяжанию здравой веры. Изложение взглядов самого Валентина>

4. Но поскольку иногда, о господин и отец, радость происходит из скорби, мы не удручены из-за того, что по вине неразумных и любопытных удостоились быть просвещены сладчайшими увещаниями Твоего Святейшества. Ибо и сомнение блаженного апостола Фомы, ищущего язв от гвоздей⁹, было утверждением вселенской Церкви. Итак, мы благочестиво и с благодарностью приняли, о господин и отец, лекарство твоих исцеляющих писаний, и ударяем себя в грудь, чтобы таким образом исцелилась совесть наша, которую посредством свободного решения нашего, даруемого милосердием [Божиим], исцеляет и оживотворяет благодать. Поступаем мы так лишь в то время, пока воспеваем милосердие с промедлением¹⁰. Ибо когда начнем мы воспевать Господу правосудие, тогда предстоит нам воспринять награду за наше дело, поскольку «милостив и справедлив Господь, милосерд и правосуден¹¹. Ведь как учит нас Твое Святейшество, нам надлежит предстать перед судилищем Христовым, «чтобы каждый из нас получил соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или злое¹². Ибо придет Господь, и «награда Его с Ним¹³; ибо восстанет человек, и дело его перед ним; ибо придет Господь как печь пылающая, чтобы сжечь нечестивых как солому¹⁴, и для боящихся имени Господня взойдет солнце правды, тогда как нечестивые наказаны будут судом правды¹⁵. Тот праведник, которому ты, о господин и отец, являешься другом, восклицает, содрогается и смиренно говорит: «Господи, не входи в суд с рабом Твоим¹⁶. Если будет благодать Воздающего, не убоится праведный тайного приговора величия [Божия]. Это вера слуги твоего Флора, а не то, что говорили эти братия. Они лично слышали, как он говорил, что не по нашим заслугам дается дар благочестия, но по благодати Искупителя, ведь кто усомнится, что в тот день, когда начнется вершиться правосудие, далеко будет благодать? Вот как взываем мы, отче, вот как поем, по твоему учению, не уверенные в себе, но трепещущие: «Господи! Не обличай меня в ярости Твоей и не наказывай меня в гневе Твоем» ¹⁷. Вот что говорим мы: «Наставь нас, Господи, и от закона Твоего научи нас, дабы избавил Ты нас от дней злых¹⁸. Верим мы, по твоему учению, досточтимый отец, в то, что Господь испытает праведного и нечестивого, и когда будут поставлены справа и слева добрые и злые, Он зачтет заслуживающим награды дела благочестия и исчислит подлежащее наказанию стяжание нечестия. Где будет благодать, когда станут проверяться по своему качеству дела, добрые либо злые¹⁹?

<Несчастны те, кто превозносит одну лишь свободную волю>

5. Но почему не страшится неправый производить ложь? Не отрицаем мы свободного решения, исцеленного благодатью Божией, но веруем, что оно преуспевает благодаря ежедневно даруемой благодати Христовой, и исповедуем, что от нее получает оно помощь. Зачем говорят люди: «В моей власти делать добро!»? О, если бы и вправду делали люди добро! О пустая похвальба несчастных! Каждый день обличают грехи и сами же прибавляют их себе, превознося пустое свободное решение. Не советуются они со своей совестью, которая лишь благодатью может быть уврачевана так, что скажет: «Помилуй меня, исцели душу мою, ибо я согрешил перед Тобой»²⁰. Зачем те, кто хвалится своим свободным решением (которое нет необходимости отрицать, [только бы говорили о нем] вместе с помощью Божией), ведут себя так, как если бы была уже поглощена смерть победой, а смертное это облеклось в бессмертие, и тленное облеклось в нетление²¹? Вот, издают зловоние раны, и требуется высшее лечение. Не говорят они, как праведный: «Если бы не помог мне Господь, вскоре вселилась бы душа моя в преисподнюю»²². Не говорят они, как святой: «Если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж»²³.

<Просьба к Августину о молитве и наставлении>

6. Но молись, благочестивейший отец, чтобы не было у нас никакой иной заботы, кроме как приносить слезную жертву за наш грех и проповедовать Божию благодать. Молись, господин и отец, чтобы не затворила над нами пропасть зева своего²⁴, чтобы спаслись мы от нисходящих в ров²⁵, чтобы не погибла с нечестивыми душа наша²⁶ из-за нашей гордыни, но исцелилась при помощи Господней благодати. И как повелел ты, господин и отец, брат наш Флор, слуга Твоего Святейшества, со всем рвением отправился [к тебе]; ибо усталость его не препятствует, а способствует тому, чтобы получил он просвещающее сердце наставление. Его мы смиренно вверяем Твоему Святейшеству и вместе с тем просим, чтобы ты препоручал несведущих Господу в своих молитвах, да приведет Он их к покорности. Молись, о господин и дорогой отец, чтобы бежал диавол из братства нашего, и, когда удалится всякая буря лишних вопросов, корабль намерения нашего, полный спокойных моряков, безопасно останавливался в укрытии надежнейших гаваней, пока плавает он по этому великому и громадному морю, а в конце получил бы соответствующую награду и приятную плату в той [последней] гавани, внутри которой не нужно будет уже бояться плавания жизни. Мы твердо надеемся, что достигнем этого при помощи Твоего Святейшества, благодатью Иисуса Христа, Господа нашего. Мы просим, чтобы ты соблаговолил поприветствовать от нашего лица всех сынов Твоего Апостольства, господ наших клириков, служащих в надлежащем чине, чтобы все они вместе с Твоим Блаженством благоволили молиться о нас. Нераздельная Троица Господь Бог наш да сохранит нам Апостольство Твое, и избранное Им по благодати, в Церкви Его, и да увенчает его, дорогое для нас, в Своей великой Церкви, чего и желаем мы тебе, о господин. А если предложит что тебе [для рассмотрения] друг Твоего Святейшества брат Флор от лица управляющих монастырем, то просим мы, отец, чтобы благоволил ты с охотой принять это и во всем наставить пас, немощных.