Срезневский, Иосиф Евсеевич

Срезневский, Иосиф Евсеевич, профессор философии и преподаватель естественного права в Казанском университете (дядя И. И. Срезневского), род. в 1780 г. Среднее образование получил в Рязанской духовной семинарии (1790–1799 гг.), высшее – в Московской духовной академии (1799–1803 гг.). По окончании курса в последней он был назначен учителем в своей родной семинарии и оставался им там до 1807 г., когда по собственному желанию уволился и поступил в Петербургский педагогический институт. 22 июня 1811 года С. был зачислен кандидатом юридических наук в Казанский университет, где получил возможность готовиться к испытанию на степень магистра прав, каковой и был удостоен 10 июля 1812 г. После этого и вплоть до 1814 года он преподавал в Казанской гимназии логику и «нравоучение». 23 июля 1815 г. С. был утвержден адъюнктом философии и после смерти доцента Лубкина заменил последнего в чтении лекций и практических занятиях по этому предмету. В том же 1815 г. ему было поручено и чтение естественного права взамен ушедшего профессора Неймана. 5 августа 1819 г. С., будучи уже в звании экстраординарного профессора (с 1 июня 1817 г.), внезапно, по «особенным причинам», был уволен из университета. Увольнение последовало сейчас же после университетской ревизии известного Магницкого, которому везде и во всем чудились «неблагонамеренность» и «неблагонадежность» и который, кроме С., отрешил от их должностей еще 11 казанских профессоров. О причинах увольнения С. Магницкий доносил в Петербург: «Профессор философии Срезневский, следуя системе Якоба (Якоби), руководствуется духом не весьма полезным и, по счастью, преподает лекции так дурно, что их никто не понимает. Просидев в классе его два часа, спросил я студентов, в чем лекция того дня состояла, и ни один не знал сего. Сделал вопросы из истории философии, которую они прежде слушали, но и в том ни от кого из них удовлетворительного ответа не получил». Главная причина увольнения С. заключалась, однако, совсем не в слабых результатах его преподавания, тем более, что в другом месте отчета Магницкий, впадая в противоречие, говорит, что Срезневский «обладает хорошо русским языком и изъясняет с дарованием»; крылась же она в том «не совсем полезном духе», который Магницкий готов был усмотреть в самых невинных вещах и на этот раз усмотрел его «в произнесенной С. на одном из университетских актов речи: «Рассуждение о разных системах нравоучения, сравненных по их началам» (напечатана в «Сборнике речей, произнесенных в торжественном собрании Императорского Казанского университета 5 июля 1817 г.» и в «Вестнике Европы», 1817 г., № 19, 170–198). Главная и в общем не совсем ясная мысль, положенная С. в основу своей речи – человек в своих действиях должен руководствоваться исключительно нравственным законом, к чему толкает и влечет его сама природа, наделив его разумом, свободой воли, совестью и стыдом – эта мысль послужила канвой для любопытных и характерных по своему времени рассуждений Магницкого, изложенных им в отчете министру народного просвещения. Особенно же «ужасное» усмотрел Магницкий в восклицании С. – «Неужели не довольно для нас сих руководителей» (т. е. разума, свободной воли и пр.)? Эти слова в печатном экземпляре речи Магницким тщательно были подчеркнуты и сопровождались такой ремаркой: «Если нравственное чувство может руководствоваться только внушениями рассудка и врожденным человеку инстинктом, то к чему же служит закон откровенной религии?». Хотя С. был уволен без ограничений в дальнейшей профессорской деятельности, однако, когда он был выставлен конференцией Петербургского университета в числе 6 других лиц кандидатом на кафедру русской истории, географии и статистики в Харьковском университеты, то утверждению его воспрепятствовал новый отзыв Магницкого, по которому С. «руководствуется духом весьма удаленным от христианского учения и заражен духом деизма». Лишившись, таким образом, возможности продолжать свою деятельность в каком-либо университете, С. в 1820 г. принял предложение преподавать русскую словесность, логику и красноречие в только что открытом Петербургском артиллерийском училище, в котором оставался до 1824 г.

30 сентября 1827 г. он подал прошение митрополиту, в котором писал, что, «познав тщету благ земных и даже самых светских наук», он просит определить его послушником в Александро-Невскую лавру. «Ни мир не может иметь во мне нужды», писал он дальше, «ни я чем-нибудь к нему не привязан». Согласие последовало. В 1828 г. он по своей просьбе, ввиду расстроенного здоровья, был переведен в Калужскую епархию, в братство Калужского архиерейского дома. Вместе с этим прекращаются сведения о его дальнейшей жизни, и самый год его смерти неизвестен.

Кроме упомянутой выше речи, С. напечатал еще: «Опыт краткой пиитики или история поэзии и красноречия всех просвещенных народом и правила, руководствующие к справедливому суждению о всех родах словесности» (в «Собрании образцов русских сочинений и переводов в стихах», изд. обществом любителей отечеств. словесности, 2-ое изд.. СПб. 1821 г.); «О новооткрытом артиллерийском училище» («Сын Отеч.». 1821 г., ч. 69, № 18, стр. 147–156); «Замечание на критику на послание к жене и друзьям, сочиненную Семеном Михайловичем Осетровым» (там же, № 16–18); «Рассуждение о влиянии словесности на нравственное образование человечества»; («Труды общ. любит. отечеств. словесн.», Каз. 1817); перевел с нем.: «Слово о выгодах, которые доставляют государству упражнения в науках» проф. Эрдмана (Каз., 1815 г.) и «Естественные права» проф. Финке (Казань,, 1816 г.). Помимо этого остались в рукописях: статья «Краткое изображение систем философических», произнесенная им в казанском обществе любителей отечественной словесности 8 июля 1818 г. речь «О необходимости преимущественно заниматься и знать язык отечественный» и другая речь, читанная в торжественном собрании Императорского Казанского университета 5 июля 1819 г. – «О препятствиях к распространению народного просвещения и о способах к преодолению оных».

Булич, «Из первых лет Казанского университета, 1805–1819», Казань, 1891, ч. I, стр. 527–530, ч. II, стр. 89. 177, 256. – Н. Загоскин, «Деятели Казанского университета, 1805–1900», Казань, 1900. – Его же «Историческая записка о четырех отделениях Казанского университета за 1874–1827 гг.», Казань, 1899 г. – Его же, «Материалы для истории кафедр и учреждений Императорск. Казанского университ. 1804–1826 г.», Каз., 1899 г., № 82. – Его же, «Биографический словарь профессор. и преподавателей Императ. Казанского университ. 1803–1903 гг.», ч. I, Каз., 1903 г., стр. 76–77. – Феоктистов, «Материалы для истории просвещения в России, Магницкий, стр. 38, 40, 43–46, 59. – Сухомлинов, «Материалы для истории образования в России в царствование императ. Александра I». «Журн. Минист. Народного Просвещ.», 1865 г., ч. CXXVIII, стр. 90. – «Сборник документов, относящихся к 50-летию Михайловского артиллерийского училища», СПб., 1871 г., стр. 112. – «Исторический очерк образования и развития артиллерийского училища, 1820–1870 г.», СПб. , 1870 года, стр. 47. – «Энциклоп. словарь» Брокгауза, т. 31, СПб. 1903 года, стр. 27.