Заключение

Знакомство с личностью и трудами преподобного старца Феодора Санаксарского позволяет нам утверждать, что он был одним из тех редких богодухновенных отцов, которые в силу исключительных жизненных обстоятельств наставлялись на пути своего спасения прежде всего по вдохновению свыше и затем уже на основании накопленного положительного духовного опыта опять таки в силу необходимости начинали окормлять других. Его жизнеописание ясно показывает, что сам святой не проходил начальной школы послушания у подобного себе старца и никогда не был чьим–либо учеником в исконном аскетическом смысле этого слова. Преподобный Феодор был самородком.

Решительное бегство из мира, положенное начало строжайших подвигов воздержания и молитвы в суровом одиночестве на берегах Северной Двины; гонение от поморов и продолжение отшельнической жизни в Брянских лесах неподалеку от Площанской пустыни; арест сыскной командой и исповеднический подвиг в царских чертогах; жизнь за послушание и постриг в Невском монастыре; начало окормления мирян, не будучи в сане, по призванию свыше в ответ на мольбы ближних; наветы, преследования и укоризны на фоне непрекращающегося молитвенного подвига и внимательного изучения творений святых отцов; рано накопленный богатый иноческий и старческий опыт – постоянно привлекали к отцу Феодору умудряющую и укрепляющую его Божественную благодать.

Непродолжительное, но продуктивное пребывание в общежительной Саровской пустыни, знакомство с ее уставом, сильными и слабыми сторонами ее быта, вместе с полученными от неоскудевающей благодати Святого Духа дарами, дали ему силы возобновить для строгой общежительной иноческой жизни на древних основах монастырского старчества разоренную мужскую Санаксарскую пустынь, а затем и упраздненный Арзамасский Алексеевский женский монастырь, где подвизалась по данному им уставу многочисленная община «белиц» – девиц и вдовиц, не принимающих монашеского пострига, а терпеливо живущих всю жизнь на послушании.

Помимо евангельских и апостольских изречений, старец Феодор часто цитировал святителя Иоанна Златоуста († 407) – первоначального и основного своего наставника в деле учительства, преподобных Иоанна Лествичника († нач.VII в.), Феодора Студита († 826), святителя Феодора Едесского († 848) и Скитский патерик.

Ученики и ученицы преподобного, насыщавшиеся подобной духовной пищей, в основной своей массе являли в себе примеры достойного подражания своему святому наставнику. И он по завету древних отцов требовал от них полной веры, искренности в словах и поступках, отсечения собственной воли и жизни по совету и заповеди старца, не спорить и не прекословить, а также чисто и совершенно открывать помыслы и исповедывать грехи.

Откровение помыслов было обязательным в обеих обителях, окормляемых отцом Феодором. В этом он опирался на поучения Лествичника и другие отеческие писания о монашестве. Братия должна была открывать свои помыслы ему самому, а сестры – своей наставнице, и по ее усмотрению, в особо затруднительных случаях, ему тоже. Помыслы им открывались не как старшим по положению, а как наиболее преуспевшим в духовной жизни. Внутреннее полномочие на принятие обязательного откровения помыслов и их врачевание сообщала старцу и настоятельнице благодать Святого Духа. И такое откровение было самым сильным духовным оружием в руках преподобного Феодора. И старец действовал здесь с такой любовью и властью, что все отходили от него успокоенными, утешенными и умиротворен-ными.

Вести по пути духовного делания может только тот, кто опытно прошел путь борьбы со страстями и злом. Но для того, чтобы управлять собой и другими, необходимо иметь подаваемый Богом дар рассудительности. Святой Феодор как подлинный старец сполна обладал этим даром. Умело им пользуясь, он по воле Святого Духа победоносно умерщвлял в падшей воле своих учеников все их страсти. И умел, как искусный духовный врач, проникать до глубины души своих чад, замечать зарождающееся в них зло и указывать подходящее врачевство.

Влияние старца Феодора распространялось далеко за пределы его обителей, так как он окормлял не только иноков, но и мирян. Всех их он назидал, увещевал и утешал (1Кор. 14, 1, 3), исцелял от душевных и телесных болезней, предостерегал от опасностей, указывал дальнейший жизненный путь, открывая вопрошающему Божию волю. И нередко его старчество заявляло о себе, как о пророческом служении. И перед этим явлением становились в тупик не только гражданские власти, но и церковная иерархия.

По поводу спора старца Феодора с епископом Павлом о епитимьи двум его беглым ученикам в священном сане, следует сказать, что святой проявлял решительное несогласие с вынесенным им от владыки наказанием и, доказывая свое право дать им епитимью не в чужой, а в собственной обители, ссылался здесь на древнюю церковную практику и писания отцов, свидетельствовавших, что «в монастырях и старческим, и игуменским епитимьям придавалось большее значение, чем простому дисциплинарному наказанию. Такая епитимья признавалась неразрешимой никакой иной властью, кроме наложившей ее»⁶⁵⁹.

И последнее, на что хочется обратить внимание – это почти постоянные преследования, гонения и клеветы, которые всякий раз внезапно поднимались на него не только от посторонних людей, но, что было особенно горько, и от ближайших учеников преподобного старца Феодора – гонимого и распинаемого за чужие грехи истинного последователя Господа Иисуса.

Благодатное старчество является одним из высочайших достижений духовной жизни, ее цветом, венцом духовных подвигов, плодом безмолвия и Богосозерцания. Оно органически связано с иноческим внутренним подвигом, имеющим своей целью достижение бесстрастия.

В беге времен старчество процветает в том или ином месте, достигает апогея своего развития, потом ослабевает, приходит в упадок и даже совсем забывается, чтобы опять возродиться. Так оно было почти забыто к XVIII веку в России, но во второй его половине опять возродилось и стало затем процветать не в одном, а во многих местах. И преподобный старец Феодор Санаксарский явился одним из первых, самых видных и самобытных его возродителей, иллюстрации чего и посвятил этот объемный, но, к великому сожалению, далекий от совершенства труд автор.