21. Архиепископ Сергий¹ (с 1483 по 1484 г.)

Со времени покорения Новгорода Московской державе, не только наместники и прочие гражданские чиновники назначались сюда из московских бояр; но даже и владыки новгородские, по удалении последнего выборного архиепископа Феофила, стали присылаться из Москвы.

Первым из новгородских владык, после Феофила, был Сергий, старец Троицкого Сергиева Монастыря. В мире его звали Симеоном, и был он протопопом Богородицким². Избрание его происходило тем же порядком, каким оно производилось издревле в Новгороде – посредством жребия. Вероятно, этой уступкой старинному новгородскому обычаю в Москве хотели примирить нововведение со стариной и тем несколько ослабить на первый раз дурное впечатление его на новгородцев. «17 Июля 1483 г. в. князь Иван Васильевич и сын его в. князь Иван Иванович, посоветовавшись с отцем своим митрополитом Геронтием, с архиепископом Иоасафом Ростовским и с епископами – Симеоном Рязанским, Герасимом Коломенским и с Прохором Сарским, положили на престол жребии Елисея, Архимандрита Спаского, Геннадия, Архимандрита Чудовского и Сергия, старца Троицкого, бывшего протопопа Богородицкого, на архиепископство в В. Новгород; по этому случаю, митрополит сам служил литургию со всеми теми епископами и с архимандритами, и вынулся жребий Сергиев»³. В следующем году (6992 лета) 4-го сентября Сергий был поставлен в архиепископы В. Новгороду и Пскову⁴ митрополитом Геронтием и вскоре же был отправлен из Москвы на свою кафедру.

По отзыву летописцев, новоизбранный владыка Сергий был исполнен горделивым сознанием «высоты и величества своего сана» и отправлялся в Новгород как победитель к побежденным⁵. Впрочем, в Москве не ускользнуло от внимания, что природные его силы далеко не соответствовали трудности его положения в В. Новгороде. Поэтому, чтобы поправить ошибку, отпустили Сергия в Новгород не одного, а в сопровождении нескольких опекунов, приставленных к нему в. князем в лице своего боярина, казначея и дьяка⁶. Предосторожность была далеко не лишняя; но она, спасая интересы Москвы, погубила несчастного владыку. Тяжело было для Сергия непривычное житье в Новгороде. С одной стороны, ему приходилось быть под строгим контролем людей, которые были приставлены к нему в. князем, и которым вменено было в обязанность зорко следить за тем, чтобы, при управлении епархией, он не позволял себе ни малейшего уклонения от указаний, данных ему в Москве, и, таким образом, он волей-неволей служил в Новгороде проводником московских начал; а с другой стороны, ему нужно было нести на себе бремя неудовольствия Новгородцев и, в особенности, местного духовенства, которые не хотели ему покориться, потому что он «ходил не по их мысли». По свидетельству летописей, он постоянно приказывал и распоряжался невпопад, и возбуждал в народе и в духовенстве Новгородском против себя неудовольствия и укоризны. Он даже ввел в Новгороде многие новые пошлины по образцу Московскому и подверг многих игуменов и священников штрафу, может быть, именно за их неплатеж новых поборов: «прииде с Москвы в В. Новгород, говорится в летописи, владыка Сергий... вместо Феофила; и многы игумены и попы испродаде, и многы новые пошлины введе»⁷. Этим-то в значительной мере и объясняется та ненависть, которую он в короткое время успел возбудить к себе в Новгородцах. Вообще, поставленный между двумя огнями, слабый Сергий не выдержал и кончил тем, что впал в «изумление», или потерял рассудок.

Помешательство Сергия не прошло бесследно; оно сделалось в Новгороде предметом множества толков и рассказов, которые все сводились к тому, что болезнь постигла владыку за нарушение им новгородской старины. По рассказам одних, изумление Сергия было естественным следствием или наказанием за нарушение им канонических правил, гласящих, что при жизни святителя, не заслужившего своими поступками извержения из церкви (в данном случае, владыки Феофила), никто не должен посягать на его должность. По этим рассказам, далее, карателем за поругание церковных канонов выступает Иоанн архиепископ, «что на бесе ездил», или вообще местные новгородские святители. Так, во 2-й Соф. лет. говорится, что «владыка Семион (Сергий) в том же году оставил архиепископью, болен бе, за неже не хотяху Новгородци покоритися ему, что не по их он мысли ходит: не смеяше бо, понеже князь великий посла боярина своего с ним и казначея и диака: они же отняша у него ум волшебством, глаголаша: Иоанн чудотворец, что на бесе ездил, тот сотвори ему»⁸. А в Псковской летописи приводится след. рассказ: «в Новгороде владыце Сергию многажды начаша являтися святители Новгородстии, лежащии в дому св. София, овогда во сне, овогда яве, обличающе яве безумное дерзнутие на поставление святительства ему, яко презревшу.... положеныя каноны св. отцы, в них же глаголет яко живу сущу епископу и не яту бывшю, ни обличену ересьми... и не праведно ни по правилом изгнану бывшю, не подобает иному на престол его мучительскы дерзати и сия глаголюще, в многыя недугы вложиша его»⁹.

Судя по этим рассказам, не трудно догадаться, что цель их была та, чтобы возбудить всеобщую уверенность в Москве и Новгороде, что само Провидение вступается за Новгородцев, что древние их святители прогневаны несправедливым захватом новгородской кафедры, и потому, являясь Сергию то во сне, то наяву, и обличая его дерзновенное поведение, как бы побуждали его тем к добровольному отречению от своего звания. Когда же Сергий не обратил на это внимания, то, вскоре, невидимая сила поразила его так, что он едва остался жив и несколько времени был нем. Вследствие чего, оставив кафедру, постригся в схиму в Хутынской обители. По там мучения его сделались еще сильнее, пока не отъехал в Москву со всей своей дворней¹⁰.

Рассказы же других приписывают помешательство Сергия неуважению его местной святыни и, в частности, оскорблению памяти Святителя Моисея. По этим рассказам, Сергию, когда проезжал он в Новгород, прилучилось ехать мимо монастыря Сковородского. Спутники дорогою сказали ему, какая перед ним обитель, и кто был ее основателем. Остановясь пред обителью и войдя во храм, Сергий, после обычного молебного пения, поклонился Спасову образу, пречистой Его Богоматери и архангелу Михаилу, и вышел в паперть; здесь показали ему гроб святителя Моисея – строителя монастыря. Он, обратясь к предстоящему священнику, надменно приказал ему открыть гроб святителя; но богобоязненный пресвитер смиренно ответил, что он не смеет открывать гроб святителя, так как святителю подобает святителя скрывати. Услышав такой ответ, архиепископ Сергий еще более превознесся «высоты ради сана и величества», и, как пришедший из Москвы к гражданам плененным, он даже дерзнул укорить Святителя Моисея, сказав: «Что мне смотреть смердиева сына?», и вышел из обители; но как только достиг В. Новгорода, впал в иступление, – стал выходить из келлии своей без времени и не по сану святительскому. С этих пор, добавляет летописец, на Сергия нашло помрачение: иногда его видели сидящим в Евфимиевской паперти в одной свитке, а иногда он стал являться даже днем и у св. Софии без клобука и без мантии, в одной ряске¹¹. Во избежание дальнейшего церковного соблазна, Сергий, больной, в том же 1484 году 27 июня отвезен был к Троице в Сергиев монастырь в свое пострижение¹² и там скончался в 1504 г.¹³

Так кончил свое служебное поприще в Новгороде первый избранник Москвы, архиепископ Сергий, управлявший паствою 9 месяцев и 24 дня или 10 месяцев без 6 дней¹⁴.