Седмица 14-я по Пятидесятнице

Слово Божие – питание души. Для созданной по образу Мироустроителя – Слова, почтенной разумом и удостоенной разумной свободой, что может быть естественнее слова, питающего ее, наставляющего к ее собственному достоинству (43,365).

Виновник зла, нашедши кого-либо не всецело отдавшим душу Богу и не вполне отверзшим ее для любви к Нему, овладевает им, удобно обольщая лукавыми помыслами: то представляя трудными заповеди Писания и тягостным служение братьям, то посредством самого служения… надмевая высокомерием и гордостью, как бы внушая искать славы у людей и требовать чести от братии и таким образом поступать и действовать подобно неверным (20,276)…

Одежда, изъеденная молью, уже не может иметь никакой цены или приличного употребления, так же и дерево, испорченное червями, не стоит употреблять на украшение… здания, а годно только к сожжению огнем. Так и душа, съеденная едкою печалью, как одежда, будет бесполезна и для той первосвященническои одежды, которая обыкновенно принимает елей Святого Духа…. Она не может быть пригодною и на построение и украшение того духовного храма, основание которого положил мудрый строитель Павел, говоря: «Вы храм Божий есте, и дух Божий живет в вас» (1Кор. 3, 16), какие его дерева, это показывает невеста в Песни Песней, говоря: «Кровли домов наших суть кедры, потолки наши – кипарисы» (Песн. 1,16). Такие-то роды дерев требуются для храма Божия, – благовонные и негниющие, которые бы не подвергались ни гнилости от ветхости, ни съедению червей (50,115)…

Подвиг предлежит нам – притупить жало едкой печали, которая если при каждом нападении в разных несчастных случаях будет обладать нашею душою, то всякий раз будет лишать нас способности к Божественному созерцанию, и самый дух, низринув из состояния чистоты, совершенно расслабляет и угнетает, не позволяет ни совершать молитвы с обычною ревностью сердца, ни с пользою заниматься чтением Священным, не попускает быть спокойными и кроткими с братьями, ко всем обязанностям трудов или богослужения делает нетерпеливым и неспособным, погубив всякий спасительный совет и, возмутив постоянство сердца, делает безумным, опьяняет чувство, сокрушает и подавляет мучительным отчаянием (50,114).

Забота и попечение о вещественном производит великое развлечение в душе (5,65).

Занятия заботливостью о телесном и земном не дают душе досуга на попечение о важнейшем и небесном (14,382).

Горе нам, что мы, предавшись суетным заботам, забыли страх Божий (31,194).

Будь всегда свободен от всех земных хлопот, чтобы избавиться тебе от сетей, от помыслов и дел лукавых… (24,373).

Непрестанные заботы притупляют остроту ума, и способного возноситься, подобно птице, делают тяжелее свинца… (32,473)…

Ничто так не угнетает и не возмущает душевного ока, как толпа житейских забот и рой пожеланий (38,27)…

Заботами о внешнем, как тяжелыми узами, душа отовсюду связывается, так что мы не можем ни поднять руки, ни устремиться на врага, и делаемся слабыми и изнеженными (40,76).

Без освобождения от забот не ищи света в душе своей, ни тишины и безмолвия при расслаблении чувств своих (52,350).

Заботься о том, что бессмертно, о том же, чего вскоре не будет, не прилагай попечения. Здешнее, добро ли оно или худо, имеет конец и притом весьма скорый, а тамошнее и предела не знает, и конец ему неизвестен (49,205).

Кто не имеет забот, тот неуловим диаволом, а заботящийся… с трудом исторгается из сатанинских рук (46,36).

Что может быть безопаснее и выше, как иметь лишь одну заботу о том, како угождати Богови (1Фес. 4, 1) (32,42).

Убежав от Содома (греха), спасшись от пепла сей жизни и от страшных угроз Божия огня, не озирайся на Содом, иначе отвердеешь вдруг в камень и останешься памятником греха в ужасной смерти. Ноги твои не на содомской уже земле, не медли же и на соседственных равнинах, близких к огню, но как можно скорее спасайся в гору, чтобы не настиг тебя огненный дождь! (12,80).

Не будем нерадеть о душах своих, потому что душе нет и цены. Охотно претерпим искушения, всякую скорбь и тесноту, будем укрощать тело, порабощая его душе строгим постом, всенощными бдениями, возлежаниями на голой земле, трудами и вообще суровой жизнью, чтобы душа наша со дня на день обновлялась (34,283)…

Господь, когда видит благомыслящую душу, не много заботящуюся о настоящем, тогда являет о ней великое промышление (35,581).

Зима была продолжительная и суровая, припасы истощились. Преподобный Зосима недоумевал, чем ему прокормиться до лета. Враг навевал мысль о голодной смерти. Но отец Зосима не унывал и утешался упованием на Промысл Божий. Скоро Господь помог Своему подвижнику. К преподобному Зосиме пришли два незнакомца и вручили ему запас хлеба, муки и масла, говоря: «Возьми, отец, и употребляй, а мы, если Господь повелит, придем к тебе еще…» (82,26).

Кто здесь добрыми делами приносит славу и честь Господу, тот сам себе сокровиществует славу и честь во время праведного воздаяния Судии (1,198)…

Если душа не будет прежде всемерно, по возможности, приуготовлена добрыми делами, то не дозволится ей вкусить Агнца (30,300).

Если душа совершает добрые дела, то Дух Святой обитает в ней (31,173).

Что сделаешь ради Бога, то все будет сопутствовать и помогать во время нужды (31,91).

Делающий добро и ищущий воздаяния не Богу работает, а своему хотению (61,543)…

Тот должен творить благое из любви к самому благу, кто хочет достигнуть истинного усыновления Богу (50,375).

Как семя дает росток, когда пойдет дождь, так расцветает сердце при добрых делах (22,193).

Блажен, кто подобным себе рабам доставил духовное веселие плодами добродетелей, которые насадил он трудами своими, чтоб принесли они плод жизни о Господе (22,524).

Знай, что как земля не может приносить плодов сама собой без семени и воды, так и человеку невозможно принести плод без злострадания и смиренномудрия (23,594).

Все преходит, братия мои, только дела наши будут сопровождать нас. Посему приготовьте себе напутие для странствия, которого никто не идет мимо (25,114).

Снабди душу свою напутаем добрых дел, пока есть еще к тому возможность, чтобы по отшествии отсюда не нуждаться там (25,355).

В добрых делах всегда поспешай, чтобы, оставив их почему-либо недоконченными, и самому не отойти отсюда недоконченным (45,241).

Из добрых дел те обыкновенно ценятся выше, которые служат на пользу другим (34,282)…

Что мы приготовим себе совершением добрых дел, то предупредит нас там, отворит двери дерзновения пред Господом (35,33).

Все, что ты ни делал для брата, восходит к Владыке твоему, и Он, как бы Сам получив от тебя благодеяние, вознаграждает тебя за это (40,762).

Для человека, искренне любящего Бога, доброделание вожделеннее царства, потому что истинное царство состоит в том, чтобы доброю жизнью приобрести себе благоволение и милость Господа (35,223).

Добродетельный всех, кто ни смотрит на него, заставляет хвалить своего Господа, а славословие их привлекает великую и неизреченную милость от Господа на того, кто побудил их к этому (35,267).

Облагодетельствованные (тобою) враги будут для тебя сильными ходатаями на Суде (Божием), ты загладишь множество грехов и получишь награду (35,870).

Если ты желаешь, чтобы твои добрые дела были велики, то не почитай их великими… (38,33).

Если тот, кто имет царя должником своим, почитает себя счастливым и безопасным на всю жизнь, то представь, как счастлив должен быть тот, кто своими добрыми делами – и малыми, и великими – сделал должником своим человеколюбивого Бога, всегда живущего (38,188).

От многих плодов гнутся древесные ветви и при многих добродетелях смирится в человеке образ его мыслей (44,219).

Из Твоих сокровищ, Господи, приял я то, что могу принести Тебе. И то, что хочу воспевать Тебе, Господи, – Твой же дар. Если малое добро, какое есть в нас, умножается так обильно, то во сколько крат обильнее умножаются в нас дары Твои (25,343).

Если бы тебе за (угодное Богу) дело надлежало впасть в геенну, то и тогда разве следовало бы уклоняться, а не с великою готовностью приниматься за делание добра? (32,162).

Сколько бы… ты ни трудился, сколько бы ни старался, – не считай доброго дела своим, потому что, если бы ты не получил помощи свыше, то все было бы напрасно (43,115).

Хорошо делать добро друзьям, лучше – всем нуждающимся, всего лучше – даже врагам. Первое исполняют и язычники, второе – повинующиеся закону, а третье – ведущие образ жизни, приличный небу (49,222).

Когда сделаешь кому добро, не жди от него воздаяния, – и за то, и за другое вознаградит тебя Бог (52,286).

Блажен человек, который познал, что помощью благодати Христовой всякое добро может быть добре делаемое, окаянен же тот, кто не познал сего. Всуе держит таковый веру Христову (57,169).

Кто делает добро, тот будет осыпан милостями не в меру своего делания, потому что исполнял только должное, но в безмерие благоутробия и благости Божией (57,208).

Когда хочешь положить начало доброму деланию, приготовься сперва к постигающим тебя искушениям и не сомневайся в истине (52,290).

Некоторый монах часто приходил в келлию одного великого старца и крал, если что находилось в келлии у него. Старец не обличал его, но еще более работал, говоря: «Может быть, этот имеет нужду». Когда же настал день кончины старца, окружили его братия. Увидев крадущего, старец сказал ему: «Брате, я благодарен рукам твоим, потому что чрез них иду в Царство Небесное». Монах этот, умилившись и раскаявшись, сделался и сам искусным подвижником и тружеником (68,51).

Жизнь человеческая – непостоянное море… собрание вод, колеблемое волнами. И хотя буря страшна, плавание опасно, однако же мы, пловцы, спим беспечно. Страшно и свирепо море жизни, суетны надежды, надмевающие подобно бурям. Скорби ревут, как волны; злоумышления скрываются, как подводные камни; враги лают, как псы; похитители окружают, как морские разбойники; приходит старость, как зима; наступает смерть, как кораблекрушение. Видишь бурю, правь искуснее, смотри, как плывешь, не затопи ладьи своей, нагрузив ее или богатством, приобретенным неправедно, или бременем страстей (4,344).

Много путей многобедственной жизни, и на каждом встречаются свои скорби; нет добра для людей, к которому бы не примешивалось зло; и хорошо еще, если бы горести не составляли большей меры. Богатство – не верно; престол – кипение сновидца; быть в подчинении тягостно; бедность – узы; красота – кратковременный блеск молнии; молодость – временное воскипение; седина – скорбный закат жизни; слова – летучи; слава – воздух; благородство – старая кровь; сила – достояние дикого вепря; пресыщение – нагло; супружество – иго; многочадие – необходимая забота; бесчадие – болезнь; народные собрания – училища пороков; недеятельность – расслабление; художества – приличны пресмыкающимся по земле; чужой хлеб – горек; возделывать землю – трудно; большая часть мореплавателей погибла; отечество – собственная яма; чужая сторона – укоризна. Смертным все трудно. Все здешнее – смех, пух, тень, призрак, роса, дуновение, перо, пар, круг, вечно кружащийся, возобновляющий все подобное прежнему и неподвижный, и вертящийся, и разрушающийся, и непременный во временах года, днях, ночах, трудах, смертях, заботах, забавах, болезнях, падениях, успехах. И это дело Твоей премудрости, Родитель и Слово, что все непостоянно, чтобы мы сохраняли в себе любовь к постоянному! Все обтек я на крыльях ума, и древнее и новое, и ничего нет немощнее смертных. Одно только прекрасно и прочно для человека – взяв крест, преселяться отселе. Прекрасны слезы и воздыхания, ум, питающийся Божественными надеждами и озарениями Пренебесной Троицы, вступающей в общение с очищенными. Прекрасны отрешения от неразумной персти, нерастление образа, принятого нами от Бога. Прекрасно жить жизнью, чуждой жизни, и, один мир променяв на другой, терпеливо переносить все горести (11,271).

Поистине, великая буря свирепствует в сем житейском море. Будем поощрять себя к трудам и взывать ко Господу, чтобы не погибнуть в волнах моря сего (31,175).

Что делаешь ты, человек, проводя жизнь подобно бессловесному? Бог сотворил тебя разумным, рассудительным, не уподобляй же сам себя безрассудным скотам. Не море ли жизнь наша и дела человеческие? И в ней много соленого и непостоянного. А ветра – это не постигающие ли нас искушения и всякая неожиданность? Сие-то, кажется мне, примечая, досточудный Давид говорит: «Спаси мя, Боже, яко внидоша воды до души моея; углебох в тимении глубины, и несть постояния; приидох во глубины морских, и буря потопи мя» (Пс. 68, 2–3). Что же касается до искушаемых, то одни… как самые легкие бездушные тела, увлекаются и нимало не противостоят напастям, потому что не имеют в себе твердости и веса, доставляемых разумом целомудренным и готовым бороться с встретившимися обстоятельствами; а другие, как камень, достойны того Камня, на Котором мы утверждены и Которому служим. Таковы все, которые, руководствуясь умом любомудрым… все переносят твердо и непоколебимо и посмеиваются колеблющимся, жалея о них: посмеиваются по любомудрию, жалеют по человеколюбию. Сами же для себя вменяют в стыд отдаленные бедствия не почитать бедствиями, но уступать над собою победу настоящим, и притом кратковременным, как будто они постоянны; оказывать любомудрие безвременно, а в случае нужды оказываться нелюбо-мудрыми, что подобно как если бы стал почитать себя отличнейшим борцом тот, кто никогда не выходил на поприще; или искусным кормчим тот, кто высоко думает о своем искусстве в тихую погоду, а в бурю бросает из рук кормило (9,300).

Настоящее время есть время скорби, слез и рыданий. Мы много грешим и словами и делами, а таких грешников ожидает геенна и река, кипящая огненными волнами и, что хуже всего, – лишение Царствия (39,398).

Беги от волн вожделений, уклонись от житейских бурь, возвышаясь над страстями как бы над волнами; плыви по житейскому морю, вверив душевную ладью спасительному древу. Мачтой пусть будет тебе крест, якорем – вера, канатом – надежда, веслом – молитва, кормилом – правые помыслы, парусом – Христос, попутным ветром – Дух Святой, кормчим – Отец всяческих. Если будешь плыть таким образом, для тебя не будет неизвестным конец жизни (40,913).

Нечистые страсти, об освобождении от которых должно молиться, суть души демонов (45,341).

Греховные страсти и все неразумные движения обыкновенно производят в душах неумолкающую молву и неукротимый мятеж (2,34).

Обуздание страстей – безмятежность и тишина души (5,333).

Каждая в нас страсть, когда возобладает, делается властелином порабощенного и, подобно какому-то преобладанию, заняв твердыню души чрез самих подчинившихся ей, мучит подвластного, наши же помыслы в угодность себе употребляя на свою прислугу. Так, раздражительность, гнев, боязнь, дерзость, состояние печали и удовольствия, ненависть, бесчеловечие, жестокость, зависть, ласкательство, памятозлобие, нечувствительность и все страсти, представляющиеся против нас действующими, составляют список каких-то мучителей и властелинов, как пленника какого, властью своей порабощающих душу (15,396).

Ужасен и весьма худ страстный навык. Он как бы неразрешимыми узами связывает мысль, и узы эти всегда кажутся вожделенными (22,232).

Кто освободился от страстей, тот пребывает в тихой пристани, наслаждается любомудрием и не подвергается никакой неприятности (36,33).

Страсти, которым мы подвергаемся, делают ум пустым, и потому происходит то, что способность говорить, которую нам следовало отличать среди прочих, мы изменяем в болтливый нрав неразумных животных (37,301)…

Преданная страстям душа не может постигать ничего великого, но, как бы помраченная гноетечением из очей, – страдает самою тяжкою слепотою (8,160).

Как силы телесные со временем мертвеют и теряют всякую чувствительность, так и душа, одержимая многими страстями, становится мертвою для добродетели. Тогда, что бы ты ни представлял ей, она ничего не чувствует, хотя бы угрожал наказанием или чем другим, она остается бесчувственною (39,363).

Разве ты думаешь, что не тяжки узы греха и страсти? Ими связываются не только руки, но весь человек (40,464).

Как бурные ветры, падая на тихое море, возмущают его все с самого дна, так что песок смешивается с волнами, так и страсти, вторгаясь в душу, превращают в ней все вверх дном и ослепляют ее мыслительную способность (42,850).

Порабощенныи низкими страстями плоти… походит на возницу, который упал с колесницы и влечется по земле вожжами, не дающими ему освободиться, но опутавшими его, и через это он терпит наказание за нерадение… (49,381)…

Страсти, одна другую рождая и одна другою укрепляясь, низвергают в бездну (54,94).

Страсти служат преградою сокровенным добродетелям души (52,363).

Всякая страсть… оскверняет одежду души нашей и изгоняет нас из Царства Небесного (57,402).

Мерзостные пожелания плоти и смешение сердца с каждою страстью, бывающее со сластью, есть некоторым образом жертва, приносимая нами диаволу (58,276).

В священную брань со страстями плоти вступать надлежит не на себя самих полагаясь, но Божию содействию предоставляя победу. Ибо если так поведем брань и сами всем запасемся, все приведем в порядок, употребим труды и бдительность и возложим упование на помощь свыше, то удобно преодолеем и воздвигнем славные победные памятники, постепенно вновь одерживаемыми победами возвращая благие надежды (48,32)…

Тьма страстей не выносит Божественной славы, осиявающей христианскую душу, но бежит, гонимая ее лучами (30,433).

Господь именуется Врачом потому, что подает врачевство небесное и Божественное и исцеляет душевные страсти, в некоторой мере господствующие над человеком (30,204)…

Всякая душа, носящая в себе греховную проказу страстей, если не приступит к истинному Архиерею и еще ныне не будет Им уврачевана, не войдет в стан святых… (30,284).

Если же отъяты от души будут страсти, то ум просвещается и поставляется на первом месте естества (52,261).

Поскольку… в рассуждении (о Воскресении мертвых) не только словом научены мы, но и от самих возвращенных к жизни воскресением на самом деле получили доказательство обетования, то какой остается предлог неверующим? (14,185).

Невозможно человеку вести жизнь чистую, когда он не верует в Воскресение. А кто не знает за собой ничего худого, те и говорят, и желают, и веруют, что получат воздаяние (39,299).

Произросли у нас и сонмы мучеников, когда смерть была разрушена, а Воскресение сияет (43,300).

Как многие из живых бывают мертвы, зарыв, как в могиле, свою душу в тело, так многие из скончавшихся живут, блистая правдою… (43,318).

Такова жизнь духа: она уже не покоряется смерти, но губит и истребляет смерть и сохраняет бессмертным то, что получила (40,651).

Без Духа Божия и душа мертва, и без Духа не может делать того, что Божие (30,231)…

Как душа есть жизнь тела, так и в вечном и небесном мире жизнь души есть Божий Дух (30,233).

Не попускай, чтобы душа умерла от голода, но питай ее словом Божиим, псалмами, пениями и песнями духовными, чтением Священного Писания, постом, бдениями, слезами и милостынею, надеждою и помышлением о благах будущих, вечных и нетленных. Все сие и подобное сему есть пища и жизнь для души… (24,366).

Смерть души – нечестие и беззаконная жизнь (33,832).

Воскресение души, умерщвленной грехами, совершается здесь, когда возрождается она в жизнь делами правды. Под умерщвлением души разуметь должно делание худого, а не уничтожение в небытие (49,25).

Чрез общение, восприятие и причастие Богочеловека Иисуса душа опять оживляется и воспринимает первоначальное свое нетление силою и благодатию Святого Духа, приемлемого чрез общение с Иисусом, и проявляет признаки новой жизни, полученной ею тем, что начинает служить Богу в преподобии и правде пред очами Его, а не людей (57,47).

Растление души есть уклонение от прямого и правого мудрования – именно то, что растлилось правое мудрование и развращенным стало, воспохотствовав всего злого. Ибо когда правые помыслы развращаются, тотчас, как терния и волчцы, прорастают в душе семена зла. Таким образом, как в мертвом теле располагаются черви, так в душе оной, лишившейся благодати Божественной, будто черви, расплодились зависть, лукавство, ложь, ненависть, вражда, брань, злопамятство, клевета, гнев, ярость, печаль, тщеславие, месть, гордыня, спесь, немилостивость, лихоимство, хищение, неправда, неразумная похоть, шепотничество, пересуды, завиствование, клятвопреступничество, клятьбы, богозабвение, дерзость, бесстыдство и всякое другое зло, Богу ненавистное; так что человек перестал быть по образу и подобию Божию, как создан вначале, а начал быть по образу и подобию диавола, от которого всякое зло (57,45).

Воскресение души есть соединение ее с Жизнью, Которая есть Христос. Как тело мертвое, если не восприимет и не сольется с душою, некиим образом неслиянно, не бывает и не именуется живым и жить не может; так и душа не может жить сама по себе, если не соединится неизреченным соединением и не сочетается неслиянно с Богом, Который воистину есть Жизнь Вечная. И тогда только, как соединится она с Богом и, таким образом, воскреснет силою Христовою, удостоится она узреть мысленное и таинственное – Домостроительное Воскресение Христово (57,256).

Жизнь души – служение Богу и приличные тому нравы… (33,832).

Целомудрие и правда – вот красота души, а мужество и благоразумие – это здоровье для нее (42,152).

Как телу ты доставляешь различные одежды… так не попускай и душе ходить нагою – без добрых дел, одень и ее приличною одеждою (35,199).

Непозволительно вменять в необходимость другим, что сам не исполняешь (3,389).

Всякое слово, без дел являемое, как бы ни было красноречиво составлено, подобно бездушному изображению, которому краски и цвета придают некоторый вид живости, а кто сотворит и научит (Мф.5,19), тот есть истинно живой человек, цветущий красотой, действующий и движущийся (20,383).

Всякое слово, не сопровождаемое делами, суетно само по себе и несостоятельно (21,325).

Как тот, кто любомудрствует только на словах без дел, не приносит великой пользы слушателям, так напротив, тот, кто может предложить совет, наперед исполненный им самим, этим больше всего увлекает слушателя (32,325).

Иное зависит от дел, а иное от слова, и каждая из этих двух частей имеет нужду одна в другой, чтобы здание было совершенно (32,460).

Обыкновенно не столько внедряют в душу наставления словами, сколько делами, и если не имеешь дел, то, разглагольствуя, не только не приносишь пользы, но больше причиняешь вред – лучше бы молчать, потому что предлагаешь мне дело невозможное. Если ты, который говоришь много, рассуждаю я, не исполняешь этого, то тем более я достоин извинения, который ничего не говорю (40,277).

Нужно благоповедение, а не остроумие; нравственность, а не сила речи; дела, а не слова; вот что доставляет царство, дарует действительные блага. Не язык изощряй, но душу очищай. Говорю это не с тем, чтобы запретить образование, но чтобы не привязывались к нему исключительно (42,186).

Всякое слово пребывает крепким, снабженное защитой от всех дел, а всякая речь легко исчезает, разливаясь из уст в воздухе, лишенная свидетельства от дел (43,431).

Прекрасный у тебя дар… говорить сильно. Но путь духовного жития совершается гораздо благоуспешнее деятельностью, нежели красноглаголанием. Посему, если заботишься о наградах негибнущих, то, говорить красно, признав за маловажное, старайся делать доброе (47,9).

Приятно учишь ты в Церкви, но лучше было бы, если бы учил и благодетельно. А теперь уподобляешься человеку, который бросает вверх камни и старается, чтобы камень падал прямо вниз и тем призывает его на себя самого. Если наше обличение грехов усматривается в нас отрицающими слова делами, то не только слушателям не воспрепятствуем поступать худо, но и себя подвергнем смеху, иному уча, а иное делая (47,76).

Любомудрствовать на словах легко, а на деле трудно. Почему одно не поражает слушателей, а другое трогает; одно возбуждает смех, а другое пробуждает от беспечности; одно оканчивается укоризною, а другое – похвалами; одно возмущает, а другое пристыжает слушателей. Посему должно не говорить только о том, что надлежит делать, но и исполнять это; иначе подвергнемся укоризне и будем подлежать ответственности (47,452).

Брать на себя труд учить других, пока еще сам не научился достаточно и по пословице: на большом глиняном сосуде учиться делать горшки, то есть над душами других упражняться в благочестии, по моему мнению, свойственно только людям крайне неразумным и дерзким, – неблагоразумным, если они не чувствуют своего невежества; дерзким – если, сознавая оное, отваживаются на дело (8,45).

Если же кто из праведников не соблюдает великого смиренномудрия, то предается он сатане и обнажается от данной ему благодати, и тогда обнаруживается его самомнение, потому что он наг и беден (30,273).

Как высокоумие есть великое унижение, так, наоборот, смирение есть великое возвышение и безопасное достоинство (30,456).

Если Христову служишь алтарю, то по Христовым заповедям проходи свое служение: будь кроток и смирен сердцем. У тебя в руках не гражданская какая-либо власть, но мирное и безмятежное служение (47,106)…

Смирение есть наставник всех добродетелей… Оно есть собственный и великий дар Спасителя (50,445).

Без смиренномудрия напрасны всякий подвиг, всякое воздержание, всякая нестяжательность, всякая многоученость (22,43).

Кто больше пред Господом? Тот, кто смиряет себя пред братом своим в страхе Божием (22,206).

Уклонившийся с пути смирения не поставит души своей в селениях праведных (23,100).

Упражняйся в смиренномудрии, чтобы не утратить плода добрых дел. А если отринешь оное, то и сам будешь причастен к трудящимся всуе (23,104).

У кого есть смирение, с тем Сам Христос, а кто исполнен гордости, в том невидимо водворяется лукавый (25,117).

Если ты пригвождаешь себя к земле, тогда как тебе предложены блага небесные, то подумай, какое в этом оскорбление для Даровавшего их (39,205).

Случай к спасению, как известно, различным образом устрояет Сам Бог, но с большею или меньшею готовностью подчиниться сим посылаемым от Бога случаям зависит от нас (50,216).

Желает ли кто быть небесным? Питай всегдашнюю ненависть к тому, что на земле, и, гнушаясь этим, подвизайся как совершенный и желай Небесного Царства (22,543).

Кто действительно желает бессмертной жизни и вожделевает Небесного Царствия, тому надобно стать выше и больше всего, что есть в веке сем, простираться далее всех пределов, полагаемых миром, и выше всякой земной славы, расторгнуть все узы вещества, возлюбить небесную славу Христову и к любви сей не примешивать ничего иного и ничего не любить в сем веке или в сей жизни (24,36).

Господь наш учит в Евангелии Своем оставить мир и возлюбить Его. Посему праведные страдали за Него и, как умершие в уповании на Него, наследуют жизнь и Царство, в Эдеме прославятся за труды свои (25,475).

Если ты хочешь достигнуть высших селений, то убегай удовольствий, попирай гордость житейскую, презирай богатство, славу, власть; избери бедность, сокрушение духа, покаяние, источники слез и стремление ко всему, чем можно приобрести спасение. Избравший это и сам находится вне опасности, и молитвы его делаются возвышеннейшими (36,366).

Не столько имеют препятствий на пути ко спасению те, которые владеют немногим, сколько те, которые погружены в бездну богатства, потому что страсть к богатству тогда бывает сильнее (38,645).

Презирай свое и получишь Божие. Сам Он желает этого. Презирай землю и получишь Царство Небесное, там пребывай, а не здесь… (42,833).

Иметь попечение о видимом свойственно не представляющим для себя никакой надежды в будущем веке: ни страха Суда, ни угрозы геенской, ни ожидания благ, ни чего-либо уповаемого по воскресении, свойственно людям, которые, наподобие скотов, видят только настоящую жизнь, признают за благо одно то, что могут дать удовлетворение гортани, чрева и прочих сладострастных требований (14,399).

Или перестань вести жизнь любомятежную, или знай, что и здесь подлежишь Божиим наказаниям, и там не избавишься от наказания (47,111).

Если бы имели попечение о небесном, то не заботились бы столько о земном. Если бы мы помышляли о нетленном, то не были бы столько привязаны к тленному. Если бы мы возжелали вечного, то не любили бы так временного (58,233).

Все здешнее есть прах, ничего не стоящий, и дым для тех, которые предпочли небесную жизнь (11,336).

Прочь от меня с благами земными! Они не спутники мне, потому что поспешаю отселе в другую жизнь, а все эти здешние выгоды погибнут или ныне же, или вместе с непостоянным течением мира (12,66).

Взойди на высоту и увидишь, что все земное низко и ничтожно, а если сойдешь с высоты, то подивишься и малому выбеленному дому (23,112).

Кто увлекается настоящим, тот никогда не удостоится увидеть будущие блага (32,143)…

Так как многие люди предпочитали духовным благам чувственные, то в удел этим благам Бог назначил скоротечность и кратковременность, чтобы, отвлекши этим от настоящего, привязать людей крепкою любовью к будущим благам (34,361)…

Через привязанность к земным благам мы и будущих лишаемся, и настоящими не можем беспорочно наслаждаться (35,547)…

Беззаконный человек нерадением своим губит свою душу. Из-за любви к суетному, земному и временному он лишается наслаждений небесных благ; поставленный от Творца и Бога царем и господином всего, он делается рабом греха из-за мирских страстей (39,665).

Не будем любить прелестей этого мира, которые, становясь как бы тяжелым бременем для корабля души, потопляют его (40,910).

Тем мы и прогневляем Бога, что не хотим отстать от земных благ, тогда как нам уготовано небесное блаженство, но подобно червям пресмыкаемся… и, вообще, не хотим опомниться и отстать от дел человеческих, но, как бы погрузившись в глубокий сон или одурев от опьянения, увлекаемся мечтами (43,196).

Ты владелец одной только собственности – благочестия: его не отнимет у тебя наступившая смерть; всего прочего ты лишишься, хотя бы и не хотел; только для поддержания жизни все мы получаем имение и притом только пользование им; каждый, собрав плоды, уходит, унося из жизни краткую память (43,980).

Блага мира сего суть препоны, кои не допускают нас возлюбить Бога и благоугодить Ему (57,40).

Честь, удовольствия и богатства мира суть не что иное, как суета и смерть души… (59,30).

Авва Макарий застал однажды в своей келлии грабителя с мулом. Старец, под видом странника, помог грабителю нагрузить мула и, по долгом молчании, отпустил его от себя, говоря: « Ничтоже бо внесохом в мир сей; Господь даде… яко Господеви изволися, тако бысть: Благословен Господь во вссм"(\ Тим. 6,7; Иов. 1,21) (68,50).