Дашкевич, Евстафий, воевода

Дашкевич, Евстафий, ошибочно считавшийся некоторыми историками первым гетманом казацким, на самом деле – только воевода, а затем староста Черкасский и Каневский, на службе у великих литовских князей, дворянин по происхождению, появляется на исторической сцене на рубеже XV и XVI столетий. В летописях русской истории Дашкевич упоминается впервые, как воевода Литовского князя Александра, в 1501 г., когда он был разбит в битве при Ведроше русскими воеводами. Через год или около того называется наместником Кричевским, который «вступает» в русские области и, как жалуется на него кн. Ряполовский, потворствует своим людям грабить русские деревни. В 1504 г. однако, мы видим его на службе у великого князя Московского, бежавшим из Литвы. Причина этого внезапного перехода, равно как и обратного ухода его в 1508 г. на службу литовскому князю Сигизмунду, – неизвестна. Неизвестно также, в чем заключалась его служба в Москве. Известно только, что в 1508 же году он был послан с 20000 войска на помощь восставшему в Литве Михаилу Глинскому, потерпевшему, как известно, поражение, и что обратный переход Д. совершился не без участия кн. Константина Острожского, который и ходатайствовал за него перед Сигизмундом. Последний назначил Д. старостою Черкасским и Каневским; им он оставался до своей смерти. Владелец обширных поместий и многих деревень, предприимчивый и храбрый староста вскоре сосредоточил в своих руках большие военные силы, организовав и укрепив, как военное сословие, слагавшееся в ту пору украинское казачество. Пограничное положение Черкас и Канева, сделавшихся сборными пунктами всего днепровского казачества, позволили Д., с одной стороны, сделаться фактически почти независимым от литовского князя, с другой – обрекли его на беспрерывную борьбу с татарами. То один, то вместе с Предсл. Лянцкоронским, не менее знаменитым предводителем казаков, и другими старостами предпринимал он не раз поход против татар. Исключение составляет только поход Д. в 1521 г. с татарами на Москву, и осада им Рязани, которую он пытался взять хитростью. На следующий год он сам уже попался в плен крымским татарам, но, воспользовавшись раздорами в орде, счастливо бежал и не замедлил отомстить им набегом на полуостров. В 1532 г. Крымский хан, раздраженный беспрестанными набегами казаков Д., не прекращавших их, несмотря на уверения польского правительства в вечной дружбе, осадил Черкасы, но Д. так удачно отразил татар, что хан счел более выгодным заключить с ним дружбу. На следующий год Д. выступил на Пиотроковском сейме с планом устройства на Днепровских островах замков с постоянным гарнизоном из казаков для защиты Украйны от набегов татар. Проект был одобрен, но не осуществлен. Еще раз мы встречаемся с Д. при взятии Сигизмундом, в борьбе с русскими, Стародуба в 1535 г. В следующем году знаменитый староста умер.

Максимович: Собр. Соч. т. I стр. 289–292; Кулиш: История воссоединения Руси т. I; Соловьев: История России т. V (кн. I); Маркевич: История Малороссии; Миллер: Историч. сочинения о Малороссии; Антонович: Киев, его судьба и значение с XIV по XVI ст. и «Пана Ходыки» в т. I (стр. 206); Монографии по истории Западной и Юго-западной России; или в Киевской Старине в I т. 1882 г. стр. 24, 34, 244, 250; Киевск. Старина 1884 г. т. IX стр. 592 (происхождение запорожского казачества). Акты Зап. России т. I стр. 322, 336, 338; т. II стр. 49; Софийская первая летопись; Воскресенская летопись (полн. собр. т. VI стр. 47 и т. VIII стр. 241); Южнорусские летописи стр. 109, 129; Костомаров: Богдан Хмельницкий, т. I; Ригельман: Летописное повествование, (Чтения в Общ. Ист. и Др. 1846 г. кн. 4–6) стр. 14, 16; Шафонский: Черниговского наместничества топографическое описание, стр. 50.